Омельченков Аксиний Борисович : другие произведения.

Поединок с оборотнями

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  
  
  

АКСИНИЙ ОМЕЛЬЧЕНКОВ

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПОЕДИНОК С ОБОРОТНЯМИ
  
  
  
  
  

РОМАН-АНЕКДОТ

  
  
  
  
  
  
  
  

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

2010 год

  
  
  
  
   Все персонажи этого романа вымышлены
   и не имеют никакого отношения к под-
   линным лицам. Всякое совпадение слу-
   чайно. Однако,   события, изображен-
   ные в книге, в той или иной степени
   могли происходить в действительности.
  
  
  
  
  
   Эта история произошла в одном из городов России, в кото-ром царили относительный мир, спокойствие и порядок.
   Частное предпринимательство процветало, цены в муни-ципальных и коммерческих магазинах были умеренными, тран-спорт ходил более или менее исправно, дороги содержались в порядке, а мэр давал обещания и даже, что очень странно, обещания свои выполнял.
   Впрочем, эти события вполне могли произойти в любом городе.
   В крупном, среднем или в мелком.
   И не только в России.
  
  
   Где-то на границе с северной соседкой, заросшей соснами и елями, алело, переливалось, набухало багрянцем над вершина-ми деревьев небо.
   Ещё немного, и должно было взойти солнце.
   В утреннем тумане гулко ударил выстрел, после которого громко захлопали крылья.
   А короткая автоматная очередь ещё больше взбудоражила птиц.
   Из густого сосняка на поляну на крутом склоне горы вышел сухопарый мужичонка с чёрными бакенбардами и маленькими, блестящими, словно стразы, глазками, ноги которого вихляли, как пластилиновые.
   Он упал за большой, поросший влажным мхом валун.
   Клацкнул передёрнутый затвор помпового ружья.
   Напряжённо вслушиваясь в наступившую тишину, мужчинка осторожно выглянул из-за камня, держа оружие на изготовку.
   Снова простучала очередь, заставившая его опрокинуться навзничь, мгновенно утратив интерес к жизни и ко всему во-обще.
   Послышались возбуждённые голоса.
   Грамотно страхуя друг друга, к валуну приблизились трое молодых парней-контрактников в камуфляже с эмблемами погранвойск.
   - Обыщи его! - коротко приказал тучному сержанту с тор-чащими вперёд зубами прапорщик - блондин с густыми, коротко стрижеными волосами и ямочкой на подбородке.
   Тот побелел и увял вчерашним салатом, но повиновался.
   - Есть!
   Светловолосый взял левой рукой протянутое ему портмоне, так придирчиво всмотрелся в его содержимое, словно это была реликвия, найденная в гробнице Тутанхамона:
   - Похоже, тот самый тип. - и включил рацию. - Товарищ капитан, задание выполнено... - он был горд, как Рафаэль Риего после одержанной возглавляемой им революцией победы. - Понял, возвращаемся немедленно.
   Взошедшее солнце незаметно съедало утренний туман, подсушивая росу на листьях деревьев.
   А третий пограничник загадочно улыбался, сдёрнув с пальца неостывшего мертвеца перстень.
   Он поймал им солнечный луч, рассматривая узор.
   Ликторский топор под фригийским колпаком.
   Сверху и снизу буквы S и C, справа и слева две шпаги.
   Странный символ...
   Очень странный...
   Как будто опознавательный знак...
  
  
   Молодая красивая женщина с белокурыми роскошными волосами и длинными загнутыми вверх ресницами с погонами лейтенанта на форменной рубашке слилась в поцелуе в одно целое с мужчиной со сложением атлета, привлекательной внешностью, пронзительными зелёными глазами.
   Стоя рядом с подъездом девятиэтажки, они не видели и не слышали ничего вокруг.
   Вышедшие погулять две школьницы мельком взглянули на них.
   - Родаки говорят, нужно читать классическую литературу. Для чего? Мне, например, точно известно, Пушкин, когда писал "Евгения Онегина", ни Толстого, ни Достоевского не читал. - чересчур ярко накрашенная для дискотеки девчушка скользнула по влюблённым пустым взглядом и тут же забыла об их существовании.
   А подошедшим к паре троим молчаливым парням показа-лось, что они слишком долго целуются.
   - Эй! Что стоите здесь из угла в угол? - подал голос высокий атлет с глубоко посаженными ярко-голубыми глазами с полными, чувственными, как у жен-щины, губами. - Пора кончать!
   Его звали Олоферн Отходняков
   Разорвав объятия, влюблённые досадливо оглянулись.
   - Что вам надо? - попытался сыграть в героя кавалер.
   Нанесённый вторым - с круглым и пухлым лицом херувима по имени Май и по фамилии Зефиров - из подошедшей троицы удар ногой в живот, согнул его пополам, начисто убив в нём желание показать себя Рэмбо.
   Шагнув вперёд, блондинка загородила его собой:
   - Да как вы?!.
   Подойдя сзади, Гелий Строчкин с редкой растительностью на голове и густой русой бородой не дал ей договорить.
   Заглушив ладонью испуганный вскрик, ухватил её за плечо и кистью сдавил горло.
   Она захрипела, рванулась, но, сразу обмякнув, повисла на его руках.
   Передав лейтенанта в юбке двум молчаливым подручным, он похлопал по щеке пытавшегося выпрямиться кавалера.
   - Сейчас ты исчезнешь и забудешь и про нас, и про кра-сотку... Понял? - и брезгливо оттолкнул его.
   Держась за живот, тот попятился, не спуская с Гелия затравленного взгляда:
   - Я всё понял! Делай с ней, что хочешь!
   - Саша! - возмутилась пришедшая в себя молодая женщина.
   - Отстань! - восстанавливая сбитое дыхание, "mucho" несколько раз с шумом выдохнул и, часто оглядываясь, почти бегом исчез за углом улицы.
   - Что вы хотите?! - блондинка отчаянно вырывалась, пока ей не надели наручники. - Что вам нужно?!
   - Пока ничего. - ухмыльнулся Строчкин, услужливо открывая перед ней заднюю дверцу машины, в которую уже пролез Зефиров. - Просто ты должна кое-что рассказать. - он сел рядом с пленницей, зажав её между собой и другом. - Например, кому ты передавала сведения по амуниции, полученные от вашего финансиста?
   - О чём вы?! Я ничего не знаю!!
   - Значит, узнаешь. - успокоил её бригадир и кивнул Отход-някову, опустившемуся на водительское место. - На запасную базу!
  
  
   Едва полковник Дикобразов вошёл в свой рабочий кабинет после совещания в верхах, как зазвонил телефон на его столе.
   Без номерного наборного диска.
   По которому с ним общалось лишь высокое начальство.
   Причём, напрямую.
   А во времена застоя по таким же аппаратам вожди связы-вались с особо приближёнными лицами, выдавая им ЦУ, - цен-ные указания на текущий момент, после выполнения которых происходили очередные чистки в стране победившего социаса-дизма.
   Политические, уголовные - всякие...
   После которых Лейба Бронштейн получал в череп ледо-рубом, Бандера и Мельник переселялись в места юношеских грёз об Эдеме с женщинами и горилкой - разумеется, при слу-чайном взрыве или выстреле в упор...
   А еврейский актёр Соломон Михоэлс попадал под грузовик на гастролях при неправильном переходе ночной улицы без наличия присутствия на ней какого-либо транспорта.
   Перед тем, как снять трубку, Феликс Эдуардович бросил на себя взгляд в настольное зеркало, доставшееся ему в на-следство от бывшего владельца кабинета и бывшего непосред-ственного начальника - полковника Опарышева, отправленного в отставку после событий в Доме Отдыха "Синегорье"...
   Угловатое лицо с квадратной челюстью и голубые глаза над носом с лёгкой горбинкой и подвижными губами выглядели как обычно.
   А пара волосков, торчащих из отпущенных к Дню Управле-ния бороды и усов, не портили общего впечатления, что у него всё в относительном порядке на службе и в личной жизни:
   - Полковник Дикобразов слушает!
   - Я зачем тебе звоню, как думаешь? - начальник управления утробно рассмеялся.
   - Не могу знать. - огсобист общался с ним сегодня совсем недавно и не мог взять в толк, зачем понадобился снова.
   - А зря. - в голосе командира прозвучала закалённая сталь. - Закуси для себя вопрос... По единому мнению, пора бы нам за-махнуться на некоего Дона. Дабы прекратить его деятельность против Родины, мать его!
   - Ясно.
   - Ни хрена тебе не ясно! Нужен человек неизвестный в гар-низоне и умеющий вылезать из любой ямы с дерьмом. У тебя такой есть?
   - Когда вы говорите так сильно, у меня нарушается равно-весие мозга, товарищ генерал- полковник...
   - Давай поближе к телу! Есть у тебя человек или нет?
   - Имеется.
   - Да-а? Смотри ты! И кто?
   - Это наш, но не совсем пока наш человек, товарищ генерал-полковник. - сказал Дикобразов насквозь лживым голосом.
   Потому как уже числил его в составе своего отдела и спе-циально отказывался от всех кандидатур, кого ему предлагали на свободную вакансию.
   - Объяснись. - насторожился начальник.
   - Помните девушку, что помогала нам в операции со скара-беем и в "Синегорье"?
   - Ну?
   - Прошу вашей санкции на её прикомандирование к нам на период практики.
   - А, уверен, она справится?
   - Так точно. - голос полковника дрогнул, как будто ему и в самом деле было неловко посылать потенциальную агентессу на верную смерть.
   - Напомни, как её имя?
   Именно потому, что командование не помнит, как зовут своих героев, в России больше, чем в любой стране мира, так много неизвестных солдат.
   И, соответственно, - им памятников.
   Не говоря уже о жертвах среди бойцов невидимого фронта.
   - Ирина Модестовна Резвова, курсант погранучилища.
   - Тогда доложи, как намереваешься её использовать.
   - Мне бы хотелось, чтобы она, товарищ генерал-полковник, прибыв в гарнизон, произвела следующие действия, направ-ленные на выяснение личности пресловутого Дона...
  
  
   За приоткрытым окном, не затихая вот уже второй час, моно-тонно шелестел дождь.
   Курсант Ирина Резвова - гибкая, стройная, с до невозмож-ности яркими зеленовато-голубыми глазами, опушенными длин-ными черными ресницами и с каштановыми, проблескивав-шими золотистыми искорками густыми длинными волосами, доходившими примерно до середины спины, пощёлкала кноп-ками дистанционного пульта телевизора, отыскивая канал, способный её заинтересовать.
   Увидев на экране псевдозвезду "Comedy Краб'а" Гарика Дога Гарламова, изображавшего супермена по имени Человек-Синяк, она вспомнила, что знакомые настоятельно советовали посмотреть его шоу, где он выступал в неожиданных для всех ипостасях.
   Как автор.
   Ведущий режиссёр.
   И главное - актёр.
   Легко меняющий роли и примеряющий на себя самые неожи-данные образы в десяти самостоятельных телекомедиях за сорок пять минут.
   Шоу-мен смешит и смеётся сам.
   Однако дочери генерала Резвова хватило ровно пятнадцати минут просмотра.
   Иначе, как самолюбованием Дога, разворачивавшееся перед ней зрелище на уровне школьной самодеятельности старших классов, назвать было невозможно.
   И воспринять тоже.
   Актерско-режиссёрские таланты в Гарике отсутствовали на-прочь.
   Не говоря уже о певческих.
   Сержант и раньше, время от времени попадая на "Comedy Краб", не воспринимала его пошлятину, подаваемую под видом юмора новой волны.
   Чересчур своеобразного, когда никто не смеётся, кроме наня-тых за деньги статистов, разбавленных для солидности из-вестными личностями.
   Но, если там его ещё можно было как-то выдерживать, то здесь Гарламова было слишком много.
   Парень просто вызывал раздражение.
   Курсант побродила по телеэфиру пока не наткнулась на расположившихся на диване трёх танкообразных дам, которые упоённо дискутировали о том что лучше - иметь постоянного кавалера или нет.
   И при этом раз в пять-шесть минут эфирного времени какая-нибудь из них тонко намекала, театрально закатив глаза, что мужчины все сплошь сволочи!
   Девушка хотела было вообще выключить телевизор, но за-звонил телефон.
   - Да?
   - Здравствуйте. Могу я услышать курсанта Резвову Ирину Модестовну?
   - Здравствуйте, это я.
   - Очень приятно. С вами разговаривает начальник кадров погранвойск полковник Криворуков. У вас ведь на днях начи-нается практика?
   - Так точно. - она невольно кивнула , пытаясь сообразить, почему ей так не хочется разговаривать
   Что мешает?
   Обычно чувство дискомфорта у неё появлялось в преддве-рии больших неприятностей...
   - Вы не могли бы завтра с утра, скажем так, в десять подъ-ехать в управление? - голос звонившего излучал прямо-таки отеческое радушие.
   - Могу, а что случилось, товарищ полковник?
   - Отвечу вам членораздельно. Члены - раздельно. Каждый свой член - в раздельности. Поэтому врать не буду, не знаю. Мне известно лишь, что с вами желает лично побеседовать большое начальство. - в трубке послышались короткие гудки.
   Срочный вызов ничего хорошего не обещал.
   Если кадровик чересчур вежлив - дело пахнет архивонючим дерьмом.
   Вероятно, в самом ближайшем времени, а именно - завтра вместо спокойной практики предстоит согласиться на очередную авантюру по спасению Отечества.
   Ей даже захотелось закурить, так похолодело в животе.
   Но пограничница старалась не дымить дома, чтобы не давать матери повода для конфликта.
   Может, она лишь сгущает краски?!
   И ничего необычного не грозит?!
   Выйдя на балкон с сигаретой, девушка вдруг подумала - ску-ка не для неё.
   И потому - зачем уходить от Судьбы?!
   Ведь не мы выбираем её, а она выбирает нас...
   Выбросив вниз докуренный "L&M", крепкий, Ирина вернулась в свою комнату.
   На одном из музыкальных каналов шла какая-то пародия на концерт-встречу с известным в узких кругах певцом, о котором, судя по выражениям лиц и недоумённым вопросам, из присут-ствующих в съёмочном павильоне мало кто вообще слышал.
   Вероятно, продюсеры пытались заставить зрителей понять, что перед ними будущий конкурент Димы Билайна.
   Но рекламы не получилось.
   И потеющий в свете софитов мальчик в возрасте мужчины, имеющий жену и ребёнка, смотрелся как бессмысленный позёр, выпевающий мусульманские суры Корана, плача горлом и тру-сами в манере когда-то популярной Татьяны Кулановой.
   Но та хоть изъяснялась по-русски о несчастной любви, чтобы её понимали слушатели.
   Здесь же длинноволосый бородатый вьюнош вызывал оттор-жение своего творчества даже, собственно, не рифмованными рыданиями, а исполнением на чужестранном языке.
   Английском.
   С, как выражался персонаж пьесы "Парень из нашего горо-да", рязанским акцентом.
   Чудовищным для уха того, кто в этом понимает.
   Вероятно, поэтому мало кто преклонялся перед sex-страда-ниями исполнителя, не воспринимая его иначе, как малохоль-ного.
   Впрочем, говорить о том, что непонятно широким массам, можно любое, внушая им собственное, хорошо проплаченное, якобы авторитетное, мнение.
   Оттого-то на эстраде время от времени вспыхивают быстро сгорающие звёздочки типа Децла, Т'Имати, Шуры...
   Или Витаса с Глюкоzой...
   А кто сейчас вспомнит Лену Зосимову, Насыра Муратова?..
   И сколько ещё продержатся нимфетки-"Ранетки"?
  
  
   Он сколотил себе состояние на военных поставках.
   В молодости Сильвестр Каннибалов был всего лишь скром-ным управляющим небольшого заводика по пошиву воинского обмундирования, но мечтал о большем, только ожидая случая ухватить фортуну за хвост.
   И случай не замедлил представиться.
   Владелец завода в сильном подпитии позволил себе выска-зать об экономической политике Президенте некие предосу-дительные мысли и был отправлен по доносу Сильвио, которому безоговорочно доверял, поразмыслить о совершённом проступке за крепкими запорами и высокими стенами.
   Где скоро и умер, не вынеся тягот и лишений.
   Доносчик сумел отсудить у вдовы в качестве награды налаженное производство.
   Обладая природным умом, он значительно его расширил, в несколько раз увеличив прибыль за счёт заказов от независимых теперь стран, - республик бывшего СССР, - с чьими предста-вителями его любезно свёл за соответствующие комиссионные главный военный финансист гарнизона.
   Всё это осталось в прошлом, а сегодня, насвистывая мотив Петра Галича, Каннибалов вышел от своей любовницы, моложе его на двадцать лет, из особняка на перекрёстке проспекта Виноградного и улицы Абрикосовой.
   Подходя к припаркованной им машине, он на всякий случай огляделся - не хватало, чтобы кто-нибудь донёс о его увлечении законной супруге, обладавшей скотским характером.
   Улица была пуста.
   Это подняло ему настроение.
   Репутация его самого и жены того самого военного фи-нансиста оставалась чистой, как солитёр.
   Но по дороге всё же поднял воротник, чтобы скрыть лицо от случайных прохожих и надвинул шляпу на самые глаза.
   Едва Сильвестр уселся на водительское место, как ему в затылок упёрся глушитель.
   От неожиданности и испуга заводчик громко подпустил ветра.
   Человек с пистолетом брезгливо поморщился, прикрыв нос фальшивой бородой:
   - Кошелёк!
   Пискнув придушенным зайцем, Каннибалов торопливо вы-полнил покорную просьбу.
   - Кредитные, карты, водительские права, часы, перстни! - в глазах неизвестного вспыхнули жёлтые искорки волка, настиг-шего свою добычу.
   Жертва насилия безропотно повиновался.
   - Раздевайся!
   Бизнесмен попытался было возразить с отчаянием игрока, продувшего последнюю ставку, но грабитель ловко вытряхнул его из пиджака.
   Свирепый оскал в зеркале заднего вида салона превратился в чарующую улыбку:
   - Галстук! Рубашка!
   Бедолага снова испортил воздух, но на этот раз громче и длительнее по времени.
   - Брюки!
   Когда герой-любовник остался в одних трусах перед ним от-крылась дверца его машины:
   - Пшёл! - улыбка на лице злодея превратилась в застывшую гримасу.
   А ограбленный, сделав пару шагов спиной вперёд от авто-мобиля схватился за пробитое пулей горло и страшно захрипел, изгибаясь от нестерпимой боли.
   Сделав контрольный выстрел из пистолета, прошедшего в акте на списание оружия и боеприпасов, уничтоженных взрывом на одном из складов Столичного военного округа, киллер ударил по газам.
   Появившиеся прохожие сперва ничего не поняли.
   Но когда подбежали к окровавленному телу, застывшему на мостовой в несвежих трусах и вонючих носках, то с криками бросились врассыпную.
   Несколько обывателей, привлечённые непонятными гром-кими возгласами, застыли статуями в окнах, с любопытством вытянув шеи.
  
  
   Тарас имел широкие плечи, рост сто девяносто сантиметров и соответственно - недюжинную физическую силу, приобре-тённую изнуряющими силовыми упражнениями в спортзале.
   Он очень гордился тем, что служит в роте охраны гар-низонного интендантства и привлекается к выполнению разного рода особых поручений, о которых знает ограниченный круг ответственных лиц с двумя просветами на погонах.
   - Вы старший лейтенант Выпивайло?
   Офицер обернулся и увидел дружелюбно улыбающегося человека с тремя волосками на голове и шестью гнидами на них.
   - В чём дело, парниша? - интендант ухмыльнулся, пока-зывая отбеленные пастой "R.О.Х.Е." крупные зубы.
   - У меня для тебя кое-что есть. - Строчкин расстегнул молнию на большой кожаной сумке, висевшей у него через плечо.
   - Я что, тебя знаю? - Тарас присмотрелся. - Да, вроде где-то видел... - и осёкся на полуслове, словно увидел перед собой привидение.
   Гелий извлёк из сумки бейсбольную биту:
   - Тебе большой привет от "Legion de muerte". - он рас-смеялся.
   Едва слова и смех отложились в сознании старлея, как ударом под колени сзади его свалили на грязный асфальт в полудюжине шагов от родного подъезда.
   Он испугался и чуть не заплакал.
   - Куда вы руки лезете свои?
   Слишком быстро и неожиданно всё случилось, чтобы Выпивайло смог опомниться и оказать сопротивление.
   Бейсбольная бита врезалась ему сперва в одно, потом в другое колено, дробя чашечки.
   Охранник интендантства взвыл попавшим в капкан волком.
   Его снова ударили.
   На этот раз по локтевым сгибам.
   И он опять завыл от накатывающей волнами обжигающей ослепительными белыми вспышками, доводящей до дурноты, боли.
   - Не строй больше из себя крутого. Ты меня понял? - Строчкин глянул на него в упор, вцепившись ему в нос и за-ставив приподнять голову.
   В ранней юности он попал в дворовую компанию, где мог плохо кончить свою жизнь.
   Однако вовремя одумался и ушёл в спорт.
   Побывал в секциях бокса, самбо, стрельбы, фехтования, но как только начинал чувствовать, что это не его, сразу же оттуда уходил.
   Хотя Гелий не добился больших результатов, занятия дали ему отличное физическое развитие.
   Благодаря которому парень призвался в разведбат.
   А потом закончил школу прапорщиков и попал в поле зрения Дона, быстро наставившего выпускника на путь истинный и направивший бушующую в нём энергию на достижение собст-венных целей.
   Строчкин заимел хорошее дополнение к денежному содержа-нию и был предан ему, насколько это возможно в тот период, когда всё и вся покупается и продаётся за соответствующую цену.
   Обезумевший от страданий Тарас кивнул головой.
   - Ты меня понял или нет?
   - Вот и ладно.
   Перед тем, как потерять сознание, избитый увидел, как трое нападавших неторопливо пересекли двор и исчезли в по-лукруглой аркой, за которой должен был жить своей жизнью широкий проспект.
   Этакий местный Бродвей.
   А упоённо целовавшиеся на детской площадке достигшие ранней половой зрелости парень с девушкой, настолько ув-леклись исследованием языками ротовых полостей друг друга, что не заметили даже подъехавшей "скорой помощи".
   Не говоря уже о самом факте зверского избиения жившего по соседству фальшивого защитника Родины.
  
  
   На парковке у здания управления блестели под солнцем лич-ные авто сотрудников.
   Преимущественно иномарки.
   Причём, подержанные можно было пересчитать по пальцам.
   Ирина поднялась по гранитной лестнице, прошла в высокую дверь и сразу же окунулась в деловую атмосферу.
   Кто-то выкликивал кого-то дурным голосом, вверх и вниз по мраморным ступеням парадного прохода скакали офицеры и прапорщики в полевом обмундировании, истеричный дискант во всеуслышание докладывал, что состав до сих пор не прибыл и неизвестно, прибудет ли сегодня вообще.
   Она прошла в бюро пропусков, где нервно прохаживались несколько офицеров.
   - Вы?.. - встрепенулся при виде девушки лейтенант, сидев-ший в стеклянной будке около никелированного турникета.
   Прикрывал собой опасное для прорыва направление.
   Предъявив удостоверение личности, курсант объяснила при-чину своего визита.
   Из глаз дежурного на неё глянули стволы зрачков, выдви-нутые на прямую наводку.
   В пограничнице возникла лёгкая тревога.
   Хотя, пожалуй, кто на её месте остался бы вполне спокойным из-за столь срочного вызова к командованию.
   - Вас ждут! - выдавая пропуск, дежурный сказал это так, словно загнал снаряд в ствол орудия.
   Резвова миновала турникет.
  
  
   Валерий Шрек, маленький сухощавый прапорщик с редкими волосами и зубами, прошёлся по коридору, заглядывая в при-открытые двери.
   Вояки убежали испить чая, и он принялся знакомиться с бу-магами, оставленными ими без всякой опаски на столах.
   В любом месте, где бы ни был, прапор словно приклеивался к обоям, а в метро, на улицах растворялся в толпе.
   У него был редкий талант человека-невидимки.
   И если бы кто-то взялся вдруг описать его серое невырази-тельное лицо, то столкнулся с непреодолимыми трудностями.
   Незаметный, числящийся здесь курьером, заслужил непо-нятно чем доверие "белых воротничков", не подозревавших, что доверять ему документы, то же самое, что доверить золото каторжнику.
   Сегодня с утра Валерун пока ничего серьезного не нашёл.
   Разве что командировочное предписание для некоего кур-санта Ирины Резвовой, выписанное собственноручно началь-ником управления генерал-майором Кефировым.
   На всякий случай Шрек несколько раз просмотрел его, за-помнив от слова до цифры, и двинулся дальше по коридору.
   Он не имел ни малейшего понятия, что за ним следят по монитору видеонаблюдения.
   Камеры слежения были установлены только накануне и до работников управления ещё не дошла информация об их суще-ствовании, благодаря обычной российской безалаберности.
  
  
   Вениамин Ипполитович Кефиров, прозванный подчинёнными Беньямином Натаньяху, пожилой человек с усталым, несколько обрюзгшим лицом и большим носом, напоминавшим луковицу, сидел за массивным столом красного дерева с инкрустациями и что-то быстро писал.
   Ему давно и очень не нравились служба, которая приносила кусок хлеба с маслом.
   В детстве у него не было ни малейшей тяги к приключениям, и он куда больше бы получал удовлетворения, сидя вечером перед телевизором, чем выполняя свою работу в управлении.
   И тем не менее кадровик добросовестно тянул служебную лямку.
   У него не было иного выбора.
   Вениамин Ипполитович не мог уйти.
   Иначе ни на секунду нельзя было бы поручиться ни за его жизнь, ни за жизнь жены, детей и внуков.
   Потому что агенты бывших противников, а ныне, по завере-ниям Президента, настоящих друзей непременно его похитили и ликвидировали, предварительно выпытав информацию о дей-ствующем оперативном составе.
   И резервном тоже.
   - Товарищ генерал-майор, курсант Резвова прибыла по ва-шему вызову!
   Услышав скрип двери, он поднял маленькие серые глаза на девушку и указал подбородком на один из стульев около стены:
   - Присаживайтесь, я скоро...
   Через несколько минут Кефиров отложил в сторону лист.
   Ирина было вскочила, но Беньямин остановил её, успокаи-вающе подняв руку:
   - Сидите, сидите, в ногах правды нет... А разговор с вами предстоит долгий. Не возражаете?
   Она кивнула.
   - Вот и хорошо. - рассматривая генеральскую дочь, он по-ходил на хищника, пытающегося оценить вкусовые качества до-бычи. - Я много о вас наслышан.
   Сержант с обалдевшим видом хлопала глазами, выслушивая похвалы своей отличной учёбе и в свободное от неё время усердной службе Родине.
   На которую способен не всякий мужчина.
   Даже офицер.
   - Служу Отечеству! - это было единственное, что она могла сказать.
   - От себя лично могу объявить, что надеюсь ещё не раз услы-шать о ваших подвигах во славу России.
   - Постараюсь всячески оправдать оказанное мне доверие.
   Вениамин Ипполитович закурил английскую трубку:
   - Значит, по стопам папаши пошли? Продолжаете династию?
   - Так точно.
   - И это правильно. - хозяин кабинета пыхнул ароматным си-зым дымом. - Как вы посмотрите, если я предложу вам пройти практику в соответствии с вашими наклонностями?
   - Простите, товарищ генерал-майор, но я не совсем понимаю, о чём идёт речь... - Ирина изобразила наивную дурочку, ожидая, когда Натаньяху перейдёт к конкретике.
   Потому как поняла - просто так ей уйти от него не удастся.
   И оказалась права.
   - Я вчера первый раз в жизни подумал, осмотрелся, взглянул на жизнь трезвыми глазами и ужаснулся, как и вы... Проследуйте в мою комнату отдыха. Там вас ждут и объяснят детали. - Кефи-ров приятно улыбнулся.
   Ловя взгляд девушки, он невольно тем самым выдал, что в его характере большое место занимают не только вопросы бе-зопасности границ Родины.
   Но и женщины.
   Молодые, красивые.
   Которые привлекают к себе огромную долю его внимания.
   - Нет, нет, не беспокойтесь! Даю слово офицера, с вами не случится ничего такого, что могло бы оскорбить ваше женское достоинство...
  
  
   Шрек зашёл в курилку, где адъютант Кефирова дымил с товарищем:
   - Раньше жену я называл пилой, а теперь кличу ласково и нежно - вувузела. - подтянутый капитан желчно усмехнулся.
   - Опять поссорились? - сочувственно глянул на него друг.
   - Ну да, это была дурацкая идея...
   - Какая?
   - Назвать её в постели Михалычем. - пролепетал, словно младенец, слова оправдания офицер генерал-майора. - Такая же дикость, как вызвать подобно шефу какую-то курсантку для приватной беседы!
   - Кто такая?
   - А Бог её ведает! Какая-то Резвова Ирина Модестовна, прибывшая на практику.
   Валерий мгновенно насторожился, как мангуст, учуявший запах кобры.
   - И как она, ничего? - приятель адъютанта в одинаковом с ним звании изобразил в воздухе обеими руками фигуру, напо-минающую контрабас. - Или на ней мои семейные трусы выглядят, как стринги?
   - Да я особо не разглядывал! Вроде бы и ничего...
   - А поточнее?
   - Век бы её не видеть! - человек Вениамина Ипполитовича был возмущён, как активист фонда защиты детей, попавший в бордель, где работали несовершеннолетние шлюшки. - Из-за неё тормознул меня вчера после службы на полчаса, чтобы выписать ей командировку! А она появилась только сегодня! И сейчас торчит у него!
   - Да ну?
   - Вот тебе и ну! "Я знаю, что раньше из вас половина людей работала, а половина бездельничала! Так вот, теперь у нас будет всё наоборот"! - очень похоже передразнил Кефирова адъютант.
   Офицеры докурили и направились к служебным местам.
   Остававшегося незамеченным ими прапорщика бросило в жар.
   Его сердце гремело набатом, дыхание участилось.
   Похоже, сам того не желая, он надыбал ценную инфор-мацию.
   Услуги Шрека несколько лет оплачивались авансом, так что теперь ему представлялся хороший случай отработать деньги на непонятке.
   Но спешить не следовало.
   Стоило присмотреться к обстановке и прислушаться к сплет-ням.
   Хотя в работе на сарафанном радио обвиняют женщин, муж-чины не меньше их способны работать на нём ведущими.
   Потому что с таким же удовольствием перетряхивают чужое грязное бельё!
   И ещё неизвестно, кому бы достался приз слушательских симпатий.
   А болтун, как известно, - находка для шпиона!
   Или стукача!
  
  
   Войдя в соседнее с кабинетом Кефирова помещение, чем-то напоминавшее будуар аристократки эпохи Александра Благо-словенного, Резвова не поверила своим глазам.
   На мягком кожаном диване рядом со стеклянным столиком, уставленном кофейником с различными сладкими закусками сидел старый друг и соратник по прошлым боевым делам.
   Вадим Морзянкин.
   За прошедший с последней встречи год отпустивший впри-дачу к усам и щёгольские бакенбарды, сделавшие его похожим на лихого кавалерийского дореволюционного обер-офицера.
   - Вадик?!
   - Иришка!!
   Они кинулись друг другу в объятия, как два родственника, потерявшиеся на жизненных дорогах и наконец нашедшиеся после долгих лет разлуки.
   - Как ты? Что?
   Добрые четверть часа курсант и старший лейтенант, пере-бивая один другого, взахлёб рассказывали о себе и об общих знакомых, пока не удовлетворили любопытство.
   Морзянкин женился на Мухоморской и ждал рождения ребёнка - сына, но был согласен и на дочь.
   Участие в игре с Фантомасовым и освобождение заложников в "Синегорье" резко подняли авторитет Вадима.
   Его имя стали часто упоминать, приглашать на закрытые совещания, о которых раньше он только догадывался.
   А в последнее время ходили упорные слухи, что ему соби-раются досрочно присвоить очередное звание капитана.
   Если выполнит важное задание.
   И в этом ему должна была помочь курсант...
   - Ты, что же, перешёл в адъютанты?
   - Отнюдь.
   - Тогда, почему я вижу тебя здесь?
   - Разве ты забыла, что иногда и стены имеют уши?
   - Спасибо за напоминание. - генеральская дочь взяла пи-рожное. - Как я догадываюсь, практику мне предстоит проходить под твоим руководством?
   - Правильно догадываешься.
   - Я слушаю.
   Он подал ей конверт:
   - Ознакомься.
   Ирина достала бумагу и принялась читать.
  
  
   Мотоцикл с коляской свернул с просёлочной дороги в лес, выехал на круглую поляну.
   Сидевший за рулём Отходняков стянул с головы шлем, за-глушил мотор.
   Соскочивший с заднего сидения Зефиров вытянул из коляски узкий тюк, перехваченный верёвкой.
   Был тёплый пасмурный день.
   Лёгкий, едва уловимый ветерок, приятно освежал лица.
   - Кладём. - сказал, закуривая, Олоферн.
   - Лучше бы подальше отъехать.
   - Чем тебе тут не нравится? Оглянись вокруг - красота-то ка-кая! Лес здоровый, ядрёный! Деревья, как на подбор! - коллега Гелия Строчкина сплюнул себе под ноги. - Ты разве не захотел бы здесь лечь?
   Май поперхнулся пивом и высказал довольно грубое пред-ложение по поводу того, что приятель мог бы сделать с выска-занной им идеей о месте его смерти.
   Тот расхохотался:
   - Ты, что ж, надумал вечно небо коптить?! Так это лишь в Би-блии бывает! - и, выхватив у Зефирова "Селянское", прило-жился к горлышку. - Все там будем - кто раньше, кто позже. А нам с тобой рай-то уж никак не светит!
   Напарник Отходнякова несколько взбледнул с лица.
   До знакомства с Доном прапорщик постоянно искал самого себя, своё место в жизни.
   Но поиски ни к чему не приводили.
   Пока Май не прилепился к шефу, сделавшему ему предложе-ние, от которого он не смог отказаться.
   Не из-за денег, нет.
   Духовный искатель просто захотел проверить себя.
   Сможет ли переступить через определённую черту?
   Герой он или трус?
   Зефиров читал лишь газету "Телевидение и радио", в школе у него была нестабильная тройка по литературе и потому не имел понятия, что мучается тем же самым вопросом, как и герой "Преступления и наказания" Родион Раскольников.
   И, как и тот, тоже противопоставил собственные запросы ос-тальному миру законопослушных людей.
   Зато нашёл себя.
   И был доволен жизнью, получая от нёе что хотел в обмен на "чёрные" наличные, полученные от босса за выполненную для него работу...
   Снимая ткань со сброшенного на корни дуба подплывшего кровью тюка, он подробно описал соратнику что о нём думает, а также что Олоферн заслуживает.
   И если бы не занятость Зефирова и не недостаток времени!..
   - Умный. - удовлетворённо улыбнулся Олоферн.
   И съездил дружка по уху.
   - Ты-и!! - взвился ударенный.
   - Что ты ползаешь, как беременная мандовошка по мокрому члену? Работай! А будешь дёргаться, ляжешь рядом с сучкой! - на руку атлета белкой вскочил кастет. - Попробуй потом с того света позвездеть!
   Херувим мгновенно раздумал его атаковать.
   Промолчал, оскорблено пыхтя, и вытряхнул из ткани тело блондинки-лейтенанта:
   - Помоги! Тяжёлая, тварь!
   - Волоки, волоки! Да аккуратнее, следов не оставляй!
   Труп застыл на мху.
   - Сюда?
   - Ну, если дальше оттащить сил не хватает... - человек Строчкина сунул подельнику под нос бумагу. - Придай ей позу, как на рисунке.
   - А так не сойдёт?
   - Я кому сказал?!
   Не желая снова подвергаться физическому насилию, Май принялся раскладывать мёртвую согласно схеме, обозначенной на листе руководства к действию.
   Закончил и отступил, любуясь делом своих рук:
   - Точь-в-точь!
   Отходняков сравнил с заданным положением, с удоволь-ствием прищёлкнул языком:
   - Нормально! Только правую ногу побольше подогни!
   Исполнитель исправил ошибку.
   - А теперь поехали отсюда на хрен!
   Пока труповозы укладывали в коляску упаковочную ткань и фиксирующую верёвку, начавшийся было дождь то прекращал-ся, то снова усиливался.
   Взревев мотором, мотоцикл исчез между деревьями.
   Едва он скрылся, как небесная влага всё же полилась на землю, словно выплеснулась от толчка из многовёдерной бочки.
  
  
   В Военную Прокуратуру ...ского военного округа
   от лейтенанта Жемчужной Л.Ю.
  

РАПОРТ

   Довожу до Вашего сведения, что командир пограничного отряда полковник Хоботов В. Н., вступив в согласие с началь-ником финансовой части полковником Гетлером А.А. выдали премии по итогам квартала самим себе и особо приближённым к ним начальникам застав и их заместителям в количестве двенадцати человек в сумме до нескольких сот тысяч рублей каждому.
   По полученным мною сведениям большая часть незаконно выплаченных денег вскоре оказалась в карманах командира и финансиста, которая, по их словам, должна была пойти на военные нужды.
   Особенно обращаю Ваше внимание, что у большей части премированных имелись взыскания, либо их должны были со дня на день уволить со службы.
   По моему мнению действия указанных должностных лиц являются мошенничеством в особо крупном размере и зло-употреблением служебными полномочиями.
  

Дата. Подпись.

   - А при чём здесь мы?
   - Моя голова от тебя встала дыбом! Неужели не понятно? Чтобы помочь прокурорским коллегам...
   Курсант не любила военных юристов.
   Судя по отзывам знающих людей, они часто действовали грубыми, а иногда и просто топорными методами.
   Как и их коллеги в милиции, оперативники часто работали на провокации, безо всякой меры раздувая собственные заслуги по борьбе с "дедовщиной", хищениями и служебными нарушения-ми.
   Хотя, конечно, и у особистов тоже имелось кое-что такое, о чём лучше не говорить даже самым близким.
   Но, по крайней мере, они не инспирировали фальшивые дела и не писали липовые отчёты.
   Морзянкин пред-ложил девушке сигареты:
   - Имена этих двоих известны определённому кругу не менее трёх лет... Ходят слухи об их причастности не только к нар-котикам и проституции, но и к торговле оружием. Не списанном, нет. Торгуют автоматами, установками для запуска ракет и многим другим, чего Вооружённые Силы России вовсе не намерены терять. - он тщательно протёр очки. - Но против них нет никаких улик. К великому огорчению они всегда имеют алиби, и их не в чем обвинить. Даже в нарушении правил до-рожного движения, разумеется, значительного. Они скользкие, как миноги в масле... Как считаешь, почему?
   - Я далека от мысли... Но подозреваю, пара-тройка следо-вателей из военной про-куратуры находится у них на содер-жании?
   - Почему нет? - старший лейтенант налил себе коньяку, вы-пил, закусив сигаретой. - Во-первых, у них полно денег, а во-вторых всегда и во всём на один шаг опережают следствие. Но одно дело быть уверенным в чьей-то виновности, а совсем другое - доказать это. Хотя и не сомневаюсь, что в прокуратуре есть какой-то внутренний канал информации...
   - И настал мой черёд это проверить?
   - Ты удивительно догадлива. - Вадим посмотрел на неё ла-сково и печально - так старики смотрят на свои детские фо-тографии. - Впрочем, можешь отказаться. Тебя никто не упрек-нёт.
   Резвова хотела высказать своё мнение по поводу его заве-рения, но вовремя вспомнила, что оно никого бы не заинте-ресовало.
   И потому тепло улыбнулась:
   - Я могу подумать, пока ты наливаешь мне "конину"?
   - Естественно.
   Она выпила, пососала дольку шоколадки, завёрнутую в кру-жок лимона:
   - Я готова к труду и обороне!
   - Кто бы сомневался! - Морзянкин стал весь красный, будто ему предстояло сообщить величайшую новость в истории циви-лизации. - Ты займись генеральскими конфетами, а я обрисую тебе обстановку.
   Курсант вся обратилась в слух.
   - У Хоботова и Гетлера имеется неизвестный нам покрови-тель. И самое смешное, он действует настолько осторожно, что никто не в состоянии описать его приметы - не представляют, как выглядит.
   - Похоже, ты начитался Георга Борна.
   - Кого?
   - Был такой писатель авантюрного жанра. У него есть роман "Тайны Мадридского двора". Но мы-то с тобой живём не в де-вятнадцатом, а в двадцать первом веке.
   - И тем не менее! Как бы там ни было, никому из агентов прокуратуры не удалось проникнуть в ряды ворюг. Они слишком подозрительны.
   - И ты мне предлагаешь вывести их на чистую воду? В одиночку? - курсант затрепетала, как девочка, перед которой предстало нечто такое, о чём раньше запрещалось даже думать. - Не переоцениваешь мои возможности?
   Старший лейтенант, испугавшись за пограничницу, едва не прослезился от переживаний, но мужественно взял себя в руки и лихо опрокинул внутрь бокал.
   На этот раз водки.
   Либо за её здоровье, либо за упокой.
   - Чуть позже я скажу тебе имена твоих связных и пароли к ним.
   Про себя она от души послала его туда, куда на Руси принято посылать кого бы то ни было:
   - Уже легче! Хоть не останусь без поддержки!
  
  
   Владелец суши-бара "Перл-Харбор" Александр Изумруднов неторопливо вошёл в лес.
   Деревья, омытые недавним дождём, тянули навстречу солн-цу влажные ветви, шелестя листвой под тёплым ветерком, как бы переговариваясь между собой.
   Он вдохнул воздух полной грудью, блаженно улыбаясь и выходя на ясную прозрачную поляну, бывшую любимым местом его отдыха от добывания средств на существование.
   Это был крепкий, плотно сбитый мужик лет сорока пяти с крупными чертами лица.
   Он почесал лоб с глубокими залысинами, выбирая, куда бы присесть.
   Его правую бровь рассекал шрам.
   Память о молодых годах, когда учился в Лесотехнической академии и вовсю ухаживал за первой женой, сражаясь в строй-отряде на кулаках и дрекольём с другими претендентами на её руку и сердце.
   Посидев некоторое время, предприниматель сделал поря-дочный глоток смородиновой водки из плоской бутылки, утёр губы ладонью и неспешно двинулся через поляну.
   Конечно, будь бы жив отец, тот не потерпел подобного пове-дения отпрыска.
   Потому как за восемьдесят шесть отпущенных ему жизнью годков хмельное не жаловал, а табак вообще не признавал, точно истово следовал заветам Старой веры.
   Хотя был самым настоящим атеистом-коммунистом.
   А вот сын, наоборот, не брезговал ни тем, ни другим.
   Из-за его любви к спиртомицину первая жена и сошла в мо-гилу раньше отпущенного ей срока.
   Но тут уж ничего не поделаешь!
   У каждого своя Судьба!
   И не мы её выбираем!
   К тому же за стаканом многие дела решаются гораздо бы-стрее, нежли насухую!
   Ступая по травяному ковру, ресторатор неожиданно увидел краешком глаза НЕЧТО, чего здесь не должно было быть ни в коем случае.
   На узловатых корнях лежала ничком блондинка в военной форме с погонами лейтенанта.
   Руки вытянуты над головой, левая нога согнута в колене.
   Отхлебнув ещё для храбрости смородиновки, Изумруднов присел над молодой женщиной, не решаясь до неё дотронуться.
   Но всё же пересилил себя и чуть не обмочился, когда его пальцы наткнулись на кровавую корку на женском затылке.
   Не помня себя, Александр вскочил, побежал под деревья, растворяясь в зелёном полумраке, стремясь поскорее выбраться на дорогу.
  
  
   Ирина тонко присвистнула, откладывая в сторону очередную просмотренную бумагу.
   Дело, в котором ей предстояло принять участие, оказывалось более серьёзным, чем все те, в которых до этого учавствовала.
   Она явственно ощутила в комнате отдыха Кефирова запах палёного мяса.
   И пришла к неутешительному для себя выводу, в скором времени ей предстоит превратиться в жареную гусыню или индюшку.
   Удружил Морзянкин, нечего сказать!
   Курсант уже давно не была той романтической дебилкой, что готова на подвиги ради удовлетворения собственного тщесла-вия!
   И блага Отечества!
   После этого её боевой насторой как-то сразу упал.
   Для его поднятия потребовался полный бокал коньяка.
   Без закуски, понятно!
  
  
   С обратной здании управления стояли строительные леса.
   Военные строители делали косметический ремонт.
   Понятно, что они отрабатывали жопо-часы, совершенно не заботясь о норме выработки, поэтому работы двигались ни шат-ко, ни валко.
   Если с фасада их ещё подгоняли, обещая отпуска за ско-рость и качество, то с изнанки времяпрепровождение воинов ма-ло кого заботило.
   Копошатся - и ладно.
   Поэтому служивые устраивали длительные перекуры, часто покидая рабочие места.
   Как и сейчас.
   Этим и воспользовался Шрек.
   На глаз определил окна кабинета Кефирова и поднялся к ним с деловым видом, изображая проверяющего.
   А на самом деле хотел подслушать, о чём генерал-майор говорит со странной практиканткой.
   Кто сказал, что мужики менее любопытны, чем бабы?
   Особенно, когда за интерес можно получить достойную оп-лату?!
   Ведь сколько ни воспитывай человека на благородных при-мерах, он всё равно хочет жить хорошо!
   Валера заглянул краем глаза к Беньямину Натаньяху.
   Тот сидел за столом и слушал приёмник:
   - Учёные из Гарвардского университета выяснили, что мыши размножаются гораздо быстрее, если им не мешают учёные из Гарвардского университета.
   Сведения, возможно, и важные, но не стоят и копейки...
   А где, мать её, практикантка?!
   Прапорщик не смог бы ответить на вопрос, что заставило его сделать несколько шагов дальше вдоль стены.
   Однако он поступил правильно.
   Ибо, глянув в следующее окно, увидел симпатичную девицу в курсантских погонах на рубашке в обществе старшего лейте-нанта.
   Выдвинутое к щели ухо Шрека превратилось в радиопе-ленгатор.
  
  
   Подражая героям трагедий, Вадим прижал ладонь ко лбу и вскинул голову вверх, изображая страдание:
   - Чтобы ты знала, за последние сорок восемь часов про-изошло следующее. Исчезла лейтенант Жемчужная, написавшая тот рапорт, что ты читала. Убили некоего Каннибалова, постав-щика обмундирования, и искалечили охранника интендантства Выпивайло.
   - Звенья одной цепи?
   - Подозревать можно что угодно.
   - Хочешь сказать, никаких следов?
   - Ни нам, ни прокурорским даже не вызвать на беседу тех полковников, что указаны в рапорте, который ты читала.
   - Почему?
   - Потому что его нет! Соответственно - нет и оснований для разработки... Ксерокопия у нас имеется, а оригинала нет. Исчез, и никто не знает куда.
   - И вы не ищите?!
   - Ира, мы не боги. - сказал особист тоном капризного ребён-ка.
   - Иначе бы меня не привлекали. - она смотрела сквозь него, словно птичка, заключённая в клетку.
   - Не переоценивай собственное значение!
   - Тогда иди вместо меня!
   - Извини... - часто-часто заморгал глазами старший лейте-нант. - Ты же понимаешь, сколько не сделано! А сколько ещё предстоит не сделать!
   - Когда отправляться?
   - Завтра с утра. - его нервы отплясывали какой-то безумный танец. - Бумаги заберёшь в канцелярии...
  
  
   Выйдя из управления, Шрек присел на скамью в маленьком сквере.
   Следившая за ним смуглолицая, с широкими скулами, яркими тёмно-карими глазами прапорщик Лидия Кондом, обратившая внимание на его странное поведение при рутинном просмотре данных с камер слежения, остановилась неподалёку за ка-штаном, не сводя с него глаз.
   Валерий достал из внутреннего кармана форменной тужурки записную книжку, торопливо набрал на сотовом сообщение, и неторопливо вернулся на место службы.
   Лидия, уже успевшая сфотографировать его прогулку по строительным лесам, на всякий случай снова запечатлела прапорщика для истории.
   И, вереща самкой орангутанга, ужаленной осой, чем изрядно напугала сухопарую маму с ребёнком в коляске, проходившую по аллее, бросилась докладывать о случившемся руководству.
  
  
   Референт Координатора, простого российского чиновника из городской администрации, имевшего счета в нескольких банках за рубежом, глазел из окна на улицу, поскрёбывая ногтями низ живота.
   По ней ехал коллекционный автокабриолет выпуска двад-цатых годов двадцатого столетия.
   Пронзительно скрипя всеми суставами, он попытался пере-ехать через сточную канаву на самой середине проезжей части.
   Однако, застряв в ней, конвульсивно задёргался, подобно паралитику при последнем издыхании.
   И даже отборная ругань дорожных рабочих не способ-ствовала его выходу из затянувшегося ступора.
   Наблюдатель почувствовал вибрацию радиотелефона.
   Проверил входящий вызов и решился побеспокоить Боль-шого Босса, который сидел в своём домашнем кабинете перед компьютером в позе Финна Мальмгремма, замёрзшего во льдах Антарктики.
   - Что у тебя?
   Орест Индустриевич Чебуреков имел волнистые густые воло-сы с проседью, объём которой значительно увеличился за истёкший год, аристократические черты лица, несколько побитые жизнью, будто молью, за то же самое время и совсем не из-менившиеся барственные замашки.
   - SMS.
   - От кого?
   - От Шрека.
   - Давай. - в затуманенных глазах появилось подобие жизни.
   Референт протянул телефон.
   Шеф внимательно прочитал и уставился на подчинённого взглядом жука-навозника:
   - Больше ничего?
   - Нет.
   - Давно пришло?
   - Минуты четыре тому как. Пока до вас дошёл...
   Начальник издал странный скрежет, вероятно, обозначавший смех:
   - Ладно, иди, спасибо.
  
  
   Лидия Кондом кусала губы, не зная, кому доложить о своих сомнениях относительно странного поведения Шрека.
   Своего непосредственного командира она отвергла сразу.
   Тот слишком стремился сделать карьеру и потому приписал бы всё, что ей удалось обнаружить, исключительно себе.
   А девушка хотела поощрения.
   Она поступила в институт.
   На третьем курсе по большой любви вышла замуж, через пять месяцев родила и взяла академический отпуск.
   А ещё через два года разошлась с мужем, который почти сразу, не обременяя себя алиментами, сбежал с новой супругой в землю обетованную.
   В ВУЗе Кондом не восстановилась.
   Ей нужно было зарабатывать на жизнь себе и ребёнку.
   И для этого она была готова на многое...
   Но Кефиров её не примет - генерал-майоры общаются с прапорщиками в исключительных случаях.
   Кто же обратит на Лидию внимание?!
   - Твой муж показался мне странным ещё в загсе, - сказала подружке проходившая мимо Кондом сотрудница управления, - когда тебе на палец оба кольца надел...
   Она увидела, как из кабинета начальника управления вышли двое - курсант в юбке и офицер, который имел самое непо-средственное отношение к Особому Отделу округа.
   - Честь надо смолоду беречь. Вот я, например, никому не даю на первом свидании руки распускать! - перезрелый персик в чине майора двигалась чересчур медленно, и прапорщику при-шлось её обогнать, услышав напряжённой спиной резюме. - Господи, какая же я дура!
   Дарья Шевчук в зелёных погонах почти догнала Морзянкина, когда чуть ли не столкнулась с сексапильной блондинкой-сер-жантом, на ходу говорившей по мобильному:
   - Ой, Лен, я тебе потом перезвоню! Я не могу думать и го-ворить одновременно!
   Вадим сделал спускающейся вниз по центральной лестнице к выходу Ирине прощальный жест и, развернувшись, ткнулся но-сом в грудь Кондом.
   Та вскинула выпрямленную ладонь к виску:
   - Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
   В связи с глобальным потеплением её улыбка просто испе-пеляла.
   И особист с ужасом подумал о том, к каким непредсказуемым последствиям может привести изменение климата Земли в сто-рону увеличения среднедневной температуры на отдельно взя-том военном объекте.
   Благодаря живым прямоходящим организмам.
   В сфере непосредственного влияния и интереса Федераль-ной Службы Безопасности...
  
  
   Тело лежало на поляне, огороженной красно-белой лентой.
   Оцепление, состоявшее из десятка солдат ВВ с каменными лицами, сдерживало откуда-то появившихся и волновавшихся рожью под порывами ветра зевак.
   Набежавшие неизвестно откуда, они пытались было узнать что, где, когда, но не добились результатов, натолкнувшись на непроницаемых постовых.
   Которые тоже очень бы желали знать то же самое.
   Выскочив из подъехавшей машины Джебраил Поц-оглы, со смуглой кожей, с плохо выбритыми скулами, мясистым, по-крытым крупными порами носом, чья верхняя губа нависала над мрачным ртом и двойным подбородком над толстой шеей, оскальзываясь на траве, направился к трупу, около которого деловито суетились представители его ведомства.
   Кто-то из оцепления дёрнулся было к нему, но майор спо-койно отодвинул его в сторону, всем своим видом пресекая всякую попытку воспрепятствовать.
   И тот отстал, сообразив, мешать не стоит.
   Представитель военной прокуратуры округа усмехнулся про себя, подавляя желание начистить ему морду лица за прене-брежение служебными инструкциями.
   Но вовремя вспомнил, что сам не соизволил предъявить кому бы то ни было из присутствующих служебное удостоверение.
   Бородач в камуфляже, склонившись над телом, фотогра-фировал его.
   Дама в белом халате, присев на корточки, ощупывала голову трупа.
   Молодой сотрудник примостил на колене протокол осмотра места происшествия:
   - Военнослужащая в звании лейтенанта, лежащая на боку... - повторял он вслух громким шёпотом то, что записывал. - На затылке имеется глубокая рваная рана длиной около трёх сан-тиметров, вызванная, предположительно, ударом тупого пред-мета...
   Фотограф отошёл от покойницы:
   - Я кончил. - он заметил Джабраила. - Что ты тут ходишь ногами с умной рожей? Идите сюда, я тебе верну человеческий облик! - и когда майор подошёл, протянул ему руку. - Салют! Стало быть, тебе подарочек принимать?
   Поц-оглы не ответил, шагнул поближе, наклоняясь над лежа-щей.
   Восковое лицо с хорошеньким носиком.
   Красивая, отлично сложенная фигурка.
   При жизни, вероятно, мужики липли к ней, как репеи к собаке.
   - Можете сказать примерное время смерти? - посмотрел на медэксперта майор, поглаживая подушечкой большого пальца совсем недавно отпущенные усы, которыми чрезвычайно гордил-ся.
   - Где-то сутки назад. Обмундирование на ней влажное, но это говорит лишь о том, что во время дождя она уже лежала здесь... Обратите внимание на корку вокруг раны... Налицо незна-чительное изменение цвета, не такое, как если бы. - небольшие янтарные глаза, глубоко сидящие под крутым лбом, уставились на следователя.
   - Понял, спасибо.
   Прерванная в самом начале рассуждений, Нина Стебкова обиженно умолкла, поправив под пилоткой светлые волнистые волосы, зачёсанные назад.
   Но, если бы майор, зная по опыту, её не остановил, она мог-ла говорить до бесконечности, абсолютно не интересуясь, слу-шают её или нет.
   Фотограф пыхнул дымом папиросы:
   - Джебраил, я бы знахарке нашей не доверял! Глянь, как её потряхивает! Недавно сбежала от призраков загубленных ею душенек. - он заговорщицки подмигнул. - За последнее время их число слишком уж растёт!
   - Слушай, ты!! - красивое лицо медэксперта покрылось от обиды пятнами, очень напоминающими трупные.
   - Слушаю, Нинель! А опохмелиться всё равно не дам!
   - А у тебя есть? - физиономия медички приняла архитраги-ческое выражение.
   - И было бы, не дал!
   - Вы закончили? - спросил Поц-оглы. - Есть какие-нибудь мысли по поводу смерти?
   - Препохабнейший вы человек, господин майор! - с глубоким чувством заявил фотограф. - Не ощущаете важности момента и не даёте проводить воспитание подчинённых!
   - Да пошёл ты! - улыбнулся Джебраил. - Так есть идеи или нет?
   Его тронул за плечо прапорщик внутренних войск, кивая на тело:
   - Можно забирать?
   - Уносите.
   Труп засунули в чёрный пластиковый мешок, застегнули на нём молнию и потащили на носилках к фургону с красным крес-том.
   Закончив писать протокол осмотра, молодой лейтенант при-близился к старшему опергруппы.
   - Что тебе, Воскресеньев?
   - На траве виден ясный след от мотоцикла, товарищ майор.
   - Полагаешь, её сюда привезли уже холодную?
   - Вполне может быть. - Антон походил на овцу, идущую не-верными шагами прямо к тому месту, где затаился волк. - Если несчастный случай и имел место, то до дождя, который смыл кровь с корней или со ствола...
   Поц-оглы выслушал его с точно таким же вниманием, как обычно слушают ребёнка, с умным видом выдающего взрослому очевидные истины:
   - Ну, допустим... Но подтёки-то должны остаться...
   - Не обнаружил. Ливень был сильным и продолжительным. - интеллигентного вида молодой человек ниже среднего роста был худощав и стеснялся своих новеньких, ещё как следует необмятых погон.
   - Место тщательно осмотрели?
   - По мере сил... Да и не верю я в несчастный случай! Это с какой же силой надо упасть навзничь, чтобы разбиться на-смерть?! - лейтенант стойко боролся за своё мнение. - И где здесь подходящее для этого место?
   Майор состроил странную гримасу:
   - Кто такая, установили?
   - Так точно. Лейтенант Жемчужная Лилия Юлиановна... И кому такая красотка могла помешать? В голове, знаете ли, не укладывается.
   Джебраил скептически глянул на Воскресеньева, словно сом-неваясь, способно ли в его голове что-либо уложиться вообще:
   - Где тот, кто её нашёл?
   - В нашем автобусе. Я отвёл его туда. С виду здоровый му-жик, а верещал, как девка перед первой брачной ночью!
   - Не каждый же день сталкиваешься с мертвецами... А какого чёрта его сюда потянуло?
   - Побыть на природе.
   - Побыл.
   По выражению лица руководителя оперативно-следственной группы военной прокуратуры можно было предположить, что ему очень хотелось, чтобы Изумруднов был удавлен сразу после рождения.
   Но мать ресторатора этого почему-то не сделала, тем самым изрядно подпортив жизнь юристам МинОбороны.
   - Я возвращаюсь в город. А ты сними показания со свидетеля и походи по окресностям, порасспрашивай. Может, кто что ви-дел?
   Лейтенант посмотрел на него широко раскрытыми чёрными глазами:
   - Вообще-то до ближайших дач отсюда...
   - И тем не менее! Учти, липа должна быть липовой, а не дубовой...
   Антон с трудом усвоил чересчур непонятное для него указа-ние:
   - Слушаюсь!
   Поц-оглы вернулся к дороге, где оставалась его машина.
  
  
   Ирина сидела за пластиковым столиком красного цвета в кафе "Ренессанс", пытаясь понять, что конкретно возрождает пункт общественного питания постперестроечного периода.
   Капитализм?
   Культуру обслуживания, как при царизме, когда любой посе-титель чувствовал себя дорогим гостем независимо от того, на какую сумму сделал заказ?
   Может быть и так.
   По крайней мере официантка двигалась быстро и не хамила, а цены были вполне приемлимыми.
   - Женщины никогда не сравнятся с мужчинами. - заметила миниатюрная дама в парике, кивая своей подруге на сидевшего неподалёку толстячка. - До тех пор, пока не смогут пройти по улице с лысой головой и огромным пивным животом.
   - И всё ещё будут думать, будто они красивы. - поддержала та её.
   Услышавший мнение о себе посетитель обернулся к ним, держа в руке кружку "Золотой бочки":
   - Умные люди не обижаются, а сразу начинают планировать месть.
   Резвова оценила его юмор, приведший подружек в некоторое замешательство и поспособствовавший им поспешить на улицу и задумалась о предстоящем задании.
   Понятно, что придётся поплавать в фекалиях, выводя на чис-тую воду этого Дона, о котором говорил Морзянкин.
   И лица которого никто ни разу не видел.
   В определённых кругах ФСБ даже сложилось мнение, будто он - порождение дурной фантазии.
   А если глубоко законспирированный товарищ?
   Из той породы людей, что не приемлют никакую власть и считают делом чести ей досадить?
   Придётся разбираться на месте.
   Но как долго?
   Успеет ли она выполнить поручение за практику?
   Вот в чём загвоздка?!
   Страшно и удивительно заглянуть в будущее, прячущееся в тёмной дали.
   И как иногда это хочется сделать...
   - Почему люди пьют водку?
   Заданный с надрывом в голосе вопрос заставил Координа-тора бросить взгляд на телевизор.
   Главный герой идиот-шоу "Деградируем вместе" Гена Букин с ярко выраженным слабоумием на лице, - как у деревенского дурачка, - наигранно схватился за голову.
   - Потому что она - жидкая! Если бы была твёрдой, её бы грызли! - его сосед Толя Полено жестом записного гея погладил его по колену.
   Чебурекова передёрнуло.
   Ему уже давно надоели дебилоидные персонажи, которые ни в одной репризе не могли хотя бы ради смеха действительно смешно пошутить.
   Если бы не закадровый гогот, подсказывающий зрителям, где именно нужно хохотать, то понять юмор семейки имбецилов и их соседей было бы чрезвычайно сложно.
   Чиновник администрации сильно удивился.
   Он искренне полагал, что этот сериал снят с показа, как и подобный ему по фальши игры актёров и надуманности ситуаций "Моя шизанутая няня".
   Выходило, Орест Индустриевич ошибся.
   Что ж, ошибки на то и совершают, чтобы их исправлять.
   Надо будет сегодня же отзвониться в Комитет по теле-видению и радиовещанию и потребовать убрать непотребство из эфира.
   До того, как грянула перестройка, Чебуреков прозябал обыч-ным инженером на оптическом заводе.
   Одним из множества специалистов, наштампованных в ин-ститутах во времена СССР.
   И плесневеть бы ему дальше в цехе по производству ком-пактных фотоаппаратов с бесконечными разговорами ни о чём за чаем на рабочем месте, если бы не стал по случаю про-фессиональным и хорошо оплачиваемым борцом за демокра-тию.
   Сперва он яростно бился против партократии, окопавшейся в Хвойном соборе.
   Потом, после ухода на небо Стародворской, не уловившей особенностей текущего момента - против Советов, препятст-вующих строительству капитализма.
   С тех пор утекло много воды.
   И Орест Индустриевич, тесно сойдясь с обличёнными вла-стью товарищами по борьбе, оказался в администрации избран-ного электоратом губернатора города.
   Пересидел двоих и усидел при третьем.
   Оттого, что стал КООРДИНАТОРОМ, сводившим между собой людей, нуждавшихся друг в друге.
   С этого он поимел роскошные хоромы в престижном районе, акции банков и промышленных предприятий, которые в качестве благодарности делового народа, позволяли ему безбедно жить.
   Чебуреков никому и никогда не отказывал в помощи.
   За приличную оплату, не облагаемую подоходным налогом.
   А если кто-то пытался зажилить его долю, сильно обижался.
   В прошлом году его протеже Марк Давидович Фантомасов попробовал было обойти патрона на вираже, решившись сыграть собственную игру.
   И что из этого вышло?
   Марек кончился, как предприниматель и как личность.
   Теперь об него просто вытирают ноги все, кому не лень.
   Потому как нельзя обижать того, кто даёт тебе заработать.
   Пример неблагодарного многих научил, как надо себя вести с Орестом Индустриевичем, и его авторитет упрочился ещё боль-ше.
   Хотя и так уже достиг почти заоблачных высот...
   - Уровень жизни в России, Клара Захаровна, так повысился, что треть населения уже захлебнулась!
   Координатор не поверил собственным глазам.
   Он никогда не жаловался на память.
   Если бы та была слабой, ему никогда не удалось бы достичь сегодняшнего положения!
   Поэтому Чебуреков сразу вспомнил ни к селу, ни к городу са-мовыкопавшуюся из глубокой ямы зрительского забвения теле-рухлядь под названием "33 квадратных психа".
   Это повествование о дебильной семейке Звездуновых в ис-полнении бывших КаВээНщиков с Урала без всякой помпы, тихо и незаметно скончалось несколько лет назад из-за низкого рей-тинга, вызванного менее чем средним уровнем актёрского ма-стерства артистов из студенческой самодеятельности.
   Похоже, сегодня в России народным массам скармливают теледерьмо большой ложкой!
   Однако он тут же изменил своё мнение.
   Когда на экране появились типажи украинского псих-шоу "Маски", снимавшееся с 2000 по 2005 годы.
   Одесская мим-труппа, пародия на "Лицедеев", давно разва-лилась сама собой.
   И эта мертвечина не требовала, чтобы её реанимировали!
   Нет, теледерьмо сейчас приходится хлебать уже даже не большой ложкой, а огромной поварёшкой!
   Уж точно начал свет шизеть!
   Орест Индустриевич схватил телефон.
   Но позвонил не на телевидение.
   Массы подождут!
   Он вышел на связь с человеком, которого никогда не видел вживую, но часто общался с ним по мобильной связи и знал заочно, что его называют на испанский манер Don'ом.
   А, может, - на итальянский?
   Бывший инженер в этом не разбирался.
   Заочный знакомец регулярно переводил на его счёт оплату за покровительство, и Координатор не горел желанием встре-титься с ним лично, чтобы увидеть незнакомое ему лицо.
   Его вполне устраивали сложившиеся между ними отношения.
   И потому Дона следовало поставить в известность, что в его епархию должен завтра прибыть очень подозрительный практи-кант.
   - Да? - в трубке послышался низкий, с хрипотцой голос.
   - Привет, дружище, это я. Тебе ничего не говорит такое имя - Резвова Ирина Модестовна?..
  
  
   Ирина застыла в секции готового женского платья, как лю-битель живописи перед понравившейся картиной, рассматривая вещь, которую вполне могла позволить себе приобрести.
   - Девушка, вас полнит это платье. - сказала продавщица покупательнице неопределённого возраста.
   - Во, блин! А я-то дура, на пончики грешила! - расстроилась та.
  
  
   Человек, которого все, кто с ним сталкивался, называли не иначе, как Дон, сидел в кабинете без окон, глядя на располо-жившегося напротив него в глубоком кресле полковника Хобо-това.
   В помещении царил полумрак, оставлявший в глубокой тени лицо главы, как теперь принято выражаться, устойчивой преступ-ной группировки.
   Электрический подсвечник, напротив, ярко освещал физио-номию командира пограничного отряда.
   У него были торчащие скулы, острые уши, жёсткие кашта-новые волосы с проседью, близко посаженные глаза, тонкие редкие брови, небольшой рот под подковообразными усами.
   - Что скажешь, Николаич? - голос Дона был низким и хрип-лым, как у человека, страдающего от хронической простуды.
   Сдвинув брови, полковник обдумывал ситуацию, при которой какой-то практикант, по словам шефа, оказывался засланным казачком.
   Ему стало страшно.
   Направляясь к Хозяину, он готов был распрощаться с жиз-нью, полагая тот узнал о его проколе.
   Курьер полковника был убит на границе, когда переправлял на сопредельную территорию средства для оплаты уже полу-ченной партии афганского гашиша, предназначенного для реали-зации городским тинейджерам.
   Санкции шефа пограничник не имел.
   Подвернулось выгодное дело, и Вячеслав Николаевич решил обогатиться, не ставя босса в известность, чтобы оставить себе всю прибыль.
   Хотя знал, что Дон не терпит несогласованной с ним инициа-тивы и жестоко карает за её проявление.
   Однако понадеялся на извечное "авось".
   И, как оказалось, не зря...
   Он не рискнул показать облегчение от того, что его пока про-несло и дипломатично изобразил готовность к труду и обороне:
   - Я жду приказаний.
   Шеф закурил длинную тонкую сигариллу, пристально глядя на него блестящими тёмными глазами:
   - Тебе надо быть прозрачным, как зёрнышко... Ты хорошо знаешь Гетлера? Что можешь о нём рассказать?
   - Ничего дурного...
   - Хороший ответ...
   Хоботов терялся в догадках, не понимая смысла вопроса.
   Наконец, как слабонервная девица, не выдержав напряже-ния, решился робко спросить:
   - У вас имеются подозрения на его счёт?
   - А как тебе кажется?
   Полковнику показалось, что его бросили в парилку.
   Сразу стало нечем дышать, и летнее обмундирование мгно-венно сделалось мокрым сверху до низу.
   Подполковника Гетлера он сам по старой дружбе привлёк в организацию и потому решил побороться.
   За себя, конечно, - не за него.
   - Я теперь, порой, иногда даже думаю с ошибками... Но мне кажется, подозрений на счёт Адама не должно быть. Я во всяком случае ему доверяю.
   Дон усмехнулся:
   - Ему или его умению держать язык за зубами? - он посерь-ёзнел. - А если?..
   - "Если" не может быть. - Вячеслав Николаевич предпринял большие усилия, чтобы его голо звучал уверенно.
   - Мне нравится, как ты заступаешься за друга...
   Начальник погранотряда сразу воспрял духом, поняв, что ему пока ничто не грозит, и стал ожидать дальнейшего развития событий.
   - Ты слышал что-нибудь об этой практикантке? Резвовой Ирине Модестовне?
   - Фамилия очень знакома. Кажется, в округе есть такой гене-рал. Но, помнится, он по военному строительству.
   - Точно. Это её отец.
   - Ничего себе, как тесен мир!
   - Я навёл о ней справки. - глава ОПГ отпил остывшего чая с лимоном. - Преинтереснейшая личность, доложу тебе. Владеет приёмами рукопашного боя, многими видами стрелкового и холодного оружия, неоднократно брала призы на спортивных соревнованиях. Отличница боевой и политической подготовки, имеет правительственные награды, не говоря уже о развесистом букете благодарностей в личном деле. - перечисляя достоин-ства генеральской дочки, вождь чувствовал себя, словно в дет-стве, на приёме у врача. - Мой источник сообщил, что она имела долгий разговор с особистом. Причём, в комнате отдыха гене-рала Кефирова.
   - Только этого нам не хватало!
   - Согласен с тобой. - шеф закурил новую сигариллу. - Но что нам с ней делать?
   Хоботов вопросительно взглянул на него, ожидая, пока начальник сам ответит на поставленный им же вопрос.
   Он давно уже перестал проявлять инициативу в его при-сутствии, целиком полагаясь на командирские решения, которые всегда были правильными.
   - Я дам приказ проверить девочку. Надо знать точно, на-сколько она опасна, как противник. Потому как воевать с ней придётся не кому-нибудь, а нам. Ты согласен со мной?
   Полковник торопливо кивнул.
   Пограничник не понял, как конкретно босс собирается дра-ться с практиканткой, но, что бы тот ни предпринял, это всё рав-но должно было быть гениальным.
   - Мне необходимо, чтобы ты сегодня же встретился с Дре-зининым. Надеюсь, он нашёл достойную замену Выпивайло? - Дон встал. - Скажи ему, чтобы держал своих людей наготове. Они могут понадобиться в любой момент.
   - Понятно. - Хоботов тоже вскочил, точно увидел перед со-бой готовую к нападению гадюку.
   Патрон коротко указал ему на дверь:
   - Тогда не смею больше задерживать!
  
  
   Шрек сидел на высоком табурете, положив руки на деревян-ную стойку, которая шла вдоль стены с фотографиями знаме-нитостей, бывавшими в этом баре.
   Его взгляд упёрся в снимок Оксаны Пидоровой, склонившей голову на плечо Николая Таскова с дарственной надписью за двумя витиеватыми росчерками, когда рядом с ним присели двое приличных на вид мужичков в состоянии средней степени опьянения:
   - Слыхал, сборная Лихтенштейна по футболу вместе со своими болельщиками на двух автобусах уехала на чемпионат мира? - вихрастый усач расплатился с барменом за водку. - В стране остался только сторож.
   - Я слыхал другое. - его конопатый друг одним глотком за-глотил половину своей порции. - Если у тебя в микрорайоне положили новый асфальт, побелили дома, и никто не приехал - значит, ты в Германии...
   Валерий усмехнулся, попросил ещё сто граммов "Особой".
   Он питал слабость к игре.
   И за последние несколько лет это превратилось в настоящую страсть, которая стоила очень дорого, а денег на неё не хватало.
   Поэтому прапорщик и согласился оказывать некоторые мел-кие услуги Чебурекову, о чьём существовании даже не подозре-вал, и на кого работал, проявляя разумную инициативу.
   Орест Индустриевич имел осведомителей практически везде.
   Потому что считал, рано или поздно может наступить такой момент, когда понадобится агент именно там, где пока невоз-можно представить его полезность.
   И благодаря этому, Координатор был в курсе всего, что тво-рилось в городе и области.
   Шрек бросил взгляд на запястье с часами.
   Тот, кто должен был принести ему гонорар, задерживался на три минуты, хотя обычно приходил на встречу вовремя.
   - Вот раньше, лет до девятнадцати, я была яркой блондин-кой. - пригорюнилась девица в шортах слева от Валерия. - А сейчас мне двадцать два, и мои волосы потемнели и стали тёмно-русыми...
   - Не расстраивайся! - утешил девицу её щербатый спутник, заказывая текилу. - Просто ты умнеешь. - он поднял бокал. - За украинский флот!
   - Да какой ты украинский моряк, если ещё не был в плену у сомалийских пиратов?!
   Прапорщик поднял глаза на фотопортрет собрата Ксении Ко-шак по всепроникновению на каналы отечественного TV - Алек-сандра Древву.
   Кое в чём он даже её перещеголял.
   Его знаменитый выдающийся вперёд тяжёлый подбородок со слегка оттопыренной нижней губой на неподвижном лошадином лице в последнее время примелькался во всех более или менее рейтинговых телепередачах.
   Правда, в основном, не в качестве непосредственного участ-ника - такие показы можно пересчитать по пальцам одной руки, - а, как главный герой массовки.
   Ну, хочет теряющий популярность артист как-то поднять стои-мость своих падающих в цене акций!
   Что в этом такого?
   Вот и просачивается кислотой на экран.
   Только непонятно - ему платят за то, чтобы оказался на несколько секунд в кадре, или он сам выдаёт оператору заранее оговорённую сумму за свой крупный план среди статистов, сидя-щих в зале?..
   - Почему ты споришь с клиентом? - оторвал Шрека от раз-мышлений резкий дискант. - Неужели не знаешь, что клиент всегда прав?
   - Знаю, конечно! - попытался оправдаться бармен перед сво-им начальником, указывая на посетителя в бандане. - Но этот утверждает, что он не прав!
   К Валерию подсел смуглый мужчина в дорогом костюме, гал-стуке и жилете, с густыми тёмными усами и гладко зачёсанными назад, блестящими от бриллиантина волосами:
   - Кого мы тут имеем?! Hola!
   - Приветик!
   Вновь пришедший щёлкнул пальцами бармену, кивая на пу-стой стакан перед прапорщиком.
   Тот правильно понял призыв и налил то же, что и раньше - водку.
   На стойку лёг тонкий конверт.
   - Здесь то, что тебе полагается за работу. - связник Чебуре-кова отпил из своего стакана с таким похоронным видом, словно ему только что сообщили о смерти близкого родственника.
   Шрек прижал к груди предназначенный ему конверт, как при-жимают любимого ребёнка:
   - Спасибо.
   В этот миг, не привлекая к себе внимания, его сфотографи-ровала на телефон незаметная среди посетителей Лидия Кон-дом...
  
  
   Вадим ждал представителя военной прокуратуры на скамье напротив входа в Этнографический музей.
   Попыхивая сигаретой, он обратил внимание на киоск, сна-бжающий покупателей товарами, выпущенными для вечно голо-дающего Чёрного Континента.
   Дебелая дама цепко ухватила за плечо мальчишку лет две-надцати, сжимавшего в кулаке горлышко полуторалитровой бу-тыли "Арсенального":
   - Почему вы этому малолетнему пацану продали пиво?! Вы же видите, что у него, наверняка, нет паспорта?!
   Высунувшаяся к ней наполовину из окна киоскёрша объяс-нила вполне искренне:
   - Он наш постоянный клиент!
   Морзянкин достал сигареты, но закурить не успел.
   Справа от него сел мужчина восточной, или, как выражается пресса, кавказской национальности:
   - Сегодня какой-то странный оттенок у неба, вы не находите?
   - Это говорит о том, что во второй половине дня будет дождь.
   Пароль с отзывом были правильными.
   Они внимательно посмотрели друг на друга.
   - Джебраил.
   - Вадим.
   - Очень приятно.
   - Разговаривать будем здесь или пройдём куда-нибудь?
   На лице майора появилось беспокойство школьника, кото-рому велят рассказать невыученный урок:
   - Лучше бы остаться на месте. Так мы сможем высмотреть тех, кто проявляет к нам интерес.
   Старший лейтенант гомерически расхохотался про себя.
   В сквере было двое его людей, которых Поц-оглы при всём желании не смог вычислить, и потому потуги прокурорского слу-жаки на умение определять наружку были просто смешны.
   Но им предстояло какое-то время скакать в одной упряжке и потому не стоило показывать пренебрежение к судейским с самого начала.
   - Согласен с вами. - Вадим незаметно оценил стати сына гор с тем же видом, с каким оценил бы жеребца на конюшне. - Вам примерно рассказывали, чем нам предстоит заниматься?
   - В общих чертах...
   - И вы согласились дать бой высокопоставленным мошен-никам?
   - Если имеется действительно достоверная информация...
   - Но вы ведь подозреваете, что это так и есть.
   Морзянкин наконец закурил, глядя на папашу, тянущего за руку по дорожке пятилетнего сына:
   - Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не играл со спичками!
   - Да не играл я! Я прикуривал!
   После долгого молчания Джебраил пригладил усы:
   - А вы уверены, что они не выйдут сухими из воды, как это обычно бывает, и их ещё и не наградят?
   - А разве правильно, по-вашему, отправлять в отставку высокопоставленных взяточников, которые творят зло под видом стремления осчастливить нацию, вместо того, чтобы их наказы-вать?
   - Совсем нет. - военный юрист сидел с таким выражением лица, словно ему рассказали сказку о царе Салтане, пытаясь выдать её за божественное откровение.
   - Имеющиеся у нас сведения способны потрясти весь Ге-нералитет округа. Да и всю страну тоже. - у старшего лейтенан-та были глаза уставшего от долгой скачки оленя. - Требуется лишь документальное подтверждение.
   - В своё время Гдлян и Иванов его нашли. И где они теперь?
   - Вы не верите в успех?
   - Как сказать...
   Мысли Поц-оглы были далеко.
   Он вспоминал ссору с женой, бывшую чиреем на его шее.
   То она сообщала, что к ним собирается приехать погостить её мамаша, которой только ему и не хватало.
   То, что ненавидит его за измену, которой не было.
   Когда они впервые встретились, Роксана была милее и стройнее тополька, влезая в детские джинсы 42 размера.
   А сейчас стала страшнее героини фильмов ужасов.
   И весит под сотню килограммов.
   Он попался в ловушку, из которой не вырваться.
   Недаром друзья предупреждали, перед тем, как жениться, посмотри на её маму и поймёшь, какой она станет через лет двадцать.
   Майор тогда не посмотрел.
   А теперь готов был ввязаться в дикую авантюру, только бы не жить с супругой.
   Пусть даже ценой собственной жизни...
   - Что мне предстоит делать, чтобы стоять на своих ногах? - Джебраил улыбнулся робко и смущённо, как напроказничавший ребёнок.
   - Это я вам сейчас расскажу во всех подробностях...
  
  
   Ирина собирала вещи, которые могли пригодиться на прак-тике.
   За последние годы она привыкла к военной форме и брала с собой лишь необходимый минимум.
   Но дорогой и качественный, чтобы кому это будет нужно поняли, что она имеет вкус и чувство стиля.
   Ведь генеральская дочь всё же была женщиной, хоть и в по-гонах!
   И ничто женское ей было не чуждо!
   Но больше всего её занимало предстоящее решение постав-ленной задачи.
   Она даже приблизительно не представляла с какого конца к ней подступиться.
   Хотя такое уже бывало, в этот раз девушке предстояло нечто совсем иное.
   Пойди туда - не знаю куда, узнай то - не знаю что.
   В конце концов пограничница не Джеймс Бонд в юбке!
   И не майор Пронин!
   Не говоря уже о Гурове, Лосеве и Турецком!
   Однако Морзянкин на неё надеялся, и она не могла его под-вести!
   Ещё Сергей Миронович Киров говорил, любая гора лишь с виду кажется неприступной.
   Главное - ввязаться в драку, а там - Бог не выдаст, свинья не съест!
  
  
   Хоботов приехал на дачу главного интенданта гарнизона пол-ковника Дрезинина под вечер и долго звонил в дверь трёхэтаж-ного особняка, построенного по финскому проекту из финских материалов и с финским качеством.
   Не сразу, но в дверном проёме появилось заспанное круглое, как блин, лицо с подковообразным подбородком и толстыми губами под курносым носом:
   - Кого нелёгкая принесла?!
   - Не узнаёшь?
   Хозяин дома с хрустом зевнул, обдав Вячеслава Николаеви-ча ароматом свежего перегара:
   - Заходи, что во дворе-то стоять?
   - Ты один? - гость огляделся по сторонам в лучших шпион-ских традициях, словно подозревал, что за ним отовсюду следят враги.
   - Супружница какую-то бодягу по телевизору глядит.
   - Вот как сейчас размажу по стене! Тебя будет легче закра-сить, чем отскрести!
   - Грубый ты, однако... Что случилось?
   - Сейчас поговорим.
   Зевая во весь рот и нетвёрдо ступая волосатыми ногами в шортах в цветочек, Григорий Ильич спустился по ступенькам крыльца, уселся в шезлонг на газоне:
   - Ты по делу или как?
   - Почему у тебя волосы на голове разбросаны? Проснись наконец и выслушай меня! - Хоботов встряхнул его за плечи.
   - Я и так весь внимание...
   - Подбери несколько надёжных людей из команды Выпивайло и немедленно отправь их на автостанцию.
   - Зачем? - Дрезинин мгновенно вернулся в реальность.
   Полковник подал ему конверт:
   - Тут всё написано. Самые подробные инструкции. Как про-читаешь, сразу сожжёшь. И своих людей в смысл акции не по-свящай.
   - Да я ведь и сам ничего не знаю...
   - Прочтёшь - узнаешь! Хотя знания лишь усугубляют скорбь.
   Интендант согласно кивнул, яростно расчёсывая волосатую грудь:
   - Сколько им обещать?
   - Две сотни евро на нос, не больше! Дело пустяковое!.. В об-щем, действуй, а когда исполнишь - к тебе придут...
   - Ты?
   - От меня!
   Вернувшийся со службы отец Ирины не успел доесть со-лёные рыжики, когда на кухне появилась законная супруга, такая
   же моложавая и ухоженная, как и прежде, сохранившая, бла-годаря аэробике, фигуру молодой девушки и сложный характер, не изменившийся с годами.
   На её лице по-прежнему отсутствовали морщины, что для возраста было возможно лишь с помощью косметического ре-монта, выполняемого руками опытных врачей в салонах красоты.
   Натуральность пышных волос без намёка на седину и соболиных бровей щедро оплачивалась Модестом Михайло-вичем, несколько поникшим под взглядом товарища Берии, пришедшего поговорить с генералом Павловым.
   - Ты любишь свою дочь или нет? - она вызывающе вскинула голову.
   Не так давно он был полностью под каблуком у жены, не по-нимая, как это смешно.
   Но когда его дочь, настояв на своём, невзирая на истерики матери, поступила в военное училище, Модест Михайлович по-следовал заразительному примеру и добился для себя неко-торых свобод.
   Однако генерал-лейтенант по-прежнему старался не вызы-вать в жене лишнего раздражения:
   - Я тебя не понимаю.
   Анна Львовна подошла к нему вплотную - чувствовалось, она была на грани:
   - Почему ты не добился того, чтобы девочку оставили в го-роде?
   - Я же не отношусь к погранвойскам.
   Резвова-старшая исподлобья взглянула на мужа.
   Её глаза обожгли его таким холодом, что он на какое-то мгновение по-настоящему заледенел:
   - Тебе лень было поговорить с кем надо?
   - Она уже взрослая девочка.
   Щеки его благоверной вспыхнули огнём, и она забилась в злых рыданиях:
   - Тебе на неё наплевать!
   Мать одолела непереносимая жалость к дочери.
   Отец приблизился к ней сзади, погладил по крашеным во-лосам:
   - Клянусь самым дорогим, что у тебя есть...
   - Не трогай меня! - из её глаз текли две полноводные реки. - Или ты добьёшься перевода Ирины на практику к нам, или я покончу с собой!
   Угроза на него не подействовала.
   - У меня есть опасная бритва, а в кладовке где-то, кажется, оставался крысиный яд.
   - Что ты сказал?! - Анна Львовна смотрела на Резвова обал-девшей от валерьянки кошкой.
   - Сама подумай, кто ей сейчас поменяет место практики?
   У любящей мамаши даже затряслись руки от желания рас-членить папашу на миллион кусков и скормить их бездомным собакам.
   Но не хотелось получить пожизненное за убийство.
   Только это и спасло Модеста Михайловича от ужасной смерти.
   - С этой минуты ты сам готовишь себе еду, сам стираешь, гладишь и встаёшь на службу. - отчеканила она чугунным голосом. - И спишь в своём кабинете! Один! Без меня!
   Резвова надеялась, что страшная угроза возымеет действие, но к её жесточайшему разочарованию генерал лишь пожал пле-чами:
   - Ну, если ты так хочешь... - и возратился к столу доедать солёные грибы.
   Чурбан бесчувственный!
  
  
   Капитан Стелла Блатных, стройная молодая женщина с длинными чёрными волосами, изящным тонким носом, скуль-птурными лбом и подбородком и густыми ресницами, глотала очередной обоссум - от слова "обоссаться" - архиплодовитой Дарьи Концовой.
   "Агент 013" в твёрдой обложке.
   В отличие от большинства женщин, она могла определить, читала попавшийся ей под руку роман или нет только лишь по картинке на обложке.
   Названий книг мумиеобразной борзописицы офицер не запо-минала принципиально.
   Не воспринимала её, как писательницу, но тем не менее следила за выходом новых произведений, помогающих развеять скуку и сократить время поездки в транспорте до службы и об-ратно.
   Стелла не слышала, как в квартиру вошёл жених - майор Протуберанцев, давно имевший ключ от входной двери.
   Ощутила его присутствие, когда чувствительные ноздри уло-вили запах мужского парфюма.
   Оторвавшись от похождений Евлампии Романовой, она под-няла огромные серые, очень красивые и лучистые глаза на Ев-гения - спортивного, красивого мужской красотой без малейшей примеси женственности, с белокурыми, чуть вьющимися воло-сами и иконописными карими очами.
   Он был мил, умён, но бросался из крайности в крайность.
   То пытался искоренить во вверенном ему подразделении неуставные взаимоотношения, то ратовал за переход на конт-рактную основу.
   А один раз даже ударился в просвещение.
   Согласился на эксперимент обучать солдат-срочников гра-жданским специальностям, которые могут пригодиться им после ухода на дембель.
   Его любили за то, что был со всеми одинаково ровен и нико-му не отдавал предпочтения по службе.
   - Ты? - капитан изобразила огромную радость, растянув от уха до уха губы в улыбке.
   В ответ Евгений тоже улыбнулся и положил перед ней на томик в мягкой обложке плоскую коробочку:
   - Тебе.
   Протуберанцев влюбился в признанную красавицу гарнизона с первой же встречи.
   Его охватила безумная, как в любовных романах, страсть.
   Которая тем не менее заставила сообразить - редкой воды бриллианту требуется соответствующая оправа.
   И сделать её стало для него смыслом жизни...
   - Что это? - Блатных накрыла её белокожей ладонью, играя в непонимание.
   - Посмотри...
   Невеста подняла крышку.
   Внутри, на фиолетовой бархотке, радуя глаз сверканием камней, лежало роскошное колье.
   - Мне?!
   Майор засиял от счастья, как начищенные берцы.
   Он чуть склонил голову к плечу, любуясь восхищением будущей жены, сильно смахивая на охотничьего щенка, впервые увидевшего дичь, на которую его натравливают:
   - Что ты мечешься, как раненая в зад рысь? Кроме тебя, у меня никого нет.
   Стелла держала украшение на ладони, следя за игрой искусственных бриллиантов.
   Её чувственные губы искривились в странной улыбке:
   - Не трави мне душу, это тебе не тараканы на кухне. - она по-кошачьи облизала языком губы. - Это мой свадебный подарок?
   - Конечно.
   Молодая женщина повернулась к Протуберанцеву спиной, подставив шею.
   Он застегнул на ней колье, исходя на нет от внезапно овла-девшего им желания почесать похоть.
   Но сдержался, видя, как она, забыв обо всём, придирчиво оценивает подношение, стоя перед настенным зеркалом.
   И поцеловал её в затылок, не зная, что как раз в этот миг его любимая ловит себя на мысли, что он её в общем-то абсолютно безразличен.
   Однако в свои почти двадцать шесть лет Блатных понимала, её будущее, как и настоящее, держится на этой связи.
   И через пару недель капитан обретёт статус замужней да-мы...
  
  
   Утреннее небо было подёрнуто тонкой паутиной облаков, сквозь которую густо сеялись лучи солнца, пригревая землю.
   Ирина тряслась в маршрутном автобусе, направляясь к месту практики, которое ей удружил Морзянкин.
   - Вы знаете, отсеялись самые слабые и нездоровые, ос-тались самые сильные и надёжные, способные служить двад-цать четыре часа в сутки! - рассказывал бритый крепыш в фор-ме МЧС сидевшей рядом с ним пассажирке.
   - Это вы о коллективе единомышленников?
   - Нет, о зубах! - он разинул перед ней рот.
   Резвова смотрела, как за окном "Икаруса" убегают назад придорожные деревья и размышляла о том, что ждёт её впе-реди.
   Впрочем, что бы там ни ждало, она всё едино не отказалась бы.
   Иначе слишком скучно жить!
   Да и хочется снова проверить саму себя!
   Тем более, что на этот раз стоящая перед ней задача по сложности на порядок выше, чем приходилось решать до сих пор.
   Это и возбуждало и одновременно пугало.
   Но не зря же утверждал Иосиф Виссарионович, укравший мысль у у заклятого друга, замахнувшегося на его должность и получившего по заслугам, товарища Кирова; гора только изда-лека кажется не-приступной, а подойди к ней, начни взбираться - сам не за-метишь, как окажешься на вершине.
   Вот Ирина и попробует себя в качестве скалолаза.
  
   Время тянулось для Блатных бесконечно.
   С утра она раз пять покурила и попила кофе с задушевной подружкой старшим лейтенантом Мирославой Кукишевой, её ровесницей с роскошными светлыми волосами, разбросанными по хрупким плечам.
   Полковник Гетлер отбыл на совещание, посвящённое пред-стоящему празднованию пятисотлетия со дня основания города, и его подчинённые были предоставлены сами себе.
   И его секретарше, чьи бестактные замечания по поводу и без повода сегодня казались Стелле просто невыносимыми.
   Когда у неё начинались критические дни, капитан превра-щалась в мегеру.
   Знала за собой такой грех и ничего не могла поделать.
   Поэтому, не желая закатывать сцену, пошла курить в шестой раз.
   Мирослава стряхнула пепел с сигареты и мужским басом заржала, помахивая тонким глянцевым журналом:
   -О, слушай, как нам помогают облегчить наше состояние!.. Новости культуры. Из-за сокращения финансирования в Ухрю-пинске вместо копии знаменитого петергофского фонтана "Сам-сон, раздирающий пасть льва" пришлось установить фонтанчик "Тузик, раздирающий грелку".
   - Что читаешь?
   - "Аномальные явления".
   - Я скоро совсем дебилкой стану, как и раньше! Что же ано-мального в том, что один фонтан заменили другим? - Блатных решительно отказывалась понимать юмор.
   При регулах у неё всегда снижался порог восприятия - как комичного, так и трагичного.
   - Конец света - 21 декабря 2012 года - придумали песси-мисты: они устали надеяться и решили определиться с датой.
   Кукишева знала об особенностях характера подруги в опасные для её душевного здоровья дни и потому не обращала внимания на её раздражительность.
   И здесь появился Протуберанцев:
   - Привет, девочки!
   - Здравствуй!
   Майор чмокнул Блатных в щёку:
   - Есть два билета на концерт.
   - Кто выступает? - безо всякого интереса спросила капитан.
   - Хазманов.
   - Женя, из него уже песок сыплется! Он же был популярен в прошлом веке! Его более чем скромный вокал и двухпесенный репертуар - "Эскадрон" с "Офицерами" не стоят тех денег, что ты отдал за билеты. - она с досадой взглянула на жениха из-под полуопущенных ресниц. - Сдай их в кассу.
   Она чувствовала свою безраздельную власть над ним.
   Но старалась вести себя предельно осторожно, используя её во благо себе, и потому жених готов был пойти ради невесты на всё.
   Выслушивая наставления, Евгений чем-то напоминал умного обезьяна:
   - Ладно. - он подумал и просиял начищенным столовым серебром. - А хочешь, пойдём на закрытый показ "Щелкунчика и Крысиного Короля"?
   - Бюджет фильма больше девяноста миллионов долларов. - завистливо вздохнула Мирослава.
   - И что с того? Кончаловский и "Одиссею" снял! Самый вы-сокобюджетный телевизионный фильм! А куда деньги ушли? Что-то на экране их не видно! - Стелла бешеной собакой на-бросилась на подругу и жениха. - Я читала анонс! Все роли исполняют зарубежные актёры! Исключение сделано лишь для жены - Юлии Высоцкой! Да кто она такая?! Никому не нужная актриска, зарабатывающая готовкой еды в телевизоре, когда народу жрать нечего?! Взяли бы её на роль, если б с режис-сёром не спала?! втовкой еды в телевизоре, когда народу жрать нечего? её душевного здоровья дни и потому не обращала внимания на её раздражитель
   Капитана, что называется, понесло.
   Находиться рядом с ней в такие минуты было опасно.
   Но необходимо для того, кто собирался прожить с Блатных всю оставшуюся жизнь.
   И Протуберанцев принялся успокаивать её, как малое дитя.
  
   Морзянкин вошёл в кабинет Дикобразова:
   - Разрешите, товарищ подполковник?
   - Присаживайся.
   Пока старший лейтенант располагался, начальник отдела прикурил сигарету.
   Как всегда в самом начале операции ему на плечи навали-вался неподъёмный груз, мешая дышать.
   Её начало выходило чересчур непонятным и неопределён-ным, давая широкий простор для самых различных версий по поводу дальнейшего развития.
   Однако сейчас следовало сосредоточиться на том, что сов-сем скоро могло произойти.
   - Что Резвова?
   - Уже отбыла на практику.
   - Понятно. - Феликс Эдуардович стряхнул пепел с сигареты.
   Хотя вообще-то Ирина была слишком молода, чтобы он имел право согласиться сделать ей опасные предложения, но у него не было иного выхода.
   Для акции требовался человек, не имеющий официального отношения к контрразведке и в то же время подготовленный физически, инициативный и решительный.
   Поэтому выбор пал на генеральскую дочь.
   - Ты с ней носишься, как дурак с водкой... Уверен, что мы не ошиблись с кандидатурой?
   - Вы же сами видели её в деле. - менторским тоном ответил Вадим. - Со всей прямотой ответственности заявляю, кто, если не она?
   - Тоже верно... Ладно, посмотрим, как господин Дон спра-вится с нашей агентессой! - улыбка Дикобразова была несколь-ко мстительной.
  
  
   По просьбе пассажиров водитель сделал остановку.
   Джентльмены пошли в лес направо, леди - налево.
   Ирина справила естественные надобности под кустом ра-китника и уже собралась возвращаться к автобусу, как ей за-ступил дорогу плечистый парень с простоватым деревенским лицом в рваной морской тельняшке.
   Она попробовала его обойти, но он схватил её за руку:
   - Не спеши, чувиха! Побазарить надо! - и попытался взять запястье курсанта на излом.
   Ему заплатили за то, чтобы девушка не смогла выйти на практику по причине перелома руки.
   Или ноги.
   Под видом нападения местного жителя, доведённого до отчаяния безденежьем и невозможностью найти работу в районе проживания.
   - Деньги давай!
   - Где это вы получили удар копчиком по шоссе?
   - Что?! Юани, тугрики, шекели!
   Псевдограбитель переоценил собственное умение нападать и недооценил умение девушки защищаться.
   Поэтому, не успев осознать всю мерзость своего поведения и получив удар в кадык, он потерял всякий интерес к неправед-ному обогащению, тихо и мирно расположившись на отдых на траве.
   Резвова перевела дух.
   И тут на неё из-за дерева прыгнул второй насильник.
   Генеральская дочь поймала выброшенную ей в лицо ногу на болевой приём.
   Однако не рассчитала сил да и к тому же поскользнулась на ровном месте, сделав, судя по хрусту сломанной сухой доски, крестьянину перелом стопы.
   Тот поспешил встать на путь исправления, прекратив даль-нейшие попытки применить к ней насилие.
   Курсант доброжелательно улыбнулась:
   - Что, приятель, не на ту напал?
   - Нога...
   - Сочувствую. - пограничница прикурила. - Слушай ты, трен-дозвон! Вы на всех проез-жающих здесь нападаете?
   - Мы ждали тебя.
   - Меня?!
   - Нам приказано было нанести тебе травму, чтобы ты села на больничный и убралась обратно домой.
   - Почему?
   - Откуда я знаю?! Моя голова - не дом терпимости!
   Девушка жёстко пнула поверженного в больную стопу.
   Он должен был рассказать всё, что ему известно.
   Точнее - обязан.
   На войне, как на войне.
   - Итак?
   - Я всё сказал.
   - Правда?
   - Да...
   - Кто приказал меня изувечить?
   Раненый молчал, закусив губу, - походил на политрука, ре-шившего во что бы то ни стало промолчать о том, где в 41 году РККА готовит вермахту ловушку.
   Впрочем, пограничница сильно сомневалась в его стойкости.
   И рискнула проверить парня на героизм, выкрутив ему мизи-нец.
   - Охренела?! - истерично выкрикнул "язык". - Больно же!
   - Будет больнее, если не скажешь, кто вас послал?
   Возможно, если бы Резвова нажала на него посильнее, он поведал бы ей всё, что знал.
   Но ей элементарно не хватило времени.
   С дороги донеслось гудение автобуса, призывавшее пасса-жиров заканчивать удовлетворять свои физиологические по-требности и возвращаться.
   Пограничнице следовало поспешить, чтобы не ловить потом попутки, добираясь до места практики автостопом.
   - Ладно, живи!
   Её взгляд зацепился за перстень на его безымянном пальце с повёрнутой к ладони печаткой:
   - Интересное у тебя украшение... Любишь драгоценности?
   - А то!
   Будь у генеральской дочери побольше времени, она бы уз-нала, что попавшаяся ей на глаза полудрагоценность ничто иное, как опознавательный знак члена ОПГ Дона, предназна-ченный исключительно для мужчин.
   Как масонские или анэнербовские кольца, указывающие на высшую степень доверия руководства к их носителю.
   Но его катострофически не хватало.
   И девушка осталась в неведении.
   Выбираясь на дорогу, она подумала, события начинают раз-виваться совсем не так, как они предполагали с Морзянкиным.
   В них вмешалась чужая воля, не пожелавшая слепо следо-вать разработанному для неё сюжету.
   Когда твои планы становятся известны противнику, надо го-товиться к худшему.
   Но надежда умирает последней.
   И в конце концов последняя сцена пьесы не сыграна!
   Кто может сказать наверное, каким окажется финал?!
   Узнав о неудачном нападении на Резвову, Гетлер справед-ливо рассудил, что та уже сделала выводы, которые не шли на пользу сообществу.
   Ему стало очень неуютно.
   Он был женат на красивой женщине, которую любил всем сердцем, так как она сделала его отцом.
   Сын готовился стать музыкантом.
   Но много лет назад Адам почувствовал влечение к маль-чикам.
   Оно не мешало его жизни с семьёй, не мешало карьере.
   Но однажды финансист вытащил из своего почтового ящика простой коричневый конверт с фотографиями.
   Компрометирующими.
   Цветными, превосходного качества, и принять на них Гетлера за кого-то другого не представлялось возможным.
   При одной мысли о том, что об этом узнают жена и сын, пол-ковника едва не хватил инфаркт.
   И тогда он согласился работать на Дона, лишь бы его тайна осталась нераскрытой.
   Так плохо Адам Адольфович не чувствовал себя никогда.
   За допущенный в отношении практикантки просчёт вожак вряд ли проявит снисхождение.
   Офицер принял успокоительное - стакан доброго самогона, полученного в презент от заинтересованного лица.
   Он принадлежал к тому редкому типу людей, которых ал-коголь мобилизует, а не расслабляет.
   Обычно, приняв пару стаканов, Гетлер мыслил чётче, мно-говариантнее.
   Вот и сейчас ему в голову пришла идея инсценировать не-счастный случай.
   Это выглядело бы совершенно естественно и отводило от группировки малейшие подозрения!
   Мало ли что может случиться с девчонкой - браком род-домовским! - на улицах города!
  
