Луна-отшельница оделась,
В кафтан из мрачных, серых туч,
На лысый холм, она смотрела,
На тот, где гаснет солнца луч.
Она, прищуриться пыталась,
Чтоб рассмотреть сквозь черноту,
Как грудь кургана поднималась,
Вдыхая раннюю росу.
Живую влагу выпивая,
Владыка спал и видел сны,
О том, как мир во тьме блуждая,
Шел к краю пропасти, увы.
Свое богатство охраняя,
Он Вечность, в помощь призывал,
Чтоб встать из мрака, презирая
Всех нас, за то, что он восстал.
Он тайну знал и с нею сгинул,
Не веря в смерть и пустоту,
Не веря в то, что жизнь уныло,
Прийдет к нелепому концу.
Но чувствуя, что возрожденье,
Его в веках предрешено,
Он спал секунды, с упоеньем,
Он знал, что здесь, у нас темно.
И темнота, в конец сгущаясь,
Пробудит воина от сна,
Чтоб он, со смертью там, прощаясь,
Заставил тут, платить сполна.
За атом, миром расщепленный,
За голод, плач и звон монет,
За белый свет, тут угнетенный,
За черный, тот что стал как свет.
Идут секунды - вечность дышит,
Никто, шагов его не слышит.
Но час прийдет - проснется воин,
Земля разверзнется под зноем,
И из кургана встанет он,
Чтоб смертью, жизнь вернуть в наш дом.