Аннотация: Реалии постсоветской жизни н национальных окраинах
<КЛАУС И ИЛЬИЧ
(Байки Старого Города)
Каждый народ имеет своих героев, но не каждый из них удобен государству. Власть с большой охотой признаёт тех, кто удобен для неё. Как правило, эти герои не только содержат в себе набор положительных качеств, присущих конкретному народу, но и имеют ряд недостатков. Такими являются Наполеон, Петра Великий, Бисмарк, Вашингтон... Власть, разорвавшая связь с народом, предпочитает создавать кумиры. Их качества всегда только положительны, поступки безусловно правильны, а идеи, как правило, бессмертны. Такие идолы существуют вне времени и пространства и независимо от размеров страны. Они бывают повсюду - в городах, деревнях, полустанках, а иногда в шалашах или собачьих будках. Если меняется власть, люди их низвергают, пинают и развенчивают, стараясь стереть память о том, как их предки восторгались образом.
Одно время таким героем в Городе был Ильич. Недалеко от железнодорожной станции существовал двухэтажный домик, где якобы вождь мирового пролетариата давал ценные указания туземным рабочим. Из документов известно, что он мог видеть его из окна вагона, следуя неизвестно откуда неизвестно куда. В местном музее даже имелась картина-шедевр соцреализма, запечатлевший тайную вечерю местного розлива c вождём революции в центре.
Советы ушли, власть поменялась, дом перешёл в руки прежнего собственника. Тот не возжелал им владеть и продал. Новыми хозяевами оказались Нувориш и его Хозяйка. Они приехали из ниоткуда в относительно недавние времена и сделали в Городе большие деньги. Нет, они не грабили и не обманывали, открыто не воровали и не крали. Просто они оказались в нужное время в нужном месте и использовали свой шанс. По официальной версии, непосильный труд, чуточка везения, аккуратность и умеренность во всём сделали их самыми богатыми людьми в Городе. Потакая своим амбициям, они приобрели бывший музей.
У Нувориша и его Хозяйки дела шли преотлично: бизнес процветал, деньги были помещены в надёжные банки, дети выросли и учились за границей, повсюду их уважали и добивались внимания. Они жили размеренной жизнью и каждый рабочий день дважды встречались друг с другом: один раз на совещании фирмы, обсуждая свой бизнес, а второй раз вечером в спальне, занимаясь любовью. Правило переходило в привычку, привычка - в традицию. В выходные дни и праздники их мучила скука. Нувориш пытался развеять свою тоску, отправляясь с друзьями на охоту, где всем показывал свой штуцер работы прославленного французского оружейника XIX века Гинара. При этом он оставался верен своей жене. Когда его спрашивали про женщин, он отвечал:
- У меня есть одна Хозяйка и другие...
Его половинка была чуть старше мадам Бовари и, будучи по профессии финансистом, делила всех окружающих мужчин на три категории. Хозяйка презирала Альфонсов, которые пытались использовать её; отвергала кузенов, которые пытались подобраться к Нуворишу; она предпочитала богему, представители которой, будучи очарованы самими собой, редко обращали на неё внимание. Поэтому она держала при себе опытного тренера по аэробике для тела, и учителя танцев - для души. Впрочем, время для них у неё было строго расписано по часам и минутам. Остальное время занимали бизнес, муж и различные общественные мероприятия: концерты знаменитостей и благотворительные вечера, на которых можно было найти что-то новенькое...
Обустройство семейного гнёздышка в музее внесло некоторое оживление в монотонное существование Нувориша и Хозяйки. Она занималась интерьером, а её муж, считая себя хорошим инженером, лично занялся перепланировкой дома. Как-то рабочие, сносившие стену, наткнулись на запечатанную бутыль из синего стекла и, как выяснилось, не одну. Они тут же употребили содержимое, после чего стройка остановилась намертво. Вследствие этого к сентябрю 4 года полной и всеобщей Свободы дом был отделан только наполовину, как снаружи, так и внутри. Хозяйка, словно фурия, рвала и метала, поскольку дизайнеры не желали ставить итальянскую мебель в той части помещений, где ремонт не был закончен. Впрочем, супруги быстро нашли решение и согласовали интерьер комнат второго этажа, прихожей и холла. Ключевым элементом дизайна стал шедевр соцреализма, висевший аккурат против витой лестницы, ведущей на второй этаж. Ремонт остальных помещений и заднего двора отложили до весны.
