- Все в дорожной карте. Есть еще несколько дополнительных фичей, которые я добавлю.
- Откуда они взялись?
- Заказчики подкинули после завершения спринта.
- Не забудь включить в общий релиз наш спринт. И проверь еще раз на баги...
Разговор двух молодых мужчин я невольно слушаю, сидя за соседним столиком в кафе.
Один из них был бритоголовым. Бывают такие мужчины, у которых возникает ранняя лысина, и чтобы ее замаскировать они бреют череп. Однако остатки растительности все равно предательски проступают, начиная с висков и заканчивая затылком. Этот безволосый чувак внимательно смотрел на другого - парня в очках, у которого нижнюю часть лица занимала коротко стриженная русая бородка.
Передо мной были типичные айтишники, ненадолго вынырнувшие из океана разнообразных программ, всяких там спринтов и фичей, и готовые вернуться в свой цифровой водоворот после чашки горячего кофе.
В месте, куда я утром зашел, народу оказалось немного. Весь первый этаж огромного торгово-развлекательного центра отвели под магазины и кафе, поэтому кафешек хватало на всех, и сейчас, в девятом часу утра, сидячих мест было в избытке. Пока я слушал разговор о фичах к парням подсели две девушки.
Теперь специфический разговор айтишников будет закончен, или, как нынче выражаются, финализирован. Девушек обычно мало интересуют подобные вещи, если только они не продвинутые кодописательницы на Java или Python. Им подавай свежие сплетни о знакомых, шокирующие новости о подругах или молодых людях, разные легковесные разговоры, которые не сильно обременяют ум...
Смотрю через окно на улицу, где утро стремительно набирает скорость. Оно, как опытные пилоты на гонках Формулы-1, разгоняется вместе с несущимися по московским дорогам автомобилям и вышедшими на пробежку горожанам, оно устремляется в подземные переходы к метро, обгоняя спешащих на работу людей, оно разливается в воздухе бодрящим запахом кофе.
Я люблю утро!
Выходить в такое время из дома, все равно, что присутствовать при рождении новой жизни или при начале увлекательного приключения. Так, по крайней мере, мне кажется.
В кафе, где я сижу за чашкой капучино, тоже вовсю стучится утро, атакуя солнечными лучами небольшое пространство помещения. Сейчас ему мешают огромные, от пола до потолка, тонированные стекла и все же в этой борьбе победа все равно будет за светом, неважно солнечным или электрическим. Я в этом не сомневаюсь, ведь свет всегда побеждает.
А пока рассматриваю людей, расположившихся рядом.
Парни пьют кофе, сдержанно улыбаются, а девушки ведут себя по-разному. Одна их них, с веселым лицом и каштановыми волосами, завитыми в мелкие кудряшки, показалась мне весьма раскованной. Она непринужденно щебечет, прерывая отдельные фразы громким смехом. До меня иногда доносятся матерные словечки, которые она изредка использует, и я констатирую, что мат незаметно переместился в нашу повседневную жизнь. Мат теперь заменяет обычные слова, которые многим кажутся не столь выразительными и энергичными.
Правда, в моей констатации есть доля безразличия, мне ведь все равно как они выражаются, о чем говорят. Я не состою в семантической инспекции и не слежу за чистотой языка. Все эти фидбеки, бэклоги, дедлайны и прочие словечки довольно забавно контрастируют с русским матом, которым перемежается наша речь. Так возникает сюрреалистическая мешанина в нынешнем языке.
- А вы, молодой человек, не поможете в нашем споре? - вдруг обращается ко мне девушка с кудряшками. У нее карие смеющиеся глаза, говорящие о легком характере. А еще я замечаю едва уловимый южный акцент.
Вообще-то она не так молода, какой показалась мне на первый взгляд. По крайней мере, вероятно, она лет на десять старше, сидящих рядом с ней коллег. Видимо возраст ей хотелось компенсировать своим поведением и потому она выглядела чересчур бойкой и чуть возбужденной, в отличие от находящейся рядом подруги.
Рыжеволосая, флегматичная девушка задумчиво глядела перед собой, не принимая участия в разговоре. Погруженная в свои загадочные мысли, она медленно потягивала кофе. Бородатый очкастый парень, который спрашивал о бэклогах, относился к ней с явной симпатией, и это было очевидно для любого непосвященного в их отношения. Он сходил к стойке, где купил у бариста свежий хрустящий круассан, затем молча положил его перед девушкой и без комментариев опустился на стул. Будто так и должно было быть.
Все это я замечаю мимоходом, предположив, что бородатый айтишник и задумчивая девушка состоят в отношениях. Что касается двух других участников утреннего кофепития, то судя по тому, как девушка с кудряшками пытается вовлечь меня в разговор, вряд ли они с бритым наголо парнем являются парой.
Я улыбаюсь ей, но не отвечаю.
- Кстати, меня зовут Юля, - представляется она и зачем-то протягивает руку для знакомства. У нее длинная узкая ладонь, которую я с внутренним удивлением пожимаю - кто разберет этих айтишников, у них все не как у людей. Если на западе руки жмут и мужчинам, и женщинам, то у нас вот как-то не сложилось.
- Очень приятно, Юлия, - вежливо отвечаю я.
- А это, - продолжает она, кивая на приятелей, - Софья, Иван и Артур.
Иваном оказался тот самый бородач-очкарик, ходивший за круассаном для Софьи. А Артуром был лысый парень, все время недоверчиво щуривший глаза.
Юлии, конечно, я готов был помочь, если бы только знать, о чем они спорили. Однако никакого спора между ними не возникло, уж я бы точно услышал. Может это ее способ знакомства?
- О чем спор? - вступаю я в игру.
Она оглядывается на свою спутницу.
- Соня, не скажешь, о чем мы спорили?
