Когда ей двадцать годков исполнилось, Арина повстречала Григория. Высокий статный красноармеец приехал к матери на побывку.
На осенней ярмарке, куда съехался народ с окрестных станиц и хуторов они и познакомились.
Миру в тот день собралось - не протолкнешься. Скоморохи зазывали народ и расхваливали товары:
- Как у нас ли тары - бары,
Всяки разные товары!
Покупальщики, идите
Да товар у нас берите!
Впереди купеческих лавок на центральной площади, вдоль неширокого тротуара, стояли переносные, наскоро собранные палатки и толпились торговцы всех мастей с плетёными корзинами и холщовыми мешками,
наполненными всевозможными товарами. Приезжие мужики и бабы, не имевшие палаток, ставили корзины на самодельные дощатые столики на низких крепких ножках, а то и вовсе на землю. По рядам прохаживались охотники, обвешанные утками, тетерками, зайцами. У баб из корзин торчали головы кур и цыплят, а в мешках визжали поросята. Торговцы поправляли ровные горки краснобоких душистых яблок, покрытого белым налетом сладкого чернослива, тут и там стояли бадейки со свежевыкопанным картофелем. В больших берестяных лукошках теснились лесные грибочки - разлапистые грузди, крепенькие валуи, розовые сыроежки, шустрые рыжие опята. В лукошках поменьше чернели ягоды ажины, влажными боками сверкала смородина, в открытых мешках золотился круглыми солнышками лук. На лотках пирамидками возвышались моченые груши, а мостовой перед палатками сновали пирожники, блинники, торговцы гречневиками, жаренными на постном масле. Над площадью витали запахи самые разнообразные и у человека голодного вызывали урчание в животе и головокружение.
Сбитенщики разливали, по копейке за стакан, горячий сбитень - ароматный медовый напиток, согревавший торговцев, скучающих в отсутствие покупателей и застоявшихся извозчиков.
Арина с Анной с утра тут куковали - тыквы продавали, да яиц три десятка, а Григорий маменьку, ближе к обеду на двуколке привез и вроде рабочей силы при ней был.
Удалой молодец красавицу сразу приметил. Хороша дивчина! Стройная, гибкая, как березонька, а брови темные, соболиные. Косы длинные, шелковистые, уста пылают, что маков цвет, а очи, как две черные жемчужины сверкают.
Сердце в груди у парня торкнулось, кровь по жилам быстрее побежала, но он вида не подал.
- Здравствуйте, хозяюшки! Почем тыкушки ваши? - спросил небрежно, навалился широкой молодецкой грудью на залавок и подмигнул Арине.
- И тебе не хворать, мил человек. А ну, отойди, будь ласков. Добрым купцам наших красавиц не видно, - Анна сурово посмотрела на наглеца.
-Так одна здесь красавица только и есть, других не вижу, - Григорий распрямился во весь свой рост богатырский, плечами повел горделиво, а сам с Арины глаз не сводит.
Та вспыхнула, глаза в землю потупила, за маменьку отступила, подол голубого передника треплет, а у самой сердце колотится: 'Он, он, он, он!'.
Узнала его. С ним рядом в платье белом шла и крики 'Горько!' слышала.
А Григорий времени даром не терял, церемонно мать свою, Зинаиду Ивановну, представил и себя назвал.
Анна усмехнулась:
-Да знаю я тебя, Гришка. Голожопым ещё помню, когда по двору на палочке скакал, да 'игогокал'. Горластый был. Я к соседке ихней за молоком ходила, - пояснила Анна дочери.
Парень густо покраснел.
Арина фыркнула, и, представив этого здоровяка маленьким хлопцем с голой попкой и в коротенькой рубашонке, еле удержалась от смеха.
-А ты Анна, парня-то мово не срами, - вступилась за кровиночку Зинаида Ивановна. - Твоя-то девка, чай, тоже не в сарафане на свет вылезла.
Торговля с самого утра не шла, и мать наказала Арине собираться.
