Завернувшись в любимый плед, Арина сидела на диване, поджав под себя ноги, и пила маленькими глоточками ромашковый чай, который заварил для неё Виктор, самостоятельно похозяйничав на кухне.
- Тебе лучше?
- Да, гораздо. Не тошнит, и голова не кружится. Дома всегда хорошо.
- Что, интересно, с тобой случилось? Вдруг, ты заболела? Надо измерить температуру, или вызвать врача.
Арина помотала головой:
- Не смеши. Я сама врач. Температура тут ни при чём. Думаю, что всё это из-за моих пожеланий Снежанке.
Виктор с интересом взглянул на неё.
- Хм. А что такого ты ей желала?
- Да так... ерунду всякую. Вить, ты только не смейся, но мне кажется, что силы эти непонятные, или способности, не знаю, как назвать, появляются у меня, только если стресс сильный или неординарная ситуация. От моего желания ничего не зависит. И такое положение вещей сильно расстраивает. И злит.
Виктор подошел, сел рядом и серьезно посмотрел ей в глаза.
- Ариш, так не бывает. Если это в тебе, то оно - твоё, и подчиняется только тебе и твоей воле. Не вселилось же в мою девочку любимую 'нечто', которое управляет ею?
Он улыбнулся.
Арина внезапно нахмурилась и уставилась в чашку.
- Эй, эй! - Виктор легонько потряс её за плечо. - Ты чего там придумываешь?
Арина подняла на него бездонные серые глаза и тихо прошептала:
- А если ты прав?
- Перестань! Это только в кино всякая нечисть вселяется в людей, и тогда нужен экзорцист. У тебя, я думаю, всё не так. Может, и есть какие-то способности необычные или дар, я не спорю. Но, Ариш, любое мастерство требует тренировки и совершенствования. Любое умение нужно развивать. А ты, насколько я понимаю, этого не делаешь.
- Не делаю. Мне и в голову такое не приходило. И даже сейчас, когда ты сказал.... Как, по-твоему 'это' можно тренировать и улучшать? Как качать мышцы я знаю, но с этим-то что делать?
- Не знаю. Были б у меня какие-нибудь способности, уж поверь мне, я бы точно придумал, как их развить. Поставь цель - и добейся!
Арина слабо улыбнулась:
- Ты говоришь, как на тренинге по личностному росту.
Виктор встал, расправил плечи и громко произнес:
- Дамы и господа! Самый лучший оратор всех времен и народов - Виктор Свиридов!
Он шутливо поклонился и сделал неуклюжий реверанс.
Арина рассмеялась:
- Витька, да ну тебя!
- Помилуйте, барыня! Что за панибратское обращение! Не Витька, а Виктор Владимирович.
Он взял из рук Арины кружку с остывшим чаем, поставил на тумбочку, наклонился и нежно поцеловал девушку в губы, пахнущие жарким летом, прогретой на солнце травой и чем-то сладким, малиной или земляникой.
- Люблю тебя, - прошептал он, и не успела Арина ответить, как на журнальном столике запищал сотовый Виктора. Мужчина с недовольным видом взял трубку:
- Слушаю.
Секунды текли, Виктор слушал кого-то невидимого и, наконец, произнес:
- Да, Снежана. Хорошо. Узнаю и перезвоню вам.
Арина округлила глаза.
- Это Снежана? Та самая, которой ты вчера весь вечер глазки строил? - спросила она голосом, в котором явственно звенела дамасская сталь.
- Она самая, - подтвердил Виктор. - Только глазки я никому не строил.
- И чего она хотела? - Арина чувствовала, как в груди ворочается тяжелый ком, напоминающий питона, который у Клавдии Петровны изо рта выполз. Она даже увидела его в воздухе перед собой - голова змеи ввинчивается в её сердце, раз за разом, всё глубже и глубже, а тело гадины парит и извивается волнообразно в невесомости. Арина сглотнула судорожно, потерла глаза - видение испарилось, в груди стало холодно и пусто.
Виктор негромко ответил:
- Да просьба-то у неё ерундовая. Только что-то подсказывает мне, что просьба - это просто предлог. А причина здесь в другом кроется.
