Олийнык Роман Васильевич : другие произведения.

Недописанный Портрет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Через две недели воспитательница действительно позвонила мне. Те четырнадцать дней для меня пролетели в странном смятении. Я все почему-то не мог выбросить из головы образ Василисы. Никак не удавалось вычеркнуть из памяти ее изящное лицо и нежные губы. Время от времени я ловил себя на остром желании взять в руку листок бумаги и карандаша, и начать рисовать молодую воспитательницу. Однако стоило мне начать рисовать, как все сразу летело кувырком. Карандаш-то все время рисовал не так, как бы мне этого хотелось. Бумага вдруг становился некачественной. В работе мне чего-то не хватало. Что-то мешало. Появлялось даже такое ощущение, будто я еще не готов к тому, за что так нетерпеливо взялся.
  - Папа, а можно я сегодня не пойду в садик?
  - Нет. Ты уже достаточно большой, и должен понимать, что есть дела, которых не избежать. Поэтому не стоит капризничать, скорее одевайся и в путь.
  Подобные разговоры звучат в моем доме едва не каждый день. Сын Богданчик последнее время чего-то невзлюбил детсад и частенько устраивает мне утром небольшие скандалы. Правда я уже привык к этим выходкам мальчика и научился довольно эффективно с ними бороться. Достаточно мне строго взглянуть на сына, как его ропот мгновенно прекращается, и ребенок идет послушно собираться.
  По дороге в детсад мне пришлось выслушать от сына невероятное количество историй о событиях свидетелем которых он был в вчерашнем днем: поломанная машина у друга Коли, соседка-ябеда Диана, интересная игра с ребятами младшей группы и т. д. и т. п. Ребенок не умолкала ни на секунду и я диву давался как воспитательницы детсада способны выдержать целый день группу таких неугомонных болтунов как мой Богданчик.
  Уже прощаясь с сыном, я услышал от него:
  - Папа, а с тобой хочет поговорить Василиса Петровна.
  - Кто такая Василиса Петровна? - удивился я.
  - Наша новая воспитательница.
  - И о чем она хочет со мной поговорить? Опять ты что-то натворил?
  По понурому виду сына я понял, что этот сорвиголова действительно снова отколол какую-нибудь проказу. Сердито вздохнув, я строго сказал:
  - Ладно, где она? Сейчас выясним в чем дело.
  Богданчик ринулся в здание детсада и через мгновение вернулся, увлекая за собой женщину. На вид ей было примерно лет двадцать. Высокого роста, стройная и очень женственная. Незнакомка была одета в голубое платье с высоким воротником и открытой шеей, которое заканчивалось на середине ее округлых бедер, оставляя обнаженными длинные, очень красивой формы ноги, одетые в легкие розовые босоножки. Узкий поясок опоясывал ее хрупкую талию.
  Молодая женщина имела мягкую смуглую кожу, чистую и нежную, едва вытянутое лицо красоты, которой не описать простыми словами, огромные выразительные глаза, цвета блестящего изумруда. Ее волосы невесомыми золотистыми волнами опускалось до самой талии, прикрывая полностью небольшие плечи. У нее были пухлые розовые губы, от вида которых у меня предательски вздрогнуло сердце.
  - Доброе утро! - произнес я, и чтобы хоть как-то побороть необъяснимое волнения спросил? - Что тут такого наделал мой маленький сорванец?
  - Добрый день и вам! - отозвалась незнакомка, и мыло мне улыбнулась. - Если вы говорите о своем сыне Богданчике, то он хоть и ребенок со сложным характером, однако в последние дни ведет себя неплохо.
  - Так о чем же вы хотели поговорить со мной? - растерянно спросил я.
  - У меня к вам есть одна просьба, - снова улыбнулась мне собеседница и дабы, исправляя мою бестактность предложила. - Но прежде чем перейти к делу может, познакомимся?
  - Андрей, - смущенно пробормотал я.
  - Хорошее имя, - прощебетала женщина и быстро добавила. - А меня зовут - Василиса!
  - Очень приятно. Так о каком деле вы хотели со мной поговорить?
  - Вы наверняка слышали о ремонте, который вскоре начнется в нашем детском саду?
  - Да, но я уже сдал на него деньги.
  - Я знаю, - нетерпеливо встряхнула головой воспитательница: - Но у меня просьба другого характера. Мы бы очень хотели, чтобы вы приняли в этом ремонте участие.
  - Как это? - не понял я. - Я не строитель и ничего в этом не соображают.
