Новые люди, новая квартира, новая спальня. Не много прошло времени, чтоб удалось привыкнуть ко всему новому.
Последующие события развивались так скоро, что полное осознание пришло спустя пол года его новой, совершенно не похожей на прежнюю, жизни.
Мысли больше не беспокоили Дана, так как он слишком уставал физически, по-этому, больше никакой бесполезной философии и дум. Тяжелая работа оказала исцеляющий эффект для души, а отсутствие праздности привело к тому, что лишила его возможности к самоуничтожению через пороки, как обычно бывает при чрезмерном количестве свободного времени. Все, что необходимо для него лично - было, а остальное, не его ума дело! - такая мысль порой приходила на ум Дана. Теперь все не важно. Нет смысла в его работе на стройке, где он очень быстро устроился и впахивал, и в деньгах, тоже смысла нет, но в то же время, то, что было действительно важно для Дана, составляли эти неважные, выше перечисленные и не только, вещи. Было важно: чтоб всегда было тепло в квартире, пусть и в съемной, это его нора, с типичным для Дана порядком; чтоб всегда было сладкое на вечер, а иначе смысл весь день пахать, если нет сладкой награды?; чтоб был интернет для просмотра фильмов и сериалов, под которые Дан мог засыпать, а по окончанию кино, он уже просыпался, закрывал ноутбук и спал до утра оставшиеся пять-восемь часов; одежда теплая и обувь в зиму, ведь больше своей работы он ненавидел холод.
Как и было привычно для Дана, он обзавелся своими домашними и рабочими привычками, (если для обычного человека нормально обзаводится домашними животными, то для Дана было необходимо завести свои любимые, традиционные привычки, или обряды). Привычки были самыми обычными: это есть во время просмотра фильма, ложится спать с ноутбуком и засыпать под звуки кино, разгадывать сканворды (не кроссворды, кроссворды Дан терпеть не мог!), во время туалета, даже опаздывая бежать на работу тоже переросло в привычку, а связанно это было с будильником, который Дан вечно переносил на десять минут, чтоб доспать и лишь в последний момент вставал, наспех одевался, не позавтракав бежал на остановку и успевал. Затем он в перерывах читал, если не газету, которую покупал не он, а один из рабочих в его бригаде, то книгу на своем телефоне.
- Вечно в этих телефонах сидите! - вечно возмущался начальник лет тридцати-пяти и сам постоянно зависающий то в ноутбуке, то в телефоне.
Спорить с ним было бесполезно, но Дан, к сожалению, не раз вступал с ним в бесполезные дебаты. Каждый отстаивал свою точку зрения и никто не мог понять другого, а все по пустяковым поводам. Но даже это вошло в привычку Дана и его начальника. Хоть иногда и накалялась обстановка между ними, им это было в удовольствие.
Конечно же, ради этих привычек и обрядов, Дан неплохо существовал. Его наемна-съемная жизнь не предвещала прогресса, но и регресса быть не могло. Ежедневная Цепочка событий, где один день был похож на другой, второй фильм на третий - вполне удовлетворял Дана. Ему ничего не хотелось сверх его возможностей, а если чего хотелось, то он покупал это. Чаще всего это было желание чего-нибудь сладенького к чаю на вечер.
Единственное, что не давало покоя его привычной жизни это сны и университетский друг Славик.
Славик остался работать в том же университете где и учился с Даном. Сначала это была работа канцелярской крысы между деканатами, затем, через три года он стал преподавать одну из дисциплин, пройдя через магистратуру.
- Ты можешь так не зацикливаться на этом? - наконец искренне спросил Славик, когда они с Даном очередной раз встречались в конце недели.
Это была пятница. Вечерний октябрь навивал воспоминания о студенческой жизни и о многом другом. Из разговор был так же переменчив и порывист как и ветер за окном пятого этажа. Квартира Вячеслава была на пятом этаже, неподалеку от университета, напротив большого парка. Вид был просто потрясающим и гипнотическим в любое время года. Погода диктовала состояние души, особенно, когда Дан с хозяином квартиры сидели на балконе совмещенным с гостиной, откуда вид был более полным и насыщенным своей атмосферой.
