Пауллер Олег. История Восточного Гиндукуша до прихода англичан

О. Царьков

ОЧЕРКИ ИСТОРИИ ВОСТОЧНОГО ГИНДУКУША

Куда б ни метнулся взор,

Не видно конца горам...

Потоки несутся с гор,

И всюду простор ветрам!

Чань Чунь, Путешествие на запад,1220-е годы

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

На пути из Срединной Азии в Индию лежат высокие горы. Высочайшие снежные вершины, дикие, замкнутые ущелья, которые соединяют труднопроходимые тропы и перевалы, открытые три-четыре месяца в году представляют собой горную страну объединяющую хребты Гиндукуша, Каракорума и Памиров. На протяжении двух тысячелетий в соседних странах возникали и рушились цивилизации, сменяли друг друга языки и народы, религии и культуры. Мимо проходили войска завоевателей и торговые караваны, беженцы и переселенцы. Их маршруты пролегали в Иран и Китай, Индию и Срединную Азию. В узких ущельях этой горной страны, известной в начале XIX века среди окружающих его государств как Ягистан, отгороженной теснинами, пропастями и горными потоками от магистральных путей люди продолжали жить своей особой жизнью , принимая к себе отставших, порабощая ослабевших и подчиняясь сильнейшим. Этим объясняется удивительная этническая, языковая и религиозная пестрота народов Восточного Гиндукуша. Английский разведчик майор Дж.Биддалф уже при первом своем посещении отметил своеобразный вид горных долин Ягестана: "узкий выход из долины широко расширяется в среднем течении и реки, образуя маленький рай. Такое место может прокормить тысячи жителей, и легко обороняется десятком воинов". Термин "Ягистан" для восточных политиков, военных и писателей означал "земля без закона, земля свободы". Действительно, племена жившие на южных склонах Восточного Гиндукуша несмотря на то, что были включены в орбиту влияния окружающих их больших государств: Кашмира, Бадахшана, Афганистана, Британской Индии и Бухарского эмирата фактически сохраняли свою независимость.

Доктор Готлиб Вильгельм Лейтнер, уроженец Будапешта, находившийся на службе Британской Индии в 1866 году первый из путешественников посетил этот район и дал его описание. Ранее на южных границах этой горной страны побывал в конце 30-х годов путешественник Г.Т. Вайджн и в 1847 г. несколько британских офицеров индийской армии добрались до Гилгита.) Г.В. Лейтнер был очарован райским видом долин Ягистана и внешним видом и языком его жителей, не походивших ни на один из окружавших их народов: тюрок, индусов, тибетцев. Более всего они напоминали русских, которых он встречал во время Крымской войны будучи врачом британского экспедиционного корпуса под Cевастополем. Индо-европейский облик горцев, реминисценции к произведениям Геродота, Страбона и Арриана навели его на мысль, что это и есть страна дардов. Так, с легкой руки Г.В.Лейтнера, области Восточного Гиндукуша стали называть Дардистаном, а языки, на которых говорят их жители дардскими. Политическая нестабильность этого региона определяется его географическим положением. Являясь единственным удобным путем с севера на Индийский субконтинент этот район испытал огромное количество различных культурных влияний, наложившихся друг на друга.

В конце XIX века Великобритания, несущая "бремя белого человека", без каких либо сомнений пришла в долины Восточного Гиндукуша и, дабы помешать России, "стоявшей над Индией" в Памирах, без каких либо угрызений совести отдала народы Кафиристана и Гилгитского Агенства на растерзание эмирам Афганистана и раджам Кашмира. Даже народам попавшим под непосредственное управление британцев не повезло. После предоставления независимости Пакистану, их автономия была ликвидирована в 1973 году с молчаливого согласия современных "борцов с гуманитарной катастрофой в Югославии" - США и их союзников по НАТО. А ведь речь идет о государствах, население которых равно населению Гренады или Люксембурга. Интересно, какой будет политический резонанс, если Нидерланды реализуют свои исторические права на Люксембург? К сожалению, это вопросы глобальной политики.

Необходима большая осторожность при попытке воссоздания исторических событий дальней эпохи, ибо никогда исследователь не располагает исчерпывающей информацией. Никто не может хотя бы приблизительно определить какая часть материала, описывающего изучаемый предмет, доступна, а какая таится или уничтожена безжалостным потоком времени случайно или намеренно. "До нас дошла только ничтожная часть того, что сказали арабы", - писал Абу Амр еще в эпоху Омейадов. Сложна и ответственна задача исследователя, ставящего целью по отрывочным данным восстановить последовательность и логику событий.

Настоящая работа ставит своей задачей систематизировать исторические знания о народах Гиндукуша за период до 1660 года, используя результаты исследований археологов и этнографов, сведения различных авторов о народах окружающих Гиндукуш, а точнее территории Гилгитского агентства, Дардистана, Хунзы-Нагара и Читрала . К сожалению, очень трудно составить достаточно полную и обоснованную версию исторических событий, происходивших на этой территории, учитывая фрагментарность знаний об этом регионе. Следует отметить, что историческая традиция этого региона менялась около десяти раз: саки и кушаны, эфталиты и персы, тюрки и тибетцы, монголы и патаны. За три тысячи лет истории региона здесь сменилось пять религий: шаманизм, зороастризм, буддизм, шиваизм и ислам, и три письменных языка: кхарошти,брахми и фарси. Такаой калейдоскоп языков, верований и культур отразился в фольклоре кхо, шина и буришков, основных народностей Дардистана. Имея в распоряжении несколько письменных источников, восходящих максимум к Х веку, отрывочные мифы, несколько археологических находок и надписи на скалах, приходится ориентироваться на историю окружающих народов и догадки. Учитывая недостаточное знание автором языков и ограниченный доступ к литературе по теме вопроса, работа носит компилятивный характер и не претендует на абсолютную достоверность, поскольку источники информации о Восточном Гиндукуше настолько скудны, что практически нет возможности их сопоставить .

ГЛАВА 1. РОЖДЕНИЕ: ПРЕДКИ НАРОДОВ ГИНДУКУША И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Профессора и беллетристы

С усмешкой слушали меня:

Для них Нью-Йорк и Лондон - пристань,

И лишь на Западе заря.

П.Савицкий (1949)

Область Гиндукуша была населена еще в древности. Археологи с конца второй мировой войны изучают стоянки людей каменного века на реке Соан. Палеолитическая культура этого района, таким образом, имеет более чем полмиллиона лет истории. Расцвет Хараппы в долине Инда и интенсивный культурный обмен с среднеазиатскими очагами культуры привел к развитию племен Пригиндукушья. Позже стали переселятся в нынешний Дардистан индоевропейцы - носители культуры китайского неолита. Уничтожение цивилизации Хараппы арийскими племенами из лесостепной зоны Евразии и заселение долин Гиндукуша предками нынешних дардов во втором тысячелтии до нашей эры вывели этот регион на арену истории. Культура автохтонного населения долин Восточного Гиндукуша к моменту появления первых индоевропейцев была близка к чатской и дальверзинской культурам( соответственно, III и конца II тысячелетий до Р.Х.).

1. Зороастр и Митра.

Эпоха предшествовавшая середине первого тысячелетия до нашей эры была временем зарождения первых государственных образований в областях Иранского нагорья и восточнее. В начале своей истории жители Восточного Гиндукуша были, по - видимому, связаны с племенами жившими к северу ( культура Тепе Гиссар, Туркмения). Это были прародители буришков, народа кавказской расы.С конца 3 тысячелентия до н.э. предгорья Гиндукуша становятся переферией центров индской цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы: в раскопках найдены образцы ручной керамики и орнамента свойственной этой древней культуре , датируемые 1800-1500 годами до н.э. В преданиях народностей Гиндукуша и Памира прежние жители считаются великанами, сопротивлявшимися заселению гор. В Алайской долине до сих пор существует легенда о народе муг, исчезнувшем только в VII-IX веках. По-видимому, он был родственен хорам, племенам противостоящим тибетскому герою Гэсэру. Согласно тибетским легендам, их предки, пришедшие с востока в центральный Тибет, столкнулись с великанами-людоедами, которых частично истребили, а остальных прогнали на запад.

Согласно местным легендам, от них остались дольмены и менгиры. Еще майор Биддалф подробно описал мегалиты Ясина и Гилгита. Подобные же сооружения есть на Памире в долинах рек Сиама, Кок-Су и кряже Пшарта. Дольмены и менгиры встрчаются также в Аличурской и Алайской долинах, у озера Каракуль и в верховьях Оби-Хингоу. Имя мугов сохранилось и в местных названиях (например, Чамугарх, Мунжан). Арийское и тибетское нашествия в первом-втором тысячелетиях до н.э. заставили племена муг уйти в недоступные места. Дальними потомками мугов, подчинившихся пришельцам, являются мунжанцы. Они утратили свой язык и, по данным Томашека, ныне говорят на языке Авесты. Могилы мугов разбросаны по долинам памирских рек Бартанг и Гунт. Свен Гедин считал, что эти великаны имеют отношение к библейскому племени Рефаимов. Однако, это не так. Следует отметить, что многие народы мира имеют предания о великанах, населявших прежде их родину. Такой отдаленный от Гиндукуша народ как туареги также были победителями великанов. Последующее движение иранских племен на восток и переселение байди из Китая изменило лицо уединенных долин, где проживал народ муг. От прежнего автохтонного населения Гиндукуша остались лишь следы в языке кховар и рассказ об изгнании Александром Македонским гогов и магогов в горы. Археологические находки и антропологические исследования указывают, что можно выделить три периода заселения предгорий Гиндукуша индо-арийскими племенами.

Другим автохтонным народом Памира и Гиндукуша, по мнению Томашека, был народ старокавказской расы - буришки. Масловский отметил широкое распространение армянского типа от Дарваза до Вахана. Исследования английских антропологов распространяют зону расселения буришков на Балтистан и верховья Инда вплоть до Дарела. Антрополог Джойс, анализровавший материал собранный Оруэллом Стейном, пришел к выводу, что в Рушане основную часть населения составляют типичные представители альпийской расы. Таким образом, первоначально ареал расселения буришков охватывал значительную часть Памира и верховья Инда. Несмотря на то, что многие их племена были ассимилированы и включены в состав других народов: балти на востоке, шина на юге и гальча-рушанцев на севере, небольшой части буришков удалавалось сохранить свой этнос, укрывшись в долинах притоков Инда - Гуписа, Хунзы и Астора.

Опираясь на свидетельства античных авторов можно попытаться реконструировать периоды заселения Гиндукуша. Первую волну составили племена гандхара, пришедшие с юга. Они изменили облик племен с южных склонов гор. Если ранее все горцы были брахицефалами, то, по данным Уивальфи, собранным в 1877 году, на юге стали преоблдать долихоцефалы. Изучая Ригведу, можно прийти к выводу, что арии сравительно долго проживали в Ариане - Восточном Пенджабе и верховьях Джамны и Ганга. Племена гандхара пришли в горы из этого района и стали первыми арийцами, заселившими эти места. Станишевский на Памире записал легенду о "золотом и серебрянном веках".

"... Когда была сотворена Земля, на высоких горах возросло древо без ветвей, но лишь появились люди не знавшие зла, распустилась на древе первая ветвь из чистого золота. Однако, жизнь принесла зло, соки перестали питать побеги, и ветвь застыла золотом. Предки наши жили в те времена в стране, расположенной между семью реками, и жили, беззаботно наслаждаясь дарами природы. Но за то зло, которое они совершили, их ожидало возмездие. Великие землетрясения потрясли страну, и вода в реках упала. Жизнь стала суровой, и отцы наши большими толпами рассеялись в соседних землях. Так, наступил век серебрянной ветви. Тогда в землях Хотана и Яркенда возникли богатые царства, простирающие свою мощь до высоких горных равнин Востока. Реки здесь наполнялись прозрачной водой, а озера уподоблялись морям..."

Вторую волну переселенцев составили ирано-арийские племена вахика (парвата, пуга, врата), маснаной (нисайой, гурайой, кирата) и кхаша(кхаса). Все они пришли с северо-запада. Гуреи, жители Гура, по-видимому, происходили из Маргианы и Нисы, о чем "подсказывают" их другие названия. Происхождение вахиков, в которых "угадываются" ваханцы, по-видимому, смешанное. По Томашеку, их язык - ранний пехлеви, указывает на западно-иранское происхождение. Зато кхаша - типичные арийцы, несмотря на то, что пришли с запада. В начале своей экспансии многие арийские племена проникли далеко в горы. Об этом свидетельствуют такие топонимы в Бадахшане, как Рушан, Рустак, Рошвор, Рошкала... Недалеко от Файзабада есть камень Урус Санги Миср - Камень арийских печатей. Здесь урус ошибочно принят как свидетельство пребывния русских, в то время, как это является производным от самоназвания ариев. В предгорьях Гиндукуша и Гималаев до сих пор многие группы населения считают себя потомками "кхаша" или "кхаса". От этого этнонима произошли многие топонимы в горных районах Северной Индии - Кашмир, Гиндукуш и другие. Это слово сохранилось в названии непальского языка - "кхаскура" и в названии народов - кхо и гуркха. Этих "кхаша" в индийских древних источников считали кшатриями арийского происхождения. Они говорили на языке близком к санскриту. В течение целых тысячелетий между этими районами и Раджпутаной существовали тесные контакты. В их исторических судьбах много общего, а часть современных североиндийских горцев - пахари иногда называют горными раджпутами. Третью волну составили дарада, которые появились с северо-востока из Китая, и четвертую иранские племена апаритов (катпар или каспии) и ассакенов-ассакеной (асвакаяна или аспасйой). Станишевский считал эти события относящимися к "бронзовому веку":

"... Отцвела серебрянная ветвь и этого века для того, чтобы распустилась к жизни западнее нашей страны бронзовая ветвь Балха. Богатые караваны текли в Балх из всех стран, а воины их покоряли тех, кто не желал мирно принять власть великого царства. В это время из наших гор вышел Заратуштра, он проповедовал учение о едином великом Боге. Семена его слов падали далеко на западе и приносили богатые всходы, умножавшие славу царства. В память об этом над главными воротами Балха царь водрузил парящий диск живительного Солнца, сделав его из лучшей бронзы..."

Археологические изыскания указывают на восстановление в первом тысячелетии до нашей эры связей горцев Гиндукуша с районами Средней Азии, где развивалась другая древняя самобытная культура. Ее ареал охватывал район северных склонов Гиндукуша: Северный Афганистан, нынешний Таджикистан и юг Узбекистана. Попав под удар ариев, эта цивилиация выжила и стала основой для возникновения Древних Бактрии и Согдианы. Однако период преобладания северного влияния длился недолго. Расселившиеся к югу от Гиндукуша арийские племена, в первую очередь гандхара, стали со временем преобладать. Более мощная индо-арийская культура постепенно вытеснила своих конкурентов. В течение всего бронзового и железного веков наблюдается комплексное культурное воздействие с северо-запада и юго-востока на этот регион. Причем, культура номадов: ассакенов и каспиев, ориентирована на Иранское нагорье, а оседлых земледельцев гандхара на долину Инда.

В середине тысячелетия на территорию, заселенную гандхарами проникают дарды, которые поселяются на незанятых землях, а иногда подчиняют земледельцев. В сочинении "Angutara-nikaya", относящейся по традиции к периоду жизни Будды, район Гиндукуша входит в состав одной из шестнадцати махаджанапад (великих стран) Северной Индии - Камбоджи с центром в Кабадиане, хотя это мог бытьи район Кандагара. Эта территория известна и вавилонянам как страна, где добывается лазурит. Существует описание такого путешествия из Элама в Бадахшан по "лазуритовому пути". Легенда о Ляджур-Даре, где добывался лазурит - ляпис-глазурь, рассказывает, что земные властители под страхом смерти сохраняли секрет его происхождения. Для этого была даже изобретена легенда об орлах-грифонах, добывающих эту драгоценность древности с мясом баранов. Помимо того, чтобы отпугнуть смельчаков, эта легенда преследовала цель повысить ценность товара. Фактически, речь шла о двух месторождениях этого камня - в ущельех Бодом-Дара в Гаране, Сары-Санг в Ишкашиме и Туз-Мунак в горах Тиргаран близ Зарубана. Другим богатством области являются лалы - благородная шпинель алого цвета(рубин-балэ). По сообщению Бируни, его основное месторождение находилось на горе Кухилал в трех днях пути по дороге из Файзабада в Ишкашим. Однако, это не единственное месторождение. Местная поговорка гласит: " голова лалов в Ямчине, сердце - в Сумджине, а ноги - в Кухилале". Все три месторождения благородной шпинели известны из далекой древности и наряду с колоссами Бамиана привлекали всех географов и путешественников древности без исключения. Согласно местным легендам, исконное название Бадахшана - Лал Ракшанда, цветок лала. Марко Поло описал добычу лалов в горном Бадахшане и сделал важное замечание: местные цари, принадлежащие к очень древней династии, монополизировали всю добычу.

Рубины добывали "по царскому приказу, для самого царя; под страхом смерти никто не смел ходить к той горе и добывать камни для себя, а кто вывезет камни из царства, тот тоже поплатиться за это головою или добром. Посылает их царь со своими людьми другим царям, князьям и знатным людям, одним как дань, другим по дружбе; продает их также за золото и серебро."

Описывая Камбоджу, "Махабхарата" упоминает название Pulinda - Пунъял. Также известны упоминания о Jat - Джатапуре, Khasa - терриории калашей или кхо, Dhorika и Vamadhorika - области расселения дардов и вахиков . Название Vamadhorika, соотносимое с жителями Вахана, указывает на общие корни происхождения ваханцев и первых жителей Дардистана. По-видимому, эти племена происходили от одного корня. К их территориям с юга примыкали джанапады Кулута и Тригарта, которые охватывали почти весь Северный Пенджаб. В названиях упоминаемых индийскими источниками племен можно найти исторические названия народностей , населявших Гиндукуш: дарада и ассакеной, соответственно, дарды и шаки индийской истории, пришедшие через Памир, катпар - кафиры, кхаша - калаша или кхо.

Джанапады представляли собой обнесенные примитивными укреплениями деревни, которые, согласно, М.Веберу были основой существования соседской общины. Родовые, воинские и релегиозные союзы обеспечивали свободным членам общины внешнюю защиту, сакральные и юридические гарантии в общинном владении землей. Положение вождя проявлялось в сфере религии, суда и войны. Как судья, такой вождь обладал только третейскими функциями и опирался на традицию, поддерживаемую главами самых сильных родов. В зависимости от общественного положения вождя и силы общины формируется и политическая власть этого вождя, которая часто носит временные функции. На уровне такого социального развития некоторые индоарийцы(кафиры) оставались до самого начала ХХ века. По мере усиления военной или религиозной власти политического вождя такого объединения его функции становятся постоянными и возникает вождество. В таких образованиях преобладали земледельческие культуры даже в тех местах, где позже на много веков стали преобладать номады. Конечно, уровень развития этих протогосударств был различен - от Элама , имевшего к этому времени двухтысячелетнюю историю, и Мидии до примитивных вождеств, состоявших из одного или нескольких округов с укрепленным центром. Археологические источники указывают, что количество окружающих такое укрепление поселений редко превышало десять. Тем не менее, первые государственные образования создавались автохтонами Иранского нагорья. Это были Гильза, Манна, Аллабрия. Их основатели принадлежали к различным этническим группам и были вынуждены консолидироваться под угрозой вторжения индоиранских или арийских племен. Таким племенем на Гиндукуше стал народ кавказской ветви - предок буришков, говоривший на языке, отнесеном Томашеком к пракритской группе. Консолидировавшись под давлением индо-арийских и иранских племен они создали первое государственное объединение - Брушал, просуществовшее до VIII века нашей эры.

На первом этапе своего расселения иранские и арийские племена оказывались в зависимости от этих государств-вождествов, например, персы. Однако в случаях, когда пришельцы начинали преобладать, как в Мидии, они становились правящей элитой. Вместе с тем, покоренное население, влившееся в состав государственных образований, где иранские завоеватели составляли господствующую прослойку общества, вносило в материальную культуру такие достижения как плуг, ирригация, керамика, строительство, железные земледельческие орудия. Со времени распространения по Ближнему и Среднему Востоку ираноязычные племена сохранили свои этнические особенности несмотря на арабское, тюркское и монгольское завоевания до нашего времени. От иранских племен произошли и существуют по наше время такие народы , как курды, персы, афганцы, бахтиары, белуджи и таджики. Другие иранские народности - бактрийцы, мидяне, парфяне были ими ассимилированы. Первая волна индоарийцев в верховьях Инда, гандхары, поселилась на правах свободных общинников и составила основу для краммин. Через некоторое время с северо-запада появились небольшие ираноязычные племена, осевшие в незанятых переферийных долинах - гуреи, вахики и кхаша. Поскольку иранское влияние стало преобладать в орнаменте долин стали преобладать согдийские мотивы, что подтверждается археологическими находками.

В "Шах-наме", Авесте и ведах частично отражены процессы экспансии западно-иранских племен на восток. Согласно традиции, первые шахи-вожди иранцев продвигались с востока на запад, где натолкнулись на развитые семитские государства Междуречья. Поражение в войне с ними и гибель Джемшида заставила новых предводителей мидян - род пишдадидов направить свою экспансию на восток, где в скором времени они столкнулись с другой опасностью - кочевыми племенами саков во главе с легендарным Афросиабом. Согласно, легендам его государство охватывало равнинную часть Туркестана. Оруэл Стейн полагает, что в его владения входила и область Сарыкола и датирует строительство крепости в Таш-Кургане эти временем. Вслед за захватом Бактрии и Согда последовало вторжение родственных сакам киммерийцев и гибель первого мидийского племенного союза. Только новому вождю мидян Кей-Кабусу при помощи своего родственника легендарного Рустема удалось восстановить союз и основать вторую иранскую династию кеянидов. Сам Кабус являлся исторической личностью: его правление отмечено ведами. Однако, движение иранских племен на восток натолкнулось на сопротивление местных племен, которые несмотря на родственное происхождение часто оказывали сопротивление мидянам. Только основателю династии Ахменидов Киру удалось объединить почти все иранские племена, но и он в конечном счете погиб в сражении с саками. Наступил "свинцовый век" Станишевского:

"... Когда пришло время и отцвела бронзовая ветвь, наступил век свинца. Это были тяжкие времена. Восточные царства постигли многие беды. Землетрясения, подобные тем, что предшествовали расселению отцов в век серебрянной ветви, вновь исказили лицо земли. Реки стали иссякать, а великое озеро на востоке внезапно ушло под землю, оставив от себя жалкие следы ила. Вслед за этим дикие толпы кочевников хлынули в плодородные долины, тогда ушли многие из отцов наших в Вахан и Дардистан. Потряслось большими войнами и царство Балха . Казалось, что пришли сумерки земли... "

Распространению и утверждению индо-иранской социальной организации - кастового строя способствовало возникновение в первой половине I тысячелетия до н.э. первых крупных государственных образований во главе с иранскими племенами - Мидии, Персии, Маргиане и Бактрии. Название этих ранних монархий уже упоминается в прозаическом авестийском тексте "Видевдата". Каждое из вновь образованных государств возникает вокруг центра - Экбатан, Персеполя, Мевра и Бактр, в каждом из которых сидит эволюционировавший вождь - шах. Он выделяется размерами своего богатства и средств производства: землей, скотом, рабами. Основой его власти становится личная дружина, которая первоначально служит для разбойничьих набегов и войн. Она становится инструментом насилия шаха над остальными соплеменниками, который, в зависимости от своей силы требует подарки или облагает податями и повинностями в свою пользу. На фоне господства грубой силы юридическая функция правителя превращается в фикцию. Такое возникновение власти связано с плодородием почвы или посреднической торговлей.

Составленные из наемников дружины шахов являлись совершенно новым явлением и воспринимались как нечто чужеродное как родовой знатью, так и простым народом. Последующее наделение правителем своих воинов доходами породило особое право, отличное от обычного. Так возникла служилая знать. В зависимости от конкретных политических условий она либо сливалась с родовой, либо инкорпорировалась в отдельное сословие, как это позже произошло в государстве Сасанидов. Возникновение крупных царств происходило путем диференциации богатств владетелей и вассального подчинения слабейших шахов сильнейшими. Однако, такая военная монархия не могла долго существовать опираясь лишь на голую силу, ей была необходима идеологическая поддержка в форме мировой религии.

Становление государственности иранских племен сопровождалось утверждением новой религии - учения Зороастра, основой которого является Авеста. Его проповедь, несмотря на каноническую датировку около 594 года до нашей эры, надо относить к гораздо более раннему времени - началу I тысячелетия, когда спокойная и устойчивая жизнь индоиранцев была нарушена демографическим взрывом и пассионарным толчком. Авеста дает возможность географически локализовать Арианам-Вайджу - область зарождения новой религии. Это - территория Бактрии, Согда, Арианы и Пенджаба. Входит в данную область и Гиндукуш. Лежащий напротив Ишкашима древний город Раи считается местом рождения Зороастра. В своих ранних проповедях он не отвергал племенных богов, которые существовали до него. Более того, он попытался объединить иранский дуализм с иудейским монотеизмом, что впоследствии способствовало процветанию его учения. Однако, по мере распространения своей религии адепты огнепоклонников стали низвергать локальных божков - религиозную опору родовой знати.

Одна из попыток создать альтернативную зарождавшемуся зороастризму религию была предпринята в Эламе, стране с древней культурой. При Кире II, т.е. между 549 и 530 гг. до н.э., в Эламе(Олмо) появился учитель- шенраб мибо (тибетск. - совершенный жрец) Дмура(тибетизированное имя Митридат, данный Митрой, дрвнеарийскоого божества света). Он по линии отца он происходил из династии Дму и был внуком князя Мугиала Ланги Тхемпа из Барпо, женатого на женщине из Междуречья (страны Пхийа). Его матерью была принцесса из страны Ланлин. Первое тибетское сочинение "Зермиг" подробно описывает иерархическую структуру древнего халдейского Элама - Олмо. Янпачан со столицей в Парсагадах и Сузы(Хос) постоянно упоминаются как отдельные владения, управляемые царями. Вторую ступеньку общества составили джеу (князья или вассалы) - родовая знать. Нтретью ступень иерархии заняли жрецы, а четвертую - земледельцы. Поскольку подобное сословно-кастовое деелние не известно для Тибета, возможность перенесения реалий жизни горцев исключена. События, описанные в "Зермиге" полностью укладываются в IV век до нашей эры, поскольку представляют собой сообщения о походах Киаксара и падении Астиага. По-видимому, сам шенраб мибо Дмура принял участие в войне с Мидией. Согласно сообщениям Геродота и Ветхого Завета, воспитателем и советником Кира был некий Митридат, который возвратил иудеям перевезенные Навуходоносором сокровища после взятия Вавилона. И в Библии и в "Зермиге" говорится о людях с похожим именем, которые при Кире способствовали улаживанию отношений между иудеями и персами. Этот Митридат был впоследствии превратился в одного из царей-жрецов, предсказавших приход мессии. По-видимому, основатель митраизма и был этим человеком и память о нем сохранилась на многие века. Так, рассказ о нем присутсвует у армянского хрониста Елисея Вартабеда, жившего тысячелетие спустя. Митридат, по-видимому, пережил своего ученика и в царствование Камбиза был погребен в Согдиане в специально построенном склепе.

Шенраб-мибо, тесно связанный с земледельцами Месопотамии, постарался реформировать древнюю эламскую религию, главой которой считался Митра с учетом новых социальных явлений. Его главными богами стали Ахурамазда, Митра и Анахита(Астарта), а также целый сонм мелких, олицетворяющих стихии, части света и т.д. Пребывание в Вавилоне способствовало воздействию научной и систематической теологии халдеев на учение Митридата. Именно из Вавилона, были позаимствованы многие суеверия тибетцев - вера в дурной глаз, различные заговоры и т.д. Важными особенностями религии стали ее прозелитизм, направленный против засилья касты жрецов, фатализм и идея единства божественных сил. Митридат учил, что религии у всех народов одинаковы - разнятся только имена богов. Он даже попытался установить их иерархию, а также постоянно подчеркивал, что они могут быть включены в его пантеон. Само учение Митридата, получившее несколькими веками позже на Тибете имя бон, что, по мнению Б.И. Кузнецова, означает религия. Это была попытка противопоставить утвердившемуся на востоке Иранского нагорья зороастризму учение, поддерживающее ценности родовой аристократии. Западно-иранские племена, вошедшие в Персидскую державу, к тому времени уже имели сословие жрецов-магов, которое претендовало на особое место в социально-кастовом строе новой военной монархии. Из-за веротерпимости основателя империи Кира II и Камбиза это стремление жрецов к гегемонии вылилось в узурпацию Бардии.

Наличие в Персидской военной монархии двух религиозных традиций породило почву для дворцовых интриг. Потенциальный претендент на престол мог рассчитывать на поддержку ущемленной группы жрецов. При этом родственные отношения мало значили - в 522 году жо н.э. Бардия, брат Камбиза, при поддержке магов был провозглашен царем. По сообщению Геродота, этот царь много сделал хорошего для своих подданых, но вызвал неудовольствие у господствующего народа - персов. Реакция военной элиты последовала незамедлительно: Дарий сверг Бардию, перебил магов, подавил многочисленные восстания и основал новую династию Ахменидов. Свое правление он начал с уничтожения сословия магов и провел административную реформу, разделив страну на сатрапии. Необходимость консолидации военной монархии поставила перед первыми Ахменидами вопрос выбора единой религии. При его преемнике Дария Ксерксе зороастризм на короткое время был объявлен единственной религией. Это произошло после катастрофы в Греции. По сообщению Геродота, уже в войске Ксеркса был походный алтарь-колесница, посвященный Ахурамазде, а перед походом в Элладу был проведен молебен солнцу-Митре. Вслед за этим указом началась борьба против других верований и культов, вылившуюся в кровавые репрессии против магов, многие из которых были адептами митраизма. Окончательное поражение в греко-персидских войнах вызвало падение авторитета царя и способствовало организации против него нескольких заговоров родовой и жреческой знати. Вместе с тем религиозная реформа Ксеркса выплеснула митраизм за пределы Среднего Востока.

Сделав решительную попытку уничтожить многобожие, религиозная реформа Ксеркса, только отсрочила крах его внутренней политики: в 465 году до нашей эры он и его старший сын были убиты. Ослабление монархии и сопротивление приверженцев старых культов заставили Дария II пойти на попятную. Его окружение постаралось адаптировать старые верования к зороастризму, что привело к созданию дополнения к "Гатам" - "Ясна семи глав". В ней признаются другие индоиранские божества - Митра, Анахита и другие. Таким образом, дополнение учения Заратустры привлекло новых сторонников в ряды апологетов официального вероисповедания. Митраизм в чистом виде сохранился на Среднем Востоке только локально и был в дальнейшем поглощен зороастризмом, который стал знаменем Аршакидов и Сасанидов в борьбе против эллинизма. Даже на Памире и Западном Гиндукуше огнепоклонники вытеснили постепенно митраистов. Маги -митраисты эмигрировали на Запад, в Сирию, и на Восток, где нашли благодатную почву для своих проповедей среди земледельческого населения горных долин Малого Тибета и Восточного Гиндукуша, куда не дотягивался меч Ахменидов.

Здесь, по-видимому, складывается первое митраистское государственное образование. Посетивший в V веке до н.э. эти места Пифагор рассказывал о стране под названием Артоксания, населенной народом зарангей или сарангей. Речь идет, по-видимому, о Брушале. Сарангеяне господствовали по всей долине реки и занимались поливным земледелием. Главная река страны - Ария стекала с северных склонов Гиндукуша недалеко от озера Зере. Возможно, этой рекой был современный Пяндж, а озером - Зоркуль. Авеста смутно рассказывает о горном городе Харакаити, а легенды кафиров рассказывают об их исходе из страны Салар из-за угрозы нападения каких-то могущественных врагов. Эти легенды являются отголоском былой славы Брушала, горного государства на Памире и Восточном Гиндукуше, просуществовавшего до II века до нашей эры. По данным Масловского, это были племена "армянского" антропологического типа, распространенные по долине Пянджа к югу от Дарваза и верховьях Инда. Часть их проживала даже в Сарыколе, где основали свои поселения. Два из них(Пакпух и Шакшух) существовали до начала ХХ века и были описаны майором Биддалфом. По-видимому, в годы своего расцвета эта страна охватывала Сарыкол, верховья Аму-Дарьи и Инда. Удаленность от центров Персидской военной державы долгое время позволяла стране сохранять независимость и быть оплотом восточного митраизма.

Эволюция и участь западного митраизма нам известна по рассказам римских историков о конце династии Северов и Юлиане Отступнике. На восток от Персии проповедники митраизма встретили целый ряд племен, часто дезорганизованных и потерявших религиозно-идеологические ориентиры. Одним из таких образований стал союза племен жунов, изгнанных из Китая - Шангшанг ("знатные жуны" по-тибетски). Они обитали на склонах западного Тибета, когда их посетили проповедники митраизма Кхарустен и Кхарашва. "История буддизма" Таранатхи рассказывается о том, что после уничтожения иранской религии в Хорезме, там уцелела группа ткачей, которая перебралась в Хотан. Следы ее пребывания там были впоследствии обнаружены Томасом, согласно сообщениям которого предшественником буддизма в Хотане был индо-ирансий "культ дэвов", которые, по-видимому, представлял собой митраизм. Его утверждение в этой области произошло в IV веке до н.э.

Согласно "Хронике страны Ли", проповедники Митры были изгнаны жителями Хотана, не оказавшими им должного почтения. Следует отметить, что Zhuni-жуны упоминаются в обрядах жителей Гиндукуша и Балтистана, как покровители дардских по происхождению кланов. Здесь, в стране Гурнаватра даже возникла шаншун-иранская династия Аша. Согласно, тибетским источникам именно из нее прибыли по приглашению тибетского цэнпо Григума проповедники бон. Другая часть митраистов попала в Брушал (тибетск.- Бру-жа), где возник региональный религиозный центр. Его влияние быстро распространилось на район Горного Бадахшана. Так, статуя Митры была найдена в заброшенных квасцовых рудниках у памирской крепости Сарводы. Из этой области адаптированный к условиям горной среды обитания митраизм проник в виде черной религии бон на Тибет и стал основой для объединения этой горной страны, разделенной на мелкие племенные княжества. Можно выделить четыре этапа развития восточного митраизма-бон:

1. Начальная экспансия от момента зарождения митраизма до Дария II, когда многие жрецы Митры вынуждены были эмигрировать из-за нависшей над ними угрозы уничтожения на восток и старались найти убежище среди разрозненных горных племен восточного пограничья империи Ахменидов.

2. Мирное сосуществование многих религиозных учений на территории Персии до эпохи последних диадохов, 3. Окончательное поглощение митраизма зороастрийцами при Аршакидах, Кушанах и Сасанидах на Среднем Востоке. К этому времени остатки митраизма на востоке сохранились в горных долинах Гиндукуша - в вождествах буришков Брушале (Буттам иранских писателей) и Шангшанге и оформились в религию бон.

4. Экспансия бон на Тибет в начале нашей эры при цэнпо Някхри и Григуме.

Вместе с тем, по сообщениям тибетских хроник, бон тогда не представлял собой цельной религии, а распадался на девять направлений. Так, бонские жрецы, осевшие на территории Тибета при Някхри, считали ашей, выходцев из Гурнаватры, еретиками. Это привело к заговору и убийству Григума. Однако, вскорее его наследник Пудэ-Гунгьял вернул себе отцовский трон и положил начало консолидации бона.

Надо отметить то, что при движении религии Митры на Восток, число его адептов увеличивалось не только за счет племен и народов, обращенных ее миссионерами в свою веру. Политическая практика Ахменидов содержала в своем арсенале переселение народов с Запада на Восток. Так, был переселен целый ряд непокорных ираноязычных племен на восточную границу персидской монархии. Часто их верования были сходными с религиозной системой шенраба-мибо, что пополняло ряды митраистов. Однако, за Митрой шел Ахура-Мазда, поддержанный войсками Ахменидов. Для того, чтобы занять в государственнной иерархии почетное место, знать покоренных племен принимала официальную религию. Это делало ее более благонадежной в глазах персидских властей. После бескровного подчинения разрозненных государств Бактрии и Маргианы, происшедшего еще при Кире II между 535 и 529 годами до н.э., Ахмениды на территории Гиндукуша организовали седьмую сатрапию. При Дарии I она была использована персами как плацдарм для продвижения в долину Инда. Из вновь завоеванных земель была образована двенадцатая сатрапия - Гандхара, которая охватила территорию между реками Инд и Кабул до района современного Джелалабада.

Необходимость укрепления восточной границы, где господствовали воинственные племена саков и массагетов являлись постоянной заботой первой исторической династии Ирана. О постоянной угрозе Персии из степи свидетельствует "Шах-наме". Для укрепления своей власти наместники персидского царя способствовали переселению западных иранских племен в долину Инда. Об их появлении свидетельствуют находки культовых мест ранних огнепоклонников и совпадение некоторых мифов жителей Гиндукуша и Кавказа. Однако, если последователи Митры прятались в горы, царские переселенцы селились в важных районах, как это произошло с апаритами - катпарами, ветвью западно-иранского племении каспиев, прародителей кафиров. Основанные ими храмы огня просуществовали в отдаленных долинах до XVI века, когда их уничтожили четыре особо ревностных шиитских миссионера - Саид Мухаммад Исфахани, Абдуррахман, Шах Бурхани Вали и Шах Маланг.

2. Эпоха заселения: ди и шаки.

Первое упоминание о ди, поселившегося впоследствии в горах Бадахшана и Кабадиана, племени индо-европейского происхождения, связано с основанием царства Чжоу. В 1797 году до н.э. шанский князь Гунь-лю, потомок императора Шан Ку, бежал к скотоводческим пленам жунов и ди на реке Вэй, обладавших табунами лошадей. О их культуре и языке мало, что известно даже китайским хронографам. Нет ни одного шанского иероглифа, который адекватно переводится как "варвар". Для обозначения соседей используются разные названия, но преобладают среди них четыре: жуны(на западе), ди(на севере), мань(на юге), и( на востоке) и хуай-и(для долины Хуай). Со временем, названия соседних нецивилизованных племен сливаются и к началу периода "Весны и Осени" чжоусцы говорят о жун-ди и мань-и. Слово "жун" поначалу, видимо, имело значение военный и лишь потом стало применяться ко всей совокупности западных племен. По-видимому, эти племена были родственны арийцам и пришли из междуречья Дуная и Волги, где за полторы тысячи лет до этого была впервые приручена лошадь. У шанцев и их будущих наследников - Чжоу, были по крайней мере две причины дя ненависти и презрительного отношения к некитайским народам. С одной стороны, многие окружавшие их империю племена постоянно совершали набеги, а с другой становились объектом экспансии зарождавшейся империи. Очерняя варваров как унтерменшей в глазах общества, правителям Шан и Чжоу было легче оправдывать свои эгрессивные действия. Дух Комментария Цзо ("Цзо чжуань"), где описываются события с 722 по 464 годы до н.э.: "жуны и ди подобны волкам" и поныне разделяются многими отсталыми народами в соответствии с понятием, что "чужеземцам доверять нельзя".

В течение последующих двух с половиной веков потомки Гун-лю составили племя Чжоу и переселились в Бинь. Через пять веков после изгнания их легендарного предка Под давлением жунов и ди Чжоу, возглавляемые Шань(Дань)-фу(ваном), возвратились в Шань. Признав суверенитет Шань-И, они основали владение Чжоу в области Цишань, а их вождь получил титул гуна. В княжестве было создано пять управлений и положено начало регулярной администрации, начался переход от полукочевой жизни к новым жизненным стандартам. Находясь на западной границе государства Шань Чжоу вели постоянные пограничные войы с жунами и ди. За заслуги в отражении их набегов гун Чжоу получил титул Си-бо - правителя Запада. Дальнейшее усиление гунов привело к переходу в их руки верховной власти в 1027 году после битвы у Му Ю. Последующие сто лет держава Чжоу распространилась от берегов Янцзы до проходов Маньчжурию. Понимая, что удержать завоеванные территории сложнее, чем их захватить, ваны Чжоу стали проводить активную переселенческую политику.Так в верховья реки Вэй были переселены для защиты от набегов и разведения лошадей приморские племена во главе с Ином, который основал княжество-удел Цинь. Лояльность владетелей княжеств поддерживались браками между правящей династией и княжескими родами. С воцарением новой династии изменилась система управления страной. В ее основу был положен принцип вассалитета и иерархии, подкрепленный духовным авторитетом императора Чжоу - "мандатом неба". Среди правителей уделов(в большинстве членов правящей династии) была введена трехступенчатая титулатура. Таким образом, в короткие сроки на территории, равной по площади Франции и Нидерландам, возникла феодальная империя.

Что представляла в те времена армия Чжоу? Это были отряды уделов дружинного типа на колесницах , пополняемые крестьянскими ополчениями, формируемыми на базе волостей и придаваемых к колесничим. В эпоху Шан, предшествующей эпохе Чжоу, на два десятка копейщиков-ополченцев приходились возница-эниох и три хорошо вооруженных воина-прабата на колеснице, запряженной четверкой лошадей. В битве при Мин Цзяо положившей основание государству Шан участие приняло 70 колесниц, запряженных четверкой лошадей. В битве при Му Ю Чжоу выставили уже три сотни колесниц. К каждой из них был придан отряд из ста воинов. Для снабжения этого отряда выделялась специальная повозка, запряженной дюжиной волов. Вооружение шанцев состояло из сложных луков, бронзовых кинжалов, топоров - цюй и гэ, копий. Защитное вооружение армий Шан представляло из себя бронзовые шлемы и щиты. Только в начале VI веке до н.э. у солдат Чжоу появились примитивные доспехи. Колесницы с конской упряжкой могли возникнуть только на границе между кочевниками степей, обеспечившей ее лошадьми и экипажем, и земледельческими общинами, обладающими необходимой технической базой для сооружения такой боевой повозки. Согласно, китайским летописям колесницы использовались шанцами как пункты управления войсками и позициями лучников. В эпоху Чжоу они предстают в качестве основная силой их войск. На 14 "армий" ( 6 западных и 8 восточных) императора Чжоу приходилось значительно большее количество войск их вассалов. В зависимости от величины и титула своего правителя каждый удел выставлял 1, 2 или 3 "армии" в состав имперского войска.

Исторический опыт показывает, что для сражений с армиями типа народного ополчения победоносным является методы малой войны - большие переходы, внезапные засады и набеги. Подобные действия почти всегда приводили к деморализации народных ополчений и в конечном итоге привели к их поражению Шан. Хроники утверждают, что Чжоу основой обороны стали профессиональные подразделения 14 армий императора и гарнизоны уделов - дружины (ши). Основу армий Чжоу составляли боевые колесницы, подчинявшиеся "маршалу" (сы-ма). Становление боевых колесниц, как основного вида оружия, связано с господством на поле боя обученой легкой пехоты - стрелков из лука, аконтистов ( дротикометателей) и пращников. Заняв удобную позицию небольшой отряд легкой пехоты мог опрокинуть плохо вооруженных ополченцев, даже не вступив с ними в рукопашный бой. В таких условиях колесница становилась важнейшим средством маневра осуществляя маневр огнем на поле сражения, обеспечивая подвоз аконтистам и стрелкам запасов вооружения и организуя преследование бегущего противника. Никогда, ни в одном сражении колесницы не предусматривались для ударов по стоящей в плотном строю пехоте. Для успешного сопротивления военной системе Чжоу ее противникам необходимо было иметь схожее вооружение и организацию, позволяющую концентрировать в одном месте сравнимые с противником по боеспособности и численности силы. Это мнение подтверждается и чжоускими описаниями войн с варварами.

В 822 г.до н.э. во время царствования Сюань-вана согласно одной из од "Книги песен" описывается вторжение варваров-хунну в Китай. Их удалось разбить при использовании 10 боевых колесниц, что указывает на примерную численность войск, участвовавших в сражении с каждой стороны - примерно, по тысяче человек. Однако, колесничие перед боем спешились и приняли участие в сражении вместе с простыми пехотинцами. Следует отметить, что статус пешего солдата или прислуги при колесницах (юю) в имперском обществе не был высок. Правители уделов и чиновники обладали гораздо большим авторитетом. Это заставило многих удельных владетелей пополнять ряды своих войск за счет жунов-ди, нанимая как отдельных солдат, так и целые племена. В связи с этимв начальный период становления империи Чжоу (до периода "Весни и Осени") отличия между жунами-ди и поддаными империи отходят на второстепенный план.

Причин тому можно привести несколько. Главной из них является генетическая связь Чжоу с жунами. Несмотря на достижения Шан, в новом государственном образовании было много специфического, связаного с зарождением династии среди жунов. Это было опасно и в идеологическом смысле, поскольку существовала потенциальная угроза неприятия "цивилизовнными" поддаными новой власти в империи. Следовательно, до консолидации общества вокруг новой династии была необходима примирительная политика. Наконец, пренебрежительное отношении к варварам было невозможно из-за их высокого военного потенциала. Многие источники Чжоу указывают на многочисленность и неплохое вооружение племен, окружающих империю. Только благодаря лучшей дисциплине ее войскам удавалось побеждать жунов и ди. В противоборстве с варварами императорские полководцы опирались не только на грубую силу. Зная о доверчивости и простодушии своих противников, они часто использовали вероломные методы. Территориальное расширение империи было одной из актуальных задач удельных и имперских правительств. Это происходило различными путями: покорением и изгнанием слабых племен, покупкой земли, включением в состав империи с последующей ассимиляцией наиболее "миролюбивых" варваров. К началу периода "Весны и Осени" (772 год до н.э.) чжоусцы прониклись мыслью, что они являются истинной основой империи и забыли про свои жунские корни, о чем свидетельствуют некоторые пассажи из Комментария Цзо.

В 771 г. варварское племя цюань-жунов при поддержке правителя удела Шана захватило столицу Западного Чжоу Цзунчжоу. Так, варвары приняли участие в придворной интриге, целью которой была смена вана Чжоу. Свергнутый ван Бао Сы и его сын были убиты, а его жена увезена жунами. "Законный" ван Пин-ван (770-720 гг. до н.э.) начал свое правление как марионетка правителей удела Шан, но под своих давлением придворных и внешних обстоятелств - той же опасности набегов жунов и ди перенес столицу на восток - в Чэньчжоу. Началась эпоха Восточного Чжоу. Очевидно, что к этому времени жуны и ди представляли серьезную военную угрозу для правителей Чжоу. Многие хроники рассказывают о потерях ванами Чжоу десятков армий в сражениях с варварами. Для того, чтобы побеждать многочисленного противника племена жунов и ди по степени подвижности, организованности и вооружению должны были превосходить армии Чжоу. Поскольку в хрониках постоянно говорится о набегах жун-ди на уделы в Чжоу, можно предположить, что за тысячелетие противостояния сторон у племен возникла военная организация на базе родо-племенных объединений по типу викингов.

После смерти Пин-вана в 720 г. до н.э. Чжоу под воздействием центробежных сил распалось на 124 мелкие княжества. Начался период Чуньцю ("Весны и Осени"), продлившийся до 480 гг. до н.э. Китайские историки в это время практически не разделяют жунов и ди. Видимо, это связано с тем, что жуны и ди перемешались между собой и выступили единым фронтам, осуществляя грабительские походы в территорию Чжоу.. Постоянные набеги и разорения жунов и ди привели к восприятию племенами политической и материальной культуры Чжоу , в первую очередь военной. Это подтверждает и оккупация жунами части удела Ци в 708 г. до н.э. и основание на его территории 12 варварских княжеств. Наступление жунов и ди на уделы Чжоу достигла своего апогея во время набегов на Цзинь в 644 г. до н.э. и Вэй в 642 г. или 660 г. до н.э. В 649 году до н.э. одно из племен жунди в течение нескольких месяцев хозяйничало в окрестностях столицы Чжоу. В этот период одно из варварских племен - байди(белые ди) начинает фигурировать в политике многих уделов чжоуской конфедерации. Попеременно выступая на стороне различных правителей, варвары перенимают имперский военный опыт и втягиваются в политические интриги. В большинстве случаев их отряды не являлись наемниками, а представляли собой военные формирования отдельных политических образований.

К середине VII века на территории Чжоу постепенно консолидировались несколько крупных уделов, правители которых попеременно оспаривали друг у друга гегемонию над империей. В этих условиях началось постепенная ликвидация варварских государственных образований на территориях формально подвластных ванам Чжоу. В последней трети VII века отряды жунов изгноняются с оккупированных ими ранее территорий удела Ци гуном Му из удела Цинь. Политическая интеграция варваров с Чжоу зашла так далеко, что 636 г. до н.э. Сян-ван был вынужден из политических соображений взять жену из племени жунди. Когда он стал вновь интриговать против них, он был свергнут князем удела Дай, получившего поддержку жены Сян-вана и ее соплеменников. Своей кульминации война с варварвами достигла в момент изгнания Вынь гуном части жунов, чи (красных) и бай (белых) ди из Западного Хэбэя и Хэси. В 545 году до н.э. послы белых ди названы среди послов при дворе Цзинь. После этого сообщения племя бай ди исчезает из китайских рукописей больше чем на столетие.

Чи ди и жуны ушли на Кукунор и в Саяны. Здесь они осели и основали свое государство - Шангшанг. Их царь Пишанг, согласно Шах-наме, стал отцом грозного соперника кеянидов - Афрасиаба. По-видимому, в V веке до н.э. южная группа изгнанников достигла области современного Кандагара, Бадахшана и Кабадиана (Камбоджи индийских пуран). Они прошли через перевалы и долины Гиндукуша и столкнулись с двигавшимися им навстречу иранцами. Как сообщают китайские летописи, в начале пятого века до нашей эры племена белых жунов, изгнанных из Хэси, под руководством Йеды заселяются в Кандагаре. Следы бади можно найти в Дире, Свате, Бадахшане и Кабадиане. В топонимах "дадики", "Бадахшан" и "Кабадиан" явно прослеживается корень "бади". В Вахане, Каратегине, Дарвазе, Сарыколе, других местах Памира и Гиндукуша можн встретить светлорусых и голубоглазых людей славянского или германского типа, несущих генотип древних бади. Согласно легендам, дарвазские белокурые красавицы являются потомками пери, спустившихся с гор. Почему они шли этим путем? Мы полагаем, что с эпохи китайского неолита по этому пути уходили жуны и ди, вытесняемые иньцами и шанцами из их среды обитания.

Появление жунов и бади на Среднем Востоке произошло в момент столкновения мидян с саками. "Шах-наме" упоминает "хакана чинов" как главного союзника туранцев в борьбе за Хорасан. Несмотря на кровопролитные войны мидянам и пришедшим им на смену персам не удалось вытеснить саков и бади с территории современного Афганистана, где они расселились по всему Гиндукушу. Последние байди были изгнаны из Китая уже в эпоху Александра Македонского и под ударами конницы юэчжей также ушли по пути своих предков. Несмотря на то, что предкам современных китайцев удалось вытеснить ди из их среды обитания, эти племена уходили сохранив достижения современной им китайской цивилизации и , в первую очередь, ее военный опыт. Они переселились с плодородных китайских равнин в далекие западные горы, чтобы через несколько веков возродиться в рамках нового государства.

Памирская легенда о Мата-таше, по-видимому, описывает события четвертой волны переселенцев - саков. Согласно ей, Сиявуш взбунтовался против собственного отца Хайкуса и осел в долине Зеравшана. Однако, не поделив власти с братом Афросиабом был изгнан последним в Бадахшанские горы, где поработил местное население. Отсюда, пошел народ сияхпушей, поскольку воины этого народа носили черные колпаки. Известно, что такой головной убор был у сако-массагетских племен. По-видимому, речь идет о переселении племени ассакенов, которое произошло накануне завоевания Бактрии Киром. Перебравшись из Великой степи в плодородную долину Зеравшана они не ужились с местным населением. Под давлением бактрийцев или мидян, они откочевали в горы Памира, где покорили и частично ассимилировали мугов. Через некоторое время сложилось племенное государство ассакенов, охватившее Памир. Пришедшие незадолго до этого бади оказались расколотыми: часть ушла на запад в Хутталь, где стала известна, как эфталиты, а другая - повернула на юг в верховья Инда и образовала дардскую народность.

3. Эллинизм на Гиндукуше.

К началу похода Александра Македонского, Гиндукуш, согласно Геродоту, входил в состав седьмой сатрапии державы Ахменидов. Эта сатрапия включала в себя районы населенные племенами саттагидов, дадиков, апаритов и гандариев и платила дань в 170 талантов. Ополчение сатрапии под руководством Артифия сына Артабана участвовали в походе Ксеркса на Элладу. Оно состояло из легкой пехоты дадиков и гандариев и предоставивших вспомогательную легкую конницу саттагидов. Вооружение легкой пехоты дадиков и гандариев состояло из тростниковые луков и копий, а голову их защищали шлемы, похожие на митры. Эта экипировка не отличались от вооружения бактрийцев и жунди, если исходить из описаний китайских авторов. История Гередотом говорит о дадиках и гандариях, как о родственных племенах. Это доказывает о глубокой ассимиляции бади с местными индоарийцами. По-видимому, эти племена сблизились настолько, что стали неразличимы. Тем не менее бади(ки) после своего прихода заняли более высокое положение, поскольку Восточный Гиндукуш с этого времени стала называться страной дардов. Поскольку это название сохранялось многие века, то следовательно, бади оказались более сильным этническим и культурным компонентом, чем гандхары. Упомянутые Геродотом апариты (катпар) были предками кафиров. Место их проживания проще всего локализовать: по их имени долина Читрала стала называться Катором. Они были западно-иранского происхождения и, по-видимому, являлись ветвью племени каспиев. Четвертое большое племя, населявшее VII сатрапию в эпоху Геродота - саттагиды имели шакское происхождение. По-видимому, последние два племени переселились на Гиндукуш уже при персидском владычестве, потеснив племена буришков. Несмотря на номинальную зависимость от персов и уплату дани, некоторые народы Пригиндукушья, такие как кхаша были независимы и "не известны" сборщикам дани. Другие горные племена - гуреи и вахики жили в уединенных, труднодоступных долинах и были практически недосягаемы для диктата персидских шахов.

С ослаблением центральной власти и отпадением в начале IV в. до н.э. индийских областей от Персии началась новая волна переселения иранских племен в седьмую сатрапию. Были ли эти перекочевки санкционированы шахами или являлись следствием демографического взрыва на Иранском нагорье трудно сказать. По-видимому, слабеющая Персидская держава не могла противодействовать таким передвижениям племен и закрывала на них глаза. Именно тогда появились на Гиндукуше ассакены, пришедшие с Памира, - племя саков, поглотившее саттагидов. Персидская власть уже не могла препятствовать формированию на территории VII сатрапии племенного государства ассакенов, стоявших по социальному развитию выше бади-дадиков и гандариев. Политическое влияние ассакенов за короткое время распространилось на Брушал и долину Пянджа, о чем свидетельствуют действия Александра Македонского в кампаниях 331 и 330 .годов до н.э. Появление сильного независимого государства на границе владений Ахменидов не было единичным явлением. Начавшийся при Артаксерсе II распад Персидской державы привел к поощрению возникновения на границах империи полунезависимых деспотических государств. Уже к середине IV века до н.э. к северу от Гиндукуша существовали племенные княжества, формально признавашие авторитет Ахменидов. Таковой были, например, Паретакена и Мамакена, позднейшая Усрушана. В названии последней совершенно ясно просматривается название образовавшего его племени мугов. Именно эти государства смогли на целых три года задержать вторжение Александра Македонского в Индию. С приходом македонян начался на Гиндукуше "железный век":

"... Но минул и этот век, уступив место веку железа. Сумерки сгущались над отцами. С запада пришел Искандер, приведя стройные полки воинов , одетых в железо. После сумерек наступил снова день. Купцы по дорогам, проложенным Искандером, посылали богатые караваны. Снова возродилось величие Балха, покорившего дардистан и Пенджаб. Восточные царства не смог покорить великий завоеватель. Когда завязалась железная ветка, показались на дереве стальные отростки. Когда железо чисто, то звук его тяжел, мрачен. Сталь же ломает железо, сталь звенит как струна ситара. Для того, чтобы из железа сделать сталь, необходимо пройти огонь закалки. Через многие страдания пройдет мир, чтобы, закалившись, сделаться подобным стали..."

Маршрут движения войск Александра Македонского в Индию из Бактрии начался в ферганском городе Оше. По пути он подавил восстание согдов, поддержанных саками. Семь городов мугов в Усрушане не смогли долго сопротивлятся осадным машинам македонян. Согласно одной из местных легенд, на дне озера Искандер-Куль лежат развалины города огнепоклонников Оташпараста, оказавшего завоевателям сильное сопротивление. Дальнейший его путь проходил через Каратегин в долину Пянджа. Даже через две тысячи лет правители-миры этого небольшого горного княжества считали, что являются прямыми потомками македонского царя. Согласно Арриану, здесь ему оказал сопротивление местный правитель Хориен, укрывшийся на неприступной скале. Согласно сообщения Курция Руфа, другое имя Хориена - Сисимитра, что указывает на религиозную ориентацию аристократии данной области - митраизм или зороастризм. Историки до сих спорят о местоположении скалы Хориена, но, очевидно, она располагалась в Бадахшане. После ее падения Курций сообщает, что Александр совершил короткий поход в страну саков, где захватил много скота, часть которого подарил Хориену. По-видимому, римский историк рассказывал о первой попытке македонского полководца покорить кочевников Памира.

Согласно местным легендам, сам царь побывал в верховьях Язгулема, где поныне существует мазар Поче-Искандер. Согласно местным легендам, здесь располагался лагерь Александра и отсюда он спускался в "царство змей". Как мы полагаем, царь искал выход из этой тупиковой долины на восток и не нашел его. В устье Язгулема была построена "кувшинная" крепость, которая вплоть до 1877 года была одной из главных доспримечательностей Дарваза. Возможно, именно она стала той железной стеной, которой легендарный Искандер отгородил мир от "злобных Гога и Магога". К событиям этой войны относятся сказ о великанах Ванча, оборонявших крепость и ушедших в снега, и вторая часть памирской легенды о Мата-Таш: отступавшая конница ассакенов была зажата победоносным противником в неприступных горах и укрыли свои сокровища в пещере. Однако, вскоре все войско погибло от истощения, предварительно съев всех лошадей. Эти отрезанные от остального мира беглецы и были, по-видимому, под яджуджами и маджуджами. Оседлые жители Бактрии и Согда имели все основания ненавидеть ассакенов и горцев-мугов, совершавших опустошительные набеги на их поля. Следует отметить, что у арийских народов (например, в русских былинах) под "змеями" подразумеваются кочевники. Таким образом, "неизвестный" поход Александра Македонского в страну саков получил свое отражение в двух красивых легендах средневековья.

В Дарвазе в 1949 году была записана поговорка: "Сикандар - наш шах, тропа Кайванд - наша дорога" (Кайванд - тропа по правому берегу Пянджа). По-видимому, долины Ванча и Язгулема - это самая восточная точка Памира, куда ступала нога македонского царя. Язгулемцы и жители Дарваза, по мнению Масловского, имеют ярко выраженую семитскую внешность и считают себя потомками солдат Александра Македонского. Согласно местным легендам здесь колонна Александра Македонского разделилась и часть их осталась навечно в этих прекрасных местах. Это сказание не противоречит практике македонского полководца, который основывал на завоеванных землях из солдат негодных для полевой службы военные поселения - катэкии. Одной из них стала долина Язгулема, где возможно была основана одна из многочисленных Александрий. Страной саков Курция Руфа являлось государство ассакенов, центр которого располагался к югу от Гиндукуша. Выход македонян на его северо-западные границы и жестокий грабеж ими горцев настроили правителя ассакенов по отношению к пришельцам резко негативно. Именно этим можно объяснить непримиримость, которую он проявил в войне против Александра Македонского.

Несмотря на то, что Хориен сдался и получил 30000 голов скота "саков", другие вожди Партакены Австан и Катан продолжали борьбу с македонянами. Даже после ухода Александра Македонского через Бадахшан в Бактры отряды его полководцев Кратера, Полисперхонта, Аттала и Алкеты некоторое время оставались в области Габаза, находящейся недалеко от скалы Сисимитра. Подробности этой борьбы неизвестны, как неизвестно происхождение Австана и Катана. Правда, последний дважды упоминается Курцием, являясь сподвижником Спитамена. Опыт и лучшая организация решили исход борьбы в пользу Кратера: Австан с полутора тысячами пехоты попал в плен, а катан с 120 всадниками погиб на поле боя. Затем последовал зимний поход Полисперхонта в Бубацену - долину Пянджа. Потеряв много солдат в зимних горах( Курций сообщает о гибели 2000 пехотинцев и многих лошадей в снежной лавине) Полисперхонт не смог подняться вверх по Пянджу. Об этой неудаче говорит молчание греческих источников о захвате лазуритовых и лаловых копей в его верховьях. Следовательно, муги, брушальцы и ассакены смогли отразить второй поход македонян, что еще больше укрепило их надежду на победу.

В конце весны 327 года до н.э. войска Александра, перевалив через Паропамис, вошли в долину Кабула. Индийская кампания началась в 330 году до н.э. с операции, целью которой было отразить фланговую угрозу главной коммуникационной линии македонян с севера. По свидетельству Арриана и Курция Руфа, армия завоевателей разделилась: часть ее(большая часть пехоты и обозы) под командой Пердикки и Гефестиона двинулась по южному берегу Кофена-Кабула, а царь с конницей и пехотой Кратера прошел по северному, где встретил дружественное ему племя нисейцев, с которым установил дружественные отношения. Согласно Курцию Руфу и Арриану, эти племена поклонялись культу Диониса и жили строем, близким к тому, который существовал у кафиров до афганского завоевания в конце прошлого века. По более поздним сообщениям, кафиры и сияхпуши, являются дальними потомками ирано-арийских племен и жунов-бади - нисейцев и гуров, населявших территорию от Герата до долины Кунара. Дружественная встреча и вспомогательный отряд из 300 всадников, пополнивший македонскую армию, обеспечили крепкий тыл Александру Македонскому.

Использовав долины нисейцев в качестве плацдарма, македоняне вторглись во земли ассакенов и аспасиев. По-видимому, успешное сопротивление македонянам на северной границе дало надежду царю ассакенов на успешное сопротивление. Однако, он не учел того, что к этому времени Александр Македонский стал одержим манией мирового господства: замена македонян в войске на местных и греческих наемников, жестокое подавление заговора пажей и введение пышных персидских ритуалов только укрепили деспотизм царя. Неудачи двух походов против горцев только распалили великого полководца, который лично возглавил экспедицию против них. Первыми под удар царя попали аспасии, укрепленная столица которых Дирта была взята за два дня. Она была разрушена, а жители поголовно проданы в рабство. Уничтожение городов - не случайные эпизоды восточной кампании Александра, а необходимая мера для удержания в руках завоеваний. Подобные случаи происходили повсеместно: Фивы, Галикарнас, Тир, Персеполь... Малочисленность и низкая боеспособность горцев были обусловлены не только их социальной организацией и примитивной тактикой, но и вооружением - кинжал, лук, копье и шлем эпохи Геродота, дополненые мечом - акинаком и сагариссой - обоюдоострой секирой саков.

Расправа македонян с жителями Дирты возымела свое действие: без боя сдался следующий город - Андака. Оставив пехоту Кратера для покорения аспасиев, живущих на Кофене, царь с большим отрядом конницы и 800 димахами (конной пехотой) пошел на северо-восток и оказался в долине Эваспла (Кунара), где укрывался правитель аспасиев. Местное население сжигало свои укрепленные поселения и уходило в горы. В одной из стычек на холмах Эвласпа Птолемей Лаг убил вождя аспасиев, но с организованным сопротивлением было покончено. Пришедшему следом за царем Кратеру было приказано умиротворить область и восстановить один из местных городов Аригей, который имел важное стратегическое значение, прикрывая с севера долину Кабула. Здесь также была основана катэкия. Потерявшие своего вождя многочисленные толпы аспасиев попробовали разбить немногочисленный отряд македонского царя, но потерпели сокрушительное поражение: область была покорена. Наступил черед непокорных ассакенов.

Их правитель не терял времени даром и собрал большое войско: по сообщению Арриана, он собрал 30000 пехоты, 2000 конницы и 30 слонов и заключил союз с правителем Кашмира. Однако, македонский царь подтвердил свою славу непревзойденного стратега: с наиболее подвижной частью войска он перевалил через горы и оказался на землях гуреев, родственных нисейцам. Согласно описаниям античных авторов, река Гурей является Читралом или одним из его притоков. Отсюда он вторгся в коренные земли ассакенов. Неожидавшие вторжения македонян с этого направления их вожди разошлись для защиты своих городов. Так, используя маневр, царь лишил царя ассакенов полевой армии.

Согласно Страбону, основной маршрут движения колонны Александра Македонского проходил через местность Daedala населенную племенем Assakenoi - Дир и Нижний Сват. Главной целью царя стал главный город ассакенов - Массага, где македонянам было оказано серьезное сопротивление. Несмотря на поражение под стенами города, его защитники смогли отразить три штурма. Только после того, как во время вылазки погибла значительная часть гарнизона Александр Македонский вошел в город. Вслед за падением города царь отправил отряды Алкеты и Кена к другим городам ассакенов: Оре(Удеграму) и Базире(Барикоту). Однако, их гарнизоны надеялись на помощь Абисара Кашмирского, выступившего к ним на помощь. Опасаясь задержки македонский полководец лично выступил на помощь своим полководцам. Жители Оры и Базиры опасаясь судьбы аспасиев сожгли свои дома и бежали в неприступную сватскую крепость Аорн. Описание этого укрепления очень напоминает "Скалу Хориена" в Паретакене: мощная стена, перед которой глубокая пропасть, а единственная дорога наверх узка и неудобна. Курций Руф и Диодор сообщают о сложности штурма крепости. Потребовалась храбрость Птолемея, подкуп проводников и целая неделя, чтобы подвести под ее стены осадные машины. Александр даже предоставил "золотой мост" гарнизону крепости только для того, чтобы избежать потерь при ее штурме. Курций Руф по этому поводу заметил, что царь оказался скорее победителем природы, чем врагов. Захватив эту крепость македонский царь назначил ее правителем одного из местных правителей - Сизикотта. Так было покончено с независимостью ассакенов.

Раскопки в селении Алиграма в Свате подтверждают жестокость сражений, проходивших в Пригундукушье. Найденные предметы указывают на широкий товарообмен селения с Ираном, Кашмиром и территорией современного Афганистана, которые потом прервались. По результатам раскопок видно, что к моменту вторжения Александра Великого Сват, хотя и процветал экономически, оставался отсталой областью, переферией Индии и Персии. По рассказам Арриана и Руфа во время вторжения македонян многие аспасии и ассакены бежали в горы, где составили уже третью волну переселенцев. После ухода македонских завоевателей на юг страна аспасиев оказалась в изоляции и раздроблена на самостоятельные, хотя и связанные между собой селения. Ассакенам удалось сохранить свою организацию в связи с тем, что часть ее правящей знати перешла на службу новым завоевателям.

Согласно Арриану, Сизикотт присоединился к Александру еще в Бактрии. По-видимому, он был из той части местной знати, которая была готова подчиниться завоевателям. Однако, многие горные вожди продолжали сопротивление: часть ассакенов во главе с братом их царя Эфриком продолжала сопротивление. Ему удалось собрать 20000 бойцов и подкрепить их слонами выведеными из Массаги до ее падения. Тем временем, ситуация на юге требовала присутствия Александра, который должен был идти на соединение с Пердиккой и Гефестионом. Македонское войско шло на юг целых 16 дней, соблюдая все меры предосторожности: боевое охранение постоянно натыкалось на засады горцев. Тем временем, отправленные для разгрома Эфрика Неарх и Антиох смогли подкупом переманить на свою сторону некоторых вождей ассакенов. Те перешли на сторону македонян и поднесли в знак верности голову своего бывшего предводителя. Переход ассакенской знати на сторону македонян парализовал угрозу со стороны Абисара Кашмирского. Часть перебежчиков была включена в состав отрядов Неарха и Антиоха, а на землях непокорных были поселены клерухи. Согласно легенде, бытующей в Хунзе, три солдата Александра Македонского Алтит, Балтит и Ганеш остались в Канджуте и построили там свои дома. Вскорее вокруг них стали селиться буршики. Так возникли первые три селения Канджута. Таким образом, подкуп и жестокии репрессии обеспечили покорность племен в предгорьях Гиндукуша. Кампания в этих горах отняла у Александра больше времени, чем подчинение всей Передней Азии. Она стала первым этапом эллинистического проникновения в Северо-Западную Индию.

Начало борьбы диадохов и свержение Чандрагуптой династии Нандов привело к уходу большинства греков из Пригиндукушья на север - во владения Селевка. Уже в последние год жизни Александра ассакены вновь откололись от его империи. Единственным греком в долине Инда был Эвдем, но его ресурсы были подорваны двумя восстаниями катэкий в Бактрии. Не располагая собственными силами, он попытался использовать соперничество Пора и Чандрагупты. Однако, после предательского убийства первого он стал не нужен второму и поспешно бежал из сатрапии. Сразу после этого южные предгорья Гиндукуша - Гандхара были незамедлительно заняты войсками основателя империи Маурьев. Несмотря на поглощение долины Инда новой империей ее торговые связи с западом сохранились: купцы из Александрий Арахозии (Кандагар) и Кавказской (Беграм) иногда посещали верховья Инда. К концу третьего столетия до нашей эры после похода Селевка Никатора граница эллинистических государств прошла к северу от Кабула, оставив области Восточного Гиндукуша в сфере влияния государства Маурьев. Первые правители этой династии уделяли значительное внимание своей далекой окраине, воспринимая ее как ворота для иностранного нашествия. Внук Чандрагупты царевич Пиядаси, будущий царь Ашока, провел целых десять лет на севере Индии. Его войска появлялись в пределах Афганистана, Кашмира и Пенджаба. В Кандагаре сохранялась его билингва, написанная на греческом и арамейском языках. Содержание эдикта чисто индийское - это буддийская проповедь почитания и благочестия. Пока Пидаяси занимался моральным воспитанием подданых, местные правители собирали с них дань и исправно пересылали императору. Они должны были поставлять вспомогательные контингенты, которые жестоко карали непокорных. Так, во время своего наместничества будущий царь подавил восстание правителя Таксилы и покорил племя Кхаша, которые, по-видимому, переселились на земли аспасиев из Маргианы.

В связи расцветом Персидской державы в VI веке до нашей эры политический центр Индии постепенно сместился к востоку - в район Бенареса и Патны. Это привело к упадку брахманов утерявших первенствующие положение в обществе. Если на западе арийцы преобладали над покоренным населением, то дальше к востоку они составляли только тонкую привелегированную прослойку, господствующую над массой автохтонного населения. Именно там возникли первые мощные царства - Кошала и Магадха. Они управлялись наследственными династиями, опору которых составляла военная каста кшатриев. Уничтожение в междоусобной войне одного из таких царств - Шакья, дало миру одну из мировых религий - буддизм. Спасшийся от преследования царя Вирудхаки царевич Гаутама объединил возникшие задолго до него теории ахимсы и кармы и создал цельное религиозное учение. Созданая им община монахов была открыта за редким исключением для всех неофитов. Буддийская этика, делавшая упор на приобретение религиозных заслуг добрыми делами, оказалась приемлимой для широких слоев индийского общества. Деспотическая властьцаря ограничивала власть кшатриев и брахманов, но для них открывалась возможность направить свою энергию на религиозном поприще, не теряя статуса касты. Однако, сложность кастовых и политических приоритетов породило противоречивые и сложные этапы его развития.

При восшествии на престол Ашоки буддизм стал государственной религией империи Маурьев. После своего III (I) конгресса в Пригиндукшье появляются первые проповедники буддизма. Некоторое время спустя Гилгит начинает упоминаться как область на пути буддийсих паломников из долины Тарима в Индию и назад. Согласно рассказу китайского путешественника Фа-сяня, через 300 лет после ухода Будды в нирвану, т.е. около 160 года буддизм широко распространяется в верховьях Инда, что подтверждают древнейшие надписи на брахми вдоль дорог и основных долинах. Об этом свидетельствуют и многие нарративные источники, рассказывающие о деятельности Ашоки и его преемников. Несмотря на то, что буддийсим миссионерам удалось окончательно вытеснить другие верования с равнин, в глубинных районах гор продолжал господствовать культы Зороастра, Митры и местные языческие верования, следы которых сохранились в религиозных воззрениях современных дардов. Следы огнепоклонников еще долгое время сохранялись в уединенных долинах Гиндукуша. Так, по сообщению Абусаида Шохуморова, в ущелье Богов-Дари в Сеучане до ХХ века просуществовал храм огня. Однако, главным местом паломничества огнепоклонников был Балх, где находился храм огня Павобашар. В Систане долгое время функционировал храм Каркуй. В Баррушане и Хороге на территории Памира вплоть до исламского завоевания также функционировали храмы огнепоклонников. Однако, в последние годы до нашей эры учение Зороастра окончательно вытесняется буддизмом. От него сохраняются лишь некоторые обряды: например, прыжки через костер во время рамадана, совпадающего с традиционным праздником огнепоклонников - Алов-параком.

Последние цари династии Маурьев были слабыми правителями, но и они уделяли внимание своей северной границе. В хронике раджей Кашмира(Rajatarangini), упоминается строительство пятым царем Маурьев после Ашоки Сурендрой города-крепости Вихара в стране дардов. Она должна была отражать набеги из Брушала. Начавшиеся еще при жизни царя Ашоки центробежные процессы привели к отпадения окраин. Процесс распада государства Маурьев достиг своей кульминации в 205 году до н.э., когда в долине Кабула появились войска Антиоха Великого. На северо-запад от Гиндукуша бурно развивалась государственность, причудливо сочетающая достижения Ахменидов и эллинов. В середине третьего столетия восточные сатрапии державы Селевкидов постепенно обретают независимость. Этот процесс происходит по разным причинам. В одних провинциях резко усиливаются местные племена(Парфия), а в других греко-македонские пришельцы берут власть в свои руки(Бактрия). Разношерстность правящего класса и противоречия между различными этническими группировками в Срединной Азии приводят к чехарде правителей: от Диодотов к Эвтидему, от Эвтидема к Эвкратиду и так далее.

После ухода из Средней Азии Антиоха преемник Диодота II Эвтидем, руки которого на западе были связаны договором с Селевкидами, начал наступление на восток. Около 200 г. до н.э. его отряды вошли в Яркенд, который стал самой крайней точкой продвижения эллинов к Китаю. Его сын, зять Антиоха, Деметрий I начал наступление в Индию из долины Кабула. После смерти Деметрия около 195 г. до н.э. в долине Инда обосновался его брат - Антимах, отстранивший своих племянников Агафокла и Панталеона. Около 190 г. до н.э. он провозгласил себя царем. При нем экспансия греко-бактрийцев в Северную Индию резко усилилась: они овладели Пушкалаватой и Таксилой (Пенджабом). Еще через двеннадцать лет передовые отряды Антимаха появились в Доабе. Вскоре они были отозваны на подавление восстания Агафокла, возвратившего себе отцовский трон.

Последний из Маурьев Брихадратта не смог организовать эффективного сопротивления завоевателям и был свергнут своим военоначальником Пушьямитрой, основавшего династию Шунгов. Его поддержали брахманами, недовольные господством буддийсой династии. Вновь основанная династия и отпавшие от него царства - Андхра и Калинга, заняли резко антибуддийсую позицию. Под влиянием гонений проповедники и адепты буддизма устремились на север - во владения Агафокла, победившего в 180 г. до н.э. своего дядю. Через пять лет к власти в Бактрии пришел Эвкратид, свергший там потомков Эвтидема. Война Агафокла с узурпатором на время остановила натиск эллинов-яванов на Индию. После смерти Агафокла войну с Эвкратидом продолжил его сын Деметрий II. Правитель Бактрии испытывал постоянное давление с запада - парфяне завоевали две западные провинции Бактрии и с севера - ему угрожали племена, известные в Китае как юэчжи, а в эллинистическом мире как тохары (хотя, как выяснили последние исследования являлись отдельным народом). Эти факторы заставили Эвкратида искать пути расширения территориальной базы своей власти. Столкновение с Деметрием стало неизбежным и небольшое войско Эвкратида вторглось в 162 г. до н.э. в Индию. Несмотря на то, что Деметрию удалось собрать большое войско (в биографии Эвкратида указывается его величина в 60000 человек), его боеспособность была крайне низка. После непродолжительной кампании греко-бактрийцы без особого труда захватили Гандхару и западный Пенджаб. Однако противоречия в стане бактрийцев были столь велики, что Эвкратид был убит своим собственным сыном Гелиоклом в долине Кабула. Это послужило сигналом к отпадению от вероломного сына Эвтидема Бактрии, распавшаяся на десятки владений. Власть Гелиокла ограничилась районом Кундуза, долиной Кабула и западным Пенджабом. Конец последних греческих правителей в Бактрии наступил в 105 г. до н.э. после их смены кушанами.

В долине Инда остался один из военачальников или родственников Эвкратида - Менандр, который продолжил завоевание Индии. После того, как потомки Эвтидема и Деметрия после ожесточенной борьбы признали его власть, он начал широкомасштабное завоевание Индии. В середине второго столетия до нашей эры армия Менандра выступила из Сакеты (Сакалы) и вторгается в долину Ганга. Она состоит из яванов, матхуров и пангалов. Только с большим напряжением сил внуку царя Пушьямитры Васумитре удается отразить наступление. Согласно мирному договору граница греко-индийских владений переносится восточнее Матхуры. Дальнейшие войны с Шунгами, которые вели преемники Менандра Антиалкид и Аполлодот в последней трети второго столетия до нашей эры, привели к освобождению Матхуры. Уже около 120 г. до н. э. Граница проходит на север от нее.

Тем временем, в Восточном Гиндукуше продолжаются этнические и политические процессы. Буддисты, переселенцы и изгнанники из Пенджаба, вынуждены искать убежище от постоянных войн и религиозных преследований в уединенных долинах Инда и его притоков. Они селятся в Гилгите, Асторе и Чиласе, где постепенно ассимилируют буришков. Часть индоевропейского племени монов из района Дарела продолжает двигаться на восток и оседает в Балтистане. Воспользовавшись разгромом ассакенов, военные вожди со своими дружинами вторгаются на земли ранее заселенные аспасиями, гандхара и ассакенами и оседают на них, образуя правящий класс. В долине Кунара и его притков господствует воинственное племя кхаша (предки калаша и кхо). Постепенно расширяется сфера влияния Брушала. Его ядро охватывает долины Инда и его притоков: Балтистан, Чилас, Гилгит и Багрот. По мнению капитана Олафсена, в 1899 году изучавшего буришков, Брушал на грани эпох охватывал Памир и Ладак, а его центр располагался в долине Дарела. В качестве подтверждения своей гипотезы датский ученый отождествлял топ-ханы, сторожевые и ритуальные башни памирских горцев с дханами - башнями молчания зороастрийцев.

4. Номады и экспансия Хань в Восточный Туркестан.

Кочевые племена саков и массагетов известны в связи с историей Древних Греции и Персии. Их давление на северную границу державы Ахменидов было постоянно действующим военным фактором на протяжении всей ее истории. Части саков даже удалось прорваться через границу Персии и осесть на территории современного Систана, древнее название которого было Сакастан. Другое племя саков - ассакены продвинулась на Гиндукуш и осели на его южных склонах на правах федератов. Раскопки в районах их расселения(Нижнем Свате) указывают на наличие слоя Акуловской культуры. В Свате и в долине Тор на берегу Инда найдены хорошо сохранившиеся изображения двухколесных повозок кочевников, которые были распространены в первом тысячелетии до нашей эры от Каратау до Хингана. И это при том, что Гиндукуш непроходим для колесного транспорта.

Анализ сообщений о походе Александра Македонского и войнах диадохов указывает на то, что племена Пригиндукушья(аспасии, ассакены и буришки) имели примитивную государственность - вождества, состоящие, как и у иранцев, из округа в составе центрального укрепления и нескольких окружающих его селениий. Государство ассакенов, видимо, приближалось к более высокой ступени организации, поскольку в состав его войска входила кавалерия и слоны, содержание которых невозможно без наличия аппарата редистрибуции. Тем не менее, македонское нашествие отбросило социальное развитие народов Гиндукуша далеко назад, поскольку ни диадохи, ни Маурья не были заинтересованы в консолидации горных племен.

В четвертом веке до нашей эры племена шаков начинают уходить на юг под давлением новой силы - племени индоевропейского происхождения юэчжей. Исследования (Лауфер, С.И. Руденко, Б.И. Кузнецов) относят юэчжей к европеоидам и считают их выходцами из Согдианы, которые около IV века до н.э. перебрались на Алтай. Их переселение связывается с религиозной реформой Ксеркса, вызвавшей серьезные перемены в культуре племен Восточного Ирана (В.М. Массон). Бонская также традиция упоминает "могущественного царя, гневного Кхариши, существа попавшего под власть пяти ядов", который изгнал многие племена их своей страны.

Со времени повышенного увлажнения степи и достижения климатического оптимума численность беженцев стала расти, и их кочевья постепенно распространялись к югу. Полукочевая культура юэчжей была во многом схожей с культурой хунну. Они говорили на языке близком к североиранскому и, по-видимому, их самоназвание было согды. Китайские источники эпохи Борющихся царств(403-221 гг. до н.э.) впервые упоминают об юэчжах, а династийные хроники Циньи Хань уже дают подробные сведения об этом народе. Со временем, центр их кочевий переместился на территорию современной китайской провинции Канси и Алашанской степи. Здесь, на границе с Чжоу. они заключили союз с другими кочевниками - усунями. Это соглашение было направлено как против чжоусцев, так и другого кочевого племени - хунну, теснившего усуней. Длительный контакт с Китаем, взаимно обогатил народы: армия Восточного Чжоу отказалась от колесниц, сформировав конницу по образцу кочевников. С другой стороны - юэчжи переняли достижения своих партнеров-противников в области металлургии и стали использовать железо.

Наступившая в начале третьего века до нашей эры засуха обострила отношения между юэчжами и хунну. В 192 году до н.э. между ними началась пятнадцатилетняя война. Несмотря на помощь усуней и основателя империи Хань Лю Бана, она закончилась полным разгромом юэчжей и гибелью их правителя Кидолу. Победа над юэчжами была непростым испытанием для хунну - недаром вождь хунну пил "клятвенное вино" из кубка, сделанного из черепа Кидолу. Под давлением хунну побежденные разделились. Малые юэчжи осели в Наньшане, основная масса кочевников ушла в Фергану и долину Сыр-Дарьи. К ни мприсоединились разбитые в 182 г. до н.э. усуни. Несмотря на поражение армия юэчжей все еще была очень сильна, ее основу составляли конные лучники. Основная масса скифской конницы состояла из метателей дротиков , хотя среди них имелось и некоторое количество тяжеловооруженных всадников.

Разрозненные племена шаков не смогли устоять против больших масс степной конницы. В 165 г. до н.э. они потерпели поражение и бежали на юг - в Бактрию и Согдиану, где столкнулись с армиями эллинистических государств. Части их удалось просочиться через кордоны бактрийцев и парфян, а другие поступили к ним на службу. Ханьские хроники II века до нашей эры отмечают поход одного из царей шаков под давлением юэчжей через "висячие проходы" Гиндукуша. Археологические находки: бронзовые изображения животных и небольшой бронзовый котел позволяют проследить путь этих шаков через долины Памира, Корумбар(Ишкоман) и Чилас, вниз по течению Инда до долины Кандиа. Во время их нашествия были полностью разрушены поселения горцев на Пшарте и Базар-даре. Часть шакских племен осела в горных долинах и способствовала возникновению шугнанского и сарыкольского этносов, Их языки, согласно Томашеку, близки языку восточных саков. Вслед за ними шли усуни. Вторжение с севера подорвало древний Брушал и свело его до уровня небольшого племенного союза родственных племен буришков. Однако, большая часть шаков предпочитала продвигаться другим путем - через пустыни Маргианы в Систан и далее Белуджистан. Их правители, получившие титул кшатрапов, занимали земли в низовьях Инда, Катиаваре и Гуджарате.

