Со стороны похожий на сгусток тумана. На грозовую тучу, сжавшуюся в комок от напряжения. Постепенно материализовавшуюся в форме человеческого тела.
Почти человеческого.
По всем канонам красоты ангел был прекрасен. По-младенчески нежная, розовая кожа. Выразительные светло-голубые глаза. Белые локоны, спадающие на плечи. Но душа и мысли его были черны, словно ночь, и это внутреннее содержание словно проступало сквозь внешнюю оболочку. Воздух вокруг фигуры все еще сочился дымом, теперь создавая едва заметную на первый взгляд, занавесь. Однако ее наличие становилось очевидным, стоило лишь сравнить "до" и "после".
Искажение...
Сквозь прозрачную (казалось бы!) пленку даже белый цвет выглядел черным. Правда - ложью. А смерть казалась прекрасной.
Убийственная и мертвая красота...
Впрочем, смотреть со стороны было некому.
Он слегка притормозил свой полет на высоте пролетающих мимо птиц. Их клин какое-то время плавно огибал темную фигуру, резко зависшую в воздухе, а потом глупые и перепуганные создания бросились врассыпную.
Смотреть было некому...
Но его и не было видно - разве трудно оставаться прозрачной материей ангелу, чье отражение (с метаморфозами и искажением) могут замечать лишь избранные?! Мы с вами, например - это не так уж сложно. Миг, усилие, решимость - и взгляду откроется НЕЧТО - но захочешь ли ты его видеть? А готов ли ты заплатить за чудесный дар немыслимую цену?! Нет? Тогда не пытайся - эти видения запретны. Что поделать, остальным даровано меньшее, а иным - ничего. Живые создания планеты всегда внутренним чутьем ощущали его присутствие, и старались избежать встречи.
Все, кроме людей.
Живых существ, что уже давно отвернулись от прочих божьих тварей. Ныне предпочитая жить как паразиты на теле планеты. Людей, которым единственным было даровано счастье знать о создателе, и которые презирали это знание.
Да, ангел имел облик создателя, а значит, по подобию, и человека. Словно в наказание, ведь он ненавидел этих существ. Всех до единого.
И он никогда не жалел о том, что встал на этот путь, выбрал эту дорогу. Дорогу Тьмы и Мрака. Злобы и ненависти. И из ангела Света превратился в ангела Тьмы.
Он отрекся от всего и всех. Предал больше, чем отца. Больше, чем Бога. Больше, чем Веру. Отторг все то, что составляло его изначальную сущность. Но взамен получил право уничтожать. Священное право. Люди всегда уничтожали друг друга по понятным только им причинам. Не ради прокорма. Даже не ради собственной жизни. Ради своего тщеславия, гордыни, похоти, чревоугодия... И ради ненависти. Долго и тщательно выращивая цветок мести среди руин и пепла.
Он ненавидел людей.
Тьма стала его матерью...
Ангел спустился еще ближе. Туда, где посреди вспаханного поля вырос поселок. Дело человеческих рук. Корост на теле земли. И его необходимо было уничтожить.
Маленькие однотипные домики, покатые крыши с чадящими трубами. Дома побольше - жилые. Строения поменьше - бани и сараи, конюшни и курятники. В свете отгорающего дня все они сливались в единый массив, объятый промозглым туманом, густым, словно парное молоко. Над деревней стоял терпкий запах пота, дыма и свежего хлеба. До слуха долетали обрывки фраз, чей-то заливистый смех, заунывные песни. Кто-то аккомпанировал невидимой солистке на одном из человеческих музыкальных инструментов. Этот голос, эта музыка словно ножом резанули слух ангела. Он впервые поморщился.
Брезгливо, словно был человеком. Разве не ненависть должна заполнять всю его сущность?! Чем больше посторонних эмоций - тем меньше для нее места. Это ангел запомнил прекрасно. Беспристрастный в Свете, он познал прекраснейшую из эмоций во Тьме. Но, как оказалось, чувства - как болезни. Переболев единожды одной заразой - ты не застрахован от других.
Слишком многих людей он уже успел увидеть, а их поведение заразно!
Слишком многих он уже успел убить. И их грязные души прошли через него, прежде чем кануть в небытие.