   Десятка три людей в чёрных кимоно стояли полукругом в по-мещении, освещённом горящими на стенах бра в виде канде-лябров со свечами.
   Из незаметной двери в стене вышли двое в алых одеяниях и молча замерли по обе стороны от неё, скрестив руки на груди.
   - Коннэтива!!
   Следом за ними появился сенсей, подпоясанный белым кушаком.
   Люди в чёрном сломались перед ним в низком поклоне, каса-ясь ладонями правых рук пола.
   - Коннэтива!!
   Он кивнул, отвечая на приветствие, приложил сжатый кулак к сердцу, опускаясь на колени.
   Остальные последовали его примеру.
   - Да пребудет царствие силы на земле! - учитель вытянул перед собой обе руки ладонями вперёд.
   Раздался многоголосый протяжный крик:
   - Да будет так!!
   Тренер вздел руки вверх:
   - Да будет на нас благоволение Синто!!
   Свет в помещении усилился.
   Все склонились до земли, преданно глядя на главного.
   К нему приблизился Хоботов в бесформенном балахоне с низко надвинутым на глазв капюшоном с прорезями для глаз:
   - Здесь собраны лучшие?
   - Лучшие из лучших... Будете выбирать прямо сейчас?
   Полковник кивнул.
   Раздался мелодичный протяжный звук гонга.
   Люди в чёрном разбились на пары, повернулись лицом друг к другу и оцепенели, ожидая команды.
   - Как прикажете им драться? С оружием или без?
   - Без...
   Прозвучала команда к началу боя.
   Вячеслав Николаевич пристально всматривался в бьющихся с полным контактом бойцов.
   - Они мне нравятся.
   - Не спешите...
   Сенсей что-то коротко и резко выкрикнул по-японски.
   Сражающиеся стали бить друг друга на поражение, действуя чётко и слаженно.
   И вскоре половина из них неподвижно лежала на полу.
   Хоботов хмыкнул, но ничего не сказал.
   Из дерущихся уже оставались на ногах лишь две пары - остальные лежали в разных позах, поскуливая от боли.
   - Желаете, чтоб побеждённых добили?
   - Ни к чему. Они ещё пригодятся в будущем... Потому как про-ивник чувствует, что м его и спереди, и сзади, и м это тоже до-лжны чувствовать...
   Тренер снова коротко выкрикнул, и последняя четвёрка пре-кратила бой, низко поклонившись.
   - Эти подходят... А остальные пусть пока нас оставят.
   Четверо опустились на колени, пережидая, пока проиграв-шие покинут помещение.
   - На вас возлагается тяжёлое, но почётное поручение. - человек Дона подошёл к ним поближе. - У нас много врагов! Воров, бесстыдно цепляющихся за власть, превративших наши святые места в храмы торговцев! И мы обязаны это пресечь! - пограничник высказывался столь убедительно, что даже сам был готов поверить в свою искренность. - Для того я и выбрал вас, самых лучших! Чтобы вы разменяли одну жизнь ради жизней многих!
   - Мы готовы!
   Мановением руки он отпустил сенсея, скрывшегося в непри-метной двери в стене, из которой раньше выходил вместе с пол-ковником.
   - Дело заключается в следующем!..
  
   Оформив документы на прохождение практики и устроив-шись в офицерском общежитии, Ирина отправилась на перего-ворный пункт, чтобы рассказать о случившимся с ней проис-шествии по дороге к временному месту службы.
   Знакомясь с городом она всё больше и больше умилялась его непосредственности.
   Прежде всего её привёл в восхищение суперминимаркет 24 часа, находившийся в двух шагах от её дома на ближайший месяц и входивший в сеть магазинов "Мираж".
   Но истинное удовольствие от сообразительности представи-телей провинциального делового мира девушка получила на центральном проспекте - этаком аналоге Невского и Крещатика.
   Она не могла не умилиться названиями.
   Меховой салон "Умка", предлагавший "широкий выбор шуб из лобков норки и песца ручной работы"...
   Магазин "Мир ароматов", торгующий парфюмерией и ниж-ним бельём...
   Бутик готовой одежды "Коза Ностра"...
   Парикмахерская "Торнадо", где работали "мастера маник. и педик. высшей квалификации"....
   Туристическая фирма "ТурДом"...
   Салон красоты "Голгофа"...
   Фитнесс-клуб "Амнезия"...
   Читая вывески, курсант поняла, что великий Задорнов дей-ствительно многие вещи брал из жизни!
   Нарочно такое не придумаешь!
   В приподнятом настроении практикант добралась до почтам-та и сообщила по контактному телефону что с ней произошло по дороге.
   Когда она вышла, маляр, работавший на лесах соседнего дома, энергично постучал кистью по ведру, после чего цве-точница на углу стала нюхать свои гладиолусы.
   А девушка продолжила знакомство с городом, заложенным в конце XV века Государем всея Руси Иваном III Васильевичем для защиты порубежья от проникновения в него рыцарей Ливон-ского ордена, не желавших платить госпошлину за охоту на медведей и людей.
   Мощные каменные стены с десятью бвшнями были первым русским оборонительным сооружением с прямоугольным пла-ном.
   В XVI веке немецким любителям сафари составили здоровую конкуренцию шведы и поляки.
   Хотя им неоднократно давали по сусалам оскорблённые их наглостью туземцы, они не унимались, двадцать шесть раз подряд за двести лет пытаясь изменить ситуацию в свою пользу.
   Уж больно были места богаты зверьём!
   Кстати, и двуногими, не знающими страха перед иноземцами, тоже!
   А когда зарубежные туристы перестали охотиться без лицен-зий, аборигенам стало скучно.
   Чтобы развеяться, а заодно и показать удаль молодецкую, в Смутное время они дважды поднимали восстания против власти.
   И на несколько лет установили порядки, схожие с теми, что установил в Гуляй-Поле в Гражданскую войну батька Махно.
   А когда на российском престоле утвердились Романовы, они в доступной для понимания форме объяснили горожанам, что анархии не потерпят.
   Если некуда девать силы и нет жизни без приключений - ли-бо верстайтесь в государевы стрельцы, либо садитесь голым задом на кол.
   Буйные головы подумали, подумали и приняли условия, за-нявшись мирным трудом - стали развивать льняное, кожевенное и гончарное ремёсла.
   Конечно, время от времени город показывал свой гонор.
   Однако после отеческого внушения Петра Великого, поста-вившего его на причитающееся ему место, вплоть до нашествия Наполеона Карловича Бонапартова горожане не беспокоили власть.
   Если бы тот объявил крепостным волю, они все бы встали на его сторону.
   Но он этого не сделал и в результате дворяне встретили корсиканца колокольным звоном, а "чёрный люд" дубьём и Ки-стенями, уйдя в партизаны под начало монаха отца Амнепо-диста, из находящейся поблизости от города лавры.
   Им так понравилось воевать, что после изгнания французов крестьяне и ремесленники устроили "весёлую жизнь" господам за то, что те были ласковы к завоевателю, не оправдавшему чаяний простонародья на свободу.
   В течение Заграничного похода у Александра I до них не до-ходили руки.
   А потом бунтовщики пожалели, что родились на свет.
   И снова наступили тишь да гладь.
   До 1900-го года, когда в городе объявился революционный авторитет Ленин с погоняловом Старик.
   Его сторонники в 1905 году попытались было устроить бес-предел, занявшись переделом сфер влияния.
   И погорели на рейдерских захватах ткацких фабрик.
   Большевики обиделись и затаились до Октябрьского перево-рота, после которого с наслаждением взяли реванш.
   Правда, ненадолго.
   В 1918 году исполнилась давняя мечта немцев - они взяли крепость на штык.
   Но не удержались, получив под микитки от лихих бойцов Лей-бы Бронштейна, более известного под партийно-жизненным псе-вдонимом Троцкий.
   И вернулись обратно вместе с финнами лишь в 1941, чтобы убраться обратно в 1944.
   Руины стреляли днём и ночью.
   В них, как в Бермудском треугольнике, бесследно исчезали целые подразделения, не говоря уже об одиночках.
   Сказалась вековая вражда местных и пришлых.
   После окончания Великой Отечественной город восстанови-ли.
   И теперь в нём действовали машиностроительный и радио-заводы, комбинат по выпуску стройматериалов и медицинского оборудования, льняная и деревообрабатывающие фабрики.
   К услугам туристов были исторические памятники - музеи, кремль, женский и мужской монастыри, театры, гостиницы, моте-ли и рестораны.
   Около одного из них и остановилась Ирина.
   У "Титаника", находившегося под прикрытием частного ох-ранного предприятия "Айсберг"!
   Морзянкин ожидал Дикобразова в его кабинете, прислушива-ясь к звукам, доносившимся из комнаты отдыха.
   Судя по жалостным стонам и звяканью стекла, подполковник получил за что-то разнос от начальства и теперь принимал стакан для восстановления душевного здоровья.
   Тот недоумевал о причинах нагоняя, лихорадочно припо-миная, не наговорил ли по пьяной лавочке чего-нибудь лишнего - за ним такое водилось.
   Но ничего не мог вспомнить - либо получил ни за что для профилактики, либо недавно допился до полной потери памяти.
   Наконец он вернулся, с кряхтением уселся в кресло во главе своего стола, жалостно скрипнувшее под его мощным задом.
   - Я слушаю тебя, старший лейтенант.
   - Курсант Резвова раскрыта ещё до начала операции.
   - В смысле?!
   - По дороге в гарнизон на неё было совершено нападение с целью вывести из строя. Причём утечка информации о ней произошла непосредственно из кадров.
   Осмыслив услышанное, Феликс Эдуардович в первое мгнове-ние остолбенел.
   Потом на его лице появилось выражение доброго дедушки, глубоко опечаленного выходкой внука-сорванца:
   - Шутите?!
   - Никак нет. - Вадим положил перед ним фото Шрека, си-дящего с конвертом у стойки бара, подслушивающего у окна на строительных лесах. - Также имеются уличающие видео- и аудиозаписи.
   Наследнику "железных наркомов НКВД" прошлого захоте-лось принять ещё лекарства от расстройства нервов.
   Но уже не коньяка, а водки.
   Не бокал, а целый стакан.
   И закусить солёным огурчиком или грибком.
   - Выходит, мы сунули руку туда, куда собака нос не сунет! И кто эта сволочь?!
   - Прапорщик Шрек. Служит курьером.
   Обычно Дикобразов хорошо умел сдерживать порывы чувств, но сейчас самообладание ему изменило.
   Он высказал всё, что думал о предателе, выражаясь очень образными сравнениями, из которых к нормативной лексике от-носился лишь сучий потрох.
   А потом поспешил в комнату отдыха, где "Перцовка" ока-залась что надо.
   - Значит, наша девочка раскрыта, не успев даже начать дей-ствовать?
   - Так точно.
   - Тогда операция обречена на провал и самое лучшее, что можно сделать - срочно отзывать её обратно.
   - И кем её заменить? Мы должны уметь выехать куда-то и де-лать чего-то что бы ни случилось!
   Подполковник печально поник головой:
   - Что требуется от меня?
   - Первое - добро на задержание Шрека. И второе - коман-дировка в гарнизон для меня, чтобы действовать, исходя из реальной обстановки на месте.
   Феликс Эдуардович подобрался, как сидящий в засаде охот-ник при виде бегущего прямо на него кабана.
   - Что ж, раз организация службы должна быть организова-на... Я согласен...
   Месть предателю!
   Гадюке, пригретой на груди!
   Быстро и беспощадно!
  
  
   Дон курил в своём кабинете.
   Он обладал острым живым умом и понимал, если в гарнизон направлена под видом практикантки молодая агентесса, то она будет стараться найти выход на организацию с таким усердием, с каким охрана Президента не стала бы искать его супругу в случае её пропажи.
   И ещё этот военный следователь, расследующий убийство Жемчужной!
   Стоит Дону допустить малейшую неосторожность, как он уго-дит в сплетённую для него паутину.
   Тогда уже ничего не удастся сделать по реализации далеко идущего плана.
   Но одно дело отдавать себе отчёт об опасности и совсем иное - суметь её избежать.
   Зря вождь поддался порыву - убрать девчонку.
   Вместо неё пришлют второго агента, третьего.
   И может получиться так, что о новых шпионах информации не будет, или она придёт слишком поздно.
   К тому же раз прислали неопытную девочку, значит, против ОПГ имеются лишь подозрения.
   Твёрдой уверенности нет.
   Необходимо время, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, а для этого курсант Резвова нужна живой и здоровой.
   У неё же нет опыта в расследованиях.
   Самое большее, что она сможет заметить свежим взглядом - мелкие несообразности, не более того!
   Вождь хрустнул пальцами.
   Придётся избавиться от попавшихся в поле зрения след-ствия - и только!
   Неприятно, но не опасно!
   Как хорошо, что у Координатора имеются люди практически везде, в том числе и в военной прокуратуре округа!
   Иначе не так скоро удалось бы узнать, что Жемчужная написала в своём рапорте.
   Дону всегда удавалось выходить чистым из самых грязных дел.
   А сейчас, если не принять срочные меры, кольцо сожмётся и капкан захлопнется...
  
   Стоя на переходе и ожидая зелёного света светофора, Ирина невольно прислушалась к громогласной жалобе конопатого молодца:
   - Узнал, что можно очиститься через страдания. Теперь ло-маю голову, как заставить картошку страдать?!
   По улице проехало такси с логотипом фирмы "Стикс" с рекламной надписью на дверцах "Мы доставим вас по адресу".
   Итересно, фамилия водителя была Харон?
   Она начала переходить через дорогу вслед за мамашей с ребёнком, канючившим на одной ноте:
   - Мама, когда мы пойдём в зоопарковый крокодилярий?
   Вероятно, генеральская дочь не была в жизни грешницей.
   Потому что через пару мгновений её прибрал бы к себе Бог, вечно нуждающийся в праведницах, чтобы создавать из наи-более достойных ангельский ансамбль песни и пляски для по-вышения культурного уровне причисленных к лику святых.
   Девушка вдруг остро ощутила чувство опасности, не пони-мая, откуда оно взялось.
   И потому каким-то чудом вывернулась из-под колёс бешено мчавшейся прямо на неё на зелёный свет машины.
   Ей повезло.
   Отпрыгнув в сторону, курсант свалила с ног весом своего тела конопатого страдальца и оттого не получила ни одной царапины.
   А тому не удалось так же легко отделаться.
   Тесное соприкосновение с асфальтом оставило ему на па-мять несколько ссадин на руках и разорванную на плече фут-болку.
   Но, по крайней мере, сильного урона его здоровье не по-несло.
   За едва не сбившей пограничницу "Маздой" рванулась, па-трульная "Нексия", распугивая народ сиреной.
   - Во всех авариях виноваты гаишники. - сообщил ей пеше-ход, на котором она по-прежнему сидела. - Всякий раз, как вижу аварию, рядом обязательно появляется их машина!
  
   Шрек разгадывал кроссворд, сидя в курилке.
   Он застрял на вопросе - "Какой творческий метод, постро-енный на принципах художественного историзма, то есть при-знающий существование объективных социально-исторических закономерностей, влияющих на личность и общество, является ведущим в творчестве Салтыкова-Щедрина"?
   Слово из семи букв по горизонтали.
   Первая "Р", четвёртая "Л", Шестая "З"...
   А ХЗ, что это такое?!
   Или - хрен знает!!
   Вопрос не для мозгов простого прапорщика!
   Поэтому Валерий с удовольствием отвлёкся от размышле-ний, слышав слова зашедшего покурить Морзянкина, который рассказывал Кондом:
   - Смотрю на чек из супермаркета. Долго думал, что же такое я мог купить с названием "шишкина любовь", пока не допёр, что так зовут кассиршу.
   Лидия засмеялась.
   А сексот Чебурекова оказался прижатым носом к полу в на-ручниках, на заведённых за спину запястьях:
   - Так вот кто так окончательно и бесповоротно заинтересо-вал нашу непокобелиную прапорщицу? ! - похлопал его по за-тылку Вадим. - Донесение составляешь Семёну Михайловичу?
   - Какому Семену Михайловичу? - по телу Шрека пробежала крупная дрожь, как будто бы он оказался под током.
   - Буденному! - особист поднял с пола кроссворд. - А ты тупее, чем я думал. Застрял на элементарном! Салтыков-Щед-рин работал в жанре реализма.
   - Спасибо!
   Сам не понимая от чего храбрея, Валерун привстал с пе-пельного ковра, который, похоже, не чистили больше года и не собирались чистить впредь:
   - Что вы себе позволяете, товарищ старший лейтенант?
   Ответа он не получил.
   Потому что в курительную попытались заскочить солдаты с синими погонами на плечах, из-за лишнего усердия создавшие пробку в дверях из собственных тел.
   - Входим по одному! - молодой чекист пнул прапорщика но-ском берца в копчик.
   Курьер дико взвизгнул.
   На его форменных брюках образовалось спереди внушитель-ное мокрое пятно.
   - Подъём, писун! - Морзянкин не смог отказать себе в удо-вольствии ещё раз пнуть стукача ногой под зад, рисуясь перед красивой прапорщицей Лидией, которая сдала ему "барабана" с потрохами.
   Солдаты ГБ подхватили Шрека и потащили его на разборку.
  
  
   Ноги Поц-оглы путались в высокой траве, на сапогах оста-валась цветочная пыльца.
   Лесная поляна благоухала.
   На ней пышно цвела сирень, и когда ветер подхватывал аро-мат, майор полной грудью жадно вдыхал сладкий до притор-ности воздух.
   Он прибыл с Воскресеньевым на место, где недавно было об-наружено тело лейтенанта Жемчужной.
   Опрашивая жителей близлежащего садоводства, Антон выяс-нил, что оно считается как бы нечистым.
   На протяжении нескольких последних лет здесь неоднократ-но исчезали люди самого разного возраста, а милиция нашла три трупа, переведя их в разряд неразгаданных загадок, спо-койно списав в архив.
   Не было ли между прошлым и настоящим какой-либо связи?
   Джебраил не верил ни в мистику, ни в НЛО, но дурная слава вроде бы ничем не примечательной полянки наводила не опре-делённые размышления.
   Преступники действовали дерзко и исчезли, не оставив сле-дов.
   Значит, необходимо было отыскать эти самые следы.
   Поэтому Поц-оглы поддался на уговоры Воскресеньева ещё раз осмотреть место происшествия.
   В густых кронах деревьев щебетали птицы.
   Он сидел в приятной прохладе тени клёна и курил, пока с ветви над его головой не вспорхнул напуганный воробей.
   - Товарищ майор, вам стоит посмотреть! - лейтенант вышел из кустов.
   - Что там?
   - Чёткий мотоциклетный след, ведущий в глубину бора.
   Военный юрист молча последовал за молодым офицером, остановился с ним на узкой лесной дороге, принялся изучать колею, оставленную колёсами.
   - Похоже, проехали примерно в то время, как произошла транспортировка тела. - лейтенант нервно переступал с ноги на ногу - причём, так частил, словно его поставили на раскалённые угли.
   - Почему ты так решил?
   - Если бы это было раньше, ливень смыл отпечатки протек-тора.
   - Ты ещё молодой, у тебя ещё всё спереди... Ну, допустим... Однако это не значит, что мотоцикл ехал в лес, а не выезжал из него, логично?
   - Логично, товарищ майор. - Антон с преданностью влюб-лённой девушки смотрел на командира. - Но почему бы не пройти по нему, чтобы убедиться?
   Джебраил молча двинулся по следу в глубину чащи.
  
  
   Когда Морзянкин взялся за Шрека, тот придуривался недолго.
   Глядя в добрые усталые глаза старшего лейтенанта, пра-порщик догадался, что разговор предстоит долгий.
   Пока он не расскажет всё, что знает.
   И что не знает - тоже.
   Валерию очень не хотелось получать по физиономии, так как знал - это больно, особенно - если ногами.
   Поэтому решил говорить, сделав вид, будто сломался.
   Сидел смирно и со стороны производил приятное впечат-ление.
   Вадим закурил и приготовился слушать.
   Задержанный невинным взглядом посмотрел в лицо осо-биста и открыл рот.
   Говорил он охотно, очень подробно, красочно, с горькими слезами отчаяния.
   Ему было интересно посмотреть, как продвигаются работы по покраске стен, вот Шрек и залез на строительные леса.
   Увидел в окне красивую девушку и остановился полюбо-ваться на неё.
   Что тут такого?!
   Да, просматривал бумаги на чужом столе!
   Просто хотел знать, куда и кому предстоит доставить почту после полдника.
   Разве это криминал?!
   В баре он получил аванс за электрическую швейную машин-ку, которая осталась от бывшей жены и совершенно ему не нужна!
   Человека того он не знает, познакомился с ним по объявле-нию.
   При следующей встрече в то же время на том же месте они окончательно рассчитаются и больше никогда не встретятся.
   Глядя на певшего перед ним колибри прапорщика, Морзянкин не мог взять в толк - кто из них дебил?
   Он - потому как слушает сказки дядюшки Римуса?
   Или - Шрек, верящий будто способен запудрить старшему лейтенанту мозги?
   Это следовало выяснить.
   Но попозже.
   Чтобы не напороть ерунды под горячую руку.
   И оскорблённый в своих самых лучших чувствах Вадим отдал приказ увести Валерия.
   Давал время подумать о будущем, в котором тому предстоя-ло сделать выбор.
   И от которого зависела его мера наказания.
  
   Ирина залила горячей водой пенопластовую латку "Дошира-ка" и включила телевизор, ожидая, пока остынет вермишель быстрого приготовления.
   На одном из каналов шла российская многосерийная се-мейная мелодрама, где главный герой, страдая после вче-рашнего, - подробности в предыдущей части, - в исполнении Владимира Мыльина задумчиво курил и смотрел, как его эк-ранная жена Нина Бородатова, не помещаясь, массивным задом в камеру, копала картошку.
   - Да, не родила ты мне сына... - он украдкой от неё опох-мелился. - Сейчас бы помощь была...
   - Ага, конечно!.. - супружница бурно излила на его голову всё самое омерзительное, что было придумано для оскорбления в литературной форме. - Сейчас бы вдвоём сидели и курили...
   От дальнейшего просмотра практиканта оторвал сильный и довольно бесцеремонный стук в дверь.
   Она поднялась.
   На пороге её комнаты стояла спортивного телосложения де-вушка с погонами лейтенанта на форменной рубашке и рыжими волосами в возрасте около четверти века, довольно привле-кательная для определённого вкуса:
   - Привет. Я - Варвара Прыщ. А ты кто?
   - Ирина Резвова.
   - Очень приятно. - офицер ткнула ручкой в газету. - Ты что локти уронила? Лучше подскажи - серая неплодородная почва из пяти букв...
   - Бетон?
   - Подходит...
   Приехав в поисках лучшей доли из глухого сибирского го-родка, Прыщ с семнадцати лет, сразу после окончания школы, три года моталась по офисам.
   Как секретарша.
   Или, более понятно - "секретутка".
   Насмотрелась на галстучных королей и принцев отечест-венного предпринимательства и досыта хлебнула дерьма.
   И вволю тоже.
   Поняв, что нечего ждать от жизни воплощения сказки, Вар-вара пошла учиться на вечернее отделениев Финансово-эконо-мического институте.
   Причём, сама оплачивала свою учёбу.
   А когда представилась возможность, надела погоны, надеясь быстро и удачно выйти замуж.
   Как раз сейчас лейтенант находилась в поиске...
   Она вошла в жилище курсанта, села на тахту, вытянув ноги:
   - А я слышу, новенькая на практику к Гетлеру. Кто такая? Дай, думаю, познакомлюсь. Мы с тобой почти коллеги - я по ин-тендантской части у Дрезинина. В одном здании сидеть будем, так что, какие проблемы - заходи свободно! - офицер вытащила из сумки бутылку водки. - Давай рюмки! Будем знакомиться!
   Ирина раскрыла рот, чтобы отказаться, сославшись на ус-талость, но вместо этого полезла за посудой.
   - Закуски нам не надо, она только мешает! - Варвара, не спрашивая, закурила. - Ты разливай, а я тебе пока расскажу о твоём начальнике! - и поискала взглядом пепельницу. - Как известно, люди делятся на хороших и плохих. Хорошие больше не делятся, а плохие делятся на садистов и мазохистов, как Гетлер...
  
  
   Чебуреков сделал глоток кофе, вопросительно глядя на эле-гантного усача, передавшего Шреку баре деньги в конверте:
   - Ты установил, где он?
   - Конечно, шеф. - докладчик вытянулся, как на параде.
   - И где же?
   - В СИЗО ФСБ.
   - Прапор уже начал говорить?
   - С ним провели лишь первый допрос. Он пока держится, вешая, так сказать, "Доширак" на уши.
   - Понятно, что надеется на наше заступничество... - холод-ный взгляд Координатора был тяжёл.
   Он точно придавливал человека каменной глыбой к земле.
   Заметив неопределённый жест своего человека, Орест Ин-дустриевич недовольно нахмурил брови:
   - Чем глубже мы закопаемся в окопе, тем меньше нас убьют.
   Оттого наш Валерик не должен заговорить... - и закрыл глаза, давая понять, разговор окончен.
  
  
   Джебраил и Воскресеньев вышли к охотничьей заимке, возле которой обрывались отпечатки протекторов мотоцикла.
   На некоторое время они засели в кустах, рассматривая пя-тистенок, сложенный из толстых брёвен, вплотную подогнанных друг к другу.
   Майор кивнул лейтенанту:
   - Подстрахуй меня. - и направился к дому.
   Постучал в дверь, подождал, грохнул в неё сапогом, но опять безрезультатно.
   Тогда он рванул на себя створку, и та неожиданно легко под-далась.
   Поц-оглы раненым вороном слетел с низкого крыльца, сде-лав вид, будто применил тактическую хитрость.
   Отряхнулся, зашёл внутрь:
   - Антон!
   Тот метнулся на зов, держа у бедра пистолет.
   В его семье все были юристами.
   С раннего детства он слышал рассказы домашних об их опасной и трудной, но невидной на первый взгляд службе.
   И очень хотел заниматься тем же.
   Став подростком, Воскресеньев погрузился в книжный мир братьев Вайнеров, Конан Дойла, Юлиана Семёнова, Андрея Ки-винова, Льва Шейнина, Джемса Хэдли Чейза, Рекса Стаута, Александры Марининой, Ника Перри.
   И киношный, где Василий Лановой, Юрий Соломин, Алек-сандр Домогаров, Сергей Никоненко, Елена Яковлева, Анастасия Ковальчук лихо раскручивали сложные, запутанные престу-пления.
   Готовя себя к поступлению на юридический факультет, парень учился у лейтенанта Коломбо, инспектора Лосева, ко-миссара Мегрэ, лейтенанта Кореллы, детектива Рика Холмана, лейтенанта Пола Лепски, адвоката Перри Мэйсона.
   И одновременно уделял большое внимание физической под-готовке, чтобы не спасовать перед неожиданностями.
   Антон легко поступил в институт и в процессе учёбы считался одним из лучших.
   Но, когда ему предложили остаться в аспирантуре, реши-тельно отказался от заманчивого предложения.
   И попросился на оперативную работу.
   Потому как его привлекала не теория, а практика.
   Родители посчитали сына, мягко выражаясь, придурком, од-нако молодой человек выдержал их давление и повернул по-своему.
   Сделал, как ему казалось, единственно правильный выбор.
   О чём пока что не жалел...
   К его удивлению внутри дома никого не оказалось, кроме начальника, ткнувшего пальцем ему под ноги:
   - Что это?
   Лейтенант с умным и важным видом присел на корточки, всматриваясь:
   - Похоже на кровь.
   На плахах пола различалось подозрительное пятно - тща-тельно замытое, но не до конца.
   - А там? - майор указал на косяк.
   Воскресеньев шагнул поближе:
   - Кажется, тоже. - он всмотрелся в несколько засохших алых капель. - Но чья?
   - Вспомни примерный рост трупа Жемчужной.
   Антон прикинул:
   - Вполне может быть... Место тут глухое. Кричи хоть до оду-ри, никто не услышит...
   Джебраил вдруг насторожился хорьком перед курятником:
   - Тихо!
   Они притаись по обе стороны от входной двери.
   На крыльце послышался шум шагов.
   - Лейтенант, не надо торопиться и выбрасываться вперёд...
   В комнату вошёл Май Зефиров, по иронии судьбы приехав-ший на заимку, чтобы подготовить её к вечеринке с девицей, которую вчера снял в городе и с которой вознамерился всю ночь чесать похоть.
   - Руки!
   - Не двигаться!
   Между ним и военными юристами мгновенно возникла взаим-ная сильнейшая неприязнь.
   И без каких бы то ни было объяснений с той или иной сто-роны сразу же вспыхнул встречный бой на ограниченном про-странстве.
   Друг и соратник Гелия Строчкина, служившего Дону, пружи-ной развернувшись к лейтенанту, так врезал ему кулаком в че-люсть, что бедолаге показалось, будто его голова оторвалась от тела.
   Перекатившись через спину, он ушёл от удара майора, вско-чил, метнулся к окну, пробив головой стекло.
   Вслед ему из дома вывалился Поц-оглы:
   - Стоять!!
   Зефиров вскинулся ему навстречу, достав ногой локоть с пистолетом, заставив искренне изумиться от внезапно ставшей бесчувственной руки, уронившей оружие.
   Май вскочил на прислонённый к стене велосипед.
   И в свою очередь тоже несказанно удивился, резко вылетев из седла на истоптанную траву.
   - Я всё знал и видел, как в воду!!
   Это пришедший в себя Воскресеньев выскочил на двор, схватил первое, что попалось под руку - просроченный огне-тушитель ОХП-10 - и швырнул его вслед беглецу.
   Перед тем, как на некоторое время уйти в мир спокойствия и отдохновения от дел, получив неразряженным баллоном по затылку, мафиозо успел заметить бегущего к нему Антона.
   Тот был ласковее и добрее змея, сперва доведённого до бешенства, а после успокоившегося из-за предвкушения воз-можности окольцевать человека.
   Отключившись, солдат вождя уже не почувствовал, как на его запястьях замкнулись наручники.
  
  
   В двери камеры проскрежетал ключ.
   Поднявшийся с койки Шрек приглушённо взвыл от удара но-гой в пах.
   Вошедший контролёр нанёс ему несколько ударов в основа-ние черепа мешочком с песком.
   Быстро поменял простыню, заменив целую на с обрезанным краем, сделал удавку, прикрутил её к прутьям решётки.
   Когда шея Валерия оказалась в петле, он начал приходить в себя.
   Но "вертухай" навалился ему на плечи всем своим весом, и заключённый, захрипев, ушёл в вечную нирвану.
  
  
   Дон сильно навеселе вошёл в свой кабинет, тяжело опустил- ся на диван.
   - Кофе, босс? - услужливо улыбнулся Отходняков, исполняв-ший обязанности денщика.
   Тот, как знающая себе цену женщина, выстрелил в него гла-зами из всех стволов:
   - С ликёром. - и, дождавшись "опохмелина", церемонно склонил голову. - Благодарю вас, вы очень любезны!
   - Да ладно вам, босс.
   Главный мафиозо гарнизона взмахнул рукой, точно отгоняя от себя муху:
   - Запомни, Олоферн, - никогда не пытайся утопить горе в алкоголе!
   - Почему?
   Губы шефа расползлись, изображая карикатурную ухмылку:
   - Потому что оно отлично плавает!
   Отходняков остался в армии, потому что ничего не умел и не хотел делать на "гражданке".
   Закончив среднюю школу, он год жил за счёт родителей, про-водя всё своё свободное время, которого у него было полным-полно, в барах и ночных клубах.
   На столь увлекательную жизнь требовались деньги, а их ка-тострофически не хватало.
   Парень уже всерьёз задумывался, не пойти ли ему по ско-льзкой дорожке, как случайная встреча на дискотеке для со-лидных людей резко изменила его существование.
   На него положила глаз обеспеченная дама старше более чем на десять лет, и он стал жиголо.
   Пока муж щедрой любовницы не прознал про их связь.
   Незадачливый альфонс скрылся от мести импотента-рого-носца в армии.
   Там он обрёл цель - стать прапорщиком и ни черта не делать самому, используя рабский труд солдат-срочников.
   Олоферн воплотил мечту в действительность.
   И вскоре познакомился с представителем Дона.
   А после щедрого вознаграждения за выполнение особых заданий босса в нём снова возродилась тяга к красивой жизни.
   Но жадность пересилила.
   Интендант стал копить деньги, надеясь выйти в отставку по выслуге лет обеспеченным человеком и зажить в своё удо-вольствие...
   Руководитель криминального сообщества выцедил кофе:
   - Налей ещё!
   И пока тот выполнял заказ, в его воспалённых глазах в про-резях маски появилось сомнение:
   - Послушай, дружище, давно хотел тебя спросить... Почему бабы так много времени и денег уделяют не развитию инлет... Тьфу! Интеллекта, вот!
   - Это же очень просто, босс. - двигаясь со скоростью сонной черепахи, прапорщик протянул ему наполненную до краёв чашку на блюдце с голубой каёмочкой.
   - Ну, ну! И в чём же, э-э-э-э, причина? - он завращал головой, как танк башней.
   - Слепых мужчин гораздо меньше, чем дураков! - сказал От-ходняков со знанием дела.
  
   Ирина в парадной форме прохаживалась по приёмной полковника Гетлера, финансиста гарнизона, у которого должна была проходить практику согласно предписания.
   Отдел напоминал улей.
   Сновавших из кабинета в кабинет должностных лиц в по-гонах перехватывали на ходу просители, и она не могла сдер-жать презрительной мины, глядя на их откровенное пресмы-кательство.
   Чувствовалось, здесь было слишком мало пчёл и чересчур много ос и шершней.
   Генеральская дочь не терпела подобных мест, где по-сетители, ожидавшие приёма с безнадёжным видом обво-дили глазами помещения, сидя в ряд вдоль стен, точно в католи-ческом храме, или сновали без толку взад-вперёд.
   - Мобильный телефон - как пионерский галстук. Сначала гордо носишь, потом тихо ненавидишь. - сообщил ей с плу-товской улыбкой Труффальдино из Бергамо сильно потеющий майор, отключая свою "Нокию".
   - Курсант Резвова! - выкрикнула холёная секретарша, выходя из кабинета начальника.
   - Я!
   - Вас ждут. - та с озабоченным видом, как кошка, бросив-шаяся за мышкой, вернулась за свой рабочий стол.
   Поц-оглы собрал своих людей у себя на даче.
   Слева от стола на газоне рдел квадрат раскалённых углей под дымившимися шашлыками, за которыми постоянно пригля-дывал хозяин, не доверяя такое важное дело Воскресеньеву.
   Потому что только восточный человек может определить тот самый момент, когда можно снимать шампуры с мясом с ман-гала.
   Хотя россияне часто выезжают на природу по шашлыки, на самом деле они ездят просто приготовить мясо на вертелах.
   Ибо только уроженцы Кавказа способны приготовить это блюдо!
   Точно также, как азиаты - плов!
   А не варёный рис с мясом и специями, как русские!
   Вышедшая из отпуска старший лейтенант Фингалова, инте-ресная девушка с длинными, вьющимися крутыми колечками, тёмно-золотистыми волосами резала салат, поглядывая в сто-рону хозяина и недоумевая, зачем тот устроил в отсутствии собственной жены посреди недели день Здоровья.
   Она во всём старалась копировать заместителя прокурора Швецову из "Тайн следствия".
   Однако телесериал и жизнь - вещи мало совместимые.
   Поэтому, в отличие от понимающего проблемы жены кино-супруга, реальный муж долго не выдержал горение Веры на службе.
   Промучился с ней несколько лет и превратился в приходя-щего папу к благоверной и ребёнку по выходным.
   Потому что не имел никакого отношения к прокуратуре, рабо-тая старшем менеджером в туристическом бизнесе.
   И хотел элементарно видеть старшего лейтенанта по вече-рам дома.
   Не говоря уже о том, чтобы спать с ней всю ночь до утра в одной постели, и не провожать её далеко за-полночь до подъ-езда, когда присылали служебную машину по срочному вызову.
   А Лакшми Баи в погонах не реагировала на увещевания, продолжая жить, как и раньше.
   Она находила смысл существования только в службе, ото-двигая семью на второй план.
   Может быть, следователь, сама того не понимая, просто бы-ла по натуре трудоголиком-одиночкой?..
   - Вер, а ты знаешь, что в нашей жизни нет ничего нового? - спросил Антон, ставя на стол миску с помытыми огурцами.
   - Как?
   - Вообще ничего!
   - Ну не скажи. К примеру, ты родился, потом садик, школа, окончил университет, пошёл работать, женился. - дознаватель говорила с лейтенантом, будто с малым ребёнком. - И вот ты уже со своими детьми выходишь на прогулку, а бабки у подъезда всё те же...
   Посматривавший в их сторону Джебраил раздавил в пепель-нице окурок.
   Пора было начать разговор, ради которого он позвал подчи-нённых к себе.
   Майор не любил особистов, зная, те предпочитают, чтобы за них действовали другие, а все заслуги приписывают только себе.
   Как правило, они не сомневаются в том, что люди вокруг - не только обычные граждане, но и милиция, и военные - считают, что некомпетентны в в своих делах.
   ФээСБэшники способные лишь на составление липовых дел и избиение подозреваемых, чтобы получить от них признания.
   Потому и чувствуют себя изгоями, защищающими военную тайну.
   Поц-оглы считал политический сыск делом особенно привле-кательным для психически неуравновешенных людей, как об этом говорили высокие показатели самоубийств и алкоголизма среди работников с синими просветами на погонах.
   Но Морзянкин его приятно удивил, и военный юрист против воли проникся к нему приязнью и доверием.
   - Господа офицеры, попрошу подойти ко мне!
   Фингалова и Воскресеньев приблизились и, не перебивая, выслушали командира, объявившего им о предстоящей совмест-ной работе с особистами.
   А когда он закончил, обменялись взглядами, выжидательно уставившись на него.
   - Что значит, оказать посильную поддержку? - подал голос лейтенант. - Выполнять его команды?
   - Это шутка юмора да? Я что-то не улавливаю трагедии.
   - Судя по званию этого чекиста, мы вряд ли поступаем под его начало. - заметила старший лейтенант, чувствуя себя змеёй в траве.
   - И в чём смысл его поручений?!
   Поц-оглы хотел ответить, но вместо него выступила Вера:
   - Антон, перестань. К чему противостоять друг другу, если нам предстоит делать одно дело?
   - Я и не собираюсь ему мешать! Но где гарантия, что нас не подставят? Это пахнет какой-то ядовитостью!
   Воскресеньеву никто не ответил.
   Он покраснел, как малолеток, случайно заставший маму в объятиях папы:
   - Если что-то сорвётся, так или иначе придётся отвечать нам! А от совместных действий, как я понимаю, нам отказаться не удастся?
   - Никоим образом. - майор улыбнулся, как прыгун, готовый покинуть трамплин, чтобы доказать, что в этом виде спорта Россия вполне может себя показать. - Учтите, ваша встреча с ним произойдёт в один из ближайших дней, так что будьте го-товы. Но конкретно назвать дату пока не могу: сам не знаю, когда и где.
   - Ясно.
   - А тебя, Вера Васильевна, ждёт особая миссия...
   - Я догадалась.
   - И не спросишь, какая?
   - Зачем? Так и так скажешь. - форменная рубашка с пого-нами, казалось, вот-вот лопнет на груди дознавателя, глубоко вдыхавшей в себя аромат готового шашлыка. - Извините, госпо-да, а не пора ли нам с вами приступить к трапезе, как гова-ривали наши предки в таких случаях? Давайте ударим кало-риями по нервным клеткам!
  
  
   Сидя за столом, полковник Гетлер с интересом рассматривал Ирину.
   Быстрые любопытные глаза из-под густых чёрных бровей на треугольном лице выжидающе упёрлись в девушку.
   На тонких губах играла полуулыбка, а падавший из окна косой луч солнца делал пухлые щёки как бы нарумяненными.
   - Что ж вы встали? Проходите. Прошу садиться и готов выслушать вас со всем вниманием.
   - Курсант Резвова. Представляюсь по поводу прибытия для прохождения практики.
   Адам Адольфович с таким интересом посмотрел на погра-ничницу, словно та была заморской диковиной, и бегло озна-комился с представленными ему документами.
   - Однако вы очень молоды... Хотя молодые молодым рознь! - он развёл руками. - В сложное время вы к нам прибыли. Совсем недавно в гарнизоне случились два ЧП, одно из которых со смертельным исходом...
   - Быть того не может!
   - Но тем не менее. - финансист нахохлился, как ворон, уви-девший, что е его сыру подбирается лиса. - Два наших офицера пострадали при загадочных обстоятельствах. А свидетелей нет, как нет! Прямо мистика какая-то! - он покраснел от праведного гнева. - Расследование ведётся, да пока никакого толка.
   - Но хоть что-нибудь удалось выяснить?
   - Лишь то, что пострадавшие не были взяточниками! А то мы этого сами не знали! - Гетлер напоминал ребёнка, обиженного тем, что ему сломали игрушку. - Лучше бы поручили дознание нам, толку было больше! Но, видно, в округе не доверяют!
   Он стремился походить на героя древности, обличавшего произвол и беззаконие.
   Или - на первого христианина, готового умереть за веру.
   Но самое смешное, генеральская дочь не верила в искрен-ность полковника.
   - Надеюсь, вы не имеете сомнительных знакомств? - жалоб-но пискнул финансист.
   - Ни в коем случае.
   - Да вам и по возрасту рано. - Адам Адольфович поднял к потолку суживающееся книзу лицо, с которого, казалось, если чиркнуть по нему спичкой, посыпется горсть искр. - Где бы хотели пройти практику?
   - Я готова на любую должность.
   - И это правильно! Любая женщина должна быть слабой, но в момент службы и хозработ обязана стать сильной! Тогда до-говоримся так! - он картинно всплеснул руками. - Вы погуляете с четверть часа, потом подойдёте к моей секретарше. Она выдаст вам направление и пойдёте офор-мляться.
   - Есть. Разрешите идти?
   - Только не вейтесь, как змея в кусту!.. Свободны.
  
   Узнав о смерти Шрека, Морзянкин невероятно обозлился.
   Нужно было принять особые меры по охране прапорщика, до которых он не додумался.
   Хотя СИЗО ФСБ всегда считалось надёжным, оказалось и там никто не гарантирован от неприятностей со здоровьем.
   Особенно, когда некие лица заинтересованы в том, чтобы язык определённого человека не развязался.
   Становилось понятно, обмен информацией у противника на-лажен великолепно.
   И на него работает не один Шрек.
  
  
   Представившись своему начальнику полковнику Гетлеру, у которого ей предстояло проходить практику, Ирина вместе с ним направилась на рабочее место.
   Когда они вошли в просторный светлый кабинет, там сидели за компьютерами три офицера - капитан и два старших лей-тенанта.
   - Мой на меня даже не смотрит как на женщину. - жалова-лась одна из старлеев капитану. - Каждый день приходит домой и говорит мне одну и ту же фразу: "Что будем жрать сегодня?"
   - У мнея когда-то тоже была подобная проблема, но я очень легко её решила. - у той был очень низкий голос, больше похо-жий на мужской, чем на женский.
   - Правда? И как тебе это удалось? Я тоже хочу попробовать.
   - Купи себе чёрный плащ и чёрную маску. Когда твой придёт, открой ему дверь в таком чумовом наряде - и успех гаранти-рован!
   Второй старший лейтенант заметила стоящих в дверях Гет-лера и генеральскую дочь:
   - Смирно!
   - Вольно! Здравствуйте, товарищи офицеры!
   - Здравия желаем, товарищ полковник!
   - Вольно! - Адам Адольфович с интересом глянул на несчаст-ную жену. - Вы у нас по делу или где?
   - Уже ухожу! - та вспугнутой птицей выпорхнула из кабинета.
   Начальник прошёлся между столами:
   - Прекрасные дамы, вы никогда не служили в разведке?
   - Почему вы об этом спрашиваете, товарищ полковник? - с некоторой театральностью изумилась капитан, хрустнув паль-цами.
   - На ваших рабочих местах совсем не видно следов вашей работы. О чём это говорит? Хотели, как лучше, а вспотели, как всегда... - он закончил моральную экзекуцию и кивнул на сер-жанта. - Знакомьтесь, это курсант Резвова. Будет проходить у нас практику. - командир подмигнул капитану. - У тебя Мазаева в отпуске, вот Ирина Модестовна её и заменит.
   - Отлично, товарищ полковник.
   - Ну вы пока тут познакомьтесь, введите девушку в курс дела, объясните должностные обязанности. А я пойду, дел под завяз-ку...
   Командир степенно удалился.
   - Капитан Блатных. - представилась обладательница низ-кого голоса, протягивая руку, на безымянном пальце которой блестел перстень, очень похожий на тот, что был у парня, на-павшего на девушку в лесу.
   - Старший лейтенант Кукишева...
  
  
   Получив сообщение, что Ирина приступила к практике, Дон лишний раз похвалил себя за предусмотрительность.
   Когда он только разворачивался, то взял одну старую зна-комую выполнять особые поручения.
   Предложил стать его личным секретарём на телефоне с факсом и курьером.
   И очень скоро понял, как удачно придумал с запасным теле-фоном и факсом.
   Этот номер был тайным, и далеко не всякий знал его - то-лько особо доверенные люди.
   В экстренных случаях, когда вождь должен был с кем-то не-медленно связаться, оператор срочно отыскивала его, и ни у кого не возникало сомнения, что произошло соединение с официальной приёмной.
   По-настоящему он оценил тайную связь, когда завязалась торговля оружием.
   Хотя у него было несколько паспортов - заграничных, слу-жебных, дипломатических, руководитель предпочитал подстра-ховываться.
   Потерять нажитое непосильным трудом легко, а наладить дело на новом месте под новым именем трудно.
   Потому как сначала необходимо обрасти связями.
   На это уходят годы, а иногда и целая жизнь.
   Подумав, как ему поступить с Резвовой, Дон набрал тайный номер:
   - Я жду вечером Хоботова, Гетлера и Дрезинина...
  
  
   Ирина сделала небольшой перерыв в работе, пройдя в кури-тельную комнату, где сидели два молодых лейтенанта.
   - Мы с Ленкой решили пожениться, и у меня вчера был с ней серьёзный разговор. Я признался ей во всех своих былых грехах. - сказал один.
   - И что? - заинтересовано придвинулся к нему второй, бро-сив окурок в урну.
   - Ничего не понимаю... Через неделю свадьба...
   Офицеры ушли.
   Только Резвова задымила сигаретой, как появилась её новая знакомая по общежитию Прыщ.
   - О, приветик! Я же говорила тебе, на службе обязательно встретимся! Ты служишь у полковника Гетлера?
   - Да.
   Варвара сделала первую затяжку:
   - Как он тебе?
   - Да мы с ним общались не больше десяти минут.
   - И правильно. Чем дальше от начальства, тем спокойнее. К твоему сведению, он - обманщик, но справедливый человек, потому что обманывает всех без исключения от рядового до командира погранотряда... А у меня же вчера что случилось-то? - чувствовалось, лейтенант листом бумаги на огне сгорала от желания поделиться.
   - Что? - чисто из вежливости спросила курсант.
   - Видак сломался. Пришлось мастера вызывать. - Прыщ воз-будилась, как примат в брачный период.
   - Ну и как?
   - Дас ист фантастиш, Ирка!!
   Практикант улыбнулась и вдруг заметила знакомый перстень на руке у интендантки:
   - Можно посмотреть?
   - Легко! - офицер стянула украшение с пальца.
   Тот же самый ликторский топор под фригийским колпаком, что она видела в лесу на руке напавшего на неё парня.
   А сверху и снизу буквы S и C, справа и слева две шпаги.
   - Оригинальная вещь.
   - Это нам на восьмое марта мужики подарили.
   - Какие?
   - Из управления! Купили всем одинаковые, чтобы никому обидно не было!
   - А что обозначают буквы?
   - Что-то по латыни! - Варвара так задумалась, что даже по-багровела - вероятно, её мозги перегрелись под волосами от напряжения. - А, вспомнила! Каждому своё, точно!
   - Suum cuique?
   - Наверно! Я на латыни не шпрехаю!
   Либо кто-то придумал ловкий ход, чтобы замаскировать на-стоящих участников организованной группы среди случайных людей.
   Либо Варвара врёт.
   Во всяком случае её слова нужно проверить.
  
  
   Гетлер, Дрезинин и Хоботов сидели за столом, скупо осве-щённым настенным бра в виде трёхсвечника, чьи слабые огонь-ки не могли рассеять густую темноту помещения без окон.
   - Итак, господа, как кое-кому из вас уже известно, курсант Резвова приступила к практике. И теперь нам необходимо ре-шить, что делать с ней дальше? - скрывавшийся в тени Дон на-прягся тетивой лука.
   - По-моему, самое простое - сделать вид, будто её не суще-ствует. - предложил интендант.
   - Согласен. А то получается, что мы переоцениваем её значение. - хлопнул ладонью по столешнице финансист. - Что может разнюхать за какой-то месяц молодая неопытная дев-чонка?! В лучшем случае ей попадётся на глаза какая-нибудь мелочь! Поэтому, я считаю, не стоит тратить на неё время!
   Вождь успокаивающе поднял ладонь в нитяной перчатке:
   - Ни к чему так волноваться, мой друг. Вы правы половина на половину. Да, да, именно! К вашему сведению такие молодые и неопытные часто оказываются глазастее прожжённых профес-сионалов! А сколько людей сгорело на мелочах? - он выдержал паузу, как опытный актёр. - Нет, господа, в данном случае лучше перебдеть, чем недобдеть!..
   Хоботов издал короткий смешок:
   - И как это сделать?
   - Побыстрее!
   - Дон, я уважаю ваше чувство юмора, но позвольте полюбо-пытствовать, что вы имеете в виду? - задав вопрос, по раздра-жённому кряхтению главного Гетлер понял, что сморозил изряд-ную глупость, но всё же решил не отступать и получить ответ. - Не могу же я приставить к ней постоянного наблюдателя!
   - Здравая мысль. - в голосе вождя прозвучало одобрение. - Особенно, если учесть, что лейтенант Прыщ случайно и естест-венно познакомилась с Резвовой.
   - Тогда я спокоен.
   - А я, признаться, нет! - шумно вздохнул глава ОПГ.
   - Отчего же? - Хоботов захлопал глазами.
   - Оттого, что хочу вместе с вами придумать, как и на чём за-мазать девчонку, чтобы она оказалась полностью в наших ру-ках...
   - Я же не могу говорить, пока я разговариваю по сложному вопросу...
   - Как сказать! - вожак закурил сигарету. - Вы встречали жен-щину, которая не любила бы драгоценности, деньги и красивые наряды?
   - Бывают и такие.
   Если бы лицо главного в группировке оказалось на свету, Дрезинин сразу увидел бы на нём выражение курицы, которую цыплята хотят поучить жизни:
   - На которых мужчины давным-давно забили большой болт и им не для кого прилично выглядеть.
   - Наша курсант не из таких! - торжественно провозгласил Гетлер.
   - Зачем переводить на неё средства, когда можно втянуть в незаконную акцию? Да так, чтобы она об этом не знала... - пода-вив зевок, сказал Дрезинин.
   Хоботов промолчал.
   Он предпочитал не рассуждать, а выполнять приказы.
   И теперь ожидал решения Дона.
   А тот снял с пальца перстень и подал интенданту:
   - Светлая у тебя голова, Ильич. Но не надо думать, что ты умнее своего босса. Вот и прикинь, как и чем заткнуть курсанту рот. И учти, кляп должен быть таким, что если она посмеет его выплюнуть, её папашка с треском вылетит со службы. Только сначала присмотрись к ней как следует.
   - Понял. - полковник рассматривал в тусклом свете приз за сообразительность. - Сделаю.
   Хоботов и Гетлер склонились вместе с ним над золотым жуком, как две юные девицы, гадающие на суженых на воске:
   - Тонкая работа...
   - И не дешёвая!
   - Уверен, после празднования дня города у меня будет рецепт безопасности от засланной к нам казачки. - очень весомо сказал председатель собрания. - Не так ли?
   И встал со своего места.
  
  
   Кукишева сидела за столиком в ночном клубе.
   Вполглаза глядя на танцующие пары, она частила, как швей-ная машинка, по сотовому:
   - Нет, ты представляешь, мы с ним трахаемся напропалую, а в этот момент звонят в дверь!.. Что?.. Какое там бросил меня и пошёл открывать?! Хуже, милка моя, гораздо хуже! Он потащил меня с собой!
   Мимо неё прошла, обнимая друг друга за талии, пара.
   - Милый, у тебя есть что пожевать? - она искательно загля-нула ему в глаза.
   - Есть. Но зачем это жевать? - неприятно удивился он.
   А к Мирославе подсела эффектная woman-wamp примерно одного с ней возраста:
   - Привет. И ты здесь?
   - Как видишь. - старший лейтенант не была в восторге от неожиданной встречи.
   Брюнетка эротично потянула коктейль через соломинку:
   - Не пора ли нам с тобой забыть прошлое и зарыть топор войны? - он улыбнулась доброй улыбкой старшей сестры.
   - Пора.
   - Почему бы нам тогда как-нибудь не пообедать вместе? Не беспокойся, я никогда не повторяю своих ошибок! Потому как ещё не забыла твоё лицо, когда в прошлый раз закусила коньяк селёдкой. - подружка посмотрела на Кукишеву с торжеством дурочки, усвоившей наконец, что один плюс один дают в сумме два.
   - Да хватит тебе. Что мы с тобой, как бешеные Белоснежки!
   - Кстати, я сегодня ходила к стилисту... - wamp призывно махнула рукой красавцу - мечте любой женщины, - искавшему кого-то в зале голодным волчьим взглядом.
   - И что, у твоего стилиста сегодня выходной? - офицер взглянула на неё с тем участием, которого заслуживает жертва страшного удара.
   Потому что завидовала её удаче!
   Отхватить такого мужика!
   Дурам всегда везёт!
   И за что только им приваливает счастье, которого они абсо-лютно недостойны!
  
  
   Солнечным утром Морзянкин и Поц-оглы сидели в кабинете майора.
   Хотя телефон трещал бесперебойно, внося в обстановку нервозность и неясность исхода встречи, хозяин умудрялся не обращать на звонки внимания.
   - У меня пока нет ощутимых результатов. - потупился Вадим. - Появилась было одна ниточка, да сразу же оборвалась.
   - Или её оборвали.
   - Скорее всего. Не могу я поверить в самоубийство, хоть режь меня, хоть жги. - старший лейтенант походил на присевшую на травинку раскачиваемую ветром стрекозу, пытающуюся обрести в ней спасение.
   - Неумение защититься от удара ногой в пах грозит вам страусовыми яйцами синего цвета... А значит, у вас там есть кто-то, работающий на противную сторону.
   - Это понятно. А как у вас?
   - Та же самая история. - Джебраил вытащил из ящика стола фотографию, положил её перед особистом.
   Со снимка на него смотрела омерзительная рожа Зефирова, из углов рта которого текли слюни.
   - Полная амнезия. Ничего не помнит и не умеет, как ново-рожденный младенец. Точно за ночь ему стерли память. - военный юрист чуть не зарыдал от жалости к самому себе.
   Известно, на всякую меру находится своя контрмера.
   Как сейчас...
   -До чего же трудно - нести службу, да ещё красить своё место. - Вадим раздавил в пепельнице сигарету. - Получается, у вас тоже имеются агенты влияния противо-положной стороны.
   - Кто бы сомневался!
   - Зато теперь мы можем быть уверенными, что были на пра-вильном пути.
   - Что нам с того?
   - Что преступная группа действительно существует, а не яв-ляется плодом чьего-то воображения.
   - Единственная радость.
   В дверь постучали.
   - Разрешите, товарищ майор?
   В кабинет вошли старший лейтенант Фингалова и лейтенант Воскресеньев.
   - Проходите, товарищи. Знакомьтесь, старший лейтенант Морзянкин. Будет работать в нашей группе.
  
   Широкий в кости старший прапорщик Гурий Иванович Бана-нов - нервный, с густыми косыми бровями, нависавшими на го-лубые навыкате глаза - служил начальником продуктового скла-да гарнизонного универмага.
   Он прислушивался к голосам Ирины и Прыщ за стеной своего кабинетика и смотрел в мутное окно.
   Интендант был тёртым калачом и давно освоил науку об усушке и утруске, на которую не единожды списывал недостачу.
   А разве бывает иначе?
   Может быть, где-нибудь там за границей такое и случается, но уж никак не в России!
   Но сейчас на его плоском лице с маленьким носом ясно читалась тревога.
   К нему пришли ревизоры.
   Не на плановую инвентаризацию, а очень даже кем-то "на-копанную".
   Под него давно и упорно "рыли" яму.
   Не было ни одного года, чтобы кто-нибудь интендантства ок-руга не рыхлил под ним почву.
   Потому что Бананов отказывался платить за "крышу" больше установленной таксы.
   И этим сильно кое-кого раздражал.
   В частности, полковника Дрезинина.
   Однако за время сидения на складе он оброс связями с нуж-ными людьми, способными придти ему на помощь в лихую, как сейчас, годину.
   Ибо сложилась спровоцированная самим же Гурием Ивано-вичем такая ситуация, когда на стеллажах...
   Впрочем, об этом пока не стоит говорить вслух!
   Иначе любое заинтересованное ухо способно услышать та-кое, что на старшего прапорщика тотчас же обрушится библей-ский Молох!
   И прощай навек материальный Эдем!
   - Преимущество российского образования налицо! - радостно сообщила радиоточка. - Только 5% американских школьников знают, где расположена Россия. А вот зато у нас по результатам ЕГЭ уже 30% школьников уверенно отвечают на этот вопрос!
   Бананов стал размышлять.
   И скоро принял решение.
   А, приняв его, стал действовать.
   Старший прапорщик позвонил по телефону и пригласил кое-кого на секретные переговоры.
  
  
   Ирина и Прыщ проводили инвентаризацию.
   - Говорят, когда компьютер сгорает, перед взором микро-процессора за долю секунды проносятся все операции, которые он когда-либо совершал...
   Поначалу они ещё шутили.
   Однако скоро им стало не до юмора.
   С проверкой каждой товарной позиции девушки больше и больше сатанели.
   Недостачи и пересортица были налицо.
   - И куда же делось около пятидесяти пачек пшённого концен-трата? - спросила Резвова у работника склада - якута или бурята.
   - Миши съели.
   - Какие ещё мыши?! - возмутилась Варвара.
   - Начальник штаба - Мишь, большой командир - Мишь, пра-порщик из отряда - тоже Мишь. Итого - три Миши!
   Бананова требовалось примерно наказать.
   Чтобы другим неповадно было воровать в таких масштабах.
   Ни одна, ни вторая не могли спокойно на него смотреть, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать ему в лицо, что о нём думают.
   Ибо молчание - лучший аргумент в споре с кем бы то ни было.
   Особенно - с командиром или интендантом.
  
  
   Строчкин и Отходняков пили коктейль из чистого спирта с клюквенным морсом на складе Бананова.
   - А я думал, Гурий под трибуналом. - сказал Олоферн, вкусно прикуривая.
   - Не каркай, ворон.
   - Да я - ничего. Просто интересно, ворует за троих, а всё никак не попадётся.
   - Делится с кем надо, вот и не ловят.
   - Тогда на кой мы ему сдались? - Отходняков нутром почуял недоброе.
   - Ревизия у него.
   - Первый раз, что ли? Уж он-то с ними всегда общий язык найдёт!
   - А сейчас не нашёл.
   - Странно.
   - Оттого и нас позвал, что хочет свой склад "подломить".
   - Как это? - подчинённого Гелия затрясло от макушки до самых пяток.
   - Так. У него там недостачи хрен знает на сколько. - Строчкин
   спокойно сидел на стуле, словно пришитый. - Вот и хочет пове-сить её на воров.
   - Правильно мыслит мужик.
   - А нам с тобой и надо инсценировать ограбление.
   - Да ты озвезденел?! - Олоферн выпучил на начальника глаза пса, страдающего от блох. - В гарнизоне следаки из ок-руга! Хочешь залететь по дури, как Май?!
   - Сам озвезденел! Не писай под себя раньше времени! - старший прапорщик напоминал ощерившегося волка, готового кинуться в драку. - Зефиров всегда был дебилом! К тому же он сейчас никому уже не опасен!.. А тем следакам ещё поймать грабителей нужно!
   Олоферн хотел выразить решительный протест против ба-нального грабежа.
   Как всякий уважающий себя громила он не хотел да и боялся связываться с бытовыми преступлениями, считая это ниже соб-ственного достоинства.
   Но не успел ничего сказать.
   В свой кабинет вернулся Бананов.
   Сел за стол, налил себе чистого спирта и посмотрел на го-стей, шевеля проволочными кошачьими усами:
   - Итак, что мы имеем на сегодняшний день?
   - Что? - спросил Отходняков, настроившийся против чего бы то ни было из того, что мог предложить интендант.
   Гурий Иванович поморщился:
   - Мы имеем пожар, который должен уничтожить склад.
   Строчкин усмехнулся.
   Идея старшего прапорщика была великолепна.
   А её реализация - относительно безопасна для испол-нителей, способных инсценировать возгорание из-за короткого замыкания.
   - Пожар сожжёт всё полностью?
   - Естественно! - начальник склада так раздосадовано глянул на Олоферна, как может смотреть только умный человек, стол-кнувшийся с олухом царя небесного.
   - И когда нужен костерок?
   - Мне надоело видеть ваши безмозглые глаза! Ещё вчера.
   Гелий саркастично ухмыльнулся, подмигнув Отходнякову, ко-торый недоверчиво смигнул.
   Бананов заметил брешь в поведении наёмников:
   - Это же сущий пустяк! Вам нужно будет только замкнуть кон-такты на распределительном щите и - все дела! - он был очень заинтересован в их участии, чтобы не марать руки самому.
   И разлил спирт по стаканам, чтобы мозги прапорщиков побы-стрее прокручивались.
   Все трое выпили залпом, не закусывая, но запивая морсом.
   - Ну, ближе к делу? - интимно спросил Гурий. - Пойдём, я по-кажу, где щит и где будет лежать ключ от склада. - ему захо-телось выпить ещё для подкрепления силы духа.
   Что он и сделал.
   Потом шумно втянул в себя воздух, понюхав зввёрнутый в бумажку окурок сигареты, который вытащил из кармана:
   - Хапец возьмёте с собой и подбросите его на пепелище. Это ваше алиби.
   - Хотелось бы поподробнее об алиби. - Строчкин посмо-трел на заказчика, как кот, глядящий на бадью с молоком - спра-вится ли в одиночку.
   - Дело новое, неосвоенное. - поддержал его подельник.
   У Гурия опять нервно задёргались усы.
   Ибо появилось ощущение, что он стоит на краю пропасти.
   Ещё немного, и полетит вниз с высокого обрыва, очертя го-лову.
   Старшему прапорщику почему-то захотелось заплакать, но интендант сдержал себя и очень тихо спросил:
   - Что вам не нравится? Я все пункты поджога проработал от А до Б!
   - Тишина о гонораре за работу. - Гелий щёлкнул зубами, словно волк в капкане. - Мы за спасибо не играем.
   - Ты опередил меня ровно на пять секунд. Я как раз хотел назвать сумму. - Бананов прикусил губу, потому как не при всём желании не мог дотянуться до уса, чтобы его прикусить зубами.
   На его глазах выступили слёзы.
   Было жаль расставаться с наличностью.
   Но лучше не обманывать гарнизонных вервольфов...
   И повторять ошибки Выпивайло и Каннибалова...
   Иначе раздерут на тысячи кусков и по приказу свыше сме-шают с такой грязью, от которой не отмыться даже за гранью жизни.
   Мёртвые, конечно, срама не имут!
   Да списать на них чужие грехи легче лёгкого!
   Они ничего не подтвердят и не опровергнут, как водится на Руси!
   Старший прапорщик понял, что, сам того не ожидая, затеял очень серьёзное дело.
   - Ваши условия?
   Строчкин выпустил в сторону клуб сигаретного дыма:
   - Я жду предложения...
   Гурий Иванович вытер вспотевшую шею носовым платком.
   И начертал цифру на листке, вырванном из записной книжки.
   - Не пойдёт! - проявив несвойственную ему инициативу, за-мотал головой Олоферн, вставая и демонстративно направляясь к выходу.
   Он понимал тайные знаки своего начальника и, не рассуж-дая, подыгрывал ему.
   - Стойте!
   - Мы тебя не знаем, и ты нас не знаешь!
   Сегодня у Бананова был не его день.
   И он, посмотрев сначала в потолок, потом в пол, сказал, как выдохнул:
   - Плюс тридцать процентов...
   Гелий поймал смысл сказанного, словно собака кость с мя-сом:
   - Согласен!..
  
  
   Ирина и Варвара возвращались в общежитие, закончив на сегодня инвентаризацию.
   - Знаешь, что объединяет Чайковского, шахматиста Алёхина и президента Медведева? - вдруг спросила Прыщ.
   - Нет.
   - По первой профессии они все юристы.
   Практикант понимающе усмехнулась:
   - Намекаешь, Бананов скоро познакомится с прокурором?
   - Ты так не считаешь?
   - Да нет, если он как раз с ним не сведёт дружбу, я тогда не знаю, существует ли справедливость вообще. - Резвова по-морщилась, будто у неё разом заболели все зубы.
   - Я, конечно, слышала, будто наши интенданты подворо-вывают по мелочи. Но такой наглости не ожидала! Если так хапает старший прапор, то как же несут генералы?! Всё пони-маю - бой при транспортировке, утруска, усушка, истекание срока годности! Но не столько же! - лейтенант была также оби-жена, как записная модница, которой не досталось фирменной косметики, за которой она простояла полдня в очереди. - Думаю не ошибусь, если больше ничего не скажу.
   - А где акты списания по просрочке или бою? Ты хотя бы один видела?
   - Откуда?!
   Генеральская дочь неожиданно остановилась:
   - Мы с тобой совершили глупость.
   - Ты о чём?
   - Зря оставили на складе описи.
   - Да что с ними будет?
   - Как сказать! - курсант заколебались пламенем на ветру, не зная, что предпринять - вернуться за документами или нет.
   В конце концов успокоив себя, что возвращаться - плохая примета, девушки продолжили путь.
  
  
   Дон приятно улыбнулся, глядя в упор на вытянувшихся перед ним Строчкина и Отходнякова, перевёл взгляд на Дрезинина:
   - Ну что, Григорий Ильич, пособим горю твоего Бананова?
   У того на лице появилась пакостная ухмылка:
   - Как прикажете.
   - Конечно, прикажу! Сам Бог велел помочь в беде выкидышу "Фабрики звёзд"...
   Донельзя изумлённый словами шефа интендант посмотрел на него, как на человека, не блещущего умом.
   Хозяин прекрасно знал о ненависти полковника к независи-мости старшего прапорщика и нежеланию делиться левыми до-ходами и соглашался вытащить пидора Гурия из клоаки, в которую тот сам себя же и засадил?!
   Непостижимо!
   Дрезинин хотел возмутиться неоправданным милосердием, но вовремя осознал, его возмущение было столь же уместным, как если бы он стоял на рельсах перед несущимся на него по-ездом, который надеялся остановить.
   И начал потихоньку сходить с ума.
   - Значит так, друзья мои! Раз вы получили стопроцентную предоплату за пожар на складе, то обязаны её отработать! - изящным движением выходящей на охоту рыси Дон выскочил из кресла. - Но диверсию проведёте по другому сценарию! А именно! - он значительно поднял палец к потолку. - И сделаете всё, чтобы экспертиза обнаружила явные следы поджога, ясно?
   - Так точно!
   - Тогда - действуйте!
   Григорий Ильич не смог сдержать чувств и издал некоторое подобие победного индейского клича.
  
  
   Лейтенант Подлянкин, светловолосый широкоплечий с со-болиными бровями над пронзительными глазами хотя и нуж-дался в постоянном руководстве, являя собой классический тип исполнителя, действующего в поставленных ему границах и не более того, был тем не менее отличным стрелком, мастером переодевания, изменения внешности и наружного наблюдения, обладающий бульдожьей хваткой при преследовании объекта.
   Сейчас он играл роль контрактника, подсобного рабочего на погрузочно-разгрузочном терминале интендантства гарнизона, к которому в последнее время было привлечено пристальное внимание спецслужб.
   Проведённая недавно проверка выявила чересчур много нестыковок при отправлении товара заказчикам.
   Что наводило на определённые мысли.
   За прошедший год Иван стал асом в своём деле, и никто не смог бы заметить фальши в поведении зачмырённого работяги в засаленном камуфляже, которого воспринимали лишь как деталь окружающей обстановки.
   Его не замечали и свободно вели при нём разговоры, позво-лявшие аналитикам ФСБ сделать интересные выводы о второй, мало кому известной из командования, сфере деятельности тер-минала.
   Подлянкин выжидал того момента, когда начальника склада и его присных можно было поймать с поличным при отгрузке то-вара налево.
   И тем самым разворошить осиное гнездо нечистых на руку чинов в погонах, стоявших за спиной заправлявшего здесь май-ора Антрепризова.
   К нему подошёл старший кладовщик:
   - Знаешь, в чём разница между русскими патриотами и русскими либералами? - капитан Шизоидов был немного пьян и ему хотелось общения неважно с кем, лишь бы почесать языком.
   - Не представляю.
   - Русские патриоты хранят деньги в долларах, а русские ли-бералы - в евро! - с видом превосходства пояснил офицер.
   - Да, зарплата - это ещё одно доказательство того, что ра-ботать на других невыгодно. - повесил нос особист.
   - Смотря на кого. - покровительственно улыбнулся ему Аркадий, довольно ощупывая в кармане форменных брюк полу-ченную днём взятку в баксах.
  
  
   Стемнело в тот вечер рано.
   Строчкин и Отходняков перебрались через забор и двину-лись к складу.
   От деревьев послышался шёпот, который, пожалуй, мог сво-бодно донестись до штаба округа:
   - Кто?
   - Свои.
   Раздалось неопределённое хмыкание.
   - Помните, что предстоит делать?
   - Естественно.
   - Учтите, как начнёт разгораться, немедленно уходите. Здесь всё решают мгновения. Не дай Бог поднимется тревога - уйти незамеченными не удастся.
   - Понятно.
   Бананов сдержал вздох облегчения, постаравшись пред-ставить его, как недовольное фырканье:
   - Тогда я пошёл.
   - А мы выждем минут десять и начнём.
   Гурий Иванович растворился в сумраке, поджигатели прилег-ли на траву.
   - Пора. - поднялся Гелий, чуть слышно насвистывая мотив-чик.
   Олоферн молча двинулся за ним, как гусёнок за гусем.
   Открыв дверь склада, они в свете карманного фонаря кон-фисковали в свою пользу несколько бутылок коньяка.
   - Может, разобьём пару банок для вида? - спросил Отход-няков, отпив примерно половину из ёмкости с "Белым аистом".
   - Ты мне напоминаешь Чацкого.
   - С чего это?
   - С того, что он был очень умный, а от ума всё горе. - Строч-кин вылил на шерсть в отрезах спирт, смешанный с бензином.
   Закурил, сделал несколько затяжек и бросил недокуренную сигарету на влажное горючее пятно.
   Ткань занялась огнём.
   - Уходим! - рыкнул старший поднятым из берлоги медведем.
   Антипожарники поспешили к выходу.
   И там "бригадир" запаниковал подобно школьнице, узнав-шей о нежелательной беременности.
   Он не находил вещдок - окурок, переданный ему Банано-вым.
   Пока с радостью не обнаружил его в заднем кармане джин-сов.
   Улика была оставлена перед входом, а сами огневики бодро и целеустремлённо покинули складскую зону.
   За их спиной послышались возбуждённые злые выкрики, когда в темноте ярко полыхнуло пламя, вырвавшееся на свободу из неплотно прикрытой двери.
  
  
   Оставив свою девушку у входа в аптеку, лейтенант Воскре-сеньев вошёл внутрь и громко заявил:
   - Пачку презервативов, пожалуйста.
   Молоденькая продавщица стала краснее борща:
   - А потише нельзя?
   - Так ведь нет никого! - Антон посмотрел на неё так, точно она только что сошла с ума прямо у него на глазах.
   - А я?!
   - Так мне дверь, что ли, на ключ закрыть?..
  
  
   Пожелав лично увидеть и оценить ущерб, Дрезинин со свитой появился тогда, когда склад уже догорел.
   Бешеная езда здорово вымотала и свитских, и его самого, давно отвыкших появляться где-либо в столь быстром темпе.
   От строения осталась лишь зола посреди дымящегося ос-това.
   Скользнув взглядом по пепелищу, Григорий Ильич с рас-строенным видом остановился около пожарных:
   - Причину установили?
   - Пока нет. - офицер в звании лейтенанта виновато поту-пился, как прилежный ученик, неожиданно не подготовившийся к уроку. - Скоро должны подъехать эксперты, они и определят.
   - А на ваш взгляд?
   - Трудно сказать... Но, похоже, самовозгорание...
   - Не поджог?
   - Затрудняюсь ответить, товарищ полковник.
   - Затрудняетесь! Попасть в мишень - дело десятое. Вы лучше попадите в обойму!
   Интендант шагнул к Бананову:
   - Как это могло произойти?
   - Сложный вопрос... Сам ума не приложу...
   - Что-то ты слишком спокоен.
   - Так не биться же головой об стену! Я не дитя и истерика мне ни к чему!
   Дрезинин взглянул на него, как на редкой красоты бриллиант:
   - Что у тебя по ревизии?
   - Не могу знать. Описи и ведомости оставались в моём кА-бинете...
   - Который очень вовремя сгорел!
   Гурий Иванович был непроницаемее ночи:
   - Не я же поджигал, товарищ полковник.
   - А кто?
   - Да кто угодно! В конце концов ваши ревизорши тоже могли приложить руку! Они тут дымили, как два паровоза! Вполне могли оставить не затушенную сигарету! Вот и полыхнуло!
   Полковник скрипнул зубами.
   И у него так загорелись глаза, что старший прапорщик счёл за благо отступить на шаг, чтобы уберечься от жара:
   - Что ты мне, как курица, петухом поёшь?
   - Правду.
   - Ой ли?
   - Так точно.
   - Ну-ну. - Григорий Ильич не отступал от складского работ-ника, как кредитор от нерадивого должника. - Я с девчонками-то поговорю, они мне всё скажут! И экспертиза определит, почему пожар!
   - Ей за это деньги платят.
   Интендант весьма выразительно высказался о погорельце, но тот не услышал о себе ничего нового.
   - Не дай тебе Боже быть замешанным в поджоге!
   Бананов уставился на него так, будто увидел перед собой собственный труп:
   - Зачем мне это было нужно?
   Его начальник округлил глаза, как исследователь, изучающий какое-нибудь подозрительное насекомое и размышляющий, представляет оно интерес для науки или его можно просто раз-давить:
   - Не знаю, но узнаю! И вообще, почему внешний вид не по-брит?
  
  
   Воскресеньев вошёл в кабинет экспертов во время чаепития.
   Что бы не происходило в России, какие бы катаклизмы её не сотрясали, но во все времена, при всех правящих режимах от царизма до заново строящегося капитализма, служилый народ использовал своё право на священную церемонию.
   Даже жестокие наказания - вплоть до расстрела - не могло уничтожить привычку, сложившуюся в течение столетий.
   Вкушая чай, работники проводили политинформации о поло-жении в стране и мире.
   Узнавали о новостях из мира кино, театра и книг.
   Обсуждали сплетни из жизни кумиров миллионов и шишек из руководства родного предприятия.
   Информация о том, кто с кем спал, кто от кого рожал, где, что, когда и сколько пилось или делалось абортов была на-столько достоверной, что составляла конкуренцию службе бе-зопасности.
   Причём, обмен сведениями производился отнюдь не фор-мально, для галочки в отчёте, а с глубоким личным интересом.
   Если же кто-то отказывался от чая, такой человек сразу становился изгоем.
   Его не приглашали ни в одну компанию.
   И рано или поздно отщепенец или каялся в грехах, вписы-ваясь в коллектив, или искал себе другое место работы.
   - Извините за глупый вопрос, но если у меня телефон упал в ведро с ацетоном, это никак не повлияет на его работу? - пригорюнилась весьма габаритная дама с крючковатым носом.
   - На работу ацетона - нет. - успокоил её Антон.
   - Вы всё шутите, лейтенант! - она укоризненно погрозила ему пальцем. - Эх, молодёжь, молодёжь. - и налила полную чашку. - С сахаром или без?
   - Без. Иначе это будет не чай, а горячий лимонад. - он сде-лал пару глотков. - Скажите, заключение по складу Бананова уже есть?
   - Есть. - откликнулась криминалист Стебкова.
   Слушая вводную и описательную часть, офицер никак не мог уловить сути:
   - А нельзя сразу выводы?
   - Чтобы вы перестали являть собой полное отсутствие? - стрельнула в него глазами молодая женщина. - В двух словах - настоящий поджог.
   - А бывают ненастоящие?
   - Случаются. Например, самовозгорание, искрящая электро-проводка, незатушенная сигарета наконец. - в ее голосе звучали менторские интонации. - Но здесь классический случай, даже скучно.
   - Понял. Огромное вам спасибо. - Воскресеньев взял заклю-чение. - До свидания.
   - Заходите ещё!
  
  
   На стене висела репродукция, выполненная в контрастных тонах - зелёном, синем, сером и золотом.
   Иисус молился в Гефсиманском саду с затуманенным пе-чалью строгим лицом...
   Мучаясь, Дон пытался влезть в джинсы от "Гуччи".
   А Христос всё так же спокойно сидел скорбный и строгий с золотым нимбом над головой...
   Бросая на себя взгляды в зеркало, когда засовывал свою дородность в скроенную дизайнерами-геями для девушек с фигурами мальчиков-подростков, он сравнил самого себя с те-стом, не умещавшимся на противне.
   И на кой дьявол засовываться в моднявые топики и обтя-гивающие слаксы?
   Неужто так трудно понять, что россияне - женщины и муж-чины - гораздо эротичнее смотрятся в свободных одеждах?
   Но не успел додумать мысль, услышав скрип двери.
   - Dicho echo, Don Vinton.
   - Le felicito...
   В переводе с испанского на русский язык это звучало как:
   - Дело сделано, Босс.
   - Поздравляю.
   Шеф не стал оскорбляться на бесцеремонность Дрезинина:
   - Что там?
   - Чувствуется игра со стороны Бананова, как я не раз уже докладывал. Но сейчас он обнаглел вконец...
   - Он или ты?
   - Я с того раза, как вы сказали не трогать его за отказ от вы-платы процентов в нашу пользу, с ним на одном поле не гадил.
   - Верю. И потому изъял в свою пользу некоторые излишки...
   Григорий Ильич встрепенулся так, словно бесшумно и неза-метно подошедший к нему со спины бык приласкал его рогами в зад:
   - Там ничего не оставалось! Я имею в виду - склад!
   - А нам с тобой какая разница?! - руководитель вперился взглядом в интенданта, точно хотел просветить его насквозь. - Ты собираешься вернуться на службу?
   - Ясен пень.
   - Вот и задержи своих ревизорш.
   Полковник уставился на командира, как на сумашедшего, сбежавшего из мест принудительного содержания:
   - Под каким соусом?
   - Не понимаешь смысла? Постараюсь объяснить... - Дон по-чесал бакенбард. - Ты подозреваешь, что Бананов дал им взят-ку, чтобы они закрыли глаза на некоторые нарушения порядка складирования товарно-материальных ценностей. - он вытащил из пачки сигарету. - А не ведёшь ли сам двойную игру?
   Григорий Ильич был так поражён, словно увидел собствен-ную дочь в объятиях бомжа:
   - Я?!
   - Разве тебе не выгодно списать под пожар то, что давно при-прятано дома под видом некондиции? И вся твоя нелюбовь к Ба-нану всего лишь инсценировка? Или моя память не спит с дру-гом?
   - Да как вы можете?!.
   Вожак не оценил его искреннего возмущения и препош-лейше засмеялся, донельзя смазав возмущение крика души под-чинённого:
   - Шучу я, Ильич, а ты хренью маешься. - он позвонил в ко-локольчик.
   И рядом с ним появился Строчкин.
   - Говори.
   - Всё, как приказано, так и сделано.
   - Конкретнее.
   - Запалили и улику оставили, будто наши девки курили.
   Руководитель ОПГ широко улыбнулся, как старый друг или родственник полковника:
   - Сам чёрт тебе велит взять Резвову под домашний арест. Сегодня же.
  
  
   Ирина просматривала ведомости по списанию малоценных и быстро изнашивающихся предметов, когда к ней зашла старший лейтенант Кукишева:
   - Привет. Как дела?
   - Нормально.
   - Ты уверена? - Мирослава сделала внушительное лицо.
   - А что?
   Офицер посмотрела на практиканта немигающим взглядом гадюки:
   - Гетлер приказал взять тебя под домашний арест.
   Генеральской дочери стало очень неуютно:
   - Меня?!
   - Ты же проводила ревизию на складе Бананова?
   - Да.
   - Так вот он сегодня ночью сгорел. До результатов экспер-тизы тебя и Варьку приказано изолировать от общества. Так что не психуй и иди за мной. Хоть отдохнёшь по-человечески, пока идут разборки.
   Курсант задумалась, как студентка на экзамене, не знающая предмета и ищущая ответ на вопрос, о котором имеет весьма смутное представление:
   - Что-то тут нечисто. Там, на складе, когда мы пришли...
   - Меня это не волнует. - безмятежно улыбнулась старлей. - Расскажешь Гетлеру, когда спросит.
   - Ясно. - с обидой констатировала практикант, надевая пи-лотку.
   С гордым и несгибаемым видом партизанки, уходящей на расстрел, она с заложенными за спину руками - как арестантка - вышла из кабинета.
  
  
   Дрезинин придвинул поближе к Прыщ блюдо с пирожными:
   - Угощайтесь, лейтенант, не стесняйтесь.
   - Спасибо, товарищ полковник.
   Григорий Ильич сам налил лейтенанту чай:
   - Сколько сахара? - он мастерски изобразил на лице веж-ливое внимание.
   - Два кусочка.
   У интенданта имелся заранее подготовленный сценарий этой тёплой дружеской встречи.
   - Вчера услышал, что Нобелевскую премию по экономике получили два американца и англичанин, предложившие сэко-номить на выплатах Нобелевских премий. - командир дал Варваре время немного расслабиться и перешёл к делу. - Я хочу поговорить с вами о вашей новой подружке курсанте Рез-вовой.
   Она взглянула на него с жадным любопытством опытной сплетницы.
   - Вы не замечали ничего странного в её поведении?
   - Да будто бы нет...
   - Она никуда не отлучалась по вечерам из общежития, стараясь уйти как можно незаметнее?
   - Что-то не замечала.
   - Не встречалась с молодыми людьми?
   - Даже не упоминала об этом.
   - Вы уверены?
   - Товарищ полковник, я же четыре года в армии, а это не срок, это жизнь.
   - Ну хорошо, если так. - Дрезинин просиял беззаботной улыбкой жизнерадостного идиота. - А около неё не вертелись какие-нибудь незнакомые вам лица? Не служащие в гарнизоне?
   - Определённо нет.
   - Ещё лучше... Тогда у меня будет к вам просьба, от выпол-нения которой зависит получение вами жилья и очередного зва-ния. - у него был вкрадчивый голос Мефистофеля, предложив-шего Фаусту обменять душу на вечную молодость.
   Прыщ приняла стойку сторожевой псины.
   - Если вам что-либо покажется в её поведении подозри-тельным, дайте мне знать.
   - Обязательно, товарищ полковник! - интендантка преис-полнилась всей важности поставленной перед ней задачи, су-лящей самые радужные перспективы. - Я ведь немножко по-нимаю, что мне уже не пятнадцать лет.
  
  
   Морзянкин вошёл в госпитальную палату, где в гордом оди-ночестве отдыхал от службы увечный офицер.
   Растопыренные в стороны на растяжках загипсованные руки и ноги и покрытое синяками и ссадинами лицо напоминало не-счастную жертву допросов с пристрастием в подвалах Лубянки времён Великой Чистки.
   - Старший лейтенант Выпивайло?
   - Я...
   - А я ваш следователь. - Вадим присел рядом с Тарасом. - Не возражаете, если задам вам несколько вопросов?
   - Я уже всё рассказал, что знал. - тот стал белее снега.
   - И всё-таки. - дознаватель приготовился записывать показа-ния. - Припомните, вы нигде не встречались раньше с теми, кто на вас напал?
   - Я видел из в первый раз.
   - Но тогда, получается, у них не должно было быть к вам ка-ких-либо претензий? Почему же они обошлись с вами столь жестоко?
   - Я просто странный, так уж получилось... А, может, меня с кем перепутали?
   - Верно говорят, все беды и причины нашей армии заклю-чаются в её характере. - особист наклонил голову, словно юмо-рист, ожидающий аплодисментов. - Конечно, может. В наше время чего только не случается. Вы в последнее время ни с кем не ссорились?
   - Нет.
   - Я имею в виду, - с женщиной?
   - Мы разбежались с ней с месяц назад. Не стала бы она вы-жидать столько времени, чтобы отомстить.
   - Как сказать.
   - Да и мы разошлись по взаимному согласию.
   - Не сошлись характерами?
   - Да.
   - Бывает. Напомните её имя.
   - Старший лейтенант Кукишева, финотдел гарнизона.
   - Понятно... А по службе у вас ни с кем не случалось кон-фликтов?
   - С кем мне конфликтовать?
   Вопросы чекиста скользили по допрашиваемому, как снег по льду.
   - Не знаю. Вам виднее. Ну хорошо, а узнать нападавших вы смогли бы?
   - Я их рожи на всю жизнь запомнил.
   - Значит, узнали бы. И всё же мне не ясно, почему ни с того, ни с сего на вас налетели и, простите, столь жестоко отоварили? Вы утверждаете, ни за что. Но просто так ничего не случается. - особист встопорщил усы, как разъярённый кот. - А не могли вы вступить в конфронтацию в ресторане, на улице, на дискотеке?
   - Я не хожу по таким местам. И вообще устал. Дайте мне спо-койно полежать. - Тарас закатил глаза словно герой дешёвой пьесы.
   Морзянкин понимал, что Выпивайло стал для кого-то козлом отпущения.
   Для кого-то прекрасно известного и ему самому, и тем, кто с ним расправился за что-то.
   Узнать бы за что именно!
   Но однозначно не за мелкое преступление!
   Иначе бы не стали по примеру американских гангстеров ло-мать руки и ноги!
   Уходя, Вадим чувствовал глухое раздражение от допроса, подобное тому, что испытывал патриарх Никон, когда в ответ на его увещевания неистовый протопоп Аввакум упорно продолжал талдычить своё.
  
  
   Ирина смотрела телевизор в своей комнате офицерского общежития.
   Подробный, просто истекающий умилением документальный фильм о жизни современных русских нуворишей в Монте-Карло рассказывал, какие они арендуют супермаркеты, в каких казино играют, на каких яхтах выходят в море, и какие оперы слушают.
   Наверняка тысячи безработных работяг от души радовались за соотечественников, сидя перед экранами.
   Генеральская дочь закурила сигарету.
   Выработавшийся рефлекс на опасность подсказывал - не-обходимо быть настороже.
   Что-то ей не нравилось в объявленном им с Прыщ домашнем аресте.
   По идее их должны были отправить в военную прокуратуру, чтобы они рассказали, что уже в самом начале проведения ревизии выяснилась внушительная недостача по многим по-зициям.
   А вместо этого ревизоров по сути дела прячут от кого бы то ни было.
   Почему?
   Девушки, сами того не ведая, ввязались в какую-то серьёз-ную игру?
   Получается, надо готовиться к самому худшему, чтобы не оказаться в положении жертвенных агнецов?
   Или менять план в соответствии с изменившейся обстанов-кой...
   Но как сообщить об этом Морзянкину?
   Затушив сигарету, курсант переключила канал, попав на одну из ранних выпусков сериала "Деградируем вместе".
   Когда семейство Букиных ещё пыталось как-то демонстри-ровать зрителям свой слабый актёрский потенциал, а не выхо-дить из положения исключительно за счёт наигрыша и штампов.
   Скорее всего, оккупировавшее ТНТ семейство Кошак решило пойти навстречу простому народу, взявшись за марафон по-втора.
   Чтобы те, кто не понял с первого раза недоступный им юмор, догадался посмеяться со второго или с третьего.
   И тем самым замаскировать давнюю идейную разруху и мо-ральное запустение телекнопки.
   Практикант взяла случайно найденный женский журнал.
   Но в комнату проникла Прыщ:
   - Читаешь? Похвально. Что пишут?
   - На каких-то южных островах можно купить мужа за пять ев-ро.
   - И там спекуляция.
   Резвова взглянула на густо размалёванную подругу, уве-шанную украшениями:
   - А мне казалось, ты грустишь из-за ареста.
   - Естественно.
   - Но сейчас-то ты веселее некуда.
   - Если я не буду лить крокодиловы слёзы, Гетлер переду-мает и заставит снова выйти на службу. А мне это надо? Тем более, что командирская любовь непредсказуема и безответна: "дрючит" - значит, любит! - Варвара вскочила со стула. - Че-рез полчасика у меня в комнате будет маленькая веселуха! При-ходи!
   - Нет, спасибо, я не в настроении.
   - Твои сложности. - лейтенанта как ветром сдуло.
   А Ирина снова задумалась, как сообщить об изменившейся обстановке Морзянкину?
   Сбежать из-под ареста?
   Попросить кого-нибудь передать ему несколько слов?
   Или позвонить по мобильному, пригласить на свидание?
  
   Морзянкин очаровательно улыбнулся открывшей ему дверь Кукишевой:
   - Добрый вечер. Разрешите войти?
   - А вы кто? - стоя на пороге, она изучала его, как самка самца в брачный период.
   Он протянул ей служебное удостоверение.
   - Даже так? - похотливый жар в глазах старшего лейтенанта несколько поугас. - И чем же, интересно, я заинтересовала нашу доблестную прокуратуру?
   - Давайте пройдём и поговорим.
   - Ну проходите. - молодая женщина отступила в сторону.
   Вадим двинулся за ней в квартиру, где оба расположились на диване в гостиной.
   - Я вас слушаю.
   - Вы давно знакомы с Выпивайло? - особист старался не смотреть на красивые колени, не скрываемые форменной юбкой.
   - Около полугода. Но где-то с месяц назад мы разбежались.
   - В чём причина?
   - Да как вам сказать? Жаль не то, что любовь ушла, а что любовь ушла постепенно...
   - Иначе говоря, он вам надоел?
   Мирослава поменяла позу, закинув ногу на ногу:
   - Обещаний было много, а как идти в ЗАГС - полный ноль.
   - Вы сильно на него обиделись?
   - А как вы думаете? Впрочем, Бог ему судья, и если он есть, отольются коту мышкины слёзы.
   - Уже отлились.
   - Вы об его избиении? - на лице хозяйки появилось выра-жение полного удовлетворения, как у истца, выигравшего судеб-ную тяжбу. - Скажу прямо - мне Тараса ни чуточки не жаль! По-лучил по заслугам!
   - По каким?
   - Откуда мне знать? Из него же слова лишнего не вытянешь.
   - А если подумать?
   Морзянкин провоцировал старшего лейтенанта, предостав-ляя ей возможность показать ему свои аналитические способ-ности.
   Ведь любая женщина считает себя умной, даже будучи пол-ной дурой.
   И Кукишева не стала исключением, изобразив усиленную работу мысли:
   - Не знаю, но мне почему-то кажется, что мордобой так или иначе связан с его службой.
   - Как?
   - Сами посудите. - офицер в юбке очень осторожно повела чекиста по тонкому-тонкому льду. - Ему обеспечили больничный, грохнули Каннибалова, а вчера сожгли склад Бананова. И все трое завязаны на интендантство гарнизона.
   - Но могла быть и случайность. - из Морзянкина вышел бы отличный Фома Неверующий.
   - Не верю я в такие случайности! Не удивлюсь, что кому-то задолжал или с кем-то не поделился! Или своровал не по чину!
   Определенный смысл в её словах, несомненно, был.
   - Хорошего вы о нём мнения!
   - Уж какое есть!
   И Вадим пошёл на провокацию.
   Ибо заметил, как в глазах Мирославы снова разгорается похотливый огонёк.
   - Да оставьте вы ваши ноги жить своей жизнью!
   Осёкшись, та изобразила прилежную первоклассницу, сдви-нув красивые колени под форменной юбкой.
   - Мирослава, а если допустить, что вы приложили руку, чтобы ему отом-стить?
   Она улыбнулась дознавателю так, как обыкновенно улыбают-ся детям, имеющим отставание в развитии:
   - И рада бы, да связей таких не имею. А нанимать бомжей или гопоту - себе дороже. Расколятся перед вами при первом же нажиме.
   - Детективы любите? - догадался следователь, пролистнув роман Дмитрия Петрова "Возвращение киллера", коллаж кото-рого на обложке в точности соответствовал современной "Ка-масутре".
   - Это законом не запрещено.
   - Нет, конечно. - Морзянкин поджал губы словно доброде-тельный старец, не разделяющий взгляда на жизнь своей внучки. - Тем более, мы как были, так и остались самой читающей Концову и Адунина страной в мире. Многие говорят, что познают по ним мир криминала и нашу историю. Познавать по ним то и другое - всё равно, что наслаждаться курицей, посасывая бу-льонные кубики.
   - Кому как.
   - И последний вопрос. - он напрягся бегуном перед стартом. - Что вы делали три дня назад, когда случилась неприятность с Выпивайло?
   - Так сразу и не отвечу. У меня на службе ежедневник, в него я записываю дела на день и на вечер. По-моему, ничего осо-бенного не было, но точно смогу сказать, когда посмотрю записи. Хотите - приходите завтра.
   - Обязательно. - незваный гость бодро поднялся. - До сви-дания.
   - Всего хорошего. - губы Кукишевой сложились в ней-тральную, как страна Швейцария, улыбку.
   Блатных и Протуберанцев сидели за столиком кафе, ожидая, когда официант принесёт их заказ.
   Обводя взглядом зал, майор всмотрелся в табличку у стойки:
   "Только у нас х. пиво и г. кофе!"
   Юмор владельцев был доступным, но своеобразным.
   Как и "мясо зайца, опущенного в малине", которое он выбрал в меню.
   Потому как "бычий орган в кисло-сладком соусе" и бараньи яйца под майонезом "Загадочным" его не привлекли своей излишней экстравагантностью.
   Стеллу, кстати, тоже.
   Правда, от пива "Икота" она не отказалась, решив провести небольшой эксперимент по дегустации.
   Приступив к ужину, капитан скользнула взглядом по двум основательно подогретым вином девицам с профессиональными печатями на лбах:
   - Ты слышал уже о пожаре на складе Бананова?
   - Да.
   - И что думаешь?
   Евгений призадумался, как учитель, подбирающий слова, чтобы поведать детям о сексе:
   - Он случился как раз вовремя. Началась ревизия - и...
   - Считаешь, поджог? - Блатных улыбнулась, словно зритель, разгадавший тайну фокуса иллюзиониста.
   - Не удивлюсь, коли заключение экспертизы выявит короткое замыкание или самовозгорание. Но не поверю.
   - Почему?
   - В России нет таких, кто бы не брал на руку, когда есть воз-можность взять. - в голосе жениха прозвучала убеждённость миссионера в величии Господа.
   - Но есть же и неподкупные.
   - Просто им пока не назначили подходящую цену. - он отпил пива. - И уж точно не приму на веру, будто девчонки-ревизорши случайно оставили недокуренную сигарету.
   - А вдруг?
   - Не смеши меня! - майор сказал это так, словно был жур-налистом, наткнувшимся на сенсацию. - Не удивлюсь, если они по своей наивности случайно обнаружили то, что не должно было попасть ни в какие описи.
   - Может быть, ты в чём-то и прав...
   Наклоняясь над своей тарелкой, Протуберанцев не заметил загадочной усмешки, промелькнувшей на губах невесты.
  
   Фингалова присела рядом с ребёнком, держа в руках лекар-ство:
   - Послушай, выпить ложку хлористого кальция очень легко.
   - Нет, трудно!
   - Да легко же! Ты только должна сказать: "Он сладкий, он сладкий".
   Дитя с деловым видом Ульяны Громовой на допросе в ге-стапо отвернулось от матери.
   - Ну почему ты не пьёшь?
   - А я внушила себе: "Я его выпила, я его уже выпила".
  
  
   Ирина развлекалась американским полицейским телесериа-лом, умиляясь от разговора на таможне:
   - Вы уверены, что сами собирали чемодан?
   - Да.
   - А когда вы его собирали, за вами никто не подглядывал?
   - Нет.
   - Вы в этом уверены?
   - Да.
   - Вы внимательно следили за тем, чтобы за вами не под-глядывали?
   Она искренне поражалась голливудским сценаристам, ма-стерски сочинившим столь выразительный диалог.
   Но больше всего её поразил последний вопрос, заданный туристу жирным негром в форме:
   - По какой улице вы ехали в аэропорт в Москве?
   Ей очень хотелось спросить: "На кой чёрт, чёрная обезьяна, тебе знать, по какой улице он ехал, если ты не знаешь ни одного русского названия?"
   Но она постеснялась уподобиться герою постепенно изды-хающей подобно рыбе на суше "Нашей Раше", бомжеватого ви-да жителю города Таганрога Сергею Юрьевичу Белякову, очень любящему разговаривать с телевизором.
   И потому промолчала, обернувшись на стук в дверь, в ко-торую вошли полковники Дрезинин, Хоботов и Гетлер.
   Девушка вскочила от неожиданности, вытягиваясь перед ними пограничным столбом.
   Слишком важные персоны посетили простого практиканта в её заточении.
   - Вольно, курсант, вольно! - Вячеслав Николаевич оглядел комнату. - А ничего устроилась. Я бы сказал, с комфортом.
   - Да, вполне. - поддержал его финансист.
   Адам Адольфович понимал Дона.
   Избави Боже связываться с генеральской дочкой.
   Даже, если папа служит официально в стройбате.
   Сколько дебилов показывали военный билет, а потом шли с голой грудью и руками на ножи и пистолеты.
   И, плюясь кровью, спрашивали потом, поставят ли им па-мятник над могилкою.
   Он любил таких людей, боялся и ненавидел.
   Потому что сам не мог выхлестнуться в последнем крике, чтобы этот крик услышали.
   И оценили, пусть посмертно.
   А из наведённых о Резвовой справок следовало - девчонка вполне способна на опрометчивые с точки зрения нормального человека поступки.
   Потому её, похоже, и заслали в их епархию.
   - Мы пришли к вам, курсант, поговорить, как с младшим то-варищем. Не возражаете?
   Сопровождающие Гетлера полковники понимающе заулыба-лись.
   - Никак нет.
   - Мы с вашего позволения присядем.
   Гости расположились вокруг обеденного стола посреди ком-наты, Ирина осталась на кровати.
   - Вы, наверно, обижаетесь, что вас изолировали от практики?
   Генеральская дочь пожала плечами, но ничего не ответила.
   - Поверьте, это для вашей же пользы. Вы проводили ревизию на складе, а он в этот же день сгорел. И есть сильное подозре-ние, будто ему помогли загореться.
   В глазах девушки появилось такое выражение, будто она случайно наступила на собачью лепёшку:
   - Но нам-то с Варей какой смысл поджигать?
   - Никакого, согласен. А следователи обязательно найдут злой умысел. Вы же знаете - раз нет виновных, надо их назначить.
   - Разве сам старший прапорщик не мог поджечь? Мы только начали проводить инвентаризацию и по восьми позициям из десяти - недостача, по четырём из пяти - излишнее количество. Кому, как не ему, выгоден пожар? - разыгрывая роль наивной барышни, практикант неожиданно для себя заметила, что Хо-ботов и Дрезинин преобразились.
   И довольно странно.
   Их безразличная скука сменилась напряжённым ожиданием, с каким дворовые коты взирают на щебечущую в траве птичку.
   - Никто из нас не сомневается в вашей правдивости. - фи-нансист достал портсигар. - Вы позволите?
   - Конечно.
   - Если сами курите, не стесняйтесь. - Гетлер ткнул сигаретой в стоящую на полу около кровати пепельницу с несколькими окурками. - Так нам проще будет разговаривать. - он играл роль заботливого и демократичного старшего товарища. - В этом деле есть одна загвоздка, курсант. Конечно, мы с вами можем бросить вызов ворам вроде Бананова. Можем! Но что тогда подумают об армии гражданские люди, журналисты? Для иллюстрации возьмём две воображаемые страны: Америку и Британию. Страшно представить, какой там поднимется крик!
   Ирина согласно склонила голову:
   - Что от меня требуется, товарищ полковник?
   - Немного. Всего-навсего сберечь честь мундира, не выметая сор на улицу. Существует ведь понятие корпоративности.
   - Или - круговой поруки.
   Адам Адольфович посмотрел себе под ноги с таким видом, словно из-под пола прямо сейчас должны были появиться жи-тели Ада, являющиеся в ночных кошмарах:
   - Можно сказать и так.
   Дрезинин и Хоботов уставились на пограничницу с явным желанием перерезать ей горло.
   - Как я могу помочь? - она уставилась на Гетлера, как Во-лочкова на весы.
   - Когда вас вызовут к следователю, скажите, что начало ре-визии не выявило особых нарушений.
   И здесь взял слово Григорий Ильич:
   - Виновный, зная, что его поймали за руку, уйдёт сам. По-нятно, это чересчур малая плата за то, что он натворил, но иного пути нет. То, что ты, девочка, откопала, нельзя разглашать. Неужели не понимаешь? За несколько дней военная прокуратура нас распнёт.
   - Согласись, это уже слишком. - поддержал его Вячеслав Ни-колаевич.
   - Я согласна. И готова подтвердить всё, что вы прикажете! - генеральская дочь давно присматривалась к перстням на паль-цах трёх полковников, решая, являются они опознавательным знаком или нет.
   Как у того, кто напал на неё в лесу.
   - Насколько вы искренни?
   - Испытайте меня и убедитесь, можно ли мне доверять? - Резвова обвела наичестнейшим взглядом всю троицу.
   - Может быть, мы так и сделаем. И от этого будет зависеть ваша дальнейшая судьба.
   - Я знаю, как поступают с предателями.
   Финансист сделал несколько затяжек, размышляя:
   - Чувствуется, вы мозгами не худеете, а поправляетесь! И оттого ваша сила - в дерзости и готовности действовать... Докажите нам свою верность, покажите себя достой-ной дове-рия, и вы не пожалеете...
   Ирина облизнулась голодной собакой при виде еды:
   - Жизнь сейчас дорогая, товарищ полковник. И потому - я в вашем распоряжении...
  
