Мир - это сера. Сера, пропитанная страхом, удерживаемая неизвестными силами на кончике спички. Когда-то спичке суждено вспыхнуть. Насколько ярко горит пламя? Насколько ярко блестит мир в твоих глазах, затмевая собой все остальное. В твоей душе пожар и никто ничего не знает об этом... Когда-то спичке суждено сгореть.
Ты едешь в метро, смотришь на отражение своего лица в стекле с надписью “НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ”, видишь, как по твоему лицу текут капельки пота, оставляя за собой маленькие следы, напоминающие прозрачные прожилки. В вагоне душно. Тебе хочется выйти, но ты заперт. Выхода нет! Только мысли о немыслимом могут спасти твое бренное тело от распада. Тебя охватывает холод, увлекая за собой. По спине уже поползли мурашки - маленькие серые солдатики, несущие тебя от проблем сквозь этажи подземелий навстречу свету. Ты видишь себя остовом скелета, вокруг которого вращаются по орбитам невиданное число планет и... звезд. Да, звезд! Может это чьи-то души, но что они здесь делают и для чего? Ты не знаешь? Почему ты так многое не знаешь. Разве ты не хочешь слиться с природой и увидеть огонь маленькой спички со стороны? Что ты думаешь об этом? И что тогда? - спросишь ты. Может, ты сам знаешь ответ? Просто пройти мимо звезд. ПРОСТО... Или тебя пугает идея того, что ты увидишь там. Но что я теряю? - говоришь ты себе и продолжаешь двигаться дальше. Но на пути к ЭТОМУ тебя поджидают препятствия. Ты думал, что дорога легка? Черта с два!!! Ты опять боишься за свою сладкую душу, за свои мысли. Ты думаешь, что это дар? Или анафема? Чем наградит тебя создатель? Не спрашивай у меня. Здесь нет ответа - ответ там - в сумеречном мире. Но когда ты пройдешь сквозь двери в страну без имени, невидимый страж закроет за тобой дверь и проход исчезнет, испариться навсегда. Что тогда. Что теперь делать. Да! Этот вопрос здесь намного актуальней, чем там, где ты привык всегда его задавать. Здесь ты даже не знаешь, кто есть ты сам. Может ты тот, кто держит спичку... или Тот, который записывает волшебные слова в свои письмена. Злая шутка, но какая удачная. Ты все еще не понял ее смысла. Тогда у тебя все впереди. Можешь сыграть в ангела, барахтаясь в снегу, рисуя себе помятые белые крылья, а можешь рискнуть...
А спичка все разгорается. Ты уже наверху. Стоишь и смотришь на небо. Что оно дарит? Свет, обливающий твои члены райским теплом, или жар адского огня, заставляющий тебя корчится от нестерпимой боли прямо в центре тела, - твоей собственной центрифуге - точке, откуда исходит свет, точке, которую подогревает спичка... или это твой огонь ее подогревает и заставляет гореть.
А огонек все рдеет и оставляет за собой лишь мертвую древесину переработанной жизни, не подходящей уже ни для одного организма, который ты знаешь и который тебе не знаком. Ты уверен, что мистерии способны обмануть и свести с ума. Ты прав : рассудок - всего лишь один из способов существования.. И когда тебе захочется чего-то большего, то придется заплатить. Запомни! За все приходится платить. Готов ли ты пойти на это? Думаю, нет! Цена слишком высока. Знания способны убить! Ты тоже... Делай выводы сам.
В этом мире нет другого мира.
В этом мире есть дверь в другой мир... И ты можешь ее открыть...
Где-то за пределами твоего сознания дует тихий ветерок. Вот он есть, и вот его не стало. Тишина. Спокойствие. Корабль плывет через штиль. Маленькие искорки падают за борт и тонут в мутный воде прошлого, угасая навсегда, как угасали целые цивилизации, и память о них хранится лишь в мифах и легендах. Но что есть мифы? Они не несут в себе научного материала. Поэтому, - скажешь ты, - они пусты, безлики и сухи, как суха губка, из которой выжали всю влагу. То, что осталось в губке - это она сама, это нереально, глупо и смешно. Но разве губка нереальна?!
И ты капитан корабля. Ты сидишь на палубе в позе лотоса и куришь. Дым проникает глубоко под кожу, затуманивая и обволакивая твои клетки. Это наркотик правды. Ты ничего не можешь с этим поделать. Зависимость слишком велика. Ты любишь этот дым ты живешь вместе с ним, а по ночам вы переплетаетесь в одно целое, сливаетесь в остов скелета и, пройдя в очередной раз семь небес, упиваетесь экстазом, а мысли земные уходят далеко или остаются позади, как несбывшиеся мечты. И ты вновь вдыхаешь аромат лотоса, одурманивающий тебя еще сильнее, и к горлу подходит экстаз, выливаясь наружу светящимся ручейком. Твое лицо растягивается в улыбке, зрачки, в которых отражается огонек спички, закатываются, и ты проваливаешься...
Ты падаешь за борт и оказываешься в своей стихии, позволив ей распоряжаться никчемным телом. Тебя ласкает мягкий поток теплой жидкости. Мышцы расслабляются. Все тело расслабляется. Голова откидывается назад. Ты чувствуешь, что не тонешь, а летишь сквозь туманы к подводным рифам. Шепот в твоих ушах ласкает дух, заставляя его, как и тело, полностью насладиться минутами блаженства. Дух вслед за твоим лицом растягивается в улыбке на протяжение биллионов орбит, охватывая собой всю вселенную, чувствую каждый ее уголок. Вода продолжает крутить тебя и бросать, но тебе это нравиться, как нравится мягкий массаж, который делает прекрасная девушка своими бархатными ручками.