II век до н.э. изменила лицо Бактрии и Согдианы: вместо Греко-Бактрийского государства, оспаривающего у индийских раджей власть над Доабом, здесь образовалось несколько десятков мелких владений, правители которых возводили свой род к Александру Македонскому. Эта традиция их потомками сохранялась два тысячелетия. Даже в 1891 году мир Канджута Сафдар-Али гордо отвечал английским колонизаторам, предлагавшим ему покинуть владения, что тхамы Хунзы, как и их предок Искандер Зу-л Карнайн никогда не покидают своих владений перед лицом врага. Память о греко-македонском владычестве среди народов Бактрии и Согдианы настолько сильна, что даже мифический покровитель их страны Ходжа Хызр, согласно традиции, является одним из гетеров Александра Великого. Среди них выделялись пять княжеств юэчжей, правители которых в китайской передаче носили титул си-хоу. В интерпретации Б.И. Кузнецова это аналогично титулу сатрапа округа, великого князя.

Распад Греко-Бактрийского царства позволил юэчжам закрепиться в Фергане, но не избавиться от хунну. Середина II века была ознаменована абсолютным господством последних в Средней Азии. Так, еще в 174 году до н.э. шанъюй Модэ направил войско одного из го полководцев Чжуши на запад. Победоносные хунну подчинили не только юэчжей, усуней, но и 28 других бактрийских городов-владений вплоть до Каспийского моря. Однако, в 129 г. до н.э. появился новый претендент на Маргиану и Трансоксанию - Парфия. Тяжелая конница Аршакидов после разгрома Антиоха VII под Экбатанами стала претендовать на роль главной силы на Среднем Востоке. Именно на этот период приходятся парфяно-шакские войны, в которых пали парфянские цари Фраат II и Артабан I. Ценой громадных усилий Аршакидам удалось занять пару владений на западе Бактрии и Маргиану: путь через Сакастан в Индию для шаков был закрыт. В то же время с востока к Бактрии стали подбираться ханьцы. Посольство императора У-ди прибыло в Фергану и предложило юэчжам-согдам возобновить союз против хунну. Перед юэчжами лежала более богатая добыча - разрозненные города Бактрии и Согдианы. Согласно сообщению Чжан Цяня, юэчжи ушли с Яксарта (Сыр-Дарьи) на юг, а на их месте поселились усуни. В 128 году до н.э. юэчжи основали пять владений к северу от Окса (Аму-Дарьи). Одно из них носило название Гуйшунь (Кушан) и стало зародышем мировой империи.К этому времени относится освоение южного караванного пути из Китая в Бактрию - Наньлу с ответвлением в сторону Сринагара. Его маршрут шел чот Турфана к Яркенду и далее через Алай в Фергану. Горный маршрут вел через Кашгар, Яркенд к перевалу Худжераб, а оттуда выводил на Гилгит(всего 200 ли по горам) и Пешевар. В Кашгаре до сих пор есть развалины "Каменной башни" - места, торговцы Бактрии и Согдианы встречались с китайскими купцами. Существовал и более южный путь, выводивший к Хунджерабу. Он проходил мимо озера Лобнор к Хотану и соединялся у Гумы(Пишани) с яркедской тропой. От него до последней остановки перед Хунджерабом(до которого оставалось 438 ли) было 1340 ли. Открытие этого пути вызвало экономический расцвет Бактрии и Согдианы. Дефицит торговли Римской республики с Востоком тогда составлял более 20 миллионов сестерциев в год, и львиная доля этих денег оседала у посредников. Долины Гиндукуша также переживали расцвет, поскольку стали пер евалочными центрами на южном ответвлении Наньлу. Начиная со II века до нашей эры здесь проходят маршруты индийских и китайских путешественников.

Желание монополизировать караванную торговлю с Западом породили целую серию дипломатических акций китайского императора У-ди в Парфии, Сирии, Риме, Индии и у саков. В целях контроля караванных путей империя Хань начинает продвигать свои войска в населенный иранскими племенами бассейн Тарима. Империя основывает специальное наместничество Западного Края - Сиюй. В течение двадцати лет отряды Хань постепенно занимают этот район. Объектами имперской экспансии становятся греческие правители Яркенда и оплот митраизма, государство Шаншань. Другой целью продвижения на запад становится стремление приобрести в Фергане "небесных коней"-аргамаков для создания боеспособной тяжелой конницы. Однако, первое китайское посольство окончилось неудачей: правитель Узгена, недовольный высокомерным поведением посла Че Лина, приказал его казнить. В отместку У-ди в 101 г. до н.э. посылает на этот город войско Ли Гуан-ли. Большие потери, понесенные при захвате Узгена на время приостановили военные операции. Второй поход Ли Гуан-ли был направлен против Эрши, столицы Кушан, правителем которых был сделан китайский ставленник. Большое напряжение сил, связанное с организацией походов в Фергану, вынудили императора У-ди отказаться от дальнейших походов на Запад. Через год ставленник Ли Гуань-ли в Фергане был свергнут, и У-ди признал права узурпатора. Кушаны вышли из этого столкновения окрепшими, но оно на время сковало их силы в центральной Бактрии.

Всю вторую половину второго столетия шаки не могли прорвать оборону бактрийцев и юэчжей, и только на рубеже первого столетия до нашей эры им удалось прорваться в долину Кабула. Это совпало с вытиснением войсками Хань племен хунну на север от Гоби. Вслед за этим произошло подчинение хунну и вытеснение кянов из окрестностей Кукунора. Это позволило открыть северный, более удобный маршрут Великого шелкового пути. К началу последнего столетия до н.э. Наньлу пришел в упадок и вместе с этим изменилась экономическая ситуация в странах, окружающих Гиндукуш. Наступил новый этап борьбы за Бактрию и Согдиану. Предводительствуемые вождем Мау шаки прорвались через Бактрию и оказались в долине Кабула. Здесь они начали длительную войну с потомками Гелиокла, которых подчинили около 75 года до н.э. В этой войне Мау воспользовался поддержкой другого греко-индийского царя Стратона. Последний прочно владел Гандхарой и Пенджабом(Таксилой) и был гегемоном в долине Инда. В 58 г. до н.э. преемника Мау Моги из долины Кабула изгнали юэчжи-кушаны, которые были наняты местными греческими династами. Они направил свою экспансию в долину Свата, где создал ядро государства шаков. Этому способствовало новое изменение торговой конъюнктуры. Оно было вызвано тем, что хунну, воспользовавшись ослаблением Хань, которое последовало вследствие неудачной войны императора У-ди в Корее, отложились от империи. Усиление кочевников повлекло блокаду северного маршрута Великого шелкового пути. Снова наступил расцвет Нань-лу. Длился он целых три десятилетия . Только к середине первого века до нашей эры Хань полностью восстановила контроль над Восточным Туркестаном и обеспечила безопасность северного маршрута.

Китайское правительство, не имея возможности посылать большие контингенты войск на западную границу, предпочитало действовать через своих местных союзников в бассейне Тарима. В то время это был Турфан, во главе которого стояла династией Чеши. Этот город занимал большой оазис с ираноязычным населением. Китаефильская династия Чеши узурпировала власть при помощи китайских войск, свергнув и изгнав законных правителей из рода Гуши. Для окончательного уничтожения антиханьских настроений потребовалась присылка войск Чжена Ги и Сыма Хи, которые прогнали китаефобов из оазиса. Изгнанники переселились в Фергану и Гиндукуш. Над Турфаном был установлен протекторат империи, подкрепленный гарнизоном ее войск. Династы Чеши, опираясь на китайскую помощь, начали войны с княжествами, которые ориентировались на хунну (Пу-лэй(Баракуль), Чжахот и т.д). Хунну, которые тогда господствовали в степях, помогли своим союзникам и через несколько лет захватили Турфан, из которого были выселены китаефилы. Однако, военно-экономическая мощь хунну в середине первого I века до н.э. была подорвана природным фактором, часто влиявшим на судьбы Евразии - усыханием степей, и империя Хань смогла быстро восстановить свои позиции в Сиюе уже в 60 г. до н.э.. Последним ярким эпизодом противостояния хунну и Хань стали события на Таласе. Здесь в 36 г. до н.э. арбалетчики Чэнь-тана разбили бывших легионеров Красса, переданных парфянами хунну.

Войны (133-119 гг. и 99-89 гг. до н.э.) между Хань и хунну вызвали появление новой волны ираноязычных беженцев из Срединной Азии, обладающих передовым военным и административным опытом. Это привело к появлению на переферии мировых имприй целого ряда минигосударств и владений с передовыми методами управления и сильной военной организацией. Наступил новый период развития общества - переход от власти царя-военачальника к деспотии или олигархии. Оба процесса были обусловлены развитием военной монархии. При возникновении олигархии происходило ослабление власти военного вождя за счет расширения прав родовой и служилой знати, которые , в конечном итоге, слились в единое сословие - аристократию военную, земельную или торговую. Такое государство складывалось в условиях возможности взимания земельной ренты или наличия международной караванной торговли. В Бактрии присутствовали и тот, и другой факторы. Одновременно с этим шел другой процесс - превращение всего общества в поданых, "рабов" правителя. В этот статус переходила даже личная дружина правителя. Создание такого самодержавного государства сопровождалось уничтожением родовой знати и созданием стройной бюрократической иерархии общества, при этом правитель стремился узурпировать религиозные функции. Экономической основой самодержавия является узурпация центральной властью всех податей или отработок. Это проявляется и в монополизации внешних сношений. В этом случае у самодержца появляется внешний ресурс. При помощи него он может усиливать свою власть, ограниченую традициями и религией. Оба описаных выше государственных устройства - результат трансформации военной монархии под влиянием меновых отношений.

Подобные процессы начали проходить среди горцев Гиндукуша. Он шел под воздействием развивающейся караванной торговли и развития культуры земледелия, следствием чего стало интенсивное освоение склонов гор. Новым фактором в возникновении государства стали прорвавшихся через Памир и долину Кабула шаки. Об этом косвенно свидетельствует огромное количество развалин на Пшарте и Базар-даре, относимых горцами к народу муг. По мнению Олафсена, орда шаков разгромила рыхлое племенное государство мугов-буришков. Это вторжение, по-видимому, совпало с проникновением тибетских племен в центральный Тибет. Прорыв саков затормозил процессы социальной дифференциации внутри горных общин Памира. В то же время поскольку прорвавшиеся шаки были родственны ассакенам, проблем общения не возникало, и элита племен южных склонов Гиндукуша легко включилась в процесс консолидации первого большого государства. Царство шаков с центром в Свате достигло своей значимости и некоторое время являлось решающим фактором в Северной Индии.

5. Шаки в Пенджабе: начало государственности

В 58 году до н.э. шакский вождь с зороастрийским именем Моги вместе с группой своих соплеменников-шаков покинул долину Кабула и пришел в Сват. Здесь он покорил обескровленные бесконечными войнами местные племена, которые, по-видимому, даже не оказали ему сопротивления. Так, на Гиндукуше возникло первое сильное раннеклассовое государство. Новое царство возникло, вследствие того, что местные племена, потомки родственных шакам ассакенов и аспазиев, консолидировались вокруг беженцев, возглавляемых Моги. Первоначально в его владения вошли долина Свата, территория Хазары и южные склоны Гиндукуша - места обитания ассакенов перед македонским нашествием. В результате военной экспансии Моги расширил свои владения. Шаки, как и последующие завоеватели, использовали достижения своих предшественников, и включали их элиту в правящий класс, который не отличался однородностью. Так, в 29 г. Теодор сын Датия построил в Свате водоем для орошения. Государственная организация сватских шаков неизвестна. Однако, можно предположить, что функции центральной власти сводились к сбору дани с покоренного населения и организации грабительских набегов на богатых соседей.

Несмотря на значительные военные успехи над государством Моги дамокловым мечом нависали юэчжи. Их постоянная угроза привела к формированию против них коалиции парфян и шаков. Посредниками при заключении этого союза стали китайские дипломаты, котрые считали нежелательным усиление своих бывших союзников и клиентов. К этому союзу примкнули хунну. В 54 году до н.э. они совершили на Бактрию опустошительный набег, после которого Бактрия вплоть до Чача(Ташкента) признала сюзеренитет Моги. Кушаны не хотели мириться с господством шаков, и между ними началась война. В 49 году до н.э. в армии Моги появились отряды пахлавов-парфян. Несмотря на помощь Аршакидов сопротивление тохаров было подавлено только к 42 году до н.э. Обезопасив тыл царь шаков направил свои войска на юго-восток. Его войска захватили Пенджаб, где около 40 г. до н.э. и уничтожили одно из последних греко-индийских царств с центром Таксила (в районе современного Равалпинди). По мере расширения границ государства столицей шакского царя стала Сакала (Сиалкот). Продвигаясь на восток Моги обложил данью Кашмир, а на юге его войска столкнулись с Викрамой, царем Уджайна. После его смерти основным соперником шаков в Индии стало царство Андхра, захватившая гегемонию почти над всем полуостровом. По мере продвижения в долину Инда отряды завоевателя продолжали пополняться шаками из Сакастана и уже осевшими ранее в долине Инда племенами, а также пассионариями подвластных племен.

Наследники Моги еще некоторое время смогли удержать юэчжей в вассальной зависимости. Так, они по поручению царя шаков Аза восстанавили на парфянском престоле Фраата IV. Однако, внимание царей шаков Аза и Азилиса, его преемника, все более занимала Индия, которая была более легкой добычей, чем Бактрия. Их экспансия была направлена на территорию современных Раджастаны и Синда в ущерб их политическим позициям на север от Гиндукуша, где начала восходить звезда Кушан. Их отряды в скором времени появились к северу Кабула и сместили сферу влияния шагов к югу. Даже после этого шакское царство смогло просуществовать еще сто лет до середины I века.

Основатель Кушанской империи Куджула Кадфиз I в начале своего правления был вассалом последнего греко-бактрйского династа Гермея, который смог освободиться от сюзеренитета шаков. Расширив свои владения, Куджула уже в 25 г. до н.э. сверг своего сюзерена и присоединил его владения к своим. До 25 года н.э. царь Кушан был занят подчинением Бактрии. Однако, его легкие отряды часто проникали и во владения шаков - Кашмир, Пенджаб и Гандхару.Таким образом, временное ослабление тохаров вследствие поражения понесенного от китайцев в союзе с шаками и парфянами окончилось их консолидацией и созданием единой государственности во главе с первой династией Кушан. Основы его империи были заложены многовековым социально-экономическим развитием Бактрии и Согдианы. Важным фактором стало ослаблением государств и племенных союзов номадов Великой Степи, экономически ослабленных засухой, затянвшейся на четыре века.

Начало нашей эры ознаменовалось очередной войной между хунну и Китаем в Восточном Туркестане. Она была вызвана смутой, продлившейся до 25 г. Ее следствием стало отпадение почти всех городов Сиюэя от империи. Единственным исключением стал Яркенд, правитель которого Кан (18-ок.50 гг.) придерживался ханьской ориентации. Восстановление порядка во внутреннем Китае и территориальные успехи правителя Яркенда сделали его к 29 г. наместником империи в Восточном Туркестане. Кан продолжил свою экспансию против Карашара, захватив в течение последующих четырех лет города Гюйми и Сийе(Юльрек). К 41 г. правитель Яркенда стал реальным властителем Западного Края, номинально являясь, наместником империи Хань. Его войска в следующие несколько лет захваняли Фергану, Шаньшань и Кучу. Правители уцелевших восемнадцати владений Сиюя жаловались на Кана императору, но не получили никакой помощи.

Помощь к ним пришла с запада в лице правителя царства Кушан Вимы Кадфиза II, преемника Куджулы. Он вступил на престол в 47 г. К этому времени юэчжи стали говорить на другом языке, который впоследствии получил название тохарского. Только немногочисленные жители Янгоба сохранили до сих пор язык своих предков, близкий к осетинскому. По-видимому, за годы пребывания в Трансоксании юэчжи впитали в себя шакские, греческие и бактрийские элемены и сильно изменились как в культурном, так и физическом смысле. В 48 году Кадфиз II отбил у шаков долину Кабула и решил, что наступил благоприятный момент для вмешательства в дела Турфана. После продолжительных войн кушаны выбили войска Кана из Ферганы. Помимо антикитайски настроеных династов его войска поддерживали кочевники племени Кангюй. Потерпевший поражение в столкновении с Вимой Кадфизом II Кан направил свои ойска против Хотана и захватил его. Однако, в рядах его придворных созрел заговор и он погиб, не успев использовать результаты своей победы. Так, без особых усилий Кушаны овладели Великим шелковым путем. Как только исчезла угроза с востока Кадфиз II приступил к периодическим набегам на Пенджаб - изначальный базис царства Моги.

К этому времени династия шакских царей пришла в упадок и была сменена пахлавами-парфянами, первоначально выступившими наемниками шаков в борьбе с юэчжами-тохарами. Пахлавы, как постоянный военно-политический фактор, появляются в Индии в последние десятилетия до нашей эры, хотя еще в 49 году до н.э. их вспомогательный отряд состоял в войске царя Моги. Около 19 г. до н.э. царь Фраат, в благодарность за поддержку в борьбе за трон Аршакидов, прислал шакскому царю Азу отряд тяжелой парфянской конницы-катафактров. Видимо, эта конница явилась основной ударной силой в завоевательных походах шакского царя в его войне с Андхрой. Ее отряды стали пополняться парфянскими изгнанниками - сторонниками неудачных претендентов на трон Аршакидов. Многие из них были талантливыми военачальниками и государственными деятелями, которых сопровождала иногда очень многочисленная свита. Ярким примером может служить Готарз - придворный узурпатора Артабана II. Являясь сыном сатрапа Гиркании и Карамании и Аршакидом по матери, последний, опираясь на поддержку Готарза, в отличие от других претендентов, удержался на престоле 28 лет. Однако, он был вынужден уступить власть законному претенденту, а Готарз и его сторонники ушли через Гирканию к шакам.

Дробление войска, желание его военачльников осесть на отдельных территориях, привела к ослаблению государства шаков с центром в Свате. В поисках поддержки его правители обратились к парфянам и впоследствии попали в зависимость от вождей их отрядов. Пахлавы являлись не только передовой военной силой того времени - панцирной конницей, но и были более изощрены во дворцовых интригах, чем простодушные кочевники. Постепенно предводители парфянских отрядов оттеснили от власти преемников Моги. Они образовали новую правящую элиту царства, слившись с уцелевшими представителями шакской знати. Где-то на грани тысячелетий произошел переход от государства-войска Моги к олигархическому правлению кшатрапов - военной шакско-парфянской знати, опиравшейся на собственные территориальные ресурсы. Новое государственное объединение представляло собой конфедерацию владений очень схожую по своей структуре с империей Чжоу. Однако, основой военной силы аристократии здесь были не боевые колесницы, а панцирная конница. Основой для консолидации пахлавов стали первые вторжения кушанов в Пенджаб. Так, возникла конфедерация индо-шакско-парфянских властителей под гегемонией парфянина Гондофара, возможно, потомка Готарза. Несмотря на угрозу с севера, новая империя продолжала экспансию в долину Ганга. Так, во время одной из своих кампаний Гондофар дошел до Бенареса.

Тем временем, Вима Кадфиз II серьезно готовился к вторжению в Индию. Для привлечения союзников он даже принял шиваизм и принял титул шаха. Политика поддержки индийцев в борьбе с чужестранными завоевателями - шаками и пахлавами на первом этапе обеспечила Кушанам быстрое покорение Гандхары и Пенджаба, которые вскоре стали плацдармом для их завоеваний в Индии. Слабо сплоченная конфедерация Гондофара после его смерти быстро распалась. После этого многие кшатрапы предпочли номинально подчиниться и тем самым сохранить свои владения, а не продолжать бесперспективное сопротивление могущественному Виме Кадфизу. Таким образом, после непродолжительного реального пребывания центром военной монархии Моги Гиндукуш вновь превратился в переферийную область мировой империи. Можно с уверенностью говорить, о постоянном включении в состав государственных образований шаков и пахлавов, Нижнего Свата и южной части верховьев Инда до Чиласа и , возможно, Гилгита. Непосредственный контроль над этими территориями полностью обеспечивал безопасность долины Кабула - основной коммуникации, обеспечивающих связь между среднеазиатскими и индийскими владениями шаков и кушан.

6. Раннее общество Пригиндукушья.

Колыбелью дардских народов, населяющих ныне Гиндукуш стал Сват. Раскопки итальянских археологов выделяют семь культурных слоев, первый из которых относится к автохтонному населению, связанному с культурами Средней Азии. Следующий слой испытал влияние Хараппской цивилизации, о чем свидетельствуют форма и орнамент керамики, найденные в нем. Два следующих слоя отмечены влиянием китайского неолита - ранних бади, которые также могли привнести в кховар неизвестный субстракт (хотя мы склоняемся к версии, что это след автохтонного населения). Видимо, именно ранние бади принесли земледелие в Сват на смену гомогенной охотничьей культуре.

В общественном развитии существует два фактора, которые имеют развиваются по восходящей. Во-первых, это технология: степень способности людей использовать для собственных нужд источники ресурсов. Во-вторых, это - сложость социальной структуры общества. Связи между людьми и коллективами нарастают постепенно, одновременно множатся формы взаимного влияния, растут их предельные размеры. От мелких общин в несколько десятков человек к сообществу монархии, объединяющей верховья Инда, - вот путь, пройденный жителями Гиндукуша за первые две тысячи лет их истории. Социальный строй и технология всегда взаимосвязаны. Политическое развитие общества способствует росту технологии и наоборот. Пределы власти раздвигаются по мере роста возможностей использования вещества и энергии, но сама власть относится к сфере культуры, а не технологии. Люди передают свою власть путем свободного волеизъявления. Эта передача и степень ее концентрации определяют сложность социальной организации общества.

Коллективы складываются для решения общих задач. В простейшем, наименее сплоченном коллективе каждый член наделен лишь своей независимой властью. Хотя люди преследуют одинаковые цели, они не координируют свои действия. Первый шаг на пути их интеграции - пробуждение самосознания : культурной близости и общности интересов. Следующая степень - начало согласованных действий, что предполагает передачу доли власти одних людей другим: так образуется первобытный этнос - племя. На следующем этапе члены общины делегируют часть своих прав одному из соплеменников с целью обеспечения принятия выгодных всем решений. Так появляется вождь. Сначала этот формальный лидер слаб, поскольку не обладает собственной властью. Пятый уровень интеграции, вождество, связан с появлением у вождя независимых источников власти - ресурсов. Последний уровень интеграции достигается тогда, когда центр власти становится независимой от поддержки отдельных элементов общества силой - государством.

Верховная власть обеспечивает себе самостоятельность, в первую очередь, используя власть, делегированную снизу. Это как прямая концентрация ресурсов и органов их изъятия, так и накопление авторитета, кредита доверия населения. Однако, поскольку кредит доверия рано или поздно может быть исчерпан, власть нуждается в независимых источниках ресурса по тем или иным причинам недоступных остальным членам общества. Это, в первую очередь, проявляется в монополизации ценных и престижных предметов потребления. Распределяя их по своему усмотрению, власть достигает огромных размеров. Таким образом, любое государственное образование - открытая система, в которой центр управления черпает часть власти извне, контролируя в той или иной степени источники ресурса, находящиеся за пределами среды обитания. К независимым источникам помимо монополизации внешнего обмена, можно отнести и сакрализацию государственной власти. Не менее важна и возможность психологической обработки членов общины, путем протвопоставления ее членов остальным инородцам. Только имитация образа внешнего врага позволяет существовать жесткой иерархической системе. Наряду с растущей интеграцией существуют и обратные процессы. С ростом технологии источники ресурсов становятся разнообразнее и появляются, согласно, Р. Адамсу "домены" власти, которые деформируют центр власти, и по мере процесса интеграции в государственную структуру делают ее более конкурентноспособной. Таким образом, община и отношения господства-подчинения меняют свой характер от эпохи к эпохе, и это происходит чаще эволюционным путем.

Появление индоарийцев - протодардов отражено последующими тремя слоями. От них уже сохранились доисторические кладбища, которые известны, как "гандхарская культура погребений". Она распространяется уже на Горный Сват, Бунер, Читрал, долину Горбанд и Пешавар. Пришедшие на несколько веков позже восточно-иранские племена осели в области расселения гандхаров. Дальнейшее расселение ассакенов двинувшихся на север вдоль Инда стеснила арийцев, обитавших в этом регионе. По сообщеню Биддалфа, их остатки известные под именем майун еще обитали в четырех наиболее бедных долинах Кохистана. Другая часть этих племен, известная под именем монов, переселилась под давлением более сильного противника в Балтистан. Вместе с тем, ассакены, по-видимому, не затронули верховья Гилгита и Инда - основные районы обитания буришков. Об этом свидетельствуют цифры Биддалфа: он отмечает значительное число семей в долинах Читрала, и в долине Инда к югу от Гилгита. Были ли племена буришков уже включены в состав племенного ассакенов или нет определить невозможно. Можно предположить, что их племена жили в труднодоступных районах долины Инда на правах федератов. Вместе с тем, переселение последних индоарийцев

К этому времени неуклонный технологический прогресс общества Гиндукуша несомненен. Со второго тысячелетия до нашей эры предки дардов и буришков перешли от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, освоили ткачество и производство керамики, металлургию и деревообработку, что позволило им заселить эти отдаленные горные долины. Освоение новых источников ресурсов привело к изменению социальных структур и демографическому росту, увеличению плотности населения долин. В связи с переходом к прочной оседлости укреплялся авторитет общинных лидеров. Стали появляться первые небольшие объединения отдельных общин переселенцев сначала на отдельных долинах. Численность наиболее крупных общин могла достигать нескольких тысяч человек. С появлением первых вождеств начинают складываться устойчивые хозяйственные связи между поселениями.

Их появление совпало с приходом второй волны племен бади, которые привнесли в родовую организацию Свата институт вождества. Происшедшее усложнение социальных структур можно датировать серединой I тысячелетия до нашей эры. На протяжении нескольких веков в долинах повсеместно формируются сообщества численностью в тысячи человек. Складываются иерархически организованные по этническому признаку вождества - протогосударства. Их границы в горах определялись естественно-географическими рубежами: водоразделами притоков Инда и горами. Общественная структура дардских племен начала первого тысячелетия до нашей эры законсервировалась в селениях района Да-Хану, где существовал "чистый" клан - Lhabdak, три клана крестьян - Zone, Dakre, Goshaghe, и низшее сословие gargyut, разделенное на три группы: dЭse, gabЭre, tukshЭre. В семьях была развита полиандрия и практиковался левират. В типичном дардском селении, называемом кот, каждый клан занимает отдельный квартал. Кот представляет собой тесно застроенное укрепленное селение, возникшее как результат эволюции пещерного города. Следует отметить схожесть пригиндукушского кота с памирским кентом - укрепленным поселением согдийцев, схожим по планировке и архитектуре. По-видимому, мигрировавшие с севера бади и шаки принесли с собой эти архитектурно-фортификационные традиции. Такая общественная структура, аналогичная делению буришков, не могла обеспечить устойчивый государственный базис, ибо при малейшей возможности каждый кот, каждая долина "замыкались" в себе.

Исходя из общетеоретических предположений, можно считать, что первый шаг к появлению государства делается в тот период, когда среди вождеств выделяется сильнейшее. Даже добившись уверенного преобладания над другими, эта новая форма политической организации еще не превращается в государство. Для этого необходим центр, который может непосредственно управлять переферией, а не использовать только методы косвенного управления. Для этого необходим административный аппарат, содержание которого обходится дорого. Поэтому государство может возникнуть лишь при таком изобилии прибавочного продукта, которое вождеству недоступно. Одним из способов создания подобного избытка может стать военная экспансия. Для немногочисленных горцев ее возможности черезвычайно ограничены: недостаток людских ресурсов не дает им возможности долго контролировать завоеванные территории. Альтернативным решением этой проблемы становится переход к организации системы грабительских набегов на соседей. По-видимому, корни набеговой системы народов Гиндукуша были заложены в период господства Моги, ибо в более ранних источниках нет информации о какой-либо агрессивности предков современных дардов и буришков. Отголоски этого сохранялись среди них еще в начале ХХ века, когда тхамы Хунзы периодически грабили китайские караваны у Яркенда, а кафиры - окрестности Баграма и Файзабада.

Государственность народов Восточного Гиндукуша, возникла, видимо, в середине первого тысячелетия до нашей эры. До этого времени нам известно, как минимум, одно вождество Брушал-Бружа - страна буришков, народа кавказской расы, покорившего и полностью ассимилировавшего некоторые местные автохтонные племена, следы языка которых были найдены в языке кхо. Возникшая сложная межэтническая система, в которой арийская группа играла ведущую роль, была готовой базой для создания государства. Появление аспасиев и асакенов, переселенных персидскими царями, вызвало ее возникновение. На формировавшуюся социальную систему сильное влияние оказали иранские племена, принесшие с запада культ Митры. До сих пор отголоском этих верований является наличие в пантеоне местных духов буришков, дардов и кхо - пери, иранских фей. Другим пережитком, дошедшим до наших дней, является существование во многих горных общинах специальных "вызывателей дождя", многие из которых имеют духовное звание.

Несмотря на то, что Пригиндукушье в этот период входило в состав соседних держав в качестве бедной окраины, имеющей, правда, важное стратегическое значение, и часто подвергалось нападениям, его народы получили большой опыт,находясь на перекрестке различных культур. Страна в этот период была подвергнута влиянию Древней Индии, Китая, державы Ахменидов и Эллады. В ней сформировалось общество разделенное по индо-иранскому образцу на касты-социальные ранги: роно - богатых землевладельцев-аристократов, камин или крамин - земледельцев и дом - ремеслеников, аналог индийских шудр. Интересно отметить, что название касты крамин совпадает по написанию и звучанию с термином "граммин" в поздневеддическом "Тайттирия-самхите", что означает "владеющий грамой" - родовым поселением и, в более широком смысле, имуществом. Согласно данным майора Биддалфа, данная каста была распространена повсеместно в верхних долинах Инда. Это иллюстрирует главный путь продвижения протодардов на Гиндукуш.

Следовательно, формирование касты крамин началось в эпоху расселения индоарийцев-гандхаров в предгорьях Гиндукуша. Высшая каста представляла собой объединение военной и родовой знати, состав которой расширялся за счет прихода новых воинственных племен. На первых порах это был узкий слой знатных родов, узурпировавший власть, и роно. Эта каста оставалась дольше всех открытой, поскольку все последовавшие за кидаритами завоеватели за редким исключением инкорпорировались в ее состав. Положение роно близко к статусу спартиатов - граждан Спарты за одним единственным исключением: имущественного неравенства. Поздневеддическое вождество, ставшее базой для возникновения государственности, похоже на позднее гомеровское общество. Оно делится на брахманов-жрецов, раджаньев-кшатриев (родственников и друзей царя-вождя общины), виши-вайшьи (рядовых общинников) и шудр (патриархальные рабов). Эти социальные группы нельзя рассматривать как классы. Это - ритуальные ранги. Видимо, расселение ассакенов и аспасиев среди дардов прошло, в целом, мирно для страны: рядовые общинники признали власть пришельцев и сформировали касту крамин, а малочисленная родовая знать была включена в состав господствующего класса, образовавшего касту роно. Следует отметить, что местное название высшей касты в Нагире, области обитания буришков, звучит, как "харай" - ариев из Авесты. Согласно сообщению Биддалфа, одна из версий происхождения роно, выводит их от трех братьев-раджпутов из Арианы (Раджаура в Пунче) - Сирунга, Сурунга и Кунгер Патула. Здесь, по-видимому, отразилось предание о продвижении шина на север во второй половине I тысячелетия до нашей эры, на которую наложились бурные события следующих двадцати веков.

Возникает вопрос, насколько структура правящего класса Болора была схожа с обществом Сасанидского Ирана и, в частности, разделения правящего класса декхан, на вазуркан(бозорган) и азадан(мехтаран). Исследования общественной структуры Читрала более полутора тысячелетий спустя показывают наличие видоизмененных исламским влиянием прослоек правящего класса практически во всех государственных образованиях Гиндукуша: Хунзе-Нагаре, Гилгите, Ясине, Читрале, Асторе и Пунъяле. Здесь, как правило, выделяется слой общества, связанный с правящей династией(шах-сангалие в Читрале или трахананг в Хунзе), и слой прежних правителей земель - роно. Можно предположить, что "родственники" княжеских родов Гиндукуша имеют свои корни от сасанидских бузургонов и индийских раджанья, а роно, соответственно, азадан и кшатриев.

Образование рода кахат, до сих пор олицетворявших плодородие некотрых горных долин, также можно приурочить к периоду формирования первых вождеств ассакенов. Это мог быть один из кланов буришков, связанных с культом Митры. По-видимому, еще до прихода шаков каста брахманов в предгорьях Гиндукуша исчезла. Этому могло способствовать и вмешательство Ашоки, насаждавшему буддизм. Впоследствии, при Шунгах слой крамин на Гиндукуше мог силь увеличиться за счет притока беженцев-буддистов из Северной Индии. Все это не располагало к сохранению брахманов как касты и она практически исчезла к началу нашей эры. Несмотря на приведенные выше доводы, отсутствие касты жрецов в современном Дардистане, может вызвать определенные возражения, о взаимосвязи общества Пригиндукушья и Индии. Однако нельзя забывать,что наличие противоборствующих религий- митраизма-бона, индуизма, местных верований на столь небольшой территории, раннее проникновение буддизма и конечная победа ислама, в совокупности с частыми завоеваниями привели к падению авторитета и физическому исчезновению наследственной жреческой касты. Тем не менее, на их месте осталась теократические монархии-вождества тхамства) в долинах Ясина, Хунзы , Гилгита и Багрота, происходящие от буришков кахаты, а также дарьялы и будуны - прорицатели и шаманы. Даже после завоевания Гиндукуша шаками жреческие должности постепенно концентрировались у буришков.

В качестве одной из особенностей общества горцев, следует отметить наличие патриархального рабовладения. Количество рабов, находившихся в собственности, могло варьироваться от части (у раба сразу могло быть несколько владельцев) до нескольких сотен. Их число пополнялось за счет военнопленных и неоплатных должников, захваченных в походах за пределы долин. Долговые рабы и их потомки могли выкупиться и стать полноправными членами касты. Большинство рабов использовалось как домашние слуги, но особенно ценились рабы, знавшие ремесло. Впоследствии, они пополнили касту дом. Само появление этой касты связано с отделением ремесел от земледелия. Ознакомление шаков с военной техникой Персии, Македонии и Парфии привело к изменению арсенала гиндукушских племен. На их вооружение поступили железные мечи и шлемы, кожаные щиты и доспехи. Аналогичные касты существуют у многих древних номадических народов, сохранилась она и в наше время у туарегов - энадены. Наличие этой касты доказывает первоначальный, скотоводческий тип общества шаков. Видимо, первоначально каста дом возникла из пришлых ремесленников - беженцев, пришедших из бассейна Тарима, образовавших прослойку типа метеков в Афинах, и слившейся с ней прослойкой вольноотпущенников- потомков рабов, захваченных шаками и более поздними правителями Болора. В касту дом могли войти и многочисленные слуги, сопровождавшие своих повелителей в изгнание или рядовой состав завоевателей. Так, каста ремесленников и музыкантов - думаков в населенной буришками Хунзе имеет дардское происхождение, и, согласно легенде, переселилось в страну вместе с основателем последней правящей династии - рода Трахананг. Можно предположить, что вследствие племенной пестроты количество первоначальных каст- ритуальных рангов, аналогичных кафиристанским, было больше.

Через два столетия после установления персидского господства над Гиндукушем Александр Македонский и Ашока сталкиваются с племенными княжествами ассакенов, аспасиев и апаритов, военной демократией у гуреев и кхаша. Погром произведенный македонянами отбросил племена Гиндукуша в социальном развитии далеко назад. Только через сто лет прошедшие через висячие проходы новые отряды шаков смогли восстановить государственность. Моги и его преемники создали сильное региональное царство, которое на короткий момент даже преобладало в Северной Индии. Предпосылками возникновения царства Моги, помимо классовой диференциации шаков и наличия у них опыта государственности, явилось открытие южного маршрута Наньлу. Караванные пути шли через перевалы Каллик и Барогиль, долины Гилгита и Читрала в Кашмир и Бадахшан. Борьба за сборы с караванного пути и влияние ирано-парфянской политической и религиозной традиции предопредилили создание шакского государства на южных склонах Гиндукуша. Мирной инкорпорации Брушала и других вождеств в состав этого государства способствовавали следующие факторы:

- близость первоначального политического центра царства Моги - долины Свата к ставкам местных вождей,

- немногочисленность буришков,

- разложение родового строя,

- общая религиозная традиция,

- привлечение горцев к экспансии в долину Инда.

Вместе с тем в окраиных долинах сохранялись племена, сохранявшие более низкий уровень развития. Это - кхаша и катпары (апариты), вождества буришков и вахиков(ваханцев). Тем временем, северо-западные бадахшанские племена: гуреи и нисейцы постепенно прогрессировали в сторону олигархического государства. Этому способствовали традиции и близость цивилизованых стран, наличие ресурсов( копи лала и лазурита), контроль над караванными тропами. Следует отметить, что проявление китайской и индийской культурной и религиозной традиций в верховьях Инда произошло задолго до возникновения государства шаков. Это вызвано тем, что долина Гилгита часто посещалась буддийсими паломниками, которые сыграли немаловажную роль в дальнейшей истории этой горной страны. Известно, что в IV веке здесь прошли будийские монахи Чжи Фа-доу, Дхармананди и Сангхабхути. В конце 30-х годов этим маршрутом из Индии в Китай отправился один из крупнейших переводчиков буддийсих канонических текстов Кумараджива (314-413 гг.). Однако, первое дошедшее до нас описание было сделано только в 399 году. Его написал китайский пилигрим Фа Сянь из Усяня в провинции Ганьсу, который двинулся на родину Будды на поиски священных книг. Его многотрудное путешествие через Памир и Гиндукуш длилось около месяца. Он оставил после себя описание этого страшного пути через ветры, снега и осыпи гор Цун-Лин (Зеленые горы).

"Повествование о западном крае" Сыма Цяня (I век до н.э.) упоминает наиболее крупные из горских владений: Наньду, Инай, Пули,Улэй и Сие и указывает примерное количество в них дворов и войск.

Владение	Дворов	Жителей	Воинов
Сие	350	4000	1000
Пули	650	5000	2000
Инай	125	670	350
(Т)Улэй	1000	7000	3000
Наньду	5000	31000	8000

Под Сие, по-видимому, Сыма Цянь подразумевает племенной союз аспасиев, с которым столкнулся Александр Македонский за двести лет до появления на Гиндукуше китайцев. В Наньду( или Южной стране) легко угадывается удел царства Моги, охватывающий Сват и Гилгит. Расположенные на ответвлениях караванной тропы, Пули, Улэй и Инай представляют собой боковые долины Инда. Одним из них был, по-видимому, Брушал(Пули), а другим - Дарел(Улэй). Владение Инай, предположительно, ассоциируется с Пуньялом. Таким образом, верховья Инда были, по данным Сыма Цяня, имели около пятидесяти тысяч жителей и могли выставить свыше десяти тысяч воинов, что по тем временам было внушительной цифрой.

ГЛАВА 2. РАЗВИТИЕ: ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО.

Служба царям имеет две стороны:

одна - надежда на хлеб, другая - страх

за свою жизнь.

Саади, XIII в.

Настоящая глава посвящается изложению истории государств, возникших на территории Гиндукуша в период преобладания буддизма в этом регионе. Он начинается с Кушанского завоевания и заканчивается возникновением Большого Болора. Это название достаточно условно, ибо правители этой страны себя называли Патола-шахами. Однако, поскольку это название применяется историками к государству, образовавшемуся в предгорьях Гиндукуша, мы будем его использовать вплоть до эпохи тибетского завоевания. В этот первом тысячелетии нашей эры область, лежащая в верховьях Инда, стала перекрестком, на котором пересеклись практически все великие культуры Востока - от Персии и Китая до Тибета и арабов. Появление государственности в долинах Гиндукуша явилось результатом развития раннего классового общества и влияния пришельцев. Кушаны, кидариты и эфталиты сыграли только роль катализатора в формировании ранней монархии. В то же время, относительная изолированность района и наличие устойчивой государственной власти способствовала расцвету духовной культуры: именно здесь сформировалось учение махаяны и многие эзотерические культы буддизма и индуизма.

1. Бань Чао, Кушаны и Гупта.

Падение индо-парфянских княжеств было предопределено южным направлением экспансии вновь возникшей Кушанской империи. Это было вызвано наличием двух сильных врагов на северо-восточной и юго-западной границе Бактрии - Парфии и империи Хань. Если Аршакиды редко обращали вимание на восток и ограничивались обороной Иранского нагорья, то политика ханьских императоров была активной. Они воспользовались тем, что хунну свяазны войной на западе, оспаривая власть над торговыми городами Восточного Туркестана у Кушан. Очередной союзник империи - племя сяньби разгромило кочевья хунну и стало господствовать в степях к югу от Гоби. Разгром был настолько силен, что многие племена хунну бежали за пределы Великой Степи. Так, 8000 всадников оказались на службе у Кушан и составили ударную силу армии царя Канишки I (78-103 гг.) . Таким образом, империя вмешалась в войну на стороне Кушан. Следом за сяньби в Сюэй пришел отряд Бань Чао. Он и полководец Канишки I Сяэ завершили подчинение городов-княжеств Таримского бассейна к началу 80-х годов новой эры. Их основными противниками были Яркенд и Куча, опиравшиеся на отряды хунну. Следствием успехов и дипломатии Бань Чао стало открытие северного караванного пути. Это привело в упадок посреднической торговлю на всем протяжении Наньлу. Одновременно с этим началась гражданская война в Парфии, где на трон претендовали Артабан IV и Пакор II. Оба этих события существенно снизило доходы кушанских и индо-парфянских властителей.

Наследники Гондофара оказались слабыми правителями: их власть все более сосредотачивалась в руках наместников - кшатрапов. Многие из них вели себя независимо и только формально признавали авторитет царя. Дружины пахлавов, которые часто привлекались на службу центральной власти, были отвлечены гражданской войной Пакора и Артабана. Не имея сил и средств для оказания сопротивления индо-парфянское царство было легко захвачено царем Канишкой I и включено в состав его владений, при этом многие кшатрапы без сопротивления признали гегемонию кушан. Несмотря на то, что главная армия кушан в бассейне Тарима требовала постоянных подкреплений, Канишка смог направить в Пенджаб значительные силы, в который вошел конный контингент хунну. Демонстрация силы и переход части местных правителей на его сторону дали возможность обеспечить плацдарм для дальнейших завоеваний. В течение нескольких десятилетий Канишка овладел всем северо-западом Индии и сделал Кашмир центром своей империи. Границы его владений доходили до Бенареса на востоке и реки Нарабды на юге. Наступила "Эра Шака". Это была эра расцвета городов и больших достижений в строительстве, несмотря на общепринятое мнение. Так, городские поселения Индии имеют семь кушанских культурных слоев и только два - последующей эпохи Гупт. После того, как Канишка принял буддизм, был организован II(IV) всемирный конгресс адептов этой религии. С этого момента это учение становится в Кушанской империи ведущим. Вместе с тем, на ее территории рядом мирно соседствовали митраизм, зороастрийское учение и боги индийского и греко-римского пантеонов.

С момента захвата Кушанами долины Кашмира, она становится местом пребывания ставки кушанского царя. В эпоху Канишки долина переживает расцвет и становится важным ремесленным центром. Влияние из центра империи постепенно распространяется на ее ближнюю периферию. Кушанские отряды размещаются в верховьях Инда, контролируя висячие проходы. Многие современные исследователи связывают распространение буддизма на Гиндукуше с появлением постоянного военного форпоста кушан в Чиласе. Дальнейшее продвижение кушан в горы ставило своей целью обеспечение безопасного прохода между бассейном Тарима и Гандхарой. Размещение отрядов Канишки I в этих местах подтверждается буддийсими надписями на "гибридном" санскрите различных эпох. По-видимому, Брушал и другие долины Гиндукуша вошли в состав империи Кушан после падения индо-парфянского царства без сопротивления. Это было вызвано, как громадным численным и техническим превосходством войск Канишки, так и его политикой по отношению к горцам.

Поскольку экономический эффект от обложения долин Гиндукуша был минимален, цари Кушан должны были расценивать эту область как транзитный коридор для прохода караванов и войск из бассейна Тарима в Пенджаб и назад. Следовательно, вопрос контроля за проходами Восточного Гиндукуша был для них важнее, чем его эксплуатация. Вместе с тем, кушаны не могли постоянно содержать большие гарнизоны в горах, где им просто не хватало провианта. Поэтому они разместили в верховьях Инда несколько застав (например, в Чиласе). Другой важной операционной линией кушан в горах была долина Пянджа: здесь в Дарвазе недалеко от современного Калай-Кунара. была построен город-крепость Карран, ставшая важным перевалочным пунктом на пути из Китая в Балх. Безопасность этих гарнизонов должна была зависеть в значительной степени от миролюбия местных жителей, которое достигалось путем подкупа местной знати и создания системы заложников. Воспитывающиеся при дворе Кушан отпрыски вождей горцев знакомились с передовой культурой империи и становились проводниками ее влияния. Возвращаясь домой они становились проводниками буддизма и новых форм социальных отношений.

Длительные туркестанские войны Канишки I не достигли основного результата - караванный путь не был открыт. Бань Чао вышел из этого столкновения победителем. Китайцы основательно укрепились в Сиюе и получили поддержку от местных князей. Полководцы империи постоянно интриговали против Сяэ, который грабил таримские города. Уже через год после окончательного покорения Сиюя многие князья начали переходить в китайское подданство. К этому времени относятся упоминания о существовании государства в районе Вахана-Гилгита. Согласно сообщениям китайских летописцев, здесь правили огнепоклонники, вассалы кушан. Населяющие Вахан жители, по сообщениям Рустам-бека Тагеева и Масловского, в начале ХХ века делились на два совершенно различных антропологических типа: славянского и армянского, говорящих на раннем пехлеви. Здесь смешались потомки буришков и арийцев, бади и иранцев. По-видимому, после поглощения царства Моги Вимой II Кадфизом часть шаков бежала на север и укрылась в Брушале, став последней этнической составляющей. Бань Чао воспользовался изменением настроений туркестанских владетелей и пошел на прямой конфликт, нанести кушанским послам оскорбление. Через несколько лет это привело к войне. На стороне Кушан участие в войне приняли хунну, а Бан Чао привлек вспомогательные контингенты городов Сиюя. Китайские арбалеты и умелая дипломатия решили исход войны в пользу империи Хань. Через пять лет после начала войны все армии кушан были разбиты и Канишка запросил мира. Его империя после войны была настолько ослаблена, что китайский отряд Кань Ина дошел до берегов Персидского залива. Однако, решительного поражения кушаны не понесли, поскольку Бан Чао обладал несолькими десятками тысяч солдат, которых было явно недостаточно для захвата Бактрии и Согдианы.

Неудачи внешней и внутренней политики Канишки, усиление влияния буддизма привели к большому восстанию. Во время него этот третий великий шах кушан был задушен (ок.103 г.). Непродолжительное правление его преемника Васишки-Тахмураси (всего 4 года) было отмечено завоеванием юго-запада Восточного Туркестана, откуда уже ушли ханьские войска, и появлением на арене истории эфталитов-бади, обитавших в районе Кандагара. Притесняемые кушанами 5000 бади во главе со своим вождем Хаятле ушли в Высокий Кушан (Кушан Олвийан): Бадахшан или Кабадиан. Позже часть из них вернулась позже в Гур и основали Герат, не выдержав условий жизни в горах центрального Гиндукуша. Если вспомнить, что в Пригиндукушье жили племена гуреев еще в эпоху диадохов, то видимо переселение Хаятле шло на земли родственных племен. Из этого сообщения можно констатировать, что тысячелетнее переселение племен жунов-бади-эфталитов от границ Китая на территорию современного Афганистана закончилось в предгорьях Гиндукуша. Имя их вождя Хаятле перекликается с надписью heptal на монетах эфталитов и названием одной из горных местностей Памира - Хутталь.

Следующим царям-соправителям Хувишке и Канишке II удалось стабилизировать внутреннее положение в Кушанском царстве. Именно в на их правление приходится окончательное перемещение центра их империи из Бактрии в Гандхару. Их царствование началось с бурных потрясений: царское святилище в Сурх-Котале было полностью разрушено восставшими. Тем не менее, через несколько лет соправители смголи восстановить порядок в государстве. Затяжное столкновение с империей Хань за бассейн Тарима закончилось уже после смерти Канишки II и привело к status quo ante bellum. Стороны вышли из войны взаимно ослабленными. Хувишка в Индии настолько потерял авторитет, что его кшатрап Рударман, шак по происхождению, отделился и завоевал Северо-Восточную Индию. Он совершил несколько походов в предгорные долины и воевал с Андхрой. Вместе с тем, он занимался укреплением экономической базы своего княжества: до наших дней известны его ирригационные сооружения. Стремясь укрепить ускользающую власть, Хувишка попопытался опереться на буддизм. Придворная камарилья и бонзы приобрели столь большое влияние на кушанского царя, что он отошел от политики веротерпимости своих предшественников и начал искоренять митраизм и другие верования. Такая религиозная политика продолжалась вплоть до смерти этого царя и способствовала отпадению от кушан многих районов с небуддийсим населением, чем воспользовались его кшатрапы, выкраивая себе независимые уделы.

Новый царь кушан Васудэва I довольствовался номинальной зависимостью кшатрапов. Он отказался от поддержки буддистов и перешел в шиваизм. Центр его империи находился в Пешаваре, где были сильны индуистские верования. Этог момент стал повортным пунктом кушанской экспансии: с этого момента все усилия кушан сосредотачивается в Индии (К этому времени китайцы уже не представляли угрозы империи в долине Тарима, поскольку связаны войной с сяньби). Васудэва поставил себе задачей упрочение экономического базиса царства кушан - Кашмир, Гандхару и Пенджаб. Несмотря на окончательную потерю долины Ганга и конфронтацию с митраистами, его политика привела к консолидации империи. При преемнике Васудэвы политика лавирования между кшатрапами продолжалась. Династия индуизировалась и опиралась на исконно индийскую религию - шиваизм. Это способствовало ассимиляции кушан в Северной Индии и стабилизации режима Васишки, который смог удерживать престол более тридцати лет. Другой причиной этого стало установление прямых торговых связей между кушанами и Римом. Расположение центра мировой империи в непосредственной близости от предгорий Гиндукуша стало важным фактором проникновения более передовой культуры. Это сопровождалось мирной экспансией кушан на север вдоль долин рек. Господство над перевалами, закрывавшими проход на север, в бассейн Тарима, было возможно и при тех ограниченных военных ресурсах, которыми обладали Васудэва и Васишка. Поэтому в этот период территории Восточного Гиндукуша оказалась непосредственно включена в состав империи. Видимо, к "Эре шака" можно отнести окончательное превращение роно в высшую касту у дардов. Утвердившиеся в долине Инда кушаны были заинтересованы в обеспечении свой северной границы путем создания привелигерованной прослойки общества, заинтересованной в поддержке их власти. Действительно, до нас не доходят сведения, что племена Гиндукуша оказывали сопротивление кушанам.

В правление последних Великих Кушан Канишки III и Васишки II кушаны столкнулись с мощной угрозой с Запада - восстанавливаемого Ардаширом Бабаганом Новоперсидского царства и юга - индийской династии Нагов. Им еще удавалось удерживать границы, но их преемникам позвело меньше. Несмотря на то, что Васудэва II смог создать широкую коалицию, объединившую всех противников Сасанидов, он потерял территории Хорасана, Бактрии и Систана. Серия поражений привела к отпадению от центральной власти кшатрапов Доаба. Уже через несколько лет южная граница его владений прошла около современного Дели. Распад империи был полным: к 247 г. владения Васудэвы ограничивались окрестностями Пешевара и Кашмиром. Персидский шах Шапур надолго закрепился в западной части кушанской империи. Она была передана в управление сыну Шапура Нарсе с титулом шаха. Кшатрапы южной части кушанского царства подчинилась империи Гупт. Государство Великих Кушан в окресностях Пешевара просуществовала еще около двухсот лет, выполняя роль санитарного кордона между Сасанидами и Гуптами.

Несмотря на военно-политическую слабость, авторитет кушанских правителей был велик. Даже победитель кушан Чандрагупта I взял в жены дочь кушаншаха Кумарадэви. Экспансия Гупт достигла своего апогея при его сыне Самудрагупте. Многие кшатрапы предпочитали подчиниться сыну кушанки, который расширил свои владения, подчинив Кашмир. Кушаншахи стали его вассалами и выступили в 368 году против войск Шапура II. Полное поражение в войне с персами поставило государство кушан на грань исчезновения. Только война Шапура с хионитами - номадами, родственными сакам, а также восстание сатрапа из династии Аршакидов в Балхе позволила им сохранить призрачную независимость. После поражения под Балхе часть саков-хионитов во главе с Грумбатом перешла на сторону Шапура, а другая ушла в Индию, где нанесла ощутимый удар империи Гупт. Согласно индийским легендам, наследник Самудрагупты Рамагупта после поражения должен был отдать царю шаков-хионитов в жены собственную жену Дхрувадэви. В конечном счете хиониты были разбиты новым махараджей Чандрагуптой II Викрамадитьей в 376 году. Наступил краткий период гегемонии империи Гупт от Бактрии до Бенгалии. Строй империи Гупт во многом не отличался от своего предшественника - государства Маурьев. Некотрые институты получили дальнейшее развитие, например, усилилась деспотическая власть главы государства, появилась бюрократия. Но ее провинциальная структура оставалась рыхлой - во многих провинциях сохранились прежние династии, в т.ч. династия Малых Кушан в Пешеваре и его окрестностях. Центральное правительство часто удовольствовалось сбором дани и объездом своих владений полюдьем.

2. Эфталиты и Сасаниды.

Долгое время после захвата западной части кушанского царства первые Сасаниды не считали прочными свои позиции в отрогах западного Гиндукуша. Только при Шапуре II, одержавшем победу над хионитами, наместник Бактрии получил титул кушаншаха. Действительно, персидское господство в этом регионе еще не раз подвергалось угрозе со стороны местных народов и кочевников с севера. Одним из таких племен стали кидариты. Во второй половине второго столетия нашей эры некоторые племена хунну основали кочевое государство Юэбань. Прошло еще двести пятьдесят лет, и оно подверглось нападению жужаней. В 418 году правитель Юэбани Кидара (Цидоло, согласно китайским источникам) вместе с частью своего народа откочевал в район современного Карши и основал город Боло. После ряда успешных столкновений с местными персидскими правителями он принял титул Kusana shahi. Видимо, ему удалось получить поддержку и горных племен с северных склонов Гиндукуша, поскольку он стал гегемоном Бактрии и вошел в контакт с эфталитами. К этому времени потомки бади создали сильную конфедерацию во главе племенем хуа, поселившемся в долине Хепталя. Отсюда и пошло название "эфталиты". По-видимому, вожди хуа-Хепталя принимали участие в походах хионитов. Именно с появлением последних бактрийские источники связывают первое появление эфталитов в Средней Азии. Небольшое горное племя за сто лет выдвинулось в качестве организующего начала в горах Гиндукуша. Его вождям удалось привлечь на свою сторону отряды других долин. С появлением Кидары они вошли в контакт с ним. Следствием этих переговоров стало соглашение, по которому горцы стали на правах наемников-вассалов выступать на стороне этого удачливого военного вождя.

Укрепив при помощи отрядов эфталитов свои позиции к северу Окса - Аму-Дарьи, Кидара начал войну с Персией, но был разбит шахом Бахрамом Гуром и погиб. Его преемник Пиро сменил направление набегов. В 430 году кидариты вторглись в Гандхару и Пенджаб, где столкнулся с войсками кшатрапов и Гупт. Вместе с тем продолжилась и война в Бактрии, поскольку персы перешли в наступление. Однако, Йездигерду II потребовалось двадцать лет, чтобы изгнать кидаритов из Боло. Источники упоминают двух правителей, стоявших во главе них - Пиро и Варахрана. Поскольку в северных степях господствовали жужани и путь туда был закрыт, у племени был один путь- на восток: в Бадахшан и Памир. Здесь изгнанники встретили остатки племен усуней, бежавших на Памир под ударами жужаней, и объединились с ними

Шахиншах Йездигерд, изгнав кидаритов на Памир, сразу же столкнулся с новой силой - эфталитами - потомками бай ди, совершавших постоянные набеги на Бактрию. Осевшие в горах на северо-востоке современного Афганистана эти племена быстро ассимилировали немногочисленных горцев и создали конфедерацию, состовшую небольших государственных образований. Позднейшие описания указывают на сильное влияние чжоуской политической традиции среди эфталитов. Необходимость получения внешнего ресурса и относительная бедность собственных территорий привели к возникновению эффективной набеговой системы, просуществовавшей несколько столетий. Военная демократия - одна из наиболее распространенных форм управления общества в период разложения родового строя, была присуща и пришедшим с востока байди. Длительный переход через Гоби привел к нивелированию отношений между изгнанниками. Однако, после захвата новых территорий в Кабадиане и Бадахшане, вновь получила тенденция деклассирования общинников. В своей деятельности верхушка байди все более стала ориентироваться исключительно на интересы знати. Несмотря на это, социальная мобильность внутри общества эфталитов должна была оставаться очень высокой. Решение проблем сочетания противоречивых интересов аристократии и простых общинников должно было выразиться в сглаживании их противоречий за счет внешней экспансии. Именно, за ее счет внутренние проблемы выносились наружу и решались за счет соседей. Более сильные горные долины ставили в зависимость более слабые. Последние стали платить дань и выставлять вспомогательные контингенты для войн. Однако, со временем их статус повышался за счет подчинения новых племен. Так, стала формироваться довольно сложная иерархия среди горных общин Гура, Памиров и Гиндукуша. Сохранив чжоуские традиции государственности, байди постепенно создали конфедерацию общин.

Феодализация стала ведущей тенденцией и привела к социальному расслоению эфталитов, распаду кровно-родственных связей и образованию на грани IV и V веков иерархической конфедерации горных долин во главе с правителями Эфталя, ставшего очагом военной экспансии. Так было положено начало державе эфталитов. Возникновение экспансионистских настроений произошло независимо от торгово-экономических и культурно-религиозных связей байди с соседями. При этом не следует принимать во внимание эпизодические перемещения байди во времена Канишки: они не носили систематического характера и не были обеспечены внутренней социальной мотивацией. Однако, эти события послужили началом нового этапа истории эфталитов. Вследствие миграций их племена расселились по всему Гиндукушу от Гура и Герата до Кандагара и Бадахшана. На новых местах бади разделили между собой земли, превратив туземцев в наследственных арендаторов. Этой миграции кушаны особо не препятствовали. Правители расчитывали использовать переселенцев в качестве вооруженной силы для укрепления обороны страны, а их немногочисленные поданные расчитывали на ослабление налогового пресса. Действительно, на первых порах горцы-мигранты практически не налагали на земледельцев каких-либо тягот. Напротив, они зачастую защищали зависевших от них местных жителей от притеснений и злоупотреблений кушанских сборщиков дани и участвовали в обороне страны. Постепенно автохтонное население Гиндукуша стало оплачивать "общественную" функцию по защите страны мировой данью. Подобная система взаимоотношенй до сих пор практикуется у пуштунских племен Афганистана и Пакистана.

По мере укрепления своих позиций и ослабления кушаншахов эфталиты смогли установить господство над местным населением и инкорпорировать его в состав своего общества, как податное сословие. Вторжение персов привело к деформации сложившейся системы отношений между эфталитами и их вассалами. Военная монархия Сасанидов на этом этапе своей истории старалась поставить под военно-политический контроль все подвластные племена. При этом использовался как военный, так и религиозный фактор. Подобная политика проводилась и на западе государства Сасанидов - в Армении и на Кавказе. Вследствие этого изменилась иерархия главенствующих племен бади. Их центры в Гуре и Кандагаре под давлением персов ослабли, зато усилился центр в Эфтале. За короткий срок их влияние охватило Бадахшан и Кабадиан. Жестокое господство персов способствовало росту сопротивления их господству среди подчиненных племен и возникновению союза усуней, эфталитов и кидаритов. Укрываясь в почти неприступных долинах Гиндукуша и Памира они смогли создать вполне боеспособную армию под предводительством нового вождя кидаритов Хушнаваза. Его поход в Бактрию окончился разгромом персов и гибелью Йездигерда в сражении. На короткое время гегемония кидаритов в Тохаристане была восстановлена. С этого момента главная военная сила союза - ополчение горцев-эфталитов начинает играть главную роль в сложившемся военно-политическом союзе. Западная ориентация политики вождей кидаритов привела к участию их в гражданской войне в Персии. Они выступили на стороне одного из претендентов на престол - Пероза, выступившего против своего брата Ормизда. Боевые действия растянулись на десять лет.

Эфталиты не приняли участия в этой войне - в 457 году они вторглись в Индию. В течение года они захватили у Поздних Кушан Пешавар, а у Гупт - Гандхару. Поскольку эфталиты митраистами, они подвергли жесточайшему разгрому многие буддийсие и шиваистские храмы. Сменившему Кумарагупту Скандагупте Викрамадитье удалось отразить это вторжение эфталитов только при большом напряжении сил. Учитывая, что империя Гупт находилась в зените своего могущества, высокая боеспособность армии вторжения налицо. Через семь лет армия эфталитов пришла на помощь кидаритам и вторглась в восточный Иран. На этом этапе военных действий царь эфталитов Торамана пока еще выступал младшим партнером наследников Кидары. Столь значительная поддержка привела к тому, что весь восток Персидского царства оказался в руках союзников. После этого успеха Торамана уже не захотел выступать на правах младшего партнера Хушнаваза.

"Свирепый для сопредельных районов, готовый вступить в военно-политический конфликт даже со своими союзниками...", царь эфталитов внутри своего государства отличался, по свидетельству современников, демократичностью. "Торамана, гроза Индии, не приказывает, а, ссылаясь на договор и присягу, выступает в роли судьи," - так описывает правителя буддийский монах. Такое поведение, Тораманы объясняется организацией общества эфталитов, у которых узурпация собственности и общественных прав пошла по пути возникновения олигархии. Принципы создания армий эфталитов также восходят к чжоускому феодализму. Царь не является владетелем, военно-экономический потенциал которого обеспечивает организацию войска в десятки тысяч человек. Согласно персидским источникам, Торамана вообще не располагал постоянной вооруженной силой за исключением небольшой свиты. Таким образом, царь эфталитов фактически только возглавлял систему набегов горных общин, вошедших в державу эфталитов. Для организации набегов привлекались и соседи (дарды, усуни, хиониты). Поэтому царство Тораманы , стремительно набиравшее силы в середине VI века за счет горцев Гиндукуша, представляется в виде центра рыхлой феодальной конфедерации, которая просуществовала более полувека. Набеги эфталитов нельзя рассматривать как результат политических интриг соседей Сасанидов - это было результатом долгой внутренней эволюции их общества. Нацеленность на извлечение материальной выгоды из военной службы побуждала среди эфталитов самые разные ориентации и способствовала появлению неожиданных и обычно недолговечных политических комбинаций. Устойчивой оставалась лишь сама набеговая система, а главной ее побудительной причиной - социальная обстановка общества эфталитов-байди.

Пока укрепившийся на престоле шах Пероз воевал с кидаритами в Хорасане, эфталиты заняли Бактрию-Тохаристан, Арахозию и долину Кабула. После смерти Скандагупты Торамана, опираясь на Пешавар, начал проводить опустошительные кампании в Индии и вновь занял Гандхару. В сражениях с эфталитами пали два царя династии Гупт - брат Скандагупты Пуругупта и его наследник Кумарагупта II. Только при следующем императоре - Будхагупте набеги эфталитов прекратились. Это связано было с поражением кидаритов в Хорасане и отвлечением внимания Тораманы на север и запад. К этому времени можно отнести и уход с арены истории Поздних Кушан. Скандагупте они были не нужны, поскольку не удержали северного рубежа империи, а эфталитам они мешали продвигаться в глубь Индии. Потеряв в 457 году Пешавар, Поздние Кушаны укрылись в верховьях Кунара. Ушедшая кушанская знать пополнила ряды первой волны кидаритов, осевших незадолго до этого в Кашкаре(В своих заметках Биддалф отмечает связь читральских роно с кушанами). Некоторые из кушан поднялись вверх по долине Инда, где после падения Пешавара образовался ваакум власти: обособленные кланы монов и буришков не могли создать прочного объединения.

Новые политические изменения в Восточном Гиндукуше произошли через двадцать лет, когда в этот район прибыли преданные шахом Перозом остатки кидаритов во главе с новым вождем - Кунхой. Маршрут их движения, согласно источникам, должен был проходить по южным склонам Гиндукуша и долине Кабула. Этот поход мог состояться только при условии, что населявшие горы эфталиты не рассматривали беглецов Кунхи как своих противников. По-видимому, предводители кидаритов сохраняли дружественные отношения с горцами даже после того, как их военный союз распался. Пришедшие в Восточный Гиндукуш кидариты "завоевали пять владений", и основали государство Болор. Видимо, Кунха стал первым из правителей Гиндукуша, кто принял титул шаха. Завоеванные кидаритами "пять владений"представляли собой вождества монов ( потомков ассакенов ) в верховьях Инда и окружавшие их племена буришков. Насколько далеко удалось продвинуться кидаритам вглубь гор мы можем только предпологать. Тем не менее, уже их первые завоевания должны были охватить Гилгит и Балтистан, где была основана их столица - Макарапура. Число пришельцев было невелико, но превосходство в вооружении и выучке позволили им покорить разрозненные горные племена. Их подчинение свелось к признанию вассальной зависимости и уплате дани. Вместе с кидаритами усилилось культурное влияние Согдианы на горцев. Уже к середине V века в культуре народов Гиндукуша четко прослеживается ее культурное влияние как в формах керамики, так и орнамента. Раскопки Пенджикента доказывают наличие широких связей между верховьями Инда и Ферганой.

После поражения кидаритов в Хорасане политика Тораманы приобрела северо-западную ориентацию. Ее главной целью стало сохранение контроля за Великим караванным путем. Изгнание Кунхи из Хорасана дорого обошлась персидской армии, которая не была способна вступить в войну с новым врагом. Воспользовавшись временной передышкой на Западе, эфталиты разгромили жужаней и заняли бассейн Тарима. На обратном пути их армия покорила Согдиану, где ликвидировала последние владения хионитов. Повторялась история Кушанской империи - возникло государство, протянувшееся в мередианальном направлении от Аральского моря до Индийского Океана, господствующей религией которого был зороастризм. По-видимому, именно этим объясняется разграбление эфталитами буддийских святынь во время их вторжений в Индию.

Сравнительно малочисленные эфталиты, не имели сил для контроля за всеми завоеваными территориями. Поэтому они организовали управление своей империей путем создания конфедерации мелких княжеств, находящихся в зависимости от центрального владения. Домен эфталитов охватывал горные районы Хутталя, Бадахшана, Чагана и Кабадиана. Например, выделяют 27 владений Тохаристана (включившего в себя Бактрию и Согдиану): Балх, Кундуз, Термез, Фергана(Давань), Маймург(Ми), Бухара, Самарканд, Кашгар, Усрушана, Чач(Ташкент), Ши, Хэ, Унганэ, Му и т.д. или владения раджпутов в Раджпутане. Эти мелкие властители выполняли административно-полицейские функции в своих княжествах, исправно выплачивая дань и поставляя вспомогательные контингеты в армию своих могущественных покровителей. Структура их военного государства должна была напоминать Пелопонесский союз перед Коринфской войной, где эфталитам отводилась роль спартанцев.

Основу армии эфталитов составляла пехота, вооруженная секирами и палицами, черезвычайно эффективная для действий в горных районах. В качестве вспомогательных отрядов эфталиты использовали в своих войнах ополчения вассальных племен и отдельных властителей, контингенты наемников и отряды изгнанников: усуней, жужаней и хунну. Последние могли появиться в середине пятого века, когда подверглись нападению жужаней, и на рубеже шестого, когда Юэбань в Семиречье была уничтожена телеутами. Видимо, часть эфталитов оседала в завоеваных ими местностях на правах наместников или вассалов царя эфталитов. По-видимому, родственные между собой раджпуты, джаты и гурджары принадлежат к этим переселенцам. Причем, общины раджпутов имели более высокий статус, а гурджары и джаты находились на одинаковом социальном уровне, различаясь специализацией: скотоводством и земледелием. Рядовые члены племен могли постепенно смешиваться с более многочисленным коренным населением и становились его составной частью, сохраняя при этом характерные названия кастовых групп и других элементов социальной структуры.

Описания внутреннего строя эфталитов поверхностны и не позволяют провести глубокого анализа их государственности. Однако, можно предположить, что их общество представляло собой аналог конфедерации военизированных аристократических общин, во главе которой стоял избираемый из правящего племени хуа-Хепталь правитель. По-видимому, структура общества эфталитов была близка к кафирской, описанной Робертсоном. Теоретически все кафиры считались равны, но в каждом племени существуют три старейшины-джаста, ведающие повседневной жизнью. Кроме них существует союз 13 вождей - ур. В его функции входит контроль за соблюдением законов. Неповиновение совету джастов жестоко карается: имущество виновного расхищается, а его дом сжигается дотла. Большим влиянием в обществе пользуются ораторы, могущие увлекать своих соплеменников красноречием. Несмотря на кажущееся равнодушние в вопросах религии жрецы кафиров пользуются значительным влиянием. Только им и выбранному из джастов царю разрешается сидеть вне собственного дома. В каждом кафирском племени был свой царь, который в основном выполнял функции третейского судьи. Военные функции у кафиров доставались удачливым вождям, ибо славный мужественный человек должен быть удачливым воином, готовым драться и умеющим любить.

В отличие от кафиров в среде эфталитов были развиты товарно-денежные отношения: правители чеканили свои деньги. Так, последний крупный правитель эфталитов Михаракула выпускал монеты с изображением быка. Для поддержания экспансии и боеготовности государство должно было проводить политику сглаживания имущестенных противоречий между гражданами. С другой стороны эта политика вылилась в беспощадное ограбление территорий, на которых эфталиты не могли долго удержаться. Опыт общения байди - эфталитов со многими культурами, начиная от шанской и кончая эллинской, не прошел даром. Можно констатировать, что он позволил сравнительно малочисленным "белым гуннам" господствовать в Срединной Азии больше столетия. Нельзя сказать, что правители эфталитов не стремились расширить свою базу, включая в состав правящей конфедерации новые племена. Так, сын царя эфталитов (Хушнаваза или Тораманы) стал наследственным правителем Бадахшана, Джирма и Болора. К сожалению, дошедшие до нас источники не указывают на характер и происхождение его власти. Скорее всего это были отношения вассального подчинения, выражавшиеся в уплате дани и поставкой военных отрядов. Михаракула до своего восшествия на престол был правителем Кашмира. Его позиции там были настолько крепки, что войска этой области поддерживали его даже после свержения. По-видимому, дети правителей эфталитов получали "в удел" те области, откуда происходили их матери. Это сближало их с местной правящей верхушкой и упрочало контроль за этими провинциями.

На этот период приходится подчинение эфталитами восточной окраины своей области расселения - Памира. Здесь возникают крепости, строятся храмы огнепоклонников. Опираясь на старую кушанскую крепость Карран, эфталиты продвигались вверх по Пянджу до тех пор, пока не наткнулось на ваханцев. В дальнейшем началось заселение вверх по ущельям Бартанга и Гунта. В качестве примера можно привести крепости Калай-Вамар и Рошвор в долине Бартанга, Рош-кала и Кафир-кала в ущелье Шах-дара. Название Рош, столь распространенное в Бадахшане, свидетельствует о полном господстве зороастризма. Атрушан - капище, где вечно горел священный огонь, являлось опорой новой власти.

Новый этап экспансии эфталитов в Индию, начался после двойного разгрома персидской армии и гибели вероломного шаха Пероза в "сражении у рва". Воссшествиеие на престол Сасанидов Кавада ввергло Персию в гражданскую войну и надолго выключило ее из мировой политики. Смуты в Персии - движение Маздака и аристократическая оппозиция шаху со стороны знатных родов Каренов в Армении, Суренов в Хорасане и Михранов в Арране, обеспечили стабильность западной границы владений эфталитов. Для того, чтобы избежать вмешательства эфталитов в дела его государсва, Кавад согласился выплачивать им дань. Воспользовавшись этим Торамана появился со своими войсками в бассейне Тарима и разгромил государство телеутов Гаогюй. После этой попеды его власти подчинились Хотан, Карашар и Куча. В 500 году Торамана начал свою индийскую кампанию, используя Пенджаб и Гуджарат, как тогда называли Раджпутану, как плацдарм для нападения.

Нашествие Тораманы на Индию сопровождалось грабежами и кровопролитием. Особенно подвергались разорению буддийские монастыри. Такую жестокость по отношению к буддистам некоторые исследователи объясняют религиозным рвением эфталитов-митраистов. Однако, еще в шестом веке в районе Балха - центре Бактрии, существовали буддийсие монастыри, а на родине эфталитов - Южном Таджикистане в Аджина-тепе существовал крупный буддийсий центр. Ничего не рассказывается о разрушениях эфталитов при подчинении ими буддийсих Хотана и Кучи. Можно предположить, что основные грабежи и разрушения осуществлялись вспомогательными отрядами армии Тораманы, навербованными среди горцев Памира и Гиндукуша, среди которых преобладали митраисты . Только через десять лет после начала войны одному из Гупт - Бханагупте с трудом удалось разгромить армию эфталитов в Мальве. В этом сражении погиб и Торамана.

Через пять лет его преемник Михиракула с войсками бхутт(Bhauttas), млеччев(Mlecchas) и дардов начал новую войну. Перерыв в индийских походах "белых гуннов" был вызван борьбой за власть между различными фракциями. В этой борьбе победил Михаракула - "боец Митры", опиравшийся на Кашмир. Перед походом в Индию ему пришлось предварительно укреплять свою власть и воевать в союзе с жужанями против телеутов. Племенной состав войск Михаракулы свидетельствует о потере эфталитами первенствующего положения в войске. Млеччи - дикие горцы и бхатты, "тибетцы", вместе с дардами полностью растворили эфталитов как воинов. Уже в предыдущих походах многие воины эфталитов в больших количествах осели в Пенджабе и Раджпутане, где вместе с кшатрапами положили начало созданию раджпутов. Вместе с тем расширение эфталитской конфедерации привело к тому, что стало стираться различие между покоренными и союзными племенами. Главной операционной базой Михаракулы были окрестности Сиалкота (Сакалы). После нескольких кампаний последний владетельный правитель Гупт Нарасинхагупта вынужден был платить дань завоевателям. Однако, его номинальные вассалы Майтрака из Саураштры, Маукхара, Балдитья из Магдахи, Паривраджака и Яшодхаман из рода Ауликаров из Дашапура(Мальва) продолжали сопротивление. Они четко осознавали опасность грозящую их власти со стороны "белых гуннов" и составили коалицию. При этом их поддерживали некоторые кшатрапы. Согласно индийской традиции, династия Майтраков, сменившая Гупт, была восточно-иранского происхождения. В конце концов одному из Майтраков - Баладитье удалось разбить войско Михиракулы и взять его в плен. Для того, чтобы освободиться из плена Михаракула был вынужден принять индуизм. Таким образом, к 530 году военная основа господства эфталитов была подорвана.

Освободившись из плена Михиракула выступил против своего брата. занявшего в его отсутствие престол, но был разбит и бежал в Кашмир. Через несколько лет во время грабительского похода в Гандхару Михиракула погиб. Еще при Торамане часть эфталитов осела в Раджпутане, а отряды, пришедших с ними гурджаров - в Гуджарате, где, слившись с кшатрапмами, основали новое военное сословие - касту раджпутов. В Катихаваре образовалось их княжество с династией Валабхи. Уже в конце пятого века качественно изменился состав их армии, где последние составляли незначительное меньшинство, являвшееся только становым хребтом армий Тораманы и Михиракулы. Основу войск последнего составляли воины нагорий Западного Гиндукуша - Гура гурджаров и кочевых племен из Великой Степи. Косвенно, это подтверждает факт изменения вооружения эфталитов в описаниях современников. В битве у рва с шахом Перозом :эфталиты - пехота, вооруженная секирами и булавами, в кампании Кавада против римлян - лучники, при вторжении в Индию - конница "хуни". Интересно также отметить, что экспансия эфталитов активизировалась именнов те моменты,когда на их территории появлялись беженцы - усуни(ок. 440 г.), кидариты(470 г.), хунну из Юэбани - откуда пошло индийское название эфталитов "хуни"(ок. 500 г.), телеутов и жужаней(ок. 520 г.). При отступлении под напором превосходящего и более мобильного врага, эти изгнанники теряли по пути значительную часть своих семей и обозов. К эфталитам приходил закаленный воинский контингент, уцелевшие родичи которого расселялись "белыми гуннами" на подвластных им территориях, как это было с кидаритами и усунями на Гиндукуше. Появление боеспособной конницы на короткий срок резко увеличивал боеспособность их армии вторжения. Расквартирование таких контингентов в мирное время стоило очень дорого, поэтому правители эфталитов передавали вождям этих воинских единиц целые переферийные области "в кормление". Видимо, так были переданы долины Гиндукуша кидаритам или Гуджарат, включавший почти всю Северную Индию, гурджарам.

Судьба той части гурджаров, которые не смогли найти место в Индии или уйти на родину после поражения Михаракулы, печальна. Оторванные от своих родовых общин, потеряв организующий фактор - эфталитов, которые укрылись у себя в долинах, бывшие солдаты великой империи, которые в походах обзавелись семьями и скарбом, не смогли осесть в Индии. Для ее жителей они были чужаками, а память об их бесчинствах была очень свежа. Под давлением войск индийских раджей остатки гурджаров вернулись в середине шестого века на север, где их потомки под именем гуджаров до сих пор ведут жалкое существование, кочуя со своими стадами по южным отрогам Гиндукуша и Сулеймановых гор. Ныне гуджарская этническая общность широко расселилась по северо-западу Индостана. Их до сих пор много в Северо-Восточной пограничной провинции Пакистана, Джамму и Кашмире, Пенджабе, Химачал и Уттар Прадеше. Во всех этих местах есть каста гуджар, а в Гуджарате эта древняя этническая общность стала основой и ядром титульной этнической общности штата. Все группы современных кастовых гуджаров живут в долинах рек и горах, где занимаются пастушеским скотоводством и земледелием.

После гибели Михаракулы конфедерация эфталитов дала трещину. От нее отпали многие переферийные владения. Несмотря на сохранение базиса набеговой системы, происходит резкое снижение экспансии эфталитов. Это связано с исчезновением объединительного фактора для организации крупных набегов - талантливого полководца и политика, а также падением авторитета верховного правителя эфталитов. Вместе с тем, практика организации набегов мелкими группами. Этому способствовало хозяйственное оживление в Хорасане и Бактрии, связанное с восстановлением караванного пути, и отсутствие мощных государственных образований, способных противостоять небольшим группам профессиональных военных. Такие набеги начинают осуществлять чуть ли не все горцы, так или иначе вошедшие в сферу влияния эфталитов. Более того, значительная часть из них оказывается на наемной службе. Как предводителям наемных отрядов, так и их воинов абсолютно безразлично кому они служат: кшатрапам или раджам, индийцам или тохарам. В разное время они составляют особые части у соседних правителей, а наиболее удачливые из них создают собственные династии в Индии, породив несколько раджпутских династий.

Прекращение набегов эфталитов на Индию связано также и с новыми военно-политическими факторами - восстановлением военной мощи Персидского царства и роджением тюркского каганата. В 531 году наследник Кавада Хосрой Ануширван, опираясь на персидскую знать, создал профессиональную армию, состоящую из 12 полков тяжелой конницы. Его потенциальным союзником против эфталитов стал тюркский вечный эль, уничтоживший ханство жужаней, просуществовавшее около двух столетий. На создание коалиции тюрок и персов против эфталитов потребовалось несколько десятилетий - у каждого государства было много своих внутренних проблем: Хосрой должен был ликвидировать последствия движения Маздака и окончить войну с Византией, а тюрки - упорядочить свою государственность и обеспечить мир на китайской границе. Империя Гупт к середине шестого века полностью распалась: Кумарагупта III, Вайнъягупта и Вишнугупта были марионетками в руках местных династий. Последние цари эфталитов не смогли получить даже политическую поддержку в Китае. Их посольство в 553 году в империю Вэй, возникшую в 386 году, ни к чему не привела. К этому времени империя Вэй, поначалу объединившая уделы Цзинь и южное Ци, распалась к 540 году на две части - Западную и Восточную. Политические инициативы эфталитов в Западном Вэе были парализованы браком тюркского кагана Бумынь-хана на принцессе из династии Западного Вэй в 551 году. Вторая четверть шестого века стала короткой передышкой перед переделом наследства Гупт и эфталитов.

3. Большой Болор : основание

Как уже упоминалось выше, кидариты во главе с князем Кунхой прибыли в Дардистан и Балтистан около 486 г. с согласия царя эфталитов. Завоевав "пять владений", они основали государство вошедшее в историю средних веков, как государство Большой Болор или Болор. Его столицей стала Макарапура, расположенная в окрестностях нынешнего Скарду. Основание столицы в западной части нынешнего Балтистана указывает на то, что появившиеся в этот район имел политическую организацию. Еще до нашей эры индоевропейское племя монов переселилось сюда под давлением ассакенов. Их чифдом, по-видимому, был одним из "пяти владений" отошедших к кидаритам. Ныне их остатки оказались низшей кастой среди балти и жителями беднейших долин Кухистана. Другими владениями могли быть долины Гилгита и Свата, Чилас и Астор. Продвигаясь вверх по долине они увлекли за собой отдельные роды буришков, которые в небольшом числе расселились по Балтистану. Основным местом их поселения стал район Хурманга, где они сохранили свое прежнее племенное название буруш. Это указывает на то, что это племя пришло в долину до появления касты ешкун. Однако, соотнести время появления буришков в Хурманге с заселением Балтистана монами представляет собой неразрешимую задачу.

Существует легенда, по которой Кунха вместе с остатками орды уходил из Хорасана под ударами персидской конницы. Когда он пришел в Тохаристан у него остались несколько сотен человек. Правитель Тохаристана(Торамана?) дал ему лошадей и скот, а также выделил территорию для поселения. По дороге на восток к Кунхе присоединились сородичи. Прибыв на Гиндукуш, орда кидаритов выросла и стала состоять из нескольких племен. Поднявшись вверх по долине Инда, он захватил главное(?) княжество. Затем ему подчиналось четыре других владения. Согласно географическим данным этими переферийными владениями могли оказаться Гилгит, Чилас, Брушал и моны Балтистана. Видимо, в этом рассказе пересеклись традиции о возникновении различных племен. Интересно отметить, что схожий сюжет был приведен при описании захвата Ханями Шаншаня. Такое соотношение чисел и дальнейшая организация войска, разбитого на 12 отрядов, которых возглавляли Кунха, семь его вождей и четыре местных властителя, наводит на мысль , что сказители нарочно подгоняли их под "мистические" цифры 12 и 300.

Приход и расселение Кунхи в верховьях Инда не были случайными. Около 450 года часть кидаритов во главе с преемниками Кидары Бахманом (Вахрарана) и Пиро укрылась на Памире. Примерно в это же время другие племена заселили Зебак, Ишкашим, Читрал, Вахан, Шугнан и Сарыкол. Трудно установить насколько насильственной было подчинение первой волне кидаритов потомков апаритов, давших название долине Читрала - Катор. Это название было общеупотребительным до Х века. Локализация зоны поселения первой волны кидаритов - долина Читрала и Луткух. Древнее название объединяющее долины Мулкхо, Турикхо и Тирич до начала ХХ века было Катур Боло, то есть "верхний Катор". Это вызвало у первых путешественников ассоциацию с местом поселения Цидоло-Кидары и происхождением зундре от кидаритов. Только через пять веков после переселения кидаритов старое название Читрала было вытеснено новым - Кашкар. Сложнее объяснить его происхождение. Оно было общепринятым у окружающих народов на протяжении последующих пятнадцати веков. По-видимому, название Кашкар связано с кушанами, какими в сущности и казались пришельцы для окружающих их племен. Так, кидариты первой волны основали процветающее княжество просуществовавшее до второй трети седьмого века.