Ей, видимо, хочется вовлечь девушку в общий разговор, однако рыжая Софья отрицательно качает головой и молчит.
- Вы что-нибудь слышали о японском менеджере по управлению качеством? - спрашивает Юлия.
- О Каору Исикаве? - уточняю я, проявляя недюжинную эрудицию. - Выяснение причинно-следственных связей и всякое такое?
Краем глаза замечаю, что парни с удивлением воззрились на меня. Юлия высоко поднимает брови:
- А вы, оказывается, не так просты, как кажется.
- Разве я таким кажусь? - тут уже удивляюсь я, поскольку не представляю себя простоватым субъектом, которому можно навесить лапшу на уши.
Заметив мое желание подняться с места и покинуть их кампанию, Юлия невзначай интересуется:
- Изучали его диаграмму, похожую на рыбий скелет?
- Возможно, - отвечаю неопределенно, чтобы не затягивать разговор.
- А мы будем изучать сегодня. Мы приехали на очное обучение по оптимизации бизнес-процессов, - поясняет она.
- Оптимизация? Интересная тема, - на мгновение задумываюсь, продолжать разговор или нет. Однако любопытство перевешивает, и я спрашиваю: - Так, о чем был спор?
- Кому вечером брать пиво на всех.
- Решили кто будет счастливчиком?
Тут в наш разговор вмешивается Артур - парень с недоверчивым скептическим прищуром глаз.
- Тот, кто проиграет, - криво усмехается он. - Если точнее, кто не успеет вовремя составить долбанную диаграмму Исикавы. На обучении как раз будем этим заниматься.
Видимо, спор возник у них еще вчера на работе, а возможно, сегодня по дороге, когда они добирались сюда.
Отставляю пустую кофейную чашку в сторону, и пока идет разговор, оцениваю лицо Юлии, ее фигуру. Я нахожу ее довольно привлекательной. Если бы мы были чуть ближе знакомы, пожалуй, мне удалось бы завлечь ее в постель, но сейчас некогда строить планы - пора заниматься своими делами.
- К сожалению, не могу помочь в вашем споре. Говоря научным языком, слишком много неизвестных, чтобы разобраться с Исикавой, - я окидываю взглядом сидящих, пытаясь шутить, только вижу, что шутка не задается, и они сидят со скучными лицами. Поэтому я, торопливо прощаясь, покидаю эту странную компанию.
- Пока-пока! - бросает мне вслед Юлия, глядя улыбающимися глазами.
II
Выхожу на солнечную улицу, сразу попадая под мощные струи прохладного утреннего ветра. Ветер развевает полы пиджака моего делового костюма, пытаясь выдрать галстук и закинуть на плечо, словно хочет удержать от чего-то скверного. Может от опрометчивых поступков?
Однако на этом ветер не успокаивается и, продолжая хулиганить, ерошит волосы, портит прическу. Все же я не спешу, иду спокойно, даже чуть медленно, преодолевая сопротивление воздуха, легко удерживая в руке черный кожаный портфель.
Я иду по тротуару вдоль широкой улицы, по которой несутся машины. Они будто муравьи суетливо бегут по своим делам. Или может не муравьи, а заряженные искусственным интеллектом механизмы, выполняющие задачи, поставленные неким компьютерным мозгом.
Вдоль проспекта, к неспешно проплывающим облакам, с обеих сторон рвутся в небо многоэтажные офисные и жилые башни. Покрытые сетью сверкающих стекол, помпезные и величественные, они выглядят как чиновники, попавшие на важный государственный прием. На минуту мне представляется, что каждое такое здание могло бы нацепить на свою крышу летящее мимо облако и красоваться в нем, будто одетый по последней моде щеголь в белоснежной летней шляпе.
Я смотрю моему городу в глаза, пытаясь уловить его настроение, городу, который многолик и тысячеглаз. Его глаза - это тысячи окон, через которые он вглядывается в каждый день, присматривается к нам, улыбается или хмурится. И я понимаю, что мы для него вроде зеркала: если мы улыбаемся, значит улыбается город, если у нас хорошее настроение, значит и у него. Мы видим друг друга в зеркале жизни, в котором для нас ничего не меняется, ведь там мы всегда остаемся молодыми.
И вот сегодня город, смотрящий на меня, поступает как всегда: он оценивает, подсказывает, соблазняет. Не для этого ли он и познакомил меня с Юлией? Захотел вдруг меня соблазнить или что-то другое? Не за этим ли город собрал реквизит, организовал массовку, срежиссировал мизансцену?
Я не знаю.
Например, зачем Юля спросила меня про диаграмму Исикавы? Насколько я помню, сама диаграмма представляет рыбий скелет, в котором кости являются причинами, а голова рыбы - возникшей серьезной проблемой. Короче, устраняешь причины и успешно решаешь проблему.
Однако сейчас мы на гипотетическом берегу. Чтобы проблема созрела, рыба должна попасть в воду, а потом быть выловленной и разделанной, и скелет должен был виден - позвонки и косточки вместе с плавниками. Только тогда можно будет заняться устранением.
Я ругаю себя, потому что в такой прекрасный весенний день забиваю голову всякой хренью. Рыбы, какие бы они ни были большие и опасные, попадаются в сети или на крючок. И перестают существовать. Так и наши проблемы - ловишь их и разделываешься, как с большой рыбиной. Только надо делать это вовремя. А то ведь проблемы могут накапливаться и превращаться в гору протухшей рыбы, которой никто не занимался, когда это было нужно.
В общем, ничего сложно. Но не слишком ли заумно для простого соблазнения?
На самом деле я тоже записан на очное обучение, как и эти друзья, которые встретились мне сегодня. Они, очевидно работали в дочке нашего банка, поэтому заприметив уже знакомую четверку в конференц-зале одного из офисных зданий, принадлежащих банку, я не сильно удивился.
