- Маразм, - Антон был непреклонен, - это же маразм! Разве может женщина убегать ночами из дома, чтобы проверить, правильно ли завывают мартовские коты? Не пудри мне мозги! У тебя есть любовник!
Рая промолчала. У девушки с таким ветхозаветным именем вполне могли быть странности. И они у нее были. Рая любила среди ночи выходить на прогулку. Она никогда не закрывала дверь, позволяя себе бесшумно выйти поздно вечером и так же бесшумно вернуться рано утром. Кто же виноват, что Раина бабушка, на которую внучка была так похожа, скоротала остаток своих дней в сером доме, шепотом называемым "заведением"? Никто не виноват и в том, что Рая унаследовала от бабушки музыкальный слух. Когда кто-то фальшивил, девушка морщила лоб от досады.
- Ты таки ненормальная! - горланил Антон.
- А ты ревнуешь меня к каждому столбу, - поморщилась Рая.
- Ах, так... Ах, я ревнивец, - губы Антона сжались в едва заметную полоску, - Ну и вали куда хочешь!.. И не забудь передать своему "столбу", что он у меня еще схлопочет!
Последние слова Рая едва расслышала, впервые закрывая за собой дверь. Ночная улица приняла ее как родную, укутав Раину худенькую фигурку в мелкую морось дождя.
"Должно быть, сегодня не будет концерта, - поежилась девушка, - не вовремя меня выгнали".
Мокрый шершавый асфальт неприятно холодил босые ноги. "Дурацкие рожи" - так называл Антон тапочки своей гражданской жены, похожие на кошачьи морды - так и остались в спальне под кроватью. А туфли Рая не любила - они слишком громко стучали при ходьбе, нарушая гармонию полуночных звуков. Шаг... еще шаг... Дождь утихал, но кошачьих песен не было слышно. Вся уличная живность еще пряталась в подвалах и подъездах, казалось, будто и здания с погасшими глубокой ночью окнами тоже куда-то исчезли. И только фонарные столбы невозмутимо оставались на месте.
"Столбы...Антон ревнует к каждому столбу"...
Рая присмотрелась. И как она раньше не замечала их? Высокие, статные, такие невозмутимые фонарные столбы обрамляли улицу. Ближайший столб светил вовсю, а вон тот, на углу, игриво подмигивал своим единственным глазом.
"Поломался или и вправду заигрывает"? - Рае стало любопытно.
Она на цыпочках подошла к мигающему столбу, стесняясь, прикоснулась к нему. Холодный, влажный. На ощупь, по маленьким зазубринам и выемкам - вот они, морщины от прожитых лет и пережитых трагедий... Эта полоска появилась в самом начале, когда новая улица только начинала наполняться людьми. Почти из каждого окна доносился шум: детский смех, громкие пьяные разговоры взрослых во время празднования новоселья, повизгивание ремонтной дрели. Ребятня выбегала во двор, чтоб перезнакомиться и вдоволь наиграться в казаков-разбойников. Какой-то мальчуган побежал за угол, прячась от приятелей-преследователей. Фонарный столб не мог укрыть его от посторонних глаз и вскоре "разбойник" был найден. Ччччирррк... "Вот тебе"! - от ножика раздосадованного мальчугана на столбе осталась тоненькая царапина. Это первое боевое ранение.
Что-то похожее на жалость или первые проблески нежности стало теплиться в Раиной душе.
- Я все понимаю, все чувствую, - шептала Рая, удивляясь собственной проницательности, - потом была вот эта крошечная выемка, которую оставил на твоем теле автомобиль. Тебе почти ничего, а его всмятку... Тогда совесть сильно мучила. Но ты ведь не виноват, правда. А тут нацарапано "Катя". Деревьев сейчас мало в городах, вот подростки и пишут имена даже на столбах. А ты ведь тоже был неравнодушен к этой Кате, да? Уехала она отсюда. Но я не ревную, я ведь знаю, что это в прошлом. Нам с тобой нет до него дела...
Улица озарилась светом, но в следующую секунду фонарь окончательно погас. Дождь уже совсем прекратился, и где-то вдалеке завел свою песню мартовский кот.
- О, наконец, правильно ноту взял! Может ведь, когда хочет, - вслух порадовалась Рая.
Город спал. Давно заснул повзрослевший мальчуган, любитель игры в казаков-разбойников; где-то на другой улице сладко спала красотка Катя; даже Антон заснул, едва слышно повторяя во сне: "Это маразм". И никто не видел, как возле дороги, прильнув к погасшему фонарю, сидела худенькая девушка с ветхозаветным именем Рая.