Аннотация: Мастер-некромант второй категории Януш Гудзяновски любит свою работу. Но больше всего он любит лежать на диване в покое, тепле и сытости. Жаль, это ему удаётся не так уж часто.
Огр Сергий, Эль Флай
Некромант второй категории. Дело в Липках
Януш, досадливо чертыхаясь и ругая рыхлую землю, ссыпающуюся с лопаты, сплюнул, плюхнулся на четвереньки и стал грести руками, приговаривая: "Упокою дуру старую, и пикнуть не успеет!" Наконец показались строганные доски, измазанные землёй и уже кое-где траченные жуками-древоточцами. Некромант довольно фыркнул, поддел крышку гроба заранее припасённым кинжалом и, поднатужившись, сдвинул её в сторону. Лицо его вытянулось в недоумении - гроб был пуст. Это совершенно меняло как само дело, так и отношение к нему незадачливого копателя.
* * *
Третьего дня, проболтавшись в тряской повозке почти до вечера и добравшись наконец до деревни, указанной в заявке, Януш первым делом отправился к старосте, потребовал лучшую горницу и объяснений. Как он и ожидал, ничего сверхъестественного в деревне Липки не произошло - обычный случай неупокоенности. Станислав Брожевич, который семнадцать лет назад напился вусмерть и сломал шею, сверзившись с собственного крыльца, повадился подниматься из могилы и бродить ночами по деревне. Зомби не творил безобразий, но довёл половину деревни до икоты, мирно угукая под окнами односельчан. Старосту покойник отчего-то вниманием обошёл, зато слабонервные деревенские жители впились в бедного мужика не хуже репьев и вынудили действовать. И теперь Януш Гудзяновски, мастер-некромант второй категории, вместо неторопливых размышлений на любимом диване вынужден мотаться по пыльным просёлочным дорогам из-за жалкого одинокого зомби.
Кроя про себя матом покойника, старосту деревни и гильдию, отправившую на заявку его, мастера-некроманта второй категории, туда, где справился бы и криворукий ученик, Януш вихрем понёсся на погост и выместил злобу на Станиславе Брожевиче, как раз кстати выкопавшемся из могилки.
На следующее утро его разбудил людской гомон под окном и громкие увещевания старосты - мол, мастер устал, после вчерашнего-то, всё ещё изволит отдыхать, а вот как проснётся, так мы ему всё и расскажем честь по чести. Недобрые предчувствия и гул голосов, что-то невнятно бормотавших в ответ на речи старосты, уснуть больше не дали. Януш встал и недовольным голосом потребовал воды для умывания и завтрак. Под окнами загудели сильнее. Но потакать нетерпеливым крестьянам некромант не стал, неторопливо съел поданную дебелой рябой девкой яичницу с салом и только потом вышел из дома.
За калиткой столпилась едва ли не вся деревня. В их глазах плескался испуг и светился робкий огонёк надежды.
От вопля "Проснулся, благодетель!" Януш только отмахнулся с досадой. Крестьяне всем миром рванули поближе к благодетелю и заговорили все разом. Пришлось поманить пальцем старосту и потребовать двух вещей: угомонить народ и опять-таки объяснений. Тот, заглядывая в глаза и заискивающе улыбаясь, принялся жаловаться.
Вчера, впечатлясь учинённым господином некромантом действом, а также качеством и красотой зрелища, мужики сошлись на том, что надо бы поделиться наблюдениями и сопоставить версии. А где ж обсуждать, как не в шинке? Самое что ни на есть достойное место! Любители зрелищ так увлеклись беседой под кружку местного пива, что и не заметили, как к ним присоединились два отличных парня, которые, к несчастью, приказали долго жить ещё зимой. Покойников, тихо присевших за стол, может быть, не заметили бы в пылу разговоров вообще, но тут они вдруг не стали пить с кузнецом, жаждавшим собеседников. Кузнец сгрёб за грудки обоих невеж, по одной руке на каждого, внезапно понял, кто с ним проводит время, икнул, осел на лавку и враз протрезвел. За ним хмель выветрился и у остальных, народ прыснул от шинка по хаткам и забился в углы, клацая зубами. Вот, собственно, теперь и ждут несчастные сельчане, что господин некромант будет так добр и упокоит и этих двоих.
Януш скрипнул зубами и попрощался с намерением встретить приятный вечер в уюте собственного дома. Он угрюмо взглянул на старосту и пригрозил, что если никаких ходячих мертвецов не обнаружится и это всё пьяные бредни, то он, Януш Гудзяновски, мастер-некромант второй категории, лично проследит за тем, чтобы из этой деревни его больше никогда не беспокоили. А способов устроить это у него де найдётся предостаточно.