Чего не скажешь о них. Даже сонная Софья на миг пробудилась и неуверенно улыбнулась мне. А Юля подошла быстрым, пританцовывающим шагом:
- Ого, вот так встреча! - сказала она. - Не зря я говорила, что вы не так просты. Вы еще, оказывается, скрытны!
Я в ответ скупо улыбаюсь и цитирую строки из известной песни группы "Високосный год":
- "Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино". Да, я такой. Кстати, меня зовут Владислав.
- Влад, значит...
Юлия окидывает меня оценивающим взглядом, и я замечаю, как в ее карих глазах мечутся веселые искорки. Она кивает и ничего не говоря, возвращается к своим.
Тем временем зал постепенно заполняется. Приходящий народ был разным: и по возрасту, и по одежде. Большинство оделись в легкие куртки, рубашки и футболки, на ногах джинсы и кроссовки, но встречались и такие, как я - в строгих офисных костюмах. Всего нас набралось чуть больше двадцати человек. Незнакомые друг другу люди, мы расселись по разным местам - кто-то на отдельно стоящие стулья, кто-то разместился за столами. И почти все без исключения достали телефоны, принявшись сосредоточено что-то в них изучать.
Вообще современные телефоны - это хороший способ отгородиться от внешнего мира. Вроде ты что-то читаешь и чем-то занят. Твой вид ясно говорит, что к тебе лучше не подходить. Не подходить, поскольку тебя могут отвлечь от ужасно важного дела типа просмотра дурацких роликов TikTok или погружения в чаты Threads. Там мужчины и женщины советуют, как лучше завлечь девушку или парня, а то и просто делятся случаями из жизни. Таких историй, и выдуманных, и невыдуманных, в чатах полно на любой вкус и есть возможность надолго зависнуть на треках разнообразных обсуждений.
Достаю смартфон, присоединяюсь к обществу потребителей информации, убивающему время за чтением цифр. Тут я не делаю открытия - все, что мы видим на экране наших телефонов, всего лишь цифры, передающие информацию. Слова, музыка, видео. Все это цифры, и мы их читаем. В этом отличие от чтения книг. Там мы читаем буквы.
Невольно вспомнишь фильм "Матрица" режиссеров Вачовски, которые поначалу были братьями, а затем трансформировались в сестер.
Может и весь окружающий нас мир тоже цифра? А значит можно оцифровать смерть человека и его рождение, можно оцифровать его жизнь и, в конечном счете, человечью душу. Можно как Вачовски быть запрограммированными в мужчин, но изменив в себе цифры, превратиться в женщин.
Ох, уж эта магическая сила цифр! Кажется, о ней писал старина Пифагор.
Я усмехаюсь самому себе, своим рассуждениям абсолютного в этом деле профана. Эк меня занесло! Как это похоже на всех нас - не разбираться ни в чем, но с апломбом делать вид, будто мы всеведущие.
Не вижу, но чувствую, как на соседний стул кто-то садится.
Опять Юлия - предполагаю я, не поднимая взгляда, и удивляюсь бесцеремонности малознакомой девушки. Слышу, как что-то шуршит, наверное, сумка или рюкзак, стул передвигают ближе ко мне, но железные ножки из-за мягкого ковролина на полу не издают ни звука.
Я нехотя отрываюсь от телефона и бросаю взгляд в сторону появившегося соседа. Только это оказывается не сосед, а соседка с бейджем на груди, на котором написано имя "Жанна".
Она примерно моего возраста, то есть уже за сорок, с правильными чертами лица. Если коротко, я описал бы ее как симпатичную брюнетку с голубыми глазами. Несмотря на крупные формы тела - на внушительный бюст, объемный зад и пышные бедра, плотно обтянутые джинсами, она не выглядела перезрелой рубенсовской женщиной. Такие полнотелые дамы, совсем не страдающие анорексией, часто встречаются у известного голландского мастера Рубенса, как на картине "Три грации", которую я видел в Мадриде будучи туристом.
- Я вам не помешаю? - вежливо осведомляется соседка.
- Нет, располагайтесь, - отвечаю, случайно глянув на ее правую руку. Безымянный палец был без кольца. Значит, как и Юлия, она незамужняя. Впрочем, что мне за дело? Мне вообще пофигу ее семейный статус.
- Раз уж мы проведем здесь два дня, то давайте познакомимся, - предлагает Жанна, и не ожидая ответа, называет свое имя, которое я уже прочитал на бейдже.
Я тоже представляюсь, замечая, что и она искоса бросает взгляд на мою правую руку, где, как и у нее отсутствует брачное кольцо. Возможно, в ее глазах я начинаю выглядеть перспективным. А может, ошибаюсь. Одинокие женщины, которым за сорок, или уже поставили на себе крест в матримониальном плане, или погружены в карьеру. В первом случае они заняты благоустройством дома и детьми, если те остались от брака. А если в приоритете карьера, то поисками второй половинки они вообще не заморачиваются.
Жанна, как и остальные, достает телефон, погружается в пучину экрана, показывая, что продолжения разговора не будет. Краем глаза замечаю на ее смартфоне большое лицо симпатичной девушки, очень похожей на мою соседку. Вероятно, это ее дочь. Значит Жанна принадлежит к дамам из первой группы, дамам, занятым семьей.
Мне остается вернуться к своему лучшему другу - так я иногда называю смартфон, - но в последний момент кидаю взгляд на уже знакомую компанию айтишников и успеваю заметить, что Юлия недовольно хмурит брови, глядя в нашу сторону.
Этого еще не хватало! Неужели она недовольна моим знакомством с Жанной? Вроде мы еще не на той стадии отношений, чтобы искать повод для ревности.