Появление в верховьях Кунара орды Вахрарана подняло "кастовую планку" для апаритов, которые слились с пришельцами. Легенда о происхождении роно Читрала выводит их из Бадахшана, а их самоназвание - "зундре" означает просто "люди" и указывает на их изначально преимущественное положение пришельцев в долине Читрала. По-видимому, племя полностью инкорпорироваась в высшую касту. Похожая ситуция наблюдается в соседнем с Читралом Зебаке до недавнего времени носила имя наукор или акобиро. Сложнее обстоит дело с образованием высших каст на территориях развитой социальной организации. Пришедшие на полвека позже своих соплеменников кидариты Кунхи встретили в долине Инда развитую структуру общества - касты. Под их влиянием прежние социальные ранги, которые имелись у дардов и буришков, трансформировались в касты-сословия. Знать кидаритов пополнила высшую касту - роно. В Болоре ее основу составили потомки "трехсот кибиток" кидаритов. Даже через тысячелетие численность роно составляла свыше 5% населения Гилгита. Приход кидаритов способствовал расширению прав касты крамин, которая и составила основу сельского населения Болора. Оставшиеся переселенцы пополнили ряды дом, откуда пошла легенда, что эта каста происходит от потомков князей. Причиной приниженного положения дом стало отсутствие их связи с землей - основы благосостояния того времени.

Происхождение названия касты роно, по мнению Биддалфа, аналогично раджпутскому термину "рани", полководец. Более вероятно, что термин роно восходит к более раннему эфталито-североиндийскому "рават" - вождь, предводитель. Аналогичная ситуация наблюдалась у соседей Болора - Вахана, Шугнана и Сарыкола. Там занявшая господствующее положение военная аристократия инициировала появление новых высших каст - катаров. В Шугнане это стали гайбалык-катар, а Вахане и Сарыколе - хайбар-катар. По-видимому, происхождение названий высшей касты у народов по обе стороны Гиндукуша во многом зависело от традиций господствующего племени и социального опыта, подчиненных народов. В отличие от племен Зебака и Читрала, находившихся на уровне родо-племенного строя, народы Брушала и Болора побывали в составе нескольких государств и мировых империй. Таким образом, с образованием Большого Болора произошла определенная смена историко-культурной традиции в Восточном Гиндукуше: на месте Брушала - Камбоджи возник Болор, а буддизм постепенно вытесняя митраизм стал к Х веку господствующей религией.

Владения Кунхи отделялись от владений Бахманидов полосой племен буришков, занимавших долины Ярхуна, Корумбара и Ясина. Вместе с тем кастовая структура Кашкара-Катура диаметрально отличается от ситуации в верховьях Инда - Болоре. В эпоху Биддалфа здесь напрочь отсутствовала каста крамин, зато очень многочисленной оказалась каста роно. Такое различие можно объяснить тем, что большая часть жителей Кашкара на момент прихода зундре апариты оказались менее социально дифференцированными, чем дадики и гандарии в верховьях Инда. Более многочисленные краммин долины Инда уже долгое время существовали отдельно от высших каст. Для упрочения своего привилегированного положения верхушке кидаритов Кунхи пришлось пойти на компромисс с местной знатью, совместно инкорпорировавшись в состав роно, а прочих своих сородичей превратить в бесправную касту дом.

По нашему мнению, название государства Кунхи "Болор" является искаженным "Боловар" и могло произойти от боло ("верх"), как именовалось владение кидаритов в районе Карши. Следует отметить, что тибетский центр мира: Шамбала, согласно тибетской карте, легко ассоциируется с Верхней Сирией, достигшей пика своего процветания в эпоху Селевкидов. Проводя аналогию с этим названием, мы можем перевести на русский название "Болор", как "Верховина". Следует отметить, что в Восточных Карпатах существует целый географический регион с подобным названием и географическим расположением. Учитывая индоарийское происхождение обитателей Дардистана и Карпат, их изначальную этнокультурную общность, наша гипотеза о происхождении названия Болор имеет под собой определенную основу. По сообщениям источников, правитель Болора носил титул Патола-шаха, и здесь очевидно влияние персидской традиции. Влияние Ирана ощущается не только в военно-политической организации, но и в наличии среди местных богов Ладака и Балтистана богини явно иранского происхождения Ху-да. Наряду с этим, в существовании большого количества вассальных владений присутствует чжоуские традиции государственности.

Вместе с тем, несмотря на проникновение западных религиозных верований территория, охватывающая верховья Инда, оставалась основной базой распространения буддизма махаяны в Центральную Азию. Как мы уже отмечали выше, первоначальный центр Болора располагался в Балтистане в районе Скарду, однако через некоторое время власть Патола-шахов укрепляется, их власть распостраняются на Ладак и Гилгит, получившие названия Малого Тибета и Малого Болора, соответственно. Завоевание и удержание Малого Болора было столь важным для Патола-шахов, что в долине Пунъяла строится еще один город-крепость кидаритов - Новая Макарапура и в нее назначается наместник-канджути из правящей династии. Ее строительство и учреждение наместничества позволяет предположить, что государственная организация кидаритов совпадала с хунну, деливших свою империю на "западное" и "восточное" крыло при старшинстве последнего. Дальнейшая военная экспансия привела к тому, что влияние канджути в государстве становиться столь значительным, что он на многие годы становиться вторым лицом в государстве после самого шаха или его регента - мумуни. Со временем автономия Новой Макарапуры растет и ее владетель становится почти наследственным правителем княжества, охватывающего долины Гилгита, Ясина и Гизара. Укрепление позиций правителей Болора в верховьях Инда выразившееся в создании наместничества позволило направить свою экспансию из своих уединенных долин практически во всех направлениях. Однако, они смогли достигнуть успеха только на Востоке - в Ладаке, и севере - области Вахана, Шугнана и Сарыкола. Этим объясняется дипломатия правителей Болора, которые, натолкнувшись на сопротивление соседей, поспешили заключить альянсы с правителями Хотана и Кашмира. Этот союз оказался на редкость долговечным: он сохранял свое действие до начала VII века.

Дороги и мосты южного ответвления Наньлу, контролируемые эфталитами и их вассалами, открывали путь на север и северо-восток для буддийских паломников и миссионеров, для которых там открывалось широкое и прибыльное поле деятельности. Навстречу им двигались отряды воинов-степняков, намеревавшихся найти золото и славу на юге. В этих условиях при дворах правителей образовалось многонациональное и разноязыкое сословие сановников, положившее вместе с кидаритиами и потомками местной знати начало касте роно или зундре. Эти дворы использовали изобретенный учеными монахами "гибридный" санскрит, перенимали у соседей титулы и знаки отличия. Рядом с индо-иранцами находим людей и местности с непонятными именами и названиями, например Бру-жа - Брушал. Установлено, что помимо местной индо-иранской и буришкской знати среди роно выделяются выходцы из Северной Индии и Сасанидского Ирана, Согдианы и Тохаристана, бассейна Тарима и Восточной Азии. Есть сведения о присутствии переселенцев из Центральной Индии и Синда.

Через несколько десятков лет после переселения кидаритов в Гиндукуш, царь эфталитов (Хушнаваз или Торамана) выделил Бадахшан, Джирм и Болор в удел своему сыну, отстранив род Кунхи. Им скорее всего был известный впоследствии царь Михаракула, в войске которого впервые упоминаются дарды как отдельный компонент войска. Имя этого царя зороастрийское или митраистское - "воин Митры". Вполне возможно, что с именно этим царем к власти пришла наиболее экстремистская, автократически настроенная фракция эфталитов. Ее ориентация на завоевание Индии лишний раз доказывает военную роль царя у эфталитов. Следуя по пути Тораманы, Михаракула стремился прежде всего укрепить собственную неограниченную власть, опираясь на победоносную военщину. Он округляет свои владения за счет Кашмира. Как мы предполагаем, этим эфталитским принцем был Михаракула , который вступил на престол царства эфталитов около 515 года. В пользу этой гипотезы, свидетельствует то, что Михаракула дважды использовал эти в области в борьбе за трон, как источники ресурсов, и был ревностным митраистом, чем завоевал свои симпатии среди буришков,а его войска в Кашмире и Северной Индии состояли из значительных контингентов дардов и бхатт-буришков. В этих отрядах появились всадники на лошадях иранской породы - туллуфар (тулфар), впоследствии широко распространенной в горах. Можно предположить, что это мог быть лошади кидаритов или отряд иранской конницы, переданный шахом Кавадом эфталитам в качестве платы за помощь при подавлении движения Маздака.

Джирм, Болор и Кашмир послужили Михаракуле базой в борьбе за власть в царстве эфталитов. При этом ему пришлось потратить пять лет на то, чтобы утвердиться у власти. Имя Михаракулы (воин Митры) и стойкая поддержка его ополчениями горцев Восточного Гиндукуша позволяет предположить, что его мать происходила из Брушала, религиозного центра митраистов. Став царем эфталитов Михаракула использует ополчение дардов как одну из трех состовляющих своей армии вторжения. Другой его составляющей являются "тибетцы" - жители Малого Тибета и родственные им буришки. Таким образом, значительная часть войск наводнивших Индию составляется из горцев из непосредственных владений последнего великого царя эфталитов. Как мы уже отмечали выше, это была попытка преодолеть внутренний кризис общества горцев, начавшийся при Торамане. Социальное расслоение среди них зашло так далеко, что возникла необходимость в централизованном выселении наиболее активной, пассионарной части населения. Это впервые интуитивно осознал Торамана. Возглавив " партию войны" его сын пришел к власти под лозунгом внешней экспансии, что позволило ему утвердиться на престоле. Однако, военный потенциал "коренных" эфталитов был уже растрачен в предыдущих войнах, поэтому ему пришлось искать опору среди "материнского" племени - буришков, составивших важную часть его войска. К нему были вынуждены присоединится потомки кидаритов, осевших на землях арийских племен Гиндукуша, и составивших новый этнос дардов. Успешные походы в Индию привели к усилению в окружении Михаракулы вождей именно этих племен, что естественно не могло нравиться "коренной" аристократии эфталитов, которая постепенно перешла в оппозицию и воспользовавшись пленением слишком автократичного царя выдвинула на его места брата. По-видимому, на этот период приходится зарождение касты ешкун - воинов племени буришков, получивших наделы в области расселения арийских племен Гиндукуша.

Пленение Михаракулы и придворные интриги способствовали образованию вакуума власти в Болоре и Кашмире, а затем начинается гражданская война. Его поражение привело к победе центробежных сил и распаду конфедерации эфталитов, чем воспользовались знать Болора и другие правители горных долин. Во время этих неурядиц власть в Макарапуре захватывает Раджа Вай, основатель династии Патола-шахов. Его происхождение неизвестно. Однако, в легендах калашей можно найти следы возникновения этой династии. Ее основателем был Шалак-шах из Цияма. Калаши, по их собственным представлениям, пришли через Башгал и Аранду, т.е. с запада и частично ассимилировали, а частично вытеснили вытеснили на север местное население. Их предводителями во время похода в долины нижнего Кунара были четыре сына Шалак-шаха. Существует большое искушение ассоциировать Кунху и Шалак-шаха, кидаритов и калашей. Однако, это не так.

Согласно легендам, калаши являются одним из племен Гура, которые вторглись в Южный Читрал через Башгуль и Аранду из Дроша и подчинили местных дардов. Само название "дрош" связывается с названием винограда на языке калаша. С помощью топонимов можно до сих пор установить сферу первоначального расселения калашей и родственных им кафиров. Это места, где встречаются в различных сочетаниях названия, созвучные этнониму "калаш". Еще несколько веков назад область распространения калашей простиралась от южного Читрала вплоть до района современного Джелелабада. Ныне патанское племя сафи, проживающее в Лагмане по нижнему течению Кунара имеет кафиро-калашское происхождение. Полоса земель попавщих в руки сыновей Шалак-шаха охватывала все течение Кунара и нижнее течение Кабула до слияния с Индом. Этот район соответствует первоначальному району расселения калашей-кафиров, включая впоследствии патанизированых сафи, потомков кафиров. Место слияния Инда и Кабула - "Вайханд", где впоследствии находился центр государства династии Хинду Шахов, и Чилас, имело очень важное значение на протяжении всей истории караванной торговли, поскольку позволяло контролировать все маршруты между Срединной Азией и Северо-Западной Индией.

Появление пришельцев определило в культуре и религии калашей сильное индийское и иранское влияния. Само имя сына Шалак-шаха - Раджа Вай, указывает на его индоарийское происхождение. Уже походы Тораманы заложили основу для такого проникновения в горные долины. Традиция первых арийских племен также не могла быть забыта: вместе с кушано-шакским буддизмом она создала основу для возникновения самобытного общества дардов. Влияние эфталитов и социальное расслоение способствовали возникновению набеговой системы у калашей. В условиях крайне слабого имущественного расслоения их общества, походы совершались группами воинов под предводительством удачливых военных вождей, основной целью которых был захват богатой добычи. Хозяйственные условия в долине Читрала, как и у кафиров XIX века, не ставили серьезных ограничений для земледельцев. Однако, вместе с тем, они не давали возможности быстрого обогащения. Следствием этого стали специфические задачи рейдов калашей и кафиров - захват материальных ценностей и обретение военных трофеев. Приход сыновей Шалак-шаха ускорил процессы государственного образования. Согласно легендам, старший из них, Адабог, осел в долине Румбура, а второй - Раджа-вай - в Бумборете, а младшие основали роды. От Адабога и двух младших батьев выводют свое происхождение три рода из четырнадцати существующих поныне родов калашей. Род Раджи Вая считается вымершим, однако, это не совсем так.

Возглавив местные племена сыновья Шалак-шаха приняли участие в завоевательных кампаниях эфталитов в Северной Индии. По-видимому, отряд Раджи Вая не вернулся в долину Бумборета, а занял Вайханд, где захватил власть. В пользу этого предположения свидетельствует то, что его имя созвучно с именем Раджи Вайсрава - одного из первых правителей дардов. По-видимому, что исчезновение потомков Раджи Вая из легенд калашей связано с его уходом в долину Инда. Правящая верхушка Болора, раздираемая противоречиями между пришлой и местной знатью, дардами и буришками просто нуждалась в появлении сильного пришельца, не связанного с местными интригами, а также угрозой иноземного вторжения. Им вполне мог оказаться Раджа Вай, оказавшийся с отрядом воинов в нужное время и в нужном месте.

Разноплеменное войско эфталитов, потеряв своего лидера, стало постепенно разлагаться. Его части удалось удержаться на земле Гуджарата, который тогда охватывал территорию нынешних индийских штатов Раджастаны и Гуджарата, но другие отряды были вытеснены династей Майтраков в Пенджаб. Не принятые своими собратьями по оружию они постепенно возвращались на север. Вместе с ними уходили семьи и стада, обретенные в тридцатилетних походах по северу Индии. Знать пригиндукушских владений не без оснований полагала, что эти переселенцы могут составить угрозу их господству. В этом их поддержали воины и вожди буришков, боявшиеся потерять основу своего благосостояния - землю. Однако, главной причиной враждебного отношения к гуджарам была относительная аграрная перенаселенность долин, пригодных для скотоводства. Появление сыновей Шалак-шаха в долине Кунара вполне могло быть вызвано этим явлением. Опираясь на отряды калашей они не допустили гуджаров к северу от Свата.

Вернувшийся из плена Михаракула закрепился в Кашмире, откуда начал борьбу со своим братом-узурпатором. Объединенные волей и энергией своего многолетнего предводителя гуджары представляли серьезную угрозу знати государства эфталитов. Необладавшие значительными военными силами узурпатор и его окружение смогли остановить своего бывшего царя, натравив на него вассалов. Им удалось посулами привлечь к войне с Михаракулой различные племена, среди которых были и калаши. Немаловажную роль при этом сыграла "гуджарская угроза". Вместе со своими братьями Раджа Вай оказался в лагере узурпатора. Он выступил против неудачливого царя эфталитов и овладел Макарапурой, вытеснив Михаракулу в Кашмир. Надо сказать, что Михаракула быстро осознал опасность грозившую ему со стороны местных князьков. Его последние кампании были направлены не в Хепталь, а в Гандхару - Вайханд, место главной ставки раджи Вая, где он нашел свою гибель. Смерть в Михаракулы во время очередного похода в Гандхару позволили его противнику окончательно закрепиться в Болоре и занять верховья Инда. Именно в его правление неприкаяные остатки войск эфталитов - гуджары возвращаются в места своего исхода, но находят свои земли занятыми сильными врагами. После этого они превращаются в племя-касту кочевников, обитающих на пространстве между Сулеймановыми горами и отрогами Гиндукуша. Ослабленные гуджары не могли навязать силой свои требования, а оседлое население долин не имело достаточных сил, чтобы их полностью подчинить или изгнать. Следствием этого шаткого равновесия стал некий компромисс, вследствие которого была проведена граница между дардами и кочевьями гуджаров, которая до сих пор сохраняется в Кохистане.

Радже Ваю удалось создать государство, охватившего долину Инда от истоков до места слияния с Кабулом. Наскальные надписи царей Болора относятся к VI веку. К сожалению, их всего три. В первом из них, обнаруженном у моста Фархад, ранее известного как Аламский мост, где современная дорога из Гилгита в Скарду пересекает Гилгит. Эта надпись на плохом языке кхарошти упоминает daradaraya - царя дардов. Другая, найденная в Чиласе, выглядит как daranmaharajavaisrava и составлена на брахми, что переводится этнографами как великий царь дардов Вайсрава. Здесь речь идет,по-видимомому, о сыне Раджи Вая. Третья надпись находится у Талпанского моста через Инд и ее транслитерация выглядит каа daratsu maharaja sri vaisravanasena ssatrudamanah и переводится как "славный Вайсраванасена, победитель врагов, великий царь страны Дардов". Известно также, что Вайсраванасена был вторым великим царем страны дардов. Более в наскальных надписях мы более не встречаем титула "царь дардов", что может быть связано , в первую очередь, с ассимиляцей завоевателей (на Гиндукуше не существует самоназвания "дард" - оно используется только окружающими их народами), а, во-вторых, с подчинением правителей Гиндукуша персам. Таким образом, при ближайших наследниках раджи Вая: Вайсраве и Вайсравансене граница Болора достигла района Чиласа и далее на юг. На период их правления приходится окончательное падение эфталитов в Согде под ударами персов и тюрок. Вместе с тем, уже преемники Вайсраванасены стали вассалами персов, о чем свидетельствуют следы оставленные их патрулями в долинах Гилгита и Чиласа. Опираясь на их защиту, преемники раджи Вая старались удержать место слияния Инда и Кабула - "Вайханд", где впоследствии находился центр государства династии Хинду Шахов, и Чилас. Значение этого места было очень велико поскольку позволяло контролировать всю караванную торговлю между Срединной Азией и Северо-Западной Индией.

Волны проходивших через Гиндукуш народов, изгнанников, переселенцев и завоевателей, оставили свой отпечаток в культуре и общественных связях болорского общества. Например, название Макарапуры, является воспоминанием о приходе ее основателей из Маки Великого - Маргианы. Непонятно происхождение титула Патола-шаха, возможно, сын царя эфталитов, получивший в управление Болор носил схожий титул. Другим вариантом происхождения этого титула может быть китайское произношение имени первого правителя кидаритов - Цидола. Не исключена возможность, что Раджа Вай был каким-то образом связан с правителем Паталены - области в низовьях Инда, правитель которй носил схожий титул. Следует отметить, что жители селения Синдиф в Вахане считают себя переселенцами из Синда, который тогда охватывал земли вплоть до Систана и Лахора, где какое-то время мог пребывать Шалак-шах и его сыновья. Таким образом, в возникновении Болора свою роль сыграли культурные влияния и переселенцы из бассейна Тарима, Тохаристана (особенно Согда), Ирана и Восточной Азии, наложенные на шакскую и кушанскую традицию. Процессы происходившие в горах, выплеснувших в походах эфталитов значительную часть своих пассионариев, были схожи с событиями "революции раджпутов".

4. Политическая мозаика Гиндукуша: три века противостояния и сотрудничества.

Обладание Вайхандом дало правящей верхушке Болора необходимую экономическую основу. Южное ответвление Великого шелкового пути к этому времени переместилось с Тяньшаня и от Карашара в долину реки Или и далее в Тохаристан и шло через Хотан в Кашмир. Наличие последнего пути обеспечило прочность союза Патола-шахов с правителями этих княжеств. С эпохи кушан купцы стали предпочитать более длинный кружной путь через Согд и долину Кабула проходам через "висячие дороги" благодаря единому порядку, установленному кушанами и наследовавшими им эфталитами. Следствием этого стала "меридианальная" ориентация обеих государств. Распад государства эфталитов стал возможен вследствие возникновения альтернативного более удобного и более короткого маршрута - от Сарыкола через Гиндукуш в верховья Инда и далее на юг. По-видимому, эти пути поддерживались в хорошем состоянии еще со времени Тораманы. Шедшие по ним караваны послужили причиной экономического расцвета региона. Транзитное расположение Болора делало его постоянным политическим и культурным партнером Кашмира и Хотана - наиболее крупных соседних государств. Консолидация Болора стала возможна только вследствие отсутствия военной угрозы, связанного с внутренним разложением держав эфталитов и Гупт, раздробленностью Тибета на более чем 20 княжеств и разрозненностью городов-государств Таримского бассейна.

Социальная организация болорского общества со времени Вайсравансены была ориентирована на поддержание порядка в регионе. При кидаритах каста роно, обеспеченые оружием, изготовленным кастой дом, обеспечивала устойчивость границ. Каста крамин давала излишки сельскохозяйственной продукции, позволившие обеспечивать караванный путь продовольствием, содержать небольшой государственный аппарат и немногочисленную правящую верхушку. Основные касты раннего Болора постепенно оттесняли в горы или ассимилировали буришков. В период прямого управления эфталитов значительная часть последних осела на земле, выставляя ополчение. Их появление в структуре дардского общества вписывается в концепцию набеговой системы, возникшей при эфталитах. По-видимому, родовое общество буришков в начале V века испытывало глубокий социально-политический кризис. Наступило время, когда сформировались две противоборствующие силы - стремившаяся к господству родовая знать и сторонники традиционного уклада. Приход кидаритов загнал буришков вглубь гор. Прошло несколько десятков лет. Рост населения привел к малоземелью. Это сверх всякой меры обострило внутриобщинные противоречия. Крайне осложнившаяся социальная обстановка породила новые, неординарные явления. Так, оставшиеся в долинах Инда и Кунара племена повели борьбу за свое освобождение и стали захватывать земли и отказывались платить дань. Это привело к кризису власти роно, которые для сохранения своего привилегированного положения были вынуждены согласиться на установление прямой власти эфталитов. Михаракула, по-видимому, использовал это движение в своих целях, передав часть земель буришкам, ставшим опорой новой власти и составивших важную часть войск в его военных кампаниях.

Набеги буришков практиковались задолго до V века. Еще веддические тексты смутно описывают набеги жителей Камбоджи и Бружа на земледельцев долины Инда и караваны торговцев. Их набегов опасался сам Александр Македонский, продвигаясь из Свата на юг. Китайские путешественники в своих записках указывают на самую главную опасность гиндукушских караванных троп - ватаги разбойников. Качественный сдвиг в виде беспрецедентного роста набегов произошел под воздействием трех взаимосвязанных факторов: хозяйственного подъема, вытеснения буришков кидаритами в верхние долины и развития института собственнности вследствие ограниченности ресурсов. Зависимость интенсивности набегов от темпов образования земельной собственности и классообразовательных процессов очевидна. Однако, традиционный уклад жизни буришков устоял под натиском наиболее пассионарной части их общества - значительная их часть была вынуждена мигрировать в нижние долины и служить в армии Михаракулы. Другие организовывали небольшие шайки, которые совершали дальние походы в Кашмир, Сиюй или Согд. Их численность была невелика - от пяти до двадцати человек. Объектами их набегов становились караваны и их стоянки, а иногда селения земледельцев и скотоводов. Во время таких походов, буришки добывали материальные ценности и рабов, которые считались наиболее ценным приобретением. Подобные походы стали традицией и продолжались почти до конца XIX века, пока не были пресечены англичанами. Вместе с тем, снижение масштабов походов привело к падению доходов от военной добычи и кризису набеговой системы в государственном масштабе. Этот процесс, в свою очередь, способствовал снижению военного потенциала Болора.

Видимо, уже тогда население Болора достигло своего предела. В его максимальных границах от Вайханда до Ладака оно составляло не более полутора сотен тысяч человек - несколько десятков тысяч семей всех каст. Такая структура общества не позволяла вести широкую завоевательную политику, но давала возможность совершать грабительские набеги на соседей или участвовать в их походах на правах союзников. По мере хозяйственного освоения верховьев Инда и приоритетного развития земледелия, набеги болорцев на соседей набирали темпы. Их эффект усиливался за счет того, что во главе них стояли представители правящей элиты Болора - сначала цари, а затем представители знати. Сдвиги в экономике интенсифицировал формационные процессы в болорском обществе и способствовал развитию набеговой системы. Территориальная экспансия для правителей Болора была проблематична из-за сильных соседей, а для освоения главного ядра земель страны требовались дешевая рабочая сила. Общественное мнение болорцев, сложившееся на основании мировоззрения кидаритов, эфталитов и буришков, не осуждало набеговую систему и даже, напротив, искало идеологическое обоснование ей. Однако, размещение персидских застав, обеспечивавших охрану продвижения караванов, и буддизм, глубоко проникший в болорское общество способствовал обратному, - постепенному затуханию экспансионистских настроений. Через два-три поколения после раджи Вая экспансия Патола-шахов почти прекратилась, а вместе с тем сократились темпы экономического освоения Восточного Гиндукуша.

Поскольку Болор контролировал ответвление Наньлу в Индию, перед его правительством стояла не только задача охраны караванов, которую обеспечивали роно, формировавшие из своих подданых отряды, но и снабжения их продовольствием и ремонта дорог, которое могло обеспечить эксплуатация крамин. Подчинив и включив в государственную систему племена буришков, первые Патола-шахи для усиления религиозного воздействия на население способствовали распространению на территории своего государства "дайалов"- прорицателей и "кахат"-хранителей плодородия земли, рекрутировавшихся из автохтонного населения. Важную роль в Болоре играл сановник с титулом мумуни, "дядя по матери или муж сестры отца", который выполнял роль религиозного советника при Патола-шахе и возглавлял сословие жрецов. На этапе становления Болора Патола-шахи вели гибкую религиозную политику.

Несмотря на то, что кушаны и кидариты исповедовали буддизм, правители Болора были вынуждены уважать местные верования, в первую очередь, митраизм. Их сюзерены - эфталиты начали преследование буддизм, и легкий налет религии был легко смыт Патола-шахами, которые воспользовались местными верованиями для укрепления своих религиозных и политических позиций в верховьях Инда. Несколько иная ситуация должна была сложиться в Кашкаре и Канджуте, в которых буддизм пустил глубокие корни со времен Канишки. По археологическим данным буддизм стал господствующей религией к югу от Гилгита и к северо-западу от области рассления калашей уже в начале V века. Даже в долинах Хунзы и Ясина - областях преимущественного обитания буришков, появились буддийсие изображения датируемые этим временем.

Расположение на пересечении пути из Средней Азии в Индию стало источником расцвета культуры Гандхары и тяготеющих к нему районов Пригиндукушья. Если за пять веков до этого, на Гиндукуше митраизм трансформировался в бон, то теперь под влиянием "ирано-буддийсого стиля", сложившегося под эгидой кушанской и эфталитской империй, в этих уединенных долинах рождается новое учение в рамках буддизма. Культурное процветание подтверждается свидетельствами многих китайских и тибетских пилигримов, подтверждаемых археологическими находками, руинами и наскальными надписями. На первом этапе долина Свата стала центром распространения буддизма учения хинаяны, а затем развившегося из него учения махаяны, как наиболее удобного места для возникновения этого учения. " В этом месте буддизм был вестернизирован и одновременно трансформирован в художественно-догматическую форму, которая универсально воспринималась без потери внутреннего содержания, вложенного в него Учителем" - пишет о верхнем Свате Г.Туччи. Если географическое расположение Свата было предпосылкой зарождения этого учения, то для буддизма в целом его рождение означало дальнейшую экспансию и широкое распространение среди других народов.

Появление школы махаяны способствовало развитию в долине Свата тантризма и других эзотерических учений. Как буддисты, так и индуисты до сих пор считают предгорья Гиндукуша местом происхождения многих "колдовских" учений и навыков, присущих этих религиям. Китайский пилигрим Фа Хсиен, посетивший Восточный Гиндукуш в 403 году, явно преувеличивая, упоминает более 500 монастырей, расположенных в этих местах. Два других китайских путешественника Сон Юн и Хой Шен, посланные императором Вэй в поисках священных книг для Лоянской библиотеки, посетили Дардистан в 519 г. Они двигались из Сарыкола в Вахан, а затем повернули на юг. В своих путевых заметках путешественники сообщают, что переходя через Цун-Лин, им пришлось преодолеть многочисленные трудности, главной из которых были шайки разбойников повсеместно встречавшиеся на пути. В своем описании авторы оценили богатство региона и подчеркнули абсолютное преобладание буддизма в этих местах. Следует отметить, что в VI веке это учение стало господствующей религией во всей Средней Азии. Святилища и монастыри буддистов охватывали не только территорию современного Афганистана, но и Узбекистана. Так, в 626 году среди населения Чача (Ташкента) преобладали адепты этой религии. Между 629 и 645 годами другой китайский путешественник Сюан Цзян из провинции Хунань путешествовал в поисках священных книг. За 16 лет ему удалось собрать для императора 22 въюка буддийских древностей. За время своего путешествия он посетил Бамиан, Болор и Вахан. В своей книге "Да тан Сиюцзи" (Записки о западном мире) он отмечает упадок гиндукушских долин: из 1400 монастырей многие лежат в руинах или покинутыми, оставшиеся монахи еще ведут записи, но большинство из них не понятны, зато они являются большими экспертами в магии. До сих пор растет виноград, но обработка полей запущена. Признаки запустения налицо. Тем не менее, в 752 году следующий китайский пилигрим Ву Конг все еще отмечает преобладание в Дардистане буддизма.

Причины, приведшие в течение последующих двух веков к экономическому застою процветающего региона, различны. Во-первых, это превращение Пригиндукушья из центра империй кушан и эфталитов в конгломерат пограничных государств постоянно раздираемых усобицами и подвергающимися нашествиям кочевников. Следствием этого стало резкое снижение торговых оборотов. Во-вторых, это потеря посреднических функций на южной ветви Великого шелкового пути из-за его смещения к западу - Наньлу. В-третьих, упадок торговли между Индией и бассейном Средиземноморья, связанный с началом культивации шелковичного червя в Византии. В-четвертых, это рост внутренних противоречий в правящем классе Болора, связанный со снижением доходов от обложения транзитной торговли. В-пятых, это появление новых внешнеполитических факторов в Средней Азии и Индии: тюрок и раджпутов, и связанная с ними дальнейшая феодализация общества. Еще одним важным фактором, повлиявшим на кризис традиционного образа жизни горцев стало сокращение ареала их набегов на соседей, вследствие их резкого усиления и проникновения "мирной" идеологии буддизма в широкие слои общества..

Следствием прекращения экспансии Болора стало укрепление на его границах целого ряда мелких и мельчайших государств: Кашкара, Калатсе, Канджута и Дарела. По сообщениям китайских путешественников, к югу от Гиндукуша существовало несколько княжеств, частично буддийсих: Кашкар или Цзе ши(шуай) в Читрале, во главе с потомками одного из князей кидаритов Вахрарана(Бахмана), княжество Канджут или Цзю-вэй(другое китайское название Шан ми) в долинах Ярхуна и Ясина под управлением династии канджути, шакское владение Дарел-То-лэй, достопримечательностью которого была стафутовая деревянная статуя Будды, расположенная по дороге из Чагана в Сват, и вождество калашей - Ше ми. При этом на территории этих княжеств оставались недоступные долины, в которых проживали буришки и другие народности, не признающие ничьей власти.

Как большое, так и малое княжество того времени являлось главным охранителем и организатором защиты правящей элиты и ее богатств. Оно создавало и поддерживало для верхушки горских общин жизненые удобства и обеспечивало ритуальные связи правящего слоя. Правитель, знать, их слуги и земледельцы-арендаторы государственной земли сосредотачивались вокруг глинобитной крепости-форта, которая была сосредоточием жизни долины. За полторы тысячи лет в этих местах мало что изменилось. Горные селения Восточного Гиндукуша до сих пор часто напоминают небольшие города. Поэтому, когда позже тибетцы и китайцы писали о "городах", они имели ввиду эти поселения носящие название "кот". Размеры плодородной части долины, контролируемой этим поселением, определяли его военный потенциал. За небольшим исключением в котах концентрировалось все население горных долин. Такое сосредоточие позволило знати контролировать не только распределение ресурсов, общественную жизнь и повседневные потребности своих подданых, но и внутрисемейные отношения. Всеобъемлющий контроль укреплял положение правителей котов, делая их "ближе к народу", что вместе с тем ограничивало их возможность к экспансии, делая практически невозможным подчинение соседнего поселения. Единственным способом укрепления власти становилось либо вассальное подчинение правящего клана соседей, либо полное его разрушение и основание на его месте нового. Через некоторое время история повторялось сначала. Главенствующий кот приходил в упадок, а его вассалы и "колонии" отпадали от него.

Вместе с тем, концентрация населения долины вокруг форта позволяла противостоять внешней агрессии и даже центральной власти, которая не всегда обладала достаточными ресурсами, чтобы покарать ослушников. Немногочисленные войска шахов Болора и ополчения соседей долины могли попытаться взять форт только внезапным нападением. Даже ворвавшись в него нападающие должны были столкнуться с ожесточенным сопротивлением всех жителей селения, т.е. обладать если не численным перевесом, то превосходством в вооружении. Поэтому большинство военных действий на Гиндукуше сводились к набегам на незащищенные части долин и изнурительным осадам, в которых у осажденных было больше надежды на успех, чем у осаждающих даже в тех случаях, когда первые не рассчитывали на помощь извне. Форт служил защитой правящей фракции знати от претензий оппозиционно настроенных ее членов. Исследования Ф.Барта показывают, что вплоть до середины ХХ века постоянно имело место разделение правящего класса на партию "власти" и конкурирующую с ней "либеральную" фракцию. С победой последней ситуация не менялась - менялся только состав оппозиционеров. Единственным способом на время ликвидировать оппозицию становилась внешняя экспансия. "Либеральная" оппозиция, борясь за власть, часто опиралась на внешние силы и поэтому правители Болора могли применять в вассальных котах принцип "разделяй и властвуй".

Понимая невозможность полного контроля за горными долинами, уже первые Патола-шахи начали политику создания вокруг ядра своего государства своего рода буфера - населенных буришками княжеств. Во главе них стояли - тхамы( титул по происхождению родственный правителю Тибета - цэнпо или генерал губернатора Сиюэя - там цама), являвшиеся одновременно религиозными и военными вождями. Их количество неизвестно, но можно с твердой уверенностью утверждать, что они до Х века правили в долинах Хунзы, Ишкомана, Багрота, Ясина и Гилгита. Последнего через некоторое время после переселения кидаритов сменила младшая линия рода канджути. Согласно традиции, династия канджути была младшей линией рода Кунхи. Несколько поколений ее представители только сохраняли вассальную зависимость от Болора. Опираясь на собственное войско канджути подчинили племена в долинах Мастуджа и Ясина и создали княжество известное под именем Канджут, Шан ми или Цзю вэй.

Старший из сыновей Шалак-шаха Адабог стал основателем племенного союза калашей - Калатсе с центром в долине Румбура и в дальнейшем покорил позже весь южный Читрал. Хозяйство калашей развивавалось на необыкновенно красивом, богатом лесом ландшафте, в котором сочетаются грецкий орех, виноград, плющ и обилие цветов, напоминающем царство Диониса. В их скотоводческом хозяйстве преобладали овцы и козы: крупный рогатый скот и лошади играли ничтожную роль. В отличие от других дардов, земледелие у калашей всегда являлось сферой деятельности мужчин: исключение составляли прополка и сбор орехов и тутовых ягод. Следствием успешных походов в Северную Индию стало социальное расслоение среди калашей и образование военной знати, которая под руководством Адабога превратило набеги в основную цель существования племенного союза. Он стал настолько известен, что китайские источники начинают его упоминать под именем Ше ми, а со временем даже стал союзником-вассалом империи Тан.

Ставка правителей Кашкара или Цзе ши располагалась в долине Мулкхо. Многие сказки памирских народов рассказывают о чудесной зеленой долине - "золотом городе", в которой правил царь-язычник Каахка, именуемого также Кахкахом, Катроншо или Шахшахом. В имени Шахшах "угадываются" иранские титулы шах-ин-шах, а в Катроншо - Катор-шах. Согласно циклу легенд, этот царь происходил из рода сияхпушей шаков, пришедших из Турана, и был родственником правителя Турана. Иногда указывается, что он был связан родственными связями с племенем мугов. С тюрками и мугами, по-видимому, связан титул Каахка, что является просто местным произношением Кашкара или происходит от тюркского титула Кашкар-хан. По-видимому, памирские сказания отражают историю прихода первой волны кидаритов на Памир и начало формирования этноса кхо. Под легендарными братьями Каахки имеются ввиду полководцы Кашкара, а сестрами - чиновники управители. Мелкие памирские князья-огнепоклонники - эфталиты и согды не вошли в эту иерархию и известны нам по именам Джамхур, Фархад, Имлок... После падения Михаракулы правящая династия Бахманидов стала воинствующими буддистами и стремились насильно обратить в свою веру соседей. Переход в буддизм произошел, по-видимому, под влиянием Поздних Кушан, бежавших из Пешавара и нашедших убежище при дворе владетелей Кашкара. Наследники Бахманидов настолько тесно породнились с потомками Вимы Кадфиза, что некоторые историки считали правителей Кашкара Поздними Кушанами. После падения Михаракулы первым объектом экспансии одного из правителей этого княжества Дживармана стала долина Ярхуна. Традиция кхо связывает с этим шахом появление буддизма в этой долине. По-видимому, первый слог ее названия "Яр" является производным от имени завоевателя. От эпохи правления Дживармана сохранились две надписи на брахми в долине Читрала. Поскольку на юге господствовали персы, следующим объектом экспансии Кашкара стал зороастрийский Памир. С этого времени здесь прослеживаются следы буддизма: вдоль караванной тропы на Сарыкол появляются монастыри и вихары. Согласно памирским легендам, правители Занджибара, расположенного в Вахане пещерного города, и Ямчина были "младшими братьями" могущественного царя Каахки. В его главной крепости у кишлака Наматгут в Ишкашиме правила "сестра-жена", а столица его государства располагалась к югу от Вахана, т.е. в долине Мулкхо.

По-видимому, система управления Кашкаром строилась на принципах ранних монархий: в стратегических долинах располагались укрепленные дворцы-ставки верховного правителя, в которых, собирая дань с окрестного населения, жили его "сестры-жены", а переферия отдавалась в управление "братьям" полководцам. При таком управлении значительная часть мелких правителей выпадала из системы власти и сохраняла полную автономию на местах. Другим источником доходов правителей Кашкара стали горные доходы. С подчинением верховьев Пянджа в руки Бахманидов попали лазуритовые копи Бодом-дары и Лоджвар-дары, а также ишкашимские россыпи лала. Поэтому в скором времени в Зангибаре и Ямчине, где находились копи лала, вместо "братьев" появились "сестры" Каахки Зангибар и Зулхашам. Богатства памирских гор давали необходимые ресурсы для дальнейшей военной экспансии.

После прямого соприкосновения с владениями империи Тан у правителей Кашкара появился новый источник поступлений -доходы от караванной торговли. Продвигаясь вверх по Аличурской долине кашкарцы встретили китайцев, основавших городище Самарканди. Границы Кашкара сомкнулись с рубежами империи Тан не только в Аличурской долине, но и верховьях Вахан-Дарьи Шах-ин-шахи Кашкара сразу же оценили возможности этого и признали сюзеренитет Поднебесной. Следствием этого стало торговое соглашение, по которому караваны в Индию пошли из Сарыкола не через Каракорум в Гилгит, а направлялись в Вахан и далее долину Читрала. Об этом свидетельствует расцвет китайских форпостов на Памире - городища Самарканди и Красной Крепости. Так, в первой трети VII века Нань-лу оказался под контролем Кашкара и Тан. Об этом свидетельствует и изменение основного маршрута китайских путешественников: если раньше они спускались вниз по долине Гилгита, то теперь стали использовать долину Читрала. По-видимому, это небольшое смещение караванного пути в Индию привело к кризису Большого Болора. Одна из памирских легенд рассказывает, что слуги Каахки обирали караваны у озера Яшилкуль в Аличурской долине и на восточной границе Вахана, где, по-видимому, располагались таможни Кашкара.

Важным шагом Бахманидов стало предоставление убежища тюркским изгнанникам, которых селили в долине Ярхуна. Их военное поселение было главным орудием правителей Кашкара в их завоевательной политике. Памирская легенда о Чатыр-Таш, также по-видимому, связана с Кашкаром. Согласно, ей во время нашествия арабов горами правил Яр-хан, который жил в каменном дворце, расположенном в прекрасной долине. По-видимому, Яр-хан было тюркским титулом Бахманидов, отсюда пошло и название верховьев Читрала - Ярхун. С появлением тюрок новым направлением экспансии правителей Кашкара стал юг, где правили наследники Адабога. В конце VI века Бахманиды смогли нанести поражение калашам и, воспользовавшись уходом персов, захватить Сват. Власть правителей Кашкара простиралась вплоть до Патана на Инде. В самом начале VII века Кашкар был самым сильным и процветающим государством на Гиндукуше и его правитель принял титул шах-ин-шаха.

Его соперником было княжество Дарел, известное в Китае под именем Толэй. Оно возникло не ранее конца VI века уже после захвата Свата Кашкаром. Политический центр Дарела находился в Чиласе, откуда только недавно ушли персы. В отличие от Патола-шахов его правители были последовательными буддистами, чем, по-видимому, объясняется появление этого государственного образования. Первоначальные размеры княжества были невелики, но оно занимали очень важное стратегическое положение: Дарел контролировал кратчайшие пути из Болора в Пенджаб и из Кашмира в долину Кабула и Сват. С самого начала его правители становятся основными соперниками как Болора, так и Кашкара в борьбе за долину Инда. Воспользовавшись напряженной обстановкой на северных границах последнего, первые правители Дарела продвинулись на юг от Патана. Благодаря счастливому стечению обстоятельств они смогли вмешаться в дела Кашмира. В 630 году один из раджей Дарела способствовал приходу к власти в Кашмире династии Каракотов, за что получил золотоносную долину Кишанганги. Это позволило использовать потенциал "революции раджпутов", заключив в союз с племенем шина. Доступ к району обитания хохаров, которые предоставили в распоряжение Дарела первокласные военные отряды, сделал его ведущей силой в верховьях Инда. Новым направлением экспансии его раджей стал Вайханд, а в конце VII века Сват.

В честь военных успехов Дарела была воздвигнута стафутовая деревянная статуя Будды - шарада, которая приносила ему известность на протяжении пяти последующих веков. К ней стекались многочисленные паломники. Наличие центра религиозного поклонения на их территории позволило раджам Дарела использовать религиозный пыл адептов Будды для повышения собственного престижа. Показателем экономического расцвета Дарела после захвата Вайханда становится чеканка золотых монеты с изображением шарады. Постоянная поддержка со стороны индийских буддистов, доходы от торговли и использование военного потенциала раджпутов давали дополнительные ресурсы раджам Дарела, которые нанесли смертельный удар Кашкару. К началу VIII века размеры их княжества распространилось далеко за пределы долины Чиласа. В момент своего расцвета Дарел включал Вайханд, Сват и долину Кишанганги, полностью отрезая Болор от Северной Индии. По-видимому, с середины VII века правители Дарела стали практиковать интенсивное переселение индийских родов племени шина из района Хазары на подвластные им земли. Так, в долине Читрале появились пхалура, Инда - шина, Кунара - шинвари. Неудачный политический выбор в середине VIII века привел Дарел-Толэй к гибели. Вторжение китайских войск привело к такому погрому, от которого Дарел не смог оправиться. Гибель последнего раджи Чачаи привело к распадению Дарела на ряд самоуправляющихся общин- республик, известных в дальнейшем как Ягестан. Тем не менее о деревянной статуе Будды упоминает ал-Бируни на грани первого тысячелетия. По-видимому, после захвата тибетцами Болора вокруг нее сохранился религиозный центр, уничтоженный только в эпоху мусульманского завоевания.

5. Тюркский "Вечный эль".

Возрождение кочевой империи в Великой степи связано с увлажнением степной зоны и ростом количества степных кочевников. Затяжная война жужаней с телеутами создала опасность для прохода караванов по Великому шелковому пути. В конце V века предводитель тюрок Бумынь-хан из рода Ашина создал "Вечный эль" - первый тюркский каганат. На первом этапе консолидация жителей степей в кочевую империю охватила пространства, окружающие пустыню Гоби: после серии войн были подчинены телеуты и уничтожены жужани. Последовавший за этими событиями поход предводителя западного крыла тюрок Истеми-хана привел к первым пограничным столкновениям тюрок с эфталитами. Готовясь к борьбе за Бактрию Истеми-хан выдал свою дочь за Хосроя Ануширвана, который в 561 году заключил мир с Византией и развязал себе руки на восточной границе. Правители Срединной Азии во главе с царем эфталитов Гатфаром всеми средствами стремились предотвратить создание враждебной коалиции против них. Так, в 560 году посольство тюрок в Иран было вырезано эфталитами. Одновременно с этим они искали союзников, которые могли отвлечь потенциальных противников от Срединной Азии. Возвышение в Китае государства Бэй-Чжоу, победившего своих противников - Лян и Вэй, не позволило тюркам сосредоточить все свои силы на западной границе. Правители таримских городов, опасаясь тюрок, стали просить помощи у правителей Китая. Так, князья Кучи и Гаочана-Турфана с ведома эфталитов трижды посылали за помощью свои посольста (в 559, 561 и 564 годах). Под воздействием их обещаний правитель Чжоу стали склоняться оказать помощь Гатфару и его вассалам. Тюрки нейтрализовали западную политику Бэй-Чжоу заключением союза с уделом Ци, куда прислали конный отряд. Таким образом, единственными серьезными союзниками эфталитов и их вассалов оказались беглые жужани, усилившие их армию. Опираясь на них, Гатфар надеялся отразить атаки персов и тюрок. Однако, внутри правящей верхушки эфталитов не было единства, о чем свидетельствует деятельность видного сановника Катулфа. Недовольный правлением Гатфара он в 562 году выступил посредником при заключении наступательного союза между персами и тюрками и способствовал их совместному нападению на Бактрию в следующем.

Главная армия тюрок легко разбила разношерстные войска Гатфара. На следующий год западная армия эфталитов была разбита персами. Неудачи на полях сражений привели к захвату Чача и Маймурга тюрками. Их отряды переправились через Зеравшан. В 565 году в битве при Несефе основные силы эфталитов были окончательно разгромлены тюрками. Оппозиционная знать воспользовалась этим и низложила Гатфара и избрала нового царя - Фагониша. Однако, он не смог организовать сопротивление союзникам - армия эфталитов, как военная сила уже не существовала. Опасаясь тюрок более чем персов, Фагониш признал власть Хосроя Ануширвана в обмен на сохранение в своих рукх Чаганиана. Перманентная угроза нападения кочевников ускорила признание верховенства Сасанидов бывшими вассалами эфталитов, среди них была и прародина эфталитов Хутталь с населением всего 12000 человек. Персидские отряды появились на границах Болора. Два года спустя Болор и Дардистан упоминаются в составе восточных владений Персии - Синда, Боста, Чаганиана, Тохаристана, Забулистана и Кабулистана. Пределом распространения персидских патрулей на восток стала долина Чиласа, обеспечивающая проход из Согда через Бадахшан и Гилгит в Индию. При проходе через долину Чиласа можно найти свыше трехсот надписей на согдийском языке, дополненых короткими надписями на персидском, бактрийском и парфянском, а также изображения алтарей адептов Зороастра. Здесь всюду присутствует антибудийский компонент, что видимо связано с попытками зороастрийских магов вытеснить буддизм из стратегически важного для Сасанидов региона.

Подчинение Персии не принесло желанного мира бактрийским князьям: недовольные результатами войы тюрки продолжали набеги на Бактрию. Их набеги на вассалов шаха привели к обострению отношений: в 568 году персы вырезали тюркское посольство. Разрыв стал неминуем и конница Истеми-хана появилась на Оксе. Через года после этого нападению подвергся и Болор. Вторжение номадов произошло, по-видимому, из Сарыкола через перевал Каллик. К этому времени тюрки себя чуствовали достаточно уверенно к востоку от Памиров, а наследники раджи Вая не смогли оказать должного сопротивления. Для того, чтобы сохранить свои владения они были вынуждены подчиниться Персии и допустить на свою территорию магов и отряды панцирной конницы Хосроя Ануширвана. Появление персидских отрядов в верховьях Инда, по-видимому, связано именно с этим вторжением. Следующий большой набег тюрок на восточные владения Сасанидов последовал при восшествии на престол Хормизда IV в 574 году. Однако решительного столкновения не произошло.

До 586 г. на границе Вечного эля с Персией царил мир, поскольку тюрки были заняты набегами на китайские государства. Другим фактором, отвлекавшим силы каганата, была политическая ситуация в бассейне Тарима. Усилившиеся после ухода эфталитов буддийсие правители Хотана, выводившие свою династию от Ашоки, начали создавать свое государство. В 574 году они заключили союз с Бэй-Чжоу и получили от нее помощь. Армия Хотана достигла численности 4000 человек и представляла собой сильную по местным масштабам армию. Ей удалось нанести поражение Тогонскому ханству, основаному в 312 году родом Муюн в окрестностях озера Кукунор. Это был неприятный сюрприз для тюркского кагана, который должен был направить значительные силы в Восточный Туркестан. Война длилась с переменным успехом. Только в 583 году тюркам удалось окончательно завладеть Тогоном, а через пять лет Турфаном. Тем временем, место Хотана занял Тибет. Его двеннадцатый цэнпо Намри начал борьбу за объединение. Этот энергичный правитель происходил из рода вождя сяньби Фаньни, бежавшего сюда в 439 году. До Намри тибетский царь-священник, по мнению Туччи, был преимущественно ритуальной фигурой. Занятый руководством культовыми обрядами и лавированием между могущественными кланами цэнпо не был даже главнокомандующим тибетской армией. Трон передавался младшему сыну по достижению последним совершенолетия, т.е. возраста тринадцати лет, при этом совершалось ритуальное цареубийство. Вместе с убитым погребались пять ближайших придворных и конь. В случае болезни цэнпо замуровывали в пещере живьем. Таким образом, функции цэнпо в точности совпадали с обязанностями кагана хазар. Намри удалось превратить религиозный союз в военный под эгидой рода цэнпо и еще несольких аристократических родов - Чим, Бро, Чогро. К концу VI века ему удалось подчинить все семнадцать княжеств Тибета. В 586 году прекратило существование последнее независимое государство на севере Тибета - Нюй-го, "женское царство", существовавшее на границе с Китаем. После этого его полководцы перешли к внешней экспансии: в 604 году китайские источники зафиксировали первый набег тибетцев на Тогон, незадолго до этого покоренный тюрками.

Потрясения, приведшие к превращению Срединной Азии в арену вечных войн и набегов, произошли в 584 году, когда началась гражданская война в "Вечном эле". На престол претендовали два хана Шаболио и Торемен Або-хан. Последний, потерпев в 586 году поражение в борьбе за престол, бежал в Тохаристан и объявился в окрестностях Пайкенда и Бухары. Появление этой орды в непосредственной близости от их владений заставило декхан этих городов основать крепость Хамукат для защиты от набегов тюрок и обратиться за помощьюк Шаболио. Посланный им в следующем году Кара-Чурин разгромил Або-хана, взял его в плен и казнил. В который раз через висячие дороги Гиндукуш потянулись изгнанники, стремясь укрыться от неумолимых преследователей. Тюрки Кара-Чурина не ушли в степи, как это бывало ранее, а обосновались в Пайкенде. Его властителем стал Янг Соух-тегин, сын полководца, а в Шаше правителем стал его внук - хан Шегуй. Наличие прочной базы и двадцати тысяч всадников, собранных со всего каганата, искусили правителя Пайкенда на вторжение на южный берег Джейхуна. В Бактрии ему легко удалось разбить слабое персидское пограничное ополчение и вторгнуться в Хорасан. Навстречу ему был послан персидский полководей Бахрам Чубин с 12000 ветеранов. В битве при Герате он потерпел полное поражение и был убит. В следующем году инициатива в пограничной войне перешла к Бахраму Чубину - его армия форсировала Джейхун, разбила войско сына Янг Соух-тегина Нили-хана и взяла Пайкенд. Успехи в борьбе с тюрками настолько подняли авторитет персидского полководца среди местной знати, что он замыслил узурпарцию шахского престола, воспользовавшись династическими неурядицами среди Сасанидов. Понимая, что для борьбы за шахский престол ему требуется поддержка тюрок Бахрам Чубин, удовлетворился формальным признанием зависимости Нили-хана от Персии. Восстание Бахрама Чубина окончилось его поражением в двух сражениях на реке Заб и в Мидии от законного наследника Хосроя, получившего помощь византийских войск императора Маврикия. Правительство Хосроя II Парвиза не имело достаточно времени и средств, чтобы обратить внимание на защиту своей восточной границы: сначала оно боролось с восстанием принца Бестама, а позже начало широкомасштабную войну с Византией. Восточная политка Персии стала активной только в последние годы шестого века, когда удалось заключить мир с тюрками, ведшими постоянные войны на Дальнем Востоке, и добиться выдачи персидским агентам Бахрама Чубина. Узурпатор был настолько популярен на востоке персидского государства, что его прямо в ставке нового кагана тюрок Жангара умертвили.

Тем временем, недовольство восточных вассалов-союзников тяжелой рукой Сасанидов вызвало всеобщее восстание в Тохаристане. Мятежники воспользовались тем, что лучшие силы персов скованы междоусобицей. На его подавление шахское правительство смогло выделить только две тысячи армянской конницы во главе со Смбатом Багратуни. Имевшие вначале успех каратели были отброшены восставшими, получившими помощь от Туна-ябгу хана. Ополчения декхан и отряды тюрок блокировали отряды Багратуни окрестностях Нишапура в крепостях Апшахра и Хрохра. Легкие всадники союзников появилялись даже в окресностях Рея и Исфагана. Только поражение другой армии тюрок на Хингане и последовавшая затем гражданская война во внутренних землях каганата заставили их покинуть Персию. Таким образом, восстание Бахрама Чубина способствовало фактическому отпадению Тохаристана от державы Сасанидов и возникновению в Кундузе первого независимого тюркского княжества. В скором времени многие тюркские военачальники начинают оседать в городах Тохаристана. Многие из них принимали вероисповедание покоренных народов - буддизм или зороастрийское учение. Установлено, что уже в первой четверти VI века правители Самарканда, Бухары, Пайкенда, Чача, Карашара, Кучи имели тюркское происхождение. Несмотря на то, что известные нам правители Кучи носили индийские имена Суварнадева и Харипушпа, один из них был китайского, а другой тюркского происхождения.

Гибель ставшего каганом Кара-Чурина в Тогоне привела к гражданской войне и распадению каганата. В ее сражениях погибли Тун-ябгу хан и Нили-хан, попал в плен к династии Вэй брат Нили-хана Басы-хан. Для сохранения за собой трона кагана Басы-хан женился на жене брата - китайской принцессе Сян-ши. Из династии Ашина в Тохаристане удержались в своих владениях только Шегуй в Шаше и Нигю-Чуло-хан в Пайкенде. Безвластие в тюркском каганате и западная политика Хосрова Парвиза дала краткую независимость множеству мелких государств на территории Тохаристана. Несмотря на политическую раздробленность и локальные противоречия между карликовыми городами-государствами этот краткий период характеризуется культурным и экономическим процветанием городов Согдианы, Бактриии и Сиюэя и, вследствие этого, стабилизацией внутренней жизни этих государств. Осознавая притягательность городской культуры, наиболее сильные и удачливые тюркские вожди стараются осесть в качестве правящего класса этих городов. Уже к концу VII века традиционная согдийская знать в тюркизируется, и ранее аристократическое звание "декханин" начинает применяться ко всем земледельцам Тохаристана.

Не являются исключением и отроги Памира и Гиндукуша, где на службе у правителей-шахов появляются отряды и отдельные воины тюркского происхождения, многие из которых были огнепоклонниками. К этому периоду относится появление на Памире первых укреплений ляхкаров, как поныне называет местное население тюрок. Их укрепления появлялись, как правило, в устьях или верховьях долин(например, в Джавшангозе в Шугнане или у Басида в верхнем течении Бартанга). По-видимому, основным маршрутом продвижения тюрок на юг были тропы, ведущие из Ферганы на Памир. Здесь главным противником изгоев были не столько люди, сколько сама природа.

6. Хозяйство и традиционное общество Гиндукуша.

В этот период судьба народов Пригиндукшья сложилась таким образом, что используя военный опыт и силу пришельцев-кидаритов их правящие классы смогли создать первое прочное государственное образование, напоминающее по своей структуре монархию Аршакидов. На первом этапе размеры этого государства занимали долину Инда от верховьев до слияния с рекой Кабул. Однако экспансия раджей Дарела сократила границы Болора к северу от Чиласа. Именно эти области, а также Гилгит и западный Балтистан являлись на протяжении всей истории его экономическим центром. Решение вопроса о производительности труда в этот период сможет ответить нам на вопрос, о характере формирующегося в Болоре общества. Вся территория Большого Болора с юга защищена мощным хребтом, являющимся западным отрогом Гималаев. Ни один перевал не лежит здесь ниже 3500 метров над уровнем моря. Севернее этого барьера лежит другая горная цепь - к западу от Инда она легко проходима, а к востоку - переходит в плато Деосай с высотой в 5000 метров. Северная граница области - главный хребет Каракорума. Попасть в этот район можно либо с юга через долины Читрала и Инда, а также немногочисленные горные перевалы и с севера - через перевалы, ведущие в Вахан или Сарыкол.

Климат в горах Гиндукуша сильно зависит от высоты. Температуры лета на дне долин достигают 40* С, а в верхних частях долин зимой часто лежит снег. Существует два влажных сезона - с декабря по март: зимние дожди вперемжку со снегом, и с июля по август: период летнего муссона. Годовое количество осадков составляет примерно 750 мм. В этой естественной крепости на более обильные осадки можно расчитывать только в высокогорных районах, где х обеспечивают западные воздушные потоки. Из-за высокой аграрной перенаселенности долин (в некоторых местах оно достигает до 4 человек на гектар сельскохозяйственных угодий) здесь с давних пор стало распространяться интенсивное земледелие в ущерб скотоводству. Местное насление разделяет культивированные земли на четыре основные категории: пашни с искусственной и естественной ирригацией, ирригированые сады и огороды, богарные. Поля имеют вид тщательно обработанных террас. Вода для орошения поступает из рек и других источников, родников и озер, по сложной системе каналов, которые тянутся многие километры. Именно наличие оросительных систем позволяет в большинстве долин до высоты 2100 метров снимать два урожая: в мае-июне и в октябре. Далее до высоте в 3200 метров идут верховые поля, где снимается только один урожай, в основном, пшеницы, ячменя и горчицы. Важную роль в повышении играет удобрения, в первую очередь, навоз домашних животных, компост и пепел. На богарные земли остаются под паром каждый второй или третий годы. Согласно "Рисолаи декхони" (Трактату земледельца), обнаруженном в Ишкашиме и прокомментированом Икромиддином Михиддиновым, севооборот в средние века был следующим: после удобрения первый год сеялся ячмень, во второй - пшеница, третий год - бобы. Считалось, что пшеница истощает почву, а ячмень и бобы ее удобряют. Согласно этому трактату, бедность землей не позволяла оставлять ирригированые поля под паром.

Для пахоты используется простой плуг-соха с впряженным туда одним или несколькими быками, часто грубо сработанный местными кузнецом и плотником ( из абрикоса или облепихи), и выравнивательная доска вместо бороны. Эффект от их использования достаточно низок, поэтому верховые поля, как правило вспахивают повторно или разбивают комья земли мотыгой. Урожай убирают серпом, при этом наиболее крупные колосья отбираются под посевное зерно. Горцы молотят с помощью палок - аналогов цепа, причем в качестве тока используются плоские крыши домов. Провеивание осуществлялось подбрасыванием зерна на ветру при помощи мальеньких деревянных чаш. Урожай перевозят на ослах или переносят в особых плетеных корзинах. Впоследствии широко распространились маленькие водяные мельницы простого устройства. Для такой относительно примитивной техники земледелия в свое время был проведен расчет(для условий горного Йемена, где условия приблизительно соответствуют гиндукушским), из которого следует, что для простого воспроизводства на одного жителя страны требуется пятая часть гектара культивируемых земель.

Традиционные культуры - ячмень и пшеница, принесенная несколько позже переселенцами из Северной Индии - кастой шин, просо, засоренное рожью, гречиха и бобовые (вика, горох, чечевица). Согласно сообщениям академика Н.И. Вавилова, вследствие тщательной обработки земли урожаи пшеницы достигали сам-30, а ячменя - до сам-50. Самой высокоурожайной зерновой культурой было просо, дающее у умелых земледельцев урожай сам-90. Выращиваются также различные овощи (морковь, репа, лук, баклажаны, салат, шпинат, огурцы, дыни),орехи (миндаль, грецкий орех) и фрукты, в основном, абрикосы и тутовые ягоды, которые до недавних пор служили провиантом во время военных походов. В высокогорных селениях Гиндукуша шелковица или "тутовое дерево" - источник важного пищевого продукта. Академик Н.И.Вавилов, путешествую по Гиндукушу писал о "тутовых деревнях". Хотя шелковица и требует много влаги, она может расти на щебнистых склонах, которые невозможно использовать под пашню. С древних времен, в питательном рационе дардов и буришков сушеные плоды шелковицы и тутовая мука имеют важное пищевое значение. Ягоды тута заменяют сахар в рационе горцев. Культивируются также инжир, гранаты, яблоки, персики, сливы и виноград, известный уже по рассказу арриана о походах Александра Македонского. Среди технических культур горцам известны хлопок, кунжут и сафлор. Основными кормовыми культурами являются персидский клевер и люцерна. Вместе с тем, производство всей области дает лишь небольшие излишки продовольствия: его основная масса производится на ограниченной территории орошаемых земель.

В прошлом максимального развития земледелие достигало не в областях и районах, наиболее доступных с современной точки зрения, а как раз наоборот, в условиях суровых горных и пустынных районах: Египте, Месопотамии, перуанской Атакаме. Межплеменные войны вытесняли слабейших в горы, где они находили себе безопасное пристанище. Горные изолированные районы предоставляли изгнанникам благоприятные условия в смысле безопасности и здорового горного климата. В пределах Гиндукуша и Памира земледелие доходит до 4000 метров над уровнем моря( культура абрикоса и ячмень), а в Гималаях и Тибете до 4660 метров. Культура персиков и пшеница отмечены на Памире на высоте 3658 метров, орехи, яблони, груши и шелковицы - 3700 метров. Посадки винограда известны в долинах Багрота, Гилгита и Хунзы. Высокогорное земледелие, как правило, является поливным - на высоте 3500 метров выпадает очень мало осадков. Этим объясняется высокое мастерство дардов в проведении оросительных каналов-арыков в районах с недостаточным атмосферным увлажнением. Благодаря многолетней селекции местных земледельцев многие сорта высокогорных культур отличаются исключительной агроспелостью. Например, персидский клевер на высоте 2500 м является самым скороспелым из всех форм,а памирская масличная сурепка вызревает всего за сорок дней. Следует отметить, что еще в 1916 году Н.И.Вавилов нашел в этом районе эндемичную форму крупноколосной ржи. Анализ зерновых культур распространенных в горах Гиндукуша показывает высокое содержание сахара - до 35%, что позволяет им переживать ночные заморозки. Еще Марко Поло, проезжая через Памир, отмечал,что нигде не встречал таких пастбищ, где самый худой скот поправляется за несколько дней. В лесистых районах продукты земледелия дополняются собирательством дикорастущих плодов и ягод: грецких и кедровых орехов, граната, инжира, маслин, крыжовника, малины и ежевики.

Для обеспечения необходимого рациона, местное население должно сочетать земледелие со скотоводством на горных пастбищах. Наличие сухих лесов на высоте до 2800 метров (сосновые леса появляются уже на высоте 1500 м) позволяет населению заниматься интенсивным разведением коз. Практически во всем Пригиндукушье наблюдается распространение низкопородных овец и коз в южных долинах, а мелкой горной породы крупного рогатого скота в северных. За скотом ухаживают мужчины, значительная часть полевых сельскохозяйственных работ и заготовка дров до сих пор лежат на женщинах и подростках. В Дардистане содержание коз обходится практически без заготовки кормов. Зимой их корм - листва каменного дуба, а летом они пасутся на скалистых горных склонах и верхней зоне альпин. Все работы, связанные с разведением коз, входят в круг "чистых" занятий человека, причем идеальной обслугой считаются мальчики. По сравнению с козами овцы имеют сравнительно небольшое значение в хозяйстве горцев, ибо они не могут столь свободно передвигаться по склонам. С тем, что мелкий скот - сфера деятельности мужчин, связано ткачество, которое тоже является мужским делом.

Табу на крупный рогатый скот распространилось, в первую очередь, у касты шин, что лишний раз подчеркивает индоарийское происхождение этой касты. Влиятельные слои ешкун, касты ведущей свое происхождение от буришков, в долине Багрота также стремились соблюдать аналогичное табу, что подтверждает распространение индуизма среди высших каст Болора на переломе тысячелетий. Только представители каст шин и ешкун, благодаря своему материальному состоянию, могли себе позволить содержать крупный рогатый скот. Однако, содержание быков и коров в котах было невозможно вследствие скученности населения, поэтому зажиточные крестьяне высших каст использовали крупный рогатый скот для обработки полей, а на оставшееся время направляли на отдаленные выпасы. Очевидно, существовали какие-то группы зависимого населения из буришков, обеспечивающего уход за скотом на выпасах. Следовательно, экономический урон хозяйств дардов, связанный с табу на потребление продуктов крупного рогатого скота, частично компенсировался. У буришков говядина, наоборот, составляет часть рациона. Лошадь, несмотря на то, что высоко ценится, не приобрела особого религиозного значения. Это определяется тем, что она определяет престиж члена общества и не является необходимой частью ее повседневной жизни. Из остальных домашних животных осел и собака, несмотря на повсеместное распространение, не играют никакой роли в религиозных представлениях общества. На распространение домашней птицы, в первую очередь, кур также существовало табу.

Таким образом, основная область производства - земледелие требует минимума сезонного мужского коллективного труда. Если в среднем на равнине процент участия мужчин в различных видах земледельческих работ от первоначальной расчистки участка до сбора урожая составляет: 90.5% - расчистка, 73.1% - подготовка, 54.4% - сев, 44.4% - уход, 45% - сбор урожая, то для Гиндукуша эти цифры , соответственно: 95%, 10%, 20%,20% , 26%. При этом мужчины, принимающие участие в работах относятся либо к пришельцам с юга, либо к низшим кастам общества. Немногочисленный скот рядовых общинников - одну-две коровы и несколько десятков овец и коз на двор пасут мужчины и подростки. На долю женщин помимо ведения домашнего хозяйства досталось земледелие и заготовка дров. Такое разделение труда сложилось и из-за того, что в районах главного хребта Гиндукуша, где проходят наиболее удобные горные дороги, находятся лучшие альпийские луга. Этот район является также территорией, где разыгрывается большинство конфликтов между долинами. Более мощные кланы и племена нередко захватывали пастбища по одну из сторон водораздела и не допускали проникновения соседей в "санитарный кордон" вокруг них.

Постоянная военная опасность породила типичный для гор тип поселения - "кот". Тесно застроенное укрепленное селение было порождено необходимостью горца занять против окржающего мира "круговую оборону". Следствием этого стала культивация набеговой системы среди горцев. Это давало лишние рабочие руки, что позволяло благоустраивать долины и коты. Однако, создание более или менее сильного государства, ограничившего сферу нападений горца, привело к появлению свободных рабочих рук, которые с появлением кидаритов были направлены на строительство его столиц. Последовавшее за этим широкое распространение буддизма способствовало развитию зодчества и резьбы по дереву и камню. Развитие караванной торговли требовало расширения и улучшения путей сообщения на территории Болора и поэтому основной целью общественных работ стало строительство оврингов - искусственных троп по краям ущелий. (Овринг представляет собой своеобразный балкон: в отвесную скалу вбиваются колья, на которые кладутся жерди и засыпаются щебенкой.) Овринги использовались и для водоснабжения, что способствовало улучшению ирригации.

Война и охота (на рыбную ловлю существовуют ритуальные ограничения), иногда домашнее ремесло (за исключением металлообработки, которым занималась каста дом) и промывка золота - вот основные занятия мужчин старших каст на Гиндукуше. Расслоение общества привело к тому, что охота получила ритуальный характер и была монополизирована правящим классом. Функции жреческого сословия перешли от брахманов в руки правящей династии, рода кахат, даяйлов и будунов - прорицателей и шаманов, и династий местных племенных вождей-тхамов. Их появление и значимость связаны, по-видимому, с необходимостью сохранения "чистоты" кастовых групп. В связ с этим, сама горная долина, преображенная человеческим трудом с террасами и каналами, засеянная зерном и обсаженная плодовыми деревьями, становится частью мира религиозных запретов. Населенные места не сливаются в единый ландшафт, поскольку постепенного перехода от них к горам не существует: в орошаемых районах эта граница видна в любое время. Местность для ее обитателей не является чем-то возвышенным и священным и подразделяется на зоны в соответствии с индийскими критериями чистоты. "Чистыми" считаются вершины гор недоступные человеку, скалы и расположенные на них альпины. Рангом ниже стоят те части долины, где существуют селения и плодородные земли. "Нечисты" устья долин и ущелья, непригодные для расселения. Река в этой системе ценностей образует ось. Аналогичная ситуация наблюдается в растительном и животном мире.

Впоследствии, с заселением Болора переселенцами шина и потерей богатых плодородными почвами южных предгорий Гиндукуша перед высшими кастами остро встал вопрос наследования земли. Это привело к скурпулезной разработке правил ее передачи и, следовательно, точных генеалогий. Каждый клан должен был иметь место в болорской иерархии. Эти генеалогии, пускай полумифические, становились еще более необходимы для поддержания брачных контактов среди старших каст. При этом иерархическое место клана имело престижное, а не функциональное значение. Каждый клан хранил свою историю и заслуга в этом принадлежала кахатам, дайялам и будунам - специальным генеалогам. Поскольку письменность была уделом очень немногих горцев, эти люди веками непрерывно из поколения в поколение вели генеалогии своих подопечных, запоминая всех их родственников вплоть до основателя рода. К сожалению, эти генеалогии были во многом утеряны во времена мусульманских гонений на кахат в конце XII века и превратились в легенды. Отсутствие письменности накладывало один легендарный сюжет на другой и превратило описания реальных событий в сказки. Гиперболизация положительных и отрицательных героев, свойственная горцам, превратило реальных персонажей легенд в героев или демонов, в соответствии с предпочтениями рассказчиков. Отсутствие письменности и хронологии привело к анахронизмам. Можно привести пример, когда один из героев памирской сказки для того, чтобы показать дракону свою силу, бросает перед ним гусеницу от трактора, говоря:"Вот какие у меня зубы!"... В связи с этим, этнографический анализ материала, собранного среди горцев, необходимо предварить историческими событиями, отраженными в летописях и фольклоре, окружающих народов.

Кузнечное ремесло выделилось еще в догосударственный период. Самая презираемая среди дардов каста дом состоит из кузнецов и музыкантов. Тем не менее металлические изделия, особенно холодное оружие, произведенное ими, ценится до сих пор. Поскольку экономические условия неспособствовали развитию металлообработке, а военная необходимость ставила задачу оснащения воинов железным оружием, правители Дардистана вплоть до начала ХХ века практиковали насильное переселение умелых ремесленников в свои владения. Принижение социальной значимости ремесленников, в первую очередь оружейников, началось еще в эпоху военной демократии, когда в целях их сохранения родоплеменная верхушка освободила их от службы в ополчении. С имущественным расслоением среди кочевников эта привилегия превратилась в свою противоположность: лишение права ношения оружия стало рассматриваться как доказательство подчиненного статуса. В связи с этим общественный статус кузнецов столь низок, в отличие от их положения в Бадахшане, где всегда господствовало оседлое население. Происхождение статуса музыкантов аналогично: певцы и сказители являлись "престижным" товаром при дворах прежних правителей. Сказители пользуются громадным уважением среди народов на северных отрогах Гиндукуша. На его южных отрогах их судьба стала иной. Тесно связанные с правящей верхушкой они вынуждены были выполнять роль "ходячих летописей" местных князьков. По мере консолидации общества и государства их подавляющее большинство оказалось вне клановой поддержки и были включены в касту дом. Разношерстное происхождение дом принесла в фольклор дардов мотивы сказок со всей Азии: от индийских демонов до героев "Шах-намэ".

Поскольку излишки хозяйства области минимальны и не могли быть объектом торговли, долгое время район Гиндукуша представлял собой совокупность независимых общин. Изменения здесь произошли, когда через перевалы Каракорума пошли караваны и паломники, которые готовы были платить за безопасность пути, продовольствие и услуги. Воспользовавшись тем, что значительная часть дееспособных мужчин Болора имела значительные излишки свободного времени, правители Брушала и Патола-шахи, наместники эфталитов и тибетцев усиленно направляли свободную энергию общинников-мужчин на выполнение триады традиционных их обязанностей: коллективные работы на благо общины, вооруженной защиты и отправление религиозных функций. Возникшая монархия постаралась модифицировать сложившуюся ситуацию в свою пользу: коллективные работы превратились в общественные и стали уделом касты крамин, военная функция перешла в эпоху тибетского владычества в руки касты ешкун. Сами завоеватели и верхушка родовой знати составили привилегированную касту роно, основной задачей которой стало управление государством и перераспределение сельскохозяйственных излишков и престижных товаров в интересах правящей олигархии. Кочевая культура восточно-персидских племен в течение нескольких поколений наложилась на культуру дардских народов и буришков, подчинившихся им, усиленых будистской традицией: если первый независимый от эфталитов царь дардов делал свои надписи на плохом кхарошти, то его преемник - уже на брахми.

ГЛАВА 3. МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ: РАСЦВЕТ И ПАДЕНИЕ БОЛЬШОГО БОЛОРА

Путь колеблется между равнодушием вечной вражды

И апатией сломанных копий,

Между шумом греха и безмолвием зла.

Т.С.Элиот Рэннох, долина Гленко

Третья глава посвящена периоду, в течение которого Гиндукуш оказался на продолжительное время втянут в сферу мировой политики, когда в этом районе столкнулись народы, испытавшие пассионарный толчок: арабы, тибетцы и табагчи. Именно в этот период истории Срединной Азии окончательно сложиласьнезависимая государственность дардских народов. Роль Большого Болора в геополитической ситуации в этот период вначале возрастала, в первую очередь, из-за его выгодного стратегического положения. Однако, через некоторое время это вследствие структурного кризиса болорского общества: падения значения пришлой знати и усиления местнических интересов, привело к общему ослаблению государства. На протяжении первой половины восьмого столетия государство Патола-шахов стало яблоком раздора соседних более сильных держав и потеряло свою независимость.

1. Реконструкция раннеболорского общества: историческая традиция.

Болор долгое время являлся разменной монетой в борьбе мировых держав за преобладание в Срединной Азии. Однако, если для персов и арабов, тюрок и империи Тан этот район был далекой переферией, то для Тибета он играл ключевую роль. Это стало следствием его прямое включения в состав этого государства. Несмотря на относительно более высокую централизацию халифата и империи Тан их правители не стремились к прямой инкорпорации территории иноплеменных окраин в состав своих владений. Это объясняется целым рядом причин, основная из которых - специфическая структура общества. Следует отметить, что ни одна из держав, боровшихся за Гиндукуш с пятого по восьмой век не имела жесткой кастовой структуры, каковой обладал Болор. С одной стороны кастовый строй усиливал внутреннюю стабильность общества, однако с другой это снижал социально-экономический и культурный потенциал страны, что сказалось на ее обороноспособности.

Образование Большого Болора началось с прихода дардистанских "варягов" - кидаритов, которые постарались модифицировать традиционное общество: уходящее корнями в глубину веков. Прежняя родовая знать фактически исчезла - она ассимилировалась с пришельцами, но не были забыты традиции Брушала и шаков Моги. Верховное господство кушан и эфталитов, за исключением двадцатилетнего периода правления Михаракулы, почти не повлияло на укрепление нового культурно-исторического образования. Господство буддизма закрепило консолидацию общества вокруг раджи Вая и его потомков. Безусловно, в анклавах, населенных буришками во главе с их "природными вождями", и вассальных княжествах сохранялись прежние традиции, однако, господство письменного брахми, сводило устные рассказы о прежних временах на уровень сказок и сказаний. Эпоха правления самого Михаракулы свелась к выкачиванию из провинции военных ресурсов и преследованию буддизма. Это способствовало усилению влияния в обществе буришков, приобретению ими земель и получению их вождями определенного положения в болорском обществе, закрепленное впоследствии созданием касты ешкун. Их пассионарность некоторое время поддерживала традиции кидаритов и способствовала сохранению набеговой системы в болорском обществе.

Таким образом, объединение Болора вокруг ядра завоевателей породило некоторую эволюцию общества долин. Благодаря грабительским рейдам, их жители вышли за пределы своего узкого мирка. Вместе с тем, набеговая система способствовала расслоению общины. Пришельцы, располагая силами превосходящими ополчение каждой из них в отдельности, нашли единственно правильную организацию общества - объединение правящего слоя в привилегированую касту роно. Ее создание консолидировало правящий класс Пригиндукушья и на некоторое время сделало общие интересы горской олигархии доминирующими над локальными. Экономической основой этой консолидации стала эксплуатация Нань-лу - южной ветки великого шелкового пути. На первых порах, ни один аристократ-роно не мог быть бесследно ликвидирован или лишен имущества и доходов: за ним стояли воины его клана или долины. Однако, впоследствии некоторые местные кланы, особенно из Балтистана, "оторвались" от своих родных долин и перебрались ко двору, а другие, наоборот, приобрели влияние в долинах.

Система управления в таком государстве не могла быть эффективной. Благосостояние и порядок в нем целиком зависели от личности правителя и успешности набегов на соседей. Кастовая организация власти вступала в противоречие с неравномерным распределением богатств, что делала внутренние конфликты неизбежными. Это происходило потому, что аристократия роно получала свои доходы в силу родственной связи с правящим кланом. Ее представители не считали себя лично обязаными главе государства, особенно если тот был слаб. Вместе с тем, основные производители материальных ресурсов власти - земледельцы и воины, были отстранены от процесса его распределения. Вследствие этого, центральная власть была непрочной и нестабильной. Шах с сильной волей мог оказаться в состоянии поддерживать внутренний порядок и ограничивать претензии роно в государственных интересах. В тех случаях, когда традиционная система наследования выносила на вершину власти слабоумных или несовершеннолетних, к власти приходила знать и становились неизбежными смуты и распри, инспирируемые военными и оппозицией внутри класса роно. То, обстоятельство, что Болор являлся собственностью всех роно имело ряд важных последствий. С одной стороны это укрепило его целостность, а с другой сделало общественным достоянием, когда любой, самый захудалый роно мог давать правителю советы. Подобная психология правящего класса, схожая с шляхетской, в конечном счете подавляла инициативность правителя и могла сделать его безвольной игрушкой в руках той или иной фракции роно. Именно в таком свете предстает перед нами последний правитель Болора Шуджа-раджа. Только сильные личности могли уверенно управлять таким государством.

С момента обретения своей независимости в конце шестого века правители Болора, для сохранения независимости государства используют противоречия вначале персов и тюрок, а затем арабов, тюрок, империи Тан и Тибета. Помимимо того, используя свое географическое положение Болор смог перетянуть на себя караванную торговлю между Китаем, Срединной Азией и Индией. Стремясь пресечь движение караванов по мусульманским территориям Патола-шахи оказывают постоянную помощь антихалифатским силам в Хорасане и Тохаристане. Основной внутриполитической задачей правителей Болора в этот период была консолидация населения долин вокруг правителя Макарапуры. Естественное в условиях натурального хозяйства стремление уединенных анклавов к обособлению наталкивалось на сопротивление придворной знати, которая прекрасно понимала значение централизованной редистрибуции прибавочного продукта, производимого кастой крамин. Формирование касты крамин было уже описано выше. Следует только отметить, что каста пополнялась за счет включения в ее состав населения покоренных территорий и некоторой части пленных. Поэтому во многих случаях, территории, имеющие другую общественную структуру, в основном родо-племенную: калаши-кафиры, буришки и тюрки, включались в государство на правах федератов.

При господстве буддизма правитель Болора фактически разделял власть с влиятельным духовенством, которое во многих случаях прямо контролировало светскую власть. Наличие наместника в западной части страны, а также наличие родовой знати, корнями восходящей к эпохе заселения Гиндукуша кидаритами, резко ослабляли власть Патола-шаха. В отличие от деспотий и раннефеодальных монархий, окружавших Гиндукуш, система власти в Болоре ближе к вождеству, где верховный правитель и родо-племенная знать стремятся узурпировать распределение прибавочного продукта. Следует отметить, что Патола-шахи не были безмолвными статистами. Об этом свидетельствует их активная деятельность как во внутренней жизни Болора, так и на внешнеполитической арене. Перенос столицы в Новую Макарапуру, поглощение переферийных княжеств, привлечение отрядов тюрок и китайцев - все это должно было способствовать укреплению власти Патола-шахов в рыхлом раннеболорском обществе. Однако упадок торговли, земледелия и ремесел, прекращение набегов объективно снижали потенциальные возможности правителей Болора и обострял борьбу среди правящей верхушки общества за власть, а следовательно и львиную долю распределяемого прибавочного продукта.

В связи с сокращением доходов центрального правительства влияние дворцовой знати резко снизилось. Это событие вызвано не столько с усилением центральной власти, сколько с возникновением значительной прослойки землевладельцев, которые постепенно начали все болеьше влиять на местные дела. Многие из них были выходцами из состава племен-федератов, в первую очередь, буришков, которым было проще изменить свой социальный статус, чем членам каст. Этот процесс сопровождался "оседанием" знатных родов на землю. Обладая властью пришельцы-кидариты, а после них эфталиты, стремились получить поддержку местного населения, связав себя кровными узами с представителями родовой знати, которая, стремясь сохранить свои позиции охотно шла им навстречу. Положение роно в этот период близко к статусу спартиатов - граждан Спарты за одним единственным исключением: имущественного неравенства. Впоследствии именно осевшие на землю роно сохранили свой статус, а родственники царей, придворная аристократия исчезли в потоке времени.

Появление в кастовой структуре дардов ешкун - касты воинов буришкского происхождения, не поддается точной датировке. Появление этой группы, по-видимому, было заложено Михаракулой, стремившимся набрать многочисленное войско для вторжений в Северную Индию. После его падения значительная часть воинов должна была уцелеть. Их военный потенциал не мог игнорироваться ни роно, ни раджой Ваем и его преемниками, которые использовал их для проведения своей политики. Тем не менее, мы полагаем, что время они не смогли оформиться в самостоятельную касту, а представляли собой общины, расселеные по Гиндукушу на правах римских федератов. Спад военной экспансии после тюркского вторжения в 569 году и кризис набеговой системы не способствовал возрастанию социальной значимости местных военных. Только много позже - через три века, расселеные по долинам буришки, смогли получить статус касты. С выделением ешкун в отдельную касту общественная структура Болора приобрела внутреннюю устойчивость, но потеряла способность к экспансии. Даже в XIX веке путешественники отмечали принципиальную разницу между жадноватыми и трусоватыми представителями касты воинов-ешкун и безоглядно храбрыми отрядами кафиров. Однако наличие именно этой касты позволяло болорскому обществу сохранять свою стабильность на протяжении последующих пятнадцати веков.