Клаус попал в Город в десятилетнем возрасте ещё до мировой войны. Сначала он продавал газеты, потом разносил товары по торговым рядам и катал тележки с мебелью, а когда не было заработка играл на гармошке, пел и плясал, собирая милостыню. Однажды приятели Клауса уговорили его расклеить листовки. Так он попал в политическую полицию. Во время пребывания в тюрьме он участвовал в тюремной самодеятельности, где познакомился с будущей женой, которая для того времени была весьма эмансипирована... После того, как в Городе установилась советская власть, он, как жертва репрессий, сделался героем и пользовался этим. Он был не очень умён, ленив, звёзд с неба не хватал и всю жизнь прослужил в милиции и вневедомственной охране. После выхода на пенсию сослуживцы Клауса пристроили его сторожем в пресловутый домик Ильича. Работа его очень устраивала, а во время антиалкогольной кампании оказалась даже выгодной. Клаус по стародавней привычке облазил все помещения музея и обнаружил, что подвал дома тянется через весь задний двор и имеет отдельный выход. Сам бы Клаус не догадался, но его жена сразу сообразила, как можно использовать это открытие.
Сто, а может больше лет назад во времена Последней Империи предок Клауса, отставной солдат, женился на местной крестьянке. Не желая работать в поле, он устроился путевым обходчиком. Платили ему мало, но он всегда имел доступ к поездам и стал продавать пассажирам самогон собственного производства. Он его гнал из картофеля и свеклы, настаивал на багульнике и делал крепче казённой водки. Его 'бирш' в штофах синего цвета очень хорошо продавался и скоро стал местной легендой. Всё было бы хорошо, но винная монополия, полицейские запреты и наветы соседей прикрыли его лавочку. Впрочем, и дед, и отец Клауса продолжали гнать 'бирш' для собственных нужд, которых было немало. После начала борьбы Советов с зелёным змием жена Клауса восстановила производство на отцовском хуторе. Чтя традиции, она даже сохранила цвет тары.
В течение трёх лет привокзальная милиция сбилась с ног, пытаясь найти распространителей 'бирша'. Она устраивала облавы и засады, но так и не догадалась, что его запасы хранятся в музее вождя мирового пролетариата. Когда спирт 'Рояль' вытеснил всех своих конкурентов, обороты Клауса упали. Впрочем, всегда имелись любители чего-то покрепче. Однажды утром Советы исчезли, будто испарились. В тот же день музей закрылся, и Клаус потерял работу. Это произошло настолько неожиданно, что он не успел даже забрать свои запасы. Расстроенный происшедшим, Клаус уехал на хутор, где они с женой стали выращивать овощи, картошку и кур. Свою мизерную пенсию они тратили на хлеб и спички. Содержать свою городскую квартиру они уже сами не могли, и в ней поселился племянник жены со своей семьёй.
Ранней осенью 4 года Свободы Клаус отправился в Город, чтобы выправить справку о своих предках. После долгой канцелярской канители он добыл нужный документ. До поезда было много времени, и Клаус решил навестить городскую родню. Его довольно холодно встретила жена племянника. С порога она сообщила, что муж на ночном дежурстве, дети в школе, а ей необходимо выгулять своих папильонов. Клаус никогда не любил собак, особенно этой породы: они в своём щенячьем восторге постоянно путались под ногами. Напоив Клауса чаем, жена племянника напоследок угостила его рюмкой водки и довольно бесцеремонно выставила за дверь. До поезда оставалось достаточно времени, и Клаус решил прогуляться по знаковым местам.