  - Зато, как я слышала, вы талантливый художник. Так может вы бы согласились использовать свои художественные умения для нашего учебного учреждения. Тем более что сюда и ваш сынишка ходит.
  Это предложение застало меня неожиданно, врасплох. Хотя я довольно прилично рисовал, но никогда еще не слышал в свой счет таких слов как "талантливый художник". Большинство моих знакомых и родных считали мою страсть к живописи непонятным и странным увлечением. Нечто такое, что не стоит внимания взрослого, зрелого мужчины. Жена же вообще относилась крайнее негативно к этому моему увлечению.
  Понятно, что свой художественный талант я использовал исключительно для собственного удовольствия. Рисовал натюрморты, пейзажи и портреты для самого себя и своих близких родных и друзей. А тут такое неожиданное предложение - разрисовать целый детский сад. Изрядно ошарашенный услышанным я единственно, что смог, так это взволнованно пробубнить:
  - Я даже и не знаю, что вам на это сказать.
  - А что тут говорить, - весело блеснула глазами Василиса. - Соглашайтесь. Больших денег за работу мы вам предложить не сможем, но и обижать не будем.
  - Хорошо, - недолго думая согласился я. - Когда можно будет начать разговор.
  - Я вам позвоню. Думаю не позднее чем через две недели.
  Через две недели воспитательница действительно позвонила мне. Те четырнадцать дней для меня пролетели в странном смятении. Я все почему-то не мог выбросить из головы образ Василисы. Никак не удавалось вычеркнуть из памяти ее изящное лицо и нежные губы. Время от времени я ловил себя на остром желании взять в руку листок бумаги и карандаша, и начать рисовать молодую воспитательницу. Однако стоило мне начать рисовать, как все сразу летело кувырком. Карандаш-то все время рисовал не так, как бы мне этого хотелось. Бумага вдруг становился некачественной. В работе мне чего-то не хватало. Что-то мешало. Появлялось даже такое ощущение, будто я еще не готов к тому, за что так нетерпеливо взялся.
  И вот, наконец, прозвучал долгожданный звонок, и Василиса поинтересовалась смогу ли я на следующий день прийти и продемонстрировать ей эскизы рисунков, которыми я бы хотел украсить их сад. Я, конечно же, сказал, что смогу, но приду только после того, как освобожусь от работы, вечером. Воспитательница сказала, что рада будет меня видеть в любое время. На этом наш телефонный разговор закончился, зато странное смятение и непонятное волнения разгорелось с еще большей силой. Творческий мандраж только усиливал это напряжение. Хотя для сына я нарисовал много замечательных детских рисунков, для демонстрации Василисе, долго и тщательно выбирал лучшие из своих работ.
  В детском саду, куда я заглянул вечером, остро пахло свежей краской, лаком, известью и цементом. Меня уже терпеливо ждали. Заведующая садиком и как не трудно догадаться воспитательница Василиса. Я с волнением разложил перед ними свои эскизы и начал нетерпением ожидать оценки. И она, эта оценка, последовала незамедлительно. Просмотрев несколько листов с рисунками заведующая детсада внимательно посмотрев на меня и сказала:
  - В общем, неплохо, по моему мнению. А вы, Василиса Петровна, как считаете?
  - Да это же просто великолепно, чудесно, удивительно! - эмоционально воскликнула молодая воспитательница.
  - Вот и хорошо, - подытожила импровизированный обзор моего творчества заведующая. - Андрей Романович, можете браться за кисть и краски.
  - Я бы с удовольствие, - смущенно пробормотал я. - Только есть одна маленькая неудобность.
  - Какая?
  - Дело в том, что я работаю грузчиком в магазине и сюда смогу приходить только после окончания работы.
  Заведующая, с какой подозрительностью посмотрела на меня, на мгновение задумалась, а потом решительно бросила:
  - Ладно. Это была идея Василисы Петровны, думаю, она найдет возможность посидеть здесь, пока вы будете рисовать.
  И не дожидаясь согласия своей подчиненной, женщина быстро направилась к выходу. Когда дверь за ней громко хлопнула, я взглянул на молодую воспитательницу и виноватым голосом сказал:
  - Простите. Я создал для вас большие неудобства.
  - Ничего, - беззаботно улыбнулась она мне, - это действительно было мое предложение, и я охотно состава вам компанию.
  - Тогда до завтра?
  - До завтра.
