Его внимание привлекла вывеска: яркая, нарядная, "Измени жизнь". Если б не она, Петр Степанович прошел бы мимо, вдоль оживленной улицы, сквозь равнодушных прохожих, спешащих машин, моргающих светофоров. Сам мужчина никуда не торопился. Хотелось оттянуть момент возвращения, задержаться еще хоть немного, вдохнуть грудью радость туристического безделья, прежде чем снова окунутся в рутину будней. Рабочий город с серыми лицами, трубами-шпилями промзон и пасмурным небом Петр Степанович не любил. То ли дело город праздничный, с мишурой и гирляндами, и не важно, что лето на дворе, праздник ведь - ощущение сугубо личное.
"Измени жизнь".
Под слоганом призыва могло скрываться многое: спортзал, предлагающий толстякам сбросить лишние килотонны; турфирма, забрасывающая любителей острых ощущений и экзотики к черту на рога. Да абсолютно все, что угодно! Даже компания по продаже эргономичных стульев или стелек с утеплителем - удобные мелочи жизнь тоже здорово меняют.
В общем, название не говорило ни о чем, словно яркая шелестящая обертка, под которой мог скрываться и пряник без кнута, и кунжутная булка с фигой в масле. Петр Степанович остановился и внимательно изучил стены и дверь под вывеской. Ни-че-го. Ни названия фирмы, какого-нибудь ОАО, ЗАО, ИП, ни расписания работы. Никаких уточнений "измени жизнь с нами и как". Круглосуточно, что ли, вкалывают? Тогда им пора менять работу.
Щурясь от яркого июльского солнца, мужчина бросил рассеянный, осторожный взгляд в сторону улицы, на прохожих, будто спрашивая разрешения войти, и потянулся к металлической ручке двери. "Если заперто, значит...", - мелькнуло в голове, но тяжелая конструкция из стекла и хрома поддалась неожиданно легко, плавно отъехала чуть вперед и в сторону. По ногам мазнуло холодком. Мужчина вздрогнул, нерешительно потоптался на месте и шагнул в лоно прохладного зала.
"По крайней мере, сразу ясно, что это не кафетерий, не спортзал, не магазин". Интерьер помещения, в котором оказался Петр Степанович, больше всего походил на офис фирмы по работе с клиентами: мягкий диван для ожидания вдоль стены, напротив - стойка секретаря, в конце узкого зала - запертая дверь, очевидно, цель каждого входящего. Легкий запах духов, принтерной краски и канцелярского клея.
- Ваша фамилия, имя, отчество и год рождения. - Привычно пробубнила секретарша, не отрываясь от компьютера. Ее русые волосы были сильно стянуты в тугой пучок, отчего лицо казалось застывшим, скулы острыми, а улыбка натянутой.
- Петр Степанович. Головин. 1963 год рождения. - На автомате отозвался мужчина и осекся, засуетился, сообразив, что сюда его привело любопытство. Не стоило называть личные данные посторонним людям. Вот так мошенники и добиваются своего от незадачливых граждан. - М-м-м, простите....
- Ожидайте. - Сказала девушка и бросила на него строгий взгляд.
Петр Степанович сказал себе успокоиться и не лезть с лишними расспросами. В конце концов, ситуация прояснится, и всем сразу станет ясно, что это недоразумение. Он присел на краешек дивана, вытер лоб и пригладил редкие волосы. "Сейчас все решится, и я пойду домой". От мысли о доме вновь заныло в груди. Зуд противный, привычный, как застарелая дырка в зубе, ноющая от горячего кофе или льда. Вспомнилась одинокая тесная квартира, в стенах которой он задыхался. Сбитый кафель в ванной и грязная посуда в раковине - второй день не было холодной воды. Вот ведь напасть, горячая хлещет, а холодную отключили. Тусклая лампа в коридоре под потолком и перегоревшая в грязном туалете.
- Проходите. - Повелительный тон в голосе слегка выбил Петра Степановича из колеи. Он растерялся, выпал из воспоминаний, запутался в ногах. Поспешно шагнул к распахнутой двери, оправляя одежду на ходу. Все слова объяснений вылетели из головы. Кабинет, в который его пригласили, пугал респектабельностью. Отделка деревом (очевидно вымоченной столетней сосной), мягкий свет дневных ламп, бархат тяжелых портьер, не пропускающий свет естественный. И огромная живая птица безумных расцветок в углу комнаты на высоком насесте.
- Здравствуйте, Петр Степанович. Присаживайтесь.
- Да. Нет. Ох. Я ведь на секундочку зашел, - принялся он объясняться и в конец сбился с мысли. - По ошибке, понимаете? Так сказать...