- Что ты там бормочешь? Громче говори! Зачем она тебе звонила? Откуда у неё твой номер? Чего она хотела?! - повысила голос Арина и тотчас в углу комнаты Марианна Аракеловна пригласила на танец молодого бравого офицера Лебедева. Арина снова потерла глаза - колоритная дама в шляпе а ля 'взлетное поле' ретировалась и растаяла сереньким туманом где-то под креслом.
'Так и до конъюнктивита недалеко', - машинально констатировала Арина, вытирая выступившие слезы, но визит женщины-фантома отрезвил её.
'Не будь дурой', - приказала она себе. - Не придумывай того, чего нет. Грош цена твоим чувствам, если ты так не уверена в том, кого любишь'.
'А что если они были знакомы раньше и вчера только притворялись, комедию ломали?' - высунул любопытный нос внутренний голос.
'Кыш', - припугнула Арина, и тот замолк обиженно.
- Теперь поняла? - Виктор смотрел на неё выжидающе.
- Что поняла?
- Ты меня слушала или нет? Я тебе сказал, что подруга твоя просила найти телефон директора ресторана, одного из самых дорогих ресторанов, надо заметить. Сказала, что, не то сестра, не то кума, там собирается большой девичник устроить, и хотела бы напрямую с начальством переговорить.
Арина не удержалась и ехидно поинтересовалась:
- А у нас теперь такие вопросы только директора ресторанов лично решают? Или 'Гугл' и 'Яндекс' отменили, и никто не в силах помочь бедной девушке в интернет номер нужный найти, а там уж и спросить, как с боссом связаться?
- Это я и толкую тебе. А ты в облаках порхаешь. Говорю же - это только предлог.
- И как ты намерен поступить?
Виктор пожал плечами.
- Да никак. Позвоню, продиктую номер. Пара пустяков.
На этом разговор о знойной красавице они прекратили, но в душе Арины засела колючка. Называлась она 'Ревность'. И Арина вдруг поняла, что любовь - это не только конфеты, букеты и рай на земле. Это и другие эмоции. Неприятные. Хотела было попенять, что мол, знала же, что все эти амуры-купидоны до добра не доводят, мать об этом всю жизнь талдычила, но одернула себя. Не хотела соглашаться, хотела доказать, что у неё всё по-другому будет. А потому разговоров о Снежане больше не заводила, втайне надеясь, что та никогда не позвонит, не объявится, и можно будет сделать вид, что не было ни этого звонка, ни ревности, ни юбилея Ядвиги, и находится она, Арина, на нужной линии жизни.
Дни потекли своим чередом.
Арина, послушав Виктора, понемногу 'тренировала' свои способности. Идя в толпе по улице, пыталась угадать, что собой представляет тот или иной человек, какие у него проблемы, какие радости. Получалось неважно. Точнее сказать - не получалось. Иногда приходили какие-то видения, но придумала она их или нет - Арина с уверенностью сказать не могла. Пыталась двигать предметы силой мысли - бесполезно. Пробовала передать мысли на расстоянии. Весь день внушала Виктору, чтобы вечером принес букет ромашек, а отцу - чтобы позвонил в 19:00. Папка позвонил на следующее утро, а любимый принес к ужину копченый балык и чешское пиво.
Карты тоже общаться не хотели. Хоть ладони на них клади, хоть смотри до обморока, хоть жмурься.
Единственное, что, несомненно, получалось хорошо - ставить диагнозы. Здесь Арина прекрасно справлялась, довела процедуру до автоматизма: пришла на работу, поехала на вызов, пару вопросов задала, пульс нащупала, а в голове уже 'щёлк-щёлк' - готовая мед. карта больного. Но, опять же, от того это происходило, что врач она хороший, опытный, или всё же знания предков помогали, она точно не знала.