Старая Пельменная, где Клаус иногда закусывал после дежурства и приторговывал 'биршем', была открыта и пуста. На её входе висело большое зеркало. Клаус посмотрел в него и увидел свою унылую физиономию. Когда-то пышная рыжая шевелюра превратилась в заурядную лысину. Бородка и усы, которые Клаус носил в подражание местному городскому классику прошлого века, поредели и обвисли, глаза выцвели, брови поседели. В туалетной комнате он привёл себя в порядок, удовлетворённо хмыкнул: он вспомнил, как однажды, директриса музея его испугалась, приняв в полумраке коридора за Ильича. Помнится, она тогда устроила ему жёсткую выволочку, требуя изменить внешний вид, но жена отговорила Клауса, предложив участвовать в конкурсе двойников. К сожалению, в Городе нашлись два человека более похожих на Ильича, чем он. Один из них, бывший цирковой клоун, позже занял место Городского Головы.
Продавщица Старой Пельменной сразу узнала своего старого клиента и стала расспрашивать про житьё-бытьё. Слово за слово, они разговорились, вспомнили старые добрые времена, когда приторговывали 'биршем' из-под прилавка. По старой памяти бывшие компаньоны выпили и закусили, стали травить скабрезные анекдоты из прошлой жизни. Когда в Старую Пельменную подтянулись завсегдатаи, продавщица ушла за прилавок, а Клаус двинул на выход. У Клауса по телу растекалось приятное тепло от задушевного разговора и появилось ощущение собственной социальной значимости. Он свернул в переулок, где находилось последнее место работы. В лучах заходящего солнца, музей Ильича темнел плотной массой. Клаусу захотелось ещё раз заглянуть внутрь. Он потянул за ручку парадной двери, но она была закрыта.
- Почему бы мне не воспользоваться старым лазом, - пробормотал Клаус, почесывая затылок. Обойдя квартал с другой стороны, он потянул знакомую дверцу и нырнул в темноту лаза. Наощупь он стал пробираться через нагромождение разного хлама.
Выход из подвала оказался забит различными стройматериалами, мебелью и инструментами. Клаус раскидал их и оказался в подсобке рядом с кухней. Здесь ничего не изменилось!
- Интересно, как там дальше? - пробормотал он. На кухне царил необычный беспорядок. Складывалось впечатление, что люди из неё вышли на минуту и скоро вернутся. Бывший сторож двинулся дальше и вышел в холл. В сумраке вечера комната смотрелась совершенно иначе, чем раньше. Вместо буржуйки стоял роскошный камин, но картина с Ильичом занимала центральное место по-прежнему. 'Ага, делают ремонт', - сообразил Клаус и сделал вывод, что музей работает. Осмотревшись, он заметил громадный комод красного дерева, в двойном дне которого он когда-то прятал свой 'бирш'. Он пошарил в тайнике и, к своему удивлению, нащупал бутылку.
- Смотри-ка, одна нашлась! - удовлетворённо произнёс Клаус, откупоривая горлышко синей бутылки. Сделав несколько глотков, он удобно устроился на своей старой кушетке. На него нахлынули воспоминания. За ними накатилось умиротворение, Клаус прикрыл глаза и тихо задремал...
В этот вечер Хозяйка была приглашена в Малую Гильдию на благотворительный концерт каких-то знаменитостей. Игра оркестра было настолько монотонной и унылой, а голос певички столь резким, что женщина не выдержала и спустилась в буфет. Возвратившись после антракта, она заставила себя дослушать выступление до конца, после чего присоединилась к бомонду, восхищённому исполнением каких-то пиццикато на виолончели и необычной постановкой мелизмов. Хозяйка дважды обошла всю местную тусовку и среди многочисленных кузенов и альфонсов не обнаружила никого, достойного её внимания, ни тренеров по аэробике, ни учителей музыки и прочих астрологов и экстрасенсов. Окончательно разочарованная вечером, она ушла по-английски. Зная, что муж на переговорах и вернётся не скоро, Хозяйка решила скрасить своё одиночество и принять ванную с бутылкой хорошего итальянского вина. Сбросив плащ в прихожей, Хозяйка взлетела наверх и решительно осуществила задуманное. В тёплой воде она разомлела и задремала. Её рука расслабилась, бокал наклонился, ярко красное вино растеклось, придав воде цвет крови...
