Аннотация: О том, как сотрудники института готовились к конференции.
Судорожная подготовка к конференции поставила на уши не только половину острова, принадлежащую институту. Другую половину лихорадило не меньше, поскольку на ней находился отель, номера которого начали занимать гости. После прибытия старообрядческой диаспоры астроном института Г.Молоко клялся, что на закате из своей обсерватории видел в бинокль у пляжа нервного губернатора Таити, приносящего жертву Ктулху.
По электронной почте начали приходить странные письма, одно из них начиналось так: "Повесть сия зело полезна, яко бысть въ дьни наша, како человеколюбьць Богъ являетъ неизреченное человеколюбие свое надъ народомъ християнскимъ. Хощоу оубо вамъ, братия, повесть предивную поведати, страха и ужаса достойную, како Господь долготерпеливъ и многомилостивъ, молитвы пресвятыя владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии изъбавляетъ родъ християнский въ дьни наша отъ нечестивыхъ грешьникъвъ". Впоследствии оказалось, что это тема доклада епископа Арсения.
Крюгер кричал, что уволится, и пил валерьянку.
Джейсон ничего не кричал, но тоже пил валерьянку, что меня по-настоящему напугало.
Обзвонив коллег из других институтов, где уже проходили подобные конференции, Франкенштейн начал запасаться перевязочными материалами, йодом и транквилизаторами.
Сотрудники 11-го этажа поговаривали, что на остров контрабандой прибыли послушницы францисканских и бенедиктинских монастырей.
Завхим инопланетянин Прося пребывал в трансе, так как с него требовали иллюстративный материал для доклада об особенном вреде алкоголя для священников.
Рубльдвадцать, Панург, Гриффин и командированный на помощь с 11-го этажа лаборант Джо-Джим Грегори попытались реанимировать столовую. Попытка не удалась, потому что из скисшего теста для блинов давно сформировалась хищная биомасса. Собственно, в столовой и было ее логово. Директор потребовал взвод спецназа и огнеметы; Прося грудью встал на защиту биомассы, вопя, что он проводит серьезный научный эксперимент.
Голова профессора Доуэля пробовала издавать жалобные звуки, но ей забыли открыть клапан подачи воздуха на голосовые связки.
Я закрылся в кабинете и никого не пускал, пока в дверь не загрохотали кулаки Пирогова.
- Ну? - нелюбезно спросил я.
- Как я и предполагал, часть гостей придется разместить в институте, - сообщил директор.
Он предполагал?!! И разговора такого не было.
- Тебе придется встретить отца Лацимона, - продолжал директор. - Ты его знаешь.
Я половину Ватикана знаю - и что теперь?
Но пришлось кивнуть.
- Он прибывает частным рейсом в два тридцать, - сказал Пирогов и сунул мне ключи от машины. - Проводишь его на гостевой этаж, в комнату 2903, - он сунул мне ключи от кабинета. - И не вздумай ему ничего сказать про распространение религии в космосе!
Ну да, ну да, у старичка Лацимона это больная тема.
Ночью я отправился встречать святого отца. Попавшийся на лестнице Валькар подозрительно на меня глянул и поинтересовался:
- Дезертируешь?
- Если бы. Иду встречать очередное преподобие, Пирогов по... попросил, - ответил я, с трудом удержавшись и не сказав слово "подставил", которое так и рвалось на язык.
- А ты сразу и согласился? - ехидно поинтересовался Кайл.
- Отцепись, - мрачно отозвался я и направился в гараж.
В общем, встретил я в аэропорту Лацимона. Престарелый святый отец прибыл в компании с генералом ордена прогнозитов, отцом Мемнаром, компьютером, что меня насторожило и, как выяснилось, не напрасно: чуть ли не с трапа самолета священник заговорил о готовящемся проекте компьютеризации святой церкви.
- Понимаете, лорд, как это удобно! - трещал он без перерыва. - Я загружаю книгу Левит и иду по меню к каталогу Job. Итак, глава 2, стих 6, файл J, читаем: "Разломи ее на куски, и влей на нее елея: это приношение хлебное".
