Эти места Билл с Томом проходили впервые. Было тут как-то тихо, дремотно и лениво - в деревнях не спеша убирали урожай, в городе с прохладцей работали. Покупая в пекарне хлеб, Билл спросил, не нужны ли работники.
- На мельницу нужны, - сказал пекарь и крикнул куда-то внутрь лавки: - эй, мельник не уехал еще?
Мельник не уехал. Братья помогли разгрузить подводу и поехали на водяную мельницу, по пути обсуждая условия работы. Условия оказались просты и понятны: засыпать зерно, собирать в мешки муку, отвозить в городскую пекарню. Деревенские забирали свою муку сами.
Июньский день близился к полудню. Дорога вела вдоль лесной реки, довольно широкой, но с быстрым течением.
- Парни, вы с волшебством сталкивались? - обернулся мельник.
- Бывало, - переглянувшись с братом, нехотя проговорил Том.
Слева открылась большая поляна, на которой стояли два воина в полном боевом облачении... бывшем в ходу лет сто назад. Мельник остановил лошадь.
- Сейчас будет веселье, - пообещал он.
Братья напряглись, но мельник был спокоен.
Веселье началось ровно в полдень. Едва солнце вошло в зенит, как воины бросились навстречу друг другу и начался такой бой, что братья раскрыли рты. По силе, выносливости и умениям сражающиеся оказались примерно равны, поэтому бой затянулся. В конце концов, воины, изранившие друг друга и истекавшие кровью, завершили сражение: один ухитрился нанести удар секирой между плечом и шеей второго, свалил его, затем упал сам.
Мельник присвистнул, дернул вожжами и поехал дальше.
- Может, помочь? - ошалев от увиденного, невнятно спросил Билл.
- Не надо, завтра все опять повторится, - не оборачиваясь, сказал мельник. - В полдень подерутся, к вечеру упадут, утром встанут. Каждый день такое.
Билл покосился на брата и увидел, как у того от удивления глаза лезут на лоб.
Мельник не солгал: каждый раз, проезжая с мельницы и обратно мимо поляны, парни видели двух сражающихся воинов. Исход боя бывал разный - порой побеждал один, порой другой, иногда была ничья. Любопытный Билл попробовал заговорить с ними и удивился, когда ему это удалось.
Отвечали бойцы охотно, пока не наступил полдень, тогда они снова начали сражение.
Билл поехал дальше, выяснив, что: а) семьдесят два года подряд каждый день воины сражаются, б) раньше эти два воина были друзьями, в) первые годы местные жители пробовали остановить бой, растащить противников, но это не удавалось, г) сами они не могут сопротивляться желанию убить друг друга и полагают, что их заколдовали.
Проходили дни, похожие до отвращения. На мельнице стоял несмолкаемых грохот жерновов; водяное колесо, сработанное на века, исправно крутилось. Братья уставали от постоянного шума, и Билл однажды спросил, нельзя ли как-то отсоединить колесо или поставить заслонку, чтобы жернова не крутились просто так, бесцельно. Хозяин объяснил: система сделана так, что прервать ее работу невозможно. Он сам наткнулся на эту мельницу случайно несколько лет назад, она работала без мельника, вхолостую, но надежно и безотказно. Жители окрестных деревень побаивались сюда ездить, мололи зерно вручную, поговаривая о заколдованной мельнице. Ни черта не боявшийся новый хозяин объявил себя мельником, после чего приобрел клиентов и деньги. Время тут текло тихо, лето затягивалось, весна, зима и осень пролетали незаметно.
Впрочем, немногие местные, которых Биллу удалось разговорить, с трудом вспоминали, что давным-давно смена времен года шла как везде - не было длинного, тягучего лета и быстро мелькавших зимы-весны-осени. Крестьяне привыкли к такому порядку вещей, как привыкли к сражающимся воинам. Иногда даже держали пари, кто победит в этот раз.
Том заявлял, что ему тут нравится, Биллу же казалось, будто погружается в дремотное оцепенение. Он даже начал приходить на поляну до полудня, чтобы поговорить с воинами. Те радовались собеседнику, сознаваясь, что безумно устали за три четверти столетия. Билл их понимал - каждый день одно и то же, сдохнуть можно.
- Может, вас наказали за что-то? - допытывался он.
Воины смущенно переглянулись. Билл понял, что задал верный вопрос.
- Ну... было, - заговорил один. - На этой поляне дом стоял.
- Мельник жил, - продолжил другой.
Кое-как Билл допытался до истины. Молодые вояки, разгулявшись, вломились в дом, избили хозяина, "побаловались с его девчонками", как они выразились, напоследок подожгли дом... а через некоторое время очнулись на поляне и вступили в бой. И началось - день за днем, год за годом. Похоже, это грозило затянуться на века.
Посоветоваться было не с кем. Местных существующее положение дел устраивало, нынешний хозяин мельницы пересчитывал барыши, Том хотел остаться, Биллу хотелось уйти, поскольку ощущение затягивающего болота все крепло.
Грохот жерновов начинал раздражать. Крутятся-крутятся, все по кругу, как сражение на поляне. И водяное колесо совершает свои обороты, словно стрелка на циферблате башенных часов. Билла замутило от такого однообразия.
- Хозяин, дайте расчет, - обратился он к мельнику.
- За что? - спросил тот. - Месяца не прошло!
- Чего?! - оскорбился Билл. - Ну-ка посчитаем.
Принесли книгу, посмотрели записи, и мельник с неприятным удивлением убедился, что работников он нанял три месяца назад.
На дворе, казалось, все еще стоял июнь. Ну, может быть, начало июля.