Всё разъяснилось после выезда к месту крупной аварии. В тот день уж точно, сам Бог, или Вселенная, или кто там самый главный, Арине помогал, в то время как она руками голыми уму непостижимые вещи вытворяла. Благо суматоха кругом царила, крики, вопли, никто на неё внимания особого не обращал. Четыре машины столкнулись. Две из них - лоб в лоб. Маршрутка, полная пассажиров, несколько раз кувыркнулась и в кювет улетела, а красный 'Рено' на встречную полосу вынесло . За рулем мятого 'Лексуса', стоящего задом наперед - пьяный в усмерть парнишка, с ним - девахи молодые, тоже под 'шафе'. Эти меньше всего пострадали.
Другим участникам ДТП не так повезло - людское месиво, кровь, стоны, вой сирен - такая картина предстала перед ними, когда их бригада одной из первых на место прибыла. Мгновением позже пожарные приехали, полиция, семь бригад 'скорой помощи', три машины МЧС. Затор нешуточный получился, люди из автомобилей своих повыходили, всем интересно - что там, что там такое? Слухи в толпе поползли, что номера на 'Лексусе' не простые. Мол, сынок 'важняка' какого-то. Откуда-то телевидение взялось, радио местное, репортеры. Каждый старается позицию выгодную занять, налетели, как коршуны. В этом шуме и гаме, каждый специалист своим делом заниматься старался и другим не мешать. И уж точно никто никого не контролировал, разве что время от времени крики то там, то тут слышались: 'Михалыч, помочь?', 'Ребята, а ну вот здесь взяли, осторожнее, осторожнее', 'Роман Иванович, адреналина сколько кубов?', 'Кто из врачей свободен, сюда срочно!', 'Заклинило, не могу вытащить!'. Пожалуй, только фельдшер Сергей и заметил, а уж осознал происходящее гораздо позднее, когда после дежурства домой пришел и заснуть пытался, что слишком быстро доктор Лебедева с пострадавшими управляется. Не успела подойти, а уже всё про травмы и переломы ей понятно, Сергей только и успевает чемоданчик открывать, ампулы доставать, уколы ставить, бинтовать, жгуты и шины накладывать, а доктор уже дальше бежит, коллегам помогает: 'Не надо его трогать! Зашинируйте сначала!', 'Эту пока оставьте, здесь вывихи и сотрясение, а вот у этой пневмоторакс, срочно к ней!', 'Отойдите на секунду, Николай Иванович.... Разрыв селезенки, и перелом основания черепа. Действуйте, не смотрите на меня так, действуйте!'. Но самое интересное, видел Сергей, да и многие другие, как странные пассы Арина Валерьевна над самыми тяжелыми больными выделывала, но в той кутерьме никто этому особого значения не придал - все мгновенно происходило, счет на секунды шел. Раненых спасать нужно было, но прежде - отсортировать по 'тяжести', чтобы 'легких' потом обслужить, а самых 'тяжелых' - в первую очередь. Непонятно, как получилось, но взяла доктор Лебедева командование на себя, и странное дело, слушались её и коллеги, и МЧСники, и все остальные не возмущались, делали, что говорила. Новые кареты 'скорой помощи' всё прибывали, а бригады с искалеченными людьми по больницам разъезжались. И только потом, когда направления писали, до врачей доходить начинало - а не ошиблась, докторша, и диагноз поставила верный, и назначения правильные сделала, и скорее всего, жизнь многим несчастным спасла.
Много лет спустя, анестезиолог из реанимационной бригады всем новеньким про ту аварию рассказывал, что чудеса случаются, да-да, случаются! Своими глазами видел, как почти труп, с травмами, не совместимыми с жизнью, вытянул, выдюжил, и на ноги встал! Ездил доктор к спасенному в больницу до самой выписки, так что знает, о чем говорит. После лечения парень, как новенький стал. Чудо, что больной в себя пришёл и даже что-то сказать пытался. А вот то, что перед этим Арина к чуду этому руки приложила, и не в переносном, а в самом прямом смысле - начисто стёрлось из памяти врача.
Сама Арина, тоже мало, что помнила. Будто включился внутри механизм и взял управление на себя.
'Взгляд на больного - шум моря - крик чаек - схематичная картина повреждений - диагноз - первая помощь - первичные назначения'. И так каждый раз, возле каждого очередного пострадавшего. Руки сами знали, что делать, с языка нужные слова слетали, ни разу не ошиблась.