Крылья цвета ночи колыхались за спиной, словно плащ. Он шел к поселку не боясь быть замеченным. Они его не увидят. Они так и не поймут, что произошло. Пальцы легко, заученным движением, легли на эфес меча. Черный клинок привычно выскользнул из ножен. Его тихая песня уже была слышна в воздухе. Меч пел, меч ждал, меч тосковал. И просил о крови...
Сколько раз Ангел Тьмы приходил к людям? Он не смог бы назвать даже примерную цифру. Он убивал, а люди не видели его. По ту, материальную, сторону мира все было не так. Война, болезни, стихии - вот, что отнимало жизни. И лишь перешагнув последнюю черту, жертвы сталкивались лицом к лицу со своим палачом. Но возврата назад не было.
Ангел навсегда запоминал эти лица. Эти, обращенные к нему глаза, полные ненависти и страха. Кусочки чувств (а разве хоть один приход смерти был отмечен радостью?!) он забирал себе. Они помогали ему выполнять свое предназначение. Ведь так страстно, жестоко ненавидеть умеют только люди. И он учился у них.
Ненавидел, убивал и учился...
Он не знал, какое именно наказание падет на этот поселок. Пожар, чума или вражеский набег? Ему было все равно.
Просто он убьет их всех.
Словно мираж, ангел шел, почти не дотрагиваясь ногами до земли. И все живое разбегалось в испуге.
Тоскливо завыли собаки, почти физически ощущая его присутствие, тягучую ауру, кровавый след. А за грубо сколоченными плетнями их хозяева продолжали беспечно радоваться своей пустой жизни и прожигать ее. Не чувствуя гибели. Не слыша шагов смерти.
Ангел Тьмы достиг поселка, поравнялся с бревенчатым углом первого дома. Взбесилась внутри двора домашняя скотина. Истерично заголосили на все лады куры, забились о стены загонов коровы. Лохматый пес, с проеденной молью шерстью, уполз подальше в густые заросли малины. А палач уже шел к своей жертве. Открыто, отворив калитку наспех сделанного забора. Воистину, особое удовольствие, оставаясь невидимым взаимодействовать с материей, ее вещественным воплощением.
Нехитрая дверца, существующая не для охраны территории, а лишь для ее ограничения, с громким скрипом несмазанных петель вернулась на прежнее место. Лязгнул металлом о металл простенький запор, представляющий собой задвижку из изогнутой трубы и огромный ржавый гвоздь с побитой шляпкой. Как не пыталось все живое перекричать в испуге друг друга, а поспорить с неживым предметом не смогло. Стук закрывающейся калитки прорвался сквозь шум, рев и топот колокольным набатом.
И наступила тишина. Звуки умерли. Все попрятались, забились по углам в поисках спасения. Все, кроме человека. Жертвы, что сейчас находилась внутри дома и не реагировала на переполох снаружи. Человек просто спал. И он будет первым...
Громко, в наступившей напряженной тишине, плескалась дождевая вода в жестяной бадье. Тревожно шумели листья растений. И далекая мелодия, тоскливо и жалобно сливалась с песней черного клинка.
Темная фигура подошла к крыльцу дома. С легкостью преодолела ступеньки, останавливаясь у двери. Шершавое дерево дверной ручки податливо легло в левую ладонь.
- Стой!
Окрик раздался за спиной, со стороны калитки, откуда пришел ангел. Он медленно обернулся, разворачиваясь всем телом на этот резкий звук. Отмечая про себя тишину предательского засова. Выставляя лезвие голодного клинка вперед. Меч взвыл, словно увидел своего противника.
Хрупкая фигура девушки в белом одеянии в наступающих сумерках казалась призраком. Волосы и платье колыхались, хотя ветра не было. В руках она держала какой-то предмет. Судя по металлическому блеску, это был нож или кинжал. Девушка стояла на внутренней территории, и от ангела ее разделяло только несколько шагов. То, что калитка не издала ни звука не удивило палача. Люди привыкли подкрадываться незаметно, наносить удары со спины. Удивительно было то, что она вообще его окрикнула.
Весьма удивительно...
Окрикнула?..
За долгое время ангел Тьмы настолько привык, что существа материального мира не видят его, что сперва не поверил в реальность происходящего. Однако девушка явно обращалась именно к нему. Более того, ее зрачки цепко следили за каждым его движением!
- Стой. Не смей убивать! - на ее лице застыло такое безумное выражение решимости, что оно едва не заставило ангела отшатнуться. Теперь о том, чтобы просто идти от дома к дому, убивая поселян по одному или семьями не могло быть и речи. Она видела его! Она угрожала ему! Кто она?
