Пока мы еще не ходили в школу у нас уже зарождалась любовь к выходным дням и каникулам. Как бы там ни было, даже у детей существуют серые будни.
В выходные по телевизору всегда шли крутые фильмы и начинались они с часов девяти вечера. И вечерние просмотры боевиков были для нас более запоминающимися, нежели утренние просмотры Диснеевских мультфильмов, хоть и связанно с мультфильмами больше, чем с фильмами (Гуффи; Чип и Дейл (где Чип был Кириллом, а я придуроковатым менее крутым персонажем Дейлом, но меня это не оскорбляло); Русалочка - просто мультик; Аладин (и тут было сложнее разобраться кто есть кто, но нам удавалось и это, исходя, примерно, из телосложения: Димон - Джин, Кирилл - Алладин, а я - Попугай Яго (потому что постоянно ему доставалось от неудач); Утиные истории (нас друзей было трое: Я - Дилли, Димон - Вилли, Кирилл - Билли). Отдельно стоит сказать про Тимона и Пумбу, ведь Димона всегда хотелось назвать Тимоном, но он был, для нас, Пумбой, однако сам Димон этого не знал, ведь ему не нравилось это сравнение, которое явно указывало на его телосложение. Отдельно упомянул об этом мультсериале в связи с исходящим от него Короле Льве. Отец Муфасо, Дядя Шрам, Симба, Тимон, Пумба... Вот мультфильм сделавший мое детство! И, конечно же, "Ну, Погоди!" и прочие Аленушки, Иванушки, лягушки и богатыри). А вот с фильмами связаны целые сплетенные ветви обрядов и традиций. О религиозной части этого процесса скажу в следующей главе и, вообще, вся следующая глава будет посвящена этому.
Сейчас же о непосредственных обрядах предвещавших счастливые семейные вечера. Семечки. Жарили их много, на уже почерневшей от нагара сковороде и обязательно солили во время процесса. Все газеты, кроме программы на неделю, шли на кульки.
- Кирилл, - звала Таня, - иди помешай семечки!
Кирилл мешал, а я смотрел.
- Хочешь, - предложил он мне, - на помешай.
Я взял горячую ложку и стоя у раскаленной печи принялся тщательно мешать семечки. Поначалу они разлетались в разные стороны падая и сгорая на печи. Затем, приноровившись, пару раз обжегшись, у меня стало хорошо получатся.
- Ну что, - проходя мимо спросила Лена, - уже готовы?
- Не знаю. А как проверить?
- Нужно попробовать.
И она ушла. Я достал на ложке несколько семечек. С трудом взял одну из них и закинул в рот. Так я обжег себе язык.
- Ну что, - спрашивала Таня, подходя ко мне и забирая ложку, - пожарились?
- Не знаю, - с трудом ответил я с обожженным языком.
- А ты пробовал?
- Пробовал, но у меня не получилось.
Она по смеялась и с легкостью, прям из сковороды, достала семечку и закинула себе в рот.
- О-о. Уже все.
На кухне стоял дымок от приготовления семечек и конечно же жара была еще та.
Никогда не забуду ту атмосферу: запах дымка от семечек, угля и золы; тускловатый желтый свет на кухне от оранжевой люстры с одной лампочкой, (которая, кстати, как я узнал в последствии работая сантехником в разных домах и квартирах, у многих была и именно на кухне!).
- Мам, мам, сделай кулек! - просил я.
Все потихоньку стягивались в зал, где посреди дивана уже полулежа сидел отец, остальные облепливались вокруг.
- На! - сделав за секунду мне кулек, мама отдала его нам с Кириллом.
- Пап, - полухриплым и уже мужественным голосом обращался Кирилл, - а что за фильм?
- Захват! Стивен Сигал.
- Ух ты!
- Ух ты-ы, - вторил я.