В этот день Нувориш подписал крупный контракт со скандинавами. По этому случаю, они пригласили его в ресторан. Непривычные к местному меню, партнёры быстро сомлели и поспешили расползтись по своим номерам. Нувориш неудачно пытался дозвониться до своих товарищей, после чего отправился в Малую Гильдию, чтобы присоединится к жене. Он был сильно удивлен, когда узнал об её отсутствии, ибо считал, что Хозяйка обожает подобные мероприятия. Смутное подозрение побудило его срочно ехать домой. Свет в прихожей горел, плащ Хозяйки небрежно висел на спинке стула, туфли в беспорядке валялись у лестницы. Шедевр соцреализма торжественно висел в полумраке, нависая над полутёмным холлом. Предчувствуя недоброе, Нувориш взлетел по ней наверх. Раскрыв дверь в ванную, он охнул от увиденного. В этот момент Хозяйка открыла глаза и томно произнесла:
- Милый, это ты?
Нувориш неловко подхватил её на руки и неуклюже обернул махровой простынёй, прихваченной в каком-то кипрском отеле. Женщина сначала не поняла, что происходит, а потом засмеялась:
- Значит, ты меня любишь?
Он понёс свою женщину в спальню... Некоторое время спустя, усталые, но счастливые они забылись глубоким сном.
Сон Клауса был прерван острой необходимостью сходить по нужде. Он открыл глаза, соображая где находится. Нащупав шнурок торшера, Клаус огляделся и вдруг всё вспомнил. По-старчески шаркая ногами, он поплёлся в нужном направлении. В полумраке он наткнулся на массивный стул и опрокинул его. Мебель упала с таким грохотом, что, казалось, звук слышен на улице. Не обращая на это внимания, Клаус нащупал дверь в туалет. Испытывая удовлетворение, он пошёл назад более аккуратно, размышляя о том, который час. Остановившись у старинных напольных часов, Клаус обнаружил, что они стоят и покачал головой. В годы, когда он служил в музее сторожем, поддержание хода часов было его прямой обязанностью. Ключ от них был давно потерян, но Клаус умел их заводить, используя перочинный нож. Он нашёлся в ящике комода...
Хозяйка проснулась среди ночи от грохота и странного шарканья в холе. Муж лежал на боку слева от неё, привычно похрапывал и никак не реагируя на звуки. Она толкнула его в спину:
- Слышишь?
Он прошипел, не открывая глаз:
- Ну что ты? Ещё?
- Послушай! Там внизу кто-то ходит! Может это крыса?
- Тебе показалось! -сладко зевнул муж, поворачиваясь лицом к Хозяйке.
- Точно что-то было!
- Спи! Никого там нет! - он положил руку на её бедро и тут же заснул.
Хозяйка несколько минут полежала, внимательно прислушиваясь:
- Может действительно показалось, - подумала она, проваливаясь в тяжёлый сон.
Вдруг сквозь него пробился бой колоколов. Она стала считать... Её разбудил недовольный голос мужа:
- Что это?
- Может заутреня? - высказала она предположение, продолжая дремать.
- Как-то рано...
Бой прекратился точно также неожиданно, как и начался.
- Всё, закончилось! Теперь можно спать... - облегчённо подумала Хозяйка, продолжая дремать. Некоторое время спустя, снизу раздался неожиданно громкий удар, напоминающий больше лязг. От него Хозяйка встрепенулась, остатки сна покинули её, и она решительно встала.
