Я хотел написать об этом в стихах, но не смог. Это простая история. История душ. Не могут стихи, нагруженные рифмами и заключенные в строфы, выразить всю ту трагичность, которой наполнена эта история.
Она произошла давно, когда я был еще молод. Молод и одинок. От рождения неясная тоска мучила меня. Душа кипела. Не любил, скучал, улыбался и разорялся. Только глаза порой разгорались при взгляде на книги. Древние книги. Тут хандра моя проходила. Они восполняли недостаток моего образования. Ибо в школе я к учению был не способен, как не способен я был и к работе. Но все древнее тянуло меня. И часто любил я пройтись мимо кладбищенских стен и походить средь могил. Неясное, но сладкое чувство начинало томить меня. Дурная привычка. Подозрительная. Но, увы, я не мог от нее избавиться.
Вы знаете, над кладбищами порой висит туман, и раз, блуждая в нем, я дошел до края болота.
Кругом послышалось кваканье жаб; что-то маленькое и юркое выпрыгнуло, чуть не задавленное, из-под моих ног. Захлюпала вода, с силой зажужжало комарье. Запахло гнилью и... почему-то полынью?... Да-да, степной полынью.
Я пошел вперед. И где-то слева услышал чужие шаги. Видно кто-то из родных пришел навестить своих мертвецов.
Я крикнул.
- Эй!
И - странный всплеск! Глаза. Мои. Ее. Она! Прекрасное, но призрачное диво. Глаза живые. Там, в них мир. Мир древний. С запахом полыни. И кони. Крики. Копья, битва!
Глаза. И старый мир.
И новый всплеск. И новый... леший! Человек. Не призрак. Нет.
Взгляд. Ночь меж нами. Мир в его глазах. Мир с горьким запахом полыни. И кони, битва, копья...
Брат.
- Мы прошли уже сотни и сотни верст, покоряя все живое на нашем пути. И впереди у нас еще сотни и сотни дорог, сотни сел, сотни богатых городов, которые мы покорим. Мы завоеватели. Мы воюем ради славы, власти и денег. Но мы сеем мир в наших землях. Мы победим!
- Победим!!!
- У нас есть честь. Приходя в новую землю, мы шлем наших воинов с милостью и добрым словом. Мы честны. Мы предупреждаем наших врагов. Так сделали мы и сегодня. Но до правителей этого города, что лежит перед нами, видно еще не дошла слава о наших походах. Они приняли наш вызов. И теперь мы дадим им три дня на сборы войск. Это будет честный бой. И мы победим!!!
- Победим!!!
Воем и радостными криками ответили войска своему предводителю. Многие версты прошли они за ним, всегда побеждая. А командир был молод, статен, силен и быстр. Могуч в бою, умен в беседе. Он был примером для своих воинов. Одним недостатком страдал он. Без своего тихого и незаметного брата несся он бурей, подобно горной реке, не внимая голосу разума. Лишь нежный брат мог остановить его и заставить оглянуться вокруг. И сейчас располагаясь на отдых, он с болью отпускал свою тихую половину на прогулку по окрестностям.
Надо сказать, что его брата тоже любили. Потому как разве можно не любить ангела?
Мягко ступая по траве, этот ветреный и тонкий юноша, словно деревенский пастушок, пел незатейливую песенку родных краев. И только с ним могло такое случится: проходя мимо реки, юная девушка услышала его голос и поразилась красоте чистого и звонкого напева.
- Кто ты?
Юноша обернулся и заалел:
- Серафим.
- Ангел?
- Нет, смертный.
- Ты хорошо поешь смертный. С твоих уст льется услада.
Я Конкордия.
Что за песню ты пел? Она родом не из этих краев. Как и ты. Наши юноши не носят золотых кудрей и ясных глаз, но поют столь же дивные песни и работа спорится в их руках. Не в добрый час ты пришел к стенам города: опасность поджидает за горизонтом. Пришли чужеземные воины жадные и жестокие, убийство - их хлеб. Они желают разорить наш город во что бы то ни стало. Но жаждут битвы и дали нам три дня на сборы войск. Уходи, прекрасный певец. Иди в родные края будь вестником опасности.
- Что ты! Что ты говоришь? Неужели здесь есть еще войска? Почему же я не слышал о них? Где они? Мой брат должен знать! Но тогда он не отпустил бы меня одного...
- Иди же скорее и расскажи ему все. Уходите скорее. Иначе лишитесь жизней... А я поспешу в город. Мы не воевали уже около сотни лет, и лишь страх перед смертью заставляет брать в руки оружие.
- Нет, нет, постой! Мой брат победит их всех. И если твой народ не хочет воевать, под властью моего брата он обретет вечный мир.
- Что? Что значит под властью твоего брата? Неужели тут есть еще одна армия? Армия завоевателей, к которой принадлежишь и ты! - до того мирно стоявшая девушка, пусть и казавшаяся обеспокоенной, резко отпрыгнула и напряглась.