   Прыщ возвращалась из туалета к себе в комнату, когда её ущипнул за зад молодой лейтенант, направлявшийся с това-рищем в душевую:
   Она отбросила его руку и, выпучив глаза, заорала:
   - Пора взрослеть!
   Он ухмыльнулся ей вслед:
   - Стерва... Я не собираюсь на ней жениться, а трахнуть - не прочь.
   - Но она-то этого не желает. - заметил приятель.
   - Ничего, пожелает. Главное - её завалить. - отвергнутый Казанова был самоуверен, как Гитлер перед нападением на СССР.
   - Смотри, не затупи своего копья.
   Лежа на кровати, Ирина пускала в потолок струю за струёй сигаретного дыма.
   После ухода трёх полковников, вернувших ей свободу, она снова включила телевизор, где наткнулась на давно и надёжно забытое шоу "Осторожно, современность".
   - Больной, на что жалуетесь? - скалил лошадиные зубы в подобии задумчивой улыбки Дмитрий Набиев в белом халате.
   - На утечку информации, доктор. - стрелял глазками, как дешёвая уличная проститутка, дынеобразный Сергей Пост, ис-чезнувший из поля зрения зрителей в никуда после падения рейтинга "Модерна".
   - А в чём дело? - гуммозная нашлёпка, менявшая форму носа врача, привлекала взгляд даже неискушённого в гримиро-вании зрителя своим халтурным исполнением.
   - Агент похоронного бюро пришёл раньше вас!
   Глядя вполглаза на экран, Резвова раздумывала, как ей поступить.
   Понятно, её освободили от домашнего ареста не просто так.
   Наверняка, кого-то приставили за ней следить.
   И здесь нельзя совершить ни малейшего промаха, чтобы ей поверили, будто она лояльна к командованию, пообещавшему вознаградить за искажение сведений о ревизии в его пользу.
   Следовательно они - те самые потенциальные противники, битву против которых и предстоит выиграть.
   А для этого нужно выйти на контакт с Морзянкиным.
   И быть настороже, чтобы не дать застать себя врасплох.
   Но как это сделать?!
   Генеральская дочь выразилась отнюдь не в культурном сти-ле.
   Благо в отсутствии поблизости матери можно было не сдер-живаться.
   И набрала номер на мобильном:
   - Данута, привет! Это я! Звоню тебе с практики!..
   Неизвестно, способны "чёрные полковники" подслушать разговор или нет, но лучше поостеречься.
   Тем более, что телефон действительно существовал и был зарегистрирован на имя лучшей подруги Ирины, сидевшей сейчас в декрете после рождения ребёнка.
   Вот только на звонки отвечала не она, а жена Вадима, тоже недавно ставшая мамой и обязанная срочно передать мужу вызов на связь.
   - У меня всё просто замечательно! Начальство хорошее, команда - тоже! А как там твой, не озверел ещё от капризов маленького?..
  
  
   Подозрения Ирины были правильными.
   Строчкин потягивал "Сангрию", прослушивая её разговор с по-другой и записывая его на магнитофон.
   - ...Как тебе повезло, что у вас родилась дочь!
   - Да, мы уже начали собирать на приданое.
   - А ещё у одной моей подруги родился сын. Она начала собирать на военкомат...
   Ничего подозрительного в женском щебетании он не уловил.
   Так, обычный трёп ни о чём от скуки.
   Не зря же знающие люди утверждают, что среднестатисти-ческая женщина способна поддерживать оживлённую беседу с автоответчиком как минимум в течение получаса.
   Но тем не менее звонок произведён и, согласно инструкции, о нём необходимо доложить.
   И Гелий вышел на связь с Хоботовым.
   Ночью прошёл дождь, и вымытый им в городе воздух был влажен, мягок и чист.
   Поц-оглы и Морзянкин развернулись на скрип двери.
   В кабинет вошёл Воскресеньев:
   - Вызывали, товарищ майор?
   - Вызывал, вызывал. - Джебраил жестом указал на стул. - Присаживайся.
   Лейтенант с любопытством посмотрел на старших по зва-нию:
   - Что-то случилось?
   - Сейчас узнаешь. - военюрист кивнул особисту, как кино-режиссёр кивает оператору, приказывая снимать очередной дубль. - Он в вашем распоряжении.
   Вадим поднялся из-за стола, отошёл к окну, присев на под-оконник:
   - Вам предстоит познакомиться с девушкой.
   - Мне?!
   - И разыграть с ней любовь с первого взгляда. У вас есть соответствующий опыт?
   - Зачем?!
   - Разумеется, для дела.
   Сидя на стуле, Антон вытянулся тетивой от лука:
   - Следовательно?..
   - Вы вступаете в большую игру. Сегодня же вам надлежит встретиться с нашей агентессой и выяснить у неё вот что...
  
  
   Бананов остановился на переходе, доставая сигареты.
   Мимо проехало такси, где на переднем сидении, рядом с водительским местом, Отходняков наворачивал глушитель на пистолет.
   Машина обрызгала старшего прапорщика.
   Он рванулся вслед за ней, кипя от ярости.
   А через мгновение пуля пробила ему голову.
   Гурий Иванович скорчился и упал, разбросав мозги по мос-товой.
   И при этом не издал даже робкого протеста против произвола киллера, помешавшего ему любоваться чистотой неба.
   Олоферн выскочил из авто и ещё раз выстрелил в жертву.
   Такси уехало.
   Перекрёсток на окраине города принял свой обычный вид.
   Только кровь, струившаяся по тротуару, напоминала о том, что здесь произошло всего минуту назад.
  
  
   В высоком ярко-голубом небе неспешно плыли курчавые бе-лые облака.
   Ирина бродила по городскому зоопарку, время от времени поглядывая на часы.
   Она любовалась на безмятежно спавших в клетках афри-канских львов и тигров, в мисках которых безбоязненно рылась носом приблудная дворняжка, вызывавшая умиление посе-тителей от мала до велика.
   На тоскливо смотревших из воды белого медведя и бегемота.
   На метавшихся по древесным стволам внутри затянутого ре-шёткой вольера хулиганистых обезьян, выражавшим презрение глазеющим на них людям упоённым онанированием на ветвях.
   Глядела на сидящих на ветвях отрешённых от всего орлов.
   Улыбалась на площадку моладняка, где, как в Раю мирно иг-рали лисята, волчата, детёныши леопардов, щенки диких собак.
   Но ощущение чужого взгляда на затылке преследовало её всю дорогу.
   Это было очень неприятное чувство.
   Генеральская дочь остановилась около загона с мелким рога-тым скотом.
   Девочка лет пяти потянула молодую женщину за сумку от Гуччи, явно сделанную в Гонконге:
   - Мам, а почему этот козёл так грустно глядит куда-то вдаль?
   - А ты своего папу часто весёлым видишь? Жизнь у них та-кая...
   Резвова прошла по дорожке к летнему кафе с призывной надписью у входа "Срочно требуются шаурмисты и бастур-маторы!"
   Едва она присела за столик, как около неё остановился Во-скресеньев:
   - Вы позволите?
   - Пожалуйста. - курсант взмахнула пушистыми, загнутыми на концах вверх ресницами.
   Антон просмотрел меню:
   - Мне шоколадное мороженое с сиропом. И... Какой у вас есть холодный чай?
   - Мы - только за безопасный! - гордо заявила официантка. - В пакетиках! - уточнила она тоном оракула.
   Пока молодые люди ждали свои заказы, лейтенант внятно проговорил вполголоса, глядя по сторонам:
   - Что-то небо сегодня чересчур розовое. Вы не находите?
   Услышав от него пароль, пограничница уставилась на моло-дого человека так, словно перед ней был оживший мертвец с трупными пятнами на лице.
   Девушка никак не ожидала, что в манере связника будет что-то излишне непосредственное, наивное.
   Он был бы подобен тем соблазнительным дурачкам, что так привлекают девиц, если бы не странно серьёзный взгляд, наво-дивший на определённую мысль.
   Парень не так прост, как может показаться на первый взгляд.
   - Что с вами? - глаза юриста озабоченно заблестели, при-давая ему какое-то особое очарование.
   - Мне небо показалось, скорее, слишком голубым... - курсант с трудом выдавила из себя отзыв.
   - Да, зрение нас иногда подводит...
   - К сожалению.
   - Что случилось, если вам понадобилась срочная встреча?
   - Я была под домашним арестом. И вот вчера вечером ко мне явились полковники Дрезинин, Хоботов и Гетлер. Они дали мне свободу и предложили послужить их целям, пока не совсем понятным для меня...
  
   Морзянкин появился на службе у Кукишевой, когда та за чашкой кофе плакалась Блатных на нелёгкую женскую долю:
   - Человек не может есть восемь часов, не может пить восемь часов, не может любить восемь часов! - Мирослава судорожно сглотнула. - Единственное, чем человек может заниматься во-семь часов - это служба!
   Особист лихо щёлкнул каблуками:
   - Здравия желаю, товарищи офицеры!
   - Доброе утро...
   - Товарищ капитан, разрешите обратиться к старшему лей-тенанту? Я представляю военную прокуратуру, и у меня к ней есть несколько вопросов.
   - Ради Бога обращайтесь. - Стелла радушно улыбнулась. - Хотите кофе?
   - Не откажусь.
   - Тогда садитесь, я сейчас вам налью. - она принялась кол-довать над электрочайником. - Да, если желаете, могу выйти, чтобы вам не мешать.
   - Что вы! У нас ни от кого нет секретов! Да и чем вы можете мне помешать? - он взял у капитана чашку, повернулся к стар-лею. - Давайте продолжим наш разговор. Посмотрите свой ежедневник и скажите мне, что вы делали в тот день, когда слу-чилось несчастье с Выпивайло?
   Бывшая любовь Тараса нашла нужную страницу:
   - Судя по записям, я весь день провела на службе.
   - А вечером?
   Кукишева всерьёз и надолго задумалась.
   - Почему вы молчите?
   - А у нас в армии всегда так, если офицер молчит - значит, либо размышляет, либо портрет. - в улыбке Блатных про-глянула большая, чем требуют правила приличия, доза само-довольства.
   - Вечером ходила на органный концерт в соборе. Мы должны были пойти с капитаном, но она не смогла.
   - Совершенно верно! - согласилась Стелла, напоминая ре-бёнка, получившего долгожданную игрушку, оттого что Морзян-кин перевёл на неё заинтересованный взгляд. - Мне позвонил мой жених, и занялась с ним подготовкой к свадьбе. Но до собора с Мирославой шли вместе, нам было по пути.
   Вадим сделал несколько глотков кофе:
   - По всему получается, в инциденте с Выпивайло действи-тельно замешана армейская мафия.
   - А как же иначе! - горячо поддержала его Кукишева. - Точно вам говорю, Тарас кому-то сильно помешал.
   - Что ж, спасибо. - чекист встал. - Будем разрабатывать эту версию. До свидания.
   - До свидания. - капитан проводила его взглядом змеи, выбирающей, куда бы укусить свою жетву.
   А когда перевела его на старшего лейтенанта, собирающую для помывки грязные чашки, гюрза или кобра в человеческом обличии, верно, уже знала в какое место на её теле всадить ядовитые зубы.
  
  
   Полковник Упырёв кивнул вошедшему Поц-оглы на стул, приставленный к овальному полированному столу в своём слу-жебном кабинете:
   - Что скажете, майор?
   Ещё не достигнув сорока лет, Семён Андреевич уже об-завёлся брюшком и обильной плешью, которую прикрывал тща-тельно зачёсанными на бок тёмными волосами.
   Он имел розовые свисающие щёки и нос клювом, а под ним - польские усы, прикрывающие мясистые губы.
   Его внешность вызывала улыбку.
   Но лишь у тех, кто его не знали.
   Те же, кто знали его достаточно, при общении с ним надолго утрачивали весёлое расположение духа.
   Начав службу оперативником, Упырёв умел по-бульдожьи вцепляться в подозреваемых и свидетелей при расследовании и, выйдя в руководители, требовал того же от подчинённых.
   Не дождавшись ответа на вопрос, на лице полковника по-явилось архипечальное выражение.
   Но он повторил его с маниакальной настойчивостью.
   И Джебраил наконец соизволил отреагировать:
   - А что вы хотите услышать?
   - Не прикидывайтесь дураком, не поверю... Вы знаете, что убит начальник сгоревшего склада прапорщик Бананов?
   - Мы даже не успели его обстоятельно допросить. Так, сколь-знули по верху.
   - С чем вас и поздравляю.
   Майор перевёл взгляд на бликующий под солнцем портрет Президента.
   Изображённое на нём первое лицо страны умильно взирало со стены на офицеров, сохраняя при этом достоинство и высоту своего положения.
   Джебраилу, как и ему, постоянно не хватало часов в сутках.
   В последнее время число преступлений в гарнизоне росло день ото дня, а количество людей в его следственной группе не увеличивалось.
   - И что прикажете мне докладывать наверх? - начальник задумчиво почесал широкий подбородок.
   - Что это звено общей цепи.
   Семен Андреевич уставился на Поц-оглы коровьими, ничего не понимающими глазами:
   - О чём вы?
   - О первых трёх ЧеПэ.
   - Ну-ну?
   - Выпивайло, уверен, наказали. Правда, пока непонятно, за что. Однако, его вина гораздо меньше, чем того же Каннибалова.
   - Где гарантия, что тот не стал жертвой случайного напа-дения?
   - Мы проверили производственную деятельность Сильвестра и выяснили, он сильно повысил отпускную цену на последнюю партию офицерского обмундирования. Кому-то это не понра-вилось. Скорее всего, тем, кто убрал Жемчужную из-за её пи-сьма.
   - Мне говорили, с ней произошёл несчастный случай!
   - Враньё! - майор дёрнул головой, как норовистый конь. - На её униформе полностью отсутствовали грязь и ссадины на лице от падения. У лейтенанта раздроблена затылочная кость, а такую рану невозможно получить поскользнувшись. Ручаюсь, её убили с одного удара и подложили на поляну уже мёртвой.
   - А более серьёзные зацепки имеются?
   - Только лишь надежда обнаружить их в скором времени. - Джебраил сказал это так обречённо, точно признавался в том, что заболел проказой.
   - Плохо... Вы начали заниматься расследованием обстоя-тельств смерти Бананова?
   - Но, товарищ полковник, у меня катострофически не хватает людей!
   - У меня тоже! И что вы предлагаете? Спустить дело на тор-мозах?
   Упырёв имел немалый опыт расследований.
   Он обладал большими связями и обаянием, благодаря ко-торым и сумел подняться по служебной лестнице до нынешней высокой должности.
   Потому что всегда хотел быть самым главным.
   Чтобы говорил, а остальные ему внимали.
   Подчинённые его не любили, но уважали.
   Человек независимый, Семён Андреевич не управлял своим подразделением, а скорее командовал, как армейским взводом.
   И очень заботился о блеске своего мундира
   Для него не существовало чёрного или белого.
   Только серое, которое можно было толковать по собственно-му усмотрению.
   Спорить с ним было бесполезно, и нижестоящие предпочи-тали этого не делать.
   Все - кроме, Поц-оглы.
   Майор отличался острым умом и трудолюбием, поэтому пол-ковник ценил его и даже иногда выслушивал мнение, противо-положное собственному.
   Джебраил неоднократно распутывал дела, казавшиеся лю-бому иному безнадёжными.
   И практически никогда не ошибался.
   Однако сейчас он почувствовал себя капитаном тонущего ко-рабля, отчаянно пытающимся заткнуть постоянно возникающие пробоины:
   - Я ничего не смогу сделать без помощи.
   - К чему ты клонишь?
   - Мне нужны люди! Имеющиеся в наличии при всём желании не смогут разорваться! А сроки вы нам не увеличите! Кто тогда будет отвечать перед округом?!
   Полковник испытал ощущение, что руководитель группы пре-дложил ему отведать яичницу-глазунью из протухших яиц.
   В кабинете возникла напряжённая пауза.
   - Хорошо. Я пришлю тебе человечка, чтоб тебе хрен в лужу не ложить. А ты постарайся до-биться скорейших результатов.
   - Сделаю, что смогу.
   - И даже больше того! - Упырёв вытер вспотевший лоб.
   Поц-оглы усмехнулся про себя.
   Он был вообще-то скрытным человеком и предпочитал дер-жать свои мысли при себе.
   Поэтому не высказал вслух то, что думает о пожелании начальника.
   - Я могу идти?
   - Желаю удачи!
   Майор считал, у него напрочь отсутствует чувство юмора, так как был уверен - жизнь чересчур сурова, и в ней просто не остаётся места для веселья.
   Однако по достоинству оценил шутку Семёна Андреевича в виде доброго, ни к чему не обязывающего напутствия.
   И осторожно прикрыл за собой дверь его кабинета.
  
   Ирина гуляла по городу.
   Она не заметила за собой реальной слежки в зоопарке, что ещё ни о чём не говорило.
   Её не учили засекать наружное наблюдение, а уж тем более уходить от него.
   Курсанта весьма заботила предполагаемое преследование.
   Потому что, как и раньше, не оставляло ощущение чужого взгляда в спину, преследовавшего весь путь.
   И это было более чем неприятное чувство.
   Если соглядатаи станут таскаться за ней куда бы то ни было, а без присмотра практиканта вряд ли оставят, то она будет лишена возможности предпринять что-либо.
   И как тогда связываться с Морзянкиным, не вызывая подо-зрений противной стороны?
   Единственное, что можно предпринять - действовать по но-чам.
   Но это опять же зависит от шпиков.
   Точнее - от их бдительности.
   Поэтому любой промах недопустим...
   Генеральская дочь остановилась возле сауны с симво-личным названием "Армаггедон".
   На скамейке около входа расположились двое алкашей, один из которых вынул водку, а второй фанту.
   Первого аж затрясло:
   - Я не буду водяру этой гадостью запивать! У меня печень больная!
   Генеральская дочь пошла дальше.
   Знать бы, что ей предстоит?
   Какое задание потребуется выполнить?
   Хотя не исключено, нарочно подставят под удар, чтобы спи-сать на девушку все грехи.
   Резвова находится в полной темноте, и это является ахил-лесовой пятой пограничницы.
   Но по крайней мере преступники имеют на неё виды.
   И станут с ней нянчиться, пока она не сыграет предназна-ченной для неё роли.
   На что надеяться - на ум или на удачу?!
   Домыслов много, даже чересчур.
   Но насколько ни правдоподобны и логичны?
   Много ли в них противоречий с действительностью?
   Ясно лишь одно - сюжет закручивается, как в детективном триллере.
   Каким, интересно, окажется его финал?!
   Жизнь слишком часто и сильно отличается от литературы, имея с ней мало ощутимую связь, хотя писатели и утверждают, будто пишут с натуры.
   Резвова встала покурить у магазина "Ритуальные услуги", заметив вывеску у входа "Новая коллекция".
   Из дверей вышли две бабки.
   - Вот ГУМ раньше был! Со всей страны ездили. А сейчас нашей сестре пенсионерке незачем туда и ходить.
   - Как незачем? А попсиховать?!
   Они демонстративно принюхались, уничтожив генеральскую дочь на месте минным огнём выцветших глаз и величественно удалились к скамье у подъезда жилого дома напротив.
   Умела девушка быть незаметной, ничего не скажешь!
   И ей стало ясно, что её мозги работают вхолостую, не в силах увязать воедино прошлые и будущие события.
   Придя к такому выводу Ирина решила просто плыть по вол-нам.
   Или выберется на берег, или разобьётся на крутом пороге.
   Третьего не дано!
   Садясь в автобус, чтобы доехать до офицерского общежития, пограничница успела прочитать объявление на столбе: "На-клеиваем обои на совесть!"
   Бедная совесть!
   Что только ей не приходится выносить от людей!
  
  
   Вечерело.
   Хоботов и Дрезинин зашли в магазин "Детский мир".
   Интендант с удивлением следил за тем, как начальник по-гранотряда придирчиво осматривает детские ведёрки.
   - У тебя же внук вроде вышел из песочного возраста.
   - А это я себе. - лучезарно улыбнулся Вячеслав Николаевич. - Мигалку на машину хочу.
   К ним подошла продавщица:
   - Какой размер вас интересует, на литр или на пять?
   - Давайте на пять, чтоб гаишники боялись.
   Судя по радости аса торговли, она ждала такого покупателя всю свою сознательную жизнь.
   Спальня была дымно озарена лунным светом.
   Дон лежал на постели и думал.
   Под вечер по конспиративному телефону с ним связался Координатор, сообщивший, на днях приезжает представитель одной солнечной страны, которому необходимо приобрести к ранее оговоренному количеству переносных ракетно-зенитных комплексов "Сюрприз", действующих с удаления до пяти кило-метров на высоту трёх с половиной тысяч метров дополнительно четыре единицы за наличный расчёт.
   И как это сделать за короткий срок?
   Он перевернулся на спину.
   Вождь очень любил эту позу - навзничь, вытянувшись во весь рост с закрытыми глазами и сложенными на груди руками.
   Обычно так всегда приходили в голову умные мысли.
   Конечно, лишние евро не помешают.
   На его лице появилась злая улыбка, широко раскрывшиеся глаза вспыхнули недобрым пламенем, как у вампира.
   Начальник склада вооружений порядочный мерзавец и сво-лочь.
   Однако лучше иметь дело с ним, нежли с честным дураком, способным встать в позу из-за лишнего списания техники.
   У него же нет никаких принципов, кроме желания урвать побольше детишкам на молочишко.
   Потом с ним придётся расстаться - чересчур много знает, но пока время разлуки не пришло.
   Лицо главы группировки стало суровым, возле рта залегли твёрдые складки.
   И кем заменить слишком много возомнившего о себе Выпи-вайло?
   Старший лейтенант дорого бы заплатил за то, чтобы критика его действий никогда не дошла до ушей Дона.
   А теперь пусть скажет спасибо, что он дурака пощадил, а не расправился, как Анна Иоанновна с Артемием Волынским!
   Кем же заменить Тараса?
   Разве что Ренатом Хренодуллиным?
   Ему около тридцати, но можно дать и больше.
   Если не смотреть в живые глаза и не замечать иногда по-рывистых движений, никогда не догадаешься, что старший лей-тенант полон сил и энергии.
   Ходит, останавливаясь на каждом шаге, точно боится пресле-дований и готов бежать, куда глаза глядят.
   Одним своим поведением он навлёк бы на себя кучу не-приятностей, но прослыл большим оригиналом, помешанным на подозрительности к любому, кто имеет отношение к интендант-ству.
   Ибо - в каждом видит расхитителя.
   Оттого лишь пару раз в год, да и то по очень большим празд-никам появляется на вечеринках - боится скомпрометировать самого себя.
   И никому не приходит в голову, кто и что Хренодуллин на са-мом деле.
   Дон поймал себя на мысли, что нервничает.
   Слишком много за последние дни произошло досадных и неожиданных срывов.
   Он разволновался за свою шкуру, которую так любил, лелеял и обихаживал.
   И тут ещё эта девчонка-практикант!
   Нет, курсант при всём желании не сможет помешать вождю взойти к блистательным вершинам.
   Можно было бы затаиться на время, если бы не покупатель на оружием!
   А так из-за присутствия Резвовой придётся соблюдать пре-дельную осторожность!
   Тревожные мысли не давали покоя, прогоняя сон...
  
  
   Солнце золотом расцветил окно, чёткая тень от которого ле-гла на пол кабинета.
   Ирина прилежно сверяла данные в рукописной ведомости с компьютерной базой в точном соответствии с народной муд-ростью - кто рано встаёт, того ещё не сократили.
   А сама размышляла о том, что топчется на месте в пору-ченном ей расследовании, нимало не продвинувшись за про-шедшие дни.
   С одной стороны практика только началась, и у неё в запасе достаточно времени.
   Но с другой - адаптация на месте мало чем может помочь в раскрытии тайны личности того, что устроил поджог склада Бана-нова и убрал его самого.
   Хотя старший прапорщик вполне мог и самостоятельно скрыть следы воровства, наняв поджигателей.
   Однако не мог выпустить сам в себя пару зарядов.
   Скорее он бы инсценировал собственную смерть и сбежал.
   Как просто действовать на задании руками и ногами и как сложно шевелить мозгами.
   Ведь генеральская дочь не ходячий компьютер марки "Штирлиц", даже если из неё и пытаются его сделать!..
   Кукишева поставила перед ней чашку кофе:
   - Отвлекись.
   - Гетлер просил побыстрее!
   - Он всегда просит, но это же не значит, что ради него нужно пахать, как робот. - Мирослава вернулась на своё место, пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера. - Интересно, а что показывают по каналу "Школьник" в два пятнадцать ночи в программе "Немецкий с удовольствием"?
   - Наверно, то, о чём ещё не говорят в передаче для перво-клашек "АБВГДейка" и уже не говорят в "ЭЮЯйке" для старше-клашек. - с философским видом сказала Блатных, сладко по-тягиваясь и подходя к окну. - Лишний раз убеждаюсь, города нужно строить в деревне. Там воздух чище.
   В дверях возник Гетлер:
   - Резвова!
   - Я, товарищ полковник!
   - Я жду от вас сверку!
   - Постараюсь закончить через четверть часа.
   - Ваши аргументы весьма слабы. Для таких тупых оговорок вам следует поискать кого поглупее, но вы его вряд ли найдёте! Что значит, постараюсь? Закончить! - набычившись, Адам Адольфович исчез в коридоре.
   - Закончить! - передразнила его Стелла, сделав козлиную рожу.
   Кукишева коротко хохотнула:
   - Вы знаете, завтра в честь Дня Города в Малом зале фи-лармонии состоится распродажа таможенного конфиската?
  
  
   Лейтенант Анастасия Шняга, имевшая загадочное лицо с том-ным взглядом сиреневых глаз, шла, покачивая бёдрами по ко-ридору прокуратуры.
   Её русые волосы, пышный бюст и тонкая талия поразили в самое сердце не одного из сновавших туда-сюда сотрудников.
   И, кстати, сотрудниц тоже.
   Но больше всего - Воскресеньева, который, как перед парик-махером, снял бы перед ней фуражку.
   Однако этого не сделал, ибо повесил головной убор на ве-шалку, как только явился на службу.
   - Вы не подскажете, где найти майора Поц-Оглы? - обра-тилось к нему видение чудной красоты.
   - Э-э-э... А-а-а. - промычал он в ответ, с ужасом чувствуя, что у него отнялась речь.
   Девушка подождала несколько секунд:
   - Вы что, глухонемой?
   - Да! - с готовностью улыбнулся Антон подобно Семёну Семёновичу Горбункову из "Бриллиантовой руки".
   - Понятно... - кивнула девушка, направляясь к приближаю-щемуся к ним капитану.
   Воскресеньев опомнился и метнулся вслед:
   - Идите за мной, я вас провожу!
   - Никогда бы не подумала, что обладаю способностями Хри-ста. - задумчиво проговорила Анастасия.
   - Я вас не понимаю. - он ощутил себя полным идиотом.
   - Одно моё присутствие вернуло вам дар речи. Что ж, исце-лённый, ведите! - и, махнув рукой, последовала за молодым офицером к кабинету Джебраила.
   Который вышел из него, точно почувствовав чьё-то присут-ствие за дверью.
   - К вам. - представил девушку Антон.
   - Товарищ майор, лейтенант Шняга прибыла в ваше распо-ряжение по приказу полковника Упырёва!
  
  
   - Израильский легкоатлет так хитро пробежал дистанцию, что пришёл к финишу не только первым, но и вторым...
   Услышав телефонный звонок, Гетлер приглушил звук радио:
   - У аппарата.
   - Здравствуй.
   Полковник мгновенно поднялся из-за стола, узнав в трубке хриплый голос Дона, - так в некоторых фильмах офицеры вер-махта оказывали уважение снизошедшим до них фельдмар-шалам.
   - Вызови к себе практикантку и сообщи ей, что завтра отпра-вишь её в командировку.
   - Куда?
   - Отвезти документы Антрепризову. Договорись, чтобы ей дали сопровождающим Хренодуллина.
   - Есть!
   - Пакет тебе передадут с утра. А на сегодня поощри девочку пригласительным билетом в Дом Офицеров на День Города.
   - Понял.
   - Тогда всё.
   Адам Адольфович так осторожно положил трубку, точно она была сделана из хрупкого стекла.
   Рабочие дни бывают тяжёлыми и лёгкими.
   Хорошо хоть, быстро проходят.
   Бывают и такие, когда на душе столь паршиво, что просто необходимо остаграммиться, чтобы немного успокоиться.
   Этот был из той самой категории.
   И Гетлер поправил расшатавшиеся нервы от приказаний бос-са, смысла которых не мог постичь, горстью шоколадных конфет с коньяком и приготовил приглашение на праздник для вошед-шей к нему через пару минут Резвовой.
   - Товарищ полковник, результаты сверки!
   - Волосы из-под пилотки уберите! - он даже не заглянул в принесённую практикантом бумагу. - Вас вызывали в прокура-туру по поводу ревизии?
   - Никак нет.
   - Да вы садитесь... Не забыли, что надо там отвечать?
   - Никак нет.
   - Тогда у меня для вас два радостных сообщения. - финан-сист придвинул к ней цветной ламинированный прямоугольник. - Это первое. А второе состоит в том, что завтра вам предстоит выполнить одно очень важное и ответственное поручение...
  
   Чебуреков ехал на празднование дня основания пограничного города, как представитель его старшего брата.
   Примерно через сотню километров в его представительском "Хаммере" что-то застучало.
   Орест Индустриевич сильно удивился.
   Предоставленное ему авто в гараже Хвойного - было самым дорожно-проходимым джипом в мире, не выдержавшим родные, едва проторенные пути?!
   Водитель с извинениями остановился.
   На обочине курил папиросу местный мужичок.
   - Откуда у вас такие дороги? Как такое вообще возможно? - Координатор, маскирующийся под простого проезжего, почувст-ствовал неловкость, словно вторгся в чужие владения.
   Тот посмотрел на него более хитрым взглядом, чем депутат областного ЗАКСа:
   - Да асфальт после зимы растворился вместе со снегом...
   И с деньгами, что были выделены на ремонт, как понял Чебуреков.
   Он закурил и через несколько затяжек пришёл к выводу, что нет худа без добра.
   Зато никакой враг здесь не пройдёт.
   А когда затаптывал окурок вдруг ясно ощутил, что областные чиновники готовят дороги к войне.
   Правда, непонятно, с кем из потенциальных друзей?!
   Ирина шла вместе с Прыщ по празднично украшенному го-роду, направляясь к Дому Офицеров.
   В глазах рябило от праздничных транспорантов, на времен-ных эстрадах забавляли детей клоуны, фокусники, акробаты, гремели гитары рок-групп и песни приглашённых попсовиков-вы- пускников спокойно покрывшейся пылью времени "Фабрики звёзд".
   По центральному проспекту двигалось карнавальное шест-вие, к которому пытались примазаться представители секс-мень-шинств.
   Их брезгливо изгоняли из колонны, и они попадали в забот-ливые милицейские руки, ласкавшие геев и лесбиянок рези-новыми демократизаторами.
   К воспитателям в фуражках присоединялись сознательные граждане традиционной ориентации, упоённо колошматившие позор рода человеческого отобранными у них же плакатами и флагами.
   Горожане веселились.
   Кое-кто открыто лакал пиво на газонах, кое-кто - что покреп-че.
   И те, и другие казались счастливыми.
   Постовые добродушно улыбались пролетариям, не риско-вавшим отклеиться от стен и от друзей.
   Даже стоявший на четвереньках гегемон, упиравшийся лбом в уличную урну и монотонно мычавший песню без слов не удостоился благосклонного внимания ППСников и не прокатился бесплатно на отдых в ближайший вытрезвитель.
   Гуляй, рванина!
   Но, оказывается, не всем досталась частичка счастья.
   Так коротко стриженый молодой человек бойцовским петухом наскакивал на охранника у входа в молодёжный клуб:
   - Почему нельзя?! Да ты знаешь, кто мой отец?! Ты пожа-леешь! Мой отец - водитель троллейбуса!! Пожалей, а?
   Всю дорогу от общежития курсанту казалось, за ней кто-то идёт.
   А когда к ним присоединилась Кукишева, и дальше они уже отправились втроём, чувство слежки не испарилось.
  
  
   Почётный гость празднования, ставшая когда-то всесоюзной любимицей благодаря роли Леночки Крыловой в новогодней ко-медии 1956 года "Карнавальная ночь" прогуливалась в сквере возле Дома Офицеров.
   Её не узнавали.
   Слишком часто и кардинально она меняла внешний облик, надеясь остаться вечно молодой.
   Но тем самым лишь порождала анекдоты о ходячей мумии, незаметно но верно теряя былую любовь зрителей старшего поколения.
   А молодые были к ней более чем равнодушны.
   Вот и сегодня невнимание публики в погонах и без к Народ-ной артистке России её несколько нервировало.
   Вдруг к ней бросился Хоботов с букетом цветов:
   - Людмила Марковна, это вы? Я так рад, что увидел вас. Вы не представляете, что вы значите для меня и для моей семьи! У нас все вас так любят - и мама, и папа! Даже на кухне ваши фо-тографии!
   Дурченко была явно польщена.
   С улыбкой приняла розы и сделалась очень снисходительной к пожилому поклоннику, продолжавшему кликушествовать в ра-достном волнении:
   - Ваши снимки у нас дома как иконы! И про каждый ваш фильм - свой альбом. Я начал их собирать, когда был ещё ре-бёнком!
   Здесь Кащей Бессмертный в женском обличии резко пре-рвала монолог полковника.
   Своим монологом.
   В котором образно выразила мнение об умственных способ-ностях и врождённом такте Вячеслава Николаевича.
   Жаль только, что виртуозные образы и сравнения Дурченко не подходили под категорию печатных.
   Но зато свидетельствовали о том, что она никогда не по-рывала духовной связи с породившим её и выведшим в люди народом.
  
  
   Когда у власти был Ельцин, весь чиновничий люд России, независимо от возраста и табеля о рангах, увлекался игрой в теннис.
   При Путине бюрократы успешно изучали дзюдо, свято веруя, что владение приёмами поможет им в подковёрной борьбе.
   Медведев же личным примером заставил всех освоить компьютер, чтобы талантливо и самозабвенно щёлкать мышью, выясняя, как обстоят дела с нанотехнологиями, инвестициями и инновациями в порученных их заботам районах.
   Чебуреков не был исключением.
   И потому, приехав на празднование Дня Города, он зашёл в первую же попавшуюся ему на пути церковь.
   Себя преподнести и показать, что не чужд религии.
   Прилепив к поставцу перед иконами Николы-угодника, Бого-матери и святых Бориса и Глеба по толстой свече, Орест Инду-стриевич начальственно спросил у подошедшего его благосло-вить священника:
   - Как у вас проходит модернизация храма?
   Недавний выпускник духовной семинарии оказался челове-ком остроумным и за словом в карман рясы не полез:
   - Всё в порядке! Готовим для прихожан караоке с молитвами!
   Протуберанцев стоял в фойе Дома Офицеров около будущей жены, умилённо выслушивая её мнение о расследовании во-енной прокуратуры.
   - Уверяю вас, в деле окажутся замешанными высокие чины! - Стелла мягко улыбнулась чувственными губами.
   Она обладала спокойной манерой говорить и редкой уверен-ностью в себе, державшейся на счетах в банках, принадле-жавших майору, сыну одного из генералов, особо приближенных к командующему округом.
   Стелла уже побывала замужем.
   К сожалению, неудачно.
   Развелась три года назад, но последующие романы тоже не принесли ей счастья.
   Но молодая женщина считала, любая перемена - к лучшему.
   Потому ей и повезло наконец с женихом.
   - Они всяко отмажутся! - золотушный старший лейтенант с редкими усиками ударил себя по острому колену.
   - Как сказать! - капитан повела плечами, хрустнув пальцами.
   Глядя на её грудь, точёную шею и гордо посаженную голову многие члены её кружка с трудом заглушили в себе нескромные желания.
   Блатных посмотрела на поклонников и обольстительно улыб-нулась:
   - Думаю, в самом скором времени вы измените своё мнение.
   Никто не ожидал, что прекрасная дама в погонах выскажется столь откровенно.
   И потому возникла пауза, во время которой финансистка ме-тнула на жениха странный взгляд из-под тонких бровей...
  
   Дурченко появилась на сцене под гром оваций.
   С небрежной грацией приняла поднесённые ей в виде аванса пару букетов цветов от изрядно поживших на свете любителей её творчества и, не выпуская их из рук, топнула ногой, как избалованная девочка, требующая конфету.
   Видимо, это был сигнал.
   Иначе бы не зазвучала фонограмма, под которую Людмила Марковна запела:
   - Хочешь я в глаза, взгляну в твои глаза
   И слова припомню все, и снова повторю:
   "Кто тебе сказал, ну кто тебе сказал,
   Кто придумал, что тебя я не люблю?"
   Песня бывшего когда-то кумиром молодёжи 80-ых годов прошлого столетия Вячеслава Добрынина на слова Леонида Дербенёва на современную молодёжь не произвела того впе-чатления, что ждала исполнительница.
   А её ужимки, которыми она пыталась отвлечь внимание от своего возраста, лишь усилили неприятие.
   - Я каждый жест, каждый взгляд
   Твой в душе берегу!
   Твой голос в сердце моём звучит звеня.
   Нет, никогда я тебя разлюбить не смогу,
   И ты люби, ты всегда люби меня!
   Жалкие потуги бабушки изобразить влюблённость молодой девушки лишь делали Дурченко посмешищем в глазах слу-шателей среднего возраста, потянувшихся из зрительного зала покурить или посетить буфет.
   А немногочисленные ровесники певицы сделать погоду не могли.
   - Верить не хочу и думать не хочу,
   Что придёт разлука и не сбудутся мечты,
   Ночью я кричу, от горя я кричу,
   Если снится, что меня не любишь ты!
   Актриса больным кузнечиком скакала по сцене.
   И Ирине стало даже жалко старую женщину, стремящуюся показать окружающим, что она ещё молода.
   Но, кроме жалости, Резвова испытала ещё и презрение к артистке, не понимающей, насколько жалко она выглядит в глазах слушателей со своим стремлением оставаться вечно юной.
   Молодость уходит и не возвращается, как бы ни хотелось её вернуть.
   Или продлить.
  
  
   Два ещё живых трупа ветеранов, гнувшиеся к полу под ве-сом многочисленных наград на впалых грудях, тихо разлага-лись в глубоких креслах в фойе под лепными ангелами с непомерно жирными щеками и телесами, дувшими в трубы на потолке:
   - Иваныч, а как тебе удалось в войну сбить так много фри-цев? Это мастерство или просто удача? - дед с хохолком на черепе повернулся к панно, изображавшему сильно выпившего Спартака на Везувии.
   - Злость, Петрович. - бывший воздушный ас затрясся, как припадочный, заходясь в праведном негодовании. - Вот скажи-ка мне, тебе бы понравилось, если бы тебя ахтунгом называли?
  
  
   В одной из задних комнат гарнизонного Дома Офицеров шла игра в биллиард.
   Майор Протуберанцев сражался против полковника Дрези-нина.
   Услышал сегодня по радио, что в интервью журнала "Тайм" Моника Левински призналась: "При виде Билла у меня в голову лезут всякие гадости". - сообщил пехотный капитан товарищу, наблюдая за поединком Евгения и интенданта.
   - От борта в угол!
   Шар влетел в лузу.
   - Партия, Григорий Ильич.
   Тот окинул зелёное бархатное поле взглядом голодного беркута:
   - Да, Женя, партия. Но, надеюсь, вы предоставите мне воз-можность реванша?
   Полковник специально искушал.
   И майор уподобился Еве, не устоявшей перед Змием.
   Хотя русские воины имеют репутацию самых стойких в мире, но когда просит старший по званию, к которому ходит на поклон сам военный комендант, отказывать чревато для карьеры.
   Лучше проиграться в пух и прах, чем нажить себе врага по службе в преддверии свадьбы, свободно вхожего во все кабине-ты командования.
   - Так что скажете?
   - Конечно.
   - Тогда, не возражаете, если я воспользуюсь своим правом прямо сейчас?
   - Как вам будет угодно.
   Они продолжили бой на костяных шарах.
   Дрезинин выиграл свою битву за Москву и предложил Про-туберанцеву покурить.
   Они вышли.
   В коридоре навстречу им шли два авиационных лейтенанта:
   - Телефон - воистину гениальное изобретение! - доказывал на ходу один другому. - Благодаря ему, можно поговорить по душам со знакомым, не предлагая ему выпить.
   В помещении с голубыми кафельными стенами в облаках плавающего сизого дыма визгливо смеющийся цветник красоток, о роде занятий которых можно было догадаться с одного взгляда, окружал юного лейтенанта в отлично сшитом кителе.
   Обаятельная улыбка не сходила с его лица с румяными от алкоголя щеками, напрашивавшимися на сочный поцелуй.
   Около урны в центре разглагольствовал тучный медицинский капитан в очках и куцей бородкой:
   - Кто бы мне что ни говорил, а нападения на наших офицеров - звенья одной цепи, уж поверьте мне! За просто так в наше время не убивают и не калечат!
   - На что вы намекаете?
   - На то, что дело нечисто! Кто-то всерьёз взялся за военных, как в начале девяностых, когда опасно было выходить в форме на улицу!
   - Бред, капитан!
   - Сомневаюсь! Военная тайна не в том, что вы изучаете её, а в том, что изучаете это именно вы!
   - У вас нет никаких доказательств! Вы ещё скажите, будто они входили в армейскую мафию!
   - Только не говорите, что её не существует!
   Дрезинин зло прищурился:
   - Вот так и возникают сплетни на пустом месте! - он глубоко затянулся.
   Полковник и майор переглянулись между собой.
   - Однако, если бы мафия в погонах существовала на самом деле, эти игры следовало бы прекратить. - со значением сказал Евгений, глядя в глаза Дрезинину.
   Тот так подскочил на диване, будто его укусила крыса:
   - Неужели вы верите в досужие домыслы?
   - Они слишком похожи на правду, Григорий Ильич, и мы с вами о том догадываемся. Попадётся какой-нибудь ушлый сле-дователь, свяжет свершившиеся ЧП между собой и что тогда делать?
   - Вы считаете, он сможет докопаться до истины? - полковник говорил едва слышно, точно внезапно простудился и лишился голоса.
   - Чем чёрт не шутит?
   - Тогда следак сам выроет себе могилу. Никто не пожелает иметь с ним дела после того, как пресса сделает из этого сен-сацию. - у Дрезинина и так почти не было шеи, а сейчас она исчезла совсем. - Люди в мундирах не должны порочить своих, кем бы они ни были, как врачи - пациентов.
   - Насколько мне известно, он полон решимости...
   - И тем не менее заинтересованные лица не позволят ему совершить непоправимое... Они же призваны защищать Родину, мать вашу!..
   - Вы в это верите? Может, важные шишки и останутся в неприкосновенности, а таких, как мы с вами обязательно возьмут за жабры. И тогда никому не спасти головы. - Евгений напо-минал пса, удручённого тем, что его миска пуста. - Я чувствую, прокуратура только и ищет повод за что бы зацепиться.
   - Однако... - рот Григория Ильича казался узкой бесцветной полоской.
   - В случае опасности подобных нам с вами, не моргнув глазом, отдадут на откуп. - Протуберанцев тяжко вздохнул. - Мы-то с вами никуда не сможем скрыться. Будь я на месте пре-ступника, поскорее бы соскочил.
   - Каким образом?
   - Или пришёл с явкой с повинной, или попросил о переводе на Кавказ, в Таджикистан.
   - Это при условии, что нет иного выхода...
   - А он есть?
   - Да кто ж его знает?
   К ним подсел тучный капитан-медик, обиженный невнимани-ем офицеров на его высказывания о военной мафии:
   - Товарищ полковник, а правду говорят, спать лучше ногами на запад?
   - Не знаю. - Дрезинин затушил сигарету. - Но на мой взгляд, спать лучше всего целиком на Западе!
  
  
   Мирослава Кукишева, потеряв в толпе Ирину с Прыщ, ела мороженое в буфете под барельефом с гипсовыми амурами почему-то с рогами изобилия в руках, где был устроен фуршет для защитников Отечества.
   Часть окружающих с большим трудом держалась на ногах, а часть уже почивала на банкетках вдоль стены, сладко похра-пывая и пуская детские слюни.
   Народ в погонах отрывался по полной.
   Рядом с ней притормозил рыжий офицер с тарелкой овощ-ного салата:
   - Вы любите мыться из ковшика при свечах?
   - Зачем? - старший лейтенант приняла вид верной жены, оскорблённой непристойным предложением со стороны друга семьи в отсутствие мужа.
   - Ну так... Горячей воды-то нет. - рыжий оглушительно за-чавкал.
   Этим он так напугал крутившуюся рядом чью-то чихуа-хуа, что та, мелко задрожав, тут же подняла спичковидную заднюю лапу и полила ботинок вегетерианца.
   После чего, противно поскуливая, исчезла, ловко увернув-шись от яростного пинка в тощий зад.
   - А свечи зачем?
   - Ну так... Света тоже нет...
   Поц-оглы присел за столик в буфете, за которым уныло пил пиво Протуберанцев:
   - Майор, вы знаете, как звали первую женщину-лётчицу?
   Евгений задумался:
   - Честно говоря, нет.
   - Баба-Яга.
   - Да?
   - Конечно. - обычно Джебраил старался сохранить суровый вид, даже когда бывал в благодушном настроении, но сегодня его плотно сжатые губы раздвинулись в улыбке. - Разрешите представиться. Майор Поц-оглы, военная прокуратура.
   - Майор Протуберанцев. Пограничные войска.
   - Очень приятно.
   Они чокнулись кружками.
   - Послушайте, вы не могли бы уделить мне немного вре-мени? - Евгений застеснялся, как совершеннолетний сын, же-лающий попросить у папаши немного денег на непредвиденные расходы.
   - Без проблем.
   - Я хотел бы поговорить с вами о последних ЧП в гарни-зоне...
  
  
   Ирина и Прыщ остановились у киоска с заданиями для учас-тия в викторине.
   - Кто из героев романа эЛ эН Толстого возглавлял партии-занский отряд? - прочитала лейтенант. - Безухов? Ростов? Де-нисов? Тимохин?
   - Денисов, понятно!
   - Ты что, читала все четыре тома? - Варвара взглянула на подругу, как на олимпийскую чемпионку - с удивлением и во-схищением.
   - Так получилось.
   - Ладно, следующий вопрос. Пломбир - это зубной врач или сорт мороженого?
   Резвова хотела ответить, но вся обратилась вслух от не-громко сказанной фразы полковника Гетлера:
   - Кажется, мы сглупили с Протуберанцевым. Боюсь, ему те-перь нельзя доверять.
   - Ты о чём?
   Адам Адольфович указал подбородком на жениха Блатных, оживлённо беседующего с Поц-оглы и полуприкрыл тяжёлыми веками водянистые глаза:
   - Играет с огнём.
   - Я и без тебя знаю, что он ненадёжен. - судя по улыбке Дрезинина, тот давал понять, что товарищ не понимает самого очевидного и простого. - И ничего тут не поделаешь.
   - Считаешь?
   - Считаю.
   - И Женя осмелится пойти против?
   - Лично я за него не поручусь ни при каких обстоятельствах. Так не лучше ли заранее обезопасить себя? - Хоботов наслаж-дался своей ролью демона-искусителя.
   - Кто из нас поговорит по поводу него?
   - Решим по ходу дела...
   - А я всё-таки пообщаюсь с ним по-дружески.
  
  
   Чебуреков дымил вместе с вице-мэром сигаретой на балко-не исполкома, поглядывая вниз на веселящихся на празднике города.
   Он обратил внимание на девушку, страстно обнимавшую и целовавшую подругу, повиснув на ней всем телом, отчего обе едва не завалились на асфальт:
   - Верно говорят, одни женщины созданы для стихов, другие - для анекдотов.
   - Лет в пятнадцать гадалка сказала мне, что я все деньги буду тратить на женщин. Сейчас у меня жена и три дочки. И я трачу на них всё.
   - Получается, гадание сбылось.
   - Да... Только в пятнадцать лет мне это как-то по-другому представлялось...
  
  
   Гетлер отловил Протуберанцева в туалете:
   - Рад вас видеть. - у него было благостное лицо доброго дядюшки, а голос так и сочился елеем. - До меня дошли слухи, вы собрались нас покинуть?
   - Имею такое намерение, Адам Адольфович.
   - Не совершаете ли вы большой ошибки?
   Евгений не ответил, демонстративно отворачиваясь.
   Финансист отошёл от него, являя собой живое олицетво-рение крайнего негодования.
   Мывший руки Дрезинин проводил выходящего приятеля взглядом.
   А когда глянул на вставшего к соседнему умывальнику май-ора, его губы судорожно дёрнулись.
   Из горла вырвался хрип и вслед за ним - страшная ругань из солдатского словаря.
   Но матерился он не в голос, а каким-то свистящим шёпотом, точно разом лишился всех зубов:
   - Какой же ты дурак!..
  
  
   Морзянкин прилежно изображал весёлость, краем глаза на-блюдая за Ириной.
   В помещении для фуршета майор-танкист доверху налил себе рюмку водки и неловко уцепив её большой рукой, больше привыкшей держать стакан, выпил, резко запрокинув голову.
   Около старшего лейтенанта остановились мама с велико-возрастной дочкой.
   - Ваня таки решил на мне жениться! - радостно сообщила дочка.
   - Он сделал тебе предложение?
   - Ещё нет, но уже послал Ленку!
   Вадим раздул ноздри, но сдержался, усилием воли заглушив в себе террористическое желание убить обеих из-за того, что они встали так, что перекрыли ему обзор, и он не мог видеть Рез-вову, пока не сделает шаг в сторону.
  
  
   Попивая холодный коктейль, Ирина следила за тем, как пья-ненький прапорщик жадно обнимал стоящих с ним искательниц женихов.
   Он склонил голову к полуобнажённым прелестям первой, вытянув губы трубочкой, и тут же получил по ним костяным веером.
   От удара воин качнулся в сторону и смачно впился короткими пегими усиками в плечо второй, захохотавшей так, будто её защекотали до смерти.
   - Мне кажется, ты что-то не договариваешь!
   - Чепу! Эт вечн тво подозре!
   Резвова отошла, чтобы не мешать выяснять семейной паре отношения.
   У многих в Доме Офицеров были на руках перстни...
   Но какие?
   Те или не те, что ей нужны?!
   На первый взгляд очень напоминают отличительные знаки преступников.
   И тогда можно сойти с ума, если считать хотя бы половину из присутствующих на празднике города офицеров и прапорщиков гарнизона членами преступного сообщества.
  
  
   Протуберанцев вернулся к Стелле, в кружке которой шёл диспут ни о чём.
   А точнее - кавалеры искали правильные ответы на вопросы викторины.
   - Представители какой профессии не обидятся, если им скажут: "Ваше место в яме!"?" - захрюкал поросёнком от смеха капитан-химик.
   Подруга Бессмертных Кукишева манерно заткнула пальцами уши, кокетливо опустив ресницы:
   - Что за глупый вопрос?
   - Помилуйте, Мирославочка! Это музыкант. Ведь его рабочее место - оркестровая яма!
   Евгений захлопал в ладоши, отдавая дань остроумию пред-ставителя химических войск.
   Блатных улыбнулась ему, но в её улыбке не было особой те-плоты.
   Наверно, она обиделась, что он оставлял её на некоторое время.
   Стелла заметила проходящего старшего лейтенанта, которая жаловалась ей на невнимание мужа и махнула, подзывая рукой:
   - Ну как, попробовала мой метод?
   - Да, встретила его в чёрном плаще и чёрной маске, а он мне говорит: "О, привет Зорро! Что будем жрать сегодня?" - поник-шая, как пакучая ива над рекой, офицер затерялась в толпе.
   А в кружке капитана продолжился поиск ответов на вопросы викторины:
   - Кто такой: сидит дед, во сто шуб одет, а кто мимо пробежит, у того шубу отберёт?
   - Грабитель! - невеста победно усмехнулась, пряча лицо в рекламном проспекте, служившим ей вместо веера.
   - Неверно.
   - Гардеробщик! - пришёл ей на помощь жених.
   Его правильный ответ оскорбил капитана в юбке, однако, считая себя светской дамой, равной Ксюше Кошак, она не по-дала вида.
   Лишь нервно хрустнула пальцами.
   А в душе решила отомстить, когда придёт её время.
   Жестоко отомстить...
   Желая наказать Протуберанцева и одновременно всех ос-тальных кавалеров, молодая женщина махнула рукой прохо-дившему Гетлеру:
   - Товарищ полковник, украдите меня на тур вальса.
   Тот расплылся в довольной улыбке кота, перед которым по-ставили миску, полную наисвежайших сливок:
   - К вашим услугам! - и подмигнул майору, подавая ей руку. - Полагаю, ваш жених не вызовет меня на дуэль за ваше похи-щение?
  
  
   Строчкин неспешно двигался по улице, направляясь в один из магазинов сети "Мираж", чтобы купить водки.
   Он остановился около ГИБДДешника, остановившего джип, из которого вылез крутой пацан:
   - Извини, братан. Что я нарушил?
   - Вы совершили опасный маневр и подрезали другое тран-спортное средство. С вас штраф - тысяча рублей.
   - Слушай, откуда ты знаешь?! Это было за десять кило-метров отсюда! - бритоголовый отшатнулся так, словно насту-пил на колючку.
   - Так ты до сих пор между тягачом и прицепом едешь.
   Он перешёл через проспект.
   Мимо него проскочила растрёпанная девчонка лет шест-надцати в сильно потёртых джинсах, удерживающихся на её покатых плечах фирменными подтяжками.
   Гелий с интересом посмотел на её аппетитный зад, перевёл взгляд на двух юнцов в коже, ничуть не старше её, приближав-шихся к ней спереди и сзади с растопыренными по-паучьи ру-ками:
   - Куда бежишь от добрых молодцев, лярва?
   - Или тебе что плохое сделали?
   Строчкин разглядел перекошенное от ужаса круглое девичье личико и неожиданно для самого себя шагнул к искателям приключений:
   - Эй, чмошники, что это у вас? Усы? Так это не усы - это трамплин для мондавошек! А ну-ка осадили оба назад!
   Те, занятые погоней, видно, не обратили на него внимания.
   Или просто не ожидали вмешательства постороннего.
   Но теперь ирокезский гребень флюгером под ветром развер-нулся к нему:
   - Ты чё лезешь, папа? Сам к ней привалиться хочешь? Так стар уже для девки! Иди, проспись, старпёр! - с трогательным простодушием предложил он.
   Воин Дона обиделся.
   А когда он обижался, то становился очень злым.
   И его злость проходила лишь после того, как обидчик нёс за-служенное наказание.
   - Оставьте подругу в покое, дочери столяра и плотника!
   - Да ты что, грозить вздумал?!
   Ирокез попробовал достать военного мафиозо ногой в прыж-ке.
   Так, чтобы от полученного удара в голову тот на полметра ушёл в асфальт.
   Но ошибся в расчётах.
   Гелий бросился на него и левой рукой вломил по шее, а по-том - коленом в живот.
   Схватил за шиворот "косухи" и запустил головой вперёд пря-мо в стену ближайшего дома.
   После контакта лба недоросля с фасадом раздался дере-вянный стук, свидетельствующий, что защитник девичьей чести столкнулся с потомком Розенбума из книги Сельмы Лагерлёф "Путешествие Нильса с дикими гусями".
   Второй насильник с серьгой в ухе выпустил девушку и по-пытался записаться в олимпийский резерв по бегу до канадской границы.
   Однако раздался глухой удар, и из его носа свесились до са-мой земли алые сопли.
   Строчкин повернулся к спасённой им девице.
   А её нигде не было.
   И он задумался, а на кой хрен стоило разыгрывать из себя благородного героя?!
   Воскресеньев танцевал с Ириной.
   - Как дела?
   - Средней паршивости. - генеральская дочь так растянула губы в улыбке, что казалось к ним пришиты завязки.
   - Интригующее заявление. - лейтенант тоже походил на жиз-нерадостного дебила.
   - Гетлер посылает меня завтра в командировку. Куда, пока не знаю.
   - Сообщить сможешь?
   - Попробую, но уверенности никакой, сам понимаешь. - у Резвовой уже начали болеть мышцы лица от широчайшего оскала.
   Она чувствовала на себе чересчур много липких взглядов и не могла определить, имелись среди них те, что могли пред-ставлять для неё опасность или нет.
   - Понимаю. И всё же постарайся.
   - Уж как-нибудь. - курсант зашлась идиотским хохотом, слов-но Антон рассказал ей ужасно смешной анекдот.
   - Да, завтра-послезавтра я приду к вам проводить опрос по поводу склада. Разыграй на всякий случай удивление. Будто не знала, что я из прокуратуры. - он игриво подмигнул. - Товарищ курсант, не делайте умное лицо; не забывайте, что вы будущий офицер!
   - Без проблем. К тому же у тебя общевойсковые эмблемы.
  
  
   Кукишева дала Прыщ прикурить от своей зажигалки.
   - Только что познакомилась на танцах с одним интересным мужчинкой! Капитан и не женат! - с апломбом сообщила Вар-вара. - Пригласил меня к себе домой! Как думаешь, соглашаться или нет?
   - Соглашайся, если он тебе понравился!
   - Да, но он такой совестливый!
   - Я тебя умоляю! Совесть половым путём не передаётся! - старший лейтенант сделала затяжку. - Хочешь посмеяться?
   - Ещё бы!
   - Наша Стелла купила к свадьбе роман "Что делать?".
   - И что?
   - Она думала, что это перевод на русский "Камасутры", сделанный Чернышевским!
   У Мирославы никогда не было мужа, хотя имелось с десяток любовников, начиная с шестнадцатилетнего возраста,которые внушили ей боязнь одиночества и уверенность в том, что любой мужчина когда-нибудь всё равно исчезнет из её жизни.
   Поэтому она яростно завидовала Блатных, маскируя зависть тонкой, как казалось старшему лейтенанту, иронией.
   Никто, как финансистка, не умел передёргивать самые невин-ные разговоры и факты, превращая их в посмешище.
   Скандальное.
   И очень этим гордилась.
   - У вас Стеллка что, больная? - закашлялась от дыма Вар-вара.
   - Здоровых людей на свете нет. Есть недообследованные. Если люди говорят, что они здоровы, - они кретины! И лечить им надо мозги! Яркий пример - наша Блатных!
  
   Посасывая через соломинку молочный коктейль, Фингалова посматривала на Воскресеньева, танцующего с Ириной.
   - Кто это с ним? - поинтересовалась Шняга.
   - Не имею ни малейшего понятия.
   - Странно. Сколько здесь служу, никогда не слышала, чтобы в городе или ближайших окрестностях находились какие-нибудь училища. - Анастасия напоминала собой склеротика, тщетно пытающегося вспомнить, какой сегодня день.
   - Может быть отпускница?
   - А как она получила пригласительный?
   - Тогда практикантка. - беззаботно пожала плечами Вера.
   Лейтенант чисто по-женски оценила Резвову - как в магазине оценивают попавшийся на глаза бюстгалтер:
   - Кто-то запускает спутник, кто-то работает за компьютером, кто-то тыкает палкой в говно - все практики хороши... А вообще-то она вполне симпатичная девушка.
   - Наш Антоша с дурнушками дел не имеет. - с улыбкой прожжённой заговорщицы констатировала старший лейтенант.
   - Хоть он и не Александр Перегаров, но и она на Нелли Уда-рову не тянет. - в тон ей сказало доверенное лицо Упырёва.
  
   Неподалёку от них Хоботов и Дрезинин тоже наблюдали за танцующей парой.
   - Что бы это значило? - спросил интендант.
   - Молодёжь веселится.
   - Между прочим, этот лейтенантик из военной прокуратуры.
   - Да ты что?! - Вячеслав Николаевич насторожился, как охотник, услышавший топот приближающегося кабана. - Счита-ешь, её связник?
   - Очень может быть. Хотя, что она ему может сообщить? Раз-ве про склад, да и то немного.
   - Я бы на твоём месте приказал за ней последить. - нача-льник погранотряда всё больше и больше утрачивал энтузиазм и всякую самоуверенность.
   - А то я сам не додумался! Её с первого дня водят!
   - И что?
   - Пока ничего...
   Дон курил, размышляя о полученном донесении из военной прокуратуры.
   Дура Кукишева оказалась в своём репертуаре.
   Мало того, что выложила дознавателю информацию по Вы-пивайло, так ещё добавила к ней никому не нужные мысли о взаимосвязи между происшествиями в гарнизоне.
   Её длинный и поганый язык давно стал для многих шилом в заднице!
   И его просто необходимо укоротить, пока Мирослава не выки-нула чего похлеще!
   Да и майор Протуберанцев начал мыслить не о том!
   Это в Думе пусть думают, а его дело - выстраивать карьеру!
   И не строить из себя Ниро Вульфа с Арчи Гудвином!
   Ирина подошла к общежитию.
   Она не могла конкретно сформулировать почему, но что-то ей не нравилось.
   Настораживало.
   Вызывало опасение.
   Около подъезда, якобы случайно, слонялся с сигаретой мо-лодой мужчина.
   Резвова не знала, что это дожидавшийся её возвращения Отходняков, следивший за ней вместе с приглядывавшей за девушкой Малинкиной в Доме Офицеров.
   И проводивший генеральскую дочь до местожительства.
   Просто выражение его глаз говорило о том, что Олоферн здесь не просто так.
   Слишком они были зоркие, цепкие, когда посматривали на подходящую курсанта.
   Если он следит за пограничницей, то по крайней мере хоть одного из "топтунов" она теперь будет знать в лицо.
   Стараясь не обращать на него внимания, девушка вошла в подъезд.
   И облегчённо вздохнула, не услышав за спиной его шагов.
   Отец Ирины снимал обувь в прихожей, постоянно теряя рав-новесие, когда из кухни вышла Анна Львовна.
   - Явился! - она упёрла руки в бока, изучая его во всех подрбностях. - И где же тебя черти носили столько времени?
   - Встретил первую любовь.
   - Ладно врать! - у жены был прокурорский тон. - Опять весь вечер в биллиард играл! Глаза б мои на тебя не смотрели!
   Модест Михайлович уже давно уяснил, когда супруга на взводе, с ней лучше не спорить.
   Тогда возникшие проблемы по истечении некоторого времени решались словно бы сами собой.
   Но стоило её дополнительно завести, и тогда - берегись!
   Пеняй лишь на себя!
   - Что, так сильно устал, аж стоять не можешь?
   - Перестань. - генерал-лейтенант справился наконец с бо-тинками.
   - Не перестану!
   - О-о-о... - он схватился за голову.
   - Не стони, а распорядись, чтобы завтра за мной заехал твой шофёр!
   - Зачем?
   - Я хочу проведать дочь! - генеральша пронзила благовер-ного остро отточенным, как копьё, взглядом. - Имею право!
   - Имеешь! - Резвов-отец просеменил гусиным шагом на кухню. - Приедешь в гарнизон и проторчишь там целый день, ожидая её со службы?
   Другая бы на месте Анны Львовны отступила, но её никогда не пугали трудности.
   Даже, если препятствий на пути не было, она умела их созда-вать.
   И себе, и другим.
   Чтобы потом героически преодолевать.
   - Девочку обязаны отпустить на свидание с матерью!
   - Она не солдат срочной службы, которого снимают с наряда, а будущий офицер! Поэтому я объясняю тебе пингвином в Аф-рике - ехать можно и нужно в выходные! - Модест Михайлович увещевал супругу, как священник закоренелую грешницу. - Доживём до субботы и поедем вместе!
   Жена посмотрела на него взглядом наркома внутренних дел Ежова, уличившего Карла Радека в измене делу Ленина-Ста-лина:
   - Ты сам это сказал!
   - И не собираюсь отказываться!
   - Посмотрим!
   Отец взрослой дочери сел за стол:
   - Что у нас на ужин-то?
  
   Чебуреков был на "экскурсии" в кирпичном дворце неви-данной конфигурации, одновременно напоминавшим и Маль-мезон, и Тауэр.
   И носящим скромное название ДАЧА.
   Обычная, загородная.
   Вице-мэра.
   Любезно согласившегося приютить Ореста Индустриевича на ночь.
   Второе по значимости и ответственности лицо города долго водило Координатора по этажам, холлам и коридорам, пыжась от гордости, что может себе позволить жить не хуже гостя.
   - Вот тут, видите, у меня аппаратная в подвале!..
   Чебуреков кивнул, мельком заглянув в помещение.
   - А здесь хочу бассейн. Ещё не закончили, мрамор из Италии никак не привезут и с кораллами напряг!..
   Для чего ему кораллы?
   Разве что нырять с аквалангом?
   Он бы тогда морских звёзд с медузами заказал для разно-образия!
   - Тут сауна, тут русская парная. Мне советовали турецкую ба-ню соорудить, я не стал...
   Хоть на это у придурка ума хватило!
   - Там пристройка для охраны - надо же им где-то сидеть... а рядом - комнаты для прислуги...
   Из одной до них донеслись глухие удары, точно на кухне по-вар готовил отбивную.
   - Здесь биллиардная. Вы играете в биллиард? А то заходи-те...
   Орест Индустриевич приказал самому себе свести с вице-мэ-ром контакты до минимума.
   Госчиновник, выставляющий напоказ свои трудовые доходы - либо дурак по жизни, либо провокатор, либо болен на голову.
   От него лучше держаться подальше, чтобы не попасть за-одно с ним в паутину налоговой полиции.
   - Гостиная. Это большая гостиная. Как вам камин? Доставили прямо из Англии...
   Из неё выскочили трое в униформе горничных.
   Они бросились врассыпную, словно овцы, атакованные вол-ком, и, улепётывая во все ноги и копыта, теряли при паническом бегстве детали туалета.
   - Видеотека. Библиотека. Игротека. Тренажёрный, компью-терный, спортивный, танцевальный и концертный залы...
   Похоже, хозяин дома вознамерился пригласить на какой-нибудь праздик Билайна, Таскова или Дворостовского.
   Показать перед друзьями и знакомыми собственную кру-тизну.
   И поскорее свернуть себе шею.
   - Дальше спальни, детская, ещё детская, на всякий случай, гостевые...
   Координатор подумал, что стоит предупредить Дона тоже иметь с вице-мэром поменьше совместных дел.
   Бережёного Бог бережёт, а не бережёного злой конвой сте-режёт!
   - Наверху - мой офис! Я ведь всегда должен быть в курсе событий!
   По всему было видно, хозяин безусловно гордился собой и своим детищем.
   Под занавес он продемонстрировал Оресту Индустриевичу гараж, где свободно помещался небольшой автопарк, теннисный корт, поле для игры в гольф и полигон для пейнтболла.
   - Ну как вам? Вроде всё предусмотрел. А вы как думаете? Может, здесь чего-нибудь не хватает?
   Чебуреков подумал и, обладая здоровым чувством юмора, внешне абсолютно серьёзно ответил:
   Здесь не хватает пункта обмена валюты!
   Дрезинин искоса посматривал на сидевшего у него в ногах голого по пояс Хоботова с газетой:
   - Сегодня по гороскопу мне пообещали продвижение по слу-жбе, улучшение материального положения и романтическую встречу! - сообщил интендант.
   - Поздравляю!
   - Спасибо! И всё бы было ничего, но мне ещё пятерик стро-гача тянуть...
   В небе горела луна, стоявшая над городом, словно заце-пившись за купол колокольни храма Иоанна на крови.
   Командир погранотряда диким напряжением воли сдержал, рвавшийся из нутра крик ужаса.
   Ему всего-навсего приснился кошмар.
   Из-за которого, казалось, под горлом кто-то натягивал и без того туго натянутую нить.
   И почему-то пересохло во рту.
   Срочно требовалось утолить жажду.
   И Вячеслав Николаевич поплёлся выпить что-нибудь успокои-тельное.
   Он открыл бар, достал бутылку коньяка и прилип губами к гор-лышку.
   Не ради пьянства, а дабы заглушить в себе страх!
  
   Около кабинета её поджидал незнакомец, похожий на худож-ника.
   Наверно, такое впечатление создавалось бородой, шёлковой косынкой, завязанной на шее в виде галстука и чёрным беретом на голове.
   - Вы по какому вопросу здесь стоите?
  
   - Лейтенант Шняга? - спросил без обиняков неизвестный, делая шаг навстречу.
   - Да. - она распахнула перед ним дверь, пропуская его вперёд.
   - Я - Ромуальд Бананов, младший брат Гурия. Вы вызывали его жену, но она уехала в отпуск к нашей тёще в Курск. А так как я сейчас живу у них, то подумал, может быть смогу оказаться вам полезным.
   - Присаживайтесь. - Анастасия достала бланк протокола допроса. - Вы кто будете по профессии?
   - Скульптор... А почему вы улыбаетесь? Я сказал что-то сме-шное?
   - Нет. Просто, когда я вас увидела, сразу подумала, что вы художник. И, как видите, ошиблась совсем немного. - следователь посерьёзнела. - Что вы можете мне сообщить?
   - А что вас интересует? - представитель богемы с готов-ностью подался к молодой женщине.
   - Скажем, его последние два-три дня.
   - Знаете, Гурий был какой-то озабоченный.
   - В чём это выражалось?
   - Стал грустный, задумчивый... Словно его что-то тяготило. Мы с ним любили вечерами играть в лото. Он обычно был говор-лив, а тут - редко слово услишишь. Мне это не понравилось.
   - Пробовали расспрашивать?
   - Конечно. Но он подпустил матерком, и я от него отстал. Тем более где-то за пару дней до несчастья был странный звонок по телефону.
   - Чем странный?
   - Обыкновенно Гурий любил поболтать, а тогда говорил до-вольно односложно: "Да... Нет...". А в конце завернул от души по матушке, как малый ребёнок.
   - И это показалось вам странным?
   Ромуальд замялся, видимо, размышляя над ответом:
   - Ну да! Мне подумалось, речь шла о деньгах, которые с него требовали. Он сильно разволновался и послал кого-то: "Хрен тебе, а не бакшиш!"
   - Так и сказал?
   - Примерно так.
   Шняга не сомневалась - убийство Бананова подпадало под категорию заказных.
   Речь шла, скорее всего, об отступных, не выплаченных кому-то за что-то старшим прапорщиком.
   - Надеюсь, я вам хоть чем-то помог?
   - Да, конечно... Конечно...
   Лейтенант испытывала сильное внутреннее неудовольствие.
   По статистике убийства по заказу практически не раскрыва-ются.
   А ей очень не хотелось провалить задание.
   Пусть минус и поставят группе Поц-оглы, но ей было бы очень неприятно краснеть перед полковником Упырёвым, как не справившейся с порученным ей заданием.
   Дон пил утренний кофе.
   Протяжно заскрипела дверь кабинета.
   Он обернулся через плечо на нерешительно остановившего-ся на пороге Хоботова:
   - С чем пришёл? - резко спросил шеф.
   - Дело в том, что на вечере, посвящённом Дню Города, майор Протуберанцев вёл себя чересчур странно. - полковник смотрел на руководителя, как недотёпа-ученик на строгого учителя.
   - Нельзя ли поподробнее?
   - Дрезинин заметил некоторые странности в его поведении...
   - Например?
   - Он прямо-таки не отходил от майора из прокуратуры. Прав-да, о чём они говорили, подслушать не удалось. А когда Женю спросили, что у него за любовь со следователем, он, простите, послал Григория Ильича весьма далеко...
   - И тот?..
   - Пошёл, куда послали.
   - На него это не похоже. - вождь организации нервно посту-чал пальцами по подлокотнику кресла в котором сидел. - Хо-рошо, я разберусь... Благодарю за сведения. - он вытащил из пачки сигарету. - Да, чуть не забыл! Прикажите нашей группе быстрого реагирования поработать с Кукишевой!
   Командир отряда молчал, покорно ожидая разъяснений.
   - Мне нужно, чтобы она раз и навсегда запомнила - ртом на-до есть, а не говорить всякие гадости!
   - Слушаюсь! - угодливо кивнув,Вячеслав Николаевич стал похож на полового в дореволюционном трактире, обслуживаю-щего выгодного клиента.
   - Вы свободны.
   Хоботов коротко поклонился и распахнул перед собой дверь.
  
  
   Ирина везла запечатанный пакет в складской терминал.
   Её сопровождал старший лейтенант Хренодуллин, офицер с густыми рыжими волосами и большими, широко поставленными серыми глазами.
   Несмотря на едва заметную грузность фигуры, он имел лёгкую походку и крепкое здоровье.
   Не отказывал себе ни в чём, но старался соблюдать меру.
   Мог выпить в хорошей компании, а на следующий день вы-глядел так, что никто не мог определить, чем занимался нака-нуне.
   Однако при видимом благополучии в глубине души его по-едал червь недовольства собой.
   Не так давно Ренат понял, что жил не так, как другие, слу-жившие по интендантскому ведомству.
   У старлея не было машины, дачи, да и иного, имевшегося у тыловиков его возраста.
   Лишь старая отцовская трёхкомнатная хрущоба, давно тре-бовавшая ремонта.
   А средств для этого не хватало.
   И однажды он, никогда не совершавший по службе ничего предосудительно, поддался искушению.
   Ступил на скользкую дорогу.
   С тех пор Хренодуллин стал бояться быть пойманным с по-личным.
   Но пока ему везло.
   - Вы слышали когда-нибудь о методе "сухой стирки"? - Ре-нату надоело молчать, и он решил пообщаться с симпатичной курсантом.
   - Это как?
   - Очень просто. Когда из корзины с грязной одеждой доста-ёшь самое чистое!
   Оба засмеялись.
   - А вы знаете, что плохие лимоны после смерти попадают в лимон-АД? - Резвова пошла на контакт, чтобы скоротать время в пути. - Долго нам ещё ехать?
   - Километров пятнадцать, совсем немного по времени.
   Скоро они оказались на площадке, огороженной металли-ческой сеткой, оцепленной солдатами.
   То и дело в ангары въезжали и выезжали грузовики и фур-гоны, водители и пассажиры которых сновали по территории с ворохом бумаг, пока досматривался их транспорт.
   Через ворота со шлагбаумом в терминале оказывались и легковые авто, доставлявшие вальяжных офицеров и осанистых штатских.
   Под их чутким руководством ящики, контейнеры, коробки, мешки, упаковки загружались в кузова и багажники и исчезали в безвестности.
   - И кто здесь главный?
   Хренодуллин показал Ирине на солидного полного майора торгашеского вида с постоянно бегающими глазами, не скры-ваемыми очками-хамелеонами:
   - Вам к нему.
   Тот крутился по площадке между ангарами - распоряжался, командовал, кому-то отказывая, кому-то указывая.
   Курсант направилась к офицеру.
   Тёплый ветер гонял по асфальту обрывки целлофановых упаковок, будто бы нарочно убегающих от солдата-контрактника, удивительно похожего на знакомого ей по прошлому году лейте-нанта Подлянкина.
   Впрочем, чему удивляться?
   Чтобы Морзянкин работал с ней один, без группы?!
   Это было бы нонсенсом!
   А Иван не подал вида, что они знакомы.
   Прошёл мимо неё, как чужой, равнодушный к курсантке, в образе, в котором не было ни тени фальши, в меру выпившего, задолбанного службой и начальством работника склада.
   Судя по тому, как он на неё посмотрел, девушке не следо-вало радоваться неожиданной встрече.
   И она подошла к главному, вскинув руку к пилотке:
   - Товарищ майор!..
   - Оставьте! - он снял фуражку, протёр носовым платком под-кладку. - Что у вас?
   - Вам просили передать под роспись.
   Офицер осмотрел печати:
   - Побудьте здесь или, если хотите, идёмте со мной.
   - Я лучше останусь.
   - Как знаете.
   Майор удалился в ангар.
   - Хочешь - пойдём спросим, кто я и почему должен взять груз! - патлатый парень лет двадцати пяти, поигрывая бицеп-сами убеждал тощего, как трость интенданта.
   - Нет!Это тебе не тут, понимаешь! Поставишь подпись и пе-чать - тогда приходи!
   Раздражённый получатель, похоже, больше имевший отно-шение к криминалу, чем к армии, отступился, часто сплёвывая и размахивая руками.
   Резвова стала внимательно поглядывать на зону грузо-оборота.
   Её наблюдения были очень интересными.
   Что передавали друг другу по цепочке прямо со складов тер-минала плечистые прилично одетые мужички и что увозили она не понимала.
   Потому как после них не оставалось ни обёрточного мусора, ни пустых упаковок.
   На всякий случай практикант запомнила пару номеров ма-шин.
   Пусть Вадим наведёт о них справки.
   И тогда рано или поздно станет ясна вся картина происхо-дящего здесь.
   Неподалёку от неё низкорослый блондин хлопнул по плечу напарника:
   - Ну как?
   - Даже евро не берёт, кобелина!
   - То-то и оно, что этот кобель - порядочная сука! Ладно, я сам поговорю с ним о цене.
   Девушка закурила вместе с тем тощим интендантом в чине капитана, что недавно отшил патлатого:
   - Кого-то ждёте?
   - Вашего главного начальника.
   - Майора Антрепризова?
   - Наверно.
   - Понятно. - офицер исчез за фургоном, подаваемым кормой к входу, у которого стояла Ирина.
   А к ней протиснулся майор:
   - Возьмите. - он подал ей расписку.
   - Спасибо. - пограничница спрятала её в нагрудный карман форменной рубашке.
   - И передайте на словах, я сделаю, как лучше. Хотя у нас предпочитают делать только, как надо. Ваш командир меня пой-мёт...
  
  
   Власть...
   Если она имеется у человека, у него есть всё.
   У него есть свобода.
   Когда отец Дона служил на границе, за которой солдаты СССР десять лет клали головы в бессмысленной войне, на территории республики, вспучившейся гнойным нарывом гра-жданских волнений, он видел, как полиция по малейшему по-дозрению уводила в ночь правых и виноватых.
   А обратно возвращались единицы.
   Так власть стала для него олицетворением жизни.
   Борьба за неё - жестокая игра, и в ней необходимо выигры-вать, а значит, - побеждать.
   Всё очень просто.
   Власть - главная радость в жизни, дающая ему силы.
   Каждый новый день ставит главе организации новые задачи, любая из которых - вызов, ребус, шарада, требующая обяза-тельного решения.
   В этом ему не было равных.
   Потому что дело заключалось в поддержании власти - самом совершенном оружии современности.
   Его группировка была живым организмом, который надо было кормить и ради которого стоило приносить жертвы.
   Пульс ОПГ, её ритм стали жизнью вождя.
   Если хочешь достигнуть цели, нужно уметь проявлять твёр-дость.
   Как с Выпивайло, возомнившим себя этаким Бонапартиком.
   И не останавливаться перед крайними мерами.
   Как с Каннибаловым, посмевшим занижать прибыль и не реагировать на отеческие увещевания.
   Или - с Жемчужной, осмелившейся сочинить донос на близ-ких к Дону людей.
   Не говоря уже о Бананове, осмелившимся играть в неза-висимость.
   И получившим ревизию в самый неподходящий для него мо-мент.
   Поэтому и майор Протуберанцев тоже обречён на смерть ра-ди спокойствия общества.
   И спасти его не сможет уже ничто...
  
   Кукишева возвращалась домой со службы.
   Ей оставалось совсем немного до подъезда, когда рядом ос-тановилась машина, и в окне с опущенным стеклом со стороны водителя показалось красное от жары лицо Строчкина:
   - Привет, старлей! Знаешь новость недели? Женщина, кото-рая вышла замуж за нанотехнолога, подала на развод после первой брачной ночи!
   - Ты в своём репертуаре! - Мирослава смотрела на него, как на Гарика "Бульдога" Гарламова, отмочившего очередную бре-довую хохму, понятную лишь ему самому.
   - Садись, прокатимся!
   - Делать мне больше нечего!
   - Мне тоже! Садись, тебя хотят видеть!
   - Прямо сейчас? - молодая женщина сомневалась подобно эксперту, определяющему качество китайского ширпотреба, пусть и сделанного на госпредприятии, а не в кооперативе.
   - Думаешь, у меня других дел нет, как только тебя возить?
   Она решилась.
   Села в авто на сидение рядом со старшим прапорщиком с видом Марии Стюарт, оскорблённой поведением Роберта Дарн-ли на приёме во дворце в Эдинбурге.
   - К твоему сведению группа "Технология" объединилась с группой "На-на". Новую команду назвали "Нанотехнология"! - Гелий ударил по газам.
  
   Ирина возвращалась в город.
   Хренодуллин покрутил верньер настройки встроенного в при-борную панель радиоприёмника.
   - Без тебя не живу, не бываю, даже если живу без тебя!
   Наверно, Ренат не любил "Ретро-FM", иначе не стал бы ис-кать в эфире другую станцию.
   А, может, не принимал сердцем песню онанистов, обращав-шую внимание слушателей на то, что зачем мужику баба, если у него есть руки?
   Действительно, нужно лишь засучить рукава, мобилизовать воображение - и вперёд!
   Но найденная им новая композиция заставила Резвову нерв-но закурить.
   Потому как на неё произвели огромное впечатление слова:
   - Я к тебе, как к кресту приколочен,
   Ты мозги мне вставила вКонец!
   Она попыталась представить, как выглядит фаллос с моз-гами, но поняла, без поллитры нормальному человеку это пред-ставить невозможно.
   Однако следующий текст убил её наповал, поразив следую-щими перлами изящной словесности:
   - Снег падает со всех сторон,
   И горькая луна вольёт печаль мне в рот.
   Похоже, генеральская дочь перестала понимать изыски авто-ров, пишущих для музыкальной эстрады.
   Поэтому девушка прекратила прослушивание и, глядя на про-бегающие за лобовым стеклом машины низкорослые придо-рожные кустики, покрытые кожистыми листьями, на обильно цветущие маленькие бледно-розовые цветы-колокольчики, вспомнила неожиданную для неё встречу в терминале.
   Курсант не ожидала увидеть Подлянкина.
   Но поняла, он работает там по заданию и, более чем веро-ятно, решает ту же задачу, что и она.
   Только по-своему.
   А значит, практикант не одна!
   И где-то совсем рядом находятся Кастратов и Шмокодяев, которые появятся вместе с Вадимом в самый ответственный мо-мент.
   Её глаза засияли зловещим огнём борца за справедливость.
  
   Морзянкин и Поц-оглы сидели в кабинете майора.
   - Ты считаешь, брат Бананова сказал правду? - Вадим ото-двинул от себя протокол допроса.
   - Не вижу смысла ему врать.
   - Тогда получается, Гурия подставили?
   - Я не стал бы делать из него невинную жертву! На нём гре-хов, как блох на дворняге! - Джебраил скривился, словно учуял запах сдохшей под полом крысы.
   - Согласен. Но, если бы ревизию не прислали без преду-преждения, он наверняка бы обеспечил себе надёжный тыл. - старший лейтенант атаковал его, как суворовский чудо-богатырь янычаров.
   - Намекаешь, - не сам поджигал?
   - Не поручусь, но что-то не нравится мне эта цепочка не-достача-пожар-смерть.
   - Не для себя воровал?
   - А чем чёрт не шутит? Нет человека, нет проблемы, а на-чальник склада всяко виновен. Расследование закончено - за-будьте! Поэтому всё, что надо сделать сегодня, завтра может быть отменено...
   - Меня настораживает другое. Тебя не удивляет странное затишье? Ни ЧП в гарнизоне, ни начальство нервы не портит? - майор представлял собой копию кроманьонца, опасающегося нападения саблезубого тигра. - Что, если нас умышленно под-вели к раскопкам совсем не в том месте, где надо, стараясь на-вести подозрения на стрелочника?
   - Тем не менее, ему всё сходило с рук.
   - Ничего удивительного. У Бананова везде были свои люди, на каждом участке. Он так по уши погряз в различного рода афёрах, что давно бы сидел под следствием, если бы не связи. Пока не подтверждено, но самое меньшее один "барабан" мог работать на него и у нас.
   - На него или на того, кто за ним? - закуривая, особист по-смотрел на прокуроского взглядом Дзержинского, допраши-вающего Марию Спиридонову после провала московского эсе-ровского путча в 1918 году.
   - Если мы с тобой будем знать меньше - накажут за нера-дивость, а больше - подумают, издеваемся... Но я уверен, если бы кладовщик пошёл ко дну, он потащил за собой и неустанов-ленное лицо...
   - И следователей тоже.
   - Интересная версия. И, чувствую, правдоподобная...
   Зазвонил мобильный телефон Морзянкина.
   - Это ты? - услышал он голос Подлянкина.
   - Нет. Можно подумать, по моему номеру сидит кто-то другой. Что у тебя?
   - Ирина была в терминале...
  
   Фингалова присела за стол к эксперту:
   - Нашла что-нибудь интересное?
   Оторвавшись от изучения какой-то шелухи в прозрачном кювете, та подняла на лоб толстые окуляры в массивной пла-стмассовой оправе и уставилась на неё незамутнённым взгля-дом только что родившегося младенца
   - Напомни, о ком ты говоришь?
   - О Бананове.
   К своим 33 годам криминалист достигла многого.
   Нина Стебкова родилась в семье продавщицы и фрезеров-щика и видела жизнь с разных сторон.
   Видела мать, каждое утро уходившую на работу.
   И отца, шарившего по комнатам в поисках денег или сидев-шего на кухне в алкогольной медитации.
   Окончив ПТЛ, она решила пойти в армию при условии, что получит возможность учиться дальше.
   И армия сдержала слово, дав ей направление на военный юридический, где она и познакомилась со своим будущим му-жем, с которым жила душа в душу уже пятый год.
   Эксперт достала папку, вытащила из неё заключение, про-бежала его глазами:
   - О себе труп может рассказать немного. Вернее - вообще ничего. Табачные крошки в карманах, подсохшее пятно от водки.
   - В брюках носил?
   - Похоже. - военная Зиночка Кибрит развела руками. - Но так поступает каждый второй, а чего-нибудь посущественнее при нём не обнаружено.
   - Совсем? - старший лейтенант посмотрела на неё, словно увидела впервые.
   - Что написано пером - не вырубишь топором, а то потом доказывай, что ты не верблюдица... Разве что пять сотен дол-ларов в почтовом конверте. Это тебе интересно?
   - Безусловно. - Вера злилась на себя, не понимая, важен для неё этот факт или нет.
   Сегодня многие носят при себе валюту и в гораздо больших суммах.
   И почему она должна забирать заключение, раз интенданта повесили на Шнягу?
   Вот пусть лейтенант и ломает голову!
   А ей лишнего имущества не надо!
   Поэтому она и не носит тяжёлого
   - Спасибо тебе! - Фингалова поднялась из кресла, шлёпнув ладонями по подлокотникам.
   - Заходи ещё! Но уже со "спасибом"! - напутствовала её кри-миналист, как любящая мамаша непутёвую дочку.
  
  
   Чувствуя на себе чей-то взгляд, Ирина поднялась по ступе-ням крыльца массажного салона "Раптор".
   Услышав звон колокольчика над входной дверью, из-за стой-ки поднялась брюнетка с высокими скулами и чувственным ртом:
   - Здравствуйте, чем могу помочь?
   - Мне хотелось бы попробовать полный сеанс.
   Казалось, работница готова издать оглушительный ликующий вопль, от которого задребезжали бы оконные стёкла, получив столь выгодный заказ:
   - Какого именно? Греческого, тайского, японского, европей-ского, медицинского?
   - На ваш выбор. Лишь бы после него небо больше не виде-лось мне зеленоватым.
   Девушка перевела взгляд с курсанта на улицу:
   - По-моему, оно даже скорее розоватое. - услышав пароль и дав на него отзыв, она почувствовала себя очень неуютно, по-няв, что прибыль от курсанта предвидится только на словах.
   Шпионские игры приятно щекочут нервы, но не приносят бо-льшого дохода.
   Как в данном конкретном случае.
   - Что же мы стоим? Идите за мной и чувствуйте себя, как дома. - брюнетка замерла в эффектной позе под аркой, ведущей во внутренние помещения.
   Резвова шагнула за ней.
   Перед дверью в кабинет проводница отвесила лёгкий по-клон:
   - Вас там ждут.
   Практикант переступила порог и улыбнулась Морзянкину в белом фартуке, сидевшему на софе:
   - Вот и я.
   - Вижу. Раздевайся и ложись.
   - С ума сошёл? Для чего?!
   - Для антуража! Я - массажист, а ты как-никак - клиентка.
   - Издеваешься?
   - Какая тут к чёрту издёвка? - Вадим был возбуждён, как сфинкс. - Говорю же, всё должно смотреться со стороны со-вершенно естественно! Да не смотри ты на меня, как саксаул!
   С опаской мыши, видящей перед собой свежий сыр, но по-баивающейся мышеловки, генеральская дочь стала избавляться от формы.
   - Ложись и рассказывай, что делала в терминале.
   - Передала главному пакет от Гетлера и сразу уехала об-ратно.
   - Твои впечатления? - особист принялся разминать погра-ничнице плечевые мышцы.
   Он не стал спрашивать, что в пакете - вскрывать корреспон-денцию её не учили.
   - О том майоре? - она почувствовала приятное расслабле-ние.
   - О нём и вообще.
   - И он какой-то скользкий, и на парковке творится что-то не-понятное. Если склады военные, то почему там отовариваются гражданские? Я, кстати, записала для тебя несколько номеров машин...
   - Сейчас снова возрождают ДОСААФ. - старший лейтенант привлёк внимание девушки к иному аспекту проблемы.
   - И в нём работают явно бандитские рожи! - она оскорбилась. - Скажи ещё про подростковые патриотические организации!
   - Ты забыла про кадетские корпуса.
   - Что они могут там получать?
   - То-то и оно. Обмундирование, амуницию, противогазы, фля-ги - понимаю. Но боевое оружие и припасы к нему?!
   - Например?!
   - Противопехотные мины "Подарок".
   Ирина округлила глаза, будто офицер собрался прямо при ней помочиться:
   - Подлянкин не мог ошибиться?
   - Узнала... - Морзянкин взялся за спину генеральской дочки. - Он не раз и не два проверил.
   - Ну и дела у нас в интендантстве.
   - А то ты не знала!..
   Откровенно говоря, чекисту не хотелось, чтобы Резвова оку-налась в такую грязь, отмыться от которой потруднее, чем от навоза.
   Но ей не пятнадцать лет, и она уже неоднократно принимала участие в делах во имя России.
   И сейчас тоже не прячется за чужими спинами, а находится на острие.
   Он присел около неё на софу:
   - Есть что-нибудь интересное, кроме этого?
   - Даже не знаю. - она стала похожа на неопытную актёрку из народного самодеятельного театра, старательно вошедшую в роль профессиональной сыщицы. - На Дне Города я случайно услышала, как Гетлер говорил о каком-то майоре, что ему нель-зя доверять...
   - Точно?
   - Вполне... И этот майор постоянно был около моей Блат-ных...
   - Проверим и разберёмся. - Вадим прикрыл глаза ладонью, будто прятался от яркого света. - Ты не чувствуешь за собой слежки?
   - Постоянно...
   - В принципе, так и должно быть. - Вадим погладил Ирину по бедру. - Запоминай инструкции. Делай всё и соглашайся на всё, чтобы тебе поверили.
   - А если прикажут украсть или убить?
   - Я же сказал - всё. Главное для тебя - вжиться...
   Практикант приподнялась на локтях, внимательно глядя на куратора и стараясь найти в нём малейший признак человеч-ности:
   - Другого способа доказать мою лояльность нет?
   - Не вижу такого.
   - А не боишься попасть в Ад?
   - Что ты, как кобра гремучая: клюв раскрыла и смотришь? Бог нас простит... - очень серьёзно сказал особист.
   По логике любого нормального человека офицер предлагал жестокость.
   Однако по логике войны на выживание - правильную вещь, согласованную с реальными обстоятельствами.
   Если бы можно было обезвредить оборотней в погонах по-иному, он никогда не отдал подобного приказа.
   Но ему во что бы то ни стало требовалось отвести от Резво-вой малейшие подозрения.
   Да и для победы хороши все средства!..
   - И ещё. Я передам тебе несколько "клопов", постарайся на-цепить их на Гетлера.
   - Разве мало одного?
   - Лето, милочка моя! Кто знает, может он каждый день форму меняет.
   - Поняла.
   "Массажист" встал:
   - Одевайся, а я пока приготовлю для тебя малый шпионский набор. Джеймс Бонд ты мой в юбке!
   Морзянкин, захихикал, разряжая обстановку, но, получив пи-нок коленом в зад, благоразумно притих.
   - До следующей встречи, Вадим.
   - Надеюсь, она будет далеко не последней!
  
  
   Когда Строчкин выехал из города на просёлочное шоссе, Ку-кишева забеспокоилось:
   - Куда ты меня везёшь?
   - Не боись, доберёмся!
   - Я спрашиваю, куда?! - она чуть не выпрыгнула из унифор-мы.
   - Скоро узнаешь. - Гелий сделал жест рукой, точно снимая со своего лица паутину, и прибавил газу. - Недавно услышал по радио, по результатам недавней переписи население Голландии составляют два миллиона эльфов, девяносто тысяч гномов, сто сорок три тролля и одна зелёная фея.
   - Очень смешно.
   И в автомобиле наступила тишина, как в монастыре со стро-гим уставом.
   Наконец "субару" выехало на берег реки, затормозив в тени плакучих ив, клонящихся к воде.
   - Что мы здесь будем делать? - Мирослава захлопнула двер-цу авто, огляделась, раздувая ноздри.
   - Разруливать ситуацию! - старший прапорщик грубо пихнул её к деревьям.
   - Охренел?! - позеленев от злобы, молодая женщина нево-льно пробежала несколько шагов, повинуясь толчку и испытывая дикое желание разорвать скота на клочки и развеять их по ветру.
   - Не звезди! - схватил её в объятья Отходняков.
   - Расскажи-ка нам, рыбонька, на кой ты треплешь своим по-га-ным языком налево и направо по делу и без дела?! - расхо-хотался Гелий, отступая и запрокидывая назад голову.
   - Ты про что?!
   - Про то самое!
   Резкая пощёчина едва не сбила её с ног.
   Сперва Кукишева разразилась длиннейшей тирадой, состав-ленной из кропотливо собранных выражений рабочего класса и трудового крестьянства.
   А потом, собрав всю свою силу и ненависть, бросилась на Олоферна, сдирая ногтями кожу с его лица, ибо ей доставляло удовольствие причинять ему боль.
   - Какого ты постоянно кроешь матом? У тебя что, в лекси-коне другого кровельного материала нет, мразь?! - и Строч-кин оторвал старшего лейтенанта от прапорщика, рывком за-валил на землю.
   - А-а-а!
   Она вцепилась зубами ему в запястье и потянулась скрючен-ными пальцами к горлу.
   Но Отходняков за волосы оттащил от приятеля фурию в по-гонах, завернул ей руки за спину, защёлкнул на них наручники.
   - Во тварь, а? - покачал головой спасённый.
   Прапорщик промолчал, трогая глубокие царапины на лице, из которых сочилась кровь.
   А потом высказался:
   - Что она за ногти на руках отпустила? Как у орла! Хоть по де-ревьям лазай!
   Если бы глаза извивавшейся в оковах Мирославы обладали реальной убойной силой, громилы Дона уже валялись безды-ханными.
   Гелий закурил, застыв волжским утёсом в паре шагов от фи-нансистки:
   - Слушай сюда, сука! Если ты ещё раз ляпнешь кому-то хоть что-то без разрешения, я уже не говорю про гадости, станешь со-листкой хора имени Чайковского! Спереди и сверху тебе мужики резьбу уже нарезали, так мы её расширим! А сзади сделаем по-новому! Поняла?!
   Кукишева задохнулась, словно её укусила в голень змея-медянка.
   - Поняла, спрашиваю?!
   От лица офицера в юбке отхлынула кровь.
   С огромным трудом она заставила готовые выкатиться из глаз слёзы закатиться обратно.
   - Да иди ты!..
   Повинуясь единому импульсу, Строчкин и Олоферн броси-лись к ней, как заблудившиеся в лесу путники, увидевшие выход на дорогу.
   И принялись пороть Мирославу ремнями.
   А после экзекуции пристегнули к дереву наручниками:
   - Что ты руки дёргаешь?Рот заклеить?
  
  
   Вернувшись домой, Протуберанцев разделся в прихожей, прошёл в комнату, служившую ему кабинетом, протянул руку к выключателю, чтобы зажечь верхний свет.
   - Не стоит этого делать.
   Поражённый он отпрянул:
   - Что за шутки?
   На его письменном столе вспыхнула лампа, осветив полного незнакомца, сидевшего так, что его лицо в полумаске оставалось в тени.
   - Что это значит?
   - Да уж никак не шутка, майор. - голос незваного гостя был усталым и простуженным. - Вы ведь тоже не собирались сме-яться юмором, когда захотели поделиться с прокуратурой неко-торыми сведениями? Или я не прав? - он подался к хозяину, ис-пытующе глядя на него, словно просвечивал рентгеном. - На-деюсь, не станете отрицать, будто не имели таких намерений?
   - Что вам от меня нужно?
   - Зачем вы полезли не в своё дело? Неужели не догадыва-лись, наши люди есть везде и в прокуратуре в том числе? - тон странного посетителя был откровенно насмешливым.
   Евгений принял огорчённый вид мальчишки, получившего на-гоняй:
   - Вы считаете я должен молчать и не препятствовать вам?
   - Но не играть же в наше время в Дон Кихота! - человек в маске долго сморкался, прочищая нос. - Мельниц много, а вы один.
   - Вы глубоко заблуждаетесь! Порядочных людей не так уж мало!
   - Как и болтунов, из-за которых вы проиграли свой бой, не ус-пев его начать.
   Всматриваясь в него, Протуберанцев сделал шаг вперёд к толстяку, поражённый какой-то мыслью.
   Странной.
   Очень неприятной.
   - Не советую приближаться ближе, майор.
   - А то что?
   - Не ведите себя, как мальчишка.
   Евгений его не послушался.
   Тогда гость тонко усмехнулся, выпрыгнул из кресла, резко и сильно врезал ему ногой в низ живота, остановив наступатель-ный порыв и тем самым заставив прекратить желание похули-ганить.
   Офицер присел в позу мыслителя в бесплатном обществен-ном туалете времён канувшего в лету развитого социализма.
   Или соцсадомазохизма.
   И, поскуливая, смотрел на поправлявшего живот незнакомца глазами загнанного в угол и побитого щенка.
   - Вы позволите? - победитель закурил. - Дышите носом и сделайте несколько приседаний - помогает.
   - Ух-х-х... - послушно зашипел Протуберанцев проколотым баллоном.
   - Сами виноваты, нечего было лезть на рожон.
   - Кто вы, матерь вашу?
   - Грубо! А ведь почти интеллигент, хоть и в погонах. - маска стряхнул пепел с сигареты на палас на полу, растёр его ногой. - Что ж, всякий человек имеет право на знание
   Незнакомец подался к майору, на мгновение приподняв с ли-ца маску:
   - Узнал?
   Евгений не смел верить глазам, приняв увиденное за галлю-цинацию воспалённого воображения:
   - Не может быть!!
   Но это была реальность.
   И его челюсть отвисла до пола.
   - Успокойтесь, это не уйдёт дальше вас. И останется только между нами. - таинственный посетитель затушил в пепельнице на столе сигарету - точно такую же, что и лежавшие в ней. - Садитесь на моё место, включайте компьютер и пишите.
   - Получается, когда я прекраснодушно заварил эту кашу, никто не знал, какого цыплёнка мы высидим?!
   Ответа на вопрос не последовало.
   - Что писать?
   - Я продиктую. Предупреждаю - не стоит отказываться, иначе мне придётся применить силу. К чему вам лишние мучения?
   Майор попробовал работать на клавиатуре, но его пальцы так дрожали, что он постоянно попадал не по тем буквам шриф-та, которые были нужны.
   Равнодушно пожимая плечами, маска требовал исправить орфографию, чтобы превратить набранный текст в нечто удобо-читаемое.
   Это удалось только с четвёртой попытки.
   Бегло прочитав с экрана послание, знакомый Протуберан-цеву незнакомец удовлетворённо кивнул:
   - Распечатайте пару экземпляров.
   - Зачем?
   - Чаша моего терпения лопнула с большим треском! - Объ-ясняю для особо одарённых! Затем, что если вы посмеете рас-крыть в прокуратуре свой поганый рот, то сами первый и пойдёте по статье! И никакие родственники не помогут!
   Заработал принтер.
   Замаскированный человек нанёс Евгению короткий удар ре-бром ладони по сонной артерии и, когда тот сунулся лбом в монитор, потеряв связь с реальностью, придал ему положение прямо сидящего перед "Flatron'ом":
   - Идите с Богом, майор. Как христианин я вас прощаю, а как вождь, обрекаю на вечное проклятие!
   Он вынул из печатающего устройства бумаги, спрятал их се-бе в карман, вложил в руку хозяина квартиры пистолет с дар-ственной гравировкой и разнёс ему голову выстрелом в левый висок.
   - Оружие надо держать под замком, а не класть, куда не по-падя! - наставительно сказал убийца, глядя на тело, сброшенное боком на бордовый ковёр.
   Кровь с мозгом стекала по щеке мертвеца омерзительной се-ро-багровой пеной.
   Незнакомца едва не вытошнило.
  
