Аннотация: О том, почему не следует ездить в Большой театр в сопровождении сотрудников института.
Предваряя следующую историю, даю вырезку из "Галактической сплетницы".
"Вчера в Москве произошло удивительное и вместе с тем трагическое событие: по неизвестным причинам разрушился Большой театр. Жертв нет. К нашему сожалению, следственные органы не дают никаких объяснений случившемуся. Дело взято на контроль Советом ООП.
После двадцать восьмого звонка нашего журналиста дон Рэба сообщил, что специалист Совета (археолог профессор Манин) вылетели на место. Пока рабочая версия - точечная сейсмическая активность".
Пожалуй, я расскажу про эту сейсмическую активность.
В Большом театре затевался концерт звезд Галактической оперы, Кристину Даэ пригласили. Через два дня она позвонила в институт, трубку взял я и вот что услышал.
На репетиции Кристина поняла, что ничего хорошего впереди не ждет, потому что для начала с дирижерского пульта упала записка, написанная самим дирижером "Скрипки - слева, виолончели - справа". Впрочем, репетиция прошла относительно нормально, если не считать мелких накладок вроде рухнувшего занавеса и игравших на барабане в домино ударников. Да еще кто-то свистнул дирижерскую палочку, и маэстро пришлось дирижировать первым попавшимся предметом - лазерной указкой, и все бы ничего, если б указка не включилась. Когда луч попал на оркестрантов, первая скрипка с воплем "Террористы!" рухнул на пол и накрыл телом свой инструмент работы Гварнери. За кулисами царила истерика.
- Как же ты пела? - с сочувствием спросил я.
- В целом - ужасно, - призналась дива, - однако слушай дальше.
Выступление с оркестром было, по признанию Кристины, "еще так-сяк", но потом она должна была исполнить несколько арий в сопровождении рояля, а аккомпаниатор не то действительно заболел, не то сказался больным, и Кристина, разумеется, позвонила Эрику. К любимой женщине Дестлер прибыл бы по Нуль-Т, если бы она работала. Попробовав пару раз и оказавшись вначале на Аляске, потом в Сомали, Эрик позвонил Кристине, а та перезвонила мне с просьбой доставить аккомпаниатора на место, заодно доложив мне о своих мытарствах.
Пирогов не хотел давать мне отгулы. Как чувствовал!
- Что может случиться в Москве, в Большом театре? - взывал я.
- Всё! - отрезал директор.
- Например? - допытывался я.
- Например, Рагнарёк, - сказал Пирогов и, прищурив глаз, сделался похожим на скандинавского бога Одина. - После убийства Ктулху я боюсь именно этого, так как мне кажется, что ты воплощаешь в себе вселенское зло.
- Вот! - поднял я палец. - Значит, надо отослать вселенское зло в Большой театр.
- Хочешь сказать, что конец света должен начаться в России? - осведомился директор и нахмурился. - Хорошо, ныне отпущаеши... О черт! - он поднял глаза к потолку. - Привязалось после конференции. Вези Дестлера в Москву и возвращайся не задерживаясь!
Ага, как же...
Кристина сунула мне пригласительный билет, а я, естественно, не отказался от халявы.
Концерт стал бенефисом Кристины Даэ и Эрика Дестлера, поскольку эта парочка подготовила изумительное выступление. Эрик подобрал арии из своей незаконченной оперы, а Кристина так их исполнила, что зрители были в бешеном восторге, раз семь вызывали их на "бис" и совершенно проигнорировали других исполнителей, в том числе итальянского скрипача Сбьокку. В конце концов гости института вышли и спели свой знаменитый дуэт. Овация была такой, что чуть не обрушилась крыша. Остальных исполнителей практически не слушали, чем их оскорбили в лучших чувствах. Я тоже не стал слушать завывания сеньоры Брагацци, ушел в гостиницу, но по дороге звонок от Эрика сбил мои планы вернуться в ИнКос.
- Нам не помешает поддержка, - сообщил композитор.
- Вы меня замучили, - пробурчал я. - Что стряслось?
- Администрация театра завтра дает банкет в нашу честь, - сказал Дестлер, - говорят, что такой успех надо отметить. Это действо свершится в самом театре.
- Бутылку коньяка мне свистни, - обрадовался я.
- Подожди с меркантильными соображениями, - спокойно продолжал Эрик. - На банкете будут все итальянцы, понимаешь? И они что-то задумали.
- Вам нужен охранник? - уточнил я.
- Я сказал, что ты наш импресарио и без тебя за стол не сядем, - доложил Призрак Оперы. - Мы тебя завтра ждем.
- Мог бы отказаться, - мне не хотелось идти.
- Нельзя, - не стал объяснять Эрик. - Может, при тебе они не рискнут ничего предпринять.
Следующим вечером я надел парадный мундир и отправился в театр. Эрик с Кристиной встречали меня за кулисами, причем лица у них были такие, словно они собирались не на банкет, а на опознание трупов.
- Ты не пей, ладно? - умоляюще прошептала Кристина. - Господи, хоть бы всё обошлось!
Одна из певиц, видевшая меня в Парижской Опере, величественно поправила грудь и удалилась, бросив на прощание, что плохо себя чувствует, однако все итальянцы остались.