Староста спал с лица, но уверил, что всё правда - мол, собственными глазами видел, как Богдар и Мицик неторопливо ушли к кладбищу, на котором их, собственно, и хоронили всей деревней после праздника середины зимы.
В очередной раз выматерив про себя всех неупокоенных мертвецов, сельских жителей и в особенности навязчивого старосту, Януш направился к погосту, где и вправду обнаружил двух неплохо сохранившихся покойников. Зомби расхаживали внутри ограды, тоскливо глядя в сторону деревни. Завидев некроманта, они попятились. Но Януш, впав в рабочую злость, далеко уйти им не дал. Магом он слыл ленивым и тяжёлым на подъем, но работу свою любил, и коль уж брался, то получал от процесса истинное удовольствие. Поставив контур вокруг нечисти, чтобы особо не торопиться, выбрал из ватаги детишек, которые таскались за ним по всей деревне, пацанёнка с самой честной рожицей и послал к старосте за сундучком господина некроманта.
Когда сундучок доставили, Януш неторопливо смешал порошки и, приговаривая заклинание, принялся сдувать снадобье на покойничков, одновременно сняв контур. Тела, бывшие раньше Мициком и Богдаром, обиженно заморгали, взвыли, содрали с себя полуистлевшие одежды и, натыкаясь друг на друга и наступая на чужие могилы, заторопились к своим. Загремели крышки гробов - покойники улеглись на законные места и упокоились. Януш надеялся - навечно. А за качество своей работы он краснеть не привык.
Некромант довольно кивнул этим мыслям, распорядился отнести сундучок обратно и быстро зашагал к шинку, пока голод, привычный после хорошего колдовства, не успел ещё сгрызть его до хребта.
Обед добавил Янушу настроения - жаркое со свиными рёбрышками, грибы в сметане, острая кровяная колбаска и три жбана местного пива вкупе с мыслями о скором свидании с собственным диваном разморили некроманта донельзя. Селяне было попритихли, завидев его на пороге шинка, но теперь, увидев, как господин маг наворачивает жаркое и заливает его жбанами пива, снова загомонили в полную силу. Под этот нестройный хор подвыпивших голосов Януш и задремал, одной рукой подперев голову, а другой всё ещё сжимая вилку с наколотой колбаской.
Кто угодно проснётся от того, что его трясут за плечо изо всех сил. Некромант исключением не стал. Открыв соловые глаза и удивлённо повернувшись, Януш нос к носу встретился с бледным шинкарём. Тот, не сообразив, что гость уже проснулся, лопотал что-то бессмысленное и продолжал трясти несчастное плечо. Януш попытался отцепить побелевшие пальцы мужика, но не тут-то было. Шинкарь отставать не желал, внятных речей не вёл, но по его киванию куда-то в сторону ещё сонный некромант сообразил повернуть туда голову.
Посредине зала толпились селяне и на лицах их застыло странное выражение. Януш для себя определил его как смесь недоумения, страха и почему-то радости. Шинкарь, приведённый в чувство толикой магии, вложенной некромантом в звонкий щелчок по лбу, смог-таки связать несколько слов в осмысленную речь.
Вон там, за самым большим столом, объяснил он, сидит со жбаном в руке дед Панас. Сидит, молчит и слушает. И всё было бы отлично - старый Панас вырезал свистульки и рассказывал сказки не одному поколению липчан, поэтому чуть ли не каждый из застывших в растерянности мужиков, не кривя душой, может назвать его дедушкой. Так вот, всё было бы прекрасно, но полгода назад все Липки горевали над дедушкиной могилкой. И теперь мужики не понимают, стоит ли любовь к народному дедушке переносить на его несвежий труп.
Дед Панас мутным взором оглядывал толпу и мочил остатки усов в жбане. Пиво проливалось, текло через синюшный подбородок и капало на скоблёный стол. Зомби крякал, утирался и что-то добродушно угукал в сторону шинкаря.
Мозги Януша вскипели - появление всё новых неупокоеных напрочь отрицало случайные нарушения обряда похорон. А их поведение и вовсе попирало все представления некроманта о природе зомби. Как правило - и как учат в академии, и как говорит личный опыт - неупокоеные из-за сбоев обряда, равно как и поднятые чёрными некромантами, покойники отличаются ненавистью ко всему живому и крайней неразборчивостью в пище. Словом, если бы липковские мертвецы выбирались из могил, гонялись за согражданами и грызли кого поймают за что ухватят, дело было бы совершенно ясным. Мертвяки же, мирно бродящие по деревне и захаживающие в шинок пообщаться, были вне понимания некроманта второй категории Януша Гудзяновски.