- Ты куда? Ещё ведь очень рано... - сонно пробормотал Нувориш.
- Пойду, посмотрю, что там внизу происходит! - произнесла Хозяйка, накидывая короткий халат.
- Ничего там нет, - сонно произнёс муж, поворачиваясь на спину, и громко захрапел.
Протирая глаза женщина, включила люстру и стала медленно спускаться по лестнице. Неожиданно перед ней в свете горящего в углу торшера появился с детства знакомый профиль со знакомой лысиной и острой рыжей бородкой. Он был как две капли воды похож на портрет, висевший в передней. Детство Хозяйки и Нувориша пришлось в то время, когда всей стране Советов был присущ восторженный образ мыслей, а их главным героем был Ильич, который в каждом своём возрасте был эталоном для подражания.
- Ильич! - взвизгнула она, медленно сползая по ступеням вниз, задирая халатик к верху. Туфелька с её ноги свалилась и провалилась в лестничный пролёт. Она упала на пол с громким специфическим треском.
Клаус после того, как завёл часы, решил, что до появления персонала у него есть время, и он может ещё поспать. На этот раз он расположился в кресле напротив роскошного камина, сменившего прежнюю буржуйку, и сделал ещё глоточек 'бирша'. Неожиданно его разбудил яркий свет, разлипшийся по всему холлу. В растерянности он вскочил с кресла и увидел, что по лестнице спускается полуобнажённая женщина и призывно машет руками. Он подумал, что это какое-то наваждение. Когда женщина неожиданно упала и покатилась по лестнице, сначала Клаус растерялся, а затем бросился к ней на помощь, автоматически сжимая свою бутыль. По пути он опрокинул ещё один стул, который издал ужасающий грохот. Клаус наклонился к женщине, находившейся в глубоком обмороке. Чтобы привести её в чувство, Клаус похлопал её по щекам. Увидев, что это не помогает, он раздвинул женщине рот и стал вливать в него 'бирш'.
Нувориш проснулся от визга Хозяйки, кричавшей что-то вроде 'иииич', и странных звуков, идущих с лестницы. Сначала он подумал, что это всё ему показалось. После того, как раздался грохот и топот ног внизу, Нувориш понял, что всё серьёзно. Это был по-своему очень расчётливый и предусмотрительный человек, который всё делал очень основательно. Он торопливо надел пижаму, положил в её карман кнопку вызова полиции, а затем подошёл к оружейному сейфу и достал оттуда свой знаменитый штуцер. Оказавшись вверху лестницы, он был ослеплён ярким светом, но разглядел, как какой-то лысый человек склонился над его полуобнажённой женой, изо рта которой вытекает странная тёмная жидкость. Нувориш немедленно взвел курки и навёл штуцер на налётчика. Лысый человек обернулся на щелчок и посмотрел прямо в глаза. Прищуренный карий взгляд, острая бородка и знакомый профиль. Нувориш на минуту отвёл глаза и увидел второй точно такой же силуэт. Его рука непроизвольно дернулась вверх, раздался громкий выстрел, и крупная дробь впилась в стену, напротив. Посыпалась штукатурка...
Клаус упорно пытался влить в рот незнакомки 'бирш', его руки тряслись, глаза бегали. Вдруг вверху лестницы, крадучись, вышел мужчина в ярком мундире (или пижаме) и выстрелил в его сторону. Кусок свинца с характерным свистом пролетел над ухом Клауса и попал в раму шедевра соцреализма, которая с треском раскололась. От грохота он опешил и, как позже выяснилось, не только. Не обращая внимания на возникшее неудобство, Клаус, сломя голову, бросился в прихожую и, раскрыв нараспашку входную дверь, бросился по переулку в направлении вокзала. Утренний туман скрыл его позор, а просыпающийся Город заглушил шаги, а в холе на лице павшего кумира миллионов рабочих отпечатался грязный след ботинка...
