ОЧЕВИДНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИНОСТРАНКИ В РОССИИ

Сайт www.caricatura.ru

   — Женщина! Куда пошла? — на чистом русском и чисто в нашенском понимании гостеприимства рявкнул бдительный таможенник Домодедовского международного терминала, секундой ранее вернувший англичанке Кэтрин её британский паспорт.

   От неожиданности моя английская подруга неловко дёрнулась — ни на одно из знакомых ей приветствий громкий клич представителя местной власти не походил. Кэтрин недоумённо глянула на меня, как бы ожидая разъяснений. Обход таможенного поста справа не казался ей очевидным, потому она попыталась пройти за мной, получившей свой документ с отметкой о прибытии в соседней, левой кабинке.

   «Не так уж и плохо, что Кэт не слишком владеет русским!» — пронеслась мысль, — каюсь! — грешная мысль, — я ведь который год преподаю русский иностранцам. И хотя интонация таможенника говорила сама за себя, я беззаботно улыбнулась Кэтрин и уже вслух заметила:

   — Понимаешь, у нас в России налево... того... нельзя!

   Кэтрин знает, что Россия — не страна медведей, а страна президента Путина (что делать! — английские СМИ мусолят эту тему каждодневно, с особым смаком и завидным упорством), олигархов, скупающих самую дорогую лондонскую недвижимость (ещё одна тема, бередящая души островитян), Эрмитажа и, таки, очень образованных людей.

   Выходим в общий зал — через несколько часов вылет на север, в Магадан. В зале ожидания бросается в глаза обилие лиц азиатской внешности.

   — Ну вот. Первая встреча с русскими, — подмечает Кэт.

   — Вторая, — уточняю я. — Первая была с таможенником...

   Кэтрин смеётся. С чувством юмора у неё всё в порядке. Она — скульптор, художник, дантист и просто хороший человек, интересующийся миром. Участница всяческих экспедиций, в том числе благотворительной по джунглям Перу — там она лечила зубы аборигенам Амазонки.

   ...— А ты куда бы хотела поехать? — спросила она меня как-то тёплым июльским вечером по пути из спортклуба.

   — На русский северо-восток. — И не особо задумываясь, задала свой вопрос: — Присоединишься?

   На следующий день в моей квартире раздался звонок, и весёлый голос Кэтрин с восторгом сообщил:

   — Я только что купила Атлас России. Где это место, куда мы летим?

   Тут-то я и поняла, что отступать некуда. У англичан ведь тоже своё представление о русском характере имеется, и не всё в этом образе столь безнадёжно плохо, как то обрисовывают средства информации.

   ...И теперь стоим мы у выхода на посадку и между делом обращаем внимание на отменное техническое оборудование пропускной зоны — в Лондоне таких «наворотов» мы ещё не видели!

   Я пропускаю Кэтрин вперёд — она же гостья! — и моя подруга неторопливо проходит через «рамку»...

   — Руки! — энергично командует очередной проверяющий, и Кэт недоумённо замирает.

   — Hands! — радостно перевожу я. — Hands up! И добро пожаловать в Россию — Welcome to Russia!

   С поднятыми вверх руками Кэт перемещается в «зону посадки». Следом выскакиваю я, тоже с поднятыми руками. Некоторое время мы так и стоим друг напротив друга, пока мрачный голос кого-то из попутчиков не замечает:

   — Руки можно опустить...

   А впереди восьмичасовой перелёт, и кресла в «Боинге» притиснуты друг к другу так тесно, так по-братски, что ИЛ-62 советских времён представляется неким фантастическим сном прошлого и непозволительной роскошью настоящего. Хотя, сообразно с ценой билета, в воображении рисовались не кресла, а по меньшей мере номера-люкс для каждого отдельно взятого пассажира. Спасибо парнишке — представителю компании-перевозчика, предложившему нам места между эконом- и бизнес-классами, где можно было хоть немножко выпрямить ноги и расслабиться, что оказалось весьма кстати, учитывая предыдущую бессонную ночь, в которой сложились поздний вылет из Лондона и разница между часовыми поясами обеих столиц.

   Взлетаем и радуемся прекрасной работе вентиляции. Очень хорошо работает. Бесперебойно. Даже хочется несколько поубавить. Интересуюсь у Кэтрин, не желает ли она поменьше «ветерка». Оказывается, что да, давно желает — уже и кроссовочки, предварительно сброшенные на взлёте, обратно натянула. Небрежным жестом радушной хозяйки привычно протягиваю руку к кругляшу регулировки и... такового не обнаруживаю. Положение дурацкое, как в том грузинском анекдоте: «Дэвочка, хочэш конфэтку? А нэту!» Однако лицом в грязь (или «фейсом об тейбл») ударять не хочется, и я, будто того и хотела, нажимаю кнопку вызова стюардессы.

   Хозяйку салона долго ждать не пришлось; минут через пятнадцать она являет свой светлый образ нашему взору, ласково интересуясь, а не желают ли чего бледноликие девушки, да-да, вот эти самые, в натянутых до глаз капюшонах, так забавно закутавшиеся в куртки, обмотавшиеся шарфами и выстукивающие зубами несколько не в ритм гудящим двигателям. Быть может, прохладительных напитков? Нет?

