Аннотация: Моя первая (и, возможно, последняя) попытка написать рассказ в сеттинге Ыыха и Вау (карамельный петро-панк, добрые ироничные постмодерновые и далеко не научные сказки об изобретении первых слов и понятий)
Ыых видел косулю, а косуля не видела Ыыха. Она пила воду из реки, низко наклонив голову и переступая тонкими ножками. Ыых смотрел, как она пьет, и ему почему-то не хотелось бросать в нее копье. Но Вау очень любит жаренное на углях мясо косули! Ыых знал - если он не принесет мяса, Вау разозлится, может не пустить в пещеру. А Первый Громкий и Второй Громкий, когда нет еды, так орут, что Ыых готов сам пуститься наутек. И он метнул копье.
В пещере уютно потрескивал огонь и пахло жареным мясом. Первый Громкий и Второй Громкий возились на старых шкурах со своими камушками на прутике и сучком в шкурке - куклой.
- Дай! - требовал Второй Громкий и тянулся к камушкам Первого Громкого.
- На! - миролюбиво отвечал Первый Громкий и отдавал камушки Второму Громкому. - Ку-кла! Дай!
- На! - радостно верещал Второй Громкий, одной рукой придерживая камушки, другой - куклу. Отдавать ее Первому Громкому он не спешил - вдруг удастся оставить себе и то, и другое.
Ыых и Вау сидели на шкуре Саблезубого и ели мясо косули. Мясо было очень вкусное! Ыых затолкал в рот кусок и потянулся за следующим. Но и Вау облюбовала тот же кусок. Ыых тянул мясо к себе, Вау - к себе. Ыых рассердился.
- М-м-м-о-о, - промычал он с набитым ртом. - М-м-м-м-о-о-е! - и, закашлявшись, выдернул кусок из рук Вау. Вау, не растерявшись, треснула Ыыха по спине. Ыых рассвирепел, зато кашлять перестал.
- Мое-е-е! - заревел он.
Первый Громкий и Второй Громкий замерли и уставились на Ыыха в четыре глаза.
Молчали они недолго.
- Мое! - взвизгнул Второй Громкий, отдергивая руку с куклой и прижимая к груди камешки.
- Мое! Дай! - заорал Первый Громкий, выдирая камешки из рук Второго Громкого.
Первый Громкий и Второй Громкий вцепились друг в друга и покатились клубком. Вау подскочила, разняла их, отвесила каждому по подзатыльнику и снова усадила играть. Потом Вау обеими руками ухватилась за шкуру Саблезубого, выдернула ее из-под Ыыха и утащила к себе в дальний угол пещеры.
- Мое! - заявила она оттуда. И зашипела даже.
Ыых сунулся было за ней, но Вау пригрозила ему дрыном:
- Бух!
- Эх, дур-ра! - Ыых опешил от такого коварства Вау.
Полночи он ворочался на голом полу. Как же сделать так, чтобы снова спать на теплой шкуре под боком у Вау?
Ыых поднялся, пробрался в дальний угол, закатал застигнутую врасплох сонную Вау в шкуру Саблезуба и выволок на середину пещеры.
- Мое! - Ыых стукнул себя в грудь кулаком, а потом показал на шкуру Саблезуба.
Вау, моргая, лежала на шкуре.
- Мое! - теперь Ыых показал на Вау и для пущей убедительности поднес кулак ей к носу. - Ух!..
Остаток ночи Вау ласково урчала. И Ыыху было хорошо!