- Кто ты? - слова дались сыну Тьмы с трудом. Он никогда не хотел запоминать человеческую речь. Она была ему не нужна. Ведь он не слушал своих жертв, не разговаривал с ними. Он их казнил. Однако, это жалкое средство общения и понимания друг друга все же проникло в память. И дало там свои корни.
- Я - та, что рождена, чтобы защищать. Рождена людьми. Защищать людей. - От напряжения на лице девушки проступила уродливая сиреневая вена, перечеркнув весь лоб. Уголки губ ее дрожали, искривляясь то вверх, то вниз.
Ангел улыбнулся, что делал вообще крайне редко. Холодно и безразлично. Он украл эту улыбку у одного умирающего солдата и применял только в редких случаях. Как этот.
- Ты встанешь на моем пути? С этим? - сын Тьмы кивнул на нож в ее руках. Девушка сжимала его ладонями так сильно, что костяшки пальцев побелели до цвета кости. Она кивнула.
Это становилось интересным. Жаль, что спектакль кончиться слишком быстро.
Ангел поймал себя на мысли, что впервые употребил слово "жаль". Конечно, речь шла не о жалости. Но все же...
Черный клинок взвизгнул, как от удара. Хлесткого удара пощечины от любимого хозяина.
Но его стало достаточно, чтобы тень садовых деревьев отступила, и ангел смог получше рассмотреть свою соперницу. Какая-то неправильная сельская девушка. Он видел множество примеров - дородные, румяные, о них говорили: "кровь с молоком". У этой же только молоко. Бледная, даже серая кожа. Тусклые прямые волосы до пят. На лице только глаза. Зато какие! Огромные, цвета дождливого неба, глубокого озера.
Ангел помнил красоту небесную, что сейчас казалась простой и нелепой одновременно. Он познал красоту Тьмы, что больше скрывала, чем показывала, дразня и заманивая. Красота же в человеческом понимании для него была смешна.
Сейчас он не смеялся.
И не потому, что никогда этого не делал.
Хотелось смотреть. Смотреть и впитывать увиденное. Как он делал с чувствами жертв, их ненавистью. Вот только ангел не умел забирать внешность. Нет, даже не внешность - красоту. В данном случае даже больше внутреннюю, чем внешнюю.
Смотреть на нее было блаженством и мукой. Одновременно хотелось выполнить два противоположных действия: покрепче зажмуриться и пошире открыть глаза. Чтобы видеть ее всю, и никогда не встречаться с нею. Чтобы запомнить ее такой, и больше не вспоминать никогда...
Черный клинок застонал.
- Ты понимаешь, что умрешь? - человеческие слова уже без труда срывались с губ, но оставляли после себя горький привкус. Что это?
Девушка только обречено кивнула, покрепче сжав тонкие губы.
Где-то он уже видел подобное... Где?
- Скажи мне свое имя. - Он просил, а не приказывал. Он впервые что-то просил. Как будто имя этой незнакомки имело для него какое-то значение.
Наверное, на его, доселе практически неподвижном, (мертвая улыбка не в счет) лице появилось какое-то выражение. Потому что она удивилась. Брови девушки медленно поползли вверх, разрушая ту маску смертельной решимости, которую она на себя надела. Надела, чтобы с ней принять бой. Чтобы с ней умереть.
- Ты... Ты неправильный... - Одним взглядом она окинула всю его фигуру, крылья за спиной, черный клинок в руке, - ты - ангел Тьмы, ведь так? Ты пришел убивать.
Невероятно! Такие простые слова, передающие саму суть. Да, он пришел убивать. Он всегда приходит только убивать. Почему же сейчас он так странно себя чувствует? Что это с ним? Это ли то ощущение, которое люди зовут "стыд"? Такое неуместное, такое внезапное. Яростное желание появиться здесь по другой причине, или не появляться никогда.
Ангел даже не заметил, как легко вкралось в его мысли слово "чувствовать". Ведь раньше он был неспособен испытывать какие-то эмоции, отличные от ненависти. То раньше, а теперь?
...Черный клинок плакал, словно раненый зверь. Прося о помощи своего верного хозяина. Но тот уже не обращал на него внимания...
- Ты больше похож на человека. Почему? - Глаза девушки манили, словно речной омут. Показалось, или действительно в их глубине зародилась робкая надежда?