Григорий помог Анне непроданные тыквы в тачку сложить, а Зинаида Ивановна, всё Арину разглядывала, а потом возьми да и пригласи обеих и мать, и дочь к вечернему чаепитию.
Анна только бровью повела и про себя подумала:
'С чего б тебе нас в гости звать, коль ты меня боишься', - а вслух сказала:
-Отчего не прийти, соседушка. Придем.
По дороге домой, толкая перед собой тяжелую тачку с вальяжно развалившимися в ней тыквами, Анна всю дорогу рассуждала сама с собой.
- Ты тильки побачь, шо на белом свете деется. Зинаида до нас снизошла. То нос на сторону воротила, а теперь на чай зовет. Нечисто дело. Что ей надобно? Ты, Арина, гляди мне. Веди себя, как подобает, зенками своими не стреляй, фокусы не устраивай. Може, и поладим мы с этой Зинкой. Мир то он завсегда вражды лучше, а у Зинки самый вкусный на хуторе мед, да и мужик ейный на все руки мастер. А нам бы крышу перекрыть...
Арина помогала толкать тачку, упрямо норовившую вильнуть в сторону, и почти не слушала материнские наставления. Все мысли были заняты предстоящим вечером.
Что ей надеть? Может ту длинную синюю юбку из чистого льна, что лежит в сундуке в сенях и которую она бережет для особого случая? А что, возьмет и наденет. День сегодня праздничный, как-никак к суженому в гости идет. Да и свекровке хочется понравиться. Сядет она напротив Гришеньки, будет смотреть на него, а он глазами-то ей всё и скажет, чего она столько годков ждала. А потом они пойдут гулять за околицу, а там....
- Арина, ты меня слышишь? Оглохла что ль? - ворвался в приятные мечты девушки недовольный голос матери.
- Слышу, слышу.
- Вот и гляди мне! - Анна погрозила дочери пальцем.
К вечеру принарядились, сговорились с соседом за две тыквы и пяток яиц, чтоб свез их до станицы, где Зинаида с сыном жительствовали, и в назначенный час, усевшись поудобнее на телеге, тронулись в путь, под нехитрые разговоры возницы и цоканье копыт пегой кобылы.
Хоть и наказывала мать, чтобы она скромно себя вела, честь девичью берегла, и поцеловать себя только под венцом разрешила, Арина мать не слушала. Какое там!
Весь следующий день ходила как не в себе, только о милом дружке и думала: какие руки у него сильные и жадные, какие губы теплые и сладкие, какие слова красивые он говорил, когда вчера вечером у калитки прощались. Григорий их до хаты привез и просил Анну позволить ему всего два словечка Арине молвить. Мать дочери кулак показала и в избу ушла, а они простояли у калитки до первых петухов.
-Ой, Аринка, Аринка. Дуреха ты моя глупая. Смотри, беды не натвори, - увещевала её Анна.
Уверенная в том, что она на нужной линии жизни и всё будет, как она видела - и фата, и свадьба, Арина всякую осторожность потеряла, да и отдалась Гришке на душистом лугу за станицей, в цветах осенних, терпких, горькой полынью отдающих. Жаркая была ночь, столько слов любви сказано было, столько признаний. Казалось, друг друга сто лет знают!
Торопила Арина события, ох, торопила. А сама думала: 'Что с того, что этой встречи тогда не видела? Свадьба же была!'.
Перед отъездом Григорий сватов прислал, всё чин по чину, у Анны согласия на брак спросил. Зинаида, к всеобщему удивлению сама молодых на женитьбу благословила, а пересуды баб досужих разом рубила:
- Про Анну слушать ничего не хочу, а дочь у ней хорошая, работящая. Мне такая невестка сгодится.
Обещал Григорий к Покрову вернуться. На это время и свадьбу назначили. Весь вечер перед разлукой Арина на плече у жениха проплакала.
-Гришенька, родной, как же я без тебя? Ни дня ведь не проживу. Как дождаться, не с тоски не помереть?
