Аннотация: Третья - и заключительная часть цикла "Безумные сердцем". Фик по сериалу "Мыслить как преступник". Пейринг: Рид/Хотч. ООС и АУ.
В этот вечер, после похода в аквапарк, Аарон пригласил Рида к себе ночевать, убеждая себя в необходимости этого шага, так как они достаточно выпили в баре, и Хотчнер не хотел отпускать Спенсера одного домой.
Джек находился у Джулии, поэтому у мужчины оставалось слишком много свободного времени, которое нечем было занять. Рид выглядел усталым, и никогда не был привычен к алкоголю. Когда они ещё собирались все вместе после очередного дела на ужин, то совместно следили, чтобы Спенсер не напился.
Поэтому Хотч не удивился, что Рид очень быстро удалился в гостевую спальню.
Да и сегодняшнее происшествие тоже добавило тем для размышлений.
Аарон поправил пижаму и уселся на кровать, ощущая во всём теле приятную усталость и подумал, что надо чаще позволять себе что-то приятное.
Он вновь вспоминал странную реакцию Рида на их единственную совместную поездку на горке, и не мог понять, почему это произошло. Точнее, мог, но ему не слишком хотелось развивать эту тему. Хотя бы по той причине, что тогда пришлось бы начать копаться в себе, а Хотч не любил этого делать последнее время. Иногда ему казалось, что в его голове пополам ядерной свалки и морга вместе с кладбищем. И копнуть глубже - означало попасть на труп самой разной свежести или на нечистоты или ещё что-то не менее неприятное.
Ему было уже тридцать шесть лет, да и опыт работы в ФБР в одном из самых сложных, можно даже сказать, экспериментальных отделов, не позволял даже изображать наивность или закрывать глаза на очевидные вещи.
А очевидной вещью было то, что он встречался с мужчиной, своим коллегой, у которого в голове творилось непонятно что. И даже ему, профайлеру со стажем, было сложно представить, о чём Рид думает, чего хочет, чего ожидает от их отношений.
Поворочавшись ещё немного, Аарон напомнил себе, что в этом мире никто и ничего не делает даром, пусть даже человек и считает себя благодетельным альтруистом.
Ведь на самом деле весь мир - материален - и каждый выступает одновременно и в роли торговца, и покупателя.
Хотчнер задумался о том, что с Ридом ему было действительно хорошо, он на самом деле отлично проводил время с ним. Со Спенсером было приятно даже просто помолчать. Да и поговорить было о чём.
И Хотч решил, что готов "заплатить" за возможность общения с ним практически любую цену.
Именно потому, что Рид первым - и почти единственным - протянул ему руку помощи, когда ему было особенно плохо. И он не оставил его, продолжал и дальше вытаскивать из бесконечной, чёрной ямы тоски и депрессии.
Только рядом с ним в последнее время Аарон ощущал себя живым и почти нормальным.
Решив, что ночные бдения вредны для здоровья, да и усталость дала о себе знать, мужчина лёг в постель и почти мгновенно уснул.
***
Утром Рид спустился на завтрак, по прежнему выглядевший донельзя смущённым, а ещё - жителем другой планеты, который не знает, как правильно вести себя на Земле, в Соединённых Штатах Америки.
- С тобой всё в порядке? - Аарон подошёл к нему почти вплотную, заглядывая в светло-карие глаза, зрачки в которых расширились. Он положил руку ему на плечо.
Рид неожиданно прижался к нему и поцеловал в губы.
Хотч осознавал, что это - жест отчаянья, а ещё вынужденная проверка. Рид пытался понять, что он может себе позволить в будущем. И он видел, насколько Спенсеру на самом деле страшно делать этот шаг - всё равно, что шагнуть в пропасть, не оглядываясь, и не думать о страховке жизни.
Но и ему самому требовалась проверка. Аарон обнял его, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Отторжения не было. Он с недовольством подумал о том, что мнения женщин о мужчинах, как о существах, крайне неразборчивых в своих связях - лишь бы кто-то "дал"! - отнюдь не является клеветой или вымыслом.
Мужчина понимал, что слишком долгое воздержание отнюдь не пошло ему на пользу, и сейчас ему было хорошо в объятиях своего странного, полусумасшедшего коллеги-полуаутиста.
Постепенно Хотчнер ощутил, что простое физическое удовольствие от объятий и поцелуев перерастает в животное желание. Он ощущал, что и Рид испытывал тоже самое: тот тяжело дышал, дрожал, словно загнанная лошадь, и возбуждённый член Спенсера вжимался в его тело.
Услышав урчание в животе, Хотч бережно отодвинул от себя Спенсера.
- Кажется, сейчас ты больше хочешь не меня, а завтрак, - он усмехнулся, отметив смущение Рида. - Пошли, поедим.
- Интересно, я не подавлюсь? - Спенсер гипнотизирует яичницу. Яичница смотрит на него довольно равнодушно. Чёрный глаз кофе кажется космической дырой. - Я никогда себя так странно не чувствовал. Даже... в наркотическом опьянении.
Он глянул на него ошалевшими, одновременно счастливыми и несчастными глазами.
- Я не понимаю, что происходит, - честно признаётся он, берясь за чашку дрожащими длинными пальцами, и на столе появляется коричневое пятно, неопределённое, словно очертание медузы.