После тюркского вторжения военная экспансия Болора осуществлялась за счет союзников и наемников: китайских, тибетских, тюркских. Появление в предгорьях Гиндукуша более или менее сильных военных отрядов сметало карликовые княжества, окружавшие Болор. Одинаковый кастовый строй позволял довольно легко инкорпорировать их в состав Болора, а небольшая численность наемных отрядов позволяли их либо ассимилировать, либо уничтожать в случаях, когда они выходили из-под контроля. Одновременно с ростом территории государства росли и центробежные тенденции среди разноплеменной знати, которая в значительной степени оставалась на местнических позициях. Основную роль в этой оппозиции играли потомки традиционной докидаритской родовой знати, которая была больше связана с местным населением, чем придворная знать и меньше зависела от транзита. Военно-служилая каста все более сливалась с роно, что приводило к росту сепаратизма и противостоянию ставки Патола-шаха с небольшими отрядами наемной конницы, бессильной в горах, и ополчений окраинных долин. Так продолжалось до появления китайских и тибетских войск в Болоре. Если китайцы ориентировались на центральное правительство Шуджи раджи, то тибетцы склонили на свою сторону племена буришков и некоторых роно. Именно этим можно объяснить, что войскам цэнпо довольно легко удавалось вытеснять крупные контингенты китайских наемников из практически недоступных твердынь Гиндукуша. Именно победа сепаратистских настроений в долинах привели к гибели Дарела и Кашкара и поглощению Болора Тибетом.

2. Появление новых сил: тюрки и Тан.

Пассионарный толчок начала VII века привел в движение народы Эфиопии, Аравии, Северной Индии, Тибета, Китая и Японии. Следует отметить, что подобные события представляют собой сложное сочетание социально-экономических, этно-конфессиональных и общественно-политических факторов. Отсутствие одной из составляющих может привести к гибели целого этноса еще до того, как его порыв набирает силу. Примером такого неудачного стечения обстоятельств могут служить события на юге Африки в начале XIX века. Однако в VII веке все было наоборот. Постепенно набиравшая силу пассионарная волна докатилась до Тохаристана лишь через пятьдесят лет. Активизация экспансии Тибета началась лишь через несколько лет, после его объединения в 607 г. Первоначально его экспансия была направлена в Центральную и Восточную Индию, где правил талантливый военачальник Харша. Незадолго до этого он смог утвердиться на севере Индостана и провозгласил себя царем. Его сильное военное государство оказалось не по зубам тибетским горцам. В движение пришел Кашмир, восстановивший свой потенциал после войн Михаракулы. В 630 году в этой уединенной долине утвердилась династия Каракотов, которая смогла удержаться власти более двух веков. Уже через полвека после консолидации государства Каракоты начинают играть важную, хотя и второстепенную роль, на севере Индии.

Бессилие номинального кагана тюрок-нушиби Шегуя из Чача способствовало возвращению китайцев в Сиюй. Их войска, подкрепленные отрядами тюрок-дулу во главе с каганом Таманом, проникли в Тогон. Следом за этим последовало падение Гаочана (Турфана), подвергнутого жестокому погрому. Подавляющее военное превосходство союзников заставили правителей двадцати восьми владений Тохаристана, в число которых входили Хами, Ань(Бухара), Бокань(Фергана), Му, Унганэ, Болор, Ши(Кеш), Ми(Маймург), Кан(Самарканд), Цао(Усрушана), Хэ(Каттакурган-Кушания) и Идань(Хутталь) признать сувернитет империи Вэй. Усиление дулу в Тогоне и Гаочане вызвало недовольство императора. Действуя по принципу divide e empera, дипломаты Вэй начали искать противовес Таману. Поэтому, когда в 610 г. прибыли послы из Чача, Кучи и Гибиня(Кашмира), их приняли с распростертыми объятиями. Послы Шегуя согласились признать вассалитет империи Вэй в обмен на военную помощь. В следующем году орда Тамана была полностью разбита армией вассалов империи Вэй. Ее остатки бежали во Внутренний Китай, где были разделены на три малые орды.

Таким образом, к 611 году Тохаристан, разделенный на три десятка малых владений, номинально вошел в состав империи Вэй. Роль полицейских сил империи здесь играли тюрки-нушиби во главе с Шегуем. В их обязанности входил надзор за политикой мелких владетелей Тохаристана и контроль за своевременной отправкой подарков и дани ко двору императора. Другим видом контроля за властителями Средней Азии стало установление иерархии титулов местных князьков. Постепенно ею были охвачены все перевалочные города Великого шелкового пути: в Самарканде правил сам каган Шегуй, в Пайкенде и Бухаре - шады, Чаче - тудун. По-видимому, Патола-шахи также получили свое место в этой иерархии. Происхождение большинства титулов тохаристанских вассалов империи Вэй была местного(шад) или тюркского происхождения(каган, тудун). Их пожалование означало определенный вес в местной политике и значимости при дворе императора Поднебесной, что давало право на почет и льготы при уплате дани.

Только один город Срединной Азии не был включен в систему вассального подчинения кагану. Это - Турфан-Гаочан. Он сохранил определенную независимость от тюрок благодаря тому, что империя предпочитала поставить правителя этого ключевого пункта караванной торговли под свой непосредственный контроль. Именно в этот период окончательно складывается индийское ответвление Великого караванного пути по двум маршрутам от Ферганы через Тохаристан на Идань(Хутталь) или через Каттакурган(Кушанию) в Болор. Китайский путешественник Сюань-Цзянь так описывает этот район.

" Дороги запада дурны и опасны. Путешественники бывают остановлены то песчаными реками, то знойными ветрами и демонами. При встрече с ними нет спасения, часто многочисленные караваны, потеряв дорогу, погибают...Долина По-ми-ло имеет 1000 ли (530 км) в длину с востока на запад и 100 ли с севера на юг: ее узкая часть имеет только 10 ле в ширину. Она расположена между двумя снежными цепями: она очень холодная, и ветер дует там со страшной силой. Снег идет весной и летом. Ветер не унимается ни днем ни ночью. Почва пропитана солью и покрыта мелким камнем и песком. Ни зерновой хлеб, ни плоды произрастать здесь не могут. Деревья и другие растения встречаются редко. Всюду дикая пустыня без следа человеческих жилищ. Посредине Па-ми-ло лежит большое озеро драконов, от востока к западу будет оно 300 ли, а от юга к северу - 50 ли. Воды в нем чисты и прозрачны как зеркало, глубина неизмерима. Цвет воды темно-синий, на вкус вода пресная и приятная. В глубинах вод водятся акулы, драконы, крокодилы и черепахи, на поверхности вод плавают дикие утки, гуси, журавли. В степях, окружающих озеро, и на песчанных отмелях иногда находят огромные яйца. Шум производимый 10000 криков животных этого озера, подобен гулу сотни мастерских. Мы видели здесь птиц в 10 футов высотой... К югу от нее лежит страна Болюй..."

Сюань-Цзан пересек эту негостеприимную страну после пребывания в Бамиане и Бадахшане. По пути он прошел побывал в стране Даме-сетхи-ди, простиравшейся меж двух горных хребтов, разделенных рекой Бо-Цу. По описанию она похожа на долину Пянджа. В Вахане он отметил преобладание буддистов и наличие 10 буддийсих монастырей, где приветливо встречали паломников. Это подтверждают археологические находки. Так, в Тонграк-донге до сих пор сохраняются остатки небольшой вихары - монастырского общежития буддистов. Их монастыри играли роль пунктов остановки паломников и караванов на пути из Таш-Кургана в Индию. Результаты раскопок Оруэла Стейна подтверждают наличие на караванной тропе от Сарыкола до Вахана наличие целой цепи будистских вихар, построенных даже в самых труднодоступных местах. В самом Таш-Кургане находятся остатки храма Золотого Будды, от которого сохранились фундамент и подземный лабиринт. В Аличурской долине у Баш-гумбеза Стейном были найдены развалины другого подобного храма. Исследователь считал их храмом Красного Будды, упоминаемого в китайских описаниях царства Кушан. По Китайские монахи Чжи Фа-доу, Дхарманани и Сангхабхути пересекшие Памир и Гиндукуш в IV веке, оставили подробные описания своего пути. Другим известным буддистом, побывавшим в верховьях Инда, стал один из крупнейших переводчиков канонических текстов Кумарджива(314-413 гг.). Монахи путешествовали по горам большими группами( до 30 человек одновременно) и оказали большое влияние на развитие местной культуры. В 519 году по "буддийской дороге" в Вахан из Сарыкола прибыли два китайских паломника Сон Юн и Хой Шен, оставившие после себя путевые заметки. Они и другие путешественники и торговцы, прошедшие по горным дорогам описывают встреченые ими племена и народы: яньти-шаков или кушан, хе-бдал - эфталитов, гарграпур - "детей ворона" - потомков Бахрама Чубина. Они кратко упоминают о горцах и их государственном устройстве. Так, описывая Шугнан(Шини) китайский хроникер указывает на сложные природные условия, которые затрудняют земледелие, вследствие чего воинственные горцы нападают на проезжающих купцов. Само владение распадается на пять уделов, вожди которых лишь номинально подчиняются верховному правителю. Буддийсие аквторы отмечают и первые поселения беглых тюрок в долинах Кабулистана и верховьях Инда. Их расселение на Гиндукуше связано с затянувшимся противоборством кланов дулу и нушиби за главенство в тюркском эле.

Из-за смуты, охватившей внутренний Китай, Тогон, уйгуры, телесцы и Тохаристан оказались во власти ханов нушиби. Последние воспользовались падением авторитета империи в Средней Азии. В начале VII века их отряды представляли собой единственную реальную силу в этом районе. Остальные претенденты были отвлечены на других направлениях: Хосрой II Парвиз воевал с Ираклием, Намри с Харшой. Поражение и гибель цэнпо в 620 году привела к подчинению долины Ганга индийскому царю. Успешные военные операции Ираклия в конечном счете привели к падению персидского шаха. Таким образом, до 626 года Тохаристан был предоставлен на растерзание нушиби. Их господство ослаблялось только постоянными волнениями среди уйгур и набегами дулу, также вышедшими из под контроля ослабевшей империи.

Приход к власти в Поднебесной Тайцзуна, который смог консолидироть всю империю, стал важной вехой в среднеазиатской политике. Его войска быстро подчинили слабый Тогон и восстановили власть империи над дулу. Опираясь на поддержку Тайцзуна их предводитель Шибир-хан захватил в 630 году Самарканд. Против него выступили нушиби во главе Нишу Кана-шадом из Бухары и Тун-ябгу из Пайкенда. В Тохаристане началась новая война. Тун-ябгу, ставший под именем Ирбис Болун хана каганом нушиби, разбил Шибир-хана в следующем году. После победы над дулу началась усобица между каганом и шадом Бухары. Проиграв ее Нишу Кан-шад был вынужден уйти в Карашар. Однако, правление Ирбис Болун хана было столь непопулярно среди тюркизированной знати Тохаристана, что против него был составлен заговор, и сам каган был вынужден бежать из Самарканда в Кундуз. Здесь к нему присоединились побежденные роды дулу. Оппозицию возглавили знать нушиби и видный аристократ Муби Тархан, выразитель интересов местной знати, в значительной степени уже тюркизированной. Новым каганом под именем Дуло-хана был провозглашен вернувшийся из изгнания Нишу Кан-шад. Свергнутый каган не оставил надежд на восстановление своей власти - его войска выступили из Кундуза и осадили Балх, поддержавший нового кагана. Однако, в первый день осады Ирбис Болун хан был убит и его войско без предводителя распалось, а дулу вновь вошли в состав каганата.

Политика пришедшей к власти правящей верхушки нушиби имела прокитайскую направленность. Вместе с тем, Дуло-хан и его окружение были не прочь расширить свои владения. В 632 году, воспользовавшись смутой у своего западного соседа - Персии, они вторглись в Хорасан. Главной причиной этой войны было желание знати Тохаристана реализовать свою вековую мечту - овладеть Великим шелковым путем. В ракурсе этой политики можно рассматривать совместный поход на мятежного танского вассала Хами войск нушиби и Гаочана. Формальным предлогом для этого похода был отказ правителя Хами платить дань Тайцзуну и укрытие китайских перебежчиков. Выдав 80000 "перебежчиков", Дуло хан постарался закрепиться в Хами. Это привело к переходу в китайское подданство правителей Карашара и Хотана , которые испугались столь неприкрытой агрессии со стороны тюрок, и новому продвижению войск Тайцзуна в Тогон.

С этого момента интересы нушиби и Тан разошлись. Торговые города предпочитали власть далекого китайского императора тирании кочевых племен. В 635 году вассалы нушиби Кашгар и Яркенд перешли в подданство Тан. Этот акт заставил нового кагана нушиби Ышибара-толис-шада искать новых союзников. Им оказался тринадцатый цэнпо Сронцзан Гампо, который смог укрепить свою власть и пошел по стопам Намри. Это первый тибетский цэнпо, о котором у историков имеется ясное представление. Немаловажной причиной этого стало создание в годы его правления (609-650 гг.) тибетской азбуки на основе индийского алфавита и тибетской интеллигенции ( по его приказу многие дети аристократов были посланы на учебу за границу). В 635 году тибетские войска выступили против Тан и положили начало созданию новой империи. Однако, в скором времени Сронцзан Гампо пришлось переключиться на юг, где Харша оспаривал у него власть над княжеством Арджуной.

Тем временем, внутри нушиби назрел новый заговор во главе с Тун-тудуном, поддержанный китайцами. Даже успешный поход в Джунгарию не смог укрепить власть Ышибара-толис-шада, который был вынужден бежать в Карашар под защиту империи. Полководец кагана Юкук-шад с племенами дулу, недовольный ориентацией Тун-тудуна на империю, откочевал от него и основал новый каганат, приняв титул Ирбис дулу-хана. Ослабленные уходом дулу нушиби не могли противиться расколу. Новый правитель сразу выступил против проникновения китайцев в Срединную Азию. Он заключил союз турфанцами и разграбил Карашар. Боевые действия в этом районе продолжались еще два года, пока дулу не были разбиты 2000 китайских всадников, прибывшим из оазиса Хами. Победа при Хами привела к усилению позиций империи Тан в Срединной Азии: в состав империи был непосредственно включен союзник Ирбис дуло-хана Турфан( Гаочан) с 22 городами, над Тогоном был установлен сюзеренитет империи, а нушиби возродили свой каганат, правителем которого в 640 году стал Ирбис Ышибара джабгу-хан. Немаловажную роль в успехах империи Тан сыграли орда тюрок царевича Ашина Шэни.

Военные и дипломатические успехи Тайцзуна подняли авторитет Поднебесной. Он был столь велик, что к союзу с империей стали стремиться шах Ирана Йездигерд III и Харша. Их посольства прибыли ко двору Тайцзуна в 638 и в 641 годах, соответственно. Поражение тибетцев в войнах с Харшей в долине Ганга заставили Сронцзан Гампо искать союзников на западе и на юге. До 639 года ему удалось установить дружественные отношения только с тюрками и Непалом. Последние были скреплены браком, однако, это через пару лет не помешало тестю цэнпо признать сюзеренитет Поднебесной. Распад тюркского каганата и поражение Ирбис дулу-хана при Хами привел к потере Тибетом западного союзника. Несмотря на укрепление позиций цэнпо - отмену ритуальных цареубийств, благодаря которым Сронцзан Гампо правил более сорока лет, и значительный демографический рост: в 639 году была основана новая столица Лхаса, а население страны достигло 2860000 человек, Тибет не мог вступать в открытую конфронтацию с империей. Неудача заговора в Тогоне, заставила цэнпо переориентировать экспансию Тибета на запад. Для обеспечения дружественного расположения императора Сронцзан Гампо женился на его дочери Вэнь Чэн. Мир на китайской границе позволил в 644 году тибетским войскам захватить область Шангшунг.

Таким образом, союзник Тибета Ирбис дулу-хан оказался в изоляции. Спасаясь от преследования его орда откочевала в Мавераннахр и напала на Самарканд и Маймург. Недовольные новым направлением политики кагана дулу сплотились вокруг своего вождя Нишу-чура. Однако, кагану удалось подавить заговор и казнить вождя мятежников. После казни Нишу-чура большинство дулу ушли от Ирбис дулу-хана, который с остатками своей орды укрепился в крепости Исфиджаб в районе Чимкента. Попытка Ирбис Ышибара-джабгу-хана разгромить соперника обернулась поражением нушиби и гибелью их кагана. Только в 642 году новый каган Ирбис Шегуй-хан, получивший помощь от дулу и китайцев, смог прогнать Ирбис дулу-хана в Кундуз. За это тюрки были отдать Тайцзуну часть Джунгарии и согласиться на детронизацию последнего луна Карашара тюрка Тукичжи. Попытка его наследника Сепо Аначжи нанять тюрок и отбить город была безуспешной. В 646 году последний царь Кучи Харипушпа впустил войска Тайцзуна в обмен на гарантии личной безопасности и привилегии, а империя Тан установила свое господство над восточным концом Великого Шелкового пути.

Заключительный поход на запад стотысячной танской армии на запад под командованием царевича Ашина Шэни начался в 648 году. Его целью было полное покорение Срединной Азии. Следствием похода Ашина Шэни стало бескровное подчинение в 651 году семидесяти владений Тохаристана империи Тан. Среди них был и Болор. Этот успех был достигнут вследствие полной пассивности Тибета, где энергичного Сронцзан Гампо сменил при поддержки группы сановников на престоле его внук Манрон-манцан. Вскоре цэнпо умер и установилось на несколько десятков лет регентство при малолетнем Додсроне. Таким образом, на почти тридцать лет Тибет не вел активной внешней политики, что способствовало военно-политической экспансии империи Тань в Средней Азии. Без какого-либо противодействия состороны тибетских властей на Памире возникают китайские крепости и города, контролирующие Нань-лу. Примером такого поселения может служить раскопаное экспидицией Бубновой в ущелье Базар-Дара городище Самарканди. Этот город-крепость, расположенный в средней части Аличурской долины, являлся не столько важным пунктом на караванной тропе, сколько контролировал серебрянные рудники. Со временем здесь образовался большой базар, где, согласно легендам, пересекались пути торговцев из Кашгара, Индии, Аравии и Туркестана. Другим форпостом китайского влияний становится Таш-Курган на Сарыколе. Между ним и Самарканди танскими инженерами строится или восстанавливаятся целая сеть укреплений. Типичным их примером могут служить развалены крепости и буддийской кумирни у озера Балан-Куль, которую описал Свен Гедин. Таким образом, можно говорить о постоянном присутствии китайцев на северной границе Болора.

Покорение Тохаристана и появление имперских войск в его пределах было обусловлено целым рядом факторов: ориентацией правителей на "дальнего хозяина" - Китай, политическую традицию и торговые отношения. Первоначально благожелательное отношение к тюркам, как освободителям от персидского ига, было подорвано их грабительским отношением к оседлому земледельческому населению оазисов Средней Азии. После похода Ашина Шэни империи Тан противостояли только дулу во главе со своим новым каганом Халлыгом, насильственно сменившим Ирбис Шегуй хана. Одновременно с Ашиной в Индии действовал другой китайский полководец и дипломат ван Сюанце. В его распоряжении было только восемь тысяч воинов: 1000 тибетцев и 7000 непальцев. Тем не менее, этому авантюристу под предлогом мести за своего коллегу - посла Цзян Ши-женя, удалось достичь того, что не смог сделать Сронцзан Гампо: захватить индийское княжество Арджуну и утвердить китайское влияние в долине Ганга. Для Тайцзуна, казалось, была открыта дорога к мировому господству, но этот мираж был обманчив: с запада надвигались арабы.

С начала VII века начинается сокращение границ Болора. Этому способствовало то обстоятельство, что вследствие развития производительных сил и роста населения каждая долина вновь становилась самодостаточной и почти независимой от внешних воздействий. Ознакомление с современной военной техникой: железным оружием, доспехами и укреплениями сделало многие коты практически неприступными. Осевшая в них знать обеспечивала необходимый уровень управления. Стремление верхушки долин к сепаратизму привело к постепенной потере Болором многих переферийных долин. Это происходило по разным причинам: в долины приходили и оседали новые завоеватели, вожди котов по той или иной причине отказывались признавать суверенитет Патола-шаха, вследствие заселения чужеземцами поселений, опустевших от войны, голода и мора. В периоды правления слабых Патола-шахов при вторжении врага долины часто были предоставлены сама себе. Так, после ухода персидских отрядов из Чиласа в начале века отпал Дарел, правители Кашкара захватили Сват, а в 649 году тибетцы, возглавляемые потомками героя кянского эпоса Гэсера, захватили Лех.

3. "Утро псового лая": первый натиск ислама на Гиндукуш.

Несмотря на раздирающие халифат противоречия, приводившие к затяжным гражданским войнам и восстаниям (например, ал-Хиррита в 659 году), арабские отряды восточной границы постоянно совершали набеги на прилегающие к Тохаристану территории. В это время у мусульман еще не было сил для постоянной оккупации завоеваных земель. Под давлением войск халифата некоторые племена, желавшие сохранить независимость, были вынуждены переселятся. Так, многие тюрки уходили за Хайберский перевал, где вместе с раджпутами формировали конницу, главную ударную силу княжеств Северной Индии. К ним присоединялись уходящие от иноземцев горцы отрогов Западного Гиндукуша. Они шли по следам родственного им племени бала, ушедшему на юго-восток, еще с кушанами. Эти беженцы и переселенцы наводнили весь северо-запад Индии. Самые богатые и удачливые из них инкорпорировались в касту раджпутов, а неудачники присоединились к своим сородичам - гурджарам, пасущим стада на южных склонах гор. Союзники арабов китайцы, контролировавшие Тохаристан, не препятствовали им. Империя Тан приступила к перевариванию своих завоеваний: до 663 года она инкорпорипровала Тогон, китайские поселенцы обустраивались в Западном Крае, а имперские послы ссорили своих вассалов. Активная колонизаторская политика чиновников Поднебесной привела к восстанию уйгур и бегству части тогонцев на Тибет. Один из беглых тогонских аристократов Содохуй в отместку привел на родину отряд тибетского полководца Донцана из рода Гар в Сиюй и Тогон. Это стало началом противостояния двух великих государств.

Тем временем, начальником "индийской границы, стал Абу Суфр. Его набеги были направлены в Белуджистан, Синд и Кандабил. Уже в 662 году после занятия Кабула Абу Суфр столкнулся с тюркской конницей в ал-Кикане, юго-восточнее Кандагара. Это могли быть либо кундузские тюрки, либо остатки орды Генгу хана, бежавшие из Болора. Новый предводитель арабов ал-Харрис бен Мурр в следующем году был разбит и погиб в бою с тюркской конницей. Новым военачальником на востоке был назначен Рашид бен-Амр ал-Джудайди. Его поход в направлении Пенджаба начался в долине Кабула, правитель которого - кабулшах стал вассалом халифа.

Однако, первый натиск арабов на долину Инда не удался - войско бен Мурра дошло только до ал-Кикана. Возмущенные грабежами арабов правители Тохаристана во главе с кабулшахом подняли восстание. В 666 году Забулистан и Рухадж освободились от мусульманского господства. Сопротивление возглавила династия правителей Кабула, возводившая свой род к Канишке. Первоначальные владения кабулшаха со столицей в Хунде(Удабханде) находились в Нандане и распространялись на прилегающую к нему часть долин Инда и Кабула. Располжение владения было настолько удачным, что оно не прекращало чеканку золотой монеты вплоть до своего падения. Западная ориентация политики кабулшахов привела к их постоянной конфронтации с арабами. Это поставило их во главе антиарабского сопротивления. В следующем году восставшие заняли в долине Гильменда Давер. Кульминацией восстания стала гибель ал-Джудайди во время похода в ал-Кикан и Мекран в 668 году. В следующем году войска хорасанского наместника ал-Хакима были окружены во время похода в Гур и Параван. Только благодаря предательству одного из пленников арабам удалось вырваться из окружения. Отражение арабского "натиска на восток" заставило нового наместника Хорасана ар-Раби бен Зийада ал-Хариси изменить тактику. В 671 году в Мерв переносится столица Хорасана и создается первое арабское военное поселение (всего до 50000 поселенцев). В этом же году ал-Хариси нападает на Балх, древнюю столицу Бактрии. В дальнейшем, при попытке вторжения в Индию арабы понесли поражение от тюрок в Кухистане, но это была частная неудача, которая не могла снизить интенсивность набегов.

Новый этап арабской экспансии начался с назначением нового наместника Хорасана - Убайдаллаха бен Зийада. В 673 году его брат Аббад окончательно присоединил к халифату Кандагар. Это стало пределом продвижения арабов на восток. В самом конце VII века главное направление арабских походов изменилось с востока на север. Это было, вызвано трудностями горной войны и ожесточенным сопротивлением владетелей Западного Гиндукуша и долины Инда. Главной базой арабского наступления на Мавераннахр стал Мерв. Разрозненность правителей Тохаристана привела к впечатляющим успехам мусульман. В 673 году, воспользовавшись смертью бухар-худата, арабские отряды обложили Бухару и Пайкенд. Жителям этих городов удалось откупиться только уплатой огромной дани, достигавшей миллиона дирхемов с одной только Бухары. В следующем году часть земель Пайкенда и городок Зармитан были захвачены, а пришедшие на помощь согдийцам тюрки разбиты. Закрепление мусульман в Тохаристане привело к переходу части согдийцев на их сторону. Так, с этого времени в армии халифата появился первый отряд из 2000 согдийских лучников. Еще через год состоялся новый грабительский поход в Мавераннахр: 4000 арабов Саида бен Усмана выступили на Хорезм и Самарканд. Получив помощь от бухар-худата они одержали победу над войсками ишхада Согда и блокировали Самарканд, который согласился выплачивать арабам дань в размере от 500 до 700 тысяч дирхемов. В благодарность за оказаную поддержку дань с Бухары была снижена до 300000 дирхемов. Арабские вторжения в Мавераннахр продолжались под руководством Салима ибн-Зийяда, который в 681 году вторгся в Мавераннахр с отрядом от четырех до шести тысяч всадников. Основным объектом нападения был Самарканд, который откупился за сумму более чем в миллион дирхемов(от 1000000 до 1200000). Неудача авангарда под Ходжентом заставила арабов отступить. В следующем году Салим разбил тюркского тудуна Согда Биндуна под Бухарой на канале Харкан-руд.

Пока халифат укреплял свои позиции в Мавераннахре империя Тан не могла ему эффективно противодействовать, поскольку была скована перманентной войной с Тибетом. Военные действия в Тогоне и Сиюе шли с переменным успехом и сопровождались периодическими антикитайскими восстаниями тюрок и других племен Туркестана. Несмотря на временную потерю Тогона, разорение 12 областей Китая и поражение имперских войск при Бухайн-Голе в шестидесятые годы седьмого века, Танам удалось подавить сопротивление племен и городов в Восточном Туркестане, в частности союзника цэнпо князя Хотана. Тибет вынужден был на время прекратить военные действия, поскольку его основные силы около 667 года были заняты покорением Амдо. Несмотря на восстание "голубых тюрок" в Алашане в 669 году, превосходство Поднебесной в Западном крае было столь очевидно, что Тибет дважды (в 672 и 675 годах) предлагал мир империи Тан. Активные военные действия в бассейне Тарима возобновились в 676 году после перехода тюрок Ашины Дучжи на сторону Тибета. В следующем году империя потеряла Кучу, а большая танская армия (180000 человек) потерпела неудачу под Кукунором. Несмотря на эти неудачи китайский полководец Хин-гянь занял Кучу, арестовал Ашину Дучжи. Власть империи над тюрками дулу и нушиби была восстановлена. Их правителями были назначены царевичи Юанькин и Хуэшло. Попытки полководцев престарелого Сроцзан Гампо продолжить войну разбились об армию имперского полководца Хэчи Чжан-чжи, который овладел всем Сиюем. К началу девяностых годов войска империи Тан стали сами совершать набеги на Тибет. Несмотря на очевидные успехи танского оружия, империя в очередной раз не смогла направить свою экспансию на запад, поскольку ее силы оказались связанными восстанием "голубых" тюрок сначала под предводительством Фуняня, а после смерти последнего - Кутлуга. Этот вождь с 682 по 692 годы провел 47 походов, дал 20 сражений, подчинил уйгуров и восстановил тюркский каганат на Халхе и Алтае. Новому государству угрожала армия Чжан-чжи, которая нанесла Кутлугу поражение.

На "индийской границе" халифата военные действия начались в 680 году вторжением отдельных отрядов в ал-Кикан, Кандабил, Кусдар и ал-Букан. Однако, в 682 году армия халифата была разбита под Кабулом и ее предводитель, наместник Сиджистана Абу Убайд бен Зийад был пленен, а его брат Йазид погиб при неудачной попытке оказать ему помощь. В следующем году наместник Сиджистана был выкуплен Талхой ибн-Талахатом за 500000 дирхемов. Видимо, антиарабская коалиция, возглавляемая кабулшахами, на индийской границе Халифата оказалась достаточно прочной, раз смогла в течение двухсот лет отражать набеги мусульман вплоть до 870 года и наносить им чуствительные поражения. Кроме долины Кабула в сферу влияния государства кабулшахов периодически входили княжества Пенджаба, Болор, Кундуз, Забулистан и Бадахшан, а основой армий которых были отряды раджпутов и тюрок. Операционной линией войск коалиции являлась долина Кабула. Она прикрывала Пенджаб и Болор от арабских вторжений, что определило решающую роль этой династии в северной части долины Инда вплоть до ее падения.

Передышка в военных действиях наступила в конце седьмого века, когда хорасанский наместник Абдаллах ибн Хазим, успешно отражавший тюркские набеги на Хорасан, выступил против халифа. Тем временем, только что взошедший на престол цэнпо Додсрон произвел переворот, провозгласил себя верховным главнокомандующим и уничтожил четыре тысячи представителей рода Гар. Согласно тибетским источникам, Гар требовали восстановления ритуальных цареубийств. Там, где его предшественнник Сроцзан Гампо испольсзовал интригу, двадцатипятилетний Додсрон предпочел грубую силу. Уцелевшие члены рода бежали в империю Тан и увели с собой свою армию - 8000 солдат. Несмотря на отступление Абдаллаха из Хорасана в Мавераннахр и последовавший за этим набег арабов на Кеш в 699 году, армия халифата была скована восстанием ал-Ашаса в Хорасане. Схожие процессы протекали на Тибете. Додсрон, низвергший власть традиционной тибетской аристократии, тем самым лишился своих лучших бойцов. Следствием этого стали поражения и гибель первого самодержавного цэнпо, повлекшая потерю всех непальских и индийских вассалов Лхасы. Вслед за этим последовала двухлетняя гражданская война, в результате которой к власти вновь пришла аристократия. Для сохранения власти тибетские олигархи пошли на предательство национальных интересов, заключив мир с Тан, которая получила стратегически важную крепость Нишумус. Правда, империя также не могла воевать: всюду бушевали восстания. Более того, войска Поднебесной под давлением кагана тюргешей Учжиле, ставка которого находился в долине реки Чу, вынуждены были оставить Западный край. Восстания во Внутреннем Китае были с трудом подавлены при помощи тюрок Капаган-хана, наследника Кутлуга, воспользовавшегося ситуацией и присоединившего к своим владениям Маньчжурию. Ситуация была, казалось схожей с положением, возникшим вначале века, но это была лишь видимость: все три претендента на Срединную Азию - халифат, Тибет и империя Тан только копили силы, готовясь к решающей схватке.

4. Арабы на Гиндукуше: падение Кашкара.

Победоносная в первой четверти VII века Персидская монархия, после смуты 628-632 гг., когда сменилось на престоле десять шахов, сохраняла только видимость великой державы. Последний из них, Йездигерд III с трудом утвердился на престоле и уже не располагал боеспособной армией, которая полегла в междоусобице. После разгрома шаха мусульманами при Негаванде у него не оказалось сил для сопротивления: в 644 году арабам подчинился Исфаган, через шесть лет пал Истахр и войска халифата достигли пределов Тохаристана. Шах Йездигерд укрылся у марзбана Мерва Махуя из рода Сури. Этот знатный род выходцев из Гура считался потомками Дахака соперника Бахрама Чубина в борьбе за власть. Потомки последнего осели в Балхе и являлись наследственными врагами рода Сури.

Убийство Махуем Йездигерда повторяла историю Бесса и Дария. Оно было совершено при помощи тюркского отряда Бижан-тархана, внука Юкук-шада из Кундуза. Завладев сокровищами иранских шахов, наместник Мерва получил в свое распоряжение значительные ресурсы, которые он использовал для создания собственного государства. Не обладая значительным собственным войском, Махуй Сури решил использовать в борьбе против своих врагов отряды тюрок, осевших в Тохаристане. Для этого он нанял правителя Кундуза Генгу-хана, наследника Юкука. Войска последнего овладела Балхом и Гератом. Эта победы и прочный союз с Кундузом сделали Махуя влиятельной силой в Тохаристане. Дальнейшему усилению удачливого наместника Мерва помешал новый каган тюрок Ышибара-хан, предводитель одной из их орд Халлыг, приглашенный владетелями Тохаристана. Ему удалось объединить разрозненные кочевья тюрок благодаря гибкой политике, временно примирившей соперничавшие между собой роды дулу и нушиби. Он раздал бегам дулу титулы "чур", а нушиби - "йегин" и расширил их автономию. Реформы Халлыга были попыткой придать каганату подобие иерархического устройства. Как и все подобные реформы, она на короткое время сплотила знать тюрок. Опраясь на долину реки Талас Ышибара-хан в течение четырех лет на реке Или отражал атаки семидесятитысячной армии империи Тан. Воспользовавшись заминкой в военных действиях, его армия совершила рейд в Тохаристан под предлогом мести за убийство последнего шаха Ирана. Поражение кундузцев от конницы Халлыга и их подчинение оставило наместника Мерва один на один с кочевой конницей степей. Махую пришлось откупиться от грозного кагана сокровищами персидских шахов.

Поражение кундузцев открыло арабам путь в Среднюю Азию. Тем временем, мусульмане подавляли сопротивление марзбанов Хорасана. Первоначально, военные действия сосредоточились в районе Нишапура, временно занятого восставшими. Через Джуздан им на помощь шел наследник Йездигерда Пероз, который смог набрать в Тохаристане войска, отразившие первые нападения арабов. Однако, даже после этой неудачи арабы продолжали набеги на Балх, Маймург и Хорезм. Падение Нишапура, взятого бен Кайсом, предопределило поражение восставших.Отряд Абдаллаха бен Хазима занял Серахс, Нишапур, Нису, Тус, Абиверд и подошел к южным границам Тохаристана. Перох вынужден был отойти назад. Махую Сури пришлось выбирать между двух зол. После короткого раздумья он впустил в свою столицу арабский отряд ал-Ахнафа бен Кайса. По-видимому, одним из побудительных мотивов сдачи переходу Махуя к арабам стало сообщение о появлении Пероза, сына Йездигерда в Тохаристане. Так, благодаря тюркам, к 654 году у ног халифа оказался весь Хорасан.

Только после этих событий правители Тохаристана увидели опасность идущую с запада. До этого они рассматривали арабов как одно из взбунтовавшихся окраинных племен Персидской империи. Однако, у правителей Тохаристана уже не было времени для консолидации: мусульмане подавили сопротивление рода Каренов. В 655 году арабская конница беспрепятственно хозяйничает в Джуздане и на южной границе Тохаристана. Рост опасности временно сплотил местных владетелей вокруг Пероза: к нему пришли отряды даже из Ферганы, непосредственно не подвергавшейся арабским набегам, а также тюрки Ышибара-хана. В следующем году войско Пероза смогло вытеснить арабов из Тохаристана и Сеистана и вторгнуться в Хорасан. Однако, поражение Пероза было предопределено. Пока он воевал на юге армия Тан разбила его главного союзника Ышибара-хана, который был пленен в Чаче. Следом за этим последовал переход правителей Самарканда, Хэ (долина Зеравшана), Ферганы, Маймурга и других княжеств восточного Тохаристана в подданство империи. Их отряды покидали Пероза и его силы таяли на глазах. Тем временем, китайские войска из Чача продвинулись к Кундузу, где в долине Бортолы разгромили последнюю надежду принца - орду Генгу-хана и взяли ее предводителя в плен. Падение Кундуза совпало с новыми поражениями тюрок у Кучи и Эбинора: с трудом восстановленный каганат развалился. Через год Генгу-хан был казнен победителями, а остатки его орды под руководством Тара-хана в количестве нескольких сотен человек бежали через Хутталь в горы. Вполне возможно, что они через перевал Барогиль проникли в долину реки Ярхун. Падение Кундуза совпало с новыми поражениями тюрок у Кучи и Эбинора. Таким образом, пока Пероз воевал в Хорасане за трон отца его база была с тыла захвачена китайцами и их союзниками. К 658 году во всех крепостях Махуя Сури стояли арабские отряды. Принц вынужден был оставить Хорасан, и в следующем году с сопротивлением исламу было покончено. По следам Пероза арабы под предводительством ал-Харриса бен Мурра проникли в долину Кабула, а китайские отряды заняли Кашгар, Кокар и Яка-арык. К 660 году прежние владения персов и тюрок были полностью поглощены арабами и китайцами.

Падение тюркского владычества в Тохаристане и военная слабость царевича Пероза привели к возникновению там вакуума власти. Небольшие хорошо вооруженные дружины декхан выполняли полицейские функции, но защищать сельские территории от набегов извне они не могли. Войск империи Тан в этих районах практически не было. Ее власть поддерживалась благодаря интригам послов империи, внимательно следившими за балансом сил. Предвидя будущее столкновение, империя Тан разместила четыре постоянных гарнизона в Куче, Кашгаре, Хотане и Токмаке и создала два кочевых округа для тюрок: дулу под властью Мише и нушиби под властью Бучженя. В 661 году арабы вторглись в Белуджистан и Синд, а через год впервые вошли в Кабул. Однако, последние успехи союзников были эфемерны. Внутри халифата назревала гражданская война, а продвижению китайцев в Туркестан мешал с фланга восстановивший свою мощь Тибет.

Непрерывные войны, раздиравшие тюркский вечный эль, привели к появлению тюркских беженцев в истоках Кунара. Отдельные роды тюрок бежали от своих преследователей через перевалы Дора и Барогиль и оседали в верховьях Кунара. Вероятно, эти беглецы селились на правах союзников правителей Кашкара. Эти миграционные процессы могли происходить уже в конце шестого века, когда в 568 году была из Пайкенда выбита орда Або-хана, которая рассеялась по горам Гиндукуша и Памира. Кашкарские военные поселения на Ярхуне могли пополняться беглецами из Кундуза, Таласа, Ферганы и других мест, бежавших при смене власти дулу и нушиби, каганов и китайцев. Этот тюркский щит на некоторое время прикрыл долины Гиндукуша от набегов своих воинственных собратьев с севера. Их ассимиляция породила возникновение многообразия памирских народов: ишкашимцев, ваханцев, шугнанцев, рошанцев и многих других. Результатом такого процесса являются кхо, населяющие долины Читрала, Мастуджа и Ярхуна.

Значительные отряды тюрок мы находим в армии кабулшаха и его союзников. Именно они составили основу армий, противостоящих арабскому продвижению в долину Инда. Первоначально тюркские беженцы компактно селились на выделенных им землях, но постепенно ассимилировались с соседним населением, инкорпорируясь в систему каст. Так, согласно легенде о происхождении зундре в Читрале, сообщается, что они пришли с запада из Бадахшана во время арабского вторжения Хамзы в VII веке. Следовательно, беглые тюрки смогли получить статус высшей касты и слиться с потомками кидаритов Бахмана. Конечно, не все спутники Тара-хана получили подобный статус. Возникновение касты устадов, читральских ремесленников, относится, по-видимому к этой эпохе. Следует отметить, что у соседних таджиков термин "устад" означает мастер. Следовательно, низкий статус местных ремесленников у дардов был перенесен на их тюркских коллег. Ассимиляция и инкорпорация беженцев с севера в состав каст стала причиной, по которой в Дардистане не образовались остаточные этносы тюркского происхождения.

Появление тюрок на Ярхуне не было завоеванием - правители Кашкара сами предоставили им убежище. Как уже отмечалось, Бахманиды решили использовать военную силу тюрок для захвата гегемонии в регионе. Расселив беглецов в долине Ярхуна, Бахманиды получали боеспособные военные отряды, которые могли использовать для сохранения и расширения собственных владений. Остатки последней такой группы переселенцев, возглавлялись влиятельным, прокитайски настроенным родом декхан из Мавераннахра, представитель которого Муби Тархан был "делателем каганов". Именно он привел к власти Нишу - Дулу-хана в 620 году, а после прихода к власти в каганате нушиби поддержал Юкук-шада. После долгих приключений Тарханиды оказались вместе с дружиной Ирбис-дулу-хана в Кундузе, хотя часть их родственников осталась в Согде. Тарханиды происходили из рядов декхан, тюркизированной тохаристанской знати и имели широкие связи среди правящего класса Тохаристана и имели представление о тюркских поселениях на границе Болора. Их представитель Тара-хан вполне мог оказаться в окружении Генгу-хана, наследника Ирбис-дулу-хана, в роли советника или полководца. Следовательно, именно тюрки Генгу-хана больше всего подходят на роль последних пришельцев в долину Ярхуна. На правах федератов-союзников к югу от Гиндукуша расселялись и другие тюркские роды, часть их расселилась в современном Хазараджате, где составила одну из этнических компонент. Многие беженцы поступали на службу правителям княжеств Пенджаба, формируя подчас значительные дружины.

Продолжением карательной акции против орды Генгу-хана явилось вторжение арабского отряда в верхнюю долину Ярхуна через Вахан, известное в легендах дардов, ка к вторжение "Хамзы" - дяди Мухаммеда. Второй целью этого похода был разгром Кашкара, захватившего долину Пянджа. Следует отметить, что в сказках и легендах народов Памира и Бадахшана основным героем является зять пророка Мухаммеда - Али: собирательный образ последующих мусульманских проповедников. С изменением исторической традиции под влиянием мусульманского духовенства произошла смена декораций: неисламские чудотворцы стали маскироваться под имамов и ходжей. Следует также отметить и склонность горцев к гиперболизации событий. К этому времени Хамза уже умер, поэтому мы предполагаем, что под именем "Хамзы" скрывается наместник Балха или другой арабский военачальник из отрядов ал-Харриса бен-Мурра ал-Абди или, может быть, бен-Кайс.

К моменту появления арабов государство Бахманидов было гегемоном Восточного Гиндукуша и отодвинуло на задний план Болор. Опираясь на главные оплоты Кашкара в верховьях Наматгут, Зунг и Ямчун войска шах-ин-шаха Кашкара, называемый горными таджиками Катроншо, захватили богатую рассыпным золотом долину Язгулема. Вслед за этим была богатая железной рудой долина Ванча. Здесь с незапамятных времен стояли домницы и ковали железо. Долина славилась своими мастерами, кузнецами и ювелирами и представляла собой естественный арсенал. По-видимому, после завоевания Ванча часть его жителей была насильно переведена в столицу шах-ин-шаха, где положила начало образованию низшей касты ремесленников-устадов. Ставка шах-ин-шаха разместилась в Карране, который наряду с Наматгутом, Зунгом и Ямчуном стал оплотом правителя Кашкара. Таким образом, власть Катроншо распространилась на весь Горный Бадахшан. Вслед за этим отряды кашкарцев вторглись в Хутталь. Согласно местным легендам, в долину Сухроба был послан Занги "брат" Катроншо, который овладел крепостью, расположенной у кишлака Навдонак. Она контролировала другую караванную дорогу в империю Тан. Пределом прямых захватов шах-ин-шаха в долине Пянджа стала крепость Калай-Хумб, где поселилась его "сестра-жена", известная в легендах под именем Зайн аль-Араб. Эта крепость обеспечила власть Катроншо над огнепоклонниками к западу от Дарваза. Владения одного из них - "брата" Зайн аль-Араб Джамхура и его вассалов охватывали верховья Кзыл-Су, а другой, Имлок, правил долиной Хингоу.

Отряды арабов, которые в середине VII века появивились Хутале и Горном Буттаме, появились в долине Вахша и вышли на границы Кашкара. Местные предводители арабов стремились к установлению контроля над караванными тропами, ведущими в Китай. В первом же сражении отряды Катроншо и Имлока были разбиты мусульманами, которых возглавлял, согласно местной легенде, сын Али Ханафия. По-видимому, это был простой командир арабского отряда, который совершал очередной набег на огнепоклонников, происхождение которого было приукрашено последующими рассказчиками. Тем временем, шах-ин-шах Катроншо умер и его похоронили в завоеванном им Карране. Жители Калай-Куная до сих пор показывают его могилу, известную как мазар Шааша. Ему наследовал его брат Каахка. По-видимому, он не стал принимать титул шах-ин-шаха, который носил его предшественник, а довольствовался тюркским титулом Кашкар-хана. Поскольку его преемник известен под именем Яр-хана, следует считать, что последние правители Кашкара под влиянием своего окружения тюркизировались и "обрели" титулатуру, широко распространившуюся в Тохаристане при поддержке танских дипломатов.

Война с халифатом продолжалась. С помощью Имлока, принявшего сторону арабов, Ханафии удалось пленить Джамхора и овладеть Калай-Хумбом. С появлением в долине Пянджа Диви сафида, под именем которого здесь подразумевается Каахка, вокруг крепости завязалась полная интриг борьба, в ходе которой она сменила нескольких хозяев. Гарнизон Алида был вытеснен войсками Кашкара, а он сам попал в плен к шаху Занку, который заставил его сражаться с соотечественниками. В какой-то момент Калай-Хумб попал к Имлоку, вновь выступившему против арабов и разбитому Ханафией, состоявшим на службе у Занги. Потребовалась посылка новых отрядов халифа и предательство стражи, чтобы Имлок был пленен и крепость окончательно перешла в руки мусульман. Осадой крепости, состоявшейся в самом начале халифата Али, руководил арабский наместник Балха и его два сына. Впоследствии, в рассказах памирцев, он превратился в самого родоночальника шиитов. При взятии Калай-Хумба отличился один из арабских воинов носивший кличку Малик-аждар(царь -дракон). Его подвиги дали почву для местных легенд, в которых арабов в сражениях поддерживал дракон. После падения Калай-хумба последовала очередь Занги. После двух дней стычек под стенами Решта-Навдонака, город сдался мусульманам вследствие перехода Ханафии на их сторону. Следующим на очереди был Кашкар.

Легенды сообщают, что новый правитель Кашкара осознавал неизбежность столкновения с арабами. Он готовил войско для войны и, как рассказывает легенда, "хорошо кормил своих воинов для того, чтобы они копили силы для войны с мусульманами". При сборе продовольствия его воины жестоко угнетали местное население. По-видимому, здесь речь о принятии на службу беглецов из орды Генгу-хана. Вначале Каак-хану удалось разбить войско одного из приближенных халифа Али Мубошира и взять его в плен. Согласно исламской версии, у арабов было всего сто воинов, что вполне вероятно, поскольку речь шла о преследовании беглецов. Это поражение возвестило о том, что Каахки является серьезным противником даже после утери Калай-Хумба. Следствием этого стала посылка в долину Пянджа большего войска во главе с "Али", а точнее его наместником в Балхе. У Каррана армия Каахки была наголову разбита мусульманами, город захвачен, а кашкарский властитель погиб во время переправы через Пяндж. Легендарное место захоронения Каахки- кишлак Андарбаг недалеко от Калай-Куная. Гибель энергичного правителя Кашкара предоставила арабскому военачальнику возможность включить Памир в сферу арабского влияния.

К новому правителю Кашкара Яр-хану был послан Мубошир с требованием признания власти халифа Али. Арабский посол был задержан в Вахане и ему с большим трудом удалось освободиться. После этого арабы выступили в поход. Они осадили крепость Калай-Вамар, расположенную в устье Бартанга, в которой правил огнепоклонник Фархад. Его имеющая важное значение крепость запирала мусульманам путь на юг. Это самая большая из ныне сохранившихся на Памире, по-видимому, была построена еще саками. После ее падения арабы двинулись на Ямчун. Вплоть до Занджибара мусульмане не встречали никакого сопротивления. Местное население недовольное поборами Каахки отказало в поддержке наместникам Кашкара. Правитель Ямчуна Зульхашам даже погиб во время панического бегства. После капитуляции Фархада кашкарские отряды стягивались к Зангибару, где два "брата" Кахки - полководцы Занги, вернувшийся из Хутталя, и Замр-и-Атиш Параста попытались остановить арабов. По пути кашкарцы уничтожали посевы и отравили колодцы, чтобы остановить продвижение врага., но местные жители оказали поддержку мусульманам, снабдив их продовольствием и указав отравленные источники. После длительной осады арабский полководец овладел Зангибаром и приказал его разрушить. Спасаясь от врага, Занги и Замр-и-Атиш Параста бежали в Катор. Согласно памирской легенде, уцелевшие кафиры-сияхпуши отступали на юг через перевал Испар. Мусульмане преследовали беглецов и следом за ними вторглись в Кашкар.

Преемник Каахки Бахман, известный в сказках памирцев, под именем Яр-хана, собрал войско, но не верил в успех прямого военного столкновения. Вследствие какой-то уловки двум мусульманским воинам, которые в легенде носят иранские имена Сейфнуш и Истифтануш, удалось захватить Бахмана в плен. Ради своего освобождения он согласился признать власть халифа и изгнать тюрок. Они были посланы на юг, где оказались уничтоженными калашами. Таким образом, пребывание тюрок в истоках Кунара было коротким: разбитые "Хамзой", они быстро исчерпали свой военный потенциал в рядах антиарабской коалиции, созданной кабулшахом на "индийской границе" халифата. Их остатки растворились среди кхо, оставив о себе память в названии реки Ярхун - верховьях Кунара. "То, что Искандар сотворил за 40 лун, то по воле Аллаха сделано за два раката намаза." - таково мнение шиитских улемов о походе войск халифа Али на Памир.. Этот успех арабского оружия отмечен в надписи у Каабы в Мекке под 660 годом.

Эффект подчинения Кашкара арабам был так силен, что Патола-шах, как и многие правители Тохаристана традиционно придерживавшийся китайской ориентации, признал свою зависимость от халифата. Интересно отметить, что в этом историческом эпизоде арабы выступили как "восстановители" восточной границы царства Сасанидов. Тем не менее, эта случайная удача не обеспечила распространения ислама на Памире и Восточном Гиндукуше. Подчиненные Кашкару правители только на словах признавали приоритет Аллаха, хотя некоторые из их подданых приняли ислам и стали проводниками влияния халифата. Одним из них был визирь Яр-хана Риза-казий. Большинство же населения оставалось буддистами и огнепоклонниками. Так, вплоть до конца Х века ваханцы поклонялись Будде. После легкой победы над шахом Кашкара предводители арабского войска решили овладеть всем Нань-лу и двинулись на Хотан. Однако, под стенами этого города мусульмане потерпели неудачу. Согласно памирской легенде, они отступили, увидев сотни обнаженных женщин.

Изгнав тюрок, Бахман лишил себя своей главной военной силы. Поэтому, когда через несколько лет он под влиянием буддийсого окружения заявил об отложении от халифата, арабам не надо было посылать войска: воинственные соседи Кашкара сами растерзали его. Эти события описаны в продолжении легенды о Чатыр-Таш. Согласно ней, Яр-хан забыл Аллаха, и тот наслал на него великана Худама, который стал разорять страну. По-видимому, это был один из вождей калашей и присоединившихся к нему сияхпушей. После ухода тюрок он стал совершать набеги на Кашкар. Яр-хан был вынужден вступить в решительную борьбу с Худамом. Главной причиной этого было обеспечение безопасности прохода караванов - главного источника доходов Кашкара. Против калашей были брошены все боеспособные силы во главе с сыном визиря Изгаром. Его войско было составлено из пеших копейщиков и меченосцев, но в нем начисто отсутствовала подвижная тюркская конница. Воинственные калаши и союзные с ними сияхпуши окружили шедшую без разведки армию Изгара и уничтожили ее до последнего человека.Началась агония Кашкара. Поражение войска вызвало мятеж против неудачливого правителя. В этот момент к городу подошел Худам и взял его штурмом. Кашкар был разграблен и уничтожен до основания. От былого царства не осталось и следа. Согласно легенде, от этого погрома уцелел только правоверный мусульманин визирь Яр-хана Риза-казий, который как инициатор войны сбежал от мести Худама. С тех пор "золотой кишлак" или Джаль-Хайдар тревожит умы горцев Памира: они его ищут и не могут найти...

После падения Кашкара под власть Калатсе попали долины Луткуха, Шиши, Оджора и даже восточные районы Бадахшана. Ядро племенного союза калашей переместилось в основную долину Читрала к югу от Решнуна(в 65 километрах на север от селения Читрал), где встретились с отрядами канджути, которые проникли в верховья Читрала. Воспользовавшись падением Кашкара, раджа Дарела и шах Болора разделили Сват. С этого времени эта большая долина на долгое время стала ареной войны. Влиятельная буддийская община со временем предпочла ориентироваться на Дарел, что в конечном счете, определило его преобладание в этом районе. Калатсе вступило в борьбу с арабами. Отряды калашей грабили проходившие по Вахану караваны и часто совершали набеги на сопредельные государства, что вызывало ответные акции. В грабительских походах калашей принимали участие вольные кафирские дружины, использовавшиеся в качестве ударной силы, дополнявшей племенное ополчение. Согласно памирским легендам, легендарный разрушитель Кашкара Худам погиб в одном из сражений с арабами и похоронен на горе Чатыр-Таш.

Разгром калашами над Кашкара превратила центр процветающего государства в переферию родо-племенного княжества. Долины заселенные пхалура и кхо стали базой для набегов кафиров-калашей на Болор, Сват, Бадахшан и Вахан. Соседи предпринимали ответные походы и грабили уцелевших потомков Каахки - кхо. Следствием этого процесса стало появление в долинах Мастуджа и Читрала влиятельных кланов-линьяжей, именуемых на кховаре кам, а на языке калашей дери, аналогичных гилгитским ром. Через некоторое время эти кланы стали определять политику в истоках Кунара. Примером, таких камов(правда, возникших после подчинени кхо Болору) стали камы Сиявуше, основанный сподвижником Надир-шаха, и Байке, бывший до недавнего времени самым влиятельным в Читрале. Легенда гласит, что род Байке произошел от дочери Раис-шаха, заточенной в цитадели Брепа, и "пери"- покровителя долины Ярхуна. По-видимому, название семейно-родовой группы "кам" у кхо родственно раджпутским "кхампам". Семейно-родственные объединения кхо также, как и у раджпутов, до сих пор представляют собой клан, состоящий из больших неразделенных семей, число которых может колебаться от 2 до 30. Кам может иметь глубину в 2-5 поколений, но его память гораздо дольше - вплоть до предка-основателя.

В условиях постоянной внешней угрозы клановые семейно-родственные связи у кхо являлись самыми ценными. Кам имел определенные экономические функции, главной из которых является обязательная взаимная поддержка в материальных вопросах. Впоследствии, в условиях феодальной монархии эти кланы стали теми ячейками феодального общества, лидеры которых осуществляли эксплуатацию податного населения в долинах Читрала и его притоков. Традиционная организация камов кхо была пронизана иерархичностью задолго до появления войск Болор-шахов в их долинах, поэтому появление в них сильного правителя с сильной дружиной гулямов, составлявших его клан приводила к воссозданию нового государства.

Первыми такими правителями в долине Читрала стали исмаилитские пиры со своими мюридами. Их звания передавались по наследству и возглавляли местные религиозные общины. Авторитет пиров среди их мюридов, последователей и учеников, был огромен: их уже при жизни почитали святыми. У исмаилитов в распоряжения пиров поступала десятая часть всех их доходов. Для сбора доходов местные "святые" обходили своих подданых полюдьем. В памирском Дарвазе местный духовный лидер селил своих жен, обычно четырех, в разных селениях, где те вели хозяйство. Каждая из них получала с окрестных жителей, мюридов и издольщиков, десятину и хранила на своем дворе. Переезжая в течение года из одного селения в другое, духовный глава Дарваза со свитой из нескольких десятков человек, слуг и охранников, останавливался поочередно у своих жен и разбирал споры и благославлял браки жителей селения. Каждый такой переезд затягивался на несколько дней.

5. "День помощи": азиатский калейдоскоп.

Начало восьмого века ознаменовалось неожиданным усилением восточного соседа Болора - Кашмира. .Успехи Кашмира были обусловлены более чем полуторавековым периодом изоляции страны. В то время, как окружающие государства разоряли себя войнами в горных долинах накапливались силы. Приход к власти династии Каракотов при поддержке буддийских монахов завершил процесс консолидации долин в единое военное государство. Большим подспорьем Каракотов оказалась "революция раджпутов" в Индии. В горах Сивалик, отрогах Гиндукуша, с запада примыкавших к Кашмирской долине, жили племена хохаров. Эта этническая общность, как и племена дардов, делилась на две касты: хохаров-раджпутов и джатов-земледельцев. Их общественный строй был примитивен: среди них были даже пережитки матриархата. Их отряды составили значительную часть контингентов Лалитадитьи.Здесь с середины VII века правила династия Каракотов, традиционным союзником которой был князь Дарела. Раджа Лалитадитья Муктапида в 703 году разбил тибетские войска под командованием цэнпо Додсрона, который погиб в битве. Эта победа развязала ему руки в Индии. За короткое время он подчинил Пенджаб, Канаудж, Болор и Бадахшан. Захват Пенджаба стал сильным ударом в тыл антиарабской коалиции кабулшаха. Лалитадитье удалось закрепить свой успех. Он заключил союз с новым каганом тюрок Капаган-ханом и перемирие с регентами нового тибетского цэнпо Маэгцома. Вассальное подчинение Патола-шахов радже Кашмира зафиксировано в кашмирской царской хронике. В конце своего правления Лалитадитья уже "не мог выносить постоянное пьянство дардов" и отделил от Болора Лех, Сасполь и Канджут. В Лехе окончательно закрепились потомки Гэсера, в Сасполе - местная династия Бандель, а в Канджуте - дальние родственники Патола-шахов. Таким образом, Лалитадитья ослабил своего западного вассала, создав ему противовес.

С середины VII века на территории Северной Индии начали возникать раджпутские княжества. Их господствующий класс формировался за счет феодализирующейся местной знати, верхушки пришлых племен и кланов. Преобладающей формой землевладения в них стал грас - владение аллодиального типа. В принципах их наследования и перераспределения со всей очевидностью выступают пережитки родовых традиций. Острая борьба за обладание этими аллодами, их дробление приводили к поляризации владельцев грасов. Преобладание владельцев мелких грасов с мизерными доходами определялось примитивными методами эксплуатации. На данном этапе истории Индии интересы мелких аллодистов требовали создания мощной власти, которая бы позволила полностью подчинить крестьянскую общину и получить добычу от грабежа соседей. После победы над тибетцами Лалитадитья Муктапида мог смело претендовать на эту роль.

Успехами кашмирцев воспользовались арабы, завоевавшие Белуджистан. В 707 году Мухаммед ибн ал-Касим, опираясь на Систан, победил раджу Синда Дахира, а через год взял его столицу Бахманву, переименованную в ал-Мансуру, "победоносную". В 712 году арабский полководец взял Мултан и вторгся в Гуджарат и Раджастану. Однако, здесь аль-Касим потерпел поражение: его отряды были вытеснены гурджарами и раджпутами с большими потерями. В Мавераннахре наместник Хорасана Мухаллаб ибн Абу Сухр, продолжал теснить Абдаллаха ибн Хасима, которому помогали тюрки. Арабское наступление активизировалось с назначением Кутейбы ибн Муслима наместником Хорасана в 704 году. Первым его успехом было взятие Термеза и гибель Абдаллаха ибн Хасима, долгое время объединявшего силы Согдианы в борьбе против арабов. На следующий год Кутейба окоончательно занял Балх, но потерпел неудачу в Чаганиане, это был последний успех коалиции, возглавляемой кабулшахами. Следующая атака Кутейбы была завершилась взятием Пайкенда в 705 году.

В 706 году Капаган-хан разгромил на реке Чу полководца тюргешей Онг-туктука и способствовал восстановлению власти империи Тан над Восточным Туркестаном. Один из его отрядов продвинулся в Согд и отразил арабов от Кеша. Усиление тюрок и слабость Тибета определило новые политические альянсы. В 707 Маэгцом прислал в империю Тан посольство. Его целью было заключение перемирия с империей и обеспечение тыла при походе в Индию. После разгрома Онг-туктука на реке Чу, каган тюргешей Учжиле перешел на сторону империи и способствовал возврату китайских гарнизонов в Западный край, за что получил титул гуна. Этот поворот событий разозлил Капаган-хана, расчитывавшего утвердиться в Восточном Туркестане самому. Когда тюргеши вновь отбросили арабов из Согда, Кутейба заручился поддержкой Капаган-хана, который был недоволен политикой Поднебесной. Встретив в Восточном Туркестане войска империи Тан каган тюрок выступил против своего прежнего союзника. Набег 706 года на Китай был успешен: в битве при Минше потерпели поражение союзные империи уйгуры.

Кутейба, опираясь на военное поселение арабов в Мерве, занял в 707 году Рамитан и начал операции против Бухары. Результатом трехлетней войны стало подчинение этого города власти ислама. Во время боевых действий арабы впервые столкнулись с превосходящими силами кочевников, поддерживавших согдов и ферганцев. По явно преувеличенным данным, армия преемника Учжиле Согэ состояла из трехсот тысяч всадников. Даже если предположить, что часть войск тюргешей была направлена против Капаган-хана, союзная армия превосходила силы Кутейбы, который вряд ли мог собрать под свои знамена более двадцати тысяч ратников. Блистательная победа арабов под Бухарой и завоевание Мухаммедом ибн ал-Касимом Синда заставили ишхада Согда Тархуна переметнуться на сторону халифата. Хотя ишхад был немедленно смещен китайцами, этот факт ознаменовал переход значительной части тохаристанской знати на сторону мусульман: в том же году им открыли свои ворота Кеш, Шоуман, Несеф и Талекан. С этого момента основным врагом арабов становились уже не правители тохаристанских городов, а кочевые племена Великой Степи и империя Тан. В 711 году Кутейба, воспользовавшись смутой в Хорезме, в союзе с тюрками занял и разрушил крепость тюргешей Хадмжурд. Каган Согэ попал в плен к Капаган-хану, который включил часть тюргешей вошла в состав каганата. Частная неудача в долине Кабула, когда авангард армии халифата был разбит в Хайберском ущелье не повлияла на общую обстановку. Через год Кутейба захватил Хорезм, другой арабский полководец Солейха ибн-Муслим разбил войска Чача и Ферганы под Бек-Ободом и занял Самарканд. Назначеный танским императором Мохэдо-туктук без боя сдал город. Победа тюрок над китайской армией в 120000 человек, казалось, утвердила господство тюрко-арабского союза в Центральной Азии. В 713 году Кутейбе подчинились Ходжент и Фергана, пала неприступная крепость Минк в Усрушане. Только в Ташкенте удалось удержаться китайскому ставленнику Багадур-тудуну.

Видимые успехи арабов и тюрок несли опасность для победителей: разрозненные до этого владения Тохаристана и Гиндукуша, находившиеся до этого под номинальным сюзеренитетом империи Тан, стали требовать реальной помощи. Правительство Поднебесной только теперь стало осознавать, что халифат не эфемерное образование кочевников, а мировая держава. Помимо войск империи Тан появилась новая сила - отряды Тибета. В 711 году отрядам Маэгцома удалось продвинуться вплоть до Ферганы и утвердить ее ишхадом своего ставленника - Алуду. Этот поход тибетцев в Согд формально выглядел, как выполнение условий союзного договора 710 года. Согласно его условиям, в обмен на военную помощь цэнпо получал руку китайской принцессы и часть Хэси. Однако, тогда же в Китай прибыли послы из княжества Сие, а в 713 году из Гибини (Кашмира) и Болора с просьбой о помощи против тибетцев, как пособников халифа. Осознав свою ошибку, императорское правительство отправило в 714 году войско Ашины Хяня. Действия этого китайского полководца, возобновившего союз с тюрками, привели к захвату Кучи и изгнанию из Ферганы ставленника Тибета ишхада Алуды, заключившего союз с арабами. Видимо, именно Алуда способствовал заключению прочного арабо-тибетского союза. Начавшееся вторжение Кутейбы в Восточный Туркестан неожиданно прекратилось в связи со смертью халифа Валида. Кутейба, замешанный в интригах вокруг престола, вернулся в Хорасан, где был казнен своими политическими противниками. Несмотря на уход значительной части арабских войск с Кутейбой в Западный Иран, арабы в 716 году заняли степи между Оксом и Каспием. Снижение военного напряжения способствовало активизации китайских интриг: под влиянием которых от тюрок отделились "черные" тюргеши во главе с каганом Сулу.

6. "Вечер потрясения": подчинение Тибету.

Первый и последний периоды существования Болора его правители играли немаловажную роль в международных отношениях. Отложение Патола-шахов от державы эфталитов прекратило экспансию последних в Индии. Включение Болора в сферу влияния Новоперсидской монархии способствовали увеличению его территории. Наличие передовых персидских отрядов в долине Чиласа, защищавших южную границу, крепкие экономические связи с Тохаристаном, также подчинившимся Сасанидам, экономическое процветание позволили первым трем правителям Болора создать широкую социально-экономическую базу своей власти и расширить свои владения от истоков Инда на востоке до долины Читрала на западе и от Вайханда на юге до перевала Барогиль на севере, а возможно и далее. С упадком Персии в конце VI века оканчивается и период процветания Болора. В Балтистане Патола-шахи начали испытывать все возрастающее давление со стороны Кашмира и Тибета. Под воздействием этого фактора происходит перенос столицы из района Скарду (Макарпура) в район Пунъяла (Новая Макарпура).

Несмотря на сокращение доходов от караванной торговли, Патола-шахи были вынуждены увеличивать расходы на оборону: около 590 года персидские отряды навсегда уходят из долины Инда. Не испытывая доверия к каганам тюрок, грабительские походы которых ввергли в пучину бедствий Тохаристан, Патола-шахи как и многие правители городов Согдианы ищут поддержки в Китае, где к власти пришла династия Вэй. Однако, ее поддержка была эфемерной. Как мы видели выше, правители Китая старались бороться со своими противниками в Западном Крае руками вассалов или наемников. Несмотря на громогласные декларации империя Вэй практически ничего не сделала для защиты своих вассалов. Она бросила их на произвол судьбы именно тогда, когда Тохаристан подвергся нападению тюрок с севера и арабов с запада.

Слабость центральной власти привела к потере Патола-шахами переферийных долин и владений на западе и востоке. На рубеже VII века обособляется Дарел, опираясь на сабли тюрок Кашкар захватывает Сват. Середина века приносит новые проблемы: в 642 году в Лехе утверждаются династия Гэсера, а усилившийся Дарел захватывает Вайханд. Вместе с этим ключевым пунктом, перешедшим в руки князей Дарела. Так, был потерян контроль и над торговой артерией средневековья: долиной Кабула, соединявшей Иранское нагорье с Северо-Западной Индией. Потеря Вайханда сказалась на дальнейшей судьбе династии Патола-шахов, приведшей в конце концов к ее падению. Разгром Кашкара в 660 году не принес снижения напряженности на западе: буддистов Бахманидов сменили язычники калаши. Вместе с тем, все более обособляются канджути, а к концу века отпадает Сасполь. Власть последних шахов концентрировалась в Балтистане и долине Гилгита, временами распространяясь на Сват. Нельзя сказать, что Патола-шахи не предпринимали мер для укрепления своего положения. Они стремились найти противовес центробежным силам, нанимая отряды тюрок и раджпутов. Их привлечение в ряды болорской армии поставило Патола-шахов в ряды антиарабской коалиции, возглавляемой кабул-шахами. Занятие Мастуджа более способствовала усилению канджути, чем самого Патола-шаха. Другим этапом консолидации стало усиленое насаждение буддизма среди подданых Патола-шахов. С уходом конницы Сасанидов внешние силы перестали вмешиваться в религиозную политику правителей Болора. О широком распространении буддизма свидетельствуют многие китайские и индийские путешественники. Его пропагандой оказались незатронуты только племена буришков.

К началу VIII века Болор оказался в тяжелом положении. Он подвергся нападению Дарела, поддержаного Кашмиром Их далекий сюзерен в очередной раз менял стратегических партнеров: арабов на тюрок, тюргешей на уйгур. Не имея сильных союзников к югу от Гиндукуша, Патола-шахи были вынуждены искать силу, которая могла приостановить все возраставшее давление с юга. По примеру многих других правителей Тохаристана, они обратились к тюркам, которые появились в этом районе с конца VI века. Признание Патола-шахом вассальной зависимости от мусульман превратило долину Инда в арену войн с Дарелом. Халифат не мог быть серьезной защитой: его раздирало соперничество бедуинских кланов, часто перераставшее в гражданские войны. Этим воспользовался союзник арабов в этом регионе - Кашмир, правитель которого рагромил Патола-шаха и превратил его в своего вассала. Краткий период кашмирского господства подорвал незначительные ресурсы центральной власти, сильно сократившиеся из-за упадка торговли. Вассальное подчинение Сринагару не давало правительству Патола-шахов гарантий безопасности и забрало последние крохи доходов от караванной торговли. Со второй половины VII века решающим фактором, влияющим на политическое положение Болора и других княжеств Дардистана, стал Тибет, который издревле поддерживал культурные связи с колыбелью бон. Родство тхамов буришей с аристократическими родами Тибета и общность религии составили важный компонент политики Патола-шахов. Игнорирование этого фактора последним шахом Шуджа-раджой привело Болор к потере независимости. Тибетская армия при Маэгцоме представляла грозную силу. Она делилась на 4 ру(округа) в составе 4 тондэ(отрядов) по 2000-3000 воинов. Приобретение цэнпо в качестве приданного китайской провинции Хэси позволило значительно усилить тибетскую конницу. На своих западных рубежах тибетцы могли расчитывать на поддержку арабов и Цзе ши (княжества калашей), с которым они заключили союз. Первый поход союзников был направлен на Кашгар в 717 году.

В начале восьмого века инициативу действий они перехватили у своих стратегических партнеров - арабов. Их войска прошли через Болор и неожиданно напали на китайский гарнизон в Куче. Только к 718 г. правители многих княжеств Тохаристана увидели опасность тибето-арабского альянса. В этом году младший брат тохаристанского ябгу обратился за помощью к танскому императору от имени правителей Забулистана, Каписы, Хутталя, Шумана, Шугнана, Чагана, Вахана, Джуздана, Бамиана, Кабадиана и Бадахшана с просьбой о помощи. Танское правительство на обращение вассалов за помощью отреагировало оккупацией тибетской части Хэси и присоединением к империи полунезависимого Карашара. Арабскую опасность осознали каган тюргешей Сулу, заключивший мир с Китаем и получивший титул Чжуншун-хана, и раджа Кашмира. Под давлением империи Тан и своего сюзерена Кашмира Патола-шах запретил тибетским войскам проходить через свою территорию, что было воспринято в Лхасе как враждебный акт. Столь непоследовательная политика последних правителей Болора объясняется отсутствием в их распоряжении какой либо серьезной военной силы. В начале восьмого века ополчение Болора не могло превышать пары тысяч ополченцев со слабым защитным вооружением и нескольких сотен лучников и легкой конницы. Рост сепаратистских настроений в долинах привел к падению авторитета Патола-шахов среди племен буришков, которые играли значительную в обороне границ Болора. Главная опора последних Патола-шахов - тюркские поселенцы либо погибли в многолетней войне с арабами и Дарелом.

Цэнпо Маэгцом, не обладая достаточными силами и средствами для войны решил не нарушать мир с империей. После этого в Тохаристан была направлена специальная миссия, которая присвоила вассальным правителям китайские титулы, в частности, раджа Кашмира получил титул ван. Появилось она и на Гиндукуше, где произошла перестановка сил. Князья Дарела к этому времени стали претендовать на весь юг Гиндукуша. Выступая в союзе с Кашмиром они удерживали Вайханд и оспаривали у Болора и калашей власть над прежними владениями Кашкара. Общность интересов привела к союзу между раджой Дарела и арабским наместником Тохаристана. Посланцы мусульман, заинтересованые в прекращении грабительских набегов калашей, спровоцировали князя на войну против них. В результате ее калаши были вынуждены покинуть нижний Читрал, где были поселены роды шина, образовавших впоследствии племя пхалура. Победа Дарела сделала это княжество опасным фактором нестабильности к югу от Гиндукуша. Китайские дипломаты, проводившие политику "равновесия" среди вассалов, посчитали необходимым поддержать князя Цзе ши авторитетом империи. Следствием этого шага стало установление сюзеренитета империи над Калатсе. Клин между Тибетом и халифатом был вбит, что стало большим дипломатическим успехом миссии. Другим ее результатом стало выступление крупного согдийского феодала Диваштича против арабов.

Резкое усиление китайского влияния на западной границе Тибета, заставило цэнпо ускорить подготовку к войне. В 722 году, несмотря на то, что арабские союзники цэнпо оказались связанными восстанием в Согде, тибетские войска в союзе с раджой Дарела вторглись через Балтистан в Болор. Удар был столь неожидан, что правитель Болора Шуджа-раджа сразу же сдался и передал Тибету "9 городов" в Ладака и Балтистана. Кашмирский раджа был занят индийскими делами, а китайский император не оказал своему вассалу никакой помощи. К этому времени его армия была связана очередной войной с кочевниками Великой Степи. Шуджа-раджа вынужден был признать свою вассальную зависимость от Тибета и жениться на тибетской принцессе. Главную роль в победе над Болором сыграл раджа Дарела, который блокировал южные проходы в Болор и парализовал подход подкреплений из Кашмира. За это он получил свою часть добычи - Верхний Сват.

По мирному соглашению, захваченные у Патола-шаха девять "городов" и два десятка "владений" отошли во владение Тибета. По-видимому, под "владениями" летописец понимает боковые горные долины Балтистана, которых к востоку от Гилгита и на север от Чиласа насчитывается около двух десятков. Однако в этот раз власть тибетцев была недолговечной. После того, как в 724 году посольство Шуджи-раджи прибыло в Китай и попросило помощи, из Бэйтина в Болор был послан отряд из 4000 солдат. Они неожиданно напали на немногочисленный тибетский гарнизон и полностью вырезали его. С прибытием войск империи был установлен оккупационный режим. Появление китайских войск серьезно обеспокоило наместника Хорасана, который послал в 725 году отряд Асада ибн Абдаллаха в Хуталь. Однако, до серьезных столкновений дело не дошло из-за появления тюрок, пришедшим на помощь китайцам. Халиф отреагировал на эту неудачк посылкой своего лучшего полководца Масламы, который в 727-28 годах совершил походы в Согд и Синд. В 727 и 729 годах китайские войска вновь появлялись в пределах Болора, отражая тибетские и арабские отряды. Первый поход совершался по просьбе правителя Забулистана против арабов из Балха, снова появившихся в долине Кабула. Новый китайский отряд усилил ослабленный гарнизон Малого Болора.

Арабы не прислали войска из-за нового восстания в Согде. Оно было поддержано тюрками, отбившими у халифата в 729 году Бухару. Второй поход на запад был совершен китайцами с целью закрепить свою победу над тибетцами у Лунъю и занять Балтистан. На протяжении многих эпох горная война велась в основном методом засад и внезапных атак. Кампания 729 года в Балтистане не была исключением. Моны, местное население, на первых порах поддерживало китайцев. Однако позже, их войска необученные такой войне, лишившись симпатий населения из-за постоянных конфискаций и грабежей, вызванных нехваткой продовольствия, потерпели окончательное поражение. В этой победе важную роль сыграли отряды из Дарела, раджа которого поддержал тибетцев. Судя по источникам, он с 725 года не принимал участия в военных действиях, сохраняя нейтралитет. В 730 году войска Тибета и Дарела вытеснили китайские войска из Болора и подвергли его страшному опустошению. Вынужденные покинуть Макарапуру Патола-шахи и знать роно, владевшая долинами Балтистана, перебрались на запад в Новую Макарапуру, а местное индоарийское население - моны было превращено в низшую касту общества. На этом военные действия в верховьях Инда закончились, поскольку тибетские отряды двинулись в Тохаристан на помощь арабам. В 730 году согдские повстанцы, поддержанные тюрками и танским отрядом, нанесли серьезное поражение армии халифата под Самаркандом (где началась история раджпутского клана Ядавов?). Тибетцы не успели к битве и были вынуждены отойти. В 731 году империя Тан и Маэгцом заключили мир, по которому территория Большого Болора урезалась в пользу Дарела, а Шуджа-раджа становился данником Тибета. Китайский паломник Хой Чо был последним путешественником, кто побывал и описал государство Патола-шахов. Согласно его сообщению, страна называется Мала-Болюй и лежит в 7 днях пути от Кашмира, который оставался единственным союзником Китая в этом районе.

Несмотря на мир, достигнутый подчинением Шуджа-раджи Маэгцому, дальнейшая судьба Болора оставалась неопределенной. Сосредоточение беглой балтистанской и придворной знати в Новой Макарапуре вызвало усиление напряжения в болорском обществе. Абсентизм правителей горных долин Гилгита и Чиласа, вынужденных снабжать увеличившийся двор Патола-шаха. Многие из них предпочитали платить дань Маэгцому, чем подвергаться набегам его войск и содержать Шуджа-раджу и беглецов из Балтистана. Они составили "протибетскую" партию. Придворная знать и беглые балтистанские роно были недовольны потерей своих доходов от караванной торговли и земель. Они составили партию "реванша", которая была готова заключить союз с кем угодно для того, чтобы восстановить свои позиции. Настроения этих вельмож искусно подогревали эмиссары империи Тан, заинтересованные в возникновении еще одного очага напряженности у границ Тибета. В конце концов последний Патола-шах оказался марионеткой в ее руках. Однако, после возобновления в 737 году тибето-китайской войны Шуджа-раджа был вынужден лавировать между противниками несколько лет. Такая позиция Шуджа-раджи объясняется позицией тибетского союзника князя Дарела. В тот момент его владения охватывали значительную территорию: Читрал, Сват, Чилас, долину Кишанганги. Уничтожить эту угрозу было возможно только при помощи внешней помощи.

Перманентная война за Согд между арабами, с одной стороны, и тюргешами и китайцами, с другой, перемежаемая постоянными восстаниями покоренных народов должна была вовлечь потерявший силы Болор в новый круг войн. Несмотря на то, что арабам удалось разбить под Тавависом в 732 году тюргешей, силы их противников не были сломлены. Арабы вновь вынуждены были отвести войска в Хорасан, где в 733 году вспыхнул мятеж Харриса. Оно было подавлено наместником Хорасана и Мавераннахра Насром ибн-Сейярам, который при подкупом и угрозами заставил согдов признать власть халифа. Поражение небольшого арабского отряда под Кашгаром вызвало в 736 году новое восстание, к которому присоединились тюрки. От халифата отложились Самарканд, Чач и Фараб. В 737 году Наср ибн-Сейяр в битвах при Харистане и Балхе разбил повстанцев и тюргешей. Это вызвало кризис в каганате. Мятеж "черных" тюргешей возглавил Кули-чур. Битва на реке Чу закончилось победой антиарабской партии. "Желтые" тюргеши Бага-тархана при поддержке городских ополчений Согда одержали победу и взяли Талас, главный оплот Кули-чура и его сторонников. Наср ибн-Сейяд без сопротивления занял Самарканд и Фараб. После победы он провел ряд реформ, перетянувшие декхан и бузургов Согда на сторону халифата. Власть арабов в Согде стала столь сильна, что восстание Абу Муслима в 747 году против Омейядов не смогла ее даже поколебать. К 741 году на стороне империи Тан оставался только Чач, тщетно взывавший о помощи. На "индийской границе" халифата действия арабов были безуспешны, поскольку они столкнулись с набирающим силу феноменом "революции раджпутов". Царь гурджаров Нагабхата с 740 по 760 годы успешно отражал все набеги арабов на Гуджарат.

Союз Кашмира с империей Тан был подтвержден в 733 году. Однако, это было не более, чем политическая декларация. Интересы Лалитадитьи Муктапиды в это время лежали в Доабе, где его соперником оказался мнимый потомок Харши - Васуварман Канаудж. Армия Кашмира настолько увязла в этой войне, что в 737 году его правитель никак не отреагировал на возобновление тибето-китайской войны. Только через три года, после окончательной победы над Канауджем Лалитадитья обратил свои войска на север. Война в горах длилась десять лет. Только в 750 году кашмирскому радже удалось разбить тибетские войска в Болоре и очистить верховья Инда.

Отвлечение внимания Лалитадитьи в Доаб, а потом на север способствовало созданию раджпутской кулой Томаров(или Туар) княжества с центром в Дели (Дхиллики). С 736 по 792 годы Томарам удалось создать жизнеспособное государство, к которому постепенно перешла гегемония на территории Арианы. Делийские Томары стали подчинять окрестные княжества, а затем воспользоваться ослаблением династии Каракотов и захватить власть над Кашмиром. Многие горные раджи Гималаев возводили свой род к ней. Другая кула Ядавов(Бхатти из Лунной Линии) стала самой известной среди народов долины Инда. Раджпутские легенды рассказывают, что ее члены были изгнаны из Дели и Гуджарата. Беглецы ушли в Синд и прошли до Газни. Отряды ее воинов, согласно преданиям, стояли под стенами Самарканда. Много позже, под напором мусульман Яду-Бхатти через Пенджаб вернулись на родину и в 1157 году основали княжество Джайсалмер. Одно из название этой кулы(бхатти) указывает на ее связь с Малым Тибетом, как в эпоху Михаракулы называли Лех. Индийские источники именем бхатта называют горцев Гиндукуша. По-видимому, истинное происхождение кулы Ядавов связано с верховьями Инда. Ее основатели были горцами Восточного Гиндукуша и вместе с китайскими войсками участвовали в битве под Самаркандом в 730 году( возможно, как наемники). Захват Болора тибетцами, закрыл "ядавам" путь на родину и заставил остаться в Тохаристане на службе у китайцев. Их ряды могли пополняться знатью, недовольной тибетской ориентацией Шуджа-раджи, и военными отрядами буришков. Эти войска представляли собой "вооруженную эмиграцию", поддерживая которую империя давла им надежду на реванша за поражение в предыдущей войне.

Готовясь к возобновлению борьбы с Тибетом, империя Тан не смогла с помощью дипломатических маневров и интриг обеспечить окончательную победу "желтых" тюргешей. Гражданская война продолжилась. Анархия привела к отложению от тюрок уйгуров и карлуков. После смерти в 744 году кагана Озмыш-хана охваченный анархией каганат окончательно распался. Остатки тюрок осели на границах Внутреннего Китая, а их место заняли дружественные империи уйгуры. Основателями нового каганата со столицей в Бейбалыке стали вожди Пэйло и Моянчур, возглавившие девять главных уйгурских родов. Ликвидация старого соперника и появление нового союзника позволили империи Тан перехватить инициативу в борьбе за Болор. В 747 году отряд корейца Гао Сян-чжи, пополненный выходцами из Болора, наместника Бэйтина, через Брушал и Гог (северные районы Читрала, населенные народом кха) прошел в долину Гилгита. Так началась вторая болорская война. При помощи болорских изгнанников и местных жителей танцы захватили врасплох разгромили гарнизон на мосту Сои. Он состоял из тибетцев и, по некоторым данным, арабов. Вслед за этим Сян-чжи занял столицу Шуджа раджи китайским гарнизоном в 1000 солдат. Были ли среди отрядов болорских изгнанников предки "ядавов" или нет, становится очевидным, что блестящий рейд мог быть совершен только при широкой поддержке реваншистов и поддержке местных племен.

