Аннотация: О том, как на многострадальные головы сотрудников института свалился Эдельвейс Машкин.
Знаете ли вы, как институт Космонавтики посетил пенсионер-изобретатель Эдельвейс Машкин? Ни черта вы не знаете, потому что эту историю хранит узкий круг посвященных, даже директор не в курсе: тогда он удачно отсутствовал, иначе все получили бы по заслугам, а я в особенности.
За что? За дело!
За такое гнусное дело, когда всякие пенсионеры-изобретатели просачиваются с главного входа, сквозь голограмму, мимо охраны, система распознавания не срабатывает, а зам по безопасности (я, собственной персоной) где-то шляется.
Хотя я не шлялся, а возил Кристину в Большой театр - его давно восстановили. Правда, после просьбы примадонны я удивился:
- Зачем тебе в Большой? Ты ведь его терпеть не можешь.
Кристина вздохнула:
- Да, я не люблю этот театр, но знаешь, какие бабки там теперь платят!
Я поперхнулся во-первых, от манеры выражаться (сказалось длительное общение с сотрудниками ИнКоса), во-вторых, от неизвестно откуда взявшейся практичности мадемуазель Даэ.
Пока мы летели, Кристина включила радио.
- На планете Арракис (Дюна) открылось книжное издательство "Пророк", - сообщил культурный голос неизвестного диктора. - В планы издательства входит познакомить обитаемые миры с деятельностью пророка Муад'Диба (более известного под именем герцог Пол Атридес), поэтому планируется издать серию книг принцессы Ирулан: "Сто лет одиночества Муад'Диба", "Муад'Диб в стране чудес", "13 лет пути Муад'Диба", "Муад'Диб как герой нашего времени", "Рождественская песнь Муад'Диба", "Житейские воззрения Муад'Диба", "Страдания молодого Муад'Диба", "Игра в бисер Муад'Диба", "Муад'Дибу никто не пишет", "Из воспоминаний Муад'Диба", "Фантастическая сага Муад'Диба", "Обитаемый остров Муад'Диба", "Муад'Диб и отягощенные злом", "Запах мысли Муад'Диба", "Что сказал покойник Муад'Дибу", "Хищные вещи Муад'Диба", "Психология бессознательного Муад'Диба", "Муад'Диб и пасынки Вселенной", "Рукопись Муад'Диба, найденная в ванне", "Вертоград многоцветный Муад'Диба", "Пикник на обочине Муад'Диба", "Муад'Диб и все-все-все", "Немного диких орхидей для Муад'Диба"...
- Выруби ради создателя! - заорал я. - Задолбал меня этот Муад'Диб!
Кристина быстренько нашла какую-то попсовую волну, под легкомысленную музыку мы долетели до Москвы. На обратном пути я нечаянно сбил настройку и, услышав:
- ..."Всегалактическая история, обработанная Муад'Дибом", - выключил радио к чертовой матери.
Посадив катер у входа, недалеко от зарослей одичавших поющих кустиков, я кивнул охранникам, которые воровато покосились в мою сторону и задвинули за кустики игровую приставку, и вошел в прохладный вестибюль института.
Было тихо, что являлось подозрительным событием, поскольку в отсутствии директора и замов в институте не работают. Пирогов был в отпуске, Рубльдвадцать отбыл на какой-то конгресс, за старшего оставался Валькар, а я знал, что бывает, когда он берет бразды правления на себя, и на подходе к зданию ожидал услышать музыку, хохот и надсадно выкрикиваемые пошлые анекдоты.
Ан нет!
Навстречу мне в коридоре попался Эрик, который прилетел в институт вместе с Кристиной, но решил пока повременить с выступлениями, задержаться и отдохнуть на гостеприимном острове. Эрик целеустремленно шел к выходу, сжимая ладонями виски и морщась. Когда я к нему присмотрелся, мне стало не по себе, потому что кто-кто, а этот всегда одет прилично, но в тот раз в институте происходило нечто особенное. Брюки с масляным пятном и порванную рубашку я вначале не принял во внимание, поскольку с искренним изумлением обнаружил, что Эрик шел по коридору в тапках. Такого за ним не водилось.
Остановив его, я поинтересовался, куда он направляется. По-прежнему морщась, музыкант ответил:
- Н-на свежий воздух.
- Что у вас произошло? - не выдержал я, перебирая в уме все самое худшее, вплоть до глобальных катастроф, так как знал, что до такого состояния Эрика может довести только выпивка, людям такое не под силу (даже сотрудникам института в полном составе), но Дестлер был абсолютно трезв.
Эрик на мой вопрос не ответил, сморщился сильнее, отодвинул меня с дороги и пошлепал дальше.