После многочисленных тостов, пожеланий дальнейших успехов и подписания выгодного контракта, я заметил, что итальянцы во главе со скрипачом Сбьоккой уже сильно навеселе. Кристина хмурилась, так как до нас доносились отрывочные замечания с их края стола. Понимающие итальянский гости перешептывались. Я молча ел. Эрик смотрел перед собой и мял салфетку.
- Давай сваливать, - предложил я, дожевав горячее.
- Нет, - со сдержанной злобой отозвался композитор. - Вначале я убью сеньора Сбьокку.
- Тебя посадят, - с печалью сказала Кристина.
Тем временем итальянцы проехались по музыке Дестлера; Эрик это выдержал. Не дожидаясь развития конфликта, еще два певца тайком покинули банкет. Последующие полчаса я поражался терпению нашей великолепной парочки - столько им пришлось вынести разного рода замечаний. Впрочем, когда итальянцы стали громко язвить по поводу манеры исполнения Кристины, Эрик вскипел и начал привставать. Кристина успела придержать его за рукав.
- Опыта нет, вокальной школы нет, - заметила сеньора Брагацци.
Администрация театра тихо слилась.
Скрипач Винченцо Сбьокка, покачиваясь, встал и поднял бокал:
- Тост! За настоящих профессионалов, а не за дилетантов, подобных тем, что сидят напротив!
Допить он не успел. Я поднялся и, сказав:
- Прости, Кристина, знаю, что ты не хотела скандала, - перемахнул через стол и классически засветил скрипачу слева.
Сбьокка опрокинулся вместе со стулом, уронив на себя салат и большой бокал красного. С этого всё и началось.
Итальянцев было человек пятнадцать, но бой в Большом театре напоминал избиение младенцев. Смутно припоминаю свой рев, обращенный к сеньоре Брагацци: "Ты сама когда петь научишься, мымрятина?!", а вообще драку я помню фрагментарно, в памяти остались незначительные эпизоды вроде того, как Эрик кому-то съездил так, что этот кто-то перелетел через стол. На руке Дестлера тускло блестел кастет. Далее помню, как женщины с визгом бежали к выходу. Кристина не была в их числе, она осталась с нами. Потом все окончательно затянуло туманом: что я делал - клянусь, не знаю, но очнулся среди развалин, держа в одной руке гранату, в другой - лазерный меч. На чудом уцелевшей квадриге, сползшей с частью крыши на обломки, сидели Эрик с Кристиной и с упреком смотрели на меня.
- Опомнился, Конан-разрушитель? - холодно и сухо поинтересовалась Кристина.
Вдалеке завывали полицейские сирены. Я посмотрел на гранату в руке, убедился, что предохранитель не снят и сунул ее в карман.
- Быстро в катер! - продолжала командовать дива.
Космокатер стоял на парковке неподалеку, и мы успели удрать прежде, чем подъехала полиция. Когда мы покинули воздушное пространство России, а дальше катер повел автопилот, Кристина подошла ко мне с аптечкой - оказалось, у меня приличная рана на виске. Обрабатывая рану, Кристина не переставала меня пилить:
- Нет, я не понимаю, как можно такое учинить! (она глянула на Эрика) Скорешились! Один в свое время чуть Парижскую Оперу не взорвал, второй... (она глянула на меня) Второй вообще вне конкуренции! Теперь вас точно посадят.
- Интересно, чем это меня? - пробормотал я, пытаясь стереть засохшую кровь.
- Графином, - пояснил Эрик.
- Треснули? - удивился я.
- Нет, запустили, - Эрик вынул из кармана бутылку коньяка. - Ладно, Дарт, не расстраивайся, не театр и был, - вытащив зубами пробку, Дестлер протянул мне коньяк.
Пока я пил из горла отличный коньяк, Кристина прибрала аптечку и внезапно хихикнула:
- Все-таки, Дарт, красиво ты навесил слева сеньору Винченцо. Тебе б на этом остановиться, но ты уж если разойдешься... Жалко здание, красивое было. Хорошо хоть, жертв нет: я видела, все успели выбраться.
- Пройдет как смягчающее обстоятельство? - осведомился Эрик.
- Бог знает, - Кристина вздохнула. - Эх, в топку наш контракт!
Через час на приборной доске ожила рация, и грустный голос Пирогова сказал:
- Мне позвонила СП и спросила, чем сотрудникам ИнКоса помешал Большой театр. Дело рассматривается в Совете ООП! - он добавил трагизма в голос и подождал ответной реакции.
- Какой срок им светит? - спросила Кристина, имея в виду меня с Эриком.
- Условный, - выдержав паузу, ответил директор.
Я едва не уронил остатки коньяку.
- Почему? - удивился Эрик.
- Потому что Вейдера боятся! - рявкнул директор. - Никому не хочется связываться с неадекватным командиром "Звезды Смерти". К тому же дон Рэба всячески вас выгораживал и обещал отправить в Москву рабочих с домодувной смесью за счет ООП.
Кристина расхохоталась.
- Не зря мы его спасали от похитителей, - проговорила она.
- Се чудо, дети мои! - резюмировал Пирогов. - Божья благодать снизошла на институт, - он хмыкнул и добавил нормальным тоном: - жмите на Таити, жажду услышать ваш рассказ.