Восстановив позиции империи при дворе вассального властителя, отряд Сян-чжи направился в горы, где "наказал" соседнего князя за помощь Тибету. Этим безымянным князем был последний правитель Дарела - Толэя, известный в долинах Кухистана под именем Чачаи. К этому времени он был важным союзником Тибета и способствовал тибетским походам на Болор двадцать лет назад. За это он получил спорные территории в Свате. Однако, даже после этого, владения Чачаи были зажаты между Кашмиром и Болором и являлись буфером, отделявшим их друг от друга. Вторжение китайских войск было тщательно спланировано. Их поддерживали кашмирцы и калаши, к которым присоединились всегда готовые пограбить хохары, буришки и кафиры. Княжество Чачаи было буквально сметено с лица земли, а его земли разделены между калашами, Кашмиром и Болором.

Удачное завершение болорского похода заставило предпреимчивого корейца направить свои усилия на границы Ферганы, сохранявшей прокитайскую ориентацию. Вместе с ее войсками он в 749 году захватил Чач(Ташкент). Хотя формально границы Тибета не были нарушены, правительство цэнпо увидело в захвате Чача и Болора повод для возобновления войны. В том же году тибетская армия вторглась в Болор. В верховьях Инда она подверглась неожиданному нападению войск Лалитадитьи Муктапиды. Его отряды пришли на помощь китайскому гарнизону Болора через недавно покоренный Дарел. Тибетцы были застигнуты врасплох и потерпели сокрушительное поражение. В описании кампании раджи Кашмира, также как и в событиях у моста Сои, важную роль сыграл фактор внезапности. По-видимому, в обеих сражениях изгнанники из Балтистана оказывали неоценимые услуги своим союзникам в знании местностии, а возможно переманивали из рядов тибетской армии балтистанских рекрутов на свою сторону.

Гао Сян-чжи начал войну с правителями Бухары. Его первый успех - захват Суяба на Иссык-куле, породил создание антикитайской коалиции во главе с арабами под предводительством Зияда ибн-Салиха. На реке Талас у Атлаха сошлись войска двух мировых империй - Тан и халифата. В этой среднеазиатской битве народов был положен предел китайской гегемонии в Центральной Азии. Со стороны арабов в битве участвовали согды, арабы и хорасанцы. Китайские войска были пополнены вспомогательными контингентами из Ферганы, Кучи, Кашгара и отрядами карлуков, которые были до этого вытесненных уйгурами в Семиречье. Обе армии были примерно равны и состояли из 30000 воинов. Сражение длилось пять дней, но исход его был не ясен до тех по, пока карлуки неожиданно ударили в тыл своим союзником и совершили поворот мировой истории.

Уничтожение Дарела, сражение на реке Талас и наметившийся упадок Кашмира, растратившего все свои силы в борьбе с раджпутами, казалось, давали надежду правителю Болора, если не на восстановление былого величия, то хотя бы на сохранение независимости. Однако, с юга началось продвижение индуизированых потомков кушан - племен шина. Под их давлением незащищеннаая южная граница Болора отодвинулась на север к хребту Хинду Радж, затем был потерян с таким трудом приобретенный Сват. Первоначально шина населяли район Пукли, расположенный в северной части округа Хазара. Являясь земледельцами, как и джаты, а не воинами, они к VII веку исчерпали возможности для внутренней колонизации. С юга они граничили с хохарами, обитавшими в Восточном Пенджабе. Общественный строй хохаров был весьма примитивен: среди них не был полностью изжит матриархат. Даже историк XVIII века Феришта характеризовал их как "диких варваров", у которых "не было ни религии, ни морали". Согласно "Табакат-и-Акбари" часть этого племени, обитавшая в горах Сивалик между Индом и Биасом, позднее была причислена к раджпутам. В то же время, хохары живущее западнее были причислены к земледельческой касты джатов. Как мы видим, для горных племен основным показателем их кастовой принадлежности стало господство над другими земледельцами. В VIII веке такого различия еще не существовало. Вопрос о разложении родовых отношений у раджпутских племен недостаточно изучен, однако, со всей уверенностью можно сказать, что в переселение шина является одним из следствий этого процесса. Экспансия этого племени на север проходила в виде расселения общин на свободные земли. Она, по-видимому, началась еще при последних раджах Дарела, которые поощряли переселение шина на свои пустующие земли долин Свата, Чиласа и Кишанганги. Опустошение Гао Сян-чжи и его союзниками территории Дарела давали новые возможности для их колонизации. Будучи вассалом Кашмира, Шуджа-раджа был окружен врагами со всех сторон: на западе - калаши, на севере и востоке - Тибет, а на юге - шина. Кашмирские и китайские наемники в Новой Макарапуре не могли обеспечить безопасность урезаного Болора. Единственным выходом из создавшегося положения становилась ставка на танский Китай. Но последний Патола-шах не учел китайское вероломство, сделавшее Болор разменной монетой.

Арабы не смогли воспользоваться плодами своей победы из-за очередного заговора. Замешанный в нем победоносный Салих был казнен в том же году по приказу халифа ал-Мансура. Формально ему инкриминировалась поддержка свергнутых Омейядов, но на самом деле аббасид опасался своего слишком энергичного и талантливого полководца. После битвы у Таласа такие значительные правители Согда, как бухар-худат и афшин Усрушаны, больше не питали иллюзий в отношении империи Тан, авторитет которой стал резко снижаться. Так, в том же году танский гарнизон в Гилгите перешел на кашмирскую службу, и к 752 году власть империи Тан в Средней Азии исчезла. Через год, В 753 году, новая тибетская армия вторглась в Болор. После непродолжительного штурма войска цэнпо взяли Новую Макарапуру, которая была сильно разрушена. Болор потерял независимость и на его территории разместились тибетские войска. Остатки защищавших столицу кашмирских наемников ушли на юг и поступили на службу к кабулшаху. Это, по-видимому, были люди, которые не могли попасть в руки Маэгцома: оппозиционеры и перебежчики. После перепитий второй болорской войны цэнпо окончательно потерял доверие к своему ненадежному зятю и изгнал его из пределов Болора. Последнее известное посольство от Шуджа-раджи прибыло к танскому двору в 755 году. Изгнанник вновь обратился с просьбой о помощи в надежде, что приход к власти юного Тисронг Децэна вызовет смуту на Тибете. Однако, императорский двор не мог оказать претенденту на престол Болора никакой помощи - в Китае началось восстание Ань Лушаня.

ГЛАВА 4. ВОЗРОЖДЕНИЕ: ФЕНИКС ИЗ ПЕПЛА.

В то время, когда нужна суровость, мягкость неуместна.

Мягкостью не сделаешь врага другом,

а только увеличишь его притязания...

Саади, XIII век

Настоящая глава рассматривает события с момента подчинения областей Дардистана Тибету до исламизации Болора. В этот период области Гиндукуша достигли экономического расцвета, связанного с интенсификацией караванной торговли с Индией и Китаем. Династия местного происхождения, используя свой авторитет среди местного населения, воспользовалась распадом Древнего Тибета и смогла создать жизнеспособное государство. При ней произошел переход к клановой системе, дополнившей кастовое деление общества. В этот период начинается феодализация общества, восстанавливаются связи с окружающими регионами. Правители Болора, оставаясь князьями труднодоступной в военном отношении области, стараются маневрировать между индийским и мусульманским миром, чтобы обеспечить процветание страны. Это им удается: у концу Х века Болор достиг значительных успехов в области государственного и культурного развития. Проникновение новых социальных отношений и ислама на территории подвластные шахам вызвали кризис традиционной модели общества. Попытка реформировать общество предпринятое последним незаурядным потомком Багротама привела к смене династии и распаду Болора.

1.Тибетская гегемония в Гиндукуше: в составе великой империи.

Тибетская оккупация Болора в той или иной степени затронула все его основные районы. Однако, ее результаты в Балтистане и Гилгите оказались совершенно различными. Балтистан подвергся тотальной колонизации и его дардское население-моны превратились в низшую касту, а в Гилгите этого не произошло. Балти, живущие по берегам Инда, Шайока и их притоков имели много общего с другими горцами, проживавшими от Тегерана до Лхасы. Балти и пуриг, на которых говорят в Балтистане, являются наиболее архаичными диалектами разговорного тибетского. Наиболее близкие к ним - ладакхи и амдо доказывают, что основное заселение Ладака и Балтистана шло с востока - из Тибета в конце VII - начале VIII веков путем насильственной колонизации.

Разные судьбы земель и народов, составивших основу Большого Болора, определились результатами болорских войн. Захваченный в первой трети VIII века Балтистан в период войн лишился своего правящего класса, который способствовал поражениям тибетских захватчиков. Следствием этого стала широкая колонизационная политика: правительство цэнпо переселяло жителей Ладака в Ронду и Скарду. После второй болорской войны сюда стали переселять непокорных жителей Амдо - области на востоке Тибета. Следствием, такого постепенного заселения стало появление у балти каст рибу тракчос, шали тракчос и пламопа. Их появление и статус иллюстрирует порядок переселения предков балти из Леха тракчос в верховья Инда. Первыми поселенцами были рибу, оказавшие помощь тибетской армии во второй болорской войне, за ними пришли новые лехцы - шали, а следом насильственно переселенные пламо. Для контроля за ними в Балтистан были переведены военные отряды, составивших впоследствии 12 правящих кланов(па): вулли, афат, юструм, кана, исгоун, курсу, боро, шагир, мурад, шатусен, гуча, чукут. Как минимум, два из них (шагир и боро) имеют местное происхождение. По-видимому, в них были включены остатки местной знати, перешедшей на службу завоевателям. Судя по названиям, последние 4 клана имеют тюркское или среднеазиатское происхождение и появились позже. Следовательно, первоначально в Балтистане были размещены только 8 отрядов, что соответствовало традиционной организации тибетской армии. Тем не менее, людей для полного заселения Гиндукуша у тибетских наместников явно не хватало. В поисках решения правители Тибета обратили внимание на буришков.

Издревле Брушал считался духовной родиной религии бон и занимал важное место в религиозной идеологии Древнего Тибета: его присоединение к Тибету цэнпо Ралпачаном отмечено как выдающееся достижение этого правителя5. В течение тысячи лет индоарийские племена стесняли его основателей буришков, которые оказались вкраплены в основной массив дардского насления. Исключение составляли только территории от Харамоша до Вершигума, где их численность преобладала. Еще во времена Большого Болора буришки использовались Патола-шахами, как вспомогательные войска. Однако, с появлением тюрок их военная роль снизилась, а численность возросла. Следствием этого стал рост напряжения внутри общин буришков, которые использовали ослабление власти Патола-шахов для восстановления набеговой системы. С поражением тюрок роль военных вождей буришков при дворе Патола-шаха возросла.

По свидетельству китайских источников, в первую болорскую войну буришки поддерживали Шуджа-раджу и помогали китайским войскам воевать в Средней Азии, участвуя в походе на Самарканд. Захват Балтистана тибетцами лишил Болор значительной части ресурсов, их даже не могла компенсировать раздача китайской миссией титулов и подарков. С этого момента начинается раскол среди правящей верхушки буришков. Во время второй болорской войны они еще участвуют в погроме Дарела, но поход 749 года танских войск в Балтистан срывается из-за их прямого предательства и грабительских налетов на обозы китайской армии. Правление танских, а затем кашмирских наместников не позволяет буришком грабить окрестные территории и они переходят на сторону Тибета. Быстрое падение Новой Макарапуры, видимо, также произошло не без участия местых вождей буришков, которые присоединились к тибетскому войску, дабы пограбить дворец своего сюзерена. Немаловажным фактором, способствовавшим их измене стала религия. Большинство подданых Патола-шахов исповедовали буддизм, в то время как буришки имели верования, сходные с религией тибетцев - бон. Конечно, не все военные вожди буришков изменили своему сюзерену. После падения Новой Макарапуры они были вынуждены уйти из города вместе с остатками кашмирских наемников. Возможно, другое название кулы Ядавов - Бхати, происходит именно от них.

Учет этих факторов привел наместников цэнпо к мысли о создании из буришков военных гарнизонов на территории Болора. Их естественным резервом оставались коренные территории Брушала: Вершигум, Хунза, Багрот и Харамош, где это племя составляло подавляющую часть населения. Эти области не представляли какого-либо экономического интереса и рассматривались, как источник пополнений. Долины буришков остались под управлением их традиционных вождей, получивших титул губернаторов - тхамов. Корни этого титула восходят к миссии империи Тан, раздававшей князьям и вождям племен традиционные китайские титулы. По-видимому, именно тогда первые вожди буришков обзавелись этим почетным титулом. При тибетском господстве их получили все вожди буришков. По-видимому, этот титул определял их особое место в тибетской феодальной иерархии.

Возможно, некоторая часть владений сохранилась в распоряжениии прежней правящей династии. По сообщению китайских источников, Шуджа-раджа вернулся из изгнания и некоторое время правил в Малом Болоре. За ним и его наследниками, потомками Маэгцома по женской линии, была сохранена видимость власти, но позже, при цэнпо Ралпачане их владения вошли в состав Тибета. Таким образом, тибетское правительство установило прямое управление, превратив Малый Болор в провинцию. Причина этого очевидна: потомки Патола-шахов были знаменем антитибетской оппозиции среди местного населения, недовольного потерей привилегированного положения в обществе, а это мешало умиротворению захваченной территории. После введения прямого правления завоеватели разоружили касту роно, которая могла оказать организованое сопротивление их порядкам, но сохранили ее привелигированный статус. Некоторые представители роно, не имевшие или потерявшие вследствие конфискаций источники дохода, эмигрировали и пополнили ряды "ядавов", осевших к востоку от индийской границы халифата: в Свате и Газни. Часть из них уехала на восток - в ставку цэнпо или поступила на службу в его армию. Религиозный советник цэнпо Тисронг Децэна был выходец из Болора Камалшила. От прежней правящей верхушки на месте остались лишь немногие ее представители - роно и сохранившие свою власть тхамы.

Основная тяжесть военной повинности оказалась на плечах буришков, которые заменили ополчения роно и наемную конницу кочевников. Это произошло не только потому, что буришки оказались племенем наиболее лояльным к тибетской власти: племя переживало пассионарный подъем. Их отряды и военные поселения были размещены в ключевых точках Малого Болора. Вместе с тем, тибетское правительство, обладая собственной ударной силой, не было заинтересовано в наличии таковой в покоренных провинциях. Задача легкой пехота, формировавшейся из буришков, заключалась в обеспечении безопасности тибетских чиновников и задержании вторгшегося неприятеля в засадах до подхода регулярных тибетских войск. Преследуя эту цель в окраинных провинциях, цэнпо стремились удешевить содержание этих войск. Вследствие этого военным отрядам стали предоставляться под обработку земли конфискованные у прежней аристократии или запустевшие поля. Так, следом за отрядами воинов происходило расселение общин буришков. Сейчас невозможно определить каким образом проходило их расселение: селились ли буришки вместе с дардами или строили отдельные поселения и кварталы в котах, получали ли только опустевшие земли или часть полей конфисковывалась для их нужд. Очевиден сам факт: в Балтистане и в Болора от Сео и Кандии до Гилгита и Пунъяла появились военные поселения буришков. Немногие лояльные тибетскому режиму роно были оставлены в покое и освобождены от всех видов повинностей, как военных, так и гражданских. На крамин было возложено обеспечение продовольствием тибетских чиновников и войск, как размещавшихся на территории Болора, так и проходящих по его дорогам.

Организация поздней Тибетской монархии не отличалась сложностью. Основателю империи Сроцзан Гампо приписывают изречение, что Тибет заимствовал математику и технику у китайцев и тангутов, религию у индийцев и иранцев, ячмень у непальцев, а законы у уйгуров и хунну. Сбор налогов также основывался на институте полюдья. Согласно описаниям правления Тисронг Децэна, он со своим двором, в который входили его жены, монахи, сановники и гвардия постоянно передвигался по У, центральной области Тибета. По дороге он останавливался во дворцах и монастырях. В тех местах, где их не было разбивались временные лагеря. Эти территории посещались, как правило, летом. В отдаленные области, куда двору цэнпо было сложно добираться, направлялся чиновник с войском. Так, известно, что d IX веке в Амдо посылася специальный чиновник для сбора податей. Как правило, прибытие чиновников "на кормление" приходилось на 7-й месяц в Амдо и Кхаме, и на 8-й в Батанге и Нгарии. В каждой области существовала должность "испектора сельскохозяйственных работ" с четырьмя помощниками, которые вместе со старостами селений объезжали поля в 15-й день 7-го лунного месяца и разрешал начинать уборочные работы. Этот ритуал был связан с контролем за долей урожая, причитавшейся правительству цэнпо. Раз в 12 лет по областям проезжала группа писцов, составлявшая податные списки подушного налога. Помимо "кормлений" на территории Тибета была распространена ула, повинность связанная с обеспечением правительственных чиновников всем необходимым в пути. Сюда входило не только продовольствие, топливо и фураж, но и въючные животные, носильщики и проводники. Кроме того правители областей, которые назначались попарно в каждое место, получали по 4 больших слитка серебра суточного содержания и каждую сотую овцу из провинциального поголовья.

Из зоны влияния Тибета выпала самая западная часть Болора. Сват подчинился кабулшахам, а долины Мастуджа и Ярхуна, были захвачены калашами. По данным экспидиции Олафсена, кафирам удалось на короткое время захватить даже Вахан. О существовании их государственного образования известно из китайских источников VI века, когда в долине Читрала возникло княжество Ше ми или Калатсе. Через два века его правитель числится союзником Тибета и уничтожает Кашкар. Затем калаши переходят на сторону империи Тан. Вместе с китайцами они участвуют в разгроме Толэя-Дарела. Затем калаши вновь меняют лагерь: воспользовавшись тем, что силы кабулшахов отвлечены на борьбу против арабов, они вместе с тибетцами принимают участие в разделе Болора и занимают его западные области. Возможно, отряд калашей принимает участие в штурме Новой Макарапуры. Захватив верховья Кунара калаши фактически уничтожили систему каст, сохранив за местными роно некоторые привилегии. К этому времени их племенное княжество стало буфером между арабами и Тибетом. Ни один из их бывших партнеров не горел желанием ввязаться в военный конфликт из-за куска бесплодных гор. При этом обе стороны стремились привлечь калашей на свою сторону для того, чтобы контролировать стратегически важные пути через перевалы Дора и Барогиль. Арабы попытались контролировать проход из Вахана в Бадахшан. Жена халифа Харуна ар-Рашида Зубейда даже спонсорировала строительство укрепленного города Бадахшан на кашкарской границе. Два века спустя арабский географ Истахри в "Книге путей и стран" писал о связях с Тибетом:

"И вывозят из Бадахшана гранаты и лазурит. В горах рудники его, где он добывается. И поступает в него мускус через Вахан и Тибет...На границе Вахана стоит селение Ворота в Тибет, где стоит охранный и таможенный пост мусульман..."

Тем временем, внутри Тибета нарастал религиозный конфликт. Убедительная победа над Танским Китаем привела к усилению авторитета цэнпо. Монарх этой страны был более грозен за ее пределами, чем внутри ее. Начинавшая феодализироваться племенная знать и жрецы "черной" веры - бон, всеми силами старались сохранить автономию своих владений внутри страны. Не имея в своем распоряжении достаточной военной силы, цэнпо старались консолидировать страну путем введения "единомыслия" на базе новой религии. Таковой оказался буддизм. Еще при Додсроне, вырезавшем род Гар, началось усиленное проникновение его проповедников. С присоединением территорий, на которых буддизм преобладал: Болора, городов Таримского бассейна, Леха, ее влияние укрепилось. При юном наследнике Додсрона Маэгцоме , попавшем под контроль родов Дро и Ба, жрецы бон вновь усилили свои влияние, но не смогли восстановить обычай ритуальных цареубийств. Через некоторое время Маэгцом освободился от унизительной опеки. Благодаря крупным военным успехам ему удалось окончательно отменить обычай ритуальной казни цэнпо. Осознавая, что силы традиционалистов опираются на бон, Маэгцом постарался привлечь в страну буддистов, дав приют адептам желтой веры в пределах своей страны. Инкорпорация Болора в Тибетское государство привела к появлению в Лхасе буддистов хинаяны. В 755 году при наследовавшем Маэгцому малолетнем Тисрондэцэне его регенты Мажан и Такралукон реформировали бон по образу и подобию буддизма. После достижения совершенолетия Тисронг Децэн постарался примирить обе религии. При этом ему пришлось устранить Мажана. Так, вознкли основы ламаизма - компромиссного учения, которое должно было примирить черную и желтую веры. В его создании играл важную роль болорский выходец Камалашила. представитель школы сарвастивадинов(хинаяна), ставший главны религиозным советником цэнпо.

Религиозная политика тибетцев в Болоре отличалась двойственностью: северная часть страны - "святая земля бон" - Брушал, рассматривалась сторонниками старой религии, как оплот веры. Южная часть Болора была сплошь буддийсой и стала центром школы сарвастивадинов (хинаяна). Именно она легла в основу "синтетической" религии Тисронг Децэна. Совсем не случайно на территории Восточного Гиндукуша оказались места поклонения адептов обоих составных частей ламаизма.Будучи перекрестком дорог многих рас и цивилизаций этот район впитал в себя мудрость многих эпох. Благодаря Камалашиле и его сторонникам буддизм получил широкую поддержку тибетских властей. Многие храмы были построены за счет средств дарованных Тисронг Децэном. На короткий момент буддийские монахи стали самой уважаемой частью общества.

Тем временем, при дворе в Лхасе продолжалось трехстороннее соперничество , которое представляло собой столкновение различных культур. Религиозные споры привели к проведению в 770 году диспута в Лхасе. Победу на нем Камалашила, благодаря предвзятому мнению монарха в пользу. Раздражение его победой было столь велико, что представитель китайсих буддистов Хэшан организовал убийство Камалашилы. Следствием этих событий стало изгнание китайских буддистов с Тибета. Не ставя перед собой задачу исследования истории Тибета в целом, можно отметить, что если ранние сторонники буддизма стремились сблизить Китай и Тибет, направив агрессию последнего на юг - в Индию, то после диспута в Лхасе внешняя политика изменилась: империя Тан стала главным врагом Тибета. Последователи Камашилы направили агрессивные устремления цэнпо на север - в Китай. Таким образом правитель Тибета , наполовину китаец, сделал выбор в пользу памирцев и индусов и ополчился против китайской культуры в целом. Переход к сарвастивадинскому буддизму и гонения на бон привели к семидесятилетней смуте приведшей к падению Древнего Тибета. Какую роль играли выходцы из Болора во главе с Камашилой в этой смуте трудно определить, но их влияние в создании нового учения, а следовательно, выработке новой политики и придворной культуры бесспорно.

После подавления восстания Ань Лушаня уйгурами возобновились войны между Тибетом и империей Тан. В 763 году объединенные силы тибетцев, тогонцев и дансянов(ферганцев) вторглись в Шэньси и разгромили Чанъань. Вслед за этим империя Тан потеряла Хэси и Лунъю. С 764 года внимание цэнпо было отвлечено от западного направления. Через десять лет начались безуспешные переговоры о мире, за которыми последовало возобновление военных действий. Следующие пять лет тибетские войска успешно воевали с противником и в 780 году захватили Дуньхуан, а уйгуры угрожали Поднебесной с запада. Правительство Поздней Тан пошло на заключение мира и признала переход Западного Края во владение Тисрондэцэна. При этом многие китайские укрепления к северу от Болора были просто покинуты. Так, прекратил свое существование город серебрянных рудников в Аличурской долине, многие восточно-памирские крепости попали в руки карлуков. Борьба за китайское наследство вступила в новый этап: с 777 года главным противником Тибета за гегемонию в Средней Азии стал консолидировавшийся к этому времени халифат Аббасидов. В бассейне Тарима столкнулись принявшие христианство манихейского толка уйгуры и сменившие тюргешей карлуки. Чач, Фергана и Усрушана сохраняли свою независимость. Военные столкновения начались в 785 году и длилась с переменным успехом, причем Фергана, карлуки, Тибет и Поздняя Тан сначала выступали единым фронтом против уйгур и арабов. Однако вскоре политики Поднебесной предпочли принять сторону халифата, на тибетской границе которого постоянно происходили стычки. Правительство цэнпо тоже нашло себе новых союзников в лице кабулшахов, которые к тому времени вытеснили кашмирцев из Пенджаба. Военные действия начались в 787 году и привели к продвижению тибетских войск на Памир и Бадахшан, где пали последние крепости китайцев. По-видимому, именно этот их поход побудил только что взошедшего на трон халифа Харун ар-Рашида разрешить строительство Бадахшана о чем рассказывает "Сиасет-намэ". Приход в 788 году к власти в Китае энергичного императора Дацзуна и смена власти в уйгурском каганате, где к каганом стал Алп Кутлуг из рода эдизов, остановили тибетское наступление на границах Внутреннего Китая. Однако, в 791 году тибетский гарнизон появился в Хотане.

Несмотря на то, что основные сражения этой воины происходили на территории Восточного Туркестана, к югу от Гиндукуша произошла серьезная перегруппировка сил. После вторжения тибетцев в долины Кашмира, слабые преемники Лалитадитьи Муктапиды были вынуждены были признать вассальную зависимость от цэнпо. К 796 году тибетская политика оказалась парализованой смертью Тисронг Децэна и дворцовыми интригами в Лхасе, которые привели к смене на ее престоле трех цэнпо. Перерыв в военных действиях привел к миру между Поднебесной, Тибетом и уйгурами, согласно которому последние получили часть Сиюэя. Этот мир не означал окончания войны с халифатом. Столкновения в Фергане, Памирах и Бадахшане продолжались. В этой пограничной войне бадахшанская крепость Зубейды играла исключительно важную роль. В 793 году она была дополнена еще двумя замками, носившими общее название Аль-баб (ворота). Их строительство было санкционировано визирем Фадлом ибн-Яхъей из рода всемогущих Бармекидов. Эти укрепления контролировали ущелье Пянджа за Хотлом. Были размещены гарнизоны в старых крепостях. Так, арабский отряд появился в кушанской крепости Калай-Хусейн. Пояс крепостей позволял отражать набеги тюрок, калашей и тибетцев и угрожать с юга Кабулу. Сосредоточение войск кабулшаха на северо-западных границах привело к тому, что в скором времени юг Пенджаба стал добычей Дхармапалы из буддисткой династии Палов. Серьезную угрозу господству Тибету в Кашмире и Непале стал представлять гурджарский раджа Нагабхатта III из кулы Прахтиаров, захвативший Канаудж. Активизировались владетели Дели Томары. Слабые кашмирские отряды не смогли противостоять индийским князьям. В 833 году государство Каракотов окончательно отказалось от претензий на Пенджаб, где к тому времени закрепилась кула Чауханов. Втянутый в войну с киргизами Уйгурский каганат выбыл из войны и к 840 году прекратил свое существование. Антиарабское восстание в Мавераннахре Рафи ибн-Ляйса, внука Насра ибн-Сайара, поддержанное тибетцами и карлуками еще более сплотило их.

Несмотря на внешние успехи тибетская политика в Средней Азии постепенно теряла свою целеустремленность. Это было связано с усилением уйгуров, разгромившихв 795 году тибетскую армию на северо-востоке, и чехардой цэнпо, вызванной дворцовыми интригами. Усиление самодержавной власти при Тисрондэцэне привело к тому, что его родственники и приближенные старались использовать свое влияние для принятия того или иного решения. Переход от рыхлой феодальной монархии к деспотии произошел за какую-то четверть века и вызвал резкое недовольство у сторонников "старины"-последователей "черной" веры. Наследник Тисрондэцэна Мунэцанбо продержался у власти только 21 месяц. Он был убит во дворце Побранюмбу после того, как предписал богатым поделиться с бедняками. При двадцать втором цэнпо Ралпачане сторонники бон получили свободу вероисповедания. Следствием их усиления стало присоединение Брушала-"святой земли" адептов бон. Этим актом была ликвидирована автономия Болора, и династия Патола-шахов канула в Лету. Прошло немного времени и сторонники бон совершили новый переворот в Лхасе. Новым цэнпо стал отстраненный ранее от престола царевич Лангдарма, сторонник бон. Реставрация привела к многолетней гражданской войне. Внешняя политика Тибета оказалась парализованой.

В 821 году китайцы заняли Кашгар, а через год арабы - изгнали карлуков из Ферганы и подчинили последний оплот солнцепоклонников Усрушану: все завоевания Тисронг Децэна оказались утеряны. Значительное число сторонников буддизма бежали Нгарию (Западный Тибет), Ладак и Лех, спасаясь от ужасов войны. Здесь с сотней всадников укрылся наследник последнего цэнпо Одсруна Балкхор-цзан. Изгнав из Нгарии сторонников бон он в 853 году провозгласил себя царем Яцэ и Нарига. Это положило начало распаду Тибета. Последние сторнники территориального единства страны во главе с Шан Кунджо погибли в 866 году от мечей уйгуров. С ними перестала существовать последняя армия Великого Тибета. Эта победа восстановила государственность уйгуров, которые в бассейне Тарима образовали свое княжество - идикутство.

Со смертью последнего великого раджи Антивармана в 843 году в Кашмире начались смуты. Вследствие этого через 13 лет прекратила свое существование династия Каракотов. С 856 года долина оказался ввергнут в пучину междоусобных войн и усобиц, от которых долго не смог оправиться. Фактически это государство потеряло какое-либо внешнеполитическое значение. С этого момента феодалы этой долины были заняты исключительно внутренними распрями и проводили изоляционистскую политику. Распри между различными претендентами на трон привели к постоянному вмешательству соседей в их распри и сделали Кашмир легкой добычей иноземных грабителей. К концу Х века после продолжительных войн в нем смогла утвердится ветвь раджпутской кулы Томаров, правивших в Дели. Несмотря на свое бессилие, Кашмир долгое время сохранял роль культурно-религиозного центра для народов и правителей Пригиндукушья. Это положение изменил только натиск ислама.

2. Шри Багротам: восстановление независимости.

Многолетнее господство иноземцев в Дардистане не прошло даром. С эмиграцией значительной части роно пришли в упадок традиции государственности Большого Болора. Преследования буддийских монахов сторонниками бон в 839-842 годах и последующая секуляризация буддийских монастырей в 845 году нанесли большой ущерб традициям страны. Разорения войск Шан Кунджо во время гражданской войны и набеги арабов привели хозяйство и караванные пути в Индию через Дардистан в полный упадок. С установлением власти халифата торговые маршруты пролегли западнее Болора - через Бадахшан и Кабадиан. Правители этих земель, испытав тяжелую руку цэнпо, в самом начале гражданской войны отложились от Лхасы и признали власть халифа. Угроза со стороны арабов усилилось потому, что с эпохи халифа ал Мамуна на территории Хорасана стали возникать наследственные наместничества: Тахиридов в Хорасане с 821 года, Саманидов в Мавераннахре с 819 года, Саффаридов в Систане с 861 года и другие. Проводившаяся Аббасидами практика создания наследственных наместничеств, только отчасти напоминала раннефеодальную Европу. Аббасидские халифы еще долго продолжали ведать "войной, молитвой и хараджем" в этих наследственных провинциях. Одни из них укрупнялись, другие исчезали, но угроза исламской экспансии оставалась. Вслед за этим, по сообщению Бируни, испахбед Кабула признал свою вассальную зависимость от халифа ал-Мамуна (813-833), а полвека спустя в него вошли отряды Саффаридов. При нападениях летучие отряды мусульман беспрепятственно проходили через Вахан и долину Читрала, где к ним примыкали шайки калашей.

Во время войн и набегов особенно страдали зажиточные слои общества. Буддизм и бон приведшие к распаду империи теряли авторитет среди местного населения. Долина шла на долину, поселок на поселок. Вакуум власти в Болоре не мог долго сохраняться. В связи с тем, что после тибетских чисток сохранившаяся знать - роно была малочислена, на первый план в общественной жизни выдвигаются тхамы буришков и их военные отряды, размещенные в поселениях, разбросаных по долинам Болора. Один из них Шири Багротам - правитель Багрота, провозгласил себя шахом Болора. Его уединенная долина находилась на пересечении дорог из Балтистана в Гилгит и Чилас. Удобное стратегическое положение и наличие золотых приисков ставили правителя Багрота влиятельным лицом в западных провинциях Тибета. Отпадение страны от Тибета, видимо, произошло без кровопролития, поскольку отряды болорского гарнизона были в 843 году оттянуты в центр по приказу сторонника буддизма, военного губернатора Шан Биби. В распоряжении Шири Багротама, который, по-видимому, занимал пост правителя Балтистана или одной из его территорий, оказались ресурсы его личного владения и балтистанские кланы. Интерпретации цикла легенд о Шри Бадате посвящена довольно общирная литература. Некотрые авторы считают их переложением легенд о добуддийских царях Бенареса на новую почву, другие считают, что речь идет о тибетском завоевании. Однако, если брать за основу те немногие факты, которые мы получаем из легенд и рассказов среденевековых авторов, можно выстроить следующую цепочку событий.

Согласно сохранившимся легендам, основателем династии Болор-шахов был тхам долины Багрота Пато Барай, который остался в легендах Дардистана как Шри Багротам. Его имя на бурушаски в Ясине выглядит как "Madur Baresing", что созвучно с именем Барай. На первых порах ему удалось объединить долины Багрота, Гилгита и Астора, после чего к его имени-титулу добавилась приставка Шри (индийск. "принц, князь"). Он вполне мог быть связан с правящей верхушкой Тибета, поскольку в одном из мифов считается наследником Хусы, мифической царицы Шигара. Происхождение легенды о Хусе, "поедающей" своих мужей, явно связано с Тибетом, где была в порядке вещей полиандрия и часто имело место вмешательство жен правителей в политику. Возможно, прототипом Хусы в эпоху гражданской войны на Тибете явилась жена Одсруна, двадцать четвертого цэнпо, участвовавшая в низвержении и изгнании мужа и замене его Дедалхронцаном. Сейчас трудно установить ее происхождение, но она вполне могла быть из Брушала, который совсем недавно был завоеван. Являясь родственником этой царицы тхам Багрота Пато Барай, используя свое "служебное положение" одного из правителей Болора-Брушала, захватил власть, опираясь на тибетских солдат и чиновников. Долина Багрота является географическим центром средневекового Болора и можно допустить, что первоначальный центр, известный из китайских источников, под названием Е-до или Се-до располагалась в этом районе.

Главной силой, которая могла бы ему противостоять были военные поселенцы. Проживая на землях роно и эксплуатируя крамин, они к этому времени сильно "дардизировались". Вместе с тем они находились вне кастовой структуры основного населения Болора. Для того, чтобы привлечь их на свою сторону Шири Багротам предоставил этим "ассимилированым" буришкам статус военной касты, получившей название ешкун. В отличие от кшатриев ешкун сами обрабатывали землю, которая находилась в их владении. Военной силы ешкун было достаточно, чтобы защищать вновь созданую монархию от посягательств извне и изнутри. Таким образом, была создана база объединившая разрозненные долины Гиндукуша. Политическая программа правителя Багрота сделала его популярным в долинах Малого Болора и обеспечила ему трон. Триумфально продвигаясь на юг Багротам оказался в Чиласе, где натолкнулся на многочисленные общины шина. За сто лет с момента падения Болора их общины плотно заселили основную долину Инда к югу от Гора. Значительные поселения шина находились в долинах Кишанганги, Свата. На Кунаре расселились родственные шина пхалура. Конфронтация с этим сильным племенем грозила молодому государству большими трудностями. Поэтому Шири Багротам предоставил шина исключительные привилегии и создал из них новую земледельческую касту.

Собственное территориальное княжество, родственные связи с цэнпо, какая-то, пусть мифическая, связь с правящим домом Патола-шахов и гибкая кастовая политика все это обеспечило Багротаму поддержку со стороны тибетской военной администрации, буришков и кланов роно. Это особенно важно, поскольку ни одна из легенд не говорит о насильственном захвате власти, а утверждает "изначальность" правления Пато Барая, возможно, получившему поддержку от кабулшаха и его визиря, заинтересованных в наличии на севере противовеса Кашмиру. По нашему мнению, Брушал сразу вошел в состав нового Болора и его тхамы выступили как вассалы-союзники Багротама. Образ Шири Багротама в легендах Гиндукуша ассоциируется с образом "отца народа" - основателя сильного государства. Его жена Юдени также отражена в легендах, как "мать отечества": в честь ее назван багротский военный и барабан "фей". Видимо роль этой женщины в создании Болора была очень значительной. После провозглашения независимости Багротам взял себе индийский титул "Шри" - принц, правитель. Его царствование должно было быть достаточно долгим, для того чтобы включить в состав Болора Чилас и заложил основы для инкорпорации касты шин в общество Гиндукуша. Поскольку полный распад Тибета датируется 866 годом, время правления Багротама можно определить второй половиной IХ века.

К IХ веку окончательно складывается кастовая система , обнаруженная в верховьях Инда европейскими путешественниками и исследователями. В эпоху Багротама здесь появляются и конституируются две новые касты: ешкун и шин. Военная система, первоначально опиравшаяся на кланы роно и ешкун, явилась основой социально-политического устройства средневекового Болора. Она сделалась характерной особенностью, но не была, строго говоря, феодальной. Для членов обеих каст она подразумевает военную службу с земли, почетную для роно и обязательную для ешкун. Однако, источник самого получения земельного надела нужно искать в том, что некогда клан заселил или завоевал эти земли, подчинив или вытеснив прежних обитателей. Такая система взаимоотношений не могла просуществовать долго в малолюдных горных районах без притока производительных сил извне. Необходимость развития экономической базы, обескровленной конфискациями и грабежами многолетних войн и иностранного господства, привела к проведению первыми Балурин-шахами активной переселенческой политики.

К этому периоду относится появление в Гилгите больших родов-кланов - ром. Это связано с определенной социально-политической конкуренцией между кастами ешкун, шин и роно и племеными традициями тибетцев и буришков, проявившихся в эпоху тибетского владычества. Кланы являются пережиточными общностями, бытующими в рамках сложившихся феодальных народностей и даже консолидирующихся наций. Их сохранению способствуют особенности социально-политического развития(например, шотландские кланы, племена и роды хазарейцев, пуштунов, белуджей, асамо-бирманских народов). Главной причиной их возникновения является отсутствие у народов собственной государственности; в результате единственной силой, обеспечивающей крестьянам защиту жизни и имущества от грабительских посягательств правителей соседних феодальных государств, в нашем случае - Тибета, становится клановая организация. В ее культивации заинтересованы правящие слои этих народов, поскольку традиции маскируют их господство и позволяют использовать ополчения всех боеспособных мужчин клана в своих целях. Появление ром у восточных дардов указывает на то, что с конца VIII века под влиянием Тибета стал происходить переход от кастовой структуры общества к кланово-феодальной.

Присоединение Чиласа и дальнейшая экспансия на юг (в Сват и Хазару) преемников Шри Багротама привело к резкому расширению контактов Болора с жителями Пенджаба и инициировало интенсивный культурный обмен с ними, сопровождавшийся переселением целых общин, говоривших на языке шина, на опустевшие после тибето-китайских войн внутренние земли Болора. Практика привлечения шина на территорию населенную буришками и балти с целью колонизации опустевших долин могла появиться уже в эпоху тибетского завоевания, поскольку тибетский гарнизон нуждался в источниках снабжения. Переселение шина, обладавших более высокой культурой агротехники, в верхнюю долину Инда и Кухистан привело к распространению культуры пшеницы в Гиндукуше, что существенно сказалось на росте продуктивности сельского хозяйства. За короткое время их поселения охватили почти всю долину Инда вплоть до Скарду. Переселенцы осваивали новые земли, недоступные для примитивной техники крамин и ешкун. В замен они получили ряд привилегий, позволившим им занять в иерархии каст следующую за роно ступень. Вместе с навыками земледелия шина принесли с собой в долины Дардистана и новую религию - индуизм. По-видимому, появление шин в котах Гиндукуша на первых порах не вызывало серьезного сопротивления общин, ослабленных войнами и междусобицей, тем более, что они начинали с освоения недоступных другим родам земель. Немаловажную роль сыграло родство шина с хохарами, считавшихся раджпутами. Начиная с Х века ряды касты шин, постоянно пополняются состоятельными беженцами из междуречья Инда и Биаса, опустошаемой войнами между раджпутами и мусульманами. По данным одного из хронистов конца Х века, в Малом Болоре почти десятая часть дворов приходилось на касту шин. Данные Биддалфа по долинам колеблются от 10% в Асторе до 50% в Чиласе. По-видимому, по мере укрепления шин на местах нового жительства она расширялась за счет местных богатеев или дарования привилегий отдельным кланам других каст, как это произошло позднее в Тангире.

С точки зрения общественной организации, создание касты шин и ее распространение по всей территории государства позволило решить проблему организации внутреннего контроля за общинами. В стране впервые появились излишки продовольствия, поскольку ранее маломощные хозяйства касты крамин не могли создать таковые, а каста ешкун, в значительной степени, сама поглощала их, являясь основой милиционной армии. Переселение шин на опустошенные войной земли и расширение земельного фонда за счет внутренней колонозации создало важную в экономическом отношении прослойку крепких хозяйств, способных производить значительные по масштабам Гиндукуша излишки продовольствия. Экономическое влияние касты шин привело к тому, что индуизм, обогащенный тантризмом, с Шивой в качестве главной фигуры занял господствующее положение среди религий Гиндукуша, Об этом свидетельствует ряд фактов. Это, например, находка в крепости Гилгита камня длиной в три фута, который назывался на санскрите, по утверждению майора Биддалфа, "воплощением Шивы в виде линги". Другим остаточным влиянием индуизма является обычай сожжения трупов, который просуществовал в Гилгите и Дареле вплоть до 1877 года. Влияние мифологии индуизма прослеживается и в дардских мифах о лунных и солнечных затмениях, где присутствует демон Раху из индийской мифологии, ввиде великана Грахна или Грахана, и легенде о Шири Бадате.

Социальные реформы первых Балурин-шахов затронули и Балтистан. Его территория подвергалась насильственной тибетской колонизации почти полтора века. Особенно успешно она протекала к востоку в Ронду и Скарду, районах примыкавших к Леху и Ладаку. Тибетским переселенцам из Ладака и Амдо удалось быстро ассимилировать оставшихся мон, немногочисленных буришков и других исконных жителей долин. Вместе с тем, в Балтистане оказалось много пустующих земель, годных для обработки. Сюда вдоль Инда постепенно стали проникть шин. Большинство шина Балтистана считают себя выходцами из Астора и Гилгита, но в отличие от своих сородичей называют себя ром. Кроме того, они подразделяются на четыре фратрии: шаршинг, габур, доро и юдей. По-видимому, балтистанским шин удалось сохранить прежнее племенное деление. Продвижение дардов проходило не в форме военной экспансии, а колонизации пустующих земель. Так, в Скарду проникли, изгнанные из Северной Индии индоарийские кланы в Гу-ге и Пу-ран, давшие значительный приток арийской крови в жилы местной аристократии. Значительная часть дардов долины Ронда происходят от переселенцев из Ягестана, откуда они бежали, преследуемые кровной местью. Поскольку нижняя часть балтистанских долин оказалась плотно заселена пришлыми тибетцами шина стали осваивать верховые долины. Даже во времена Биддалфа в Курманге они составляли четверть населения. Сохранившие свою обособленность немногочисленные буришки также получили статус касты ешкун. Ешкун Курманга, составлявшие восьмую часть населения, назывли себя бруша, буришками. По-видимому, район Курманга после войн оказался в запустении и в него были переселены целые кланы. Самой дальней точкой расселения дардов стала западная граница Ладака - область Да-Хану, где поселился клан минаро в составе шести селений: Ганок, Сенуит, Гаркуно, Да, Лестеас и Хану. Сохранившиеся среди дардов-минаро культовые обряды подтверждают значительную роль в организации общества дардов - царь Гилгита и мумуни - высшей знати дардского общества.

Беженцы и переселенцы привнесли в культуру балтистанцев влияние индийской, персидской и арабской традиции. Таким образом, в долины Балтистана была привнесена новая кастовая структура общества. Она была распространена на балти, которые уже имели свое деление. Статус их социальных рангов был уравнен с Болорским: так, потомки знатных родов, вазиры, стали на одну ступень с роно, кастам шина, ешкун и крамин стали соответствовать волны переселенцев рибу, шали и плом, а к касте дом приравняли монов. Однако, если присмотреться между этими параллелями есть различия. Так, дарды не слились с балти в единые касты. Во-вторых, моны, как низшая каста, не обладали навыками ремесла и для обеспечения Балтистана ремесленными изделиями шина привели с собой часть дом.

Военная опасность с севера и запада и экспансия в долину Инда ставила вопрос об усилении вооруженных сил страны, который наследники Шири Багротама решали путем привлечения в состав роно раджпутских родов, карлуков и других тюркских наемников в состав роно раджпутских родов, карлуков и других тюркских наемников. В условиях традиционного для раджпутского общества майората, многие младшие отпрыски раджпутов становились охотниками за удачей. Они формировали разношерстные отряды, которые тем не менее представляли значительную военную силу. Пользуясь случаем, Болор-шахи стали их нанимать к себе на службу. Командующий отрядами раджпутов, состоящими еа службе Болор-шаха, впоследствии получил титул ра. Этот термин, по-видимомому, является производным от северо-индийского "рават" - вождь, военный предводитель. Функции этого сановника были аналогичными герцогским при дворе Каролингов.

Отряды раджпутов впоследствии составили военную опору нового государства, а многие из ни предводителей стали основателями камов роно. Из нескольких десятков изученных гилгитских кланов - ром, восходящих к концу девятого века, можно выделить только полтора десятка кланов роно. Из них только три являются потомками более ранних правителей Болора (шаки?), пять относятся к более поздним пришельцам (кидаритам), а остальные имеют раджпутское происхождение. Впоследствии, в соответствии с раджпутской традицией происхождение всех роно было выведено к четырем начальным родам, из которых только два могли претендовать на чистоту происхождения. Таким образом, в Х веке произошел рост аристократии Болора, вызванный появлением новыми принципами военной организации. Включение раджпутов в правящую прослойку привело к резкому усилению боевой мощи болорской армии.

Через сто лет ядро Болора, согласно Бируни, составляли города Шилтас(Чилас), Асвира (Астор) и Гилгит и его территория простиралась от Ярхуна до Ладака. Буришки-"прушава" вошли в состав государства на правах военной касты. Династия Шири Багротама, пришедшая к власти, носит в китайских источниках название Кие-пан-то. Ее столицей китайцы считают Се-до или Е-до (по-видимому, Астор или Багрот). Согласно другим источникам, правители Болора носят титул Балурин-шахи, Бхатта-шахи или Дарада-шахи, которые правят народом бхаттавариан в стране Дардар. В самом названии проявляется ее тибетское происхождение. Легенда утверждает, что первый представитель династии произошел от солнца(Сури) и китайской принцессы, невесты персидского принца. Здесь можно провести паралель с двадцать вторым цэнпо Тибета Ралпачана, женившегося в 820 году на китайской принцессе. Возможно, основатель династии возводил свой род к известной "солнечной" раджпутской куле в Индии или потомку Махуя Сури, отбившему невесту у одного из претендентов на персидский престол. Вместе с учреждением столицы правители Болора принимают новые титулы: Бхатта-шахи, который можно перевести как "шах Тибета", Балурин-шахи, что означает "шах Болора - Балурина", а Дарада-шахи, попросту "шах Дардов". Исходя из принятой им титулатуры основатель Болора из политических соображений старался показать себя преемником и наследником тибетских цэнпо и Патола шахов. Податная система базировалась на тибетской традиции. По-видимому, Балурин-шах объезжал поочередно Чилас, Астор, Гилгит и Багрот, где собирал установленную поземельную дань - кудкул. Его немногочисленные чиновники контролировали сбор подымного налога и ганномари, сотой части от стад. По-видимому, в это время приходится выплата жителями долин "серебрянного содержания" тибетского времени золотым песком, собаками и соколами. Повсеместно распространяется ула, ставшая основной повинностью шина и крамин. Еще одним источником становится обложение караванов пошлинами.

Вместе с государственной властью возникла и административная структура. Ее основными звеньями стали правители округов-долин - вазиры и старосты котов - тарангфахи. Эти феодальные чиновники рекрутировались из рядов старших каст - роно, шин и ешкун и обладали полнотой власти на местах. В военное время они возглавляли ополчение, а в мирное - вершили суд и собирали налоги и пошлины. Эта система местного управления сохранилась в Балтистане вплоть до конца XIX века, когда его посетил доктор Лейтнер. Помимо них сохранялись прежние должности: канджути и мумуни, и появилась новая - ярфах. Будучи управляющим личным имуществом шахов, последний приобрел важное значение при дворе. Насколько можно судить по названиям, такие чины гражданской администрации Болора, как тарангфах и ярфах существовали со времен Брушала, должность вазира появилась с кидаритами.

Приход к власти Багротама и его опора на иммиграцию с юга привели к значительной модификации общественного сознания восточных дардов. Основатель нового Болора слился в их понимании с творцами мироздания. Были забыты практически все завоеватели страны, начиная с кидаритов и кончая тибетцами. Исключение составил только Искандар - Александр Македонский. Это легко объяснить - все высшие касты возникли только в период после падения тибетского владычества, а в легендах и мифах низших каст реальные исторические события переросли в сказки. По-видимому, немаловажную роль в создании новой традиции сыграл роль кахат, стерший предисторию Болора в памяти его жителей. Под влиянием шиваизма, исповедуемого кастой шин, происходит разделение общественного сознания по кастам и территориям. Это в свою очередь поощряется правителями и роно, возвратившими власть, утраченую во время тибетской оккупации.

3. Хинду Шахи и тхамы Болора.

С захватом в 861 году карлуками Карашара, последнего китайского оплота в Средней Азии, политическое положение Багротама было стабильным. Это произошло благодаря тому, что на территории четырех империй ( Тибета, Халифата, империи Тан и Уйгурии), претендовавших на роль гегемонов Срединной Азии, возник конгломерат сравнительно небольших государств. В этих условиях Болор без помех отстоял свою независимость. За годы правления Шири Багротам укрепил союз с династией Хинду Шахи, возникшей на обломках государства кабулшахов. С падением Тибета кабулшахи оказались в полной изоляции. Последний независимый правитель Лагутурман оказался атакован с трех сторон. Он подвергся нападению "начальника границы" Якуба ибн-Ляйса ас-Саффара с запада, Бходжа I Прахтиара с юга, а отрядов горцев - с севера. Войска кабулшаха не смогли оказать длительного сопротивления и были разбиты. Прахтиар захватил Пенджаб, а в 871 году арабы взяли Кабул. Лагутурман согласился признать власть халифа, при условии "не есть говядину", но его подданые не были согласны с этим. Когда в 873 году основные Якуба ас-Саффара ушли в Хорасан против Тахиридов, визирь Лагатурмана Каллар сверг своего сюзерена. Однако, Кабул он отбить не смог и укрепился в Лагмане. Связанные войной на западе, Саффариды не смогли покарать мятежного визиря. Судьба Саффаридов известна: после поражения в 876 году под Багдадом Якуба его брат Амр попал в плен к Исмаилу Самани, а его потомки, постоянно лавируя, сохраняли власть над Систаном вплоть до 1495 года. Так, с 900 по 1000 год они были вассалами Саманидов, после этого сорок лет признавали власть султана Газни, а затем Сельджуков, хорезм-шахов и монголов.

Отвлечение арабских правителей от долины Инда в Хорасан привело к установлению в Северной Индии гегемонии Муктапиды Прахтиара, захватившего весь Пенджаб. После этого он направил армию на завоевание Пенджаба. Воспользовавшись отвлечением основных сил Прахтиаров и Саффаридов, Каллар провозгласил себя независимым правителем с титулом лалийя-шах и основал династию Хинду Шахи. Центр владений этого княжества находился в долине Кабула и среднем течении Инда со столицей в Удабханде (недалеко от современного Джелалабада). В 891 году Муктапида Прахтиар вторгся в Пенджаб для того, чтобы восстановить свою власть. Для противодействия ему Лалийя-шах создал коалицию северных княжеств, в которую вошли Болор и Кашмир. Союзники с трудом отразили нападение грозного Прахтиара. Однако, трудности горной войны заставили Муктапиду отказаться от завоевания владений Хинду Шахов и довольствоваться их вассальной зависимостью.

Несмотря на внешнеполитические успехи положение наследников Каллара было очень шатким. После его смерти Лалийя-шахи его наследник Торамана с трудом справился с другим претендентом на шахский престол Самантой. После победы он был провозглашен вторым Хинду-шахом под именем Камалуки. В борьбе за престол ему важную услугу оказал правитель Болора, пославший вспомогательный отряд. При Камалуке и его сыне Бхиме государство Хинду Шахов достигло расцвета и стало чеканить свою золотую монету. Несмотря на значительные военные силы, находившиеся в ее распоряжении Хинду Шахов (Бируни пишет о десятках тысяч конницы и пехоты и сотнях боевых слонов), новая династия нуждалась в крепком тыле, ибо угроза ислама на западе нарастала. Помощь Багротама в борьбе за трон, оказанная Торамане, легла в основу длительного и прочного союза. Причиной этого оказалась общность интересов обоих правителей: господство в верховьях Инда и контроль за караванной торговлей. В качестве платы за помощь Камалуки передал Балурин-шаху отряд раджпутов Утпалы и некоторые территории Свата и Хазары. Присоединение этих почти незатронутых тибетской гражданской войной земель расширило необходимую базу для создания стабильной социально-политической структуры государства. Экономическая стабильность позволила Багротаму и его наследникам вести активную внешнюю политику.

Будучи не в состоянии отодвинуть арабскую границу на запад Хинду Шахи направили свою экспансию на юг и восток, а Балурин-шахи на север и восток. В скором времени и южная граница владений первых достигла Лахора, а вторых - пределов Тибета. После бескровного объединения верхней долины Инда дальнейшая экспансия Болора проходила уже в форме военной экспансии. Так, в начале Х века отряд раджпутов изгнал внука Балкхор-цзэна Палгьигона из Ладака и присоединил его к владениям Балурин-шахов. Их предводитель Утпала провозгласил себя правителем этой области под сюзеренитетом Дарада-шаха. Царство Яцэ и Нарига, основанное в Нгарии Балкхор-цзэном было еще слабо и не могло активно противостоять экспансии Болора. Впоследствии, оно было захвачено арийским кланом Гу-гэ из Балтистана, основавшим новую династию. Ее правители расширяли свою опору путем колонозизации. Так, в Ладаке появились моны и дарды. Уже к середине Х века Ладак только формально сохранял зависимость от Болора.

Другим направлением военных походов Балурин-шахов стало племенное княжество калашей. Здесь интересы правителей Болора совпали с политикой Хинду Шахов. В правление четвертого из них, Джайпала, индо-болорская армия подчинила Калатсе. Генерал Каннингхэм сообщает, что в деревне Баренис, расположенной в 33 километрах к северу от Читрала он прочел на скале надпись Deva dharmmaya raja Jiva pala, что на санскрите означает "святой подарок раджи Джайпала". Эта надпись определяет северную границу владений этого Хинду Шахи, которая, согласно ал-Бируни, распространялась и на Читрал. После совместной военной операции племенное княжество калашей было поделено между Балурин-шахом и Джайпалом. Эта успешная совместная военная акция способствовала укреплению союза.

Продвигаясь на запад отряды Болора столкнулись на перевалах, ведущих в долину Пянджа с ша(шахами) Шугнана и Вахана, ставших к этому времени вассалами Саманидов. Линия их встречи стала на многие века границей соприкосновения Туркестана и Индии. Впервые упомянутая Бируни, она просуществовала вплоть до нашего времени. Активная внешняя политика привела отряды горцев на границы Кашмира. Первые вооруженные столкновения между кашмирцами и дардами состоялись в правление раджи Шанкаравармана. Набеги жителей Болора и Шамилана - племен бхатаварьян под предводительством Бхатта-шахов, являлись, по Бируни, постоянной угрозой для земледельческого населения Кашмира. Постоянные набеги на Кашмир стали причиной переноса ставки Балурин-шахов в Астор. Военные походы в эту богатую долину, где к власти пришло ответвление кулы Томаров, сразу же ввели правителей Болора в круг индийской политики. Одним из постоянных их контрагентов стали правители Дели - Ананг Палы (736-1164 гг.) из раджпутской кулы Томар, которые на правах родичей вмешивались в дела Кашмира. . Балурин-шахи вступали в брачные отношения с бесчисленным множеством родственных Томарам гималайских горных раджей, которые способствовали культивации раджпутских традиций среди правящего класса Болора. Культурное влияние Кашмира в Болоре ощущалось и в более рание времена, на что указывает совпадение глиняных моделей ступ Восточного Гиндукуша с кашмирской ступой Парихасапура , датированной Гетцем IХ веком. Неудивительно, что последний правитель дардов в середине XII века предоставил убежище претенденту на кашмирский престол и поддерживал его войсками. Такая активизация политики Болора может быть объяснена ослаблением внешней угрозы государству с севера и экономическим процветанием.

После 1164 года Томаров сменили Чауханы, которые на короткое время стали преобладающей силой на севере Индии. Они рассматривали Болор как естественного союзника в борьбе с кланом Томаров. Активные боевые действия в Кашмире привели к снижению военного потенциала Болора. Вследствие конфронтации с раджпутскими княжествами резко снизился приток боеспособных отрядов. В поисках пополнений Балурин-шахи обратили свой взор на север и наняли на службу исламизированных карлуков, которые к тому времени были изгнаны из Карашара уйгурами и укрывались на Памире и Тибете. Их роль в усилении военного потенциала была настолько велика, что Бируни и его современники считали жителей Болора тюрками, поскольку солдаты Бхатта-шахов говорили исключительно на тюркском языке. Несколько родов карлуков осели в Балтистане и дали начало четырем новым кланам местной высшей касты: мурад, гуча, шатусен и чукут. Вместе с ними в Балтистане появились первые ростки ислама. К концу Х века основная часть полевой армии Болора состояла из конных отрядов карлуков и горцев, которые использовались не только для защиты западной и северной границ Болора, набегов на Кашмир, но и распространению власти шахов Болора на юг. Эволюция внешнеполитической линии Балурин-шахов привела к поглощению остатков владений Хинду Шахов в предгорьях Гиндукуша. Следовательно, на рубеже XI века шах Болора выступил как невольный союзник Газневидов и способствовал окончательному поражению последних талантливых Хинду Шахов - Джайпала и его сына Анангпала.

Отношения правителей Болора к этой династии должно было быть двояким: прикрывали южную границу от вторжений с юга, а с другой - претендовали на Сват и долины, прилегающие к Инду. Со временем, под влиянием поражений, понесенных войсками Хинду Шахов от Махмуда Газневи, внешнеполитическая линия правителей Болора изменялась. Прежние союзно-дружественные отношения сменились доверительно-партнерскими, а затем настороженно-отчужденными. На изменение позиции Балурин-шахов повлияли четыре основных фактора:

- появление в их распоряжении новой военной силы - исламизированных карлуков,

- широкое распространение ислама к северу и югу от границ их государства,

- наличие среди подданых мусульман ( в Нижнем Свате и Балтистане),

- ослабление боевой мощи Хинду Шахов.

Показательным является смещение географического местоположения резиденций Болор-шахов. Как уже отмечалось выше Багротам был властителем Багрота, откуда его ставка переместилась в Гилгит, древнюю столицу Большого Болора. Бируни указывает на три города бхаттавариян - индийских тибетцев, под которыми подразумевал дардов: Гилгит, Шилтас (Чилас) и Асвиру (Астор), входящих в государство "Булул". Гилгит и Чилас известны мусульманским купцам Х века как места стоянок на пути в Кашмир. Главным городом Болора они считали Гилгит. В годы его расцвета в нем были расположены восемь каменных монастырей. Через некоторое время резиденциями правителей Болора помимо Гилгита(Gidagita) становятся Чилас(Chilathasa) и Дарадапура. Вторым по значимости городом считался Чилас, от которого за восемь дней можно добраться до долины Кишанганги, где находилась еще одна резиденция Бхатта-шахов - Дарадапура, служившая плацдармом для набегов на Кашмир. Строительство Дарадапуры относится к эпохе падения династии Хинду

Шахов (начало ХI века), когда Болор максимально расширился к югу.

Такое отвлечение сил и внимания правителей Болора на юг и запад привело к усилению экспансии царей Нгарии из династии Гу-гэ в область истоков Инда. Довольно скоро наследники Утпалы потеряли власть над Ладаком, который был ими захвачен. С падением добычи золота в Шигаре Балтистан перестал представлять серьезный хозяйственный интерес для Болор-шахов. Многие его долины стали раздаваться представителям местной знати и предводителям различных военных отрядов. Это привело, что в крупных долинах Балтистана появились новые владетели, в основном, тюркского и тибетского происхождения. Отпадение верховьев долины Инда стало вопросом времени. Так, в Шигаре утвердилась династия, ведущая происхождение из Нагира. Несколько позже этой династии удалось подчинить весь Балтистан.

4. Караванные пути Болора: на пути из Турана в Индию .

Арабские писатели Х века отмечают горную систему не как элемент торгового маршрута, а источник драгоценных металлов и камней. Серебрянные копи Зарубана, Бадгиса и Пянджкоры(Пятигорья) давали значительное количество серебра. Однако, после сведения леса в окрестностях Бадгиса рудник был заброшен уже в начале Х века. Чеканное пянджгирское серебро расходилось по всей Азии. Сосредоточение у Пянджгиры более десяти тысяч горняков вызвало дороговизну в этом районе. Сюда направились караваны с излишками продовольствя и другими товарами из окрестных долин и дальних городов. В считаные дни бедняки становились богачами, а потом вновь разорялись. В Верхнем Свате находилась изумрудная копь, где старатели находили камни низкого качества. Их вывозили через Кашмир в Индию. В Вахане добывался горный хрусталь и гранаты(на границе с Шугнаном). Однако, главным источником драгоценностей оставался Бадахшан, поставлявший на рынки мира лазурит и лалы лучшего качества. Последние высоко ценились на протяжении Х-XI веков высоко ценились на рынке.

Еще до падения Большого Болора в городах Тохаристана сложилось сословие купцов-бузургонов, торговой аристократии, аналогичной европейскому патрициату. Однако, в отличие от последнего, это сословие по своему положению было гораздо ближе к аристократии, чем в Европе. Разорительные войны и централизация власти при Саманидах привело к консолидации богатых купцов и появлению первых торговых компаний - уртаков, которые на протяжении последующих столетий контролировали всю караванную торговлю Срединной Азии. Их агенты довольно быстро освоились на копях и рудниках Гиндукуша и Памира. Создание стабильного государства, контролирующего пути через горы в Индию объективно соответствовало развитию караванной торговли на этом направлении, а, следовательно, и их интересам. Таким образом, возрождение караванной торговли между Срединной Азией и Индией способствовало укреплению Болора.

Четырехсторонняя война середины VIII века, вековое хозяйничание тибетцев в верховьях Инда, а затем религиозная война в этой империи численно уменьшили население Восточного Гиндукуша. Развал Тибета прервал торговые связи, вследствие чего многие "висячие проходы" - овринги были заброшены. Использовались только немногие тропы. Восстановление государственности поставило перед Шири Багротамом обеспечение беспрерывной связи между центром государства: долинами Гилгита и Багрота, с переферийными районами. Во многих случаях такое сообщение осуществлялось вдоль долин рек или перевалы, но иногда - через овринги. Так возникла повинность аналогичная французской "corvet" - ремонт дорог. Впоследствии строительство оврингов, как и поставка носильщиков и проводников, стали основными государственными повинностями. Строительство оврингов и расчистка горных троп - чрезвычайно трудоемкая работа, требующая привлечение значительного количества ( по меркам Гиндукуша) рабочих рук и тягловой силы. Поэтому строительство таких путей сообщения заняло у народов населяющих Гиндукуш многие века. Однако, поддержание горных троп и "висячих дорог" в рабочем состоянии требует гораздо меньше труда. Поэтому после окончания строительства транспортной сети Гиндукуш стал легко проходим для завоевателей: если Александр Македонский с трудом пробился в горный Сват с юга, то монголам и Тимуру не составило труда пройти на равнины Индии в обход долины Кабула через горы. Наличие в Болоре сильной государственной власти и стабильное внутренне положение, а также сильная собственная охрана способствовали оживлению движения караванов через Восточной Гиндукуш. Проходя по территории Болора такие караваны не только обменивали престижные товары на необходимое продовольствие и услуги (постой и проводники), но и платили пошлину за проход территории Болора, что существенно увеличивало экономические возможности его шахов.

Караванная торговля, стимулировавшая восстановление караванных троп Гиндукуша, была организована уртаками на широкую ногу: сотни людей сопровождали их караваны, насчитывавшие тысячи въюков. Стремясь обеспечить безопасность прохождения товаров, купцы способствовали заключению торговых договоров и военных союзов между соседями. Так, в 891 году они способствовали возникновению союза между Хотаном, Болором и Кашмиром. Несколько позже их политика изменилась - они стали ориентироваться на обширные державы, созданные кочевниками: империи сельджуков, Гуридов, хорезм-шахов, монголов, Тамерлана...

Можно выделить четыре основных пути, соединяющих Среднюю Азию с Индией: от Герата на Кандагар и далее в Синд (24 перехода), от Аму-Дарьи через Кабул до Пешавара (25 переходов), от Самарканда через Бадахшан в Читрал (15 переходов), из Ферганы через Алай и Гилгит в Кашмир (22 перехода). Таким образом, если взять начальной точкой для каравана Фергану, а конечной Синд, Кашмир или Пешавар, то получиться, что два последних маршрута короче на 10-15 переходов. Кандагарский и кабульский маршруты в этот период были опасными, поскольку на них караваны могли быть разграблен отрядами, враждующих между собой правителей, постоянно нуждающихся в деньгах, разбойников или независимых племен, обитавших в Сулеймановых горах. На тропах из Памиров в долину Инда располагается три перевала: Каллик(4800 м), Савитахт и Барогиль (по 3700 м). Перевал Каллик выводит в долину Гилгита. Он настолько легок и удобен, что по нему в течение четырех летних месяцев возможно колесное движение. Два других перевала легко доступны и открыты круглый год. Они расположены почти рядом и выводит в долины Ярхуна и Ясина. Из Бадахшана в долину Читрала ведут перевалы Хатинза(4900 м), Нуксан(4800 м), Аграм (4900 м) и Дора (4400м), из которых легкодоступен последний. Этот перевал открыт для прохождения караванов с мая по октябрь. Следуя по этому пути через Читрал, купцы подвергались опасности нападения калашей, контролировавших путь из Зебака в Сват, но путь из Вахана через Барогиль на Гилгит в Х веке был сравнительно безопасен.

Проходившие горы караваны первоначально состояли исключительно из ослов. С восстановлением государственности верховые и въючные животные широко использовались правящими кругами Болора. Рост товарооборота привел к тому, что в горах стали использоваться лошади. Лошади в Болоре имелись двух видов: местные пони и верховые лошади, привозимые из Средней и Передней Азии. Несмотря на то, что верховые лошади в горах всегда были элементом престижа, однако их разведение в силу природных обстоятельств было практически невозможно. Пони и мулы использовались для перевозки срочных грузов весом до 75 кг на расстояние до 25 км. С возрастанием размеров государства и появлением конных отрядов в качестве ударной силы шахской армии верховые лошади стали одной из важных статей импорта. Поскольку естественного фуража для их содержания не хватало был введен специальный фуражный налог: зерно и ядра грецких орехов. Злоупотребления при его сборе стали причиной свержения одного из шахов, а его увеличение привело к падению династии и отмене этого обременительного налога. С введением трудовой повинности - бегара, ослов стали широко использовать при строительных работах. В высокогорных районах, где, в основном, преобладали буришки, при перевозках на короткие расстояния в качестве вьючных животных использовался местный крупный рогатый скот и яки. Из средств передвижения в горах Гиндукуша был известен только паланкин, ибо колесные повозки, типа арбы, были практически непригодны. Его использовали женщины из высших слоев общества. Для транспортировки паланкина, в зависимости от расстояния и скорости передвижения, использовалась пара мулов( или лошадей) или верблюд.

Основное значение для перевозки грузов при караванной торговле стал играть двугорбый верблюд. Вес его въюка (харвар) равен ноше 4,5 ослов(ман) или 40 человек (сир) и составляет 284 кг. Эти основные меры веса и их названия широко распространены по всей Средней Азии и Северной Индии. Система весовых мер сложившаяся у буришков ее дополняет. Сир или хичок на бурушаски делится на восемь хейжути, каждая из которых представляет собой шесть горстей зерна. У шина основная мера веса кот равен сиру и делится на 6 хайи. Кот у шина определяет и площадь полей. Более крупная мера называется тарак и определяется посевной площадью. Минимальный участок чукли, площадью примерно в акр, требует для посева 6 котов пшеницы, а максимальный ( в четыре раза больше) - 24 кота или 2 тарака. Совершенно очевидно, что меры веса и сыпучих тел у шина сформировались путем соотнесения потребностей земледелия и караванной торговли. Совершенно отличаются от них меры распространенные в Читрале. Здесь минимальная единица веса чейрак. Четыре чейрака составляют бати, а 2 бати один мун. Три муна дают самую большую местную весовую единицу - бел весом в 2 сира. Большие весовые единицы заимствованы у соседей. Совершенно ясно, что сложившаяся здесь система веса приспособлена к нуждам земледелия и не связана с караванной торговлей. Из этого можно сделать вывод, что главные караванные тропы проходили через земли буришков и шина.

Увеличение интенсивности караванного движения привело к строительству постоялых дворов - рабатов на многих тропах Восточного Гиндукуша. Их первыми строителями были арабы. Постоялые дворы строились по образцу и подобию всех прочих мусульманских рабатов от Магриба до Синда. Они представляли собой четырехугольный двор, окруженный глинобитной стеной с угловыми башнями. Животных на ночь в таком строении загоняли во двор, а люди спали в одном или нескольких однокомнатных строениях, расположенных с внутренней стороны стены. Каждое такое строение имело свой очаг и круглое отверстие в крыше, необходимое для выхода дыма и освещения. Во время снегопада эти отверстия затыкались камышовыми или соломенными матами. Рабат, как правило, имел одни ворота с плотными деревянными створами. Некоторые из таких дворов были построены на месте заброшенных буддийсих монастырей и вихар. Особенно много таких перестроенных рабатов было найдено Оруэлом Стейном на старой тропе буддийсих паломников из Таш-Кургана в Вахан. Согласно памирским легендам, в средние века большим успехом пользовалась другая памирская тропа, которая проходила севернее от Кашгара она шла к известной со времен Геродота Каменной башни и выводила в долину Кызыл-Су и Вахша. Помимо основных дорог существовали другие караванные пути, которые проходили через Памир. Так, целая цепочка рабатов расположена в Аличурской долине(Джарты-гумбез, Абхан-рабат, Абдул-хан-рабат). Она выводила из Шугнана к Кызыл-рабату в верховьях Вахан-дарьи и, по-видимому, являлась путем, по которому можно было обогнуть Вахан с севера. Еще одна из троп Восточного Памира вела отсюда в ферганский город Ош. Многие ныне действующие пограничные заставы таджико-китайской границы оборудованы в рабатах этого древнего караванного маршрута.

Связи с внешним рынком стали причиной расцвета и затем упадка средневекового Болора. С нашей точки зрения это произошло по причине зависимости его правящей аристократии от торгового капитала. Еще до тибетского завоевания одной из причин консолидации дардов в Пригиндукушье был контроль над караванной торговлей по южному ответвлению Великого шелкового пути. Первые Балурин-шахи, избавившсь от иноземного ига, смогли поставить его под свой частичный контроль и вошли в соглашение с представителями купеческих объединеий крупных владельцев караванов - уртаков. Поскольку, начиная с начала IХ века, в долине Инда шел перманентный джихад, купцы Мавераннахра были заинтересованы в обеспечении безопасного пути для своих караванов из Вахана через перевалы Барогиль и Шандур в верховья Инда и далее в Кашмир. Видимо, первые связи с уртаками наладились при преемниках Шири Багротама и их походы в Кашмир преследовали целью захват безопасных маршрутов для караванов. На начальном этапе, длившемся примерно сто лет, караваны продвигались по тропам Гиндукуша, исправно выплачивая тамгу престижными товарами - предметами роскоши: китайским шелком, индийскими тканями и пряностями, благовониями, украшениями), оружием и лошадьми, система распределения которых контролировалась на первых порах Балурин-шахами, определявшими места торговли. Увеличение товаропотока в горах привело к необходимости решения двух проблем: снабжения караванов продовольствием и улучшения транспортных путей. Продовольственные излишки в стране были незначительны и это определило политику поощрения переселения шин в северные районы страны и расширения посевных площадей.

Появление новых зажиточных переселенцев с юга увеличило экономический потенциал долин Гиндукуша с одной стороны, но с другой увеличило социальную и этническую напряженность внутри болорского общества. Оппозиция и конкуренция в борьбе за власть со стороны традиционных военно-управленческих каст роно и ешкун способствовали консолидации переселенцев не только в касту шин, но и созданию вертикальных структур - соседских общин - зародыша кланов "ром".Строительство новых резиденций: Дарадапуры, Гилгита и Чиласа, улучшение транспортных путей, использование местных носильщиков и расчистка полей привела к преобладанию отработочной ренты среди подданых - касты краммин.

Второй этап развития отношений - выход из-под контроля Балурин-шахов механизма распределения "престижных товаров" и возрастание социального напряжения в стране - определил начало структурного кризиса болорского социума. Поскольку шины, как поставщики продовольствия, и краммин, как носильщики и проводники, вошли в непосредственные сношения с караванщиками и получили непосредственный доступ к "престижным товарам", они оказались в экономически более выгодном положении, чем военная опора Болора - роно и ешкун. С этого момента возникает постоянно нарастающая оппозиция этих каст династии. Это связано с тем,что правительство все в меньшей степени стало удовлетворять их потребности. Появление сначала наемных отрядов раджпутов, затем беглых карлуков, превратившихся в регулярные подразделения на службе династии все более отдаляло ее от военных каст. Оплата наемников еще больше усугубляла обнищание последних. Финальной точкой стало введение рекрутских наборов и обложение ешкун военным налогом.

На какой-то момент ситуацию сглаживали выселения или переселения, а так же открытие золотых приисков в Шигаре и других долинах, однако в целом положение с каждым десятилетием должно было ухудшаться. Недовольство касты ешкун проявлялось в периодических волнениях, которые подавлялись с помощью отрядов наемников, приходивших по караванному пути. Одним из источников указывается на наличие полусотни иноземных витязей в свите Балурин-шахов. Каста краммин с открытием караванного пути и началом разработки золотоносных жил не смогла воспроизводиться по причине временного несоответствия процесса обеспечения прохождения караванов и позже золотодобычи сезонным циклам сельскохозяйственных работ в Дардистане.

5. На границе с исламом: "Аллах акбар!".

Арабские искатели приключений давно были известны в пограничных с халифатом районах с VIII века. Некоторые из них были беглецами, другие - путешественниками, третьи - проповедниками, но всех объединяло одно - неуемная энергия и сила, присущие пассионариям. Многие из них сложили головы и канули в вечность, но другие, более удачливые, женились на принцессах, открывали новые земли и обращали в ислам целые народы. В горах Бадахшана эти искатели приключений часто ассоциируются с имамом Али и его сыновьями, Шо Насиром или просто выступают под именем "Араб". К началу Х века волна ислама, уже потерявшая свою арабскую составляющую, приближалась к подножьям Гиндукуша все ближе и ближе и только традиционно антимусульманская династия Хинду Шахи (888-1025 гг.) защищала долину Инда от нее. Наиболее удачливыми и последовательными в своей деятельности на востоке халифата оказались Саманиды, ведшие свой род от согдийского декханина Саман-худата из Балха. Четыре внуки Саман-худата Нух, Ахмад, Яхья и Илиас, сыновья Асада, получили в управление от халифа Фергану, Чач, Герат и Самарканд. Провозгласив своей главной задачей защиту Мавераннхра от разбоев они обрели поддержку со стороны местной аристократии. На тот момент их главным врагом были карлуки, обитавшие на пространствах от Исфиджаба до верховьев Иртыша. Их вождь носил титул не хан, а джабгу, что дает основание предположить, что их кочевая держава не была сильной. Уже в 840 году Нуху удалось занять Усрушану и Исфиджаб и построить стену, защитившую Фергану от кочевников. В 873 году сын Ахмеда Исмаил приобрел Бухару, а через два года Герат и Балх. Его брат Наср был назначен в 875 году халифом ал-Мутамидом наместником всего Мавераннахра. Столицей Саманидов стала Бухара. В последующие годы были подчинены Чаганиан, Бадахшан и Вахан. Только Хутталь сохранял свою независимость. В 893 году Исмаил захватил при помощи огузов у карлуков Талас, отбросив их в Кашгарию навстречу уйгурам. К 960 году с господством карлуков в степи было покончено, а они превратились в беглецов, уходящих под ударами сильных противников в Яркенд. Их место в степи заняло племя ягма, происходившее из Кашгара. Абу-Дулеф, посетивший Кашгар в Х веке, описывает его жителей Кашгара русоволосыми людьми, но уже в 1008 году Утби считает ягма тюрками. Наличие двух расовых компонентов в этом племени указывает на то, что около 900 года в Яркенде и Кашгаре осели остатки нушиби, образовавшими новую народность. Поражение карлуков открыло дорогу ягма на Тянь-Шань, где их правители - богра-ханы основали государство Караханидов.

Воспользовавшись борьбой Саффаридов с Тахиридами, Исмаилу Самани удалось распространить свою власть к 900 году на Тараз, Хорасан, Систан и Табаристан. Его ставка в Хорасане - Нишапур затмила прежнюю столицу Мерв. Успехи Саманидов были обусловлены политикой, отличной от действий их конкурентов. В отличие от Тахиридов, опиравшихся на исламизированную персидскую знать, и Саффаридов, представлявших новую военную знать, Исмаил смог консолидировать все слои доисламского декханства, составляющих подавляющее большинство правящего класса Тохаристана. Вторым объединяющим фактором в государстве Саманидов стал ислам шиитского толка. Вместе с тем, Исмаил признавал власть халифа и носил титул наместника - эмира. Организация государства Саманидов стала примером для многих последующих династий правивших в Срединной Азии. Все подвластное население делилось на хашам - гвардию и райат - подданых. Управление осуществлялось шестью диванами, созданными по персидскому образцу. Это были: дивани-ала - верховный государственный совет, дивани-инша - канцелярия, дивани-ишраф - инспекция, дивани-истифа - казна, дивани-джайя - военная инспекция, дивани-хасс - управление коронного имущества. Все земли были разделены на три разряда: халиса - земли икта или муктаа, наследственные мюльки и казенные хассы. Основой государственной службы являлся хидмет(подношение) - выполненение определенных обязанностей с икта. Доход с земель халиса делился на хиссей муктаа - долю держателя и махсул - платежа в казну. Этот платеж мог быть фиксированным: он тогда назывался махсул-и диван, или мог представлять собой долю дохода и назывался хиссей диван или фавазил. В редких случаях, когда казна отказывалась от своей доли, икта становилась в союргалом.

Налоговая система, первоначально представлявшая собой, обусловленные Кораном сборы: садаку -закят(1/40 от поголовья скота), ушр(десятину) и харадж( мукасама - с доли или мисаха - с площади), была пополнена такими сборами, как авариз(черезвычайные сборы), хукук-и мараи (налог на пастбища для кочевников), тагар (натуральный сбор на содержание войск), купчур (1/100 поголовья), котловая подать. Важную роль играли и бегар-трудовые отработки и джаймани - поставка товаров и сырья ремесленниками. Несмотря на столь разветвленную систему налогов, Саманиды были вынуждены практиковать такой архаичный способ их сбора, как полюдье. Это было связано с преобладанием натурального хозяйства на переферии их эмирата. Низами рассказывает, чтоэмир Наср I зиму проводил в Бухаре, а на лето уезжал в Самарканд и города Хорасана. Так, во время одного из таких объездов он посетил Герат, где осел на четыре года. Желавшие вернуться назад в Бухару придворные подкупили великого Рудаки, чтобы он написал касыду, призывавшую эмира домой. Знаменательно, что это сделали придворные, а не горожане, что свидетельствует о том, что налоговый пресс не был столь тяжел. Тем не менее, доходы дивани-истифа были столь велики, что казначей Насра II послал халифу Каиму в общей сложности 119000 динаров безболезненно для бюджета государства. Слабость государства Саманидов проявилась гораздо позже, в правление Нуха I(954 г.). Основной причиной этого стал разрыв между правящим слоем, возглавлямым родами потомственных визирей Джайхани и Балами, и рядовым декханством. Другой проблемой стало отсутствие связи между гулямами хашама и населением страны. Третьей причиной шаткого положения Саманидов стало широкое распространение исмаилизма среди высших кругов знати. Исмаилитами были такие ключевые фигуры государства, как главный раис Бухары, сахиб хараджа, наместник Хорасана.

Политика Саманидов была направлена, в основном, против степи, где их главными противниками были кочевники Туркестана: ягма(в 900 году), огузы(в 920 году) и яркендские карлуки(в 940 году). Длительные войны с кочевниками не позволяли Саманидам вести агрессивную политику в направлении Индии. Активизация ислама в этом направлении началась только после назначения Саманидами Алп-тегина наместником в Газни. В 962 году он отложился от эмира Мансура. Княжество Алп-тегина первоначально охватывало Завулистан с городами Бамиан и Кабул. С войском в 6000 сабель правителю Газни пришлось отражать периодические походы Саманидов и Хинду Шахов. В 973 году он умер. Ему наследовал сын Иса, который признал зависимость от Саманидов, а следом за ним - его родственник Бильге-тегин. Военная знать Газни требовала твердой руки: в 977 году к власти в Газни пришел шурин Алп-тегина Себук-тегин, который отказался признать власть эмира Нуха II даже номинально. Консолидировав власть, он в 986 году начал войну с Хинду Шахи. Через три года его войска захватили Лагман. Так, был окончательно вытеснен из Афганистана последний значительный немусульманский правитель - Джайпал. Преследуя отступившего на восток раджу, Себук-тегин начал совершать набеги на долину Инда, разбил калашей и занял Пешавар. Однако, его войска были вынуждены уйти в Хорасан, где его противником был наместник Саманидов Бу Али Симурдж и хорезм-шах. Здесь последней победой Себук-тегина стал разгром у Абиверда армии хорезм-шаха, за что халиф присвоил ему титул Сейф ад-Даула, Меч державы.

К этому времени последние не принявшие ислам иранские племена Западного Гиндукуша - Гура укрылись в горах. Племена кафиров и калашей уединились в горных долинах к северу от слияния Кунара с Кабулом, постоянно тревожа своих мусульманских соседей набегами. В 996 году племена ягма, чигили и огузов захватили Мавераннахр. Через три года пала Бухара и эмират Саманидов был полностью ликвидирован. На его месте возникло новое государственное объединение кочевников со столицей в Узгене(Фергана), известное в истории как государство илек-ханов или Караханидов. Границей между ними и султанами Газни стал Окс. При разделе владений Саманидов северные соседи Болора Бадахшан и Вахан отошли к султанам Газни. Падение бывших сюзеренов последним развязало руки в долине Инда. Тем не менее, илек-ханы претендовали и на Хорасан, однако газнийцам удавалось отбрасывать их за Окс.

К Х веку наблюдается накопление арабами географических сведений о Гиндукуше и Памире. Первые упоминания принадлежат Якуби. В "Книге стран" он пишет:

"...Город Таликан расположен между двух больших гор... Проживающие здесь люди занимаются ткачеством и прядут шерсть. В четырех переходах от Таликана находится Фарьяб - древний город, который иногда называют Ягудан. В пяти переходах от Фарьяба находится Джаузджан - "Перекресток дорог". Джаузджан еще называют местом правителей..., раньше здесь проживал царь Джаузджана. В давние времена существовало десять царств на земли Индии, и Джаухжжан был равным из равных.".

По-видимому, последняя ссылка возводит афганский Джуздан к веддической Камбодже. Другие описания мусульманских авторов говорят о горах как о сокровищнице драгоценных камней и металлов, но крае, жители которого очень бедны. Персидский "Худад-алем" характеризует горы как "... места бедняков со многими богатствами..". К концу Х века арабы уже прочно владели Газаком, ставшим последним мусульманским городом на границе с кафирами.