- Горлинка моя, Аринушка, не плачь. Совсем малость подождать надо. Соскучиться не успеешь, вернусь к тебе. Свадьбу сыграем, заживем с тобой на славу. Не плачь, моя хорошая, не рви мне сердце.
Ночевать домой Арина не пошла. Всю ночь с милым в поле провели, укрывшись в большом стогу. И только звезды их прощание видели.
Утром Григорий отбыл, а Арина весь день кулем лежала, да слезами подушку заливала.
За приготовлениями к свадьбе время быстро пролетело.
Вот уж и платье свадебное готово, и туфли куплены новые, модные, как у барышень городских, на каблучке-рюмочке. И длинные кружевные перчатки, в которых Арина сразу на светскую даму похожа делалась. И ночная сорочка приготовлена из шелка дорогого - подарок свекровки на брачную ночь.
Да только так и не дождалась Арина жениха своего.
Оказался Григорий не в том месте, не в то время и в случайной перестрелке погиб. Смерть принял нелепую, от пули шальной, прямо на железнодорожном вокзале, когда в кассу за билетом к Аринушке любимой стоял.
Время для неё остановилось.
Она не верила, в то, что её родного Гришеньки больше нет на этом свете.
Своими глазами ведь видела, как свадьба веселая гуляла, как Григорий подле неё стоял, за руку держал, и слова любви говорил.
Мальчик её обнял, дал выплакаться и повел к обрыву. Рукой махнул и сразу десять линий вверх взметнулись, как десять змей серебряных. Потом все десять струнами вытянулись, одна под другой.
-Смотри, - сказал мальчик.
Арина, сквозь застилающие глаза слёзы стала вглядываться. На всех десяти линиях и она есть, и Григорий.
-Не то, не то, - приговаривала Арина, и мальчик взмахом руки убирал лишние линии.
- Це вони, - Арина указала на две линии в середине ряда.
Одна линия была та самая, которую Арина уже видела: в кружевной фате, в длинном белом платье, она шла рука об руку с красивым парнем в военной форме, а все кругом кричали: 'Горько! Горько!'.
А вторая линия - это та, где была встреча на ярмарке, а потом ночь на лугу.
Это были две совершенно разные линии жизни, и на одной из них у Арины была свадьба, первая брачная ночь и Григорий был жив, и прожила она с ним жизнь долгую, а на второй был ночной луг за станицей и перестрелка, в которой жениха её убили.
-Как же так?! Ну, как же так?! - закричала Арина в отчаянии и замахнулась на Мальчика. - Почему? Почему? Какая разница? Ведь я за него замуж должна была выйти! Какая разница, когда у нас первая ночь была: до свадьбы или после?
Мальчик руку её перехватил и сказал спокойно и незнакомо:
-Каждый твой поступок имеет значение, Арина. Ты сама сейчас в этом убедилась. Когда ты не дождалась свадьбы и провела с Григорием ночь на лугу, ты перешла на другую линию и получила новый сценарий своей жизни.
Глава 26.
'Тридцать вторая бригада, доктор Лебедева, срочный вызов', - раздался по громкой связи голос диспетчера Аллочки, пухленькой хохотушки и кокетки.
- О как! Срочный! - Сергей поставил на стол щербатую чашку с недопитым чаем и быстрым шагом направился к двери, где его уже поджидала Арина.
-Сереж, давай бегом за дядь Колей, он в комнате отдыха в 'козла' режется, а я за вызовом и в машину.
К 'рафику' с красной полосой на бортах все трое подошли одновременно.
-Арина Валерьевна, что там?- спросил фельдшер, ставя сумку с медикаментами на пол в салон автомобиля.
- А там, разлюбезный мой Сергей Федорович, 'умирающая княжна', - со вздохом отозвалась Арина.
- Ничего себе, как нам повезло, - присвистнул фельдшер и состроил кислую мину.
Экипаж 'скорой' занял свои места, и Николай Михайлович, водитель и главный рулевой, деловито поинтересовался:
-Я так понял, на Константина Симонова едем?