Тебя уносит прочь, ты летишь, и океан сознания выбрасывает тебя на берег чистым и сухим, согретым и отдохнувшим. А в руках продолжает гореть спичка, которую ничем нельзя потушить. Но ты должен постоянно помнить, что она может прогореть и оставить тебя без света. И как бы ты не пытался, минуты тепла и светы подойдут к концу, и их сменить холодный северный темный ветер, который погребет тебя под черным снегом. Но не бойся этого, потому что твой страх ничего ни изменит, ничего не принесет. Так не лучше ли отдаться течению и проплыть вместе с ним до водопада или поплыть против и выйти на берег. ВСЕ НИЧЕГО не меняет!
Спичка может растопить то, что заморожено внутри тебя. И тогда прольется свет на других, и они заболеют тобой и пойдут за тобой. Ничто не остановит тебя, но все это только мечты. Все мудрые изречения, написанные философами - всего лишь изречения. Все магические формулы, составленные мистиками - лишь сказка. Все это иллюзии, пока ты не опробуешь их на практике. И тогда иллюзии оживут и прорвутся с экрана в твою жизнь, пройдя сквозь твое физическое тело, и ты уже не сможешь никогда остановить их, потому что они бесконечны. Бесконечность таинственна и неповторима, и способна на ВСЕ. Она и есть ВСЕ. Помни о цене!!! Никогда не отрешайся от пути, и, возможно, твои труды будут вознаграждены сполна, но другие люди уже не поймут об этом. Тебе не перед кем будет гордиться, так как ты потеряешь свое “Я”, и лучистый свет прорвет твою плоть миллионами лучей, сходясь в одной точке - точке, откуда ты пришел. Спичка догорит, но ты уже не будешь зависеть от нее. Ты сам сможешь стать спичкой и зажечь себя. ПОМНИ О ЦЕНЕ!!!
Есть народы, которые верили, что ты можешь стать этой спичкой и прогореть вмиг - по вселенскому времяисчислению. Ты вспыхнешь, и это пламя разорвет тебя изнутри. И все. На земле останется лишь бренная оболочка, которая будет наблюдать за твоим духом, проплывающим над ней. Что есть дух? Ты не знаешь? Я не скажу тебе. Но помни: чтобы получить пламя, надо высечь огонь. Так где взять коробок?..
Часть первая
Тебя здесь не стало
Глава первая
Он шел с занятий из института. В руках у него был небольшой пакет, в котором лежала тетрадка с вставными блоками, ручка, ксерокопия пропущенных лекций и банка холодного пива. Под ногами хрустели камешки, разбросанные беспорядочно на дороге рядом со стройкой. Мысли молодого человека были забиты бог знает чем, только не учебой и институтом. Вокруг все было обычно и заурядно - как всегда - стройные дома и небоскребы, величественно возвышающиеся грозными исполинами над головами людей-муравьев, суетящихся и спешащих по своим делам: у каждого был свой распорядок дня и голова была забита только им. Лишь изредка взгляды каких-нибудь двух прохожих случайно встречались, и между ними зажигалась маленькая искорка, но ей не суждено было разгореться в огонь, потому что глаза в следующую секунду смотрели уже в серую безликую толпу, наполнявшую улицы и переулки. Людское течение напоминало электрический ток в холодном безжизненном материале.
У Коли, так звали студента, не было четко составленного расписания. Он просто брел сквозь серую массу к метро, которое должно было привести его к любимой девушке. А там уже можно было что-то придумать вдвоем...
Парень спустился в метро, занял место в вагоне и поехал к любимому человеку, открыв книжку, дабы скрасить минуты ожидания. На обложке красовалась надпись: “За пределами мозга”.
Тело провалилось в даль. Подхватываемое четырьмя ветрами, оно неслось по миру древни легенд и сказаний на встречу ЧЕМУ-ТО. Строчки в книге слились, и голова была забита уже другими мыслями - свободными фривольными созвездиями дум. В глазах чувствовалась приятная тяжесть, начавшая спускаться на подбородок, шею, плечи, предплечья, запястья, кисти рук, пальцы. Тяжесть стала ощущаться в области груди, живота, бедер, затем она охватила икры ног и стопы. Вот уже все тело было помещено в некую субстанцию, приятно обнимавшую тело. Дыхание стало замедляться, и воздух равномерно то выходил, то входил в ротовую полость и наполнял легкие живительной силой. Сердцебиение замедлилось, маленький насосик стал сокращаться ровно и четко. Тело окунулось в воду и поплыло сквозь подводные облака навстречу снам.
“Как я хочу ворваться в твои сны, пройдя мимо грозных стражников, подарить тебе краски и полевые цветы, которые раскинулись под нами пестрыми букетами. Все это может стать твоим... нашим. Здесь нет никого, кроме нас. А нам никого и не нужно. Мы самодостаточны. Мы совершенны. Да, это звучит не скромно, но разве это не так? Мы можем здесь стать ветром и летать вокруг деревьев, играя в салки, а можем стать водой и дарить жизнь миллионам растений, жаждущих нас каждый день. И любовь растечется по нашим прозрачным вечным, залив собой душу. А мы утонем в этом блаженстве, и никто нас не спасет, потому что мы не ищем спасения, мы сами даруем спасения. Мы - это единое древо, которое, растет и проходит сквозь все миры, наполняя их зеленью и благоуханием, мерно входящим в нос и одурманивающим наш маленький мозг, проходя сквозь барьер, заставляя его менять цвет.
И я подарю тебе солнце, а ты положишь его в карман. Оно будет греть тебя и напоминать обо мне, хотя, нет, - я никогда тебя не покину. Пусть я не буду первым, кто подарил своей любимой солнце, но разве это что-то меняет?..”
-Станция Кутузовская, платформа справа, - раздался голос из динамика.
Коля вскочил, неловко схватив пакет обеими руками и прижав к животу, прыгнул к двери и выскочил из вагона.
-Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция - Фили, платформа справа.
Двери действительно закрылись, и поезд стал набирать скорость. Парень проводил его взглядом, потряс головой, дабы немножко очухаться и прийти в себя, взял пакет за ручки и побрел в сторону выхода из метро...