Армия Газни, возглавляемая талантливым полководцем Махмудом Газневи, впервые в истории арабо-мусульманского мира принявшего титул султана, вторглась в Северную Индию. За 32 года он совершил в эту страну 17 походов, захватив в Индии громадную добычу, включая 20 миллионов дирхемов, 57 тысяч рабов и 350 слонов. Ареал его походов охватывал Кашмир, Гуджарат, Синд и Раджстхану. Осуществляя "джихад", Махмуд Газневи стремился ослабить социальную напряженность в обществе, возникшую на территориях, принадлежавших ранее Саманидам. Армию Газни пополняли обнищавшие крестьяне Хорасана, разоренные потомки декхан, тюрки-гулямы и племена Хорасана, согнанные со своих родовых кочевий тюрками.

Длительную борьбу Газневи пришлось выдержать с Хинду Шахами. 27 ноября 1001 года в битве под Пешаваром Махмуд окончательно разгромил Джайпала. Его сын и преемник Анандпала бежал на восточную границу Пенджаба, где попробовал организовать сопротивление. Мусульманское господство в среднем течении Инда окончательно определила в вторая пешаварская битва, происшедшая в 1009 году. Махмуд Газневи удалось одержать решительную победу над коалицией североиндийских раджей, возглавляемую Анандпалой. Через год после нее последовала смерть последнего великого Хинду Шахи, потерявшего всех своих соратников. Начался раздел владений Хинду Шахов между султаном Газни и его союзниками. Через пять лет пали Мултан и Лахор. Сын Анандпалы Трилочанапала признал себя вассалом Газни. Последовавшие вслед за падением Лахора походы в Индию были исключительно грабительскими, но они подорвали военную мощь Прахтиаров из Канауджа в 1018 году и раджпутов Гурджарата в 1025 году.

В последние годы правления Махмуда Газневи к северо-западу от Болора начинается деятельность Насира-и Хосрова (1004-1072 или 1088), проповедника исмаилизма. Этот выдающийся поэт, философ и путешественник, глубоко почитаемый в Бадахшане под именем Шо Носир, заложил основы для распространения учения исмаилитов на северных склонах Гиндукуша и Памира. Основой для появления их в верховьях Инда было образование в середине X века государства карматов с центром в Мультане. Оно возникло во второй четверти Х века вследствие удачной экспедиции бахрейнских исмаилитов под руководством Халима ибн Шайбана. Победы над эмирами Мультана Абу-л-Лахабом и ал-Мансуры Абу-л-Муназиром обеспечили за карматами низовья Инда. Эмиссары ибн Шайбана прибыли ко двору Нуха I и между обоими правителями установились дружеские связи. Систан, в котором правили потомки ас-Саффара - вассалы Саманидов, отделялся от долины Инда пустыней, населенной воинственными белуджами. Поэтому новые союзники стали пробивать себе дорогу вдоль долины Инда: из Мультана и Вахана на Пешевар. Однако, восход звезды удачи правителей Газни привел к гибели оба исмаилитских государства.

Политика Махмуда в Индии первоначально не преследовала целью завоевание новых территорий. Раджи, признававшие власть султана Газни, за редким исключением, сохраняли свои владения. Так Мултан был передан в управление индийцу-мусульманину Сукхпалу, а Трилочанапала правил над остатками владений своего отца в предгорьях Гиндукуша до 1034 года. Впоследствии власть в Мультане вновь перешла к исмаилитам. Значительная часть тюркских и иранских племен, поднятых на джихад, пыталась осесть на территории Пенджаба, пользуясь поддержкой султана. Так, в 1005 году долина Свата была предоставлена для поселения союзному Газневидам патанскому племени дилазак с Сулеймановых гор. Захватив оплот буддизма патаны с корнем его выкорчевали и за 20 лет полностью исламизировали Сват. Жесткая религиозная политика встретила сопротивление со стороны как подвластных, так и независимых раджей. Их прямое и косвенное сопротивление тормозило операции султанских войск в Северной Индии. Эту коалицию возглавили раджи Кашмира и шахи Болора, дававшие приют беглецам из Пенджаба. К ним присоединились мелкие горные властители, например, правитель Джерма. Беженцы пополняли ряды всех каст государства Балурин-шахов. Раджпутская знать пополняла ряды роно. Состоятельные беженцы, встречая дружественно настроенных, родственных им по языку и культуре шина, продвигались вверх по долинам притоков Инда и составляли новые общины шина. У менее состоятельных выбора не было - они пополняли касты крамин и дом. С антимусульманскими настроениями беженцев вынуждены были считаться Балурин-шахи, перешедшие к тому времени в шиваизм.

Поход 1015 года Махмуда Газневи в Кашмир окончился неудачей. Его армия не смогла взять Локхот. Война с Прахтиарами из Канауджа, угрожавшими с юга Лахору, затянулась на долгих шесть лет. Второй поход на Локхот также закончился неудачей. После него султан прекратил свои попытки распростпранить свою власть на верховья Инда и Кашмир. Следствием этих двух неудачных военных кампаний стало изменение направление экспансии Махмуда Газневи: его армии двинулись на юго-восток, в Гуджарат. К этому времени относится вторая группа гилгитских легенд связана с дочерью одного из наследников Шири Багротама тхама Тили-та(Tili Ta tham) по имени Аяш Бубули Гас(Ayash Bubuli Gas). Она вышла замуж за "Гесера" - героя тибетского эпоса, видимо, одного из правителей Ладака, но была прогнана им. Необходимо отметить, что одним из прототипов Гесера был тибетский князь Цзюэсыло, сражавшийся в 1038 году с тангутами. Эта легенда указывает на обострение обстановки на восточной границе Болора, где произошло усиление царства Гу-ге. Следствием этого стала смена традиционной ориентации экспансии правителей Болора с востока - Ладака и юга - долины Инда на запад в долину Кунара. Вторично Аяш Бубули Гас была взята в жены султаном Доко. Вторично Аяш Бубули Гас была взята в жены султаном Доко. Султан Доко - имя и титул исламского происхождения (тадж.-тюркск. "правитель, ищущий справедливости") и мог принадлежать джабгу карлуков. Надо отметить, что имя дочери Тили-та - Аяш Бубули Гас, " принцесса-прялка" на местном наречии, или искаженное арабо-персидское "соловей-помощник Айши").

После последнего набега на Мавераннахр в 940 году остатки карлуков осели в Яркенде, где около 960 года приняли ислам. В 1013 годах они подверглись нападению кочевников-цзубу, убегавших от киданей. После четырех лет войны им удалось отстоять этот город и прогнать врагов в обратно в степь. Результатом этой победы могло стать укрепление политических связей между султаном(джабгу) карлуков и Балурин-шахом. Усиление Яркенда вызвало негативную реакцию у уйгурских идикутов, которые организовали поход против карлуков, своих извечных врагов. Этот поход можно датировать 1018 или 1019 годами (поскольку в 1020 году войско киданей напало на уйгурский город Ганьчжоу в отместку). После поражения карлуки рассеялись по Памиру и Тибету. Часть беглецов расселилась в горных долинах и ныне известна как голоки. Другие роды перешли на службу горных князьков и вошли в историю Тибета под именем гарлогов. У султана Доко вместе с его двором был еще один путь - через Сарыкол в долины Памира и Гиндукуша. Натолкнувшись на сопротивление ваханцев и шугнанцев карлуки повернули на юг и оказались во владениях тестя их джабгу - Балурин-шаха.

Титулатура и терминология легенд долины Гилгита указывает на то, что эти сказания являются отражением реальных событий, происшедших в первые десятилетия ХI века. Карлуки получили в кормление Канджут и появились в "Истории Масуда" Абу-л-Фазла Бейхаки под именем турок кенджинэ - канджутских тюрок. В легендах Ясина образ их предводителя - султана Доко сливается с образом Шири Бадата. По-видимому, этих земель для расселения оказалось мало и кочевникам была предоставлена долина Хунзы, которую впоследствии стали также называть Канджутом. Здесь в верховьях долины, на просторах Малого Гуджала находится одно из немногих мест, где удобно разводить скот и лошадей. С этого момента отряды карлуков становятся главной силой болорской армии: судя по ним, Бируни считает жителей Болора тюрками. Они разбили обессиленных в борьбе с иранцами калашей и заняли Верхний Сват. В 1024 году болорские войска при поддержке местного населения подчиняют патанский клан дилазак в Нижнем Свате. Для закрепления завоевания сюда была переселена часть тюрков из Канджута. Они основали зависимый от шахов Болора султанат, который просуществовал до конца XV века, когда его последний правитель Свата Увайс был вытеснен племенами юсуфзаев в Хазару.

По окончании гуджаратской кампании султан Махмуд стал готовиться к новому походу против непокорных горцев, однако, поход не состоялся. Султан постарался создать надежную территориальную базу в долине Инда, центром которой должен был стать Лахор. Второй сын Махмуда Масуд был назначен правителем этого района, а войсками командовал испытанный соратник султана Арьярук. Нарастание противоречий между Болором и Газни не привело к войне между ними только благодаря безвременной кончине великого завоевателя, последовавшей в 1030 году. В его государстве началась борьба за престолонаследие. Мухамеда,одного из претендентов на престол, поддержала придворная знать. Против него выступил Масуд, другой сын султана, опиравшийся на военные круги. Мухамед был низвергнут Масудом, ослеплен и заточен в крепости Нагар, расположенной в верховьях Инда в шести дня пути от столицы султаната. В следующем году был казнен ряд видных сановников Махмуда Газневи, среди которых был и Арьярук. После этого лахорский гарнизон был передан Ахмеду Йинал-тегину, с которым направился грабить Бенарес.

Через два года об этом пришлось сильно пожалеть: области Хутталя подверглись нападению язычников-кумиджиев, как по области расселения называет их Абу-л-Фазл Бейхаки в "Истории Масуда". Кумиджии - арабизированный вариант Цзю-ми-джи - это буддисты Канджута, китайское название которого - Цзю вэй, Шан ми. По-видимому, средневековый Канджут был провинцией Болора и охватывал не только долины Ясина и Корумбара, но и Верхний Сват. Против кумиджиев выступил великий ходжа Ахмед ибн-Хасан с факихом Бу Бекром Мубаширом, 4 хаджибами(командирами гулямов), 10 серхенгами(сотниками) и 1000 всалдников. Маршрут их движения пролегал через Хутталь и долину Пянджа, но эта экспедиция была остановлена из-за восстания в Лахоре: Ахмед Йинал-тегин, захватив богатую добычу, решил отложиться от султана. На его место был назначен выходец из Кашмира Тилак, который получил широкие полномочия. Согласно Бейхаки, Тилак ранее состоял на службе одного из вельмож Махмуда Газневи Бу-л-Хасана, но благодаря интригам великого ходжи Ахмеда завоевал милость султана. Во время борьбы Масуда за престол он способствовал заключению союза между претендентом и Катором ( племенным княжеством калашей) и другими племенами Гиндукуша. За это он получил почетные дары и свой хейль (отряд), с которым и выступил против Йинал-тегина. Ему дали дополнительные войска: отряды гарнизона Газни, набранные в Индии, и гулямы. Будучи заинтересованным в поддержке соседних народов Тилак объявил награду за голову Йинал-тегина в 500000 дирхемов. 2 июля 1033 года войско выступило в поход. Через год окруженная со всех сторон врагами армия мятежного полководца в окрестностях Лахора была разбита, а он бежал с тремя сотнями всадников. Во время бегства свиту Ахмеда Йинал-тегина перехватили и полностью вырезали джаты, запросившие за голову мятежника обещанную награду. После переговоров стороны сошлись на ста тысячах, и 16 октября 1034 года зловещий дар прибыл ко двору Масуда, а еще через год Тилак стал правителем индийских войск султаната. Дипломатическая деятельность Тилака привела к временному прекращению нападений кумиджиев: уже весной 1034 года к ним обращается за помощью против сыновей илек-хана Али-тегина зять султана Масуда правитель Чаганиана.

По-видимому, конец династии Хинду Шахов и уход с исторической сцены последних ее представителей был связан с интригами Балурин-шаха Акаламангалы. Княжество, оставленное наследнику Анангпала Махмудом Газневи, располагалось на территории Хазары и Кухистана и находилось в вассальной зависимости от Газни. Пользуясь тем, что силы султана Масуда были связаны борьбой с сельджуками, агенты Болора инспирировали убийство Трилочанапала, покровителя мусульман, и возвели на престол его сына Бхиму. Султан Газни Масуд не мог непосредственно вмешаться в конфликт, поскольку потерпел поражение от сельджуков при Фараве в 1035 году. Тем не менее, он направил в Лахор своего сына царевича Маджуда с тремя хаджибами и войском. Только в 1037 году армия самого Масуда появились в Северной Индии. После осады она овладела крепостью Ханси и на обратном пути привела Бхиму к покорности. Для наблюдения за ним в Пешавар был назначен эмир Абдаррезак, к которому приставили кедхуду, 2 хаджибов и 200 гулямов.

Тем временем, в долине Аму-Дарьи восстал сын илек-хана Ферганы Бури-тегин. С тремя тысячами всадников, среди которых были наемники из кумиджиев и турок кенджинэ, он вторгся в Хутталь. Опасность была так велика, что лично султан Масуд должен был выступить в поход. Превосходящая армия султана вытеснила конницу Бури-тегина на левый берег Пянджа. Здесь султан повернул назад, послав сипахсалара (главнокомандующего) с 10000 всадников преследовать противника. После нескольких месяцев маневрирования Бури-хан были вынуждены отойти на восток, в горы. Его выступление было очень выгодным для Акаламангалы: Болор получал время, чтобы укрепиться в Нижнем Свате.

Поражение газнийских войск при Серахсе в 1038 году изменило положение. Уход войск Масуда на запад сделал восточные владения Газневидов беззащитными. Бури-тегин вновь появился на границе Мавераннахра. В скором времени он овладел всей Трансоксанией и под именем Тамгач-хана стал главой государства Караханидов. Утверждение на севере союзного Болору правителя решило судьбу остатков владений Хинду Шахов. После безвременной смерти Бхимы они перешли в руки его свойственника Балурин-шаха Акаламангалы. Следствием смещения интереса Болорских правителей к Пенджабу стал перенос их ставки из Чиласа в долину Кишанганги. Две сотни гулямов Абдаррезака не смогли противостоять болорской армии, усиленной карлуками и конницей ягма. "Так прекратила свое существование индийская династия Шахи, и от всей семьи не осталось никого, кто бы мог раздуть огонь. При всем своем великолепии они всегда ревностно блюли добродетель и были исполнены благородства и щедрости," - такова эпитафия Бируни.

Поражение султана Масуда при Дандакане в 1040 году показала эфемерность державы Газневидов. После него руки сельджуков попал весь Хорасан и усугубился раскол среди правящей верхушки султаната. Спасшись от кочевников всего с сотней всадников султан Масуд направился в Синд с караваном из 3000 въюков. Его целью стал набор нового войска. По дороге в Индию Масуд освободил из заточения своего слепого брата Мухамеда и назначил преемником своего сына Маудада. Уже в сентябре 1040 года его наследник потерпел поражение под Балхом, вследствие чего от Газни отложился хорезм-шах. Очередное поражение породило заговор среди сопровождавших Масуда придворных. Бросив караван, султан укрылся в крепости Марикала, а Мухамед вновь воцарился в Газни. Преданный собственным окружением Масуд был выдан слепому султану и убит. Восстановление Мухамеда на престоле не могло произойти без интриг соседних правителей, которые находились во враждебных отношениях с султаном Масудом. Набирая войско в Синде Масуд мог использовать его не только против Сельджуков, но и против Балурин-шаха Акаламангалы или его союзников - кулы Томаров из Дели. По-видимому, агенты их и индийских раджей, инспирировали заговор свиты и сдачу гарнизона Марикала. Прямым следствием второго воцарения Мухамеда стала активизация политики Акаламангалы в Кашмире и Северной Индии и аннексия владений Бхимы.

Однако, опиравшийся на придворных и "дружеское расположение" индийских раджей - врагов его отца, Мухамед недолго удерживал Газни. Служилая знать и войско султаната поддержало его племянника Маудада, который через год сверг дядю и стал султаном. В 1041 году военная опасность со стороны сельджуков заставила нового правителя Газни перенести свою столицу в Лахор. С тех пор между этими двумя силами шла постоянная пограничная война, в ходе которой Газневиды, несмотря на отдельные успехи, постепенно откатывались на восток. Длительные войны с сельджуками, занявшие все последующее правление Маудада (1041-1048) и его сына Фарруха(1053 - 1059) не позволили потомкам Махмуда Газневи идти на конфронтацию со своим северным соседом. Только при брате и преемнике Фарруха Ибрахиме(1059-1099) был заключен мир с сельджуками, установивший границу по Гиндукушу и Сулеймановым горам. Сельджуки более не интересовались своей южной границей - их экспансия с 1089 года была направлена в Мавераннахр против усилившихся Караханидов. Здесь они прочно закрепились только к 1089 году. Бадахшан и Вахан оставались в руках Сельджукидов вплоть до их падения под ударами султанов Гура и Хорезм-шахов.

Напряжение на южной границе Болора, связанное с экспансией Махмуда Газневи, спало после гибели его сына Масуда. Именно в этот период, кашмирская хроника раджей отмечает внешнеполитическую активность Дарада-шахов: Акаламангалы(1028-63 гг.), Видхьядхара Шахи (между 1089-1101 гг.), Джагадалы(1101-11 гг.), Манидхары(1112-20 гг.) и Ясодхары( 1128-49 гг.). Переход к активной внешней политике мог произойти только в том случае, если в руках Балурин-Шахов появилась дееспособная армия. По нашему мнению, ими стали карлуки, поселившиеся около 1020 года в Канджуте. Даже переселение в Сват их части не снизило боеспособности армии Балурин-шахов, поскольку ее пополнили ираноязычные племена, отступившие с территории Афганистана. Часть из них осела в областях кафиров, а остальные ушли на восток. По пути они были потрепаны горцами и были рады получить убежище в землях Болора. Их миграция через долину Читрала привела к резкому ослаблению племенного союза калашей, которые понесли большие потери.

Тридцатилетний перерыв в болорских нападениях на Кашмир в последней трети ХI века обусловлен конфронтацией с восстановившей свои силы при султане Ибрахиме династией Газневидов и экспансией шахов Болора на север. Поражение Газневидов в борьбе с Сельджуками, стратегическими союзниками которых выступили шахи Болора, позволило потомкам Багротама распространить свое влияние далеко вниз по течению Инда. Недаром правитель Болора Видхьядхара, правивший в последней четверти XI века, прибавил к своему имени титул "Шахи". Он, таким образом, претендовал как на наследие Хинду Шахов, с которой правители Болора долгое время были в свойстве. В правление султана Газни Ибрахима пограничная война на южной границе Болора возобновилась. Несмотря на то, что войскам Видхьядхры Шахи удалось удержать Сват, дальнейшая экспансия Болора к югу прекращается. Постоянные военные действия на юге способствовали превращению Свата в практически независимую пограничную марку. Аналогичный статус получила долина Кишанганги, откуда переехала ставка Джагадалы в Гилгит. По-видимому, территория этой долины стала такой же пограничной "маркой", как и Сват. Степень ее близости к шахскому трону определялась тем, что правящая династия Свата "отпочковалась" от потомков Багротама на сто лет раньше. Таким образом, после войны с Ибрахимом южная граница домена Балурин-шахов отступила на север. С момента восстановления Болора ставка его правителей последовательно размещалась в долинах Багрота, Астора, Чиласа, Кишанганги и Гилгита. Это перемещение является индикатором политических приоритетов правителей Болора.

Причиной переключения внимания Балурин-шахов на север стал вакуум политической власти, который позволял ему овладеть памирскими месторождениями лалов и лазурита. Здесь на месте конфедерации Караханидов, возникло государство кара-киданей. Оно было основано беглым киданьским принцем Елюем Даши, бежавшим с двумя сотнями всадников на Орхон от маньчжур-чжурчжений. В 1124 году он принял титул гур-хана, порвав с киданьской империей Ляо. Через пять лет его орда перекочевала на запад и оказалась в Бишбалыке, столице Уйгурии. Здесь ему подчинились семь областей и восемнадцать племен, а армия выросла до 10000 сабель. При помощи карлуков и кангалов гур-хан овладел одной из столиц Караханидов - Баласагуном. Здесь его силы возросли вдвое за счет стекавшихся к нему беглецов из Ляо и остатков местных племен. Богатые пастбища Семиречья восстановили силу киданьской конницы. В 1129 году Елюй Даши захватил после двух походов Кашгар и Хотан. Через два года он овладел Ферганой. К гур-хану на службу стекались гузские и карлукские наемники. Через три года он почуствовал себя настолько сильным, что направил большое войско против чжурчженей. Однако, этот поход окончился неудачей и кара-кидани направили свои силы против Мавераннахра. Первое серьезное столкновение с самаркандским илек-ханом Рукн-ад-дином Махмуд-ханом закончилось у Ходжента победой войск Елюя Даши. Следующие три года илек-хан Махмуд воевал с карлуками

По-видимому, болорцы и карлуки Ясодхары принимали участие в военных действиях на стороне кара-киданей. При описании похода против Хотана Виттгофелем упоминаются си-ди(голубые, небесные ди) - жители Памира. В описании ибн ал-Асира, часть карлуков, напавших на Самарканд, пришла с Памира. По нашему мнению, это канджутские тюрки, направленные Ясодхарой в Мавераннахр. Таким образом, начиная с 1129 года все внимание Балурин-шахов приковано к истокам Окса. В 1141 году султан Санджар собрал громадную армию и бросил ее против Елюя Даши. На Катванской равнине между Самаркандом и Ходжентом решилась судьба Мавераннахра: Самарканд и Бухара перешли в руки гур-хана, а Хорезм стал их данником. Сельджуки откатились за Окс. Дальнейшая экспансия кара-киданей приостановилась после смерти в 1143 году Елюя Даши и малолетства его наследника Илии, крещеного по несторианскому обряду. Так, к северу от Гиндукуша неожидано возник прототип царства пресвитера Иоанна. Путь к нему из Болора пролегал через Памир, где к тому времени укрепилась секта исмаилитов.

Преследуемые Газневидами и Сельджуками мусульманские сектанты бежали в долины Памира, где их учение обрело почитателей среди горцев. Согласно памирской легенде, в долине Гунта в последние годы жизни укрывался крупнейший теоретик исмаилитов Джафар Садык. По-видимому, его синкретическое учение оказалось наиболее близким традиционной ментальности горцев. Уже не в первый раз в истории Старого Света этот горный регион становился убежищем или источником религиозного учения: митраизма, хинаяны, исмаилизма... Распространение последнего по Памиру и Гиндукушу связано с деятельностью певца, ученолго, писателя и проповедника Насира-и Хосроу (1004-1088 гг.). В автобиографии "Сафар-намэ" он рассказывает, что родился в Кабадиане в семье декхана и получил прекрасное образование. Абу Муин Насир ибн Хусроу ибн Харис к 11 годам выучил Коран наизусть и, будучи шиитом, получил прозвище "Алави", т.е. сторонник Али. Насир-и Хосроу был возмущен гонениями суннита Махмуда Газневи на еретиков и после встречи с "Горным Старцем" - Хассаном ибн-Сабахом стал его ярым почитателем. Этот видный деятель исмаилизма стал первым на путь сопротивления власти и основал секту ассасинов. Под влиянием последнего, в возрасте 43 лет Насир-и Хосроу совершил хаджж и посетил Каир. Там он встретил главного пира исмаилитов Мустансира Белла. После этой поездки Хосроу стал проповедовать исмаилизм. После неудачной проповеди учения в Хорасане он подвергся преследованием властей. С группой мюридов Насир-и Хосроу направился в Вахан, где его встретили враждебно горцы. Тогда он перебрался в Ишкашим, где четверть века прожил в Иомганской долине в южном Шугнане. Там он завоевал уважение местых жителей и стал их духовным вождем - пиром. Здесь он написал книги "Провиант путников" и "Гармония двух мудростей" и поэмы "Рушан-и намэ"("Книга света") и "Садат-и намэ"("Книга счастья").

Из Иомгана началось распространение исмаилизма по горам. Памирские горцы восприняли проповедь Насира-и Хосрова и к концу жизни он стал фактическим правителем гор - пиром. В их памяти запечатлены места, по которым проходил их духовный лидер и творил чудеса. Долины Бартанга, Шох-Дары, Гунта - вот основной район проповеднической деятельности Насира-и Хосрову. К моменту своей смерти этот неординарный религиозный деятель стал настолько популярен, что на его похороны прибыл сам правитель Бадахшана Малик Джогон Шо, который получил в наследство его книги Зодоль Мосфирин и Ваджиддин. Проповедью исмаилизма Насир-и Хосроу занимался не один. Так, в долине Боддом-Дары независимо от него действовал пир Фокмаммад, обучавшийся в Индии (по-видимому, в Мультане). Деятельность исмаилитских проповедников на Памире не встречала особого противодействия со стороны илек-ханов, ставки которых находились Мавераннахре и Фергане.

В конце XI века четыре дервиша-исмаилита, пришедших из Хорасана, обратили в свою веру Вахан, который несмотря на арабский разгром трехсотлетней давности и периодические набеги калашей сохранял свою веру. Видимо, это были мюриды Насира-и Хосрова, получившие поддержку илек-ханов. Им удалось обратить в свою веру ваханского шо Фархада. Заняв ключевые должности при дворе, исмаилитские пиры произвели государственный переворот: наследник престола Настур был отравлен и умер, а трон перешел к внуку Фархада Ходододу. Согласно памирской легенде, этот ребенок был результатом брака одного из дервишей-исмаилитов и дочери царя. Юный принц стал основателем первой мусульманской династии Вахана. Места захоронений первых пиров Вахана и Бадахшана - Куляб, Хуст, Кушан, указывают на широкие связи местных исмаилитов с единоверцами из Мавераннахра и Хорасана. Существовавшие культурные связи с этими центрами повлияли на дальнейшее развитие на Памире и Гиндукуше астрономии и математики, философии и литературы, зачинателем которой был легендарный Насир-и Хосроу. Наиболее полно они отражены в последнем точно датированном его произведении "Джами ал-хикматейн"(1069-70 гг.). Это сочинение написано в форме касыды для бадахшанского эмира и построено в виде диалога философа и исмаилита.

С утверждением сельджуков в Мавераннахре и Фергане в деятельности памирских пиров начался новый этап. Раздача султаном Санджаром в икта целых стран позволило креатурам исмаилитов сохранить под своим контролем Бадахшан и некоторые долины в Хазараджате. Ослабление Восточносельджукского султаната после поражения от кара-киданей в Катаванской степи сделало эти владения практически независимыми. Пленение султана Санджара в битве с огузами под Балхом сняла последние ограничения на открытую проповедь исмаилизма. В эти годы пиры переводят целые селения своих мюридов с Иранского нагорья на Памир. Такое переселение осуществил Ходжа Нуреддин, основавший селения Басид и Равмед в Рушанской долине. Тогда же у местных исмаилитов сформировалось две доктрины - внутренняя и внешняя, доступная для непосвященных. Последняя нашла свое отражение в особо ценимом памирцами "Слово пира". Хотя его авторство приписывают Насиру-и Хусрау, это сочинение было создано на век позже. Исмаилиты создали новую структуру власти, центром которой стали пиры - наследственные старейшины. Они стали продуктом наложения домусульманской традиции на практику ислама. Пир считался представителем аллаха на земле и его почитание являлось одной из важнейших религиозных обязанностей исмаилитов. Он выполнял функции арбитра в разрешении семейных, гражданских и духовных дел. Без одобрения пира горцы не решались ни на какое дело. Следующими в иерархии исмаилитов шли халифа, помощники пиров. Они назначались последними и играли ведущую роль в разъяснении пастве тех или иных обрядов и обязанностей. Низший разряд иерархии составляли муллы, к которым относились все грамотные горцы. Вместе с тем, памирские женщины обладали большими правами, чем жители остального исламского мира. Правоверные мусульмане считали Памир "царством матриархата".

С падением Газневидов исмаилиты стали вассалами Болор-шаха Ясодохары и султана Бамиана Фахра ад-дина Масуда Гури. Признавая их суверенитет они были абсолютно независимы во внутренних делах. За это они расплачивались горным хрусталем и гранатами Вахана, бадахшанскими лалами и лазуритом, цена на которые стала снижаться. Рост продаж привел к обесцениванию рубинов. Вскорее из них стали делать флакончики, баночки для мазей и кубки. В скором времени часть памирских копей оказалась заброшенной. Следом последовал отток горцев в более плодородные долины.

6. Падение наследников Багротама: реконструкция событий по легендам.

С очередным накатом мусульманского мира в Индию во внутренние долины Гиндукуша начинают переселяться многие жители Пенджаба и Афганистана. На конец XI века приходится переселение ряда ираноязычных племен в современном Кафиристане. Их столкновения с калашами подорвали военную мощь последних и способствовали завоеванию Свата Болором. Именно в этот период заканчивается расселение шин и начинается феодализация Болора. Постепенно, происходит "окняжение" долин Балтистана и Свата. Это происходит за счет выделения уделов ближайшим родственникам Балурин-шахов. Так, в Свате правит кузен Акаламангалы, в долине Кишанганги - Мандихары, а в Канджуте и Ронду - зятья Балурин-шахов. Практика выделения уделов ближайшим родственникам шаха стала нормой, а карлуки заняли важное место в армии. Их знать формировала новые аристократические роды и привнесла элементы шиизма в местные традиции и верования задолго до обращения основной массы горцев в мусульманскую веру. Знакомству с доктриной ислама способствовали частые межрелигиозные браки мельчавших правителей Гиндукуша. Раджи брали в жены дочерей мусульманских правителей Пенджаба. С ними приходили мусульманские проповедники и другие агенты религиозного влияния. Сыновья мусульманок, приходившие к власти благосклонно относились к вере своих матерей и постепенно поддавались обаянию суфизма. Обратные браки практически не совершались. Пришельцы благосклонно принимались родовой аристократией, поскольку были не связаны местными интересами. Соперничество вождей туземных племен и родов давало им возможность играть роль "мировых судей" в местных спорах. Наличие политического и военного опыта выдвигало иноземных "принцев" на роль военно-политических вождей, которые "справедливо" распределяли военную добычу и собранную дань среди местной элиты. Вместе с тем, незначительность свиты или ее полное отсутствие не делали пришельцев опасными для знати.

Первым таким правителем стал султан Доко, осевший со своим племенем в Свате и женившийся на дочери Балурин-шаха. Следующим местом появления мусульман стал балтистанский Шигар. Здесь появился персидский царевич ал-Азара, выдававшего себя за "персидского принца". Его появление в Шигаре можно датировать концом ХI века, эпохой правления Видьяхара Шахи в Болоре. По-видимому, ал-Азар(перс. "огонь") был выходцем из государства Караханидов, разгромленного Сельджуками между 1074 и 1089 году. Он бежал из Мавераннахра или Ферганы, и мог первоначально направляться через Яркенд в Северный Тибет - Шаншан в поисках убежища. На происхождение ал-Асара может указывать имя династии его потомков - Трахане, что может быть видоизмененным тюркским титулом таркан - князь. Это подтверждает версию связи беглеца с Караханидами, среди котоых подобные титулы были широко распространены. С другой стороны, определенный артикль "ал" перед его именем редко встречается у неарабских народов. Его наличие можно объяснить либо связью ал-Асара с арабами Мерва, либо, что более вероятно, знанием арабского языка, которое указывает на "высшее образование" героя легенды.

Анализируя различные источники, включая устную и историческую традиции, ал-Асар представляется иранизированым тюрком или арабом, который много путешествовал и имел классическое арабское образование, по роду деятельности купца или чиновника государства Караханидов. Его появление в "Шигаре" и женитьба на царице Хусе привели к существенным изменениям в обычаях государства - царица перестала "есть" мужей (по-видимому, отказалась от полиандрии). Для образованного авантюриста попавшего на переферию цивилизации - Балтистан, вполне естественным будет аристократизация своего происхождения. Имея представления об иранской и арабской традиции и культуре ал-Азар постарался представить себя в наиболее выгоном свете, что в изолированном Балтистане было довольно просто. Его обретенная жена - "царица Хуса" в легенде представляет собой собирательный образ правительниц тибетского происхождения от Гилгита до Нгарии, где укрылись потомки цэнпо. Интересно отметить созвучие имени Хусы с зороастрийским Хутаоса - распространенным тронным именем цариц огнепоклонников. Возможно, что в Шигаре господствовали зороастрицы. Дополнительным доказательством является чисто зороастрийское имя внука Хусы и ал-Азара героя легенд Гиндукуша "Джамшид". Появление ал-Азара хронологически совпадает с воцарении династии Амчахов в Шигаре. При нем жители Шигара постепенно перешли в ислам шиитского толка, который стал постепенно распространяться по всему Балтистану.

Сын ал-Асара и Хутаосы Азру (видоизмененное Асар) известен в шигарской генеалогии, приводимой Биддалфом с сылкой на генерала Канингхэма, под именем, более похожим на титул Чах-Тхам. В Гилгите Йетмаром была записана легенда о происхождении новой династии Трахане от китайской принцессы, невесты персидского принца, и потомка Сури (что по-индийски означает "солнце"). Она, по-видимому, имеет в своей основе зороастрийский миф о возникновении первой династии персидских царей, наложившийся на генеалогическое дерево Хусы, имевшей китайские ( через родство с тибетскими цэнпо) и индийские корни( в одном из княжеств долины Ганга в первом тысячелетии правила "Солнечная" династия). Другим источником "солнечного" происхождения может быть претензия ал-Асара на связь с правителями Гура из династии Сури -"солнца". Наличие связи Трахане с происхождением от "солнца"-Сури подтверждается прежним обычаем миров Хунзы вставать вместе с восходом солнца. Учитывая, что потомок Шамшера - основатель рода правителей Хунзы, по женской линии происходит от Шири Бадата, следует, что легенда о происхождении династии Трахане от Сури пришла в Гилгит вместе с Шамшером. Еще одной из среднеазиатских легенд, принесенная ал-Асаром является его происхождение от Искандера Двурогого. Об этом еще в 1891 году заявлял последний независимый тхам Хунзы английским офицерам.

Шигар в то время представлял собой уединенную долину, в которой добывалось россыпное золото. Это ставило его тхамов в более свободное положение от правителей Болора, которые все глубже лезли в омут индийской политики. В этих условиях своевременная уплата дани и поставка рекрутов обеспечивали полную автономию во внутренних делах княжества. Происхождение Азру от знатного иранского "принца" и связь через Хутаосу с династией прежних тхамов обеспечили полную поддержку подданых. Правление Азру в Шигаре было длительным: он застал правление трех Балурин-шахов: Джагадалы, Мандихары и Ясодхары. При нем проводилась внутренняя колонизация долины Шигара и сложилась значительная община шин. Стабильное внутриполитическое положение обеспечили Чах-тхаму преобладание в Балтистане. Ему удалось женить своего младшего сына Джамшида на внучке Мандихары Мио Чай, дочери воинственного принца Брахмадатты, вошедешего в легенды Болора под именем Шири Бадат.

Переход к активной внешней политике при Акаламангале поставил перед последними Балурин-шахами проблему создания мощной военно-экономической базы для дальнейшей экспансии. Раньше эта задача решалась двояким способом: принятием на военную службу раджпутов при Багротаме и карлуков при Тилитаме и внутренняя колонизация горых долин. О такой практике свидетельствует проникновение общин шин в Балтистан. Процесс внутренней колонизации Гилгита и Балтистана затянулся на несколько веков, но особенно интенсивным он стал в начале XI века, когда в верховья Инда широким потоком хлынули беженцы из Пенджаба. Следствием этого, явились повсеместное распространение языка шин в Восточном Дардистане и принятие правящей верхушкой Болора индуизма, о чем, кроме списка имен последних царей дардов из Кашмирской царской хроники, свидетельствуют этнографические изыскания и факт окончательного утверждения господства касты шин в долине Инда. Вместе с очевидным прогрессом появились негативные явления. С появлением тюрок и карлуков на службе Болор-шаха военная функция касты ешкун снизилась. Отодвинутый шиваизмом на задний план буддизм, оставался религией консервативно настроенных слоев населения Болора. С ним стали связываться "старые добрые времена" Шири Багротама. Назревал кризис власти: старые методы управления страной изжили сами себя.

Во главе буддистов стоял принц Брахмадатта, по-видимому, главный военачальник Болора и тесть Шамшера. По-видимому, он отличился во время войн в Мавераннахре и пользовался популярностью в армии, что было для придворной аристократией потенциальной угрозой. Гилгитские сказания указывают на формальную причину опалы Брахмадатты: принц был призван к ответу за конфискации корма для лошадей. Дворцовая камарилья воспользовалась этим предлогом, чтобы не допустить популярного в армии принца к трону. Политическая ситуация на границах страны позволяла дворцовому окружению мирно пользоваться прелестями власти. Военные круги это не устраивало: в Кашмире шла гражданская война и это вновь открывало возможности для военной экспансии на юг.

Со смертью Елюя Даши кара-кидани перестали представлять собой серьезную угрозу. С 1143 по 1151 и со 1161 по 1177 годы ими правили ханши-регентши, положение которых было непрочным. Личные владения гур-ханов охватывали Западную Джунгарию, где располагались обе ставки - Имиль и Баласагун. На этой территории кочевали 84500 кибиток. К югу от этой области до Окса и склонов Карокорума и Кунь-Луня располагались земли вассалов гур-хана, которые платили необременительные подати и посылали вспомогательные войска. Армия кара-киданей состояла из вольных отрядов. Их военачальники вызывали особую тревогу у гур-ханов. Поэтому Елюй Даши установил правило, по которому ни один из его военоначальников не имел права держать у себя на службе более ста всадников. Прекращение походов вызвало недовольство у честолюбивых полководцев гур-хана, которые стали покидать ставку малолетнего сына Елюя Илии. Так, на Монгольский Алтай откочевали найманы Инанч Бильгэ Буку-хана, окрещеного под именем Иоанна.

По-видимому, Ибрагим-шах также был одним из сподвижников Елюя Даши, оставшимся не у дел. Как из далекого Египта попал он на Алтай отдельная история. Возможно, он был послан Фатимидами в поисках союзника против Сельджуков и решил осесть в Средней Азии. Названия новых родов, пополнивших впоследствии аристократию Балтистана, были мурад, шатусен, гуча, чукут. По-видимому, все они были тюркского происхождения: мурад - это исламизированые огузы, шатусен происходят от шато, гуча - выходцы из Кучи, а чукут - пришедшие с Саян чики. После встречи с болорцами в Мавераннахре Ибрагим-шах решил перейти к ним на службу, поскольку новой большой войны к северу не предвиделось. Далекие города Кашмира и богатства Индии манили воинов гур-хана, и многие из них приняли предложение Брахмадатты, поступив на службу в его войска. Включение бывших кара-киданей резко усилило болорскую армию.

Несанкционированный прием Брахмадаттой на болорскую службу отряда Ибрагим-шаха стал причиной придворной интриги. Резкое увеличение иноземного контингента делало царевича опасным для придворной аристократии. Опираясь на верных солдат и буддийских монахов, принц сверг шаха и занял престол. Первым шагом узурпатора стало "поедание младенцев": уничтожение потенциальных соперников - претендентов на престол (здесь можно провести аналог с Вифлеемом). Кровавые репрессии против членов шахской семьи обеспечили страшную память среди местных жителей(вроде Ричарда III или Бориса Годунова).

Некоторые исследователи проводят аналогию между образом Шири Бадата и династией раджей Бенареса, представители которой занимались ритуальным людоедством. Это мало вероятно, поскольку ни до, ни после мы не встречаемся с подобными явлениями в горах Гиндукуша. Еще одним из источников легенды о злобности Шири Бадата стал рост эксплуатации и закабаление свободных общинников, выразившиеся в росте налогов и их прикреплении к определенным занятиям. Так, например, к эпохе его правления относится возникновение придворных поваров и пашенных барщинников в области Гилгита. Это стало частью комплексной реформы болорского общества, которую начал проводить новый шах, по образцу и подобию Саманидов. Индские легенды рассказывают, что Шири Бадат "пожирал у одной половины долины детей, а у другой - корм для лошадей: ядра грецкого ореха и зерно". То есть Шири Бадат заменил службу в ополчении рекрутской повинностью и поставками продовольствия. По сообщению Биддалфа, шах ввел сторожевую службу в котах и учредил должность надсмотрщиков, носивших тюркское название чербу. Это, по-видимому, привело к существенному ограничению традиционной власти вазиров и тарангфахов, из ведения которых был изъят сбор налогов. С этого момента сбор поземельной податиа перешел к ярфаху, а подымного и выпасного сборов - к вновь учрежденной должности казначея, обозначавшейся термином тюркского происхождения бару.

Для укрепления религиозной опоры своей власти новый Балурин-Шах принял титул Шири Бадата и предпринял попытку возродить буддизм, как господствующую религию Болора. С этими реформами связан наскальный рельеф Наупура. Укрепление позиций буддизма проводилось в ущерб индуизму, господствовавшему в высших кастах общества и вызвало серьезное недовольство среди них. Третьим элементом политики Шири Бадата стало назначение иноземцев в армию и на ключевые должности. Часть болорской конницы составляли мусульмане, генетически восходящие к карлукам. На границах страны были созданы "марки", которые достались наместникам, лично связанным с шахом. Так, Шири Бадат женил таджика Чил-гази(тадж. чил - родившийся во время холодов) на своей сестре Ячени(Jacheni - "великанша" на бурушаски), которым передал под охрану граничащую с исмаилитами долину Хунзы. Другая "марка" была создана на границе с Кашмиром в Асторе, где появилась местная династия. Важным политическим ходом стал брак дочери шаха с шигарском изгнанником третьем(младшем) сыне Азру(Асара) Шамшере(Джамшиде).

После смерти чах-тамаяШигара началась борьба между его наследниками за трон. Шамшер был изгнан двумя своими братьями и прибыл ко двору Балурин-шаха, который получил прекрасный повод для вмешательства в дела Амчахов. Женитьба на принцессе Мио Чай, получившей мусульманское имя Нур Бахш("дарованная светом") принесла Шамшеру восточные области Болора: Ронду, Харамош и Чамугарх. Вместе с состоявшим на службе Шири-Бадата отрядом Ибрагим-шаха Шамшер победил братьев и захватил власть над Шигаром.

Укрепившись внутри страны и поставив под контроль Балтистан, Шири Бадат начал проводить активную внешнюю политику. Свобода действий Болор-шаха обуславливалась хаосом, царившим в соседних землях. Последний великий сельджукский султан Санджар(1118-57 гг.) в начале XII века вмешался в дела престолонаследия газнийских султанов. Он воспользовался многочисленностью потомков Ибрахима и посадил на трон султана Бахрам-шаха(1118-52 гг.). Это стабилизировало трон Газневидов, но не обеспечило стабильности границ. Султан Гура Изз ад-дин Хусайн(1100-46 гг.) избавился от вассальной зависимости от Газни и постепенно прибрал к рукам многие их владения к северу от Сулеймановых гор. После поражения Санджара при Катване Бахрам-шах попытался вновь подчинить Гур. Он попытался использовать в своих интересах раздел наследия Хусайна между его многочисленными сыновьями. В 1148 году он казнил, прибывшего в Газни, Гурида Кутб ад-дина. Это стало поводом для ожесточенной войны.

Султан Гура Сайф ад-дин Сури(1146-49 гг.) прогнал Бахрама в Индию и захватил Газни. Зимой 1149 года, когда перевалы были закрыты снегом, его атаковало войско Газневидов. Сайф ад-дин Сури попал в плен и был повешен. Через полгода умер наследовавший ему брат Баха ад-дин Сам. За братьев отомстил третий брат Ала ад-дин Хусайн Джихан-суз(1150-61 гг.), который в трех сражениях разбил Бахрама и сравнял с землей Газни и Кабул. Окрыленной победой Гурид отказался платить дань сельджукам и напал на Герат. В 1152 году Санджар разбил Гурида и взял его в плен. 1153 год стал ключевым для судеб Азии - власть хорасанских сельджукидов пала под ударами огузов. Санджар попал в плен, Ала ад-дин Хусайн Джихан-суз оказался на свободе. В 1156 году Санджар бежал из плена и попытался собрать войско в Мерве для борьбы с огузами. Однако, эмиры плохо слушали старого султана. В апреле он в одиночестве умер, а его владения разделили хорезмийские Ануштегиниды и гератские Гуриды, которые повели упорную борьбу с наводнившими Хорасан кочевниками.

Пятый сын Изз ад-дина Фахр ад-дин(1145-63 гг.) обосновался в Бамиане. Он не вмешивался в войну своих братьев с Газневидами и Сельджуками, а тихо округлял свои владения за их счет. Он действовал в союзе с Шири-Бадатом. Союзники разделили между собой Памир. По сообщению ал-Джуздани, Фахр ад-дин владел Бамианом, Тохаристаном, Шугнаном и другими горными областями Памира и Гиндукуша до границ с Болором. Следовательно, влияние Шири Бадата распространялось на области Вахша(Бадахшана) и Саганиана(Чаганиана), занятых впоследствии сыном Фахр ад-дина. Шири Бадат стал последним "языческим" царем дардов, который вмешивался во внутренние дела Кашмира. Поддерживая одного из претендентов на престол, он вторгся в эту обширную долину, нои был разбит в 1160 году. Отсюда следует, что Хашматулла Хан в "Истории Гилгита", датируя годы правления Шири Бадата 1080-120 гг., а годы правления Шамшера 1120-60 гг. немного ошибся. Учитывая призрачность таких датировок, можно предположить, что правление Бадата и Шамшера приходиться на 1149-65 гг.

Отказ от созыва ополчения ешкун и поддержка буддийского духовенства обеспечили поддержку реформ Шири Бадата. Однако, он не учел, что социально-экономические и этно-конфессиональные условия в Болоре и Мавераннахре различны. В скором времени выявились негативные аспекты его реформ. Лишение ешкун военной функции, обложение их и шина податью, привели к снижению авторитета каст и утере ими части привилегий. Следует отметить, что в то время уплата налогов рассматривалась как показатель состояния зависимости и несвободы. Буддийская реставрация дала повод к недовольству касты шин, в основном, индуистов. Создание постоянной армии способствовало возникновению новой военной знати, конкурирующей с роно. К этому добавилась религиозная оппозиция индуистов, а буддисты были недовольны заигрыванием шаха с мусульманми. К ним присоединились купцы Гилгита, желавшие зарабатывать на проходе караванов из Туркестана в Индию, а не финансировать бесконечные походы воинственного шаха. Все это привело к широкой оппозиции режиму Шири Бадата. К 1160 году его единственной надежной опорой стала армия. Ее поражение в Кашмире показало непрочность его трона.

Возвратившись с остатками войска, Шири Бадат вплотную столкнулся с оппозицией, которая шагнула далеко за пределы его дворца после объявления нового рекрутского набора. Придворная знать начала готовить заговор с целью передачи шахского трона его внуку, единственному законному претенденту на шахский трон. Малолетний принц и его родители были тесно связаны со двором и стали бы послушными марионетками в руках придворных. По-видимому, Шири Бадат узнал о заговоре и необдуманно приказал убить внука, который "исчез". Согласно официальной версии, малыша удалось спасти.

После этого Шамшер и его жена окончательно перешли в лагерь заговорщиков. Они поддняли на восстание жителей Гилгита, которые захватившили дворец. Шири Бадата бежал на запад, в Канджут, где можно было рассчитывать на поддержку. В Пунъяле он упал с лошади и умер. Оппозиция всячески старалась очернить память этого незаурядного правителя Болора: такое часто происходит с неудачливыми реформаторами. Именно так выглядит русский царь Петр I в cказаниях старообрядцев. Тем не менее память о нем, как о могучем правителе, сохранилась на переферии: в XIX веке патанские правители Кашмира и Свата принимали титул "Бад (ат)-шаха", чтобы подчеркнуть преемственность власти и собственное могущество. Только вмешательство британских властей заставило правителей Свата изменить его на "вали".

Бегство и смерть Балурин-шаха привели к вакууму власти в Гилгита, которым воспользовался его зять, опираясь на отряд Ибрахим-шаха. Поскольку все наследники престола были уничтожены Шри Бадатом, Шамшер оказался реальным претендентом на престол. Женитьба на Мио Чай обеспечила видимость законного наследования власти. Благодаря этому Шамшер мог рассчитывать на поддержку роно Гилгита, которые в правление Шири Бадата оказались полностью оттеснены от власти. В приходе к власти миролюбивого правителя были заинтересованы купцы и реальные хозяева среднеазиатской торговли - уртаки. Прекращение военных походов делало безопасной кратчайшую дорогу из страны кара-киданей в долину Инда. Недовольные снижением своего статуса шин и ешкун надеялись на отмену реформы Бадата. В то же время новая служилая знать рассчитывала на сохранение своих позиций, поскольку Шамшер сам происходил из их среды. Таким образом, каждая из местных фракций рассчитывала, что чужак на престоле попадет под ее влияние. Внутриполитическое положение Болора осложнилось восстание на Памире.

Пиры и их мюриды заложили фундамент не только для дальнейшей победы исмаилизма в Бадахшане, но и пытались распространить его на соседние земли. После поражения Санджара исмаилиты попытались расширить район своих проповедей на юг и восток. Пять памирских пиров во главе с Шо Кунбар Офтоби прошли из Хорасана через Вахан и Сарыкол в Кашгар. Там они были враждебно встречены местным правителем и вернулись на Памир. Со смертью Шири Бадата исмаилиты посчитали момент удобным для отделения от Болора. Одна из памирских легенд рассказывает, что два брата из Хорасана Надир Шо и Султан Шо прибыли из Хорасана в верховья Шох-Дары и построили две крепости в окрестностях кишлака Джавшангоз. По инициативе Ходжи Нуреддина возникла военное формирование, предназначенное на искоренения язычников в горах. Памирские легенды рассказывают о мифологическом отряде "сорок всадников" с горы Мустаг-Ата, который защищал местных исмаилитов. Они нанесли свой первый удар по крепости Кафир-кала, где правил зороастрийский князь Лола Сидхун. Вскорее в долине Бартанга у Басида была уничтожена еще одна крепость огнепоклонников.

Шамшер оказался не в состоянии развязать клубок внешних и внутренних проблем. Сев на трон тестя, он приобрел только видимость его величия. Для обретения реальной власти новый шах должен был найти опору. Отмена набора рекрутского набора и военной подати были популистским шагом, целью которого было погасить волнения гилгитцев. Это сильно ослабило армию перед походом против исмаилитов. Изолируя потенциальных конкурентов, придворная клика не допустила назначения командующим Ибрагим-шаха, тесно связанного с Шамшером. Его отряд был отправлен в Балтистан. Болорская армия двинулась на запад. Не будучи уверенным в своих силах, Шамшер обратился за помощью к бамианскому султану сыну Фахр ад-дина Шамс ад-дину Мухаммаду(1163-1192 гг.) за помощью. Его войско напало на исмаилитов с запада и, согласно сообщению Джуздани, заняло Вахш, Чаганиан и ряд районов к северу от Аму-Дарьи( в т.ч. Язгулем).

В обмен на помощь против исмаилитов Шамс ад-дин потребовал от Шамшера обращения в ислам. Вскоре через Сват в Болор прибыли шесть сейидов, которые стали проповедовать шиитское учение в Болоре. Они оказались образованными и знающими проповедниками и опирались на поддержку мусульманской купеческой общины. Внедрение шиитского учения создало серьезную конкуренцию религиозной монополии рода кахат, представлявших жреческую гильдию Болора. Возможно, они имели родственные связи с династией Багротама и могли претендовать на трон. Пользуясь неоспоримым влиянием среди роно и шина, они составили могущественную оппозицию новому правителю.

На короткую государственную деятельность Шамшера наложилась личная трагедия. Его жена не могла пережить гибели ( или исчезновения) ребенка и винила во всем мужа. Согласно гилгитской легенде, доведенный до сумашествия собственной женой Шамшер покончил собой. Официальная версия скорее всего скрыла действительность: правитель был убит во время дворцового заговора, а вина за его смерть была возложена на его жену, которая была этим дискредетирована. Надо полагать, что главными инициаторами переворота были кахаты, установившие что-то вроде регентства. Прикрываясь Мио Чай, кахаты попытались взять управление страной в свои руки. Это стало сигналом к распаду Болора.

Первым выступил против регентов в защиту династических интересов своей жены Чил-гази. Он получил поддержку тхамов буришков и поднял восстание в Канджуте. Болорская армия, действовашая против исмаилитов, оказалась отрезанной и развалилась. После этого в долину Читрала спустились исмаилиты, захватившие Мастудж. Чил-гази и Ячени заключили с ними военный союз. Таким образом, они обезопасили свои владения от нападения с севера и запада. С востока долина Хунзы защищена непроходимыми горами, а южный вход в нее представляет естественную крепость. К югу от него располагались союзные чифдомы буришков. Через владения Чил-гази и Ячени и их союзников проходила караванная тропа из Ташкургана в Сват. Доходы от прохода купцов и поддержка исмаилитов дали прочную основу образовавшемуся княжеству.

Поражение болорской армии на Памире вызвало вторжение в Хазару войск Газневида Хусрау-малика Тадж ад-даулы(1160-86 гг.). Опасаясь его нападения, правитель Свата признал сюзеренитет Шамс ад-дина. Главным следствием междусобицы стало окончательное отпадение Балтистана, куда был отправлен Ибрахим-шах со своими кара-киданями. После самоубийства Шамшера в Шигаре стал править его племянник Хомугло-тхам. Его поддержали многие местные кланы. Не обладая достаточными силами, чтобы его изгнать, Ибрахим-шах укрепился в Скарду. Опираясь на своих воинов, он решил себе выкроить княжество в Балтистане, ресурсы которого он оценил помогая Шамшеру вернуть отцовское княжество. Он наладил дружеские связи с окрестными вождями и выработал четкую программу действий. Пришедшие с ним кара-кидани влились в ряды местной военной аристократии, образовав кланы мурад, шатусен, гуча и чукут, и тем самым завершили формирование общества балти. Захватив власть, Ибрахим-шах присвоил собственность Балурин-шахов и их родственников. Он ликвидировали должность и муктаа ярфаха, распределив его обязанности между своими офицерами -вазирами, создавшими собственную замкнутую касту среди балти. Власть новой династии в Скарду была черезвычайно устойчива: за первые четыреста лет страной правили только десять правителей. Длительность пребывания каждого из потомков Ибрахим-шаха на троне повышала устойчивость центральной власти и способствовала стабильности Балтистана.

Для того, чтобы избавиться от притязаний Болор-шахов и окончательно прервать с ними связь, наследник Ибрахим-шаха Истак Сингх признал сюзеренитет Лхасы и получил титул Магпон, что соответствовало на местном наречии первоначальному значению германского титула "герцог", превратившийся потом в название династии. Его примеру последовал Хомугло-тхам, который также. Постепенно династия Магпон из Скарду усилилась настолько, что их владения поглотили соседние долины. Последними из них (Ронду и Харамош) были получены в результате династического брака в начале XIV века. Со временем, в Асторе и долине Кишанганги осели боковые ветви потомков Ибрагим-шаха. Через четыре века династии Магпон удалось объединить почти весь Балтистан за исключением Шигара. Задолго до своего политического объединения Балтистан обрел религиозное единство и стал полностью шиитским.

В скором времени регенты контролировали только центральные районы Болора. Династии, правившие в долинах Кишанганги и Асторе, как и селения Кухистана еще признавали власть правителей Гилгита. Такую же позицию заняли общины Кухистана. Сын и единственный наследник Шамшера Малик(арабск. "владыка, царь"), согласно официальной легенде, был еще при жизни деда вывезен родителями из страны и спрятан от убийц. После смерти матери он был призван на престол пятью посланцами мусульман Гилгита, возможно, теми же самыми сейидами. В легенде о Малике, присутствует фактор о чудесном спасении. Согласно одной из легенд, наследник Шамшера родился с врожденным дефектом ноги - "копытом", и был спрятан от деда Шри Бадата, "пожиравшего младенцев". Возможно, что врожденное уродство лишало его прав на престол. Более резонно предположить, что истинный наследник Шамшера погиб во время дворцового переворота. Наличие сходного с пропавшим принцем дефекта позволило Малику занять его место. Опираясь на мусульманскую общину, он после многолетней борьбы с узурпаторами утвердился на престоле. Следствием этих событий стало изменение титула правителя страны, выразившееся в включении в тронное имя арабского термина "малик" - царь.

Фабула легенды о приходе к власти Малика отражает официальную версию новой династии и перекликается с раджпутскими сказаниями и лишний раз подтверждает культурные связи между элитой Болора и средневековой Индией. Раджпутские хроники полны историй о подобных случаях рождения наследников. Мать младенца, спасаясь от каких-то могущественных врагов, передавала наследника за пределы родного дома в целях безопасности. Когда ребенок подрастал, он становился знаменем борьбы одной из придворных партий в борьбе за восстановление утраченого трона. При хронологической привязке событий, можно считать, что утверждение династии Трахане произошло около 1175 года. Таким образом, ослабление социальной базы власти Балурин-шахов в середине XII века привело к перевороту Шамшера и принятию ислама.

ГЛАВА 5. ЭПОХА МОНГОЛОВ.

Будь монголы племенем ангелов, они не стали бы лучше.

Даже выбитое на золоте имя их внушает отвращение.

Бабур, 1530 г.

Настоящая глава рассматривает историю Гиндукуша в период господства династий Трахане и Раиса-шахов. Этим правителям несмотря на все внешние перепетии удалось сохранить независимость, хотя на этот период пришлось монгольское завоевание и походы Тамерлана. В это время происходит постепенное перемещение политического центра Болора на запад и окончательно складывается развитое феодальное государство, удачно приспособленное к геополитическими условиям Гиндукуша. В этот период происходит окончательная исламизация горцев (за исключением Кафиристана и калашей) и включение дардов в систему мусульманских государств Срединной Азии. Обе династии способствовали значительному прогрессу социальной организации дардов и заложили основу для дальнейших реформ, проведенных потомками Хромого Тимура.

1. Смутное время 1170-1180: обращение в ислам.

Переворот Шамшера привел к появлению в Гилгите общины шиитов. Оно было обусловлено предыдущей инфильтрацией мусульманских проповедников и искателей приключений в болорское общество. Однако, последующие события показали, что, несмотря на жестокую конфронтацию среди верхов, утверждение новой религии вызвало серьезное противодействие среди традиционалистов. Нарастание противоречий в правящей верхушке Болора вело к затяжной гражданской войне: под угрозой оказалась судьба наследия Багротама. Только мир на рубежах позволял стране сохранять свою территориальную целостность. Спокойствие границ Болора определялось резким ослаблением соседей Дардистана - Сельджуков, Карахинидов и Газневидов. Кашмир, где только что закончилась гражданская война, тоже не представлял серьезной внешней угрозы.

На время правления Шамс ад-дин Мухаммада приходится "чудесное возвращение" Малика на престол Болора. Обладая незначительными ресурсами регенты даже не смогли удовлетворить аппетиты своих сторонников, что почти сразу породило оппозицию. Попытки выгнать Чил-гази из труднодоступного Канджута оканчились фиаско, и его оставили в покое. Поражения и отпадение окраин вели к усилению податного гнета, что вызывало недовольство торговцев. Вскорее среди регентов начались разногласия и их режим, преследуя разнородные интересы кахат, роно, шин и ешкун, стал быстро непопулярен. Постепенно клан кахат монополизировал власть. До смерти Нур Бакш установленный ими режим сохранял легитимность в глазах периферийных вождей. После ее смерти правящая клика, за спиной которых стояли кахаты, не была заинтересована уступать власть осевшим в Канджуте наследникам, ориентировавшихся на исмаилитов. Вместе с тем, претендент на трон Болора, зять Бадата Чил-гази не обладал достаточными силами для захвата столицы.

Открытый приход кахат к власти вызвал серьезное недовольство среди населения Болора. Пока кахаты защищали интересы прямой наследницы Бадата их диктат терпели, но когда этот предлог исчез начала поднимать голову оппозиция. Узурпация привела к открытому отпадению княжеств Кишанганги и Астор. Вскорее "самоизолировались" и другие долины. Кахаты могли полностью использовать только ресурсы долин Багрота и Гилгита, которые направили на подчинение соседних долин. По-видимому, они сохранили налогообложение и рекрутские наборы Шири Бадата. Вскорее их карательные отряды восстановили контроль над Пуньялом, Харамошем, Чамугархом, Ронду и Чиласом. На очереди были Тангир и Дарел.

Шиитская община Болора была еще недостаточно сильна, чтобы играть самостоятельную роль, но ее влияние среди жителей долины Инда постепенно росло. Наблюдая оппозиционные настроения среди болорцев, они решили использовать ситуацию. Пять гилгитских шиитов отправились на поиск "наследника Шамшера". Его "нашли" очень быстро при дворе мусульманского правителя, который дал новоявленному претенденту "половину" своих гулямов. Этим владетелем был султан Бамиана. Шамс ад-дин Мухаммад был заинтересован провести на болорский трон своего ставленника. Это ему развязывало руки против исмаилитов Памира. Был ли Малик действительно сыном и наследником Шамшера и Нур Бахш или этот талантливый самозванец использовал стандартный раджпутский сценарий не имеет существенного значения для истории. Захват им власти означал окончательную победу ислама в Болоре.

Формирование войска Малика шло по старым газневидским принципам: к бамианским гулямам примкнули газии, целью которых стал захват добычи у неверных. С этим войском, состоявшим исключительно из мусульман, Малик двинулся в Тангир, которому угрожало войско кахат. Здесь он пополнил войско отрядом местных конных и пеших ешкун. По дороге в Дарел претендент столкнулся с отрядом кахат, который легко разбил. После победы к Малику присоединились ополчения ешкун Дарела, состоявшее из трех пеших отрядов. После победы в награду за поддержку значительная часть каст этих двух долин получила более высокий статус и были включены в касту шина. Об этом свидетельствуют местные легенды этих долин, собранные Йетмаром.

С пополненой армией Малик вторгся в Чилас, где был встречен войском противника. После двух нерешительных сражений он был вынужден отступить из долины Инда. Воспользовавшись пассивностью традиционалистов, армия претендента прошла через перевал Зхазхайгли в Пунъял. Здесь он встретился с отрядами своих союзников(несколько отрядов лучников и копейщиков, посланных Чил-гази и Ячени). С этими силами Малик двинулся на Гилгит, куда вскорее подошло войско кахат. Накануне решающего сражения на сторону Малика перешла часть роно со своей свитой. Скорее всего это была часть роно, не принявшей участие в отстранении Шамшера от престола. После кровопролитного сражения армия кахат была почти полностью истреблена, и Гилгит был занят победоносным претендентом. Возможно, религиозный пыл гази был столь велик, что произошло поголовное истребление пленных.

Следующим шагом Малика стало уничтожение кахат - носителей "старины". Как выше уже отмечалось, они происходили из буришков, и выполняли роль жреческой гильдии и являлись хранителями генеалогий на протяжении многих столетий. Для самозванца уничтожение родовой памяти знати было более важной задачей, чем религиозная монополия клана. Гилгитская легенда рассказывает о пятилетнем неурожае в Болоре, начавшимся после уничтожения кахат. Это былое не природным явлением или военным опустошением, а акцией "гражданского неповиновения" шин. Именно эта каста была тесно связана с индуизмом, владела излишками зерна и была недовольна политикой исламизации На пятый год своего правления новый Балурин-шах был вынужден пойти на попятную и отменил гонения на кахат. К этому времени остались только шесть представителей этого рода: Дирам с четырьмя сыновьями и его брат Массинга. В обмен на прощение кахаты были вынуждены были признать права Малика на престол. Этот компромисс был закреплен женитьбой сына Дирама на сестре Малика Родственники Дирама составили новый род роно - дирам-хел, его брат Массинга получил под свою опеку Багрот, а его сыновья осели в Кухистане, Ясине, Гилгите и Хунзе.

Можно выделить несколько причин заключения компромисса. Главной причиной стало осознание кахатами бесперспективности дальнейшей борьбы за власть. Опираясь на помощь султана Бамиана, узурпатор обладал военными силами, которые его противники не могли одолеть, а рядовые участники конфликта стали тяготиться затянувшейся безрезультатной борьбой. Из-за нее стало растати недовольство среди податных слоев населения. В этих условиях укрывшиеся в долинах Канджута Ячени и Чил-гази стали представлять для Малика большую опасность, чем оставшиеся в живых кахаты. После битвы под Гилгитом их отряды вернулись в Канджут. Оттуда Ячени и Чил-гази наблюдали за избиением кахат и неповиновении шина. Это противостояние только усиливало их шансы в борьбе за власть. Претенденты стали склоняться в пользу кахат, которые открыто доказывали самозванство Малика. По-видимому, Ячени имела свяь с Дирамом и оказывала ему поддержку. Готовясь к борьбе за трон, правители Канджута заручились поддержкой исмаилитов. Об этом стало известно Дираму. Перспектива объединения сил претендентов с памирскими горцами пугала Малика, покровитель которого двадцать лет безуспешно воевал с ними.

Компромисс с Дирамом для имевшего сомнительные права на трон Малика, давал возможность укрепить власть среди традиционных каст, используя авторитет кахат. Следующей его задачей стало уничтожение претендентов. Кахате, выступающему в легендах буришков под именем "могучего волшебника", удалось лишить "ведьму Ячени" ее волшебной силы. По-видимому, Дирам убедил буришков Канджута в легитимности Малика. Поверив его слову, тхамы сложили оружие перед "природным властителем". Так, с помощью Дирама войско Малика проникло в долину Хунзы. В распоряжении претендентов оставались только шин, колонизировавшие долину, и воины Чил-гази. Используя доверительные отношения с Ячени, лукавый кахата обманул ее и Чил-гази, уговорив их сложить оружие. Следующим шагом Малика стало жестокое показательное убийство претендентов на престол: распятие Ячени и Чил-гази на выходе из главного ущелья Хунзы. Их приверженцы были обращены в низшую касту, но и поныне сохранили память о том, что пришли сюда правителями земель.

Власть над всеми тремя селениями Канджута Малик передал своему шурину - сыну Дирама. Этим он восстановил болорскую традицию "окняжения" долин. В результате этого брака возник правящий клан Хунзы - Дирамитинг. Его основатель, первый тхам Канджута был по женской линии внуком Шамшера (линия Хусы-цэнпо, Александра Македонского, Сури и т.д.) и Мийо Чай (линия Шири Багротама), а по мужской - внуком Дирама, происходящего из древней знати буришков. Новый правитель Хунзы получил титул "канджути", который до него носил Чил-гази. Передача власти в Хунзе явилась последним шагом, закрепляющим компромисс Малика и кахатами, побежденными, но сохранившими свое влияние в обществе.

После захвата Канджута Малик больше не нуждался в услугах Дирама и решил избавиться от опасного и влиятельного союзника, главного хранителя генеалогии рода Багротама. Согласно легендам буришков, "великий волшебник" был казнен вместе с Ячени и ее мужем, чтобы "не позволить их злым духам мешать людям долины". Жестокость и вероломство этого убийства должны были показать всем оппозиционным силам Болора, в первую очередь кахатам, опасность сопротивления новому шаху. Показательная казнь хранителя шахской идеологии предупреждала "воскрешение" других претендентов из династии Багротама. Таким образом, Малик становился единственным прямым потомком Шри Багротама по линии дочери Шири Бадата Мийо Чай, легитимность которого была подтверждена. Это лишало оппозицию возможности консолидации под знаменем династии.

События, связанные с узурпацией Малика, можно датировать 80-ми годами XII века. Посадив Малика на трон Болора, Шамс ад-дин и его сын Баха ад-дин Сам(1192-1206 гг.) обеспечили себе крепкий тыл. "Сорок всадников" исмаилитов были прикованы к долине Мастуджа, охраняя владения исмаилитов от набегов калашей и не мешали их территориальной экспансии к северу от Аму-Дарьи. Благодаря этому, Баха смог в 1198 году овладеть Балхом.

2. Династия Трахане: смена традиции.

В 1186 году гурский султанМухаммад Муиз-ад-дин(1173-1206 гг.) взял Лахор, положив конец династии Газневидов. В 1187 году Махмуд Гури начал наступление на верховья Ганга, где столкнулся с войсками Притхвираджа III Чаухана, правителя Аджмера и Дели. В 1191 году гулямы Гурида были разбиты под Тараином и отступили в Пенджаб. Однако, в следующем году собравший новое войско Махмуд взял реванш на том же поле битвы. Перед сражением на его стороне оказался ряд местных феодалов, которые благодаря этому сохранили свои владения и положение. Так, чаудхри Барана Аджаипал Ланба, приняв ислам, получил фирман Махмуда, подтвержавший его права на область Баран(Буландшахр). После победы в его руках оказалась вся Северная Индия, включая Дели, Аджмер и Ханси. Завоевания Мухаммеда Гури в Индии скорее показывают военную отсталость тактики раджпутов, а не какие-либо выдающиеся способности основателя Делийского султаната. Основой побед его войска стало использование больших масс конных лучников, давно применявшихся в сражениях Срединной Азии. Еще через два года гуридский полководец Кутб-ад-дин занял Бенарес, где наместником был назначен ихтия Мухаммад Бахтияр Хильджи.

Дальнейшие походы Кутб-ад-дина привели к захвату Гуджарата, Канауджа, Бадауна и Калинги. В это время ихтия завоевал Магдаху: Бихар и Бенгалию после чего направился на север, где потерпел поражение в предгорьях Гималаев. К началу XIII века у ног Махмуда, ставшего незадолго до этого султаном Гура, лежала вся Северная Индия. Болор и Сват, расположенные северо-западнее района боевых действий, выступали младшими партнерами султана Гура. Главным объектом их нападений стал Кашмир, окруженный после падения Чауханов со всех сторон мусульманскими владениями.

Тем временем, на севере ситуация резко изменилась. Ануштегиниды почувствовали себя достаточно сильными, чтобы начать войну с кара-киданями. В 1172 году войско хорезм-шаха иль-Арслана потерпело поражение. За трон Хорезма между братьями Текешем(1172-200 гг.) и Султан-шахом(1172-93 гг.) разразилась война за трон. В нее вмешались кара-кидани, которыми правил с 1178 года гур-хан Джулха(Георгий). Являясь внуком Елюй Даши, он получил в наследство лоскутное государство, в котором причудливо сочетались разные религии и народы. Первые тридцать лет правления его внутренняя политика заключалась в успешном балансированиии между мусульманами с одной стороны и несторианами и буддистами с другой. До 1208 года гур-хан ладил с мусульманской общиной, но после того, как хорезм-шах перестал платить дань, отношение к ней изменилось. На внешней арене он в 1198 году столкнул постепенно набиравшее силу государство хорезм-шахов с султанами Гура.

Кипчаки Ала-ад-дин Мухаммеда II(1200-20 гг.) и каракидани в 1204 году разбили гулямов Мухаммада Гури в битве при Андхое. Эта неудача заставила его уйти в Пенджаб. По свидетельству, хронистов султан все время думал только о мести кара-киданям. Менее чем за два года он подавил восстание раджпутов и двинулся против племени гакхаров(по-видимому,кхо). Главной целью похода были владения памирских исмаилитов в истоках Аму-Дарьи. В союзе с султаном действовал и Болор. Кхо были покорены, а Мастудж взят. Армия завоевателя двинулась на Памир. Подчинение этого стратегически важного района позволил его двоюродному племяннику Бахе сосредоточить все свои силы для обороны Балха, а самому Мухаммаду нанести удар по Баласагуну. 13 марта 1206 года во время наведения переправы через Аму-Дарью султан был убит исмаилитами. Его смерть привела к прекращению похода.

Новый султан Махмуд Гийяс ад-дин(1206-12 гг.) пытался удержать владения Гуридов, но не смог сладить со своими военачальниками и воевать с хорезм-шахом одновременно. В 1206 году пал Герат. Это привело к распаду владений гератских Гуридов на несколько отдельных владений. Сильнейшим из них оказался Делийский султанат Кутб-ад-дина Айбека. В Пенджабе укрепился Насир-уд-дин Кубачи, а Кабул попал в руки другого гуляма Гуридов Тадж-ад-дина Йулдуза. Эти государственные образования, возникшие в процессе мусульманского завоевания, стали инструментами, обеспечивающими интересы пришлой феодальной верхушки. Им противостояли не только широкие слои населения, но и местные феодалы-индусы, которых завоеватели лишили доходов и привилегий.

Султан Бамиана Бахи оказался осажден войсками хорезм-шаха в Балхе и погиб во время его падения. Его сын Джелал ад-дин Али(1206-17 гг.) признал себя вассалом хорезм-шаха и сдал ему крепости Термез и Андхой. Гибель двух гуридских султанов и резкое ослабление их государств в 1206 году позволило Балурин-шаху восстановить западные границы. Не теряли времени и исмаилиты. Оставив Болор в покое, они очистили Памир и Бадахшан от бамианцев. После ухода Махмуда Гийяс ад-дина с Памира долины кхо и Мастудж оказались занятыми болорскими гарнизонами. Через год хорезм-шах перестал платить дань Джулхе и занял Мавераннахр, города которого открыли ворота своим единоверцам. Но войско кара-киданей было еще сильно: в 1209 году Ала-ад-дин Мухаммед был разбит и даже попал в плен, из которого ему удалось бежать. Миролюбивый Чжулха попробовал решить дело миром и послал своего приближенного Туши. Однако, стража хорезм-шаха изрубила его прямо во время приема. Мир стал невозможен.

В следующем году в Иламышской степи войска хорезм-шаха разбили армию гур-хана. Вслед за этим последовали мятежи в столичном Баласагуне и Хотане, провозгласивших своим сюзереном Мухаммеда. Восставшие рассчитывали на то, что после поражения у гур-хана не будет сил для захвата их городов. Джулха привлек на службу найманскую орду во главе с наследником Даян-хана Кучлуком. Гур-хан женил его на своей дочери и вынужденно разрешил собрать собственное войско. С его помощью Кучлук овладел столицей тестя после пятнадцатидневной осады. Гур-хан въехал в Баласагун и жестоко наказал его жителей. После этой победы найманский хан стал фаворитом стареющего гур-хана и сделался признанным лидером партии войны. Новая армия кара-киданей выступила в поход на Мавераннахр.

Джулха после провала политики дружбы с мусульманами стал непопулярен среди кочевников-несториан и горожан-буддистов. Удача вскружила найманскому принцу голову, и он решил захватить трон. Воспользовавшись тем, что главное войско кара-киданей осаждает Самарканда, отряды Кучлука неожиданно захватили Узген, где находилась казна его тестя. После падения города он попытался захватить в плен самого гур-хана, но это ему не удалось. Джулха послал к нему двух послов, предлагая мир и прощение, но мятежный зять прилюдно убил их. В XII веке такие поступки государей были в порядке вещей, они лишь показывали их контрагентам, что компромисс невозможен Даже "опора ислама" хорезм-шах Мухаммед дважды зверски убивал посланников. Гурхан отозвал свои войска из Мавераннахра и вразбил зятя в районе Манаса. Потеряв половину войска, Кучлук отступил на юг, но был настигнут и вновь разбит у озера Баланкуль. Войска гур-хана оттеснили его к малому Кара-кулю(к северу от Таш-Кургана) и вновь разбили его. Там, найманский хан потерял обоз и узгенские сокровища. После битвы гибель Кучлука казалась неминуемой, но тут неожиданно на помощь мятежнику пришли памирские исмаилиты.

Их пиры уже давно наблюдали за событиями к северу от гор и вновь решили воспользоваться ситуацией для расширения своих владений. Прекрасно осведомленные о состоянии войск гур-хана, деливших узгенские сокровища, исмаилиты прислали "сорок всадников" на усиление поредевших отрядов Кучлука. Они настояли на немедленном нападении на лагерь кара-киданей, расположившихся у горы Мустаг-Ата. Ночью войско найманского царевича неожиданно атаковало лагерь противника. Потерпев поражение, гур-хан ушел в Кашгар. Победа после тяжелого поражения сделала Кучлука в глазах склонных к мистицизму простых кочевников великим волшебником. Эти события сохранились в памирских легендах о Муста-Ате, "сорока всадниках" и богатыре Авличе. Сам Кучлук вошел в их легенды под именем Хаджи. Согласно памирской версии событий, главную роль в их привлечении сыграл приближенный найманского принца Чум-Каркошо, погибший во время ночной атаки от удара в спину. Это было расценено "сорока всадниками" как предательство, и они покинули войско Кучлука после захвата Кашгара.

Пока шла война между тестем и зятем, войска хорезм-шаха подошли к Баласагуну и стали угрожать основным кочевьям киданей. В этих условиях пассивный Джулха не мог восстановить гибнущую державу, и взоры военоначальников и знати кара-киданей обратились к Кучлуку, который проявил себя неплохим полководцем. В 1211 году между противниками был достигнут компромисс, согласно которого Джулху сохранял все атрибуты власти, но реальным правителем гибнущей державы становился Кучлук. Энергичный найманский принц оправдал возложенные на него надежды: войска хорезм-шаха были отброшены в Мавераннахр, где в 1212 году разразилось большое восстание последнего караханида Усмана. Многие отпавшие вассалы кара-киданей вновь стали платить дань. Армия Кучлука захватила Хотан, где на мусульман обрушились жестокии репрессии. Под страхом смерти им было приказано перейти в христианство или буддизм. Так, пробовавший возражать победителю имам Мухаммед-и Хотани был распят на дверях своего медресе.

Начиная со времен Елюя Даши эти мусульманские правители пользовались широкой автономией в вопросах внутренней политики и религии. Роль наместников гур-хана сводилась лишь к регулярной отсылке необременительной дани с этих городов-княжеств и представления интересов центрального правительства. Жестокая расправа с Хотаном вызвала обратный эффект среди них: она спровоцировала переход уйгурского идикута Барчука, правителя Алмалыка Бузара, ханов карлуков Арслан-хана и Кадар-мелика в подчинение Чингиз-хану, кровавая звезда которого взошла на востоке. В 1211 году они оказались на берегах Керулена. Правитель Альмалыка получил в жены внучку кагана, карлукский хан - девицу из его рода, а идикуту была обещана дочь Чингиз-хана. Заключая "союзы мира и родства", династические браки, монгольский каган установил тесные связи с мусульманскими лидерами тюркских ханств. Занятый подчинением Кашгарии и защитой Семиречья фактический правитель кара-киданей копил силы для реванша на востоке.

В 1213 году умер Джулха и Кучлук без препятствий стал гур-ханом. Его активная политическая программа более удовлетворяла интересы войска и знати, чем пассивно-выжидательная позиция его тестя. После коронации произошло изменение религиозной ориентации Кучлука: под влиянием своей второй жены он открыто стал поклоняться "странным" богам. Это вполне мог быть буддизм или тибетская "черная вера". Согласно сообщению Рашида ад-Дина, Кучлук, по мнению найманов, обладал такой властью над дивами и пери, что выдаивал из них молоко и готовил из него кумыс. К этому времени царевич полностью прервал свои контакты с исмаилитами.

Будучи удачливым полководцем, найманский принц, которого причуда судьбы вознесла на чужой трон, оказался плохим политиком и переоценил свои силы. Воспользовавшись тем, что монголы увязли в Китае, он начал свое правление с карательных походов против ранее отпавших карлуков и уйгуров. Во время этого похода он разрешил своим воинам преследовать мусульман, которых поголовно считал изменниками. Во время одной из таких кампаний произошло вторжение кара-киданей на Памир. Согласно легенде, отряды гурхана дошли до джавшангозских крепостей и сожгли их. База отряда "сорока всадников" был уничтожена. Памирский сказ о богатыре Авличе с озера Каракуль является легендарным отражением этих событий. Здесь под разбойниками каракчи, разорившими его замок, выступают кара-кидани. Женой Авлича становится китаянка, что указывает на прежнюю его связь с двором Кучлука. После этого исмаилиты Памира и Бадахшана оказались бессильны и подчинились своему бывшему союзнику.

Узнав о захвате Памира и Бадахшана Кучлуком, хорезм-шах Мухаммад посчитал это изменой последнего бамианского Гурида. В 1217 году он внезапно занял Бамиан и приказал убить Джелал ад-дина. Владения Гурида были присоединены к Хорезму, а его усиленное язгулемцами войско послано в верховья Бартанга. В ответ на это пиры Памира приняли "футуву" багдадского халифа ан-Насира о сплочении сил ислама против неверных. Главным из них был объявлен хорезм-шах Мухаммед, который оспаривал у правителя Багдада власть над Ираком. По просьбе халифа несторианский патриарх Багдада направил царю Давиду, как называли на христиане Кучлука, послов с просьбой напасть с востока на Хорезм. Однако, после захвата Памира интересы гурхана полностью сосредоточились в Джунгарии.

Зять Кутб-ад-дина Айбека, тюрок-ильбари Шамс-уд-дин Илтутмыш появился в долине Инда как союзник хорезм-шаха. За три года он завоевал княжество гуляма Гуридов Кубачи в Пенджабе. В 1216 году его армия разгромила войско бывшего правителя Кабула Тадж-ад-дина Йулдуза при Тараине. что позволило хорезм-шаху больше не беспокоится за границу с Индией. После победы Шамс-уд-Дин Илтутмыш повернул на юг и занял Северную Индию до реки Нарабды. С развитием военной техники и ростом городов, отдельные крупные феодалы уже не могли предпринимать на свой страх и риск захватнические, грабительские походы, приносившие новые территориальные приобретения и богатую добычу, отдельные феодалы не могли предпринимать на свой страх и риск. Ведение таких войн и сопротивление, оказываемое местным населением и феодалами чужеземцам, неизбежно порождало стремление к консолидации среди пришельцев и поддержке ими централистской политики Илтумыша. Укреплению Делийского султаната способствовала немало и внешнеполитическая обстановка: угроза вторжения в Северную Индию сначала войск хорезм-шаха, а затем монголов.

Деля остатки владений Гуридов, хорезм-шах и Илтумыш постоянно отвлекались на другие завоения. Благодаря этому, в 1217 году Балурин-шахам удалось восстановить сюзеренитет над Нижним Сватом и вновь овладеть Хазарой. Они попытались подчинить и Балтистан, но правители Шигара и Скарду оказались под защитой царей Лхасы. Война с Тибетом была опасным предприятием, поэтому преемники Малика направили свою экспансию в долину Инда и Памир, разорванные на мелкие владения.

Поход на Багдад, битва с сыном Чингис-хана Джучи на Иргизе и умиротворение Мавераннахра отвлекли Мухаммеда от восточных дел. Кучлук, считая, что монгольская армия надолго завязла у тангутов, осадил Алмалык, защитой которого руководила внучка Чингис-хана. Ей на помощь было послано два тумена под командованием нойона Джэбэ. К ним присоединились уйгуры, карлуки и отряд из Алмалыка во главе с Согнак-тегином.Превосходно осведомленный о ситуации во владениях гурхана от перешедших на его сторону уйгуров, монгольский полководец объявил "чтобы каждый человек придерживался своей веры и хранил бы в религии путь своих предков"". Этот манифест вызвал повсеместное восстание мусульман против кара-киданей. Они стали избивать гарнизоны Кучлука, как только к их городам приближались монгольские отряды. Войска Джебэ не грабили жителей и восстанавливали в мечетях публичные богослужения. Проезжая по селениям, они закупали провиант и фураж и требовали сведения о местонахождении гур-хана. Неудивительно, что после драгонад Кучлука их приход расценивался как божье избавление. Политика Чингис-хана во владениях кара-киданей полностью оправдала себя: тюрки и уйгуры добровольно признали сюзеренитет монгольского кагана, а города без боя открыли им ворота.

Кучлук бежал на крайний юго-запад владений кара-киданей. Он рассчитывал собрать в Сарыколе новое войско. Однако, в условиях всеобщего восстания многие кидани бросили его и присоединились к войскам монголов. Вскорее их набралось столько, что был составлен отдельный тумен. Несмотря на то, что во всех городах государства кара-киданей были размещены монгольские гарнизоны, Джучи привел в Сарыкол три тумена конницы, из которых два были составлены из кара-киданей и тюрок. Войско Кучлука смело встретило эту армию у Мустаг-Аты, но потерпело поражение. Согласно легенде, последний гурхан кара-киданей бежал с поля битвы только с одним трубачом. Так погиб прототип царства "пресвитера Иоанна", помощи от которого тщетно ожидали крестоносцы...