Голос командирский прорезался, ни тени сомнения не было, что кто-то ослушаться посмеет, желание только одно - спасать, спасать, спасать.
Опомнилась лишь, когда Сергей грубо начал трясти её: 'Арина Валерьевна! Арина Валерьевна! Да очнитесь же, что с вами такое?'
- А что со мной такое? - удивилась она и тут заметила, что стоит их экипаж у приёмного покоя дежурной больницы, а Николай Михайлович уже выдвигает носилки, на которых лежит молодая рыжеволосая женщина с забинтованной головой и вытяжной шиной на правой ноге. Пострадавшая в сознании, хоть и под действием сильного обезболивающего, смотрит жалобно, а глаза - зелёные-зелёные, красивые.
- Вы сидели как зомби, ни на что не реагировали, я аж испугался, - начал объяснять фельдшер, но водитель перебил его:
- Серег, хватит балакать, сгоняй, позови кого-нибудь, сами не справимся.
Парень скрылся в глубине длинного коридора. Арина взяла женщину за руку, посчитала пульс. Послышался грохот, из распахнутых дверей выехала каталка на вихляющихся колесах, за ней появился Сергей, следом шагали два рослых санитара.
Арина вышла из салона автомобиля, подошла к помощникам:
-Ребят, аккуратней, у нас тут перелом бедра. Вы, молодой человек, вот здесь беритесь, а вы здесь. Сереж, в ногах стань, а вы, Николай Михайлович, мне помогите, пожалуйста. На счет 'три' - поднимаем. Раз, два, три!
Все вместе они бережно переложили женщину на каталку, и Арина скомандовала: 'Поехали!'
...На обратном пути, когда на 'базу' возвращались, навалилось вдруг на Арину такое опустошение, такая слабость, что руки ватными сделались, а глаза сами собой закрываться начали.
- Ох, ребят, я пять минуточек вздремну, ладно?
- Спите! - отозвался фельдшер, а рулевой промолчал.
Глянула она на сосредоточенно уставившегося на дорогу водителя, и поняла - что-то с ним не то. Волевым усилием отключила звуки, постаралась услышать (и услышала ведь!) шум моря и крики чаек, а затем увидела, как стал Николай Михайлович прозрачным, точно стеклянным. Печень немного увеличена, камни в желчном пузыре. Но не это обеспокоило Арину. Тревогу вызвали реки и речушки, пронизывающие все тело сверху донизу, норовившие выйти из берегов и порвать тонкие стенки вен и артерий. Густой поток цвета бургундского вина устремился к голове и сердцу.
'Гипертонический криз, угроза инсульта, а он за рулем. Ёлки-палки! Не дай Бог что, и ещё одна авария', - испугалась Арина. Куда только слабость и сонливость подевались!
- Николай Михайлович, а остановите-ка мне авто, пожалуйста, - с улыбкой сказала она. И немного громче добавила, - Срочно, пожалуйста!
Мужчина кивнул и вывернул руль вправо.
Как только машина остановилась, Арина обернулась в салон:
- Сережа, сумку готовь!
Сама достала из чехла тонометр и взяла мужчину за локоть:
- Николай Михайлович, а давайте я вам давление измеряю.
- Ариночка Валерьевна, да Бог с вами, я прекрасно себя чувствую. В голове немного шумит, но у меня так бывает. Нормальное давление, иначе б на смену не выпустили.
- На всякий случай, - настойчиво повторила Арина.
Мужчина вздохнул и протянул руку.
- 250/160. Сергей, быстренько: дибазол шесть кубиков на физрастворе внутривенно, фуросемид четыре куба, тоже в вену, магнезия. Хотя, подожди, магнезию пока не надо. Давай но-шпу.
- Куда?
- В вену.
- Понял.
Николай Михайлович пошевелился и отодвинулся:
- Нет, ну вы что там удумали! Будто я больной какой. Арина Валерьевна! Не дам я колоть, я этих уколов, как собак бешеных, боюсь! Сережка, даже не думай, и не подходи ко мне!
Не обращая внимания на причитания, фельдшер уточнил:
- Пересаживать его не будем?
- Не будем. На мое место садись и коли. Или давай мне шприц, я уколю.