- Конечно - конечно, Петр Степанович. Но вы присядьте, все-таки. Не нервничайте. - Мужчина за массивным дубовым столом участливо улыбался, глядя, как его гость покорно опускается в кресло. Петр Степанович, в свою очередь, тоже принялся его разглядывать. Крупноголовый, уже начинающий лысеть череп, узкое лицо и очень цепкий взгляд. Тело, слегка сутулое и худощавое, сковано официальным костюмом, словно панцирной броней. Пальцы его, казалось, жили своей жизнью: они, то отстукивали незамысловатый мотив на крышке стола, то блуждали среди бумаг, заворачивая уголки, то цеплялись друг за друга, слегка потрескивая в объятиях, то тянулись к насесту попугая, подкармливая любимца печеньем.
- Прежде чем вы уйдете, мне хотелось бы рассказать о нашей фирме, - поведал незнакомец, привычно и как-то буднично. Словно к нему каждый день на огонек забредали случайные прохожие. - Как и написано на вывеске, мы меняем жизнь и этим все сказано. Собственно, операция уже началась, вам остается лишь дать на нее согласие и уйти отсюда нашим клиентом.
- Операция? - Петр Степанович занервничал и принялся рассматривать свои руки-ноги, убеждаясь, что с ними все в порядке и так и было. - Вы со мной что-то сделали?
- Конечно, никто здесь не собирается изменять ваше тело, внешность, делать пластические операции, влиять на мозг или что-то подобное. - Незнакомец продолжал доверительно улыбаться. - Мы не подделываем документы и не клонируем людей. - Его улыбка стала шире, как бы заверяя: "Все из перечисленного такие глупости, неужели вы могли подумать?". - Мы, с вашего позволения, делаем именно то, что обещаем. Меняем судьбу.
- Это как это? - В конец оторопел Петр Степанович.
- Сложно объяснить простым языком, да и не хочется превращать наш разговор в многочасовую лекцию. - Слова собеседника плавно вырулили с труднопроходимой трассы индивидуальных междометий на широкополосную магистраль привычного разговора. Было ясно, что речь эту он произносит часто, с чувством, толком, расстановкой. Словно отзываясь на мысли Петра Степановича, мужчина продолжил. - Всегда проще объяснить "на пальцах", не так ли? Рассмотрим аналогию. Ваша судьба как дорога, согласны? К примеру, конкретно ваша дорога идет по лесу. Травка, елочки, лишайник, грибы-ягоды. Все привычно, все надоело и замылило глаза. Что, если мы сменим декорации и пустим тропинку в горах.
- Я не сорвусь?
- О, об этом не беспокойтесь. Если риск и изменится, то лишь качественно, а не количественно. Конечно, в горах есть опасность упасть, но в лесу есть дикие звери. Не бывает судьбы без риска, мы лишь меняем его составляющую.
"Ничего не понимаю", - Петру Степановичу захотелось ущипнуть себя. Он совсем перестал воспринимать происходящее как реальность: "Какие горы? Какой лес? Что этот человек хочет от меня?". Ему казалось, что если он сейчас же не покинет шикарный кабинет хорошо одетого сумасшедшего, то останется здесь навсегда. "Если это способ выманить денег, то я отдам все, что есть, лишь бы уйти отсюда".
- Сейчас вы, должно быть, думаете, что я спятил. - Мужчина хихикнул. Его пальцы в очередной раз сделали круг по столу и сцепились в замок. "Шарлатан? Или все-таки сумасшедший?". - Но нет, то, о чем я вам толкую, реально, хоть и не зримо.
- И стоит бешеных денег... - подыграл Петр Степанович. "Все-таки мошенник!".
- Нет, нет, что вы. Мы же не обманщики, наживающиеся на легковерности других. Вся, хм, процедура будет стоить вам монетки любого достоинства. Ее вы отдадите птице. - Он кивнул в сторону попугая. - Когда-то давно был такой красивый способ гадания. Желающий узнать будущее доверял птице вытянуть записку с предсказанием. Нам показалось это символичным - слепой жребий выберет вашу новую судьбу...
В голове Петра Степановича все смешалось, лишь промелькнула скептическая мысль, мол, цыганки тоже не просят денег, лишь "позолотить ручку", а в результате хорошо, если в штанах останешься, все отдашь, до копейки. Птица меняет судьбу? Что за нелепое суеверие, особенно здесь, в недрах роскошного кабинета за хромированными дверями посреди современного города? Впрочем, мало ли, что приходит в голову эксцентричным богатеям, когда их одолевает скука? Он криво ухмыльнулся, встал, порывисто шаря по карманам (вот это будет номер, если мелочи не найдется) и протянул попугаю монетку. Яркая экзотическая птица цепко схватила подарок, затем перелетела с насеста к незаметному ящику в его основании, порылась в нем и вытянула клювом кусочек пластика, похожий на бирки новорожденных.