  Следующие две недели пролетели для меня в ослепительной феерии бесконечного удовольствия и сказочной радости. По утрам я, как и всегда, направлялся на нелегкую работу грузчика в магазине. После нее, несмотря на немаленькое физическое измождение, как на крыльях летел в детсад. Там я отдыхал и душой, и телом. Взяв в руки кисти и краски, мгновенно забывал обо всех хлопотах и заботах, окружавших меня в повседневной жизни. С головой погружался в неповторимую и загадочную страну по имени творческое вдохновение.
  В путешествии по этой сказочной стране меня постоянно сопровождала Василиса. Молодая воспитательница оказалась на самом деле удивительным человеком. Она как-то незаметно и быстро завоевала мою симпатию и доверие. Стала настолько близкой, словно мы были уже знакомы не одно десятилетие, и остались позади пройденными сотни жизненных испытаний горем и радостью. Будто наши души связывали невидимые прочные сети всемогущей судьбы.
  Случилось все это как само собой. Пока я рисовал, женщина просто находилась рядом. Мы много разговаривали, шутили, делились впечатлением от пережитого. Уже в первый вечер Василиса то откровенно рассказала о своем прошлом. Рассказала, что еще в подростковом возрасте подверглась искушению любви и полюбила парня который был значительно старше ее. Как это частенько бывает, ничего путного из этого чувства не получилось. Воспользовавшись наивности неискушенной девчонки, избранник Василисы сначала соблазнил ее, а затем бросил, оставив в довольно "интересном" положении.
  С маленькой ребенком на руках, даже при помощи родителей, новоиспеченной матери-одиночке было нечего надеяться на какие-то перспективы в профессиональной карьере. Но Василиса слишком этим и не занималась. Она все же заочно получила хоть какое-то педагогическое образование и отправилась работать воспитательницей в детском саду. Женщина занялась тем, что приносило ей наибольшую радость и удовольствие - воспитанием маленьких детей.
  После того вечера я долго не мог заснуть. Вспоминал рассказ Василисы. Сравнивал ее жизни со своим. Думал о том, насколько разительно наши судьбы похожи друг на друга. Я в юности тоже наделал немало ошибок. Одной самой крупной из них была моя жена Таня. С ней я познакомился, когда еще учился в университете. Тогда девушка казалась мне верхом женского очарования и нежности. Красивая, умная, дружелюбная... Я "положил глаз" на Таню с нашей первой встречи. Начал неумело флиртовать. Вскоре девушка ответила мне взаимностью. Пылкие признания в любви, сладкие поцелуи, страстные объятия. Не заметили, как тоже оказались в "интересном" положении.
  Помолвка, свадьба, медовый месяц. Все промелькнуло как скоротечная весенняя гроза. А после них начались суровые реалии повседневной жизни. И они оказалось не таким розовым и беззаботным как казалось раньше. Чтобы хоть как-то обеспечивать вновь семью мне пришлось бросить учебу в университете и отправиться на поиски хоть какого-то заработка. Только что я мог найти? Без должной квалификации. С неугасимой тягой к искусству. Единственное что мне "светило" это низкооплачиваемая "халтура" чернорабочим.
  Жена на первых порах молча терпела нехватку денег дома. Но после рождения Богданчика начала все чаще и чаще упрекать меня. Говорила, что я "ненастоящий" мужик, что не способен содержать ее с ребенком, что у меня руки не из того места "растут". Вскоре эти жалобы превратились в череду бесконечных скандалов и ссор, превратив мою жизнь в сущий ад. Немного легче стало, когда Таня решила взять все в свои руки и решилась поехать на заработки.
  Жизнь после ее отъезда хоть и потерял былую красочную радужность, однако стала значительно спокойнее, тише, предсказуемой. Я и в дальнейшем подрабатывал, где попало. По утрам водил сына в детсад. По вечерам, после работы, иногда брал в руки кисти и предавался любимому увлечению. О жене вспоминал все меньше и меньше. Хотя она и звонила чуть ли не еженедельно, по холодной интонации ее голоса, после того как она расхваливала жизни на чужбине, по нежеланию возвращаться домой, нетрудно было догадаться, что время и расстояние уже сделали свое неблагодарное дело. Былые чувства растаяли как утренняя роса под палящим солнцем, и единственное что нас теперь связывало, был штамп в паспорте.