   Дикобразов сидел за выставленным на проспект пласти-ковым столиком, попивая уже третью чашку кофе-гляссе в ожи-дании Морзянкина.
   - Как на раздолбанном "уазике" на рыбалку приеду, клёв отменный, вокруг тишина. Как на "Мерседесе GL", так откуда-то бабы появляются, купаться рядом начинают. - жаловался прия-телю субъект в модных очках тайваньского производства.
   - Тоже рыбачат. - философски заметил тот, прикладываясь к высокому бокалу с тёмным пивом.
   Вадим опустился в кресло напротив командира.
   - Заставляешь себя ждать однако. - ворчливо заметил под-полковник.
   - Это вы пришли раньше. А я прибыл тютелька в тютельку. Не верите, давайте сверим часы.
   - Только этого не хватало. - Феликс Эдуардович подождал, пока подчинённый сделает заказ снулому официанту. - Докла-дывай.
   - Да пока особенно-то и нечего.
   - И тем не менее.
   - Ирина вживается, выполняет некоторые поручения Гетлера. Ездила в терминал, куда внедрился Подлянкин, ищет подходы к Дону.
   - В самом деле? - подполковник снисходительно улыбнулся, как взрослый улыбается ребёнку, обладающему слишком бога-тым воображением.
   Старший лейтенант смутился подобно стыдливому купаль-щику, заметившему беззастенчивую мадам, подглядывающую за его прелестями:
   - Задача осложняется тем, что за ней ведётся слежка. Но я посоветовал прицепить ей "клопа" к Адаму.
   - Надеюсь у неё хватит ума этого не делать, чтобы не за-светиться по-дурному. Что ещё?
   - Вот рапорт. - молодой чекист положил на столик несколько скреплённых степлером листов, сложенных вчетверо. - Там всё изложено.
   - Я ознакомлюсь.
   Некоторое время офицеры молчали, прислушиваясь к разго-вору семейной пары, сменившей ушедших рыбака и его друга:
   - Неужели я кажусь тебе дурой? - трагически закатила глаза молодая жена.
   - Понимаешь, милая, всё не так просто. Меня всё время одо-левает предчувствие, что дурой ты вовсе не кажешься...
   Дикобразов поднялся:
   - Я ухожу, а ты запомни. Перед тем, как подвергать агента напрасному риску - я имею в виду дурость с "жучком"! - стоит здорово подумать, есть ли у тебя его дублёр! - посоветовал Дикобразов по-настоящему ледяным тоном. - И не старайся форсировать события, не стоит! Иначе это может чересчур до-рого обойтись!
   Глядя вслед командиру, Морзянкин выглядел так, словно только что умыкнул чужой кошелёк и боялся, что за ним уже пустились оперативники.
   Отходняков позвонил в службу "Секс по телефону":
   - Какое вам имя больше всего нравится? - спросил профес-сиональный женский голос.
   - Таня!
   - О! Вам повезло! Меня как раз зовут Таня. А вам нравятся блондинки или брюнетки?
   - Брюнетки. - Олоферн влил в себя стаканчик водки.
   - О! Вам повезло! Я как раз жгучая брюнетка. А фигура?
   - Ну, - он посмотрел на фото актрисы Екатерины Кабановой, - ростом не очень высокая, ноги не очень кривые...
   - О! Вам повезло! Я невысокая. У меня ровные ноги. А грудь!.. - голос в трубке перешёл на интимный шёпот. - Большая, мягкая...
   - Но я люблю маленькую и упругую!
   - О! Вам повезло! Вторая как раз маленькая и упругая...
   Отходняков в совершенстве знал два языка - русский и ма-терный.
   Именно на втором он и высказал своё мнение об универ-сальности диспетчера и подошёл с сигаретой к открытому окну.
   Над рекой уже засерел рассвет, хотя звёзды ещё сверкали через голубоватый утренний туман, просвеченный янтарно-багровыми лучами восходящего солнца.
   Ирина собиралась на службу, накладывая на лицо макияж и прислушиваясь к радиосообщению:
   - Зураб Церетели ещё раз доказал свою гениальность. По-садил в корабль к Петру Первому маленьких бронзовых чело-вечков и продал англичанам, как памятник Гулливеру.
   Она подчеркнула карандашом линию губ, размышляя, как ей прицепить к Гетлеру "клопа" Вадима.
   Чтобы это сделать незаметно, необходимо обладать спо-собностями Игоря Кио или Дэвида Копперфилда, которых у неё нет.
   И как быть?!
   Раз приказ получен, нужно его исполнить!
   Да при этом не погореть на мелочи!
   Полковник совсем не дурак, чтобы дать повесить на себя "жучка".
   Лишь в кино подобные акции проходят легко и незаметно!
   А в жизни можно лишиться и головы!
   Не совращать же старого пердуна, чтобы тот забыл обо всём!
   Резвова же не девочка по вызову!
   И даже ради высокой цели не намерена торговать собой!
   Впрочем, всегда можно сориентироваться на месте.
   Жизнь - мудрый учитель, который обязательно подскажет, как поступить.
   - Челябинская действительность настолько сурова, что в школьных расписаниях ежедневно из шести уроков четыре ОБЖ. Иначе не выжить. - выдала информацию радиоточка, когда де-вушка запирала за собой дверь.
  
  
   - Я вами не доволен! - рыкнул Упырёв на Поц-оглы. - Вы совсем не контролируете ситуацию в гарнизоне! Вместо того, чтобы пресекать ЧП, потворствуете новым!
   Джебраил был сдержанным человеком и потому не стал по-вышать голос.
   Лишь тихо и мирно спросил:
   - Что случилось на этот раз?
   - Ты не знаешь?! А что тебе вообще известно?! Можешь отве-тить, кто или что стоит за предыдущими преступлениями, кото-рые расследуете?
   - Прошло всего несколько дней и...
   Семен Андреевич был готов вспыхнуть, как порох, от малей-шей искры:
   - Я дал тебе в помощь человека!
   - Она работает.
   - И это всё, что ты можешь мне сказать?!
   Майор не понимал, почему полковник придаёт столь большое значение малой результативности расследования.
   Четыре дня - не срок, тем более для такого!
   Упырю позвонили сверху?
   Может, за этим стоит какой-нибудь широколампасный перец, заинтересованный в скорейшей сдаче дела в трибунал?
   Вполне реально.
   Но с какой стати так откровенно давить?
   - Повторяю, я вами недоволен! Мало того, что вы пробуксо-вываете на раскрытии прежних четырёх преступлениях, так те-перь завязните и с пятым!
   - С пятым?
   - Да, Джабраил, да! С пятым! В своей квартире обнаружен труп майора Протуберанцева, с которым, как мне доложили, ты собирался пообщаться! - Семён Андреевич повысила голос до той стадии праведного гнева, когда на себе рвут ночную ру-башку. - Учти, начальство работает, как автомат: раз, два, три - и нас нет!..
   Если бы прямо сейчас случился Армаггедон, он вряд ли вы-вел Поц-оглы из оцепенения, превратившего его в скульптуру, олицетворяющую крайнюю степень изумления от полученного известия.
  
  
   Ирина сидела за компьютером, корректируя приход и расход по финансовым отчётам военных экспедиторов.
   - Что-то не видно сегодня нашего старшего лейтенанта. - сказала она, откладывая в сторону стопку отработанных блан-ков.
   Блатных оторвалась от монитора, взглянула на пустое место Кукишевой:
   - Наверно, в местной командировке или в отгуле.
   - Да? - в голосе практиканта прозвучало сомнение.
   - Когда наш командир кого куда посылает, он никогда нам не сообщает. - Стелла подняла вверх указательный палец и по-собачьи склонила голову к плечу.
   Похоже, она решила поскорее отвязаться от курсанта, чтобы вернуться к работе, вызывавшей у неё неподдельный интерес.
   - Слушай! - сказала капитан через пару минут. - Самка паука "чёрная вдова" сжирает своего партнёра сразу после совоку-пления. Среднестатистическая жена растягивает это удоволь-ствие на всю оставшуюся жизнь!
   Они засмеялись.
   И оборвали его при виде вошедшего Морзянкина.
   - Здравствуйте. Военная прокуратура. Кто из вас курсант Резвова?
   - Я! - практикант подняла руку.
   - Мне нужно задать вам несколько вопросов. - старший лей-тенант повернулся к Блатных. - Не возражаете, товарищ капи-тан?
   - Ни в коем случае! Беседуйте, сколько вам надо, а на меня не обращайте внимания! Когда я в деле, не вижу и не слышу ни-чего вокруг.
   - Спасибо. - Вадим сел рядом с генеральской дочерью. - Вы два дня назад проводили ревизию на складе старшего пра-порщика Бананова?
   - Так точно.
   - Расскажите в двух словах.
   - О чём?
   - О том, что вы там обнаружили.
   - За день мы проверили около двадцати позиций и в девя-носта процентах из ста выявлялась недостача.
   - А в остальных десяти?
   - Пересортица. Правда, это заметила не я, а моя коллега, лейтенант Прыщ, так как у неё больше опыта.
   - Как вам показался склад?
   - Полупустой.
   - Ну, а сам Бананов?
   - Я не совсем вас понимаю.
   Морзянкин подмигнул девушке в сторону Блатных, ухо кото-рой трепетало от напряжённого любопытства, хотя она стара-тельно делала вид, будто абсолютна равнодушна к снятию по-казаний с Ирины.
   Та понимающе улыбнулась.
   - Я имею в виду, как он реагировал на ваше появление?
   Ответить пограничница не успела.
   На столе Стеллы захрипел селектор:
   - Капитан, срочно зайдите ко мне! - голос Гетлера был каким-то странным.
   - Какие взять документы, товарищ полковник? - начальник бюро засуетилась лисой в капкане.
   - Никаких.
   Офицер вышла.
   - Ты не прицепила ещё к Гетлеру "клопа"? - с видом царе-убийцы одними губами спросил старший лейтенант.
   - Нет.
   - И не цепляй.
   - Почему?
   - Уже не нужно...
   Блатных очень скоро вернулась.
   Враз постаревшая и поникшая, словно Адам Адольфович сообщил ей, что она заражена СПИДом и ей осталось жить не больше недели.
   Вадим и Ирина обменялись недоумёнными взглядами, не выходя из ролей следователя и свидетельницы.
   - Постарайтесь припомнить ещё какие-нибудь подробности поведения Бананова.
   Резвова сделала вид, будто думает.
   А Блатных собрала вещи и направилась к выходу:
   - Сегодня меня больше не будет.
   - До свидания, товарищ капитан...
   С уходом Стеллы можно было бы дальше не ломать коме-дию.
   Однако сколько разведчиков проваливалось на мелочах, по-зволив себе неоправданно расслабиться.
   Где гарантия, что в кабинете нет видеокамер наблюдения?
   Переговорное устройство снова зашлось чахоточным хрипом:
   - Курсант, вы закончили давать показания?
   - Никак нет, товарищ полковник! - достигнув селектора чуть ли не балетным прыжком, чем вызвала неподдельное восхи-щение особиста, практикант надавила на клавишу ответа.
   - Когда закончите, отправляйтесь домой к капитану Блатных. Адрес я вам дам.
   - Слушаюсь... А что случилось?
   - Все наши неприятности от того, что верхняя пуговица рас-стёгнута... Короче, придёте ко мне, узнаете!
   Ничего не понимая, Резвова вернулась к Морзянкину, чтобы продолжить игру в допрос.
  
   После порки Строчкин и Отходняков оставили Кукишеву на берегу реки.
   Наручники с неё не сняли, бросили в траву ключ и уехали в город.
   А она долго мучилась, извиваясь змеёй, пока не перетянула руки из положения назад в положение вперёд.
   Тогда старший лейтенант освободилась и разрыдалась, кусая губы, колотя по траве кулаками, выкрикивая грязные ругатель-ства в адрес палачей и того, кто их к ней прислал.
   Однако от этого легче на душе не стало.
   Офицер задумалась о мести.
   Что делать?!
   Кто подскажет?!
   Мирослава прекрасно понимала, помочь ей некому.
   И вдруг её осенило.
   Почему бы ей не рассказать в прокуратуре о злоупотребле-ниях в финчасти гарнизона?!
   Она даже зажмурилась.
   Ведь если выдать злоумышленников, присвоение внеочеред-ного звания обеспечено!
   Заодно и крупное денежное вознаграждение!
   Финансист в погонах была зловеще спокойной, когда сади-лась в рейсовый автобус, чтобы вернуться в город.
   Стоя, так как не могла сидеть, она прислушалась к разговору отца с дочерью:
   - Папа, а почему перед свадьбой жених и невеста держатся за руки?
   - Это такой обычай. Существует множество ритуалов. На-пример, перед боем боксёры тоже пожимают друг другу руки...
   В глазах Кукишевой вспыхнули жёлтые огоньки пантеры, готовящейся напасть на буйвола.
   Ночью молодая женщина, на несколько коротких мгновений испытала угрызения совести.
   Но легко справилась с ними, ибо отреагировала на них, как на комариный укус.
   А утром позвонила на службу и, сославшись на недомогание, взяла отгул.
   Готовясь выйти из дома, она усмехнулась, глядя на своё от-ражение в зеркале, словно кошка, желающая из вредности на-гадить хозяину в домашнюю туфлю.
   Пора было действовать!
  
  
   Ирина ухаживала за Блатных.
   Когда Гетлер, проявляя человеколюбие отправил капитана домой переживать смерть жениха, он вызвал к себе практиканта и попросил её помочь справиться с горем соломенной вдове.
   Шторы были задёрнуты, и в комнате витал сильный аромат цветов из вазы на телевизоре.
   Скоро букет из знака внимания превратится в символ по-гребального венка.
   Резвова поставила перед ссутулившейся в кресле Стеллой чашку с успокоительным:
   - Выпейте, вам станет легче.
   - Сомневаюсь. - офицер тускло улыбнулась. - Ира, сходите на кухню, там в пенале на третьей полке стоит водка. Принесите, если не трудно. А рюмки возьмите в "стенке". И не нужно ни-какой закуски.
   - Стоит ли - вот так водку пьянствовать?
   - Стоит. - начальник отдела с хрустом сжала и разжала па-льцы. - Ещё как стоит! Мы же не на посту!
   Практикант повиновалась.
   Блатных налила по полной, одним глотком, по-мужски, пока девушка цедила мелкими глотками "Дипломат", выпила и за-пила приготовленным успокоительным.
   Лихо!
   Не каждый мужчина способен употребить столь термоядер-ную смесь, не говоря о женщине!
   Но, судя по глазам потянувшейся за сигаретой финансистки, убойный коктейль подействовал на неё, как пуля мелкого ка-алибра на слона.
   Точнее - на слониху!
   Капитан поднялась, шагнула к окну, отодвинула шторы, про-пуская в помещение свет и включила радио.
   - На встрече в Калифорнии Дмитрий Медведев передал Арнольду Шварценеггеру благодарность от "Единой России" за то, что тот сумел предотвратить конец света в 1997 году...
   В поведении Блатных было нечто странное, совсем не свой-ственное убитой горем невесте.
   Что-то такое, что не могло объясниться ни пережитой болью утраты, ни скорбью.
   - Может быть, вам лучше полежать?
   - А смысл?
   - Тогда чем я могу ещё помочь?
   - Не представляю.
   Курсант ощутила в офицере непонятное ей беспокойство, которое та заглушила второй рюмкой водки.
   - Не хотите принять снотворного?
   - Разве я кисейная барышня?
   Стелла закурила, картинно отставив руку с сигаретой, - буд-то позировала для фотографии.
   - После поездки в Америку Хрущёв посадил кукурузу, Путин - Ходорковского, а Медведев - кремний и силикон...
   Капитан вытащила из кармана форменной рубашки сложен-ный листок:
   - Прочтите.
   Ирина развернула бумагу.
   "Прошу никого не винить в моей смерти.
   Я ухожу из жизни добровольно, приняв решение в трезвом уме и ясной памяти.
   У меня нет средств на покрытие долга офицерской чести, а кредит взять не у кого, поэтому ухожу из жизни.

Протуберанцев".

   Стелла улыбнулась кончиками губ:
   - Забавно, не так ли?
   - Скорее - неправдоподобно... Не мог же он в самом деле...
   - Сойти с ума? - Блатных пристально посмотрела на гене-ральскую дочь. - В нём было много мальчишеского. Иногда мне казалось, Женя до сих пор играет в детство.
   - Но почему - принтерная распечатка, а не - от руки?
   - У него был ужасный почерк. Иногда он и сам не сразу раз-бирал, что написал.
   - А откуда у вас письмо?
   - Нашла в почтовом ящике. - взгляд финансистки вильнул в сторону, как слетевшая при гололёде в придорожный кювет машина. - Почему вы спрашиваете?
   - Кое-что кажется мне подозрительным.
   - Вот как? Мне, признаться, тоже. Но что мы можем сделать?
   Резвова задумалась.
   С каждой минутой капитан нравилась ей всё меньше.
   Что произошло?
   Что её так насторожило?
   Совершенно интуитивно девушка почувствовала в несостояв-шейся невесте какую-то раздвоенность.
   Или фальшь?
   Она запуталась в своих ощущениях.
   Что же за человек эта Стелла?
   - Вы верите в искренность его записки?
   - Сержант, не грузите меня сейчас - у меня аустеничный синдром Дауна. - рука офицера метнулась к рюмке настигаю-щим добычу пауком-охотником. - У вас есть основания для сомнений? - она уронила взгляд.
   - Не могу сказать определённо...
   Хозяйка разлила по рюмкам водку:
   - Разве можно ведать, что на сердце у человека?
   - Даже, если он очень близок?
   - И тогда не бывает полной уверенности. - офицер выпила. - В последнее время он здорово изменился. Я всё же знала его не один день.
   Они помолчали, невольно прислушиваясь к радиосообще-нию:
   - После того, как рейтинг Медведева повысился благодаря его встрече с Терминатором, имиджмейкеры Путина задумались о переговорах с Человеком-Пауком, черепашками-ниндзя и Год-зиллой...
   Ирина поднесла к губам рюмку.
   - Здравствуйте. Разрешите войти?
   В дверях стояли Фингалова и Шняга.
   - Мы из военной прокуратуры. Хотим задать вам несколько вопросов.
   Генерал-майор Кефиров обедал и думал о практикантке, ко-торую взял под своё крыло Особый отдел с подачи старшего лейтенанта Морзянкина.
   Ирина Резвова.
   Он общался с ней совсем недолго, передав девушку Вадиму, но время от времени вспоминал курсанта.
   Скинуть бы ему лет тридцать!
   Тогда мало кто из женщин позволял не реагировать на его знаки внимания!
   Эх, молодость, молодость!
   Вениамин Ипполитович доел первое, приготовился приняться за второе, с опаской принюхавшись к fricassee de lotte.
   То, что лежало перед ним в тарелке, с очень большой на-тяжкой можно было принять за мясо налима.
   Но в то же время его матовая голубизна вроде бы ничем не напоминала кошатину или собачатину.
   Это придало Натаньяху спокойствия за свой желудок, и он храбро атаковал кушание.
   Сидевший с ним за одним столом Дикобразов сочувственно наблюдал за тем, как кадровик идёт на подвиг.
   И когда тот проглотил первый кусок, с тревогой воззрился на него, вероятно, ожидая, что Беньямин тотчас же рухнет на пол бездыханным.
   Однако рыба оказалась не отравленной ботулизмом.
   И Кефиров уже смелее отправил в рот второй кусок, обо-дряюще кивнув подполковнику на стынущий перед ним горячий щавелевый суп, задумавшись, почему курсант молчит?
   И её куратор не даёт о себе знать?
   Хотя они проводят в гарнизоне свою акцию, смысл которой ему знать не положено, но тем не менее!
   Могли бы сообщить, как они там - живы ли вообще, здоровы?
   А то, не дай Боже, что случится с девочкой, кому придётся отвечать?!
   Не старшему лейтенанту, а генерал-майору, согласившемуся удовлетворить кадровый запрос российских Джеймсов Бондов!
   Надо будет сегодня же навести справки о Резвовой, чем-то похожей на его старшую внучку!
  
  
   Поц-оглы выдохнул в открытое окно кабинета струю дыма:
   - Ты веришь в самоубийство Протуберанцева?
   - Трудно сказать, пока на руках нет заключения экспертизы. Я же не был на осмотре. - Морзянкин отпил минеральной воды из старого доброго гранёного стакана с ободком по верхнему краю, который теперь считался антиквариатом. - Да и ты же сам снимал показания с его несбывшейся жены... А сам-то что мы-слишь?
   - На первый взгляд всё как будто соответствует версии о наложении рук.
   - Но есть сомнения?
   - Есть. А объяснить внятно их не могу. - Джебраил отвернул-ся к окну. - Подойди.
   Вадим встал рядом с ним.
   - Видишь старшего лейтенанта в юбке, что стоит внизу?
   - В юбке? Вон под тем клёном? Вижу... - особист присмо-трелся к Кукишевой. - Приятно на неё взглянуеть, как на кра-сивую девку...
   - Выясни, чего она хочет. Уже почти час стоит.
   Однако встреча не состоялась.
   Едва Морзянкин вышел на крыльцо, как Мирослава, потеряв-шая уйму времени у подъезда прокуратуры, отошла в тень деревьев и быстрым шагом удалилась.
   Вообще-то при появлении офицера она сперва ринулась бы-ло ему навстречу, потом посмотрела вверх и, увидев по-преж-нему стоявшего у окна Поц-оглы ушла прочь.
   Майор задумчиво почесал в затылке, но не придумал разум-ного объяснения поведению молодой женщины:
   - Почему она правой ногой ходит меньше, чем левой?.. Ну, да и чёрт с ней!
  
  
   Азамат Дзюдоев, всё ещё молодой человек среднего роста, крашеный блондин, с доходящими до плеч волосами был се-кретным агентом исламских фундаменталистов.
   Прячась под личиной предпринимателя, он свободно разъ-езжал по всему миру.
   Но больше всего любил края и веси России с её извечным бардаком.
   Пронырливый и оборотистый европеизированный кавказец обладал острым умом, умел сопоставлять и анализировать, де-лая при этом правильные выводы, что и у кого можно приоб-рести для нужд джихада.
   В этом ему помогали доллары и евро.
   А также трепетная любовь русских к дополнительным зара-ботку, процент с которого не нужно перечислять в доход госу-дарства.
   И не последнюю роль играла внешность, мало напоминающая классический носатый облик сына гор, потому как удался больше в мать, родившуюся на Черниговщине.
   За его спиной раздалось деликатное покашливание.
   От неожиданности Дзюдоев чуть не перегрыз зубами горлыш-ко бутылки с лимонадом.
   Он резво развернулся к Дону, отвесившему ему поклон:
   - Рад тебя видеть, Азамат.
   - Вечно ты подкрадываешься, как барс.
   - Скорее, как рысь. - вождь сел в тень, сделал приглашаю-щий жест. - Садись. Давно приехал?
   - Сегодня.
   - Что подать с дороги?
   - Ничего. У меня мало времени. Как обстоит дело с моей про-сьбой о дополнительных единицах?
   - Нормально. Но за срочность увеличения количества, сам понимаешь, придётся доплатить.
   Исламист поднял к потолку узкое лицо с узкими губами под роскошными мексиканскими усами:
   - Сколько?
   - Плюс тридцать процентов от общего номинала.
   - Согласен. - покупатель не стал долго и нудно торговаться, зато пристально посмотрел на продавца, словно бы раздевая его взглядом. - Сколько раз мы с тобой встречались, а я так и не увидел твоего лица.
   Он умел разговаривать на языках Европы и России с пра-вильным произношением, свидетельствующим о том, предста-витель фундаменталистов, как и его предки, получил блестящее образование за соответствующую плату.
   - Как у вас говорят, кто меньше знает, тот дольше живёт...
   Дзюдоев поджал губы с видом глубоко оскорблённого отца благородного семейства:
   - Ты мне угрожаешь?
   Дон успокаивающе поднял руку в перчатке:
   - Не кувыркайся мне здесь без мата.
   - Значит, всё-таки угрожаешь?
   Улыбка хозяина стала лучезарной:
   - Вовсе нет. Просто предупреждаю, чтоб не задавал лишних вопросов.
   Кавказец помедлил, глядя на безмятежно раскуривавшего си-гару вождя:
   - Когда я смогу забрать товар?
   - Послезавтра.
   - А раньше? - потомок Хаджи-Мурата и Казбича напрягся, походя на быка на корриде.
   - Увы. При всём моём желании - никак не получится...
  
  
   Хренодуллин зашёл в книжный магазин.
   Полковник Дрезинин пообещал ему в ближайшие дни ко-мандировку по сопровождению грузов, и он хотел запастись ли-тературой, чтобы не скучать в дороге.
   В детском отделе старший лейтенант взял с полки "Красную Шапочку", как сорока, привлечённый яркими красками обложки.
   Пролистывая страницы и любуясь качественными иллюстра-циями, любитель книг наткнулся на аннотацию.
   "Грустная история мужественной женщины в среде женст-венных мужчин. Единственным мужиком оказывается Серый волк.".
   Как тут было не посочувствовать детям, знакомящимся со сказкой на основании новых веяний в дошкольном образовании?
   А заодно и героине?
   Получается, совсем мужиков не осталось; лесники - и те трансвеститы!
   В разделе классики Ренат застыл перед "Рассказами" Чехова с голой девушкой на обложке.
   Насколько ему помнилось, Антон Павлович не грешил эро-тикой.
   Может быть, это новая редакция?
   Более современная, чем в его отрочестве?
   Чтобы привлечь школьников?
   Через несколько шагов старшего лейтенанта ошеломил стенд с бестселлерами.
   Он даже не осмелился взять в руки "Сто известных женщин, которых хотел иметь каждый" и "Секс для чайников", а "Стервы тоже плачут" и "Чернушный приколист" вызвали аритмию.
   Офицер поспешил к администратору зала:
   - Скажите, а чего-нибудь утешающего нет почитать?
   На собственном примере Хренодуллин убедился, Россия - самая считающая, что она самая читающая страна в мире!
  
  
   Дрезинин вызвал к себе Прыщ:
   - Что-то давно вы молчите тараканом после "Рейда"...
   - В каком смысле?
   - Не информироуете меня о поведении вашей подруги, лей-тенант.
   - Простите, товарищ полковник, но вы же сами приказали по-ставить вас в известность в том случае, если я увижу что-нибудь подозрительное. А подозрительного ничего не было.
   - Совсем-совсем? - он благосклонно улыбнулся.
   - Ну не считать же чем-то из ряда вон выходящим знакомство Ирины с парой мужиков на Дне Города.
   - Один из которых является следователем военной проку-ратуры... - Григорий Ильич не скрывал сарказма.
   - Да откуда же она или я могла об этом знать?
   - Справедливо... Выходит, так-таки ничего?
   - Ничего, товарищ полковник. - Варвара смотрела с невоз-мутимостью английской леди.
   Если быть честной, ей очень хотелось быть полезной на-чальнику, пообещавшему достойное вознаграждение за труды.
   Однако врать она не умела, а уж тем более не желала воз-водить на Резвову напраслину.
   Мать интенданши была верующей, и потому дочь накрепко усвоила библейскую заповедь - любая совершённая тобой подлость по отношению к кому бы то ни было рано или поздно обязательно вернётся к тебе бумерангом.
   - Что ж, лейтенант, вы свободны. - отпустил её Дрезинин жестом самодержца. - Но, полагаю, наш договор остаётся в силе?
   - Так точно!
  
  
   Ирина дымила сигаретой в курилке управления.
   - Слышали, сегодня по радио передавали, пьяный сторож на-шего зоопарка подрался с бабуином? - спросил высоким женс-ким голосом внушительный и полный капитан с очень красными губами.
   - Нет. - стрельнула в него сильно накрашенными глазками мелкокостная старший лейтенант.
   - Оказывается он давно хотел это сделать, алкоголь лишь ускорил неизбежное.
   - Вы очень похожи на моего третьего мужа. - с интимным придыханием сообщила офицер в юбке.
   - А сколько их было всего у вас?
   - Два.
   - Простите, вы крашеная блондинка или натуральная дура?! - фистулой взвыл капитан.
   Выбросив в урну недокуренную папиросу, он полетел к вы-ходу биллиардным шаром, пущенным сильным ударом кия.
   Оскорблённая в своих огненно-прекрасных, как выстрел из гранатомёта чувствах, остроносая старлей последовала за ним.
   Либо плакать от обиды.
   Либо жаловаться заместителю по воспитательной работе на нечуткое отношение к женщине.
   Резвова посмотрела в окно, прикидывая, соберётся дождь или обойдёт стороной, когда к ней на диван подсела Блатных.
   - В жизни так не хотела работать, как не хочу сейчас! - она прикурила у курсанта. - Ой, Ира! Вчера мои хорошие знакомые возвращались домой. Представляешь, когда они вошли в подъ-езд, на него упал кусок кирпича. Жена же шла позади, и ей ни-чего.
   - Бывает.
   - И знаешь, что он сказал в больнице?
   - Что?
   - Теперь будет помнить, супругу надо всегда пропускать вперёд себя. - Стелла мучилась за подругу, как княжна Тара-канова в Петропавловской крепости, и кипела праведной местью и возмущением. - Хоть он врун и бабник, а водку пил, как при-личный человек.
   - Вот как! А раньше мужчины ради женщин совершали раз-ные милые глупости - лазали в окна, стрелялись.
   - Да, не те бабы нынче пошли.
   Генеральская дочь попыталася выдавить из себя смех, хотя ей было совсем не смешно.
   Капитан вела себя странно.
   Высказала мысль, которая была бы вполне естественна в ус-тах мужика, но не женщины.
   Девушка обратила внимание, что коллега по службе держит сигарету и курит совсем по-мужски.
   И когда выронила зажигалку, вместо того, чтобы развести колени в стороны, как сделала бы всякая иная на её месте, она свела их.
   Жест тех, кто не носит юбку.
   Что бы это значило?
  
   Дон вошёл в скупо освещённое помещение без окон, где его ждали Хоботов, Гетлер и Дрезинин.
   При виде начальника они дружно вскочили, как новобранцы при виде дембеля-сержанта.
   - Сидите, сидите, мы не на службе! - махнул рукой босс. - Я собрал вас затем, чтобы сообщить, к нам прибыл покупатель. Он оплатил дополнительный груз, и мы с вами должны обеспечить его транспортировку за границы округа. Дальше с нас снимается всякая ответственность. А поэтому необходимо уточнить не-которые детали. - он закурил сигару. - Начнём с вас, Григорий Ильич. Вы подобрали замену Выпивайло?
   - Так точно. - отрапортовал Дрезинин. - Старший лейтенант Хренодуллин. Достойный офицер.
   - Прекрасно. И тем не менее мне хотелось бы его проверить на прочность. Пусть он сыграет меня.
   Интендант потянулся к бутылке с минеральной водой и при-нялся пить, как турист, наконец вышедший к колодцу.
   - Не удивляйтесь. Играть ему придётся перед одним-двумя зрителями, не больше. И помогут вашему парню боевики Вячес-лава Николаевича, они парни толковые и не лишены актёрских дарований.
   - Я понял, о ком вы говорите. - сказал Хоботов.
   - Приятно, когда тебя понимают с полуслова. - вождь так солнечно улыбнулся, что в помещении для собраний даже не-много посветлело. - Теперь я обращаюсь к вам, Адам Адоль-фович. Что с нашей практиканткой?
   - Даже и не знаю, что сказать. Слежка не выявила никаких по-дозрительных контактов.
   - А прокурорский лейтенант?
   - Случайное знакомство, не более того. Оба молоды, оба симпатичны...
   - Ясно.
   - Давая показания по ревизии, не сказала ничего лишнего. На службе выполняет порученное, опять же не задавая никаких вопросов, кроме как по делу. У меня складывается мнение, а не запустили ли нам дезу?
   Дон с полминуты сверлил его глазами, точно надеялся про-сверлить дыру в груди и заглянуть внутрь, в самую душу:
   - Вы хотите сказать, нам специально подставили девчонку, чтобы под её прикрытием просунуть кого-то иного?
   - Я не дурак и понимаю, что делаю глупость, но какой резон мне поступать умно? Ясно же, она не тянет на профессионала! Да и слишком молода.
   - Помните фильм "Неуловимые мстители"? Там тоже дей-ствовали почти дети. И как действовали!
   - Но это же кино!
   - Кто знает! Дура она или не дура, а какая фигура!.. - глава группировки заёрзал на стуле, как участник родео на необъез-женной лошади. - Хотя с другой стороны ваша Резвова по складу характера больше Никита или Электра, чем Мата Хари... И тем не менее я хочу устроить ей проверку. Для этого мне и нужен мой двойник - ваш Хрен... Как его, Григорий Ильич?
   - Старший лейтенант Хренодуллин!
   - Вот-вот! - босс хохотнул ребёнком, предвкушающим воз-можность наесться от пуза запретного варенья. - А сделаем мы это так!..
  
  
   Прапорщик, дежуривший на вахте военной прокуратуры, во-просительно взглянул на вошедшую Кукишеву:
   - Вы к кому?
   Она нерешительно улыбнулась ему:
   - Мне необходимо увидеть начальника следственного отдела.
   - Вам назначено?
   Старший лейтенант замешкалась, но, переборов себя, реши-тельно кивнула:
   - Да.
   Прапор небрежно козырнул, пнув ногой подвернувшегося ко-та, с воплем исчезнувшего в коридоре:
   - Проходите.
   - Я не знаю, куда мне идти.
   - По лестнице на второй этаж.
   - Спасибо.
   Она, как на крыльях пересекла выложенный мраморной плит-кой холл, хотя со стороны её поступь выглядела вовсе несует-ливо.
   Просто посетительница спешит по вызову - спешит, но не торопится.
   При виде молодой женщины глаза дежурного капитана, при-вставшего навстречу из-за стола, стали масляными.
   Но ей было не до него, и она достаточно ясно дала это по-нять:
   - Мне нужен начальник следственного отдела.
   - Как о вас доложить?
   - Некая личность, желающая дать сведения об организо-ванной преступной группе в гарнизоне.
   Дежурный кивнул и с важным видом вошёл в кабинет, пре-дварительно постучав и почти сразу вышел, широко раскрыв перед Мирославой дверь:
   - Вас ждут.
   Она переступила порог.
   Упырёв стоял у раскрытого окна, с любопытством рассма-тривая вечернюю гостью, остановившуюся на середине:
   - Кто вы?
   - Старший лейтенант Кукишева, финчасть гарнизона.
   Он уже давно не встречал подобных женщин, двигавшихся с раскованной грацией, призывно колыхая бёдрами.
   И от её движений полковник ощутил неудобство в ширинке форменных брюк.
   Совершенно неуместное в данной ситуации!
   Семен Андреевич мужественно взял себя в руки.
   Вернее - в руку.
   Правую.
   Которую засунул в карман, где нащупал задубевшего от же-лания боевого друга и крепко его сжал, страстно прижав к жи-воту.
   - Присаживайтесь. - предложил военный юрист и сам упал в кресло.
   - Я решилась придти к вам по важному делу, товарищ пол-ковник. - финансистка провела рукой по груди, упругость которой он мгновенно оценил. - Но прежде, чем я изложу вам сведения, что пригодятся вам в раскрытии недавно свершённых преступ-лений, можете ли вы гарантировать мою безопасность?
   Кто она?
   Очередная психопатка со смазливой внешностью, клеймя-щая позором всех и вся по делу и без дела?
   Или же?!.
   - Запомните, наша жизнь богата нюансами оттенков! И с этой минуты вы будете находиться под моим непосредствен-ным контролем. А чтобы пресечь любые попытки нападения на вас, мы предоставим вам надёжное убежище.
   - Это, как в Америке, - программа защиты свидетелей?
   - Что-то типа того.
   - Ах, товарищ полковник, я так боюсь мести! - Кукишева абсолютно искренне пустила слезу. - Эти люди очень опасны и не остановятся ни перед чем! Один Гетлер чего стоит!
   - Как вы сказали?
   - Полковник Гетлер. - Мирослава произнесла имя тихим голо-сом, словно её кроткая душа не позволяла ей даже возмущаться людской подлостью.
   Семен Андреевич остро взглянул на посетительницу:
   - Продолжайте!
   - Я понимаю, что при атаке следует бежать в сторону, про-тивоположную тылу... Но дело в том, что я некоторое время со-стояла в членах того самого общества, проступки которого рас-следует ваш отдел...
   Упырёв поближе придвинулся к старшему лейтенанту вместе с креслом и приготовился внимательно слушать...
   Ирине не спалось.
   Она не находила себе место из-за того, что время шло, а ей до сих пор не удалось нащупать что-либо важное, способное приблизить их с Морзянкиным к разгадке тайны, ради которой её направили на практику в гарнизон.
   Девушка ощущала свою бесполезность, как разведчицы.
   Раньше такого не случалось.
   А как изменить положение Резвова не представляла.
   Некоторое время генеральская дочь ворочалась с боку на бок, считала баранов, вспоминала мужиков, с которыми когда-то имела отношения - платонические, мимолётные и серьёзные.
   Ничего не помогало.
   Сон не шёл.
   И тогда курсант включила телевизор.
   - Обсуждая вопрос о транзите российского газа в Европу, Александр Лукашенко пригрозил, что у него есть ещё несколько очень сильных козырей. Почти семьдесят лет эти козыри ждут сигнала в белорусских лесах. - приятно улыбнулась ведущая ночных "Вестей".
   Курсант затянулась сигаретой, раздумывая, как прикрепить к Гетлеру подслушивающее устройство.
   Хотя он несколько раз вызывал девушку к себе в кабинет, и сам появлялся на её рабочем месте, возможности сделать это незаметно, пока не представлялось.
   А как быть, если не представится вообще?!
   Дни-то идут!
   И так не хочется признаваться в собственном бессилии!
   На экране тем временем началась демонстрация какого-то сериала.
   Изрядно надоевший ролью Дукалиса в бесконечных "Мен-тах" и различными вариациями на их тему, отнюдь не беста-ланный, но заштампованный в одном амплуа, актёр Сергей Се-рин изображал мужика, устраивающегося на работу в охранную фирму.
   - Какое у вас образование? - спросила его Анна Стебанович, вывалив на стол в кабинете с фикусами свой бюст.
   - Курсы кройки и шитья.
   - А что вы такое можете сделать нам полезное?
   - Ну как... Могу пришить, могу раскроить...
   Ирина дымила сигаретой, изводя себя пока не имевшим для неё ответа вопросом - как стать полноправным членом рас-следования Морзянкина?
  
  
   Гетлер шёл вдоль стены, покрытой масляной краской и ос-вещённой плафонами за толстой проволочной сеткой:
   - Что за интерьер?! - возмущался он, как Скупой рыцарь, у которого должник надеется получить отсрочку. - Это разве от-делка?! А свет?! Где вы только взяли такие лампы?! А мебель?! Я в шоке!!
   Откуда-то сверху неожиданно раздался ехидный голос:
   - Ты не в шоке. Ты в тюрьме!..
   Проснувшись, Адам Адольфович впервые в жизни почувст-вовал запах страха - вонь собственного горячего липкого пота.
   К горлу горячей волной подступила тошнота.
   И захотелось по-волчьи завыть на луну, игриво заглядывав-шую к нему в спальню.
  
  
   Не успел Поц-оглы появиться на службе, как его вызвал к се-бе Упырёв.
   - Как наши дела?
   - Двигаются. - майор казался безмятежнее младенца.
   - А тебе не кажется, что слишком медленно? Почему у меня нет хотя бы предварительных результатов?
   - Не хотелось бы сглазить.
   - Похвальное желание. - во взгляде начальника отдела было больше недовольства, чем удовлетворения, как у жены, у мужа которой прогрессирует импотенция. - Ты нашёл хоть какие-то концы?
   - К чему говорить раньше времени?
   - Слишком много себя ведёшь, Джебраил! Не темни!
   Затянувшаяся пауза, отдававшая театральщиной, сказала больше, чем слова.
   - Ясно. - Семен Андреевич раздражённо постучал ручкой фирмы "Pelikan" по столу. - Больше ничего не скажешь?
   - Нет.
   - А я скажу! - ручка покатилась по столешнице. - И пусть тебе будет стыдно! - полковник нахмурил брови, точно увидел перед собой осточертевшую ему любовницу. - Пока ты хренью маешься, я тебе нахожу важных свидетелей!
   Руководитель следственной группы с нейтральным видом промолчал, ожидая продолжения.
   - У неё убойные факты, способные взорвать изнутри осино-вое гнездо наших оборотней в погонах!
   - У кого?
   - У старшего лейтенанта Кукишевой из службы Гетлера!
   - И где её местонахождение?
   - Я обещал ей защиту, как свидетелю, поэтому она сидит на конспиративке, как бы чего не вышло! Езжай к ней и снимай показания! Вот адрес! - Упырёв придвинул следователю бумагу с видом человека, отрывающего от сердца что-то бесконечно дорогое.
   - Уже еду... Только один вопрос. - у майора были глаза про-фессора Челленджера, увидевшего наконец затерянный мир. - Свидетельница под ключом или под охраной?
   - Её стерегут два наших лба. Пароль - Россия, отзыв - Rus-sia.
   - Кто придумал ?
   - Я! - полковник выпятил грудь, как Ганнибал, разбивший римлян при Тразименском озере. - А что?
   - Да ничего, оригинально и легко запоминается.
   Давая ответ, Джебраил понадеялся, что патрон не поймёт, что он над ним корректно насмехается.
  
  
   Ирина принесла зябко кутавшейся в шаль Блатных чай.
   Та печально посмотрела на неё и поблагодарила кивком го-ловы.
   - Можно спросить о смерти вашего жениха?
   Капитан вопросительно изогнула бровь, но ничего не ска-зала.
   - Я понимаю, как вам тяжело... Но нет ли у вас сомнений в его самоубийстве?
   Стелла опять промолчала.
   - Согласитесь, но в наше время стреляться из-за долга как-то глупо. Можно выписать материальную помощь, взять ссуду в банке...
   - Он вложил в меня частицу своей души и тела...
   Резвовой показалось, в глубине её немигающих глаз появи-лось выражение змеи, готовой укусить.
   Появилось и тут же исчезло.
   - Мне как-то приходилось расследовать исчезновение воен-кома в городе, причём, успешно. Поэтому я вас и спрашиваю. Вы не могли бы вспомнить последние дни, предшествовавшие само-убийству?
   - Что именно тебя интересует?
   - Какое у него было настроение? Что делал? С кем встре-чался? Вы ведь виделись с ним в тот день?
   Офицер странно усмехнулась, поддаваясь упорству курсан-та:
   - Я всё уже рассказывала прокурорским... Ну да ладно... Да, мы встречались... Тебя не затруднит подать мне сигареты? - она указала на журнальный столик. - Можешь курить, не сте-сняйся.
   Обе они пыхнули дымом.
   - Мы были с ним на празднике города в Доме Офицеров. Го-ворили о скорой свадьбе, строили планы. Решали, куда поедем путешествовать.
   - В его поведении не было ничего странного, необычного?
   Блатных поднесла к глазам угол шали - вероятно, чтобы скрыть немигающий гадючий взгляд:
   - Тогда я не придала этому значения, но сейчас...Кажется, он что-то упоминал о ком-то, кому должен. Собирался с ним встре-титься и переговорить.
   - О чём?
   Финансистка развела руками:
   - Не имею ни малейшего понятия. Мужчины умеют напустить лишнего тумана. - в её голосе прозвучал сарказм.
   - Не вспомните имя того, кому Протуберанцев был должен?
   Начальник бюро глубоко затянулась:
   - Боюсь, нет. Я просто пропустила мимо ушей.
   - Жаль. И больше - ничего интересного?
   - Будто бы... - в её зрачках мелькнуло раздражение. - Ты и вправду веришь, что сможешь установить истину?
   - Попробую... Раньше мне это удавалось. - Резвова допила свой остывший чай. - Хотите горячего?
   - Пожалуй.
   Выходя на кухню, практикант незаметно оглянулась, и её по-разила неприязнь, подмеченная ею в глазах Стеллы.
   В глубине души она её понимала.
   Ей и самой не понравилось бы, если кто-то посторонний стал приставать с расспросами, когда кровоточит свежая рана от потери.
   Но неприязнь чересчур сильная.
   Что за ней кроется?
  
  
   У себя в погрузочно-разгрузочном терминале он был Богом.
   Неким центром, вокруг которого всё вращалось.
   Указания из его кабинета доходили до каждого уголка, на-правляясь всем, от рядового кладовщика до начальника смены.
   Первое время Антрепризов рассматривал себя, как звено той цепи, которая начиналась в штабе интендантской службы и тянулась на участки зоны его ответственности.
   Но несколько лет спустя майор уже был удельным князем в окружении васалов.
   Зиновий Робертович поклялся на верность Дрезинину и не сомневался в том, что его миссия прежде всего состоит в защите своих интересов от внешних и внутренних врагов.
   Наконец любое вмешательство в жизнь его епархии стало восприниматься им с подозрением, если не сказать - враждебно.
   Даже официальные директивы сверху подвергались анализу.
   И те, что по его мнению, были необязательными к исполне-нию, практически игнорировались, хотя и красовались для все-общего обозрения на стенде объявлений.
   Человек из стали, вынужденный находиться в тени вождя, он сохранял личную независимость.
   Поэтому вместо того, чтобы подготовить к отгрузке зенитно-ракетные комплексы "Сюрприз", как ему настоятельно реко-мендовали, по ночам, Антрепризов сделал это в разгар рабоче-го дня.
   Под шумок.
   Чтобы не вызывать кривотолков у подчинённых.
   Привесив последнюю полистироловую пломбу на ящик, май-ор с удовольствием обозрел дело своих рук и отправился к себе в кабинет пить кофе.
   Он не знал, что Подлянкин, подметавший в ангаре пол, сфо-тографировал номера предназначенных к отправке позиций и прикрепил к каждой из них радиомаяк.
  
  
   Ирина возвращалась в общежитие через городской парк.
   Она свернула с аллеи к деревьям, в чьих густых кронах вспыхивали лоскуты пронзительно голубого неба, пошла по еле заметной тропе, ведущей в глубину заповедного леса мимо зарослей крапивы и орешника.
   Пахло опрелостью и гнилью.
   Хотя подсознательным чутьём девушка не отметила слежку, тем не менее резко ощутила чувство опасности.
   Курсант удивилась, вдруг отметив, что парк, такой ухожен-ный в центре, здесь, где мало кто, верно, и бывал, выглядел совсем диким.
   И взглянула перед собой.
   Толстые сучья нависали над тропинкой, там, где неожиданно возник Строчкин, направивший на неё пистолет.
   Из зарослей крапивы выскочил Отходняков тоже с оружием.
   Резвова не могла понять, что происходит.
   И потому решила подождать развития сюжета, слишком си-льно смахивающего на криминальный.
   - Спокойно, курсант. Не сопротивляйся и тебе не причинят ни малейшего вреда!..
   - Предупреждаю, у меня не так много денег, как вы думаете!
   - Медленно сними с плеча сумку и подойди к сосне.
   Она помедлила, решая, подчиниться или дать бой.
   Нацелененные на её бурно вздымавшуюся грудь дула пи-столетов заставили её сильно усомниться в возможности побе-ды.
   - Ну, что застыла, как корова какая-то!? - не выдержал Оло-ферн. - Свинья, наверное!
   - Мы ждём. - доброжелательно сказал Гелий. - Но учти, наше терпение не беспредельно...
   Пограничница подошла к указанной сосне, прислонилась к ней спиной, скрестив по-наполеоновски руки на груди:
   - Что дальше?
   - Заведи руки за ствол.
   Она повиновалась и тут же почувствовала, как верёвка охва-тила её запястья.
   - Молодец! Умная девочка!
   Строчкин проверил содержимое сумки Ирины, безропотно по-зволившей привязать себя к дереву.
   Она изображала попавшего в плен к врангелевцам комис-сара.
   Гелий встал напротив девушки, оценивая её взглядом опыт-ного барышника на ярмарке лошадей и похлопывая стволом пи-столета по ладони левой руки.
   Олоферн стоял рядом, смотрел на неё и молчал.
   И от его зловещего молчания генеральской дочери захоте-лось рассмеяться.
   Слишком уж её захват напоминал дешёвый триллер.
   И отдавал фальшью.
   Генеральскую дочь даже прошиб пот от потуг оставаться се-рьёзной.
   А зловещая пара напротив наверняка сделала вывод, будто ей ужасно страшно.
   Потому что дуболомам никогда не рассказывали в каких переделках Ирине уже пришлось побывать...
  
  
   Дзюдоев возлежал в наряде Адама на ковре под яблоней возле загородного дома, снятого им на месяц, хотя он наме-ревался прожить в нём не больше трёх дней.
   Но к чему привлекать к себе лишнее внимание?
   Да и кто бы оформил ему аренду на столь короткий срок?
   А гостиницы его не привлекали.
   Наверняка, как и раньше, находились под контролем ФСБ и МВД и любой ретивый сексот мог опознать в нём того, кого ком-петентные органы нескольких стран безуспешно разыскивали не первый год.
   Нанятые им проститутки в античных туниках всевозможными способами чесали ему похоть.
   Двое из них в доспехах гладиаторов старательно, но неумело развлекали кавказца поединком на мечах.
   Однако тот, для кого предназначалось зрелище, даже не смо-трел в их сторону, занятый самоудовлетворением.
   Всякий раз перед опасным делом ему требовалась сильная сексуальная разрядка.
   Глянувшей на папика брюнетке-фракийке это показалось настолько нелепым и комичным, что она расхохоталась и никак не могла остановиться.
   Её звонкий смех всё звенел и звенел, заставив задёргаться раненым воробьём правый глаз Азамата, а его челюсть, нао-борот, перекособочилась куда-то влево.
   Он вскочил и смачно засветил ей кулаком в скулу.
   Девица, сделав оборот вокруг собственной оси, укатилась под деревья.
   Этого ему показалось мало.
   И, подскочив к рыжей-самнитке, Дзюдоев коварным аппер-котом отправил её за подругой по ремеслу.
   Останутся ли гладиаторши в здравом уме после такой ласки его не волновало, как и остальных жриц продажной любви, тупо взиравших на действия клиента.
   Однако, когда он опомнился, его лицо посерело, как туман.
   Только сейчас ему и не хватало разборок с милицией за нанесение телесных повреждений!
   Горячий мужчина обозрел дорогих шлюх, валявшихся на траве в позе упившихся насмерть и широко разинул рот, точно ему не хватало воздуха:
   - Поднимайтесь! За удары плачу отдельно!
   Бзики, побуждавшие его бить проституток, странным образом уживались в нём с заботой об их здоровье.
   Или - с собственным спокойствием?
  
  
   Стоя крепко привязанной к сосне, Ирина терялась в догад-ках, что от неё нужно.
   Глядя в горящие недобрым огнём глаза Строчкина, она про-тив воли испытывала более чем дурные предчувствия.
   - Тебя, конечно, удивляет, почему с тобой так поступают?
   - Я жду, когда вы объясните...
   Гелий перед ней прошёлся взад-вперёд:
   - Не хочу пугать, - мягко заговорил он, - но всё зависит от тебя самой. Либо ты честно отвечаешь на наши вопросыу, и мы мирно расстаёмся... Либо остаёшься здесь без всякой надежды на спасение...
   Она почувствовала, будто крепкие холодные пальцы сжали ей сердце.
   А внизу живота почему-то стало на удивление горячо.
   Слишком уж генеральской дочери не хотелось оказаться в смешном положении, когда её обнаружат!
   Или, чем чёрт не шутит, стать трупом!
   - При трезвом размышлении, полагаю, ты сделаешь правиль-ный выбор!
   Курсант проверила на прочность верёвки, стягивающие её запястья за стволом.
   - Поэтому советую согласиться.
   - На что?
   Старший прапорщик закурил.
   Его движения были уверены и спокойны, но пальцы слегка подрагивали:
   - Мы знаем, зачем тебя прислали. Но не знаем, что ты выню-хала?
   - А что я должна была вынюхать?
   - Издеваешься, шпионка долбанная?!
   - Кто шпионка, я?! Тогда скажите хоть, чья?! Туркмении или Узбекистана?! Или Грузии?!
   - Ты мне зубы не заговаривай! - Строчкин выдержал мно-гозначительную паузу. - Мы ведь можем поговорить с тобой и по-другому!
   - Да не будьте вы идиотами! Кто, где и когда мог меня завер-бовать?! Для чего?! Устроить покушение на Гетлера?! Взорвать туалеты в управлении?! Подсыпать слабительное в столовой?!
   - Так и будешь стоять и ждать, пока тебя пронесёт? Преду-преждаю сразу: не скажешь правды, - пожалеешь! - Гелий гово-рил с "языком", как продавец в мясной лавке, предлагающий должнику или немедленно расплатиться, или отныне брать то-лько протухшую свинину.
   - Какая правда?!
   - Тебя прислали шпионить за Гетлером или Хоботовым?
   - Сходи, полечись!
   - Ах так? Ты сама этого захотела! - старший дал отмашку От-ходнякову.
   Практикант обвисла на верёвках.
   Внутри неё кипел страх.
   Потому что Олоферн засунул ей под форменную рубашку скользкую холодную змейку длиной около тридцати сантиметров.
   А на лицо посадил большого мохнатого паука.
   Как и всякая женщина Ирина не жаловала подобную жив-ность.
   Не то, чтобы падала в обморок или визжала дурным голосом при виде вызывающих отвращение особей, но и не испытывала к ним восторга энтомолога.
   Да и кому может понравиться, когда по тебе ползают всякие гады!
   Садисты!
   Палачи!!
   Извращенцы!!!
   Жар внизу живота генеральской дочки усилился, стремясь вырваться наружу подобно лавине из вулкана Этна.
   Невидящим взором она смотрела на Строчкина.
   - Будешь отвечать?
   Его вопрос как бы застыл в воздухе.
   Сначала кажущийся бессмыленным, а потом наполненный ужасом ортодокса-иудея, выбирающего между голодной смертью и предложением лишиться последнего шекеля, предназначен-ного на пожертвование раввину.
   - Не молчи!
   - Я прибыла на практику!! - ей ничего не оставалось, как закричать, пытаясь привлечь внимание хоть кого-нибудь в парке. - На практику!!!
   - Врёшь!
   Резвова уронила голову на грудь в лучших традициях кино-партизан, умирающих под пытками, но не выдающих дислокацию отряда всяким прибалтийским петерам фенбонгам:
   - Ваш Гетлер мне и на хрен не сдался! Жила без него столько лет и дальше бы прожила!
   - А Хоботов?
   - И он идёт туда же вместе с вами!
   Гелия захлестнуль поток быстрых и запутанных мыслей.
   Как поступить с девкой, не желающей колоться?!
   Если бы ему разрешили взять её в жёсткий оборот, она вы-ложила ему всё!
   Но такого приказа не было!
   Неужели - действительно не при делах?
   Да и много ли существует женщин, способных упорствовать, когда по ним ползает всякая живая гадость?!
   Он находился на грани истерики, не зная, что предпринять ещё.
   Судорожно вздохнув утопленницей, настроившейся предстать пред Господом и вытащенной из воды, курсант подняла под-бородок:
   - Не пора ли заканчивать этот фарс?
   Олоферн выкинул в траву змею и паука.
   - Так-то лучше. - кляузным тоном заметила Ирина. - А теперь слушайте и запоминайте! Или вы выплачиваете мне ком-пенсацию за издевательства, или я подаю рапорт в прокуратуру в копии Гетлеру, что вы пытались меня изнасиловать!
   - Что?! - у старшего прапорщика пошла кругом голова.
   - Что слышал! И компенсацию с извинениями принесёт ваш главный придурок, если не хочет приключений себе на задницу!
   Боевики даже растерялись от наглости девушки.
   Стоит прикрученная верёвками к сосне и пытается диктовать условия.
   И ведь не укажешь, где её место, что обидно!
   - Мы подумаем! - Гелий, довольный неожиданно раскрыв-шимися в нём дипломатическими способностями, сделал знак Олоферну. - И решим.
   Тот воткнул в ствол перочинный нож около стянутых запястий практикантки:
   - Теперь на личном примере я понял, что женщина - это такая мужчина, которая у зубного не падает в обморок. - он взглянул на сержанта, как охотник, увидевший вышедшего на него медведя-шатуна после того, как у него не осталось ни одного патрона в ружье. - Так что сама перепилишь.
   Они ушли.
   И тогда девушка выразительно пошевелила связанными ру-ками, нащупывая лезвие, издав молчаливый победный клич, точ-но боксёр, отправивший в нокаут противника.
   Этот поединок она выиграла.
  
   Джебраил стряхнул столбик пепла с сигареты в чугунную пепельницу в виде раковины.
   - Скажите честно, почему вы решили рассказать о группи-ровке? - спросил он курившую напротив него Кукишеву, про-тыкая её взглядом, как кинжалом.
   - Если отвечу, что мне надоело бояться, поверите?
   - Нет. Вы, скорее, похожи на ту, кого обидели. И я пытаюсь понять для себя - чем? Деньгами, оскорблением?
   - Какая вам разница? - Мирослава встала, прошлась по комнате конспиративной квартиры, где в интересах следствия её укрывали от Дона. - Главное, я пришла к вам и мои сведения помогут наказать преступников.
   - Тем самым отомстив за вас...
   - Вас интересует раскрытие этого дела или нет? - старший лейтенант начала закипать электрочайником.
  -- - Я же не должен обезьянничать, и командовать вам какие-то приказы! Аж самому смешновато!
   - Тогда к чему все эти не относящиеся к нему вопросы?
   Поц-оглы затушил сигарету:
   - Вы правы, ни к чему. - он придвинул к себе протокол допро-са. - Давайте продолжать.
   - Спрашивайте. - Кукишева вернулась на своё место.
  
  
   Ирина ужинала, размышляя, стоит ли ей срочно связаться с Морзянкиным или Воскресеньевым, чтобы поделиться сведе-ниями о странном поведении капитана Блатных и устроенной ей проверке в городском парке.
   Или подождать до заранее оговорённого дня и часа встречи?
   То есть - до завтра?
   Она переключила телевизионный канал и наткнулась на фильм "Чапаев".
   - Василий Иванович, - на лице свесившегося с печи орди-нарца красного комдива появилась улыбка жизнерадостного кре-тина, - а почему наши чиновники и депутаты спят спокойно?
   - А потому, Петька, что их жёны, тёщи и любовницы запла-тили налоги.
   Резвова подошла к окну и вывесила в форточку на верёвке полиэтиленовый пакет с первой попавшейся под руку книгой.
   Сигнал экстренной связи был подан.
   И раздался энергичный стук в дверь.
   Она открыла.
   - Алло, это клуб весёлых и находчивых? - обнажил в улыбке все свои сорок восемь зубов Хренодуллин.
   - Да!
   - Вы вчера на улице мой кошелёк не находили? - он фыркнул осаженным на полном галопе конём. - Разрешите войти?
   - Я вас не приглашала.
   - Разве вы совсем недавно не настаивали, чтобы вам при-несли извинения и компенсацию?
   Брови девушки высоко взметнулись вверх, и она закряхтела поросёнком на бойне.
   - Мы так и будем беседовать прямо здесь?
   Курсант пропустила старшего лейтенанта в комнату:
   - Проходите.
   Ренат, покровительственно улыбаясь, расположился на тахте:
   - Не ожидали меня увидеть?
   - Вы угадали.
   Они принялись рассматривать друг друга под бодрый закад-ровый голос из рекламного блока:
   - Если у вас нет тренажёра с бегущей дорожкой, можно нама-зать ступни вазелином и бегать на месте!
   Хозяйка и гость продолжали мерить друг друга изучающими взглядами.
   Ренат наконец не выдержал:
   - Итак?..
   - Что? - генеральская дочь с глупым видом уставилась ему прямо в глаза.
   - Во сколько вы оцениваете компенсацию?
   Она радушно улыбнулась:
   - Прежде всего я очень признательна вам за развлечение, которое вы мне доставили.
   Он неприятно удивился:
   - Я?!
   - Не стоит ломать передо мной комедию, что вы действи-тельно главный. - улыбка курсанта заледенела. - Я, наверно, произвожу впечатление дурочки, раз вас прислали проверить мои умственные способности. - у неё был назидательный тон матери, объясняющей своему тупому отпрыску прописные исти-ны. - Ответственное лицо не пришло бы ко мне само, а вызвало меня к себе!
   - С чего вы так решили? - офицер с подозрением глянул на неё.
   - Показалось.
   Практикант подсела к нему поближе, прижала указательным пальцем правой руки плечевой нерв, а левой захватила шею в "замок".
   Неестественно скрючившись, Хренодуллин заизвивался по-добно змее, танцующей под свирель факира:
   - Что вы делаете?! Немедленно отпустите!!
   - Вы читали когда-нибудь Библию?
   - Я мусульманин!!
   - Тогда я вас немного просвещу. В Писании сказано: "И мно-гие назовутся именем Моим, и будут искушать вас, говоря: "Я - Христос"... Так вы тот, за кого себя выдаёте?
   - Да!!
   Пограничница надавила сильнее:
   - Я ещё раз спрашиваю...
   Искривившееся, как у паралитика, лицо гостя стало пепель-но-серым:
   - Нет, я не главный!! Меня просто прислали к вам, правда!! Мамой клянусь!!
   У Ирины были хорошие учителя, обучавшие её методике ве-дения допроса, и она поверила старшему лейтенанту.
   Ту боль, что он испытывал, выдержать долго было невоз-можно.
   - Имя главного? Звание?
   - Не знаю!! - лоб самозванца покрылся потом. - Я видел его только однажды и то в темноте!!
   - Правда?
   - Слово офицера!! - Ренат забился в судорогах.
   Резвова убрала руки, отошла к столу прикурить под реклам-ный призыв:
   - ...Попробуйте новые сухарики со вкусом зубоврачебного ка-
   бинета!
   - Вы поняли - со мной надо играть честно, а не заниматься ерундой?
   Старший лейтенант оскорблено вздохнул.
   - Где вы встречались с главным?
   - Это тайна.
   Генеральская дочь достала носком форменной туфли колено гостя, заставив того взывыть тревожной сиреной:
   - Любая тайна рано или поздно становится явной. - у неё были добрые-добрые глаза лилльского палача из романа Дюма "Три мушкетёра". - Вы поклонник садо-мазо?
   Ренат на всякий случай вжался спиной в стену, пожалуй, горя желанием пройти сквозь неё, чтобы сбежать, куда подальше.
   - Гарантирую, никто никогда не узнает, от кого я узнала ад-рес, если вы отрапортуете мне так, чтобы даже академику было понятно!
   Она любезно улыбнулась, схватила его за запястье и резко пригнула к предплечью:
   - Я слушаю.
  -- - Вот уж верно, галлюцинация не всегда оказывается жен-щиной, и наоборот, женщина - галлюцинацией!!
   - Я слушаю, слушаю!
   - Кукуевка!! - Хренодуллин сложился в гармошку от боли. - Дом двенадцать или четырнадцать, не помню точно!!
   - Спасибо. Вы свободны.
   Прижимая руку к груди "длинный язык" проскочил мимо де-вушки к выходу с такой поспешностью, словно на нём загорелась униформа.
   И при этом исхитрился испепелить её взглядом.
   Но, верно, Ирина была сделана из огнеупорного материала и потому даже не покраснела и не вспотела, хотя в комнате стало довольно жарко.
  
   Фингалова проходила со своим ребёнком по улице, на кото-рой стояло общежитие Ирины.
   Она сразу заметила полиэтиленовый пакет, вывешенный на верёвке из окна Ирины.
   Резвова просила о срочном контакте.
   - Мама, а как я появилась на свет? - дёрнула Веру за фор-менную юбку дочь.
   - Тебя принёс аист.
   - А папа?
   - Его принесла фея.
   - А ты?
   - Меня принесли цыгане.
   - Очуметь! Получается, что в нашей семье не было случаев естественного рождения уже, по меньшей мере, в течение двух поколений! - сделало оригинальный вывод четырёхлетнее дитя.
   Шняга сидела на диване закинув ногу на ногу, расстреливая взглядом Упырёва, открывавшего шампанское.
   - Семен Андреевич, так вы купите мне то ожерелье, что обе-щали?
   Хлопнула пробка.
   - Анастасия, это понимать, как ультиматум?
   - Да что вы, какой ультиматум? - она расстегнула третью сверху пуговицу на форменной рубашке. - Это морской жемчуг...
   Полковник разлил вино по бокалам:
   - Слабые пьют, чтобы расхрабриться, а потом шумят, чтобы не потеряться. Сильные пьют, чтобы расслабиться, а потом ве-дут себя тихо, чтобы никто случайно не пострадал... А посему - за удачу!
   Они чокнулись и выпили.
   Молодая женщина давно поняла, что, если не подсуетится, то станет лишь обычным винтиком в следственных органах.
   Некоей безликой статистической единицей.
   А ей хотелось стать ни на кого не похожей личностью, жизнь которой будет какой-то необычной.
   Но для этого необходимо выделиться из серой массы, под-няться над рутиной, используя любые возможности.
   И стоило Упырёву предложить лейтенанту поработать с ним индивидуально, как та тут же согласилась, рассудив, от подоб-ных предложений не отказываются.
   Ибо успешная карьера обещала красивую жизнь для кра-сивой дамы, которой себя считала не только сама Анастасия.
   Ради этого можно было поступиться некоторыми принципа-ми.
   Особенно,если учесть, что ей в старших офицерах лично больше всего нравились вторичные половые признаки: дача, машина, квартира...
   Ведь во все времена выигрывал тот, кто умел сделать пра-вильный выбор.
   Как, например, она...
   - Как там продвигаются у нашего Джабраила дела по рассле-дованию убийств? - Семён Андреевич постарался притушить огонь вожделения в своих глазах.
   - В конце дня, я слышала, он уехал допрашивать какого-то важного свидетеля Кукишеву.
   - Так. А что ещё сделано вашей группой?
   - Много чего. Хотя, вертимся белками в колесе, а толку не так уж и много. - Шняга положила руку на низ живота началь-ника, придавая умелыми пальцами твёрдость его пластилину в ширинке.
   - Давай-ка поконкретнее... - его взгляд стал осоловелым.
  
  
   Ирина ждала связника в зале кинотеатра.
   За восемьдесят рублей она попала на стереофильм "Слепой против Глухого".
   Главный герой, которого играл популярный актёр Сергей Мадовиков рассматривал гробы в магазине "Ритуальные услу-ги":
   - Как вы думаете, какой гроб лучше?
   - Трудно сказать. - продавец поковырял в носу, засунув в не-го почти весь указательный палец. - Цинковые долговечнее, зато деревянные полезнее для здоровья.
   Справа от девушке опустился в откидное кресло Воскресе-ньев, несколько изменивший внешность, засунув за щёки ватные тампоны для придания им округлости, резиновые трубочки в ноздри, чтобы увеличить их объём и налепив нашлёпки на бро-ви, изменив их форму, - самую особую примету любого человека не только в России, но и в мире:
   - Ivning, darling!
   - Я тоже рада тебя видеть.
   - Что за срочность?
   - Мне дважды за сегодня устроили проверку.
   - Говори.
   Резвова рассказала, что с ней случилось в парке и в обще-житии, не отрываясь от экрана.
   Если за ней кто и наблюдал, хотя она этого не чувствовала, он мог видеть лишь то, что генеральская дочь внимательно сле-дит за развитием сюжета, полностью уйдя в просмотр приклю-чений лихого и сексапильного Слепого.
   - С Хренодуллиным и теми двумя, описания которых ты дала, мы разберёмся. - лейтенант прочистил ухо. - А какие теперь твои планы?
   - Хочу познакомиться с Доном.
   - Ты знаешь, где его можно найти? - Воскресеньев так уди-вился, словно курсант предложила ему прямо здесь и сейчас заняться любовью.
   - Узнаю.
   - Я бы на твоём месте не рисковал.
   - Это не риск. Это визит вежливости. Должна же я побла-годарить его за лестную оценку моих умственных способностей! - практикант походила на кошку, предвкушающую от пуза на-есться сметаной.
   - Ну, как знаешь... - у куратора был тон милого друга, обеску-раженного самоуверенностью боевой подруги.
   А на экране Слепой собирался на презентацию нового глян-цевого журнала и, попыхивая сигарой, обратился к другу Хромо-му - не менее популярному Владимиру Стержнякову:
   - Ты галстуки завязывать умеешь?
   - Умею.
   - Завяжи мне, пожалуйста.
   - Ложись.
   - А что, стоя нельзя, что ли?
   - Да ты понимаешь, я в морге работаю, по другому не умею!
   Ирина и Антон сидели в зале, как два совершенно незнако-мых человека.
   Или - подобно двум собакам на заборе...
  
  
   Глядя, как под руководством майора Антрепризова грузчики в форме, служившие под началом Хренодуллина заталкивают в кузов армейского МАЗа ящики, Подлянкин забился поглубже в густую тень ангара.
   Сам Ренат и Дзюдоев курили поодаль, не вмешиваясь в тру-довой процесс:
   - Ты не знаешь, какой сегодня курс? - спросил Азамат у стар-шего лейтенанта.
   - Фиговый... За десять наших шпионов дают всего четырёх американских.
   Иван набрал номер на мобильном телефоне:
   - Але, сигнал три пятёрки... Пять цветных карандашей и два чёрных... Повторяю, сигнал три пятёрки!.. Отбой...
   Сидевший в микроавтобусе бронежилете с автоматом Морзянкин убрал сотовый в карман на рукаве.
   Он подмигнул развалившимся на сидениях спецназовцам:
   - Начинаем, мужики! Там пять интендантских и двое граждан-ских с кавказских гор. Бить можно, но убивать нельзя!
   - А если они начнут по нам пулять?!
   - Мы должны взять всех с наименьшими повреждениями! Ясно?
   - Так точно.
   - Предупреждаю, в связи с нехваткой патронов предупреди-тельные выстрелы в воздух больше не производятся. - Вадим кивнул водителю. - Трогай, извозчик!
  
  
   Была безлунная ночь.
   Ирина медленно шла по мосту через реку Кукуевку, давшей название району города, вдыхая зловонный запах грязной воды, слушая её плеск и зудение комаров.
   Пускаясь на поиски логова Дона, она особо не рассчитывала на успех.
   Разве что ей крупно повезёт!
   Погружённая в размышления, девушка не обращала вни-мания на на то, как за ней неотступно идёт парень-гот, а из тем-ноты улицы вынырнули ещё двое.
   Лишь, когда они загородили курсанту дорогу, она почувство-вала зуд в спине, предвещающий опасность.
   - Девушка, не подскажете, как пройти в библиотеку? - още-рился невысокий крепыш.
   - В час ночи?
   - А мы "совы", читаем до утра. - он схватил её за руку. - Далеко собралась, крошка?
   Неизвестно, как парень намеревался поступить с девушкой - то ли изнасиловать вместе с дружками, то ли просто ограбить.
   Резвова не спросила, а нахал не сказал о своих планах отно-сительно неё.
   Просто не успел.
   Генеральская дочь в высоком прыжке резко и сильно ударила его ногой в голову:
   - Йеех!
   Первого гота отбросило в сторону, а она, развернувшись, врезала подъёмом ноги в пах стоявшему у неё за спиной вто-рому, исторгнув из него вопль петуха, которому сворачивают шею.
   Третий выхватил нож.
   Перехватив и вывернув его руку, практикант сделала резкое движение:
   - Хойо!
   Треск кости надолго заглушил в идиоте дурные наклонности нападать на одиноких путниц.
   Пришедший в себя первый обиделся за полученный удар и решил наказать обидчицу.
   Иначе не ринулся бы на неё с кулаками со скоростью выпу-щенной мины из миномёта.
   Однако возмездие не состоялось.
   Женское колено, обтянутое камуфляжем, снизу вверх воткну-лось ему под подбородок, а локоть - в шею.
   Претенденты на девичью честь больше не осмелились бес-покоить победительницу.
   Она спокойно продолжила свой путь.
  
   Дон высоко поднял бокал с водкой:
   - Груз отправлен, господа, и я предлагаю за это выпить!
   Хоботов, Дрезинин и Гетлер с радостью поддержали тост.
   Товар ушёл со склада, и каждый из них стал богаче на энную сумму в евро с пятью нулями.
   - Я сегодня вычитал в газете, туры в Америку стоят от трёх тысяч долларов до ста баксов! - хитро улыбнулся командир по-гранотряда, закусывая выпитое оливками.
   - Почему такая разница? - интендант изумился, точно ему не-ожиданно присвоили высокий чин маршала.
   - В первом случае летишь самолётом, во втором - плывёшь кораблём.
   - Всё равно разница великовата!
   - Так грести будешь сам!
   Григорий Ильич глянул на Вячеслава Николаевича, как на мерзкое пресмыкающееся, и хватил ещё водки.
   - Как это символично для туриста - поехать в Штаты посмо-треть, как устроена Кремниевая долина, и вернуться с подарен-ным айфоном. - мечтательно улыбнулся финансист.
   - А вы слышали, в связи с введением в армии полковых свя-щенников им будут присваиваться звания - митрополит и митро-замполит?
   После вопроса босса отчётно-благодарственная Судьбе пьянка пошла обычным путём - заговорили все разом, не слу-шая друг друга, снимая алкоголем стресс последних дней перед отправкой боевых единиц заказчику.
   Им было хорошо от сознания, что счета увеличились.
   И сегодня офицеры могли позволить себе жить лучше, чем вчера.
   Ибо птица Счастье в очередной раз подарила им перья из своего хвоста.
  
  
   Ирина заняла позицию, с которой были видны оба частных деревянных дома, номера которых ей назвал Хренодуллин.
   Ни в одном из них не горел свет, но около ближнего к ней стояла легковая автомашина.
   Пригибаясь пониже, она двинулась к ней, зацепилась каблу-ком за какую-то железяку и ударилась лбом о ствол дерева, осветив ночной мрак высыпавшимися из глаз искрами.
   Курсант отшатнулась, потеряла равновесие и почувствовала, как обеим её рукам стало почему-то очень тепло.
   И ощутила специфический едкий запах.
   После чего сразу догадалась, что основательно вляпалась в наисвежайшее дерьмо.
   Стирая сорванным лопухом фекалии, Резвова свистящим шё-потом высказала весьма любопытные мысли о сексуальных пристрастиях того, кто наложил кучу у неё на дороге.
   И о собственном чувстве долга, благодаря которому она не остановится ни перед какими препятствиями.
   В ближнем доме хлопнула дверь, и к машине подошли двое.
   - Николаич, я слышал твой сын женился? - узнала она голос полковника Гетлера. - Поздравляю! Он счастлив?
   - А куда ему деваться? - вопросом на вопрос ответил Хо-ботов.
   Офицеры закурили, не садясь в "Фольксваген".
   Наверно, ждали кого-то ещё?
   Неужели самого Дона?!
   - Слыхал, наши чиновники потребовали отката с отправки на "Евровидение" Петра Налича. Их ввела в заблуждение фамилия исполнителя!
   - Меня больше волнует, что там Ильич телится?
   К ним подошёл Дрезинин:
   - Ну что, мужики, по пятьдесят?
   - Не-е, сегодня помоложе возьмём!
   "Чёрные полковники" сели в иномарку и уехали.
   Слившись с местностью, генеральская дочь закурила, пряча в ладони огонёк сигареты.
   Получается, этот третий, что пару раз попадался ей в кори-дорах управления, и есть Дон?!
   А если нет?!
   Как узнать точно?!
   Не подойдёшь же к нему и не спросишь.
   И в дом сейчас не попадёшь - её за километр можно учуять по запаху.
   Значит, проникновение на вражескую территорию придётся отложить до завтра.
   Ей и так сегодня крупно повезло, что нашла бандитскую "ма-лину"!
  
   Грузовик, который сопровождал Хренодуллин с солдатами, остановился у опущенного шлагбауми железнодорожного пере-езда.
   Ехавший с ними человек Дзюдоева выпрыгнул из кабины раз-мять ноги.
   Сам Азамат, следовавший позади на "Мерседесе" отстал об-легчиться от излишков жидкости в относительно молодом орга-низме.
   Неожиданно вспыхнули мощные прожектора.
   - Всем выйти из машины с поднятыми руками! Оружие на землю!
   - Я твою маму имел! - по-звериному оскалился невысокий ростом, носатый, с блеском в чёрных глазах кавказец, зажмурив- шись от яркого света.
   Подскочивший к нему Морзянкин ногой в берце с удоволь-ствием врезал ему по губам под густыми усами, и ему пока-залось, что на землю посыпались золотые зубы.
   Товарищ с Востока опрокинулся на уезженную до каменной твёрдости землю, захрипев под ребром стопы, вдавившейся в его кадык.
   Подскочивший спецназовец освободил абрека от оружия, ви-севшего в наплечной кобуре:
   - Серьёзная игрушка. - он подал старшему лейтенанту "Кольт-Питон".
   - Мужики, не стреляйте! Мы интенданская служба! Следуем с грузом! - попытался объясниться Хренодуллин с поднятыми ру-ками.
   - Проверим!
   Особисты сбили в кучу обезоруженных срочников, пугливо зыркавших глазами на короткоствольные автоматы с прим-кнутыми штыками, упиравшиеся им в груди и спины.
   - Кто старший?
   - Я!.. - Ренат сделал шаг вперёд.
   - Документы на груз?
   - В кабине! Всё оформлено честь по чести!
   - Посмотрим. - Вадим кивнул отиравшемуся возле него пра-порщику.
   Тот бодрой рысцой устремился к МАЗу.
   - Эй, Насрулло, или как тебя там... - чекист убрал ногу с гор-ла джигита. - А ты что здесь делаешь, ночная неожиданность?
   - Я тебя и твою маму!..
   Удар локтём чуть не свернул ему челюсть, заметно поубавив спеси.
   - Ты не у себя в ауле, пидор, и здесь я устанавливаю законы! Усвоил?
   - Я таких законников!.. - чернозадый не хотел терять лицо.
   Два удара справа и слева коленями по рёбрам начисто отби-ли у него возможность дышать и желание разговаривать.
   Морзянкин взял принесённые прапорщиком накладные:
   - Посмотрим, что там у нас.
   - Груз досмотру не подлежит! - подал голос Хренодуллин.
   - Да что ты говоришь? - весело удивился Вадим. - Вскрыть и проверить!
   Двое спецназовцев залезли в кузов.
   - Посадите солдатушек в автобус, да не злодействуйте! Они люди подневольные! Что им приказали, то и выполняют! - ку-ратор Ирины пересчитал взглядом захваченных бойцов вместе с Ренатом.
   Воинов завели в "Газель" и оставили под охраной.
   - Одного не хватает. - внук Дзержинского коротким тычком сложенными в щепоть пальцами в промежность дзюдоевца за-ставил того заквохтать ушибленным петухом. - Где твой кореш?
   Тот уже не ругался, а только свирепо косился по сторонам.
   - Желаешь побыть Олегом Кошевым? Без проблем, чурка с глазами! Сейчас устроим!
   Под глазом горного ястреба начал наливаться чернотой кро-воподтёк.
   - Товарищ старший лейтенант! - к Морзянкину подскочил прапорщик. - Там в кузове боевые переноски "Сюрприз", но ни-как не учебные гранаты "Глюк" и взрыв-пакеты "Ха-ха"!
   - Что и требовалось доказать!
   - Деньги хочешь? Скажи, сколько... - прошепелявил мюрид разбитым ртом, неуклюже шевелясь на асфальте перевёрнутой на спину черепахой.
   За что был немедленно наказан, забившись на земле под ногами спецназовцев.
   - Насрулло, твои зубы такие жёлтые, что, когда ты улыба-ешься, все думают, наступила осень. - у чекиста был сочув-ствующий взгляд, словно он разговаривал с больным. - Поса-дите этого мохнорылого отдельно! Вырубайте свет и пошли ис-кать ещё одного такого!
   Вадим поставил автомат на боевой взвод и первым двинулся на поиски отставшего Дзюдоева.
  
   Майор Антрепризов перелез через мирно спящую жену, про-шлёпал босыми пятками по полу в кухню, где включил телеви-зор и достал бутылку виски.
   У него было какое-то странное чувство беспокойства, не да-вавшее заснуть.
   Поэтому Зиновий Робертович раздражённо обвёл взглядом обстановку.
   Супруга вечно гонялась за итальянской мебелью, сделанной белорусами под Познанью из армянского гипрокартона.
   И кухня ей по душе любая - японская, французская, турецкая - лишь бы не отечественная!
   Даже диваны, столы, кресла и торшеры и то, дура, расста-вила по-китайски!
   Будто сама не может сообразить без фэн-шуя, что нельзя ве-шать над унитазом кондиционер, а кровать помещать под окном, из которого дует!
   У её подруги в углу на полке стоит икона, а перед ней - ки-тайская жаба, якобы приносящая богатство.
   Чтобы, значит, помолиться Христу, а после поцеловать лягву.
   Глядишь, на банковский счёт что и "капнет" от Всевышнего.
   Чувство беспокойства не проходило, и начальник терминала попробовал его заглушить виски.
   - Мэрия Москвы готова легализировать деятельность "ноч-ных бабочек" при условии, что каждая путана реконструирует свой участок Ленинградского шоссе. - заявил строгий господин, говоривший так, точно пережёвывал во рту кашу.
   Это сообщение тут же прокомментировал на гламурно-во-ровской "фене" Сергей Пинаев.
   А вылезшая после него Ольга Шорох, не особо утруждая себя муками словесного творчества, "выехала" на дежурном комсомольском задоре, от которого майору захотелось повто-рить лечение расстроенных нервов.
   - Европа начала сбор денег, чтобы пригласить Никиту Ми-халкова для съёмок нового фильма "Утомлённые жизнью". - резидент Comedy Crab'a Андрей Недобрин, одетый с пышностью Дмитрия Набиева в давно прошедшие лучшие годы его карьеры, но так и не сумевший избавиться от провинциального выговора, режущего слух зрителям, приятно улыбнулся, ожидая реакции приглашённых в массовку.
   Те с готовностью зааплодировали - честно отрабатывали своё появление в кадре.
   Радикальное обновление балабол-шоу свелось к исчезно-вению строгих выгородок студии и появлению на их месте сцены размерами с княжество Монако.
   Появившиеся сёстры Зайцевы с ярко выраженной умст-венной отсталостью на отъевшихся на телехарчах лицах были серьёзны, как депутаты Европарламента:
   - В Австралии были обнаружены крутые кенгуру. Они носят своих детей в барсетках.
   - Мозговые клетки рождаются и отмирают, но жировые живут вечно.
   Кому-то этот бред мог показаться смешным.
   Но не Антрепризову, которого не разбирал хмель, а только усиливал ничем необъяснимое беспокойство.
   С треском провалившееся на НТВ с собственной программой воинствующее убожество Гарик "Дог" Гарламов в течение доб-рых десяти минут говорил ломающимся под Высоцкого голосом в основном про человеческие экскременты.
   Чем вызвал у Зиновия Робертовича рвотный позыв.
   Который был остановлен расфуфыренным в пух и прах Гариком Мартиросбяном, похожим на говорящий собор Василия Блаженного:
   - Продам почку, б/у, в хорошем состоянии. Пробег три тыся- чи литров... Реклама на ТНТ!
   Последнее, что запомнил майор, перед тем, как отключиться - костюмированный сериал из российской истории.
   Убаюкивающий нетелевизионный темп с тусклыми актёрски-ми работами навеял на него сон.
   Особенно бездарно изображавшая купеческую дочку Ека-терина Копанова, изрядно надоевшая своей одинаковостью ис-полнения любой порученной ей роли - от драматической до комической.
   И ему уже было всё равно, что артисты, снявшие в соседнем павильоне милицейскую форму и бандитские кожанки переоде-лись во фраки и епанчи, которые совершенно не умели носить.
  
   Дождь колотил по крыше "Мерседеса", в котором курил Дзю-доев.
   Он становился всё гуще, его капли делались крупнее.
   Горизонт заволокла густая сизая пелена, в чьих тёмных провалах дымились облака.
   Азамат повернул ключ зажигания в замке.
   И в тот же момент услышал окрик:
   - Глуши мотор!
   Он пригнулся на месте водителя, выхватывая пистолет и сни-мая его с предохранителя.
   Жизнь научила абрека принимать меры предосторожности.
   Блеснул свет фонаря.
   - Что орёшь, Васечкин?
   - Вроде шум двигателя, а, Петров?
   - Шум, говоришь? Хорошо бы, если это был второй чёрный!
   Кавказец ловил каждое слово, ощущая себя котом, попавшим в стаю собак, готовых растерзать его на куски.
   На дороге были чужие.
   Получается, там, впереди тормознули груз, повязали охрану и теперь ищут его.
   Как удалось перехватить товар, о дне и времени отправки которого знал крайне ограниченный круг лиц?!
   Первое побуждение было не слишком достойным для муж-чины - поскорее унести ноги!
   Но мысль, что поспешным отъездом он может себя выдать, заставила посредника сторожно открыть дверцу автомобиля и выпасть на дорогу.
   Однако горец совершил ошибку - не пригнулся и тем самым привлёк к себе внимание.
   Вспышка света выхватила из мокрой темноты человеческую фигуру с пистолетом в руку.
   Спецназовец дал короткую очередь:
   - Сюда! Чурбан здесь!
   Дзюдоеву была чересчур дорога его драгоценная жизнь, ко-торую он собирался продлить на возможно более долгий срок.
   Поэтому исламист понёсся напролом через лес, как лось в период спаривания.
   Беглец поскользнулся на узловатом корне, когда справа и слева из-за деревьев замерцали янтарные огоньки выстрелов, по счастью, его не задевших.
   - Не отставать!
   Темнота наполнилась лязгом оружия, треском сучьев и ярост-ными матюгами.
   От испуга правоверный мусульманин почувствовал слабость в коленях, но головы не потерял и живым торнадо понёсся по узкой тропинке, поминая чью-то мать.
   Этот рывок был столь неожиданным, что загонщики не ус-пели преградить ему путь.
   Сбив одного из них выстрелом, прапраправнук Салаха-эд-Дина, убегавший в ночь быстрее горного козла, плучил вдогонку несколько пуль.
   Обрадованный, что его не задело, он вдруг ощутил резкий толчок в правую руку, но боль была не сильной - будто мимохо-дом наткнулся на сухую ветку.
   Мчась между деревьями кавказский марафонец полился Аллаху, чтобы не зацепиться за что-нибудь на бегу.
   Тогда бы его уже ничто не смогло спасти...
  
   После ночного дождя вымокшие городские деревья не успе-ли обсохнуть, кора на них была влажная и оттого казалась чёр-ной.
   Не выспавшаяся как следует после поисков Дона Ирина была вынуждена сглаживать одиночество капитана Блатных на её ква-ртире.
   Курсант выполняла долг матери Терезы, взваленный на де-вушку распоряжением Гетлера.
   Она позвонила к Стелле, и когда та открыла дверь, на ней была шляпка и солнцезащитные очки.
   - Вы куда-то уходите?
   - Нет. Я часто одеваюсь так, когда иду отпирать замок. Если ко мне заявляется кто-то, кого мне не хочется видеть, всегда мо-гу сказать, что как раз собралась уходить. Ну, а для тебя я толь-ко что пришла.
   Потом они пили чай.
   - Господи, что это за мёд? - хозяйка отложила ложку. - Ка-кой-то жжёный сахар, а не мёд!
   Практикант прочитала этикетку на банке:
   - Что вы удивляетесь? Здесь же так и написано - "Мёд ли-повый". - она взяла коробочку с лекарствами. - Вы уже выпили свои таблетки?
   - Я теперь буду на них сидеть до конца жизни.
   - А здесь сказано: "Принимать в течение двух месяцев!"
   - А я что говорю?! - Блатных нервно хрустнула пальцами.
   После чаепития они перешли в комнату:
   - Товарищ капитан, вам стало хоть немножко полегче?
   - Трудно сказать. Лишь представлю, что Женя лежит в морге, так ничего не остаётся, как быть современной женщиной.
   - Это?..
   - Очень просто. Нужно выглядеть, как юная девушка, одева-ться, как мальчик, думать, как мужчина и работать, как ломовая лошадь. Ибо отслужившая свою жизнь моя мечта теперь будет стоять и гнить под окнами...
  
  
  
   С утра пораньше Прыщ выбирала для себя духи в парфю-мерном магазине:
   - Понимаете, я хочу, чтобы аромат свёл мужчину с ума, и он сделал мне предложение...
   Продавщица обвела ястребиным взором упаковки и сняла с полки розовую коробочку:
   - Это великолепный запах. Я уверена, обязательно понра-вится вашему избраннику. Называется "Может быть". Цена - ты-сяча рублей.
   - Ничего себе! - лейтенант дёрнулась так, будто получила пулю в сердце. "Может быть"! Уж за тысячу я бы предпочла - "Наверняка"!
   Узнав о предательстве Кукишевой, Дон пришёл в бешенство.
   Если она продолжит давать показания, то весь его столь дол-го и тщательно отлаживаемый механизм обогащения развалится на части.
   И воплощаемая в жизнь мечта о светлом и безбедном сущее-ствовании обратится в прах.
   Он набрал номер конспиративного телефона:
   - Мне срочно нужны Гелий и Олоферн!
   Если бы вождь умел выть, то сделал бы это с превеликим удовольствием.
   Размышляя о случившемся, шеф вновь и вновь ощупывал звенья цепи, которые могла знать Мирослава.
   В принципе старший лейтенант способна была назвать лишь Строчкина, Отходнякова, Выпивайло и Гетлера - дальше концы никуда не шли.
   О Хоботове и Дрезинине она не имела ни малейшего пред-ставления, как о руководителях, не говоря уже о его личности, которую не знали даже они.
   С одной стороны Кукишева не могла много рассказать, а с другой...
   Того, что было известно финансистке, вполне хватало, чтобы от неё поскорее избавиться.
   Дура, запутавшаяся между двух деревьев из-за непомерных амбиций и гнилой привычки злословить о коллегах!
   Слышала ли она что-нибудь о переносных зенитно-ракетных комплексах "Сюрприз"?
   Кажется, нет и поэтому выдать органам акцию по их продаже не могла.
   Но точно ли - не ведала?
   До определённых границ ей доверяли, а ум у неё острый и трезвый...
   Где же исполнители, по хрену им каждому в глотку?!
   Отец Ирины прошёлся вдоль строя солдат, закончивших вну-треннюю отделку многоквартирного дома.
   - Товарищи, спасибо за службу!
   - Служ... Отеч... ву!
   - Жалобы есть? - ткнул он пальцем в грудь низкорослого бойца.
   - Никак нет.
   - А у вас?
   - Нет! - хилятик в очках расправил плечи.
   - У вас?
   - Есть. - багроволицый здоровяк застыл статуей образцового воина. - Командир роты меня всё время оскорбляет. Говорит, что я наел себе рожу. А у самого она, товарищ генерал-лейте-нант, краснее вашей!
  
  
   Ирина проникло в логово Дона безо всяких трудностей.
   Прошла через незапертую входную дверь.
   Она не имела определённого плана и пришла скорее на ре-когносцировку, чем для непосредственных действий.
   Поэтому и ходила по пустым комнатам, осматривая обста-новку, стараясь найти следы ночного присутствия полковников.
   Если судить по слою пыли, покрывавшему мебель, в доме давно никто не бывал.
   Но девушка видела собственными глазами, как из него вы-ходили.
   Курсант не страдала галлюцинациями и не сошла с ума!
   Тогда в чём дело?
   Вывод напрашивался сам собой.
   Где-то должна быть потайная комната или вход, ведущий во что-то вроде подземелья.
   Строению примерно лет семьдесят плюс-минус десять.
   А учитывая, что происходило в России с начала тридцатых годов, когда засыпавший вечером обыватель не знал, проснётся ли утром, то подвал обязательно должен быть.
   Тщательно замаскированный от НКВД и МВД, где можно бы-ло отсидеться.
   И опять же, незаметно покинуть опасное место.
   Принимая во внимание, что отдельно стоящий сруб в два этажа находится на земле, где до революции каждый четвёртый, если не третий, владел приёмами колдовства и оставался в ду-ше язычником, отправляя весьма специфические обряды по-дальше от посторонних глаз, в наличии схрона можно не сомне-ваться.
   Советская власть, как могла, боролась с волхвами.
   Но до начала Великой Отечественной атеисты в этих краях командовали недолго, да и православная церковь не пользова-лась авторитетом ни у них, ни у народа и поэтому мало чем мог-ла помочь в борьбе с местными религиозными перегибами.
   Знать бы, где может находиться гипотетическое убежище?!
   Ответ пришёл сам собой.
   Палас у подножия лестницы, ведущей на второй этаж взды-бился, открывая квадратный люк.
   - Спускайтесь вниз, не бойтесь.
   Пограничница последовала приглашению
   Пара толстых свечей на столе в подземном помещении пра-ктически не давала рассмотреть силуэт человека, неясно пргля-дывавшего из мрака.
   - Садитесь.
   Практикант присела, с интересом рассматривая незнакомца в маске.
   Отметила про себя его крупные габариты и то, что сама она, в отличие от хозяина, оказалась на свету.
   - Госпожа Резвова, я не ошибаюсь? - его голос звучал глухо и простужено.
   - Ни в коем случае.
   - Рад вас видеть, хотя вы и явились без приглашения.
   - Так уж сложились обстоятельства. - девушка опустила взгляд, как воспитанная барышня, в присутствии которой про-звучал намёк на непристойность.
   - Пусть так. Но я действительно рад вас видеть.
   - Не сказала бы того же самого.
   - Понимаю, вы несколько обижены на моих людей. - глава группировки был благодушнее исповедника.
   - Это мягко сказано! - курсант возмутилась штормовым мо-рем. - А вы бы не обиделись, если вас прикрутили к дереву и стали пытать, требуя признаться в том, о чём не имеете поня-тия?
   - Никто, к сожалению, не гарантирован от ошибок.
   - А самозванец, явившийся ко мне в общагу? Неужели я, по-вашему, больная на голову, чтобы поверить ему? - Ирина по-ходила на живое воплощение девятого вала.
   - Теперь вижу, что нет. Не желаете закурить?
   - Не откажусь.
   Хозяин и гостья задымили.
   - Как вы разгадали Хренодуллина?
   - Я случайно познакомилась с молодым лейтенантом из про-куратуры. Когда мы танцевали, он рассказывал мне о таинст-венном Доне, главе мафии гарнизона, лица которого никто ни-когда не видел. И тут безо всякой маскировки появляется Ренат! Да он уже по возрасту не подходит на роль!
   - Хотите выпить? Ром, бренди, водку? Есть шампанское.
   - Нет, спасибо.
   - Как прикажете. - вождь поставил на стол бутылку "Флагма-на", подумал и добавил к одному стакану второй. - Можете мне не верить, но я искренне доволен вашим посещением. - он под-нёс налитый стакан к свече, глядя через него на огонёк. - Когда вас отправляли сюда, что вам поручили узнать обо мне?
   - Вашу личность. Однако я отказалась. Какой из меня раз-ведчик?! А попадать в глупое положение не хочется. - Ирина брезгливо передёрнула плечами, будто снова испачкалась в све-жем кале.
   - Знаете, кого послали вместо вас? - водка пролилась в же-лудок хозяина.
   - Нет. Но думаю, кто-то обязательно находится поблизости. Начальник управления и особист, что меня вербовали, были настроены довольно решительно. - незваная гостья казалась правдивее самого барона Мюнхгаузена.
   - Не сомневаюсь. - Дон наполнил свой стакан по новой. - Как вы посмотрите, если я предложу вам немного заработать? Мо-лодой и красивой девушке лишние деньги не помешают?
   - Спуститесь на грешную землю и трезво оглядитесь вокруг! Вы же сидите на ящике с пластидом! - генеральская дочь маши-нально приняла налитую до краёв хрустальную ёмкость и опу-стошила её. - Если прокуратура напала на след, она не отста-нет!
   - Там тоже люди и тоже хотят хорошо жить.
   - Понятно. Иначе бы вы не смогли действовать.
   - И контролировать следствие.
   Резвова не заметила, как хватила вторую дозу спиртомицина:
   - Я бы, конечно, не отказалась от денег, но моя практика - всего на месяц. Чем я могу вам быть полезной?
   - Например, подбросить кое-какую информацию вашему зна-комому дознавателю. - "крёстный отец" в погонах нервно хруст-нул пальцами, напрягшись пантерой, готовой прыгнуть на ду-рочку-газель.
   - Это в моих силах. - Ирина воспылала энтузиазмом.
   - Как видите, ничего невозможного я не предлагаю.
   - Вижу. - Резвова раздавила в пепельнице сигарету. - Да, когда генерал понял, что я решительно отказываюсь от предло-жения шпионить, он проговорился, будто главная роль предна-значалась не мне! Я должна была стать лишь связной. А Штир-лиц к вам уже внедрён.
   Руководитель армейской преступной группы невольно вздрогнул, как человек, встретившийся с собственным призра- ком:
   - Вы можете назвать имя?
   - Я поняла, этот человек пользуется доверием. Вашим или тех, кто к вам приближен - врать не стану.
   При всём желании девушка не могла сказать ничего более конкретного.
   Ибо совсем не представляла, кого назвать.
   Просто она логически вычислила, что как бы в ОПГ не соблю-дался закон omerta - молчание о внутренних делах - утечка све-дений на сторону всегда возможна.
   И сыграла на этом.
   Кажется, удачно.
   Но теперь следовало сходить со скользкой дороги и как мож-но скорее, пока не оступилась.
   - За эту информацию я вознагражу вас отдельно...
   - Буду вам очень благодарна! - в голосе Ирины прозвучал надрыв подрядчика, прикидывающего, как бы побольше стребо-вать с заказчика, поручившего ему строительство дачи. - Вы останетесь мною довольны!
   - Чувствую, с вами приятно будет работать.
   - Правда?
   Дон потянулся к бутылке:
   - Больше ничего не вспомните?
   Практикант изобразила задумчивость:
   - Да нет... Разве что особист мимоходом упомянул об измене Родины, связанной с какими-то ракетными комплексами...
   Глава криминального сообщества крепко сжал в руке стакан, словно получил сильный удар в грудь, от которого любой другой мог упасть и не подняться:
   - Нельзя ли поточнее?
   - То ли вы собирались продать их на сторону, то ли уже про-дали...
   Судя по реакции, генеральская дочь попала в самую точку, высказав всего лишь свои умозаключения, исходя из виденного в терминале и возможных направлений получения незаконным способом наличных средств.
   И просчитала ситуацию правильно.
   - Что ещё? - босс вытер взмокший лоб платком.
   Курсанту бросилось в глаза, что платочек женский, но она не придала этому значения.
   - Больше ничего. - у неё сделалось такое лицо, словно по-жалела о прошедшей юности.
   Наступила долгая пауза.
   - Пожалуй, вы очень стремитесь к сотрудничеству. - глубо-комысленно заявил Дон, испытывая удовольствие кота, загло-тившего скворца.
   - Я давала повод сомневаться? - наивно спросила практи-кант.
   Её собеседник неопределённо хмыкнул, закуривая новую сигарету.
   А она подвинула к себе наполненный стакан.
   - Я хочу дать вам первое задание.
   - Готова к труду и обороне.
   Вот так всё и начинается!
   Но не изображать же из себя Орлеанскую Деву в белых пер-чатках!
   - Вы ведь проходите практику у полковника Гетлера?
   - Да.
   - В бюро капитана Блатных?
   - Да.
   - Тогда должны знать старшего лейтенанта Кукишеву.
   - Мы сидим с ней в одном кабинете.
   - Великолепно. Её похитили, чтобы передать прокуратуре. Понятно, нас такой расклад не устраивает. Поэтому я попрошу вас помочь ей оказаться в другом месте, где ей ничто не будет угрожать! - оптимистичо заявил шеф. - Иначе, если Мирославу возьмут в оборот прокуроские костоломы, последствия могут быть совершенно непредсказуемыми!
   - Что я должна сделать?
   - Встретиться с теми, кто вам поможет украсть Кукишеву. Её адрес мои ребята скажут вам на месте. Согласны?
   - Без возражений. Но хотелось бы знать, почему?..
   - Потому что для неё нужна температура пониже - чтобы ничего не протухло...
   Генеральская дочь не поняла смысла ответа, но на всякий случай сделала весьма умное и заинтересованное лицо:
   - А как я их узнаю?
   - Вы с ними уже знакомы. Возвращайтесь к себе в общежитие и ждите их. Они за вами заедут.
   - Я могу идти?
   - Можете... Но сперва ответьте, как вы нашли этот дом?
   Ирина смутилась невестой, опоздавшей на церемонию брако-сочетания:
   - Хренодуллин дал наводку, а я ночью пришла проверить. Увидела Гетлера с офицерами и догадалась, где искать.
   Авторитет понятливо усмехнулся.
   - Позвольте и мне вопрос?
   - Слушаю.
   - Что вы решили насчёт Рената?
   - Не беспокойтесь о нём.
   Резвова кивнула и вышла с радостным видом человека, толь-ко что получившего неожиданное наследство, провожаемая ис-пытующим взглядом из прорезей в чёрной шёлковой маске.
  