Но отступать Януш не привык, поэтому и велел шинкарю подать два пива. В отдалении дед Панас что-то лопотал уже обиженно, потому как пить с ним всё-таки никто не осмелился. Януш грохнул на стол перед дедом тяжёлый глиняный жбан с шапкой белой пены, а сам с такой же посудиной устроился напротив и подмигнул мертвецу. Мертвец подмигнул в ответ. Потом некромант заказал ещё - дедушка пил с видимым удовольствием, да и Януш не отставал. Кроме того, деду Панасу явно нравилось подмигивать.
Утро, как водится, оказалось недобрым и засушливым. Язык с трудом помещался во рту, сглотнуть не выходило, а голова напоминала старый мешок - была такой же ненужной и пустой. Путь до кадки с водой показался некроманту не ближе, чем дорога до столичной квартиры с вожделенным диваном. Впрочем, напившись, Януш даже смог различить дверь на улицу и вышел во двор. Противно светило солнце, отвратительными скрипучими воплями заходились птицы, мерзко мяукнула кошка, потёршись об ноги. Судя по солнцу, было довольно поздно, однако людей Януш не увидел. Неужели всё? И никаких испуганных просителей, никаких оживших покойников, а вчерашний дедок был последним? И, кстати, чем же вчера всё закончилось? Можно появляться в шинке или сразу стыдливо бежать домой, в Охрянку? Вопросы застучали по мозгам, и некромант волей-неволей задумался.
Нет, придётся всё-таки идти в шинок. Там хотя бы можно узнать, что господин маг вчера изволил сделать с несчастным народным дедушкой. А прохожих на улицах почему-то нет.
Повернув в проулок, выводивший всех желающих к шинку, Януш услышал женские причитания и ускорил шаг, зачуяв неладное. Неладное таки предстало его взгляду на большом дворе шинка, заставленном столами для любителей выпить на свежем воздухе.
Массовая батальная немая сцена развернулась перед некромантом. Деревенский кузнец с двухпудовой лавкой, поднятой над головой, держал оборону против старосты и пяти косарей. Два его ученика как раз оборачивались, чтобы не дать трём мужикам с тяжелыми жбанами зайти с тыла. Шинкарь, руки которого были заняты десятком полных жбанов, ловко пригибался, очевидно, чтобы не попасть под обломок лавки. То здесь, то там валялись тела павших героев. Поодаль, в глубине двора, многорукое, многоногое и многоглавое чудище лупило себя руками по головам, ногами по задам, и беззвучно орало распяленными ртами. Януш не сразу сообразил, что видит всего лишь десятка полтора мужиков, сошедшихся в кучу малу.
Среди замерших в разных позах драчунов бродили женщины, причитая и заглядывая благоверным в недвижны глазыньки. Завидев Януша, они сперва тоже застыли, а потом сдвинулись в единый ряд и пошли на него. Выражения их лиц некроманту очень не понравились. Тётки надвигались явно не для того, чтобы предложить завтрак.
Некромант недоумённо почесал затылок, и тут воспоминания потоком обрушились на бедную некромантскую голову. Он крякнул с досады и снял магическую сеть, качественно пеленавшую нетрезвых мужиков ещё со вчерашнего дня. Мужики со стонами повалились наземь, и проблема с разозлёнными селянками вмиг решилась. Тётки бросились к своим - подымать, утешать и разводить по хатам. Некромант же присел на уцелевшую лавку и обнял голову руками.
Он вспомнил всё. И как пил вчера пиво с покойником (на этом воспоминании Януш издал протяжный стон), и как спрашивал у этого самого покойника заплетающимся языком, что ему, покойнику, нужно среди живых. И как жаловался на тщетность попыток упокоения, и на недостижимость любимого дивана, и на пыль просёлочных дорог, и на сволочное гильдейское начальство. Дед Панас понятливо кивал, заливаясь дармовым пивом, некроманта жалел, но объяснял, что уйти насовсем никак не может - такая женщина попросила! А Януш всё допытывался, какая такая женщина, и добавлял важно, что спрашивает совсем не для удовлетворения похабного любопытства, что он, некромант второй категории Януш Гудзяновски, никогда не лезет в личную жизнь клиента, будь он хоть заказчик, хоть заказанный мертвец.
И припомнил, как мужики полезли выяснять отношения - бояться им всё-таки деда-покойника или радоваться ему как родному. Так они расшумелись, что нетрезвый Януш поднялся, качаясь, гаркнул "Не мешать!" и угомонил всех разом. Качественно угомонил - до утра простояли. Потом ещё зачем-то поплёлся провожать деда Панаса до кладбища, чтобы не обидел никто, и битый час отказывался у ограды от того, чтобы теперь дед провёл его, Януша.