Смотрю на соседку то и дело поправляющую черную прядь волос, постоянно сползающую на щеку, на ее сосредоточенное лицо. Кажется, она полностью погружена в переписку с дочерью. Я вдруг представляю, как медленно протягиваю руку, кладу ладонь на ее полное колено. Она вздрагивает, поднимает на меня глаза. А дальше... Дальше развилка событий.
Она может отодвинуться с брезгливой гримасой на лице, как будто подверглась приставаниям жестокого абьюзера, манипулятора, нарушившего ее личные границы. А может, наоборот, сделает вид, что ей охренительно приятно и предложит встретиться после занятий.
Однако возможен и третий вариант. Пока мы будем ворковать, строя дальнейшие планы, к нам приблизиться Юлия и закатит жуткий скандал на пустом месте, ведь южанки бывают такими вспыльчивыми.
Вот он, рыбий скелет Исикавы, наяву, а не в учебнике: наши импульсивные поступки наверняка приведут к серьезным проблемам. А мы знаем, что проблемы редко обходятся без последствий и не факт, что их можно будет легко минимизировать.
Я усмехаюсь, довольный тем, как ловко приспособил под теорию возможную жизненную ситуацию, как втиснул ее в прокрустово ложе процесса оптимизации. Оказывается, чтобы решить проблему, не доводя до крайностей надо от кого-то избавиться: или от Юлии, или от Жанны.
Так в древнегреческом мифе разбойник Прокруст использовал ложе, которое являлось универсальным шаблоном. Если путник был длиннее ложа, то разбойник отсекал его ноги, если меньше - то ноги вытягивали с помощью цепей до самого края кровати. И проблема оптимизации благополучно решалась. Решалась, конечно, в больной голове садиста-Прокруста, чего не скажешь о жертве.
Это походило на извращенную игру ума, которой был увлечен конченый отморозок из древней Греции, однако мне недосуг углубляться в абстрактные размышления, ведь на самом деле я не собираюсь избавляться от едва знакомых мне женщин. Просто теперь с оптимизацией все понятно и можно свалить из конференц-зала, пойти попить кофе, а потом почитать новости в телефоне в спокойной обстановке.
Мой вывод, конечно, поверхностный и поспешный, но мы часто поддаемся на самоуговоры, когда лень или скука нас одолевает. Следует только предупредить ассистентку Настю, которая ведет учет, дескать, мне надо срочно выйти, чтобы по работе позвонить в департамент. Милая, скромная девушка, надеюсь не выдаст меня, отметив в числе присутствующих, и сохранит в тайне от всех, что я решил незаметно слиться.
III
Поднимаюсь со стула, иду к небольшому подиуму на краю зала, где находится место ассистентки. Даже издали видно, что стол ее завален всяким канцелярским инвентарем, среди которого скрепки, цветные фломастеры, ручки, небольшие листы бумаги и стикеры.
Я уже раньше видел ее. Когда только появился, Настя тут же подошла ко мне, торопливо сунула квадратную карточку похожую на бейдж с зажимом, а еще фломастер.
"Напишите свое имя", - попросила она.
Однако я тогда поленился, и позднее мне пришлось представляться Юлии, у которой было красным фломастером аккуратно выведено на бейдже собственное имя. Я еще подумал, что такой энергичной, раскованной девушке абсолютно не подходит почерк школьной отличницы.
Все эти мелкие подробности моего пребывания в конференц-зале, быстро пролетают в голове, пока я иду к столу девушки-спасительницы. Однако не успеваю приблизиться к ней, как замечаю, что меня уже опередил бритоголовый чувак из утреннего кафе. Кажется, Юлия называла его Артуром.
Артур склонился к Насте, что-то тихо говорит ей, и та смущенно улыбается. Наверное, он сыплет ей незамысловатые комплименты, как это делает большинство мужчин в поиске.
Вот засада! При Артуре нельзя говорить о моих внезапно возникших планах. Парень сразу меня сдаст, ведь никому не охота сидеть и париться, когда в твой мозг вливают всякую хрень про оптимизацию, а в качестве закуски предлагают диаграмму Исикавы. Терять время на болтовню, если другие торчат в кафе? Да он обзавидуется! Зависть - это великий двигатель прогресса, как сказали бы древние философы, если бы знали, что такое прогресс.
Я описываю вынужденную дугу вблизи стола ассистентки, делая вид, что мне просто хочется размять ноги перед утомительным сидением, которое нас ожидает. Артур скользит по мне равнодушным взглядом, но узнав утреннего соседа из кафе, также равнодушно кивает головой.
После этого я возвращаюсь к своему месту, где оставил портфель с ежедневником, взятым скорее для солидности, и где находится растворившаяся в телефоне Жанна. Однако едва сажусь, как она отрывается от своего занятия, спрашивает, машинально поправляя прядь волос:
- А вы из какого департамента?
- Стратегического анализа и коммуникаций, - отвечаю, с трудом припомнив название департамента, который за два года сменил уже пять названий.
- Круто! - восхищается Жанна. - А я из кросс-функциональной команды искусственного интеллекта. Это департамент интеллектуальной трансформации.
- Тоже круто! - в свою очередь восхищаюсь я, совсем не понимая, чем она занимается на самом деле. И все же не удерживаюсь от насмешки: - Мы точно с вами работаем в банке?
Она терпеливо поясняет, будто я какой-то студент-новичок по ошибке, забредший в аудиторию старшекурсников:
- Чтобы двигаться вперед надо владеть новыми технологиями. Даже в банковском деле. Это очень важно!
- Ага! - вежливо соглашаюсь я с прозвучавшей из ее уст банальностью.
