Размеренно дыша, Ева приближалась к дому, не переставая размышлять о притягательной и загадочной сущности самоубийства. По счастливому устройству натуры она принадлежала к тем людям, что просыпаются всегда в приподнятом настроении, и в отсутствии серьезных поводов для печали всегда веселы и оптимистичны.
Но тяжелое чувство глубокой тоски, идущей откуда-то из неведомых глубин, с недавних пор было ей хорошо знакомо - так осязаемы были сны про нежную и несчастную женщину, чья судьба пунктиром проходила теперь через ее сознание.
Ева любила жизнь, и та отвечала ей взаимностью, щедро отмерив при рождении прозрачности кожи, золота волос, мягкости движений - и характера. Лишь теперь, к сорока годам, Ева начала осознавать силу и прелесть своей женской привлекательности: прежде она мечтала быть менее заметной, еще лучше - совсем другой. И вот теперь - гармония и радость, как новый старт, а с ними и новые обещания.
Если это подарок возраста, то Ева испытывала к нему огромную благодарность.
Как можно расстаться по доброй воле с наконец-то по достоинству оцененным богатством, было совершенно неясно. "Тем лучше, - подумала она о предстоящей работе. - Анализируй, чувствуй и живи!" - она сама не заметила, как добежала до ворот, где её поджидала черная, как уголь, кошка, по неизвестной причине выбравшая Еву хозяйкой. Невозмутимое и независимое существо, с каждым днем увеличивающееся в объеме.
- Всё шустрите, матушка, - укоризненно проговорила Ева, с удовольствием гладя мягкую, как кашемир, черную шёрстку. - Побереглись бы, уважаемая.
Кошка резво и грациозно вспрыгнула на парапет, словно приглашая Еву набрать код.
- И всё-то ты знаешь, - Ева покачала головой, ничуть не удивляясь. - Делаешь мне приятное, да? И составляешь компанию? - Вместо ответа кошка мягко спрыгнула к Евиным ногам, чтобы больше не отставать от нее не на шаг.
Ворота тем временем с тихим скрипом неспешно отъехали в сторону, и Ева залюбовалась открывшимся видом. Подъездная дорога к дому пролегала между двух слегка запущенных, но очаровательных лужаек: справа возвышались дубы, слева голубел бассейн, и маячивший в конце дороги дом, окруженный кипарисами и лавандой, казался одновременно неприступной крепостью и уютным пристанищем.
"Какая это странная штука - безотчетная симпатия", - подумала Ева, всеми силами стараясь избежать слова "любовь".
Гравий мягко поскрипывал под ее ногами, десять высоких ступеней с вкраплениями мха в темных швах (Ева снова подумала про пунктир судьбы незнакомки из своих снов) - и она уже на просторной террасе, замощенной все тем же пестрым серым камнем. С тех пор, как они с мужем купили сюда плетеную садовую мебель и огромный зонт, это стало ее любимым уголком в саду. А заодно и рабочим местом.
Душ, чашка кофе, макбук и неизбежная кошка под боком - и Ева погрузилась в сопоставление геномов тех, кто бесповоротно отказывался полагаться на волю обстоятельств.