Всю дорогу до института я слушал его эпопею о том, как церковный компьютер плохо отлажен и виснет при упоминании о святом духе, как перцептронные существа доказывают, что перезагрузка - это все равно что переселение души, а молодые священники не обращают внимания на их виртуальные вопли и действуют по принципу "Семь бед - один Резет". Я машинально произнес:
- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о заклинившем Резете.
Отец Лацимон засиял:
- Да, вы меня понимаете!
Отец Мемнар молчал. По его монитору бежала строка новостей: "Орден прогнозитов с Дихтонии возмущается наглым поведением в сети перцептронных существ. Отцы компьютеры пригрозили отключить от виртуальной церкви Годзиллу, если он не перестанет пиратничать на церковных серверах. Кстати, партизанская война отцов компьютеров с сетевыми монстрами набирает размах: недавно святые отцы запустили в сеть новейшие антивирусники "Армагеддон-IV", "Второе пришествие" и "Святая рать", которые выгнали корпорацию монстров из церковной сети, однако за ее пределами среди перцептронных существ появились штаммы, абсолютно не реагирующие ни на один антивирусник, кроме "Черного пса".
А тут еще по приемнику грянула на всю катушку рок-опера "Властелин колец":
Если вдруг гномы надвинутся грозные,
Выйдем мы, орки, салаги и взрослые -
Каждый готов до победы идти,
И барлог шагает впереди!
Я быстро выключил приемник, подумав: сумасшедший дом...
Кое-как довез я их до института, сгрузил на одном из гостевых этажей и вернулся к себе, надеясь доделать систему распознавания личностей, но, конечно, в системе сидел перцептронный пират и строил гнусные рожи.
- Изыди, сатано, - вяло сказал я ему и потянулся загрузить "Черного пса".
- Не надо! - панически заверещал вирус. - Я хороший! Я вам сайт отлажу, я серверы чистить буду, я умею бэкапы делать.
- А потом сеть грохнешь, - зевнул я, - знаю я вас.
Заинтересовавшись лексикой виртуальной твари, я деловито спросил:
- Из церковной сети сбежал?
- Mea culpa, - вздохнуло существо.
- Тогда дай мне последние новости Ватикана, - решил я его проверить и через пару секунд получил искомое.
"Неверную половину папы римского опять накрыли в женском монастыре, принадлежащем кармелиткам! Срочно собравшийся по этому поводу конклав кардиналов во главе с Мазарини строго осудил неверную половину (Павла) за ее поведение, не достойное главы римско-католической церкви. Верная половина (Иоанн) также глубоко огорчена (неизвестно чем - не то поведением неверной половины, не то тем, что пропустила такое шоу! - примеч. редакции), собирается провести с неверной половиной воспитательную беседу и наложить на нее епитимью. Хотя настоятельница монастыря никуда не жаловалась и говорят даже, что сама приглашала неверную половину для... проповеди".
По стилю я узнал "Вестник Ватикана".
- Ладно, живи пока, - сказал я вирусу, - но учти: чтоб с завтрашнего дня сеть работала, как часы, иначе... - я щелкнул по сенсорной клавиатуре, и в динамиках послышалось грозное рычание - предвестник загрузки "Черного пса".
Перцептрон испуганно пискнул и распался на пиксели.
Я снова зевнул и собрался было идти спать, как зазвонил телефон. Какая зараза опять путает часовые пояса, подумал я, но трубку взял.
Жизнерадостный голос Кристины Даэ окончательно испортил мне настроение:
- Привет! Как у вас продвигается подготовка к конференции?
- Нормально продвигается, - пробурчал я, радуясь, что не обзавелся видеофоном, и Кристина не видит моего лица.
- Мы с Эриком посоветовались и решили тоже приехать, - судя по тону, Кристина ожидала, что я разделю ее счастье. - Отец Клод обещал провести нас на конференцию.
Епрст, он тоже возвращается?!
От ужаса у меня прошел сон: я знал, что происходит, когда собирается вся наша компания! Рагнарёк отдыхает.