- Просто наденьте на руку и не снимайте первые несколько дней. Вот и все, Петр Степанович, счастливой вам новой жизни.
Прощание было скоротечным. Больше никто его не задерживал, не заставлял подписывать бумаги, скорее наоборот, и загадочный мужчина, и его секретарь, казалось, счастливы, что он вот-вот покинет офис. Даже молчаливый до этого попугай радостно проскрежетал: "До свидания!" и скосил на него глаз-бусину. Ошеломленный и растерянный, Петр Степанович послушно выполнил указание и покинул странное место. Лишь в мыслях не переставала биться тревога: "Где-то меня обманули! Обязательно обманули! Не бывает по-другому!".
- Развели как лоха! - Безапелляционно заявил Валера, сосед с верхнего этажа. В отличие от пожилого интеллигентного Петра Степановича, характер он имел тяжелый, склочный, посему жилось ему легче. Никто не хотел лишний раз связываться: начальство на ковер не вызывало, женщины долго не задерживались, иногда лишь по глупости или по причине алкогольного опьянения удовлетворяя природные потребности Валеры. Почему этот человек иногда приходил к нему "в гости", подолгу сидя на кухне, смоля одну за другой сигареты, и запивая их водочкой, Петр Степанович не знал. Должно быть, даже таким людям бывает одиноко и им нужен кто-то, кто будет внимательно выслушивать их рассказы "как должен жить настоящий мужик", приправленные анекдотами, скабрезностями и аксиомами в духе "кому должен я всем прощаю".
- Ты ведь ничего у них покупать не собирался. Тебя на понт взяли, копейку не за что, говоришь? Да у них там, таких как ты, сотня в день. Копейка к копейке и уже новая машина, да квартира. Ты, небось, эту копеечку попрошайке пожалел бы отдать, а тут птичке сунул, как миленький, еще и счастлив ушел. И за что? За смену судьбы, дырку от бублика! Вот я и говорю, развод это все!
- А если нет? - Робко предположил Петр Степанович. За последние несколько дней он заметил, что мир вокруг начал меняться. Люди в очереди улыбались. Солнце вышло из-за осенних туч и светило как-то ярче. Беспорядок в квартире больше не пугал своей обреченностью, скорее уж манил навести порядок. Включили холодную воду и отключили горячую с отоплением. В общем, что-то сдвинулось с мертвой точки, и даже Валера был подозрительно трезв еще вчера, ненадолго, правда.
- Ну, если ты веришь... - Сосед почесал в затылке и растерялся. - Ну, если сказки еще существуют. Слышь, а если так, то чью судьбу на твою поменяли?
- Не знаю. Просто номер и все. - Петр Степанович кивнул на пятизначные цифры на запястье. Снимать браслет ему было немного боязно, а вдруг вернется все, как было?
- М-да... Нет, я бы не рискнул так. Вдруг у этого "53578" судьба раком заболеть или в аварию попасть? - Петр Степанович нахмурился.
- Это ж с чего бы вдруг?
- А кто от своей судьбы, коль все хорошо и спокойно, отказываться будет? Говорю же, тебя нае... - И Валера завернул то самое слово, что вертелось на языке.
- У меня, например, все нормально было.
- А че ж отказался, если нормально?
- Да так. - Он вздохнул и глянул в окно. На улице стемнело, и один за другим зажигались желтые глаза фонарей. - Хотелось что-то поменять...
- Эх, рисковый ты человек! Знаешь ведь, "кому суждено сгореть, тот не утонет", а ты "поменять-поменять". - Валера махнул рукой и опрокинул рюмку. - Это что ж, теперь все, к чему с детства привык, как заново узнавать? Может, ты теперь плавать не умеешь, а?
- Я и не умел.
- Или тебе в карты везет, а, слышь, Петро, может ты теперь везунчик? О! А вдруг ты теперь гей? - Загоготал Валера, довольный собственной шуткой.
- Дурак ты. - Обиделся Петр Степанович, и задумался: "Что если и правда везет теперь? А в чем? Это ж надо все заново попробовать, все испытать. Надо, да. Как-нибудь завтра. Или с понедельника. Да. Нельзя же резко жизнь менять. Тут спешка ни к чему. Можно и Нового года дождаться, всего пару дней осталось".