День был жаркий. Солнце палило с такой силой, что некоторые люди открыли зонтики, чтобы укрыться от жестоких порций ультрафиолета. От асфальта исходило тепло, искажающее видимые границы реальности, - правда, совсем чуть-чуть. Просто мир немного размывало, изменяло строгую геометрию, коробило четкие линии домов и заводов, созданных царем природы. Дождя не было уже давно - нигде не было даже намека на хотя бы немного влажную землю, вся почва потрескалась, а трава стояла бедно-зеленая, словно серьезно заболела. Тело изнывало от высокой температуры, а организм требовал возместить потерю влаги, струящейся ручейками по коже в виде пота, порцией воды. Дорога не доставила никакого удовольствию измученному студенту и лишь отняла у него последние силы. Его спасала только одна мысль - скоро он увидит любимого человека. Но пока надо терпеть и выносить все муки посланные погодой, желающей наконец показать людям, кто здесь главный. Как назло - ни одной тучи, пускай даже маленькой бледной тучки, способной скрыть солнце на несколько секунд и дать возможность “перезарядить пистолеты”. Лень. Вялость. Ничего не хочется. Все угрюмо, несмотря на солнце, и однообразно. На душе гадко и темно. В таком состоянии человек готов задеть любого, как бы отыгрываясь за невозможность что-то изменить. Зачем вообще жара? Что она дает ЧЕЛОВЕКУ? Опять эгоистические мысли... как и всегда. Так разве другие не достойны права голоса, или здесь только одно существо способно создавать законы и нарушать табу, принятые задолго донего? Разве жизнь, неумолимо подгоняющая всех прутьями, может все-таки подчинить одному виду и может быть гонима этим видом. А дальше все просто - раб моего раба - мой раб. Скажете, я что-то путаю?!
-Заткнись!
Грубый голос нарушил вялый желтый покой, раздвинул туман теплого воздуха и влился горячей струей в Колины уши.
-Я сказал тебе: молчи!!! - голос раздался еще сильнее и с большей злобой.
Коля оглянулся по сторонам и увидел справа от себя пару - парня и девушку. У парня была до неприличия красная рожа, напоминавшая перезревший помидор. Нет - причиной явно была не жара и не давление. Скорее всего, молодой человек перебрал спиртного, а в такую погоду это чревато своими последствиями. Парень держал девушку за руку в районе запястья, а та - бедняжка - склонилась передним, упав на одно колено. Из глаз девушки лились слезы, в который временами то блестела искорка беспомощности, то мигал огонь ярости, никак не способной вырваться наружу и наделить хрупкое женское тельце силой былинного богатыря.
Николай был просто ошеломлен. До этого момента он просто не мог себе представить, что так можно обращаться со слабым полом. Никто и никогда из его знакомых не позволял себе таких злодеяний, за что бы то ни было. Это просто не возможно... Так поступить... Сердце застучало, ноздри расширились, уголки рта медленно поползли книзу, желваки показались на еще недавно добром лице. В глазах сверкнул огонь ярости. Но в отличие от хрупкого создания, здесь он мог найти выход.
-А ну стой, ур-р-род! - слово “урод” Коля произнес уже несколько тише, но также жестко. Он нисколько не боялся завести парня своим довольно безобидгым в наше время ругательством, отнюдь; сейчас он готов был на многое.
-Чего? - произнес в ответ “преступник” с ошеломляющим сарказмом.
Зря он это сделал. Коля терпеть не мог такой тон. Он был ему знаком по многим случаям из его дворового детства, когда какой-нибудь забияка хотел задеть мальчишку и, в то же время, напугать его своим тоном.
Расстояние между ребятами быстро уменьшилось - инициатива Николая. Удар в живот. Стон. Апперкот в челюсть. Стук зубов ознаменовал окончание поединка. Все произошло в один миг. Так жизнь проносится от рождения до смерти, не оставляя времени старухе вспомнить все былое и выпить за здоровье сыновей и внуков. А что потом?.. А потом - тишина, изредка нарушемая умолкаемыми c всхлипами девушки. Слезы почти полностью прекратили течь. Она достала платок, обтерла мокрое лицо. Губы немного дрожали, как и пальцы рук, и пытались слегка улыбнуться. Наконец у нее это получилось. Девушка собралась и произнесла робким все еще дрожащим от страха голосом:
-Пойдем отсюда. Мне страшно.
-Чего тебе страшно? - удивленно спросил Николай.
-Не знаю, - девушка всхлипнула носом, - ну пошли. А?
Она посмотрела на него таким взглядом, что он не смог ей никак отказать, а просто взял дрожащую нежную ручку, помог новой знакомой встать, и они пошли в сторону Поклонной горы.
И вроде не так уж жарко, и совсем не тяжко вдвоем выносить капризы погоды, смотреть на нового друга и говорить с ним обо всем подряд, пытаясь нащупать общую тему для приятного разговора. А затем все польется самим собой И любое занудное “э-э-э” превратится в прелестный слог, из слога - в слово, из слова - в предложение, и ветер радостного спокойствия - ощущения того, что с тобой рядом находится человек, который тебя понимает, будет приятно обдувать влажное теплое тело, даря ему прохладу и блаженство.
Но где-то в душной комнате тебя ждет друг, или даже нечто большее, чем друг - твоя вторая половинка. Или нет?.. УЖЕ нет. Жизнь как луч может преломиться в любой момент, и пойти под другим углом, но это зависит только от тебя и только от тебя. Никто тебе не указ. Ты волен делать то, что захочешь. Несколько анархично, но с этим ничего не поделаешь - такова реальность. Переубеди меня...
А девушка по имени Таня все ждет. Она смотрит на часы - который там час? - Опаздывает уже на пятнадцать минут. Что случилось? Что не так? Волнение, тревога. Тревожное волнение ожидания. И нельзя подумать о чем-либо другом. Все пространство в голове занимает лишь Он один - любимый человек. Что с ним? Вдруг он попал под машину? Он обычно не опаздывает. Да нет, - отвечает она сама на свой вопрос, - все хорошо; ничего не случилось; скоро придет.