Вспомнив весь рассказ покойного дедушки, некромант охнул, нехотя сполз с лавки и поплёлся сперва к старосте за своим сундучком, и потом, провожаемый настороженными взглядами из-за заборов - на погост. Там, собственно, Януш и начал действия, за которыми мы застали его в самом начале. Дед Панас вчера, нежно вздыхая, рассказал, что сходить в деревню его попросила старая знакомая и давняя любовь - Олита, Олишка. Хоть жить вместе им не было суждено, и померла Олишка позже, месяц тому, старая деревенская ведьма Панаса не забыла, из могилки подняла и в деревню сходить велела, послушать, о чем говорят в шинке. Как тут откажешь!
И теперь Януш горестно взирал на пустой гроб, в котором должна была лежать бабка Олишка. То ли предупредил бабку старый поклонник, то ли сама учуяла некроманта. Но ничего, на этот случай и был Януш Гудзяновски не самым последним в своей профессии. Разложив ингредиенты на крышке сундучка, он добавил в ступку необходимые, растёр в порошок и посыпал вокруг себя, одновременно ставя защитный контур и вызывая беспокойную бабку.
На третьем круге заклятий Януш совсем было отчаялся - упрямая ведьма приходить не желала. Но вдруг слова застряли в горле. Из-за ёлочек, заботливо посаженных у могилы кем-то из родственников, показалась высокая статная старуха. Седые волосы её были уложены короной, бескровные губы улыбались, белый саван развевался под лёгким ветерком. Низким грудным голосом она поинтересовалась, зачем это её звал такой симпатичный юноша.
Тридцатидвухлетний юноша отмер, фыркнул и в свою очередь засыпал покойницу-ведьму вопросами. Ответы заставили глаза его выпучиться от изумления, челюсть же пришлось возвращать на место вручную. Такого Янушу за всю практику ещё не попадалось.
Бабка Олита, первая сплетница на деревне и по совместительству деревенская ведьма, ухитрилась помереть под утро. Поэтому привычных действий совершить не могла. А привыкла бабка поутру идти, помахивая ведрышком, к общему колодцу, и там, втиснувшись в кружок тёток, с упоением выслушивать последние сплетни. Очень бабку интересовало, кто кого вечером из шинка домой на закорках снёс, да кому мужик в глаз дал с утра пораньше, да куда бегала старостина дочка, девка уж лет десять как на постоянном выданье. А как стали Олиту хоронить, в молитве отходной три слова-то и пропустили. Вот бабка и воспользовалась нарушением обряда, лежать в гробу спокойно не стала, собрала знакомцев своих по погосту и ну посылать в деревню - сплетни последние послушать. А сама показываться не стала - уж больно не хотелось Олишке землю покидать да неизвестно куда духом бесплотным отправляться. Так не будет ли господин некромант такой добрый и не отпустит ли безвредную бабушку?
Януш от такой наглости растерял все заготовленные заклинания и молча открывал и закрывал рот. Потом, опомнившись, почесал затылок - а ведь и вправду ведьма-то ничего дурного не сделала. Профессиональная этика боролась в нём с состраданием, чего раньше некромант за собой не замечал. А тут ещё ведьма клялась страшными клятвами, что в деревне не появится, и амулетик от нечисти посулила, из древней могилы выкопанный.
Некромант показал бабке на кладбищенскую ограду, где гроздями висели деревенские жители, ожидавшие очередного магического зрелища, и развёл руками. Мол, ждут люди, как же тут о мире договариваться?
Олишка задорно подмигнула и предложила весело покуражиться. С полчаса над кладбищем сверкали молнии, завывала и ухала ведьма, некромант стоял насмерть, посылая страшные заклятия. И сгинула ведьма ужасная, честной народ пугавшая, улеглась в могилу свою глубокую, да навсегда. Честной народ на радостях некроманта по плечу хлопал, поклонами низкими кланялся и выпить звал. Но отказался некромант - мол, после боя магического не могу. Вот малость попозже...
А когда разошлись липчане, отправившись избавление праздновать, принял Януш от ведьмы благодарность горячую и амулетик обещанный. Ещё поцеловать предлагала, да некромант отказался.
Потом Януш отловил старосту и велел, чтобы каждую неделю на могилу к ведьме ходил кто-то из селян и живо пересказывал последние сплетни. Клятвы клятвами, а ну как Олишка снова заскучает?
И позвали некроманта на пир в шинок, он там мед-пиво вкушал, что народ ему подносил, да байки деда Панаса слушал.
А на следующий день добрался Януш Гудзяновски, некромант второй категории, до своего любимого диванчика. Да только полежать всласть ему не довелось. Но это уже совсем другая история.