После самопроизвольного выстрела Нувориш пребывал некоторое время в растерянности. Когда он собрался с мыслями, то нажал 'тревожную кнопку'. Полицейский патруль приехал очень быстро, благо в это утро других вызовов не было. Возглавлявший его Сержант внимательно выслушал рассказы хозяев дома, которые в один голос утверждали, что видели живого Ильича. На вопрос, куда он делся, Нувориш уверенно ответил, что сбежал на вокзал. Естественный вопрос 'зачем' так и остался без ответа. Выслушивая путаные показания потерпевших, Сержант внимательно изучил остатки шедевра соцреализма и обнаружил в стене дробь. Подумав, он поручил своему Напарнику обойти все помещения первого этажа и поискать следы налёта. Сержант искренне считал, что его молодой товарищ должен поднабраться опыта, а не слушать явный бред. Сам он деловито поинтересовался у хозяина дома, откуда у него оружие. Нувориш торопливо поднялся на верх и принёс свой охотничий билет...
Неожиданно для Сержанта поиски улик увенчались успехом. Напарник обнаружил перочинный нож грабителя и способ, которым он проник в дом. У камина он нашёл пробку, которая пахла багульником и спиртом, а в подсобном помещении - кушетку, на которой кто-то спал. На основании своих находок, Напарник сделал предположение, что неизвестный чего-то или кого-то ждал. Внимание Сержанта привлекла синяя бутылка, прикрытая осколками шедевра. Когда он спросил про неё хозяев, Нувориш припомнил случай с перепившимися строителями, сорвавшими работами. Хозяйка к этому времени окончательно разомлела от 'бирша', и Сержант разрешил мужу отвести её в спальню. Поскольку он плохо справлялся со своей задачей, напарник вызвался ему помочь. Минуту спустя он слетел по лестнице вниз с криком:
- Там кровь!
Спустившийся следом Нувориш заверил полицейских, что это хорошее итальянское вино. Зевнув, Сержант сделал вид, что в это поверил. Его Напарник машинально, снимая напряжение, машинально приложился к синей бутылке. Сделав большой глоток, он поперхнулся.
- О, это же самогон! - воскликнул он.
Сержант внимательно посмотрел на реакцию своего товарища, немного подождал и осторожно продегустировал остатки жидкости из бутылки:
- Нет, - возразил он своему коллеге, - Это не самогон, а 'бирш' дяди Клауса...
- Кого? - не понял Напарник.
- Ты этого человека не знаешь...
Сержант служил в 'органах' уже не один десяток лет и через год мог выйти на пенсию по выслуге лет. В своё время Клаус пристроил его на службу в сельском районе. После создания полиции Сержанта перевели в Город, и дядя поселил его в своей квартире. Каждое лето Сержант отвозил на родовой хутор своих детей, передавая их на попечение своей тётки и её мужа. Не в его интересах было открывать уголовное дело, расследование которого могло повредить его планам и поссорить с родственниками. Взвесив все pro et contra, он шепнул своему Напарнику, который упорно выковыривал дробь, застрявшую в стене:
- Закругляйся...
- Это почему же? - удивился Напарник, который вошёл во вкус расследования.
- По-моему, хозяева сильно увлеклись ролевыми играми, - Сержант многозначительно кивнул в сторону Хозяина.
Напарник с видимым сожалением кивнул головой и перестал ковырять стену. Он неторопливо вышел на улицу и завёл двигатель патрульной машины. Сержант неторопливо собрал материалы опроса, все найденные предметы и направился к выходу. Недоуменный хозяин спросил его:
- Вы это куда?
- Мне здесь делать нечего, - лениво произнёс Сержант и многозначительно тряхнул пакетом, в который сложил найденные улики. - Я передам все материалы осмотра Вашему участковому. Ружьё я Вам оставляю, пока...
- Но, но, что мне теперь делать?