-Как ты? Лучше?
-Да, - ответила девушка Коле.
-Что он от тебя хотел?
-Не знаю.
-Это разве не твой друг?
Женские глаза расширились и уставились на своего спасителя, словно спрашивая: на кой ты меня спас? Но это была только догадка молодого, еще неопытного студента, потому что девушка задала другой вопрос, причем с достаточной долей искренности:
-С чего ты решил?
-Да-а, - не зная, что ответить, Коля замялся. - Просто я так подумал. - Он взглянул в глаза юного создания. Он были темны как ночь и глубоки как море, они манили своей красотой и очаровывали. В них отражался весь окружающий мир, но это было не холодное бесчувственное зеркало, острое и тонкое, способное в любой момент расколоться на сотни кусочков и предать в одно мгновение. Нет. Это были чистая теплая вода. Но вода эта не была слишком теплой, чтобы томить уставшего путника в знойный летний день. Она была в меру прохладна и жива - живая вода, оживляющая все чувства. Николай буквально тонул в глубине этих глаз, захлебывался, но не просил о помощи, ему это нравился. Он хотел погрузится в воду с головой и уйти от мира суеты и волнений хотя бы на мгновение, на миг, - вдохнуть всей грудью свежесть прелестных светлых русых волос своей новой знакомой, почувствовать мягкую, бархатистую кожу. Коля опьянел от чувств, захвативших его врасплох в тот момент, и как ярый алкоголик, он тянулся за новой дозой божественного нектара, готов был пить его, пока хватало сил, ведь нет на свете ничего сладостнее душевной близости.
Глава вторая
Прошло сорок пять минут, а Коля все не идет. Таня встала, машинально посмотрела на часы и пошла на кухню. Достав из холодильника пакет апельсинового сока, она взяла чуть мутноватый стакан и налила туда желтый напиток. Несколько глотков и голова стала думать свежее. Прохлада разлилась по телу и предоставила дополнительное время для объективных раздумий, которые не затуманивались ба зноем.
“Стоп! Может, мы договорились на шесть, а не на пять? Хмм. Он никогда не опаздывает и знает, как я ценю пунктуальность. Ладно. Посмотрю пока видик.”
Но встреча была назначена именно на пять, ноль-ноль.
Звонок в дверь. Таня буквально подпрыгнула на месте, чуть не разлив недопитый сок. Любопытный женский глаз уставился в глазок. Там стоял темноволосый парень ростом примерно метр-восемьдесят с большими карими глазами. Шмыгнув носом с четко оформленными крыльями ноздрей, демонстрирующими его волевую сущность, он посмотрел вверх, как всегда делают люди в случае ожидания заветного момента и пытающиеся продемонстрировать свое спокойствие и безразличие. Было заметно, что молодой человек с утра побрился - чуть темноватая от срезанных волос кожа слегка блестела из-за проступивших капелек пота. Сильная рука уже было снова потянулась к звонку, но за дверью раздался шорох, замок щелкнул и дверь открылась. В дверном проеме стояла Таня, презрительно сузив глаза и барабаня пальцами по деревяшке дверной рамы.
-На сколько мы там договаривались? - нахмурив брови и склонив набок голову, спросила она.
-Э-э-э, - только и смог ответить Николай.
-На пять?
-Э-э... Ну, да.
-Что-то случилось, - спросила она уже более добрым заботливым тоном.
-Да... В принципе, да.
-Ты что-то не договариваешь.
-Стой. Подожди. Дай я сяду, - теперь нахмурился уже он. Видно было, что Николай о чем-то сильно задумался.
Он прошел в комнату, сел в кресло, закрыл глаза, подперев подбородок кулаком левой руки.
-Да что такое? - опять спросила Таня.
-Сядь, пожалуйста.
Девушка уселась на диван, пододвинутый боком вплотную к креслу, ее любимый взял тонкую белую ручку в районе запястья. В глазах его сразу же промелькнула какая-то мысль, наверное, о том, как он совсем недавно держал другую девушку за руку и смотрел в ее прекрасные глаза. Теперь Таня бросила взгляд на парня и принялась пристально всматриваться в темные зрачки, блестящие от наворачивающихся слез. Коля не выдержал такого взгляда, крепко обнял девушку и, уткнувшись лицом ей в плечо, начал плакать. Еще не разу в жизни он не проронил слезинки, разве что в детстве. Теперь он смачивал своим раскаянием и мольбою плечо дорогого ему человека. И этот человек все понял, понял без слов. Шок в данном случае подействовал по-другому. Таня сидела и смотрела стеклянными глазами в окно, одновременно поглаживая холодными безжизненными руками Колину спину. Наконец, все слезы вытекли, парень затих и лишь периодически шмыгал носом. Спустя время, девушка замерла, ее рука замерла на спине, словно прилипнув, маленький аккуратный ротик открылся, было заметно, как слегка дрожали бледные губы, истрескавшиеся как почва от недостатка влаги. Наружу полились тихие ровные слова:
-Давай останемся друзьями...
И тишина снова залила комнату. Коля не сразу понял смысла этих слов. Может, ему это только послышалось.
-Что? - переспросил он.
-Давай останемся друзьями, - сказала девушка уже громче и четче.
Обычно, когда девушка произносит такие слова, парень отворачивается и уходит, либо опускает взгляд в пол и говорит “хорошо”, однако этому хорошо уже никогда не суждено сбыться и оба партнера это понимают. В худшем случае молодой человек обкладывает продинамившую его девушку матом, взмахивает руками и удаляется, продолжая браниться. (Экстремальные патологии рассматривать не будем!)
Николай уже плакал, глаза его просохли, он посмотрел на Татьяну - она перед ним - богиня, она совершенна. ОНА все поняла.
-Да! Давай останемся друзьями, - бодрый мужской голос звонко раздался в квартире. - Я никогда тебя не предам. Э-э... - голос несколько ослаб. - БОЛЬШЕ никогда не предам, - еще немного молчания. - Клянусь.
