Корпоративный вечер компании "Водный сервис" был в самом разгаре. Громко играла музыка. Приглашенные певцы - молодой длинный парень и девушка в очень короткой юбке, пели популярные в этом году композиции. Девушка изредка наклонялась в разные стороны, и будто случайно, открывала танцующей поблизости публике, то, что у неё находилось под юбкой. А взглянуть было на что! Поэтому вокруг сцены топилась большая часть мужчин, желающих поучаствовать в публичном акте вуайеризма.
Певец в свою очередь изображал крутого мачо, был слегка небрит, в прозрачной рубашке, сквозь которую можно было заметить полное отсутствие мускулатуры, но в обтягивающих штанах. Во время пения, он как Майкл Джексон периодически хватался за свои причинные места, дергаясь в такт ритму. Подвыпившие дамочки фирмы крутились с его стороны.
В перерывах между песнями разыгрывали всевозможные конкурсы, пели караоке.
Старший менеджер отдела продаж, Артем Викторович Худородов, немолодой человек предпенсионного возраста, маленький, лысый, с животом, переваливающимся через ремень брюк, сидел с мрачным лицом за своим столиком и пил водку. Накануне по фирме прокатился слух, что после длинных новогодних выходных сотрудников ожидает сокращение. Примерно тридцать процентов. Это большая цифра для их относительно невеликой по штату кампании, практически каждый третий.
Артем Викторович чувствовал, что попадет в этот "черный список", непременно попадет, и потому будущее рисовалось в мрачных, пессимистических тонах. За соседними столами сидели другие сотрудники, молодые, веселые, над их головами, как казалось Худородову, не висела секира увольнения. Он с завистью поглядывал на них.
"Отчего я не молод? - спрашивал он сам себя, - куда все ушло? Напиться, что ли!"
Сидящие за соседним столом менеджеры Паша и Витя громко обсуждали корпоратив и Артем Викторович невольно прислушался.
- Жрачка здесь лажовая! - говорил недовольно Паша, высокий, метра под два парень, в синей футболки из-под которой выглядывала болтающаяся на шее золотая цепочка.
- Да ладно, чувак! Бывает и хуже!
Витя, который был антиподом Паши, то есть маленьким, скромно одетым, незаметным, на самом деле играл в их тандеме лидерскую роль. Он с удовольствием пил и ел, участвовал в конкурсах.
- Слушай, - продолжил Паша, - а точно говорят насчет сокращений?
В этот миг Артем Викторович насторожился, и даже перестал жевать.
- Верняк! Информация из кадров, там мне одна телочка тему сливает, - ответил, выпивая водку Виктор. - Начнут с продажников, их начальник уже подал списки.
- А кто там главный?
- Да баба одна, вредная! В её отделе одни камикадзе работают.
- Теперь всё, отлетались! - Паша засмеялся. - А другие отделы тоже подали?
- Да, все!
- Зашибись! После Нового Года могут прислать письмо счастья...
- Не парься! Нас не тронут, мы с тобой в передовиках. Это их, - он кивнул головой в сторону Артема Викторовича и тот поспешно отвел глаза, - сольют в унитаз!
- Значит решено?
- Ну почему? Отдельные штрихи, Паша, в процесс чистки могут быть еще внесены. Вдруг кто-то сам захочет уйти, вдруг кто-то заболеет. Усек?
- А может, начальник передумает в последнюю минуту?
- Это тоже. Вот у продажников та стерва, о которой я тебе говорил, любит Авраама Руссо.
- И что?
- Да так, ничего! Просто в таком деле важна каждая мелочь.
Они налили водку, выпили.
- Пойдем, потрясемся у сцены, - предложил Витя, - там телка поет почти без трусов. Как наклонится - всё видно. Так прикольно!
- Окей! - ответил Паша.
Они поднялись и, раздвигая танцующих, медленно двинулись к певцам.
Слова о том, что начальница Артема Викторовича - Олеся Даниловна, была стервозной во всех отношениях дамой, являлись сущей правдой. Она могла обругать матом, наорать на подчиненных, и таких случаев на дню у неё было немало. В отделе Олеся Даниловна никого не жаловала, у неё не было любимчиков, все, якобы, работали плохо, из рук вон, всех она ругала. Артему Викторовичу казалось, что будь её воля, она бы сразу уволила весь отдел, подчистую.