- Ну, ей-Богу, это безобразие! Меня тут как будто и нет! - продолжал возмущаться водитель. Лицо у него покраснело.
'Это плохо', - подумала Арина.
- Дядь Коль, не боись! Арина Валерьевна не больно в вену колет, зуб даю, - пытался успокоить больного Сергей.
- Да ну вас обоих. Не дам и всё, - мужчина прижал руки к груди точно маленький ребенок, у которого хотят отнять игрушку.
'Давление ещё выше от волнения', - Арина не на шутку встревожилась.
- Николай Михайлович, пожалуйста, посмотрите на меня, - ласковым, успокаивающим тоном произнесла она.
Поймала и задержала перепуганный взгляд покрасневших глаз, мысленно успокоила мужчину: 'Всё хорошо. Всё хорошо. Тихо, спокойно, хорошо. Ты любишь уколы, просто обожаешь. Тебе не страшно. Тебе хорошо и спокойно'. Она продолжала смотреть в глаза человеку, сидящему рядом, и он расслабился, заулыбался:
- Ну, давайте уже, колите свои уколы, чего меньжуетесь, - он протянул руку.
После инъекций давление стало снижаться, Арина измеряла показатели каждые пять минут.
- Ой, доктора, вы мои милые. Вы чем меня нашпиговали? В туалет хочу, сил нет.
Арина с Сергеем переглянулись.
- Сейчас мы вас осторожненько в салон проводим, приляжете там, а Сережа вам с уткой поможет. Сереж, держи с той стороны, а я - с этой.
- Нет, нет, нет,- завозмущался Николай Михайлович. - Еще чего не хватало! Будто я инвалид какой. Сам до кустов дойду.
- Дядь Коль, ну какие кусты, люди кругом. Давайте, не выделывайтесь. Шагайте осторожно.
- Ты смотри, какой грубиян, - с деланным возмущением произнес мужчина, но послушался и скоро уже лежал на носилках.
Арина тактично вышла и немного погуляла в стороне.
Когда цифры манометра показали '170/90', она вздохнула свободнее, вызвала по рации центральную станцию и обрисовала ситуацию.
- Сейчас пришлем к вам кого-нибудь, ждите, - беспечно отозвалась диспетчер Аллочка и отключилась.
Вскоре подъехала одна из дежурных бригад, они привезли 'запасного' водителя, который временно занял место Николая Михайловича.
- Дядь Коль, не волнуйтесь, мы к вам завтра заедем, - пообещал Сергей, пока Арина заполняла направление в больницу.
- Вы жене позвоните, только не пугайте, скажите, хорошо всё уже.
- Конечно, сделаем, Николай Михайлович, вы главное - не волнуйтесь.
- Да что вы мне заладили: 'Не волнуйся, не волнуйся', - разозлился тот.
Арина успокаивающим жестом положила ладонь на его руку. И появилось видение: совсем юный парень пытается вытащить из покореженной машины рыжеволосую девушку, очень похожую на их сегодняшнюю пациентку.
'Вика, Вика, ты только не умирай!' - кричит юноша, тянет на себя тонкую девичью руку и в этот момент тело любимой кулем валится на него, голова девушки откидывается назад так сильно, что парень понимает - всё слишком плохо. Рыжие кудряшки обрамляют белое лицо, яркими точками выделяются веснушки, большие зеленые глаза безжизненно смотрят в высокое равнодушное небо.
'Она умерла', - поняла Арина. - Его первая, настоящая и самая сильная в жизни любовь погибла в аварии, и он только возле приемного покоя увидел, что женщина, которую мы везли, и которая тоже попала в аварию, как две капли воды похожа на Вику. Вот почему он так разволновался. Господи. Так лет-то сколько прошло! Да уж, точно говорят: 'Чужая душа - потёмки'. Столько раз дядя Коля бывал на месте ДТП, а тут надо же. Сошлись звёзды так, что и ситуация похожа, и женщина.
Определили товарища в больницу, проследили, чтобы в палате у него все необходимое было, договорились завтра с визитом наведаться и вернулись на базу.
С того дня могла Арина такой трюк с любым человеком проделывать - все болезни видеть, а в экстренных случаях - помогать.
