Аннотация: Об очередном сорванном спектакле в Парижской Опере.
Мой друг, о котором я еще не упоминал, живет в Блуа, и очередной отпуск я провел у него. Поскольку его родовой замок признан исторической ценностью и находится под охраной ЮНЕСКО, каждый год он ездит в Париж, чтобы продлить лицензию на проведение экскурсий. В этот раз в Париж с ним отправился я. Пока мой друг разбирался с бумагами, я решил погулять по улице Риволи.
И встретил Кристину.
- Как удачно! - обрадовалась она.
Как неудачно, подумал я.
- Идем со мной! - примадонна решительно взяла меня под руку. - Я заказала два вечерних платья, нужно оплатить и забрать.
- А что, - спросил я, - у старых срок годности кончился или они у тебя одноразовые?
Кристина обиделась.
- Я же не на твои деньги покупать буду! И вообще, лучшее платье у меня порвалось...
- Сильно?
- Вдребезги! Почему ты вечно психуешь, словно я прошу сходить не в ателье, а на тот свет?
- Потому что знаю, чем заканчиваются наши парижские вояжи! Кстати, у тебя Эрик есть.
- Эрик ждет в ателье, - и Кристина потащила меня по улице.
Естественно, примадонна нашла самое дорогое ателье. Рассматривающий расценки Эрик выглядел неважно. Я тоже посмотрел цены и подумал, что, к счастью, Кристина не моя жена, иначе доходов от одного казино мне бы не хватило.
Кристина быстро обернулась и явилась к нам с большим пакетом.
- На, - сунула она свою ношу Дестлеру и огляделась. - Где-то поблизости был элитный магазин обуви.
- М-да, вот классический пример цепной реакции, - резюмировал я. - Вначале женщина покупает платье, потом ей нужны туфли, потом шляпка, потом...
- Не продолжай! - с ужасом сказал Эрик. - Так можно и инфаркт получить.
Я понял, на чьи деньги покупались платья.
В обувном примадонна застряла намертво. Мы успели проголодаться и решили сделать остановку в какой-нибудь закусочной, если останутся деньги. С каждой отложенной парой туфель Эрик мрачнел все сильнее.
- Совершенно обнаглела женщина, - угрюмо сказал он. - Оперу пришлось предоставить для рок-концерта, а потом пустить труппу из Франкфурта, нет чтобы самим петь.
Я хотел сделать замечание по этому поводу, но ничего не успел сказать, поскольку в магазин влетел какой-то тип во фраке, надетом на левую сторону. Кристина с любопытством посмотрела на него, мы тоже.
- Мадмуазель Даэ! - заорал он.- Фи есть наш спасительница!
- Да? - подозрительно спросила Кристина, на всякий случай делая шаг ко мне: - я, кажется, в 911 не работаю!
В результате бурных объяснений выяснилось, что этот тип - немецкий режиссер-постановщик. Смотрю, Кристина передернулась.
- Что, собственно, вам угодно? - крайне недружелюбно спросила она.
Оказалось, что сегодня вечером в Опере должны давать "Лоэнгрина", а примадонна заболела. Дублерши тоже нет. Кристине стало не по себе:
- Вы раньше должны были подумать о замене, а не за три часа до начала спектакля!
Режиссер бормотал какие-то извинения, Кристина недовольно на него смотрела.
- Понимает, - говорил режиссер, - какая удача, что фи ф Париж. Мы звониль на Таити, там сказаль, что не знают, где фас носит!
Наверное, Валькар трубку взял, подумал я.
- Не буду петь! - сухо сказала Кристина, избегавшая с прошлого года Парижскую Оперу.
Режиссер, долго не думая, грохнулся перед ней на колени. Уговаривал он Кристину минут сорок, наконец, ей все это надоело, и она сказала, что так и быть, она, пожалуй, споет, но, поскольку ни репетиций, ни должной подготовки не будет, чтобы потом никаких претензий! Режиссер с радостью согласился, и мы все пошли в Оперу. Я идти не хотел - ну, не люблю я оперу, но меня затащил Эрик.
Добрались за час до начала спектакля. Кристина поползла гримироваться, а мы пошли за пивом. В буфете исполнитель партии Лоэнгрина (Кристина называла мне его имя, но оно вылетело из головы - я буду звать его Лоэнгрин) походя сказал Дестлеру какую-то гадость. Эрик - человек злопамятный, и он выразительно ответил:
- Ничего, ты меня на спектакле вспомнишь!
Потом Эрик указал чудесное местечко за кулисами, мы поставили туда стулья и под увертюру открыли первую банку.
- И что ты с ним сделаешь? - спроси я. - Люстру на него уронишь?
Эрик отхлебнул из банки:
- Люстра, Дарт, - это уже пройденный этап.
Он развалился в кресле и завел светский разговор о постановке оперы, о музыке Вагнера. Я отвечал невпопад, поскольку не сводил глаз со сцены. Эрик заметил мои взгляды и довольно ехидно заухмылялся... Все началось, когда Лоэнгрину подали лебедя. Он забрался на несчастную птицу, лебедь паралично дернулся раз-другой и мертво застрял на месте. На несколько секунд все стихло, и в этой тишине раздался злорадный голос Эрика:
- О, когда же придет следующий лебедь?
Эта фраза вызвала смех не только в зале, но и за кулисами, где весь состав исполнителей деликатно захихикал. Эрик подлил масла в огонь:
- Интересно, где мы находимся? В Парижской Опере или в Комеди Франсез?
Хохот усилился.
Тем временем на сцене Лоэнгрин пытался вылезти из лебедя. Это ему не удавалось по той простой причине, что подошвы намертво приклеились - Эрик залил внутренности лебедя супермоментом. Ну все успел, гад!
Лоэнгрин вылез из обуви, но тут лебедь дернулся, пытаясь продолжить некстати прерванное движение, и Лоэнгрин вывалился на сцену, а сверху на него обрушились декорации, почему-то незакрепленные (я даже знаю почему). Вдобавок пожарные, не разобравшись, в чем дело, начали поливать сцену из брандспойтов.
Глядя, как Лоэнгрин пытается выбраться со сцены, уворачиваясь от струй воды и падающих декораций, я сказал:
- Этот Лоэнгрин тебе морду набьет!
Эрик только плечами пожал:
- Не набьет... Ты же заступишься?
В зале вопили, свистели и бросали в Лоэнгрина тупыми тяжелыми предметами. Кажется, пустыми бутылками.
К нам подбежала успевшая переодеться Кристина:
- Давайте отсюда сматываться!
И точно: проснувшиеся директоры Оперы вызвали полицейских.
Эрик вывел нас через служебные ходы куда-то на задворки, погони за нами не было, а я спросил:
- Тебе не стыдно? Твоя же Опера, а ты что творишь?
- Па-а-адумаешь! - отозвался Призрак Оперы. - Знаешь, как на следующий спектакль повалят после сегодняшнего скандала! Однако надо другую исполнительницу найти, - он задумчиво почесал в затылке. - Пойду-ка я в Спейснете почитаю резюме.
На следующий день все заголовки газет только и писали о скандале. Я перечислю заголовки: "Очередной скандал в Парижской Опере", "Вторая постановка "Лоэнгрина" с грохотом провалилась", "Немецкая делегация подала жалобу в Совет ООП", "Франкфуртской труппе требуется примадонна".
Кстати, Эрик нашел исполнительницу, но вот беда - она согласилась петь исключительно под фонограмму, а на спектакле вместо ее партии какая-то мразь включила диск "AC/DC".