-Да, дядь Коль, именно туда.
- Третий подъезд, третий этаж, - произнесли они хором и рассмеялись.
Это адрес на улице Константина Симонова знала вся станция скорой помощи.
'Умирающей княжной' врачи прозвали Кристину Викторовну Безличко, которая вызывала 'неотложку' каждый день.
Всё началось пару лет назад. Арина помнит, как попала на вызов в первый раз.
Новый дом, большая квартира. В одной из комнат полумрак, задернутые шторы, в постели возлегает молодая женщина лет 35-37.
Арину поразило несоответствие жалоб больной и цветущий внешний вид. Дама выглядела отлично: ухоженная, холеная, здоровый румянец на щеках. В дорогой сорочке и с выражением великомученицы на гладком, без единой морщинки розовом лице, прижимая левую руку к груди, страдалица громко охала: 'Сердце, сердце, так давит, колет, я сейчас умру, доктор, помогите. Валентин, дай же девушке стул!'.
-Доктор, присаживайтесь, пожалуйста.
Муж пациентки, приятный, вежливый мужчина, с яркими голубыми глазами, одетый в серый свитер и темные джинсы и почему-то в кожаную куртку поставил табурет у кровати и теперь неловко топтался за спинами медиков. Вид у мужика был виноватый, и поначалу Арина не понимала, почему.
'Может, это он довел жену до приступа?', - думала она.
Женщина жаловалась на боль в груди, головокружение, мигрень, слабость, 'нехватку воздуха' и 'предобморочное состояние'.
Врачи же наблюдали у больной только учащенный пульс.
-Доктор, - стонала больная, - Вы ему скажите, что он не должен уходить никуда, мне нужен уход, скажите ему, доктор.
-Кому сказать?
-Ему, - женщина не поворачивая головы, указала пальцем в сторону мужа.- Валентину.
- С вами всё будет хорошо, не волнуйтесь, - успокаивала Кристину Викторовну Арина.
- Ох, сердце, сердце давит, сил нет, как больно.
Ну что тут скажешь? И ЭКГ сделали, и укол обезболивающий, а капризная больная всё никак не угомонится. Только после легкого успокаивающего она позволила медикам покинуть ее Величество.
Так и ездили к ней бригада за бригадой - давление измеряли, да успокаивающие уколы ставили.
Иногда дверь эскулапам открывала девочка, угловатый подросток, лет четырнадцати.
На лице ребенка отчетливо читалось: 'Простите, сама понимаю, что концерт по заявкам, но поделать ничего не могу. Не я здесь начальник'.
Арине было интересно узнать об этой семье больше. Ведь видно, что женщина здорова. Она же должна где-то работать, куда-то выходить. Не лежит же красавица умирающим лебедем целыми днями.
Фельдшер из другой смены, с которым Арина, будучи на подработке, в очередной раз попала на вызов в эту семью, наконец-то утолил её любопытство.
Оказалось, муж этой женщины ещё несколько лет хотел получить развод и уйти. Но, его супруга нашла способ удерживать благоверного при себе и 'ушла в болезнь'. Каждый раз, когда ей казалось, что супруг идет к любовнице, дамочке 'становилось плохо' и она тут же вызывала 'скорую'.
Поначалу притворщица болячек не имела. Это подтверждали многочисленные обследования.
Тогда мамзель решительно бросила работу, стала полностью зависима от мужа, ходила по врачам и выискивала у себя хоть что-нибудь. Ей было необходимо чувствовать себя плохо, чтобы усмирять мужа строгим ошейником из чувства вины: 'Не смей уходить, у меня сердечный приступ! Я умру, если ты уйдешь!'.
И что вы думаете? Правильно! Женщина, так стремившаяся стать больной, своего добилась.
Теперь и доктора, и анализы подтверждали все разыгрываемые ею ранее диагнозы: ишемическую болезнь сердца, гипертонию, панкреатит, холецистит, сахарный диабет.