Глава третья
-Дорогой! Сколько можно мыться?! Выходи уже! Алексу еще в школу !
Дверь в ванную комнату распахнулась, оттуда вышел белый мужчина, стройный и сильный. Вокруг талии было обвязано полотенце. С волос капала вода. Он прошел по коридору до лестницы, посмотрел вниз, - никого не было видно. Лестница вела в просторную гостиную - на первый этаж. Мужчина спустился, осмотрелся вокруг, но никого не заметил. Все было на своих местах - стол с большой фарфоровой вазой, два кресла и диван - симметрично вокруг него, телевизор на стойке, тут же - видеомагнитофон, шкафы у стен. Все он смотрел, но хотел найти, конечно же, другое - женщину, которая ему кричала. Придется теперь ему звать ее:
-Энн! Ты где?!
-Да здесь я! - раздался голо из соседней комнаты.
Мужчина прошел по овальному ковру, расстеленному на ширину в пол комнаты, повернул ручку двери и прошел дальше. Комната была забита разными коробками, упаковками, на полу валялась полиэтиленовая упаковочная пленка. На некоторых коробках стояли фигурки африканцев, а также каких-то уродцев - видимо, предметов поклонения древних народов - языческих богов. В углу комнаты - возле окна - стояла женщина с коробкой в руках, прижимая ее к груди.
-Ник, может поможешь?! - произнесла она.
-Давай. Иди мойся, пока Алекс не занял.
Энн передала коробку Нику. Он принял ее осторожно. Женщина вышла из комнаты, по дороге взлохмачивая средней длины волосы, по дороге произнося:
-Кошмар! Кто-то убирал ночью комнату не щеткой, а с помощью моих волос.
Ник улыбнулся. Он поставил коробку, почесал большим пальцем щетинистый подбородок, взял заколоченный квадратный ящик с ребром примерно метр и понес его из комнаты, прошел через гостиную и вышел на улицу, открыв ногой дверь с сеткой от насекомых и вторую - деревянную со стеклянными вставками.
Муж сидел на коробке возле машины в гараже и задумчиво смотрел в пустоту, в то в время как его жена и сын суетились в доме. “Теперь они вдвоем. Нет! Даже втроем. Они счастливы. Что еще надо? Он король. Она королева. И у них есть маленький наследник принц. Вся семья проживает свою жизнь в мире и согласии...” Но какое-то чувство пустоты и одиночества. Откуда. Он по-прежнему дружит с Таней, пишет ей, они часто видятся - то в Москве, то в пригороде Чикаго. Она по-прежнему называет его Коленькой, а он ее Танюшей. У него никогда не было такого преданного друга, и, видимо, никогда не будет. Пусть они не поженились - он нашел другую, но с этой другой Таня сразу поладила. Она поняла Николая и не была против. Одного момента слез хватило на вечность. Теперь все счастливы, все довольны. И раз уж так легли фишки, значит, таково предназначение. Таково предназначение. Но чего может не хватать. Какая-то волна с тяжестью давит на грудь Нику, заставляя его размышлять о том, что это может значить. Она словно хочет разорвать его на кусочки, открыть для него неизвестную дверь в неизведанное. Его никогда не подводили странные предчувствия, и поэтому он так боялся чего-то непонятного, так страшился, что его жизнь завернет в такое русло, что все поменяется местами, а ведь все так прекрасно, и лучше уж точно быть не может. Да, однажды жизнь его уже поменялась к лучшему. Все произошло так быстро и даже несколько неестественно. Он перебрался со своей второй половинкой в Америку, Таня осталась в России. Но ничего плохого, как выяснилось, не произошло. Она также нашла свое счастье, правда, счастье это постоянно разъезжало по командировкам. Тогда женщине становилось грустно, и она встречалась с человеком, которому могла рассказать обо всем, даже о том, что иногда не решалась поведать мужу. А муж говорил, что все скоро уже закончится, и они тоже уедут за рубеж, даже возможно в Чикаго. Он довольно редко встречался с Николаем и Аней, но его жена столько рассказывала ему о этих людях, что он уже свыкся с мыслью о переезде поближе к их “ближайшим родственникам”.
Глава четвертая
Ник барабанил пальцами по рулю своего форда. В его глазах отражался яркий красный огонь светофора. Лицо уже не было таким задумчивым, но какая-то тревога по-прежнему сохранялась. Он не хотел показывать Энн и Алексу своего волнения, поэтому старался держаться молодцом, частенько улыбался и насвистывал “Girl you’ll be a woman soon”.
-А если ты на станешь более внимательным, то в задницу твоему “лимузину” врубится какой-нибудь грузовик, потому что уже секунд пять горит “зеленый”, - выразительно произнесла Энн.
-Не выражайся так, как мама, Алекс. Понял, - с улыбкой на лице произнес Ник.
-Понял, - ответил ему сын.
Мама очень спешила на собрание акционеров, и никак не могла опаздывать. Сегодня был “очень важный день и их неважнецкая фирма должна была подписать какие-то документы первой важности” - именно так она сказала с утра своему мужу, который рассмеялся ей в лицо, немного смутив тем самым свою жену.
Форд остановился напротив четырехэтажного здания - школы, где учился Алекс. Мальчик открыл дверь машины, вышел и, помахав рукой родителям, побежал на занятия. Он рисковал опоздать, а сегодня первый урок вела ненавистная училка миссис Фокс. Нельзя с самого начала дня портить с ней отношения.
Машина резко отъехала от тротуара и понеслась дальше. Следующим местом назначения была работа Энн. Сегодня она не рискнула ехать на поезде, так как боялась опоздать. Пришлось ее мужу сделать небольшой крюк, чтобы завести любимую на работу.
-Когда же ты наконец разберешь коробки. Этот хлам мне уже, честно говоря, осточертел, снова завела разговор Энн.
-Да что сегодня уже с самого утра чертыхаешься? Какая муха тебя укусила? - удивленно ответил Ник вопросом на вопрос.