- Да, мы завоеватели, но мы всегда готовы защищать земли, находящиеся под властью моего брата. На его землях царит мир и покой, они процветают. Мой брат послал людей к правителям вашего города с предложением покориться без войны и жить под его благодатной рукой. Но они отказались. В ответ он дал три дня на подготовку войск. Он честен. Он не желает неравной битвы.
По мере этих слов напряжение девушки не проходило, а наоборот увеличивалось все больше и больше.
- Неправда! Наш правитель сказал, что вы убили мирных торговцев, прислали их головы и грамоту, о том, что все мы будем убиты. Вам наплевать на то, что мы хотим мира! Вы армия страшных убийц!
- Нет-нет! Мы никого не убивали! Мой брат послал своих людей! Неужели... Ваш правитель желает этой битвы. Он обманом идет к этой цели. Покорившись моему брату, он перестанет быть "полновластцем". А на осаде он наживет большое количество денег, продавая припрятанное продовольствие. И потом просто убежит восвояси. Ему наплевать на вас!
На глазах у Конкордии уже стояли слезы, и голова поникла.
- Действительно. Ведь мы даже видели чужеземное посольство. Мы просто не хотели верить. Наш правитель всегда был добр к нам. Увы, теперь войны не избежать. И ты сейчас убьешь меня. Давай же скорей. Я даже не буду сопротивляться... Пусть все оставшиеся верят, что правитель был действительно добр. Пусть останутся сила и уверенность, что мы боремся за правое дело.
- Я не буду убивать тебя! Как ты могла подумать такое?! Пойдем скорее к моему брату: он найдет, обязательно найдет выход! Он не пойдет с мечом на беззащитных.
На щеках совсем уже позеленевшей девушки, стал проглядывать румянец. Глаза загорелись.
- Я знаю! Я скажу всем, что правитель обманул нас! Что вы пощадите нас! Мы сделаем все тихо и тайно, откроем ночью ворота и тогда вы сами сможете наказать правителя, и стража тоже присягнет твоему брату. И мы, как и раньше, будем жить в мире!
Я пойду скорее сообщить всем. Старейшины согласятся! Жди меня здесь, завтра к вечеру. Я вернусь!
Быстрым и стремительным движением обвив его шею руками и поцеловав в губы кратким, но сладостным поцелуем, она, словно молодая лань, побежала к городу, светясь от радости неземным светом.
И словно в ответ, подул легкий степной ветерок. Повеяло полынью.
Остаток дня и ночь прошли для Серафима в тревоге. Он ходил не находя себе места, беспокоя брата и волнуя друзей. Мир рассыпался для него и снова собирался в единый образ таинственной девушки. Он был влюблен. Впервые в жизни он был влюблен. И в кого? В чужеземку, в простолюдинку, в одну из тех, на кого ему с детства запрещали смотреть. Но главное как! В какие-то полчаса, сказав какие-то пару фраз, она полностью очаровала его и завладела его сердцем. Это было недопустимо. Не возможно. Это было нарушением всего. Но это было. И это было прекрасно. Ну и что ж? Даже Братислав - великий завоеватель, не всегда соблюдал устои. Он был добр к своим воинам. Так почему же его тихому брату хоть раз в жизни не влюбиться в простолюдинку? И думая так, Серафим успокаивался на минуту и блаженствовал, чувствуя в душе невообразимую приятность. Он был счастлив. И хотел поделиться этим счастьем со всеми. Он просто лучился им, но сомнения мешали ему. Наконец, к утру, он не выдержал и сказал брату загадочную фразу, повергнув того в изумление.
- Братислав! Я думаю, этой ночью наша жизнь изменится!
И запылав, как майский цветок, от стеснения, выбежал вон. Но укрыться от озадаченного брата было, увы и увы, не просто, и уже через пару минут, Серафим был приперт к стенке. Он никогда не умел скрывать своих чувств ни от кого, а уж тем более от брата, с рождения ставшего поверенным его чистой души. Но в этот раз все не было столь прекрасно. Братислав походил на тучу, готовую швыряться молниями.
- Но, Братислав, послушай! Она прекрасна! Она не может быть предательницей. Все ее движения и слова были просты и естественны. Не может человек быть так правдив, мечтая об убийствах! А какой счастливой убежала она от меня! Что еще могло так обрадовать ее?
- Удача! Вот здесь уж ей не нужно было скрываться. Она радовалась тому, как ловко обманула тебя!
- Нет-нет! У нее появилась надежда на спасение. Ну, поверь мне брат! Ты же знаешь: от рожденья я умею чувствовать искренность!
- Да я знаю. Но сомнения мучают меня. Ну хорошо, успокойся. Я верю в твою звезду. До сих пор ты никогда не ошибался.
- Я не ошибся и сейчас! Но мне пора, она должно быть уже ждет меня. Я скоро вернусь.
- Ее не забудь! А еще лучше голову. Ох, мой бедный влюбленный брат! А ведь у нее наверняка есть жених. А вдруг ему повезет с женщинами больше, чем мне?
- Они откроют ворота ровно в полночь. Будьте готовы. А я поспешу - осталось каких-то полчаса.