  Но всего этого я никогда не рассказывал Василисе. Не хотелось взваливать на нее бремя своей сострадательной исповедью. Было стыдно признаваться женщине в своей беспомощности и бессилии. Казалось, что этим я только унижу себя как мужчину. Буду в глазах воспитательницы слабохарактерным ничтожеством, не стоящей ее уважения, доброжелательности и искренности. Почему это тогда так много значило для меня я не пойму до сих пор.
  Но как бы там ни было, а моя художественная работа неумолимо приближалась к завершению. Вместе с ней должны были прекратиться и наши вечерние встречи с Василисой. Мысли об этом острым ножом резали мне сердце. Я уже привык к молодой воспитательнице, к ее присутствию и наших многочасовых доверчивых разговоров. Мне нравилось слушать ее голос, вдыхать слабый аромат женских духов, смотреть, как она неумело размешивает краски. Каждый жест Василисы, каждое ее слово, каждый улыбка вдохновляли меня таким творческим воодушевлением, что я чувствовал себя самым выдающимся живописцем на земле.
  Я часто спрашивал себя, кто она для меня? Почему мне так важны наши встречи? На что надеюсь от них? Не менее занимали меня и другая сторона этой неординарной ситуации. Кто я для Василисы? Почему она так доверилась мне? Что чувствует при нашем общении? И не находя ответов на эти животрепещущие вопросы я чувствовал непонятный беспокойство и непостижимое волнение. Они вселили в мое сознание странное смятение, которое не давало мне сосредоточиться и закончить портрет молодой воспитательницы, который я начал писать вместе с работой в саду.
  В последний день работы мы засиделись в детском саду допоздна. Закончив живопись, я неспешно собирал свой нехитрый инструмент. Василиса мне помогала. Была она в этот вечер непривычно молчаливой, я бы даже сказал опечаленной. Глаза женщины почему-то не блистали недавним азартом, а уста не украшала жизнерадостная улыбка. Казалось женщина, хочет мне сказать мне что-то важное, только не знает как это лучше сделать, может, просто не решается.
  Когда наступил момент прощания, Василиса бросила на меня взгляд, который сказал мне все без каких-либо слов. В ее глазах, среди пелены скорби и печали, я увидел мерцающие искорки Большого чувства. Чувства, которое свело с ума уже не одного человека. Чувства, которое никогда не удавалось полностью описать привычными словами. Ощущения, от которого всегда возбужденно трепещет сердце, вскипает кровь в жилах и нередко кружится голова. Чувства, которое издавна известное под наименованием - Любовь.
  Сделанное открытие изрядно озадачило меня. Откровенно говоря, я был весьма ошарашен, потому что никогда не ожидал от судьбы на такой щедрый подарок. Считал, что в своей жизни уже не стоит ждать чего-то особенного и неповторимого. Был уверен, что ничего кроме серой предсказуемой обыденности меня впереди больше и не ожидает. Даже и мечтать, не смел, о таком величественном и неповторимом ощущение. Жена за рубежом, маленький сын, куча разнообразных повседневных проблем - вот что составляло мое неприметное однообразное существование. На большее я и надеяться, уже не смел.
  Но судьба все же сделала мне такой волшебный подарок. Вот только достойно воспользоваться тогда мне им было не суждено. Растерянный и угорелый, я не придумал ничего лучше как просто попрощаться с Василисой. Не сказав ей о тех чувствах и эмоциях, так безжалостно терзали мое сознание. Не раскрыв тайны колдовской страсти, которая бурно кипела в моей душе. НЕ признавшись о тех бесконечные мелодии любви, которые так звонко звучали в моем сердце. Как последний идиот, я только сумел выдавить из себя бесцветное "до встречи" и впопыхах исчезнуть среди ночной мглы.
  С тех пор мы не виделись ни разу. Хотя я стараюсь не выпускать из своего поля зрения молодую воспитательницу. Знаю, что она и в дальнейшем одинокая и несчастная. Часто вспоминаю наши "художественные" вечера в детском саду, доверчивые беседы, ее милую улыбку и доброжелательный блеск глаз. Питаю надежду, что Василиса меня все еще не забыла, что я на самом деле неравнодушен ей, и мои догадки о ее чувства были верными.
  А еще я с нетерпением жду возвращения из чужбины Тани. Давно уже пора разобраться в наших отношениях с женой, расставить все по своим местам и наконец, получить такую желанную свободу. Ведь только став абсолютно свободным я, наконец, смогу признаться Василисе в своей любви к ней. Смогу предложить ей свою руку и сердце. Смогу все-таки дописать тот портрет Любови, ставший самым важным в моей жизни.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"