-Извини. Ну, сам подумай, какое у меня сегодня настроение. В голове все буквально горит. Утро началось по-сумасшедшему. Все из рук валится, спешить куда-то приходится. Все вверх дном. У меня слов нет, - выпалила разом жена.
-Слов нет? - ухмыльнулся Ник, - ты бы себя со стороны послушала. Надо тебя как-нибудь записать на магнитофон и дать потом послушать - вот смеху-то будет!
-Смейся, смейся. Стоп! Мы отошли от темы.
-От какой?
-Сам знаешь. Не хитри, - Энн улыбнулась и прищурила глазки.
-А-а-а, ты о...
-...Коробках, - закончила за него жена.
-Ты же знаешь, у меня в больнице дел по горло. Черт знает, что творится. Еще и бумагами с головой завалили. Сегодня разбираться буду. Мне самому этот бардак надоел. На выходных все сделаю непременно.
Он взялся за руль крепче и стать глазеть по сторонам, почти не следя за дорогой. Впереди была автомобильная пробка. Машины стояли друг за другом, испуская в воздух ядовитый газ. Над вереницей автомобилей образовалась дымка, закрывающая небо, делающая его серым. А лет этак пятьсот назад все было по другому. Пыль поднималась из-под копыт коней, которые стояли ровным клином. Ноздри раздувались, а взгляд был направлен на вражеские войска. Впереди только одно - смерть, и небольшой островок надежды, развивающейся алым знаменем над полем брани. Сотни тысяч людских тел перемешались в толпе, оставляющей за собой окровавленные холодные тела, сжимающие в руках такие же холодные мечи. Рука уже не дрожит от страха - она упокоилась на веки, а дух отошел... Но бой продолжается, и ставка здесь не королевство и не земля, не рабы и не товар, ставка - алое знамя над полем боя, пропитанное людским запахом, запахом победы выживших н ад собственным и страхом и запахом тел товарищей, почивших шахматной доске с живыми фигурами. Лязг мечей, снопы искр, взлетающих в небо, огонь, пожирающий обрывки тканей на изможденных телах и даже плоть, не способную от него спастись. Гарь восходит в небо и обнажает следы кровавого сражения, унесшего столько жизней. Грязные воины в кольчугах склоняются над своими братьями и дрожащей рукой закрывают им глаза, отправляя в последний путь на корабле, присланном Богом или кем-то еще. Нет ненависти, нет страха, боль вытекла вместе со слезами, оросившими некогда зеленую траву - теперь красную, как на далекой планете, что названа в честь кровожадного бога войны. Глаза воинов устремлены ввысь, где парят гордые птицы, очерчивая своими телами границу между миром реальности и сумеречным миром...
-Ник! Проснись! - Энн заорала своему мужу прямо в ухо. - Да что с тобой?!
Сзади раздавались нетерпеливые гудки машин - Ник замер в пробке, видя перед глазами картину боя, который уносит жизни. А здесь? - здесь люди сами губят себя, создавая чудовища, изрыгающие в воздух неестественную синтетическую дрянь, затуманивающую глаза и мозг, убивая птиц и закрывая небо. И уже не видна так отчетливо граница между мирами - размыта или просто стерта невежественностью “разумных созданий”.
-Да, да, - ответил Ник. - Извини. Задумался. Слушай, Энн.
-Чего?
-У меня голова все тяжелее и тяжелее, словно в нее свинца налили.
-Хочешь, дам тебе таблетки?
-Да нет! Что-то другое. Не знаю. Что-то должно произойти... Или это погода меняется.
-Вроде все в норме. Погода меняться не собирается. Может не пойдешь сегодня на работу?
-Да ты что?! Дел сколько! Я же говорил.
-Ну и что - здоровье дороже, - заботливо произнесла жена с такой интонацией, с какой дети рассказывают в школе стихи.
-Мужчина должен терпеть.
-А если в туалет захочешь? Тоже терпеть?
-Да, - решительно ответил Ник.
-Тогда я не подарю тебе на день рожденья дорогие брюки - с такой-то философией!
Они рассмеялись.
Глава пятая
Дверь машины хлопнула.
-Пока, дорогой!
-Счастливо, Энн! Так тебя сегодня Роджер подберет? - спросил Ник, смотря на жену сквозь опущенное ветровое стекло.
-Да. И мы заедем за Алексом. Езжай после работы сразу домой!
-ОК.
Форд отъехал о высокого стеклянного здания. Николай забарабанил пальцами по рулю, наигрывая знакомую мелодию. Роджер был старым другом Ника. Именно Ника. Николая он не знал. Они познакомились в больнице, куда устроился Ник. С тех пор они частенько встречались, пропускали по кружки-другой в баре и говорили о мужских делах. Роджер часто помогал их семье по дому - что-то достроить, отремонтировать, перевезти. Офис его фирмы - ассоциации транспортников - находился поблизости от работы Энн, поэтому ему не доставало много проблем заехать за ней после работы. Роджер жил один. Он вообще не очень-то любил большие компании, и его знакомых можно было пересчитать по пальцам одной руки. Зато он был достаточно предан и всегда платил по счетам за оказанную услугу. В общем, на него можно было положиться.
Ник уже подъезжал к больнице. Его немного отпустило, и мрачное настроение немного рассеялось. Он припарковал машину, вынул ключи, откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, вытер пот со лба. Потом вышел из машины, засунул ключи в замок, повернул и, посмотрев на свое отражение в ветровом стекле, направился ко входу в больницу. Пластиковая дверь раскрылись перед ним, как только он пнул ее ногой без особого энтузиазма.
Внутри туда-сюда сновали люди в основном в белых халатах, катались тележки, все кричали, звонили телефоны... Да, видать денек выдался не из легких.
-Привет, Ник! - уже начинающий лысеть человек в очках среднего роста с большими руками пожал Николаю руку.
-Здравствуй Джорж. Меня никто не искал? - спросил Ник.