Однако слова о том, что ей нравиться певец Руссо запали в душу Худородова. Олеся Даниловна сидела через несколько столиков от него с другими начальниками отделов. Она веселилась, как и все, ела, выпивала. Её вытянутое лошадиное лицо покраснело, и сквозь шум иногда прорывался резкий высокий голос.
"К чему они там про Руссо? - мелькнуло в голове Артема Викторовича. - А что, чем черт не шутит!"
- Мы продолжаем наш конкурс караоке! - между тем говорил со сцены ведущий, заменивший эротичных певцов, - есть желающие?
- Есть, есть! - живо откликнулось несколько голосов.
Несмотря на свой вес и большой живот, Артем Викторович рванул как сайгак, грубо растолкав соперников, и оказался перед ведущим, мелким вертлявым парнем, скачущей походкой передвигающимся по сцене.
- Я буду петь! Дайте микрофон!
- Не понял! Почему ты? - спросил, стоявший рядом двухметровый Паша.
"По кочану!" - хотел грубо ответить Худородов, но в последнюю минуту передумал.
- Потому что я первый по весу и по жиру, молодой человек! - озвучил он старую армейскую шутку о ранжире.
Смерив его фигуру презрительным взглядом, Паша процедил:
- Это точно!
- Итак, очередной претендент на звание певца нашего вечера, - провозгласил ведущий, - что будем петь?
- Из репертуара Руссо.
- Авраама Руссо? Не Демиса Руссоса? - попытался сострить вертлявый парень и Худородов вдруг заметил, какие у него бегающие маленькие глазки.
"Неприятный тип!" - подумал он.
- Что ж, вот вам список, выбирайте! - сообщил между тем ведущий, подводя Артема Викторовича к проецируемому на экран электронному табло, с огромным списком песен.
- Эту! - Худородов ткнул пальцем в меню, запустилась музыка и он чуть хрипло, вибрирующим голосом запел:
"Знаю, скоро тебя потеряю!"
Он был, конечно, не профессионал, да и водка сделала свое дело. В зале кто-то пошутил: "Тёпленькая пошла!" Раздался приглушенный смех, но Артему Викторовичу было все равно. Он заметил, что его начальница перестала разговаривать и смотрела в его сторону с удивлением.
"Но сердце не хочет понять,
А мне его трудно унять!"
Когда он закончил, кто-то опять пошутил: "Актуальная песня!", намекая на предстоящие сокращения. Еще прозвучал чей-то комментарий: "Зато душевно!"
Худородов с удовлетворением на лице сошел со сцены, в глубине души чувствуя, что поступил правильно. Теперь вопрос о его увольнении не казался уж таким предрешенным, окончательное слово было еще не сказано. Раскрасневшись от волнения и приложенных усилий, он сел за столик, налил рюмку водки. "Как я, утер им нос?" - он победоносно смотрел на сидящих неподалеку Пашу и Виктора.
Потом Артем Викторович с чувством выполненного долга с удовольствием выпил, закусил. Настроение стремительно улучшалось и захотелось пойти, танцевать вместе со всеми, веселиться, сбросив с себя груз старого года. Что там эти молодые люди говорили про певицу в короткой юбочке?
Певцы опять заняли сцену. Музыка призывно и зажигательно звучала, как магнитом притягивая всех желающих к танцполу.
Но прежде следовало облегчиться. Худородов неловко поднялся и отправился в сторону мест общего пользования. Сделав дело, он вышел в небольшой коридор и увидел двух девушек, курящих у полуоткрытой на улицу двери. Дымок от их сигарет голубой струей вытягивался в узкую дверную щель. Одну девушку Худородов знал - это была Юля из отдела по работе с персоналом.
Артём Викторович невольно притормозил, не спеша отправляться в бурлящий весельем зал.
- Вчера был дедлайн, - громко говорила Юля своей подружке, - все отделы посдавали списки на сокращение.
- Да ты что?
- Ага!
- А дальше? Их утвердят?
- Еще наша начальница посмотрит. Её слово будет главным, она же понесет генеральному списки на подпись.
- Хочешь сказать, что она может заменить фамилии?
- Кого-то добавить, а кого-то выкинуть. Короче, у нас свой учет ваших косяков.
"Это как же, - растеряно подумал Худородов, - выходит от нашей Олеси не все зависит?"
- Так что, беги на танцпол и прыгай в мешке! Ей нравятся экстремалы! - засмеялась в это время Юлия.
- Была охота!