Давление порой было таким высоким, что бригада 'скорой' несколько часов не могла его снизить. Приходилось подолгу сидеть у постели больной, вместе с виноватым мужем и уставшей от такой жизни дочерью. Цветущая женщина, на глазах Арины, превращалась в инвалида, который нуждался в постоянном уходе и присмотре.
Получила ли Кристина Викторовна то, к чему стремилась? Несомненно. Её мысли стали материальны и перенесли на ту линию жизни, где муж остался с ней.
Но, стала ли она счастливее? Кто её знает. Возможно, да. Ведь цель была достигнута.
Когда вы хотите чего-то страстно, настолько пылко и эмоционально, что желание переходит в вожделение и появляется страх не получить, а вы пытаетесь добиться своего любой ценой - линия жизни под вашими ногами меняется и ведет прямиком туда, где вам придется только и делать, что хотеть, добиваться, вожделеть и пытаться.
Но если вы уверены, что получите то, что хотите, спокойны на этот счет и убеждены, что желаемое вам непременно достанется - то вы оказываетесь там, где у вас 'это' уже есть по умолчанию.
Не забывайте, что у каждого, кого вы встречаете на своем пути, есть свои линии жизни. И люди бегут по этим линиям, переходят с одной на другую и, несомненно, есть в бесконечных вариантах те, где вам суждено встретиться или разойтись. Если кто-то уходит из вашей жизни, не стоит удерживать. Помните, что есть ещё множество реальностей. Переходите на другие линии, выбирайте те, которые делают вашу жизнь счастливой и возможно (не обязательно, но возможно) вы доберетесь туда, где снова встретите того человека и всё будет по-другому.
Именно об этом раздумывала Арина, пока 'скорая помощь' мчалась на вызов.
После школы Арина с первого раза поступила в медицинский институт, успешно закончила и уже десять лет работала врачом на станции скорой медицинской помощи. Медведь не появлялся, сны страшные не снились, ничего сверхъестественного не происходило, но фломастер и бусину она носила с собой. Больше по привычке, чем по надобности.
Работу Арина любила. Нравилось ей приходить рано утром и проверять собрана ли врачебная сумка, явился ли фельдшер, все ли готово к дежурству, а потом под роспись получать в аптеке спирт и сильнодействующие лекарства.
Обслужив вызов и пожелав Кристине Викторовне здоровья, а её мужу терпения, Арина по рации сообщила в центральную диспетчерскую о том, что бригада свободна.
- Очень хорошо! Запишите вызов, - Аллочка продиктовала адрес.
И снова 'рафик' с красной полосой несся, подпрыгивая на неровностях дороги, петляя и лавируя между автомобилями, распугивая зазевавшихся пешеходов сиреной и мигалкой.
-Арина Валерьевна, как думаете, серьезное что, или так, с бодуна кому-то плохо?
- Не знаю, приедем, посмотрим. Надеюсь, что ничего серьезного.
- Валерьевна, мы на месте, - доложил водитель и остановился у подъезда старого девятиэтажного дома.
-Спасибо, хоть лифт есть, а то нам на седьмой этаж, - фельдшер уже вышел из машины и доставал сумку с медикаментами.
-Да лишь бы работал, - Арина на ходу проверяла, все ли она взяла. Фонендоскоп тут, тонометр тоже, ручка и карта вызова на месте. Можно идти.
Скрипучий лифт дополз до седьмого этажа, ободранная дверь в нужную квартиру была приоткрыта.
'Мужчина, примерно 45-50 лет, без сознания'. Никаких конкретных данных.
'Наверное, соседи вызвали', - подумала Арина, прошла в комнату и застыла на пороге.
Нет, не потому что увидела Сашку Комарова, его она сразу и не заметила, а если бы заметила, то не узнала.
Она во все глаза смотрела на молодого мужчину, стоявшего посреди комнаты с кружкой в одной руке и прозрачным пакетом в другой.
Арина помнила эти необычные зелено-карие в мелкую крапинку глаза и улыбку эту помнила - открытую, приветливую.