Борясь с искушением вытащить лазерный меч, я отправился в кают-компанию. Из-за ее двери доносились какие-то звуки, первые за время моего сегодняшнего нахождения в ИнКосе. Я остановился и прислушался, но не мог понять, что же доносится изнутри: то это было похоже на визг циркулярной пилы, то на разборку двух истеричек, то на кошачий концерт. Машинально я глянул на часы - было без пяти два ночи. Я-то надеялся поспать, но понял, что сон откладывается до выяснения обстоятельств.
Распахнув дверь, я увидел маленького аккуратненького старичка, который носился взад-вперед по кают-компании и жутким высоким голосом что-то верещал. Поначалу я не разобрал слов, потом вслушался и понял: "Решением проблем космонавтики можно теперь не заниматься! Достаточно ввести вопрос в мою эвристическую машину, и ейный анализатор передаст вопрос думателю, а думатель преобразует электрические токи вопроса в синекдоху отвечания..." При этом он не переставал периодически подскакивать к древней пишущей машинке "Ремингтон" и что-то печатать. От его беготни у меня зарябило в глазах, а голос до того назойливо ввинчивался в уши, что я непроизвольно потряс головой.
На диване я увидел Валькара, Франкенштейна, Просю и Крюгера, пребывающих в глубокой прострации, рядом, на тумбочке, голова профессора Доуэля пребывала в глубоком обмороке.
Тут старичок заметил меня, подскочил и потряс мне руку:
- Машкин Эдельвейс Захарович, пенсионер-изобретатель, придумал эвристическую машину для решения разного рода проблем. Для этого мне пришлось познать физиологию высшей нервной деятельности человека, цитоархитектонику его головного мозга, индуктивную логику, нейрокибернетику. Сфера охвата этих дисциплин у меня более узкая, чем у современных исследователей. Но проникновение в суть дела неизмеримо более глубокое. Вот это дало мне возможность познать истину и с полной уверенностью заявить как о скором и близком воплощении моих идей в жизнь, так и о последующем перевороте в сфере технической и общественной деятельности в глобальном масштабе. Вследствие этого...
Что он говорил дальше - не помню, поскольку от его трескотни я потерял способность соображать, зато понял причину головной боли Эрика. До сознания изредка добирались отрывки "...я вознамерился свои основные исследования сосредоточить в сфере логики...", "...здесь я хочу особо подчеркнуть, что выработка этих логических систем...", "...я вознамерился пересмотреть определенную часть учения классиков марксизма-ленинизма и дополнить его новыми политическими выводами...", "...в моей голове снова вспыхнули усиленные процессы иррадиации и концентрации раздражения...".
Я начал погружаться в прострацию, но, к счастью, в этот момент Эдельвейс, подтащив меня к "Ремингтону", на несколько секунд замолчал, и ко мне частично вернулись мыслительные способности.
"Ремингтон" был весь в смазочном масле, из него торчали какие-то острые углы и винтики. Дав мне полминуты осмотреть машину, старикашка затрещал снова, но вместо того, чтобы отупеть окончательно, я почему-то начал звереть.
- КТО?! - взревел я, и Эдельвейс примолк. - КАКАЯ СВОЛОЧЬ?! - Кайл, Виктор, Прося и Фредди вздрогнули и посмотрели осмысленно. - КАКАЯ ТВАРЬ СЛИЛА В ИНСТИТУТ ЭТОТ ВЫКИДЫШ ТПРУНИ?!
Все очнулись.
Решительно отодвинув Машкина, я взял "Ремингтон". Он оказался довольно тяжелым, но я поднял его над головой и со всего размаху грянул об пол: валик, ручки, литероносители, тумблер со шнуром - все разлетелось по помещению. Старичок пискнул, схватившись за сердце, и картинно упал, причем Франкенштейн не поспешил оказать ему помощь, а лениво поднявшись, постоял над тушкой павшего изобретателя и поднял его за ворот:
- Куда этого симулянта?
- Сюда, - я ногой придвинул стул и включил настольную лампу.
Оказавшись на стуле под ярким светом, Эдельвейс испуганно уставился на наши свирепые физиономии.
- Кто посмел направить вас в институт Космонавтики? - прорычал я. - В глаза смотреть!
Рядом оказался Франкенштейн и добавил интеллигентным голосом:
- Отвечайте, господин Машкин.
Пенсионер-изобретатель повел глазом на останки "Ремингтона", потом на меня и слабо проговорил:
- Я знаю этот метод. Он называется "добрый и злой полицейский".
- Да, - кивнул я. - ТОЛЬКО Я - ДОБРЫЙ!!!
Зловеще улыбаясь, Франкенштейн вынул из ящика стола скальпель, покрытый темными засохшими пятнами (им накануне открывали кетчуп, но впечатление создавалось совсем другое).