Артем Викторович, которому было неудобно стоять в коридоре перед туалетами - он начал уже привлекать чужое внимание, не дослушав разговор девушек, медленно побрёл в зал, на ходу осмысливая ненароком услышанное. Если, в конечном счете, все зависит от кадровички, какого черта он выпендривался с микрофоном в караоке?
"Знаю, скоро тебя потеряю!" Тьфу, распелся идиот! Угораздило же!" - думал он, впрочем, без особой злости, немного меланхолично.
На самом деле ему понравилось выступать, быть в центре внимания. Когда выпьешь - становишься таким раскованным! Но что же делать с эйчаршей или как у них говорили с "овчаршей"? Эта маленькая, смуглая от густого загара дама сидела за одним столом с Олесей Даниловной и что-то горячо обсуждала.
"Наверное, увольнения, - раздраженно заметил про себя Худородов, - о чем еще сейчас можно говорит?"
- Объявляется новый конкурс! - прервал погружение Худородова в неприятные мысли ведущий, пританцовывавший на сцене, - старый добрый бег в мешках.
"Придется тряхнуть стариной!" - решил Артем Викторович, поглядывая на столик, где сидели Олеся Даниловна и смуглая управительница персоналом, которую звали Анна Егоровна.
Для бега в мешках вызвалось шесть человек - одни мужчины. Оставшаяся часть зала активно их поддерживала, аплодировала, шутливо комментировала, слышались подбадривающие крики. Народ явно был доволен, что увильнул от сомнительной затеи.
В числе охотников за мешочной удачей был и Артем Викторович, который странно смотрелся на фоне молодых людей, словно старый дуб среди молодых побегов. Окружавшая его молодежь была нетрезвой, как и сам Худородов, тоже хорошо выпивший. шумной и неорганизованной, но шансов на победу ему не оставляла. Это с грустью, в последнюю минуту понял стареющий менеджер отдела продаж.
- Марш! - крикнул ведущий и оглушительно громыхнул хлопушкой, обдав всех разноцветным конфетти.
Парни в мешках поскакали как молодые кенгуру, высоко подпрыгивая, толкаясь локтями и глухо стуча ногами по полу.
"Стадо баранов, ей богу! - пронеслось в голове Худородова, - стар я уже для таких дел".
Он тяжело вздохнул и поскакал за остальными, догоняя мелькавшие впереди спины. Худородов прыгал и чувствовал, как его живот, точно емкость, заполненная жидкостью под завязку и привязанная к поясу, с каждым скачком тяжело взлетает и падает вниз.
"Не допрыгаю! - подумал он с обреченностью. - Нет, надо! Ещё немного, еще чуть-чуть!"
На память пришли слова известной песни о последнем бое. "Ведь умрешь здесь, и никто не вспомнит! Надо будет Лоре рассказать, чем пришлось жертвовать, лишь бы остаться в фирме". Лора была его женой, с которой он прожил без малого двадцать лет, и которая постоянного его пилила по поводу удачного трудоустройства их знакомых и неудачного его, Худородова. Потерять в таких условиях работу для Артема Викторовича было равносильно самоубийству.
Пот заливал лоб, глаза. Ему казалось, что до финальной черты еще далеко, но, к его удивлению, почти достигнув финиша, которым оказался край танцпола, Артем Викторович оказался на первом месте. Молодые сотрудники из других отделов настолько увлеклись толканием друг друга, что невольно превратили простой бег в мешках в один из видов то ли поло, то ли футбола, то ли бега по азимуту. Короче говоря, они отклонились от маршрута и компактным табунком поскакали куда-то вбок.
Болельщики закричали, засвистели, но было уже поздно. Так неожиданно для себя Артем Викторович вышел победителем.
Он едва переводил дух - грудь ходила ходуном, лицо покраснело, а лоб взмок от испарины.
"Теперь-то уж точно не уволят!" - лицо расплывалось в счастливой улыбке, а в это время ведущий, кривляясь и шутливо гримасничая, вручил ему главный приз - надувной шарик с эмблемой компании.
Смуглая "овчарша" уже ничего не обсуждала с Олесей Даниловной, она покончила с закусками и сосредоточенно ела, принесенное девушкой-официантом блюдо с толстой, как подошва башмака отбивной.
"Второе разносят! - устало констатировал Худородов. - Интересно, запомнила она меня или нет? Если не повезет с Олесей, так может эта слово замолвит?"