Еще шла долгая реклама и мы с Кириллом не успокаивались прыгая с дивана на перила, с перила на кресло и обратно, пока в одно мгновение не наступила тишина. Темный экран, заветная музыка из далека, появляющееся картинка на экране - все говорило о начале настоящего приключения.
- Пацаны, - говорил папа, - выключите свет на кухне. Бегом!
- Я! - вскочил Кирилл.
- Нет, я! - тормозя вскочил и я.
До выключателя мы не дотягивались, но уже давно приспособились к этому. Беря веник мы стучали его ручкой по выключателю, пока не погаснет свет, ведь выключатели были тугие и кнопочки на них маленькие, и, чтоб попасть по нем надо было не мало умения.
К тому времени, как мы выключили свет, как раз начался фильм!
Поезд, драки, крыши, дым, взрывы, поломанные части тела - все в стиле Стивена Сигала.
- Денис! - иногда мама оборачивалась на нас и замечала за мной грешок, как я горстями жевал не чищенные семечки. - Ты что! Нельзя! Хочешь что б тебя резали потом? Аппендицит будет.
Я тут же выплевывал все.
- Нет, мам, я их не глотаю, а только жую.
Вообще я любил отчищать много семечек и потом горстью съедать. Ну не мог я тогда насладится их вкусом съедая их по одной! Ведь процесс был утомительным и без должного опыта, - чтоб уметь чистить семечки так быстро как, допустим, это делал любой из членов нашей семьи, кроме меня, - невозможно было получить удовольствие.
Под конец фильма мы уже практически спали и это на засыпанном диване шелухой от семечек. Всегда удивлялся, как, заснув в одном месте, к примеру, на диване между мамой и папой, я просыпался уже в нашей комнате с братом под уютным одеялом. Не редко случалось так, что я засыпал по среди фильма, а на утро просыпался забыв, что вчера вечером было. От того, просмотры повторяющегося фильма, казались, каждый раз в новинку и с каждым разом досматривал дальше и дальше, пока сюжет наизусть не выучивал.
К каждому красному дню календаря были свои стандартные фильмы. На двадцать третье февраля свои, схожие с фильмами к девятому мая - военные, чаще черно-белые чем цветные. Все, что мы понимали в военных фильмах, это стрельба, взрывы, танки, разрушения и коронная фраза "Наши победят"! Эту фразу мы применяли и к Американским фильмам. Взять того же Стивена Сигала, когда случается финальная битва с противником. Полуживой Стивен, или Вандам, или Арнольд Шварцнейгер, или "Крепкий Орешек" - они поначалу проиграют финальное сражение, но в итоге, после фразы, которую обычно говорил отец, "Наши победят", случалось невозможное и противник оказывался поверженным. И еще, вывод который можно было сделать - помощь приходит после победы. Только ты побеждаешь, как сразу же приезжает куча полиции, которым приходится лишь арестовать полуживого противника.
К новому году тоже был традиционный фильм "Один дома". Однажды нам случилось спасаться воспоминаниями о смелости паренька, когда родители ушли вечером, оставив нас с братом одних дома. Это была пятница вечер, часов восемь-девять. На улице поздняя зима, где-то конец февраля, начало марта, то есть, темнело в часов пять-шесть. Родителей не было часа четыре и мы с братом запереживали. Точнее переживал я, а Кирилл меня утешал рассказами из фильма "Один дома".
- А помнишь, - говорил он, слегка взволновано, из-за меня, потому что я нагонял страх, - как бандиты поскользнулись на шариках?
- Ага... - успокаивался я, ведь у брата все было, как мне казалось, под контролем.
- Сейчас и мы ловушки поставим!
- Стой, не уходи!
- Да я сейчас, только принесу...
- Не надо! Вдруг ты уйдешь, а они меня схватят.
- Как? Ты что!
Я сидел на диване в зале прижавшись к теплой стене, по которой проходил дымоход. Свет горел только где мы находились. В окнах ничего не видно. И эта темнота вокруг, неизвестность затаившегося монстра, пугала до ужаса. Хоть по началу было даже весело, от уезда всех, ведь делать можно было что угодно, то теперь было совсем не до веселья. Зловещая и не привычная тишина давила на психику.