- Не смей сравнивать! - Умом ангел ужасался собственному поведению. Однако гнев вышел какой-то наигранный. Словно он пытался убедить сам себя. - Я ненавижу людей!
- За что?
Разве можно словами объяснить неприязнь на уровне рефлекса? Разве можно передать всю отрицательную гамму эмоций?
Слишком много скопилось в душе. Слишком многих людей он успел увидеть. Слишком многих он успел убить. Только люди могут так ненавидеть себеподобных. Только люди ненавидят себеподобных больше всех на свете.
Он не ответил.
Она промолчала.
Как долго стояли они вот так, напротив друг друга? Не отрывая взгляда. Не шевелясь. Молча.
Где-то он уже видел подобное... Где?
Какие-то смутные образы, как обрывки чужих снов. Цветная карусель картинок перед глазами. Видения, прожигающие память... Рожденная людьми. Защищать людей... Где же он это видел? А он ли видел? Чужие мысли, чужие чувства, чужие воспоминания... Распятая фигура с колючим венком на голове. Крест...Дева в доспехах с мечом наголо. Костер... Печальный мужчина с добрыми глазами в окружении своей семьи. Подвал...
Сейчас он знал ее судьбу. Ее задачу, ее цель. Да, она совершит то, что ей предначертано. Вот этим небольшим ритуальным ножом. Так уже было не раз. Все повторялось вновь... Теперь с ней... Теперь с ним...
Что будет с ней там, по ту сторону? В материальном мире? Люди вновь, как и много раз до этого, уничтожат ее. И вместе с ней все свои лучшие черты и все свои пороки. Быть может, она станет главной фигурой своей эпохи. Святой? Или превратиться в позор целой нации? Или о ней даже не вспомнят?
А вместе с тем, пусть ненадолго, но она отведет опасность от других. Страшной ценой...
Как долго она уже говорит? Голос девушки срывался и дрожал. Она кидала слова в воздух, словно выплевывала яд. А глаза молили о помощи. О помощи и о спасении.
- Ты даже себя ненавидишь! Бездушный ангел, посмотрите на него! Подземный червь, которому достались крылья!...
И тогда ангел Тьмы осознал, что она специально накручивает себя. Чтобы сделать то, что должна. Чтобы убить ту надежду на счастливый финал, что ненароком зародилась в момент их встречи.
Надежду победить без жертвы.
Что бы произошло, успей он ее остановить? Наверное ему пришлось бы убивать самому. Вот только в этом уже не было необходимости.
Нож в руках девушки в последний раз сверкнул тщательно заточенным лезвием, и прочертил плавную неспешную дугу.
А ее глаза смотрели на него не отрываясь. Огромные, прекрасные глаза...
Этот взгляд, молящий и полный неземной решимости, ранил темную фигуру насквозь. Куда-то в сердце.
Крик замер в горле, так и не успев родиться. Ангел просто смотрел как белая фигура оседает к его ногам. Молча смотрел. И его глаза тоже просили о помощи. Вот только помочь было некому.
Жертва ради людей была доведена до конца. Теперь их, пусть ненадолго, защищала сила. Наверное, собрав всю ненависть в единый удар, ангел Тьмы смог бы преодолеть этот хрупкий барьер. Разрушить, невидимый даже ему, кокон, сплетенный из доброты, любви и жалости. Или вернуться чуть позже, когда память людей ослабеет, и они вновь станут беззащитны.
Вот только делать этого ангел не собирался. Не мог.
...Черный клинок, закончив свою прощальную песню на невероятно высокой ноте, рассеялся в опустившихся сумерках едким дымом...
Оружие Тьмы не может служить Свету. Оно просто погибает.
А слуга Мрака не может чувствовать жалости. И душевной боли, что жарким варевом колыхалась в душе ангела.
Он уходил от засыпающего поселка безоружным. Больше всего на свете ему сейчас хотелось слиться с ночной темнотой, опустившейся на мир. Но теперь Тьма отвергла его. Как не оправдавшего надежды. И не хотела принимать в свои теплые объятия.
У нее много сыновей. Рано или поздно, кто-то встанет на путь Тьмы и Мрака, займет его место.
Вот только в очередной раз его встретит фигура в белом одеянии с ритуальным ножом в руках. Рожденная людьми защищать людей.
Подобно серебристым нитям седины, крылья за спиной ангела меняли свой цвет...