Аннотация: Первый и самый главный критерий оценки литературных произведений - нравственный. Все остальное - стиль, сюжет, идея, герои, миры - на втором почётном месте.
Первый и самый главный критерий - критерий нравственный. Все остальное - стиль, сюжет, идея, герои, миры - на втором почётном месте.
Есть категории романов, которые окрестили очень точно, хотя и матерно: 'Я - Д'Артаньян, а кругом - ...' В женском варианте: 'Я - Констанция, а вокруг - пошлые дуры'. У таких романов будут свои читатели, из тех, что тешат свое самолюбие, унижая других людей. Унизил другого, а сам возвысился.
Классический пример 'Д'Артаньяна' - Чацкий из комедии Грибоедова 'Горе от ума'.
Классический пример 'Констанции' - главная героиня из романа Жорж Санд 'Консуэло'. Вокруг завистливые и бездарные дуры, а Консуэло - сверхгениальная и высокодуховная личность, талант есть только у неё, и больше ни у кого талантов нет, а если у кого-то и завалялся какой-нибудь мелкий талантишко, то он его погубил. Вот так.
Когда человек обладает истинными талантами, он помогает раскрыться талантам и в других людях. Будете ли вы завидовать человеку, который помог вам раскрыть душу?
Теперь поговорим о депрессивных произведениях. Унылый, давящий, опустошающий дух. Сам автор пребывает в постоянной депрессии и пытается от неё избавиться, изливая тоску на бумагу. Это неплохой приём - писать, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и состояний, но нужно ли отравлять жизнь другим людям. Посмотрите статистику самоубийств.
В книге Натальи Бехтеревой 'Магия мозга и лабиринты жизни' (какое красивое название) рассказывается об одном открытии, сделанном в институте мозга, - об 'устойчивых патологических состояниях'. В силу каких-то обстоятельств, болезней или сильных травмирующих переживаний, человек входит в некий аварийный режим работы. Если он пробудет в этом аварийном режиме достаточно долго, то мозг его и тело привыкнут к этому состоянию, и оно станет привычным и 'нормальным'. Надо выводить людей из патологических состояний, а не закреплять эти состояния ещё больше.
Ещё один тип произведений: любовные романы 'Я хочу!'. 'Я хочу вот этого мужчину, и я его получу'. Не нытьём так катаньем. Жена есть? Жена - стерва, и точка. Дети есть? Дети отца не уважают, а я нарожаю таких, которые будут уважать. Что мне страдания другой женщины и чужих детей (у кого родители разводились, тот понимает)? Я хочу, и я получу. 'Угнала тебя, угнала, ну что же в том криминального?' В самом деле, что же в том криминального? Угоняют же жулики чужие машины, зачем полицию вызывать?
'Угнала как машину 'девятку''. Мужчина - он же машина, он же конь, предназначен исключительно для того, чтобы на ём бабы ездили. Не просто так появилась поговорка 'баба с возу, коню легче'.
'Ты был мечтою моей хрустальною'. А поездите вы на хрустальном коне, долго ли он выдержит. Придётся нового коня уводить.
Итак, рождается штамп. Она - нежная, ласковая, любящая, молодая, красивая. Он - не суть важно какой, кони - они разных пород бывают, и гнедые, и вороные, и тихие, и резвые, иноходцы тоже бывают. Жена - старая, злобная стерва, отравляет жизнь и себе, и другим.
Она - семейный психолог? Пришла, чтобы помочь разобраться в семейных отношениях, заставить этих двух эгоистичных гадов снова полюбить друг друга, ведь любили же они когда-то. Ох, если бы кто такой роман написал, мы бы ему нобелевскую премию выдали по литературе. Весь самиздат бы по сто рублей скинулся.
Итак, она - семейный психолог, пришла, чтобы помочь... Нет? А кто? Зачем пришла? Ах, у них любофь. В смысле, у коня с семейным психологом несостоявшимся. Старая жена строит козни, не даёт влюблённым соединиться. Бывают же такие стервы! И как таких земля носит! Не понимают они, что такое настоящая любовь. Любовь преодолевает все препятствия, зло (старая жена) наказано, добро ('Я хочу!' 'Я - Констанция') побеждает.
Кто будет читать романы такого сорта? Догадались?
'Овсы нынче дороги' - об этом вам скажет любой редактор. Надо, надо писать продолжение.
Продолжение романа. Тихое семейное счастье. На горизонте появляется молодой жеребец с одной стороны, с другой - бравая наездница. За бравой наездницей несётся табун разномастных коней. Интересно, да? А мне - нет.
Раз уж речь пошла о любовных романах. Ещё один род любовного романа, который правильнее было бы назвать 'сексуальным наркотиком'. Употребляют такой наркотик женщины с подавленной сексуальностью. Из-за чего возникает подавленная сексуальность? Из-за очень грубого полового партнера. Грубая женщина или грубый мужчина унижают не только в быту, но и в постели. Даже в постели человек не может полностью расслабиться, а находится в напряжении в ожидании очередного унижения.