Рассчитывая укрыться в Бадахшане, найманский принц направился вглубь Памира, где собрались остатки его разбитых отрядов. Тут Кучлук решил попытать счастья и дал новое сражение монголам в Аличурской долине. Он был вновь разбит и с полусотней всадников прижат к берегам озера Яшилкуль. Принц спасся только благодаря стойкости своих дружинников. В канун 1218 года монгольские войска появились у северных границ Болора. Инициаторами этого похода были мусульманские союзники Джэбе из Хотана и Кашгара, много потерпевшие от бесчинств горцев сторонников последнего гурхана. Благодаря связям с Хотаном и Кашгаром Балурин-шаху удалось добиться дружбы Джебэ, обеспечив проход его отрядов через горы. С этих пор гиндукушские овринги стали использоваться монголами как кратчайший путь из Мавераннахра через Вахан и из Турфана через Сарыкол в Пенджаб.

Потеряв дружину у Яшикуля, Кучлук не надеялся одержать победу над монголами. Он пытался найти убежище в какой-нибудь из горных крепостей, но ворота их были закрыты. Путь на запад перекрыли язгулемцы, хозяйничавшие в долине Бартанга. Тогда Кучлук направился в Бадахшан. Имея надежных проводников и союзника Джебэ двинулся на Памир. Его отряды дошли до Бартанга, где недавно побывали отряды хорезм-шаха, пытавшиеся перехватить Кучлука на пути в Бадахшан. Другой отряд Джебэ сжег восстановленные исмаилитами крепости в районе Джавшангоза. Вскорее Джучи появился на границах Бадахшана. Опасаясь монгольского вторжения, его шах выдал беглеца Джебэ. Монгольский полководец приказал казнить последнего найманского хана. Согласно памирской легенде, голова его была отправлена Чингис-хану, а тело отправлено к его близким в Кашгар и похоронено возле Хазрат-Алана. Выдача Кучлука не спасла Бадахшан от прихода монголов. По сообщению Рашид-ад-дина, монголы здесь "получили огромную добычу, состоявшую из наличных денег и драгоценных камней". Часть из них украсила ставку Потрясателя вселенной. С тех пор бадахшанский лазурит вошел в моду при отделке дворцов Чингизидов.

Подчинение Памира открыло монголам путь из Джунгарии в Северную Индию. Оно усилило враждебность хорезм-шаха, который начал готовить вторжение в Восточный Туркестан. Мухаммед установил торговую блокаду западной границы монгольской империи. Уничтожение в Отраре каравана и казнь посла вызвали широкомасштабное вторжение зимой 1218-1219 года. Военные действия открыл Джебэ, который по приказу "потрясателя вселенной" с двумя туменами перешел через памирские перевалы Кызыл-Арт и Терек-Даван. В начале 1219 года его войско спустилось в Фергану, где сразу начались столкновения с армией хорезм-шаха. После безрезультатного сражения монгольский полководец отступил на соединение с главной армией в район Таласа, где присоединился к старшему сыну Чингис-хана Джучи. Подкормив лошаде, старший сын Чингис-хана Джучи вместе с Джебэ двинулся с двумя туменами в Фергану, где занял Коканд. Здесь к монголам подошло подкрепление в 5000 сабель. Диверсия Джучи и Джебэ отвлекла основные силы полевой армии Мухаммеда от среднего течения Сыр-Дарьи, которую осенью пересекли основные силы Чингис-хана. Воспользовавшись распылением сил противника монгольская конница наводнила Мавераннахр. Результат столкновения был для многих неясен: все помнили ничейный результат битвы на Иргизе. Многие беки следили за развитием событий для того, чтобы присоединиться к сильнейшему и поживиться за счет проигравшего.

Тем временем, армия Джучи надолго застряла под Ходжентом, героически оборонявшимся полководцем хорезм-шаха Тимуром-меликом. Еще до осады города старший Чингизид отправил свой авангард во главе с Джэбе через горы на юг. Его отряд прошел, уклоняясь на юг, через Памирское плато и появился в верховьях Аму-Дарьи. Появление монголов в низовьях Пянджа, угрожая отрезать армии хорезм-шаха в Мавераннахре от Хорасана. Главная армия монголов во главе с Чингис-ханом скрытно перешла Кызыл Кумов и оказалась под стенами Бухары и Самарканда. Расчеты мелких хищников на затяжную войну не оправдались - уже в апреле 1220 года оба города пали и организованное сопротивление войск хорезм-шаха в Мавераннахре прекратилось. Сам Мухаммед бежал и укрылся на острове Абескунского(Каспийского) моря Ашур-Ада. В декабре того же года "второй Искандер", как его именовали льстивые царедворцы, скончался в шатре прокаженного. Его трон перешел к сыну Джелаль-ад-дину. Тем временем, главная ставка Чингис-хана распложилась у Термеза. Здесь был распущен уйгурский тумен, навербованый во время войны с Кучлуком, но тюркские отряды остались на монгольской службе. Уход уйгур был обусловлен необходимостью усилить гарнизоны на тангутской границе, а им на замену были призваны туркмены. В поисках хорезм-шаха на запад отправляются со своими туменами два лучших монгольских полководца - Джэбе и Субедей. Часть сил монголов была направлена на подчинение Бадахшана. На четыре месяца их продвижение было задержано обороной крепости Мансуркух. После ее падения летом 1221 года весь район таликанских гор оказался в руках Чингиз-хана.

Новый хорезм-шах оказался более решительным и энергичным, чем его отец. После побед у Нисы и Кандагара Джелаль-ад-дин обосновался в Газни, где начал создавать новую армию. Очередное поражение монгольского отряда у крепости Валиан заставило Чингис-хана послать против энергичного султана три тумена конницы во главе с верховным судьей монголов(гурдерийн дзаргучи) Шиги-Хутукту. Эта армия встретилась с мусульманами у Первана, близ истока притока Кабула Лугара(недалеко от Бамиана) и потерпела поражение. Известие о победе Джелаль-ад-дина вызвало восстание многих городов Хорасана. Однако, эффект от перванской победы был ослаблен тем, что военоначальники хорезм-шаха перессорились из-за добычи. Поэтому Чингис-хану удалось беспрепятственно перевалить через Гиндукуш и осадить Бамиан. Осенью монголы заняли Газну, а их авангард атаковал Джелаль-ад-дина у Гардиза, но был разбит 23 ноября 1221 года. 9 декабря на берегах Инда состоялось решительное сражение между главными силами Чингис-хана и последним хорезм-шахом. Сражение было упорным и для победы "потрясателю вселенной" пришлось ввести в бой свою личную гвардию -"тысячу багатуров". Мусульмане потерпели поражение, но султан и его полководец Тимур-Мелик с 4000 воинов смогли спастись. Они укрылись в бывших владениях Кубачи, отошедших к отцу султана при разделе наследства Гуридов. Этой победой монголов завершилось покорение государства хорезм-шахов. Следом последовал захват Лахора и Мультана.

Лето 1222 года Чингис-хан провел на южных склонах Гиндукуша. Длительное пребывание главной монгольской армии в этом районе имело своей целью полный захват проходов из Индии в Мавераннахр. Чингис-хан опасался энергичного и талантливого султана, который мог собрать большую армию среди местных мусульман и вторгнуться в Трансоксиану. Этот возможный маневр Джелаль-ад-дина мог быть перехвачен только маневром монгольской конницы из Мавераннахра через Бадахшан. Поэтому Чингис-хан поручил своим тысячникам подчинить всех правителей Гиндукуша. Пока войска захватывали горные крепости, посланцы кагана вступили в переговоры с делийским султаном. Их целью стала политическая изоляция Джелаль-ад-Дина в долине Инда. Действительно, Илтутмыш, в памяти которого было свежо вторжение Йилдыза, не поддержал сына своего союзника. Только зимой каган прибыл в район Самарканда, оставив в долине Инда двух своих полководцев Бала и Дурбая.

После стремительного прорыва Джебэ в Бадахшан исмаилиты повели себя лояльно по отношению к завоевателям. Они искали у них защиту от набегов суннитов - сторонников Джелаль-ад-Дина, разрушавших их поселения, а также обезопасили себя от экспансии Болора. Вскорее на западе Гиндукуша появился постоянный гарнизон монгольского войска - тысяча, размещенная в окрестностях Газни и Бамиана. Так было положено начало Хазараджату. Вассальные монголам владения получили широкую автономию. Однако, на них распространилась система государственной организации и комплектования войск. Так, совершенно неожиданно в составе вспомогательных монгольских контингентов оказались памирские исмаилиты и кафиры, буришки и шина.

Балурин-шахами в долине Мастуджа была построена сеть крепостей, и с, примерно, 1230 года сюда была перенесена ставка династов Трахане. С этого момента начинается покорение калашей в долинах Читрала и Кунара, растянувшийся на несколько веков Перенос политического центра Болора из Гилгита на западную границу имеет много аналогов в истории. Он определялся не столько военной ситуацией - театром военных действий против исмаилитов и калашей-кафиров, сколько отсутствием застывших традиций и обычаев на вновь завоеванных территориях. Поэтому вполне понятно желание Малика и его преемников уйти от закостеневшей старины. Высшие касты в долине Гилгита и верховьях Инда использовали устоявшийся веками порядок для ограничения власти правителей Болора. Во вновь присоединенных долинах Балурин-шахи создавали базу собственной экономической независимости - домен(хасс) и лены-икта для своих сподвижников из различных каст и земель, обеспеченные крестьянами-райатами из кхо. Покоренное население верхних долин Читрала довольно быстро было инкорпорировано в состав Болора. Именно вожди камов кхо представляли собой низовую ячейку государственной системы шахов из династии Трахане. Это определялось не только уровнем общественного развития общества кхо, но и деятельностью проповедников ислама, идеологически подготовивших базу для завоевания. Там, где пропоганда учения пророка терпела неудачу, завоевателям оказывалось мощное сопротивление.

3.Монгольские тиски.

В последние годы жизни Чингис-хана на территории Пенджаба действовали отряды монгольских нойонов Бала и Дурбая. При молчаливой поддержке делийского султана они преследовали Джелаль-ад-дина по всему среднему течению Инда, отсекая от проходов в Мавераннахр. Во время кампаний 1222-1225 годов они взяли Мультан, Лахор и Пешавар. Падение последнего заставило хорезм-шаха отойти вглубь Индии, где немногочисленные отряды были разбиты войсками Илтутмыша при Тараине. Его войско, по словам Фахр-и Мудаб-бира, состояло из "тюрок, хильджей, гуров и хорасанцев". Другой историк того времени, Минхадж уд-Дин Джузджани, рассказывал, что "военачальники и мулук ва бендэган(вассалы султанского двора) были все тюрками чистой крови и таджиками знатного присхождения". Из 25 маликов Илтумыша 16 были тюрками, из которых шестеро были выходцами из Дешт-и Кипчак, а двое - из Кара-кидая. Так, потенциальные противники монголов уничтожали друг друга. Преследуя противника делийский султан, скоординировал свои действия с монголами и оттеснил его в низовья Инда. Оттуда Джелаль-ад-Дин бежал на запад в Ирак и более не возвращался, а часть его войск поступила на службу Илтумышу. Тем временем, Бала и Дурбай были отозваны на север распоряжением Чингис-хана. По-видимому, делийский султан и монгольский каган соблюдали условия заключенного ранее соглашения, направленного против Джелаль-ад-дина. Отступая с территории Пенджаба и нынешнего Хазараджата, монголы, по свидетельству Рашид-ад-дина, Хафиз-и Абру и Джуздани, отовсюду выводили свои гарнизоны. Воспользовавшись вакуумом власти, Илтутмыш подчинил своей власти бывшие владения Кубачи. Страх порожденный походами Чингисхана, писал историк Зия уд-Дин Барани, заставил многих эмиров, маликов и вазиров сплотиться вокруг трона делийского султана. После ухода монголов на северной границе Делийского султана установился непродолжительный мир.

Со смертью Илтутмыша в 1236 году началась смута чихильгани, затянувшаяся на пять лет. Сорок командиров отрядов гулямов делийского султана, носивших титул малик шамси, делили на куски его наследие. В условиях монголо-делийского противостояния Болор, не обладавший значительными военными ресурсами и раздираемый соперничеством могущественных родов, не представлял собой какой-либо военно-политической силы и, как и за пять веков до этого, оказался разменной монетой двух империй. После смерти Угедея его сын Кашин получил улус в Памире и Тянь-Шане. Ему наследовал его сын Хайду. Вместе с Кашином на восточный Памир перекочевали и выделенные ему лашкары, набранные среди кочевых племен Тянь-Шаня. От этого монгольского термина произошло местное прозвание памирских киргизов - ляхкары. Монгольские правители в разместили свои гарнизоны в долинах Бартанга, где восстановили крепость огнепоклонников у Басида, и Шох-Дары, "королевского ущелья". Здесь, в районе кишлака Джавшангоз они заняли прежние крепости исмаилитов. В долине Пянджа монгольскими отрядами были заняты Калай-Вамар, Калай-Хумб и Калай-Хусейн.

По-видимому, Болор тоже вошел в удел Кашина на правах вассала. К этому времени тхамы буришей и роно, поставившие под свой контроль камы у кхо и ромы у восточных дардов, полностью узурпируют местную власть в долинах Гиндукуша. Их автономия часто граничит с независимостью, и роль потомков Малика сводится к арбитражу и выработке компромисной политической линии, удовлетворяющей интересы могущественнейших феодальных кланов, а также организации набегов на Кашмир. Основные внешнеполитические интересы самих Балурин-шахов лежали на юге - в долине Инда: правители из династии Трахани старались овладеть хотя бы частью караванного пути из Кабула в Дели и поэтому ввязывались в междоусобцу маликов шамси.

В Пенджабе мир сохранялся до 1241 года, когда монгольский полководец Бахадур Таир взял Лахор. В этом походе принял участие и Балурин-шах, который при помощи монгольских сабель решил расширить свои владения. Он восстановил свой сюзеренитет над Сватом и занял Хазару. Новое вторжение монголов в Индию произошло в 1246 году, когда их полководец Мангутах взял Уч и Мультан. При великом хане Мункэ на границе Индии появились первые военные поселенцы, предки хазарейцев. Внешняя Опасность заставила объединиться маликов шамси объединиться. Они признали младшего сына Илтутмыша Насир-ад-дина Мухаммеда султаном. Главную роль при дворе играл его зять Улуг-хан Гийяс-ад-дин Балбан. Он с войском выступил в Пенджаб и быстро ликвидировал монгольские завоевания. Один из походов был направленпротив "царя дардов", которым, по-видимому, был правнук Малика. Во время этой кампании, Болор потерял Хазару и Нижний Сват. Основной целью похода Балбана было обеспечение своего правого фланга в столкновении с монголами. Однако, на протяжении двух последующих десятилетий северо-западная граница была постоянным очагом напряжения. Некоторые малики шамси переходили на службу к монголам, военные поселения которых были пополнены Хулагу. Так, правитель Мультана Кашлу-хан признал власть ильхана. Вслед за этим на сторону монголов перешел правитель Лахора. Только после восхождения на престол Балбану удалось восстановить северную границу султаната. Гийяс-ад-дин передал власть над Пенджабом своему двоюродному брату Шер-хану Сункару, который успешно отражал монголов. После его смерти Пенджаб достался наследнику Балабана Мухаммед-хану. Правителям пришлось постоянно воевать с непокорными феодалами Верхнего Пенджаба.

Поражение Болор-шаха в Пенджабе и потеря Нижнего Свата заставили его искать новый объект территоральной экспансии. В середине XIII века шестой шах Болора Мирза-хан вторгся в земли кхо. Он разбил и подчинил их кланы закончив формирование территории Позднего Болора. Победа была закреплена женитьбой шаха на дочери одного из вождей. Завоевание привело к инкорпорации в кастовое общество шина самодовлеющих общин кхо - "ром", аналогов шотландских кланов. Их наличие долгое время позволяло стабилизировать социальные отношения в рамках одной долины или территории, но не давало возможности консолидировать общество на пути поступательного развития. Подчинение ром центральной власти вызвало оппозицию ее вождей. Согласно сведениям Биддалфа, Мирза-хан был отравлен собственной женой, мстившей за гибель на поле сражения ее семерых братьев

В 1241 году сын Угедея Годан вторгся на Тибет. Через триннадцать лет монголы захватили эту страну, разделив его 18 областей на 13 туменов. На протяжении целого десятилетия после этого тибетцы сопротивлялись завоевателям: еще в 1263 году области Дамба, Рабдан и Цзанлха были независимы. Походы ильхана Хулагу(1256-65), привели к созданию на Ближнем и Среднем Востоке монгольского удела. 1 января 1256 года большая монгольская армия перешла Аму-Дарью и двинулась на юг. Иранские крепости ассасинов, представлявших низаритскую ветвь исмаилизма, пали без особого сопротивления, а. семьсот наиболее авторитетных исмаилитов были казнены по приказу хана. После этого многие уцелевшие низариты перебрались на Памир и в Индию. В 1262 году Хулагу столкнулся с золотоордынским ханом Берке и потерпел поражение. После этого от него отделились тумены Кули и Тутара под предводительством эмира Никудера( правильнее Тэкудер). Они ушли в Хорасан, а оттуда в долины Памира и Гиндукуша. В 1270 году Никудер был разбит чагатидом Бораком под Гератом и был вынужден укрыться в горах Гиндукуша..

Родившийся после смерти отца Трахан( ок.1255-1300 гг.) был потомком Малика в седьмом колене. Его регенты оказались в сложном положении. Кланы кхо лишь формально признавали зависимость от шаха. Запас земель в коренных землях Болора был исчерпан, а восточные территории утеряны. Вокруг Болора сомкнулись владения Чингизидов. Проводимая ими политика поощрения караванной торговли привела к окончательному упадку маршрута через горы. Теперь караван от Ханбалыка до Лахора шел по землям одного государя под охраной его пайцзыю Крюк в несколько переходов не окупал риска перехода через горы. Таким образом, основание мировой Монгольской империи привело к тому, что для владельцев уртаков отпала необходимость в караванном пути через Болор. Вследствие этого во второй половине ХIII века внешняя торговля Болора пришла в полный упадок. Страна не могла предложить своим контрагентам какие-либо ценные товары. Шерсть и шкуры животных обменивались на сахар, чай, красители, шитье., наследники Малика резко сократили вывоз драгоценных камней и металлов. Многие копи были истощены, а другие отошли к другим правителям( изумруды Свата и золото Шигара). Наследники Малика были не в силах использовать опыт прежней династии и мобилизовать массы крамин для увеличения добычи. Все указывает на то, что лишившись такого важного ресурса, как доступ к "престижным товарам", шахи Болора потеряли экономические рычаги управления страной и самоизолировалось от внешних и внутренних проблем. Этой политике следовали и регенты Трахана. До его совершеннолетия их политика свелась к арбитражу интересов различных кланов и каст и лавированию между могущественными соседями.

Последнюю четверть XIII века Трахан самостоятельно управлял Болором. В годы его правления были проведены важные административно-финансовые реформы. Их значение было столь велико, что династии, формально основанной Шамшером, было присвоено имя восьмого его потомка - Трахане. В годы его правления относится стабилизация общественного строя Болора и его новый экономический расцвет. Ему способствовал ряд факторов. Улус Кашина просуществовал до конца ХIII века. После смерти последнего его правителя Болор лишился сюзерена и обрел независимость, что позволило провести налоговую и административную реформу.

Если сравнивать налоги Болора, установленные Траханом, с фискальной системой его соседей, то легко обнаружить их близкую связь с ирано-саманидской моделью. Ее ведение явилось компромиссом между монархом и знатью Болора, осознавшими необходимость точного разделения земельной ренты. Основным налогом становится поземельный аналог ушра - кудкул, составлявший десятую часть урожая. Помимо него с владельцев домов собирали налог на выпас(ганонимари) и забой скота, с шелкопрядов - чуши пуртай, с хлопкоткачей - баетчшо патчи, с виноделов - реху и джачай тони. Кроме этих сборов были введены пошлины: торговая (масул), мельничная(ньюри шайри) и брачная (гаре толу). Охотники обязаны были отдавать голову и заднюю часть каждого убитого животного. Еще одним источником доходов шаха стала фиксированная подать с золотоносных долин ра-и-диллики. Она была равной 137,5 багалу и восходила к "серебрянному сбору" тибетцев. Все эти налоги и сборы существовали, по-видимому, до Трахана. Однако, традиция приписывает их фиксацию именно этому шаху.

Вместе с налоговой системой трансформируется система управления. Шах Трахан ввел ряд новых должностей. Прежние должности в его правление обретали новые функциии. Помимо потомственных министров - визирей, ключевыми сотрудниками шахской администрации становятся ярфах и бару. Это были единственные чиновники шахской администрации, которые получали жалование зерном(по шесть харваров - верблюжьих въюков). Первый из них стал выполнять роль управляющего доменами шаха и сборщика кудкула. При сборе последнего ярфах имел исключительные полномочия: в его деятельность не могли вмешиваться другие чиновники. Бару был казначеем шаха и контролировал все остальные поступления правителя. В каждый округ страны назначался пожизненный управляющий - вазир. Им мог быть только представитель каст роно, шина или ешкун. Следующим по важности в гражданской администрации был тарангфах - назначаемый шахом староста. Он выполнял административные функции в коте и заведовал ирригацией его полей. Как правило, трангфахом назначался вождь наиболее сильного клана поселения. Чербу, его помощник, выполнял полицейские функции. Должности вазира, тарангфаха и ярфаха существовали в Болоре со времен Багротама. Должности бару и чербу были введены под влиянием тюрок в эпоху Бадата. Члены шахской администрации не получали жалования, а собирали часть налогов в свою пользу. Чербу получали часть брачной пошлины и сбора за забой скота. Тарангфахи получали ткань с хлопкоткачей и часть брачных сборов, а также откупали от военной службы трех ополченцев своей деревни. Вазиры также имели долю в брачных сборах и откупали по одному ополченцу из каждого подчиненного им кота. Из всех чиновников администрации только вазиры получили полный налоговый иммунитет. Кроме того, они в дополнение к своим вотчинам получали муктаа - по три участка (махми) земли.

Вместе с иммунитетом и распределением налогов между феодалами разного уровня возникло зависимое крестьянство. Биддалф описывает домен гилгитского правителя - жалкие остатки наследия Малика. В него входит около трех десятков потомственных зависимых крестьян из касты крамин, называемых вайрече, и четыре семьи наследственных придворных поваров. Каждому вазиру выделялось по четыре семьи пашенных крестьян и один домашний слуга. Тарангфахи имели три пашенных семьи, а ярфах - четыре в Гилгите и по одной в каждом коте, где располагались вотчины его правителя. Каждая семья пашенных крестьян должна была давать упряжку волов для обработки земель своего сеньора. По желанию последнего, барщина могла быть заменена уплатой одного багалу золотого песка. В каждом коте существовала еще одна повинность - сторожевая служба, которую выполняли помощники чербу - зейту. Они, как бы, занимали промежуточную ступень между феодальными чиновниками и зависимыми крестьянами, поскольку служили чербу только год. При этом зейту получали с остальных дворов кота по 12 фунтов зерна, которое распределялось поровну между ними. По-видимому, первые вайрече, прикрепленные к конкретным владельцам появились в правление Шри Бадата.

Административная реформа Трахана позволили военной знати сохранить свой статус. До этого на качественный и количественный состав военных сильно влияло наличие престижных товаров необходимых для поддержания их статуса. С реформой функции военных расширились, и они начали выполнять фискальные и полицейские функции. За свою службу они получили муктаа или джагиры с крестьянами. При Трахане произошло слияние гражданской и военной знати в сословие служилых феодалов. Этому процессу сильно мешали клановые и кастовые различия, в частности, узурпация роно вазирата. Доступ ко всем остальным должностям был открыт кастам шин и ешкун. Единственным способом пополнения рядов служилой аристократии было приглашение на шахскую службу родовитых иноземцев и включение их в высшие касты. Для их привлечения шах нуждался в ресурсе - должностях и землях. Они могли появиться только в условиях территориальной экспансии. Другой проблемой было отсутствие у шаха обученного военного контингента наподобие гулямов.

4. Распад Болора.

С переселением орды чагатайского царевича Никудера в западный Гиндукуш военные силы улуса ильханов у Сулеймановых гор резко возросли. Натолкнувшись на сопротивление мамлюков при продвижении в Сирию, они обратили свой взор на Индию. В 1286 году армия Абаки взяла Мультан. Во время осады города погиб наследник султана Балбана Мухаммед. С наступлением жары монголы ушли, оставив в Пенджабе отряд Тимур-хана. Против него в следующем году был направлен полководец делийского султана Мухаммед Бакбак. Он разбил Тимур-хана и очистил Пенджаб от монголов. После смерти Балбана чехарда правителей на делийском престоле не дала возможности Бакбаку закрепить свой успех. В ходе междоусобной борьбы за власть партии шамси и балбани, он был отзван. В 1290 году трон Дели захватил иктадар Бараны Джелал ад-дин из клана тюрок-хильджи. Через два года ему пришлось отразить вторжение 15 туменов монголов во главе с хулагуидом Абдуллой. Многие монгольские военачальники и их воины попали в плен и остались в Индии. Местом их поселения стал Гийяспур в окрестностях столицы. Через несколько лет часть из них вернулась в Мавераннахр, так как им не подходил местный климат. Одержав победу, новый правитель Дели не вел активных завоеваний, обеспокоенный слухами о новом монгольском вторжении. Однако, оно не последовало из-за очередной династической неурядицы. Этим воспользовался один из индийских маликов Гази Малик, который смог закрепиться в Пенджабе. Он формально признал себя вассалом делийского султана.

В 1296 году Джелал ад-дина сверг его зять Ала ад-дин(1296-1316 гг.), который приступил к присоединению отпавших окраин. Он активизировал свою политику и к северу от Инда, где встретил нового противника - монголов Чагатайского улуса. Их первый поход в Индию состоялся в 1297-98 годах. В нем приняли участие 10 туменов, котрые смогли дойти только до Лахора. Победа осталась за Маликом-Гази. После смерти Трахан его сын Су-Малик I под впечатлением побед Хильджи решил переориентироваться на Дели. Со времен Малика династия Трахане поддерживала политические и культурные связи с шиитами Индии. Установив дружественные отношения с Гази Маликом и его сюзереном, Болор-шах совершил фатальную политическую ошибку. Союз оказался бесплодным - он не помог восстановить транзит товаров через Болор и ввел его в конфронтацию с монголами Чагатайского улуса, претендовавшими на наследие Кашина.

Хан чагатайского улуса Дува понимал значение перевалов Восточного Гиндукуша в новой кампании. Против Болора была направлена карательная экспедиция из Бадахшана. Поход возглавил его шах-исмаилит, известный в местных легендах под именем Тадж-Могула. Другой целью этого похода стал возврат бывшего исмаилитского владения в Мастудже. Тадж-Могул вторгся в западную часть Болора, где натолкнулся на ожесточенное сопротивление кланов кхо. Их поселения подверглись разорению, но это дало возможность Болор-шаху укрепить перевалы и не допустить монголов к столице. Балурин-шах был вынужден признать сюзеренитет монголов, но сохранил свой трон. В 1298 году в походе на Дели участвовали уже 20 монгольских туменов. Они были остановлены в предместьях города. Основной причиной поражения была война сюзерена Дувы Хайду с Хубилаем за трон великого хана, отвлекавшая значительную часть его сил. В 1301 году последний одержал решительную победу на Южном Алтае над союзниками.

Этим решил воспользоваться Су-Малик I, который в том же году совершил опустошительный набег на Бадахшан. Можно предположить, что кроме подвластных Балурин-шаху кхо, сильно пострадавших от похода Тадж-Могула, в набеге участвовали вассальные отряды калашей-кафиров. Несмотря на алтайское поражение, в том же году монголы неожиданно вторглись в Болор ччерез Вахан. Су Малик не сумел организовать охрану перевалов и был захвачен в собственном дворце. С его пленением феодалы Болора, лишились вождя. Защищая свои локальные интересы, они предпочли признать власть новых завоевателей без сопротивления. Отсутствие сопротивления со стороны подданых последнего болоршаха объясняется не только военным превосходством монголов, но и падением авторитета Су-Малика I среди местной знати. Последующие два года полководцы Дувы занимались систематическим подчинением долины Инда.

В 1303 году тридцать туменов джагатаев подошли к Дели и несколько месяцев безрезультатно осаждали город. С наступлением жары Дува должен был отвести свои тумены. Со смертью в 1305 году Хайду он отозвал свои контингенты с Алтая и стал готовиться к решительной схватке за Дели. Последовавший в 1306 году монгольская армия была полностью разбита талантливым полководцем Кафуром из Девагира недалеко от Дели. Преследуя монголов, армия Кафура появилась в Пенджабе. Тем временем, в чагатайском улусе началась смута. Она положила конец монгольским походам в Индию. Это дало возможность Су-Малику I бежать из плена и беспрепятственно возвратить себе престол предков. Этим событиям и легендарному коню последнего Балурин-шаха Алп Тулфару посвящены несколько замечательных гилгитских легенд.

Конечное поражение монголов в борьбе за Дели имеет в своей основе такие же социально-экономические противоречия, что и развал Монгольской империи. Любая неудача приводила иррегулярное войско-ополчение в состояние деморализации. Поэтому при наступательном порыве в начале похода монгольские войска часто добивались значительных результатов благодаря инициативе своих низших начальников имассовости. При осаде или долгом маневрировании они терпели поражения из-за отсутствия дисциплины. Наличие этих качеств позволяли монголам легко побеждать захваченных врасплох врагов. Войска Делийского султаната, состоявшие в своей основе из профессиональных воинов - гулямов, подчиненные железной дисциплине, как раз страдали от отсутствия инициативы и маневра и нуждались в талантливом военачальнике, а не харизматическом лидере. После 1306 года к западу от Инда стал господствовать очередной мнимый потомок рода Сури малик Шамс-ад-дин Курт. Его отец получил от любимой жены Угедэя регентши Торегены (Туракины) тарханную грамоту на управление Гуром. Ее подтвердили последующие великие ханы. Воспользовавшись сначала войнами ильханов на западе, а затем упадком их власти, Курты создали на территории современного Афганистана обширное государство, граничившее на востоке с Болором. К 1340 году оно охватывало девять туменов Хорасана(Исфизар,Фушендж, Бахерс, Бадгис, Джам, Чишт, Гур, Гарча и Зава).

Стремясь укрепить свой трон, Су-Малик I постарался создать широкий союз дружественных ему государств, используя династические браки. Так, глава клана Дирамитинг Майру-хан, правитель Канджута, принял ислам и получил в жены одну из сестер шаха. Следствием этого брака стала полная независимость долины Хунзы. На другой сестре женился правитель Скарду Снум Говритума, получивший титул шаха-саха. Вместе с сестрой Су-Малик уступил зятю долины Ронду и Харамоша. В 1319 году Су-Малик I и его шурин Говритум помогли тибетскому принцу Гъялбу Ринчену (Ринченом Бхоти) утвердиться на троне Кашмира. Согласно местной легенде, исламский шейх Булбул-шах обратил Ринчена и его воинов в мусульманство. Само имя шейха наводит на мысль о том, что он являлся правителем Болора. Ринчен Бхоти получил имя Садруддина и положил начало исламизации долины, в которой с начала века появились проповедники суфизма. Заплатив высокую цену за контроль над Кашмиром, Су-Малик не смог там закрепиться. Через четыре года его ставленник был убит и началась смута, длившаяся 12 лет. Несмотря на активную внешнюю политику власть последнего Болор-шаха внутри страны оставалась эфемерной. Не удержав монголов, Су-Малик потерял лицо перед вождями кланов кхо, служивших опорой его отца. Это выяснилось после убийства его покровителя делийского султана Кутб-уд-дин Мубарак-шаха наследником Кафура Хосроу-ханом.

Смутой в Делийском султанате воспользовался среднеазиатский авантюрист Надир-шах, войско которого появилось в долине Читрала в 1320 году. Он, по-видимому, состоял на чагатайской службе, имел военный опыт и знал местные условия. Надир-шах был послан в помощь памирскому чингизиду Малику-Буге. Последний был настолько обеспокоен восстановлением на престоле Су-Малика, что пригласил известного строителя Миросана для возведения трех новых крепостей у Синдифа в долине Шох-Дары. Малику-Буге мерещились за спиной Су-Малика сабли делийских гулямов. Надир-Шах выступил из Мавераннахра и прибыл к границам Бадахшана. Получив разрешение на прохода через земли этого вассала Куртов Надир-шах с небольшим войском форсировал перевал Дора. Вступая в долину Читрала, он надеялся воспользоваться недовольством вождей камов кхо политикой Су-Малика. Поскольку немногочисленные войска Су-Малика были заняты в Кашмире, верховья Читрала и Мастуджа были беззащитны. Вторжение джагатайской конницы в долину Читрала произошло внезапно. Надир-шах быстро занял крепости, не встретив сопротивления. Став хозяином положения в западных провинциях Болора и заручился поддержкой ром турикхо и мулкхо. Важную роль в этом сыграло иноземное происхождение завоевателя. Оно позволило ему играть роль независимого посредника при разрешении межклановых споров кхо.

Укрепившись в долине Читрала, Надир-хан пополнил свой отряд кхо и двинулся на восток. Союзникам Су-Малика, связанным гражданской войной в Кашмире, не удалось собрать необходимые силы для того, чтобы остановить войско Надир-шаха в долине Гуписа. На сторону Надир-шаха перешлли тхамы буришков Ясина и Корумбара. Вскорее его войско появилось в Пунъяле. Однако, шурину Су-Малика Майру-хану удалось приостановить наступление. На помощь Су-Малику выступил Гийяс уд-дин Туглак(1320-1325 гг.), который вместе с наемным афганским войском появился в предгорьях Гиндукуша. Военное положение Надир-шаха осложнилось. В этих условиях он пошел на переговоры с Су-Маликом, который также был в затруднительном положении. При посредничестве Майру-хана Су-Малик и Надир-шах заключили мир, который закрепили браком третьей сестры Болор-шаха и наследника Надир-шаха Фераморза (Фируза). Последний получил в приданое спорный Пунъял. Сам Надир-шах сохранял свои завоевания. Майру-хан извлек свою выгоду из этого соглашения, став независимым правителем.

Так, возникла династия Шах-Раиса, владения которых охватили долины Читрала, Мастуджа и Ясина и в местных источниках носили название Райсан. С их приходом была установлена новая система управления, близкая к среднеазиатской. Надир-шах будучи не в силах сломать сложившиеся социальные структуры постарался их модифицировать в своих интересах. Новый правитель провел ряд административно-фискальных реформ. Основатель династии сохранил привилегии роно-зундре, насчитывавшей несколько сотен семей. Пришедшие с завоевателем среднеазиатские тюрки слились с местными землевладельцами и стали вторым по статусу сословием, разделенным на 12 кланов (Каше, Атамбеге, Дашмане, Ладиме, Байрамбеге, Кошьялбеге, Шауке, Байке, Шигхне, Боршинтек, Мадже, Джикане). Не все из них образовались сразу. Как мы уже упоминали, клан Байке ведет свое происхождение от дочери Надир-шаха, а Атамбеге, Байрамбеге и Кошьялбеге - от его ближайших сподвижников. Согласно сообщению Биддалфа, клан Каше был основан выходцами из бадахшанского Кишма, Шигхне - из Шугнана, а Дашмане связан с таджиками Куляба, а Мадже - с племенем Мук. Опираясь на эту информацию, можно определить район комплектования войска Надир-шаха перед нападением на Болор: Памир и Бадахшан.

Новые правящие кланы инкорпорировали и местную верхушку. Это новое сословие имело чисто феодальное происхождение и получило название арбабзаде или ашимадеков. Первое из них ясно указывает на то, что его члены являются наследственными потомками арбабов, старост - управителей, а второе означает "хлебодары", то есть снабженцы, поскольку обязаны были поставлять ко двору шаха 8 харваров зерна и 8 овец с каждого дома. Таким образом, главной задачей нового сословия стала сбор налогов с местного населения и поставка его ко двору шаха. Следует отметить, что похожим статусом обладали в Индии заминдары. Ремесленники были включены в касту устадов, насчитывавших в конце XIX века две сотни дворов. Они были разделены на пять групп: плотников(дерточе), изготовителей деревянной посуды(дергере), горшечников(кулале), музыкантов(дом) и кузнецов(мочис). Все эти ремесленники в XIX веке были расселены к югу от Лудкхо, на территориях захваченных Шах-Раиса у калашей. Оставшиеся касты кхо была превращена в податное сословие - факир мискин. Слив традиционные касты Раиса-Шахи пошли гораздо больше Трахане в области феодализации дардского общества. Это принципиальное отличие структуры каст Читрала и Гилгита.определило и военную активность первого.

Имея за плечами фискальную практику чагатайского Мавераннахра, Надир-шах модернизировал налоговую систему, унаследованную им от Балурин-шахов. Многочисленные налоги он свел к единой ренте с пашенных или пастушеских дворов факир мискин. Согласно данным Биддалфа, земледельцы платили ушр с урожая, одну овцу, одно одеяло и 20 фунтов меда, которым были богаты окрестные леса. Скотоводы давали четырех овец, три шерстяных халата и 24 черака(30 фунтов) масла с каждой кибитки. Те житли, которые добывалив горах минералы и металлы, должны были отдавать по 16 фунтов добытого материала. По-видимому, отсутсвие золотоносных рек и больших караванных путей не позволяло Раиса-шахам ввести коммутацию платежей. Однако, они изобретали другие источники доходов, связанные с естественными богатствами. Так, они монополизировали право охоты и уступали его в обмен на скот. Так, охоничий заповедник в Аранду сдавался за 25 коров в год. Другим важным источником стала ловля и дрессировка соколов и ястребов, которые славились по всему Среднему Востоку. Ими даже уплачивали дань. Таким образом, Надир-шаху удалось найти компромиссное решение для удовлетворения взаимных претензий каст и влиятельных кланов.

Надир-шах внес коррективы в структуру территориального управления. Страна была разбита на несколько округов во главе с аталыками. В их обязанности входил сбор налогов и командование ополчением округа. В муктаа они получали по 10 семей. Группы деревень, входившие в округа, возглавлялись чарвелу, которые имели те же обязанности, что и болорские вазиры. Вместо тарангфахов главой деревни был барамош, помощником которого был чербу. Таким образом, в основном, изменились только названия чиновников феодального государства, а не их структура. Вместе с тем, завоеватель предоставил полный иммунитет их землям и способствовал углублению феодализации общества. Должности аталыков и чарвелу стали прерогативой только ашимадеков и роно. В отличие от части доходов, получаемых гилгитскими феодалами, читральские получали кормления. Так, аталык получал 20 мер(бел) зерна, 12 овец и 12 мер(чераков) масла, чарвелу - только по 8 мер продукции каждого вида, а барамош - по 10. Каждый из них получал определенную часть продукции с шахт своего округа, а аталыки брачный сбор в размере 1 тилла, равного 1,25 гилгитского багалу. Произошли изменения и в освобождении от воинской службы. Теперь этой привилегией обладали барамоши, которые имели право оставить десять ополченцев для охраны своей деревни во главе чербу, который ежегодно получал со своей деревни шерстяной халат и 5 овец.

Административное управление Райсаном осуществлялось диваном, состоявшего из нескольких визирей, главным из которых были диванбеги(первый министр) и сипахсалар(главнокомандующий). Таким образом, размытую государственную структуру Болора сменила строгая иерархия. Именно после завоеваний Надир-шаха сложилась система натуральных повинностей и общественных работ, которая при почти полном отсутствии денежного оборота позволила содержать разветвленный государственный аппарат. В любом случае можно сделать вывод, что новый правитель Болора происходил из кругов ирано-тюркской знати, перешедшей на службу к монгольским завоевателям, типичными представителями которой стала династия Куртов в Гуре и Герате. Создав сложную структуру управления, правители династии Шах Раиса в меньшей мере, чем их преемники, опирались на пришлую знать, они не перекладывали обязанности на принцев, для которых строили резиденции на местах, а опирались непосредственно на родственные объединения их владений. История в точности не сохранила полную титулатуру наследников Надир-шаха, захвативших долину Читрала, ни название их государства. По-видимому, они носили титул шаха, а топонимы "Шах-Раиса" и "Райсан" относились к династии и стране. Предположительно, они именовали себя шахами Катора.

Этническое происхождение основателя династии Шах-Раиса спорно. Предположительно, Надир-шах происходил из Хорезма. Косвенным подтверждением его происхождения является суннитское вероисповедание Надир-шаха и появление в мифах народов Памира и Гиндукуша искаженного сказания о Сиявуше - мавераннахрском аристократическом герое - и появление у кхо клана сиявуше. Согласно легенде, родоначальник последнего Зундре взял в жены уже беременную читрали. Другим подтверждением происхождения Надир-шаха из Хорезма являются памятники архитектуры, возведенные Шах-Раиса в долинах Читрала и Пунъяла. Они указывают на культурные связи Надир-шаха с Хорезмом и Кабадианом и имеют зороастрийские корни. В частности, подземные склепы для захоронения членов династии аналогичны мусульманским гробницам на юге Хорезма. Возведение массивных, сравнительно примитивных по конструкции гробниц, в которых "полезная площадь" внутреннего пространства ничтожно мала по сравнению с объемом строительных работ, - особенность ряда деспотических обществ с низким уровнем развития технологии. Оно отвечает потребностям, определямых сменой структуры общества, и связан с. тем, что новые институты еще не стали традиционными в глазах общества.

Правители, при которых ведется сооружение престижных объектов, как правило, поначалу вовсе не обладают независимыми источниками власти и в сильной степени зависят от поддержки населения. Формой обеспечения подобной поддержки, придающей ей устойчивость, служит наделение правителя сакральными и харизматическими качествами. Тем самым узурпатор начинает восприниматься, как личность фиктивно опирающаяся на внешние силы. Эти религиозно-культовые основы власти получают воплощение в объектах, связанных с почитанием предков. Побуждение членов общины к строительству гробниц не приносит монарху непосредственных материальных выгод, но является средством, закрепляющим сложившуюся структуру власти. Это своеобразная "проба сил", позволяющая определить устойчивость "кредита доверия" общества к династии. Монументальные объекты символизируют мощь и богатство государства по отношению к соседям. Первые Шах-Раиса видели в религии главный источник "вневоенного" поддержания своего авторитета в долине Читрала. Понятия легитимности и, в некоторой степени, сакральности для них слились в единое целое.

Укрепив свою власть Надир-шах продолжил экспансию в южном направлении. Его войска вторглись в Сват. Жившие там дарды были разбиты и,.согласно "Истории Читрала", были обращены в ислам. Султан Нижнего Свата стал вассалом Надир-шаха, а Верхний вошел в состав государства Шах-Раиса. С этого времени Калам (в Верхнем Свате) стал считаться частью Читрала. Очередь наступила за Дарелом и Тангиром, бывшей опоры Малика. При господстве династии Трахане их жители из каст шин и ешкун пользовались широкими привилегиями и сохраняли даже спережитки буддизма. Они попытались отстоять свой традиционный уклад и оказали ожесточенное сопротивление Надир-шаху. После покорения этих долин тот в качестве репрессивной меры конфисковал у шин большую часть земель. Одновременно, были уничтожены остатки "язычества" в Тангире и Дареле.

Распространив свою власть на Верхний Сват, Тангир и Дарел, Надир-шах и его сын Фераморз обратились к делам в Кашмире. Здесь бушевала религизная война между мусульманами, которых поддерживали Су-Малик и Говритум, и буддистами. Шах-Раиса сделали ставку на однго из претендентов - Сингха Дэви и послали ему на помощь отряд, во главе которого стоял Шах-Мирза из Свата. В 1331 году претендент разбил противников и захватил власть, а Шах-Мирза получил пост визиря. Гражданская война окончилась компромиссом, допускавшим сосуществование ислама и буддизма. Через четыре года Шах-Мирза стал первым мусульманским правителем Кашмира. Таким образом, Надир-шах и его сын через своего протеже смогли добиться тех целей, к которым стремился на протяжении двух десятилетий Су-Малик. При захвате власти визирь в качестве ударной силы использовал своих соплеменников из Свата, присланных Надир-шахом.

Традиционная опора династии Трахане на местные родовые объединения и союз c Дели ограничили политический маневр Су-Малика. После восстановления на троне он был вынужден заключать династические браки, что привело к значительным территориальным потерям Болора. После заключения мира с Надир-шахом фактически отпали Читрал, Пуньял и Канджут (Хунза-Нагар с правящим родом Трахананг). Несколько позже правители Хунзы приняли один из высших мусульманских титулов в горах - "мир", эмир. В вассальном Болору Асторе утвердилась боковая ветвь балтистанской династии тибетского происхождения Магпон, а в долине Корумбара правил тхам буришков, только номинально признававший сюзеренитет Трахане.

Монгольская военная держава окончательно распалась к 1335 году. На смену ей пришли новые силы, претенденовавшие на господство в долине Инда. Это были Муиз-ад-дина Курт, занявший к этому времени Забулистан, и делийский султан Мухаммед Туглук. Его афганская конница появилась в окрестностях Пешавара. В 1341 году Мухаммед Туглук попытался покорить Гиндукуш. Его огромная армия вступила в горы и дошла до Караджала (Черных гор) и Нагаркота. Обстоятельства этого похода позволяют немного прояснить политическую ситуацию на Гиндукуше. То, что Туглук, проводивший политику воссоединения отпавших частей Делийского султаната, направил столь большую армию в горы, означает, что этот поход был широкомасштабной завоевательной акцией верховьев Инда. Конечной точкой похода источники называют Канджут - долину Хунзы, область распространения буришков. Следовательно, удар наносился по Восточному Дардистану и его целью было занятие горных проходов в долину Вахан-дарьи, которая была удобным путем для вторжения из долины Инда в Мавераннахр.

Формальными причинами похода могли быть жалоба Су-Малика(если он еще был жив) или его наследника на узурпацию Надир-шаха и захват Мирза-ханом кашмирского трона. Сторонники связанной с Дели династии Трахане и противники Надир-шаха надеялись восстановить свои власть и влияние при помощи Туглука. Они обеспечили его проводниками и вьючным транспортом. Только этим можно объяснить продвижение громадной делийской армии вглубь гор. Разгром части армии Туглука , попавшей в засаду в горной долине (скорее всего это был авангард), побудил захватчиков отступить на юг. В условиях горной войны такое решение всегда приводило к тяжелым потерям, особенно среди разноплеменных войск. Горцы приняли участие в нападениях и грабеже обозов отступавшей армии делийского султана, которая, согласно хроникам, потеряла сто тысяч человек. Потери Туглука в горах, как и численность его армии, видимо, сильно преувеличены. В лучшие времена в Дардистане можно было собрать не более десяти тысяч неопытных и плохо вооруженных ополченцев. Ни при каких условиях они не смогли бы устоять против вдесятеро сильного противника.

Поражение султана сопровождалось восстаниями в Гуджарате и Девагири. Мултан был захвачен афганцами во главе с Шаху Афганом. Кризис власти не позволил делийскому султану отомстить за поражение у Караджала. Он дал новое направление политической линии Туглука: он перешел от завоеваний к борьбе с сепаратистскими устремлениями феодалов Индостана. Последствия поражения привели к резкому укреплению авторитета только, что основанных династий Свати в Кашмире и Раиса в Болоре. После неудачи индийской армии у Караджала авторитет Трахане среди горцев резко упал. Наследник Надир-шаха Фераморз присоединил к своим владениям Пуньял, Тангир и Дарел и вынудил племянника отказаться от титула шаха в свою пользу. С этого времени все потомки Су-Малика I довольствовались титулом ра. Многие районы Кохистана отказались признавать их власть и ввели самоуправление - джиргу. После этого многие уединенные долины Инда(Гор, Кандия, Харбан, Джалкот, Палас и др.) превратились в своеобразные аристократические республики, а Чилас стал вассалом Кашмира. К середине XIV века владения последних Балурин-шахов свелись к долинам Багрота и Гилгита. В 1346 году Шах-Мирза провозгласил себя султаном Кашмира и принял тронное имя Шамс ад-дин. Основанная им династия Свати продержалась у власти до 1540 года. Ее представители находились в постоянном союзе с Шах-Раиса. Однако, вскорее их роли поменялись. Наследники Надир-шаха стали играть роль буфера на западной границе Кашмира.

Судьба прощально улыбнулась Трахане, когда в середине XIV века наследники Майру-хана Гиркис и Моглот не поделили Канджут и обратились за посредничеством ра. По условиям раздела они признали сюзеренитет правителей Гилгита. Гиркис стал тхамом правой части долины, сохранившей название Канджута, а Моглот получил более плодородный правый берег и образовал княжество Нагар. Со времен Майру-хана южная граница Канджута проходила в 30 километрах к северу от слияния Хунзы и Гилгита. Населенные пункты располагались для удобства орошения по берегам рек, обычно недалеко от мест впадения в них мелких ручьев, берущих начало в ледниках. Основу экономики Канджута составляло поливное земледелие. Самыми крупными оросительными сооружениями были арыки, длина самого большего из них - Далы достигала 8 километров. Полковник Дюранд писал о них:

"Канал является образцом терпения и искусного применения самых первобытных средств с достижением самого

совершенного результата. Лишь собственное зрение, небольшие мотыги из мягкого железа, деревянные лопаты

и шесты - все, что было под рукой у мастеров. Каналы эти были многочисленны и хитроумно построены."

Нехватка годной для обработки земли способствовала освоению каждого пригодного участка. Мерой земельной площади служил гарбаль или чукли, соответствоваший площади в 104 кв.м необходимой для посева 10,8 килограммов семян. По сообщению русского путешественника Громбчевского в конце XIX века надел канджутцев не превышал 10-20 чукли, а наиболе богатых - 100. По-видимому, эта ситуация существовала и за пять веков до этого. В долине Хунзы практиковали сбор трех урожаев. Осенью участок засевали озимой рожью, а в феврале и июле - другими видами зерновых(ячменем, просом или гречихой). Небольшие участки отводились под огороды. Интенсивная обработка земли требовала удобрений: для того, чтобы получить третий урожай с гарбаля требовалось 60 заплечных корзин навоза. Все деревья в Канджуте были посажены искусственно: единственной дикорастущей породой был колючий кустарник. Из фруктовых деревьев культивировался тут, абрикос, яблоня, груша, персик,вишня, слива и виноград. Главными породами лиственных деревьев являлись ива и тополь, древесина которых шла на поделки, а листья на корм скоту, который составлял важную часть хозяйства буришков. Средняя семья имела дюжину овец и коз и 1-2 коровы. Развитию скотоводства мешала нехватка пастбищ. Зимой скот держали в стойлах и, если позволяла погода, выгоняли на искусственно орошаемые луга, а с мая по сентябрь переводили на горные пастбища. Несколько большее количество скота было у жителей Малого Гуджала в верхнем Канджуте, где имелись естественные пастбища. Таким образом, низкопроизводительное сельское хозяйство оставалось основой экономики Канджута на протяжении тысячелетий.

Одним из методов борьбы тхамов с малоземельем стало переселение жителей на пустующие или заброшенные земли. Переселенцев освобождали от налогов, снабжали зерном и скотом, для них сооружались арыки и укрепления. Так, с ХI века, когда сын Дирама получил долину в управление, по XIX век, когда пришли англичане, количество селений выросло с 3 до 59. Политические условия требовали, чтобы каждая деревня имело укрепления для всех жителей. Его стены делались из сырцового кирпича, а по углам воздвигались четырехугольные башни. Ремесло в Канджуте сводилось к производству предметов первой необходимости: оно как правило было домашним. Единственными специалистами были кузнецы и музыканты касты беричо или дом, занимавшей низшее место в местной иерархии. Некоторые жители Канджута занимались добычей полезных ископаемых: серы, селитры и золота, которое сдавалось в казну в обмен на зерно. Торговля велась в ограниченных размерах: сушеные абрикосы, шерстянные ковры и бурки вывозились в Вахан, Гилгит и Сарыкол, где обменивались на металлы и соль. Страна лежала в стороне от караванных путей и поэтому определенных таможенных пошлин в ней даже не существовало. Источником предметов роскоши и рабов были набеги на караванные пути из Яркенда в Фергану.

Основную массу населения Канджута составляли свободные земледельцы, платившие тхаму налоги натурой, схожие с гилгитскими, и несшие отработочные повинности, восходящие к тибетской уле. Часть жителей была прикреплена к джагирам, которые давались в пользование местным военным и гражданским феодалам. Структура управления Канджута была почти аналогичной гилгитской. Главным отличием было расширение функций помощников чербу. Это было связано с особенностями общинной организации буришков, разделенных на четыре клана Дирамитинг, Баратилинг, Курукуч и Буруонг. Каждый из помощников чербу стал главой представителей клана в своей деревне. Судебные функции осуществлялись тремя институциями - тхамом, духовенством и старейшинами деревень. Постоянное войско Канджута состояло и полусотни воинов и составлявших личную стражу правителя. Помимо этого, дружинники ведали сбором налогов и выполняли полицейские функции. Расходы на их содержание обеспечивала казна.

Таким образом, раздел Канджута между близнецами Майру-хана прошел безболезненно для хозяйства долины Хунзы, поскольку в канджутском обществе полностью господствовало натуральное хозяйство. Полная автаркия селений долины Хунзы проявилась после убийства приближенным Моглота Могул-беком из Харамоша Гиркиса. Его наследницей стала дочь Ганиш, вступившая в связь с Камал-ханом, младшим сыном Моглота. При поддержке Балурин-шаха Ганиш отмела все посягательства своих нагарских родственников и вместе со своим мужем, шугнанским принцем Айе-шо правила правым берегом Хунзы. Ее сын Чилис-хан обрел власть только после смерти Ганиш. С этих пор началось военно-политическое противостояние Хунзы и Нагара, в которое постоянно вмешивались правители Гилгита. Их политика в отношении Канджута строилась на постоянном поддержании равновесия между соперниками. Именно в этом заключается истинная подоплека легенды о рождении Чилис-хана: при помощи интриг правителю Гилгита удалось разорвать брак между принцессой Хунзы и принцем Нагара и выдать последнюю за принца из Шугнана.

Поражение войск делийского султана от гиндукушских горцев, которые за тридцать лет до этого не сопротивлялись монгольскому вторжению, подтверждает популярность новой политической модели, сложившейся в Дардистане. Гегемоном в регионе являлся Райсан, протянувшийся от средней долины Читрала до Дарела. От него в той или иной степени зависели связанные с ним союзными соглашениями Тангир, племенные княжества буришков в долинах Ясина и Ишкомана, а также остатки Болора с центром в Гилгите и общины Кохистана. Наиболее надежным вассалом Шах-Раиса был султан Свата. Его в сфере влияния удерживала постоянная опасность вторжения пуштунов (Впоследствии Сват не устоял под ударами юсуфзаев). Консолидация нового режима и относительная безопасность страны, окруженной со всех сторон труднодоступными горами, обеспечили укрытие для многих беженцев из Чагатаева улуса, распавшегося вследствие усобиц на мелкие владения под номинальным владычеством монгольского хана-чингисида. Они составили костяк войск, направленных преемниками Надир-шаха для полного подчинения калашей.

Многолетние войны с калашами начались после переноса ставки Шах-Раиса в крепость Бреп, расположенную в долине Ярхуна. Активная завоевательная политика первых Шах Раиса стала возможной только вследствие отвлечения северо-западных соседей Болора на Мавераннахр, где потомки Джагатая уступали власть великому Тамерлану, южных - в район Дели, где начался распад султаната при Фироз-шахе Туглуке, а северо-восточных - в Амдо, где начал свою деятельность Цзонкаба, основатель теократической монархии на Тибете, и дружеские связи с Кашмиром. Наследник предприимчивого визиря из Свата Шахаб-уд-дин подчинил своей власти правителей Балтистана, Ладака, Киштвара и Джамму. Активная внешняя политка и удачные военные походы принесли ему широкую известность. Расширяя свои политические контакты султан женился на дочери индийского раджи Лакшми. Уединенная долина Кашмира вышла из вековой изоляции. На первых порах немусульмане в Кашмире пользовались широкими правами. Каста брахманов по-прежнему составляла высший слой общества, санскрит оставался придворым языком. Следующий султан династии Свати - Кутб-ад-дин в целях укрепления своей власти стал способствовать исламизации страны. При его сыне Сикандре Бут-Шикане (Разрушителе Идолов) начались первые преследования гяуров-иноверцев. Расцвета Кашмир достиг при следующем султане Зайн-ул Абидине Буд Шахе (1420-70 гг). При нем на короткий период (1420-52) наступили благоденствие долины и расцвет культуры. При его дворе была переведена на персидский "Махабхарата" и составлена Каль Ханом стихотворная хроника Кашмира "Раджатарангини" - "Поток царей". Было ослаблено и межобщинное соперничество, хотя при дворе персидский полностью вытеснил санскрит. Последие 18 лет правления этого султана были омрачены борьбой его трех сыновей за наследование трона Сринагара.

5. Тамерлан и его наследники.

Тюркизированый барлас Тимур Ленг был тесно связан с Памиром. Его жена Кучек-ханум была дочерью правителя Андараба, торгового города в бадахшанском Шугнане. Под ее влиянием женщины в ставке завоевателя большой свободой, а некоторые из них участвовали в сражениях. Памирские исмаилиты не испытывали большого давления со стороны Тимуридов и также приняли участие в их походах, а также поставляли им лалы и лазурит. Вследствие этого они установили дружественные отношения с новой династей. На праздник, устроенный одной из жен Тамерлана, был приглашен ряд подвластных эмиру беков и послов. Среди них был и эмир Бадахшана, который прибыл в Самарканд с большой свитой. Тимур со своими войсками появился в Каторе в мае-июне 1398 года по просьбе своего тестя. Его подданных тревожили набеги кафиров. В письме направленном правителем Андераба завоевателю подчеркивалось, что воинственные кафиры обложили правоверных податью в увеличенном размере, требуя "бадж и харадж". По-видимому, с окончанием монгольских походов в Индию горцы решили компенсировать свои доходы ограблением соседей. Связи Шах-Раиса с Тимуром установились, когда после присоединения Хутталяна к Мавераннахру в 1373 году и ликвидации государства Куртов в 1383 году, войска Тамерлана вышли к перевалам Гиндукуша. Не имея сил и средств противостоять правителю Самарканда Шах-Раиса предпочли "канализировать" пыл завоевателя и поддержать просьбу правителей Андераба направить его войска на покорение гяуров-калашей.

Тимур послал для охраны тестя отряд, а после возвращения из Хорасана прибыл туда с войском. Гийас-ад-дин Али в "Дневнике похода Тимура в Индию", так описывает поход Тимура на Памир и Гиндукуш:

"Его величество с божьей помощью остановился в том опасном месте, которое называют Китвар, в рамазане 800 года и с твердостью и непоколебимостью распорядился, чтобы осуществились победа и преуспеяние. Одни из неприяелей были перебиты, другие захвачены в плен; от последовавшего грабежа и расхищения дым поднялся из домов с имуществом китварцев, и знамя неверия и многобожия было ниспровергнуто, как это говорится в предвечном слове:" И потому народ, предававшийся нечестию, был истреблен до последнего человека".

При содействии Раиса-шахов Тамерлан с небольшим отборным войском перевалил через Гиндукуш и вышел в долину Читрала. Во время похода его солдаты испытали много лишений и трудностей, многие из них погибли в горах. Маршрут Тимура проходил по тем же местам, где за 177 лет до этого проходили войска Джебэ. Гийяс-ад-дин Али рассказывает, что войску пришлось столкнуться с угрозой ночного нападения племен гяуров.

Однако,боевой опыт и лучшее вооружение предрешили исход кампании. После трех дней осады крепость кафиров в Китваре сдалась, а ее жители были обращены в ислам. Полководец Тимура Шах Малик преследовал горцев вглубь долины. Натолкнувшись на большие силы кафиров он потерпел поражение и был вынужден отступить. Потеряв значительную часть своего мужского населения в резне, калаши уже не смогли оправиться от этого поражения.. Поход великого эмира в Катор предшествовал его индийской кампании, которая началась осенью 1398 года. В августе-сентябре эмир воевал в долине Кабула и области шинавари, а в начале 801 года хиджры оказался в районе Аттока, куда прибыли послы от Искандар-шаха кашмирского с выражением покорности. Здесь была построена крепость "Н.г.р. и оставлен гарнизон из отрядов эмиров кушуна". Целью последних была охрана дороги на Кабул. Таким образом, весенне-летняя кампания привела к обеспечению плацдарма для вторжения в Индию. Отсутствие фланговой угрозы коммуникациям северных захватчиков предопределила исход борьбы за север Индостана.

Политика султанов Дели того периода была направлена на некоторое ослабление феодального гнета и способствовала экономическому оживлению страны. Связанные с экономическим развитием страны укрепление частного феодального землевладения, усиление экономических и политических позиций знати привели к росту сепаратизма и ослаблению центральной власти. Дело дошло до возникновения на переферии страны ряда местных династий. Последнее десятилетие XIV века характеризовалось нарастанием анархии и территориальным распадом султаната, последний удар по которому был нанесен сокрушительным походом Тимура и падением Дели.

Возвращаясь через восемь месяцев в Самарканд, Тамерлан вновь прошел вдоль южных склонов Гиндукуша. По пути своего следования он распределил большинство захваченных земель между местными властителями, сразу признавшими его власть. Так, Железный Хромец поставил правителем Лахора и Мультана беглого иктадара Хызр-хана Сайида, присоединившегося к нему около 1390 года. Получил свою долю и Шах-Раиса - к нему отошла захваченная катварская крепость. Используя ее как базу, Шах-Раиса приступил к очищению долины Читрала от калашей. В начале XV века их племенной союз на Кунаре был разгромлен. Часть кланов, таких как дамели и гавар бати сразу подчинились Шах-Раиса и приняли ислам, другие укрылись в уединенных долинах на восточных границах Кафиристана(Румбур и Бумборет), а остальные, известные из хроники Гияс ад-дина под именем килати, ушли на юг. Там они объединились с другим племенем кафиров - парниями и продолжили сопротивление. В сентябре они подверглись комбинированой атаке войск тимурида Сулейман-шаха, а, затем, и самого Тимура. Остатки килати бежали в горы и впоследствии пуштунизировались. Позже они приняли ислам и образовали племя сафи. Военная слабость калашей Бумборета и Румбура перед лицом отрядов Шах-Раиса отразилась в мирном характере их религии. На освободившиеся земли Шах-Раиса переселили многие кланы кхо и устады. Позже там появились и другие народы. Так, в долине Шиши поселились бадахшанцы и родственные шина фалура.

Начавшийся распад империи позволил наместнику Лахора и Мултана Хызр-хану захватить в 1414 году власть в Дели и основать новую династию Сайидидов. Наступил период раздробленности султаната. На его границах возник ряд новых княжеств: Мальва, Бенгалия, Гондвана. Наследник Хызр-хана Мубарак-шах столкнулся с возраставшей мощью раджей Джаунпура. Он совершил походы на Гвалиор, Биану, Меват и Доаб. Активная захватническая политика Мубарак-шаха вызвала анархию во всех его владениях. Ее результатом стало восстание в Баджауре, которое возглавил местный вождь Саренг. К этому прибавилась и новая конфронтация с хохарами, которые по-прежнему сохраняли независимость. После того, как пенджабской армией султаната стал командовать афганец Малик Султан-шах Лоди, привлекший в нее значительное число своих соплеменников, власть Дели над Пенджабом восстановилась. Ему удалось подавить восстание в Баджауре и отразить хохаров. За это Малик Лоди получил Пенджаб в муктаа.

Хохарские войны Мубарак-шаха продились пятнадцать лет - с 1419 по 1434 годы. Безуспешные кампании велись армиями султана и иктадаров Пенджаба, состоявшей из десятков тысяч афганцев. Постепенно численность династов возрастала Одновременно с этим, отряды Шах-Раиса и войска Бахлул-хана Лоди покорили кафиров в районе Лагмана. После того, как союзник правителей Болора стал фактическим правителем Делийского султаната, авторитет последних на Гиндукуше сильно возрос. Это позволило Шах-Раиса укрепить свою власть и создать экономическую основу своей власти - ханэ. После подчинения кхо и калашей в долине Читрала и его притоков возник компактный хозяйственный комплекс, который позволял болор-шахам содержать двор и гвардию гулямов в противовес местным могущественным родам. Постоянные междусобицы Тимуридов на западе и монголов на севере, а также наличие на престоле друга в лице Бахлул-хана Лоди, занятого покорением Джаунпура, обеспечили беззаботное существование наследникам Надир-шаха, которые все еще признавали формальную зависимость от ханов Могулистана.

Со смертью Тимура в Хорасане стал править Шахрух, а его сын Улугбек - в Самарканде. Другой сын Шахруха Ибрахим получил Балх, третий Мухаммед-Джехангир - Хиссар и Сали-Сарай на Аму-Дарье. Еще один внук Тимура - Ахмед, сын Омар-шейха, получил Фергану. Остальные области империи оказались во власти военачальников Тимура - эмиров, назначенных наставниками его внуков. Памир оставался номинальном подчинении Тимуридов. Многие выходцы с Памира оказались при дворе Улугбека. Так, "царем поэтов" того времени считался Кемаль Бадахши. Пользуясь противоречиями среди правящей династии эмир Бадахшана Баха-ад-дин. Шахруху на этот раз удалось подчинить непокорного вассала. Его смерть в 1447 году превратила Мавераннахр в арену борьбы между внуками и правнуками Тимура. Овладевший Самаркандом Абу-Саид-мирза(1451-1469 гг.) низложил бадахшанского эмира Ша-Султана и присоединил его страну к своему государству. Ее правителем был назначен его второй сын Махмуд(1463-1495 гг.). С этого момента Бадахшан был вовлечен в борьбу за наследие Тамерлана. На протяжении последующего полувека он превратился в убежище, где укрывались члены династии.

В конце ХV века над южной границей Болора возникла новая угроза. В 1485 году после кровавой конфронтации с правителем Кабула Улуг-беком афганское племя юсуфзаев переселилось в район Пешавара и Мардана. В Сулеймановых горах к ним присоединились другие пуштунские кланы. Часть юсуфзаев ( колена, происходивших от внуков Ако, сына Юсуфа, и его жены Гаухары) под предводительством малика Ахмада и шейха Мали вторглись в Нижний Сват. Им тогда правил вассал Раиса-шахов султан Увайс, который запросил помощь. Война с пуштунами надолго связала военные силы Читрала. Этим воспользовался султан Кашмира Хасан(1471-89 гг.), захвативший Тангир и Дарел, а вассальный ему гилгитский ра занял Пунъял. Главную роль в отпоре пуштунам играли гурджары и другие кланы Горного Свата, получившие широкую автономию. В борьбе с юсуфзаями Шах-Раиса опирались на помощь кабульского правителя Улуг-бека(1461-1502) и соперничавший с ними клан дилазаков. Последние вновь получили новые земли в Свате и играли роль буфера.

Пуштунским кланам понадобилось целых двенадцать лет, чтобы захватить Нижний Сват. Победе юсуфзаев способствовало примирение с эмиром Кабула Улуг-беком,. закрепленное браком последнего на дочери малика Ахмеда. Другой причиной стала переориентация политики Шах-Раиса в новом направлении. Шах-Раиса полагали целесообразным переключить внимание на северные и восточные границы, бросив султана Увайса и дилазак на произвол судьбы. Дилазаки продолжили борьбу, а султан Увайс с частью подданных переселился в 1497 году в Хазару. Оставшиеся жители Нижнего Свата стали клиентами пуштунов. Ныне более двух третей населения его населения возводит свое происхождение к дардам. Несколько позже в Черные горы, Бунер и Дир проникли другие колена юсуфзаев, которые были остановлены на перевале Ловарай. В руках Шах-Раиса остался Верхний Сват, ставший буфером, прикрывающим набеги между воинственных пуштунов, которые постепенно подчиняли его своей власти. Самая северная долины Свата Калам была частью Читрала до начала ХХ века.

В 1489 году умер внук Зайн ад-дина Шахи-хана султан Кашмира Хасан. При нем закончился "золотой век" султаната. Через год малолетнего сына Хасана Мухаммада сверг двоюродный дядя Фатх-шах. Юный султан бежал в Балтистан, где возникло сильное государство с центром в Скарду. Его развитие получило импульс во второй четверти XIV века. Сын правителя Скарду Говритума и сестры Су-Малика, Гхотачоч подчинил соседей и провозгласил себя шахом(чочем). Принятие этого титула стало претензией на преемственность государственности Трахане и означало переход гегемонии над Балтистаном от шахов(чохов) Шигара к шахам Скарду. Однако, до реального объединения наследникам Ибрагим-шаха было очень далеко. В самой долине Инда из сферы их влияния выпадали Астор и Шигар, правители которых сохраняли независимость. Дальнейшее усиление Балтистана произошло при Магпоне Бокха, правившем в конце XV века. Он дал прибежище наследнику Хасана и проводил агрессивную политику в отношении соседей и модернизировал армию по монголо-тибетскому образцу. Его войска часто совершали набеги на Тибет и в Кашмир. Приток добычи обогатил страну и поставил правителей Шигара на одну политическую доску со Шах-Раиса. Когда свергнутый кашмирский султан Мухаммад возмужал, Магпон Бокха выступил в поход против сего двоюродного дяди-узурпатора. В 1498 году он на короткое время овладел столицей Кашмира Анантнагом. Фатх-шах обратился за помощью к соседям и вытеснил Мухамада и его союзника при помощи иностранных войск, среди которых был контингент Шах-Раиса. Возвратившись в Анантнаг, Фатх-шах в качестве платы за помощь уступил им сюзеренитет над Чиласом, Тангиром и Дарелом. В 1500 году Мухаммад вернулся в Кашмир. В этот раз на его стороне кроме балтистанцев было сильное горское племя Чак. Фатх-шах погиб в битве. Его сын и наследник Назук был вывезен из страны и обретался при дворе Шах-Раиса. Слабовольный Мухаммад превратился в марионетку в руках горцев, захвативших все посты в государстве. Он не пользовался популярностью среди жителей Анантнага. Зная это, Шах-Раиса использовали малолетнего претендента как заложника. В случае нападения на Чилас он мог поднять знамя борьбы за восстановление Назука на троне Кашмира.

6. Бабур.

В 1495 году в Самарканде умер бадахшанский эмир Махмуд. Он продолжил войну за Фергану, развязанную его братом Ахмедом(1469-94 гг.) с племянником. Захир уд-Дин Мухаммад Бабур(1494-1530 гг.). был старшим сыном правителя Ферганы Омар-шейха, младшего сына Абу-Саида. В четырнадцать лет он унаследовал трон отца. По мужской линии Бабур был потомком Тимура в пятом колене, а по женской -Чингисхана в четырнадцатом. Его родственники правили в Самарканде и Бухаре, Ташкенте и Ходженте. Махмуду наследовали три сына Байсункар, Али-мирза и Мирза-хан, по прозвищуТощий бек. Самаркандские беки превратили их в своих марионеток и постоянно грызлись между собой за власть. Воспользовавшись неразберихой бывший вазир Махмуда кипчак Хусрау-шах овладел Кундузом и Гиссаром. "Хусрау-шах совершал все ежедневные молитвы, но был человек нечистый, развратный, тупой, без понятия, вероломный и неблагодарный," - такую характеристику ему дал Бабур. (Удивительно, как с такими качествами он был министром и правителем?) Другие современники считали кипчака храбрым воином, добродушным человеком и толковым министром.

Владение Хусрау-шаха отрезало Бадахшан от Самарканда. Местные князьки(ша) Мубурак-шах, Мухаммад-курчи, Зубайр и Джехангир враждовали с правителем Кундуза и обратились за помощью к Шах-Раиса. Везир Реза-шах решил использовать ситуацию и занял Зебак. Потеря контроля над Бадахшаном вызвала недовольство Мирзы-хана, который был внуком Ша-Султана и претендовал на бадахшанский трон. Он перешел на сторону Бабура с большим отрядом воинов. В 1497 году Самарканд открыл ворота перед Бабуром в первый раз. Сыновья Махмуда(Ахмеда) бежали в горы, где были ласково встречены Хусрау-шахом. Вскорее он вероломно ослепил Али-мирзу и подослал убийц к Байсункару. "Сто тысяч раз проклят до дня воскресения тот, кто совершил столь гнусный поступок. Всякий, кто услышит о подобных делах, пусть проклинает его," - пишет Бабур. Мавераннахр охватили смута. Этим воспользовался хан узбеков Шейбани, который в 1500 г. захватил Мавераннахр. Его отряды методично выбили последних Тимуридов из Ферганы и перешли Аму-дарью в направлении на Балх. Долины Гиндукуша вновь наполнились беженцами. Это были в основном знатные сторонники Тимуридов, которые не могли рассчитывать на благосклонность Шейбани-хана. Так, бывший учитель фехтования Бабура Камбар Али, по прозвищу Живодер, оказался в Кундузе.

В 1504 году Бабур с братьями Джехангиром и Назиром оказался во владениях Хусрау-шаха: "...В месяце мухарраме я выступил из ферганской земли, направляясь в Хорасан, и прибыл на летовку Илак в области Хисара и остановился там...Моих людей, знатных и простых, которые с надеждой следовали за мной, было больше двухсот и меньше трехсот, большей частью пешие, с дубинками в руках, грубыми кожаными башмаками на ногах и чапанами из овчины на плечах. Нужда дошла до того, что у нас было всего два шатра. Мой шатер я отдал своей родительнице, а для меня на каждую ночь устанавливали крытый войлоком шалаш..." Отсюда он стал переманивать подданных Хусрау-шаха на свою сторону. Первым на его призыв откликнулся младший брат правителя Кундуза - бек Чаганиана Баки. Вскорее он стал везирем Бабура и сыграл важную роль в вербовке сторонников. Вскорее к Гиссару подтянулись другие беки. Среди них был Камбар Али. Опасаясь его влияния, Баки добился отсылки бывшего учителя Бабура. Тот отправился в Зебак. Следом две тысячи монгольских всадников покинули Хусрау-шаха и перешли на службу к Бабуру. Следом прибыл и сам правитель Кундуза, которому угрожали узбеки. Он не мог оставаться в лагере Тимуридов, поскольку Мирза-хан бек требовал его головы. Передав Бабуру свои крепости и 700 единиц вооружения, он тремя караванами отправил в Герат свой гарем и сокровища. Получив территориальную базу и усилив войско, Тимурид продолжил войну с подошедшими к Гиссару узбеками. Под их напором он перевалил через гиндукушский перевал Хупиан.

По совету Баки Бабур двинулся на Кабул, где власть захватил монгол Муким Аргун, свергнувший наследников Улуг-бека. Снег закрыл перевалы и сделал его недосягаемым для узбеков. В октябре 1504 года при поддержке своего кузена Абдулреззака (сына Улуг-бека) и его сторонников Бабур овладел областью Кабула и Газни. Правителем последнего он назначил своего брата Джехангира. Начало года он посвятил укреплению своего положения, подчиняя хазарейцев и пуштунские кланы исахаил и юсуфзаев. В поисках добычи он проник через Хайберское ущелье и достиг Нингнахара. Здесь он установил первые контакты с юсуфзаями, женив на одной из их дочерей Мирза-хана.

В 1505 году сын Шейбани, правитель Кундуза Камбар-бий направил в Бадахшан отряд Махмуда Махдуми. Его целью было склонить бадахшанцев на сторону Шейбандов. У крепости Шаф-Тивар на узбеков неожиданно напал отряд Мубарак-шаха. Махдуми и несколько его солдат попали в плен и были обезглавлены. В честь победы над узбеками Шаф-Тивар был переименован в Зафар (Победа). Бадахшанские шахи понимали, что не смогут удержаться без внешней помощи. Поэтому они обратились за поддержкой к младшему брату Бабура Насиру-мирзе. В стане Бабура к походу Насира-мирзы относились скептически, считая, что он был "подстрекаем и побуждаем некоторыми скудоумными и недальновидными людьми..."

К брату Бабура присоединился Хусрау-шах со своими людьми. На его службу перешли многие беки, последовавшие за Бабуром из Гиссара в Кабул. Захватывая местное население и скот, союзники дошли до Ишкашима, где их встретили бадахшанские послы. Они заявили, что приглашали к себе одного Насира. Хусрау-шах был возмущен, поскольку ему надо было возвращаться через земли враждебных ему бадахшанских шахов. Он требовал, чтобы Насир-мирза пошел с ним, желая, по мнению Бабура, использовать союзника в качестве щита. Не сумев договориться, бывшие союзники изготовили свои дружины к бою. Видя решительные приготовления Назира, Хусрау уступил и покинул Ишкашим. Брат Бабура направился в Зебак, где встретил дружественные отряды Шах-Раиса и Камбара Али.

Собрав тысячный отряд "всякой голытьбы" Хусрау-шах двинулся на Кундуз. Здесь произошло сражение, в котором отряд узбеков Хамзы-султана полностью разгромил противника. Попавший в плен Хусрау-шах был обезглавлен в Кундузе. Его голову послали в Хорезм к Шейбани-хану. Бабур воспользовался ситуацией и изгнал Баки из Кабула. Его караван, двигавшийся через Хайберский проход, попал в засаду юсуфзаев и был разграблен. Сам Баки попал в плен и был казнен, а его жена взята в гарем малика Ахмеда. По-видимому, Бабур спровоцировал его нападение на караван своего опального визиря. Вскорее в Бадахшане был убит третий брат Хусрау-шаха Вали. От могущественной кипчакской семьи, контролировавшей истоки Аму-Дарьи в течение двух десятилетий, не осталось и следа.

В следующем году Шейбани-хан назначил правителем Памира своего старшего сына Тимура, который безуспешно пытался подчинить горцев. Набеги узбеков только укрепляли позиции Назира в долинах Бадахшана. Казнью последнего брата Хусрау-шаха Вали, замешанного в убийстве Байсункара и ослеплении Али-мирзы, он добился симпатий местных ша. Союз продлился недолго. Разница в воспитании и вере делала разрыв неизбежным. Поводом для него послужило убийство ша Муджнана. Оскорбленные образом жизни и пренебрежительным отношением к себе и своим нуждам, бадахшанцы восстали. Мубурак-шах, Мухаммад-курчи, Зубайр и Джехангир разбили свой лагерь на реке Кокча. Назир-мирза и его джигиты(йигиты) неосмотрительно атаковали противника. После второй атаки они были обращены бадахшанцами в бегство.

Насир-мирза с 80 нукерами бежал в Кабул. Бабур своего брата принял милостиво. Он писал: "Два-три года назад Насир-мирза поднял и погнал кочвые племена, восстал и вышел из Кабула... он пришел, повесив голову, стыдясь своих прежних дел, и был смущен и сконфужен из-за своей измены. Я не сказал ему ничего в лицо, ласково спросил его о здоровье и рассеял смущение..." После победы бадахшанцы в течение нескольких дней разорили и ограбили дома сподвижников Насира. Спасаясь от преследований, сторонники Тимурида в Мунджнане бросили свои дома и бежали со своими семьями в Зебак под защиту Шах-Раиса. Йигитам Насира выделили земли для поселения в Луткухе. Потомки беженцев образовали племя йидга(джигитов). Пять их поселений в Луткухе существовали до середины ХХ века. Камбар Али стал военачальником Раиса-шаха, сформировал из йидга дружину.

С возвращением Назира Бабур решил овладеть Бадахшаном сам. Однако, он был занят обороной Герата. Другим претендентом на провинцию был его родственник и соратник Мирза-хан. На власть над этой страной претендовал и Шейбанид Тимур, укрепившийся в Гиссаре, откуда он приступил к методическому завоеванию Памира. Однако, для завоевания Бадахшана ему не хватало сил и он ограничился получением символической дани. Наученные горьким опытом, бадахшанские исмаилиты решили выбрать меньшее зло и обратились к Бабуру, который назначил правителем своего кузена Мирзу-хана. Поддерживавший тесные связи с Бабуром, Реза-Шах оказал действенную помощь Тимуридам. Так, в 1507 году он укрыл муджнанцев, сторонников Назира-мирзы, от мести его противников и помог Мирзе-хану занять трон, сохранив за собой Зебак. Кабульский правитель имел слабое представление о владениях своего союзника. Он ошибочно причислял к Кафиристану Катур(долину Читрала). Каждое селение долины представляло небольшое укрепление. Его владетель был обязан выставлять определенное число людей в войско Шах-Раиса. Бабура интересовал только стратегический аспект. Он отмечал, что в Катуре от дороги из Бадахшана в Гилгит отделяется два пути. Один ведет через Дир и Малаканд на Пешевар, а вторая - по долине Кунара в Джелалабад и Кабул. Проход по этим дорогам был летом труден, а зимой они считались непроходимы. В ходе боевых действий против соседних с Кабулом и Читралом кафиров, Бабур обнаружил богатство этих земель виноградом и зерновыми.

Весной 1506 года умер правитель Хорасана правнук Тимура Хусайн Байкара (1461-1506 гг.), а его сын Бади аз-Заман(1496-1507 гг.) сдал Балх. В 1507 году Шейбани-хан с сорока тысячами кочевников разбил сыновей Байкары под стенами Герата, овладел городом и летом подошел к Мешхеду. Государство хорасанских Тимуридов пало. Последний его правитель Бади аз-Заман бежал на запад и умер через десять лет в Стамбуле. Спасаясь от узбеков, гератские беженцы хлынули в Кандагар, где вскорее появился Бабур с двумя тысячами воинов. Под его знаменами собрались тюркские тарханы и монголы, хазарейцы и даже урусы (русские, которые были наняты послами Байкары в 1490 году во время посещения Москвы). Кандагарские беки Шахбек и Муким Аргун( бежавший из Кандагара) попытались оказать сопротивление. Их более многочисленное войско было разбито войсками Бабура, благодаря лучшей дисциплине. В городе была захвачена громадная добыча и громадное количество серебра, которые были переправлены в Кабул. Наместником города был назначен Назир-мирза. Вскорее здесь объявился Шейбани-хан, который быстро овладел городом.

Оставив Кабул на попечение своего кузена Абдурразака и монголов, Бабур двинулся в Хайберский проход с целью очистить путь в Индию в случае падения Кабула. Здесь он вновь столкнулся с момандами и юсуфзаями. Тем временем, Шейбани-хан ушел с войсками в Дешт-и-Кыпчак, где против него выступил хан Монгулистана Махмуд-хан. К нему присоединился Тимурид Хусейн Дуглат, попытавшиийся отбить Самарканд. В 1508 году союзники были разбиты у Ходжента в Фергане. После победы Шейбани-хан издал указ об уничтожении всех потомков Чагатая и Тимура мужского пола старше 12 лет на подвластной ему территории. В резне погиб Хусейн Дуглат, отец будущего завоевателя Кашмира Хайдара. Последний с группой родственников был выслан узбеками в Бадахшан, а оттуда прибыл ко двору Бабура. Беком Кандагара вновь стал Шахбек Аргун. В 1508 году он спровоцировал Абдуррезака на восстание против падишаха, как велел себя именовать Бабур, после ухода узбеков из Кандагара. Пять сотен воинов оказалось достаточно, чтобы победить мятежного кузена. Он сдался и был выслан из Кабула. Тем временем, в Хорасане началась конфронтация между кызылбашами и узбеками, переросшая в большую войну.

В битве под Мервом Шейбани-хан был разбит войсками Исмаила Сефеви и погиб. Кызылбаши преследовал разбитых узбеков до Герата, где захватили гарем и сокровища хана. Два монголов тумена, состоявших на службе Шейбани-хана приняли участие в грабеже города и ушли в Кундуз. Здесь их предводители вошли в контакт с Мирзой-ханом и попросились на службу к Бабуру. Он оставил Газну и Кабул на попечение Назира, а сам вместе с потомком Чагатая Саид-ханом и мирзой Хайдаром, сыном Хусейна Дуглата, прибыл в Бадахшан. Монголов Бабур передал под знамя Саид-хана. Он провзгласил его монгольским ханом и отправил в Моголистан. Мирза-хан получил Кундуз и был направлен с посольством в Герат, где собралась победоносная армия Исмаила Сефеви. Тимуриды двинулись на Самарканд. По пути к ним присоединились сторонники погибшего Хусейна и посланный Исмаилом отряд кызылбашей. На Каменном мосту через Аму-Дарью Бабур разбил войско узбеков. В плен попали несколько их беков, которые были казнены. Следом пал Карши, который защищал Шейбанид Убейд. В 1511 году Тимуриды торжественно вошли в Самарканд. Они смогли удержать его только восемь месяцев...