  
   Хоботов лазал по порносайтам в Интернете, сидя у себя до-ма в кабинете.
   Раздался телефонный звонок.
   Не отрываясь от захватившего его занятия, полковник нажал кнопку громкой связи:
   - У аппарата.
   - Милый, я тут совершенно одна, мне холодно и очень страш-но... - послышался страдающий женский голос. - Ты встретишь меня? Я боюсь одна возвращаться!
   - Дорогая, ты просто, когда будешь выходить из ванной, за-вернись в полотенце и включи свет в коридоре!
   Вячеслав Николаевич мгновенно забыл о молодой жене и с головой нырнул в изучение прелестей латиноамериканок, жалея о прожитых без них годах.
   Ирина остановилась с Прыщ около доски объявлений в холле общежития.
   "Задолженники по оплате ЖКХ будут повешены на втором этаже".
   "Отдам в хорошие руки симпатичного пёсика неизвестной породы с ошейником, поводком и неказистым мужичком, который приучен выгуливать этого кобелька. Оба неприхотливы в еде, молчаливы и спят, где попало".
   - Живут же люди! - восхитилась Варвара.
   - И собаки...
   - А что ты удивляешься? Не всякая же девушка верит в лю-бовь с первого взгляда, потому что трудно на глаз определить, кто сколько зарабатывает! Оттого потом и пишут такое!
   Они стали подниматься по лестнице на свой этаж.
   Их обогнали два молодых офицера, один из которых громко рассказывал другому:
   - Вчера обмыли новый унитаз. Выпили по пять литров пива. Проверили. Работает отлично! Сегодня будем устанавливать его на место.
   Место обитания малосемейных - что бы это значило? - за-щитников Отечества жило своей, часто непонятной гражданским лицам, жизнью.
   Поц-оглы обвёл глазами свою группу:
   - Хочу спросить, как вы считаете, майор Протуберанцев в самом деле покончил с собой или ему помогли? - он ждал отве-та с видом человека, решившегося ждать, если понадобится, хоть целый день.
   - Если учесть, что пулевое отверстие со следами порохового нагара слева, а он по жизни был левшой... - Фингалова намор-щила лоб.
   - Это подтверждает его невеста капитан Блатных и иные свидетели. - сказала Шняга.
   - А эксперт обратила внимание, что дуло пистолета было прижато к виску под некоторым углом. Она определила это по раневому каналу. - с величественной строгостью короля-"солн-ца" объявил Воскресеньев.
   - Что говорит?..
   - О вероятности оказанной ему посторонней помощи отпра-виться на кладбище.
   - Довольно спорно! - не согласилась Вера.
   В кабинете было жарко, кондиционер практически не спасал от зноя, и старшему лейтенанту хотелось, чтобы оперативка по-скорее закончилась.
   - Есть и ещё одна косвенная улика, подтверждающая убий-ство! - Вадим не сдавался, как царь Леонид, окружённый пер-сами в Фермопильском проходе. - Лёгкая припухлость, как след-ствие удара по голове.
   - Он мог стукнуться где и когда угодно! - не согласилась Фингалова, мечтая выскочить освежиться на улицу.
   - При падении, наконец! - поддержала её Анастасия.
   - При падении на конец синяков и шишек не остаётся! - плос-ко пошутил Антон.
   - Вы в каком виде, товарищ лейтенант? - рыкнул на него раз-буженным от спячки медведем Джебраил.
   - Виноват, товарищ майор, к слову пришлось! - в глазах мо-лодого офицера плясали краковяк огневые искры. - После вы-стрела Протуберанцев упал на бок, так что стукнуться тем мес-том, где у него опухоль, не мог при всём желании.
   - По-моему, мы излишне усложняем дело. - Фингалова мот-нула головой, словно бодливая корова.
   - Как знать... - у Поц-оглы был вид командира, доверчивость которого была обманута. - Ладно, каждый занимается своими делами по расследованию, а я сам переговорю с экспертом.
  
  
   Ирина и Прыщ разгадывали кроссворд:
   - Не только линия, дающая представление о характере изме-нения математической функции, но и дворянин-аристократ ма-ленького роста?
   - Сколько букв? - уточнила Резвова, раскрывая окно, чтобы проветрить комнату.
   - Шесть. Четвёртая Фэ.
   - График.
   - Подходит! - обрадовалась Варвара. - Дальше. Не только человек, прислуживающий игрокам в биллиар, но и цветной фло-мастер? Тоже шесть букв.
   - Маркёр.
   - Ну ты и умная! - восхитилась лейтенант, прикладываясь к банке холодного пива.
   - Давай дальше.
   - А всё! Отгадали полностью. - Прыщ танцующей походкой прошлась от стены к стене. - У тебя нет какой-нибудь захваты-вающей книги, от которой невозможно оторваться? - поинтере-совалась Варвара.
   - Есть такой детектив, читается на одном дыхании. Там целая серия убийств, и невозможно догадаться, кто убийца!
   - То, что нужно! А как называется?
   - Сейчас посмотрим. - курсант достала с полки том в цело-фанированной обложке. - "Сторож-убийца".
   Пока Варвара перелистывала страницы, в дверь постучали.
   Генеральская дочь открыла и замерла с видом человека, справедливые ожидания которого были оправданы.
   На пороге стояли Строчкин и Отходняков.
   - Собирайся, дорогая. - голос Гелия сочился умилением. - Нас ждут...
  
  
   Поц-оглы просматривал протокол осмотра помещения, в ко-тором нашли Протуберанцева.
   "...Тело лежит на правом боку на напольном ковре.
   На голове в области левого виска имеется пулевое от-верстие, в котором просматриваются кости черепа.
   У головы есть бурое пятно неправильной формы, на ножках кресла также бурые пятна неправильной формы..."
   Стоп!
   А почему не сказано ни слова о следах крови на руке, дер-жавшей пистолет?
   Он задал этот вопрос эксперту.
   - По идее, хотя бы капля, но должна быть. - она не отрыва-лась от микроскопа.
   Получается, майор словил пулю и и после этого вытер па-льцы и запястье?
   Весьма оригинально.
   "... Орудие убийства лежит рядом с телом, слева от него под углом в 90градусов к оси расположения..."
   странно.
   Обычно оружие находится гораздо дальше.
   И никак не может выпасть под таким углом.
   Застрелился человек, желавший поговорить с Джебраилом или же его застрелили?!
   Зачем полному сил мужику кончать с собой накануне свадь-бы?
   - Нинель, у покойника не выявлено никаких неизлечимых бо-лезней? - руководитель следственной группы и сам не верил в такую возможность, но обязан был уточнить, - а вдруг?
   - Имеешь в виду СПИД? Нет. И на учёте у нарколога и пси-хиатра не состоял.
   - А как насчёт импотенции? - у Поц-оглы появилась благо-склонно-важная улыбка популярного актёра. - Настоящий муж-чина не может прожить без двух вещей - без РВК и КВД.
   - За консультациями никуда не обращался.
   Если верно второе предположение, то за что убили Евгения - догадаться нетрудно.
   Хотел рассказать о ЧП в гарнизоне и его прикончили во избе-жание разоблачений, инсценировав самоубийство.
   Но кто?!
   Наверно, кто-то, кого он неплохо знал.
   Что же мог такое открыть следствию Протуберанцев, если его заставили навсегда замолчать?
   Имена того или тех, кто отдавал приказы убивать и калечить?
   Личность таинственного Дона?
   Множество вопросов и ни одного приемлимого ответа.
   Кроме того, что, очень похоже, офицер всё-таки не сам рас-стался с этим светом, получив постоянную прописку на том...
  
  
   Оставив Ирину на улице у подъезда, Строчкин и Отходняков поднялись в конспиративную квартиру, в которой скрывалась Ку-кишева.
   - Сколько лет, сколько зим! - разыгрывал восхищение от встречи Гелий. - Как дела?
   - Отлично. Снова женился. Вот и фото есть с собой. - Оло-ферн сунул ему снимок, выходя на этаж, где на них подозри-тельно пялились двое плечистых мужиков - Церберы из военной прокуратуры, обеспечивавшие спокойствие и безопасность Ми-рославы. - Как тебе?
   - Бывает и хуже. - старший прапорщик бросил короткий взгляд на пару в камуфляже, прикидывая, как с ней проще спра-виться.
   - Что?!
   - Ой, извини, я хотел сказать - хуже не бывает!.. О, нет! - есть и получше! Твою мать, извини, старый, опять не то - лучше и быть не может!
   Сторожа отвлеклись и повелись на разговор.
   И люди Дона этим воспользовались.
   Светловолосый охранник Кукишевой оказался опытным бой-цом.
   Он дважды получил от Строчкина по рёбрам, но каждый раз лишь усмехался.
   И тогда Гелий ткнул растопыренными пальцами ему в глаза.
   Блондин инстинктивно откинул назад голову, открыв горло.
   Согнутые пальцы впечатались ему в кадык, после чего воин судорожно всхлипнул и упал, глухо стукнувшись головой об сту-пеньку лестницы.
   Прапорщику повезло меньше.
   Коротко стриженный защитник чувствительно заехал ему по физиономии, заставив ткнуться спиной в стену.
   Однако друг пришёл ему на выручку, приложив противника по затылку, чем сразу же привёл в состояние полного нестояния, как и его соратника.
   - Спрячь дуболомов за мусоропровод, а я позову девку.
   Старший прапорщик привёл курсанта, указал нужную ей квар-тиру:
   - Сама справишься или помочь?
   - Как-нибудь...
   Девушка позвонила в звонок.
   Открывать не спешили.
   Или Мирослава спит, или её вообще нет!
   Получается, им дали неверный адрес?!
   Она облегчённо вздохнула, заслышав приближающиеся шаги и сонный голос:
   - Кто там?
   - Вам срочное послание из прокуратуры.
   Перед генеральской дочкой появилась розовая от сна Ми-рослава, застёгивавшая на себе форменную рубашку.
   Старший лейтенант стояла, не решаясь поверить, что видит перед собой именно курсанта:
   - Ты?!.
   - Я...
   - Где же бумага? - опасная свидетельница зевнула, блестя блудливыми глазами. - Давай.
   - Может, пустишь внутрь? Неудобно говорить на лестнице, да и расписаться нужно за получение.
   - Проходи.
   Как только практикант оказалась в прихожей, она крепко схватила офицера в юбке за руки, заворачивая ей их за спину.
   - Озвезденела, дура?! - жертва неожиданного нападения зашипела и зафыркала разъярённым скунсом.
   Ирина нацепила ей на запястья наручники.
   - И тебя уже купили?! - глаза пленницы расширились. - Бы-стро!
   У неё во рту прочно утвердился кляп, а толчок в поясницу выпихнул на лестницу.
   Старлей замычала недоенной коровой при виде Гелия и Оло-ферна, подхвативших ей с обеих сторон за локти и повлёкших к выходу на улицу.
   Там она была всунута на заднее сидение машины, быстро скрывшейся за углом оказавшегося ненадёжным для неё дома.
  
   Расплатившись на кассе в магазине за продукты, Анна Львовна покатила к выходу тележку, колесо которой издавало жуткий скрип, действовавший ей на нервы.
   Разложив покупки по сумкам, генеральша предложила прово-лочный транспорт ожидавшей его женщине:
   - Она производит много шума, но работает.
   - Ничего страшного. У меня муж точно такой же. - та улыб-нулась и покатила освободившуюся тележку в торговый зал.
   Поц-оглы ударил кулаком в стену кабинета:
   - Нас сдал кто-то свой. О месте, где прятали Кукишеву знали ты, я и Упырёв.
   - В случайную утечку не веришь? - уточнил Морзянкин, раз-миная сигарету.
   - Нет! - Джебраил махнул рукой, точно рубил воздух невиди-мой шашкой.
   - Сам Упырёв не мог проговориться, ляпнуть не в том месте не тому человеку? - если бы Вадим курил сейчас трубку, он яв-лялся точной копией Шерлока Холмса в исполнении Василия Ли-ванова.
   - На него непохоже... Да и зачем ему гадить самому себе?
   - Надеюсь, ты не думаешь, что это сделал я?
   - Конечно, нет!.. Значит, остаётся всё-таки он. - Джебраил так опечалился, будто у него украли фамильный кинжал, из поко-ления в поколение хранившийся в его семье. - Да нет, не может быть!
   - А я уверен!.. Интуиция подсказывает, если мы раньше стоя-ли на краю пропасти, то теперь сделали шаг вперёд... Тот, кто нас сдал, знал точное место.
   - Мне самому лишь за час до выхода стало известно, куда ехать, чтобы снять показания... Ты же знаешь, я проверяю все свои телефоны. С ними полный порядок.
   - Поэтому и говорю - предал свой. - сказал старший лей-тенант, как припечатал печатью. - Только - за деньги или за идею?
   Майор упал в кресло:
   - Больше никого не подозреваешь?
   - Нет.
   - И что намерен предпринять?
   - А ты не догадываешься?
   - Но как найти "крота"?!
   Морзянкин наклонился к Поц-оглы гнущимся под ветром де-ревом:
   - А вот об этом мы сейчас вместе и подумаем...
  
   Кукишева, сидя в углу, застонав от боли, с усилием разле-пила веки.
   Тусклая лампа под потолком освещала поблёскивавшую на каменных стенах влагу, а устоявшиеся запахи затхлости и сы-рости вызывали тошноту.
   Ещё больший спазм охватил её желудок, когда она увидела зверскую физиономию Строчкина, с кривой усмешкой взирав-шего на офицера, сидя на табурете.
   Связанные за спиной руки затекли и ныли всё сильнее и сильнее.
   Трещала голова, боль в ней усиливалась при любом движе-нии, и ужасно сохло в горле.
   Послышался скрип двери.
   К ней подошёл Дон:
   - Здравствуйте, старший лейтенант.
   Она молча смотрела на него.
   - Почему вы сидите ко мне спиной, когда я гляжу вам прямо в лицо?
   Ею овладело тупое равнодушие.
   И стало безразлично, что с ней сделают, лишь бы поскорее всё кончилось.
   Больше не хотелось вообще ничего.
   - Как видите, от нас нигде невозможно скрыться.
   Мирослава с усилием кивнула.
   - Полковник Упырёв поверил вашему рассказу? Я не спраши-ваю, что вы ему поведали, это нам уже известно в подробностях.
   Предательница взглянула на вождя полными слёз глазами:
   - Кажется, да...
   - Он обещал принять меры против нас?
   - При мне он ничего не говорил...
   "Крёстный отец" ударил старшего лейтенанта ногой в живот.
   Раздался протяжный крик раненой обезьяны.
   Как и положено кандидату в мертвецы, финансист в юбке не сразу сообразила, что это именно она и вопила.
   Глава группировки стоял, не шевелясь, и ждал.
   Судя по равнодушному взгляду в прорезях маски, не испы-тывал ни малейшего раскаяния за столь грубое обращение с женщиной.
   Причём, красивой.
   - Так-таки и не говорил? - он доброжелательно усмехнулся, намереваясь с ней покончить раз и навсегда, чтобы она пере-стала быть нарывом на его пятке.
   Из груди Кукишевой вырвался полухрип-полустон, и её выр-вало прямо ему под ноги.
   - Твою per maman! - босс щёлкнул пальцами, кивая на крюк, торчащий из стены, и тяжко вздохнул, будто сильно устал от на-силия.
   Но приказа не отменил.
   Пока Гелий деловито перекидывал через глаголеобразное приспособление для подвешивания непонятно чего верёвку новая Магдалена в погонах ощутила себя ланью, затравленной волками в глухом лесу.
   - Нет!! - она напрягла связанные сзади запястья. - Нет!!
   - Это поможет вам вспомнить.
   Знания, которыми могла обладать Мирослава, вызывали у криминального шефа нездоровое любопытство, и он жаждал удовлетворить его любым доступным способом.
   Дон схватил её за волосы, запрокидывая вверх лицо:
   - Ну? Говори, трендозвонка!
   Пленница с ужасом глядела на него круглыми совиными гла-зами и облизывала языком потрескавшиеся губы.
   - Стукани-ка нам, барабан, мелодию для флейты!
   Глотая слёзы, неудачливая мстительница повисла в руках дознавателя бараньей тушей.
   - Простучишь соло для оркестра - будешь жить! Прощу! Нет - сдохнешь!
   Вождь старался говорить предельно доходчиво и убедитель-но, однако даже тень понимания, похоже, не касалась разума старшего лейтенанта, лишь тупо мычавшей что-то неразбор-чивое.
   - Что стоишь?! - окрысился на Строчкина глава ОПГ. - Ве-шай!
   Финансистка повисла на верёвке, пропущенной через её за-пястья и крюк, подтянутая повыше.
   - Отвечай!
   Резиновая дубинка принялась охаживать голени и нижнюю часть живота допрашиваемой, доставляя палачу животное удо-вольствие.
   Та извивалась под беспощадными ударами, пока не издала от боли вопль оборотня в полнолуние:
   - А-а-и-ы!!
   Дон ткнул в пол кулаком в белой нитяной перчатке.
   Гелий выпустил конец верёвки, и Кукишева всей тяжестью тела рухнула вниз.
   Но через мгновение снова взвилась вверх.
   - Говори!!
   Пару минут офицер билась в рыданиях, раскачиваясь и кру-жась на стене, затем опять грянула вниз с высоты.
   А когда вознеслась, осыпаемая ударами, уже болталась, как тряпичная кукла - равнодушная ко всему.
   Её встреча со смертью оказалась совсем близко.
   Попытка мести сорвалась.
   Но разве женщина знает когда-нибудь, почему она поступает так, а не иначе?
   Та же Ева имела представление, когда змей предложил ей яблоко, зачем она его взяла?
   - Опусти. - распорядился Дон, рассматривая старлея с видом вивисектора. - Не молчи!
   Она не проявила никакого желания отвечать - вздрогнула и вытянулась.
   Шеф прижал палец к её сонной артерии и почувствовал себя внуком, всю жизнь ожидавшим кончины бабушки, который, всту-пив во владение наследством, вдруг понял, что старуха не оста-вила ему ничего, кроме долгов.
   В застенок шагнул Отходняков:
   - Виноват, но там к вам прибыли...
   Утратив всякий интерес к Кукишевой, патрон стремительно выбежал вон.
  
  
   Морзянкин со скучающим видом проходил по залам крае-ведческого музея.
   Около картины, показывающей наказание кнутом во времена крепостного права сын спросил у отца:
   - Папа, а тебя твоя мама била?
   - Нет, сынок, только твоя.
   Вадим двинулся дальше, чуть не столкнувшись в аркообраз-ном проходе с двумя мужиками, один из которых рассказывал второму:
   - Вчера прихожу домой - а у меня в ванной страус! При-смотрелся: всё нормально - жена стирает!
   Увидев Ирину, он направился к ней, изображая радость от нечаянной встречи и теряясь в догадках, что она сможет со-общить за столь короткое время, прошедшее после последнего контакта:
   - Мы, кажется, где-то встречались?
   - Ваше лицо мне тоже смутно знакомо...
   - Что за спешка? - особист поморщился так, словно ел про-тухшую селёдку.
   - Кое-что случилось.
   - Догадываюсь. Итак?
   Резвова приняла вид благоверной супруги, которую пытаются уличить в мнимой измене:
   - Я избавила вас от дезинформатора.
   - Каким образом? - старший лейтенант незаметно огляды-вался по сторонам, надеясь обнаружить слежку.
   Он обладал соответствующими навыками, но никак не мог за-сечь гипотетического наблюдателя, что свидетельствовало или о его высочайшем профессионализме, или об отсутствии в зале.
   - Глава группировки подослал к вам старшего лейтенанта Кукишеву, чтобы через неё подкинуть сведения, которые увели бы расследование далеко в сторону. - девушка усмехнулась с какой-то брезгливой жалостью.
   Куратор сделал неопределённое движение рукой:
   - Ты в этом уверена? - он посмотрел на агентессу, как на бо-льную сифилисом, ещё не осознающую, что уже заражена.
   - Более чем! - практикант довольно сощурилась, точно сам Президент своими руками нацепил ей на грудь орден.
   В глазах чекиста она смотрелась неразумным, но уверенным в своей правоте дитём.
   - Ты здорово ошиблась. Кукишева готова была по-настоя-щему, без утайки, рассказать о деятельности группировки. Неко-торые сведения она выдала. Но, к прискорбию, очень многое не успела рассказать... - он чувствовал себя излишне строгим отцом по отношению к ней.
   Генеральская дочь замерла, поражённая.
   Точно диверсантка, засланная на вражескую территорию и уничтожившая там важный объект, а после возвращения вдруг узнавшая, что провела акцию не против неприятеля, а против честного и преданного союзника...
   Поэтому и позволила, не сходя с места, узнать Морзянкину о бытовой жизни простых россиян, рассматривавших выставлен-ные в витрине предметы крестьянского быта:
   - Вчера вечером на кухне видел фильм ужасов "Шёпот".
   - Так у тебя ж нет на кухне телевизора?..
   - Не, ты не понял - тёща с женой одновременно ангиной за-болели!
   Практикантом овладело смятение пополам с наивной детской обидой.
   Жизнь обернулась неожиданным кошмаром, и ей очень хо-телось разразиться неприличными словами.
   - У тебя вид - только в постель ложиться, а не по музею гулять или в автобусе пассажиром ехать! - Морзянкин не со-бирался страдать из-за неё, как Абеляр из-за Элоизы. - Сде-ланного не воротишь.
   - Я считала, меня решили испытать в очередной раз! - она сказала это, как охранительное заклинание.
   Как Ирине не хотелось брать на себя лишние проблемы!
   Оказывается, у неё слишком тонкая шкура.
   Да и к тому же девушка пока не настоящий профессионал.
   Однако в этом и заключается её плюс, потому как часто именно дилетанты добиваются успеха там, где проваливаются профи.
   Оттого что лишены стереотипа мышления и поведения и обладают нестандартным видением ситуации.
   - Запомни раз и навсегда - победу не добывают в белых перчатках! На каждом из нас хватает несмываемых грязных пятен во имя дела!.. Ты успешно выдержала испытание. Честь тебе и хвала. - Вадим внимательно посмотрел на девушку, как любящий отец, выбирающий дочери в магазине подарок на день рождения. - А что там насчёт Дона?
   - Я с ним общалась, как с тобой.
   - Дурная шутка.
   - Да в самом деле. Я вычислила его место встречи с подель-никами. - и девушка в красках описала свои приключения в доме на Кукелевке.
   Только промолчала о том, как вляпалась в экскременты.
   В конце концов, к чему излишний натурализм?
   - Так что теперь можно посылать туда группу захвата и спо-койно брать бандюгу! - закончила свой рассказ курсант.
   Но старший лейтенант почему-то не разделял её энтузиазма.
   Он долго молчал, косясь на двух девиц около парадных туа-летов дворянок девятнадцатого столетия.
   - Лучшая защита от беременности - это мужчина... - вздох-нула одна из них, что была с заметно округлившимся животом.
   - В смысле?! - ужаснулась вторая.
   - В смысле - родиться мальчиком...
   Особист пригладил пальцем усы:
   - Ты знаешь, кто на самом деле этот Дон?
   - Нет, он же был в маске и сидел в темноте!
   - А если подумать?
   - Да кто угодно! Человек, занимающий высокий пост или на-оборот - незначительный. Даже женщина!
   Куратор посмотрел на агентессу так, будто она свалилась с дуба.
   - А что?! - пограничница правильно истолковала его взгляд. - Вспомни, сколько раз случалось, что движущей силой тайных об-ществ являлись именно мы!
   - Пока ясно только одно. Вероятно, Дон живёт в городе и достаточно известен в гарнизоне, потому носит маску.
   - Не хочет, чтоб его узнали?
   Резвова подумала, в правильном ли направлении они строят догадки о личности вождя.
   У них не имелось никаких зацепок и вольно или невольно им в дальнейшем придётся действовать наощупь.
   - Теперь прикинь, мы пришлём группу захвата. Даже попади к нам тот таинственный главарь, доказать это не удастся. И ещё учти выход в подземные коммуникации города! Хорошо, если он лишь один!
   - С чего ты взял?
   - Неужели наш мафиозо настолько глуп, что не позаботился об аварийном исходе? Прости, не верю!
   - Действительно!
   - И опять мы сидим в компостной яме! - подвёл итог Мор-зянкин. Он помолчал и подмигнул девушке. - Раз уж ты стала близка к Дону, слушай меня и запоминай, что тебе предстоит сделать...
  
  
   Дзюдоев полулежал в кресле и, когда Дон стремительной семенящей походкой вошёл в подземелье, с трудом привстал ему навстречу, радуясь, будто встретил горячо любимого род-ственника.
   - Что случилось, друг?
   Кавказец что-то невнятно прохрипел.
   Пришпоренным конём вождь метнулся в темноту помещения и вернулся с хрустальным бокалом с водой, который тот принял дрожащей рукой и принялся жадно пить, судорожно дёргая ка-дыком:
   - Груз перехвачен.
   - Как?!
   - Мы попали в засаду.
   Босс почувствовал себя птицей, во время полёта над обла-ками попавшей в воздушную яму:
   - Ты уверен?
   Азамат показал ему окровавленный правый рукав:
   - Думаешь, я сам в себя стрелял?.. Ушёл почти чудом... Меня преследовали, но спасла гроза... Еле добрался до какой-то за-брошенной турбазы... Отлежался - и к тебе, предупредить...
   - За тобой не было слежки? - шеф испытующе посмотрел в лицо заказчика, сложив ладони домиком и положив на них под-бородок.
   - Меня потеряли.
   - Пуля в ране?
   - Нет, прошла на вылет.
   - А что с остальными?
   - За своего человека я ручаюсь. Он не скажет ни слова, если попался живым. Да и ему мало что известно.
   - Как и моим. - вождь прикурил сигарету, передал её исла-мисту. - Кроме нас двоих о дне отгрузки товара знал лишь на-чальник терминала. - он рассматривал раненого в упор, будто тот занял у него крупную сумму, и сейчас пришло время возвра-тить долг.
   - Больше никто? - нервно икнул покупатель.
   - Проверим.
   - А пока получается, предатель кто-то из ваших.
   - То-то и оно. - Дон находился в состоянии, близком к исте-рике.
   Задержание охранников груза чревато непредсказуемыми по-следствиями.
   Неужели Антрепризов на чём-то прокололся?
   Или его зам?
   Или у него в терминале завёлся сексот?
   Подобные сведения не передаются никому - ни жене, ни луч-шему другу, ибо жизнь провинившегося члена организации часто зависит от умения молчать и делать вид, что ничего не слу-чилось, чтобы отвести от себя подозрение.
   И если немедленно не предпринять против изменника делу Дона эффективных действий, то дальнейшее существование превратится в настоящий кошмар.
   Необходимо нанести упреждающий удар.
   Проверить, кого взяли живым из охраны груза.
   И немедленно уничтожить наиболее опасных, пока на допро-се им не развязали языки.
   - Советую устроить перекрёстный допрос.
   - Что ж, так и сделаем, чтобы ветер резко поменял ориента-цию завтра... - глаза главы группировки загорелись фанатичным блеском жажды установления истины. - Я прикажу вызвать сво-их заместителей. Нельзя терять времени, надо действовать!
  
  
   Гетлер соболезнующее погладил Блатных по запястью:
   - Зачем вы вышли на службу? Посидели бы ещё дома.
   - Дома совсем худо, товарищ полковник. Я уж лучше здесь, среди людей. - на лице Стеллы была тщательно прорисованная маска душевной боли.
   - Неужели практикант вам не помогала? - финансист гарни-зона мягко сжал ей ладони.
   - Помогала, да что толку?
   - Она была при вас постоянно? - Адам Адольфович с бе-спокойством глядел на соломенную вдову, как заботливый отец на заболевшую дочь.
   - Да.
   - Никуда не выходила, ни с кем не связывалась по теле-фону?
   - Ириша была слишком занята мной...
   - Понятно. Я знаю, что такое потерять близкого человека. Это тяжкий труд. Сам терял. Это апофеоз чего-то фантастичес-кого и нереального...А к Резвовой никто не приходил?
   - Конечно же, нет... Но я не понимаю... - капитан попы-талась нащупать хоть какой-то смысл в вопросах начальника.
   - Ничего, это я так, к слову... - ушёл тот от ответа с кари-катурным видом заядлого заговорщика.
  
  
   Дикобразов ждал Морзянкина на берегу озера, изображая рыбака предпенсионного возраста, время от времени для пущей убедительности прикладываясь к бутылке вина, в которую был налит коньяк.
   - Как дела? - светским тоном спросил он подошедшего к нему под видом праздного отпускника Вадима.
   - Ирина вошла в непосредственный контакт с Доном.
   - Что ты сказал?!
   - Резвова вошла в контакт с Доном. И установила место-нахождение его, если можно так выразиться, штаб-квартиры. - терпеливо, точно разговаривал с умственно отсталым, повторил старший лейтенант. - Между прочим, она зафиксировала по-явление Хоботова, Дрезинина и Гетлера, что подтверждает нашу предварительную версию об их прямой причастности к крими-нальной группировке.
   Феликс Эдуардович сделал крупный глоток из бутылки, смо-чив внезапно пересохшее горло:
   - Рассказывай.
   Куратор практиканта передал ему в мельчайших подроб-ностях отчёт генеральской дочери о проявленной ею инициа-тиве.
   - Есть какие-нибудь мысли?
   - По поводу, товарищ подполковник?
   - Личности Дона, по какому же ещё!
   - Для начала могу изложить идеи курсанта. - Морзянкин постарался придать голосу силу и значимость.
   - Так излагай, не тяни резину в долгий ящик! - глаза под-полковника грозно сверкнули.
   И молодой офицер понял, что лучше не молчать.
   Говорил он долго.
   А когда умолк, Дикобразов одарил его столь тёплой улыбкой, будто обварил кипятком:
   - Теперь мне хотелось бы услышать твоё мнение. А заодно узнать, как ты намерен действовать. Судя по всему, противо-стояние с Доном вступила в решающую фазу и только от нас будет зависеть, выиграем мы или нет. - он посмотрел на Ва-дима с непонятным выражением на лице. - Поэтому хорошенько подумай, прежде чем выражаться.
   Старший лейтенант закурил.
   А потом заговорил, вступив на скользкую дорожку высказы-ваемых командиру идей.
   Но остановиться уже не мог.
   Да и не хотел.
   В конце концов каждый имеет право на своё мнение!
   Пусть даже и неправильное!
   Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает!
   А Дикобразов, как начальник, для того и существует, чтобы полагаться на его мудрость, дальновидность и умение при-нимать в любой сложной ситуации единственно верное реше-ние!
   Упырёв был напрочь лишён покоя.
   Поц-оглы доложил ему о сомнениях в самоубийстве Про-туберанцева и затребовал разрешение на повторную экспертизу.
   А руководство не признаёт убийство и требует исключить дело майора из общей цепочки ЧП по гарнизону.
   Семен Андреевич отлично понимал, что его умышленно за-ставляют копать не там, где надо, стараясь отвести подозрения от настоящих виновников.
   Ничего удивительного.
   Если Джебраил вцепится в добычу, никто и ничто не сможет вырвать её у него, как это уже бывало раньше.
   Тогда ему всё сходило с рук.
   А сейчас пойдёт ко дну, попробовав прижать преступников, которые потащит за собой очень важных людей, по уши погряз-ших в различного рода афёрах.
   Они давно бы уже сидели под следствием, если бы не связи.
   Неужели майор не понимает, что ему не позволят устано-вить чересчур опасную для многих истину?!
   Как и пришедшая с повинной старший лейтенант Кукишева.
   У заинтересованных лиц повсюду свои люди, способные предотвратить нежелательные действия прокуратуры.
   И руководитель следственной группы свернёт себе шею, едва только выйдет на след.
   Долгие годы полковник мечтал о такой информации, спо-собствовавшей бы и уличению потерявших всякий стыд скотов в погонах с большими звёздами, и продвижению по службе.
   А теперь, получив её, не знал, как поступить, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
  
   Морзянкин широко улыбнулся при виде введённого в допрос-ную кавказца, сопровождавшего контрабандный груз:
   - Ну что, Насрулло, давай пообщаемся?
   - Я не Насрулло. - тот оскалился волком, попавшим в кап-кан.
   - А кто же ты? Самое вонючее срулло какое только может быть! - с глубоким убеждением заявил старший лейтенант, пока-зывая задержанному своё отношение к нему.
   - Я не Насрулло!! - восточный человек походил на разъярён-ного красной тряпкой быка.
   Вадим пролистал его паспорт:
   - Смотри-ка и правда! Ишакаев Чингиз Айтматович восемь-десят пятого года рожения. - всякий раз у него становилось про-тивно на душе, когда приходилось кого-то сознательно провоци-ровать. - Видать, древний род, да? Предок, небось, первый в твоей долбанной Инбуфетии ослу в очке резьбу нарезал?
   - Слушай, ты!! - кавказец вперил в него взгляд, каким Людо-вик XVI наградил Джузеппе Бальзамо, если бы тот предсказал ему смерть на гильотине.
   - Слушаю, слушаю! - дознаватель улыбнулся, как тот, кто умудрился нашкодить ближнему своему, выставив его полным идиотом. - Но не слышу, как ты там у себя в ауле стал муж-чиной! На ишака сразу вскочил или уважаемые люди тебе дро-чили? Помогали излечиться от импотенции?
   Ишакаев ринулся на него.
   Но получил сильнейший удар, надолго повергший его в сла-достные мечтания о далёкой Мириам, от которой так сладостно пахло потом во время интимных игр на горной траве.
   Конечно, неприятно делать подлость - даже тем, к кому не питаешь дружеских чувств.
   Но такова уж служба государева!
   Когда Вадим постигал весьма специфические науки в учи-лище, после четвёртого курса ему выпало проходить практику в боевых условиях второй кавказской войны.
   Того, что курсант там насмотрелся, ему хватило до конца жизни.
   И у него выработался стойкий негативный рефлекс на вахха-битов.
   Те, кто попадали к нему в руки, проклинали Аллаха за своё рождение и умирали также долго и мучительно, как захваченные ими российские солдаты и офицеры.
   Расплачивались за свершённые зверства.
   Аттестацию практикант получил такую, после которой его сразу отчислили бы из общевойскового ВУЗа.
   А в родном прекрасно поняли и позабыли о том негативном впечатлении, что он оставил после себя у штабных чистоплюев, для вида объявив выговор за неоправданную жестокость по отношению к борцам за независимость.
   И через год сняли взыскание, уверившись, будущий офицер не настолько агрессивен к кавказцам, как это пытались пред-ставить некоторые гуманисты в погонах.
   Война - есть война!
   На ней нет места излишним сантиментам!..
   - Не имеешь права бить! - Чингиз на удивление быстро при-шёл в себя.
   - О правах вспомнил? Так они так и называются "Права че-ловека"! А ты кто? Обезьяна волосатая, которую я достал для медицинских экспериментов на благо человечества. - Морзянкин
   смотрел на него, как на мерзкую гадину. - Например могу сде-лать из твоих яиц и глаз яичницу-глазунью и заставить тебя её сожрать. Или превратить тебя в осла по имени Марфутка и про-верить на прочность твою задницу, как это делал ты и тот, кто тебя, гамадрила, породил?!
   Верно, арестант хотел предстать перед ним несгибаемым борцом под зелёным знаменем Пророка, иначе бы не плюнул презрительно в его сторону:
   - Подними!
   В Ишакаеве заклокотала ненависть, вырвавшаяся наружу по-током не используемых в приличном обществе оборотов.
   Особист завистливо покрутил головой, не успевая записывать некоторые из них, особенно острые.
   И закрутил вентель словоблудия парой болезненных тычков в печень.
   - Задумайся над своей участью. - попробовал он поувещи-вать вайнаха. - Помощи тебе ждать неоткуда.
   Глаза кунака Дзюдоева метали искры, что говорило о его не-желании прислушиваться к разумным доводам.
   И вместо благодарности за желание старшего лейтенанта облегчить ему участь, тот услышал совсем нелестные слова в свой адрес.
   Чувствительная душа чекиста оскорбилась:
   - Что ж, тогда я вызову конвойного и отправлю тебя в камеру к "петушкам", а завтра ты мне покукарекаешь.
   Горного барана потрясла открывшаяся перспектива стать педерастом.
   Родственники его перестали бы считать человеком и обрекли на изгнание.
   А, зная, как быстро распространяются сведения по земля-чествам, ваххабиту, как Каину, невозможно было бы укрыться от позора нигде на Земле.
   Вадим никогда бы не поверил, если бы не увидел собст-венными глазами, что человеческое лицо способно на столь жи-вую мимику.
   - Так как?
   Старший лейтенант не походил на заботливого папашу, уго-варивающего неразумное чадо съесть манную кашу с комками.
   А потому, не дождавшись ответа, погладил козла по ушам, заставив того заизвиваться от боли раздавленным червяком, рассудив, если героя исламского фронта сильно ударить, он раз-говорится.
   Правда, иногда достаточно пригрозить, но здесь этот вариант допроса не давал нужного результата.
   - Что тебе нужно?
   - Всё же у наших чурок остались мозги, даже выбитые. Имя твоего подельника?
   - Дзюдоев Азамат.
   - Земляк?
   - Двоюродный брат.
   - Ты присутствовал, когда он договаривался с майором Ан-трепризовым об отправке товара?
   - Он не договаривался! Майору за него приказывал его на-чальник.
   - Имя начальника?
   - Не знаю!
   И Ишакаев снова начал ругаться и угрожать, чем очень рас-строил дознавателя.
   Впрочем, он быстро перестал повышать голос на того, кто желал ему только добра.
   - Имя начальника? Как выглядит? Где его можно найти?
   Сотрясаясь на полу под расчётливо-безжалостными удара-ми, воин джихада сначала выл с обречённостью загнанного волка, потом стал совсем по-бабьи рыдать и, наконец, умолять о пощаде.
   - Так как имя начальника?
   - Не знаю, мамой клянусь!! Азамат говорил, он всегда прячет лицо!! Маску носит и сидит в темноте!! Может, глаза больные, может, урод какой, никто не ведает!!
   - Где его нора?
   - Брат ходил к нему один, меня не брал!!
   - А где нора брата?
   - Улица Шарля де Голля восемнадцать! Он снимает там дом! Больше ничего не знаю!
   - Ты ещё папой поклянись! - и Морзянкин не стал подбирать выражения, красочно оценивая героизм и мужество горного зоо-фила.
  
  
   Слежки за ней, похоже, не было.
   По крайней мере, отсутствовало ощущение чужого взгляда в спину.
   Ирина шла, как беременная верблюдица, возвращаясь к се-бе в общежитие.
   И думала о поручении Морзянкина.
   Легко приказать, войти в доверие к Дону!
   А как это сделать?
   Она же не может забегать к нему по-соседски в гости!
   И каким образом подловить его на мелочи?
   - Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?
   Резвова остановилась, непонимающе озираясь вокруг и за-быв, где находится после столь неожиданного вопроса, задан-ного ей молодым человеком с бородой-бурбонкой:
   - Ничего. - практикант не любила врать, хотя время от вре-мени ей приходилось это делать по долгу службы.
   И во имя спасения человечества, которое не особенно-то и нуждалось в своём спасении.
   А потому ответила честно.
   - Вот лентяйка!! - противным голосом вынес вердикт боро-дач.
   Наверно, он хотел с ней познакомиться, продемонстрировав чувство юмора, однако пограничница не была расположена идти ему навстречу.
   Она почувствовала себя пророчицей, открывающей людям глаза для лицезрения великих истин:
   - Придурок!
   Знающие люди утверждают, удар по почке заменяет кружку пива.
   Неудачливый ловелас смог в этом убедиться на собствен-ном опыте, заголосив подбитым фазаном.
   А генеральская дочь провалилась в глухую задумчивость и надолго умолкла, продолжив путь к дому.
   Генералы, как Морзянкин, всегда умудряются возвратиться домой с войны, какой бы жестокой она ни была, а солдаты в лице Ирины остаются лежать под могильным холмиком братской могилы.
   И жить хочется, и родину жалко!
  
  
   Дон обошёл по кругу неподвижно замерших за столом в под-вале Хоботова, Гетлера и Дрезинина:
   - Груз перехвачен, господа! Да, да, вы не ослышались! Грузо-вик попал в засаду! О чём это говорит? - он хлопнул ладонью по столешнице. - Молчите? Тогда я скажу за вас! Среди нас дей-ствует предатель!
   Начальник погранотряда на всякий случай отодвинулся вмес-те со стулом подальше, чтоб не попасть под горячую руку.
   Финансист старательно пытался раствориться во мраке.
   А под горлом у интенданта, казалось, кто-то натягивал и без того туго натянутую нить.
   - Не вообще в организации, а среди нас, имевших непосред-ственное отношение к отправке! - сказал вождь истеричным тоном мученика.
   - Лично я узнал о том, что товар ушёл к заказчику, только когда вы нас вызвали сюда в ту ночь! - опротестовал подозрения в отношении себя Хоботов.
   - Я тоже!
   - И я! Я и до сих пор, и всегда буду, есть и был... - почему-то у Дрезинина пересохло во рту. - Хотя иной раз бываю...
   - Но кто-то же слил информацию на сторону!
   - Значит, этого стукача нужно вычислить! - Гетлер принял позу готовности немедленно действовать.
   - И побыстрее! - поддержал коллегу по нервной службе Гри-горий Ильич.
   - А для начала бросить кость следакам! - Вячеслав Нико-лаевич приятно улыбнулся, как Мефистофель, искушающий Фа-уста. - Подбросим улики против Антрепризова и тем самым вы-играем время.
   Глава общества рыцарей Золотого тельца посмотрел на не-го так, точно тот собирался помочиться на начальника:
   - И таким образом находится виновник смерти Бананова и нанесения телесных повреждений Выпивайло! А при удаче туда же можно будет пристегнуть и Каннибалова с Кукишевой!
   В наступившей паузе он всё больше и больше воспламенял-ся и раскалялся, захваченный поданной ему идеей.
   - Блестящая идея! - Адам Адольфович изобразил на лице полное понимание и всемерную поддержку. - План умён и смел! Осталось лишь претворить его в жизнь.
   Дрезинин почувствовал, как исчезла сухость во рту:
   - Действительно...
   - Это гораздо проще, чем вы полагаете! - Дон позволил себе расслабиться, точно шакал, наевшийся падали. - Я пошлю людей подбросить ему на дачу труп Кукишевой.
   - Однако! - командир погранотряда похлопал в ладоши.
   - А имеются ли у нас дополнительные улики? - хрустнул пальцами шеф. - Гетлер, повернитесь ко мне и любуйтесь им, а не мной!
   - Не зря в каждом российском офицере есть странное, кри-вое и булькающее подсознание...
   - Вы о чём?
   - У меня есть пара вещей Бананова. - с готовностью при-встал с места Григорий Ильич. - И письмо Каннибалова.
   - Здорово! И куда мы их приспособим?
   Полковники почувствовали себя гимназистами, не вызубрив-шими урок и не знающими, что ответить строгому учителю, вы-разительно косящемуся на приготовленные розги.
   - Куда-нибудь в терминал.
   - Чтобы их там искали до скончания века при его общей-то площади? - в глазах вождя появилось выражение, с каким по-сетитель медицинского музея рассматривает выставленного в витрине редкостного уродца. - В кабинет!
   Офицеры тепло улыбнулись, выражая благодарность за под-сказку.
   - Господа, поднимитесь наверх, отдохните, пока я перегово-рю с исполнителями, которые реализуют наш план. Потом я вас позову, и мы обсудим ещё некоторые детали!
   Трое помошников Дона рванулись к выходу с такой стреми-тельностью, будто за ними кто-то гнался.
  
  
   Оперативная группа ФСБ вломилась в дом на улице Шарля де Голля, 18, который арендовал Дзюдоев.
   - Хозяин есть?
   Двигающаяся, как заводная игрушка щедро оплаченная пу-тана, уставилась на бритого под товарища Котовского с длин-ными девичьими ресницами и узкой бородкой под Диму Билайна лейтенанта Кастратова коровьим взглядом:
   - Его нет со вчерашнего вечера.
   - Где он?
   - Уехал куда-то. - от одного его вида проститутку затрясло подобно школьнице, плохо вызубрившей урок.
   - Куда?
   - Не сказал.
   - А когда будет? - Сергей выглядел довольно комично - будто разъярённый учитель, не смеющий наказать тупую уче-ницу.
   - Не представляю.
   Мозги оперативника заволокло тяжёлой мутью.
   Он ненавидел "Прости Господи" с времён курсантской юнос-ти, когда нанял одну через sex-каталог и заплатил за неё цену вдвое больше заявленной.
   Помимо оговорённой платы за оказанные услуги шлюха об-чистила его примерно на такую же сумму!
   А обнаружил пропажу Иванушка-дурачок лишь после того, как прибыл в училище, и даже уйдя в самоход, не смог добиться справедливости.
   Потому лейтенант вскользь ударил девицу по рёбрам, за-ставляя освежить память, но чрезвычайно болезненная плюха делу не помогла.
   Скорее - повредила.
   - Ты что творишь, мент поганый?!
   Пришлось добавить ещё.
   И жрица платной любви покатилась по полу сломанной ку-клой.
   За истёкший год он научился адекватно воспринимать дей-ствительность, правильно оценивая собственные силы и свое-временно реагируя на замечания и указания.
   Став командиром боевой группы, молодой офицер развил свои способности при необходимости без мыла пролезть в лю-бую дыру, применяя силовые методы.
   В этом ему не было равных.
   И Дикобразов вовсю использовал талант подчинённого, пору-чая ему задания, где не требовалось думать, а приходилось при-менять грубую силу.
   Полковник ни разу не пожалел о сделанном выборе.
   В конце концов есть задачи, которые могут выполнить не Энштейны, а Поддубные!
   Слава Всевышнему, что никто не отменял специализацию сотрудников ФСБ!..
   Особист зло сплюнул и отправился производить обыск, наде-ясь отыскать хоть какую-то подсказку о том, где может нахо-диться Азамат.
  
   Получив вызов от Упырёва, Поц-оглы поспешил к нему, га-дая, зачем он понадобился начальнику во второй половине дня.
   Обычно тот предпочитал решать какие бы то ни было вопро-сы с утра.
   В кабинете Семён Андреевич молча протянул майору бумагу.
  
   Начальнику оперативно-следственного отдела
   Военной прокуратуры
   Полковнику С.А.Упырёву
   Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что начальник погрузочно-разгрузочного терминала майор Антре-призов З.Р. является непосредственным участником мафиоз-ной армейской группировки.
   Так во дворе его дачи, расположенной на Кленовой улице дом 13 в четырёх шагах к северу от летнего бассейна закопан труп старшего лейтенанта Кукишевой. М. С., предназначен-ный для перезахоронения в ближайшие дни.
   Спешу также сообщить, что в кабинете на складе воз-можно обнаружить вещи старшего лейтенанта Выпивайло Т.И. и расписки предпринимателя Каннибалова С. А. и стар-шего прапорщика Бананова Г.И.
   В подтверждение правдивости своих слов дополнительно докладываю, что на даче Антрепризова З.Р. имеется выкопан-ный по индивидуальному заказу проход, ведущий в Алёнину рощу.
   В пользовании майора есть незарегистрированное оружие.
   При задержании он способен оказать сильное сопротив-ление представителям власти.
  
   С глубоким уважением
   (подпись неразборчива)
  
   Полковник забрал у Джебраила прочитанный им листок:
   - Интересно?
   - Да. - в голове руководителя группы что-то заскрипело по-добно рассохшимся доскам.
   - Если мы его возьмём, то разом закроем четыре дела. - притворно-отеческим тоном сказал Упырёв. - А то и побольше. Не удивлюсь, если он окажется замешан и в иных хищениях, отражённых в сводках. - его глаза блеснули от предвкушения победы.
   - Всяко может быть.
   - Ты как-то странно говоришь. - проговорил Семён Андрее-вич, глядя на Поц-оглы, как учитель, недовольный учеником.
   - Не слишком ли много натворил всего один майор?
   - А вдруг окажется, мы знаем о нём как раз слишком мало?
   - Меня всегда настораживают этакие душегубы, которые пробка в каждой канистре. - Джебраил сосредоточил внимание на носках собственных ботинок.
   Как-то очень уж вовремя донос оказался на столе началь-ника.
   Понятно, что тот вцепился клещом, надеясь повысить показа-тель раскрываемости за месяц, тянущий за собой и весь квар-тал.
   А не специально ли кто-то уводит группу в сторону?
   С помощью того же не подозревающего об этом Упырёва?!
   Или как раз очень даже подозревающего?!
   - Мы обязаны проверить факты, изложенные в рапорте. Во-зьми, сколько там понадобится, людей и к утру доложи мне о результатах!
   - Врага надо бить так, чтобы он забыл, в чём его мать роди-ла?
   - Ты что-то не понял?
   - А если окажется пустышка? - майор взглянул на полковника ясным, претендующим на заботу о его репутации взором.
   - Вот и проверишь! - лицо того исказила мука за возможный позор легковерия в глазах подчинённого. - И вообще, не встре-вай мне в зад!
   - Слушаюсь! - с видом мученика, вздёрнутого на дыбу, Поц-оглы вышел из кабинета.
  
  
   Ирина размышляла о Кукишевой.
   Но спокойно поразмыслить ей не дали.
   Чисто по жизни.
   Сперва за стеной с душераздирающим скрипом открылась какая-то дверь и принялась заунывно скрипеть.
   Через несколько минут у курсанта сперва возникло не-преодолимое желание залезть на стену, а чуть позже - покон-чить с собой.
   Единственное, что заставило её отказаться от наложения на себя рук, желание продолжить расследование.
   Кто-то из соседей, вероятно, тоже не выдержал жалостных стонов двери и попробовал её успокоить.
   Как ни странно, победу в упорном бою одержал не он.
   Отведя душу в весьма забористых выражениях, усвоенных в родном училище, практикант вышла на общий балкон этажа.
   И только успела закурить, как сразу же услышала подозри-тельный шум за дверью справа от неё.
   Судя по доносившимся до неё звукам, там занимались лю-бовью.
   Причём, парочка не подходила друг другу ни по темпера-менту, ни по комплекции, однако с энтузиазмом продолжала своё дело.
   И, похоже, несмотря ни на что, успешно.
   Резвова вернулась к себе в комнату.
   Но только попыталась оправдать самоё себя, что не суще-ствует агентов в белых перчатках, а ради конечного триумфа иногда можно ступить на кривую тропу, как затряслась от ог-лушительного бульканья унитаза, поняв, к другой стене вплот-ную примыкает туалет.
   Генеральская дочь усилием воли попыталась сосредоточить-ся на похищении ею Кукишевой.
   Она не была извергом.
   Если бы ей представилась хоть какая-то возможность не выполнить приказ Дона, тем самым пощадив обречённую на за-клание Мирославу, практикант пощадила бы её даже под угрозой смертельного риска.
   Однако девушка ничего не могла поделать в сложившихся обстоятельствах - любым способом доказать вождю, что до-стойна доверия - и ей пришлось стать палачом и спасителем од-новременно.
   Святой и грешной в, в общем-то, чужой игре...
   Что-то будет дальше?!
   Услышав дребезжание раковины, Ирина подскочила к на-стенному зеркалу, пристально вгляделась в своё отражение.
   Хотя признаков явного помешательства на лице пока не про-глядывалось, это девушку не успокоило.
   У пациентов Бедлама тоже далеко не у каждого на физио-номиях написано, что они не как все...
  
  
   Антрепризов прогуливался по улице вдоль решётки зоопарка.
   Мимо него проходили горожане с детьми и без, некоторые обгоняли, а один мужчина в штатском, поравнявшись, попросил у него прикурить:
   - Разрешите?
   Майор чиркнул зажигалкой:
   - Прошу.
   - Вы здорово опоздали. - у гражданского был тон обвинителя, выступающего на суде.
   - В последний момент свалилась срочная работа. Вы же сами знаете, как это бывает.
   Глаза заматеревшего за последний год Шмокодяева, по-прежнему носившего усы, очки и бакенбарды, утратили чистоту и невинность младенца.
   Они шныряли по прохожим, словно высматривая затаивше-гося среди них киллера, присланного по его душу.
   - Нам надо знать, берётесь ли вы за отгрузку? Мы устали ждать от вас ответа. - он избавился от привычки постоянно же-вать жвачку и сразу стал как-то солиднее.
   - Такие дела требуют времени. Я же говорил, что делаю всё от меня зависящее. Но сейчас это очень опасно. - Зиновий Ро-бертович хотел пожаловаться на судьбу, но решил не терять лицо перед заказчиком. - Дайте мне ещё день-другой...
   Бледный, он стоял перед Валентином, хотя не чувствовал за собой никакой вины, кроме нежелания рисковать за здорово живёшь!
   Около терминала начиналась какая-то непонятная возня и приходилось осторожничать, делая вид, что ты белее первого снега.
   - Поверьте мне на слово, через пару дней вы получите свой товар.
   - Нам не остаётся ничего другого.
   Глядя на уходящего от него лейтенанта ФСБ, начальник тер-минала горько улыбнулся.
   Кто сказал, что счастье в деньгах?
   Или полный дурак , или гнусный врун.
   Грязный вонючий врун, кем бы он ни был.
   Антрепризов бы всё отдал за то, чтобы быть, как раньше, просто офицером на окладе, не страдающим от бессонницы и расстройства нервов.
   Не зря же богатые тоже плачут.
   И при этом и горше, и сильнее бедных.
   От страха.
   Ибо большие капиталы усугубляют боязнь потерять их при полной конфискации имущества и свободы.
   Если смотреть трезво на вещи, то невольно хочется выпить.
   Из ворот зоосада вышла семейная пара с ребёнком:
   - Миша, ты видел, какие чёрные круги под глазами у панды?
   - Дя-а! - отозвался из коляски трёхлетний карапуз.
   Мама выразительно взглянула на печального, как привиде-ние замка Моррисвиль, папу:
   - Это панда всем своим видом как бы говорит нам: "Не пей с мужиками, не пей!"
   Лицо Хренодуллина болезненно посерело.
   Из глаз скупо капали слёзы.
   От стыда на самого себя.
   Морзянкин понимал его состояние и не шпынял, проявляя, насколько возможно, человеколюбие.
   А позже, открыв форточку, чтобы снизить концентрацию за-паха пота в замкнутом помещении, и для облегчения дальней-шего разговора врезал Ренату в зубы, приведя в негодность верхние резцы.
   - Имя, звание? - в его глазах проглядывали нетерпение и азарт охотника, идущего по следу дичи и уже готового выстре-лить.
   Тот облизал губы, догадавшись, живым ему отсюда не выйти, и выдавил дрожащим голосом, кто он, что и откуда.
   - Так-то лучше... Вы знали, какой груз вам предстоит охра-нять?
   - При погрузке меня ознакомили с накладными. - старший лейтенант смотрел на особиста взглядом затравленного кабана.
   - Проверили пломбы и не более того. А если там оказались бы органы на продажу? Детские?
   - Я всего лишь выполнял приказ! - охранник груза забился, как припадочный на своём месте.
   - И оказал сопротивление с оружием в руках представителям власти!
   - Я всего лишь защищал груз! - удавленником в петле про-хрипел Хреннодуллин.
   Вадим применил к нему меры отеческого воздействия.
   Что вовсе не придало тому бодрости, и он упал бревном на каменный пол.
   - Приказ вы получили от Гетлера или от Дрезинина? Хоботов знал об отправке?
   В глазах Рената разлилось безбрежное море ужаса.
   - Вы не хотите прочувствовать, что с вами произойдёт, коли вами займутся всерьёз. Меня же, уверяю, ни в коей мере не смутят ваши вопли... Вы мне верите?
   Старший лейтенант превратился в статую Горести.
   Чекист пригладил пальцем усы:
   - Вы помните интересующие меня вопросы? - и дружелюбно осклабился. - Чем я могу убедить и принудить к правдивому от-вету, вам известно... Поэтому я разрешаю вам пошевелить моз-гами, только тихо, и дам время немного подумать и решить, как поступить.
   Задержанный зачарованно смотрел на него во все глаза, решив немного пожить на коленях, но не умирать стоя.
   И Морзянкин поддержал его разумную инициативу.
  
  
   На переходе через улицу к Шмокодяеву подошли двое.
   Он не сразу сообразил, в чём дело, пока ему в бок не упёрся ствол пистолета:
   - Без глупостей. Пристрелю на месте.
   - В чём дело?
   - Не рыпайся и иди вперёд, если не хочешь, чтобы тебе стало чревато раком.
   Обладая аналитическим складом ума, Валентин умел прини-мать решения, способный в зависимости от ситуации быть как исполнителем, так и руководителем.
   Использовав приёмы из арсенала подготовки ниндзю-цу, лей-тенант мог спокойно нейтрализовать наглую парочку, но решил посмотреть, что будет дальше.
   И потому не стал сопротивляться.
   Его подвели к подъехавшей к тротуару машине, затолкнули внутрь, в крепкие объятия одного из оперативников.
   Отнимая у него оружие, тот по-лягушачьи широко улыбнулся:
   - Ты попал, парень.
   Особист смерил его взглядом, как гробовщик, прикидываю-щий величину предназначенной для клиента домовины:
   - С кем имею честь?
   Под нос ему сунулось удостоверение:
   - Военная прокуратура.
   - Очень приятно. - чекист радостно улыбнулся, точно встре-тил старых друзей. - А теперь залезь ко мне в потайной карман брюк и достань ксиву.
   Когда человек из группы захвата раскрыл его удостоверение вишнёвого цвета, он присвистнул:
   - Ни хрена себе!
   - Везите меня, куда должны были везти.
   - Извини, лейтенант, ошибочка вышла.
   - Поехали, поехали. - Шмокодяев возвышался на заднем сидении, как неприступная крепость.
   Иссиня-голубой вечер размывал сумерками очертания пред-метов.
   Тени стали длиннее, и ветер утих, чуть слышно шелестя вет-вями лип и вязов в городсуих скверах.
   Неуверенно запела какая-то птица и оборвала трели, словно бы испугалась своему пению.
   Ирина гуляла по улицам, размышляя о Доне.
   Общаясь с этой таинственной личностью она чувствовала какую-то неуловимую фальшь.
   Что-то в мафиозо было не так.
   Но что?
   Проходя мимо пивбара "Шамбала", курсант чуть не сломала себе голову, пытаясь понять, в чём конкретно проявляется эта фальшь.
   И не понимала.
   Глава группировки носит бесформенную одежду.
   Скрывает таким образом дефекты фигуры, по которым его можно вычислить?
   Или же саму фигуру?
   Практикант ни разу не видела его без перчаток.
   Почему?
   Обожжены руки?
   На них имеются особые приметы - ожоги, бородавки, шра-мы, родимые пятна?
   И кожа лица слишком странного оттенка, будто ненатураль-ная.
   Было бы очень комично, если преступник использовал для маскировки маску, как в "Фантомасе"!
   Конечно, это совершенно бредовое допущение, но что толь-ко не случается в нашем безумном мире?
   Недаром же говорят, и на старуху находится порнуха!
   Генеральская дочь остановилась у городского кинотеатра со стандартным названием "Родина", сохранившемся ещё с допе-рестроечных времён.
   Её умилили названия демонстрировавшихся фильмов - "Жизнь без трусов", "Многоразовая девственница", "Пассивный некрофил".
   Хотя чему удивляться, если городская поликлиника сосед-ствует с хосписом, а тот в свою очередь - с моргом!
   Резвова усмехнулась и вернулась к мыслям о Доне.
   Манера его поведения чем-то напоминала женскую.
   Может быть, он имеет нетрадиционную сексуальную ориен-тацию?
   Но как гей может возглавлять бандитскую организацию?
   Уголовники не терпят "петухов", не считая их за людей.
   Даже учитывая, в группировке люди в погонах, а не профес-сиональные криминальщики, мало кто из них смирился бы с тем, что им приходится подчиняться "опущенному".
   Однако, это одно из возможных объяснений серии убийств и нападений в гарнизоне...
   И всё-таки тут что-то не так.
   Девушка зацепилась взглядом за неоновую вывеску над ком-мерческим магазинчиком "Вино. Водка.Творог."
   Истина не отыскивалась.
   И ей захотелось от сильного расстройства, что не может даже приблизительно представить себе натуральное обличие Дона, выпить.
   Например, холодной водки.
   Плеснуть в стакан примерно на четверть и до верху долить ледяным пивом.
   А после - запить коктейль "ёрш" квасом.
   Она так ясно себе это представила, что чуть не захлебнулась слюной.
   И потому вошла в полупустой магазин, где навстречу ей по-спешила дежурная по залу, озарившись профессиональной мяг-кой и нежной улыбкой.
   Дон потягивал через сигарету "Tuborg", посматривая одним глазом в телевизор.
   Камера панорамировала по цеху металлургического пред-приятия.
   - Челябинские любовники настолько суровы, что по приезде мужа прячутся в шкаф вместе с кроватью! - вещал закадровый голос.
   Настал час, когда начинается важная шахматная партия, от успеха которой зависит вся его дальнейшая жизнь.
   За границей.
   Под новым именем.
   И, вероятно, с новым лицом.
   В России становится слишком жарко.
   За последний месяц в группировке оказалось чересчур много изменников общему делу.
   Сколько зла они могли сотворить, если бы их вовремя не нейтрализовали
   Потому что вождь был готов к возможным неудачам!
   И обязательно вычислит предателя, из-за которого сорва-лась операция с переносными комплексами.
   Лучше уничтожить десяток невинных, чем пропустить одного виновного.
   В конце концов члены группировки - ничто иное, как обыкно-венные пешки, которых он двигает по шахматной доске.
   И никто из них не пройдёт в ферзи.
   Ему нужны откровенные болваны в своём роде типа Хобо-това, которые не лезут вперёд, но зато - идеальные исполни-тели.
   Им предстоит погибнуть подобно Антрепризову, чтобы при-крыть собой короля, которым является сам босс и никто больше.
   А от наиболее опасных стоит избавиться немедленно.
   Нанести упреждающий удар, являющийся по сути отвлекаю-щим!
   - Суровые челябинские парни настолько суровы, что в скайпе не пользуются микрофоном, а орут прямо в USB-вход! - выдал забытый Доном телевизор.
  
   Они сидели в отделе, уточняя последние детали операции вместе с появившимся перед самым совещанием Морзянкиным:
   - Ориентировочно, а точнее в 12.00 ночи мы внезапно не-ожиданно вламываемся туда ровно в полночь. Всем ясно, что делать? - уточнил Поц-оглы.
   Воскресеньев, Шняга и Фингалова кивнули.
   Джебраил встал и обвёл всех взглядом:
   - Это будет одна из самых крупных операций, когда-либо про-водившихся в последнее время. - он говорил не как человек, а как биоробот. - Срыв исключён. Огонь открывать лишь в случае острой необходимости. Целиться тщательно, чтобы никого не убить, лишь ранить.
  
   Шмокодяев лежал в камере, заложив руки за голову.
   Лейтенант работал под личиной заказчика, чтобы поймать Антрепризова на горячем и сейчас терялся в догадках, видел Зиновий, как его задержали или же нет.
   Если Робертович оказался невольным свидетелем захвата, то прокурорские свели на нет тщательно подготовленную акцию и обязаны понести за это самое строгое наказание.
   Самое поганое, что в России, как не было, так и нет взаимо-действия между спецслужбами, выполняющими одни и те же за-дачи!
   Вместо того, чтобы работать параллельно, они лишь мешают друг другу из-за неосведомлённости о том, чем занимаются кол-леги.
   Сколько из-за этого произошло проколов!
   Услышав скрежет ключа в замке, он спустил ноги с голого деревянного топчана.
   - Встать!
   После того, как попал к "младшим братьям", не спешившим удостовериться в его принадлежности к спецслужбам, офицер, не спеша, чтобы не подумали, будто сильно переживает, под-нялся, безразлично глядя на появившегося на пороге камеры СИЗО Упырёва.
   Тот утомленно присел рядом с ним и сердито поинтересовал-ся:
   - Вы не могли сразу вызвать меня?
   - При захвате я предъявил свои верительные грамоты. Этого для ваших людей недостаточно? - Валентин глубоко вздохнул, глядя на полковника умирающим лебедем.
   Семен Андреевич вытащил из внутреннего кармана штатского пиджака несколько страниц компьютерной распечатки:
   - Вы помолчали бы лучше, когда я вас слушаю... Нам не-обходимо было время для проверки...
   - Убедились?
   - Конечно.
   - И теперь я могу быть свободным? - человек Морзянкина смотрел на полковника героем сопротивления, решающим, сто-ит размазать гестаповца по стене и умереть сразу или подо-ждать, что он предложит в искушение для сохранения жизни.
   Упырёв лихорадочно думал, о чем стоит сказать особисту, а о чем лучше промолчать.
   - Я жду! - Валентин был образцом выдержки.
   Начальник следственно-оперативного отдела хитро прищу-рился, точно слесарь-сантехник, желающий получить как можно больше с очередного клиента за установку новой раковины на кухне:
   - Мы же делаем одно дело!
   - Вы даже это знаете, товарищ полковник? - лейтенант по-скучнел.
   - Я знаю все!.. Но хотел вас проверить и потому так долго проверял!
   Особист подчеркнуто отвернулся:
   - И всего-то?! Мелко плаваете, я бы на вашем месте повесил такую лапшу на уши...
   Упырёв ткнул кулаком в дерево топчана:
   - Давайте каждый из нас останется на своем месте!
   - Соглаен с вами. А потому - выпускайте меня. Общего языка мы с вами не найдём, как вы уже это поняли. - чекист посмотрел на него так, словно перед ним был осёл в офицерском кителе. - Желаете сыграть клоуна для развлечений коллег?
   Прокурорский опешил, но быстро овладел собой:
   - Как скажете...
   Шмокодяев плотоядно ухмыльнулся:
   - Проводите меня до выхода! И поскорее!..
  
  
   Одинокий прохожий остановился на углу Кленовой улицы у дома тринадцать.
   Он прошёл между спящими зданиями, настороженно осма-триваясь, словно ожидал, что его путь буквально набит непри-ятными сюрпризами в виде ловушек для проверки его боевой выучки.
   Когда Воскресеньев крался мимо изгородей, собаки, учуяв его, заливались лаем и тут же умолкали, стоило ему удалиться.
   Правда, некоторые на всякий случай брехали вслед - на-верно, для острастки.
   Его появление никого не разбудило.
   По крайней мере подозрительный взгляд не заметил ни од-ного любопытного лица за тёмными окнами.
   Антон ускорил шаг и оказался возле жилища Антрепризова, к которому проявил повышенный интерес.
   Ворота были на запоре.
   Оглядевшись, лейтенант подобрался к тополю, ветви кото-рого свешивались с улицы на участок дачи, проходя поверх ме-таллической ограды со спиралью Бруно.
   Взобравшись на дерево, он уселся на развилке, всматри-ваясь в тускло освещённые окна второго этажа, где за розовыми шторами под музыку колыхались женский и мужской силуэты.
   Хозяева находились дома.
   Прокурорский обвёл глазами фасад, точно ожидая, что сле-пые глазницы окон нашпигованы прячущимися за ними стрел-ками.
   Мягко спрыгнул обратно на улицу и бегом возвратился на угол.
   Из темноты выступили Поц-оглы и Морзянкин:
   - Как там?
   - У себя. Кажется, танцуют.
   - Что во дворе?
   - Никого.
   Все трое беззвучными призраками растворились во мгле.
  
  
   Солдаты в шлемах с забралами перелезли через ограду, пе-релезли через ограду, поспрыгивали вниз и застыли изваяниями, ориентируясь в ночи.
   Старший поспешил к дому, и его люди, прикрывая друг друга от возможного нападения, пригибаясь, побежали за ним.
   Из-за чахлой линии деревьев вышел пенсионер с охотничьей двустволкой на плече:
   - Кто таки? Чего надоть?
   Сторож не успел поднять тревогу, так как мгновенно оказался лежащим безо всякого движения на траве.
   Группа захвата вплотную приблизилась к даче.
   Старший прыжком подскочил к двери, стукнул в неё кулаком.
   Она приоткрылась, и в освещённом прямоугольнике возник слегка пошатывающийся тощий интендант:
   - Какого лешего?..
   - Прокуратура!
   Офицер коротко въехал ему в ухо, после чего капитан гра-натой вкатился внутрь дома.
   Солдаты толпой повалили за ним, но возникла давка из-за не-преодолимого желания поскорее прорваться, и последним при-шлось пинками под зад, сопровождаемыми энергичными матю-гами, помочь товарищам проникнуть в переднюю.
  
  
   Выждав положенное время, машина с оперативниками и кри-миналистами с места в галоп рванули к особняку начальника терминала.
   Ворота со скрежетом наспахнулись им навстречу.
   По короткой дуге они влетели во двор.
   А разбуженные непонятным шумом соседи с опаской приль-нули к окнам, пытаясь разобраться, что происходит - то ли Ар-маггедон в отдельно взятом дачном посёлке, то ли очередное развлечение пьяной молодёжи.
  
  
   Антрепризов стремился к спасению, убегая по узкому тон-нелю, прорытому под его дачным участком, и тащил за собой су-пругу, намертво вцепившуюся ему в руку, точно пиявка.
   Бежать при его комплекции было нелегко, но иного выхода не оставалось.
   Рано или поздно за ним бы обязательно пришли.
   Он был готов к этому, всегда держа под рукой документы, банковские карточки и необходимый минимум вещей на дорогу.
   Волоча за собой жену, Зиновий Робертович терялся в до-гадках, кто мог навести на него органы.
   Начальник терминала старался нигде не оставлять следов и не давать ни малейшего повода усомниться в своей честности.
   Беглец не представлял, где, когда и на чём мог оступиться.
   Время подумать у него ещё будет, а пока следовало спаса-ться.
   Живой и свободный майор сможет переждатьопасное время, пока о нём не забудут, а потом - вернуться и отыскать того, кто его продал.
   Отыскать и отомстить!
  
  
   Двое солдат копали землю около летнего бассейна на участ-ке дачи Антрепризова.
   Десяток их сдерживал в воротах желавших узнать что случи-лось соседей майора.
   Поц-оглы вышел из дома, направляясь к мигавшим во мраке фотовспышкам бородача в камуфляже, склонившегося над только что вырытой ямой, на дне которой виднелось тело.
   Стебкова в белом халате присела на складной табурет воз-ле извлеченного из земли трупа.
   Шняга стояла рядом с ней готовясь заполнять протокол ос-мотра места происшествия.
   - Что нашли? - Джебраил согнулся над покойницей и застыл, точно его неожиданно хватил радикулит.
   - Военнослужащую в звании старшего лейтенанта. Без доку-ментов... - сообщила ему почему-то громким шёпотом Анаста-сия.
   - Видимых повреждений не наблюдается. - констатировала Нинель.
   - Причина смерти?
   - Предположительно - сердце, но точно смогу сказать лишь после вскрытия. - Нина Николаевна взглянула на майора, как Шарлота Корде на Марата. - И время, когда умерла - тоже.
   - Ну хоть примерно?
   - Вчерашняя ночь, сегодняшнее утро.
   Фотограф отошёл от покойницы, достал из кармана флягу и, трепеща, будто Ромео перед первым поцелуем с Джульеттой, приложился губами к горлышку:
   - Везёт тебе, Джебраил! Опять подарочек принимать!
   Поц-оглы не ответил, шагнув в сторону от тела.
   Рапорт-донос оказался правдивым.
   В указанном месте на самом деле оказался труп такой же симпатяжки, как и той, Жемчужной, найденной в пригородной ро-ще.
   При жизни, вероятно, мужики тоже липли к ней осами на ва-ренье.
   Пикассо с фотокамерой пыхнул дымом папиросы:
   - Джебраил, это уже наводит на некоторые мысли! Стоит об-наружить трупешник красивой бабёнки, как приезжаешь ты! Случаем не записался в общество некрофилов? - и осёкся, поймав взгляд майора.
   Ему стало нехорошо, так как обладая живым воображением, капитан Стоеросов ясно представил, что с ним сделает Поц-оглы, если он ещё хоть раз отмочит подобную шутку.
   - Я понял! В разговоре с начальством надо соблюдать такт! Заглотил слюну и помалкивай!..
  
  
   Антрепризов и его жена выскочили из хода и побежали по роще, петляя зайцами, за которыми гонится лиса.
   Прыгнувший на майора сержант нарвался на жёсткий кулак и перелётной птицей, стремящейся в тёплые края, улетел в кусты.
   Из-за деревьев на него напали сразу двое.
   Волосы на голове жены встали дыбом, как у взбешённой кош-ки.
   Поймав выкинутую ему в лицо руку, Зиновий Робертович пе-рехватил её, швырнул первого через бедро.
   А второй достал коленом его печень и с разворота впечатал локоть под ребро.
   Начальник терминала влип головой в берёзу.
   Антрепризова подскочила к появившемуся Подлянкину, что было сил двинула ему между ног.
   Он всхлипнул, завяв цветком без поливки.
   Командовавший засадной группой Морзянкин поймал беглян-ку на приём, уложил на землю, навалился сверху:
   - Не стоит сопротивляться!
   Интендант, опомнившийся после неудачного тарана, не ус-пел отстраниться от удара очередного бойца.
   Тот сцепленными в "замок" руками приложил ему по шее, и едва Зиновий Робертович упал, как его прижали к траве, нацеп-ляя наручники.
   - А вот хрен вам!
   Терминальщик отбивался, как мог, но сила ломит силу.
   И когда его поставили на ноги, щедро насовав во все места, он, обвисая в крепком захвате, затуманенным взором увидел же-ну, выдирающуюся от Вадима с Иваном.
   Те еле сдерживались, чтобы не прибить мегеру в джинсах, и муж коротко выдохнул:
   - Прекрати, Мария!
   Она затихла.
   Арестованных мешками с картофелем поволокли прочь.
   Хотя переход от самообольщения к полному отчаянию ока-зался слишком резким, и у майора случился понос на нервной почве, по дороге он бросал в ненавистные лица свои сообра-жения по поводу того, что он бы с ними сделал, будь у него сво-бодными руки.
   Воины не оценили порыв Антрепризова, заставив умолкнуть с помощью грубой силы.
   Мария, следуя дурному примеру мужа, также вошла в раж и не хотела или уже не могла из него выйти.
   Настоящая любовь - это когда плохо выглядеть уже не стра-шно!
   Ни перед кем!
   Конвульсивно дёргаясь в руках, тащивших её к ожидавшей у автобуса с решётками на окнах Фингаловой, она вполне созна-тельно доводила себя до истерики, чему немало способст-вовали чувствительные пинки в зад.
   Что они собой представляляли?
   Всего лишь способ передачи информации о том, что ей надо вести себя скромнее!
  
   Резвов спал с Анной Львовной, пока та не растолкала его:
   - Когда-то ты под утро ласково жал мне ручку.
   Он взял её запястье и пожал, страшно ругаясь про себя на бабью старческую сентиментальность.
   - А после целовал в щёчку.
   Модест Михайлович с трудом приподнялся на локте и ткнул-ся губами в пока отсутствующие морщины на скуле.
   - А когда-то ты нежно покусывал мне ушко.
   Что хочет женщина, того хочет немилосердная в его семейной жизни Судьба.
   И потому лучше с ней не спорить, чтобы не пришлось потом платить втридорога...
   Хорошо, если деньгами, а не здоровьем...
   Кряхтя, генерал-лейтенант встал и потянулся за тапочками.
   -Ты куда?
   - За зубами пошёл...
   Шмокодяев обыскивал кабинет Антрепризова в терминале.
   Окровавленные носовой платок с монограммой "ТВ" и за-писная книжка с адресом и телефонами - служебным и до-машним Выпивайло уже были зафиксированы в качестве ве-щественных доказательств, и теперь Валентин просматривал об-наруженные бумаги.
   Товарно-транспортные накладные, накладные на приём про-дукции, требования и доверенности на получение...
   А вот и расписки убитого предпринимателя Каннибалова на получение совершенно не нужных ему никаким боком костюмов химзащиты в количестве целых сорока штук.
   И покойного Бананова, получившего непонятно для каких нужд почти сотню сигнальных ракет "Гвоздика".
   Лейтенант нашёл то, что должен был найти.
   Теперь оставалось только оформить протокол, получить под-писи понятых - поднятых посреди ночи отчаянно зевающих солдат-срочников из взвода охраны - и можно было отправиться на отдых.
   Хотя до утра и оставалось всего ничего.
   Но лучше эти три часа поспать здесь на жёстком диване, чем потом целый день ползать сонной мухой.
   За окном стояли прозрачные и белёсые предутренние су-мерки.
   Упырёв нежился на роскошной постели, попыхивая в потолок тонкой чёрной сигарой.
   В спальню вошло очаровательное существо из тех, что часто рекламируют нижнее бельё на страницах женских журналов или самих себя - на мужских.
   - Милый, я хочу жить с тобой долго и счастливо! - обольсти-тельно улыбаясь, любовница поставила ему на грудь поднос с завтраком.
   С видом человека, приговорённого к смерти и вкушающего свою последнюю трапезу, полковник горестно вздохнул:
   - Дорогая, если ты будешь жить счастливо, я долго не про-тяну...
   Лучше бы он ушёл по-английски, не дожидаясь, пока его по-шлют по-русски!..
  
  
   Антрепризов сидел в допросной, исподлобья глядя на быстро ходившую от стола к окну молодую следовательницу, радостно потиравшую руки:
   - В приличном обществе любая беседа начинается с пред-ставления людей друг другу. - она села. - Кто вы, мне известно. А я - лейтенант Шняга.
   - Что вы от меня хотите? - в голосе майора была усталость грузчика, в одиночку опустошившего вагон с цементом.
   - Правды. Иначе завтра же вашему командованию станет известно, почему вас задержали, и я вам не завидую.
   - Оставьте угрозы. - Зиновий Робертович лихорадочно огля-делся. - Как с вами бороться я знаю.
   - Не желаете разговаривать со мной? - поинтересовалась дознаватель с покорностью безнадёжно влюблённой.
   - А с чего вы взяли, что я буду говорить? Тем более отвечать на вопросы, когда у меня есть право на молчание?
   - Не получится им воспользоваться.
   - Любопытно, почему?
   - Да хотя бы потому, что на территории вашей дачи обна-ружен труп молодой женщины в военной форме.
   - Это враньё!
   - Завтра я ознакомлю вас с соответствующими документами.
   - Не докажете!! - начальник терминала напоминал хорька, случайно попавшего в ловушку, настроженную на крупного зверя, однако пытался хорохориться, изображая из себя именно его.
   - Факт убийства или факт отправки партии стратегического оружия, проведённого по подложным документам, как списанное из-за истёкшего срока хранения?
   - Опять враньё!! - голос интенданта сорвался в визг девст-венницы, которую охальник погладил между ног.
   - А ваша подпись? А свидетели?
   - Идите вы к чёрту, лейтенант!
   Воцарилась тишина.
   Анастасия спокойными глотками прихлёбывала из чашки го-рячий кофе.
   - Каковы ваши условия?
   - Исчерпывающая информация.
   - Про труп слышу первый раз. - арестант насупился, словно Тибальд, увидевший Ромео среди гостей на балу.
   - Проверим.
   - А про отгрузку... Там завязаны слишком крупные шишки, чтобы вам дали раскрутить это дело. Не удивлюсь, если в грязи замазаны и ваши начальники... Тоже мне нашлась любитель-ница лить против ветра! - он осёкся, сконфузившись от собст-венной смелости камикадзе.
   Следователя прошиб пот, и она чуть было не обеспамято-вала подобно нервной даме.
   Но быстро справилась с собой:
   - Полагаете, за вас заступятся и по убийству? Сомневаюсь, чтобы это входило в интересы ваших покровителей. Слишком много доставите хлопот.
   Антрепризов ехидно улыбнулся.
   - Что вы упёрлись глазными яблоками в пол? Намекаете, хлопот для ваших будет гораздо больше, если лица с достаточно большими полномочаями вас не спасут?
   Майора аж подбросило на стуле:
   - Ваши домыслы, которые вы опять же не в силах доказать!
   - Даже при условии того, что на протяжении энного периода времени мы отслеживали всякий ваш шаг?
   - Шутите?! - Зиновий Робертович дёрнул головой, точно от-гонял назойливого комара.
   - Нет. Говорю совершенно серьёзно. - Шняга обольстительно улыбнулась.
   - Даёте понять, если опоздаю, то мой поезд уплывёт?
   - Давайте поступим так. Вы в камере хорошенько подумаете и решите, стоит вам изображать из себя героя-одиночку или облегчить участь чистосердечным признанием. В ваши годы быть козлом отпущения просто глупо. - лейтенант нажала кнопку вызова и, когда в допросной появился конвоир, коротко кивнула на интенданта. - Увести!
   Чебурекову не спалось.
   Чтобы как-то отвлечься, он включил телевизор и налил себе стакан коньяка, справедливо рассудив, - какое-нибудь из двух зол обязательно послужит снотворным.
   - В связи с затянувшейся жарой в России повышенным спро-сом у девушек стали пользоваться парни-отморозки! - проку-рорским тоном, но с улыбкой отстающей в развитии сообщила ведущая ночных новостей.
   Он нехотя ответил на зов телефона.
   - Здравствуйте, Орест Индустриевич. - послышался низкий голос в трубке. - Не спится?
   - Угадали. Вам может показаться, что я ничего не делаю, но на клеточном уровне я очень занят. А с вами что? Неужто за-мучили эротические сны? - чиновник юморнул, вспомнив самого себя лет двадцать назад.
   - Хуже, значительно хуже.
   - Что случилось?
   - Мне бы хотелось, чтобы вы дали команду успокоить в тю-рьмах ФСБ и военпрокуратуры пару-тройку человечков.
   - Мешают своими знаниями?
   - Не то слово. - Дон издал вздох Ноя, сообразившего, что че-рез минуту ему грозит оказаться в желудке кита.
   - Надо подумать.
   - Как долго?
   - Три минуты-то мне дашь? - Координатор приник губами к стакану с коньяком.
   А на экране телевизора ведущую сменил ведущий с фи-зиономией представителя сексменьшинства:
   - Вчера на перекрёстке столкнулись автомобили налогового инспектора и сотрудника ГИБДД. Три часа оба молча тупили в ожидании взятки...
   Чебуреков налил себе ещё:
   - Когда и как расплатишься?
   - Завтра! Точнее, сегодня наличкой! Назовите сумму, место и время, как в игре "Что? Где? Когда?".
   Они договорились.
   Повесив трубку, Орест Индустриевич хватанул второй стакан и, вытянув ноги, уставился в телевизор.
   - Журнал "Форбс" и Книга рекордов Гиннеса объединились. И что вы думаете? В новом списке Роман Абрамович уступает девушке из Ухрюпинска, которая достаёт языком до носа!
  
  
   Антрепризов не помнил, сколько времени он провёл в ка-мере.
   Равнодушный ко всему он сидел на нарах, обхватив голову руками, и качался из стороны в сторону.
   Иногда вполголоса ругался и вновь впадал в оцепенение.
   А потом подбежал к двери и заколотил в неё ногой.
   Она с лязгом открылась:
   - Чего буйствуешь?
   На пороге стоял сержант-контрактник, наклонившись к кото-рому арестант быстро заговорил:
   - Поверьте, случившееся со мной - дичайшее недоразуме-ние! Помогите мне, и я вас щедро вознагражу!
   Тот воровато огляделся:
   - Что хочешь?
   - Бумагу и ручку! Пару строк!
   Контролёр хмыкнул, но просьбу выполнил и безразлично пронаблюдал, как Зиновий Робертович торопливо черкал:
   - Сюда могут придти.
   - Я уже написал! - интендант отдал листок.
   Письмо мгновенно исчезло в кармане камуфляжа.
   - Куда и кому передать? - с явной заинтересованностью спросил страж. - Что-нибудь на словах?
   - Скажите тому, кто возьмёт, чтоб меня поскорее вытащили! Я за всех не ответчик!.. И ещё! Я молчать не стану! Сдам всех, так и передайте! - с тоскливой ненавистью прошипел узник. - Запомнили?
   - Конечно... Но ты забыл сообщить мне размер моего воз-награждения. - будничным тоном сказал "вертухай".
   - Простите! Сто зелёных по вручении записки вас устроит?
   - Да.
   - Но вы всё запомнили на словах?
   - Это не сложно. - сержант натянуто улыбнулся. - Но вот какое дело, майор...
   Он опять огляделся и сделал шаг из коридора в камеру, по-манив к себе Антрепризова с интригующей миной.
   Начальник терминала заинтересованно приблизился и, полу-чив кулаком в нос, отлетел на середину узилища, свалившись на бетонный пол.
   - Запомни, пень! - охранник интимно понизил голос. - Тебе велено передать: ляпнешь что лишнее - сам знаешь о чём - долго не протянешь! Как влип, так и отбрёхивайся!
   Дверь с грохотом закрылась.
   Узник растерянно заморгал.
   Встряхнув гудящей от удара головой и зажав хлещущий кро-вью нос, он пытался сообразить, как ему быть, если группировка отказывает в защите.
   Потом подскочил к двери, несколько раз двинул в неё ка-блуком.
   - Какого тебе ещё нужно?
   - К следователю! Я требую, чтобы меня отвели к следо-вателю! - пережитое разочарование столь сильно исказило лицо арестанта, что его было трудно узнать.
   Сержант, позвякивая ключами на связке, приоткрыл дверь:
   - Перестань буянить. - он мирно улыбнулся.
   - Отправьте меня к следователю!
   - Ты не понял?
   Контрактник слегка попинал его ногами, но раскоряченный на полу майор продолжал неистовствовать:
   - К следователю!
   - Решил сознаться? Ну, тогда пошли...
   "Цирик" отступил в сторону, давая проход и расплываясь в радостной улыбке охотника, загнавшего крупную дичь.
   Утирая кровавые сопли, Антрепризов шагнул к нему.
   Сильные пальцы вцепились ему в ворот и послали головой вперёд на ребро полуотворённой двери:
   - Даже, если смерти стукачка будет что-нибудь угрожать, при-каз должен быть выполнен!
   - А-а-а!!
   С налёта влепившись теменем, Антрепризов сполз на пол.
   Его голова с треснувшим черепом мотнулась вправо, окра-шивая серый камень в чёрно-малиновый цвет.
   Зиновий Робертович разлёгся рядом с собственными моз-гами.
   В камеру встревожено заглянул прапорщик:
   - Что тут у тебя?
   Сержант пнул носком ботинка тело и выдал длинную речь, в которой использовались малоизвестные большинству населения слова.
   Смысл ответа был в том, что едва он открыл дверь, как арес-тант протаранил её башкой.
   - К следователю рвался! Орал, будто хочет сознаться! - ох-ранник ожесточённо поскрёб в паху. - Может, сбрендил от стра-ха?
   - Может, и так...
   Запирая камеру, контролёр подумал, неплохо бы сейчас как следует выпить чего-нибудь покрепче и побольше.
   Как можно побольше.
   Всякий раз, когда контрактник совершал по приказу по отно-шению к кому-нибудь подлость, он предпочитал напиться в ка-честве разрядки.
   Облако набежало на луну.
   Ирина скатилась по травянистому склону, перекатилась че-рез плечо, нацелила автомат на чёрную щель пещеры, присев на полусогнутых ногах.
   Натянула на глаза ноктовизор и, будто сорвавшись с наси-женного горшка, с низкого старта устремилась в зловещую тем-ноту.
   В призрачном зелёном свете она видела каменные стены - словно плыла в воде на большой глубине, до которой едва доходили с поверхности лучи солнца.
   За поворотом мелькнул человеческий силуэт.
   - Стой! Стрелять буду!
   Курсант дала предупредительный выстрел вверх, вызвав ог-лушающее эхо, не затихавшее пару минут и перешедшее в яз-вительный хохот Дона:
   - Попробуй, поймай меня!
   Они начали играть в догонялки на извивах скальных пере-ходов, время от времени обмениваясь выстрелами, чтобы не потерять друг друга.
   Девушка видела, что некоторые из выпущенных ею пуль попа-дали в неуловимую таинственную особь в маске, скрывающей лицо.
   Но раны тут же затягивались, исчезая без следа, как если бы мафиозо гарнизона был Терминатором.
   И практикант почувствовала, что тайфун злобы сотряс её позвоночник.
   Она увеличила скорость и, хотя с каждым шагом ноги об-растали пудовыми гирями, всё же догнала вождя, ожидавшего девушку в позе Наполеона, смотрящего на Москву с Поклонной горы.
   - Как будем дуэлировать - на огнестреле или врукопашную? - у него были смотрящие исподлобья глаза демона.
   - Ты мне нужен живой!
   - Значит - без оружия.
   Автоматы были отброшены далеко в сторону.
   Резвова акулой закружила вокруг Дона, всё сужая и сужая круги.
   - Надеешься доставить меня к дознавателям? Зря... Таких, как я не судят и не осуждают!
   - Посмотрим! - голос генеральской дочери впитал в себя холод Антарктиды.
   - Я возьму тебя за ноги и шлёпну об асфальт. Чтоб череп треснул и чтоб всё вытекло. А потом лично опущусь на корточки и замешу твои мозги в луже. Вместе с головастиками. - похоже, криминальная личность внезапно прониклась к пограничнице горячей любовью. - Ну, иди же ко мне!
   Та не заставила себя ждать.
   И в прыжке достала носком ботинка его локоть, заставив не-понимающе поморгать на свою вдруг отказавшуюся действо- вать руку и перевести огненный взгляд на атаковавшую де-вушку.
   Генеральская дочь привыкла, что обычно от такого удара взрослые мужики воют подобно сирене и плачут малыми деть-ми.
   Но сейчас была совершенно иная реакция - точно противник вовсе не чувствовал боли.
   Кулак вождя пошел на полный контакт с лицом Ирины и, на-верно, та на всю бы оставшуюся жизнь запомнила с ним встре-чу, оставившую на нем неизгладимый след.
   Но...
   Сержант отступила в сторону, нырком уклоняясь от удара и, в свою очередь, двинула нападающего основанием ладони в подбородок с такой скоростью и силой, что не оставила тому ни малейшего шанса увернуться.
   У неё были не в порядке нервы и, наверно, потому, девушка не рассчитала силы.
   Раздался неприятный хруст...
   Голова мерзкого типа резко дернулась вверх, а плотно сом-кнутые указательный и средний пальцы Резвовой по инерции воткнулись в услужливо подставленный кадык.
   Грозный враг отлетел к стене тупика, в котором они дрались, ударившись об неё спиной и затылком и став не внушительнее горы навоза на скотном дворе.
   А та радостно загудела - давно её так не ласкали...
   Со сладко млеющим сердцем Ирина протянула руку к по-слушно улёгшемуся Дону, чтобы сорвать с него маску и увидеть наконец его настоящее лицо...
   Внезапно тот раскрыл воспалённые глаза.
   На его физиономии появилась гримаса обиды ребёнка, потя-нувшегося за шоколадом и увидевшего, что кто-то другой уводит сладость из-под его носа.
   Тут же девушку будто пробило током, и всё окружающее пре-вратилось в затягивающую практиканта воронку...
   За окном над городом всходило ласковое солнце.
   Прикуривая сигарету, генеральская дочка усмехнулась - при-снится же такая ерунда!
   Кому ни скажи - не поверят!
   Да ещё подумают, что у неё не всё в порядке с психикой!
  
  
   Солнце вяло плыло в небе обгоняя прозрачные облака.
   День обещал быть ясным и тёплым.
   Капитан Блатных заставила себя приехать в военную про-куратуру, чтобы узнать, как продвигается расследование смерти майора Протуберанцева.
   Поняв, что не может оставаться в неизвестности, она решила переговорить с начальником оперативно-следственного отдела.
   Стелла бродила по коридорам, читая таблички на дверях, но не находила кабинет Упырёва.
   Недалеко от неё встретились два сослуживца.
   - Здорово, Витёк! Как дела?
   - Как в Америке.
   - Что, всё о'кей, файн и вери гуд?
   - Да нет. Кредитов, блин, набрал и, хрен знает, как отдавать буду...
   Интендант решила прервать содержательный разговор:
   - Простите, господа, вы не подскажете, как мне добраться до полковника Упырёва?
   Хотя в душе и, соответственно, на лице у неё был траур, офицеры юстиции заулыбались абсолютно дебилоидными улыб-ками, стремясь произвести впечатление:
   - Давайте мы вас проводим!
   - Спасибо, я сама! Вы мне только покажите, куда идти.
   - Согласно фэн-шуя вам нужно пройти вперёд, повернуть направо, отсчитать пятую дверь с левой стороны и за ней будет Упырь.
   - Вы очень любезны.
   Блатных последовала совету.
   Едва она собралась постучать в створку, как перед ней очу-тился сам Семен Андреевич:
   - Вы ко мне, капитан?
   - Да, товарищ полковник. Я невеста покойного Жени Проту-беранцева и пришла узнать, как продвигается его дело?
   - Что вы имеете в виду?
   - Он сам покончил с собой или его убили? - она хрустнула пальцами.
   - Видите ли, у меня сейчас совещание, поэтому я не могу уделить вам время. - Упырёв взял интенданта под руку, нена-вязчиво увлекая подальше от кабинета. - Но в двух словах ска-жу, как Юстас Алексу. Мы проверяем разные версии, но пока нет следов убийства...
  
  
   Джебраил зашёл в экспертный отдел, присел рядом с Ни-нелью, смешивавшей в колбе две разных жидкости, превра-тившиеся в сероватый студень через полминуты после соедине-ния:
   - Есть что-нибудь по последнему трупу?
   - Есть. И очень даже интересное.
   - От чего она умерла?
   - От сердечного приступа, вызванного, скорее всего, болевым шоком или страхом.
   - Ты о чём? - руководитель следственной группы взирал на криминалиста, как на ЧИФ, реально увеличивший его доходы.
   Та подала майору несколько фотографий:
   - Посмотри сам.
   Тот внимательно вгляделся в снимки:
   - Гематомы?
   - Именно. - со значением сказала молодая женщина. - При-жизненные. - она достала мензурку со спиртом. - Будешь?
   - Попозже.
   - Как хочешь... - часть неразбавленной мочи Сатаны исчезла в женской глотке безо всякой запивки. - Но это не всё. В заклю-чении прочитаешь, у неё вывернуты плечевые суставы.
   - И следы верёвок на запястьях...
   - А ты обратил внимание, на каких частях тела следы побо-ев?
   - Зад, почки, спина, голени...
   - Что говорит о том... - Стебкова не закончила фразу, словно ожидая подсказки.
   - Что её, по сути дела, пытали...
   - Характерное открытие, которое будет открываться и да-льше...
   - Я, чувствую, сегодня буду засыпать с улыбкой на голове!.. Какая интересная у нас жизнь! - Поц-оглы держал удар с вы-пученными глазами, будто столкнулся с налетевшим на него поездом. - С каждым новым телом возникает всё больше и больше вопросов и всё меньше и меньше ответов!
   И с горя тоже хватил спирта.
   Аллах, конечно, запрещает пить вино.
   Особенно в служебное время.
   Но он ничего не говорит о спирте и водке!
   А в России что не запрещено, то разрешено!
  
  
   Ирина закурила на унитазе в туалете.
   Хотела побыть одной, чтобы поразмышлять о словах Мор-зянкина.
   Понятно, он прав, когда говорил о подземных коммуникациях города.
   И с Доном они встречались где-то в подвале или в погребе.
   Довольно вместительном и не на очень большой глубине.
   Когда Гетлер с двумя офицерами покидал место сборища, вождя с ними не было.
   Когда практикант там появилась, мафиозо в схроне уже нахо-дился, будто её ждал.
   Либо действительно прошёл незамеченным отнюдь не по по-верхности земли, либо оставался на ночь.
   А о приходе девушки вполне могли сказать скрытые камеры наблюдения или электронные датчики.
   Сейчас на безопасность денег не жалеют.
   Конечно, можно попробовать самостоятельно поискать скры-тые подходы к логову вожака группировки.
   Однако это весьма чревато дурными последствиями.
   Для Резвовой...
   Хлопнула входная дверь, раздался стук каблуков.
   - Ты занята на выходных?
   - Да. У меня грядкофитнес.
   Не зря же Морзянкин специально для неё подробно выспра-шивал у экскурсовода о городских подземельях.
   Они существуют с времён Бату-хана и очень запутаны и об-ширны.
   От них в самых различных направлениях ответвляется мно-жество галерей.
   Кругами, восьмёрками, спиралями.
   Одни настолько низки, что человек едва может стоять во весь рост.
   Другие напротив высоки и просторны, словно залы во двор-це.
   Третьи прямые.
   Четвёртые искривлённые подобно малайскому криссу.
   Пятые уходят в глубину.
   Шестые ведут наверх, к уличным мостовым.
   Под городом имеются сырые, холодные и тёмные пещеры, необитаемые на протяжении столетий.
   И наряду с ними существуют сухие, украшенные колоннами и статуями дохристианских богов.
   В них даже устроена система вентиляции для доступа све-жего воздуха, они снабжаются водой из подземных колодцев, уходящих в ещё более глубокие подземелья, практически не-исследованные учёными.
   Не имея плана, можно легко заблудиться и остаться навсегда в лабиринте переходов.
   Да и с планом тоже поплутаешь будь здоров!
   До генеральской дочери донёсся плеск воды из умывальника.
   - Ты слышала, Ксюша после увольнения со службы устрои-лась в топ-модели?
   - Да она же тощая, как щепка. На девяносто - шестьдесят - девяносто уж никак не тянет!
   - Она со своими сорок пять - тридцать - сорк пять на пол-ставки устроилась!
   Раздались злой хохот и стук двери.
   А Ирине было не до смеха.
   Она затрепетала окунем, вздетым на кукан, вспомнив, что где-то прочитала, во всех городских подземных ходах водятся мутанты.
   Крысы размером с сенбернара.
   Пауки-кровососы величиной с бульдога.
   Рыбы с почти акульими зубами.
   Одичавшие собаки с повадками волков.
   Кошки с повадками рысей.
   Бомжи-людоеды.
   И решила не заниматься самодеятельностью.
   Девушка не была трусихой, но боялась получить разрыв сердца, повстречавшись с какой-нибудь нечистью.
   Или навсегда остаться под землёй, превратившись со време-нем в персонажа страшилок для молодых диггеров.
   Слезая с унитаза она была похожа на жену после медового месяца, согласную на что угодно, кроме допущения супруга до своего измученного тела.
   Иногда очень нелегко признаваться в собственной слабости.
   Даже самой себе.
  