Подавленная сексуальность подавляет работу половых желез. Половые железы вырабатывают вещества, необходимые для восстановления нервной системы и мозга. Ладно, не буду читать медицинскую лекцию, ежу понятно, что от гормонального дисбаланса возникают различные болезни. Не потому, что не хватает секса (не слушайте тех, кто это утверждает), а потому что человек сексуально подавлен. Секса ему, может быть, и хватает, но лучше бы такого секса не было совсем. А индийские йоги утверждают, что для раскрытия сексуальности человека секс не только не нужен, он даже мешает - очень интересная точка зрения, не лишённая оснований. Давно уже замечено (замечено нашими предками, современники об этом либо забыли, либо захотели забыть, либо умалчивание происходит по другим причинам), что если человек слишком часто занимается сексом, он становится слабоумным. Не всё так просто с физиологией человека.
Сексуальные извращения по большей части являются сексуальным унижением. Разумом человек этого ещё не понимает, а душа всё чувствует, все тонкие нюансы человеческих взаимоотношений. Откуда неврозы, откуда психозы? Просто так с неба свалились?
Известный американский семейный психолог Гэрри Чепмен, автор бестселлера 'Пять языков любви', пишет, что если человеку нужны всё более извращённые виды секса, значит, любви больше нет. Когда люди любят друг друга, им просто приятно находиться рядом, и больше ничего не нужно.
Аборты также вызывают подавленность. Мать убивает себя вместе с ребёнком, убивает в себе способность любить, творить и радоваться жизни. При этом чувствует себя резиновой куклой, которую использовали. Муж посылает жену на аборт, а потом удивляется, отчего она стала такой фригидной.
Сексуально подавленные женщины не будут читать любовные романы из серии 'Я хочу!' и 'Я - Констанция', они сами от этих я-хочухнутых констанций настрадались. Таким женщинам нужны тонкие, изящные, даже не плотские, а томяще-платонические переживания. Такие романы могут отчасти способствовать душевному исцелению женщин - искусство лечит и душу, и разум, и тело (если это искусство). Если исцеляется душа, исцеляется и тело. Но если исцеления не происходит, может возникнуть зависимость от подобного рода литературы. Литература как наркотик. Женские 'любовные' романы пользуются у нас большим спросом - и это ещё один показатель того, насколько нездоровы отношения между мужчинами и женщинами.
Магизм. Могущество. Власть над людьми и неведомыми силами природы. Отчего же у нас фэнтезийные романы стоят на первом месте? Не тешат ли они гордыню человеческую. Зайдите на самиздат, посмотрите статистику. Каких жанровых произведений больше всего? Фэнтези. На втором месте - фантастика.
Ах, фэнтези-фантазия. Главная героиня - могущественная колдунья, ладно, не колдунья-злодейка, пусть будет милая феечка, причиняющая всем добро, но тоже с необычными способностями, не такими, как у простых грешных людей. Замечательная и чудесная. Констанция, которая всех делает замечательными и чудесными, поднимает до своего уровня, а уровень у неё, понятное дело, выше, чем у других.
Из фантастики очень популярно попаданчество или попадалово (кому как нравится). Почему? А очень хочется сбежать в лучший мир. Эскапизм. И там, в лучшем мире, я буду не простым клерком, 'офисным планктоном', а героем хоть куда: магом-кудесником, воином или изобретателем. Надо же что-то делать со своей заниженной самооценкой.
Эскапизм бывает двух родов. При первом роде эскапизма человек уходит в другой мир, чтобы познать самого себя, попасть в настолько необычные обстоятельства, в которых все наработанные за жизнь штампы рушатся с треском, человек вдруг видит самого себя с совсем другой стороны, и возвращается назад, в свой родной мир, обновлённым.
Эскапизм второго рода - бегство от действительности. Такие попаданческие романы тоже превращаются в наркотическую литературу и тоже пользуются большим спросом как и любовные романы.
Сатира. Написать сатирическое произведение очень сложно, потому что самого автора часто переполняет яд и злоба. Злобную сатиру читать невозможно - от неё тошнит. Без настоящего сочувствия к героям, к положительным и отрицательным, хорошей сатиры не получится.
В 'Мёртвых душах' Гоголь описал недостатки людей, но как описал - с болью и состраданием: 'Что ж вы губите-то себя, родные'. У кого-нибудь вызывает отвращение Плюшкин? А другие герои?
Чарльз Диккенс тоже описывал отрицательных персонажей, но юмор его беззлобный.
А когда сатира насквозь пропитана злобой и презрением к людям, ничего хорошего она читателям не даст.
Социальная сатира, на мой взгляд, самый сложный литературный жанр. Писать сатиру, всё равно что ходить по тонкому льду. Для этого нужно быть гением - таким, как Гоголь или Сервантес. Могу назвать ещё пару незаслуженно забытых сатириков: Зощенко и Вельтман.
На этом пока остановимся и подведём итог. Литературу губят не штампованные сюжеты, а штампованные представления о человеческих взаимоотношениях.