'Не может быть', - пронеслось в голове.
Мужчина глянул на неё и удивленно вскинул брови, но по его лицу она не могла понять, узнал он её или нет.
-Доктор, проходите сюда, присаживайтесь, - мужчина (Виктор?) быстро поставил кружку на пыльный подоконник, заваленный всяким хламом (штор на окне не было и в помине), рядом положил пакет и торопливо придвинул хромоногий стул к старому продавленному дивану, на котором полулежал пожилой изнеможенный человек с редкими седыми волосами и пепельного цвета лицом.
Арина села на стул и быстро достала тонометр. Сердце билось часто и ей хотелось спросить мужчину за её спиной: 'Это ты?'.
-Что случилось, на что жалуетесь? - машинально проговорила она, глядя на неухоженного старика.
-Арин, не узнала? - неожиданно спросил тот. Голос у него был хриплый.
Арина вгляделась в морщинистое лицо и охнула:
-Сашка... Саша Комаров?
-Да, я изменился, знаю, - невесело улыбнулся тот.
Арине не нашла, что ответить.
-Рассказывай, что случилось и давай мне руку, посмотрим, что у тебя с давлением.
Она ловко надела манжету на тонкую, ссохшуюся руку, больше похожую на прутик, чем на руку тридцатипятилетнего мужчины и начала нажимать на резиновую грушу.
-Тебе всё с самого начала, с вечера выпускного или как?
-Тоже мне, остряк-самоучка, - Арина улыбнулась, но сердце кровью облилось: 'Сашка, что же с тобой такое'.
- Скажи, что сейчас случилось. 'Скорую' же не просто так вызвал.
Она говорила, а сама всё думала о Викторе. Он или не он?
-Простите, - вмешался мужчина с красивыми глазами, - 'Скорую' вызвал я.
- А руки где можно вымыть? - подал голос фельдшер.
Мужчина вопросительно посмотрел на хозяина.
-На кухне можно. Вон там, - Сашка кивнул головой в сторону коридора.
Арина тем временем измерила давление.
-Я вас слушаю, - Арина повернулась к мужчине. - Вы сосед? Родственник?
- Да нет, не родственник и не сосед. Я к матери заскочил, она этажом выше живет. Лекарства привез. Лифт ждать не стал, пошел пешком. Иду, смотрю, дверь открыта, и ноги чьи-то на полу видны. Заглянул, мало ли что.... А тут человек лежит без сознания. Я быстро 'скорую' и вызвал. Лед в холодильнике нашел, хотел приложить, - мужчина взял с подоконника пакет и погремел замерзшими кубиками.
- Сам не знаю, растерялся, если честно, не знал, чем помочь, - мужчина вернул кулек на подоконник.
- Понятно. То есть, как давно он был без сознания и что было перед этим, вы не знаете? - продолжила опрос Арина.
-К сожалению, нет.
-Мне нужны будут ваши данные, на всякий случай, - схитрила доктор, так как это был совсем не тот случай, когда врачу 'скорой помощи' нужны были сведения о постороннем человеке.
Мужчина опустил руку в карман стильной замшевой куртки и вытащил кожаную визитницу.
-Вот, пожалуйста, - он протянул маленький кусочек картона.
-Благодарю вас.
'Свиридов Виктор Владимирович' - прочитала Арина, сердце её подпрыгнуло и сделало кульбит, а буквы на визитке начали разъезжаться в разные стороны: 'Он или не он?'.
Она тут же взяла себя в руки.
-Саш, а ты что скажешь?
- Да, что я скажу. Сегодня с утра голова кружилась. Встал, хотел крепкого чая заварить, думал, давление опять низкое, да только до двери и дошел. Чувствую, сейчас брякнусь. Слава Богу, дверь открыть получилось, а то бы так и помер тут. Никто б и не знал. Там, кстати, на столе выписка моя лежит.