- Знаете, кто у нас будет вести обучение? - в ее голосе звучит уважение и, кажется, что говорит она с придыханием. - Это мой начальник Виктор Владимирович. Он такой человек, такой ... потрясающий, такой начитанный. Мы зовем его шефом.
- Шеф? Значит строгий. Добрых начальников шефами не зовут.
- Нет, он очень ответственный. Он все время работает. Все время! Засиживается допоздна и говорит, что лучший отдых от работы, это взяться за другую работу, сменить поле деятельности.
- У него что, семьи нет?
- В том то и дело, что есть, жена и две девочки.
Она с ожиданием смотрит на меня, как будто хочет, чтобы ее восхищение неведомым шефом передалось и мне. Даже ее щеки зарделись от удовольствия, пока она расписывала его достоинства. Только я никак не проявляю своего интереса, смотрю на нее, будто хочу услышать дополнительные аргументы в пользу Виктора Владимировича.
- Ах да, - добавляет Жанна, восприняв именно так мое молчаливое ожидание: - Ему совершенно бесполезно врать. У него великолепная память, он как компьютер. Прям не голова, а...
Она останавливается, подыскивая нужные слова. Тут я прихожу на помощь:
- Ходячая энциклопедия?
Жанне кажется такое сравнение сомнительным.
- Ну нет! Просто светлая голова.
- Хорошо, - соглашаюсь я. - Светлая голова, которая ничего не забывает.
Соседка с подозрением посмотрела на меня - не насмехаюсь ли я над ее кумиром. Однако я сижу с нейтральным лицом, пытаясь изобразить беспристрастность. В глубине души ее восхищение шефом меня и забавляет, и вызывает сожаление. Я уже видел подобных женщин, попадавших в психологическую зависимость от властных мужчин, которые, в сущности, были абьюзерами. Никогда не любил и не уважал таких людей. Пользоваться слабостями других и подчинять их своей воле с помощью морального давления - нет, я в эту игру не играю.
В это время слышу за спиной обеспокоенный голос:
- Слушай, ты не видел Софью?
Я оборачиваюсь, вижу бородатого Ивана, озирающегося по сторонам. Довольно странно разыскивать девушку в конференц-зале, который просматривается насквозь. Очевидно, что ее здесь нет. "Если только под столы заглянуть, может она там", - мысленно шучу я.
- Наверное вышла в коридор. Посмотри в туалете, - теперь шучу уже вслух. Не знаю, что на меня накатило? Возможно, повлияла Жанна со своими сказками о чудо-шефе.
Иван торопливо двинулся к выходу.
- Очень странный молодой человек, - комментирует Жанна.
- Он айтишник, - отвечаю я, словно этим все объясняется. - Они по жизни такие.
- Я когда-то встречалась с одним... - начинает говорить она и вдруг на полуслове замолкает, глядя за мою спину, туда, где находится входная дверь. Лицо ее проясняется, глаза загораются тем внутренним светом, который наполняет прихожан, когда они посещают господний храм. - Это он, - вполголоса произносит Жанна, - это Виктор Владимирович.
Я неторопливо поворачиваюсь и замечаю субъекта среднего роста в светло-синем деловом костюме, который хорошо сидит на нем. На белой его рубашке ярким пятном выделяется фиолетовый галстук. Мужчина выглядит вполне респектабельно; у него строгое лицо, половину которого занимает лоб. Лоб этот, плавно переходит в залысины и заканчивается где-то на темени, отчего его владелец напоминает большелобую аквариумную рыбку, которую я увидел у своего приятеля в детстве. Тот с гордостью называл ее цихлидой львиноголовой.
На губах мужчины играет затаенная улыбка превосходства; сразу видно, что он знает цену себе и окружающим. Причем цена последних, в его понимании, сравнительно невысока, по крайней мере, значительно ниже его.
С вальяжностью человека, привыкшего выступать перед незнакомой аудиторией, шеф Жанны небрежно берет список присутствующих у ассистентки, выходит на середину помещения.
"Меня зовут Виктор Владимирович, - объявляет он лекторским голосом, который можно услышать в любой точке зала. - Я работаю начальником управления в департаменте интеллектуальной трансформации и эти два дня буду вести обучение в качестве коуча".
"Ох уж эти любители англоязычных терминов! - саркастично замечаю я. - А куда делось старое надежное слово преподаватель или хотя бы тренер?"
Не слыша моих мыслей, Владимир Викторович продолжает речь: "У нас двадцать четыре слушателя. Разобьемся на четыре команды по шесть человек. Прошу садиться за столы". Он повелительно указывает на те места, куда мы должны проследовать.
Народ начинает движение. Все перемешиваются, словно части коктейля в блендере или шейкере, удерживаемые умелой рукой бармена. Тут, я, конечно, преувеличиваю. Перемешиваются не до такой степени, чтобы стать однородной массой - еще перед началом занятий многие выяснили в каких департаментах, управлениях и отделах работают их коллеги и потому само собой вышло, что все легко сбились в группы, расселись вместе за одни и те же столы.
Я двинулся к знакомой мне компании, где уже появилась Софья с разыскавшим ее Иваном. Следом за мной отправилась и Жанна, видимо не нашедшая коллег по банку. Последнее обстоятельство опять вызвало недовольство Юлии. Иметь постороннюю женщину за столом, где она чувствовала себя в центре внимания, вроде как хозяйкой, ей было ни к чему. Но она сдержала раздражение, и только первые минуты выглядела мрачной.
"Прежде, чем мы начнем, - вновь заговорил шеф, - все команды по очереди выйдут сюда и каждый коротко расскажет о себе, о тех интересных жизненных моментах, увлечениях, которые он переживал или сейчас занимается. Прошу выходить со стола, который рядом с нашим ассистентом".