  
   Упырёв курил, стоя у открытого окна, когда к нему постуча-лась Фингалова с рапортом.
   Он бегло просмотрел бумагу:
   - Старайтесь писать кратко! Наставили тут мне запятых!.. Докладывайте устно.
   - Антрепризов мёртв.
   - Что?! - полковник резко обернулся, словно укушенный.
   - Разбил голову об дверь камеры... Вот рапорт дежурного. - она протянула лист.
   - Чёрт знает что такое! - он быстро пробежал глазами бумагу. - Я хотел сегодня его лично допросить!
   - Увы...
   Начальник следственно-оперативного отдела принялся раз-дражённо расхаживать по кабинету подобно голодному шакалу:
   - Продолжайте!
   - Его жена не знает о делах мужа.
   Семен Андреевич всплеснул руками и со стоном упал в кре-сло.
   Мгновение посидев неподвижно, он разразился длиннейшей тирадой, составленной сплошь из оборотов бомжей и бичей, и ни один из них не повторился дважды.
   - А что с его замом? Тошим таким, как дистрофик?
   - Клянётся и божится, что действовал лишь согласно посту-павшим приказам и инструкциям по отправке.
   Упырёв озверел:
   - Врёт?!
   - Так точно.
   Полковник закурил новую сигарету, разворачиваясь к окну с изяществом медведя:
   - Так раскрутите же его на доказательства!
   Вера чуть заметно пожала плечами, как на непонятную при-чуду начальника:
   - На какие именно, товарищ полковник?
   Даже когда она покинула кабинет, опустивший подбородок на кулаки Семён Андреевич был погружён в неприятные раздумья, как расправиться с бандитами в погонах.
   И молчал...
  
   Прыщ шла по аллее городского парка под руку с симпатич-ным капитаном.
   - И как девочку назвали? - спросил он.
   - Аврора.
   - Богиня утренней зари.
   - Вот и ты так говоришь, а дедушка заладил: "Крейсер, крей-сер..."
   Они двинулись дальше и вышли к резному мостику, переки-нутому через узкую медленную речушку, с которого кормила хлебом просящее крякающих уток красивая девушка, прямо-таки просящаяся на разворот журнала для мужчин.
   Перехватив направленный на неё взгляд спутника, Варвара сразу прониклась ревностью.
   - Я толстая? - неожиданным вопросом она заставила кава-лера сбиться с шага.
   - Нет.
   - Но похудеть мне не помешало бы, да? - лейтенант упорно наседала на друга, как персы на греков при Марафоне.
   - Ты мне и такая нравишься.
   - Но восторга не вызываю, да?
   - Вызываешь восторг.
   - Но не бешеный, да?.. - Варвара добилась своего, заставив капитана напрочь забыть о красивой незнакомке с утками.
   Однако, чтобы наказать бабника по полной, продолжила при-ставать к нему подобно Паниковскому, требовавшему от Корей-ко отдать ему миллиончик:
   - Поэтому я для тебя не сексапильна?
   Только женщина может сделать бурю в стакане из ничего.
   Хотя бы ради профилактики...
  
  
   Офицер СИЗО осторожно выглянул из-за угла коридора и довольно улыбнулся в усы.
   Место дежурного надзирателя пустовало, но оно находилось достаточно далеко, чтобы можно было разобрать, висит над столом связка ключей от камер или нет.
   Он приблизился.
   Улыбка стала шире, так как ключи оказались на месте, и он снял их с крюка, радуясь, что не ошибся.
   Его подчинённый Брусницын являлся записным пьяницей и, если ему перепадала лишняя монета, он становился сам не свой, пока с помпой не пропивал её в ближайшем кабаке.
   А сегодня контролёру повезло, ибо капитан вручил целую пятихатку, и охранник мог упиться в стельку.
   Что тот и сделал, оставив пост, надеясь на извечное русское "небось" - в его отсутствие ничего страшного не произойдёт.
   Камера открылась.
   Арестант лежал на шконке, не повернув головы на скрип две-ри.
   - Встать!
   Офицер улыбнулся, точно узрел наконец на много лет исчез-нувшего неизвестно куда и зачем родного отца, которго упорно ждал, не веря слухам о его смерти.
   Тощий капитан, заместитель Антрепризова, глянул на во-шедшего абсолютно пустыми глазами и медленно поднялся, упи-раясь трясущейся рукой в стену, похожий на жалкого, несчаст-ного воришку, впервые столкнувшегося с настоящей опасностью.
   - Подойди.
   Узник сделал несколько неуверенных шагов, выходя на се-редину, остановился, пошатываясь, втянув голову в плечи.
   Стоял и тупо смотрел в пол.
   Офицер СИЗО, крутанувшись на левом каблуке, квалифи-цированно ударил его в грудь пяткой.
   У подслественного изо рта хлынула кровь, и он опрокинулся навзничь с таким изумлённым лицом, словно наяву увидел Змея Горыныча из когда-то читанных сказок.
   - Извини, дружбан, ничего личного!
   На всякий случай исполнитель ещё раз мощно двинул упав-шего в сердце и двинулся к выходу из одиночки.
   - Счастливо оставаться!
   Из-под неподвижного тела, лежавшего ничком на бетонном полу, заструился малиновый ручеёк.
  
  
   Поц-оглы в упор посмотрел на Морзянкина:
   - Я больше не сомневаюсь, что среди нас стукач!
   - Получается, военная прокуратура оказалась неготовой к готовности к такой ситуации?.. Впрочем, я тоже не сомневаюсь.
   - И так спокоен?!
   - А что ты предлагаешь? - особист походил на актёра Алек-сандра Валуева, такого же эмоционального в любой роли - оли-гарха или военного - как километровый столб. - Биться головой об стену и орать дурным голосом?
   Майор нервно закурил:
   - Выпить хочешь?
   - Давай.
   Вадим запер изнутри на щеколду дверь кабинета.
   Пока Джебраил разливал по стаканам водку и выкладывал на стол мятную жвачку, он тоже закурил:
   - Тебе не бросился в глаза один маленький нюанс? Некто неизвестный заткнул рты всем, кроме Хренодуллина и Ишака-ева. Почему?
   - Почему? - заворожено глядя на чекиста мальчиком, слу-шающим страшную сказку, повторил прокурорский.
   - Потому что никто из твоих людей, включая тебя, не знает, где они содержатся.
   - Зачем про меня так плохо думаешь?!
   - Никто про тебя плохо не думает. Просто констатирую.
   - А, может, они не так опасны, как мы считаем? - с робостью скромника, желающего сорвать первый поцелуй, вопросил Поц-оглы.
   - Или руки Дона туда не могут дотянуться.
   Офицеры выпили.
   - И всё же я полагаю, утечка идёт из группы. - подвёл итог Морзянкин.
   Руководитель группы, точно инженер Гарин, ссутулил плечи от безнадёжности, когда тот понял, что ему никуда не деться с необитаемого острова:
   - Эх, знать бы, у какой сволочи сквозит в голове!
   - Этот сквозняк фуражкой или пилоткой не прикроешь.
   - А потому его надо закрутить во все дырки на полную резьбу. Но как это сделать?
   - Старым способом, применявшимся ещё в царской охранке. - Вадим налил по второй. - Смысл заключается в том, что опре-делённая информация доводится до подозреваемых лиц, в нашем случае - до Шняги, Фингаловой и Воскресеньева - в разных вариантах...
  
  
   Хренодуллин лежал на левом боку в камере, упёршись взгля-дом в стену, окрашенную в тусклый голубой цвет и кое-где по-крытую паутиной трещин.
   Неожиданно для себя он задумался - был ли прав, что свя-зался с военным криминалом ради поправки финансового поло-жения?
   Если прав, то почему тогда спрашивает об этом совесть?
   Его прельстили перспективами разбогатеть почти законным способом, не покидая основной службы.
   А деньги нужны всегда.
   Особенно в том положении, когда приходится платить от-ступное за любовь!
   До недавнего времени дело шло гладко.
   Ренат никого не убивал, не калечил - просто выполнял от-данные ему приказы.
   И что дальше?!
   Будущее, как и действительность, было темно и неопреде-лённо.
   Статья за соучастие в деятельности организованной преступ-ной группировки?!
   Как у него случилось такое потемнение в мозгах, что старший лейтенант поставил себя вне закона?!
   Необходимо поговорить со следователем, как выйти из со-здавшегося с наименьшими потерями.
   Лишь бы тот ему поверил!
   Уж тогда Хренодуллин докажет, что готов на всё, только бы искупить свершённый им грех!
  
  
   Погрузочно-разгрузочный терминал напоминал собой пло-щадь Тяньаньмынь во время студенческих волнений в Китае.
   Студентов олицетворяли водители и экспедиторы, приехав-шие за товаром, а полицию - солдаты спецназа под началом Кастратова.
   И те и другие находились в том состоянии, когда из случай-ной искры могло возгореться пламя.
   - Мы требуем отпустить товар!! - надсаживаясь орал редко-волосый офицер, взобравшись на крышу кабины грузовика.
   - Отгружай давай!!
   - Все бумаги оформлены!!
   - Это произвол!!
   Сергей тянул сигарету, сидя на подножке командно-штабной машины, не позволяя своим начать активные действия против горлопанов.
   Давал им возможность выпустить пар.
   А те, наглея от собственной наглости и безнаказанности, си-льнее и сильнее наваливались всей массой на сдерживавшую их металлическую изгородь.
   - От! Пус! Кай! - скандировала толпа.
   В шеренгу спецназа полетели первые камни и бутылки.
   - От!! Пус!! Кай!!
   Кое-кто из преторианцев в камуфляже, получив в шлем при-вет от митингующих, всерьёз начинал звереть.
   - Совсем немного, и они снесут ворота. - заметил подошед-ший Подлянкин.
   Кастратов вздохнул, подошёл с мегафоном к ограде:
   - Отпуска товара сегодня не будет! Прошу всех покинуть тер-риторию! Отгрузка состоится через три дня, не раньше!
   - Почему?!
   - Руководство терминала отсутствует на месте! Пока не на-значат новое, выдача грузов запрещена командованием гарни-зона!
   - У нас накладные!!
   - Доверенности!!
   - Если приказа нет, всё равно его выполняй!!
   - На то у командира и голова, чтобы вперёд смотреть!!
   Чувствительно получив в лоб камешком, он понял, что абсо-лютно не удовлетворил страждущих и опешил от собственного бессилия.
   Ворота тоскливо заскрипели и угрожающе подались под на-пором.
   Лейтенант испугался.
   Его вовсе не прельщала перспектива окончить свою не ус-певшую начаться жизнь затоптанным ногами разъярённых де-билов, не внимающих никаким объяснениям.
   - Или все немедленно уходят, или я приказываю стрелять!!
   Угрозой он только раззадорил стадо.
   - Стреляй, сволочь!!
   - Палачи!!
   - Убивцы!!
   Сергей переглянулся с Иваном, вскинул руку вверх:
   - Последний раз прошу всех разойтись!!
   Естественно, его не послушали.
   Посоветовали совокупиться с родной мамой и надавили на заграждение, которое опасно прогнулось под тяжестью тел.
   - Огонь!!
   Воздух вспороли автоматные очереди.
   То, что не смогли сделать слова, сделали холостые выстре-лы.
   Народ, как это обычно и бывает в подобных ситуациях, вне-запно понял свою неправоту.
   И захотел жить.
   А оттого взбесившимися динозаврами кинулся наутёк, теряя при бегстве мужество, очки и детали одежды.
   Меньше, чем за пару минут площадь перед терминалом опус-тела.
   Как воспоминание о беспорядке остались лишь мусор и несколько тел - старших машин, забытых в спешке уехавшими водителями, сомлевших от стрельбы и придавленных в бегстве.
   Вот так всегда и заканчивается случайными жертвами собст-венной дурости бессмысленный - хорошо хоть, не беспощад-ный! - русский бунт!
  
  
   Хоботов, Дрезинин и Гетлер прибыли по срочному вызову Дона, недоумевая о причинах.
   Они жаждали объяснений.
   - Господа, - голос вождя был вкрадчиво-бесцветным, - я буду задавать вопросы. На первый взгляд они вам покажутся странными, но прошу вас отвечать на них предельно откровенно. Зачем - узнаете позже. Иначе я вас взорву на воздух... Надеюсь, никто не против?
   - Нет, конечно.
   - Ради Бога.
   - Как вам будет угодно.
   - Постарайтесь припомнить точно, знали ли вы о дне и часе отправки комплексов заказчику? - глава группировки доброже-лательно улыбнулся. - И о маршруте следования за пределы области?
   - А в чём вообще дело? - набычился Григорий Ильич.
   - Я же предупредил, отвечу позже!
   - А всё-таки? - Вячеслав Николаевич подчеркнул голосом обиду.
   Он не мог понять, если до босса дошёл факт взаимовыгод-ного братания его людей с контрабандистами с той и с этой сто-роны, то следовало задать прямой вопрос без всяких экивоков, а не идти к истине из Москвы в Питер через Минск.
   - Да вы же сами сказали позачера, что мы станем очень богатыми! - улыбнулся командир погранотряда с видом школя-ра, уверенного, что он правильно ответил учителю урок.
   - И вы тогда узнали о времени и месте встречи?
   - Виноват, но это как-то при мне не обговаривалось! - он озлобился на глупые вопросы, не относящиеся к его попытке быть самостоятельным.
   Интендант сидел с видом полнейшей невинности, внутренне заледенев от страха.
   Он прекрасно понимал, к чему вся эта беседа за круглым столом и с ужасом пытался припомнить, дату и время на то-варно-транспортной накладной, которые заверил подписью.
   - Так вот, господа, я с прискорбием должен вам сообщить, что колонна попала в засаду!
   Хоботов запаниковал, готовясь к тому, что раскрыт и его сей-час казнят за измену.
   - Да, да, ни более, ни менее! И нашему заказчику чудом уда-лось уйти с пулей в руке!
   Гетлер и Дрезинин поражённо уставились на шефа.
   Потом Григорий Ильич вскочил, с грохотом уронив стул:
   - Что вы хотите сказать?!
   - Среди нас есть предатель!
   - И вы в состоянии это доказать?! - взвизгнул тыловик, спра-ведливо рассудив, в его положении лучшим видом обороны яв-ляется ничто иное, как немедленная атака.
   А сицилианская защита - метод боя в шахматной игре.
   Босс уступил ему на минуту своё драгоценное внимание:
   - А почему вы так всполошились?
   Хоботов облегчённо вздохнул и даже распрямился в отличие от Гетлера.
   А тот просто осатанел:
   - Потому что сказанное вами - полный абсурд!
   - Я так не считаю. - шеф медленно потянулся к бутылке, как кот, стремящийся обмануть резвящуюся в комнате мышку, делая вид, будто совсем не обращает на неё внимания. - И ваша го-рячность наводит меня на весьма любопытные мысли, которые отнюдь не свидетельствуют в вашу пользу!
   - Да как вы смеете?! - однако тон пограничник сбавил, по-тому что был готов к чему угодно, но не к подобной подлости, которой не ожидал от своих же. - Я должен признать в лицо, что не буду молча останавливаться на достигнутом!!
  
   - Подождите, господа, не ржите, как ослы! - попробовал вме-шаться Дрезинин, ликуя про себя, что подозрение пало не на него. - Давайте разберёмся!
   Дон досадливо отмахнулся от него, испепеляя взглядом Хо-ботова:
   - Кому вы передали сведения? И как давно предаёте нас?
   Вместо чистосердечного признания, как от него ждали, тот сделал попытку вцепиться в горло главе группировки.
   Вождь успел отскочить, а его противник, запнувшись об ножку стола, грохнулся на пол так, что задрожали стены подземелья.
   Но тут же вскочил, и в его руке сверкнул нож.
   И опять Григорию Ильичу показалось, что под его горлом кто-то натянул и без того туго натянутую нить.
   И снова почему-то пересохло во рту.
   Желая разнять дерущихся, он сдуру сунулся между ними.
   И упал на колени из-за того, что нить под горлом продолжала беспокоить, натягиваясь всё сильнее и сильнее.
   Вячеслав Николаевич при всём желании не мог противосто-ять Дону.
   За годы кабинетной работы он подзапустил самого себя физически, да и начинал сказываться возраст.
   Поэтому, выбросив кулак в скрытое под маской лицо, пол-ковник, промахнувшись, громко испортил воздух.
   Туго натянутая нить под горлом интенданта наконец лопнула, бросив его на пол.
   Сперва на упавшего не обратили внимания
   Но после того, как Дон очень материнским движением взъе-рошил ему волосы, участливо заглядывая в правый, выпу-ченный, уставившийся на него глаз, в то время, как левый был закрыт, и сказал, что каждому своё, финансист и строевик опом-нились.
   - Что с ним?!
   - Отступник принял кару Господню! - глава группировки ска-зал это таким тоном, будто перед ним лежала издыхающая со-бака.
   - А ведь всё так чудно шло... - печально поник головой Гет-лер.
   Григорий Ильич пытался что-то сказать в своё оправдание, но из горла вырывались лишь нечленораздельные гортанные звуки.
   - А меня обвиняли! - с тоскливой обидой сплюнул Хоботов.
   - Должен же я был выявить предателя. - у шефа был тон отца, каким тот успокаивает заболевшего ребёнка. - И это уда-лось...
   - Но какой ценой!
   - Что вы имеете в виду?
   - Меня чуть паралич не разбил от ваших подозрений! - ко-мандир погранотряда всё более и более взвинчивал себя, же-лая полностью высказать свою точку зрения на провокацию. - Так дела не делаются!!
   - Именно так они и делаются! И приносят реальные резуль-таты!
   Все посмотрели на Дрезинина, похожего на подготовленного к жарке гуся, который больше уже не мог ни говорить, ни дви-гаться.
   Такое сильное впечатление произвело на него сообщение Дона о выявлении стукача...
   - Господа, а вам не кажется, что здесь необходимо побры-згать освежителем воздуза? - Дон брезгливо принюхался. - Не чересчур ли тяжёлый запах?
  
   Ирина улиткой свернулась на тахте в комнате общежития, ощущая острую потребность пошевелить мозгами.
   Как найти подземные подходы к жилищу Дона?
   В том, что они существовали, курсант не сомневалась.
   Не станет же хозяин разгуливать в маске по улицам, при-влекая к себе внимание, направляясь на встречу со своими присными!
   Его быстро бы остановили менты и отправили в психушку!
   Следовательно, необходимо во что бы то ни стало обнару-жить путь, каким оборотень является в схрон и настрожить на него капкан!
   Но как проследить его маршрут?!
   Эта единственная мысль электродрелью сверлила её череп.
   Должен же быть какой-то выход!
   Просто обязан!
   Иначе путь, по которому идёт расследование, окажется тупи-ковым!
   Неожиданно Резвова рассмеялась.
   Решение задачи вдруг оказался гораздо проще, чем она ду-мала.
   Адрес схрона на поверхности ей известен.
   И если достать карту подземных коммуникаций...
   И совместить её с планом города...
   То обнаружить подходы к дому на Кукелевке будет проще простого!
   Спуститься по ним под землю, провести под городом неко-торое время и установить, как оборотень попадает к себе.
   Рано или поздно, но он появится в тайнике!
   Но где взять карту?
   Курсант поменяла позу и теперь лежала, скрючившись, как замёрзший младенец.
   А потом на неё снизошло озарение.
   Где, как не в городском музее дожжен храниться план подзе-мелий?!
   Поэтому нужно поскорее сходить в него на экскурсию и любым способом снять с плана копию.
   При условии, что план существует, в не является лишь пло-дом воображения генеральской дочери.
   Но как бы там ни было, начинать всё равно следует с музея!
  
  
   Строчкин проснулся и долго лежал на левом боку, охва-ченный каким-то странным оцепенением, когда не хочется ниче-го делать, особенно шевелиться.
   Дон дал ему с Отходняковым время на отдых.
   Чтобы исполнители особых поручений сняли накопившийся стресс.
   Иначе говоря, - попили вволю водовки.
   И были готовы к дальнейшему труду на благо группировки!
   Совершив над собой героическое усилие, Гелий, скрипя всеми суставами, перевернулся на правый бок и расплылся в блаженной улыбке, узрев стоящую на полу бутылку тёмного стекла.
   Это было лекарство для поправления им здоровья, остав-ленное им вчера про запас на сегодня.
   Он воспрянул духом и с энтузиазмом прикинул объём.
   На глаз выходило от трёх до четырёх чарочек - примерно половина.
   Ему было необходимо сделать всего пару шагов, но его ноги вдруг проявили строптивость.
   Пожалуй, они не только не испытывали намерения удер-живать его тело, но и вообще цепляться ступнями за пол.
   И ему пришлось вступить с ними в спор для выяснения, чьи желания важнее - его или их.
   Кое-как подобравшись на четвереньках к заветному источ-нику жизни, старший прапорщик вспомнил глаза босса, когда тот отпускал их на реабилитацию.
   Командир рассматривал их так, будто решал - перерезать им глотки сегодня или оставить пожить до завтра.
   Громиле стало плохо.
   Внутри у него всё будто заледенело от безотчётного ужаса, но тминная ыодка быстро сделала своё дело, растопив холод в желудке и отчаянно бьющемся мухой в паутине паука сердце.
   И мир снова обрёл краски!..
  
  
   Хренодуллин вошёл в допросную, уселся на стул перед Шмо-кодяевым, придвинувшим ему пачку сигарет:
   - Курите.
   - Спасибо.
   - Чаю?
   - Не откажусь.
   Подавая Ренату стакан, Валентин взглянул на него с тем участием, которого заслуживает жертва страшного удара:
   - Ничего не хотите мне сказать?
   - Спросить... - арестованный смутился, как подросток, впер-вые ощутивший у себя эрекцию. - Что мне будет по закону?
   - Это зависит от вас. Умный офицер бывает умным другой стороной своего ума. Поэтому, если станете сотрудничать со следствием, гарантирую, получите минимальное наказание.
   - Что вас интересует? - в глазах Хренодуллина появилась готовность полностью удовлетворить любопытство дознава-теля.
   - Как вы оказались среди членов группировки Дона?
   - Сложный вопрос, если отвечать начистоту... И в то же вре-мя простой... - допрашиваемый задумался, став похожим на Париса, поставленного перед выбором, кому из трёх красавиц-богинь вручить яблоко победительницы. - Из-за женщины, кото-рую люблю...
   - Она тоже из нарушителей законности?
   - Нет, вообще не имеет к этому отношения.
   - Тогда вы говорите слишком расплывчато.
   Старший лейтенант прикусил ус, стараясь почётче сформу-лировать ответ на предложенный вопрос.
   И начал рассказывать.
   Пока он говорил, Шмокодяев с удовольствием пил чай.
   А когда рассказ закончился, его взгляд потеплел:
   - И вы желаете искупить свою вину за то, что пришлось поклоняться Сатане вместо Бога, оставившего вас без помощи?
   Ренат побледнел, и у него внезапно затряслись пальцы, дер-жавшие стакан с чаем.
   Он был близок к нервному срыву, хотя до ареста полагал, у него железное здоровье, и ничто не может вывести его из рав-новесия.
   Всё происходившее с ним в последнее время, наслаивалось одно на другое, забирая выдержку, и сейчас старлей вдруг забоялся, сам не зная чего.
   Но тем не менее взял себя в обе руки.
   - Я согласен на всё.
   - Даже на довольно рискованное дело?
   Интендант-охранник понимал, очень непросто рисковать жиз-нью в мирное время вдалеке от войны.
   Особенно ради того, в чём сомневаешься, а сомнения по по-воду деятельности организации Дона в последнее время одоле-вали его всё чаще и чаще.
   Лучше уж рискнуть ради тех, чья порядочность не вызывает сомнений.
   - Даже умереть?
   Офицер вспугнутой птицей вытянул шею к Валентину:
   - Что от меня требуется?
   Не всё ли равно от чьей руки умирать - преступников или правосудия?
   С какой стороны не взгляни - исход везде одинаков.
   Но, если Хренодуллин перейдёт на сторону закона - смерть, надо надеяться, окажется не бессмысленной.
   - Что мне предстоит сделать?
   Шмокодяев взглянул на него так, словно его только что посе-тило божественное откровение:
   - Выполнить одно деликатное поручение...
  
   Дикобразов старательно изображал зеваку вместе с ему подобными наблюдавшим за процессом съемок какого-то исто-рического фильма.
   На ступенях собора XVIII века, во время Советской власти служившим музеем Религии и Атеизма и совсем недавно воз-вращённым под патронат церкви, гусар в чёрных ментике и доломане с серебряным шитьём и коричневых чакчирах, защи-щая собой барышню с красиво растрёпанной причёской, ловко орудовал палашом против троих в бархатных полумасках.
   - Здравия желаю, Феликс Эдуардович. - Морзянкин подошёл к нему сзади.
   - Опаздываешь и прячешься за спину командира. Хорошо, что за этим делом тебя жена не видит.
   - Пробки при въезде в город.
   - Ладно, пойдём.
   Они двинулись по набережной, направляясь в сторону замка, где Павел I против собственной воли вручил Богу свою душу, полную прекрасных порывов осчастливить Россию, отнюдь Гн желавшую осчастливливаться.
   - Как дела у Ирины?
   - Внедряется и уже пользуется некоторым доверием наших фигурантов.
   - Было бы отлично, если не некоторым, а хотя бы изрядным. Ну да на всё воля Божья. - подполковник перекрестился на кресты золотых куполов храма Спаса на крови. - Что случи-лось? Почему такая срочность?
   - При обыске в рабочем кабинете Антрепризова найдены вещи старшего лейтенанта Выпивайло и документы, уличающие Каннибалова и Бананова в связи с ним.
   - Тебя что-то смущает?
   - Слишком всё как-то просто, точно кто-то крайне заинте-ресованный специально подбросил улики. Тем более майор стал бесполезен после первого допроса, на котором ничего особен-ного не сказал.
   Командир вздрогнул, словно порезавшись бритвой:
   - Убит в камере?
   - Да.
   - А содержали его в прокурорском СИЗО?
   - Да.
   - Знаешь, я не первый год работаю в органах, повидал вся-кое... И хорошо усвоил, что наши юристы - в погонах или без - часто дублируют на своём уровне и своими методами действия организованной преступности.
   - Это уже не первый покойник. - старший лейтенант напо-минал кота, которому прищемили дверью хвост.
   - И ты до сих пор не вычислил "барабана"?
   - Я понадеялся, что коллеги займутся этим членом, так сказать, уравнения...
   Дикобразов поперхнулся от такой вопиющей непосредст-венности и возмущённо закашлялся:
   - Не смеши меня! Они в состоянии распутать дела с "де-довщиной", "бытовухой" по пьяни или хищениями со складов, но никак не то, чем ты сейчас занимаешься. - он нервно заку-рил. - Резвовой помощь не требуется?
   - Она не просила. Да и мы держим ситуацию под контролем. - голос Морзянкина был холоден и твёрд.
   - Вот и усиль этот контроль. Чует моё сердце, совсем скоро начнутся очень интересные дела, иначе бы тебя не наводили на ложный след, подбросив улики. - начальник отдела остановил-ся, рассматривая недокуренную ещё сигарету, словно Гамлет череп Йорика.
   - Вы тоже так считаете?
   - Я в этом уверен, положись на мой опыт и чутьё! - Феликс Эдуардович выщелкнул окурок в речку, по гранитному берегу которой сейчас шёл. - Что же касается "крота", то советую поступить с ним так...
  
  
   Ирина стояла в кабинете Гетлера с бумагами на подпись, ожидая, когда тот закончит разговор по телефону.
   Практикант думала о том, почему Морзянкин не захотел за-держать трёх полковников, которых она видела ночью у логова Дона.
   Решил, пока не время?
   Имеет на них какие-то виды?
   Как бы там ни было, мог хотя бы сообщить о своих намере-ниях, а не пропускать известие мимо ушей.
   Ведь никто иной, как курсант таскает для него печёный карто-фель из огня!
   Надо будет обязательно его расспросить при первой же встрече...
   - Ну что это такое, лейтенант?! - надрывался командир. - "Товарищ полковник! Товарищ полковник! Расскажите это, пока-жите то! А как сделать это, как сделать то?" Как вам не стыдно?! - Адам Адольфович нашёл самые высокие ноты в своём голосе для изумления, которое собеседник внушил ему, дерзнув гово-рить о каких-то, по его мнению, мелочах. - Что же вы будете де-лать, когда война-то начнётся?! Ведь товарища полковника там не будет, не-е-ет!!
  
  
   Когда Поц-оглы вошёл в кабинет Упырёва, тот жестом при-гласил его сесть, сощурив глаза, как змей, завораживающий свою жертву:
   - Я позвал тебя, чтоб поговорить о твоих задержанных! Сто-ит их только поместить в изолятор, как они тут же уходят на тот свет! По-твоему, это нормально?!
   - Конечно, нет!
   - Тоже так считаешь? - полковник выпрямился за столом, как трагический актёр на сцене. - Покончили с собой или убиты в камерах далеко не последние лица нашего расследования! А ты не предпринимаешь никаких мер, будто так и надо! - он говорил таким тоном, словно мертвецы были его ближайшими родст-венниками, и начальник болел за них всей душой.
   Джебраил внимательно и фальшиво-преданно слушал про-никновенный монолог.
   - Я не вижу твоих действий!
   Майор сделался чем-то похожим на ученика, старающегося разжалобить своего учителя:
   - Мною приняты кое-какие меры в отношении двух аресто-ванных, Хренодуллина и Ишакаева.
   - Ну-ка, ну-ка!
   - Их скрыли в таком месте, где до них никому не добраться.
   Семен Андреевич всмотрелся в подчинённого с плотоядным любопытством:
   - Уверен? А то ведь не надо мне ни ты, ни твои сюрпризы.
   - Так точно. - руководитель следственной группы взглянул на патрона, как на человека, не понимающего смысла жизни. - В Сосновке вокруг и в месте их содержания в достаточном коли-честве сосредоточены ребята из внутренних войск.
   - Спецназ?
   - Абсолютно верно. - Поц-оглы был спокойнее надгробного памятника. - Родине послужить - не поле перейти. Так что лю-бые неприятности исключены.
   Упырёв глубоко и учащённо задышал, точно зверь, долго гнавшийся за добычей и наконец её настигший:
   - Я тебе верю! Надеюсь, нам наконец удастся получить от них полезные показания? - он спросил тоном преподавателя, изрядно намучившегося вдалбливать знания в голову невни-мательного студента.
   Джебраил просиял улыбкой, всем своим видом показывая, что готов хоть рыть землю носом, но воздать преступникам по заслугам:
   - Да, товарищ полковник. Я могу идти?
   - Свободен... Хотя погоди! Ты знаешь, что Дрезинина разбил паралич?
   - Главного интенданта гарнизона?! - майор посмотрел на начальника ежом, готовым броситься на медянку.
   - Именно.
   - Странно... С виду совершенно здоровый мужик.
   - Все мы с виду здоровые. - Семён Андреевич сидел весь в печали. - Ладно, иди!
  
  
   Дон сидел в своём домашнем кабинете с сигариллой в одной руке и бренди в другой.
   Он отпил из бокала, поставил его на стол, глядя на ведущую в телевизоре:
   - Брюссель. Вчера неизвестные хулиганы развернули скуль-птуру "Писающий мальчик" против ветра...
   Вождь думал о том, что в последнее время становится всё труднее и опаснее действовать.
   А у каждого из его людей имеется определённый потолок воз-можностей, и любой из них способен сделать ровно столько, сколько ему под силу, и не более того.
   Кроме него самого.
   Глава организации в состоянии совершить невозможное.
   Иначе бы не взялся за адский труд - получить финансовую независимость.
   Но только сейчас, после провала с отправкой комплексов, он отчётливо осознал, как тяжела его авантюра для претворения в жизнь.
   Как и молчание на допросе.
   С одной стороны у него великолепная маскировка.
   А с другой - военная прокуратура слишком уж рьяно суетится, залезая во все щели.
   Правда, пока отстаёт на пару ходов.
   Однако нет уверенности, что в рядах группировки больше не осталось предателей, подобно Дрезинину, знающему достаточно много...
   - Семидесятивосьмилетняя Клавдия Петровна прекрасно зна-ла, что на неё никто не подумает, поэтому спокойно жгла кнопки в лифте...
   Дон вспомнил о трёх загранпаспортах, выданных на разные имена и испытал чувство облегчения.
   Впрочем, о бегстве думать рано.
   Практически неуловимая для прокуратуры деятельность при-вела в действие грозный механизм, а мелкие неполадки, естест-венные в любой работе, не могли его остановить.
   Те, кто становились у босса на пути, плохо кончали.
   Он уже многое выполнил из намеченного и оставалось совсем чуть-чуть до полной победы.
   Однако органы упорно шли по пятам.
   Следовало отвести от себя какие-либо подозрения.
   Хотя никто не знал истинного лица шефа, следовало побе-речься, чтобы сохранить контроль над ситуацией.
   А для этого стоило избавиться от Дрезинина.
   Вождь допил до конца бренди, затянулся сигариллой и наб-рал номер на радиотелефоне:
   - Гелий? Найди Олоферна и займись важным делом...
   Выдав Строчкину ценное указание, он снова наполнил стакан бренди.
   - Сегодня по городскому радио Телль-Авива было передано необычное сообщение. "Уважаемые слушатели! Из зоопарка на-шего города сбежал енот. Все, кто видел его, срочно заплатите в кассу зоопарка десять шекелей!"...
   Дымок от недокуренной сигариллы босса уплывал к потолку кабинета, пока тот искал решение, как поступить с Дзюдоевым, спрятанным от посторонних глаз.
   Воскресеньев заигрывал во внутреннем дворе со смазливой девчонкой-ефрейтором:
   - Дед Мазай и Герасим так и не пришли к единому мнению о том, что лучше для раскрутки имени: благотворительная акция или чёрный пиар.
   Он ожидал её реакции, но дождался Морзянкина.
   - Лейтенант, вот вам пакет, - Вадим передал ему запеча-танный конверт, - который надо срочно отвезти в Моховое. Там содержатся важные свидетели, способные многое рассказать о деятельности конторы Дона.
   - Выезжать прямо сейчас?
   - Да. И можете назад не возвращаться.
   - Есть. - Антон довольно сощурился, как кот на сметану.
   Сердце Ишакаева переполняла страшная ненависть к рос-сиянам.
   Во времена срочной службы он достаточно натерпелся от братского народа за то, что говорил с акцентом, был родом из горного аула и не понимал многих вещей из-за неравности положения по интеллекту в сравнении с призывниками из столицы, которых в части было большинство.
   Пока не закончил школу сержантов и не отомстил за свои унижения.
   После чего получил два года дисбата за неуставные отно-шения.
   А потом несколько лет провёл в тюрьмах, куда попадал за различные преступления, начиная от ограбления квартир до вымогательства.
   Время прошло, но злоба осталась.
   И усилилась во время войны за независимость Ичкерии.
   И хотя суверенности добиться не удалось, Чингиз не сложил оружия, пойдя за Дзюдоевым вершить газават, - священную месть неверным.
   Всем тем, кто исповедовал иную веру.
   Кто презирал его за смуглый цвет кожи и нежелание созда-вать, как они выражались, материальные ценности.
   Вот пускай они и работают!
   А его дело - огнём и мечом нести в мир идеи ваххабизма и считаться за поражение.
   В самом крайнем случае - торговать!
   Кавказец умел только воевать и не задумывался, как жить да-льше, пока за его умение платят хорошие деньги.
   Но везение не может продолжаться вечно.
   В этом сын гор убедился попав в руки русских.
   Когда его ввели в допросную, он взглянул на Шмокодяева, как на мерзкую гадину, показывая, его никто и ничто не сломит.
   Однако лейтенант не проявил ни малейшей реакции на продемонстрированную ему готовность к самопожертвованию.
   Равнодушно кивнул на стул около стола напротив уже сидев-шего за ним Хренодуллина.
   - Ренат Рашидович, вы знаете этого человека?
   - Знаю.
   - А вы, Ишакаев?
   - Виделись.
   Валентин переложил на своём столе бумаги, словно скла-дывал пасьянс, обращаясь к старшему лейтенанту:
   - Расскажите, при каких обстоятельствах вы с ним познако-мились?
   - Меня с моей группой отправили сопровождать до границ области груз, который получил он.
   - Вы в этом уверены?
   - При мне он ходил оформлять бумаги и командовал погруз-кой.
   - Это так, гражданин Ишакаев? - по-калинински прищурился Шмокодяев.
   - Врёшь!! - Чингиз завизжал, как визжат кастрируемые.
   - Заткнись!
   - Слушай, начальник, и запомни раз и навсегда: единствен-ный человек, который может мне заткнуть рот - это мой стома-толог!
   - И ты скоро с ним увидишься, когда он будет вставлять тебе зубы, если ещё хоть раз вякнешь мне не по делу. - очень спокойно предупредил дознаватель. - Отвечай, выкидыш осли-цы!
   - Я просто попросил меня подвезти и дал за это денег!
   - Предположим... А почему вас не подвёз земляк, следовав-ший за грузовиком? - лейтенант смотрел на ваххабита, как на больного на голову.
   - Я не знал, что он рядом.
   - А знали бы, попросили об услуге? - уточнил особист.
   - Разумеется!
   - Вы что на это скажете, Хренодуллин? - следователь пере-вёл заинтересованный взгляд на интенданта.
   - Он врёт, потому что прибыл в терминал вместе со вторым заказчиком. Тот только следил за погрузкой, ни во что не вме-шиваясь. - офицера прямо-таки распирало от желания поде-литься сведениями.
   - Они о чём-нибудь говорили между собой?
   - Да, но я не знаю их языка.
   Валентин с брезгливым участием посмотрел на воина Алла-ха, как на больного метеоризмом:
   - Гражданин Ишакаев, вы по-прежнему утверждаете, что не были знакомы с гражданином Дзюдоевым?
   - А кто это такой? - с преувеличенной наивностью спросил тот.
   - Вы знали для каких целей предназначен полученный вами груз?
   - Я имею право хранить молчание.
   - Конечно, имеете... Тогда, полагаю, вы молча согласитесь с тем, что намеревались совершить террористический акт в одном из городов России?
   - Зачем акт? - вполне искренне удивился боевик.
   - Вы собирались это сделать в одиночку? Или совместно с другом?
   - Ничего не собирался, слушай! - голос друга Дзюдоева зву-чал так сварливо, будто он говорил о поданной ему на обед не-свежей рыбе.
   - Ваше мнение, Хренодуллин?
   - Они общались по-дружески. - со всей ответственностью заявил Ренат.
   - Опять врёшь! Какая же ты свинья! Странно, что у тебя на спине нет прорезей для монет! - защитник свободы Ичкерии чуть не бросился на Рената взбесившимся псом.
   - Однако он говорит правду. - Шмокодяев игриво подмигнул обоим участникам очной ставки. - Мы располагаем видеоза-писью с места событий, где всё прекрасно видно и слышно.
   - Не верю! - в глазах горного барана на двух ногах сверкнул фанатизм.
   - Сейчас убедитесь. - чекист доброжелательно улыбнулся. - А заодно я приглашу и переводчика, который объяснит нам, о чём вы говорите с вашим другом. - и нажал кнопку на торце своего стола. - И не расстраивайся, ты же не рояль...
   После его обещания собственная судьба казалась Иша-каеву куда более печальной, чем час назад.
  
  
   Джебраил отловил Шнягу на лестничной площадке, где та ку-рила с молодыми сотрудниками прокуратуры.
   - Учёные изобрели двигатель, работающий на перегаре! - сказал один из них, желая произвести на девушку впечатление своей эрудицией.
   - Так значит вечный двигатель существует! - улыбнулась та.
   - А вы знаете, что светская львица Ксения Кошак так долго носила под мышкой комнатную собачку, что та начала показы-вать комнатную температуру? - не отставал от приятеля второй.
   Анастасия не успела ответить, заметив Поц-оглы.
   Взяв её под руку, он отвёл подчинённую в сторону:
   - Мне нужно, чтобы вы завтра с утра съездили в Ольховку и привезли оттуда протоколы допросов арестованных по делу Антрепризова.
   - Слушаюсь.
   - Это очень важные документы. От них зависит дальнейшее расследование.
   - Я поняла, товарищ майор. - человек Упырёва надулась, как дирижабль, от осознания собственной значимости.
  
  
   Олоферн испытывал жуткое похмелье.
   Поэтому, когда у него появился Гелий, чтобы увести с собой для выполнения задания, полученного от Дона, он долго ныл, что не в состоянии встать, не в состоянии сделать ни шагу, не говоря уже о выполнении спортивных упражнений.
   Вообще самый гуманный поступок со стороны друга - дать ему спокойно умереть и поработать на босса водиночку, забрав себе долю прапорщика, как компенсацию за затраченные усилия.
   Однако Строчкин был неумолим.
   И Отходнякову ничего не оставалось, как пойти за ним на не-твёрдых ногах, громко сожалея о своём появлении на свет.
   Услыжав жалобные стенания приятеля, старший прапорщик с жалостью посмотрел на него и со вздохом достал из кармана брюк бутылку пива ёмкостью 0,33 литра:
   - Пей, но только в темпе! Труба зовёт!
   Тот зубами сорвал с неё пробку, присосавшись к горлышку младенцем к материнской груди.
   А добрый самаритянин с удовольствием отметил, на земле появился человек, который будет молить о проявлении к своему спасителю Господней благодати.
   За продление жизни раба Божия Олоферна.
   Приятно иногда творить добро!
   Фингалова прилежно работала с документами, то и дело про-мокая пот на лице.
   - Кажется, скоро снег мы сможем увидеть только по теле-визору. Или - по холодильнику. - посочувствовал ей подошед-ший Морзянкин.
   - Да уж.
   - Майор просил вас подъехать в Гранитное и проверить, как там проводятся допросы подозреваемых в принадлежности к группировке Дона...
   Дон по-кошачьи бесшумно переступил порог:
   - Здравствуй, Азамат.
   Лежавший на кровати Дзюдоев вздрогнул от неожиданности, как жеребец, которого вдруг заставили перейти с шага на аллюр:
   - Вы?!
   - Как ваши дела?
   Ноздри носа приподнявшегося на локте кавказца затрепета-ли:
   - Всё продолжаете ваш маскарад?
   - Бережёного бог бережёт, как говорят у нас.
   - Просто какое-то детство! Или не доверяете своим людям?
   - И это тоже...
   - А партнёрам?
   Вождь улыбнулся наивности заданного вопроса.
   - Не опасаетесь, что они и я можем оскорбиться? Учтите, обиженные люди ненадёжны и всегда ждут момента, чтобы отомстить. - у исламиста болело раненое плечо, и оттого он был излишне раздражён. - Из опыта могу сказать, удар в спину - более, чем неприятен, а иногда - смертелен!..
   - Отчасти я согласен с вашими доводами, но мои конфиденты давно привыкли к моим странностям. И партнёры, кстати, тоже. Поэтому... - глава группировки говорил с гостем тоном полкового командира, разъясняющего молодрму офицеру, что проявленная им инициатива никому не нужна.
   Чтобы сгладить впечатление от отповеди, он предложил ра-неному сигарету, услужливо поднёс зажигалку для прикуривания.
   - В конце концов вам виднее! - тот постарался скрыть злость на то, что его слова не оценены по достоинству, но тем не менее она прорвалась.
   Босс молча кивнул, соглашаясь.
   - Как обстоят дела с отгрузкой ПЗРК?
   - Вы получите ваши комплексы, как только будете в состоя-нии встать на ноги.
   - Я готов это сделать хоть сегодня!
   - Я имею в виду - твёрдо встать на ноги.
   Дзюдоев кисло улыбнулся, точно, не глядя, хватил стакан, в котором вместо вина оказалась вода:
   - Я - мужчина и смогу перенести трудности пути.
   - Верю. Но никуда не отпущу вас до тех пор, пока не попра-витесь.
   Азамат скривился, будто его заставили принять горькую пи-люлю:
   - У меня нет столько времени!
   - А для меня главное - ваше здоровье. - подсластил горечь шеф. - И запомните, об этом командую только я!
   Фундаменталист попыхал дымом, ёрзая на постели, как бы давя своим весом таракана, заползшего ему в стринги.
   Дон погладил его по руке:
   - Подумайте сами, что вы будете делать, если, не дай Боже, ваша рана вдруг подведёт вас в самый ответственный момент?
   Сын гор сделался похожим на дуэлянта, ожидающего сигна-ла к нападению:
   - На что вы намекаете?
   - У вас есть гарантия, что случившийся с вами неприятный инцидент не повторится? Лично у меня нет.
   Глаза вахаббита сверкнули, как у монаха, уличившего соседа по келье в свершении прелюбодеяния с женщиной прямо в сте-нах монастыря:
   - Это ваша задача - обеспечить мою безопасность!
   - Для этого у меня есть преданные и решительные люди. И сейчас вы с ними познакомитесь.
   Он встал, подошёл к стене, нащупал выступ на одном из кирпичей кладки и с илой надавил на него.
   Часть стены отъехала в сторону, обнажив проход.
   Вождь хлопнул в ладоши.
   В подземелье шагнули Строчкин и Отходняков, материализо-вавшиеся из темноты хода.
   - Познакомьтесь с Азаматом Казбичем. Вы головами отве-чаете за его жизнь. - босс послал гостю воздушный поцелуй, сочно причмокнув губами.
   - Так точно! - щёлкнул каблуками Гелий с видом человека, которому известно нечто такое, о чём остальные и не догады-ваются.
   Откуда и как в его руке появился ПМ эмиссар Бен Ладена да-же не заметил.
   На его волосатой груди расцвёл алый цветок.
   С зубовным скрежетом и словами благодарности за оказан-ное гостеприимство Дзюдоев опрокинулся на подушку, зажимая рукой свежую рану.
   - Ему же больно. Или не видите? - хрустнув пальцами, посо-чувствовал босс получившему пулю. - Гуманнее надо быть, господа, милосерднее!
   Олоферн выстрелом в упор отправил Дзюдоева в горние ку-щи, из которых он спустился в Россию, совсем не нуждавшуюся в его появлении.
   Дон пошевелил губами, точно что-то пережёвывая:
   - Уберите его, пока не начал вонять. И закопайте где-нибудь подальше.
   - Ясно.
   Взяв за руки и за ноги тело, громилы утащили его в проход за стеной.
   Когда труп проносили мимо шефа, тот поглядел на него как на пустое место:
   - Жизнь - это болезнь, передаваемая половым путём со сто-процентным летальным исходом.
   Дважды заплатив деньги за ракетные комплексы, Азамат ока-зался чересчур наивным, ожидая их получить и вывезти за гра-ницы области.
   Никто не собирался из-за него рисковать.
   Поэтому чурка с глазами и оказалась досадной помехой, тре-бующей немедленного устранения.
   И помеху устранили.
  
  
   Сидя на кухне, Гетлер на сон грядущий пил чай с блинами с клубничным вареньем и смотрел телевизор.
   - В связи с финансовым кризисом правительство эР эФ при-няло решение перенести новогодние каникулы на майские праздники. Гулять десять дней всё равно не на что, а картошку сажать придётся! - столь радостно прощебетала ведущая, что Адаму Адольфовичу показалось, будто она приняла предло-жение выйти замуж за Романа Рабиновича.
   Он доедал последний блин, когда к нему подсела жена, по-чтительно и преданно уставившись на него:
   - Дорогой, ты так долго не говорил мне трёх заветных слов...
   - Каких? - его глаза завертелись со скоростью карусели.
   - "Я тебе куплю..."
  
  
   Почти не различимые в темноте Строчкин и Отходняков при-близились к зданию гарнизонного госпиталя.
   Нырнув в высокие заросли кустов, они замерли.
   К подъезду подошли мужчина и женщина в белых халатах:
   - Так какого, ты говоришь, тёща приезжает?
   - Числа или хрена?
   Врачи скрылись в высоких стеклянных дверях.
   Олоферн подскочил к стене, широко расставил ноги, упёрся в неё руками.
   Гелий в стремительном прыжке вскочил ему на плечи, взмах-нул рукой, забрасывая в открытое окно третьего этажа узкий прочный шнур с "кошкой" на конце, подёргал его, проверяя, за-цепился ли.
   И полез по нему вверх.
   Очутившись в одноместной палате, в которой лежал Дрези-нин, он бесшумно соскочил с подоконника, постоял, давая гла-зам привыкнуть к темноте.
   Вместе с подельником они приблизились к парализованному полковнику.
   Один зажал Григорию Ильичу нос, второй вылил в судорожно раскрывшийся рот содержимое пузырька с этикоткой "Атропин".
   Как известно, любое лекарство в больших дозах становится ядом.
   Это тоже не было исключением.
   Потому что вызвало усиление сердечного давления до пока-зателя, ведущего к смертельному исходу.
   Что и произошло после нескольких минут слабого трепыхания больного бумажкой в медленных речных волнах.
   Наутро любое вскрытие покажет, что интендант перешёл в иной мир из-за сердца.
   Вполне естественный конец безо всякого криминала!
   Как и требовал от от своих посланцев Дон!
  
  
   Фигура в чёрном комбинезоне и краповом берете ловко пере-скочила через забор, мягко приземлилась на полусогнутые ноги и бесшумно побежала к дому, в котором светились два окна на первом этаже.
   Следом за ней двинулись ещё двое.
   - Короткими перебежками от меня до следующего дуба!
   Первый боевик замер на месте, почувствовав сосущую пусто-ту в низу живота, когда заметил несущуюся к нему огромными скачками крупную собаку.
   Пёс мчался на него, глухо рыча, и он выхватил нож с кривым лезвием.
   Псина прыгнула, норовя вцепиться в горло.
   Клинок распорол ей брюхо и, описав в воздухе дугу, взрезал глотку, откуда фонтаном ударила кровь.
   Животное засучило лапами и затихло.
   Убийца вытер оружие об его шкуру, подскочил к дому, загрохотал кулаком в дверь.
   Она со скрипом открылось, из неё высунулся заспанный Шмокодяев в выцветшем камуфляже.
   - Арестованные здесь?
   - На что они тебе? - Валентин широко зевнул.
   - Приказ начальства забрать их.
   - Так уже. - особист стрелял искрами из глаз, освещая тём-ные углы на дворе.
   Заметил, что ворота на запоре, но сделал вид, будто так и надо, чтобы конвой приходил забирать узников пешком, пере-махивая поверху через ограду, а не проходя через неё по земле.
   - Что - уже? - человек в берете смотрел на него взглядом гюрзы, выбирающей, куда лучше вонзить свои ядовитые зубы на теле тушкана.
   - Забрали. Где-то с час назад.
   - Кто?!
   - Прокурорские. Показали бумагу, им и отдали. - лейтенант говорил с фальшивым посланцем, как с непонятливым ребён-ком.
   Боевик понял, что опоздал - птички упорхнули из гнёздышка!
   Уходя, он в сердцах пожелал вступить в противоестествен-ную связь с помоечным котом.
   И с его слов невозможно было понять, кому именно человек Дона желает стать зоофилом - самому себе, прокуратуре или Шмокодяеву.
   Тот был разочарован.
   Визит мафиозо закончился мирно, а ему так хотелось пораз-мяться - свернуть пару челюстей, выбить несколько зубов, немного поломать кому-нибудь руки и ноги.
   Скучно жить на свете без развлечений!
  
  

Связанная Прыщ стояла на коленях у свежевырытой ямы.

   Полковник Дрезинин, снимая пистолет с предохранителя, за-шёл ей за спину:
   - Не умеешь предавать? Врать? Лицемерить? - он прицелил-ся ей в затылок. - Какое же ты всё-таки животное!
   Грохнул выстрел...
   Варвара, как форточки под порывом ветра, распахнула глаза, сдерживая рвущийся из пересохшей глотки визг ужаса.
   И сразу успокоилась, увидев в постели рядом с собой надёж-ное мужское плечо - своего капитана.
  
  
   Наблюдая на экране монитора, как лёгкие тени стремительно пересекают двор двухэтажного деревянного дома, Кастратов снял с предохранителя автомат, заряженный усыпляющими стрелками, и повернулся к сидящему с сигаретой в углу рта лей-тенанту спецназа:
   - Начинаем.
   Под дружным натиском нападающих входная дверь рухнула внутрь, исторгнув из чьей-то груди вопль, похожий на вопль жеманной девицы, которую ущипнули за зад.
   Боевики Дона прорвались в здание.
   Первый с грациозностью жизнерадостного медведя развер-нулся на наскочившего на него спецназовца, но тот мгновенно сбил его на пол, не дав проявить хулиганские намерения, зало-мил локти назад, придавив коленом шею.
   Тот захрипел, давясь слюной:
   - Пусти, сука!!
   - Лежи, если хочешь жить! - укол снотворного надолго его успокоил.
   Второй прыгнул в коридор и завалился на ковровую дорожку от удара в живот.
   Лёжа, он попробовал было подтянуть выроненное оружие, но массаж тяжёлыми ботинками по запястьям и спине привели его в состояние полного беспамятства.
   Третий уже на лестнице получил прикладом в физиономию и громко упомянул мать.
   Однако из-за крови во рту его произношение стало неразбор-чивым, и Кастратов так и не понял, чью конкретно мерзавец имел в виду - свою или его.
   Четвёртый во всю мощь лёгких выдал верхнее "си" и затих под гром аплодисментов - пощёчин вмах справа налево по обе-им щекам.
  
  
   Пятый наёмник открыл окно и спрыгнул в комнату второго этажа.
   Не успев осознать, что та пуста, он получил сильный удар сзади по темени, сваливший его с ног.
   Контрактник попробовал было вскочить, но очень неловко наткнулся на кулак лейтенанта, заставивший подумать, будто на всём бегу впечатался в стену.
   После этого мафиозо как-то успокоился, решив вести себя поскромнее.
   Когда прошло мучительное блаженство от удара, на его лице появилось осмысленное выражение.
   Парень молча лежал на ковре и ожидал развития событий, любезно разрешив избавить себя от оружия и украсить наруч-никами.
   - Оклемался? - участливо наклонился к нему спецназовец. - Ничего, пройдёт... Учти, у меня рука тяжёлая, поэтому не стоит раздражать...
   - Что надо?!
   - Сколько вас? Отвечай, а то поговорим по душам...
   - Со мной - восемь!
   - Молодец, умный мальчик! - лейтенант наклонил голову к правому плечу, на котором крепилось переговорное устройство. - Валя, всего их должно быть восемь рыл! Как понял меня, при-ём?..
  
   Трое бойцов, явившиеся устранить нежелательных свиде-телей деяний Дона, проникли в подвал через окна у самой зем-ли.
   Никого в нём не обнаружив, они по одному стали просачи-ваться в коридор.
   Шестой по счёту вздрогнул крупным сильным телом, повис-нув на руках спецназовца и улетел в сторону, чтобы не мешать дружескому приёму тех, кто шли за ним.
   Выскочивший вслед ему седьмой был встречен ударом ноги.
   Не успел среагировать на резкое движение и, захрипев, тя-жело опрокинулся на спину, чтобы немного полежать, отдохнуть.
   Последний, восьмой, оказался сообразительнее всех осталь-ных.
   Потому что вскинкул руки вверх, едва встретился глазами с усмирителем бешеных животных на двух ногах:
   - Сдаюсь!
   Этим он спас своё здоровье от причинения ему умышлен-ного вреда.
   Когда его подвели к Кастратову, парень держался так, словно только что вознёсся на недосягаемый для других пьедестал.
  
   Старший кладовщик капитан Шизоидов с умирающим видом вошёл в допросную, где его с нетерпением отца, соскучившегося по сыну, ожидал Морзянкин.
   С наслаждением страдая, вошедший опустился на табурет, разглядывая дознавателя.
   Наступила щекотливая пауза
   На службе Аркадия не любили.
   Потому как он был предан любому вышестоящему над ним и торговал своей преданностью, как помидорами на базаре.
   Был большим специалистом по лизанию задницы у коман-диров.
   Но делал это не в силу своей должности, подобно осталь-ным, а из высокой любви к искусству.
   Чтобы ни с кем не портить отношений.
   Поэтому подчинённые и наградили его метким прозвищем "Задолиз".
   Подчёркнутая тактичность в обращении и доверительность никого не могла обмануть.
   При случае капитан легко приписывал себе чужие заслуги, чтобы получить очередное звание и награду и также легко сва-ливал собственные грехи на других, создавая себе имидж непо-грешимого служаки.
   Оттого и не пользовался доверием ни у Антрепризова, ни у Дона.
   Его терпели, но не более того, оставляя про запас в качестве громоотвода...
   Если говорить по-честному, арестант действительно чувство-вал себя ужасно, покрываясь холодным потом, что его могут при-говорить к пожизненному заключению.
   - Ничего не желаете мне сказать?
   Интендант с шумом втянул в себя воздух:
   - Меня посадят до конца жизни? Отвечайте честно, не ща-дите.
   Кроме страха за собственную жизнь он не испытывал больше ничего.
   Ни угрызений совести и ни раскаяния, как Хренодуллин.
   - Это всё, что вас интересует?
   Капитан покраснел, заметно заволновался, как недоросль, впервые попавший на дискотеку в ночной клуб для взрослых:
   - Молчите? Впрочем, понятно и так. Расплаты не избежать. Я сделал неверный ход, и цена ему - моя свобода. - в его вздо-хе было нечто театральное, отрепетированное. - Улыбаетесь? Верно, я смешон - не смог понять, во что вляпываюсь.
   Вадим упёр взгляд в аккуратный пробор над дугообразным носом, торчащим между детскими глазами:
   - Расскажите о своей деятельности в терминале.
   - Да, конечно! Это все цепи одной звены...
   Негласный зам Антрепризова начал исповедь.
   Говорил долго, приводил факты, останавливался на несу-щественных подробностях, сваливая всю вину на начальника.
   Хотя старший лейтенант и без него знал, что капитан исполь-зовался втёмную, не имея иного навара, кроме как премий за от-грузку, тем не менее он делал вид, будто не доверяет ни едино-му слову рассказчика.
   Ну не нравился ему Аркадий и всё тут!
   А потому желательно было посильнее насадить его на крю-чок.
   - Вы полагаете я ломаю комедию?
   Морзянкин обратил не больше внимания на вопрос, чем на лай собаки во дворе:
   - Ну что ж, давайте вместе подумаем, чем Бог послал, хо-тите ли вы смягчить для себя меру наказания? - он был холо-ден, как фарш из холодильника.
   В голове Шизоидова загремел набат, а желудок возрадо-вался, что пуст.
   - Вы поняли, что я вам сказал?
   Тот заморгал разбуженным попугаем:
   - Да!
   И тогда особист коротко и доступно объяснил ему, что от него потребуется.
   Проникновенная речь произвела на арестанта большое впе-чатление.
   Особенно заключительная часть, в которой расписывались во всех деталях блестящие перспективы, ожидающие его после прописки в "петушиной" камере.
   Он издал горлом странный звук, предчувствуя для себя страшную опасность, и едва не оторвал себе ухо от волнения.
   Чекист помолчал, видя, как капитан пытается усердно шеве-лить своими мозговыми извилинами:
   - Выбирайте! Или мы с этой минуты сотрудники, или прямо отсюда я отправляю вас в СИЗО.
   Шизоидов попытался отлепить от тощего зада мокрые брюки.
   Его сердце заколотилось громче и быстрее.
   - У вас три минуты на решение!
   Он начал строить радужные планы, заранее прикидывая, как использовать представлявшиеся огромные возможности по сни-жению наказания до минимума.
   И в то же время боялся думать о будущем, чтобы не рассла-бляться раньше времени.
   Но всё-таки невольно расслаблялся, размышляя.
   И сердце стучало ещё бешенее.
   Аркадий чувствовал себя измотанным выше всяческого пре-дела, но заставлял себя держаться и не падать в обморок.
   - Вы с нами?
   Неофициальный зам Антрепризова мужественно улыбнулся.
   И, загоревшись идеей, точно пьяница, желающий добавить ещё, чтобы догнаться, бодро вскочил с табурета:
   - Я согласен на всё! На всё!! - его противный дискант, веро-ятно, можно было услышать даже за пределами города.
  
  
   Придя утром на практику, Ирина остановилась в холле перед портретом Дрезинина в траурной рамке, около которого стояла Прыщ.
   - Ого, твой шеф, оказывается, скоропостижно скончался...
   У Варвары было такое выражение лица, точно она намере-валась очень быстро проснуться:
   - Да, вот летишь, шашкой размахиваешь - и вдруг обрыв. Это смерть... Я только одного не пойму - кто же умер вместе с ним?
   - Как это - вместе с ним?!
   - Да вот тут в некрологе написано: "Вместе с ним умер один из самых лучших наших специалистов"! - сорокой протрещала лейтенант.
  
   Вадим брился в кабинете Поц-оглы в прокуратуре, слушая по радио концерт по заявкам:
   - Для моряка дальнего плавания Петра Беломорцева испол-няется песня по заказу его жены Людмилы: "В нашем доме посе-лился замечательный сосед"!
   Его мобильный издал призывный свист.
   - Старший лейтенант Морзянкин... Да что ты говоришь?!. Здорово, просто здорово!!. Благодарю за службу!
   Он засиял, как человек, неожиданно нашедший большую сумму денег, о которой на протяжении длительного времени не мог вспомнить, куда засунул и потерял всякую надежду когда-нибудь вновь обрести.
   - У моих родителей завтра серебряная свадьба. Передайте, пожалуйста, для них песню "Братва, не стреляйте друг в друга"!
  
   Ирина вышла покурить.
   Она присела у окна, чтобы не мешать двум подружкам-ря-довым, напоминавшим хорошенькие цветки - бездумные и лег-комысленные:
   - Откуда у тебя это кольцо?
   - Один парниша на память подарил.
   - Что за парниша?
   - Не помню...
   Как легко таким девчонкам существовать!
   Ни забот тебе, ни волнений, лишь плыви по течению, а там, глядишь, волна и прибьёт к тихой пристани.
   Не то, что жизнь Резвовой!
   Только успеешь спасти мир, как он снова нуждается в спасе-нии!
   Курсант выдыхала дым в приоткрытое окно, когда её вни-мание привлекла странная фраза, сказанная с оглядкой плотным майором наголо обритому капитану:
   - Ни за что не поверю, будто Дрезинин склеил ласты от сер-дечного приступа.
   Девушка прислушалась, стараясь в то же время не показать свою заинтересованность.
   - Он был здоровее быка, на больняке последний раз сидел лет восемь назад.
   - Но времена же меняются. Годы идут, а мы отнюдь не моло-деем, сам понимаешь.
   - И тем не менее, не верю!
   - Ты, Михалыч, прямо как Станиславский!
   - Да хоть, как Михалков! Зуб даю, не своей смертью полков-ник умер!
   - Скажешь тоже! - у бритого была интонация умудрённого жизнью патриарха.
   - Не удивлюсь, если врачи напортачили! Лечили от одного, а он подцепил другое! А что? Сколько таких случаев в газетах опи-сывают! - толстяк воспринимал случившееся с интендантом, как личное поражение и оскорбление.
   - Скажи ещё, его специально угробили!
   - Чего только у нас не бывает! - майор походил на старого обиженного маразматика.
   Офицеры ушли, даже не подозревая, что дали практиканту обильную пищу для размышлений.
   Но как проверить их домыслы?
   С кем бы, знавшим интенданта, поговорить?
   Пока генеральская дочь докуривала сигарету, она удостои-лась откровения тучного подполковника с арбузообразным жи-вотом:
   - Поменял в квартире все лампы на энергосберегающие. - вкрадчиво сообщил он товарищу. - Понравилось! Теперь поду-мываю о замене жены по тому же принципу...
  
  
   Морзянкин взглянул на вошедшего в свой кабинет Поца-оглы с товарищеской теплотой:
   - Нас можно поздравить.
   - С чем?
   - Сегодня ночью были предприняты нападения на Сосновку и Ольховку. О чём это говорит?
   - Что постукивают на сторону двое, а не один.
   - И эти двое - полковник Упырёв и лейтенант Шняга.
   Джебраил энергично высказался на своём языке, которого Вадим не знал.
   Но и без перевода понял, что старший друг отнюдь не желает "барабанам" счастья и благополучия, а говорит об особенностях сексуальной жизни их родительниц.
   И налил ему его же водки для успокоения.
   - А ведь я ему верил, считал другом. - челюсти майора дро-жали от разочарования в человеке, когда он принимал спирто-мицин.
   - Поверь мне, мы обязательно прижмём и его, и её по всей строгости закона. Хорошо бы застать их при получении денег за слив информации...
   - Но коррупцией занимается наша же прокуратура. А ради чистоты мундира делу не дадут ход, спустив на тормозах, ка-кими бы ни были убедительными доказательства. - руково-дитель группы вложил в голос столько яда, что воздух в поме-щении наполнился горечью. - Сразу конфликты произносить начнут и скандалы.
   - Мы не собираемся ни на кого выходить, пока тот же Упырёв не схвачен с поличным. Иначе его могут предупрелить. И даль-ше ты и я будем работать в тесном контакте с ним. - глаза особиста лучились спокойствием товарища Сталина, приняв-шего решение провести процесс по делу пятьдесяти шести военных вредителей в оборонной промышленности в октябре 1938 года. - Только ни слова, ни взгляда, что знаешь об его де-лишках.
   - Постараюсь.
   - Да уж постарайся, очень тебя прошу. Они со Шнягой нам пригодятся для запуска дезы, когда у меня станет побольше сведений. - старший лейтенант стоял, опираясь на стол, по-добно небезызвестной статуе Геракла. - Хотя, с другой стороны, два сексота не слишком ли для нас много?
   - От кого из них ты предлагаешь избавиться?
   Морзянкин улыбнулся загадочной улыбкой сфинкса:
   - Мы с тобой подумаем, и я решу...
  
  
   Отправившись на обед, Ирина подсела в столовой за столик к Прыщ:
   - А я думала, у тебя не будет аппетита.
   - С чего бы это?
   - Ты так переживала о смерти Дрезинина.
   - Жалко, конечно, мужика. Мне очень нравилась его такая грудная клетка - мужественная! Но чтобы объявлять из-за него голодовку!..
   - Он же был ещё молодой?
   - Сорок семь. Или сорок восемь, не помню. Одно странно, больно быстро как-то сгорел. А, вроде бы, ничем и не болел.
   Резвова не зря надеялась на болтливость лейтенанта.
   И не ошиблась.
   - Может, просто скрывал свою болезнь?
   - Григорий Ильич-то? Я тебя умоляю! Видела бы ты, как этот больной водяру литрами глушил - не всякий здоровый на такое способен!
   Не существует российской женщины, которая не любила бы посплетничать о начальстве!
   И неважно - носит она погоны или нет, страсть с перетря-хиванию чужого грязного белья заложена у неё в генах.
   Правда, иногда встречаются исключения, но они настолько редки, что заслуживают занесения в Красную книгу природы, как вымирающие особи.
   - А как по бабам бегал?!
   В общем, курсант узнала много интересного об интенданте.
   И мысленно согласилась с майором, что в его смерти име-ется подозрительная неясность.
  
   Дон полулежал в мягком кресле, глядя "Вести" по телеви-зору.
   Он любил раздумывать под голоса телеведущих, служившие ему аудиофоном, помогающим сосредоточиться на основной мысли.
   - Сегодня День Святой Богородицы. А теперь о других горя-чих событиях дня.
   Затея вырвать арестантов из клещей прокуратуры не уда-лась.
   Одна группа опоздала, а другая попала в засаду.
   Это не есть хорошо!
   Но не смертельно.
   Главное не допускать слабости и продолжать действовать, пока фортуна не повернулась к нему задом.
   Терминал бездействует - командование тщательно отбирает новые кандидатуры на утверждение в должности начальника и его зама.
   Необходимо этим воспользоваться и в самые ближайшие дни совершить нападение на ангар ?13, где хранятся зенитные комплексы "Сюрприз", которые позарез были нужны Дзюдоеву.
   И ещё одному чурбану нерусскому, совершившему предопла-ту в полном объёме!
   Но черномазый ничего не получит!
   Заду вождя становится слишком горячо в родном Отечестве!
   Пора прощаться с "немытой Россией", как писал Лермонтов и сваливать за границу в какую-нибудь страну третьего мира, где легко стать олигархом среди аборигенов.
   Благо возможности для этого имеются.
   - Органами МВД задержана большая партия анаши из Казах-стана. Все работники МВД признали высочайшее качество за-держанного товара...
   Отец Ирины расписался в акте приёмки только что возве-дённого военными строителями дома и приятно улыбнулся окру-жавшей его свите:
   - А теперь я собираюсь поехать домой, откупорить бутылку коньяка и посидеть с женой. Вам предлагаю сделать то же са-мое.
   - Спасибо, товарищ генерал-лейтенант! - щелкнул каблуками бравый полковник. - Если ваша жена не будет против, мы обязательно придём!
  
   Фингалова опустилась на стул рядом с экспертом, вдумчиво рассматривавшей столбцы цифр на экране компьютера:
   - Добрый день, Нинок. Как наши дела по Дрезинину?
   - Да как тебе сказать... - медик подняла глаза к потолку.
   - Давай сразу выводы.
   - Я проверила медицинскую карту безвременно усопшего в гарнизонном госпитале. Там нет никаких записей о болезнях сердца, но при вскрытии обнаружилось, что "мотор" сильно из-ношен.
   - Ты не могла бы обойтись без вводной?
   - Не могла!.. Не хочешь слушать, сама разбирайся, что я тебе написала! - обозлившись на старшего лейтенанта, как волк на зайца, работник НТО подала ей заключение. - Здесь всё сказано латынью по белому!
   - Молчу, молчу!
   - Так вот. При таком "пробеге", как у твоего полкана, можно сказать, смерть ходила за ним по пятам, и приступ вполне ес-тественен. И даже закономерен. - криминалист говорила быстро и спокойно, будто излагала урок.
   - А его не могло что-либо спровоцировать?
   - Да всё что угодно. Например, та же медсестра на него не так посмотрела или слишком резко поправила подушку!
   - Как насчёт яда? - Фингалова била из всех стволов.
   - Отпадает. Было бы выявлено омертвение тканей и не обош-лось без припухлостей. Так что не бери в голову - труп отнюдь не криминальный. - Нина посмотрела на Веру взглядом, каким смотрит строгий педагог на глупого ученика. - Сгорел человек на службе! Переоценил силы и сыграл в ящик.
  
  
   Ирина бродила по залам городского музея, рассматривая эк-спозицию.
   Портреты помещиков и дворян в золотых багетах равно-душно глядели со стен на предметы быта крестьян и горожан, начиная примерно с века восемнадцатого.
   В стеклянных шкафах выставлялись напоказ выцветшие са-рафаны и платья, чиновничьи и военные мундиры.
   Пыльные керосиновые лампы на бронзовых подставках тя-нули к потолкам свои фитили.
   Остановившиеся позолоченные напольные часы с пастухом и пастушкой поблескивали под упавшим на них лучом солнца
   Девушка решала, как ей добиться расположения к себе ди-ректора, чтобы тот или та поделилась с ней сведениями о под-земных коммуникациях города.
   И дал или дала взглянуть на их карту, если та, конечно, су-ществует не только в воображении курсанта.
   А ещё лучше - позволил или позволила ксерокопировать план.
   Но каким образом войти в доверие к ответственному лицу?
   Если бы Резвова училась на историческом, она спокойно могла оправдать своё появление в начальственном кабинете.
   А так придётся импровизировать на ходу, действуя по об-стоятельствам.
   - Папа, а у бабушки Клавы какое полное имя? - спросил серь-ёзный мальчик лет семи.
   - Клавдия. - родитель с интересом изучал живописное по-лотно с грудастыми русалками местной, но мало кому известной за пределами своего микрорайона, знаменитости.
   - Упс! А я с пацанами поспорил, что Клавиатура! - огорчился ребёнок.
   Генеральская дочь перешла в зал, рассказывающий посети-телям о жизни горожан при реформах Петра I, остановилась пе-ред панорамой Полтавской битвы, гадая, какое отношение имеет к ней город, находящийся от знаменитого на весь мир поля боя за добрую тысячу километров.
   - В Кладивостоке Президент заявил, что надо немедленно прекратить распространять слухи о продаже Дальнего Востока Китаю - это может помешать реальной продаже Китаю Дальнего Востока. - тоном человека, для которого которого не существует мире тайн, сообщил благообразный пенсионер девочке-ста-рушке, как бы существующей вне времени.
   Не зря говорят - любви все возрасты покорны!
   По крайней мере только так можно было расценивать её заинтересованный взгляд, направленный на молодящегося под стать ей старичка в галстуке-бабочке, только что раскрывшего важный секрет в области международной торговли России.
   И розу в руках, покрытых пигментными пятнами.
   Курсант направилась в следующий зал.
   И приятно удивилась, увидев в нём крепкую, симпатичную, с узлом светлых волос на затылке и ладной фигурой женщину лет тридцати, изучавшую план форта, сохранившегося со времён царя Иоанна Грозного.
   Археолога-исследователя Гешефтову, с которой в прошлом году пережила несколько неприятных часов в доме отдыха "Си-негорье", воюя с захватившей его бандой уголовников.
   В её глазах заиграло предчувствие победы.
   - Соня!
   Научный работник обернулась на зов и прочувствованно от-кликнулась:
   - Ира!
   На глазах посетителей и служащих музея старые знакомые бросились друг другу в объятия, как две истосковавшиеся по взаимным ласкам лесбиянки.
  
  
   Анна Львовна подошла к настенному зеркалу.
   Понятно, что с годами отражение отнюдь не хорошело, выда-вая возраст в некоторых видных местах.
   Однако повода для посыпания головы пеплом и вырывания волос пока не было.
   Она отлично сохранилась для своего возраста.
   В отличие от своих подруг-одногодок.
   Её вид соответствовал длительности существования гене-ральши.
   Во всяком случае морщины наблюдались только в уголках глаз.
   И от них следовало поскорее избавиться.
   Сделать подтяжку кожи в косметологической клинике, в ко-торую Резвова-старшая не раз уже обращалась за помощью.
   И в которой мать Ирины никогда не разочаровывали.
   Был спокойный вечер с широким багрово-золотистым зака-том.
   Ирина и София стояли на набережной, глядя, как воды Упа-ринки плескались, выбрасывая пену, и шептались с гранитными берегами.
   За истекший год историк, обнаружившая альтернативное Рат-мирово Евангелие из пропавшей библиотеки Ивана Грозного, получила широкую известность в научном мире.
   Она выступала на международных симпозиумах, создала собственную научную теорию о Святом Граале и даже три меся-ца читала лекции в Кембридже.
   Но преподавательская работа была не по ней, и Гешефтова снова занялась полевыми исследованиями.
   Молодая женщина предпочитала жизнь Индианы Джонса и не собиралась менять её на размеренную кабинетную!
   Чтобы, кроме академической скуки, было что потом вспом-нить в старости.
   Поэтому, узнав о проблемах Резвовой с подземельями под городом, археолог, загоревшись идеей, точно пьяница, желаю-щий добавить ещё, чтобы догнаться, бодро выскочила вместе с генеральской дочкой из музея.
   - Ты знаешь, кто такие диггеры?
   Курсант сделала умное лицо, хотя имела весьма смутное представление о том, о чём её спросила София.
   - Я не имею в виду крайне левое крыло революционной де-мократии Английской буржуазной революции семнадцатого века, лидер которого Джон Уинстенли провозгласил идеалы коллек-тивной собственности и коллективного труда. - та говорила так, будто читала лекцию в аудитории института.
   Сказанное явилось для практиканта откровением.
   Но она не подала вида, ожидая продолжения.
   - Я говорю о исследователях подземелий. - у научного ра-ботника был голос девчонкики, знающей какую-то новость и со-бирающейся о ней сообщать. - У меня есть среди них приятели. А их глава - мой хороший знакомый.
   - И он мне поможет?
   Гешефтова замерла, словно ткнулась лбом в преграду:
   - Не тебе, а нам.
   - Извини. Конечно, - нам. - пограничница не стала спорить - ведь вдвоём как-то веселее бродить в темноте и проще отби-ваться от всякой гадкой живности, если та встретится на пути.
   Да и не так много у нас на свете друзей, чтобы бросаться ими, как окурками.
   - То-то же! - историк сощурилась сытой кошкой. - Они ребята упёртые и, наверняка, исходили под городом всё вдоль и поперёк. А это о чём говорит?
   - О чём?
   - Что их карты гораздо точнее, чем те, которые тебе дали бы в музее.
   - Ты уверена?
   - На двести процентов!
   - И как с ними связаться? - Ирина посмотрела на археолога с напряжённым ожиданием, как на учителя, который собирался её экзаменовать.
   - Давай завтра встретимся с тобой с утра и сходим погово-рить к главному диггеру. Уверена, он нам не откажет.
   - Называй место и время встречи.
  
  
   Вернувшись со службы, когда густые тени уже лежали между зданиями, Упырёв заметил, что встречающая его на крыльце загородного дома супруга краснее свёклы.
   - Что это с тобой? - он изучил её честную физиономию.
   - Я была здесь, когда увидела, как твоя машина сворачивает на нашу улицу. Вот и решила поприветствовать тебя, припод-няла юбку и подразнила голыми ногами. - забормотала, как пономарь, жена.
   - Но я тебя не видел...
   - Естественно. Оказывается, это был сосед на новом авто-мобиле. - благоверная выдавила слезу.
   Посмотрев в глаза полковника, женщина поняла, что в те-чение самое меньшее недели, ей лучше всего держаться от него на расстоянии километра, не меньше.
  
  
   Генерал, отец Протуберанцева, не мигая смотрел на свеже-выкопанную яму.
   Сложив руки, Блатных стояла позади него и, хотя не умела, постаралась припомнить слова когда-то слышанных молитв, чтобы они выстроились в заупокойную.
   Убеждённый атеист, родитель Евгения отказался от услуг священника.
   - Ты обрёл покой. - прошептала капитан, смигивая слёзы, чтобы они не попортили дорогую косметику. - Наша участь намного тяжелее и страшнее. Попроси же за нас там, у престола Всевышнего, если он существует.
   От могилы шёл густой сырой запах.
   Длинные белые корни свисали со стен, а на них ещё подра-гивали маленькие комья свежей земли, осыпавшиеся вниз, когда гроб начал опускаться.
   Провожавшие майора в последний путь друзья и знакомые неумело перекрестились.
   Стелла заглянулав яму и картинно закрыла лицо руками, яв-ляя окружающим глубочайшую скорбь.
   Генерал Протуберанцев бросил на крышку гроба горсть чер-нозёма.
   - И всё-таки ты умер не своей смертью. - с убеждённостью религиозного фанатика сказал он, ни к кому не обращаясь.
   "Соломенная" вдова испугалась, что у него отнялся разум, но быстро успокоилась, заметив, дерзкие слова услышали лишь двое-трое сослуживцев усопшего, да и то не придали им боль-шого значения.
   Могильщики принялись закидывть погребение землёй.
  
   Ирина с Гешефтовой подошли к крайнему подъезду пяти-этажки, в которой, по уверениям Софьи, жил главный диггер го-рода.
   Сидевшие на скамейке бабульки уже перемыли кости Пре-зиденту и мэру, перетряхнули грязное бельё некоторых публич-ных личностей и к подходу курсанта с археологом принялись обсуждать тему содержания в их внутренностях диоксина и холе-стерина.
   При виде двух незнакомок, к тому же явно не местного вида, бабушки-старушки тут же переключились на обсасывание живо-трепещущей темы.
   Терроризма.
   Но уже не в их обветшалых организмах, а в их неустойчивой жизни.
   Практикант и историк поднялись на третий этаж.
   Гешефтова условным сигналом - два коротких звонка и один длинный - сообщила о прибытии гостей.
   Дверь приоткрылась на длину цепочки:
   - Кто?
   Резвова удивилась, почему вопрос не был задан до открыва-ния, но постеснялась спросить.
   - Это у вас чинят аппараты? - полушёпотом спросила спут-ница девушки.
   - Чинят чайники, а аппараты ремонтируют. - цепочка с ляз-гом упала. - Проходите.
   Они оказались в двухкомнатной квартире ранней Брежнев-ской эпохи, где на них с любопытством уставился худосочный молодой человек, длинные кудри которого, свисавшие на острые плечи, и курчавящаяся борода придавали ему несколько опере-точный вид.
   - Это та, о ком ты говорила? - спросил Гешефтову хозяин с интонациями большевика-подпольщика, опасающегося провока-ции со стороны охранки.
   - Да.
   - Ты за неё ручаешься?
   - Как за себя.
   - Тогда ладно. - бородач протянул пограничице узкую влаж-ную ладонь. - Захар Гопников.
   - Ирина Резвова.
   - Садитесь. - он кивнул на диван. - Я вас слушаю.
   - Меня интересуют подходы к одному зданию на окраине.
   - Подземные?
   - Естественно. О том, что они имеются, я знаю навверное.
   - Район? - Захар сел к компьютеру, вывел на монитор карту города.
   - Кукелевка.
   - Точный адрес?
   Генеральская дочь назвала.
   Гопников и Гешефтова переглянулись между собой и погля-дели на девушку с нескрываемым любопытством, как на дико-винного зверя, завезённого им на потеху из дальних краёв.
   - Что вы на меня так смотрите?!
   - Ты хоть представляешь, что это за дом? - поинтересовался диггер тоном врача из психбольницы, боящегося, что пациент вот-вот начнёт буйствовать.
   - Ну и что же это за дом?
   - Нехороший. С очень дурной славой. - хозяин нервно заку-рил.
   - А нельзя ли поподробнее?
   Захар перевёл тоскующий взгляд на Софию:
   - Начни ты, а я продолжу.
   - Хорошо. - исследователь тоже закурила. - По этому адресу до революции располагалась мастерская савинковцев по изго-товлению взрывчатки. Сколько бы раз полиция не совершала налёты, никого никогда не удавалось задержать. Эсеры словно уходили в параллельный мир, не оставляя следов.
   - Это говорит только о том, что они знали о проходах в го-родскую канализацию.
   - Не спорю.
   - После Октября семнадцатого в доме раполагалась ЧК. До тех пор, пока из подвалов средь бела дня не сбежало с десяток приговорённых к расстрелу офицеров. И опять не осталось ни малейших следов.
   - Опять же побег работает на мою гипотезу.
   - Начальника чрезвычайки расстреляли за халатность. Ко-миссию перевели в другое здание, а в это поместили под уси-ленной охраной купца-миллионера, хозяина всей провинции, Яхонтова.
   - Он тоже исчез?
   - Через четыре дня. И что интересно. Сам купчина после пыток мог ходить с большим трудом...
   - Выходит, ему помогли...
   - Возможно. До войны там успешно скрывались от НКВД уголовники, а во время её - от гестапо городские партизаны. Ни тех, ни других поймать так и не смогли, хотя неоднократно ус-траивали облавы. - казалось, Гешефтова рассказывала не ис-торические факты, страшную сказку на ночь.
   Ирина прикурила сигарету.
   - После окончания Великой Отечественной исполком поселил в этом доме какого-то заслуженного профессора.
   - И он пропал?
   - Нет. Спокойно умер при Хрущёве... А кто в нем живёт сей-час, не знаю, не интересовалась.
   - Конечно, твоя лекция о городских легендах очень позна-вательна. Но я не поняла, почему здание пользуется плохой ре-путацией? Должно бы быть наоборот! Оно столько спасло жиз-ней!
   - И отобрало тоже! - включился в разговор диггер. - Не-сколько наших ребят пропало совсем рядом с ним!
   - Когда это случилось?
   - Первая жертва была четыре года назад.
   - Сколько всего исчезновений?
   - Семь.
   - И все произошли в непосредственной близости от того до-ма?
   - Именно так. Поэтому наше общество власти и разогнали, а меня чуть не посадили! - у него был голос человека, который целый день выслушивает лишь неприятности.
   Ему давно и очень нравилось дело, которым приходилось заниматься.
   В детстве у него была величайшая тяга к приключениям.
   И он куда больше бы получал удовлетворения, ползая по казавшимся ему таинственным подвалам, чем сидя вечером перед телевизором, как его сверстники.
   А придя в возраст, Захар стал лазать под землёй профес-сионально.
   И, собрав вокруг себя таких же одержимых поиском приклю-чений на собственные зады, объединил их в городскую ассо-циацию.
   Они даже добросовестно платили взносы, на которые по-купали оборудование и спецкостюмы.
   Но испытывали гонения со стороны мэрии, опасавшейся за их жизни и здоровье.
   А, может быть, - раскрытия тайны исчезнувшего золота партии?!
   Или чего-то совсем уж нехорошего из-за чего бесследно пропадали те, кто вплотную приближался к нехорошему дому на Кукелевке...
   Курсант глубоко затянулась.
   Теперь ей стала понятна игра Гопникова в конспирацию и страх перед схроном Дона.
   Но как раз исчезновение подземников и свидетельствует о том, что они вольно или невольно оказались свидетелями того, чего не должны были ни в коем случае видеть.
   Например, того же Дона.
   Входящего или выходящего из своего логова.
   Но как он проведал о проходах в подземные коммуникации?!
   - Вот что, Захар, всё, что я узнала, весьма интересно, но тем не менее давай посмотрим на твоём плане, как можно поближе подобраться к этому злополучному строению.
   - Тебе не дорога жизнь? - спросил Гопников с некоторой опаской.
   - Дорога. И я постараюсь прожить как можно подольше! А для того, чтобы не рисковать по-дурному, мне необходимо с твоей помощью изучить возможные подходы к месту!
   - Ты ненормальная! - его лицо стало растерянным, словно он оказался перед неразрешимой загадкой.
   - Я знаю! - практикант склонила голову, отдавая должное его мудрости. - Давай работать!
   Диггер наклонился к монитору.
   У него не было другого выбора.
   Он не мог отказать, иначе перестал бы себя уважать, как личность и как руководителя.
   Потому изучал выведенный на него план, будто позировал для исторического полотна, на котором Сувроров решает, как ему брать Очаков.
  
  
   На презентацию нового бизнес-центра собрался почти весь деловой и чиновный высший свет города двух с половиной рево-люций.
   Официальная часть проводилась в зале для заседаний, дра-пированном голубым бархатом, освещённом огромной люстрой под старинную бронзу.
   Всюду были знакомые лица, и Чебуреков, скромно проха-живаясь по фойе, раскланивался направо и налево после окон-чания скучных, но обязательных выступлений.
   К нему многие подходили, чтобы перекинуться парой слов и, как водится, уверяли его, что он прекрасно и молодо выглядит.
   На лестничной площадке двое юнцов из "золотой молодёжи" мужественно курили сигареты с весьма специфическим арома-том, держась за стены с бессмысленными улыбками.
   Орест Индустриевич хотел сделать им отеческое внушение, но передумал.
   Мальчики давно вышли из детсадовского возраста и вполне могли решить сами, стоит им портить своё здоровье или нет.
   Слишком поздно их воспитывать!
   - Я слышал, ты медведицу завалил?
   - Было дело.
   - Расскажи, как тебе это удалось?
   - Да как обычно: ласка, шампанское, лёгкая музыка...
   Заметив Индустриевича, охотники солнечно улыбнулись ему, низко поклонившись.
   Среди приглашённых сновали с подносами халдеи в бело-снежных смокингах, предлагая спиртное.
   Координатор взял бокал и улыбнулся, услышав, о чём знако-мый ему генерал ФСБ Кефиров разговаривает с человеком, хоть и одетым, как и тот в цивильное, но имеющим такую же выправку и манеру держаться.
   - Что обычно пьёт ваша жена?
   - Мою кровь! - Вениамин Ипполитович надулся обиженным мальчишкой.
   - Это понятно. Но сейчас-то вы в безопасности. - неиз-вестный чиновнику мэрии отечественный Джеймс Бонд по фа-милии Дикобразов воззрился на Беньямина Натаньяху, как на безграмотного подготовишку. - И поэтому попытайтесь вспомнить, с чем она её смешивает. - он снял с подноса прохо-дящего официанта два высоких тонкостенных стакана, передал один из них сослуживцу по невидимому фронту.
   Оба с удовольствием выпили.
   Сам не понимая отчего, Чебуреков постарался держаться поближе к этой паре рыцарей плаща и кинжала.
   Но его оттёрли в сторону двое предпринимателей с изрядно раскрасневшимися лицами и ослабленными галстуками:
   - И почему Германия дала миру так много философов?
   - А ты немок видел?
   Он отдал прислужнику пустой бокал, взял у него полный и, ледоколом раздвигая деловой люд, пробился к чекистам.
   И как раз вовремя.
   - Пора вставить своё лицо в строй и форсировать события, Филя.
   - Уже.
   - Что - уже?
   - Форсируем. На днях устроим в гарнизоне облаву, и тогда этот Дон никуда не денется! Мы обложили его, как волка! - Ди-кобразов сиял, как электрический фонарь.
   - А почему не докладывал?
   - Чтоб не сглазить. - с видом узкого специалиста пояснил он.
   - Надеешься обойтись собственными силами? - у генерала были глаза голодного пса.
   - Конечно.
   Сердце слухача застучало паровым молотом.
   Руководящие агенты 007 справедливо рассудили, что в толпе никто не обратит внимания на их беседу.
   И были правы, если бы не личная заинтересованность прия-теля того самого Дона, о котором они говорили, превратившая его уши в архичувствительнейшие звукоулавливатели.
   Даже в неумолчном гуле голосов он сумел вычленить их слова и записать в память самое для себя главное.
   И, разумеется, для вождя, тоже!
   Теперь только оставалось как можно побыстрее передать ему информацию!
   Чтобы получить за неё соответствующую плату!
  
  
   Блатных с трауром на лице и одежде подошла к Упырёву, са-дившемуся в машину и собиравшемуся с чистой совестью уехать к себе домой, чтобы отдохнуть от государевой службы.
   Хотя, почему отдыхать именно дома?
   Давно он не заезжал в ресторан со стриптизом, не смотрел на приватный танец красотки Сьюзи, не рыдал пьяными слезами от вожделения.
   А всё работа, будь она неладна!
   Покоя от неё ни днём, ни ночью!
   - Товарищ полковник, не могли бы вы уделить мне несколько минут? - на лице Стеллы появилось выражение правдолюбца, заранее готового к тому, что успеха не добьётся.
   Семен Андреевич дёрнулся, будто получил чувствительный удар дубиной по хребту:
   - Капитан? Сразу видно, вы - светская дама и поэтому мочи-тесь духами.
   - Прошу прощения за беспокойство, но не нахожу себе места из-за неопределённости... - она не приняла глупой шутки.
   Его глаза выразили сдержанную официальную печаль:
   - При тщательном расследовании обстоятельств смерти ва-шего жениха однозначно выяснилось, что он покончил с собой.
   - Это точно?
   - Абсолютно. Да и не всё ли теперь равно, когда майор Про-туберанцев уже похоронен?
   - Но его отец не верит в самоубийство! - офицер сжала рука-ми виски и закачалась маятником из стороны в сторону. - Ваши люди не могли ошибиться?
   - Как я вас понимаю. - задушевность начальника оперативно-следственного отдела казалась совершенно искренней. - Но - ни в коем случае! У меня служат профессионалы высочайшего класса!
   Слёзы "соломенной вдовы" мгновенно высохли:
   - Благодарю вас, благодарю! - она была излишне патетич-ной, заламывая руки и глядя на прокурорского, как на икону.
   Но в подобном состоянии любой человек со стороны кажется немного не в себе.
   К тому же искреннее горе всегда фальшиво в глазах посто-ронних.
   Упырёв распрощался со Стеллой, выехал со двора проку-ратуры, ощущая напряжение в лицевых мышцах, так как поспеш-но натянутая им скорбно-сочувствующая улыбка не желала схо-дить.
  
  
   Ирина вместе с Гопниковым и Гешефтовой, одетыми в про-резиненные куртки оранжевого цвета, пластиковые каски и бо-лотные сапоги, собралась исследовать подземные городские коммуникации, чтобы выявить подход или подходы к логову До-на.
   Имея при себе фонари, запасные аккумуляторы к ним, ве-рёвки и даже аптечку, с территории заброшенного завода они спустились по металлической лестнице глубоко вниз в устой-чивый запах сырости и нечистот.
   Чувствуя себя покорителем Сибири, следом за Захаром де-вушка пробежала по земляному дну галереи, свернула вправо и, не снижая темпа, скоро приблизилась к бетонному козырьку с металлической дверью.
   Проводник, сверившись с запакованным в полиэтилен пла-ном коммуникаций, рванул на себя створку:
   - Пойдём через дренажную систему...
   Вместо холода и сырости, как можно бы было ожидать, на них дохнуло настолько густым застарелым смрадом мочи, бле-вотины и чего-то еще, вовсе не ароматного, вызвавшего мгно-венный спазм в горле, что курсант зашаталась.
   Задержав дыхание, она натянула противогаз и дернула за рукав шедшую за ней Гешефтову, затаскивая археолога в тон-нель.
   Диггер закрыл за всеми дверь.
   В полной темноте все трое осторожно устремились впе- ред по щиколотку в смрадной жиже...
  
  
   Чебуреков поднялся на второй этаж бизнес-центра, прошёл по пустому, освещённому тусклым дежурным светом, коридору, воровато, как подросток, собирающийся вытащить из папашиной пачки пару папирос, огляделся и вытащил мобильный.
   Но набрать номер не успел.
   Послышались тихие шаги, в дальнем конце появилась пароч-ка - женщина средних лет и годящийся ей в младшие братья молодой человек.
   Поглощённые друг другом, они направлялись в его сторону, и как бы не были заняты собой, рано или поздно заметили при-сутствие третьего.
   Совсем лишнего.
   И почему у Координатора нет шапки-невидимки?!
   Он бесшумно отступил к неширокой нише в стене, замер за кадкой с пальмой.
   И сделал это вовремя - владелица сети меховых салонов и её друг остановились совсем рядом с ним.
   - Дорогая, клянусь, мне никто не нужен, кроме тебя. - запел соловьём жиголо.
   - Я верю, Андрэ, верю! Но никак не могу решиться изменить своему мужу! - жеманничала предпринимательница, явно наби-вая себе цену.
   Судя по лёгкому шуму, Андрей не поверил в её искренность.
   И был прав.
   Когда жена хочет сохранить супружескую верность, она или, не колеблясь, отвешивает нахалу полновесную плюху, или до-ходчивыми выражениями объясняет, что ему не на что наде-яться.
   Но меховщица поступила иначе.
   - Андрэ, ты мнёшь мне платье своей напористостью! - у неё был голос Красной Шапочки, на которую напал волк. - Меня совсем не держат ноги...
   - Зато я поддержу тебя!
   Послышался глубокий вздох.
   - Андрэ!..
   - Мари!..
   Парочка нагло испытывала терпение Ореста Индустриевича.
   И он начал всерьёз задумываться, а не шугануть ли их как следует.
   Пока Чебуреков размышлял, из соседней ниши доносились многозначительное шуршание ткани, визг молнии и звуки поце-луев взасос.
   А чуть позже раздались задышливые стоны, неопровержимо засвидетельствовавшие, что среди деловых людей города стало на одного обманутого мужа больше.
   Недаром гласит народная мудрость - в любовном треуголь-нике всегда один угол тупой!
   - Ты что такой грустный? - раздался вдруг бодрый энергич-ный голос.
   - Да сын у меня родился...
   - И как назвали?
   - Людовиком.
   - Почему Людовиком?!
   - Потому что он у меня тринадцатый!!!
   Только затихли голоса несчастного отца-героя и его приятеля, как Андрей и Мария вылетели из ниши, словно пчёлы из улья.
   И разлетелись в разные стороны.
   Скрипя ржавыми уключинами суставов, затёкшими от долгого стояния в неудобной позе, Координатор набрал наконец номер Дона на сотовом:
   - Узнал?... Ну и хорошо. А теперь слушай меня внимательно. Я только что выяснил, против тебя в самые ближайшие дни гото-вится акция...
  
  
    Они присели на кучу обвалившегося кирпича и кусков бетона со свода подземного хода.
   - Куда он ведет? - чуть слышно спросила Ирина.
   - Кто? - не понял Гопников.
   - Тоннель.
   - Туда, куда ты хотела подобраться! - он коснулся ладонью осклизлой холодной стены и тут же отдернул руку. - К твоему дому на Кукелевке.
   - А почему мы не включим фонари? - подала голос Ге-шефтова.
   - Опасно.
   - Ну хоть на пару секунд, осмотреться!
   Тусклый свет вырвал из мрака неширокий проход, и через полметра сводчатое отверстие в беонной стене справа от них.
   - Какой-то боковой ход...
   Вдалеке загорелись три мощных фонаря.
   - Влипли, блин! - Захар потушил свой. - Только этого нам не хватало! Кто-то проверяет тоннель...
   Да, вот Морзянкин бы так не лопухнулся!
   Свет приближался.
   Бряцание оружия выдавало двигающихся им навстречу сол-дат - при встрече те вряд ли приняли тройку исследователей с распростертыми объятиями.
   - Сюда! - Захар мышью шмыгнул в ответвление. - Даст Бог не заметят...
   Он даже прочитал про себя молитву, очень надеясь, это хоть как-то поможет.
   Шаги проверяющих были совсем рядом; размеренные, тя-жёлые и какие-то механические, точно двигались не люди, а роботы.
   Конусы света прошли мимо - патруль миновал боковой ход,
   даже не посветив в него фонарями.
   - Пойдут назад - идем за ними. - Резвова решила сыграть в
   опасную, но единственно возможную в их положении игру, чтобы узнать, зачем здесь ходят вооружённые люди.
   - Сдурела?! - взвился на дыбы диггер.
   - Ты можешь предложить что-то иное?
   - Нет...
   - Вот потому и - помолчи!
   Они дождались возвращения солдат, и, когда те поравня- лись с ними, все трое учащенно задышали, подобно коровам перед дойкой.
   Тревожная группа неожиданно остановилась.
   - Доложись, а я пока отолью!
   Оцепенев, исследователи подземных коммуникаций слуша-ли энергичное журчание струи по деревянной подпорке, под-держивающей свод, перекрывшееся сочным мужским голосом:
   - Девятнадцатый, я - зет-девять. В тоннеле никого не обнару-
   жили. Возвращаемся на базу.
   Шаги и бряцание оружия стали удаляться.
   Глуша в себе дикое желание тоже опустошить мочевые пу-зыри от пережитого страха, диггеры неслышно последовали за солдатами...
   Дон смотрел по телевизору кинокомедию.
   На экране Станислав Шатальский слоном к моське бросился к телефону:
   - Алло, это зоопарк?! - у него был такой тон, словно от ответа на вопрос зависело существоваие всего человечества.
   - Да.
   - Мне дали ваш телефон спасатели!!
   - А что случилось?
   - Ко мне в дом змея заползла!! - у персонажа фильма был голос до смерти перепуганного человека.
   - Вы состоите в обществе охраны животных?
   - Нет!
   - А в партии "зелёных"?
   - Нет!
   - Тогда не заморачивайтесь и наверните её лопатой! - лю-безно посоветовал ему знающий своё дело консультант.
   Открылась дверь и вошёл Гетлер:
   - Вызывали, босс? - он был сама вежливость и предупреди-тельность.
   - Вызывал. Мне нужно, чтобы ты оформил документы на пар-тию гранат "Подкидыш".
   - Я подчиняюсь вашему слепому инстинкту командира. Какую
   указать причину списания?
   - Обычную. У них истёк срок годности.
   - Прикажете исполнять? - полковник мгновенно превратился в сгусток энергии.
   - Действуй.
   Адам Адольфович ртутью вытек обратно в коридор.
   Несколько последних дней Дона мучили дурные предчув-ствия, которые обычно не рождаются на пустом месте.
   Если учесть, что его интуиция была надёжна, как парашют...
   К тому же и Чебуреков подтвердил сообщением впервые возникшие за последний год опасения...
   Поэтому, закурив, он принялся строить планы на свой уход по-английски.
   Пожалуй, самый лучший вариант - это инсценировать ограб-ление терминала.
   В частности, - ангара ?13!
   Тогда, когда прокуратура с ФСБ начнут разборку, им будет просто не до него.
   А он спокойно покинет Россию.
   Aschesta, как говорят испанцы!
   Всё!
   И больше в эту страну никогда ни ногой!
   Ни за какие деньги!
   Пока шеф размышлял, по телевизору продолжалась коме-дия.
   Теперь исполнитель роли Кирпича в сериале "Место встречи изменить можно" притопнул ногой, словно собрался пуститься в пляс, перед порядком уже поднадоевшей своим однообразием игры в фильмах разных жанров дочкой вечного Д'Артаньяна Лизой Доярской:
   - Ты уже большая, и пришло время поговорить с тобой о сексе.
   - Хорошо, папа. - она сложила руки на коленях, как пример-ная девочка, которой далеко за двадцать. - Что ты хочешь уз-нать?
    Они подождали, пока тревожная группа поднимется по узкой металлической лестнице и захлопнет за собой крышку лю-ка.
   - Лезем? - спросил Гопников, кивая на ступени.
   - Может, лучше вернуться, пока не поздно? - спросила Ге-шефтова. - Нас они не заметили, уйдем тихо, без шума...
   - А если там,наверху - прямая дорога к тому дому? - задума-
   лась Ирина, вдумчиво обозрев подъём.
   - А если нет? - в тон ей усомнилась София. - А если там ре-жимный объект?
   - Слазаем и посмотрим. - Резвова осторожно двинулась вверх по лестнице-трапу.
   Она подобралась к самому люку, выводящему из тоннеля, где её чуть было не укусила крыса, сидевшая на небольшом выступе, почти слившись с ним, и тронула крышку, убеждаясь, что может легко ее приподнять, а при необходимости и отбро-сить.
   Практикант уперлась в нее теменем, напрягла мышцы шеи и заглянула в образовавшуюся щель.
   В бетонном помещении спиной к ней сидели и сосали что-то
   из фляг двое в камуфляже.
   - Не ради пьянства, а чтобы не отвыкнуть! - проникновенно сказал один.
   Второй довольно рыгнул.
   - Еще по одной?
   - Давай!
   - За что?
   - Давай за то, что водка - худший враг идиота!
   - За всё хорошее!
   Генеральской дочери захотелось завыть в голос от за-хлестнувшей ее волны эмоций при виде живой помехи на пути к берлоге Дона.
   И отправить пару в иной, наверно, лучше устроенный мир, откуда уже не возвращаются.
   А вояки неторопливо поднялись:
   - Пора.
   Они шагнули к массивной стальной двери со штурвалом, от- крыли её и исчезли за высоким порогом, не зная, как им повез-ло.
   Задержись они ещё немного, и, вполне возможно, их души отправились бы записываться в хор или оркестр херувимов.
   А, может быть, - в ансамбль чертовской народной пляски.
   Практикант закурила и спросила в полный голос:
   - Дальше идём?
   Захар и София взглянули на неё глазами трепетных ланей:
   - Туда?!
   - Успокойтесь и не блажите! - пограничница силой заста-вила соратников сделать по приличному глотку водки из преду-смотрительно захваченной ею фляги.
   Однако, алкоголь почему-то не подействовал.
   По всему было видно, их сердца сжались от дурных пред-чувствий и пока оставались без изменений.
   Ирина пронзительно взглянула на диггеров:
   - Если боитесь, я пойду одна!
   Далеко не каждый мужчина способен спокойно пережить об-винение в трусости.
   Во всяком случае Гопников не смог:
   - А возвращаться как будешь? - он с натугой вернул на место перекошенную челюсть.
   И заторможенно подошёл к массивной двери, взялся за штурвал и принялся его крутить.
   После нескольких оборотов лязгнул замок, стальная плита толщиной около полуметра свободно подалась, открывая про-ход.
   Захар заглянул в щель, повернулся к генеральской дочери и археологу, указывая пальцем вперед, а потом прижал его к губам.
  