Весной 1512 года Убейд-хан двинулся с узбеками на Самарканд. Недовольные союзом Бабура с шиитами самаркандцы не поддержали Тимуридов. Их небольшое войско было разбито. Падишах решил бежать на юг, а Хайдар направился к Саид-хану, занявшего родной Сайрам. Исмаил Сефеви не забыл обещания и послал на помощь Бабуру 11000 кызылбашей во главе с полководцем Наджмом Сани. Они быстро овладели Карши и устроили жестокую резню. То же ждало и Бухару, но возле ущелья Газдиван персы попали в засаду, расставленную Убейд-ханом. Бабур уклонился от битвы и ушел в Гиссар, оставив надежду вновь увидеть Самарканд. Даже поколение спустя исафханский двор вспоминал об этом предательстве. Так закончился короткий союз между двумя великими современниками...

Недостаток продовольствия заставил Бабура двинуться из Гиссара вниз по Аму-Дарье и вернуться в Кабул, прогнал Шахбека Аргуна из Кандагара в Синд. Следующие пять лет вел войну с пуштунскими племенами исахаил, юсуфзаев и афридиев. Легенды юсуфзаев рассказывают, что вначале Бабур был дружески к ним настроен, но потом его отношение изменилось, благодаря вмешательству клана дилазаков. Это произошло около 1507 года, когда в Бадахшане возник военный союз между Тимуридами и Шах-Раиса. Последующие пять лет последние в союзе с дилазаками султана Увайса сковывали действия юсуфзаев, обеспечив Бабуру свободу рук на северо-западе. После битвы при Газдиване падишах изменил направление своей экспансии. Следующие пять лет он посвятил походам на юсуфзаев и исахель, которое было почти уничтожено. Одновременно проводилась и реорганизация войска, в котором после 1514 года появились "франкские" пушки и ружья(арекбузы). Почти все соратники падишаха( кроме Дост-бека) покинули ряды его войска по болезни или старости. Их сменили новые командиры, которых обучали новой тактике несколько турок( в т.ч. пушечные мастера Али Кули и Махмуд).

Реформа армии базировалась на изменении налогообложения. Вместо доли урожая Бабур стал взимать фиксированную подать, не зависящую от размера урожая( Десятина собиралась только с плодов). Подлежал обложению скот( с сотни овец, тридцати коров, двадцати верблюдов или сорока лошадей забиралась одна голова). При этом скотовод имел "право выбора" платить натурой или деньгами. Торговцы и ремесленники Кабула платили в казну фиксированный сбор. Из купцов только немусульмане платили 5% пошлину. Все это побуждало подданных падишаха увеличивать доходность своих лавок и мастерских, земель и стад. Кабулистан в отличие от соседей процветал. Его богатства пополнялись за счет грабежа соседних племен. В 1520 году умер Мирза-хан, оставив малолетнего сына Сулеймана. Падишах направил регентом в Бадахшан своего старшего сына Хумаюна, которому было всего 13 лет. Средний сын Бабура Камран получил в управление Кандагар.

Главным союзником и проводником падишаха в походах против юсуфзаев был султан Увайс и беки дилазаков, мечтавших вернуть Сват. Он был составлен из йидга и зебакцев. Война завершилась в 1518/19 года большим походом Бабура в Сват против малика Шах-Мансура (младшего брата и наследника Ахмеда). Чтобы обеспечить свое небольшое войско(2000 человек) и союзников(дилазаков, воинов Увайса и Камбар-Али) падишах наложил на долины Кахраджа и Пешиграма дань в 4000 харваров зерна. Собирать ее был послан знавший местные условия Увайс. Горцы были совершенно разорены и требовали малика заключить мир. Вскорее в ставку падишаха прибыл его младший брат Таус-хан, который привеза дочь Шах-Мансура Биби Мубарику и согласился платить символическую дань.. Затем войско Бабура осадило "языческий" город Баджаур. Жившие в нем юсуфзаи следовали "еретическому" учению исмаилита Шахбаза-каландара, умершего ранее 1490 года и отказывавлись признать власть падишаха. Город был взят с использованием огнестрельного оружия. Далее Бабур двинулся на Бхиру, жители которой откупились от завоевателя, выплатив 400000 шахрухи(золотых монет). Военные действия в долине Инда продолжилась до лета. При этом Бабур установил даннические отношения с афридиями.

Обеспечив себе безопасный путь через Хайбер, падишах провел кампании 1523 и 1524 годов в Пенджабе. Походы Бабура носили характер грабительских набегов. Под предлогом помощи претендентам на делийский трон Алам-хану и Даулат-беку войска дошли до Лахора, где был оставлен небольшой гарнизон. После победы над узбеками под Балхом, Бабур стал готовиться к завоевательному походу. собрал войска со всех концов своих владений. Вскорее в Кабул прибыл бадахшанский контингент под командованием Хумаюна, в его рядах был отряд Сангин-Али.

К ноябрю 1525 года ряды армии Бабура насчитывали около семи тысяч человек, которых сопровождали пять тысяч слуг. С ними он выступил через Бикрам(Пешавар) на Сиалкот, которого достиг 29 декабря. По пути к ним присоединились афганские и хазарейские кланы, вдвое увеличив количество бойцов. В этом походе Бабур окончательно подчнил Пенджаб и выступил на Дели. 20 апреля 1526 года при Панипате состоялось сражение, в которой погиб последний султан Дели Ибрагим Лоди. Его войско было громадным, но состоял из большого количества разнородныхи плохообученных отрядов. Многие вассалы последнего султана лишь номинально признавали его. Это предопределило конец династии Лоди. Неделю спустя возникла Бабур был провозглашен в пятничной хутбе падишахом Кабула и Дели. Так была основана империя Великих Моголов. К концу года она представляла узкий корридор протянувшийся от "Бхиры(Хайбера) до Бары(Канауджа)".

Несмотря на то, что Бабур раздавал пригорошнями золото и земли многие участники похода покинули егою Главным из них был его визирь Ходжа Калан, который вернулся в Кабул. За ним потянулись многие горные беки, некоторые афганцы и хазарейцы. Навстречу им двигалось подкрепление из ... ста всадников. Бабуру удалось пополнить войска за счет бывших афганских наемников Ибрахима Лоди. Однако их военная ценность была ниже ушедших в Кабул ветеранов. В январе 1527 года старший сын падишаха Хумаюн обратился к отцу с просьбой отпустить его в Бадахшан. Это произошло в канун битвы с раджпутами, объединившимися под знаменами Санграма Сингха из Читара. Они овладели Бианой и приближались к Агре. Слухи сообщали, что под командованием семи раджей и сотни других военачальников находиться 80000 воинов. Стремясь всеми силами удержать воинов, Бабур пообещал отпустить после битвы всех желающих и снизить ставки налога для мусульман. Это не остановило дезертирства беков, бросавших города и уводивших отряды. 13 марта у Канвахи состоялось сражение, в которой армия раджпутов была отражена мушкетным огнем и добита монгольской конницей....

Бабур сдержал свое обещание. Хумаюн с бадахшанцами, среди которых был и Сангин-Али, был отпущен домой. В качестве вознаграждения они получили сокровища раджи Алвара. По пути в Кабул Хумаюн ограбил казнохранилище в Дели, взяв оттуда понравившиеся ему драгоценности. Тогда же в Бадахшан прибыл из Кашгара мирза Хайдар Дуглат, мечтавший о лаврах полководца. Он привлек внимание Хумаюна к языческим племенам буришков Ясина и Корумбара, предлагая провести джихад. Трусоватый и суеверный старший сын падишаха не хотел участвовать в трудном горном походе. Мирза Хайдар с отрядами бадахшанцев спустился в долину Читрала, где к нему присоединилось войска Шах-Раиса. Оттуда союзники двинулись в долину Ярхуна и неожиданно вторглось в Корумбар. В своем автобиографическом сочинении мирза Хайдар упоминает своего главного противника При-тама, укрывшегося в главном укреплении долины Балопар(Болор-пура). Джихад привел к почти полному физическому уничтожению буришков Корумбара. Их жалкие остатки были обращены в ислам, а долина была переименована в Ишкоман. Тхам Ясина изъявил покорность и согласился перейти в ислам. Появление крупных сил на границе их владений заставила преемника Магпона Бокхи Шера направить войска к западной границе.

Покоренные области были переданы Шах-Раиса в обмен на Зебак. Удачная кампания мирзы Хайдара против буришков и восстановление гегемонии Шах-Раиса на Гиндукуше толкнули их в раздираемый после смерти султана Хасана усобицами Кашмир. Здесь за трон боролись две партии. С 1499 года Шах-Раиса принимали участие в этой войне, поддерживая узурпатора. В 1500 году им удалось вернуть сюзеренитет над Чиласом, Тангиром и Дарелом. Просидевший на троне четверть века султан Мухаммад все это время оставался марионеткой племени чак и шаха Скарду. Однако, между ними стали нарастать противоречия. Воспользовавшись отвлечением сил своего партнера на запад, вожди чак заменили Мухаммада его сыном Ибрахимом. Ибрахим смог удержаться на троне один год. Недовольное засилием чаков население Кашмира восстало и пригласило в Анантнаг Назука. Сын Фатх-шаха прибыл на родину вмете с небольшим отрядом, набранным во владениях Шах-Раиса. Возможно, его сопровождал отряд Сангин-Али. Мухаммад и его сыновья бежали в Скарду. Назук удержался на троне до 1529 года, а трон Кашмира вновь занял Мухаммад. Расплачиваясь с Макпоном Бокхой за поддержку, он предоставил ему войска для нападения на Ладак. С этого момента, эта горная страна стала объектом притязаний Кашмира.

ГЛАВА 6: ГОСУДАРСТВО МЕХТАРОВ.

Пока не рассыплешь зерна, н снимешь жатвы;

Пока не рискнешь жизнью, не победишь врага.

Саади, XIII в.

1. Становление.

В 1530 году наследник Шейбани-хана Убейд-султан погиб в битве с сефевидским шахом Тхамаспом. Бабур посчитал это удобным моментом для отвоевания Самарканда. Он послал Хайдара и Хумаюна с кабульским и бадахшанским ополчениями в Мавераннахр. Царевичи напали на узбеков, но смогли овладеть только Гиссаром. Вскорее Хумаюн бросил войско на попечение Дуглата, а Бадахшан - своего брата десятилетнего брата Хиндала отправился в Агру. Он был провозглашен наследником падишаха, а на его место в Бадахшан был направлен повзрослевший сын Мирзы-хана Сулейман. Война с узбеками продолжалась. Дуглат вызвал к себе на помощь своего союзника Раиса-Шаха. Шах Балтистана Шер счел момент выгодным для нападения на Назука. Его войска соединились с воинами чак и захватили Анантнаг. Мухаммад был восстановлен на престоле. 25 декабря 1530 года Бабур умер. Ему наследовал старший сын Хумаюн, дружески расположенный к мирзе Хайдару и Сангин-Али. В 1533 году умер кашмирский султан Мухаммад. Он передал трон своему среднему сыну Шамс ад-дину. Опираясь на союз Скарду и племя чак, тот беспрепятственно завладел Кашмиром.

В 1539 году наместник Бихара Али Шер-Шах(Али-бег из Сатпура) из пуштунского племени сур изгнал Хумаюна в Синд. Потеря индийской базы лишало Хайдара Дуглата опоры в борьбе с узбеками. Он ясно осознал бесперспективность борьбы за Самарканд и увел свое войско в Бадахшан. Изгнание трусоватого Хумаюна из Дели породило возвращения из Индии целого ряда отрядов и привело к новой расстановке сил в Гиндукуше. В начале 1540 года принц Назук прибыл в лагерь Мирзы Хайдара и предложил освободить Кашмир. Царевич объявил добровольцев и начал созывать союзников. Кроме ветеранов его дружины к нему пришли бадахшанцы, монголы и отряд Шах-Раиса. Это войско неожиданно вторглось в Кашмир и быстро разбило противника. В сражении погибли кашмирский султан Шамс ад-дин и шах Балтистана Шер. Ознакомившись с обстановкой, Хайдар объявил себя наместником Хумаюна и захватил власть. Он подтвердил зависимость Чиласа, Дарела и Тангира от Шах-Раиса и щедро его воинов. Не желая делиться властью Хайдар отпустил своих союзников домой. Назук остался плести интриги в Анантнаге. Мирзе Хайдару не удалось долго удержаться на кашмирском престоле: через десять лет он был убит во время восстания, организованного Назуком. Без воинов Хайдара султан смог продержаться в Кашмире только один год. Он был убит вождями чак, пригласивших на трон Ибрахима. Три года спустя Ибрахим был свергнут и заменен своим братом Исмаилом. Тот пробыл на троне только два года. Ему наследовал сын Хабиб. В 1561 году он был убит, а трон Кашмира занял вождь племени чак , принявший титул падишаха.

Завоевание владений Тимуридов кызылбашами и узбеками привело к появлению на их службе выходцев из Мавераннахра и Хорасана. Одним из них был Сангин-Али, получивший должность аталыка. Согласно династической версии, дед Сангин-Али Баба-Эйюб был сыном десятого сына падишаха Хорасана Хусейна Байкары Хусейна. Однако, ни один из сохранившихся источников это родство не подтверждает. Более правдоподобно происхождение Бабы-Эйюба от сейида Камал Шаха Шамс ад-дина Табризи, проживавшего в хорасанской местности Лон и Гохер. Около 1480 года он перебрался в Герат, где женился на дочери одного из местных династов, возводивших род к Искандеру Двурогому. После падения Герата Баба-Эйюб и его сыновья Мах-и-Так и Хушал перебрались к Бабуру и приняли участие в создании империи Великих Моголов. Можно только предположить каким образом сын Хушала Сангин-Али попал на службу Шах-Раиса. Это событие, по-видимому, произошло либо после изгнания Хумаюна в Синд, либо после восстания Назука, когда войска Хайдара были распущены. Тем временем, пуштунские племена вновь пришли в движение. В 1530 году на Кунаре образовалось первое пуштунское княжество Акора. В правление Хумаюна юсуфзаи, населявшие долины Панджкоры и Свата, разорвали вассальные отношения с Моголами. Их вернувшиеся из Индии воины стали нападать на Верхний Сват, Кохистан и Тангир. К середине XVI века дружины пуштунов глубоко проникли в горы Кохистана и напали на Чилас и Астор. На территории Дардистана соперничали различные течения ислама: сунниты при поддержке дружин пуштунов вели джихад в Кохистане, шииты из Кашмира укрепляли свои позиции в Гилгите,а исмаилиты проникли в Хунзу. Раиса-Шахи нуждались в опытных воинах для борьбы с патанами и балти и охотно принимали на службу могольских солдат, знакомых с массовым применением огнестрельного оружия. Так, Сангин-Али стал аталыком(наместником области).

В 1555 году Хумаюн, опираясь на помощь раджпутов Амаркота и других правителей долины Инда, удалось отвоевать свой трон. Сангин-Али поддержал Хумаюна и его сына Акбара в этой борьбе. Его отряд, в составе которого были кафиры, участвовал в сражениях с Сикандар-шахом и Хему. После возвращения из удачного похода влияние Сангин-Али при дворе было столь велико, что Шах-Раиса признал за ним полученный от Акбара титул мехтара и сделал должности аталыка и сипахсалара наследственными в его роду. Передача должностей по наследству часто практиковалась в феодальном мире. Не избегнул этого и Гиндукуш: в Хунзе и Нагаре должность первого визиря сохранялась наследственной до середины ХХ века, в Пунъяле ее занимал род рамакуле, основанный в 1663 году выходцем из Гилгита. Право занимать высшие военно-административные посты, как уже отмечалось выше, принадлежало исключительно роно и, следовательно, социальный статус потомков первого мехтара был не ниже. С этого времени правители Болора становятся все более похожи на "ленивых королей" франков эпохи Меровингов. По установившейся среди каторских князей традиции, Сангин-Али считается первым мехтаром Читрала.

Сангин-Али умер в 1570 году. Он имел четырех сыновей, двое из которых заложили основу новой династии. После смерти отца Мухаммад-Реза и Мухаммад-Бег унаследовали должности своего отца. Первый из них получил должность аталыка, а вскорее стал регентом при малолетнем правителе Райсана шахе Насире. Вскорее он получил в управление области Дроша, Ярхуна, Корешана и Драса и посадил в них своих четырех сыновей. Второй сын Сангин-Али Мухаммад-бек стал сипахсаларом Читрала. Напряженная обстановка на севере Индостана сохранялась до 1581 года - присоединения к империи Великих Моголов Пенджаба и Кабулистана. Этой кампанией руководил знаменитый полководец Ман Сингх, раджпут по происхождению. Впоследствии он был назначен в окружение принца Селима, будущего императора Джехангира. Отряд Мухаммад-бека принимал участие в умиротворении Пенджаба моголами. В ее ходе он реорганизовал войско, вооружив его на захваченную добычу огнестрельным оружием. С ним сипахсалар вторгся в Башгульскую долину и основал независимое от Райсана владение Лутдех. Мухаммад-бек контролировал все вооруженные силы страны и становился потенциально опасным для власти регента. Воспитанный в традициях отца Реза старался править Райсаном прикрываясь авторитетом прежней династии. Это привело к конфликту воинственного бека со старшим братом и его внезапной смерти. Армия раджпутов из клана Каччва защищала границу империи Великих Моголов от грабительских набегов пуштунских племен, и Мухаммад Реза мог не опасаться грозных кочевников.

Вскорее выяснилось, что у него есть другие враги - племянники, пять сыновей Мухаммад-бека, возглавляемых его третьим сыном Мохтарам-шахом. В 1585 году они напали на своего дядю и убили его вместе с двумя кузенами. Оставшиеся родственники Мухаммада Резы была оттеснены от власти и сформировали отдельный линьяж. После отражения набегов на Пенджаб брата Акбара Мицара Мохаммеда Хакима, падишах попытался вновь покорить юсуфзаев и заставить платить дань. Заинтересованный в укреплении своего положения регента Мохтарам-шах оказал помощь падишаху. Кампания Моголов в Дире оказалась безуспешной. Потерпев неудачу, Акбар вступил в 1586 году с маликом юсуфзаев в переговоры. Важную роль в них сыграл правитель Катора. Акбар удовлетворился признанием своего номинального сюзеренитета юсуфзаями и раздал вождям патанов различные титулы. Это способствовало феодализации Дира, который вскорее стал представлять собой конгломерат мелких ханств, ослабленных соперничеством между собой и озабоченных постоянной угрозой их суверенитету со стороны Кабула и Пешевара. Вскорее войска Моголов заняли Кашмир. Южная граница владений Райсана стабилизировалась.

В 1590 году Мохтарам-шах столкнулся с проблемой восточных территорий - ядра бывшего Болора. К этому времени Балтистан полностью консолидировался вокруг династии Магпон из Скарду. Усилению этой династии способствовала переориентация ее представителей с Тибета не оправившегося от монгольских набегов на более сильный буддийский Ладак, правители которого были заинтересованы в существовании буфера с мусульманским миром. В 1590 году на трон в Скарду взошел Али Шер-хан Анчан, проводивший экспансионистскую политику. Ему удалось создать из наемников и балтистанцев сильную армию, с помощью которой он завоевал Ладак и Западный Тибет (Нгарию). Подчинение Ладака прошло практически без сопротивления, поскольку правитель Балтистана женился на дочери последнего короля Ладака Джмъанга Намгъала (1560-90) Ака Миндок(Принцесса-Цветок) Гъалмо. Во время своей восточной кампании Али Шер-хан начал планировать захват долины Инда. Вассалитет Астора, по его мнению, не обеспечивал всех его интересов в долине Инда и он решил захватить Гилгит. Эмиссары Шер-хана посетили амбициозного Мохтарам-шаха и стали предлагать ему раздел Болора. При этом один из дальних родственников Раиса-шахов и наследник Трахане Мирза-хан должен был получить Гилгит и Багрот, а Мохтарам - Ясин и Пунъял. Мохтарам Шах посчитал себя достаточно сильным, чтобы взять власть в Райсане. Он вступил на трон и принял титул Шаха катора. Его братья Шах Хушамад, Шах Хушвакт, Тарикула и Ниаматула. получили уделы, а низвергнутый шах Насир бежал в Бадахшан.

Прошло немного лет, и Али Шер-хан получил повод нарушить заключенное с правителем Читрала соглашение, и армия Балтистана вторглась в Гилгит. Военная акция Али Шер-хана была вызвана склокой между наследниками прежней династии Трахане: правителями Хунзы и Гилгита. Защищая права претендента на престол Нагара, ра Гилгита Мирза-хан и союзный ему правитель Астора, родственник Али Шер-хана сильно стеснили мира Хунзы. Последний обратился за помощью к королю Ладака и Балтистана. Армия Али Шер-хана на оккупировала Багрот, Астор и Харамош и вторглась в Гилгит. По пути балтистанцы грабили и захватывали в плен мирное население. Часть пленных дардов была переселена на плато Деосай. Мирза-хан капитулировал и перешел в шиизм. В надежде отвоевать независимость балтистанцам примкнули буришки Ясина во главе с последним "природным" князем Пита. Изменение баланса сил в истоках Инда противоречило планам шаха Акбара, занятого войной с пуштунскими племенами рошани и момандов. Однако, власть стареющего великого падишаха слабела.

События в долине Гилгита угрожали непосредственно владениям Мохтарам-шаха. Усиление Балтистана угрожало долине Кашмира, подчиненной Акбаром два десятилетия назад. Правитель Читрала решил заручиться поддержкой Великих Моголов и принял сторону Джехангира. Этот мятежный принц, отстраненный от престола отцом в 1605 году, совершил переворот и занял Павлиний Трон. Чтобы приобрести благосклонность нового падишаха Мохтарам-шах оказал помощь гарнизону Лахора, осажденному мятежным сыном Джехангира Хусро. Главной целью правителя Читрала было желание получить от Моголов помощь против Али Шер-хана. Джехангир не захотел ввязываться в горную войну в канун нападения Сефевидов. Он щедро одарил гостя, но войск не дал.

Понимая, что status quo в районе Гилгита восстановить нельзя, Джехангир признал Али-Шер-хана королем Малого Тибета. Одновременно, его эмиссары спровоцировали нападение пуштунов на Балтистан. При поддержке суннитских мулл юсуфзаи были подняты на газават против неверных и вторглись через Чилас в район Гилгита. Армия Мохтарам-шаха во главе с его братом Шахом Хушвактом направилась в долину Ясина. В ее составе помимо традиционных союзников - кафиров, был отряд мушкетеров. Боевые действия привели к уничтожению последнего государственного образования буришков в Ясине во главе с тхамом Пита. Его гибель от рук Шах-Хушвакта ознаменовала в истории Гиндукуша важную веху: погиб последний представитель традиционной правящей знати самого древнего народа Дардистана. С этого момента вся высшая знать Восточного Гиндукуша стала представлять собой группу завоевателей-пришельцев, имевших относительное отношение к аборигенам. "Балтистанская угроза" стала формальным поводом изгнания Чакидов из Сринагара и перенятием Кашмира в домен Великого Могола в 1606 году. С этого момента Кашмир стал излюбленным местом пребывания повелителя Индии. Два последующих падишаха Джехангир (1605-24) и его сын Шах Джахан (1624-58) немало способствовали ее процветанию, основав более 700 садов на склонах гор. Вторжение пуштунов в Кохистан и занятие Моголами Кашмира заставили Али Шер-хана прекратить военные действия и отказаться от дальнейшей экспанси. Он признал сюзеренитет Моголов. Правители Нагара и Астора сохранили свои владения, а Гилгит и Чилас стали вассалами Али Шер-хана. Ра Гилгита Су-Малик II( или Малик Гилгита) выдал свою дочь за сына Али Шер-Хана Ахмед-хана. С этого момента Гилгит прочно вошел в сферу влияния королей Малого Тибета.

После окончания гилгитской войны перманентная военная угроза на восточной границах ослабла, но сохранялась напряженность на южной границе - в Кохистане, где разбойничали пуштунские дружины. Мохтарам-Шах, возвращая союзнический долг, был вынужден постоянно конфликтовать с кланами юсуфзаев, враждебными навабу Пенджаба. В 1615 году он отразил нападение сына Шаха Насира Махмуда из Бадахшана. Наследник Шах-Раиса был разбит и погиб. Спасаясь от преследования победителя, его наследник покинул Бадахшан и отправился в Могулистан. Там также произошли важные политические изменения. Здесь в 1575 году прекратила свое существование династия Чингизидов, прежних сюзеренов Болора. Новое мусульманское государство Белогорье претендовало на их наследие. Во главе него находились ходжи - потомки сейдов и тайджи-Чингисидов. В течение полувека оно играло значительную роль в противостоянии ойратов и уйгуров, буддизма и ислама.

В 1625 году Али Шер-хан умер, а в Пенджабе было основано могольское навабство. Вскорее восстал Ладак. Его новый король которого Сенгге Намгъял, опираясь на широкие слои буддийского населения смог не только отразить нашествие балтистанцев во главе с сыном Али Шер-хана Ахмет-ханом, но и овладеть всем Малым Тибетом. Владения Сенгге простирались до Майюмлы, горы Кайлаш и озера Мансовар. Длительная война отвлекла армию Балтистана на восток. Таким образом, положение на границах владений Мохтарам-шаха стабилизировалась. Однако, его власть оставалась очень непрочной. В 1630 году Махмуд Шах-Раиса вторгся в долину Мастуджа через Башгульский перевал. Его сопровождали войска, присланные правителями Белогорья. Появление сильного отряда степной конницы, присланых ходжами, привело к разгрому Мохтарам-Шаха. Уставшие от войн, консервативно настроенные камы кхо поддержали реставрацию последнего Шах-Раиса Фераморза, которому удалось вернуть владения династии в долине Читрала. Мохтарам-Шах укрылся в цитадели своего рода - Лутдехе. Там он стал готовиться к реваншу. Он не нашел поддержки и понимания при дворе Шаха Джехана, который сменил на Павлиньем Троне отца. Читрал не является могольским владением, а , следовательно, его права не надо защищать - такова была позиция Дели. Пополнив свои разбитые отряды калашами и кафирами, Мохтарам-Шах в течение трех кампаний 1632,1633 и 1634 годов захватил Нарсат, Баравуль и Калкатах, расположенные в землях калашей. Успеху реконкисты правителя Лутдеха способствовала политика религиозной терпимости, проводимая Мохтарам-Шахом, в противовес джихаду войска ходжей. Действенным средством, продлившим на четверть века правление Шах-Раиса, явилось убийство Мохтарам-Шаха в Калкатахе агентами Раис-шаха в 1634 году. Это произошло во время подготовки мехтаром очередной кампании против Фераморза.

Падение Белогорья под ударами ойратов в 1635 году лишило последних Шах-Раиса военно-политической поддержки с севера и он был вынужден отказаться от наступления на Лутдех и Ясин. Он нашел поддержку среди исмаилитов. В сложившейся ситуации выиграл брат Мохтарам-шаха - Шах-Хушвакт. Его войско, пополненное сподвижниками Мохтарам-шаха, разбило тама Ясина Пита. В 1640 году в его власти оказались долины Ясина и Ишкомана, ставшие на два века цитаделью его династии. Вскорее туда перебрались линьяжи его братьев Тарикулы и Ниаматулы. Тем временем, чох Скарду Ахмед-хан потерпел поражение в Ладаке и умер. Шах-Хушвакт решил воспользоваться ситуацией и напал на Гилгит, предварительно заключив мир с Шах-Раиса. К этому шагу его, по-видимому, подтолкнули Моголы, которые были заинтересованы в окончательном разгроме Балтистана Ладаком. С правителями последнего у них установились близкие отношения, поскольку здесь проходил кратчайший путь из Амритсара через Лех в Хотан и Яркенд. Путь в 434 километров от Леха до Сринагара проходил по дружественной территории и занимал 16 дней для караванов и только три дня для гонцов. Интересы торговли и политики привели буддистов Ладака и мусульман Индии в один лагерь.

Добившись мира с Шах-Хушвактом, Фераморз Шах-Раиса напал на Каторов. Противостояние претендентов на власть в долине Читрала имело в своей основе противостояние камов кхо, ассоциировавших себя либо с Раис-шахами, либо с новой династией. Оно затянулось на долгие годы, поскольку ни одна из сторон не обладала достаточной военной силой. Старший из семи сыновей Мохтарам-шаха Сангин-Али II после смерти отца оказался в Кабуле. Он обратился за помощью против Шах-Раиса к Шаху Джахану. Падишах отказал помощи просителю - правителю микроскопического переферийного анклава, претендующего на равный с ним статус. Это было связано, в первую очередь, с приоритетами внешней политики Великого Могола, направленной на ослабление Балтистана. Появление нового очага напряженности, могущего отвлечь Шах-Хушвакта от войны с Балтистаном было не в интересах дивана, стремившегося обеспечить безопасность Кашмира и торгового пути через Лех. С его точки зрения после разгрома Белогорья ойратами Шах-Раиса представляли меньшую угрозу status quo в долинах Гиндукуша, чем Каторы. В этот период успех в долине Кабула был на стороне войск Моголов, которые отбили у узбеков Кандагар и разбили пуштунские племена рошани и бангашей.

Вторгшиеся в Гилгит войска Шах-Хушвакта были поддержаны частью роно, недовольных засилием балти. Их возглавлял Рамакул из клана Gilgite из Даньора. Су-Малик II оставил столицу и бежал за помощью в Балтистан. В этих условиях новый чох Скарду Шах-Мурад был вынужден прекратить войну с Ладаком и признать его независимость. Со своей армией он двинулся на помощь своему дяде. Политические цели Моголов и Ладака были достигнуты, и Шах-Хушвакт оказался в одиночестве. Гилгит не сдавался, а буришки упорно удерживали свои горные селения. Несмотря на то, что к Шах-Мураду присоединились дружины его братьев, он не мог одержать решающего перелома в войне. В 1644 году междк противниками было заключено соглашение, по которому Пуньял вошел в сферу влияния мехтара Ясина. В награду за помощь Хушвакту Рамакул стал наследственным визирем Пунъяла, основав линьяж рамакуле.

Не имея средств для ведения победоносной войны за Читрал, Сангин Али был вынужден поступить на службу Шаха Джахана. Он окончательно отказался от титула шаха, сменив его на титул мехтара("великий"). Участвуя во многих походах моголов он смог скопить достаточное состояние, чтобы финансировать поход в Читрал. Через десять лет ситуация изменилась: к власти в Индии после "войны за престол" пришел Аурангазеб, который вел более агрессивную политику, чем его пьяница-отец. В течение многих лет он безуспешно пытался взять у персов Кандагар в течение ряда военных кампаний. Обращение мехтара Читрала Сангина Али за помощью получило позитивный отклик у падишаха. Мехтар и его родственники признали вассальную зависимость от Аурангазеба, что окончательно определило решение вопроса о помощи им против Шах-Раиса. Он разрешил набирать наемников в Свате среди юсуфзаев и предоставил денежную помощь. Сангин-Али набирал свои отряды среди юсуфзаев в селении Тана, на территории Малаканда. Здесь до сих пор существует колено с самоназванием "Катор". Впоследствии мехтары часто выдавали своих дочерей за влиятельных вождей юсуфзаев из этого района, а сами женились на дочерях клана раза-хель.

Авторитет падишаха заставил правителей княжеств долины Инда занять благожелательный Сангину-Али нейтралитет или вступить с ним в союз. Согласившись передать Ясину долину Мастуджа, откуда происходили многие камы кхо долины Ясина, он добился прочного союза с ним. Договор был подкреплен женитьбой престарелого Шаха Хушвакта на сестре Сангин Али. Признав права Хушвактов на Ясин и Мастудж, Сангин Али обрел надежного союзника на восточной границе. За длительный период вынужденного ожидания наследникам Мохтарам-шаха удалось установить союзные связи с Тангиром и получить поддержку камов кхо в округе горы Тирич-Мир. Сторонники новой династии были в Луткухе, долинах Мулькхо и Турикхо, покровительницы которых -"пери", по местным легендам, стали родственниками правящей династии. Впоследствии именно выходцы из Луткуха, Турикхо и Мулкхо заселили опустошенные войнами области нижнего Читрала. Камы кхо, живущие в долине Мастуджа, имеющие своих "пери", сохраняли нейтралитет. Наличие вспомогательных отрядов кафиров и калашей дополнительно усиливало войско.

В 1660 году войска Сангин Али, среди которых были отряды юсуфзаев и кафиров, вторглись в долину Мастуджа. К ним присоединились союзники из Ясина и Тангира. Мастудж, а затем Читрал пали. Шах-Раиса вновь отправились в изгнание. Захвативший Читрал Сангин-Али II недолго занимал трон. Он был убит сторонниками Шах-Раиса во время охоты. Ему наследовал сын Гулям Мухаммад. Тем временем, в вассальном Балтистану Гилгите агонизировала древняя династия Трахане. Со смертью чоха Скарду Шах-Мурада Балтистан оказался поделен между егочетырьмя сыновьями Рафи Ханом(Скарду), Шах-Али(Ронду), Шер-ханом(Хурманг) и Шах-Султаном(Астор). Ра попытался избавиться от опеки своих двоюродных племянников и перестал платить дань. Самый воинственный из братьев Шах-Али быстро привел его к покорности и сделал его непосредственно своим вассалом. После подчинения родственника своему диктату, Шах-Али решил воспользоваться изменения направления внешней политики Аурангазеба и развязал войну с Ладаком. Несмотря на перевес балти она затянулась на долгие годы. В результате ее Ладак стал вассалом чохов Скарду, но сохранил целостность. При новом чохе Скарду Мурад-Султане Ладак вновь обрел независимость, а балтистанские правители перенацелились на поглощение Гилгита. Сын чоха Зафар-хан женился на наследнице ра Джовари.

+++

В 1700 году умер Шах Хушвакт. Ему наследовал сын Шах Алам. Мехтар Читрала Гулям Мухаммад достиг важного политического успеха - вступил в брак с вдовой Шаха Хушвакта и матерью мехтара Ясина. Однако, его пасынок сам поспешил воспользоваться ситуацией: он убил своего отчима и занял трон Читрала. Вскорее он сам был убит своим кузеном. Трон Читрала занял младший сын Сангин-Али II Мухаммад Шафи. Он был последним правителем, который искал союза с Великими Моголами. В 1747 году их империя была окончательно уничтожена афганцами. Потеря внешней опоры оказалась гибельной для него. Вскорее в Читрал вторгся сын Махмуда Шах-Раиса Шах Абдул Кадир с отрядами исмаилитов и ойратов. В коротком сражении мехтар был разбит и погиб. Династия Шах-Раиса овладела Читралом в последний раз. Уцелевшие сыновья Мохтарам-Шаха Шах Афзал и Шах Фазиль возглавили сопротивление завоевателю. В борьбе с ним они опирались на реза-хель и кафиров, однако не смогли вернуть наследие отца. Тогда они обратились к мехтару Ясина Фераморзу за помощью. На следующий год тот вторгся в Читрал и разгромил Абдул Кадира, с которым окончательно прекратилась правление Шах-Раиса. Ее боковые ветви существуют до сих пор. Один из дальних потомков Надир-шаха Раджа Раис-шах Хан участвовал в восстании 1947 года против кашмирских властей и возглавил повстанческое правительство.

Если попытки Шах-Раиса восстановить свою власть строились на привлечении на свою сторону влиятельных родов и иноземную помощь, то Каторы использовали принципиально новый подход, сплотив потомков Шаха Сангин-Али в один правящий клан - "высшее дворянство", разделенное на четыре ветви: Сангаллие, Резайе, Мухаммад-беге и Хушамаде. Они получили привилегии аналогичные привилегиям "принцев крови", но три ветви из четырех были исключены из престолонаследия. Каста роно или зундре - "наследственных визирей" сохранила свои привилегии и получила статус "служилого дворянства". Сословие ашимадеков и арбабзаде - "сыновей старост- архонтопулов" представляло собой "служилое дворянство". Таким образом, структуризация правящего класса "адамзаде" - дворянства с четкими сословными привилегиями позволила консолидировать правящий класс вокруг династии и создать действенный военно-политический механизм, отдаленно напоминающий сословную монархию. От этой реформы выиграли все: родственники правителя зафиксировали свое привилегированное положение и связь с правящей династией, а значит и на долю феодальной ренты. Роно сохранили свои привилегии и закрепили свое положение в системе управления государством, пошатнувшееся после завоеваний Надир-шаха. Пассионарные слои общества получили доступ в правящий класс через службу. Если ранее со смертью правителя его воины за редким исключением возвращались в свой прежний статус или превращались в изгоев, то теперь их права были в той или иной степени гарантированы. Другим важным фактором сильно ослабившим позиции влиятельных камов кхо стало введение системы "ширмуш", когда каждый из принцев-наследников мехтара отдавался на воспитание в такой род. "Молочное родство" в этом случае обеспечивало принцу группу верных сторонников, не могущих претендовать на какие-либо посты в государстве.

Фераморз Шах недолго правил Читралом. Он вскорее был убит своими дядьями Шах Афзалом и Шах Фазилем. Мехтаром стал старший из них - правитель Дроша Шах Афзал I(третий сын Мохтарам Шаха), связанный с юсуфзаями клана раза-хель. В течение большей части своей жизни он стоял рядом с троном, манипулируя племянниками и кузенами. Он недолго пользовался властью. После его смерти мехтаром стал младший сын Мохтарам-шаха. В 1778 году он был убит сыновьями Шах Афзала Шах Наваз Ханом, Мохтарам Шахом и Сирбуланд Ханом. Мехтаром Читрала стал Мохтарам Шах II. Десять лет спустя он вступил с конфронтацию с мехтаром Ясина Хайруллой Шахом, женатым на вдове его отца. Первое его нападение в 1788 году было отбито братьями. Через десять лет Хайрулла одержал решающую победу, изгнав своих пасынков в Афганистан. Ему в этом помог сын убитого Шах Фазиля Шер Джанг. За оказанную помощь он получил руку дочери Хайруллы и управление Бени и Айна. В 1818 году мехтар и его зять были убиты заговорщиками. Трон Читрала достался старшему сыну Шах Афзала Шах Наваз Хану. Через 15 лет он был свергнут правителем Мастуджа Мохтарам Шахом II. В 1837 году он умер, оставив восемь детей. Мохтарам Шаху II наследовал его пятый сын Шах Афзал II, поддеживавший традиционные связи с реза-хель. Он заключил династический брак с Ясином, женившись на дочери Мулька Амана. Правление этого мехтара было на редкость мирным. Это было затишье перед Большой Игрой.

+++++

В заключение рассказа об истории малоизвестных стран и народов остановимся на основных событиях происшедших в долинах Гиндукуша. Соперничество Каторов и Хушвактов, подогреваемое до 1747 года Моголами, а после 1760 года империей Цин, длилось до 1773 года, когда впервые был заключен мир между враждующими потомками Баба-Эйюба. Однако, через два десятка лет Хайрулла Хушвакт, мехтар Ясина, в союзе с исмаилитами Мастуджа нарушил это соглашение и вновь возобновил военные действия против Читрала. После нескольких лет войны войскам Каторов удалось вновь завоевать Мастудж и окончательно лишить исмаилитов автономии, которой они пользовались со времени Мапхмуда Шах-Раиса. С этого момента войны между династиями практически прекратились, поскольку внимание последних Хушвактов было обращено на восток - Гилгит. Накануне прихода догра в Дардистан в середине XIX века, казалось, что все территории древнего Болора попадут под власть одной династии. Правление потомков Баба-Эйюба, знакомых с более передовыми принципами управления, в долинах Читрала и Ясина привело к установлению несколько другой, более прогрессивной общественной структуры по сравнению с остальным Дардистаном.

2. Социальный строй и население.

Как уже указывалось выше в основе кастовой структуры восточных дардов лежали принцип индийских варн - социальных рангов. Кхо в своем развитии далеко ушли от первоосновы. Это - сословное общество, в котором выделяются группы, происшедшие от дардских каст, такие как роно и устады - дом. В ходе формирования государства мехтаров выше роно встал пришлый правящий клан шах-сангаллие. Арбабзаде или ашимадеки(низшее дворянство) сформировались из иноземцев и частично представителей каст ешкун и шина. Существенным шагом к укреплению правящих слоев населения стало объединение трех высших групп(шах-сангалие, роно и ашимадеков) в единое дворянское сословие "детей Адама" - адамзаде. Ниже их стояли военные слуги - нукары и их потомки нукар-заде, статус которых напоминал ешкун. Они не платили налогов, но были обязаны участвовать в ополчении и нести сторожевую службу в мирное время. За это нукары получали земельные наделы и дома. Нукар-заде составляли промежуточный слой между правящим классом и податным населением.

Факир мискин ("нищие бедняки") или юфт - являлось неполноправным, придавленным тяжелой феодальной эксплуатацией, классом-сословием. Оно сформировалось в процессе покорения кхо, калашей и других народов долины Кунара и привлечения переселенцев, поэтому в нем сложно определить корни дардских каст.

+++

Тем не менее, если райаты могли по своему желанию идти на войну, хотя и несли довольно тяжелые повинности в пользу государства, то бегари обязаны были участвовать в походах своего сеньора , нести феодальные повинности в его пользу, а также платить танги (королевский налог) и каланг за использование горных пастбищ. Корни этих групп населения ведут к кастам шина и ешкун, попавшим под гнет завоевателей. Имущественное положение хана-заде соответствует крамминам восточных дардов, а статус устадов - касте дом. Ряды бегари, райатов и устадов могли пополняться за счет присоединения новых территорий и привлечения переселенцев, а хана-заде - путем захвата пленных и обращение в рабство "ширмуш" неудачливых претендентов на престол Читрала.

Среди факир мискин также происходило расслоение. Выделялась верхушка богаых райатов и бегари, распоряжавшимися значительными участками земли и большим количеством скота. Для ведения хозяйства они привлекали своих малоземельных соседей или хана-заде. По относящимся к XIX веку данным, батрак получал в день по два фунта ячменной муки и по окончании сезона полевых работ, который длился шесть месяцев, шерстяной халат и двух коз или баранов. Оставшееся время года хана-заде либо подрабатывали в усадьбе своего хозяина, либо подряжались на какие-либо работы, например, переноску грузов. Хана-заде, как правило уплачивали поочаговый сбор, эквивалентный 2 рупиям.

Несмотря на свою относительную обеспеченность богатые бегари и райаты, были социально принижены. Единственным способом изменить свой статус для них был переход в армию мехтара и получить за заслуги статус арбабзаде. Основное различие между читральскими группами населения и кастами восточных дардов лежит в большей степени свободы их представителей с одной стороны и отсутствии социальной мобильности с другой. Восточные дарды по сравнению с кхо более свободны, но менее социально мобильны.

Картина социальных отношений во владениях мехтаров будет неполной без описания эволюции общины кхо - кам. Как уже отмечалось выше, все дардские народы после тибетского завоевания сгрупровались в родовые общины, типа шотландских кланов для обеспечения коллективной защиты, - кам у кхо, ром - у шина, дери - у калашей. Каждый такой род проживал в нескольких деревнях и возглавлялся аталыком, а каждая из деревень - аксакалами. Первоначально кандидатов на эти должности утверждало собрание полноправных членов кама, аналогичное пуштунской джирге. В эпоху династий Трахани и Раис-шаха в результате социального расслоения внутри родов отдельные семьи узурпировали власть и превратили свои должности в наследственные. При мехтарах, принципиально изменившими внутренние социальные связи, должности внутри кама, такие как аталык, аксакал, чарбу, чарвелу, барамош из наследственных превратились в административные и на них стали назначаться чиновники из сословий роно и арбабзаде. Это способствовало коренному изменению роли общины общины, которая из средства защиты превратилась в дополнительное средство феодальной эксплуатации.

Территории, подчиненные мехтарам включали в себя долину реки Кунар, называвшуюся в верхнем течении, последовательно, Читрал, Мастудж, Ярхун и их боковые долины, а также долину Гилгита с боковыми долинами Ясина и Ишкомана до Пунъяла. Эти территории были разделены между семьями Каторов(Читрал), Хушвактов(Ясин и Ишкоман), Буруш (Пунъял). Заселенный исмаилитами округ Мастуджа, первоначально автономный, периодически попадал под власть одной из указанных семей. Среди подданых мехтаров основу составляли кхо, жившие большими кланами-кам в местах своего первоначального расселения или переселившиеся в долины Читрала и верховья Гилгита после их окончательного завоевания мехтарами. Завоевательная и переселенческая политика династии Каторов привела к значительному многообразию подчиненных им племен: ираноязычных йидга в Луткухе, ваханцев на Ярхуне и бадахшанцев в долине Шиши, шинаязычных пхалуров и родственных кафирам гавар-бати, калашей и дамели, а позже и гуджауров - пуштунов с юга - в низовьях Читрала. Список народов, признавшие власть Хушвактов не столь многочисленен: буришки в долине Ясина и ваханцы в долине Ишкомана.

Численность населения долин Читрала, вследствие скученности населения, преувеличивалась путешественниками, которые оценивали его от восьмидесяти до ста тысяч человек. Однако, перепись кхо в Пакистане 1961 года дала 96118 носителей этого языка, остальные группы населения , за исключением десяти тысяч буришков Ясина, не превышали 3000 человек. Учитывая средневековую санитарию, смело можно уменьшить численность населения вдвое. Косвенно это подтверждают данные об ополчениях мехтаров в середине XIX века, которая составляла для Читрала с Мастуджем около 2000 человек, Ясина - 850, а Пунъяла - 250, что вместе составляет 3100 человек и эквивалентно населению в пятьдесят-шестьдесят тысяч человек. Другим показателем может являться количество семей роно на территории страны, по некоторым данным к XIX веку их число составляло три сотни, что эквивалентно , примерно шестидесяти тысячам населения. Исходя из оценок земельного дохода мехтаров Читрала можно также приблизительно вычислить количество населения страны в начале ХХ века. Земельный налог в Индии был эквивалентен, примерно 495 золотым рупиям (14 пенсов) с квадратной мили культивируемых земель. Земельный доход Шуджа-ал-Мулка, английского ставленника в Читрале, в денежном исчислении составлял 24000 рупий, что эквивалентно 48.5 квадратным милям, на которых могли проживать до 40000 жителей. Здесь следует учесть, что владения мехтара Шуджи были сильно урезаны англичанами и включали только средний Читрал без Мастуджа и Лутдеха. Численность населения остальных территорий Гиндукуша: Гилгита, Чиласа, Хунзы, Нагара, Дарела и Астора, учитывая среду обитания, в общей сложности не могла превысить ста тысяч.

Специфическим экспортным товаром Читрала были преступники, которых вместо наказаний продавали в рабство за пределы страны. Особенно славились своей красотой рабыни-читрали. Некоторые авторы объясняют невоинственность фатих мискин "естественным отбором": непокорных продавали в рабство или забирали в хашам. Продажа собственных подданых в рабство, подведомственная диванбеги, позволяла ликвидировать излишки населения и приносила значительный доход в казну мехтара.

Самым крупным населенным пунктом страны был Читрал, образовавшийся от слияния шести селений, над которым господствовала цитадель власти мехтаров - Нагхор. Здесь располагалась резиденция мехтара, его зенана(гарем, арсенал и казначейство. Большими поселениями были Дрош, Мастудж и Гизар. Эти кученные горные поселения, как правило, состояли из нескольких сотен дворов с населением до двух тысяч жителей, над которыми господствовал форт - центр власти наместника мехтара, в миниатюре копировавший Нагхор. Труднодоступные горные дороги и изоляция горных районов Гиндукуша, а также военная слабость соседей и воинственность правящего класса способствовали развитию чувства безопасности у податного населения и , следовательно, слабой укрепленности поселений. Система обороны страны от внешних захватчиков базировалась на защите перевалов и системе крепостей, расположенных в труднодоступных местах.

3. Экономика.

Основными занятиями подданых мехтаров были земледелие и частично скотоводство.Несмотря на то, что сухой высокогорный климат ограничивает условия земледелия и скотоводства, первое является основой экономики Читрала.Путешественники XIX века отмечали наличие плодородных поливных и богарных полей, идущих сплошной полосой, а не отдельными участками,как, например, в Хунзе. Известно, что практически всем районам Гиндукуша, за исключением долины Ясина, присуще малоземелье, вызываемое как особенностями горного рельефа, так и засоленностью ии заболоченностью почв. Отсутствие удобрений, насколько можно судить по имеющимся материалам, компенсировалось тщательной обработкой земли, отличавшейся большой трудоемкостью. Благодаря относительно высокой культуре земледелия, а также централизованным управлением земельным фондом страны, верховными собственниками которой являлись мехтары, Читрал и Ясин выделяются как обеспеченные продовольствием районы, последний даже вывозил часть урожая ржи и ячменя в Гилгит и Канджут. Из-за недостаточных осадков в южном Читрале посевы шли сплошной полосой вдоль рек, иногда вода отводилась арыками на достаточно большое расстояние. По распоряжению мехтара селения располагались в отдалении от русел рек, чтобы не занимать плодородные участки земли.Основными продовольственными культурами были озимые и яровые зерновые - просо, овес, пшеница, ячмень( кал джау - голый ячмень), рожь, а также горох(мушунг) и бобы. Позже в теплых районах распространились культуры хлопка,табака, риса и кукурузы. В южных районах Читрала удавалось собирать два урожая в год. Помол зерна производился на водяных, мельницах, которые перемалывали несколько батманов зерна в сутки. Однако , как отмечают источники, в каждом хозяйстве имелись и ручные мельницы, поскольку в зимнее время водяные мельницы переставали работать. Практически каждый землевладелец имел свой сад, в котором выращивались гранаты, виноград, персики, груши, яблоки, абрикосы, инжир (фиги) и грецкие орехи и фисташки.

Скотоводство в Читрале из-за отсутствия пастбищ было слабо развито. Исключение составляли долина Турихо, а также высокогорные пастбища Луткух и Сатргром в Читрале, Гизар и Пунъял в долине Гилгита. Из домашних животных разводились яки, коровы, ослы, козы и овцы. В небольшом количестве для нужд местной знати использовались лошади хазарейской породы. Яки выращивались главным образом из-за шерсти. Коров, как и лошадей держали либо феодалы, либо зажиточные райаты в стойлах ради молока и сливочного масла, а основная часть поголовья - козы и овцы отгонялась в горы. Козья и овечья шерсть потреблялась на производство тканей, которые были одним из средств уплаты податей. В качестве рабочего скота использовались ослы. По наблюдениям одного из путешественников, на три тысячи дворов южного Читрала, что составляет до 30000 жителей, приходилось около 4000 лошадей и ослов, 5000 голов крупного рогатого скота, 15000 коз и 40000 овец. Основная часть производимой райатами и бегари продукции за вычетом феодальных рент и податей потребляли основную часть производимой ими продукции.

Другим важным ресурсом Читрала являлись его хвойные леса, расположенные в его южных районах. До второй половины XIX века дерево использовалось для нужд местного населения, хотя существуют сведения о попытках сплава бревен в Пешавар еще в эпоху делийского султана Туглука. Другим традиционным занятием населения была охота, которая со временем была монополизирована знатью. Мехтары часто старались монополизировать наиболее богатые охотничьи угодья и загоны, например Читрал-гол и Аранду. Последний иногда сдавался в аренду другим лицам за 25 коров в год.

Полезные ископаемые на территории Читрала известны издавна, например, железные рудники в долине Дамел или залежи аурипигмента в Луткухе, медь и золото, а позже, с появлением огнестрельного оружия, свинец, олово и серу. Мехтары старались держать в секрете сведения об ископаемых богатствах своей страны, чтобы не вызывать дополнительных стимулов к завоеванию у соседних правителей Существовали отдельные селения, которые вместо уплаты налогов, обязаны были передавать наместникам мехтара те или иные металлы или минералы в виде джаймани. Плохие дороги и тяжелые условия труда ограничивали объем добычи этих продуктов, которые потребляла, в основном, правящая верхушка. С конца XVII века, в связи с широким распространением огнестрельного оружия в армиях мехтаров, некоторые селения были обязаны добывать свинец, серу и селитру и производить порох для военных нужд.

Несмотря на то, что процесс отделения ремесла от сельского хозяйства находился на начальной стадии, в обществе существовали ремесленники - устады, которые относились к самой презираемой части населения, хотя, в первую очередь. Они производили предметы роскоши и оружие, необходиые адамзаде для поддержания своего престижа и власти, однако основная часть ремесленной продукции, как для внутреннего потребления, так и для вывоза за пределы долины, производилась в хозяйствах земледельцев и скотоводов, в основном, женщинами. Изоляция долин Гиндукуша от крупных поселений городского типа и небольшие запросы местного рынка консервировали ремесло на уровне домашних промыслов. Только в отдельных местах - селениях Читрал и Мастудж, где были базары, и Мадаглаште устады жили компактными группами и сочетали промыслы с земледелием. На них распространялась система джаймани.

Из ремесел были развиты ткачество, вязание, сапожное, кожевенное, шорное и кузнечное дело. В хозяйствах, имевших скот, женщины на примитивных ручных станках производились ковры, паласы и шерстяные ткани различного качества, от грубых сукон до тканей из козьего пуха. Все изделия украшались разнообразными растительными узорами, орнаментами и вышивкой. Мужчины занимались выделкой кож и овчин, а из отходов ткачества сваливали войлок. Производством невысокого качества сбруи и обуви для местных нужд занимались устады. Высококачественные кожевенные изделия для нужд адамзаде ввозились с севера. Наиболее развитым ремеслом во владениях мехтаров была кустарная выплавка железа, из которого местные оружейники производили холодное оружие высокого качества. Особенно славилось в соседних районах стальные клинки исключительно тонкой чеканки, производимое ремесленниками из долины Шиши - прекрасными резчиками по металлу. Помимо оружия устады производили орудия труда: лопаты, молотки, наконечники для плугов. Здесь следует отметить, что большинство орудий труда крестьян были деревянными или каменными. Есть сведения о производстве оружейниками фитильных, а позже и курковых ружей и пистолетов(туфангча). Более глубокого разделения между кузнецами и оружейниками не произошло. Часто, в зависимости от заказа, один и тот же ремесленник производил примитивные орудия труда для райата и украшения для адамзаде. Эта нерасчлененность ремесленного производства отрицательно сказывалась на производительности труда.

Товарно-денежные отношения весьма слабо проникли в общество, поскольку, как взимание податей, так и торговля, производились натуральными продуктами. Если деньги в стране и появлялись, то они были результатом продажи леса или рабов за границей. Основной денежной единицей была серебрянная рупия, эквивалентная в то время десяти английским пенсам. Ее широкое обращение указывает на то, что все-таки основным направлением торговли Читрала была Индия: на рынках Средней Азии и Афганистана тогда господствовала персидская монета: серебрянная теньге и золотой туман.

Вследствие господства натурального хозяйства на внешний рынок страны поступали лишь небольшие излишки продукции, произведенной факир мискин. Они использовались для обмена на вещи по каким-либо причинам необходимые производителю. Производство специально для обмена или продажи носило случайный характер и вызывалось не потребностями общественного производства, а необходимостью того или иного индивидуального производителя удовлетворить возникшую у него в данный момент нужду в деньгах или товарах. В основном это были престижные товары. Относительно сильнее других были втянуты в торговлю жители Мастуджа и Читрала, где на постоянной основе действовали базары и изредка наезжали иностранные купцы. Большинство из них, если заранее не заручились благоволением мехтара, старались все же избегать Читрал из-за опасностей набега кафиров и произвольного обложения мехтаров и их наместников. Меновой характер внутренней торговли и наличие скота определяли эквивалент обмена - овцу или козу. Знать Читрала - адамзаде, в гораздо большей степени была заинтересована в торговле, поскольку обладание престижными товарами: лошадьми, оружием и предметами роскоши определяло их общественный статус. Средством их получения был также обмен, только его эквивалентом были не козы, а рабы - кафиры и читрали. При встрече с английским полковником В. Локхартом мехтар Аман-ал-Мульк, указывая на подарки стоимостью около 5000 рупий, указал, что мог бы их приобрести за несколько пленных кафиров.

Изолированное положение долин Гиндукуша тормозило развитие производительных сил владений мехтаров и одновременно консервировало социально-культурное развитие их государства.

4. Внешние связи и культура.

Несмотря на кажущуюся изолированность владения мехтаров имели удобные связи практически со всеми своими соседями, включая кафиров. Хамарханский и Шандурский перевалы и долина Гилгита выводили в верховья Инда, перевал Лаварай вел в Дир, а несколько перевалов: Ашангал, Парпит, Ганголват и Паткун, связывли Читрал с Башгульской долиной. Важную роль играли северные перевалы Дора , связавший Луткух с Бадахшаном, и легкодоступный Барогиль, ведущий в Вахан. От Барогиля , перевалив через Карамбар, можно было оказаться в долинах Ясина и Ишкомана, а , двигаясь вдоль Кунара, попасть в Асмар, на границе владений пуштунских племен.

Внешней торговле династии мехтаров, особенно Каторы, в отличие от Раис-шахов, связанных с уртаками, не покровительствовали. Несмотря на то, что из Бадахшана через Читрал шел древний каравнный путь в Индию, купцы подвергались произвольному обложению со стороны мехтара и его наместников в Дроше. Отсутствовали и удобные дороги. Война за Читрал привела к замене местного купечества пришлым из Баджаура. Видимо, это связано с финансированием и экипировкой ими армии Шах Катора в Свате.

Периодически появлялись на базарах Мастуджа и Читрала купцы из Бадахшана и Ишкашима, выполнявшие роль посредников в гиндукушской торговле, однако, вследствие ряда причин, транзит был незначителен. Внешняя торговля носила меновой характер: из Бадахшана ввозили рис, хлопок, соль, лошадей, скот, шерстяные изделия, а из Ишкашима - изделия памирских киргизов, в обмен на медные и железные изделия и холодное оружие, индийские ткани, ковры, войлок; кафиры меняли на соль шерсть, масло и орехи; на восток из Ясина шли зерно, фрукты и оружие, в обмен на шерстяные изделия и топленое масло,а на юг вывозили рабов, шерстяные ткани и холодное оружие в обмен на индийские товары: чай, рис, сахар, шелк и хлопчатобумажную парчу и ткани, тюрбаны и ковры, железные лопаты и плуги, изюм, кошениль и табак. Оружие читральского производства можно было найти на городских рынках нынешнего Афганистана, Средней Азии и Хорасана.

По некоторым данным общая стоимость импорта индийских товаров в долины Гиндукуша в середине XIX века составляла не более 10000 рупий, причем основная часть этих товаров потреблялась адамзаде или реэкспортировалась на север. В этм время на рынке Читрала иноземные купцы приобретали сушеные фрукты, фисташки и грецкие орехи, а иногда и топленое масло для вывоза на юг в Асмар и Пешавар, в обмен на женские украшения, огнестрельное оружие, сахар, соль, зеленый индийский чай, европейские товары: нитки, иглы, жестяные коробки, ударные капсюли, спички и стальные ножи. Богатые купцы-владельцы караванов, в случаях когда им удавалось договориться с местными властями и избежатьнападения кафиров, во время своего пребывания в долинах Гиндукуша останавливались в резиденциях мехтаров и его наместников, где обычно старались реализовать свои товары и приобрести рабов, спрос на которых постоянно существовал у феодальных правителей Хивы, Бухары, Кабула, Герата, Кандагара и других городов в Иране. Такие посещения случались крайне редко - примерно один раз в год.

Развитию устойчивых торговых отношений владений мехтаров с окружающими территориями препятствовали объективные факторы. Одним из них была чрезвычайно низкая покупательная способность факир мискин, которым часто было недоступно самое необходимое, даже соль. Определенные ограничения накладывала и религиозная рознь между шиитами, исмаилитами и суннитами, а также набеги кафиров, произвол мехтаров и торговая монополия группы иноземных купцов.

Двор мехтаров тяготел к персоязычной культуре и, поскольку дардские языки были бесписьменны, языком чиновников и поэтов был персидский. Его знание было привилегией адамзаде, которые получали образование в Бухаре, Пешаваре и соседнем Бадахшане, с которым имелись тесные связи в течение тысячи лет с перерывами. Происхождение Каторе от хорасанских Тимуридов, хорезмское происхождение Раис-шахов и иранское Траханидов, все в той или иной степени усиливало персидское культурное влияние при дворе мехтаров. Начало историографии и поэзии было заложено Мухаммадом Шакуром, представлявшим Шаха-Катора при дворе Аурангазеба. В XVIII веке Мухаммед Сийар написал поэму "Шахнаме-йе Читрал". Культурный обмен возникал во время "побегов" принцев и их сторонников за границу, так из Дроша бежали в Байлам в долине Кунара, Читрала - в Башкар, Мастуджа - в Калам в Горном Свате, Ясина,Гизара и Ишкомана - в Тангир или Дарел.

Государства мехтаров представляли собой переферию индо-мусульманской и персидской культуры и не пользовались международным авторитетом, о чем свидетельствует более низкий титул мусульманских правителей - мехтар, чем, например, у соседей - в Хунзе(мир) или Гилгите(ра-шах). Титул "мехтар" - великий, производное от древнеперсидского, по феодальной титулатуре исламского мира относится к второму разряду титулов, характеризующим вассального владетеля, таким как "арбаб", "раис", "малик". В то время как к первой категории относятся титулы независимых правителей:"мир", "хан", "бек", "султан", "туркхан", "ихтияр" - титулы независимых правителей. Возможно, после усиления мехтары сознательно не меняли своей титулатуры, для того, чтобы не раздражать окружающих их владетелей.

Религиозная веротерпимость мехтаров Читрала объясняется наличием нескольких религий на территории их небольшого государства - суннитов в центральном и южном Читрале, исмаилитов в верхних долинах и язычников-калашей на западной границе. До сих пор в мифологии народов Читрала присутствуют доисламские верования. В целом, духовенство, хотя и имело определенную силу и влияние, получая закят, не занимало высокий общественный статус. Исключение составляли пиры исмаилитов, окончательно закрепившиеся к середине XIX века в Луткухе и долинах Мулкхо и Турикхо, Ярхуна и Мастуджа, которые даже совершали объезд своих подопечных - полюдье и монополизировавшие в этих местах руководство всеми религиозными церемониями, собирая со своих муридов десятину. Своим религиозным авторитетом пиры укрепляли устои государств мехтаров, освящая авторитетом религии эксплуатацию производителей.Исходя из военно-политических соображений Каторы никогда не использовали лозунги джихада в частых стычках с кафирами и калашами, которые часто составляли их основной резерв при столкновениях с Хушвактами и другими захватчиками, в то время, как Хушвакты и Буришки искоренившие остатки язычества в долинах Гилгита, их широко применяли.

5. Государственный строй и редистрибуция общественого продукта.

Государственный строй представлял собой неограниченную монархию во главе с верховным правителем - мехтаром. Основой власти монархов, их господства над основной массой производителей была верховная собственность на средства производства - землю, включая высокогорные пастбища и охотничьи угодья, и воду, дополняемая неполной собственностью на работника райата или хана-заде. Дополнительнителным источником дохода был скот и хана - личный домен правителя. Оценка земельных владений правителя Мастуджа составляла в середине XIX века 60000 рупий. Прочие земли делились на джагиры, переданные адамзаде в пользование, отдельно выделялись церковные земли - вакуфы и наследственные владения роно. При "великом" мехтаре Аман ул-Мульке вся земельная собственность в его владениях оценивалась в почти полмиллиона рупий.

Управление мехтаров носило деспотический характер - их власть была ограничена только обычным правом и привилегиями правящего клана шах-сангаллие и сословия роно-зундре. В целом , слово мехтара было законом для его подданных, их жизнь и имущество находилась в его руках. В руках мехтара находился аппарат центрального и местного управления, все должностные лица которого назначались или утверждались правителем. Ключевым органом управления страной при мехтарах стал верховный диван из шести чиновников, возглавляемый диванбеги, в состав этого органа входили визири, ведавшие вопросами охраны страны, сбором налогов, строительством и содержанием дорог, крепостей и мостов и министр двора. В руках диванбеги находилась торговля рабами, представлявший важную статью дохода. Также существовало свыше полусотни представителей высшей знати, назначавшихся в придворный штат или послами при дворах Бадахшана, Дира, Асмара, Дели и позже Афганистана.

Как и в большинстве феодальных деспотий мехтары сосредоточили в своих руках не только административную, но и судебную власть. Правосудие и обсуждение текущих государственных дел осуществлялось мехтаром дважды в день: после утренней молитвы и после обеда во время публичных дарбаров, на которых присутствовали все желающие - всего от двух до трех сотен человек. Как отмечают доступные нам источники, серьезные правонарушения(убийство, воровство) совершались крайне редко. Самой суровой мерой наказания считалось обращение преступника в рабство. Наиболее сурово наказывалось взяточничество: нарушителю вспарывали живот. Уличенных в прелюбодеянии также продавали в рабство.

Естественно, все эти наказания касались факир мискин и , в редких случаях, арбабзаде. Дарбары были пережитками племенной системы управления, поскольку присутствующие на них сановники и просители имели право совещательного голоса. Проведение дарбаров позволяло публично подтверждать авторитет власти.

Важную роль при дворе играли женщины: мать мехтара и его законные жены, которые иногда пользовались большим влиянием при решении государственных дел. Известны случаи, когда они присутствовали на дарбарах, участвовали в охотах и военных действиях. Высокое общественное положение мехтары старались подчеркнуть роскошью своих одежд, богатством утвари и домашней обстановки, величиной гарема.Они носили парчевую одежду, украшенную золотом и серебром, дорогое оружие и сбрую. Свое богатство они подчеркивали еще более пышно, одевая своих жен.Те или иные события обставлялись с подчеркнутой пышностью. Мерой богатства и влиятельности мехтара являлся калым, который они платили забирая в свой гарем дочерей соседних властителей или сильных адамзаде, или получали выдавая замуж своих дочерей. Этот калым мог исчисляться тысячами баранов, десятками коней, оружием, рабами и золотом.

Хотя власть мехтара передавалась по наследству от отца к сыну, проблема усложнялась наличием к моменту смерти очередного мехтара нескольких взрослых сыновей-претендентов на престол,как правило, от разных матерей, за каждым из которых стояла своя придворная партия и военный отряд, костяком которого были "ширмуш". В этой ситуации возникала кровопролитная междоусобица, которая часто осложнялась вмешательством соседей и заканчивалась гибелью или бегством неудачливых претендентов и обращением в рабство их сторонников.

Для осуществления авторитарного правления мехтар, помимо богатства и авторитета правителя, опирался на военную силу.Регулярной армии в Читрале не было, но существовала гвардия мехтара, состоящая из нескольких сотен нукаров, и отряды охраны правителей отдельных областей, численность последних могла достигать в зависимости от статуса правителя полутора сотен всадников-нукаров, формировавшихся из факир мискин. Как правило, в таком отряде существовало подразделение "ближних",доверенных дружинников, набиравшихся из ширмуш, выполнявших функции телохранителей правителя. В случае серьезных военных действий правитель мог призвать адамзаде с их дружинами из бегари. Каждая большая патриархальная семья бегари должна была выставить в дружину своего адамзаде воина и снабдить его всем необходимым. Численность войск мехтаров колебалась. Состав войска, включавшего отряды наместников провинций, мог колебаться в зависимости от военно-экономического потенциала страны и военного авторитета предводителя от нескольких сотен до двух тысяч воинов, а всеобщего ополчения - от двух тысяч до пяти тысяч человек. С распространением огнестрельного оружия среди горцев численность дружин и ополчений снизилась в несколько раз, а явка райатов в ополчение была заменена специальным налогом.

Оборона строны строилась на сети замков - кала, расположенных в труднодоступных местах и окруженных деревянными, глинобитными или каменными стенами с амбразурами и башнями, в которых могло находиться до 10-12 воинов. Такие крепости могли вмещать несколько сотен человек(например, Магхор-кала в Читрале, или Драсан-кала в Мастудже). Для предупреждения от внезапного вторжения соседей на перевалах располагались конные дозоры. Если хашам служил мехтарам для утверждения своего господства внутри страны и обеспечению внутреннего спокойствия, то ополчения использовались для защиты страны от иностранного нашествия и завоевательных экспедиций против соседей. В армии Каторов значительную роль играли вспомогательные отряды, составленные из калашей и кафиров, а также пуштунские наемники.

Читрал состоял из шести провинций: Дрош, Читрал, Турихо, Мулхо, Вершигум и Хазара, на западе к нему примыкал Лутдех, а на северо-востоке - Мастудж, за которым располагались Ясин(состоявший из трех провинций-долин: Гизара, Ясина и Ишкомана) и Пунъял. Территориями, подчиненными мехтару, управляли либо его братья, либо сыновья. Провинции и территории делились на округа во главе с хакимами, в свою очередь разделенные на районы - камы во главе с аталыками. Селение, входившее в район управлялось старостой-аксакалом и его помощником-чарбу. В обязанности чиновников, которые были освобождены от податей и получали, согласно своему статусу, их часть, землю и бегари, входило обеспечение сбора налогов, выполнения общественных работ и сохранение порядка. В местном управлении, помимо административных должностей известны хозяйственные, например, назир-"управляющий".

По сравнению с Диром, представлявшим конгломерат мелких ханств, или княжеством в Гилгите, Читрал представлял собой замечательное исключение. К сожалению, его социальная структура отстала от окружающего его мира на два-три века, а геополитическое положение и внешнеполитическая ситуация не давали шанса уцелеть.

Налоговая система Читрала была достаточно разветвленной: помимо десятины - ушра, земледельцы-райаты выплачивали с каждого двора определенное количество меда, скота и шерстяных тканей; скотоводы-райаты кроме садаки (сороковой части поголовья, принадлежавшего им скота) платили маслом и шерстяными тканями, а устады отдавали часть своего продукта. По некоторым оценкам в виде налогов поступала половина всех ремесленных изделий. Бегари платили - танги- королевский налог зерном и каланг - скотом. Важным был поочаговый сбор, который платили факир мискин владельцам их домов, составлявший 2 рупии с дома.Немусульмане выплачивали харадж. Помимо обязательных налогов существовали традиционные для феодального строя подарки и подношения - бакшиш. Существовали и обязательные отработки на государственные нужды: строительство и ремонт дорог, мостов и укреплений, расчистка полей и рытье оросительных каналов. В военное время черезвычайные сборы с населения авариз (созвучный с аналогичным римским сбором "авария"!) собирались зерном, как танги, и оружием или представляли собой транспортную повинность.Положение факир мискин отягощалось еще тем, что арбабзаде, стремясь компенсировать свои расходы на содержание свиты мехтара во время полюдья, произвольно увеличивали сборы и подати. Большинство налогов возникли и были введены во время правления предыдущей династии Раис-шахов.

Различные оценки доходов мехтара Шуджа-ал-Мулька в началее XI века дают общую сумму его годового дохода в сорок тысяч рупий. Из них доход с земли составлял примерно 60% всего бюджета мехтара. Обложение ремесленников давало 11%, доходы от экспорта леса приносили 14% доходов мехтара. Если сюда добавить дань с кафиров Лутдеха ( около тысячи рупий в год), доходы от торговли рабами и сбор за проход караванов, взимавшиеся мехтарами во время их независимого правления и сборы с богатой долины Ясина, то годовой доход мехтаров может увеличиться вдвое.

Ко времени правления последних Раис-шахов относится и расширение функций объезда правителем подданых - полюдья, которое и впоследствии явилось важным фактором фискальной системы Читрала. Осуществление мехтаром полюдья проявлялось до недавнего времени в форме выезда его со свитой на охоту и отправление правосудия с посещением арбабзаде, обязанных снабжать свиту своего сюзерена 8 харварами зерна и 8 баранами с дома. Наличие полюдья указывает на функциональное соединение власти мехтара с традиционными системами управления общинного типа, господствовавшими в Гиндукуше до установления власти Каторов. Полюдье кроме чисто экономических функций: потребление, редистрибуция и торговля , собранными в виде налогов, даров и судебных сборов натуральными продуктами, доставка которых была затруднительна в центр страны, а также отчуждение экзотических товаров и людей для дальней торговли с центрами цивилизации, что характерно для перефирийных феодальных обществ, каким являлся Читрал, несло политические и религиозно-символические функции, например, охоту.

Социальное содержание полюдья в условиях Читрала носило особый смысл - объезжая дома арбабзаде мехтар укреплял свои личные связи с правящим классом общества, укрепляя тем самым свои военно-политические позиции. Нельзя забывать, что до недавнего времени не было технических средств для того, чтобы можно было осуществлять такой контакт. На первом этапе формирования государства мехтаров , полюдье являлось инструментом, позволяющим путем отправления правосудия, внедрять в общинное самоуправление его чиновников Религиозная функция полюдья просуществовала в горах Гиндукуша до середины нашего века, носителями которй были сами князья - родственники покровителей долин - пери, потомки прежних правителей - кахат, мусульманские улемы и пиры, местные предсказатели и шаманы - бетаны, дайалы и периханы. Важную роль в комплексе верований кхо несет миф о связи первого правителя Читрала Мохтарам-шаха I с дочерью царицы пери, живущей на горе Тирич-Мир. По местным верованиям, потомки от этого "брака" до сих пор живы и вмешиваются во внутреннюю жизнь долин. Видимо, мехтары, как пришельцы, чуждые коренному населению, понимая шаткость своего положения, стремились закрепить свое положение, связав себя с местными верованиями, что им успешно удалось.

Важным фактором поддержания авторитета мехтаров среди правящего класса являлось получение из-за рубежа и монополизация распределения "престижных товаров" - предметов роскоши и огнестрельного оружия, основным источником которых была внешняя торговля. Хотя обложение транзитных караванов зафиксировано традицией( сороковая часть груза и дополнительные платежи "за охрану" с въюков и людей), мехтары и их наместники часто облагали караваны произвольной пошлиной или закупали нужные престижные товары по собственной оценке, поскольку являлись их единственными покупателями. Несмотря на это баджаурские и бадахшанские купцы считали мехтаров выгодными контрагентоми, поскольку только они могли предоставить им самый выгодный товар на Востоке - рабов и то немногое золото, которое намывали их подданые. Попытки сплава по Кунару древесины в Пешавар в целях увеличения дохода казны в монете, столь необходимой для приобретения предметов роскоши и огнестрельного оружия, не давали позитивных результатов до эпохи Аман ул-Мулька. Другим источником престижных товаров был обмен дарами с соседями или их грабеж.

6. Новые игроки.

ГЛАВА 7. БОЛЬШАЯ ИГРА.

"... Что племя, родина, род, когда

сильный с сильным к лицу..."

Р.Киплинг, ХIXвек.

Ironically, it was this lucrative trade, that finally spelt the doom of the independent kingdom. It attracted the covetous gaze of Gulab Singh, the ruler of Jammu in the early 19th century, and in 1834, he sent his general Zorawar Singh to invade Ladakh. Hence, followed a decade of war and turmoul, which ended with the emergence of the British as the paramount power in north India. Ladakh, together with the neighbouring province of Baltistan, was incorporated into the newly created State of Jammu & Kashmir. Just over a century later, this union was disturbed by the partition of India, Baltistan becoming part of Pakistan, while Ladakh remained in India as part of the State of Jammu & Kashmir.

Таким образом, Читрал до прямой инкорпорации в состав Пакистана в 1969-1974 годах, являлся монархией типа с разветвленной системой управления, которая сложилась к середине XVII века. Потенциал и жизнеспособность государства мехтаров был таков, что к началу XIX века Читрал был способен объединить весь Гиндукуш, однако вторжение догра и последующее английское завоевание остановили процесс консолидации Восточного Гиндукуша в единое государство, что способствовало бы большему прогрессу Дардистана, чем существование в пределах современного Пакистана.

Литература:

-- Adams R.N. Energy and structure. Austin:London; 1975 .

-- Barth F. Features of person and society in Swat. Routledge & Kegan P.:London; 1981.

-- Barton Stein. Yistory of India. Blackwell publishers ltd: Oxford: 1998.

-- Kalter J. The Arts and Crafts of the Swat Valley. Thames& Hudson: New York; 1991.

-- Keay J. The Gilgit Game. Oxford; 1993.

-- Schofield V. Kashmir in conflict. I.B.Taurus publishers: L&NY, 2000.

-- Stein B. A history of India. Blackwell publishers: MA, Malden& Oxford, 1998.

-- Андагский А. Военно-географическое исследование Афганистана, как района наступательных операций русской армии. Ст. в альманахе "Вымпел", N3(11), 1999.

-- Абу Рейхан Бируни Индия. Москва: НИЦ "Ладомир"; 1995.

-- "Арабески истории", сб. статей, Москва: Танаис; 1993.

-- Арриан. Поход Александра. Санкт-Петербург; 1993.

-- Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Москва-Ленинград; 1950.

-- Бируни Абу Рейхан. Индия.М: Ладомир, 1995.

-- Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. М., Росет, 1994.

-- Бойс М. Зороастрийцы. Санкт-Петербург; 1994.

-- Большаков О.Г. История халифата. Т.1-3. Москва; 1989-1998.

-- Бонгард -Левин Л.М., Ильин Г.Ф. Древняя Индия.Исторический очерк. Москва: Главная редакция восточной литературы; 1969.

-- Вебер М. Аграрная история Древнего Мира.М.:Каннон-пресс-ц, Кучково поле, 2001.

-- Вейс Г. История цивилизации. Москва:Эксмо-пресс; 1998.

-- Гафуров А. Имя и история. Москва: Наука; 1987.

-- Гафуров Б.Г. История таджикского народа. Москва; 1955.

-- Геродот. История. Ленинград: Наука; 1972.

-- Гой-лоцава Шоннупэл. Синяя летопись. История буддизма в Тибете. Санкт-Петербург; Евразия, 2001.

-- Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. Ленинград: Наука; 1990.

-- Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. Москва; 1993.

-- Гумилев Л.Н. Черная легенда. Москва; 1994.

-- Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. Москва; 1993.

-- Гумилев Л.Н. Древние тюрки. Москва; 1993.

-- Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. Москва; 1994.

-- Гумилев Л.Н. и др. Древний Тибет. Москва: 1996.

-- Дьяконов М.М. Очерк истории древнего Ирана. Москва: 1961.

-- Дугаров Р.Н. "Дэбтэр-чжамцо" - источник по истории монголов Куку-нора. Новосибирск: Наука; 1983.

-- Дюпюи Р.Э. и Т.Н. Всемирная история войн. Москва-Санкт-Петербург:Полигон-АСТ; 1998.

-- Зелинский А.Н. Древние пути Памира. В сб. Страны и народы Востока, вып.3, Москва; 1964.

-- Ирмияева Т.Ю. От Халифата до Блистательной Порты. Пермь: Урал; 2000.

-- История Востока Т.1-3 . Москва: Восточная литература РАН; 1997-1999.

-- Йеттмар К. Религии Гиндукуша.Москва: Наука; 1986.

-- Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. Москва: МГУ; 1993.

-- Крилл Х.Г. Становление государственной власти в Китае. Империя Западная Чжоу. СПб.Ж: Евразия; 2001.

-- Кобищанов Ю.М. Полюдье. Москва: "Роспэн"; 1995.

-- Кузнецов Б.И. Древний Иран и Тибет. Санкт-Петербург: Евразия; 1998.

-- Кычанов Е.И. Жизнь Темучжина. Москва: Вост.лит-ра; 1995.

-- Лурье С.В. Историческая этнология. Москва:Аспент-пресс; 1997.

-- Лужецкая Н.Л. Очерки истории Восточного Гиндукуша во второй половине ХIХ века. Москва: Вост. лит-ра; 1986.

-- Народы Передней Азии. Под ред. Кислякова Н.А., Пер5шица А.И. Москва: АН СССР,; 1957.

-- Петров А.М. великий шелковый путь. Москва: Вост.лит-ра; 1995.

-- Рам Шаран Шарма. Древнеиндийское общество. Москва, Прогресс; 1983.

-- Рерих Н. Тибет и Центральная Азия. Самара: Агни; 1999.

-- Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Самара: Агни; 1994.

-- Семенов и. История стран и народов западного Прикаспия . Казань: 1994.

-- Сказки и легенды горных таджиков. Сост. А.З.Розенфельд.М,: Наука,Гл.ред.вост. лит-ры, 1990.

-- Сказки народов Памира. Сост. А.Л.Грюнберг. М.: Наука, гл.ред.вост.лит-ры, 1976.

-- Ставиский Б.Я. Между Памиром и Каспием. Москва; 1966.

-- Страбон. География. Москва:НИЦ "Ладомир"; 1994.

-- Тамерлан. Сб. статей. Сост. Р.Рахманалиев.Москва: Гураш; 1992.

-- Тагеев Б.Л. Русские над Индией. В кн. "Полуденные экспедиции", Москва: Воениздат; 1998.

-- Тараторин В.В. Конница на войне. Мн.:Харвест, 1999.

-- Темирханов Л. Хазарейцы. Москва: Наука; 1972.

-- Трепавлов В.В. Государственный строй Монгольской империи XIII века. Москва: Наука; 1993.

-- Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.: Прогресс,1991.

-- Успенская Е.Н. Раджпуты: рыцари средневековой Индии. Спб.: Евразия, 2000.

-- Феоктистов А. Русские, казахи и Алтай. Усть-Каменогорск; 1992.

-- Фильштинский И.М. История арабов и халифата. Москва; 1999.

-- Фирдоуси. Шахнаме. Москва:НИЦ "Ладомир"; 1993.

-- Шумовский Т.А. Арабы и море. Москва; 1964.

-- Эренжен Хара-Даван. Чингис-хан как полководец и его наследие. Элиста; 1991.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

ГЛАВА 1. РОЖДЕНИЕ: ПРЕДКИ НАРОДОВ ГИНДУКУША И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

1. Зороастр и Митра.

2. Китайская прелюдия .

3. Эллинизм на Гиндукуше.

4. Номады и экспансия Хань в Восточный Туркестан.

5. Шаки в Пенджабе: начало традиции

6. Раннее общество Пригиндукушья.

ГЛАВА 2. РАЗВИТИЕ: ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО.

1. Бань Чао, кушаны и Гупты.

2.. Эфталиты и Сасаниды.

3. Большой Болор и его соседи: основание

4. Тюркский "Вечный эль".

5. Хозяйство Болора.

6. Реконструкция раннеболорского общества: историческая традиция.

ГЛАВА 3. МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ: РАСЦВЕТ И ПАДЕНИЕ БОЛЬШОГО БОЛОРА

1. Появление новых сил: преобладание Тан.

2. Тюрки на Гиндукуше: первый опыт.

3. "Утро псового лая": первый натиск ислама на Гиндукуш.

4. "День помощи": борьба за Гиндукуш.

5. Большой Болор на арене региональной политики: лавирование .

6. "Вечер потрясения": подчинение Тибету.

ГЛАВА 4. ВОЗРОЖДЕНИЕ: ФЕНИКС ИЗ ПЕПЛА.

1.Тибетское гегемония в Гиндукуше: в составе великой империи.

2. Восстановление независимости: возвращение традиции.

3. На границе с исламом: "Аллах акбар!".

4. Караванные пути Болора: на пути из Турана в Индию .

5. Реконструкция событий по легендам: доисламский Болор.

6. Исламизация Гиндукуша: смена традиции.

ГЛАВА 5. ЭПОХА МОНГОЛОВ.

1. Смутное время 1160-1167: обращение в ислам.

2. Династия Трахане: смена традиции.

3.Монгольские тиски.

4. Распад Болора.

5. Тамерлан и его наследники

6. Бабур.

ГЛАВА 6. ГОСУДАРСТВО МЕХТАРОВ.

1. Становление.

2. Социальный строй и население.

3. Экономика.

4. Внешние связи и культура.

5. Государственный строй и редистрибуция общественного продукта.

6. Новые игроки.

ГЛАВА 7. БОЛЬШАЯ ИГРА.

Литература

Комментарии: 1, последний от 24/12/2019. © Copyright Пауллер Олег (carkovs0@latnet.lv) Размещен: 15/07/2017, изменен: 15/07/2017. 700k. Статистика. Монография: История Скачать FB2		Оценка: *8.004** Ваша оценка:
Аннотация: Реконструкция истории Восточного Гиндукуша на основании нарративных источников и этнографических исследований

Пауллер Олег : другие произведения.

История Восточного Гиндукуша до прихода англичан