Первая группа оказалась состоящей сплошь из женщин, занимающихся учетом финансовых расходов в соответствующем департаменте. По виду - все полненькие, в кофточках, джинсах и кроссовках, они походили на бухгалтерш, выехавших за город в один из отелей потусоваться на тимбилдинге.
Тимбилдинг - мероприятие, придуманное в западных компаниях для укрепления и сплочения команды. Оно обычно включает всякие фишки типа интеллектуальных тренингов, деловых игр и прочую хрень. Однако мы не стремимся бездумно копировать чужой опыт. У нас, после необременительных спортивных мероприятий, вроде перетягивания каната или бега в мешках, сплочение чаще всего заканчивается за общим столом, где можно вполне себе свободно бухать и закусывать за счет фирмы.
IV
Речи незнакомых людей я слушаю вполуха. К чему мне их интересы и увлечения? К чему важные моменты из их жизни, которые никогда не станут моими? Зачем вообще весь этот цирк, если мы, скорее всего, после двух дней обучения никогда не встретимся в муравейнике банковского здания, где работает несколько тысяч человек?
Не замечаю, как очередь доходит до нашего стола. Презентацию начинают с меня, и я бубню нечто дежурное, заурядное, такое, чтобы поскорее отделаться. Мои интересы? Пожалуй, люблю проводить время на отдыхе, где-нибудь на юге купаться и загорать. Увлечения? Читаю исторические романы. Важные моменты в жизни? Тут я на мгновение задумываюсь. Были ли они у меня? Окончил школу, университет - так, ничего особенного, все как у всех. Спокойная, ровная жизнь. Пока не женат. Вот, пожалуй, и все.
В то время как я лихо разделываюсь с самопрезентацией, невольно замечаю, что мой формально-поверхностный рассказ о себе привлек внимание нашего коуча, стоявшего до того со скучающим видом. Виктор Владимирович насторожился, подобрался точно зверь, готовый стремительно прыгнуть на жертву, но в последний момент передумал. Он медленно, расслабленной походкой приблизился ко мне с едва заметной самодовольной улыбкой.
"Значит моя история не прокатила, - с досадой констатирую я. - Сейчас большелобый шеф начнет атаковать вопросами, захочет показать остальным, что любителей валять дурака на своих занятиях не потерпит. А кроме того, это удобный момент наехать на меня, взять на слабо, чтобы проявить превосходство, как будто он царь горы".
Прочитав мое имя на бейдже, Виктор Владимирович, голосом, не предвещавшим ничего хорошего, голосом, в которым слышалась насмешка, начал допытываться:
- Итак, значит все у вас, Владислав, хорошо?
- Да, - отвечаю спокойно.
- И желудок в порядке?
- В порядке, - говорю я, не понимая, куда он клонит.
- И тяжелые сны вас не мучат? - интересуется шеф, приблизив свое лицо к моему. Глаза его, ясные, темно-синие, холодны как льдинки, от них веет арктическим холодом, хотя рот и растянут в принужденной любезной улыбке.
И тут мне вспомнился эпизод из "Золотого теленка", в котором Остап Бендер задавал точно такие же вопросы гражданину Корейко, оказавшемуся подпольным миллионером. Меж тем Виктор Владимирович требовательно ожидает ответа, который бы позволил меня высмеять и унизить, а я ощущаю, как в глубине моей души поднимается волна озлобленности.
"Вот он, манипулятор во всей красе! Человек подавляющий других путем изощренного издевательства. И если оно публичное, то от этого еще обиднее. Только не на того напал!"
- А вас с каких пор занимает мое здоровье? - с хамской напористостью спрашиваю я, помня, что в словесных баталиях инициатива всегда принадлежит задающему вопросы. - Разве вы доктор?
Последний вопрос звучит несколько грубовато с моей стороны, но показывает шефу, что я всецело готов к отпору, что меня так просто не возьмешь за жабры. Хм, жабры? Мысленно я использую это сравнение, раз пошла рыбья тема Исикавы.
Виктор Владимирович отступает с поля боя.
- Нет, конечно, Владислав, - говорит он, прикрываясь как щитом нейтральным выражением лица. - Я не врач. Я пошутил. Люблю Ильфа и Петрова, ничего не могу с собой поделать. Однако к делу! Продолжим, кто следующий?
"Все-таки выкрутился, - думаю я, остывая. - Но с нашим коучем, с этой светлой головой, придется повозиться. Наверняка, он не простит вынужденного отступления. Такие люди обычно ничего не прощают".
V
Мы возвращаемся к своему столу. Слышу за спиной негодующий шепоток Жанны:
- Владислав, как вы могли так грубо разговаривать с Виктором Владимировичем? Вы ужасно невоспитанный!
- Невоспитанный? - возмущаюсь я. Мы садимся на стулья, и я наклоняюсь к Жанне, чтобы не мешать другим. - Это я невоспитанный? Я что, интересуюсь его здоровьем? Не болит ли у него живот? Не мучают ли газы?
- Фу! - Жанна морщит нос, словно я выругался матом.
Тут чувствую, что кто-то касается моей руки и начинает успокаивающе гладить. Это Юлия присела с другой стороны и, оценив случившееся, решила разыграть из себя мать Терезу. Тоже мне, миссионерка любви! Отодвигаю руку в сторону, не желая смотреть на нее. Я не нуждаюсь в утешении, ведь могу и сам постоять за себя. Все это уже заметили.
"Брось, чувак, забей!" - подает голос с конца стола Артур. Еще один утешитель.
Я не отвечаю, решив заняться чем-то полезным: достаю из портфеля ежедневник, беру одну их шариковых ручек со стола. Но записывать пока нечего.
Тем временем, закончив с представлением команд, шеф начинает демонстрацию слайдов, касающихся общих правил оптимизации любого бизнес-процесса. Он говорит складно, округлыми фразами, использует обороты поднаторевшего на выступлениях оратора.