-Вообще-то, да. Стив. Он сейчас у себя - на втором этаже. Ну, ладно. Еще увидимся. И я думаю не раз. Сегодня просто адский кошмар.
По спине у Ника пробежали мурашки. Последние слова Джорджа как-то задели его, не понятно почему. Наверное, уж больно страшно их произнес, с непередаваемым выражением и саркастической улыбкой. Ник прошел мимо регистратуры и направился к лифту, здороваясь со всеми по пути. Он вошел в лифт, нажал на второй этаж, подождал, пока зайдут другие, пропуская тех к стенке дальше у двери - ему предстояло выйти раньше всех - на втором, если конечно больничное управление не отгрохало какой-нибудь полуторный этаж - для особого рода пациентов. Но это только фантазия...
Двери лифта открылись. Коридор был довольно узким, но в нем прекрасно могли разойтись два упитанных человека. Стенки были матового белового цвета, и когда взгляд обращался к ним, они гипнотизировали тебя своей яркой белезной, заставляя практически мгновенно смотреть в другую сторону. Кабинеты мелькают перед глазами: 22 - Форд Харрисон, 24 - Мила Стефанио, 26 - Стив Питерсон, ПСИХОТЕРАПЕВТ. “Стоп. Вот и он”, - подумал Ник. Он вежливо постучался и повернул круглую ручку двери. Она оказалась не заперта. Внутри сидело три человека: сухощавый белый человек с зачесанными назад светлыми волосами - Стив; женщина лет тридцати - маленькая и худенькая, с ниспадающими на плечи длинными черными волосами, которые практически не блестели - видать, от каких-то забот она забывала приводить их в порядок; третьим был маленький мальчик лет десяти - коротко подстриженный. Он сидел прямо напротив Стива, выпрямив спину, и смотрел в одну точку своими большими темно-карими глазами.
-Я не помешаю, Стив? - осторожно спросил Ник.
-Нет. Думаю, что нет, - задумчиво ответил врач. - Посиди вон там, - он указал рукой на кресло в углу.
-Так что Джулия? Вы меня поняли?
-Да, - голос женщины дрожал.
-Мы не можем больше ничего сделать. Я ведь все объяснил вам. В том, что его отправят в больницу, нет ничего страшного. Это не дурка! Это отличная клиника! Я не думая, что он на всю жизнь останется таким. Лечение...
-Я все поняла, мистер Питерсон. Но ведь он... - женщина задумалась, собираясь с мыслями, - может никогда не... - она разрыдалась, упав на стол.
Мальчик даже не шелохнулся. Он продолжал смотреть в одну точку, которая, судя по всему, не была видна из этого мира. Психотерапевт бросился утешать мать, легко поглаживая ее по плечу и при этом приговаривая:
-Да, не волнуйтесь вы. Все будет хорошо! Вот увидите.
Он взял ее за руку и вывел в коридор. Ник остался наедине с мальчиком. Тот по-прежнему сидел на своем месте, не произнося не звука. Вдруг одна жилка на его лице дрогнула. Потом поднялся и опустился мизинец на правой руке. Глаза стали расширяться и наливаться красным цветом, как у быка готового вот-вот разорвать тореадора. Голова повернулась в сторону Ника. Тот заметил это и с вниманием посмотрел на парня. Он ни за что не забудет этот пронзающий насквозь острым холодным лезвием взгляд, выворачивающий насквозь естество человека и запихивая под кожу лед такой холодный, какой только можно себе представить. Маленький ротик медленно открылся и оттуда вырвался ужас:
-Скоро ты будешь с нами! - голос был совсем не детский.
Было ощущение, что за спиной стоит и говорит какой-то злобный маньяк, ухмыляясь и вертя в руках острый нож. Сиплый мертвецкий голос продолжил.
-Мы ждем тебя уже давно. Что же ты не идешь. Пора! Сегодня! Ха-ха-ха! Как бы сказал Стив, ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС!
Из детского рта пошла пена. Юное тельце затряслось что есть силы, упало со стула на пол и стало барахтаться, словно тонуло и пыталось выбраться на берег - откуда-то из безбрежной темной глубины.
Ник встал и быстрым шагом направился к двери.
-Стив! Быстрее сюда! - отрывисто бросил он психотерапевту.
Тот резко прервал разговор с матерью больного мальчика и вошел в кабинет. Ник спросил, не может ли он чем-нибудь помочь, и, увидев в ответ мотание головой, направился к лифту. У лифта он обернулся и увидел, как мать уже уводит мальчика. Решив больше не встречаться взглядом с маленьким “медиумом”, рука сама быстро дернулась к кнопке первого этажа.
Ник сидел за большим деревянным столом в своем кабинете и заполнял бумаги. Попутно в голове проносились воспоминания произошедших утром событий. Все как-то странно и тревожно напряженно. И так постоянное давление из ниоткуда. Давление! Может быть, давление померить. Он заполнил бланк и встал из-за стола.
-Померим давление, - сказал Ник сам себе.
Он вышел из кабинета, и сразу зазвонил телефон.
-Черт с ним! Перезвонят, - ворчливо проговорил Ник, и поплелся по коридору к Роберту Спенсеру, смотря под ноги, как обычно смотрит человек на улице в надежде найти крупную денежную купюру. Но здесь, скорее всего, купюры не валяются.
Роберт Спенсер был полноватым человеком лет сорока. У него уже проявились небольшие залысины, но в таком возрасте это не удивительно. Под халатом, который был распахнут был элегантный черный смокинг. Видать, его владелец имел планы на вечер. Не будет же он надевать такую вещь просто так. Когда вошел Ник, Роберт Спенсер дул в свои густые усы, бубня что-то себе под нос. Его маленькие серенькие глазки сразу бросились на вошедшего гостя, пристально рассматривая его с ног до головы.
-Э-э! Кто к нам пожаловал! Что-то давно не заходишь, - Спенсер бросился сразу в бой.