После праздников начальник отдела Олеся Даниловна повторно просматривала списки сотрудников на увольнение. Она уже отдала в кадры фамилии тех, кого видела за стенами компании, кто мог работать там по индивидуальному проекту. Конечно, все понимали, что никаких индивидуальных проектов за пределами фирмы ни у кого нет. Если бы они были - разве сидел бы кто-нибудь здесь, протирая стул? Однако так было принято говорить, что соблюсти неписаный офисный этикет.
Сейчас Олесю Даниловну потянуло просмотреть списки "смертников" заново. В числе других она увидела фамилию Худородова. Олеся Даниловна задумалась, отчего её и без того лошадиное лицо, казалось, вытянулось еще больше.
На корпоративном вечере Артем Викторович произвел хорошее впечатление. Она даже не ожидала от него такого - вышел на сцену, спел песню. Хорошо спел, без фальши. Что самое интересное, он угадал её любимого певца, а у певца самую любимую песню.
"Нет! - решила она, взяв со стола ручку, - Худородов еще пригодится. Как-никак опытный человек, а опыт, известное всем дело, нигде не пропьешь!" Олеся Даниловна вычеркнула Артема Викторовича из списков и не поленилась, сходила в отдел по работе с персоналом, оставила обновленный перечень на столе у Анны Егоровны.
Немного позднее, просматривая списки отделов по сотрудникам, которых предстояло сократить, смуглая Анна Егоровна дошла и до отдела продаж. При беглом взгляде на документ, ей показалось, что он слегка изменился и там чего-то недостает.
Она взяла предыдущий "расстрельный список" фамилий, лежащий рядом на столе, и сразу нашла причину своей заминки - уж что-что, а на память она не жаловалась. В новом списке отсутствовала фамилия Худородова, что было довольно странно.
"И с чего это Олеся вдруг стала его жаловать? - с удивлением подумала Анна Егоровна, - может они теперь любовники? Но когда?"
Она вдруг отложила список в сторону, и догадка тонкой морщинкой перерезала ей переносицу. Конечно! Как она не додумалась сразу? Они стали любовниками там, на корпоративе. Уединились в туалете и... Она читала о таких случаях.
Анна Егоровна представила эту картину: невнятный шум, глухой стук в стенку кабинки и у неё заблестели глаза, но потом она опомнилась. Нет, такие случаи надо пресекать! В корне! У них высокоморальный коллектив, а не распутники, шныряющие по общественным туалетам.
Главный эйчар взяла ручку, и внесла фамилию Худородова в злосчастный список. "Вот так! Справедливость восстановлена!" Она усмехнулась, вспомнив, как старый козел прыгал в мешке. "За ним скоро горшок придется выносить, а он все прыгает как молодой, да еще любовниц заводит, - подумала она с укоризной, - а Олеся Даниловна, тоже хороша! Старая дура!". До этого случая Анна Егоровна испытывала уважение к самому опытному продажнику, а сейчас... Тем не менее, появился хороший повод избавиться от таких как Худородов.
Анна Егоровна разложила две стопки - в одну положила списки на подпись к генеральному директору, во вторую черновики, просмотренные и правленые ею.
Через несколько дней сотрудникам компании вручили уведомления о предстоящем сокращении. Уведомления вручили Паше и Виктору, вручили молодой кадровичке Юле, а вот Артема Викторовича беда обошла стороной. Все недоумевали, кроме Олеси Даниловны, которая считала, что именно благодаря ей Худородов остался на месте. Но больше всех удивлялась Анна Егоровна, помнившая как своей рукой вписала его фамилию на увольнение. И всё же спросить напрямую у генерального она боялась.
В тот вечер, когда она ушла домой, её офис убирала таджичка, нанятая в целях экономии. Уборщица случайно махнула тряпкой, протирая стол, и вниз хаотично полетели листки из обеих стопок, рассыпались, перемешались. Уборщица не знала, как лежали эти бумаги, в какой стопке, в какой последовательности, и разложила их по своему разумению.
- Вот как надо уметь! - хвастался вечером Артем Викторович своей жене Лоре, - в наше время главное вовремя лизнуть. Угадал, что любит наше начальство и вот, я в теме! А молодежь-то этого не умеет. Еще не научилась.
- Да, молодец! - скривилась жена, она говорила нехотя, словно из неё слова вытягивали силой, - хоть не уволили, остался на прежнем месте. Но без повышения! Другие вон умеют устраиваться...
- Опять завела! Не понимаешь через что я прошел. Эх, ты! А... - он с досады махнул рукой и пошел на кухню. Там, он тайком от жены, пропустил пару рюмок водки, чтобы сгладить обиду и чтобы душа успокоилась.