'Научилась, значит. Натренировала', - хвалила себя. - Наверное, и в медицину потому и пошла, что в генах людям помогать заложено. Значит, я - хорошая. И попа, кстати, у меня классная, вовсе не тумбочкой.
Глава 53.
Дождь капал и капал. Мелкий, колючий, противный. Деревья стояли понурые, пешеходы кутались в плащи и куртки, над тротуарами вилась лента из разноцветных зонтов, в кафе битком набились желающие пересидеть непогоду.
'Дебилы, до весны там и сидите'.
Артем курил, стоя на ступенях какого-то бизнес центра, укрывшись от дождя под широким прозрачным козырьком, и таращился в стеклянную витрину кондитерской напротив.
'Какая же тупая эта дура', - раздраженно думал он. - Глупая сисястая тёлка с абсолютно пустым жбаном. Ничего как следует, сделать не может. Бл**, ну неужели так трудно мужика в постель затащить? С её то фактурой! Это какой безмозглой нужно быть, чтоб мужик тебя не захотел трахнуть просто так? Ладно. С первого раза не удалось в койку затянуть. Но ё* же ж твою мать! Уже и номер телефона женушкиного ё***ря получила - и без толку. Такой беспонтовый предлог придумать - это же куриные мозги надо иметь.
Артем смачно сплюнул себе под ноги.
Арина, солнечная прекрасная Арина, любимая и самая желанная женщина, была всё так же недоступна для него. Не отвечала на звонки, игнорировала пылкие смс и даже стихи, которые он писал для неё долгими, бессонными ночами, когда несмотря на выкуренное и выпитое не мог заснуть, и всё думал, думал.
Когда-нибудь они снова будут вместе, и он расскажет о том, как страдал, как мучился, как мечтал о ней. Лаская идеальное нежное тело, он поведает о том, как лишь потеряв её, понял, насколько дорога она ему, как необходима. Это из-за неё он опустился, похерил бизнес, свалил дела на Гошку, который, кстати, не звонит уже вторую неделю, перестал есть, пить, и стоит тут, как бездомный пёс, ожидая ничтожную профурсетку, которая и мизинца Арины не стоит. А все почему? Потому что эта сука бесстыжая, Арина, жена его бывшая - бл**ь и потаскуха, с пути истинного сбившаяся. И если не он, то кто же овцу эту заблудшую на путь истинный наставит? Уж не её ли сраный директоришка? Ну, и, в конце концов, Арина принадлежит ему. Им суждено идти по жизни рука об руку, рожать детей, вить гнездо, заниматься любовью. Только дурёха эта таких простых вещей пока не поняла. Но ничего. Он - мужчина, и его святой долг - бороться за свою женщину, чтобы сделать её счастливой. И тут уж надо действовать наверняка. Если поначалу они со Снежаной хотели пакостить по мелочи и нервы помотать этим любовничкам, то теперь план изменился. Этих толстокожих мелочами не проймешь. Новый план отличный, только вот с исполнительницей не повезло. Кто ж знал, что за премиленьким фасадом скрывается пустой чулан - тесный, темный, кишащий тараканами и абсолютно бесполезный. Эх, бабы! Одно расстройство от них.
Артем потер давно не бритую щетину.
'Где эту рохлю носит? Вон, мент на меня уже косится. Сейчас начнет документы спрашивать'.
Артем сплюнул еще раз, растер плевок подошвой изрядно ношенных, потрескавшихся лоферов от 'Hugo Boss', сделал последнюю жадную затяжку и точным движением отправил 'бычок' в урну.
'Трехочковый', - самодовольно хмыкнул он.
В этот момент увидел белый 'Porsche Cayenne', притормозивший у кондитерской, из него выпорхнула Снежана, наклонилась, помахала рукой водителю и начала озираться по сторонам.
Выглядела девушка эффектно: бледно розовое платье-футляр, белые полусапожки, длинный меховой жилет. В руке - сумочка 'Louis Vuitton'.
Артем сбежал со ступеней и подошел к подземному переходу. Сейчас он скажет этой мартышке всё, что он о ней думает.