- Может, вы в Париже останетесь? - безнадежно спросил я. - Или вот, Венский оперный бал на носу, съездили бы.
- Не Венский, а Франкфуртский, - поправила меня дива, - и после прошлого раза нам не высылают приглашения. Кстати, из-за тебя! Поэтому мы летим на Таити, встречать не трудись, дорогу мы знаем.
- Не надо мне за тогдашний бал мстить! - крикнул я в трубку, но опоздал: нас разъединили.
С Франкфуртом случилась такая история.
Еще до того, как Эрик с Кристиной натравили на Общество друзей Германии Лондонский Симфонический оркестр, их регулярно приглашали на оперный бал, но в один прекрасный (а кое для кого жуткий) день Эрик поехать не смог, и Кристина, недолго думая, позвала меня.
На балу моя дама умотала танцевать с другими кавалерами, а я не нашел ничего лучшего, чем пригласить Шарлотту фон Птичкард. Она была уже пьяненькая, поэтому согласилась. Вы никогда не танцевали с пьяной женщиной? Попробуйте и получите массу удовольствия. Главное - поддерживать ее, чтобы она не упала, и не увлекаться, когда нужно ее кружить. Кроме того, я не считаю себя физически слабым человеком, но устал, когда эта мадам полвечера провисела у меня на руках, как штанга.
Закончилось все замечательно - объявился муж. Ему кто-то позвонил и сообщил, что его жена отлично проводит время, и фон Птичкард появился, разъяренный, как валькирия, с красной от гнева лысиной. Шарлотта покинула мои объятия (поясняю: если бы я ее не обнимал, она бы грохнулась) и отбыла к супругу. Супруг что-то бросил ей по-немецки, она мгновенно вспыхнула, протрезвела и влепила ему такую звонкую пощечину, что заглушила оркестр, после чего Шарлотта величественно поплыла к выходу, а еще более покрасневший фон Птичкард направился прямиком ко мне. "Сударь, - церемонно начал немец, - вы задели честь моей жены и мою честь. Вы нанесли оскорбление немецкой семье (я внимательно слушал, Кристина с кавалером подошли поближе, чтобы ничего не пропустить, остальные гости бала тоже придвинулись), а такое оскорбление смывается кровью... Я вызываю вас на дуэль!"
Такого поворота событий я не ожидал. С трудом сохраняя серьезный вид, я спросил: "Драться будем прямо сейчас?" - "Да, - высокомерно сказал фон Птичкард, - право выбора оружия и первый выстрел остаются за вами!" - "Спасибо, вы очень добры, - сказал я, - но придется обойтись без секундантов. Не смертельно?" - "Выбирайте оружие!" - нетерпеливо сказал злой муж. "Раз вы настаиваете, то гранатомет меня устроит, - кротко сказал я. - Стреляться будем с расстояния сто метров... Да, у меня, кажется, право первого выстрела?" - "К-какое оружие вы изволили выбрать?" - прошептал из коматозного состояния немец. "Гранатомет, - терпеливо повторил я. - У меня шикарный выбор моделей, через час привезут любую. Пожалуйста, не стесняйтесь в выборе!" Лысина фон Птичкарда заметно побелела - она меняла цветовую палитру, как заправский индикатор.
"Вы за идиота меня считаете?" - спросил он. "Конечно, нет, - ответил я, - но ведь я могу и ошибаться..." Немец позеленел: "Вы имеете дело с бароном Теофрастом-Иоганном-Эрнстом-Герхардом фон Птичкардом! Вы дважды за сегодняшнюю ночь нанесли мне оскорбление, и я..." Я не дал ему довести до конца гневную речь, сказав: "А вы, герр Теофраст-Иоганн и прочая, имеете дело с Дартом Вейдером, и я буду стреляться исключительно из гранатомета!"
Какой эффект был! Фон Птичкард сполз на пол, оркестр смолк, и в тишине раздался обреченный голос Кристины Даэ: "Чувствовало мое сердце, что это добром не кончится!"
И кто, собственно, виноват?
Понимая, что следующий день может оказаться тяжелым, я отключил телефоны и отправился спать. Сны мне снились самые плохие.