   — Вентиляцию... — сиплю я.

   — Вентиляцию... что? — недоумевает красавица в униформе.

   — Холодно! — подталкиваю её к принятию правильного решения. И уже не шибко рассчитывая на сообразительность девушки, предлагаю прямое руководство к действию: — А нельзя ли отключить кондиционер над нашими местами?

   Ох, прав был классик, настоятельно советовавший не задавать вопросы с отрицаниями, ибо такой вопрос уже содержит адекватный ответ. Спросите: «А нет ли у вас?..» — и в ответ получите: «Нет!»

   Так и на моё: «а нельзя ли?» — стюардесса строго и однозначно объявила:

   — Нельзя! — И как бы удивясь моему тугодумию, добавила: — В «Боингах» этого класса нет индивидуального регулятора вентиляции. Если хотите, перейдите в другой салон — там душно, но я не гарантирую, что смогу там найти для вас два места.

   — А одеяла? — канючу я. Перспектива трястись от холода следующие шесть часов представляется более чем мрачной. — Нет ли на вашем борту запасных одеял?

   — Нет! — отрезает славная девушка и удаляется, всем своим видом демонстрируя, что моё пристальное внимание к техническим деталям её изрядно утомило.

   Что есть «нельзя» и «нет» для добропорядочного англичанина из хорошей английской семьи? Именно то, что они и означают: «нельзя» и «нет». Мне же интуиция русского человека подсказывает, что эти слова при определённых обстоятельствах переводятся как «очень даже можно» и «почему нет?», а значит и одеяла вполне себе способны материализоваться на высоте в несколько километров над уровнем земли.

   Отрываюсь от кресла и через пару минут возвращаюсь с заветным грузом в руках. По пути сталкиваюсь с хозяйкой салона, только что убеждавшей меня не тратить своё драгоценное время на бесполезные поиски, — в замкнутом пространстве самолёта трудно разминуться.

   — Ой, ну надо же! — наивно удивляется она и картинно хлопает наклеенными ресницами. — Где это вы одеяла раздобыли?

   — Да тут недалеко, за углом, — беззлобно огрызаюсь я.

   Кэтрин, конечно, внимательно наблюдает за всем этим представлением и, очевидно, трактует его приятной беседой между соотечественницами.

   Наконец мы согреваемся, и далее полёт проходит вполне приемлимо. Кажется, нам даже приносили еду, но мы её не помним, поскольку спали как сурки, если конечно можно представить себе сурков, парящих на высоте десяти тысяч метров над землёй.

   Приближаемся к Магадану. В салоне некоторое оживление — пассажиры выстраиваются очередью в туалет. Понятно, что мы вперёд всех не рвёмся — Кэтрин, следуя своему врождённому английскому такту, а уж мне ломиться вперёд гостьи и подавно не подобает. Однако Кэт вежливо пропускает меня вперёд. Хороший она всё-таки человек, добрый!

Сайт www.prikolov.net

   Ровно на выходе из «кабинки» раздаётся сообщение о том, что самолёт идёт на посадку. Я резво продвигаюсь вдоль рядов и вдруг ощущаю, как кто-то сзади ловко хватает меня за рукав. «Боже, неужели кто из старых знакомых-магаданцев?!» — мгновенно проносится в голове. В радостном предчувствии разворачиваюсь — и взгляд стюардессы, подобно дулу пистолета, упирается мне в лоб:

   — Девушка, вы далеко собрались???

   Нет, это не Рио-де-Жанейро! И даже не английский юмор. В Британии ухватить за рукав незнакомого человека, даже не интересуясь, далеко ли он собрался, считается верхом неприличия. С таким же успехом можно влезть к незнакомцу в сумку и громогласно посетовать об отсутствии в ней миллиона... В Англии от таких, почти интимных знаков внимания как-то отвыкаешь. Наступили на ногу в метро — обоюдное «извините» — за то, что наступил, и за то, что неудачно встал; толкнули случайно в час пик в поезде — та же реакция...

   А тут... Сзади! За рукав! В самолёте! Стюардесса! За мои же кровные! ...Далеко ли я собралась?! Вроде ж вместе в одном самолёте, в одном направлении летим. Место назначения, надо полагать, тоже одно. Или нет?

   Чувствую, что вскипаю и, того и гляди, сейчас извинюсь — по нашему, по-русски... Однако беру себя в руки. Нет, какое там «беру» — скручиваю себя в узел! — и уже в спокойной, английской манере излагаю:

   — Милая девушка, позвольте поинтересоваться, а далеко ли можно уйти из самолёта в настоящий момент?

   Пассажиры на местах веселеют — шоу разыгрывается под конец долгого монотонного полёта!

   Хозяйка ж салона быстро взяла ситуацию под контроль — как бы задумалась над моим вопросом и ничего не ответила... Но и Кэтрин в туалет не впустила... А чтоб не сомневалась гостья, кто в салоне абсолютный монарх!