Слайды чередуются на огромном телевизионном экране в логической последовательности, демонстрируя глубины неизведанных знаний, которыми нам предстоит овладеть. А еще Виктор Владимирович использует большую магнитно-маркерную доску, которую на канцелярском языке называют флипчартом. На ней он с увлечением чертит зеленым фломастером разные стрелки и стирает их губкой, рисует таблицы с этапами оптимизации, дает их классификацию.
Я скучаю, мне хочется посмотреть в телефон, не появилось ли там что-то новое в чатах. Только под строгим взглядом шефа-оптимизатора это сделать сложно. Рядом Жанна с увлечением конспектирует все сказанное Виктором Владимирович в свою особую тетрадь.
- Очень скучно, - решаю ее позлить. - Не находите?
Жанна делает круглые глаза:
- Вы что, это так интересно. Не отвлекайте меня!
Замечаю, что Иван всецело занят задумчивой Софьей и пытается завладеть ее вниманием, отвлекая от демонстратора слайдов. Виктор Владимирович один раз даже бросил резкий взгляд в его сторону. Однако попытки Ивана расшевелить Софью пропадают даром. Она все также погруженная в свои мысли, завороженно смотрит на двигающиеся на экране телевизора слайды. Так обычно дети глядят на забавные картинки или игрушки, от которых не могут оторвать взгляда.
Сидевший у края стола Артур, медленно поглаживая голый череп, что-то пишет в блокноте или рисует. Вряд ли он конспектирует слова коуча. Может он, набрасывает какую-нибудь формулу или компьютерный код? Хотя нет, код лучше сразу прописывать в соответствующей компьютерной программе, а не на бумаге.
За столом, наверное, только мне не сидится, верчусь, как уж на сковородке. Поворачиваюсь к Юлии, делающей вид, что внимательно слушает Виктора Владимировича. На самом деле ей тоже скучно. Я обращаю внимание, что перед ней на столе лежит два смартфона.
- Зачем вам два телефона? - спрашиваю вполголоса.
- Один по работе, а второй личный. Если хотите, могу дать номер, - Юля кокетливо смотрит на меня.
- Давайте!
Двигаю к ней ежедневник, и она на одной из страниц пишет своим аккуратным почерком номер телефона. В это время Виктор Владимирович делает паузу, с недовольством глядя в нашу сторону. Я думаю, что не стоит его злить лишний раз, ибо наверняка такие типы мстительны. Поэтому принимаю невинный вид и даже что-то пишу в ежедневнике, будто бы записываю одну из его умных мыслей об оптимизации.
Это идиллическое болото, это вязкое течение учебного времени, невольно меня настораживают. Я вдруг представляю, как ночная тьма, плотная, беззвучная, в которой не видно ни одного огонька, окутывает все мое существо. Сама по себе ночь нестрашна, вот только утро. С ним сложнее. Утром всякое может случиться, потому что ночь не спит и под утро может приготовить неприятные сюрпризы. Мне уже, кажется, что именно здесь, в конференц-зале, может произойти нечто такое, что разрушит вдребезги начавший складываться учебный мирок.
Я развлекаюсь, погрузившись в себя, и вдруг вижу человека, сидящего напортив за столом. Он седовлас - седая шевелюра, седая бородка, чем-то неуловимо похож на актера, рекламирующего оператора сотовой связи Теле-2. Лицо его не сильно морщинистое. Ясные, умные глаза внимательно смотрят на меня. Человек одет в джинсовую куртку, на запястье левой руки швейцарские дорогие часы Rolex. В правой руке он держит бокал с золотистым виски, ароматный запах которого доносится до меня. На указательном пальце массивный золой перстень.
Он делает глоток виски, подмигивает, мол, присоединяйся. Я, конечно, рад бы, но не та обстановка, да и виски у меня нет. Я его совсем не боюсь, у меня нет испуга от того, что вижу странную галлюцинацию. От нечего делать напрямую задаю каверзный вопрос:
- Вы Бог?
У мужчины приятный баритон, он что-то бормочет и смысл его ответа поначалу кажется мне непонятым и все же затем я вливаюсь в поток его речи как ручей в глубокую реку.
- Не знаю. Не знаю, как выглядит Бог на самом деле.
- Да я и сам не знаю.
Мой виртуальный собеседник, наверное, насмехается надо мной. Уж ему ли, образу из воздуха, внезапно возникшему в пространстве, не знать, как выглядит высшее существо.
А может это материализовавшийся искусственный интеллект? Вдруг кто-то рядом, в одном из офисов здания, ставит опыты с использованием этой недавно появившейся фишки. Вдруг сейчас новоявленные творцы в кавычках стоят толпой и ржут, угорая от зрелища того, как их создание морочит мне голову.
- И все же, какой он? Если не знаете, как выглядит Бог, тогда скажите какой он, ве-селый или злой, умный или придурок? - не отстаю я, тайно рассчитывая своим вопросом озадачить людей, стоящих за этим странным чуваком, похожим на голограмму. Если, конечно, такие имеются.
Что же до моего вопроса? Сам не понимаю для чего мне это надо. Я крещеный, но редко соблюдаю обряды, как и большинство прихожан моего возраста...
В это время Юля, помешав получить нужный ответ, прерывает наше иллюзорное общение. Она толкает меня в бок: "Пойдемте!"
Впечатленный состоявшимся разговором, я на всякий случай оглядываюсь по сторонам - может это один из участников нашего обучения, нарядился в джинсу и подсел ко мне, чтобы завести непонятный разговор. Но нет, никого похожего на моего собеседника не обнаруживаю. Как по мне, выглядит все прикольно и непонятно.