Сержант кивнул на дырки в стене:
- Дробь необходимо достать, получить специальное разрешение на нарезное оружие или сдать...
- Но как же я буду охотиться?
Сержант пожал плечами и посоветовал:
- Купите гладкоствольное ружьё и заведите собаку...
- Лучше длинношёрстую таксу,- раздался сверху хриплый голос Хозяйки.
Нувориш поднял голову вверх и растерянно спросил жену:
- Почему именно её?
- Она ловит не только барсуков, но мышей и крыс...
- Как пожелаешь, дорогая...
Во время семейного диалога Сержант тихо ретировался из дома. Прикрыв парадную дверь, он достал из пакета с уликами бутылку из синего стекла и аккуратно опустил в мусорный бак.
Ленивый участковый опросил соседей и снял записи с окружающих видеокамер. На всех из них кроме одного можно было видеть только спину и лысину старичка, удирающего со всех ног. Свидетели, как обычно, несли что-то несусветное. На видео действительно был узнаваем Ильич, которому, согласно данным местного ЗАГС, исполнилось 125 лет. Продавщица из Старой Пельменной, конечно, узнала своего недавнего посетителя на видео, но благоразумно промолчала и согласилась с мнением Сержанта. Через несколько дней она попыталась разыскать Клауса и посетила на его городскую квартиру. Здесь женщина встретила Сержанта, который ей сделал короткое и предельно ясное внушения. Она быстро осознала всю низость своего поступка и пообещала молчать. Всю свою оставшуюся жизнь Клаус обходил Старую Пельменную стороной...
Хозяйка тяжело переживала своё ночное приключение: она стала посещать психоаналитика и завела собаку. Подарив жене таксу, Нувориш избавился от ночного стресса и стал рассказывать о случившемся с ним курьёзе своим приятелям и деловым партнёрам. Естественно, что благодарные слушатели не держали язык за зубами. По городу ползли слухи, их подхватила жёлтая пресса и начала журналистское расследование. Большинство горожан восприняли его результаты как очередную газетную утку, но среди них нашлись такие, которые поверили в возвращение Ильича. Одни из них ждали его с надеждой, другие - со страхом.
Озабоченные Свободой граждане заистерили и потребовали от властей принятия срочных мер по предотвращению нового появления призраков коммунизма в Городе. Поскольку местная полиция паранормальными явлениями не занимается, дело было передано в Службу Безопасности. По разумению её Начальника, самым разумным шагом являлся снос здания бывшего музея. Очень скоро Главный Архитектор сделал вывод, что здание бывшего музея Ильича построено в начале XIX века и не относится к исторической застройке. Вообще, оно выбивается из привокзального ансамбля. Строительная инспекция выявила ряд конструктивных нарушений и вынесла заключение об аварийном состоянии объекта, рекомендуя его под снос. Торжественная церемония ликвидации памятника тоталитаризма стала главным мероприятием на праздновании пятилетнего юбилея Свободы.
Официальная история Города умалчивает, что стало с последними владельцами домика Ильича, ибо это скрыто покровом Государственной Тайны. Злые языки говорили, что Нувориша обвинили в нелегальном хранении и приговорили к пяти годам лишения свободы, а Хозяйку уличили в финансовых махинациях и впаяли 'десятку с конфискацией'. В следующий квартал ВВП и налоговые поступления Города упали на четверть. Городской Банк пояснил, что указанные показатели не учитывают диверсификации туземной экономики, инфляцию и последствия экономического роста. Естественно, что восхищённые собственной Свободой люди безоговорочно поверили официальным источникам. Через год вездесущие газетчики обнаружили Нувориша и его семью в Черногории. Она успешно развивали свой прибыльный бизнес по всему Евросоюзу. Репортёр посетил их скромное жилище и взял интервью. Как выяснилось, их место жительства было охотничьим домиком Броза Тито. Одну из его стен украшал известный шедевр, а во дворе бегала длинношёрстая такса, отзывавшаяся на кличку Ильич.