- О чем именно? - переспросил Дан ставя большую чашку кофе на стол.
- Ну, об этой Весте, об, этом, не существующем преподавателе Анатолии Александровиче...
- Андреевиче. Анатолий Андреевич.
- Да какая, к черту, разница! Никогда не было у нас такого препода.
Они с минуту молчали.
- Да и все эти, как ты говоришь, "сигналы", - после нескольких глотков кофе продолжал Белинский, - в комнате горящей, там, крыша, а это... - он щелкнул пальцами пару раз вспоминая, - а, на параде победы, тогда...
- Да-да, понял!
- Я не понимаю! Вот взять это все и расставить по полочкам, свести в одну цепочку, то можно предположить что у тебя расстройство психическое. - ирония в его голосе и улыбка на лице не оставила Дана равнодушным и заставила рассмеяться.
- А ты сам-то, не псих? Откуда ты знаешь, настоящий я, или нет?
- Ха-ха!
- А что смешного? Если ты псих, как ты это проверишь? Ведь твой мозг, все недостающий факты обо мне, будет подстраивать под ситуации.
А так то, у тебя тоже ни жены, ни родителей толком нет, как у меня, одна мать, где-то далеко в другом городе.
Белинский еще больше рассмеялся, затем проговорил:
- Да уж... Достался ты мне, на радость.
Снова с минуту оба смотрели в окно, как завороженные и словно видели себя идущими лет пять назад с общежития на пары в нужный корпус.
- Эх... Так и живу. Просыпаюсь с утра и думаю, то ли я уснул и это сон, или просто слишком впечатлителен.
- И у маня такое было...
И Славик рассказал недавний случай сна, проснувшись от которого, ему тоже показался сон реальностью, или наоборот.
- Слушай, - говорил Белинский, - ты заметил, твоя воображаемая жизнь, по моему, интересней моей и твоей обычной жизни.
- Ха-ха! - рассмеялся Дан.
- А я еще в общаге, помню, смотрю, мы все делаем задания, сидим тихо-мирно, а ты, что-то там бормочешь: "Ручка, синего цвета... Деревянный стол, гладкий... Воздух затхлый, душно"... И я не пойму, то ли ты так просишь открыть окно проверить, то ли, что с тобой, не разберешь!
- Ну, так ты проверял, студентов за тот год как просил?
- Проверял?! - резко повысил тон Славик. - Да разве проверишь всех? Там их тысяча имен и фамилий.
- А. Ясно-ясно. Понял.
- Да времени, как-то нет.
- Я понял.
На улице становилось темно, казалось, с каждой секундой.
- Хорошо, что ты заходишь ко мне, вот так вот!
- Да. Хорошо.
- И, хорошо, что ты мне еще тогда не говорил о своих странностях, а то я бы, наверное, съехал от тебя, в другую комнату.
- Ха-х, - ухмыльнулся Дан и друзья распрощались.
"Так, - проходя по темным улицам, сопротивляясь ветру, думал Дан, - Славик прав, надо поставить точку в этом деле! - он глубоко вдохнул и выдохнул. - Ну, что, Веста. Я знаю, что ты где-то там..."
- ... Ты, - он проходил мимо парка и общежития, того самого, где был пожар и говорил сам с собою в слух, периодически озираясь по сторонам - все еще ждешь меня?
В такие моменты, когда на улице становилось темно, а на часах всего лишь семнадцать часов, когда сложно было увидеть прохожих, - так как в этом районе, окраина города, к вечеру, всегда поток людей сводился к минимуму и жилых кварталов здесь практически не было, - было легко себе представить, что ты, это лишь часть чьего-то сна, а когда спящим нужно увидеть сон, ты оказываешься с ними, или на работе, если им снится работа, или в гостях у товарища с приятным видом из окна, или...