Мы поднимаемся со своих мест, поскольку Виктор Владимирович закончил общую ознакомительную часть и призвал нас выйти в центр.
"Сейчас разомнемся, - предупреждает шеф. - Сделаем упражнение, подвигаемся. Встаньте все в одну линию!"
Подчиняясь указаниям, выстраиваемся в шеренгу. Рядом, с одной стороны, у меня привычно встала Юлия, с другой - Жанна. Шеф становится в нескольких метрах напротив нас, лаконично инструктирует: "Ваша задача достичь места, где стою я, за одну минуту. Главное условие, не отрывать друг от друга рук и ног. Если кто-то разомкнет строй, то все возвращаются на исходную позицию. Все понятно?"
Мы подтверждаем возгласами, что задание поняли.
- Легче легкого, - комментирует Юлия. Она крепко взяла меня за локоть.
- А ноги? - спрашиваю я.
- Левую ногу я поставлю на вашу правую. Не бойтесь, я легкая.
Я с опаской смотрю на Жанну, вставшую с другой стороны. Она уже намеревается пристроить свою правую ногу на мой левый ботинок. Дама с крупными формами имеет все шансы если не раздавить мою ступню, то по крайней мере, нанести ей физический ущерб. Я ежусь, но ничего не поделаешь.
Раздается команда Виктора Владимировича и мы, с подбадривающими криками, визгом и хохотом, пытаемся двигаться вперед к заветной цели. Стройная шеренга превращается в изломанную линию - кто-то делает короткие шажки, кто-то длинные. Мы с Юлей помогаем друг другу, рядом старается не соскочить с моей ступни Жанна. Признаться, вес у нее ощутимый.
Стоявшая от нас через несколько человек, Соня вдруг оступается, резко падает на правое колено. Она вскрикивает, и я вижу, что ей больно. К ней уже спешит Иван, но его, как ни странно, опережает Виктор Владимирович. Я замечаю это в последнюю минуту. Иван галантно пропускает шефа вперед, словно оказывая уважение. Для меня это выглядит откровенным подхалимажем со стороны парня, оказывавшего раньше столько внимания девушке. Может он, надеется, что мудрый наставник заметит его показную вежливость и заберет к себе в управление? Неужели Ивану надоело сидеть в айтишниках?
Виктор Владимирович наклоняется, помогает Софье подняться, ласково придерживая за талию. А он, оказывается, сама любезность! Неужели в этом холодном субъекте есть хоть капля сочувствия, есть сострадание? Может я вообще, ошибаюсь насчет него? Напридумывал бог весть что, засунув незнакомого человека в заранее скроенный поведенческий шаблон. Так ведь удобнее оценивать других и просчитывать их поступки. Это, своего рода, подготовка к оптимизации.
Мы снова выстраиваемся. Виктор Владимирович, приветливо улыбаясь, подсказывает: "Я говорил, что можно касаться друг друга, но не говорил, что нужно стоять друг на друге".
Нас разбирает смех и только теперь начинает доходить, о чем говорит шеф. Естественно, незачем становится на ступни соседей, если можно просто плотно прижать ботинок к кроссовке и, таким образом, двигаться к цели. Мы так и делаем, однако все равно с первого раза не получается. Виктор Владимирович подбадривает нас и, кажется, что он всецело на нашей стороне. Наконец, с третьей попытки мы справляемся с заданием.
"А теперь перерыв на двадцать минут", - объявляет коуч, после чего Жанна тут же рванула к нему с каким-то вопросом.
"Какая она резвая! - удивилась Юля. - Ну что, по мороженому?"
VI
Мы вышли на улицу, разогретую майским солнцем. До обеда остается еще полтора часа. У Юлии хорошее настроение. Она расстегнула куртку, безо всяких церемоний взяла меня под руку, словно мы уже были парой.
"Ох и девушка, с ней будет непросто, - думаю я и делаю широкое обобщение: - Женщины вообще, похожи на реку. Никогда не знаешь на каком берегу с ними окажешься".
Юлия чувствует на себе мой взгляд, поворачивает ко мне улыбчивое лицо.
- Я бы выпила вина, расслабилась - говорит она. - Настроение такое, как будто наступило лето. Знаешь, я выросла на юге, и мы взяли бы сейчас тачку, махнули бы к морю. Сделали бы шашлыки на берегу. От Краснодара до моря всего четыре часа.
- Море, это прекрасно! - поддерживаю я разговор и, как она, легко перехожу барьер, отграничивающий официальное "вы" от дружеского "ты". - А у тебя есть машина?
- Есть, - сообщает она. - Мы с моим мужем часто ездили.
- С мужем?
- Да, с бывшим. Теперь в разводе.
Неподалеку от офисного здания, где проходило обучение, нам попались несколько кафе. Мы выбрали одно из них, показавшееся самым приятным и комфортным, а потом заказали капучино с мороженым, оставшись ждать у стойки. В это время бариста - молодой парень-среднеазиат - принялся быстро разогревать молоко для нас, перемалывать зерна и заваривать кофе.
Чтобы скоротать время, спрашиваю Юлию:
- А ты пробовала аффогатто?
- Нет. Это что-то типа макиато или латте?
- Это шарик ванильного мороженого, залитый кофе эспрессо. Бывают, что туда добавляют ликер амаретто или другой какой.
- Не, не пробовала, - отвечает Юлия с сожалением в голосе. - Наверное, вкусно.
- Да, мне понравилось. Это я в Барселоне угощался. Слушай, забыл спросить в каком департаменте ты работаешь. А то общаемся и не знаем самых простых вещей друг о друге.
- Мы проверяем залоги клиентов.
- Значит, ты залоговик? Теперь понял зачем тебе нужен второй телефон.
![[]](/img/o/oleg_krasin/observer/skrinshot24-08-202408.52.36.jpg)