И Машкин сломался:
- Профессор товарищ Выбегалло, дай ему бог здоровья, порекомендовал.
Мы с Виктором понимающе переглянулись.
- Это в отместку за проваленную защиту, - кивнул Франкенштейн.
- А мы что-нибудь сделаем в ответ? - спросил Валькар и выразительно погладил ладонью левой руки кулак правой.
Почесав в затылке, я начал распоряжаться. Для начала Крюгер запер старичка в подсобке, потом я вызвал охранников, пропустивших Машкина, конфисковал их приставку и устроил им хорошую головомойку, потом мы сварили кофе и начали думать, как нанести Выбегалле ответный удар. Сгоряча я предложил позвонить профессору Мориарти, чтобы тот устранил Выбегаллу, но остальные не согласились.
- Этот Машкин - какой-то новый вид гипноза, - отплюнулся Валькар. - У меня словно все мысли из головы вынесло.
- Да, но у Выбегалло на него иммунитет, - покачал головой Франкенштейн. - Вот если бы подсунуть Выбегалле его собственную личность...
- У меня нет знакомых кибернетиков, - сказал я, поняв его замысел.
- И не надо, - вдруг радостно сказал Прося. - Я могу сделать мыслящий раствор!
Давно вышедшая из обморочного состояния голова профессора Доуэля заинтересовалась:
- А он сможет говорить?
- Найдем способ, - кивнул я и вдруг вспомнил про Эрика. - Так, Прося, иди делай раствор, Крюгер, раздобудь ненужного робота с вокодером, а я схожу за нашим композитором.
Поиски не заняли много времени, я нашел его на пляже, где Эрик лежал, закрыв глаза. Неподалеку в воде плескались акулы.
- Пойдем в институт, - пригласил я. - Мы старичка-изобретателя в подсобке закрыли.
Эрик открыл один глаз:
- Серьезно?
- Серьезно, - кивнул я.
Эрик открыл второй глаз, внимательно на меня посмотрел, сел и задумчиво проговорил:
- Подари мне свою фотографию, я буду на нее молиться.
Я вытащил из кармана фляжку с коньяком, протянул ему. Эрик глотнул и пришел в себя.
- Ты не представляешь, как этот дед задурил нам головы, - Дестлер содрогнулся, сделал еще глоток и процитировал: - "...что же касается моих цитофизиологических исследований, то их достоверность была установлена при моделировании мыслящей машины..."
Подплывшие ближе акулы с отвращением плюнули и уплыли на глубину.
- Он со своей эвристической машиной заколебал половину космоса и даже прорвался в Совет ООП, - сказал я. - Тяжелый случай.
Эрик допил коньяк и выразил готовность возвращаться в ИнКос.
- Кто подослал старичка в институт? - спросил он по дороге.
- Профессор Выбегалло, - ответил я.
- Не слышал о таком, но надеюсь, наша месть будет кровавой, - грозно прищурился Призрак Оперы.
- Постараемся, - ответил я.
Работа в институте закипела: Прося лихорадочно сливал и переливал мыслящие растворы, наделяя их качествами личности Выбегаллы, мы с Валькаром чинили допотопного робота-уборщика, бог весть сколько времени лежавшего в кладовой подвала, Крюгер готовил акты на списание этого робота, Эрик с охранниками выгуливал по острову Машкина на собачьей шлейке. Чтобы старичок не рассказывал о своих научных изысканиях, мои штурмовики заклеили ему рот изолентой, запретив снимать ее под угрозой открытого перелома обеих рук. Правда, один раз изолента отвалилась, Машкин открыл рот и чуть не ввергнул своих конвоиров в кому, но Эрик успел залепить ему рот пластырем, прежде чем он закончил фразу.
Наконец Прося принес раствор в контейнере, и мы поместили контейнер в робота. Робот заблестел фотоэлектронными глазами, побулькал и изрек:
- Общекотовичарохристофорная хрящетворобка.
- Падла недопаянная, - сквозь зубы процедил Валькар и полез отверткой в вокодер.
- Лопотуй голомозый, да бундет грывчато в кочь турмельной бычахе... - сказал робот, посмотрев вроде бы вопросительно.
Я тоже выругался и полез в нутро бывшего уборщика. Пришлось перепаять плату и переключить шлейф, потом робот откашлялся и сказал:
- Видите, товарищи, се ля мэнсюр ле кёр ке же ву ле ди, вот наш идеал! - провозгласил он, показав на просиявшего Машкина. - Мы имеем здесь универсального изобретателя, который, значить, пользовался индуктивным мышлением, осуществляемым на основе процессов иррадиации и концентрации раздражения, что, конечно, присуще занимающимся любыми исследованиями. Же суизан рекомендатель сет нобль вё...