  
   Два десятка людей в камуфляже, скрестив ноги, сидели по-лукругом перед высоким бронзовым треножником, в чаше ко-торого горел огонь.
   - Ом-м-м!
   Сидящие, склонившись в глубоком поклоне, коснулись лба-ми земляного пола.
   Дон вошёл в тренировочный зал через скрытую в стене дверь, остановился в глубокой тени, наблюдая за происходя-щим.
   Обнажённый до пояса рослый, крепкого сложения инстру-ктор, звучно хлопнул в ладоши.
   Его подопечные вскочили, низко поклонились ему.
   - Начали. - раздался новый хлопок.
   Отбив удар ноги парня, сенсей поднырнул под выбро-шенную руку второго, подпрыгнул и сильным толчком обеих ног сбил наземь обоих.
   - Йохо!!
   Выбросив вверх согнутую в локте руку и одновременно шаг-нув к бьющему сверху боевым десантным ножом партнёру, плотный молодой человек принял тычок на кисть левой руки, сцепил пальцы, с коротким выдохом свалил его.
   - Хойо!!
   И сразу к кадыку поверженного прикоснулось ребро его пра-вой ладони.
   В реальном поединке тот не смог бы соскрести свои мозги с земляного покрытия.
   Вскочив, победитель скомандовал:
   - Работа!
   Несколько пар начали тренировать контрприём защиты от нападения ножом сверху.
   - Это лучшие из лучших, босс. - шепотом сказал подошед-ший к Дону Строчкин.
   - Именно такие мне и нужны. Предстоит слишком важное де-ло, и не хотелось бы, чтобы оно сорвалось из-за слабой подго-товки наших людей. - шеф вплёл в свои пафосные слова тра-гические ноты, и его голос прочувствованно дрогнул.
   Гелий глядел на него влюблёнными глазами хорошо оплачи-ваемого телёнка.
  
  
    Они прошли на цыпочках по неширокому коридору с полу-круглымсводчатым потолком и бетонными стенами.
   Над их головами тянулись провода, ускло горели в матовых
   плафонах люминисцентные лампы, абранные металлическими сетками.
   Стояла тишина, и от нее каждому из них было не по себе.
   Вскоре диггеры уперлись в точно такую же дверь, которую совсем недавно открывали, и Гопников начал вращать штур-вал.
   Судя по железным койкам, расставленным в помещении, "дети подземелья" попали в спальный модуль.
   И сперва даже не заметили бойца, распластавшегося на пос-
   тели - лишь когда тот присел с нечеловеческим бормотанием, все трое вспугнутыми мышами торопливо шмыгнули по сторо-нам.
   - О! - воин мученически всмотрелся куда-то за спину Ири-ны. - Принесла?
   - Что? - та опешила от неожиданности.
   - "Шило". Что ж еще? - он никак не мог сфокусировать на ней взгляд. - Давай!
   - Ну ты и наглый! - опомнилась Резвова.
   Солдат было протестующе замычал, но удар носком шну-рованного ботинка в переносицу надолго выключил сердеш-ного и отправил его обратно в область алкогольных грез.
   - Уходим! - приказала генеральская дочь.
   Они вспугнутыми зайцами метнулись к выходу.
   И тут с лязгом открылась дверь.
   Рослый блондин в несвежей майке с зелёной, как море тайги под крылом самолёта, похмельной рожей шагнул в модуль и ра-зинул рот при виде девушек.
   Вероятно, он хотел спросить, кто они, откуда и что здесь делают, прежде чем заключить их в горячие дружеские объя-тия, но дамы из его пьяно-эротических фантазий уже исчезли.
   Поэтому потряс головой, как бы приводя в порядок её содер-жимое, и от этого усилия, скособочившись, завалился направо и плашмя рухнул ничком, успокоившись на неопределённое время.
  
  
   Упырёв не пошёл домой после окончания рабочего дня.
   Он не хотел видеть жену и потому изображал бурную дея-тельность в своём кабинете.
   Любой, кто к нему бы вошёл, сразу понял, что полковник про-сто горит на службе, вдумчиво изучая пухлое дело, раскрытое примерно на середине.
   На самом же деле он дремал, дыша водочным перегаром, разморённый жарой, под убаюкивающий голос радиодиктора:
   - Вслед за предложением эЛДэПээР ставить коррупцио-нерам на руку клеймо "Ка", руководство "Единой России" стало зондировать вопрос об открытии в здании Госдумы тату-са-лона...
   Из состояния полусна-полубодрствования Семёна Андрее-вича вывел неприятный звон настольного телефона.
   Начальник оперативно-следственного отдела с гримасой си-льно обиженного на жизнь человека жадно глотнул воды, чтобы убрать сухость во рту и снял трубку:
   - Упырёв. - его затуманенный взгляд стал проясняться - как проясняется небо после дождя. - Да, товарищ генерал!.. Понял, товарищ генерал!.. Есть послать в командировку! - услышав гудки отбоя, он набрал номер на сотовом. - Лейтенант Шняга? Слушай меня внимательно!..
  
   Прижимаясь к стенам, они вышли на развилку.
   Ирина осмотрелась, чувствуя, как у нее в груди болезненно
   ёкает - очень не хотелось попадать в лапы врага, имея ценную информацию.
   То, что их не пощадяь, она не сомневалась.
   Одно дело - играть в войну, стреляя в копьютерных про-тивников, укладывая их десятками и сотнями...
   И совсем другое - попасться самой к реальным, а не муль-тяшным неприятелям, не испытывающим к тебе ни малейшего сочуствия.
   Зачем она вообще надела форму?
   Ввязалась в эту авантюру?
   Зачем?!
   Пока Резвова думала, ее руки сами собой вместе с Гоп-никовым осторожно поворачивали штурвал, приоткрывая оче-редную дверь, ведущую к поверхности земли.
  
  
   К наблюдавшему за тренировкой боевиков Дону почтительно подошёл охранник со шрамом над бровью:
   - Простите за беспокойство, босс, но парни зафиксировали появление чужих.
   - Опять эти проклятые диггеры, чтоб им ни дна, ни покрышки! - шеф волком посмотрел на боевика, мысленно разрывая его на части. - Их взяли?
   - Я послал за ними тревожные группы!
   - Как возьмёте, сделайте с ними то же, что с предыдущими! И доложите об исполнении!
   - Слушаюсь. - в глазах меченого появилась готовность пол-ностью удовлетворить желание командира.
  
    Солдаты Дона на разных уровнях подземелья тщательно осматривали коридоры и помещения, подгоняемые матюгами старших.
   Они походили на сторожевых псов,спущенных с привязи и мечущихся в разные стороны со взъерошенной шерстью, вы-искивая, кому бы вцепиться в горло.
   Время от времени туберкулезным хрипом заходились рации:
   - Что у тебя там?
   - Ищем...
   - Вы там с ними в прятки не играете?! Не можете, что ли, пе-
   ререзать глотки этим долбанным диггерам?! Или хотите, чтобы у вас нализы потекли?!
   И командиры групп, подстегнутые дружескими пожелани-ями, быстро заводились сами и заводили своих людей.
   Правда,пока поиски велись в основном в главных проходах.
   В боковые поисковики для очистки совести светили мощ-ными фонарями, но предпочитали не соваться в их зловонный сумрак без противогазов,которых у них не было.
   А Резвова ,Гопников и Гешефтова были уже далеко.
   Вне пределов их досягаемости.
   Как падает пронзённый шпагой бык на арене, так и Упырёв упал на стул столика круглосуточного кафе около ограды бо-танического сада, струящегося вверх по улице Полярников, ни один из которых никогда не жил в этом городе.
   Когда он оставил позади себя шум и сутолоку площади пе-ред Украинским вокзалом, на его физиономии сочной зеленью цвело похмелье.
   Отходняков облегчённо вздохнул, бросив на стол серебря-ный портсигар:
   - Что скажешь?
   - Пока держусь... - полковник жадно влил в себя заказанные для него сто грамм водки.
   - А что по поводу расследования?
   - Идёт своим чередом.
   - И как скоро зайдёт в тупик?
   Семен Андреевич ощутил себя куском теста, из которого хо-тят сделать блин:
   - Для отчёта мне нужен стрелочник...
   - Что ты жалишься мне на судьбу? Не боись, "шестёрка" те-бе будет и не одна... - Олоферн тонко улынулся. - Только не ошибись, как с адресом защиты свидетелей... - предостерёг он голосом Яхве, недовольного поведением какого-то челове-чишки.
   - Если бы у Суворова была Шенгенская виза, он не перехо-дил бы Альпы! Не моя вина, что их оттуда уже перевезли, когда вы за ними явились!
   - Не ори, не на базаре! - человек Дона сплюнул себе под но-ги. - Будь внимательней! За что тебе деньги платят?
   - Пока не заплатили! - прокурорский был раздражён, как подросток, у которого срывается поездка в луна-парк.
   Отходняков посмотрел на воробьёв, сцепившихся из-за кру-пной хлебной крошки, и придвинул к нему серебряный порт-сигар:
   - Твой гонорар...
   Упырёв достал из сигаретного хранилища купюры, принялся их пересчитывать.
   А сидевший через два столика от него Шмокодяев несколько раз сфотографировал Семёна Андреевича.
   Лунные лучи пронзали листву деревьев за окном.
   Стебкова вместе с подругой смотрела по телевизору фут-бол, потягивая пиво и заедая его варёными раками:
   - А всё-таки японцы - расисты! - заявила она с галилеевской уверенностью.
   - С чего ты взяла?
   - Ну сама посмотри! У них же в команде ни одного негра!
   На экране возник опасный момент.
   Обе болельщицы замерли, как в ожидании фокуса.
   А когда он не получился у аргентинского нападающего, вы-дали сочные ругательства.
   Причём, все они относились исключительно к зоологическим терминам.
   С утра было свежо, с неба чуть-чуть сыпал мелкий дождь.
   Собираясь в местную командировку, Анастасия наводила красоту.
   Тщательно вырисовывала глаза и губы, подчёркивала скулы, с любовью придавая себе обличие, от одного вида которого у любого нормального мужика его боевое оружие должно было готово прорвать все стоявшие перед ним заслоны.
   - Когда Анджелина Джоли приехала в Москву, собрались огромные очереди из желающих быть усыновлёнными. В ос-новном, в очередях стояли мужчины от двадцати до восьми-десяти. - поведало радио.
   Закончив наводить глянец, Анастасия экипировалась в во-енную форму и направилась в прихожую, способная покорить всех, с кем ей предстояло сегодня встретиться.
  
  
   Ирина проверяла финансовые ведомости, пока Блатных болтала с новым претендентом на её руку и сердце - плотным капитаном с усами вразлёт, как у Будённого.
   - А кем вы хотели стать, когда вырастите? - у неё были инто-нации вельможной дамы.
   - Врачом.
   - Благородно. А если бы не удалось поступить в медицин-ский?
   - Тогда - мойщиком стёкол.
   - Почему же такое странное сочетание - врач и мойщик стё-кол? - брови Стелы взвились вверх, как знамёна на первомай-ской демонстрации.
   Её собеседник всем своим видом продемонстрировал трепет и стеснительность:
   - Да уж больно я любил с детства смотреть на голых деву-шек...
   Резвова промучилась до утра без сна.
   Она буквально вывихнула мозги, стараясь найти решение задачи, - один ли путь в схрон Дона удалось обнаружить с помощью диггеров или нет?
   А если имеются ещё?
   И где гарантия, что ход ведёт в логово именно оборотня?
   Может быть, солдаты охраняют какой-то подземный режим-ный объект?
   Вопросов было больше, чем ответов.
   Истина где-то рядом...
   Но где?!
   Хочется того или нет, а придётся поставить в известность Морзянкина!
   Уж ему-то точно должно быть известно о секретных местах под городом.
   Если же сообщение курсанта окажется для него новостью, тогда она действительно нашла подход к тайнику Дона.
   Поэтому нужно побыстрее связаться с Вадимом.
   - А вы замужем?
   - Да.
   - Отчего же обручальное кольцо не носите?
   - Жарко. - с суровостью богини правосудия сказала Блатных.
   Практикант встала, прерывая весьма содержательную бесе-ду двух капитанов:
   - Пойду покурю.
   Услышав шум двигателя подъехавшей машины, Кастратов осторожно отодвинул оконную занавеску.
   - Она прибыла...
   - Прекрасно! - Морзянкин достал пистолет и, вольготно раз-валившись в кресле, направил его на дверь. - А то я уже за-ждался.
   Шмокодяев встал у дверного косяка, подняв кулак над голо-вой для удара и затаил дыхание.
   - Не переусердствуй. Она нужна живой и здоровой.
   Ответом послужил понимающий кивок.
   Снаружи послышались приближающийся стук каблуков...
  
   Ирина присела в курилке на диван, доставая сигареты.
   - Если вам пятый день не хочется идти на службу - значит, сегодня пятница. - подмигнул ей молодой лейтенант в очках, давая прикурить.
   Она затянулась, поблагодарив его кивком головы.
   Он воспринял это, как поощрение, и продолжил:
   - Вы слышали историю про бандита, который попытался взять в заложники автобус с пятьюдесятью японскими турис-тами? - затрещал, как пулемёт, офицер. - Полиция просто сча-стлива. В её распоряжении теперь шесть тысяч снимков подо-зреваемого!
   Молодой человек было засмеялся, но так как Резвова была мрачнее дождевой тучи в небе, предпочёл уйти, даже не доку-рив.
   А оставшаяся в одиночестве генеральская дочь набрала на мобильном телефоне номер Морзянкина:
   - Вадим, это я!.. Нам необходимо встретиться как можно бы-стрее!..
  
  
   Шмокодяев промазал.
   Его кулак вместо того, чтобы опуститься на голову Шняги и ввести её в состояние эйфории, скользнул по плечу вошедшей и упал в пустоту.
   Она не растерялась:
   - Хей!!
   Форменная туфля увязла в его промежности, заставив при-сесть на корточки.
   Он засунул обе руки себе между ног и мячиком запрыгал по полу, будто вприсядку исполнил русскую народную пляску.
   И при этом засипел закипаюшим самоваром.
   - Валентин, не стой раком - привыкнешь! -посочувствовал ему командир группы захвата.
  
   Ему на помощь пришёл Подлянкин, который, замахнувшись, шагнул к девушке.
   Та пригнулась, пропуская его руку над собой:
   - Хай!!
   Нанесённый ею в ответ мощный удар заставил Ивана отле-теть на стул и отъехать вместе с ним на добрый метр вдоль сте-ны.
   Посидев некоторое время с выпученными глазами и, нако-нец, с трудом отдышавшись, лейтенант очень эмоционально вы-разился таким высоким слогом, что смутил даже Вадима.
   А тот за годы службы вообще-то привык ко многому.
   - Мадмуазель, вы не правы!
   Морзянкин встал перед Анастасией в боевую стойку.
   Она кинулась на него охотничьей собакой на дичь.
   Старший лейтенант впечатал локоть ей под нижнее ребро, и прокурорская пропахала носом борозду в напольном ковре.
   Она вскочила и забилась, словно рыба в сети, в объятиях Подлянкина и его командира, выгибаясь всем телом, бросаясь то в одну, то в другую сторону.
   Агентесса Упырёва то рвалась вперёд, пытаясь высвобо-диться, то с силой откидывалась назад.
   Но когда ей заломили руки за спину и надели наручники, смирилась с поражением.
   Упала на приготовленный для неё стул, но когда к ней при-близился Валентин, встречным ударом обеих ног под вздох на некоторое время вывела его из строя.
   Пришлось опутать бельевой верёвкой её красивые колени и щиколотки и накрепко прикрутить тело к спинке и сидению, пре-вратив в колбасу.
   Только после этого против собственной воли Шняга успокои-лась, вынужденная подчиниться предложенным ей обстоятель-ствам.
   Закинув ногу на ногу, Вадим уселся напротив неё.
   - Что это всё значит, товарищ старший лейтенант?! - она бы-ла так возмущена, словно в магазине вместо блузки от "Армани" купила за бешенные деньги гонкогскую подделку, порвавшуюся при первом же надевании.
   Он достал вишнёвое удостоверение, протянул пленнице в ра-скрытом виде:
   - Ещё вопросы имеются? - особист был важен, как человек, фотографирующийся на загранпаспорт.
   Она не любила чекистов, а уж тем более работающих под прикрытием.
   Признавала их профессионализм, но не терпела высокоме-рия и холодности.
   И потому всегда старалась держаться с ними настороженно, как старая дева, опасающаяся покушения на свою девствен-ность.
   До момента разделения функций российских спецслужб и контрразведка, и прокуратура часто действовали совместно против врагов народа.
   Но почему-то всегда получалось так, что первые щеголяли в белых перчатках, а вторые разгребали зловонное дерьмо.
   Пока наконец в светлую голову Берии не пришла мысль выделить в отдельные преступления шпионаж и воинские на-рушения.
   Интересы России были взяты под строгий контроль.
   Но, как это обычно бывает, в случае провала превентивных мероприятий по сохранению секретов и безопасности армии, авиации и флота потомки Дзержинского рьяно открещивались от неудач, а в случае победы - все заслуги приписывали только себе.
   Однако в реальности военные преступления настолько пере-плелись, что сам чёрт не смог бы разобрать без внушительной чарки, кто более виновен в успехе или проигрыше.
   Разногласие и соперничество здорово портили нервы и вы-зывали более чем натянутые отношения, мешающие устанав-ливать контакты между службами...
   Анастасия напряжённо сморщилась, точно ей задали вопрос необычайной трудности:
   - Я не понимаю...
   - Потом поймёте, если потрудитесь вести себя спокойно. А то нервы, знаете ли, пошаливают... Но давайте перейдём к де-лу. - наследник дела железного Феликса и вездесущего Лав-рентия погладил мизинцем ус. - Как давно вас купил Упырёв?
   - Что вы себе позволяете?!
   - Как он оплачивает ваши услуги? Сидите у него на твёрдом окладе? - дознаватель не смог удержаться от резкого тона. - Или получаете сдельно?
   - О чём вы? - спросила "язык" деревянным голосом.
   - О вашем предательстве.
   Точно не понимая, что ей говорят, Шняга уставилась на не-го.
   А потом её глаза утратили всякое выражение.
   - Вы громче голову поворачивайте, когда я перед вами хожу.
   - Старший лейтенант,вы в курсе с какого возраста рекомен-довано на кладбище?
   - Белый верх, чёрный низ и белые тапочки в гробу вам очень пойдут.
  
   Каменная неподвижность побледневшего Анастасии дала понять Вадиму лейтенанту, какие именно мысли проносятся в этот момент в голове перевёртыша в юбке.
   - Подумайте, подумайте. - он выверенным жестом поднёс к глазам запястье с часами. - Даю вам на размышление три ми-нуты. Согласны?
   Но удав не дождался тёплой реакции от кролика...
  
   Дон удовлетворял естественные потребности организма, с беспокойством прислушиваясь к булькающим звукам у себя в животе.
   Бедняга либо отравился несвежими анчоусами, либо на него напал острый приступ хандры, известной в армейских кругах под названием окопной болезни.
   Любой, кто взглянул бы на согбенного над унитазом стра-дальца, испытал навязчивое желание выпить.
   Облегчение не приходило.
   Он закурил сигариллу, принявшись размышлять, совершить акцию отвлечения в ангаре ?13 терминала завтра или после-завтра.
   Чем скорее появится дымовая завеса, под прикрытием кото-рой вождь исчезнет из страны, тем бестрее начнётся новая жизнь.
   Но и пороть горячку тоже ни к чему.
   Оттого он и не стал особо огорчаться, когда ему доложили, что очередного диггера не удалось нейтрализовать, как преж-них.
   Ушёл и чёрт с ним!
   Даже, если начнёт болтать, ему его рассказы ничем не гро-зят.
   Скоро его вообще не окажется в России.
   И какие бы действия против него напоследок не предпри-няли карающие органы, они заранее обречены на проигрыш.
   Даже, если босс случайно попадёт в облаву, никто не сможет доказать, что именно он и является тем самым Доном, которого так долго ищут и никак не могут найти.
   Бедолага дёрнулся так, будто уже оказался в допросной, где к нему готовы были применить меры физического воздействия.
   Потому что ему в голову пришла гениальная мысль, как дополнительно обезопасить себя от происков врагов!
   Вождь забился в радостных конвульсиях.
   Нужно иметь в запасе человека, способного стать заложни-ком безмятежного будущего шефа.
   И этим заложником станет практикантка.
   Ирочка Резвова!
   Мафиозо в погонах страдальчески улыбнулся, выпуская из себя очередную струю гениальности.
   Имея козырем генеральскую дочку, он выскользнет из любой ловушки.
   Наверно, поэтому Дон издал страстный стон и громкий вздох облегчения после нескольких сочных быстрых шлепков.
   Ирина с трудом открыла дверь в стене подземелья - навер-
   но, заело замок, и оказались в узком квадрате с кнопкой на од-ной из стен.
   Надавила на плексигласовый круг, он тут же засветился пронзительным красным светом, и послышалось какое-то очень знакомое гудение.
   Лифт?
   Резвова с опаской прислушалась.
   Стена ушла в сторону, и прямо перед ней действительно оказалась кабинка лифта.
   Она шагнула на площадку, пригляделась к ряду кнопок уп-равления на панели.
   И куда - вверх или вниз?
   Практиканту вдруг отчаянно захотелось, чтобы рядом ока-зался Морзянкин.
   Чтобы можно было не принимать самой решений, а поло-житься на него.
   Чтобы хоть на короткий миг побыть слабой.
   И защищенной от злой войны без войны его мужской гру-дью.
   Или вниз.
   Или вверх.
   Пограничница нажала на черный квадратик с белой ци-фрой "-1".
   Лифт вздрогнул,негромко загудел электрдвигателем и ме-дленно поехал вниз.
   Потом, вздрогнув, остановился.
   В  зале - пещере, бункере - никого не было.
   Гулким эхом отдавались в тишине шаги.
   Подсвечивая себе фонариками, диггер в погонах пошла пря-мо и вскоре уперлись в очередную дверь, ведущую неизвестно куда.
   Вяло провернув штурвальчик, она отступила в сторону, за- глядывая в открывшуюся щель, и шагнла вперед.
   В коридор, напоминающий собой тоннель в метро, в кото-ром вместо ниш были провалы в стенах, закрытые метал-лическими дверями с шифрзамками.
   Заметив одну из них, неприкрытую, искательница себе на упругую попку приключений юркнула туда и совсем не по-жен-ски вы-материлась, наткнувшись на какие-то ящики.
   И не поленилась откинуть крышки.
   Оружие.
   Автоматы, гранаты, патроны...
   Она замерла, услышав топот шагов в покинутом ею тонне-
   ле, осмотрелась, надеясь найти выход из тупика, в который са-ма себя загнала.
   И выход неожиданно нашелся.
   За ящиками явно была низкая, узкая, но дверца, и Ирина навалились на нее всей массой, пытаясь выдавить.
   Это ей удалось.
   Неожиданно легко та поддалась, распахиваясь, и девушка, неинтеллигентно, но зато радостно выражаясь, вывалилась не-известно куда из ловушки.
   Подлянкин курил во дворе терминала, опираясь на метлу.
   Из-за ангара вышел Шизоидов, заметил особиста и с мукой обманутой надежды на физиономии отступил обратно.
   - Что ты всё время жуёшь и в зубах ковыряешь? Носки, что ли, стираешь? - подобно Илье Муромцу перед врагом вырос у него за спиной Иван. - Далеко собрался?
   - Территорию осматриваю.
   - А почему крадучись ходишь, а, капитан?
   Аркадий развёл руками, будто ловя что-то видимое лишь ему одному:
   - А как мне иначе увидеть, если кто-нибудь что-нибудь ре-шил прикарманить? Следить надо незаметно.
   Лейтенант понимающе качнул головой:
   - Задницу рвёшь, показывая свою лояльность?
   - Не без этого. - заместитель Антрепризова придал своему лицу выражение великой преданности.
   - Только к воротам не подходи, а то как бы чего плохого не случилось. - со скоростью пущенной шайбы кулак чекиста едва не вонзился ему в грудь, остановившись в каком-то миллиметре от неё. - Усёк?
   - Так точно.
   - Ну тогда иди в контору и сиди там. Приедут заказчики, дам знать.
   - Как скажете.
   Шизоидов направился к помещавшейся на возвышении за-стеклённой будке, откуда просматривался весь терминал и в ко-торую можно было подняться по высокой крутой лестнице.
   Когда он поставил ногу на первую ступеньку, его губы плотно сжались, чтобы не упомянуть вслух чью-то мать и способы половых сношений между разными особями мужского и женского рода.
   Нет такой мысли, которую россиянин не смог бы выразить матом!
   Особенно при неудавшейся попытке побега.
   У него болела душа.
   А начнёшь лечить - печень заболит.
   Да и много пить на службе глупо, а мало - бестолково...
  
   Ирина спустилась вниз по металлической узкой лестнице, на платформу, подобную непременному атрибуту любой станции метрополитена, приблизилась к её краю, посмотрела на нитку рельсов и на электродрезину:
   И спросила сама себя голосом агонизирующего бойца:
   - А что дальше?
   Она закурила, размышляя, как поступить, пока сигарета не догорела почти до фильтра.
   И залезла в дрезину.
  
  
   Дон смотрел в окно на густые молочные облака и думал.
   Скоро, возможно, наконец-то закончится жизнь, длившаяся больше шести лет.
   Многие, пытавшиеся проникнуть в его тайну, утыкались лбами в бетонную стену секретности и не могли продвинуться ни на шаг, какие бы героические усилия для этого не пред-принимали.
   Даже пресловутый "Моссад" смирился с тем, что сведения о личности вождя не более, чем фикция и перестал искать того - не знаю кого, там - не знаю где.
   Его счета в России выражались в круглой сумме с шестью нулями.
   Он давно уже мог носить смокинг, жить на Лазурном побе-режье, пить "Пино" 1905 года разлива и писать мемуары.
   Или занимать ответственный пост в созданной им же фирме.
   Но босс любил приключения, обожал водить за нос госу-дарство и, зная свой шесток, из грязи в князи до недавних пор не собирался.
   К тому же,в отличие от деятелей новой и старой волны ему очень не нравилось, когда интересовалось его личностью и, за-бираясь в дебри семейных отношений, выясняли наличие лю-бовниц и любовников,внебрачных детей, наследственных бо-лезней.
   От дум его оторвал телефонный звонок:
   - Это я. - Координатор, как всегда, не здоровался и не пред-ставлялся.
   - Я понял. - Дон солнечно улыбнулся.
   - Можешь спокойно говорить?
   - Разумеется.
   - Что по поводу последнего заказчика? - судя по голосу, Чебуреков был сильно озабочен.
   - А что с ним случилось? - мафиозо попытался червяком ус-кользнуть от прямого ответа.
   - Только что передали, с запада идет циклон. Боюсь, при-дется делать вынужденную посадку ровно через два дня! - у Ореста Индустриевича был противный голос мальчишки, знаю-щего какую-то гадость про старшую сестру, но не собирающе-гося о ней сообщать.
   Только что сказанная условная фраза означала, партия уже проплаченного заказчиком товара должна быть готова к отгрузке через пару дней, не позже.
   - Гостиницу забронирую прямо сегодня.
   Таким образом шеф сообщал, купец может приезжать.
   Телефон замолчал.
   Вождь долго смотрел на него и улыбался.
   Потом выпил полстакана водки, выловил в банке огурец по-меньше, аппетитно захрустел им.
   Национальное русское блюдо - НАПИЦЦА, идущее под лю-бую погоду в любое время при любых жизненных обстоятельствах!
   Пускай гостиный гость прибывает.
   Когда он появится в гарнизоне, глава организации будет да-леко...
   Там, где под другим именем его никто не найдёт!
   И даже не догадается искать!..
  
  
   Сидя за рабочим столом, Адам Адольфович с интересом на-блюдал за тем, как жирная муха пытается протаранить оконное стекло и вырваться на свободу из кабинетной духоты.
   Совсем рядом с ней находилась раскрытая форточка, через которую можно было бы вылететь, но крылатая тварь, во-змущённо жужжа, упорно стремилась пробить дурной башкой застывший воздух, ставший непреодолимым препятствием для попадания на свежий воздух.
   Следить за её потугами было очень забавно, однако пол-ковник ещё находился на службе, до окончания которой оста-валось всего ничего.
   И потому он глубоко вздохнул, как человек делающий что-то против своей воли, раскрывая скоросшиватель с подколотыми документами.
   Но поработать ему не дал телефон, наглой птичьей трелью потребовавший к себе внимания.
   - Гетлер. - представился финансист в трубку голосом опыт-ного стоматолога, имеющего частную практику.
   - Здравствуй, Адам. Горишь на службе, как Лазо в топке?
   - Так точно, босс.
   - Ну, гори, чтобы светить. - пошутив, Дон, сам не ведая о том, сказал название сериала семидесятых годов двадцатого века о героических болгарских подпольщиках Второй мировой. - У меня есть к тебе личная просьба.
   - Я вас слушаю.
   - Отправь завтра с утра на пару дней в местную команди-ровку капитана Блатных и практиканта Резвову.
   - Ясно! - офицер был полон энтузиазма, как комсомолец пе-риода первых пятилеток в СССР.
   - Они мне понадобятся на нашей тренировочной базе.
   - Понял.
   - Тогда отбой. - трубка запищала частыми гудками.
  
  
   Ирина шла на встречу с Морзянкиным.
   На местный центральный рынок, по иронии судьбы имевший точно такое же название, как и в её родном городе - Сытный.
   Вадим был, несомненно, прав.
   Шумное торжище - идеальнейшее место для конспиратив-ных свиданий.
   Человек, захваченный увлекательным процессом покупки-продажи не замечает ничего вокруг себя.
   И потому на разговоры, не связанные с приобретением и ре-ализацией товара, никто не обратит ровным счётом ни малей-шего внимания.
   Она перешла дорогу и задержалась перед "хрущобой" у первого подъезда которой стояла чересчур пухлая на взгляд девушки женщина с двумя сумками в руках, из-за чего те свиса-ли у неё, подобно обезьяне, ниже колен:
   - Вась, а, Вась!! - носильщица вопила так, что, наверно, мо-гла перекричать визгливую базарную торговку, увидевшую при-видение вместо покупателя. - Вася!!!
   - Чего? - на балкон вылез небритый индивидуум в драной на груди и животе морской тельняшке.
   - Ты дома?!
   - Ну!
   - Витю позови!
   Резвова подумала, зачем звать Васю, если нужен Витя?
   Но не пришла ни к какому выводу, вспомнив о загадоченой русской душе, не поддающейся, по словам поэта, ничьему из-мерению.
   Взглянула на часы и поспешила на связь.
   Едва она подошла к скамейке перед железными воротами, окружённой кустами шиповника, как услышала голос:
   - Сядь. Сделай вид, что загораешь.
   Курсант послушно уселась, узнав голос Воскресеньева.
   Вообще-то загорать ей было трудно, потому что развесистый клён отбрасывал на неё густую тень.
   Не на неё саму, конечно, а на скамейку.
   - Поднимайся и пройди направо по аллее до статуи Париса. Зайдёшь за неё и остановишься. - голос Антона всячески де-монстрировал доброжелательность. - Ясно?
   - Да.
   - Так вставай и иди.
   Она дошла до мраморного царевича из Трои, которого не мыли и не чистили не меньше доброго десятка лет, и потому из белого он стал тёмно-серым, а кое-где и чёрным.
   Зашла за него и случайно наступила на крышку канализаци-онного люка, непонятно как здесь оказавшегося.
   В тот же миг она провалилась вниз.
   А когда соскочила с неё, подъёмник вернулся на место.
   Практикант стояла на бетоне.
   Зажёгся свет фонаря.
   - С прибытием. - Морзянкин осветил себя.
   - Что ты тут делаешь? - спросила генеральская дочь и тут же устыдилась бессмысленности заданного вопроса.
   Особист же явился по её вызову.
   Они присели на откидную металлическую скамью подземе-лья, откинутую старым другом из стены на манер зековской ка-мерной шконки.
   - Кури и говори.
   - Необходимо предпринять операцию по блокированию под-земного входа в дом Дона.
   - Ты его всё же обнаружила?
   - Я. - Ирина достала диггеровский план с пометками.
   Морзянкин бегло взглянул на него в свете фонаря и и усмех-нулся подобно Сатурну, собравшемуся съесть собственного ре-бёнка:
   - И что ты от меня хочешь?
   - Мною проверено, куда ведёт железная дорога.
   - В логово Дона?
   - Туда.
   Старший лейтенант резко взмахнул рукой, обрывая её объ-яснения.
   И достал из-за пазухи свою карту:
   - Похоже? - его ноготь чиркнул по определённому квадрату.
   - Очень.
   - То-то и оно. - губы куратора складывались в ругательные слова, но присутствие девушки удерживало от выражений. - Как ты считаешь, почему, имея сведения, мы не нагрянули в эту берлогу?
   Её сердце едва не разорвалось в груди осколочной гранатой:
   - Почему?!
   - Да потому, что когда мы предпримем штурм, твой Дон ски-нет с себя маску и уйдёт! А когда станем его искать, наверняка подумаем на него в самую последнюю очередь! - у Морзянкина был вид человека, собравшегося ударно поработать, а рабочее место ему никто не подготовил.
   - И что же делать?
   Вадим вытащил из нарукавного кармана камуфляжа булавку:
   - Сегодня Родину любят все, а не только ты. Только в раз-ные места... Воткни её туда, где, в случае чего, не должны будут найти. Когда хотя бы примерно сможешь индентифицировать личность сама знаешь кого, мы придём! - он потрепал агентессу по во-лосам. - Благодарю за проявленную инициативу!
   Однако её не легко было соблазнить красивыми словами.
   Она не могла не обидеться.
   - Вадим, ты бык не потому что здоровый, а потому, что скоти-на...
   Резвова сделала, по её мнению, всё, что должны были сде-лать профессионалы, получающие за это зарплату и звёзды на грудь и на погоны!
   Но вместо благодарности читающие нотации!
   Ирина хлюпнула несколько раз носом и затихла, дав себе слово больше никогда не вписываться в авантюры Вадима по спасению человечества!
   Сколько можно отдавать себя чисто мужскому делу - при-ходить на помощь тому, кто не нуждается в спасении самого се-бя?!
  
  
   Возвращаясь со службы, Упырёв застрял в пробке на пере-крёстке.
   Закурил, включив авторадио, чтобы хоть как-то скрасить ожидание в бездействии:
   - Во Владивостоке после посещения Кутиным зоопарка ус-сурийская тигрица родила четырёх тигрят!
   Семен Андреевич никогда не замечал за премьером склон-ности к зоофилии, но не мог не поверить сообщению.
   И задался мыслью, почему Шняга до сих пор не поставила его в известность, как проходит её командировка?
   Что она вообще делает вдали от непосредственного на-чальника?!
   Полковнику не хотелось бы терять привлекательное тело, благодаря котрому за небольшую плату всегда можно было из-бавиться от излишнего количества гормонов в крови.
   Нет, он её не любил.
   Просто был не способен на глубокое чувство или пережива-ние.
   Оттого и смотрел на женщину, с которой встречался, как на собственность.
   Начальник следственно-оперативного отдела был ревнив и капризен.
   Но не из-за сильной любви, а из чувства собственности.
   Прокурор в военных погонах выпустил длинную струю дыма и наблюдал, как она медленно тает в воздухе за боковым сте-клом его иномарки.
   - Школьники-старшеклассники Могилёвской области Клад-бищенского района, уроженцы деревни Гнилые Гробы, подсы-пали во время службы в церкви священнику анашу в кадило. В результате все прихожане поймали приход. - с затаённой гор-достью поведал радиоведущий.
   Трогаясь с места, Упырёв снова озадачился, почему нет из-вестий об Анастасии?
   Солнце, обещая жаркий день, уже согнало с неба утреннюю голубизну.
   Его лучи проникли в кабинет Гетлера, где оса кружилась над остывшей утренней чашкой с кофе.
   Адам Адольфович, как обычно с началом рабочего дня, изучал прессу, чтобы быть в курсе мало кому нужных событий, происходящих где-то вдалеке.
   И о которых необходимо было бы мимоходом упомянуть, по-казывая собственную осведомлённость перед подчинёнными.
   Ибо командир, в отличие от них, не просто читает газеты - он получает информацию.
   Даже из художественной или буьварной литературы...
   "Жара в Москве загнала столичных нудистов в метро"...
   "Ненасытная плесень завоёвывает место в Нижнем Новго-роде"...
   "В питерских ларьках продают орешки с крысиным ядом"...
   Финансист вызвал по селектору Блатных и Резвову.
   И пока они преодолевали расстояние до его кабинета, уз-нал, что, оказывается, по газонам ходят, если верить экологам, только ослы.
   - Товарищ полковник, по вашему приказанию прибыли!..
   Он с удовольствием оглядел вытянувшихся перед ним мо-лодых женщин в форме.
   И с приятной улыбкой отметил про себя, что та топорщилась у них на самом привлекательном для мужского взгляда месте - на груди.
   При условии, конечно, что сама грудь заслуживала внима-ния.
   - Я вызвал вас, чтобы сообщить, вы обе отправляетесь в местную командировку. - командир всем своим видом старался подчеркнуть гостеприимную радость по поводу прибытия столь дорогих гостий.
   - Когда? - Стелла сделала шаг вперёд.
   - Уезжаете прямо сейчас. - он поедал подчинённых глазами так, что от них могли остаться одни форменные босоножки. - Почему вы не орёте от радости, чтобы птицы на лету сдохли?!
   - А-а-а?..
   - Вам всё объяснят на месте. - Гетлер придал голосу отте-нок извинения за то, что заставляет своих людей покинуть кабинет с кондиционером и тащиться по жаре неизвестно куда и зачем.
   А когда те вышли, с облегчением перевёл дух, подвигая к себе недочитанный вчера журнал.
   "В Ясной Поляне состоялась массовая драка христиан-тол-стовцев, возникшая из-за спора о том, кто первый подставит обидчику вторую щёку"...
   Как интересно люди живут!..
  
  
   Юрри Бунакойнен, раскрыв дверь ателье по пошиву военной одежды, шагнул на улицу.
   Но выйти не успел.
   Она резко захлопнулась, крепко приложив его по носу.
   Строчкин сгрёб предпринимателя за грудки:
   - Жить хочешь, чухна?
   Вошедший следом Отходняков лязгнул щеколдой и подпёр стену спиной.
   Помошник Гелия был неоднократно проверен в делах, и на него вполне можно было положиться.
   Они доверяли друг другу, понимая один другого даже не с полуслова - им достаточно было вздоха, взгляда, чтобы мгно-венно определить, что стоит и чего не стоит делать.
   Финн ведь шьёт не только для военных, но и выставляет мужские и женские коллекции, скроенные по каталогам и собст-венным образцам, не говоря уже о свадебных платьях и ко-стюмах.
   У него запись на несколько месяцев вперёд.
   - Не молчи, говори!! Ну?! Хочешь жить?!
   Хозяин ателье болтался в сильных руках бельём под ветром, вывешенным на просушку:
   - Хочу!!
   - Тогда запоминай! Или будешь еженедельно отстёгивать мне за безопасность, ила завтра перестанешь вонять в этом городе!
   Бунакойнен посерел от страха:
   - Я живу мирно и другим жить даю! Зачем гонишь?! У меня здесь дом, семья!
   По знаку подельника Олоферн схватил со стеллажа отрез ткани оливкового цвета, сбросил его на пол, вытащил из кармана зажигалку.
   - Добрая у тебя мастерская! Хорошо гореть будет!
   Предприниматель ощутил, как где-то внизу живота страх затягивается в тугой узел.
   Его заколотило мелкой противной дрожью, как подопытную лягушку, через которую пропустили электрический ток:
   - Сколько ты от меня хочешь?!
   Отходняков спрятал зажигалку.
   - А ты умный, Юрчик, правильно меня понял! - Гелий с силой рванул бедолагу за золотистые пышные волосы. - Не бойся, случись что, я тебя никому в обиду не дам! За двести пятьдесят баксов! Запомнил?
   - Такое не забудешь!
   Безымянный и большой пальцы вцепились в нос Юрри, а указательный и средний надавили на глаза:
   - Побежишь в ментовку - помчишься на кладбище своих хо-ронить!
   Бизнесмен захрипел расстроенным контрабасом.
   - К послезавтра подготовь первый взнос! И никому о нём не говори! Не советую! - налётчик выразительно обвёл глазами подготовленные для заказчиков комплекты мужской и женской униформы. - И не сутулься! Мужик без выправки, как холостой патрон в обойме!
   Олоферн отодвинул щеколду и впереди Строчкина высколь-знул на улицу.
   Из-под серой штанины Бунакойнена на пол потекла тонкая пузырящаяся струйка.
   А работники Дона приобрели себе филантропа, готового жертвовать средства на их неотложные нужды.
   Ибо сколько бы денег человеку не платили, ему всегда мало.
   А потому он пытается найти дополнительный заработок!
   Не облагаемый подоходным налогом...
   Как Строчкин и Отходняков...
  
  
   Хоботов решил воспользоваться своим конституционным правом на полдник.
   То есть - немного перекусить.
   Он спустился в буфет, сделал заказ, со вкусом расставил на столе закуски, десерт, сок.
   Посолил, поперчил.
   И здесь его мобильный со всей стервозностью дал о себе знать.
   Вячеслав Николаевич хотел было послать его на три корот-ких, известных всему миру без перевода, буквы, но что-то заста-вило его взглянуть на определитель номера.
   Звонил никто иной, как Дон.
   На лице полковника появилось огорчение, даже разочаро-вание, вызвавшее лёгкое удивление у Гетлера, присаживавше-гося к его столу.
   - Вячеслав, ты можешь говорить? - босс не сомневался, что дозвонился до того, кто был ему нужен.
   - Не совсем...
   - Тогда сделай так, чтобы в течение минуты я мог с тобой спокойно пообщаться. - у шефа был трезвый голос дельца.
   - Конечно.
   Пограничник оказался в замешательстве.
   Не отойти нельзя!
   А если оставить еду на столе, Адольфович может всё спо-койно съесть без зазрения совести!
   Тот такой, тот может!
   Или сделать ещё что-нибудь нехорошее!
   Однако его замешательство было коротким.
   Он очень быстро нашёл простой выход из весьма непростой для него ситуации:
   - Адам, я должен отскочить на пару минут, но обязательно скоро вернусь! А чтобы тебя моя пища не соблазняла. - верный друг и соратник ждущего его Дона сделал вид, будто плюёт в свой нетронутый заказ для чревоугодия. - Тьфу, тьфу, тьфу!
   Его товарищ по организации возмутился:
   - Дружище, ты неинтеллигентно себя ведёшь! Тут, между прочим, офицеры едят, они тоже люди! А ты плюёшься! Просто невоспитанно себя ведёшь! Ну что это такое: тьфу, тьфу, тьфу?!
   И он ещё раз плюнул в каждую из тарелок товарища.
   В предынсультном состоянии Хоботов вывалился из буфета в коридор.
   - Готов говорить? - прорезался в трубке ласковый голос ше-фа.
   - Да.
   - Я уезжаю на несколько дней. Оставляю тебя вместо себя. Ты в состоянии не допустить никаких ЧП в течение семидесяти двух часов?
   - Конечно, босс! - полковник готов был согласиться на что угодно и с чем угодно, лишь бы поскорее вернуться обратно и натянуть Гетлеру глаз на задницу за его идиотскую шутку.
   - Что ж, надеюсь на тебя...
   Когда пограничник, пылая жаждой священной мести, вернул-ся в зал для приёма пищи, финансиста там уже не было.
   Тот позорно сбежал, убоявшись справедливого возмездия за свой никому не нужный "чёрный юмор".
  
   Ирина и Блатных тряслись на сидениях рейсового автобу-са, ревматически скрипевшего всеми сочленениями, и, каза-лось, готового развалиться при малейшем увеличении скорости.
   Курсант с любопытством проследила, как рогатое стадо мирно паслось в придорожной луговой полыни.
   И отвлеклась на разговор молодой пары сидящей перед нею со Стеллой:
   - А подари мне на день рождения что-нибудь такое, чтобы я легонько так правой ножкой нажала, и, р-р-раз, стрелка от нуля до ста за три секунды... - девица потёрлась щекой об татуи-рованное плечо спутника.
   - Весы подойдут?
   Даже сквозь шум мотора, практикант расслышала, как про-сительница так громко заскрипела зубами, что можно было по-думать, заработала электродрель.
   Её тронула за руку капитан:
   - Ириша, у меня к тебе личная просьба.
   - Конечно, конечно.
   - Если мы сегодня будем задерживаться, отпустишь меня пораньше? А завтра я тебя подменю на весь день, а?
   - Без проблем.
   Резвова откинулась на сидение, собираясь немного подре-мать, но ей в уши проник диалог сидевших позади неё:
   - Справа и слева от моего бутика открылись два огромных супермаркета! Не представляю, что мне теперь делать!
   - Не надо так волноваться! Напиши над своей дверью ог-ромными буквами "ВХОД"...
  
  
   Лес, в котором находился тренировочная база боевиков До-на, с давних пор имел дурную славу.
   До и после Смутного времени в нём шалили разбойные ребятишки, бойко опустошавшие карманы бояр и дворян, не брезговавшие, впрочем, и отнять жизнь, если путник оказывался несговорчивым и не желал добровольно расстаться со своим добром.
   При Стеньке Разине лиходеи покинули обжитые места, что-бы вместе с ним выразить решительный протест против суще-ствующих на Руси порядков.
   Назад никто не вернулся.
   И до эпохи Петра наступило некоторое затишье.
   Пока в чаще снова не обосновались лихие мужики, де-зертировавшие из полков и с государевых работ, стойко отби-вавшие все приступы правительственных войск.
   Столь приятное их времяпрепровождение продолжалось до того, пока самодержец не пришёл к малоутешительному выводу, что потерял в карательных экспедициях примерно столько же солдат, сколько при разгроме под Нарвой.
   После чего в бой была брошена гвардия, калёным железом выжегшая гнездо смутьянов, чтобы не уронить царские Честь и Достоинство, совершить подвиг на благо Отечества.
   И ради успокоения обывателей, задолбавшими реформато-ра слёзными жалобами на злодеев!
   До блистательной Екатерины о лесных воинах больше никто ничего не слышал.
   А крестьяне даже отваживались собирать в бору грибы и ягоды, а их баре иногда выбирались на охоту и изредка воз-вращались домой с бобычей.
   Потом в недобром месте возникла усадьба, принадлежав-шая секунд-майору Тупицыну.
   Как позднее выяснилось на следствии, бравый вояка в сво-бодное от службы время возглавлял банду, состоявшую из беглых крепостных, мещан, купчиков, чиновников и солдат.
   Хотя императрица на словах и пеклась о служивых людях, но денежного содержания не выплачивала им годами, а потому на окраинах, да и на центральных улицах города доблестные тупицынцы освобождали прохожих от наличности и драгоцен-ностей.
   А так как вожак при грабежах не делал разницы между имущими и неимущими, то поддержки в массах не имел, что его в конце концов и сгубило.
   С подачи Зорича во время его краткого фавора, самодер-жица высочайше повелела уничтожить разбойничий вертеп.
   Тупицына, как Робин Гуда, никто из доброхотов об этом не предупредил и не укрыл после разгрома.
   Сами же простолюдины его схватили, повязали и выдали головой, за что поимели монаршую благодарность и денежную награду.
   Атамана-аристократа под радостные вопли толпы при-народно четвертовали на площади подобно Пугачёву.
   И опять наступило временное затишье.
   При сумашедшем Павле прошёл слух, будто по ночам в усадьбе собираются на собственную тризну души убиенных.
   И самые смелые уже больше не отваживались захаживать в лес даже по самой крайней надобности.
   Так продолжалось до 1812 года, когда в чащобе появились русские партизаны, наносившие французам чувствительные удары в хвост и гриву.
   Они попытались блокировать город, но потерпели неудачу, понадеявшись на извечное "авось", и отошли обратно в бор на заранее подготовленные позиции.
   Потом дурным местом завладели соратники Желябова, усту-пившие усадьбу своим прямым наследникам - соратникам Бо-риса Савинкова.
   И как бы их не уничтожали, они снова и снова возрождались птицами Феникс из пепла борьбы против самодержавия.
   Пока в декабре 1917 года к ним не заявились в гости совер-шившие революционный переворот большевики.
   Действуя быстро и нагло, они решительно расправились с бывшими соратниками, ставшими конкурентами во власти над народом.
   Но и сами немного позже разделили их участь.
   Когда контрразведка действовавшего в этих местах корпуса генерала Динозаврова показала им, кто является настоящим хозяином России.
   А после Гражданской войны несколько лет подряд в лесном строении располагался штаб атамана Бедноты, успешно указывавшего красным их место и боровшегося за советы, но без коммунистов.
   Пока борца за права народа не затравил газами некий ком-полка Коркин, товарищ будущего маршала Тухачевского.
   И здание перешло в ведомство ЧК-ГПУ-НКВД-МГБ, потому что находилось в удалении от города и могло использоваться без какой-либо дополнительной маскировки, как пыточно-рас-стрельный полигон.
   В этом качестве отремонтированная и перестроенная усадьба служила с середины двадцатых до середины пяти-десятых годов, давая возможность вечного отдыха бывшим го-сподам, вредителям, саботажникам, ворам, врагам народа, шпионам, валютчикам, убийцам, маньякам, подпольным цехо-викам, диссидентам и всем тем, кто мешали власти спокойно жить.
   Во времена хрущёвской оттепели в наказание за совершён-ные поприказу КПСС злодеяния здание отобрали у КГБ и пере-дали в Минздрав, превратив его в санаторий для туберкулёзни-ков.
   То ли было мало больных, то ли трудящиеся слишком хоро-шо помнили, что лечиться от недуга приходится на костях ре-прессированных, но здравница успехом не пользовалась.
   И при Леониде Бровастом её превратили в пионерский ла-герь, просуществовавший до перестройки, а потом тихо захи-ревший из-за недостатка финансирования и ликвидации юных ленинцев на государственном уровне.
   Строение постепенно разрушалось.
   От него вполне могли бы остаться одни воспоминания, если бы Дон не купил его за бесценок и, отремонтировав, не пре-вратил в тренировочную базу для своих людей.
   Так у усадьбы началась вторая жизнь.
   И теперь человек двадцать в камуфляже, издавая короткие гортанные крики, отрабатывали во дворе приёмы защиты и нападения.
   Ещё несколько стояли в десятке метров от кирпичного забора и резкими, почти незаметными движениями кистей рук бросали в в двигающиеся, вырезанные из фанеры человеческие фигуры в полный рост, ножи и сюрикены.
   На мишени, изображавшей лидера КПРФ Сюганова, в об-ласти паха был наклеен плакат со слоганом "Нам на Руси жить хорошо", на котором кто-то, обладавший чувством юмора, напи-сал "А нам?".
   А у вождя ЛДПР Шириновского на том же самом месте кра-совалась реклама спутниковой антенны "А у соседа уже стоит" также со следами многочисленных попаданий.
  
  
   Поц-оглы заперся у себя в рабочем кабинете.
   В достоверности информации по Упырёву и Шняге он был уверен.
   Имена и даты не вызывали сомнений.
   Беспокоило одно обстоятельство.
   Где гарантия, что куплены только они, а не практически вся военная прокуратура?
   И не только среднее звено, но и кое-кто из большого началь-ства?
   Например, тот же начальник управления?
   Вооружённый сведениями, полученными от Морзянкина, он не знал, что ему с ними делать.
   Ведь речь могла идти не о нескольких взяточниках, а о це-лой армии, против которой должны были выступить несколько честных офицеров.
   В любом случае это затронет всех.
   И как пустить информацию в ход, если во всём этом дерьме по уши засядут его коллеги?
   Теперь Джебраил невольно смотрел на них совершенно дру-гими глазами.
   Он старался убедить себя, что продажных коллег можно при-влечь к суду.
   Полковников и тех, кто ниже их по званию.
   А генералов, подкупленных Доном?
   Опозоривших доверенные им высокие посты?
   Не купи Дон их с потрохами, этих ублюдков купил бы кто-ни-будь другой.
   Вот почему проще и удобнее его уничтожить!
   А заодно и тех, кто ему продался!
   Майор не любил насилия, но в его деле оно иногда было просто необходимо.
   Прокурорский вспомнил, как совсем недавно воспринимал включение в его группу особиста.
   Как отреагировал на приход Морзянкина, будто кто-то по-смел усомниться в его способности управлять своим участком.
   И даже начал подозревать, что у него в самом деле что-то не так с соблюдением военных секретов.
   А потом проникся к нему доверием, видя целеустремлён-ность и упорство старшего лейтенанта в достижении цели устроить Дону и предателям Варфоломеевскую ночь.
   И всё-таки сильно сомневался в возмездии оборотням.
   Они всегда уходили от ответственности, никогда не отвечая за свои преступления.
   У них имелись соответствующие "крыши" и во властных структурах, и в правоохранительных органах.
   Там, где творится наглое беззаконие обязательно присут-ствуют деньги.
   Большие деньги.
   Перед которыми далеко не всякий может устоять.
   Как тот же самый Упырёв, бывший друг и соратник Джебра-ила.
   Ведь безнаказанность - ничто иное, как оборотная сторона коррупции.
   Только так можно без какой-либо оглядки на мораль и страх перед возмездием вершить неблаговидные дела.
   Нужно лишь, чтобы это было выгодно определённым людям.
   Очень выгодно
   Поэтому эта страна и гниёт с головы.
   Всё в ней имеет свою цену.
   Особенно - уход от заслуженного наказания...
  
  
   Едва Ирина и Блатных появились в усадьбе, как к ним под-скочил лысый инструктор с висячими запорожскими усами:
   - Товарищ капитан! Вас ли я вижу?! - он потянулся к Стелле летящим на свет мотыльком.
   - Меня, Дрюля, меня.
   - Глазам своим не верю! Как вы несказанно похорошели, пока мы не виделись!
   Опасаясь, что наставник по рукопашному бою заговорит её насмерть, офицер решила сменить тему и поговорить о нём самом.
   Беседовать о чём-то ином, кроме как о его спортивных до-стижениях на различного рода чемпионатах округа и России, с ним было просто невозможно.
   - Я слышала, вы взяли первое место на олимпиаде гарни-зона?
   - Мне даже не хотелось выходить на ринг! Неинтересно, знаете ли, ломать юнцов!
   Он бы ещё долго распространялся о победе, но капитан взяла его под руку:
   - Мы прибыли к вам с проверкой, и мне бы хотелось посмо-треть вашу отчётность.
   - Прошу вас...
   Направляясь с Блатных к парадному входу, сенсей был вынужден захлопнуть рот.
   Правда, перед эти он успел приказать своим бойцам:
   - Через 15 минут все сидят у программы "Вести"!
  
  
   Воскресеньев и Фингалова, выглядевшие свежими, как ран-ние парниковые огурцы, вошли в кабинет Поц-оглы.
   - Вызывали, товарищ майор?
   Джебраил вяло прореагировал на их появление - лишь ско-сил глаза и судорожно вздохнул, доставая сигареты:
   - Как наши дела?
   - Нормально. - выпятил грудь Антон. - Работаем.
   - Есть успехи?
   - Не особенно.
   - То-то и оно. Появляются всё новые и новые вопросы, а ответов на них как не было, так и нет.
   - Так точно. - согласилась Вера, гадая о причинах столь непонятного поведения начальника.
   - И что же нам делать в интересах следствия? Выпивайло не признаётся, кто на него напал?
   - Говорит, ударили сзади, лиц не разглядел.
   - Протуберанцев, по мнению руководства, однозначно покон-чил с собой... Но зачем Антрепризову было убивать Кукишеву, да ещё прятать труп на своей территории?
   - Не знаю!
   - Что-то специально скрывают от нас, но пока непонятно что!
   - Или кого. - со значением глядя в глаза майору, сказала старший лейтенант.
   - Логично. Однако мы разберёмся! - Поц-оглы подобрался тигром перед прыжком. - Вы согласны продолжать расследова-ние до победного конца?
   - Так точно.
   - Подумайте. Результат может оказаться совсем не таким, как вы думаете. И вместо поощрения... Поэтому, если решите отказаться, пойму и осуждать не стану.
   - Всё так серьёзно, товарищ майор? - Фингалова посмо-трела на Джебраила враждебными глазами, словно он сказал неприличное слово, к которому она не была приучена.
   - Более чем. Так что повторяю, хорошо подумайте, перед тем, как сделать выбор. Но не костным мозгом в заднице!
   Некоторое время следственная группа сидела, как заговор-щики, обдумывающие план убийства царя.
   - А тут и думать нечего. Мы с вами, командир! - Воскре-сеньев протянул руководителю группы руку. - Зря, что ли, мы вкалывали в поте физиономии, как буратинообразные?!
   Вера последовала его примеру:
   - Не сурка же образ вести жизни, товарищ майор!
  
   Гордо вскинув подбородок и улыбаясь своим мыслям, Дон вошёл в умывальник, где ему сразу же бросился в глаза плакат:
   "В душе не мочиться! На унитазы ногами не вставать!".
   Он включил воду, желая освежиться.
   И принялся грезить наяву.
   Как покидает наконец Россию...
   Приобретает недвижимость за рубежом где-нибудь на бере-гу океана...
   Открывает свою фирму...
   Влезает в управление будущей страной постоянного места жительства...
   А потом!..
   У него захватило дух от открывающейся блестящей будущ-ности.
   В жизни у каждого человека есть одна, единственная гора, которую только он способен покорить.
   И безумная одержимость подъёма - лучший союзник в бо-рьбе за эту вершину.
   Вождь хотел выиграть восхождение и готов был порвать на куски и сожрать с потрохами всякого, кто осмелился бы встать у него на пути.
   Промакнув лицо и грудь махровым полотенцем, он вышел на крыльцо усадьбы.
   - Дирц!! - громко выкрикнул инструктор.
   Тренирующиеся застыли в тех позах, в каких их застигла ко-манда.
   - Эцке!!
   Все замерли по стойке "смирно", будто мгновенно прогло-тили колья.
   - Рэй!!
   Сложив руки перед собой, боевики почтительно поклонились появившемуся на крыльце Хозяину.
   Остановившись у колонны, поддерживающей козырёк над входом, преисполненный важности, он обвёл взглядом застыв-ших в приветствии своих людей.
   Затем поощрительно кивнул.
   - Матэ!!
   Бойцы продолжили занятия.
   А к Дону подбежал сенсей.
   - Сегодня ночью работаем по терминалу. - тот повёл носом, будто вдыхая чудесный аромат.
   - Слушаюсь, босс.
   - Дай парням отдохнуть, настрой их на подвиг и пошли кого-нибудь на разведку. - шеф кошкой растворился в сумраке входа в усадьбу.
   Инструктор кивнул ему вслед с видом человека, который ис-пытывает наслаждение от совершаемых им злодеяний.
  
  
   Выехав за город Хоботов, оставил сержанта-водителя дре-мать в служебной машине, а сам направился к месту встречи с партнёром по делам, о которых не знал Дон.
   И не предполагал.
   А если бы предположил или узнал, полковник исчез навсег-да.
   Вышел из дома и не вернулся.
   Объявление о розыске ничего бы не дало, как не давало в девяносто семи случаях из ста.
   Потому что полковник тайком от Хозяина увеличивал своё финансовое благосостояние, не делясь с ним на протяжении вот уже трёх лет.
   За всё время случился только один прокол.
   Недавно на границе убили его курьера, шедшего на сопре-дельную сторону за товаром.
   Потеря небольшая, но немного неприятная.
   К счастью, никому и в голову не пришло, что начальник от-ряда имеет к этому отношение.
   И пока Босс отсутствовал, следовало исправить положение.
   Он шёл в густой траве, стараясь не наступать на жёлтые солнышки цветущих одуванчиков, богато рассыпанных под нога-ми.
   Их стебли волновались под порывами тёплого ветра и, каза-лось, будто офицер движется по живому сочно-зелёно-золотому морю.
   - Здорово, Славон.
   На пне сидел деловой партнёр, от лысины которого отра-зился луч солнца и попал в глаз Хоботову.
   - Привет, Оксаний.
   - Долго добираешься, однако. - товарищ по тайному пред-принимательству метнул в пространство цветы, будто сеятель пшеницу.
   - Служба, сам же знаешь.
   - Я приготовил оговорённую сумму. Надеюсь, не получится, как в последний раз? - его глаза за стёклами очков строго свер-кнули, как у Берии на совещании по созданию атомной бомбы.
   Вячеслав Николаевич насупился:
   - Кто же думал, что на заставе проявят излишнее рвение? Но не беспокойся, ретивого лейтенантика перевели с повышением. Так сказать, наградили за службу. - ему стало стыдно под горящим савонароловским взглядом друга по бизнесу.
   Перепалка была бы не в его пользу.
   Он мог услышать о себе совсем неприятные слова.
   А кому хочется это слышать?
   Особенно горькую правду.
   - Беда с этими молодыми. Мало того, что дураки, так к тому же и инициативные!
   - И не говори. Хотя, если вовремя надеть противогаз, мгно-венная смерть наступит не сразу...
   - Присаживайся, пропустим по маленькой за успех сделки!
   - Всегда пожалуйста.
   В белёсом, точно его припорошили густой пылью, небе высо-ко стояло солнце, вызвавшее острое желание выпить чего-нибудь прохладительного.
  
  
   Подлянкин никогда не считал себя мнительным, но почему-то сегодня ощущал острый запах опасности.
   Он подошёл к изгороди вокруг терминала, закурил, пережи-дая, когда уляжется противное чувство безотчётного беспокой-ства.
   И удивился, что сторожевая собака не подбежала к нему.
   После зова лейтенанта та оказалась рядом, лизнула ему руку и снова кинулась куда-то в сторону.
   Теперь Иван не сомневался.
   Кто-то чужой бродил вокруг забора.
   Он быстро направился за немецкой овчаркой и успел заме-тить сквозь ячейки рабицы фигуру, завернувшую за кучу строи-тельного мусора, оставшегося с незапамятных времён - со строительства ангаров.
   Неужели за терминалом установлена слежка?
   Не связано ли это с возвращением Шизоидова?
   По долгу службы чекист знал приёмы стационарного наруж-ного наблюдения, основное правило которого требовало, чтобы "топотун" находился в таком месте, откуда всё видно, и в то же время он сам не был бы виден ни для кого.
   Таким местом - и днём, и ночью - могли быть строительные отходы.
   Не бродить же соглядатаю вокруг периметра со сторожевы-ми псами!
   Контрразведчик прошмыгнул в боковую калитку, направился к двухметровой трубе, лежавшей в незасыпанной канаве.
   Из неё должна была прекрасно просматриваться террито-рия.
   Убеждённый в своей догадке, Подлянкин заглянул внутрь.
   Никаких сомнений больше не оставалось.
   Внутри имелось несколько досок, на которых удобно лежать и валялись совсем свежие окурки, выкуренные не далее, как сегодня.
   Значит, кто-то установил здесь тайный пост.
   Но кто и почему?
   Где допущена ошибка?
   И чем вызвано подозрение?
   Мрачный, как ребёнок, которому родители вместо обещанно-го подарка приказали убрать его захламлённую комнату, он на-брал номер Морзенкина:
   - Мне в самое ближайшее время необходима группа под-держки!
  
   Жизнь Дикобразову давалась с трудом, как порядочная.
   От скуки он чистил табельный пистолет, вполуха слушая по радио интервью с Григорием Дерельманом:
   - В детстве мама запрещала мне разговаривать с неизвест-ными. Поэтому уравнения приходилось решать молча...
   Раздался звонок телефона.
   Феликс Эдуардович нажал кнопку соединения и включил громкую связь:
   - Слушаю.
   - Товарищ подполковник, старший лейтенант Морзянкин.
   - Да, Вадим?
   - Нужна ваша санкция. Подлянкин просит группу поддержки. - судя по тону подчинённого, тот воспринималкомандира живым воплощением Господа - милосердного и способного сотворить чудо.
   - Считаешь, началось? - спросила он светским тоном.
   - Так точно.
   - Хорошо. - у наследника "железных наркомов" периода коллективизации, электрификации и индустриализации появи-лась плотоядная улыбка койота, готового разорвать свою до-бычу. - Будет вам группа поддержки. И я тоже буду...
  
  
   Ирина вышла из душного кабинета директора усадьбы, где проверяла квартальный финансовый отчёт, покурить на ска-мейке у крыльца.
   Мимо неё прошёл усатый инструктор.
   - Простите, вы не видели капитана Блатных?
   Он cтал задумчив, как человек, думающий о чём-то, но не уверенный, стоит ли делиться своими мыслями с собеседником:
   - Так она ж уехала в город.
   - Давно?
   - Да уже с час тому как. - выдал информацию сенсей уста-лым, полным значения голосом пионера, остановившего поезд, которому грозило крушение.
   - Странно. А мне ничего не сказала. - генеральская дочь насторожилась кошкой перед мышиной норой.
   - Зато написала вам записку.
   Резвова взяла предназначенное для неё послание.
   "Ирочка, прости, что уезжаю не простившись, но у меня возникли срочные дела в городе.
   К тому же ты любезно согласилась меня подменить, от-пустив пораньше.
   Завтра, как только я вернусь, можешь быть свободна на целый день.
   Ещё раз огромное спасибо.
   P.S. От меня тебе будет большой сюрприз.
   Подпись и время."
   И здесь к ним подошёл Отходняков в камуфляже:
   - Товарищ старший прапорщик, разрешите обратиться к то-варищу курсанту? - он игриво подмигнул девушке, как старой знакомой.
   - Давай. - тот снисходительно усмехнулся в усы. - Но учти, женщины обращают внимание на мужчину, если у него сапоги начищены, ногти подстрижены и волосы напомажены.
   - Вас зовёт к себе Дон. - Олоферн небрежно козырнул по-граничнице.
   Следуя за ним и на ходу засовывая письмо Блатных в карман форменной юбки, практикант задумалась, появление вождя по-сле отъезда Блатных - случайность или закономерность?
   Но так и не пришла ни к какому выводу.
  
  
   Кастратов затолкал окурок в пепельницу и тут же вытащил из пачки новую сигарету.
   - Много куришь. - по-отечески пожурил его Вадим.
   - Зато не пью. Да и к тому же - у кого что устало, тот тем и отдыхает...
   - Тоже верно. - старший лейтенант рассматривал его, словно картину Сурикова. - Ты уяснил задачу?
   - Скрытно выдвинуться к терминалу и по принципу ниндзя нанести удар в тот момент, когда его не ждут незваные гости. - Сергей вёл себя, как послушный мальчик, приведённый в гости к строгому дяде.
   - Если такие объявятся...
   - Брать их только живыми, не применяя боевых зарядов, а использовать лишь усыпляющее, как и раньше...
   - Молодец, всё правильно понял. - у Морзянкина был вид человека, который не собирается отказываться от подлостей во имя и благо Родины.
  
  
   При виде вошедшей Ирины Дон отложил книгу Натальи Левитиной и приветственно кивнул, указывая на кресло рядом с собой:
   - Не ожидали меня здесь увидеть?
   - Конечно, нет! - практикант была вполне искренна.
   - Охотно верю. - попыхивая сигариллой вождь рассматривал её, как ростовщик рассматривает принесённый ему в залог бриллиант. - Как ваше настроение?
   - Как обычно.
   - Вас не удивляют мои вопросы?
   - Ничуть.
   - А вы непростая штучка, мисс Резвова, весьма непростая. С каждой нашей встречей я всё больше и больше в этом убеж-ряюсь. У вас есть удивительное свойство - появляться в то вре-мя и в том месте, где вы нужны. - тон, каким это было сказано, здорово напоминал тот, каким обычно впервые влюбившаяся девушка обещает своему избраннику быть ему верной до смер-ти.
   И курсант, естественно, растерялась:
   - Что вы имеете в виду?
   - Это не так просто разъяснить.
   - И всё же? - пограничница была настойчива и целеуст-ремлённа подобно неуправляемому реактивному снаряду.
   - С кем, как не с вами, я сумею воплотить в жизнь мои пла-ны? - глава криминальной группировки сделался похож на охот-ничьего пса, подстерегающего вальдшнепа. - А они грандиозны, поверьте мне.
   - Не сомневаюсь. Но что конкретно вы хотите от меня?
   - Многого. - хрустнув пальцами, мафиозо совсем по-оте-чески улыбнулся из-под маски, словно практикантка была его любимой дочерью. - На-пример, чтобы вы при случае спасли меня, сыграв роль заложницы.
   Вероятно, Дон не страдал отсутствием юмора и мог участ-вовать в "Comedy Battle", но даже ребёнок постеснялся бы по-добной шутки.
   - Я должна засмеяться? - сочувственно спросила Ирина голосом врача из сумашедшего дома.
   - Я чрезвычайно серьёзен. Иначе зачем бы мне нужно было убирать отсюда капитана Блатных?
   - А действительно - зачем?
   - Чтобы не мешалась под ногами.
   - И вы считаете, я соглашусь?
   Дон с улыбкой смотрел на практикантку и при этом вёл себя как паук, которому попалась в паутину мушка:
   - А куда денетесь? При всём вашем умении драться, вам просто физически не справиться с количеством моих телохра-нителей. Попробуете убежать? Опять же не знаете дороги... Как видите, я не упрямый. Просто, как ваш командир, всегда прав. Но, если вы сыграете роль невинной жертвы, я оценю ваши актёрские способности в соответствующем денежном эквива-ленте.
   Босс с завидной простотой предлагал курсанту обогатиться.
   И делал это так, будто не сомневался в её согласии.
   - Я дам вам время подумать и, смею надеяться, вы сделаете правильный выбор. - он вытащил из кармана миниатюрный блокнот, начертал на листке пару строк. - Посмотрите.
   Резвова машинально взяла вырванный лист.
   "Информация к размышлению:
   10 000 евро за работу сразу после её выполнения".
   - Мы вернёмся к нашему разговору попозже. А пока я прово-жу вас туда, где вам никто не помешает отдохнуть и подумать над моим предложением, чтобы от вас всегда пахло моло-достью и духами одновременно.
   Вождь вышел вместе с девушкой, поддерживая её за ло-коть, как лучшую подругу.
   И той вдруг показалось, что рядом с ней выступает кокетли-вая молодая женщина, а не облечённый властью мужчина...
  
  
   Маскировка бойцов спецназа под командой Кастратова в терминале и на прилегающей к нему территории была выпол-нена мастерски.
   Группы захвата расположились под деревьями, на деревьях, в ангарах, на транспортёрах и рядом с ними двойной окруж-ностью так, что через ней не смог бы незаметно проскочить и муравей.
   Приказ ничем не выдавать своего присутствия был настоль-ко строг, что солдаты не осмеливались даже оправиться, не говоря уже о том, чтобы покурить или перекинуться словом.
   Казалось, камуфляжей с боевым гримом на лицах просто не существует в природе, настолько естественно они слились с рельефом местности.
   И в этом заключался залог будущего успеха.
  
  
   Ирина лежала на широкой кровати в усадьбе, прислушива-ясь к голосу радиоведущего:
   - В этом месяце Москва попала в Книгу рекордов Гиннеса как самая большая в мире сауна. - возвестил он в пафосной мА-нере Левитана. - Чтобы уменьшить тяжёлые последствия жары, станции столичного метрополитена решено объявить нудистс-кими. Но больше всего пострадали эксгибиционисты - на них вообще перестали обращать внимание. И последнее сообще-ние. По предварительным прогнозам грозит затянуться день ВДВ - люди будут отказываться вылезать из фонтанов...
   Она находилась по сути дела под арестом.
   Её никуда не выпускали, а перед тем, как запереть, тщатель-но обыскали.
   Но слава Богу не обнаружили миниатюрный передатчик, вру-чённый ей Морзянкиным.
   И сейчас пришло время им воспользоваться.
   Резвова вытащила из-за отворота пилотки булавку, изо всех сил сдавила пальцами головку, выдавая сигнал о срочной по-мощи.
   А радиоточка на стене продолжала передавать новости:
   - Джеймс Кэмерон снимает документальный фильм о Чер-кизовском рынке "А ТОВАР?"... В 2015 году киностудия "Мос-фильм" выпустит картину Никиты Пигалкова "Холодное лето две тысячи десятого" с Анной Пигалковой и Сергеем Безного-вым в главных ролях...
  
  
   Дикобразов прошёлся перед Морзянкиным и Поц-оглы, как Суворов перед чудо-богатырями:
   - Итак, мы решили, что пора брать Хоботова, Гетлера и этого Упырёва. Полковник из прокурорских и возьмёте его вы, Дже-браил. Ваше появление у него не вызовет сомнения.
   Майор кивнул.
   - А остальные на тебе, Вадим. - глаза Феликса Эдуардо-вича засветились удовлетворённым сиянием, как у льва, гото-вого сожрать жирную косулю.
   - Ать - хорошо, а два - лучше.
   - Не буду объяснять, в случае удачи ваши карьеры обеспе-чены. Если, конечно, они нас не перехитрят. Совершенно ясно, в ближайшее время они не ожидают нападения, будучи уверен-ными в своей безопасности. А мы и перейдём в атаку. И когда накроем, им можно предъявить и другие обвинения.
   - Виноват, товарищ подполковник, но вы убеждены, что люди, облечённые властью, соберутся заплатить по счетам? - Поц-оглы попытался выпутаться из сомнений подобно жрецу Лакоону на античной скульптуре.
   - А вы считаете иначе? - в голосе особиста послышался сар-казм.
   - Мал воротник, да давит. У того же Упырёва большая вы-слуга. Он тихо уйдёт в отставку, будет получать свою пенсию и доплаты. И таким образом вместе с другими взяточниками вы-лезет сухим из воды.
   - Я вас понимаю, майор. Но управление настроено примерно наказать оборотней в погонах! Привлечь к этому инциденту с помощью прессы внимание общественности! - высказался Дико-бразов с какой-то странной кухонной интонацией жильца комму-нальной квартиры.
   - То есть - провести очередную показательную компанию для отчёта? А что потом? - представитель военной прокуратуры со свойственной кавказкому и русскому народу верой в светлое будущее готов был послать его понятно куда. - Они много лет содержали себя на средства преступников и в состоянии от-купиться. Где гарантия, что вместо них под трибунал не пойдут стрелочники?
   Начальник Морзянкина бессмысленно улыбнулся, как мил-лионер Тодорковский, уличённый в обмане широких масс про-стого народа:
   - Наше собрание не стоит выеденных комсомольских групп. Почему? Да потому, что для вас уже не секрет, что в гарнизоне давно созревал некий гнойник. Он долго развивался, вытягивая жизненные соки из всего, что его окружало, властно подчиняя себе человеческие жизни. И заметьте - многие жизни. А, значит, с любым чело-веком могло и до сих пор может случиться что угодно. Но сейчас этот гнойник пора вскрывать...
   Закончить ему не дал Шмокодяев, просунувшийся в каби-нет:
   - Получен сигнал экстренного вызова от Резвовой!
   - Установил место, откуда он послан? - Феликс Эдуардович мгновенно взял управление на себя, словно старый морской волк, перехвативший в бурю штурвал у неопытного капитана.
   - Так точно!
   - Приказ усиленной тревожной группе на выезд!
  
  
   На закатной стороне густо-фиолетового неба пламенели вы-сокие облака, словно подожжённые снизу скрывшимся из глаз солнцем.
   Люди Дона беззвучно подбирались к терминалу.
   Командовал группой Строчкин.
   Его заместителем был Отходняков.
   Азартно помочившись под их одобрительными взглядами, вояки вождя выдвинулись на исходный рубеж напротив ангара ?13.
   - Атакуем в сторону берёзового ивняка!
   Приблизившись к ограде, они высоко подпрыгнули вверх, уцепились за гребень, подтянулись перевалились на террито-рию.
   Но не все.
   Несколько человек, попав под бесшумный огонь снайперов Кастратова, кулями с компостом послушно завалились у за-бора.
   А командиры, как поётся в известной песне "не заметили потери бойцов".
   Правда, "Яблочко-песню" отряд тоже не допел - началась бесшумная, но от этого не менее жестокая схватка на выжива-ние попавших в спецназовскую засаду архаровцев вождя.
  
  
   Обстановка обострила и без того отличную реакцию Под-лянкина.
   Когда кто-то из мафиози в погонах попытался с силой дви-нуть его кулаком в лицо, он отклонился влево, перехватывая руку, с хрустом вывернул, заставив по-бабьи взвизгнуть и сде- лать кульбит назад, сбив с ног троих набегавших воинов.
   Это спасло Ивана.
   Один из них успел-таки в падении бросить нож.
   Но взял неверный прицел, и предназначенный лейтенанту клинок впился в горло соратнику, некстати оказавшемуся за спиной чекиста.
  
  
   Сидя в своей импровизированной камере, Ирина смотрела на запись, сделанную Доном.
   Что-то в ней было странное.
   - Мы - народ испытателей. Недаром нам всё время говорят: "Тяжёлые испытания выпали на долю нашего народа". - соч-ный бас говорил так, будто не имел понятия о цезурах. - Нельзя преодолеть пропасть в два прыжка, и оттого мы будем двига-ться через неё маленькими-маленькими шажками. Слава Богу, у нас ещё много проблем! Поэтому у всех рейтинг падает, а у ме-ня стоит и даже поднимается...
   Она со всех сторон изучила бумажку, даже обнюхала и по-лизала.
   Почерк очень напоминал женский.
   Редкий мужчина станет выводить такие завитки на "Б" и "В".
   А петельки на "О" и "Л"?
   И тонкий, сладкий аромат духов несомненно восточного про-изводства...
   Манера написания выдаёт человека, хорошо владеющего пером.
   Но это ещё ни о чём конкретно не говорит.
   Ровные округлые буквы...
   Однако почему так не может писать мужчина?..
   Жёноподобный мужчина?..
   Или мужеподобная женщина?..
   Мысли прыгали в голове курсанта, как кузнечики в высокой траве.
   - Из достоверных источников стало известно, что торфяники в Подмосковье поджигает аптечная мафия, ведь после свиного гриппа остались нераспроданными партии марлевых повязок...
  
  
   Стрелки со снотворным с шуршанием пронеслись в ночи.
   Со рвущимся из самого нутра матюгом один из нападающих с вылезшими из орбит глазами уткнулся длинным носом в зем-лю.
   Кастратов волчком вертелся в боевом водовороте.
   Он наскочил на кого-то из чужих, на лице которого появилось изумление, сменившееся гримасой боли от удара стволом автомата в грудь, после чего тот с лёгкостью птицы упорхнул влево.
  
   Прыщ, поссорившись со своим капитаном из-за мелочи, ко-торую посчитала катострофой вроде гибели "Титаника", воз-вращалась к себе домой, в офицерское общежитие, через го-родской парк.
   Случайно оглянувшись пару раз назад, она заметила, за ней идёт совершенно незнакомый ей мужчина.
   Варвара бросила сумку, где осталась косметичка с почти из-расходованной помадой, тушью для ресниц и прочими мело-чами, уже не представлявшими для неё интеререса.
   Но до этого спрятала несколько купюр под отворот пилот-ки...
   И бросилась бежать во весь дух.
   Преследователь не отставал.
   И даже не приостановился подобрать выброшенное.
   Тогда лейтенант остановилась на освещённом перекрёстке, встав в позу оратора, и её слова прозвучали особо торжествен-но:
   - Мужчина! Денег у меня нет! Денег нет!
   - А я бесплатно! - он раскинул руки, точно собрался обнять солдатку. - Я бесплатно!
   Почему-то его слова прозвучали языческим заклинанием.
   Так ей показалось...
  
  
   Наёмники Дона, столкнувшись с дикой беспощадностью спецназа, быстро утратили боевой дух и панически заметались среди ангаров терминала.
   Самые сообразительные подобно Строчкину, пользуясь су-матохой, побежали на задний двор и попробовали перелезть через ограду, спасая свои драгоценные жизни и свободу.
   Получив наглядный и впечатляющий урок правильного по-ведения остальные последовали их примеру, безоговорочно признавая поражение.
  
   Весь день Шизоидова был наполнен суровыми думами о бу-дущем.
   Он не представлял, как его изменить с наибольшей выгодой для себя и потому практически не появлялся на территории терминала, лелея чвою печаль, как мать лелеет новорожден-ного.
   Поэтому, когда началось нападение, выходивший из туалета типа сортир капитан не сразу понял, что происходит.
   А когда до него дошло, офицер присел с поднятыми руками и долго не поднимался с колен, словно нашкодивший мальчишка, поставленный в угол на горох.
   Но потом, повинуясь инстинкту самосохранения, вскочил и кинулся сам не зная, куда.
   Лишь бы оказаться подальше.
   У Аркадия элементарно сдали нервы, как и у всякого чело-века, никогда не бывавшего в подобной ситуации.
   Как, впрочем, и вообще в каких-либо переделках.
   Причём, не обязательно серьёзных.
   Поэтому он не заметил выбежавших из-за ангара людей Ка-стратова.
   Тогда капитан бросился ничком на землю, лицом прямо в пыль.
   Сжался в комок, боясь вздохнуть, чтобы не выдать своё при-сутствие.
   И, отчаянно сжав эмоции в кулаке, постарался не шелохну-ться, услышав шаги приближающихся к нему людей.
   - Встать!
   - Я свой, мужики!
   - Да ну?
   В восторге от знакомства воины чувствительно попинали его ногами по рёбрам и отправили к тем, кто уже попался им в руки для выяснения личностт.
   Добежать до канадской границы старший кладовщик тер-минала не успел.
  
  
   Двое спецназовцев кинулись к Строчкину, когда он соскочил с ограды терминала.
   Они хотели взять его в качестве "языка":
   - Стоять!!
   - Уже!! - Гелий, как смертник из штрафбата, пошёл в свою по-следнюю атаку.
   Одновременным ударом обеих ног он успокоил нападавших на него и отнюдь не литературно, зато очень доходчиво объяснил подвернувшемуся ему под руку третьему, куда тому идти.
   И подкрепил свои слова таким убедительным доводом, как удар согнутыми фалангами пальцев под кончик носа, торчащий над бронежилетом БР-4.
  
   - Серьёзные перебои с электричеством произошли недавно в Северной Столице. Губернатор заявила: причина неполадок со светом в том, что все светочи переехали в Москву. А жители города уже за первые тридцать минут после отключения элек-тричества своей речью доказали, Питер больше не является культурной столицей России...
   Дон уменьшил громкость радиоприёмника, присел на край стола, в упор глядя на Ирину:
   - Так что же вы решили, милочка?
   - Мне с трудом верится, что нужная вам услуга стоит пред-ложенных денег...
   - И тем не менее.
   - Честно говоря, это очень даже заманчиво...
   - Особенно, если учесть, что вы ничем не рискуете. Я имею в виду, при неблагоприятном раскладе никому просто не придёт в голову вас подозревать со мной в сговоре. - глава группировки был сама убедительность.
   - Действительно...
   - Так вы принимаете моё предложение, дорогуша?
   - А если вам не понадобится моя помощь? - спросила пра-ктикант со смесью опасения и надежды, что этого не произой-дёт.
   - Похоже, вы мне не совсем доверяете? - в улыбке вождя не было ни насмешки, ни превосходства - он улыбнулся девушке так, как обычно врослый улыбается наивности ребёнка. - Зря. Искренне рекомендую вам уважать меня. Не могу же я разор-ваться на пять кусков! Так или иначе указанная сумма останется в вашем роспоряжении. В качестве компенсации за причинён-ные вам неудобства.
   - Умеете вы убеждать...
   - Нельзя ли дать ответ поконкретнее?
   - Конечно! - пограничница махнула рукой с видом человека, всё поставившего на карту. - Я согласна!
   - Вот и славно! Тогда я вас покидаю, а утром мы обговорим последние детали и по-английски покинем это местечко. Спокой-ной ночи!
   Уходя, мафиозо не забыл повернуть ключ в замке, запирая Резвову до рассвета.
   Так, на всякий случай.
   Мало ли что может случиться с молодой и красивой девуш-кой там, где много мужчин, готовых тесно пообщаться с кур-сантом, не спрашивая у неё на то согласия.
   А к чему выплачивать лишнюю компенсацию?
   И генеральской дочери ничего не оставалось, как слушать по радио информации о событиях в стране:
   - Путин быстро убедил дальнобойщиков на перегоне Хаба-ровск-Чита, что наши грузовики ничем не хуже импортных. Убе-дить их премьеру, как всегда, помогло умение грамотно строить диалог, а также несколько джипов охраны и вертолёт сопро-вождения...
  
  
   Недавно пришедший из армии Флор Поварёшкин ехал по давно забытой дороге, возвращаясь домой в деревню Пердю-кино со свидания, после которого вознамерился стать женатым человеком.
   Работая на родного дядю-фермера, он неплохо зарпбатывал и по сельским, и по городским меркам.
   Потому мог себе позволить содержать супругу.
   И даже ребёнка, которого непрочь был поиметь от давно нравившейся ему девицы, с которой учился в одной школе на два класса старше её.
   Невыносимо фальшивя, мотоциклист во весь голос, пытаясь перекрыть рёв мотора, пел старинную песню из репертуара "Машины времени" под названием "Поворот".
  
   Бунакойнен не спал.
   Сидел на кухне у окна с сигаретой, глядя на огромную, будто нарисованную серебристо-бледная луну, источавшую призрач-ный свет, и думал, как ему поступить.
   Он не собирался делиться своими заработанными в поте лица трудовыми доходами с вымогателями.
   Не те времена.
   И в то же время боялся.
   Потому что прекрасно помнил, несколько лет назад в Паль-мире трижды поджигали и взрывали модный салон одежды предпринимателя из Италии, получившего от городских властей разрешение на его открытие и отказавшегося иметь дело с рэкетирами.
   В конце концов макаронник был вынужден вернуться восвоя-си несолоно хлебавши.
   А Юрри очень не хотелось оказаться на его месте.
   На кухню вышла жена, только что вернувшаяся с какого-то очередного светского - по масштабам их города - мероприя-тия, на которых так обожала появляться.
   Она была слегка навеселе и потому весела и навязчива.
   - Дорогой, как ты считаешь, мне идёт эта шляпка? - супруга повернулась вокруг своей оси, предлагая ему рассмотреть свой головной убор во всех подробностях.
   Но при этом оступилась и чуть не упала, хмельно улыбаясь.
   - Дорогая, я тебе скажу честно. Тебе уже идёт всё.
   Госпожа Бунакойнен не поняла юмора.
   К тому же ей хотелось пообщаться.
   -Ты знаешь, как отличить эротику от порнографии?
   - Нет! - модельеру было вовсе не до неё, однако она не замечала этого в упор.
   - Да очень просто! Если один и тот же сюжет напечатан в дешёвой газете, то это порнография; если в дорогом журнале, то это эротика; а если нарисован маслом в XVI веке, то это шедевр мирового искусства!
   Правильно говорят в России, что с бедой надо только ночь переспать!
   А некоторые, как Юрри, умудряются на ней ещё и жениться!
   - Иди отдыхать!
   Обычно он никогда не повышал на неё голос.
   Поэтому его тон подействовал, и законная половина без слов бесплотным духом исчезла в комнатах.
   Бунакойнен закурил новую сигарету.
   И неожиданно вспомнил, что как-то раз или два видел рэке-тиров у себя в ателье в форме.
   Правда, припомнить их звания не смог.
   Однако это в корне меняло дело!
   Стилист не верил продажной милиции, а с военной прокура-турой был знаком по газетным статьям, в которых рассказы-валась об её успехах в борьбе с коррупцией среди чинов и ра-скрытием воинских преступлений.
   Обрусевший финн решил с утра пораньше подать заявление о вымогательстве в следственную часть армии, флота и авиа-ции округа.
  
  
   Услышав стрекот двигателя, Строчкин скрипнул зубами и неподвижно, навзничь, в позе солдата, убитого в атаке, застыл на пути того, кто помог бы ему избавиться от преследователей.
   Чтобы добраться до Дона и сообщить ему о провале акции.
   Он думал только о себе, напрочь забыв о верном и сорат-нике Олоферне.
   Недаром же в России придумали поговорку: человек чело-веку, даже если они и друзья, - всё равно волк.
   Потому как своя шерсть - ближе к телу.
  
  
   На востоке розовело небо.
   От озарённых невидимым солнцем облаков на землю падал розовый клубящийся туман.
   Красный диск светила выходил из-за горизонта, когда Мор-зянкин прошёлся перед сбитыми в кучку боевиками Дона, чувст-вовавшими себя весьма неловко под стволами спецназа ФСБ.
   Сперва он приказал отделить от захваченных Шизоидова, а потом поманил пальцем Отходнякова.
   Тот не успел последовать примеру Строчкина и был тут же выдан подельниками, как второе по значимости лицо в руко-водстве неудавшейся акцией.
   - Кто приказал провести диверсию?
   Олоферн молчал, закрывшись, словно устрица.
   - Не молчи, как заяц об пень, а то плохо будет.
   Из рядов захваченных выдвинулся молодец, напоминавший российского Тарзана:
   - Можно я скажу? - он опустил голову, всем своим видом вы-ражая осознание вины.
   Вадим с интересом поднял бровь:
   - Говори.
   - Сам Дон.
   С видом учёного, открывшего редкий артефакт для науки, особист внимательно изучил "языка":
   - Хочешь облегчить свою участь, отвечай, где он?
   Стоявший в стороне Дикобразов одобрительно кивнул.
   И наёмник с глазами умного и хитрого зверя, прошедшего полный курс выживания в лесу, в двух словах поведал о место-нахождении вождя.
   А пока он говорил, Отходняков смотрел на него так, словно целился из снайперки.
   Если бы судьба рассказчика зависела от него, тот давно бы уже лежал с пулей в сердце.
   К старшему лейтенанту подошёл Дикобразов, отвёл его в сторону:
   - Не оттуда ли пришёл сигнал Резвовой?
   - Так точно, товарищ полковник.
   - Тогда почему мы ещё здесь? - подполковник почувствовал в себе прилив злого азарта. - Нужно немедленно выступать на усиление Шмокодяева! Оставь лейтенанта Подлянкина кон-воировать задержанных и отдавай приказ действовать!
   - Есть! - на лице особиста отразилась усиленная работа мы-сли.
   - Тебе что-то непонятно?
   Не ответив, Морзянкин шагнул к говорливому "Тарзану":
   - Сколько людей осталось на базе у Дона? - он замер перед ним, как гончая над перепелом.
   - Десятка два наберётся. - стоявший перед ним с понурым видом, как царевич Алексей перед Петром I на картине худож-ника Ге, "язык" с надеждой поднял голову. - Я могу показать короткий путь...
  
  
   Поварёшкин резко затормозил над лежащим Строчкиным.
   - Твою мать!.. Откуда ты тут взялся?
   Не услышав ответа, он заглушил двигатель, вылез из седла, шагнул к распростёртому на дороге телу.
   - Эй, дядя! - носок кроссовки чувствительно ткнул Гелия в бок. - Живой или как?
   Флор наклонился над старшим прапорщиком, стараясь оп-ределить кто перед ним - больной или пьяный.
   Однако не успел понять.
   Человек Дона ударил его отогнутым большим пальцем под кадык, и, когда задохнувшийся парень прижался к нему, как блудный сын на картине Рембрандта, добавил ему кулаком чуть выше уха.
   Мотоциклист унёсся в страну грёз - в предстоящую ему первую брачную ночь.
   А Гелий оседлал "железного коня":
   - Спасибо, друг! - сказал он тоном истинного великодушия не слышавшему его сельскому жителю. - Я твой должник!
   И дал газ.
  
  
   Дон курил на крыльце усадьбы.
   Его нервы были натянуты до предела, но разрядиться на ком бы то ни было не представлялось возможным.
   Пока на глаза не попался воин, вышедший на подворье по-мочиться.
   Шеф кинулся к нему столь быстро, словно ему в ширинку забралась ядовитая змея:
   - Товарищ рядовой! Да, да, вы, у которого крестообразные ру-ки на яйцах!..
   Морально облегчившись на попавшемся под руку бедолаге, он поискал взглядом, к чему бы прицепиться ещё.
   Но не нашёл.
   Караулы исправно несли службу, прохаживаясь по пери-метру подворья, рыская, как потерявшие след гончие, хотя, по большому счёту, в них не было особой нужды.
   Однако его не покидало странное ощущение беспокойства.
   Откуда взялось это мерзкое чувство, сродни тому, что обыч-но появляется у женщины при запоздавающих месячных?
   Вождь опасался какой-нибудь непредвиденной непрятности с той стороны, откуда по закону подлости её ожидать никак не следовало.
   Ему очень хотелось, чтобы всё уже закончилось, и он поки-нул родные палестины, чтобы никогда больше в них не возвра-щаться.
   В принципе глава группировки сделал всё, что смог для обеспечения собственного будущего.
   Но сейчас его терзали сомнения - не упущено ли что-то?
   Не забыта ли какая мелочь, способная обречь исход за ру-беж на провал и тем самым погубить его?
   Мафиозо снова и снова вспоминал принятые им решения по обеспечению своей безопасности.
   И даже не заметил, как наступило утро.
   Что оно несёт?!
   Удачу?!
   Или крах предприятия?!
   Ответ знал лишь сам Господь, который вовсе не горел жела-нием поделиться знанием о грядущем...
  
  
   Четверо спецназовцев из состава тревожной группы, что блокировала подъезды к усадьбе, решительно заступили лес-ную дорогу, больше похожую на тропу, приказывая Строчкину остановиться.
   Тот сперва притормозил, а после, когда заслон несколько расслабился, нагло увеличил скорость, шаром боулинга разбро-сав его по сторонам, словно кегли.
   Старший затейливо высказался непечатными в литературе словами по поводу сексуальной ориентации психа-мотоциклиста и принялся докладывать о нём возглавлявшему бойцов Шмо-кодяеву, склонив голову к наплечной рации.
  
  
   Поц-оглы появился у Упырёва спозаранку.
   Разбуженный, тот долго хлопал глазами, будучи не в силах взять в толк, зачем ему ехать непонятно куда задолго до начала службы.
   Пришлось облить его водой из графина, чтобы привести в себя.
   Полковник от неожиданности замычал, как телёнок, выпив-ший по ошибке вместо материнского молока хозяйского само-гона.
   - Да пошёл ты на хрен, Джебраил! Я заснул под самое утро!! - он взглянул на майора так, как жёноненавистник взирает на красивую женщину.
   Потому что не врал.
   Но и всей правды не говорил тоже.
   Попросту умолчал о том, что смотрел прямую трансляцию футбольного матча из Барселоны, а не мучился бессонницей, переживая за расследование деятельности оборотней в пого-нах.
   Руководитель следственной группы понял, грубым насилием от него ничего не добьёшься и резко изменил тактику, применив присущую ему восточную хитрость:
   - Подумай, что скажет начальство?
   - А что оно скажет?
   - Что ты пренебрегаешь своими обязанностями!
   Семен Андреевич опустил до подбородка одеяло, которое, отбиваясь от непрошенного гостя, натянул на голову, м внимательно посмотрел на него:
   - Не смешно!
   - Разве тебе не интересно лично присутствовать при задер-жании пресловутого Дона?
   Полковник бодро вскинулся на постели:
   - А что, есть возможность?!
   - Полагаешь, я поднял тебя ни свет, ни заря шутки шутить, да?! - подчинённый обиделся на столь вопиющую несправед-ливость.
   До Упырёва наконец действительно дошло то, что ему мину-ту назад сказали, а точнее - прокричали в самое ухо:
   - Ты вышел на Дона?!
   - Совместно с особистами! Да поторопись же, чёрт возьми, если не хочешь опоздать! Время уходит!
   Начальник отдела попробовал принять воинственный вид.
   Но сделать это, сидя в постели, было не так легко, и он вско-чил.
   Однако, запутавшись в одеяле, чугунно грохнулся под ноги гостю:
   - Почему мне сразу не доложил?!
   - Сейчас некогда, потом объясню!
   Упырёв кинулся одеваться, решив во всём положиться на слова Джебраила.
   И от излишней энергии даже подпортил в спальне воздух, даже не заметив своего конфуза.
   Поц-оглы, задержав дыхание, боком подобрался к раскры-тому окну, затянутому сеткой от комаров, и с наслаждением вдохнул уличной свежести.
   - Ты скоро? - он трепетал от нетерпения, как конь перед началом скачек.
   - Почти готов! - Семён Андреевич взвился орлом, которого вспугнул охотник, влезая в форменный китель.
   - Поторопись, если не желаешь отдать всю славу контрраз-ведке!
   Майор задел самую тонкую струну начальника, бывшего го-рячим патриотом своего ведомства, интересы которого всегда и везде отстаивал любыми доступными ему способами.
   Потому и сделал кабинетную карьеру.
   Полковник закашлялся и для восстановления душевного ра-вновесия выпил воды, искренне сокрушаясь, что нельзя выпить чего-нибудь покрепче:
   - Низачто!! - он гордо выпятил нижнюю челюсть и грудь. - Свадебным полковником я в жизни не был, а уж свадебным бол-ваном не буду тем более!!
   - Особенно, если вспомнить, что полковник - эмбрион буду-щего генерала!
   Воинственно размахивая руками, хозяин выскочил из спа-льни, готовый к подвигам во имя России:
   - За мной!
   Шмокодяев не стал задерживать Строчкина, на предельной скорости влетевшего в ворота усадьбы.
   Не захотел выдавать присутствия возле логова Дона своей тревожной группы, готовой через пару минут начать штурм.
   Он знал, ему на усиление идут товарищи, но решил не ждать подкрепления, действуя по обстановке.
   Слишком уж ему показался подозрительным мотоциклист.
   Валентин поднёс к глазам циферблат с часами, следя за бегущей по кругу секундной стрелкой:
   - Вперёд!
   Спецназ ФСБ пошёл в бесшумную атаку.
  
  
   Подняв "Яву" на дыбы, Гелий лихо затормозил около кры-льца, пропахав задним колесом глубокую борозду в земле под изумлёнными взглядами патрулей и выглянувшего из окна пер-вого этажа Дона.
   - В чём дело?!
   - Вам это может быть интересно; вы с этим никогда не встретитесь. Но в терминале ждала засада!! - старший прапор-щик пожелтел от злобы, как старая газета. - Мне чудом удалось уйти!!
   - А остальные?! - вождь затрясся студнем на тарелке.
   - Скорее всего захвачены!
   - Кто это был?
   - Да бес их знает! Все в масках и камуфляже!
   Глава группировки почувствовал ощущение чересчур близ-кой опасности, поняв, начинается самое неприятное.
   Его сердце, сжавшись до опасного для жизни предела, ска-кнуло вниз и, оборвавшись, осталось в заднице.
   Ситуация, в которой он оказался, сильно напоминала ту, когда человек раздразнил змею, малейший укус которой может стать для него смертельным.
   Не зря его мучили дурные предчувствия.
   Босс впервые в жизни ощутил на самом себе, что значит быть загнанным в угол.
   - Тревога!!
   Краем глаза увидев, как через гребень ограды один за дру-гим переваливаются фигуры в пятнистых комбинезонах, шеф понял, что он вплотную приблизился к роковой черте.
   Надеяться было не на кого, кроме как на самого себя.
   Впрочем, иногда бывало и хуже.
   - К бою!! - Дон ни при каких обстоятельствах старался не терять головы. - По моему приказу все открывают огонь по жи-вым мшеням одиночными очередями!!
   И шайбой в ворота вместе со Строчкиным влетел в дом, оставив во дворе четвёрку патрульных, кулями свалившихся на траву под сонными стрелками атакующих.
   А Гелий мог ему ещё пригодиться.
  
  
   Поц-оглы гнал машину по просёлочной дороге.
   Солнце с трудом пробивалось сквозь густые кроны деревь-ев, плотно смыкавшихся по обе стороны пути.
   Упырёв был чрезвычайно возбуждён, время от времени разражаясь нервным смешком, и Джебраил терялся в догадках - в самом деле полковник повредился в уме или устраивает свой моноспектакль исключительно для него?
   - Ты можешь ехать побыстрее? - начальник надулся, как мальчишка. - Мы же опоздаем!
   Майор не ответил, не отрывая глаз от дороги.
   Через несколько минут им уже предстояло прибыть на место, где их с нетерпением ждали.
   Чтобы без лишней огласки произвести задержание.
   Семен Андреевич обиделся на невнимание к своей персоне и отвернулся к боковому окну.
   Автомобиль выехал на развилку, перегороженную двумя "Фордами" с мигалками, между которыми прохаживались воины в камуфляже с короткоствольными автоматами в нитяных мА-сках на лицах, оставляющими открытыми лишь глаза и рты.
   - Прибыли!
   Командир Джебраила бодро вылез из машины, направился к двинувшемуся ему навстречу человеку в штатском:
   - Полковник Упырёв, военная прокуратура! - с достоинством депутата Госдумы представился он.
   - Очень рад встрече. - улыбкой особиста можно было пугать слабонервных. - Вы арестованы по подозрению в сотрудни-честве с криминальными структурами.
   - Как?! - тот взвился конём, внезапно огретым нагайкой.
   Двое в масках плотно сжали прокурорского с обеих сторон, сноровисто обыскали, изъяв содержимое карманов - удостове-рение, портмоне с деньгами, расчёску, сигареты и зажигалку:
   - Оружия нет! Чист!
   - Да что вы себе позволяете?! - армейский следователь, как угорь выскальзывал из державших его рук.
   В Особом отделе гарнизона служили легко увлекающиеся натуры, изрядно поднаторевшие в различного рода задержа-ниях, очень не любившие, когда им оказывали сопротивление.
   Поэтому прокурорский после первого профилактического удара замахал руками, как крыльями.
   Но не понял, что сопротивление бесполезно.
   И после второго рухнул на грешную землю с небывалой вы-соты мечты, будто его нелепо и бездарно разыгрывают, при этом сильно ушибившись головой.
   - Спасибо за помощь, майор! - производивший арест чело-век в штатском пожал руку Джебраилу.
   - Да не за что. - тот страдальчески поморщился, кивая на Упырёва. - Просто совсем недавно я считал его своим другом...
  
   Вошедший к Ирине Дон так взглянул на неё из прорезей маски, что она почувствовала себя на волосок от смерти.
   Внешне это никак не проявилось.
   Наоборот, девушка оставалась абсолютно спокойной.
   Разведчики, не умеющие владеть собой в тылу врага, долго не живут.
   - Руки!
   - В каком смысле? - Резвова старательно разыграла вспых-нувший интерес.
   - В том самом, товарищ курсант, что их надо взад - до отказу!
   Свяжи её. - босс подбородком указал на девушку появивше-муся в дверях "камеры" Строчкину.
   - Слушаюсь.
   Они переговаривались через её голову с видом полного к ней безразличия, словно практиканта и вовсе здесь не было.
   - Может, мне всё-таки объяснят, что происходит?
   - Пришло время заработать ваш гонорар, голубушка! - шеф глубоко затянулся сигариллой.
   - Так бы сразу и сказали! - генеральская дочь незаметно напрягла локти, когда Гелий принялся стягивать их бельевой верёвкой.
   Деятельное средство освобождения от пут, если умеешь им пользоваться.
   Расслабляешься, узлы ослабевают, а дальше уже дело те-хники, чтобы освободиться.
   Хорошо, не надели наручники!
   Она же не ниндзя и не Кирилл Мазур, который "Пиранья", чтобы из них выскользнуть.
   Единственное, что давало хоть какой-то шанс переломить ситуацию под себя - не сопротивляться.
   Пока.
   Чтобы отвлечь их внимание мнимой покорностью.
   - Готово, босс!
   - Вы помните, как себя вести? - глава группировки испытую-ще посмотрел на "пленницу".
   - Можете не сомневаться в моих актёрских способностях. - взгляд агентессы был архичестным и незамутнённым какими бы то ни было сомнениями. - Всё будет натурально. Потому как я, девушка пожившая - кем мне только не приходилось бывать!
   - Как жаль, что вы так рано наконец-то уходите! - опечалился Строчкин.
   Придерживаемая им за плечо, Ирина послушно шагнула к выходу, прикидывая, сможет ли справиться с ними обоими лишь ногами, если вдруг ей не удасться вернуть рукам свободу.
  
  
   Часть атакующих спецназовцев, сбив с петель металли-ческие кованные ворота с финтифлюшками, ворвалась на по-дворье, попав под песпорядочную стрельбу опомнившихся лю-дей Дона, засевших в усадьбе.
   Они стали отвечать, ориентируясь по вспышкам с крыши, из окон первого и второго этажей.
   В диких выкриках обеих сторон сливались воедино высокие призывы и рвущиеся из самого нутра матюги.
   - Вперёд, мать вашу! - Шмокодяев, чувствуя себя генералом Кульневым под Клястицами, подобно ему, увлекал бойцов соб-ственным примером.
   Пуля свистнула у его виска.
   Он перекатился к стене дома, что значительно уменьшило полезный обзор, но в то же время оказалось несравненно по-лезнее для жизни
   Вывалившиеся на двор беспорядочной кучкой, словно за-щитники Бресткой крепости 22 июня 1941 года, противники вступили с эфэсбэшниками врукопашную, как с австрийцами из 45 дивизии вермахта.
   - Йохо!!
   Резкий удар ребром стопы по горлу оборвал устрашающий вой одного из защитников босса, и тому уже больше ничего не оставалось, как с философским видом надолго успокоиться...
   - А-о-у-э!!
   Двое катались по земле, награждая друг друга щедрыми зуботычинами, пока то, что оказался сверху, не звезданул ниж-него в переносицу.
   У того методично задёргались ноги, будто имели собствен-ный пружинный завод, и он выпал из борьбы...
   - Ки-я!!
   Молодой наёмник удивлённо вытаращил глаза на своего по-бедителя, явно намеревавшегося сплясать на его груди нечто зажигательное...
   - Хой-до!!
   Колено камуфляжного воткнулось в низ живота набежавшего на него спецназовца, и тот сразу понял, ему ничего не остаётся, как затихнуть...
   Весь двор был усеян сражающимися в боевом спарринге парами, дополнительно использовавшими в качестве боевых кличей исконно русские слова, которых нет в орфографических или толковых словарях.
   Ведь только наши люди с раннего детства знают два языка - русский литературный и русский разговорный!
  
  
   Дон открыл люк в полу одной из дальних комнат левого крыла усадьбы, суливший ему надежду на спасение и на све-тлое закордонное будущее.
   Он не выказывал ни малейшего желания остаться со своими людьми и дать неприятель достойный отпор.
   А потому первым спустился вниз, принял бережно поддер-живаемую Строчкиным Ирину:
   - Продержись с четверть часа и следуй, сам знаешь куда. Мы там будем тебя ждать час, но не больше.
   - Я понял, шеф. Удачи!
   - До встречи! - босс горел неподдельным желанием побы-стрее покинуть место, в котором слишком сильно припекало его зад.
   Гелий опустил крышку люка, замаскировал его ковровой до-рожкой.
   Засёк на часах контрольное время и отбросил все мрачные мысли, настраиваясь на победу, как на единственный способ выиграть дальнейшую безбедную жизнь.
   Он должен, обязан победить!!
  
  
   Фингалова прихорашивалась перед зеркалом в своём кабинете перед началом служебного дня, чтобы быть во все-оружии женской красоты перед сослуживцами и посетителями, если таковые появятся.
   - После задержания в США российских шпионов ясновидя-щие России заявили, что причина провала в испорченной карме. Нельзя было Штирлица раскрашивать! - сокрушённо поведала радиоведущая.
   В дверь осторожно постучали.
   - Войдите! - старший лейтенант торопливо спрятала косме-тику в ящик стола.
   На пороге возник Бунакойнен:
   - Позвольте?
   - Проходите, присаживайтесь. - Вера с интересом рас-сматривала приближающегося к ней предпринимателя. - Слу-шаю вас.
   - Я решил обратиться к военным расследователям за помо-щью потому, что меня преследуют люди, имеющие, как мне кажется, самое непосредственное отношение к армии. - Юрри чувствовал себя весьма неловко и потому был излишне много-словен. - Иначе бы пошёл в милицию...
   Фингалова достала стандартный бланк:
   - Перед тем, как мы с вами оформим заявление, мне хоте-лось бы знать в чём суть вашей проблемы. - она ободряюще улыбнулась. - И почему вы решили, что именно военные при-чинили вам, насколько я догадываюсь, некие неудобства?
   - Ну как же! - он посмотрел на неё глазами больного пса. - Они же приходили в моё ателье заказывать себе обмундиро-вание, и оба при этом были в форме!
   Бунакойнен говорил долго, изобретая убедительные доводы в свою пользу, почему пришёл за помощью к военным.
   Заглянув в искусно подведённые глаза офицера, он понял, ему удалось её убедить.
   Сидя в позе благовоспитанной первоклассницы, дознава-тель понимала, обрусевший финн в принципе был прав относи-тельно принадлежности рэкетиров к Вооружённым Силам.
   И у неё не имелось, как ожидалось вначале, оснований отка-зать ему в принятии иска.
   - Пожалуй, начнём. Ваши фамилия, имя, отчество. Дата и место рождения, род занятий. - старший лейтенант приготови-лась записывать установочные данные.
  
  
   Дон и Ирина уходили под землёй от схватки на поверхности.
   Он не зря купил усадьбу - знал о потайном ходе, который обеспечивал ему спасение в случае поражения или подго-товленной для него ловушки, как сейчас.
   Человеческая память давно забыла о существовании про-хода - эсеры канули в вечность после Октябрьского переворота, а победившие эсдеки о нём просто-напросто не знали.
   Глава группировки проведал о нём случайно, просматривая некоторые документы у одного приятеля, писавшего диссерта-ию по революционной ситуации в России в 1905 году.
   Съездил на место, проверил истинность утверждения сорат-ника приснопамятного Савинкова и решил его использовать в случае крайней нужды.
   Единственное, чего он сейчас опасался, уходя галопом от возможной погони - быть настигнутым на середине пути.
   Тогда бой на ограниченном пространстве мог окончиться для него совсем не так, как босс рассчитывал.
   Всё-таки по пятам пошёл бы спецназ, а в нём непрофессио-налов рукпаша не держат.
   - Быстрее! Дорогуша, поторопитесь! Или вы рожать собра-лись? Или у вас каблуки на туфлях до кончика сточены?
   Мафиозо не хотел понапрасну рисковать и потому пришпо-ривал Резвову, спеша уйти подальше, чтобы иметь перед воз-можными преследователями преимущество во времени и рас-стоянии.
   А чтобы сыграть с ними на равных, шеф установил перед выходом пару противопехотных мин на растяжке, надеясь преподать охотникам по его душу надолго запоминающийся урок.
   Он вместе с генеральской дочкой мчался во весь опор, стремясь поскорее выбраться на поверхность.
  
  
   К усадьбе подошли силы поддержки Дикобразова и Мор-зянкина, и им понадобилось некоторое время, чтобы разобра-ться в сложившейся к их приходу ситуации со штурмом.
   И наступило короткое затишье.
   То самое, выматывающее все жилы своей неопределён-ностью, за которым, как правило, следует для кого-то последний решительный бой.
   - Ур-ра-а!!
   Строчкин выглянул в окно и пришёл к выводу, его конец го-раздо ближе, чем можно было бы предположить.
   Высадив ногой стекло, с подоконника в комнату соскочил спецназовец.
   Старший прапорщик только успел изготовиться, как жёсткие пальцы сжали ему сзади шею, а острое колено упёрлось в поясницу.
   Каким-то невероятным усилием ему удалось вывернуться и поразить противника локтем в лицо.
   Тот завопил дурным голосом и завалился навзничь.
   А на Гелии уже висел первый противник, и ему пришлось упасть на бок вместе с ним.
   Особист тут же вскочил, однако исполнитель особых пору-чений Дона успел подсечь его ногами, и неприятель опять Рух-нул плашмя.
   На этот раз прямо на громилу.
   И принялся ожаживать его рожком АКСУ в то время, как в помещение набились другие атакующие.
   Войны же на два фронта не смогли выдержать ни Наполеон, ни Гитлер.
   Строчкин рывком сбросил с себя спецназовца, но новопри-бывшие набросились на него голодными стервятниками на па-даль и начали охаживать его ногами.
   Да так уверенно и ловко, что у него поыпались искры из глаз.
   Закрываясь от ударов, он чувствовал себя Евпатием Коло-вратом, которого убивает элитная сотня войска Батыя.
   Изловчился, перехватил ногу одного из избивающих, рванул её на себя.
   Шмокодяев выгнулся котом, но не удержал равновесия, об-рушившись рядом с Гелием, перекатившимся через плечо, вско-чившим, сделавшим мягкий шаг вперёд и раскинувшим руки в стороны, чтобы с силой стукнуть двух бравых вояк лбами друг о друга.
   Раздался сухой треск, и они сломанными куклами легли на ранее поверженного товарища.
   Победитель подхватил первый попавшийся из валявшихся на полу автоматов, состроил глазки трепыхавшемуся под бес-чуственными телами воину, испытывая непреодолимое желание убить.
   Пора было немедленно уходить, пока оставалась возмож-ность спастись.
   Хотя старшему прапорщику и было сделано по всей форме предложение умереть или провести остаток дней за ржавой колючей проволокой, он не выказывал готовности этого сделать.
   И покинул поле битвы, предварительно лишив памяти прон-зающего его кинжальным взглядом спецназовца, и облачив-шись в обмундирование одного из проигравших ему схватку.
   А чтобы служивый не простудился на сквозняке, проявил о нём несвойственную ему вообще-то заботу о ближнем - пере-одел бесчувственного парня в собственный камуфляж.
  
   Гетлер спешил на службу, расставшись с любовницей.
   Законной супруге он сообщил, что уезжает в краткую ко-мандировку - проводить ревизию в составе комиссии.
   Поверила она ему или нет, Адам Адольфович не знал, но жена не задала ему ни одного вопроса, и это его порадовало.
   Несколько нетвёрдо ступая, полковник подошёл к управ-лению.
   Справа и слева к нему неслышно приблизились двое.
   Один из них перехватил запястье финансиста, который резко дёрнулся, издав шипение разъярённой гадюки.
   - Не усугубляйте своё положение бесполезным сопротив-лением.
   - За кого вы меня принимаете? Я - полковник Гетлер!
   - Вас-то нам и надо! - подошедший сзади Воскресеньев жёстко сдавил ему плечо. - Вы арестованы.
   Старший по званию взглянул на него, как пёс, которому прищемили дверью нечто очень и очень чувствительное:
   - В чём меня обвиняют?
   - В пособничестве криминалу!
   Опытные руки быстро обыскали Адама Адольфовича.
   Он оценивающе взглянул на лейтенанта, соображая, можно ли от него откупиться, и остался сильно недоволен осмотром.
   - Следуйте за нами к машине и не делайте лишних движе-ний...
  
  
   Усадьба задрожала от победного вопля.
   Солдаты орали громче древних евреев, после долгих мы-тарств по пустыне завидевших наконец землю обетованную.
   Они сделали это зря.
   Потому что после тщательной проверки захваченных в доме и во дворе, после тщательного опроса каждого из них с гаран-тией максимально смягчить наказание за участие в авантюре, если укажут Дона, никто при всём желании не смог удовле-творить любопытство Дикобразова и познакомить полковника с его застарелой занозой в пятке - главой организованной пре-ступной группировки.
   - Выходит, он опять оказался умнее нас! - Феликс Эдуардо-вич в сердцах смачно харкнул на ступеньку крыльца. - Но вот как сбежал - непонятно! Словно сквозь землю провалился!
   - Он был здесь, это точно. Все пленные утверждают в один голос, что последний раз видели его перед самым началом штурма. - сказал Морзянкин с грустной покорностью судьбе. - И Ирины, кстати, тоже, товарищ подполковник, нет.
   - Вот всегда так! Один шаг вперёд - десять километров вниз!.. А она-то куда делась?! - строго спросил тот, неся за неё непосредственную ответственность.
   - Не имею ни малейшего понятия!
   - Так ищи, сто хренов тебе в очко! - начальник отдела еле сдерживался - злость на перехитрившего всех их Дона наклады-валась на опасение за участь пропавшей девушки и грозила вылиться в извержение Везувия, когда-то уничтожившего Пом-пею и Геркуланум. - Нам не хватало ещё только потерять цен-ного агента!
  
  
   До выходе на поверхность оставалось около полутора ме-тров.
   Дон придирчиво осмотрел приятный сюрприз, подготовлен-ный для способных появиться в скором времени преследо-вателей.
   Всё было в порядке.
   И он окончательно уверился - мины сработают так, как нуж-но.
   Интересно, спецназовцы уже обнаружили вход в подземный туннель, практически не подвергшийся разрушению за добрую сотню лет?
   Приближение погони так или иначе будет слышно.
   А потому - можно и нужно передохнуть.
   Ибо человеческие силы не беспредельны.
   Босс закурил сигариллу, присаживаясь прямо на подземную дорогу и прислоняясь спиной к стене.
   Он сделал Ирине приглашающий жест:
   - Садись, курсант, отдохни. Притомилась, небось? - его го-лос был полон отеческой заботы.
   - Есть немного.
   - Вот и я тоже.
   Пользуясь моментом, Резвова расслабила мышцы связан-ных рук и начала потихоньку высобождаться из верёвок.
   - Как собираешься потратить свой гонорар?
   - Сначала его надо заработать и получить. - генеральская дочь подпустила в свой взгляд цинизма.
   - Разумно рассуждаешь. А всё же? - глаза босса загорелись нешуточным любопытством в прорезях маски.
   - Меня сейчас больше заботит другое.
   - Что?
   - Когда мы выйдем на поверхность, вы так и будете рас-хаживать, как карнавальный персонаж?
   - Нет, конечно. - главный оборотень непринуждённым жес-том избавился от маски и осветил себя фонарём.
   Практикант воззрилась на него подобно африканскому лю-доеду, неожиданно столкнувшемуся в саванне с аппетитным жирным миссионером.
   Полное лицо, острый взгляд карих глаз, неестественно ро-зовая кожа на щеках, тёмные коротко стриженные волосы, напо-минающие искусно сделанный парик.
   - Как, нравлюсь? - по-женски кокетливо спросил вождь.
   Девушка не ответила.
   Что-то в облике Дона её не нравилось.
   Настораживало.
   Казалось ненатуральным, как у поющего парикмахера Сер-гея Дверева после сделанной ему пластической операции.
   Лицо-маска - и не более того.
   - Так как, нравлюсь я тебе или нет? - не отставал от неё мафиозо.
   - Очень даже ничего. - она приняла крайне простодушный вид.
   - Приятно слышать. - довольный шеф затушил окурок о подошву высокого шнурованного ботинка и поднялся. - Пойдём, нас с тобой ждут великие дела! Расстояние между ногами - один шаг.
   - Как скажете! - Ирина полностью высвободила руки из свя-зывавших их верёвок.
  
   Получивший во время схвтки контузию на голову Подлянкин долго не мог отклеиться от забора.
   - Ванька!
   Он не сразу осознал, что обращаются к нему, а не к кому-то иному.
   - Да что с тобой?
   Чтобы разглядеть двоящееся лицо, ему пришлось зажму-рить заплывающий от удара глаз.
   И лишь тогда лейтенант узнал Шмокодяева:
   - А-а, это ты...
   - Досталось тебе, однако. Пошли к фельдшеру.
   Иван ухватился за подставленный ему локоть и поплёлся за товарищем, едва переставляя ноги.
  
  
   - Разрешите доложить, товарищ подполковник? - Кастратов лихо козырнул.
   - Слушаю вас, лейтенант.
   - В одной из комнат усадьбы обнаружен в полу люк, который скрывает тайный ход. Считаю, Дон ушёл от нас по нему. И не исключено, что прихватил с собой Резвову. - с прямотой, свойственной молодости, Сергей разрушил иллюзию командира, что мафиозо где-то рядом.
   А Феликс Эдуардович поразился, почему столь простая и очевидная мысль не пришла ему в голову первому.
   Но вида не показал:
   - Возьмите с собой с десяток людей, отправляйтесь в ход и пройдите по нему до конца!
   - Есть!
   - Полагаете, товарищ подполковник, это что-то даст? - Мор-зянкин обладал трезвым умом и уже в четыре года от рождения не верил в Деда Мороза.
   - По крайней мере узнаем, куда он ведёт и как далеко тянет-ся. - в голосе командира прозвучала не полная, но безна-дёжность.
   - Разрешите высказать одну идею? - немного помолчав, спросил Вадим.
   - Высказывай. - Дикобразов отреагировал на вопрос, как на неизбежное зло.
   - Почему бы нам не проверить тот адрес в городе, подходы к которому под землёй отсматривала Ирина? Тот, где она встре-тила фигурантов, включая самого Дона? Для бешеного пра-порщика ведь семь вёрст - не крюк!
   Глаза начальника засверкали, как у маньяка, хотя он изо всех сил старался оставаться хладнокровным:
   - А ведь верно! Сапёр от лопатки недалеко падает... В самом деле, отчего бы ему туда не отправиться, чтобы пере-сидеть некоторое время? Он же не знает, что нам известен его тайник, так?
   Вадим не стал отвечать, лишь широко улыбнулся, доволь-ный, что был сразу правильно понят.
   - Молодец, лейтенант! Отправь туда Шмокодяева! - благо-словил его подполковник, как Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на бой с полчищами Мамая.
  
  
   - Со мной, учти на будущее, сначала надо говорить: "Шучу", потом шутить...
   Дон был шокирован, когда Ирина высвободилась из верёвок.
   Он нервно хрустнул пальцами, а его глаза стали колючими, будто ощетинившиеся иголками ежи:
   - И что дальше?
   - Вернёмся в усадьбу, где вы сдадитесь особистам.
   - Я?! - вставая на ноги, вождь саркастически рассмеялся в лучших театральных традициях. - Девочка, ты что, с дуба рух-нула?
   Коротким движением курсант ударила его носком туфли по голени.
   И, когда тот, непроизвольно взвизгнув, начал клониться к земле подрубленным деревом, добавила тычок в горло, а напоследок основанием ладоней обеих рук нанесла ему си-льный удар по ушам.
   Он скорчился на полу подземного хода, скрипя зубами от боли и ненависти.
   - Сука!! - босс метал на девушку такие пламенные взгляды, словно всерьёз хотел её испепелить, пока она сматывала ве-рёвку, чтобы его связать.
   Курсант сделала к нему шаг.
   Только подсознательное чувство опасности и мгновенная реакция заставили её сделать отчаянный рывок в сторону, уходя от прямого выпада ножом в горло.
   А потом развернуться и нанести главе группировки удар ногой в челюсть, заставив его птицей пролететь по ходу прежде, чем врезаться головой в стену.
   А говорят, люди не летают!
   Неправда!
   Ещё как летают, когда припрёт по-настоящему!
   И снова девушка испытала какое-то щемящее чувство.
   Откуда оно взялось?
   И почему именно сейчас, когда ничего страшного тут быть просто не может?
   Инстинкт самосохранения заставил Ирину козой скакнуть к выходу, вывалиться из него наружу, когда чисто инстинктивно она отступила назад, задев пяткой какую-то про-волоку.
   Земля задрожала под её ногами.
   Огненный язык рванулся вслед за ней из подземелья, опа-ляя практиканта нестерпимым жаром, но тотчас же потух, не ус-пев её сжечь.
   И сразу же послышался грохот обрушившихся из-за сотря-сения сводов, перекрывших доступ к оставшемуся в проходе Дону.
  
  
   Кастратов с десятком спецназовцев совершал марш-бросок по подземному ходу.
   Близкий взрыв оглушил его, бросив ничком на земляной пол.
   Свод и стены зашатались, но выдержали, не похоронив погоню под более чем вероятным обвалом.
   Видно, кто-то истово молил Бога об их здравии!
   Группа залегла и некоторое время лежала без движения, не решаясь подняться и испытывая сильные позывы облегчиться.
   И по-малому, и по-большому...
   От пережитого страха погибнуть по дури...
   - Все целы?
   - Так точно.
   - Оправиться и продолжить преследование!
   Избавившись от чувства опасности, которым подмыли под-земелье, и больше пока не боясь за собственные жизни, осо-бисты продолжили путь.
   Но далеко не продвинулись из-за возникшего перед ними препятствия.
   Обрушившаяся часть хода надёжно перекрыла дорогу.
   Разобрать завал руками нечего было и пытаться - неиз-вестно на какую глубину он распространялся.
   Скорее всего Дон не исключил возможности скорой погони и поставил на определённое время подрывной механизм, чтобы отсечь от себя идущих по его следу гончих.
   - Возвращаемся. - лейтенант напоминал собой полководца, в самый напряжённый момент проигравшего важную битву.
  
  
   Очнувшись, Дон ощупал себя, убедившись, что каким-то чу-дом не получил увечья, встал и, держась за стену, в полной темноте, наощупь побрёл по запасному выходу из подземелья.
   Хотя Тарпейская скала и рядом с Капитолием, но до чего же обидно попасть впросак из-за собственной небрежности!
   Проклятая девчонка!
   Ниндзя в юбке!
   И как он не заметил, что она развязалась?!
   Расслабился, понимаешь, дебил!
   Хорошо, во время драки, в самый последний момент ин-стинкт подсказал ему метнуться в боковой проход, иначе лежал бы сейчас истерзанным трупом!
   Однако, в конце концов мнимое поражение может оберну-ться реальной победой!
   По крайней мере его не станут искать, со слов практикантки посчитав за мёртвого!
   Хотя кто смог бы опознать Дона, если он всегда и везде появлялся замаскированным?
   Резвова?
   Та опять же видела только личину, изменённую по методу главного героя любимой им в детстве трилогии о Фантомасе.
   Тонкая резиновая маска телесного цвета, иготовленная по фотографии немецкой фотомодели семидесятых годов прош-лого века, о которой сегодня при всём желании никто не вспомнит, надёжно скрыла настоящий облик босса.
   Обошлась она недёшево, но на что не пойдёшь ради соб-ственной безопасности!
   А трубочки, расширяющие ноздри, и марлевые тампоны, увеличивающие полноту щёк и ещё дальше уводящие в сторону от природного образа!
   Поэтому при любом раскладе счастливо за ним поохотиться лягавым ищейкам!
   Глава группировки остановился у щели в земляной стене узкой галереи.
   Через неё в ход падал косой луч утреннего солнца, в ко-тором, как в воде, плавали мелкие пылинки, и ему захотелось стать одной из них, чтобы раствориться в людской массе.
   И спокойно покинуть Россию, став гражданином мира.
  
  
   Услышав грохот, в проёме двери дома Дона появилось гру-бое испитое лицо, свидетельствовавшее о том, что неумерен-ность во всём, а особенно в питии, сведут камуфляжника в могилу раньше положенного срока:
   - Хрена ли надо?
   - До вас ещё не доводили правил электробезопасности?
   - Не-а... - растерялся придверник.
   - Тогда рассмотрим конкретный случай. В соседней части, в бане солдат схватился за оголённый конец, в результате труп.
   - Чего-о?!
   - Особый отдел округа, дубина! - Шмокодяев предъявил удо-стоверение. - Нам нужно произвести осмотр.
   - Ещё чего! Шляются тут всякие!
   Кровь ударила Валентину в голову.
   На роже нахала не было видно желания подраться, и он повернулся назад:
   - Петруха, Антон!
   Появились две наглые физиономии.
   Но, прежде, чем они поняли, что произошло, их уложили на землю, поприветствовав чувствительными ударами по рёбрам.
   Открывший дверь алик не успел ретироваться.
   Он даже не сообразил, что случилось, пока не получил в глаз и не влетел спиной внутрь дома.
   Пылая, как сухой хворост жаждой действия, спецназовцы та-ракаканами разбежались по всем щелям, отыскивая обитате-лей.
   Они действовали сверху, а снизу, через подземелье, в штаб-квартиру проникла вторая половина группы.
   В одном из помещений обнаружился Хоботов, попробовав-ший было показать, что такое настоящий полковник.
   Однако у него ничего не вышло.
   Он отлетел к стене, звучно щмякнулся в неё и стёк на пол.
   А позже вскочил и с кабаньим визгом бросился на лейте-нанта, явно горя желанием набить ему морду лица.
   Но от полученного встречного удара снёс своим весом дверь в стене и влетел в следующую комнату.
   Там, не снижая скорости, пограничник влип лбом в огромный пейзаж в раме из морёного дуба, прислонённый к столу, и приобретя себе новый воротние, сразу обеспамятел от неожи-данной радости.
   Вероятно,Вячеслав Николаевич давно мечтал именно о та-ком, иначе бы не хрюкнул от счастья.
   Шмокодяев со спецназовцами двинулся к нему.
   Раздался громкий звон, с потолка упала широкая метал-лическая плаха, наглухо перекрывшая путь назад, к выходу.
   Особисты оказались в ловушке в компании с бесчувствен-ным полковником.
  
   Ирина пришла в себя и некоторое время лежала без движе-ния, ощущая слабость во всём теле.
   Её форменная рубашка с погонами прилипла к спине так, словно она искупалась в одежде.
   А утро шумело песнями птиц, тёплым ветром и косыми лучами солнца, бьющими сквозь листву деревьев.
   Над кустами вились стрекозы, мимо проплыла нитка паутины.
   Крупный рыжий муравей пробежал по головке лесного цвет-ка, вылез на лепесток, торопливо обшарил его, привстал, повер-тел головкой и спрыгнул или свалился вниз.
   Она почувствовала себя весьма неуютно, представив, как рушащиеся свод и стены подземного хода могли бы отправить её туда, где все и вся равнодушны ко всему земному.
   Резвова предпочитала бессмертию после смерти относи-тельное долголетие, но при жизни.
   Поэтому и ускакала козой из подземелья, не подумав о чести и достоинстве будущего офицера, трясясь от препошлейшего ужаса и выпустив из себя под шумок излишние газы, которые смогли бы уложить кого-нибудь на месте.
   Душа практикантки, застрявшая где-то ниже живота и выше колен радостно затрепетала от сознания того, что ей удастся ещё немного пожить.
   И наступила реакция.
   Стыдясь и досадуя на саму себя, курсант беззвучно запла-кала навзрыд, как ребёнок - сказались натянутые до последнего предела нервы.
   Не без труда она успокоилась, превратившись в прежнюю Ирину - собранную и волевую.
   А потом её мысли вернулись к Дону.
   Дорого бы она заплатила, чтобы узнать наверняка, погиб мафиозо в подземном ходе или же по закону подлости всё-таки уцелел?
   С одной стороны, очень сомнительно, чтобы босс выжил...
   А с другой - чем чёрт не шутит?..
   Девушка поднялась и полная сомнений пошла через колючие кусты, продираясь через которые, приходилось оставлять на их шипах клочки одежды и собственной кожи.
   Генеральская дочь была почему-то совсем не уверена, что Дон действительно переселился туда, где нет ни мирской печа-ли, ни мирских страданий.
   В ней что-то надломилось, и она чувствовала некую опусто-шённость в душе, напоминая выведённого из строя бойца армии, проигравшей генеральное сражение.
   Будущее представлялос курсанту более чем мрачным.
   Курсант предчувствовала крупные неприятности, если выя-снится, что Дон остался в живых и ускользнул от расплаты за свои грехи.
  
  
   С правой стороны от просёлка была изгородь.
   Дону показалось, что за ней лицом к нему в тени от тополя стоит человек.
   А чуть подальше около штабеля свежих брёвен виднеются ещё трое или четверо.
   До них было достаточно далеко, да и трудно разглядеть что-то определённое.
   Идти дальше или повернуть назад?
   Ему страшно захотелось нагадить прямо под себя.
   Однако он сдержался, облегчённо вздохнув.
   То, что шеф принял издалека за человека, на самом деле оказалось пугалом, прислонённым к забору, а головы - глиняными горшками, надетыми на колья.
   Мать твою за ногу!
   Да, нервы уже начинают подводить!!
  
  
   Выбравшись из усадьбы, Строчкин зашёл в придорожное кафе.
   Трое аборигенов серьёзно и умело опустошали в изрядном количестве стаканы с перцовкой.
   Какой-то пенсионер, собрав вокруг себя слушателей, что-то бойко им рассказывал, рисуясь перед молодой мамашей с ре-бёнком.
   - Какого-нибудь горячего. - Гелий почти дружески улыб-нулся официанту.
   - Яичница из двух яиц с беконом и зеленью устроит? - голос парня с серьгой в ухе прямо-таки источал елей.
   - Вполне.
   Вскоре перед старшим прапорщиком появился заказ.
   - Вы, кажется, не из местных?
   - Да. Еду в город, в краеведческий музей. - сморозил поря-дочную глупость человек Дона, отсчитывая деньги за глазунью в алюминиевой миске.
   По своему виду он как раз меньше всего походил на палом-ника по историческим учреждениям.
   - Ну-ну. - халдей окинул его насмешливым взглядом и исчез в подсобке.
   Мафиозо принялся за еду, прислушиваясь к рассказу пенсио-нера:
   - ...И тут пошли они на приступ. А сами все пьяные! В таком разе не больно-то и повоюешь, коль с дикого бодуна и опохме-литься не дали!
   Слушатели сочно заржали.
   Пожилой приложился у своему стакану с вином:
   - Стали они разбираться, кто главный противник. Хотели, значит, его взять, а он от них - тягу. Они за ним - он от них!
   Строчкин перестал жевать и заинтересованно впился глаза-ми в лицо старикана, как коллекционер антиквариата на старин-ную вещицу.
   - А дальше-то что?
   Пенсионер, не торопясь, вынул портсигар, выбрал папиросу, тщательно размял её:
   - А дальше их командир сбежал в подземелье! Но далеко не ушёл! Там мина была, он на ней и рванулся! И сам дурак ласты склеил, и полвзвода, не меньше, вместе с собой не за хрен собачий положил! Потолок в том ходе обвалился, и осталась от него одна башка раздавленная! О как!
   Гелий жадно ловил каждое слово и, не в силах скрыть своего волнения, подсел к краснобаю на заслуженном отдыхе.
   Тот обратил на него внимание:
   - Заинтересовался, друг?
   - Уж больно интересно говорите. Только не пойму, откуда в пионерлагере подземелье-то взялось?
   - Так раньше же там была секретная тюрьма НКВД. А под-земный ход вёл в особую камеру, где расстреливали!
   - Даже так? - Строчкину захотелось сунуть старику кулаком в нос, чтобы тот мячиком запрыгал по столам за его враньё.
   Но он сдержался и не опустил ему на голову пустую миску от яичницы.
   И вышел из кафе.
   Если в услышанном им рассказе есть какое-то зерно правды, следовало спешить в город.
   Потрясти финна, забрать документы, снять со счёта деньги, притвориться больным и на пару недель уехать куда подальше, чтобы пересидеть обычную при перемене власти перетурбацию.
  
   Хоботов находился в штаб-квартире Дона, ощущая себя все-сильным, как Бог.
   А, может, - как Сатана.
   Ибо замещал Хозяина.
   И в его отсутствие вёл себя согласно собственным понятиям о поведении босса.
   Некоторое время он бесцельно слонялся от стены к стене, не зная чем себя занять.
   Потом, почувствовав жажду, испил водки, обильно запив шкалик пивом.
   И почувствовал тягу к прекрвсному.
   Взгляд полковника упал на смазливую прапорщика, в глазах которой начисто отсутствовал интеллект, зато присутствовала похоть, когда она запела старинный романс, аккомпанируя на гитаре:
   - Без друга и без милой
   Брожу я по лугам,
   Брожу с душой унылой
   Один по берегам.
   Там те же всё встречаю
   Кусточки и цветки,
   Но, ах! Не облегчаю
   Ничем своей тоски!
   Поймав направленный на него архивыразительный взгляд самки, жаждущей совокупления, пограничник представил в сво-их руках её аппетитные персики, обтянутые форменной ру-башкой, готовые брызнуть сладким соком.
   И облизнулся.
   - Срываю я цветочек
   И в мыслях говорю:
   "Кому сплету веночек,
   Кого им одарю?"
   Со вздохом тут катится
   Из сердца слёзный ток,
   И из руки валится
   Увядший в ней цветок.
   Начальник погранотряда наблюдал за певуньей с вожде-ленной усмешкой кота, решившего поиграть с пойманной мыш-кой.
   В его глазах загорелся огонёк безумия стареющего мужчины, яростно возжелавшего плотских утех с женщиной, ещё не до-стигшей зрелости его ровесниц.
   - Во времена счастливы,
   Бывало, в жаркий день,
   Развесистые ивы,
   Иду я к вам под тень.
   Пошлёте ль днесь отраду
   Вы сердцу моему?
   Ах! Сладко и прохладу
   Вкушать не одному!..
   Вячеслав Николаевич с циничным бесстыдством раздевал взглядом прапорщицу, имя которой напрочь вылетело из голо-вы, несколько затуманенной недавно принятым алкоголем.
   Но пока лишь раздевал глазами, не делая попыток прибли-зиться, чтобы проделать это руками.
   - Всё, всё постыло в мире!
   И пальцы уж мои
   Не движутся по лире,
   Лишь слёз текут струи.
   Престань же петь, несчастный,
   И лиру ты разбей!
   Не слышен голос страстный
   Душе души твоей!
   Он ощутил, как его боевому мужскому достоинству стало тесно в форменных брюках.
   Оно властно заявило о желании вырваться на волю из ши-ринки и показаться перед дамой во всей своей красе и несги-баемости.
   Жанна Бичевская в погонах улыбнулась самой приветливой улыбкой, на которую только была способна:
   - Что с вами, товарищ полковник? - её язык прошёлся по напомаженным губам.
   Вопрос был чисто риторическим и не требовал ответа.
   Что с было с Хоботовым, слишком откровенно читалось на его физиономии.
   Оттого, что далеко не дубовый хрен не являлся Кремлём, ко- торый стоял, стоит и будет стоять.
   А у офицера в его возрасте стояк случается редко!
   Поэтому и надо пользоваться моментом!
   Раскинув словно для объятия руки, он шагнул к романсере в оливковой юбке с улыбкой удава, спешащего придушить загип-нотизированную им жертву.
   Певица фальшиво изобразила некоторую нервозность, когда её взгляд вспугнутой мухой заметался по комнате якобы в по-исках защиты.
   - Спокойно, моя милая!
   Дыша загнанным конём, заместитель Дона всем телом нава-лился на предмет своего вожделения.
   - Вот помню пошёл я погулять в отпуске... без задней мы-сли... и без передней... просто для здоровья...
   У неё в глазах горело умиление нестарой девушки.
   А аппетит, с которым военнослужащая вцепилась губами в его губы, можно было объяснить лишь более чем скромным зав-траком.
   Её умелые руки наощупь нашли ширинку, открыли ворота тюрьмы, из которой вырвалась уже выдвинувшаяся а всю длину пока ещё твёрдая живая телескопическая антенна.
   При виде того, как прапорщик торопливо освобождается от юбки, полковник радостно завизжал осчастливленным покупкой новой дорогой игрушки ребёнком.
  
  
   Узкие длинные лучи солнца проникали через листву и яр-кими пятнами ложились на землю.
   Искрились росинки на траве и на подножиях деревьев.
   Сквозь шапки сосен проглядывало васильковое небо.
   Под ногами поскрипывал валежник, а над головой звучали птичьи трели, и носился ветер.
   Ирина вышла на шоссе, остановилась на обочине, пытаясь сообразить, в какой сторое город, чтобы не уйти в обратную от него сторону.
   Она совершенно не представляла, где находится.
   И, как назло, не было ни одной машины, ни одного человека, чтобы спросить направление
   Курсант закурила и не успела сделать несколько затяжек, как из сосняка прямо на неё вышла Блатных:
   - Ириша, что ты здесь делаешь?!
   - Хочу добраться до города. А вы?
   - А я пытаюсь разыскать усадьбу. Кое-как доехала на маршрутке, да вышла не там, где надо. Одно дело, когда тебя довозят до ворот и совсем иное, когда добираешься сам. Так запутала следы, что сама заблудилась. Минут пятнадцать аука-ла подряд без результата! - грудь капитана вздымалась не-сколько чаще, чем следовало бы для нормального дыхания. - Подожди, а почему тебе нужно в го-род?
   - Потому что мы с вами в усадьбе уже не нужны.
   - Как так?!
   - Да вот так...
   И девушка рассказала Стелле о событиях, в которых она приняла самое непосредственное участие.
   А пока она рассказывала, в ней почему-то появилось стран-ное ощущение неправильности от встречи с Блатных.
   Появилось и исчезло...
  
   Шмокодяев со спецназом исследовал штаб-квартиру Дона.
   Не стал тратить время, пытаясь выбраться из западни, а по-шёл вперёд, надеясь найти вход в подземные коммуникации и выйти по нему из здания.
   Если, конечно, не обнаружится новых более чем неприят-ных сюрпризов.
   Он дошёл уже до того состояния, когда необходимо было иг-рать ва-банк, обеспечив себе победу, ради которой он и прита-щил сюда людей вмксто того, чтобы дать отдых им и не погиб-нуть самому.
   Офицер обнаружил замаскированную лестницу.
   Прислушался и, не уловив ни зыука, стал спускаться.
   Первая ступенька ужасно заскрипела под высокими шнуро-ванными ботинками и, похоже, только мертвец мог не услышать его изящной поступи, но вокруг, кроме его воинов, вроде бы по-прежнему не было.
   Внизу, на широкой площадке, распологались две двери.
   Лейтенант показал своим бойцам на левую, а сам зашёл в правую.
   И сразу понял, как ему не повезло.
   Четверо охранников хоть и поразились его появлению, но не настолько, чтоб не навалиться на него всем скопом.
   Пущенный с близкого расстояния табурет попал командиру в колено, а носок кирзового сапога врезался между ног.
   Он упал, закрывая руками голову
   На его стоны прибежали спецназовцы, отправившие троих из четверых в состояние, близкое к обмороку или коме.
   А последний мгновенно утратил весь свой боевой запал.
   Особенно после того, как ему доходчиво объяснили попав-шими под руку предметами, что героически умереть не удастся, как он настроился, и потому лучше рассказать,что знает.
   - Где твой Дон?
   - Не знаю.
   Его немного попинали, поощряя к разговорчивой откровен-ности.
   И ничего не добились.
   А потому оставили жизнь, чтобы основательно допросить в более спокойном и привычном для разговоров месте.
   В следственном изоляторе ФСБ гарнизона.
  
  
   Попасть в город для Дона не составило большого труда.
   Он спокойно доехал до него на маршрутном автобусе вместе с паршивкой Резвовой, которая даже представить себе не мог-ла, кто находится рядом с ней.
   Да и как бы она смогла его узнать, если босс принял свой настоящий облик, данный им природой при рождении?
   Глава группировки так вымотался, что мечтал лишь об од-ном - принять ванну и поскорее завалиться в постель.
   А потом быстро собраться и по приобретённому по случаю паспорту покинуть город.
   И страну тоже.
   Осечек тут быть не должно!
   Поганая тварь Ирина, наверняка, уверена, что он погребён под обвалом!
   И не в его интересах её в этом разубеждать!
  
  
   Вернувшись в город. Ирина присела покурить на остановке автобуса.
   А что, если Дон всё-таки остался жив?
   Кто он?
   Где его искать?
   - Я никогда не куплю квартиру в центре - там негде с со-бакой гулять. - заявил своей спутнице черноволосый молодой человек, усаживаясь рядом с курсантом.
   - Не хочу тебя расстраивать, но квартиру в центре ты никогда не купишь не только поэтому!.. - его плоскогрудая подруга архивыразительно улыбнулась.
   Резвова прекрасно поняла тонкий намёк на безденежье ка-валера и вернулась мыслями к неуловимому мафиозо.
   Где-то рядом витала идея, как его поймать, но не давалась в руки, не облекалась в решение.
   Глядя на соседа по скамье, у неё возникли неясные ассо-циации со взглядом Дона, когда тот снял маску и ожидал от практиканта приговор своему внешнему виду.
   И с кадыком во время драки в подземелье перед взрывом.
   Кадык отсутствовал...
   Хотя девушка могла и ошибиться.
   Но в чём она была точно уверена, это в том, что форменные туфли капитана Блатных были испачканы в земле, которой не могло быть в лесу.
   Негде и неоткуда ей там взяться!
   А в подземном ходе она имелась!
   И тут её озарило.
   Пограничница прикурила новую сигарету, настолько дикой казалась разгадка.
   Она приняла позу крайней задумчивости, как преподователь университета в отхожем месте.
   И достала из нагрудных карманов рубашки с погонами за-писку Стеллы и чек Дона.
   "Б", "В", "О", "Л" обладали настолько специфическими завитками и петельками, что спутать их было невозможно.
   Даже при беглом взгляде.
   Даже при самом беглом.
   Однако открытие оказалось столь потрясающим и неожи-данным, что она не могла в него поверить.
   Или была не готова поверить, что было правильнее.
   Следовало всё незамедлительно и тщательно перепрове-рить.
   Она наконец ухватила конец выскальзывавшей из пальцев нитки.
   - Жена всё время жаловалась, что мы уже давно не были в дорогом месте.
   - А что ты?
   - Вчера свозил её на бензозаправку.
   Глядя на подошедших пассажиров, Ирина ощущала себя охотничьей собакой, учуявшей наконец след, способный при-вести к логову хищника.
   Оставалось только завалить зверя.
   Но тот ли он?!
   Не принимает ли курсант желаемое за действительное?!
   Первое - земля соответствует той, что имелась в подзе-мелье.
   Второе - полностью совпадает почерк на записке Блатных и чеке Дона.
   Третье - стоило Стелле уехать в город, как в усадьбе поя-вился глава группировки, кстати, точно так же хрустящий паль-цами, как и капитан.
   А как он двигался?
   Мелкими шажками, совершенно по-женски передвигая ноги.
   Да и разве сложно изменить голос?
   Порепетировать как следует, например, тот же хронический насморк, имея способности к актёрству.
   Тем более, простуда даёт возможность успешно скрыть от посторонних глаз шею.
   И руки с маникюром, спрятанные под перчатками.
   Грудь можно просто перебинтовать или замаскировать бес-форменной одеждой.
   Не говоря уже о том, что многие женщины курят совершенно по-мужски и кашляют, как преступники, проведшие лучшие годы жизни на зоне.
   Но признать, что во главе дела стояла женщина?!
   Она не пожалела в свой адрес нелицеприятных слов из-за малого опыта в участии подобного рода расследованиях.
   Генеральская дочь была ошеломлена, как Давид, победив-ший Голиафа.
   И чувствовала себя полной идиоткой, а, может быть, и кем-то гораздо хуже
   Хотя, конечно, дамы всегда опаснее кавалеров!
   Особенно те, которые лезут в криминал!
   Как правило, они сущие дьяволы и дадут не одну сотню очков вперёд любому мужчине, даже законченному мерзавцу.
   И чем они красивее, тем опаснее.
   И тем больше могут причинить зла.
   Девушка сложила в своём воображении так долго не скла-дывавшуюся мозаику.
   Конечно, она могла и ошибаться.
   А если нет?
   Чтобы убедиться, необходимо увидеть Блатных.
   Да и вообще ей больше ничего не остаётся, как положиться на судьбу.
   Идея была дерзкой, наглой, но, коли она увенчается успе-хом, Резвова одержит долгожданную победу над оборотнем.
   Или сделает неверный шаг и от неё останутся одни воспо-минания.
   На её лице появилась яростная надежда на благополучный исход.
  
   Бунакойнен был очень благодарен военной прокуратуре, очень внимательно отнёсшейся к его заявлению и взявшей под свою опеку.
   В обеспечение безопасности Юрри и его семьи на квартире предпринимателя, в принадлежащих ему ателье и магазине бы-ли устроены засады.
   Однако он не предполагал, что защитники по-тихому глуши-ли водовку, пока не зашёл в свой салон по пошиву одежды, где при виде хозяина военные оперативники зарычали подстре-ленными медведями, обещая отдать за него жизни.
   Нельзя сказать, чтобы их заверения успокоили делового че-ловека.
   Если вымогатели скоро появятся, группа захвата будет про-сто не в состоянии их взять.
   От понимания этой несладкой истины им овладела такая слабость, что захотелось лечь и не подниматься.
   Он произнёспо-русски несколько нехороших слов - полуза-бытый родной язык не отражал всей полноты испытываемых им чувств - и поймал себя на растущей жалости к самому себе.
   Обрусевший финн не представлял на кого и на что надеять-ся, чтобы решить неожиданно возникшую проблему и не сыграть роль героя-мученика.
   И как другие предприниматели умудряются выживать в этом безумном мире?!
   Бунакойнен сплюнул, будто случайно взял в рот стручок горького красного перца, когда услышал могучий рёв, перекрыв-ший грохот падения, и понял, что кто-то сверзился с лестницы, ведущей в его кабинет.
   Если телохранитель и остался в живых, то, судя по воплю, состояние у него было весьма плачевное.
   Лицо Юрри сделалось сверхнесчастным.
   Группа захвата рэкетиров уменьшилась на одного человека.
  
  
   Шмокодяев встретился со второй половиной своей группы.
   Принял у них пленных, охранявших под землёй подходы к штаб-квартире Дона и решил возвращаться, вызвав по рации транспорт для перевозки захваченных и поставив в известность Дикобразова с Морзянкиным о задержании Хоботова.
   Они - руководство!
   Пусть сами и разбираютя - босс командир погранотряда или не босс преступной группировки!
   Валентин свою задачу выполнил!
   Он отошёл как можно дальше, примерился и, собравшись с силами, с лицом отнюдь не пылавшим ангельской кротостью рванул на таран на металлическую плаху, преградившую путь к выходу.
   Раздался противный треск.
   Зашипев сквозь зубы от боли, лейтенант на миг ослеп.
   И пропустил тот момент, когда стальная преграда скрипнула в пазах под тяжестью его тела и вылетела на линолеумный псевдопаркет.
   А офицер обессилено лёг на неё сверху.
  
  
   В глазах Морзянкина зажглись бесовские огоньки, едва он заговорил по мобильному с Ириной.
   - Товарищ подполковник, если нас с вами по-прежнему инте-ресует личность Дона, то практикант Резвова приглашает нас с группой захвата в гости к капитану Блатных. - у него был про-стодушный вид школяра, искренне желающего усвоить трудный урок.
   - Ты ничего не перепутал?
   - Никак нет.
   С озаренными ослепительным фанатизмом творческого че-ловека глазами Дикобразов бросился к открытому окну каби-нета, высунулся в него по пояс и очень вежливо попросил на сильно повышенных тонах немедленно собрать группу захвата.
   А потом поспешил прочь, рыча от нетерпения голодным бу-льдогом.
   И при этом слюна у него выделялась обильнее, чем у пса, за которым наблюдает физиолог-экспериментатор.
   Офицер, как и солдат должен смеяться громко и чётко, если у него есть причина для смеха.
   Но Феликс Эдуардович сдержался, боясь сглазить вспыхнув-шую благодаря курсанту надежду на окончательную победу над оборотнями в погонах!
  
   Строчкин толкнул входную дверь ателье Бунакойнена.
   Скучавший на стуле оперативник в обмундировании ох-ранника равнодушно скользнул по нему взглядом и продолжил потягивать водку из пакета с молоком "Весёлый молочник".
   Стоявший у вешалки с готовыми заказами Юрри сразу по-нял, к нему пришла его смерть.
   Но даже в самом страшном ночном кошмаре он не мог пред-ставить, что она окажется такой отвратительной на вид.
   Воспользовавшись безмятежностью кретина, Гелий, спокой-но подойдя, коротко рубанул его ребром ладони по сонной ар-терии.
   А когда тот с готовностью упал, рассыпавшись по частям, молча протянул руку с раскрытой ладонью, всем своим видом ясно показывая предпринимателю, если немедленно не получит ранее оговорённой суммы, то приложит кулак к черепу финна.
   И будет непонятно, что окажется крепче.
   Хозяин салона безропотно отдал деньги, втянув голову в плечи испуганной улиткой.
   - Мало. - старший прпапорщик безмятежно улыбнулся.
   - Дал, сколько просил. - у бизнесмена был голос Иванушки, которого Кощей Бессмертый собрался зажарить на ужин.
   - А охранника зачем посадил?
   - Двоюродная сестра попросила куда-нибудь пристроить!
   - Добрый ты, Юрик! Прямо рождественный дедушка из сказ-ки!
   Бунакойнен пискнул, как цыплёнок, которому сворачивают шею на кухонном столе.
   - А почему у тебя ремень на яйцах висит, как у беременной бабы?!
   И Строчкин без замаха нанёс коленом ему жёсткий удар под дых.
   Тот со всхлипом приник к рэкетиру подобно девственнице, приникающей к кавалеру после первого совокупления.
   Вероятно, полюбил его с первого взгляда - очень редко, но такое всё же ещё случается в жизни.
   И опрокинулся на спину, захлёбываясь криком и уже не видя, как из ниоткуда появились двое из группы захвата, сбившие мафиозо с ног и защёлкнувшие наручники на его запястьях.
  
   Она рванула на себя ручку двери и вломилась в чужую квартиру, где на разобранном диване лежала Стелла.
   Капитан, изучавшая книгу Боссуэ "Надгробные речи", едва не свалилась на расстеленный на полу ковёр и очень медленно, буквально по сантиметру, повернула голову.
   И вдруг превратилась в старуху с бледным лицом.
   - Простите, что без приглашения. Но моё дело не терпит отлагательств.
   В хозяйке погибал талант великой актрисы.
   Мордюковой.
   Или Чуриковой.
   Так виртуозно она разыграла смятение.
   Курсант бесцеремонно прошла на середину комнаты, поста-вила себе стул и, как ни в чём не бывало, спокойно на него усе-лась.
   Глядя на Блатных, девушка чувствовала, как в ней растёт удивление.
   Ей казалось, встретившись с ней лицом к лицу, практикант обязательно должна испытать ненависть.
   В конце концов - презрение!
   Радость от победы!!
   Ну, хоть что-нибудь!!!
   Однако Резвова не ощущала ничего...
   Стелла лежала неподвижно, лишь руки, сжимавшие книгу, подрагивали на переплёте.
   - А где ваш маскарад? - агентесса Морзянкина поднялась, шагнула к платяному шкафу, раскрыла дверцы и сбросила на пол ворох мужской одежды, штатской и военной. - Что-то я не нахожу вашей маски...
   Она снова села на стул, закинув ногу на ногу, и с удоволь-ствием закурила:
   - Ваша идея с изменением голоса привела меня в восторг! Очень удачная маскировка, которой вы многих сбили с толку! Даже я сама не избежала оплошности! - Ирина покачала го-ловой, выпустив в сторону интендантши густую струю сизого дыма. - Скажите, капитан, а так ли уж было необходимо убивать Протуберанцева?
   Дон - или правильнее Донна - тяжело задышала, пытаясь взять себя в руки:
   - Это просто нелепо!
   Её мир рушился карточным домиком.
   И она, как загипнотизированная, смотрела на незваную го-стью, теребя пуговицу на груди форменной рубашки с погонами с короткими рукавами:
   - Как?!
   - Что вы имеете в виду?! Как я посмела к вам придти?! Или как я узнала?!
   Резвовой стало нехорошо от ненавидящего взгляда мафио-зо, который прожигал ей грудь.
   Но девушка этого никак не показала и улыбнулась ей по-свойски, словно задушевной подруге, испытывая дикое желание послать главу группировки по матушке:
   - Расскажу. Даже в мужской одежде вы вели себя по-женски. - курсант мурлыкала кошкой, которой чешут за ухом. - Где вы видели, чтобы мужчина сидел, держа колени вместе? Да и, ког-да мы курим, мало кто из нас следит за тем, как бы поэф-фектнее выглядеть со стороны! А ваша манера семенить при ходьбе? Или привычка хрустеть пальцами при волнении?
   Капитан дышала вконец загнанной скаковой лошадью.
   Пальцы вспотевших ладоней переплелись, нервно дёргаясь и похрустывая, на лбу и висках выступил пот.
   Её глаза лезли на лоб, а голова поворачивалась с таким тру-дом, будто ей на шею надели колодку, и она выглядела также жизнерадостно, точно присутствовала на собственных похоро-нах.
   И, наверно, поэтому она решила произнести вдохновенно-проникновенный панегирик.
   Но вместо монолога бросилась на курсанта с явным на-мерением превратить её в тривиальнейшего мертвеца, не ис-пользуя для убийства ничего, кроме ненависти и острых ногтей.
   Однако Стелле не повезло.
   Практикант была настороже и, как небезызвестный Дэвид Копперфилд, выдернула из-под ножки стола случайно заме-ченный ею моток капронового троса, с помощью которого Блатных стала не таинственным вождём, а истинной Женщиной с большой буквы.
   Беспомощной и беззащитной.
   В большом изумлении хлопавшей ресницами из-за своего очередного поражения.
   В комнате прозвучали победные трубы.
   Резвова ощутила, как из её души один за другим вывали-ваются камни.
   Причём, каждый последующий был тяжелее и больше пре-дыдущего.
   И если хотя бы самый лёгкий из них хорошенько тюкнул бив-шуюся выброшенной на берег рыбой Блатных по темени, она посчитала свою миссию на земле выполненной до конца.
   Генеральская дочь скинула её с рук на постель и как ни в чём не бывало, спокойно продолжила:
   - Зря вы не почистили туфли! Ведь на них та же самая грязь, что и в подземном ходу... Да и ваш почерк...
   - Что почерк? - у офицера был вид человека, которому вдруг сообщили, что у него сгорели квартира и дача, банк лопнул, а муж сбежал со стриптизёршей, прихватив все семейные деньги и ценности.
   - Вы бы хоть изменили его, когда писали мне в усадьбе за-писку... Или при выписывании чека.
   Губы интенданта задрожали.
   Она испытывала настоящее отчаяние и при всём желании ничего не могла изменить.
   Ей было обидно, досадно до дрожи в связанных руках и ногах.
   - А эта маска на лице! Она невольно наводила на мысль, что под ней скрывается некто, хорошо известный в гарнизоне, а кто не знает первой красавицы Блатных?
   Грудь Донны, перетянутая верёвкой, ходила ходуном и, ка-залось, имела намерение оторваться от тела, но её пока удер-живала на привычном месте ткань серой форменной рубашки.
   Она пылала злобой, как античная фурия.
   - За что вы убили Протуберанцева?
   Капитан перестала биться и посмотрела на курсанта огнен-ным взглядом, точно надеясь её испепелить:
   - Разве можно доверять офицеру, который является мужчи-ной, да ещё и твоим будущим мужем? - у неё были глаза нарко-манки. - Он был готов перейти на другую сторону!
   - Ему вы предлагали то же, что и мне? - Резвова машиналь-но погладила пленную по животу.
   Та ошеломлённо взирала на неё, не реагируя на эротичес-кие поглаживания:
   - Да...
   - И всё? С трудом верится! Договаривайте до конца!
   - Евгений собирался во всех подробностях раскрыть воен-ной прокуратуре некоторые аспекты деятельности нашего об-щества. - её взгляд метался, как у человека, лихорадочно ис-кавшего выход.
   - Но не успел. - генеральская дочь коротко взглянула в зеркало и пришла к выводу, выглядит ужасно, напоминая бо-ксёра, изрядно помятого на рингн и пытающегося понять, по-чему это с ним стряслось. - А остальные ваши жертвы?
   - Оказались ненадёжны... И много болтали...
   Крёстная мать попробовала сорвать со своих запястий ве-рёвки, обламывая ногти.
   Ничего хорошего из этой затеи не вышло.
   И она уронила голову на плечо, заплакав потерявшимся ре-бёнком от жалости к самой себе.
   - Зачем? - у Ирины стал такой усталый, измученный вид, будто она только что победила в марафоне. - Зачем вам всё это было нужно затевать?
   - Я искала острых ощущений. Все люди делятся на серую массу и личности. Первые скучно живут по раз и навсегда уста-новленным для них законам. А вторые жаждут новизны в сонме ощущений, называемом миром. - капитан была, как Бенни Хилл, считающий себя круче варёного яйца.
   Правда у неё то и дело пресекался голос.
   Лицо курсанта стало мрачнее отверстия в стволе пистолета:
   - Знаете, я в какой-то степени даже преклоняюсь перед ва-ми, капитан. Нет, серьёзно. Организовать такое общество не каждому мужчине по плечу. Хотя чему удивляться? Мы, жен-щины ни в чём не уступаем мужикам, а порою и даже превос-ходим их в хитрости, уме, коварстве.
   - Особенно - в уме и хитрости...
   - Вот почему на протяжении пяти лет вас не могли рас-шифровать.
   - Семи.
   - Что? - девушка следила за связанной точно индеец, заме-тивший кровного врага.
   - Семи. Нас не могли расшифровать на протяжении семи лет.
   - Вашу бы энергию да на службу стране.
   - Которая не ценит своих слуг? Увольте меня от подобного мазохизма! - попросила интендант с безукоризненной вежли-востью.
   - Жаль, что мы с вами воевали по разные стороны фронта... - Резвова придала лицу выражение наигранной скорби, взяв-шись за позолоченную ручку двери в виде львиной головы, что-бы выйти из комнаты.
   - Каждому своё. - со спесью какой-нибудь леди ответство-вала Донна.
  
  
   Собирая мужа на службу, Анна Львовна приглушила гром-кость радиоточки, которая констатировала:
   - Только наши люди в жару чувствуют себя отмороженными!
   Она повернулась к допивавшему кофе Модесту Михайло-вичу и изрекла с неподражаемой иронией:
   - Это ужасно забавно - наблюдать, как люди, насмехаю-щиеся над научной фантастикой, слушают метеорологов и эко-номистов!
   И даже в этот миг генеральша оставалась монументальной и непреклонной, как сфинкс.
  
   Дикобразов изумлённо воззрился на вышедшую из квартиры Ирину.
   - Что это значит?!
   Богатый словарный запас курсанта пополнился сверхвыра-зительными оборотами, сымпровизированными прямо на месте, весь смысл которых сводился к короткой фразе:
   - Твою мать!!
   - Отпусти, Боже ей прегрешения ея! - курсант отскочила от двери, словно обжегшись.
   Подполковник не пошёл внутрь, оставшись на месте в позе античной статуи.
   Он как-то сразу осунулся, и тёмные тени легли возле глаз.
   Стоял с Морзянкиным на лестничной клетке и молчал, пы-таясь разобраться в собственных чувствах.
   - Он жив? - с величайшим терпением спросил Вадим.
   - Она. - с великолепно скрытой иронией сказала Резвова.
   Феликс Эдуардович тяжело вздохнул на манер призрака замка Шпессарт:
   - Дон - женщина?! - он смотрел на курсанта, как на чело-века, внезапно сошедшего с ума.
   Чувствуя себя идиотом, старший лейтенант бойкой ино-ходью направился в квартиру Стеллы.
   И скоро вышел обратно, придерживая за локоть пленницу, которой развязал ноги, чтобы та могла двигаться самостоя-тельно.
   На его лице было самое невинное выражение:
   - Капитан Блатных, финчасть гарнизона...
   При виде арестованной Дикобразов едва не вывалился из обмундирования - то ли от радости, то ли от огорчения.
   - Чтоб глаза мои её не видели!..
   Он тупо смотрел на неё, ощущая, как желудок хочет вырва-ться наружу через прямую кишку, пытаясь вернуть свою отвис-шую нижнюю челюсть в исходное положение.
   А Ирина закурила.
   Сейчас ей было и радостно, и вместе с тем почему-то гру-стно.
   Трудная победа, оказывается, далеко не всегда приносит счастливую улыбку.
   - Недаром считается, человек - это животное... - страда-льчески вздохнул подполковник.
   - Но воспитанное. Поэтому уже не животное. - Вадим под-толкнул к нему Донну.
   - Как сказать...
   В небе плыло розовое закатное облако.
   Генерал-майор Кефиров заглотил последний кусок пирож-ного эклер, запил его пивом, сидя в спортивном костюме на ска-мейке в городском парке:
   - И что было потом? - его глаза сверкнули, как два страза, от любопытства.
   - А потом я с такой женщиной познакомился!
   - Рассказывай!
   - Ну, поворачиваюсь я на правый бок... - на лице друга Ве-ниамина Ипполитовича в том же звании, что и у него, была лучезарная улыбка триумфатора.
  
  
   Операция по захвату Дона и раскрытию его личности успеш-но завершилась.
   И потому празднование с участием всех задействованных в нём лиц было в самом разгаре.
   Ирина сидела на почётном месте, немного рисуясь перед ос-тальными и время от времени принимая донельзя измученный вид для поддержания собственного героического образа.
   Дикобразов поднял бокал с шампанским:
   - Друзья, позвольте мне от себя лично и от лица командо-вания поздравить всех вас с победой, к которой мы шли пять долгих лет!
   - Служим Отечеству! - во всю мощь дружно заорали собрав-шиеся за праздничным столом.
   Вскоре взявший на себя обязанности тамады подполковник вскочил со своего места уже с рюмкой водки:
   - За главную героиню акции! - он обвёл офицеров по-детски наивными глазами. - Попрошу выпить стоя!
   Резвовой понравилось быть в центре внимания, и она бойко расправилась со своей долей "Перцовки".
   Правда, издала несвойственное ей мычание и фырканье.
   Потому что давилась от препошлейшего смеха, так некстати напавшего на неё.
   Знал бы подполковник, какой героиней она чувствовала себя на самом деле!
   А Воскресеньев заорал дурным голосом:
   - Ура!!
   Он уже расправился под шумок с некоторым излишним коли-чеством "Ячменной", и оказалось, что лейтенант относится к той породе людей, которых независимо от национальности на-зывают чурками.
   Парень был сильно пьян.
   Если подвыпивший чурка - ужасно, но терпимо, то пьяный - просто катострофично.
   Оттого прокурорский и обиделся, когда Кастратов и Под-лянкин отобрали у него бутылку и разразился пламенной речью в свою защиту.
   Вероятно, она оказалась не очень убедительной, потому как оба лишь похохатывали, хлопая его по плечу, не давая дотя-нуться до вина.
   Не удивительно, что Антон сперва заплакал, а после с фило-софским видом подчинился превратности судьбы - уснул прямо за столом.
   Дикобразов переглянулся с Поц-оглы:
   - Не умеет пить молодёжь.
   - Да уж... Трезвый офицер пьяному не товарищ, а средство передвижения...
   Фингалова сделала страшные глаза и приподнялась, при-влекая к себе внимание и демонстрируя, даже в уставной уни-форме с сексапильностью у неё всё в порядке:
   - Товарищи!
   На неё никто не обратил внимания.
   Пока подполковник не рявкнул львом:
   - Прекратите разговаривать! Ти-хо! О, Господи, пулемёт бы мне на стол!
   Не сразу, но участники застолья затихли.
   Вероятно, после окрика вспомнили, даму нельзя заставлять долго ждать.
   - Курсант, расскажите, как вы вычислили Дона!
   Сержант округлила глаза, чуть не подавившись маслиной:
   - Я?!
   - Да, Ира, действительно расскажи, как тебе удалось выиг-рать поединок с оборотнем! - поддержал Морзянкин.
   - Просим! - присоединился к нему Джебраил.
   - Да потише же! - постучал ножом по бокалу Шмокодяев. - Ничего не слышно.
   Возникла пауза.
   Наверно, Зое Космодемьянской в подобной ситуации было гораздо легче.
   Та умерла, но сведениями с чужаками не поделилась.
   А вот генеральской дочери, как политруку Клочкову из ди-визии генерала Панфилова в 1941 году под Москвой, после разрешающего кивка Дикобразова отступать было некуда.
   Она взбодрила себя добрым бокалом вина:
   - Мне мало что известно о деятельности Дона до того, как я прибыла сюда на практику. Мне пришлось вступать, простите за сравнение, в игру, когда по гарнизону прокатилась волна смер-тей. Непонятных, потому как они казались на первый взгляд абсолютно немотивированными. Это вызывало интерес, но во-енная прокуратура, не имея достаточной информации, оказа-лась не в состоянии найти решение загадки.
   - Хотя, если как следует задуматься, она лежала на повер-хности. - Фингалова почувствовал себя оскорблённой судьбой.
   - Деньги - главное в жизни! Твоя человеческая ценность оп-ределяется толщиной твоего кошелька! - Поц-оглы вздохнул, показывая этим, как ему горько, что он понял это слишком позд-но. - Многие наши военные в своё время быстро приняли эту западную мораль и начали их делать, пока не закрылась щед-рая кормушка. А если учесть потенциальные возможности добы-вания средств по-русски, из ничего и изо всего, далеко не всегда определяется количеством и размером звёзд на погонах...
   - Вы правы, товарищ майор. Как мне кажется, всё стало ста-новиться на места только после гибели майора Протуберан-цева. - у курсанта пересохло в горле, и она выпила сока. - Почему он покончил с собой? Или почему его убили? Не сразу, но стало понятно, он имел некоторые сведения, из-за которых над кем-то могла нависнуть угроза разоблачения.
   Она несколько приукрашивала ситуацию
   Точнее - привирала.
   Но самую малость, потому что мнимый самоубийца, со слов Блатных, действительно готов был передать в прокуратуру важ-ные факты.
   Об этом девушка узнал в конце расследования, однако всё-таки узнала!
   Да и кто из нас откажется немного приукрасить собственные способности и достоинства?
   - Его смерть - как предупреждение? Кому? Получается - послужил жертвой во имя высшей цели, чтобы колеблющиеся поняли, с ними поступят так же, попробуй они изменить. - Ирина честно и открыто посмотрела на слушателей. - Наверно, в число жертв попадали и случайные лица, вроде того же Бана-нова... И тем не менее, чувствовалось, Дону становилось всё тяжелее проворачивать афёры, опасаясь серьёзных противо-действий со стороны органов.
   - Блестящий анализ! - Дикобразов с отцовской гордостью посмотрел на рассказчицу. - Виноват, но вынужден перебить, чтобы наши коллеги до конца уяснили положение вещей. - он сделал кивок в сторону Джебраила и его людей. - Практическая деятельность группировки на протяжении ряда лет поддержи-валась и прикрывалась лицами, занимающими высокое поло-жение, и проводилась в условиях строжайшей секретности. По-этому задержанные нами мафиози уходили в СИЗО из жизни, не успев практически ничего рассказать. А глава всегда старался скрывать свой истинный облик, что давало ему неоспоримое преимущество. При задержании член банды при всём желании не мог назвать его имя. А в случае допущения ошибки его не-медленно убирали, инсценируя несчастные случаи с искусством и ловкостью. Лишь когда их стало чересчур много, да и в наше поле зрения попали смерти, явно смахивающие на заказные, нам удалось напасть на след. Однако информация о военной ОПГ имелась весьма смутная и порой сильно противоречивая. Хоть мы и догадывались о её существовании, твёрдых фактов не имелось. Да и заряженному танку в дуло не смотрят... Поэтому нам понадобился человек со стороны. То есть - курсант Резвова, с которой ФСБ неоднократно сотрудничала в прошлом.
   Расчувствовавшись от воспоминаний, Феликс Эдуардович выпил.
   Его душа горела сильнее, нежли он думал.
   И потому, чтобы потушить внутренний жар, он добавил ещё:
   - Продолжи за меня, Вадим. - на его вилку накололся мелкий солёный рыжик.
   - Слушаюсь, товарищ подполковник! - Морзянкин принял позу чтеца-декламатора. - Друзья, не слушайте меня раньше, чем я это скажу!.. Так вот! У Дона было прекрасно отлажены разведка и контрразведка, поэтому он очень скоро узнал об Ирине, про-верил её на прочность и решил не рисковать, посчитав, лучше иметь дело с девчонкой-практиканткой, чем с опытным аген-том... И ей удалось войти к нему в доверие...
   - Не сразу, конечно. - напустила на себя самый скромный вид пограничница. - Я сообщила ему, что в его рядах есть че-ловек, работающий на органы.
   - И он поверил, сам себе отрубив правую руку, приказав устранить полковника Дрезинина, постаравшись придать его смерти абсолютно естественную причину. Чем ввёл в заблуж-дение даже опытного медэксперта... А для острастки - прапор-щика Бананова, воровавшего самому по себе. - старший лей-тенант пригорюнился, глотнув за его упокой души.
   - Когда у него сорвалась крупная сделка с исламистами, Дон под благовидным предлогом собрал своих боевиков в одном месте. Чтобы они совершили отвлекающий маневр, дав ему во-зможность уйти от правосудия. Проще говоря - напали на погру-зочно-разгрузочный складской терминал, где и были нейтрали-зованы. - объяснил Подлянкин. - Так как согласно истории, на всякое очко рано или поздно, но обязательно находится хрен с резьбой. Ибо настоящий агент останавливает лошадь на скаку движением брови, бешеного носорога - перегаром, мчащийся навстречу поезд - командой "Стой! Раз-два!".
  
   Ирина метнула на него красноречивый взгляд незаслуженно обойдённой вниманием бенефициантки:
   - В тот же день Дона попытались захватить, но он заранее предусмотрел уйти вместе со мной через подземный ход, остав-шийся ещё с тех времён, как им пользовались эсеры. Он пред-ложил мне деньги за то, чтобы я разыграла роль заложницы. - девушка придала лицу скромно-значительное выражение. - И ошибся, приняв моё согласие за чистую монету. Посчитал, всё можно купить. А позже, после поражения, предпринял меры, чтобы казалось, будто его завалило землёй при взрыве.
   - И как же установили истину?
   Генеральская дочь с милой улыбкой выразительно посту-чала себя по голове, отозвавшейся на стук звонким деревянным звуком.
   Все поняли её, как надо.
   - Скажу честно, сначала мне казалось, сделать это просто невозможно. Ведь я ни разу не видела Дона без маскировки. Да и о нём никто ничего не слышал - даже налоговая. Поэтому он до сих пор был самым богатым в округе. Однако с течением времени у меня стали возникать кое-какие смутные подозрения. Но рано было что-то определённо утверж-дать. Мало фактов. Одни домыслы... Лишь после подрыва у меня появилась инте-ресная мысль. Ведь как бы человек ни прятал своё естество, оно обязательно прорвётся в присущем лишь ему жесте, манере двигаться, тембре голоса. Есть вещи, кото-рые невозможно до конца изменить, как не старайся. И я, со-поставив некоторые детали, решила проверить догадку, воспользовавшись внезап-ностью своего появления.
   - А что за детали?
   - Голос, похожий на голос капитана Блатных. Жест - хруст пальцами при волнении. Походка, принадлежащая то ли жено-подобному мужчине, то ли мужеподобной женщине. Реакция на смерь жениха, слишком театральная и показушная для естест-венного горя. Курение чересчур крепких для женщины сигарет. Командировка в усадьбу, когда стоило только уехать в город Стелле, тут же появился Дон. А когда он снял передо мной маску, мне показалась ненатуральной кожа лица, смахивающая на маску Фантомаса. Качественно выполненный, но тем не ме-нее парик. Появление капитана на дороге недалеко от под-земного хода и глупое объяснение, почему она там оказалась. И при этом - туфли, испачканные в грязи подземелья. - Ирина говорила насквозь бухгалтерским тоном, точно читала вслух ба-ланс. - И самое главное. Почерк на выписанном мне чеке пол-ностью совпадал с почерком, оставленной для меня в усадьбе записки.
   - И всё?!
   Курсант как-то странно усмехнулась:
   - Разве этого так уж и мало для разгадки тайны Дона? Или правильнее - Донны. Она была настолько известна в гарнизоне, что поневоле была вынуждена гримироваться...
   На несколько секунд воцарилась мёртвая тишина, после взорвавшаяся овацией и восторженными выкриками:
   - Браво!
   - Молодец!
   - Я горжусь вами!
   - Ура!
   От славословий Резвова ощутила лёгкое головокружение.
   Ей почудилось, в комнате стало несколько светлее - вероят-но, у неё появился над головой нимб.
   Она подняла руку, показывая, что желает кое-что добавить к сказанному.
   Не сразу, но энтузиазм пошёл на убыль.
   - Я хотела бы, чтобы вы знали, без вашей помощи и под-держки у меня ничего бы не вышло! - получив свою долю во-сторгов, практикант могла себе позволить немного побыть щед-рой в отношении других. - А потому давайте выпьем за вас!
   Все энергично поддержали идею.
   Звон бокалов заглушил возникшее вдруг у девушки желание кое в чём признаться.
   Например, в допущенных ошибках.
   В вере в то, что Кукишева была провокатором, а Бананов ра-ботал на Дона.
   Или в том, что не отдала Морзянкину чек на 10 000 евро, по-лученный от Дона...
   В конце концов светлый образ героини должен быть лишён тёмных пятен.
   Тем более - победителей не осуждают!
   И Ирина промолчала...

ЭПИЛОГ

   Практика Ирины закончилась по решению командо-вания несколько раньше, чем планировалась изначально.
   Хотя даты её начала и окончания полностью соот-ветствовали тем, что и должны были быть, если бы она проходила обычным порядком.
   И, разумеется, курсант Резвова получила за неё выс-шую оценку.
   Она выполнила поставленную перед ней практически невыполнимую задачу, и вернулась в родной город.
   А завершение поединка с оборотнями происходило уже без неё.
  
  
   Лежа на растяжках на госпитальной койке, старший лейте-нант Выпивайло смотрел по телевизору новости, любуясь сим-патичной дикторшей с раскосыми глазами:
   - Григорий Перельман на днях всё-таки согласился взять миллион долларов. Как объяснил математик, у него на даче за-кончились подаренные ему коллегами и так и не читанные им романы Дарьи Концовой для растопки печки-буржуйки.
   Скрипнула дверь.
   - Здравствуйте, Тарас.
   При виде вошедшего в палату Воскресеньева, расчехлённое было оружие больного мужчины трусливо-стыдливо спряталось в ангаре пижамных штанов.
   - Не уделите мне несколько минут? Я должен задать вам один вопрос.
   - Вы же всё равно не оставите меня в покое? - старший лейтенант откровенно тяготился обществом военного следова-теля.
   - Правильно понимаете. - лейтенант добродушно улыбнул-ся. - Вы показали, на вас напали трое?
   - Да.
   - Посмотрите внимательно. Нет ли на этих фотографиях людей, из-за которых вы сейчас находитесь здесь?
   Антон начал одно за другим показывать охраннику-интен-данту снимки задержанных по делу Дона.
   Первый раз тот переменился в лице при виде Строчкина.
   Второй - наткнувшись взглядом на Отходнякова.
   - Узнали кого-нибудь? - подчёркнуто равнодушно поинтере-совался лейтенант.
   - Нет.
   Прокурорский скорбно покачал головой:
   - Врёте! Причём, самым наглым образом!
   Любой офицер Российской Армии в гневе способен заменить несколько сирен воздушной тревоги.
   И Выпивайло это понял.
   Было видно, ему очень хотелось рассказать, но он не ре-шался, хотя от желания даже вспотел.
   - К вашему сведению, предъявленные вам лица находятся под следствием и находятся в СИЗО. Так что с их стороны месть вам не грозит.
   - Это правда?!
   - Сами подумайте, какой смысл мне врать?
   Пока Тарас прилежно думал, узкоглазую дикторшу сменил импозантный ведущий:
   - По достоверным сведениям Киркоров вступил в партию "Единая Россия", и теперь его уважительно называют Филипп Едросович.
   Как следует поразмыслив, жертва людей Дона решился:
   - Покажите фото ещё раз. Кажется, двоих на них я смогу опознать...
  
  
   Стелла сидела на табурете в камере предварительного за-ключения.
   Смотрела в стену перед собой и с ужасом понимала, что уже никогда в этой жизни не будет существовать, как человек и как личность.
   Впрочем, зачем ей вообще жить безо всякой надежды на ре-ванш за поражение?!
   На возможность занять полагающееся место среди людей, облачённых властью?!
   Она не смогла стать Бонапартом.
   Не хватило всего какой-то малости...
   Совсем недавно капитан властвовала над признавшими её первенство людьми.
   А теперь любой из них, кто уцелел, сможет беспрепятствен-но, ничего не опасаясь, издеваться над неудавшимся замыслом.
   Наверняка, и они, и следователи станут приписывать Дону то, о чём тот никогда даже не помышлял и выдавать за неоспо-римую истину собственные домыслы в отношении его.
   Пройдёт совсем немного времени, и реальный образ Блат-ных скроется за немыслимым враньём, которого при всём жела-нии ей не дадут опровергнуть.
   Так же, как и поведать о себе правду.
   Офицера охватило отчаяние.
   Она всегда считала, что проигрывать, как и умирать могут и должны другие, но никак не она сама.
   Блатных представила, как её положат на городском клад-бище рядом с друзьями и врагами, с известными и совершенно неизвестными ей людьми.
   И узнице стало страшно.
   А если от неё, затерянной среди мертвецов, не останется да-же имени?!
   Нет!!
   Не может быть!!!
   От Дона невозможно откреститься!
   Он - она! - останется в истории криминального мира, вос-став из могильного праха и небытия!
   Капитан повторила путь мадам Вонг и Соньки Золотой Ручки и гордилась этим!
   Обязательно придёт то время, когда о ней напишут триллер!!
   Жаль только, что ей не суждено дождаться выхода книги.
   Потому что правда никому из читателей не нужна!
   Стелла поднялась с табурета, согнула голову подобно бод-ливой корове и кинулась вперёд, к покрашенной масляной крас-кой стене камеры.
   А когда открылась железная дверь, прапорщик внутренней службы брезгливо потёр рукавом косяк, о который женщина-офицер разбила себе голову , превратив её в расколотую банку с малиновым вареньем...
   Анна Львовна оторвалась от зеркала, в котором придирчиво разглядывала своё лицо и бросила через плечо взгляд на мужа, читавшего на диване газету:
   - Модест, у меня красивые волосы?
   - Красивые. - ответил тот, не отрываясь от чтения.
   - А глаза красивые?
   - Красивые. - он перевернул страницу.
   - А нос?
   - И нос крас...
   Тут генерал-лейтенант спохватился и с величайшим подо-зрением, как человек, вдруг осознавший, что столкнулся с на-стоящим упырём, посмотрел на супругу поверх "Комсомольс-кой правды":
   - Погоди, а ты что, уже в зеркале не отражаешься?!.
  
  
   Строчкин глянул снизу вверх на женщину-контролёра, на-блюдавшую со стены за арестованными по делу Дона, выве-денными на прогулку:
   - Предпочитаю крашеных блондинок, а не натуральных. - у него был тон человека, обращающегося к задушевному другу.
   - Почему так? - посмотрел на него Отходняков с выражени-ем крайнего дебилизма на лице.
   - Да натуральную поди ещё разбери, что у неё на уме. - про-говорил Гелий с запредельной вежливостью. - А крашеная - декларация о намерениях.
   - Опыт - великая вещь. - инструктор по рукпашу в усадьбе дал ему докурить сигарету. - Это когда на смену вопросам "Что? Где? Когда? Почему? Как?" приходит единственный во-прос: "На хрена?!" - его усы встопорщились иглами ежа. - Вот где суть зарыта, собака.
   Мощный луч аккумуляторного фонаря освещал стены одного из боковых подземных ответвлений, по которому индейским шагом двигались в затылок друг другу Гопников и Гешефтова.
   Проснувшийся в них древний инстинкт кладоискателей по-гнал пару на нижний уровень городских коммуникаций, куда дав-ным-давно никто не ходил.
   Диггеры боялись осыпей и не желали оставаться заживо по-гребёнными.
   Но потомки Джима Гокинса и поклонники дяди Фёдора реши-ли рискнуть.
   Испытать самих себя на прочность, а заодно и поискать что-нибудь интересненькое.
   А что?!
   Чем чёрт не шутит?!
   Глядишь, и наткнутся на...
   Они и сами не представляли, на что именно.
   Но надеялись.
   Их тяжёлое дыхание металось вдоль стен, пока они, словно по минному полю, шли по сводчатому коридору, как выдер-жанным коньяком, наполненному прохладой ушедших столетий.
   Если даже - не тысячелетий.
   Пятно от фонаря уткнулось в осевшие, растрескавшиеся от старости толстые брёвна, преграждавшие проход.
   Захар протянул вперёд руку и тут же отдёрнул, сжав в кулак.
   А София по-слепому ощупывала слегка приоткрытую, пере-тянутую металлическими ржавыми полосами дверь:
   - Надо сфотографировать...
   - Надо...
   Фотоаппарат археолога мигнул вспышкой.
   Наступил исторический момент.
   Оба исследователя одновременно ощутили внутреннюю и внешнюю дрожь и приостановили дыхание.
   Там, за дверью, могли находиться сундуки, полные золота и драгоценностей, древние артефакты Ариев, гробница Аттилы, скелет грабителя или полная пустота.
   Створка жутко заскрипела, подаваясь внутрь, в чернильную темноту, колеблясь, затрещали брёвна, точно протестуя против нарушения их многовекового покоя.
   Гопников, как мужчина, первым шагнул в проход, водя се-ребристым блюдцем фонарного луча по мозаичному полу и по-крытым фресками стенам оказавшегося неожиданно простор-ным помещения.
   Оборвав после него остатки паутины, Гешефтова, млея от восторга, пошла вслед за ним к тускло блестевшей на воз-вышении мастерски выполненной скульптуре женщины с чашей на вытянутых вперёд руках.
  
  
   Дикобразов вызвал на очную ставку Хоботова и Гетлера.
   Ввиду особой важности и последствий расследования под-полковник сам взялся её провести.
   Он копал глубоко.
   У него был отменный нюх и ему требовалось обязательно найти доказательства вины основных фигурантов по делу Дона.
   Представитель военной Фемиды отпил чая с лимоном из красного пластмассового подстаканника:
   - Значит, вы оба ничего конкретного сообщить не можете? Я вас правильно понял?
   - Всё, что мне известно, я изложил в письменном виде. - за- скворчал жарящейся на сковороде сосиской Вячеслав Николае-вич.
   - Я тоже. - протрещал кузнечиком Адам Адольфович.
   - Утром отказались песню мне петь, сегодня тоже... А меня не устраивает ваша версия. Она кажется надуманной, если не сказать прямо, - лживой насквозь.
   - Ваше право - подозревать всех и каждого.
   - Как я догадываюсь, ваш руководитель Дон или, вернее, Донна повязала вас обетом молчания? - особист пауком спле-тал свою сеть, надеясь подловить оборотней в погонах на какой-нибудь важной детали.
   - Мне не в чем признаваться. - серьёзно, как врач на конси-лиуме, заявил пограничник. - И не сыпьте мне соль на сахар!
   - А мне брать чужую вину на себя. - простонал финансист голосом педагога, вынужденного десяток раз на дню объяснять одно и то же.
   - Однако ваш босс в юбке дал на вас показания, заставляю-щие сильно усомниться в ваших словах.
   - Не надо накачивать на нас бочки! Какой ещё босс в юбке?
   - Хотите с ней познакомиться? Пожалуйста! - оставаясь невозмутимее надгробного памятника, Дикобразов положил пе-ред полковниками фотографии Блатных. - Не верите? Тогда, хоть это и против правил, но прочтите её показания!
   На стол лег протокол допроса.
   Хоботов и Гетлер торопливо просмотрели его.
   И их глаза одновременно округлились до размеров суповых тарелок.
   - Стелла?!!
   - Вот, значит, как?!
   - Этот феномен вы оба обдумаете в камерах! - сказал Фе-ликс Эдуардович самым непринуждённым тоном. - А сейчас меня интересует, кому из вас пришло в голову заработать на "откате" с квартальных премий офицерам гарнизона? - у него был приторно сладкий голос киношного злодея, спрятавшего стилет в рукаве. - Не удивляйтесь и не думайте, что рапорт лейтенанта Жемчужной пропал бесследно.
   Во время короткой паузы на щеках Хоботова выступили ба-гровые пятна, отчего лицо стало похоже на климатическую кар-ту.
   А физиономия Гетлера принимала сероватый оттенок.
   Казалось, он, как хамелеон, маскировался под окружающую местность.
   - Повторяю вопрос, чтобы завтра ваше будущее было лоучше. Кого из вас посетила мысль...
   - Его! - взгляд командира погранотряда горел бескорыстной радостью завзятого сплетника, получившего возможность поде-литься знаниями с несведущим.
   - Врёшь!! - возопил сигнальной сиреной финансовый гений гарнизона. - Сам предложил!! И кандидатуры назвал что ни на есть надёжных, которые будут молчать!!
   С обоих слетели остатки апломба и бывшие подельники и приятели, избегая смотреть друг на друга, стали наперебой по-ливать один другого грязью, стремясь во что бы то ни стало обе-лить самого себя перед правосудием.
   Глядя на них, следователь-доброволец в подполковничьих погонах подумал, что они здорово походят на псов, которым на-ступили на очень чувствительные места.
   Варвара Прыщ травила себя никотином в курилке управле-ния.
   К ней подсела черноволосая кудрявая сослуживица с пого-нами прапорщика на форменном платье:
   - Говорят, у вас новый начальник? - она по-людоедски чмок-нула губами, прикуривая.
   - Верно.
   - И как он?
   - Строг, но справедлив. Если сначала накажет, то потом обя-зательно повод найдёт. - заявила лейтенант с наглостью овцы, обречённой на заклание.
  
  
   Навстречу вошедшему в приёмную Джебраилу из-за стола поднялась изящная и безукоризненная старший лейтенант, по-хоже, по причине жары в белой форменной рубашке:
   - Майор Поц-оглы?
   - Так точно.
   - Проходите. - она царственным жестом указала на дверь.
   Он перешагнул порог начальственного кабинета, где за сто-лом с плоским компьютерным монитором сидел плотный пред-ставительный генерал:
   - Разрешите?
   - Прошу, присаживайтесь. И давайте без чинов, по имени-отчеству. Валерий Оттович, к вашим услугам, как выражались при царе-батюшке.
   Начальник оперативно-следственной группы уселся, поло-жив фуражку на край стола.
   - Мне вас рекомендовали, как инициативного, трезво мысля-щего офицера.
   Приглашённый пожал плечами, молча склонив голову.
   - Чай, кофе, коньяк? - хозяину кабинета приходилось быть вежливым со столькими людьми, что подчас это становилось просто невыносимо.
   - Да нет, спасибо.
   - Как знаете. Догадываетесь, зачем я вас вызвал?
   - Не очень.
   - А могли бы при вашей-то проницательности. Тема нашей беседы одна - ваше трудоустройство. - глаза генерала загоре-лись фанатичной яростью проповедника. - После победы над Доном вы просто не можете оставаться на прежней должности. Толковых людей следует продвигать в соответствии с их за-слугами. В настоящий момент освободилась вакансия нача-льника оперативно-следственного отдела, которую занимал не-безызвестный нам с вами полковник Упырёв. - его лицо горело оживлением охотника. - И есть мнение именно вас назначить на его место. С вашим опытом и знанием состояния дел в отделе как нельзя более для этого подходите. Что скажете? - он сиял, будто наконец нашёл то, что так долго и безуспешно искал.
   Джебраил выглядел растерянным.
   То, что рисовалось ему в воображении - досрочный уход в отставку по собственному желанию за нарушение корпоратив-ности - в действительности оказалось совсем иным.
   Его просто покупали.
   Нахально и беззастенчиво.
   - Простите, Валерий Оттович, вы серьёзно? - он изобразил крайнее удивление от сделанного предложения.
   - Подобными вещами не шутят... Да и плох тот офицер, который не хочет...
   - Но я больше оперативник, чем администратор.
   - Пустяк, которым вам не стоит и озабочиваться.
   - Мне тесно в кабинете! - воскликнул майор с наигранной печалью в голосе.
   - И это ни к чему брать в голову. Вы взрослый, умный чело-век, потому не сидите, как в гостях у сказки, а придумайте отго-ворки посущественнее.
   Поц-оглы понял, спорить было всё равно, что новобранцу пе-речить дембелю.
   И едва не взвыл в голос от тоскливой злости, когда прямо при нём был подписан приказ о его назначении.
  
   Служебный автомобиль Чебурекова лавировал в потоке го-родского транспорта.
   Но на выезде из центра попал в пробку и теперь сердито ур-чал незаглушенным двигателем.
   Сидевший сзади Орест Индустриевич всегда ставил перед собой только две цели в жизни - обеспечить достойную ста-рость и сохранять власть над людьми.
   А последнее напрямую зависело от количества свободно конвертируемой валюты.
   Ибо в России взятка является универсальной отмычкой, вскрывающей двери в кабинеты, где накладываютя резолюции и выдаются разрешения.
   В душе он давно презирал тех, кто обращался к нему за советом и помощью, однако оказывал содействие, чтобы на-слаждаться оставшимися ему годами жизни.
   Действовал Координатор аккуратно.
   Делился с "крышей" в правительственных кругах.
   Лишний раз не рисковал, проверяя и перепроверяя заинте-ресованных в нём лиц, прикидывая возможные последствия для себя в случае, если что-то пойдёт не так.
   Но с недавнего времени работать становилось всё труднее и труднее.
   У того же Дона сорвалась крупнейшая за последние годы сделка!
   А тот обычно подстраховывался со всех сторон и быстро избавлялся от тех, кто давал хоть малейший повод в себе усом-ниться!
   И теперь он почему-то молчит вот уже несколько дней!
   И как раз несколько дней Чебурекова не оставляло ощу-щение, что за ним кто-то постоянно наблюдает.
   Не говорит ли это о том, что неуловимый Дон наконец попал-ся в руки органов?!
   Почему нет?!
   За всю историю знаменитых преступлений разве только один Джек-потрошитель и ушёл от возмездия!
   Координатор предчувствовал надвигающуюся беду, как жи-вотные способны предчувствовать пожар или землетрясение.
   По временам его сковывал парализующий страх, незамет-ный никому, кроме него самого.
   Чиновник мэрии подошёл к опасной черте, за которой была пропасть.
   Влиятельные же покровители, в случае чего, будут валить всё на него, трясясь за собственные шкуры и кабинеты.
   Но падать в бездну он не собирался, предпочитая сталки-вать в неё других.
   Пора было обрубать концы и, пока не поздно, выбираться из страны, казавшейся теперь слишком неуютной.
   Орест Индустриевич стал уставать.
   Годы брали своё.
   Да к тому же могли всплыть на поверхность его афёры.
   А спокойных мест на земле хватает!
   Найдётся такое и для него!
   Нужно лишь сделать опережающий ход, чтобы оставить по-тенциальных противников в дураках!
  
  
   Фингалова возвращалась домой с подругой, ненатуральной, но блондинкой с несколько вздёрнутым носиком, тоже служив-шей в военной прокуратуре в звании старшего прапорщика.
   - Представляешь, Вера, он попытался меня обмануть! - преувеличенно патетично возвестила та прямо посреди перехо-да через улицу.
   - Попытался, но не обманул же. что ты так переживаешь?
   Светловолосая дама в погонах взорвалась, словно сухой порох от искры:
   - Скажешь тоже! Как я могу выйти замуж за мужика, который мне врёт?!
   - А ты что, ни разу неграмотная? Хочешь остаться старой девой? - поморщилась, как от головной боли, старший лейте-нант.
  
  
   Ирина стояла навытяжку в кабинете, напоминавшем разме-рами футбольное поле, перед сидевшим во главе стола ге- нерал-полковником Юрием Владимировичем Цереуловым, в про-шлом году носившим звание генерал-лейтенанта.
   Как и тогда он был прям, имел моложавое лицо и не имел ни малейших для своего возраста признаков лысины.
   Вместе с ней в обширном пространстве как-то затерялись Дикобразов, Морзянкин, Подлянкин, Шмокодяев и Кастратов.
   - Садитесь, товарищи офицеры, садитесь. - глаза началь-ника управления потеплели за стёклами изящных очков-хаме-леонов. - Сегодня мы с вами будем говорить только о приятном. Примите мои поздравления, кавалеры ордена "За заслуги перед Отечеством". Правда, степени у всех у вас разные, но это, по-верьте мне, очень неплохо для ваших лет и званий. - он тонко улыбнулся. - Не вскакивайте и не вытягивайтесь передо мной, как Сивки-бурки перед травой, ни к чему. Ничего необычного в том награждении нет.
   Высший командир поднялся, прошёлся вдоль стола.
   - Мы, молодые люди, с Феликсом Эдуардовичем за службу повидали многое, такое, что вам и не снилось. Потому уже ни-чему не удивляемся. А у вас, может быть, ещё остался налёт некоей романтичности? А, остался?
   Ему никто не ответил, не понимая, к чему клонит генерал-полковник.
   - Да и мы с вами не романтики! Поэтому в интересах внутрен-ней политики вам придётся забыть о некоторых подробностях проведённой операции. Запомните это накрепко! - у него был непреклонно-повелительный тон. - Я не меньше вашего прези-раю оборотней в погонах и с превеликим удовольствием закатал бы их на пожизненное, придав делу самую широкую огласку! Од-нако! - он вздел палец к потолку. - Наша жизнь постоянно со-вершает прихотливые зигзаги, и потому наверху принято реше-ние не бросать тень на нашу армию. Если эта история попадёт к журналюгам, всех сделают педриллами. Вооружённые Силы ста-нут презирать больше, чем педофилов! Минобороны этого не пережить. Слишком много людей замешано во взяточничестве и потому лучше всё сохранить в тайне. Иначе те, кто уже сидит по сходным делам, начнут орать, требуя пересмотра их дел, ссы-лаясь на нечистоплотность органов. А у нас же не станут раз-бираться, кто именно замешан - мы или прокурорские?
   - Получается, воры спокойно отправятся на пенсию, не полу-чив даже пинка на прощание? - Резвова хлопала глазами, как кукла-марионетка. - Те, кто снимал пенки, благополучно выле-зут?
   - Ничего подобного. Каждый из них получит своё по полной программе, только, как я уже сказал, без огласки. Разумная пре-досторожность, науку о которой вы должны освоить. Вы это поняли или кто?
   Курсант смотрела на Цереулова с туповато-философским выражением.
   В ней что-то мгновенно изменилось.
   Не сломалось, а именно изменилось.
   Наверно, это и называется - резко повзрослеть?
   - Постарайтесь побыстрее забыть о неприглядностях в за-вершённом расследовании. Повторяю, при нынешней ситуации в стране разглашение стало бы слишком щедрым подарком болтунам в Думе и излишне независимой прессе! Врпросы есть?
   - Никак нет! - ответил за всех Дикобразов.
   - Тогда - мaul halten und weiter dienen! Или по-немецки - держи язык за зубами и служи! А кто не желает... Кому не нра-вится такой конец, возьмите свой... - у Юрия Владимировича стал голос Командора, застигшего Дон Жуана на месте интим-ного преступления с донной Анной. - Я вас не задерживаю, товарищи офицеры. Как говорили в царской армии, честь имею!
   Все двинулись к выходу.
   Однако у самых дверей начальник управления отдал приказ:
   - Старший лейтенант Морзянкин, курсант Резвова, задер-житесь!
   Они вернулись.
   Хозяин кабинета сел за свой стол, прямо-таки сочась забо-той и умилением:
   - Вопрос о присвоении вам двоим внеочередных званий ма-ло того что внесён - успешно решается. Редчайший случай, когда курсанту, незавершившему обучение, досрочно присваи-вается офицерский чин, автоматически гарантирующий ему по-сле выпуска право на третью звёздочку на погон. - он упёр тяжёлый взгляд в переносицу девушки. - Так что советую хоро-шенько и грамотно подумать, чтобы не принять рокового реше-ния... - сказал он с той мягкостью, в которой чувствовался при-каз. - По мне, так просто - дурного!
   Уходя от Цереулова, Вадим и Ирина шагали бок о бок с уми-ротворёнными и благодушными лицами, как брат и сестра.
   Но на душе у обоих было отнюдь не так благостно, как каза-лось при взгляде на них со стороны.
  
  
  
  
   Девушка очень устала психологически.
   Ей страстно захотелось отдохнуть.
   Просто отдохнуть, ни во что не ввязываясь и насла-ждаясь заслуженным отпуском на даче, на которой не бы-ла уже несколько лет.
   Но Судьба сама плетёт свои причудливые кружева.
   Она действует, невзирая на человеческие желания.
   Ей безразличны воля и настроение.
   Она играет по сценарию, написанному свыше, и мало кому из нас удаётся внести в него исправления.
   Предначертанное Судьбой иногда можно отсрочить, подкорректировать, но никогда нельзя избежать угото-ванной участи.
   Да и стоит ли вообще загадывать что-либо напе-рёд?..
  
  
  

Продолжением сериала является роман

"Мечта плешивого поэта"

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"