- Слушай, сейчас самая пора, - обратился к Биллу мельник. - Поработай недельки две - и можешь уходить.
Билл согласился.
На следующий день Тома отправили прибраться в жилых комнатах. Хозяин не относился к аккуратистам, поэтому Биллу пришлось помочь брату.
Набив три мешка мусором, они наткнулись на торчащий из стены клочок бумаги. Билл осторожно потянул за него и вытащил из-за доски листок с чертежом и заклинаниями. Просмотрев их, братья ничего не поняли - заклинания были на неизвестном языке, однако на обороте стояла крупная уточняющая надпись ПЕТЛЯ ВРЕМЕНИ.
- Прежний хозяин занимался магией, - сказал Том. - Что такое петля времени?
Билл пожал плечами, но потом внимательно рассмотрел чертеж. Там было схематичное изображение песочных часов, от которых начиналась прямая линия, сворачивающаяся в кольцо и снова становящаяся прямой. И число двадцать четыре. "Вот оно как, - подумал Билл, - прямая - это время, а на одном участке оно свернуто в кольцо..."
В петлю!
Столбик каких-то расчетов рядом ясности не прибавил.
Том ткнул пальцем в число:
- А чо за двадцать четыре?
- Балда, это двадцать четыре часа! - просветил Билл. - Сутки.
Тут до него дошло: мельник-колдун отомстил двум рыцарям, замкнув для них время петлей на сутки. И эти сутки повторялись для них снова. И снова. И снова.
Биллу стало жутко.
Место вправду было заколдованным, а может, и проклятым.
- Отсюда надо бежать, - сказал Билл, но Том уперся.
Он всегда неохотно уходил от сытой житухи. Кроме того, он был упрям, как баран, и, если Билл хотел вытащить брата, следовало действовать.
Засыпая в жернова зерно, Билл напряженно думал.
Семьдесят два года назад обиженный волшебник замкнул время в петлю. С годами петля стала как бы очагом заразы, распространяя свое влияние на близлежащие селения. Посмотрев на жизнь в городе и деревнях, на странное замедление лета, Билл понял, что время в этой местности сходит с ума. Дурит, как сказал бы Том.
Можно было попробовать привести сюда знающего мага, но где таких найдешь?
Билл все же выцарапал у хозяина деньги за отработанное время, надеясь увезти брата, однако Тому нравилось затяжное лето, он не ощущал, что оно должно бы уже закончиться. Уходить он отказывался категорически.
Очередной опрос замученных бесконечной схваткой воинов результатов не дал.
В отчаянии Билл разглядывал чертеж. Интересно, зачем волшебник нарисовал часы? И без того понятно, что речь о времени. Или для того, чтобы петля работала, нужны часы? Так любые остановятся за такой срок. Песочные надо переворачивать, с водяными много мороки, солнечные работают только в ясную погоду, механические надо заводить ключом или подтягивать гири. К тому же механические часы огромные и хрупкие: Билл бывал в часовых башнях городов.
Как-то утром хозяин, прихватив Тома, отправился в город, велев Биллу дожидаться возможных посетителей.
Работавшие вхолостую жернова издавали неистовый грохот, водяное колесо шлепало по воде. От скуки Билл посчитал его лопасти-лопатки и не удивился, насчитав их двадцать четыре.
Он внимательно осмотрел мельницу. Двадцать четыре лопасти, двадцать четыре насечки на жерновах, двадцать четыре зубца в ведущей шестерне.
- Ох!.. - вырвалось у Билла.
Он нашел часы. Судя по всему, работали они не без помощи магии, но работали отлично.
Билл честно попробовал сломать хоть что-нибудь. Не вышло. На механизмах явно лежали чары, доводящие их прочность до немыслимых пределов. Часы работали - время сходило с ума.
По правде говоря, Билл не испытывал особой жалости к воинам на поляне (они-то заслужили), но его пугало, что петля затягивала Тома.
Тогда он решился.
Решение далось не без труда: он знал, чем карает закон поджигателей. Все же, крепко подумав, Билл вынес наружу вещи и поджег сухие стулья в жилых комнатах.
Пламя поднялось мгновенно, жаркое и бездымное.
Через полчаса мельница горела полностью, трещало от огня дерево, шипели, падая в воду, головни. В жарком мареве искажались очертания строения, но по-прежнему изнутри доносился грохот жерновов, лопасти хлопали по воде, пока внезапно не раздался гулкий хлопок, как выдох. Колесо отвалилось и упало в речку, наступила тишина, нарушаемая только ревом огня.
Ветра не было, пожар не перекинулся на лес. Билл ходил, поливая водой упавшие на землю обломки, а когда пламя опало, и Билл отошел к реке за новой порцией воды, день показался ему не таким и теплым. Отвлекшись, он глянул на лес: березы оделись в золото, краснели рядом с ними осины и рябины. Дохнуло холодом. Похоже, наступал октябрь.
Братья шли по холодному осеннему лесу.
- Получается, я разорвал петлю, - рассказывал Билл. - Потом сходил на поляну, там никого... в одном углу кости лежат, я их закопал.
- На полях урожай сразу сгнил, - подхватил Том. - Народ орал, ругался, но хоть ожил.
"Да, точно, - подумал Билл, - больше сонливого спокойствия не будет".
- Я тебе говорил - валить надо, - сурово произнес Билл, потирая скулу: на прощание он схлопотал от хозяина в глаз. - Пусть бы они сидели в петле.
- Ладно, - Том сплюнул. - Пошли быстрее: холодает, - он кашлянул, - все-таки, Билли, ты не такой уж и дурак, - похвалил он младшего брата.