- Хватит, - сказал я и вырубил робота.
- Выбегалло in persona, - кивнул Франкенштейн, вспомнив латынь, которой обычно не пользовался.
- Но он еще не отлажен, - я переглянулся с Валькаром.
- Отлаживайте. Но куда денем этого нобль вё? - поинтересовался Франкенштейн, невежливо ткнув пальцем в направлении Машкина.
- Домой отправим, - вздохнул я. - Не акулам же скармливать.
Пенсионер-изобретатель усиленно закивал, пластырь отвалился, и мы услышали:
- ...на основе наиболее мощных процессов иррадиации и концентрации раздражения, чем у простых смертных, рождаются и всевозможные монументальные учения, как, например...
Подскочивший Франкенштейн снова заклеил ему рот и уволок в коридор, а я дал Просе второе задание, и мы продолжили работу. "Программистов нет, - бурчал Валькар, - всё сами". Я монтировал свое устройство, Прося принес второй контейнер, и через сутки всё было готово окончательно.
Охранники отвезли Машкина в аэропорт, предварительно выбив у него адрес Выбегаллы, мы собрались у Нуль-Т доставки. Благословив робота, отправили его профессору.
- Нет, плохо мы сделали, - посетовал Франкенштейн. - Выключит его Выбегалло, и дело с концом.
- Черта с два! - сказал я. - Там таймер с блокиратором смонтированы. Через... - я глянул на часы, - через двадцать минут сработает таймер, робот включится и начнет говорить, потом сработает блокиратор, и его невозможно будет выключить. Кроме того, в программном коде заложено преследование Выбегаллы.
- Он будет ходить за ним и доставать? - восхитился Прося.
- Да, но это еще не всё, - произнес я. - Во втором контейнере раствор с личностью Машкина, а к стенкам контейнеров примыкает емкость с кислотой, которая эти стенки растворяет.
- Когда они растворятся, - продолжил Валькар, - оба раствора сольются в одной полости и возникнет новая личность на основе Выбегаллы и Машкина. Представляете, что будет?
- Коллапс, - уверенно произнес Эрик.
Он почти угадал, потому что через пару месяцев Франкенштейн принес "Вестник психиатрии" и с выражением зачитал статью доктора Смита о больном В. с манией преследования и диссоциативной фугой. Больной выехал из Китежграда (где жил последние два года), преследуемый роботом-маньяком. Это было последнее событие, которое он помнит. Через три недели больного обнаружили в Соловце, там он под другим именем хотел устроиться в НИИЧАВО переводчиком с французского. Помещен в клинику доктора Смита, в которой ведущие психиатры пытаются помочь больному справиться с проблемами, приведшими к диссоциативной фуге.
- Теперь самое интересное, - Франкенштейн перевернул страницу, - из клиники доктора Влипердиуса для сумасшедших роботов сообщают, что недавно к ним поступил робот-маньяк с раздвоением личности, который клепает кадавров из старых системных блоков, объясняя им важность и необходимость создания эвристической машины.
- Значит, личности не слились... - пробормотал я.
- Ты погоди, - Франкенштейн загадочно ухмыльнулся и перевернул несколько страниц. - Тут еще маленькая заметочка. "Попавший в клинику с диагнозом "шизофазия" пенсионер-изобретатель Э.З.Машкин был отпущен домой с явными улучшениями, однако, к величайшему сожалению, из-за сбоя Нуль-Т попал не на Землю, а на Энэсэрию(1), где по неосторожности активировал процесс запуска взрослой голкондрины для поклябывания. По словам Э.З.Машкина, поклябывание противоречило его моральному кодексу строителя коммунизма, но он ничего не мог с собой поделать, поскольку его "воля и компилятивное познание объективной реальности были парализованы". Возвращенный случайной звездной экспедицией на Землю и снова помещенный в клинику Э.З.Машкин утверждает, что поклябывание продолжалось не менее тысячи лет. На вопрос, отчего он выглядит гораздо моложе тысячелетнего возраста, отвечает, впадая в истерику и выкрикивая нецензурную брань. Э.З.Машкин стал склонен к аффективным реакциям и импульсивным поступкам. Налицо бред парафрентный, космический".
- Старичок тронулся, - резюмировал я, - да и Выбегалло не в лучшем состоянии.
Мечтательно улыбаясь, Виктор старательно отмечал статьи маркером.
- Ты чего? - спросил я.
- Эрику отправлю, - отозвался институтский медик. - Пусть порадуется... остальные уже читали.
_____________________
1 Энэсэрия, да. Планета НСР - Наивысшая Стадия Развития