- Да вот так! Залезут через форточку и заберут меня.
- Они не смогут пролезть!
И тут у меня в голове смешалось все: однажды посмотренная с мамой серия "Секретных Материалов", - где был маньяк, который пролазил где угодно, - и "Один дома".
- Окно разобьют, - все еще рационально старался я объяснить свой страх.
- Тогда я услышу и прибегу.
- Нет! - я тут же придумал себе страх, который был еще страшнее предыдущих. - А если ты уйдешь и украдут тебя?
Мы говорили украдут, потому что еще ничего не смыслили о смерти. Наверное мы воспринимали смерть, на тот период, как некое исчезновение. В принципе одно и тоже, но я не мог представить себя не мыслящим и не одушевленным. Мог представить себя с долго завязанными глазами и с кляпом во рту, но чтоб совсем мертвым, то есть несуществующим - не мог. Странно конечно, в связи с просмотренными нами массами фильмов, где постоянно кто-то умирал, но кино есть кино, там ничего объяснять не надо, а вот в жизни оказалось все по другому.
- Да я убегу! - Кирилл и вправду бегал быстро.
- Нет! Давай лучше будем здесь. Спрячемся и будем ждать.
Кирилл еще сделал несколько попыток успокоить меня и неожиданно мы, уже оба, пришли к мысли о том, что вдруг родители не вернутся? Тогда мы стали рыдать обнявшись и в наших воплях слышалось лишь: "Мама... Папа... Вернитесь... Мама... Ты где?.. Мам..." И так по кругу. Мы плакали так сильно, как только могли.
Недолго продолжалась эта истерика и мы успокоились. Сломленный мною Кирилл сново взял себя в руки и стал говорит ободрения и утешения.
- Если они придут, - говорил он, - я возьму и как дам им по шее, как Ван Дам! Спрячусь, вон, за дверью, а они войдут, а я как выскочу и прикинь как они испугаются?! Тут же убегут!
- Или как Стивен Сигал.
- О! Давай я буду Ван Дамом, а ты Стивеном Сигналом?
- Давай! - ободрился я.
- Ты как раз похож на него! - это был лучший комплимент в моей жизни. Я действительно почувствовал себя таким же сильным и смелым как сам Стивен Сигал.
- Давай помолимся, - предложил Кирилл, на что я с радостью согласился.
Да, для нас молиться было вполне нормальным и естественным явлением. Почему? Об этом позже.
Мы стали прям на диване на коленки, сложили ладони, закрыли глаза, (но я подсматривал, следил, так сказать, одним глазком, обстановку вокруг), и Кирилл начал:
- Боже! Благослови Маму с Папой, чтоб они хорошо дошли до дома и защити нас с Денисом. Аминь.
- Аминь.
После не долгой паузы я тоже сказал несколько слов:
- И Благослови, Боже, наш дом, чтоб воры и бандиты не пришли к нам. Аминь!
- Аминь.
Кирилл включил на стареньком, сером магнитофоне кассету с Христианским ансамблевым пением (тихие и спокойные песни записаные так называемыми протестантами, (точно не знаю кем, баптистами, или пятидесятниками), присущие девяностым, где были примерно такие слова: "Лишь в Тебе моя защита и опора. Ты мой лучший друг." И так далее) и это еще больше развеяло обстановку и отвлекло нас от горя.
Конечно же наши мучения вскоре подошли к концу и в окно по стучались, сначала один раз, затем второй, третий и четвертый. Это были Папа, Мама, Лена и Таня.
Не обращая внимания на мои предостережения Кирилл выскочил в коридор. И я не стал сидеть на месте побежал за ним, но все еще боялся, что это не те кого мы ждали.
При встрече с родителями я сново расплакался, - но это были слезы радости, - а Кирилл нет.