Аннотация: "- Мне уже в госпитале врачиха сказала, что изнасилование для нас - профессиональная опасность. Эти козлы бесятся от малейшего запаха крови, а я палец ссадила."
Инна КУБЛИЦКАЯ
САМОВОЛЬНАЯ ОТЛУЧКА
- Еще полгода, - с тоской проговорила она.
Он промолчал. Покрепче сжал ее руку и прижал к себе.
- Не могу больше, - повторила она. - Еще полгода контракта. Я не выдержу.
Он с нежностью поцеловал ее, и почувствовал, как она напряглась.
- Не надо, - прошептала она, - не надо.
Как девственница, подумал он. Полгода назад был отпуск. Море, еще помнящее о зимних штормах, пустынный пляж, едва прогретый весенним солнцем... Две недели счастья, когда они могли позволить себе все, что хотели. Две недели свободы и любви. А теперь только скамейка в парке, почти невинные поцелуи и тихие разговоры.
- Полгода - это совсем недолго, - сказал он ласково. - Я понимаю, тебе тяжело...
- Ну что ты можешь понимать! - вскинулась почему-то она, и он впервые понял, что она действительно на пределе. Нервы разгулялись... Или какие-то неприятности?
- Что случилось? - спросил он тихо.
- Да ничего!
Он повернул к себе ее лицо, и увидел, что она отводит глаза.
- Посмотри на меня, - попросил он.
Она покачала головой.
Отвратительная догадка пришла ему в голову.
- Лютик? - спросил он хрипло. - Эта похотливая тварь?
Она не ответила, но ее тело содрогнулось, и он понял, что догадка оказалась верной.
- Боже мой... - проговорил он потрясенно.
- Вот только не надо утешать, - вдруг зло выкрикнула она. - Меня уже ротная на славу утешила. Объяснила, что изнасиловать женщину в принципе невозможно, а если это произошло, значит, я сама того хотела. Подсознательно. - Ее опять передернуло.
- Вот сука старая...
- Мне уже в госпитале врачиха сказала, что изнасилование для нас - профессиональная опасность. Эти козлы бесятся от малейшего запаха крови, а я палец ссадила. Когда я контракт подписывала, ни о чем таком не предупреждали, только о критических днях, и то не объяснили, что произойти может. Мол, их это беспокоит - и все. Сволочи... Если бы я хоть подозревала такое, в глаза бы вербовщице плюнула. Уж как она мне все красиво объясняла - заслушаться можно было. И что праведная жизнь совсем не обязательна, и что к услугам всегда любая медицинская помощь - вплоть до абортов и гименопластики, и что мы всегда на виду - на любом параде телеоператор о нас не забудет... Боже мой, если б я знала!
Она отстранилась и отодвинулась. Две недели отпуска были осквернены и перечеркнуты.
- Я тебе говорить не хотела, - сказала она. - Надеялась, ты не узнаешь. Теперь-то что? Теперь все. Ладно уж.
- Я тебя люблю, - возразил он.
- Ну уж нет, - отозвалась она. - Я не хочу спать с парнем, который знает... Нет. Я даже не знаю, как буду спать с мужчиной после всего этого. Впрочем, привыкну, - сказала она храбро, - не все равно - силком или по доброй воле, не все равно - мужик или какой-то козел. Перетерпела же сам процесс, перетерплю и воспоминания.
- Зачем ты говоришь, как шлюха?
- Да я-то что, я virgo recreata, - сказала вдруг она тихо. - Там в госпиталь девчонку привезли из третьей роты, она была настоящая virgo intacta, без подделки. Представляешь, ей-то какой кайф? Всю жизнь испохабили.
Он молчал.
- Ну что же, - сказала она. - Ты уж извини, что так получилось. Мне пора. Я ведь к тебе в самоволку сбежала.
- Ну зачем же... - проговорил он по привычке.
- А и пусть поймают, - ответила она. - Я лучше на губе неделю посижу, чем опять собой рисковать. Лютика, правда, заменили, чтоб тягостных воспоминаний не вызывать, теперь у меня Пион. Только мне кажется, хрен редьки не слаще. Прощай.
Она ушла.
Он сидел, курил и вспоминал, как еще вчера только высматривал в телевизоре ее милое лицо. Телеоператоры и в самом деле не упускали показать Президентский кавалерийский полк, задорных всадниц в белых мундирах и их скакунов, ничуть не похожих на лошадей - невысоких, изящных, тонконогих единорогов, взнуздать и оседлать которых могут только девственницы. В пьяных компаниях про всадниц и скакунов порой рассказывали похабные анекдоты - он и сам рассказывал.. На трезвую голову в эти анекдоты не верилось. И вот поди ты... Профессиональная опасность. Лютики-пионы...
Мерзость какая...
Мерзость.
Он запоздало понял, что надо было остановить ее и обнять. Теперь уже поздно. Навсегда поздно. Большая жирная черная точка, как клякса, оборвала любовь.