Смотрю в окно: замёрзшее озеро, ничего больше. Заснеженные деревья слились с белым небом, их не стало. Радио поёт по-французски, я думаю на иврите, ничего страшного, мы просто не понимаем друг друга.
Стекло покрыто узором, который въелся во взгляд. Тишина. Когда не слышишь ушами, слышишь глазами и становится страшно, всё кричит. Веко дрожит, в зрачок любой бы смог просунуть мизинец - не больно.
Становится темно, зажигаются звёзды, они знают тебя, они отрываются от небосвода и падают. Всё время приходится убирать руки, чтобы не порезать ладони. Если это произойдёт, ВА подтвердит, что я дебил, а снег растает навсегда. Под ним найдут правду. Никто не должен её видеть. Никто не должен растопить снег.
Ты стоишь внизу, ты помнишь, что я сказал. Мне очень жаль. А теперь уходи. Мне никто не нужен. Хочу, чтобы в мире было пусто, как после смерти.
Почему меня отправили лечиться? Хочешь правды, вот - смотри на мои запястья, они тонкие с прозрачной кожей, смотри в мои глаза - Глаз нет! Два больших чёрных круга! Моих фотографий тоже нет! Ты никогда не замечал? Не видел моих костей, моих синих зубов, а ног... Ты не видел, что я всего лишь призрак? Не видел? Не веришь? Жаль.
Молчу. Закончилось. Быстро. Без. Да. Какая любовь? Не говори ерунды! Любил бы, не свёл бы счёты! Да? Никто бы, потому что это всё! И всё останется здесь, а там только пустота. Ушёл бы я? Нет! Ты не знаешь, как это - терять всё!
Что?
В комнате... по вечерам... горит свет...
Ты видишь меня, а я тебя нет! Ты видишь снег. А я его нет! Зато я вижу Бога. Он разговаривает сам с собой! У него 72 имени, среди которых нет твоего!
Знаешь, чего он хочет, знаешь, чем занимается? Издевается над людьми, корчит жуткие рожи, показывает пальцем! Нам недолго осталось... каких-то 300 лет!
Нет? Ты смотришь не стой стороны! Веришь, через пальцы. Всегда уверен в нем. Кого ты разводишь!
Заткнись! Сука!
Заносишь руку. Замолкаю, толкаешь в грудь. Ненависть. Ты прибил бы меня, будь я бескровен, будь это безвинно!
Охранник орёт, готов вышвырнуть на улицу нашу с тобой злость!
Достаешь ключи от машины, я иду следом в тапках по снегу, смотрю тебе в спину.
В холодном салоне лежу на твоих коленях, мы слушаем радио, которое поёт по-французски.
Я знаю, что такое любовь и знаю, как за неё отдают жизнь. И как справедлив наш Бог, я тоже знаю... только... прости... мне очень жаль. Как это было?
Позвонил в Питер, спросил: Хочешь, умру? Только не делай этого больше. Ответил: Давай, и бросил трубку. Всё. Если он захочет, я умру снова, потому что никто не сможет заменить мне его голос, запах, привычки, движения, письма на воздухе, частоту дыхания. Многие страдают, да. Согласен, это вчерашний день, пошло. Согласен, боже! Да, да. Война куда хуже! Да и бедность и проказа и эти дети... Но здесь их нет. И его нет.
4 года. И вот на твоих коленях весь я. Шепчешь: лучше б ты умер.
Машину заносит снегом, и нас вместе с ней. Помни, если он растает, все увидят правду. Ты должен сделать так, чтобы никто не растопил снег.
Засыпаю, чувствуя, как останавливается сердце, твоя тёплая ладонь, лежащая на моей щеке, медленно остывает. Улыбнуться нет сил. Для тебя весна не настанет. Всё это слишком того стоит. Я исчезаю, а ты остаёшься один, под толщей снега, который никогда не растает.
В тёплой светлой комнате смотрю в окно на замёрзшее озеро.
Никто не узнает.
Только помни всегда. Я же сказал, что мне очень жаль.