И гордо, словно с вызовом, посмотрев в глазу Братиславу, девушка начала поворачиваться к выходу.
- Нет-нет. Постойте, Конкордия. Почему вы покидаете нас так скоро? Присядьте, вы только вошли. Вы наверно устали с дороги?
- Но...
- Ни о чем не беспокойтесь. Мы позаботимся о вас. Вам незачем находится в городе во время битвы. Здесь спокойнее. И вы сможете лично показать мне дорогу к замку. Мы вам доверяем, доверьтесь и вы нам.
- Хорошо. В таком случае я останусь.
- Вот и прекрасно. Но время не ждет, вы, думаю, тоже захотите взглянуть на то, как разворачиваются события? Тогда пойдемте на холм.
Братислав поднялся и вышел, Серафим и Конкордия последовали за ним. С небольшого возвышения их глазам открылся прекрасный вид. Город лежал как на ладони. Невдалеке поблескивала река, в наступившей тишине был слышен ее неторопливый бег. Все дышало спокойствием и умиротворенностью. И казалось невероятным, что сейчас там, внизу, со скрипом откроются ворота, чтобы впустить в крепость врага.
Впустить и захлопнуться, заглотив.
- Мой господин! Они! Они захлопнули ворота за нашим передовым отрядом. Теперь он отрезан от основных сил! О Боже, смотрите, смотрите!
Город, до того утопавший во сне и мраке, осветился сотнями огней. Стали загораться дома. Там, внизу, послышались крики и звон оружия. Началась резня.
- На штурм, черт возьми! На штурм! Разнесите вдребезги эти ворота! Что это значит, Конкордия, это и есть ваша неоценимая помощь? Я поверил вам! Я поверил тебе, Серафим! Как жестоко ты ошибался! Где мой кинжал? Я убью ее.
И Братислав, вскочив, занес свой кинжал над сердцем Конкордии. Рывок. Удар. И возглас... брата. Кинжал вошел в него. И прямо в грудь. Своим отчаянным рывком ее, мечтая защитить от гнева брата, он путь кинжалу преградил. Напрасно. Она в ответ, кинжал схватив, в противника его направила... в плечо кольнула, унеслась, не ведая стыда, победой окрыленная. Пока. Оставив юношу глядеть, глядеть в пустые очи брата и кровью истекать. А ветер, вея, приносил лишь шумы битвы и запах горькой и степной полыни.
- Я умер, да? - сказал мне Серафим. - Я помню. Что стало с ней потом? И с городом и с армией?
- Что стало с ней? - и я захохотал. Да. Я поймал ее. С тех пор она умирала. Долго умирала, наверное, полгода.
Сначала я сжег город. Замучил всех. И женщин, и детей. Потом пошел дальше, везде лишь грабя и убивая. Я стал таким, каким она хотела меня видеть. Я убивал ее медленно, каждый день. Но очень мучительно. Я не буду говорить тебе как. По-разному. Но очень страшно. Когда она, наконец, умерла, мне стало скучно. Мне больше нечего было делать на этой земле. И боги услышали меня. Я устал. Увидели это и мои воины. Они восстали. Я дрался, умирая. Сражался с каждым... убил, не помню сколько. Потом и сам упал от ран, и кто-то раскроил мне череп.
С тех пор, с той нашей встречи, прошло 16 лет. Мы вместе. Мой Серафим цветет, как молодой всесильный демон. Сейчас он вновь влюбился. В мошенницу. За эти 16 лет, что прошли после нашей встречи, мы обрели вкус к жизни. Мы не могли больше воевать, покоряя древние города. Но мы занялись бизнесом, покоряя мир новым проверенным способом. Хотя тот, что был раньше, мне был по душе, а этот... порою раздражает. Нужно лгать, недоговаривать. Я не могу. И Серафим не может. Этим занимаются мои люди. Я же приказываю, как и раньше.
А эта девчонка появилась на днях в нашем казино. Предлагает выйти на другие каналы, расширится в новую сферу. Но я не хочу. Мне всего хватает. Только вот Серафим опять влюбился, и мы не даем ей отказ. Что это? Неужели опять не повезет?
Я откинулся на кресло и тут зазвонил телефон.
Это Чернец.
- Мой господин. Я все проверил. Она - из милиции.
- Спасибо, друг. Я знал, что ты не подведешь.
Гудки. Я повесил трубку. Да, опять. Опять.
- Позовите моего брата. С девушкой.
- Сию минуту.
И вот они входят. Воркуют как голубки. А он смотрит влюбленными глазами...
- Зачем ты звал нас Братислав? Ты наконец решил?
Я открываю окно. Пахнет полынью.
- Присядь-ка, Серафим.
- Присел. - И посадил красотку на колени.
- Ты ее любишь?
- Да. Очень.
- Она - из милиции.
Серафим крепче обнял и поцеловал ее:
- Детка, зачем ты нас обманывала?
- Но я не из милиции, это какая-то ошибка! Неужели ты не веришь мне?
Быстрым движением Серафим нагнулся и, вытащив из сапога кинжал, пронзил им грудь девушки.