- Философствовать за завтраком - плохая идея, - Аарон сам чувствует себя странно, но лучше держит себя в руках. - Сегодня воскресенье и, если никого не убьют, то этот выходной мы тоже можем провести вместе. Если ты хочешь.
- Конечно, хочу! - Рид вскидывает голову и смотрит прямо в тёмные глаза мужчины, которые кажутся ему непроницаемыми, не читаемыми, как шрифт на мёртвом языке. - Только не могу понять, почему этого хочешь ты? - его лицо становится напряжённым, а глаза темнеют.
- Я не играю с тобой и даже не ставлю экспериментов, - отвечает Аарон, глядя в пространство и механически жуя. - Хотя к нашим обстоятельствам отлично подошло бы утверждение, что бисексуальны все люди. Но, почему-то мне не хочется в себе копаться, совершенно. Разве что я лягу на узкую койку, а ты будешь моим психиатром, и мы замутим нечто Фрейдистское.
- Я не против, - Рид начал жевать уже спокойнее, строя глазки уже кофейному пятну. - Это всё так странно, - неожиданно вырывается у него, когда он запивает кофе свежевыжатым апельсиновым соком.
- Кто бы говорил! - фыркнул Аарон, наливая и себе оранжевую кровь апельсинов.
- Ты правда не собираешься меня выгонять? - Рид находит в себе силы заглянуть прямо в по-прежнему непроницаемые тёмные глаза мужчины. Кстати, он никогда не любил тёмные глаза, потому что они представлялись ему кусочками тьмы, где можно потеряться, как ребёнок в ночному лесу, потерявший и фонарь, и взрослых.
Аарон отлично понял, что на самом деле имел Рид. Не собирается ли он выгонять его теперь из своей жизни, когда они подошли друг к другу неприлично близко. Ещё ближе, чем в переполненном транспорте.
Он вспомнил, как они все эти годы то приближались друг к другу, то отдалялись на почти космические расстояния, и осознаёт, что ему бесконечно страшно снова представить себя одного. То есть, без Спенсера Рида. Доктора, умника, андрогина, напоминающего изящную БЖД куколку, созданную вручную, стоящую немыслимые деньги. Бесценную.
Он понимает, на что намекает Рид. Он-то ведь его отлично знает, и понимает, что значат для него принципы.
Но принципы уже постепенно рассыпались, как даже самое крепкое здание под воздействием времени, превращаясь в руины. Но это хорошо, а не плохо.
Ведь говорят, что мужчинам тяжело быть гибкими, трудно меняться, почти невозможно. Это привилегия женщин, и, наверное, андрогинов.
Сам он помнил, слишком чётко, к чему привели его принципы: к смерти Хейли, к собственным ранениям и пыткам, к навсегда оставшимся на коже следам от ножа Фоейта. А ведь стоило лишь согласиться с его требованиями, и он бы никого не убил. Джордж Фойет уже давно никого не убивал, пока был жив тот полицейский.
И кому он сделал хуже? Только себе. Благие пути ведут в ад. Всенепременно. Он это уже понял. Осознал. Впитал в кровь и в душу.
Конечно, Аарон понимал, что теперь им с Ридом придётся шифроваться похлеще ЦРУ-шников. Действовать, как шпионы во вражеской среде. Никто не должен был узнать про их связь, а поэтому никаких поцелуев в самолёте, никаких "А давай ляжем вместе?"
Нельзя будет заказать один номер на двоих. Риду придётся отправляться к Моргану, а ему самому делить номер с Росси. Им нельзя будет украдкой поцеловаться на улице, пока идёт расследование или прижаться друг к другу в засаде.
- Ты готов жить двойной жизнью, Рид? - почти спокойно поинтересовался Хотч, дотрагиваясь до его руки.
Тот почти роняет стакан, его кадык дёргается, хрупкий мужчина едва не давится остатками сока, но кивает. Ещё и ещё. Словно гвозди подбородком забивает.
- Ты ведь понимаешь, что мы сможем быть вместе только у меня дома, в редкие выходные? И Джек тоже с возрастом постепенно всё поймёт... если заглядывать дальше. Тебе ведь не нужен просто перепихон на заднем сидении авто?
Рид покраснел, но замотал головой.
- Мне нужен ты. Навсегда, - ответил он таким тоном, что Аарон осознал всю его серьёзность. И он действительно поверил, что у них всё может быть надолго.
- Нам нельзя будет изливать душу своим друзьям, - вновь продолжил Хотчнер. - Никто не должен ничего заподозрить. Никаких совместных вечеринок семейного типа.
- А пожениться мы сможем? Ну, когда-нибудь, - неожиданно интересуется Спенсер.
Аарон чувствует шок, но это ощущение даже приятное.
- Возможно, в старости, на пенсии. Если оба будем живы и всё ещё вместе.
Рид серьёзно кивает.
- Я умею хранить тайны, - торжественно отвечает он. - И я уже поел, - он требовательно уставился на него, неудержимо краснея.
- Я понял, - усмехнулся Хотч. - Теперь ты хочешь меня, да?
Рид краснеет ещё сильнее, опускает голову, но судорожно кивает.