-Сергей, дайте мне, пожалуйста, выписку, - обратилась Арина к фельдшеру, который уже открыл сумку и ждал указаний.
'Межпозвоночная грыжа, монопарез, вегетососудистая дистония' и еще с десяток разных диагнозов. Выписка была объемная.
-Саша, давление у тебя низкое, ты прав. Голова, поэтому и закружилась. Сейчас укольчик сделаем, полегче будет.
Арина встала со стула, подошла к фельдшеру и что-то тихо сказала. Тот кивнул, достал одноразовый шприц и ампулу.
Арина вернулась к больному, по пути успев окинуть комнату быстрым взглядом.
Из мебели в комнате только старый телевизор на самодельной тумбочке, платяной шкаф без дверцы, диван, лучшие времена которого остались далеко позади, стул и большой массивный стол, на самом уголке которого примостилась сумка с лекарствами.
Вся поверхность стола была заставлен какими-то платами, проводами, паяльными принадлежностями, мотками цветной проволоки, изолентой, плоскогубцами, ножницами разных размеров и прочими вещами, названий которым Арина не знала.
На давно немытом полу громоздились две микроволновки, утюг, сломанная настольная лампа и целых три б/ушных электрочайника.
-Чиню помаленьку, - сказал Сашка, перехватив её взгляд. - Небольшой, но приработок. На пособие по инвалидности ласты склеишь.
Он протянул руку, ухватил костыль, стоявший у спинки дивана, и попытался встать.
-Ты куда собрался? Не вздумай вставать. И Саш, ты меня прости, но что с тобой такое случилось?
-Сам точно не знаю. И никто не знает. Диагноз много лет поставить не могли. Это уже в последние годы врачи определились. А то от чего только не лечили! Как тогда на выпускном чертовщину эту увидел, так и началось. Заболел, экзамены, не сдал. Никуда не поступил. Всю жизнь по больницам. Как ты говоришь, остряк-самоучка, выучился у соседа, Михал Саныча, царство ему небесное, чинить всякую технику, и считаю себя героем.
Сашка скривился, как от зубной боли.
-Надоело всё. И жизнь такая надоела.
- Саш, перестать. Жизнь это лучшее, что у тебя есть.... А что за 'чертовщина'?
-Ну, помнишь, на чердаке? Я тогда ещё за башмаками твоими пошел. Только спустился с чердака, а передо мной какое-то страхолюдище как выскочит, как заверещит, было и пропало... точно в пол ушло.... Сам говорю и сам понимаю, что звучит как бред сумасшедшего.
Сашка замолчал.
Фельдшер посмотрел на Сашку, понимающе, как на пациента психиатрической больницы, а Виктор с недоумением смотрел на Арину.
Держа наготове полный шприц и ватный шарик, Сергей подошел к больному.
-Давайте я вам укол сделаю, повернитесь. Вот так. Не бойтесь, это быстро.
-Да я привык.
-Я вам ещё нужен? - спросил Виктор.
'Конечно, нужен! Ещё как нужен! Я из-за тебя с этой линии не уходила столько лет, а ты ещё спрашиваешь! Или ты меня совсем не помнишь?', - мысленно закричала Арина, а вслух сказала:
-Нет, нет, вы можете идти. Спасибо, что не бросили человека в беде, а вызвали 'скорую'.
Виктор посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
-Да не за что. Всего вам доброго и спокойного дежурства!
'Спасибо!' - одновременно сказали Сашка и Сергей.
Виктор ушел, а Арина продолжила заполнять карту вызова. Настроение у неё испортилось. Визитка жгла карман, да и встреча с постаревшим и немощным одноклассником была не из приятных.
'Перестань', - сказала она себе.
-Саш, ты сознание терял? Головой не ударялся?
-Да нет, не терял. Дверь открыл, да и сполз по стеночке на пол. Я ж ученый. Два сотрясения уже были. Осторожничаю теперь.
Уложив больного в постель и вызвав к нему участкового врача, Арина написала свой номер телефона на клочке газеты и положила на стул рядом с диваном: