Ева была замужем так давно, что уже не представляла своей жизни без мужа. Проблемы на работе (когда ещё была работа), размолвки с подругами (когда ещё были подруги), мысли о жизни и смешные наблюдения - всё и всегда она привыкла делилить с мужем. Из своего у неё, пожалуй, были только стихи.
Придет же такое в голову -
Любить одного человека!
Младенца родить ему нового
Мечтать... А не в ногу с веком
Быть предрассудков выше,
Ходить по краю измены,
Как будто по краю крыши.
Как глупо и стыдно, право,
Трагедией делать объятие,
И видеть в этом лукавого,
Считать поцелуй проклятием,
И в воздержаньи признание
Считать открытием тайного,
Сокрытого, неслучайного...
Какие смешные терзания!
Так странно: счастье -
Как радуга -
Светилось, и больше нету.
И грудь вдруг стянуло натуго,
И нет ни тепла, ни света.
А так - никаких загвоздок,
И даже, кажется, пели...
Но делся куда-то воздух,
И ангелы улетели.
Прямо как сейчас, подумала Ева и услышала, как к дому подъехала машина. "Ни за что не стану сразу об этом говорить, - повторяла она себе, спускаясь по лестнице, чтобы встретить мужа, - не сейчас..."
- Привет, всё в порядке? - он улыбался и блестел глазами, как весёлый пёс. Она любила это его выражение лица, и он об этом знал. - Разбитые окна, взломанные замки - ничего такого?
- На этот раз - таинственные незнакомцы, - ответила она ему в тон. - Я слышала, как ты говорил с Баландиным. Я шла за вами. - Ответы на многие вопросы, вероятно, были написаны у него на лице, но Ева, обладавшая врождённым тактом, не смотрела сейчас на мужа, давая тому время прийти в себя. - Ты голоден? - будничный голос тоже должен был его ободрить и дать понять: она не сердится, надо просто всё объяснить.
- Очень, - весело ответил муж. - А кто это - Баландин? И зачем ты за ним шла?
Она с изумлением перевела на него взгляд и увидела в его глазах дружелюбное непонимание. Слишком гладкую стену непонимания. В слишком блестящих глазах. Впрочем, попытаться всё же стоило.
- Понимаешь, я сегодня поехала за нотами... - и она со всеми деталями и смешными подробностями рассказала ему о сегодняшнем визите в музыкальный магазин и последующей встрече с однофамильцем Изабель.
- Он был таким седым и важным, что я постеснялась сразу заговорить с ним, - говорила она, нарезая золотистый багет с хрустящей корочкой, - а потом побежала следом, так ничего и не купив, - одинаковые кусочки хлеба как никогда ровно ложились в корзинку... Выкладывая их поочерёдно в форме колоска, она как будто старалась придать форму ускользающей стройности своих отношений с самым близким для неё человеком. - И когда я догнала его на улице, он уже был с тобой! Ну, то есть - я была уверена, что это ты...
Ей было по-настоящему неловко смотреть в этот момент на мужа, отчего-то отрицающего очевидное, но она всё же пересилила себя и обернулась. Он был безмятежен.
- Ошибиться может каждый. А уж с твоим зрением...
И почему это от некоторых вполне справедливых замечаний бросает в жар, а на глаза наворачиваются слёзы? Ева аккуратно поставила хлеб на стол и села напротив мужа.