-Да все как-то не получается, - неуверенно ответил Ник. - Померь-ка мне давление, а?
-Да не вопрос! Садись!
Ник уселся на стул рядом со Спенсером.
-Как дела? Жена? Алекс? Все в порядке?
-Все в полном порядке. Спасибо. А у тебя как?
-Да все также. Пью, курю и плачу алименты.
-А еще врач, - с улыбкой произнес Ник.
-И не говори. Так. Теперь помолчи.
Спенсер уставился на мониторчик.
-Сто двадцать на семьдесят. Да ты просто здоров в как бык. А ну, давай, дуй домой к семье, халявщик. Тебя уже небось заждались, а?
-Да, да. Уже иду. До завтра!
Он пожал руку Спенсеру и вернулся в свой кабинет, взял со стола ключ и вышел из комнаты.
Ник шел к выходу, вертя на пальце ключ от своего кабинета, как вдруг к нему подлетел Джорж.
-Ты бумаги отнес? - выпалил он.
-Черт! В кабинете забыл! - Ник схватился в отчаянии за голову. - Слушай. Сходи забери, а? И так к семье опаздываю. Мы договорились... понимаешь?
-Да без проблем! Давай ключ.
Ник протянул Джоржу. Тот взял его и насвистывая отправился к лестнице. Он почти никогда не пользовался лифтом, считал это привилегией лентяев. Наверное, в нем бал избыток энергии, и он не знал как выпустить ее наружу. Вот и приходилось метаться как белке в колесе, получая от этого удовольствие.
Джорж вошел открыл кабинет Ника и вошел. Сразу же зазвонил телефон. Пришлось поднять трубку. Вдруг что-нибудь важное!
-Але! Я вас слушаю, - сказал Джорж, попутно складывая листы бумаги, которые должен был сложить сам Ник.
-Ник? - раздалось на другом конце трубки.
-Нет. Это Джорж. Ник уже домой поехал. Позвоните ему туда, - он уже хотел положить трубку, но вдруг что-то заставило его задать вопрос. - Что-нибудь случилось.
Голос немного помолчал, потом медленно произнес:
-Да. Его...
Глава шестая
Николай выжимал полный газ. Его счастье, что поблизости не было полицейских постов. Ветер врывался в кабину, охватывая и обнимая водителя, играя его волосами, растрепывая их, портя прическу. Водитель ловил кайф, но в то же время был встревожен. И две волны - одна счастливой эйфории, другая - загадочной тревожности - окатывали по очереди его тело, смывая плоть и снова обличая в нее незащищенные органы, которые также чувствовали ветер, становившийся с каждым мгновением все холоднее, все мертвее и противнее, коля в самое сердце своими воздушными копьями. Он словно говорил: “Узри разрушительную силу моего естества и преклони передо мной колени, поклонись мне, ибо твоя душа уже принадлежит мне...”
Форд остановился у двухэтажного светлого дома, оставив за колесами длинные чуть извилистые черные полосы, начертанные резиновым мелом. Николай вышел из машины, хлопнув дверцей. Куда он так спешил. Пока он не мог дать ответ на свой же вопрос. Но только пока...
Все было как обычно. Дом приветливо встречал своего хозяина с раскрытой дверью. “Наверное, Энн открыла дверь, чтобы проветрить помещение”, - подумал Ник. Он вошел внутрь. Неожиданно на пути выросла фигура стройного сильного человека в форме. Это был полицейский, который сразу с серьезным видом вопросительно назвал полное имя Ника. Голос раздался в ушах каким-то звоном, царапая барабанные перепонки.
-Да. Это я, - ответил Ник. - А что случилось?
-Мне очень жаль, сэр, ваша жена попала в аварию. Э-э... - полицейский замялся. - Вместе с сыном. - Он все-таки нашел силы ровным тоном договорить фразу до конца. Видать, он был на службе недавно, и ему было сложно по началу объявлять людям о каких-либо неприятных вещах.
-С ними все в порядке? Я хочу их видеть! Куда их отвезли?! - выпалил Ник.
Полицейский замялся. Было видно, как он подбирает ответ, словно иностранец, желающий узнать, как пройти к достопримечательности, но забыл местный язык. Чем больше длилась пауза, тем сильнее нервничал Ник. На его лице уже начали проступать капельки пота, катившиеся струйками вниз, затекая в глаза и выходя уже в обнимку со слезами. Кровь застыла, вены съежились, а руки посинели. Сердце, еще недавно бившееся с бешеной скоростью, замерло. Воздух наполнила тишина, нарушаемая лишь шумом за окном. Губы полицейского с дрожанием приоткрылись. Ник устремился всем своим естеством в щелку между губами, словно птенец, желающий получить еде от мамки. Но Нику нужна была не еда, а ответ. Ответ, от которого, как ему показалось, зависела вся его последующая жизнь.
-Сэр... - полицейский выдержал паузу. - Ваши жена и сын погибли. Мне очень жаль.
Ник расслышал только слово “сэр” и уже где-то далеко раздалось “погибли”. Раздалось раскатистым далеким громом в посеревшем небе. И наступила вновь кошмарная тишина, охватившая своим плащом весь разум. В голове кто-то закричал, да так сильно, что Ник чуть не оглох: “Морг!!! Холодный морг”. Карандаш внутри мозга стал рисовать мрачные стены городского морга, выдвигающиеся металлические ящики, не отражающие более свет жизни, но хранящие символ того, что от нее, от этой жизни, осталось. Два ящика были выдвинуты, медленно взгляд подлетал к этим ящикам, паря осторожно в воздухе, а мысленные глаза боялись посмотреть сверху на лица умерших. Из-под покрывала выглядывали только головы холодных бледных тел - прекрасной женщины, замершей с доброй улыбкой на лице и маленького мальчика, будто бы спящего с открытыми глазами.
-Не-е-е-ет! - мужской голос разлился по всему дому.
Но здесь уже никого не было. Полицейский ушел уже давно. А за окном темнело. Ник стоял по-прежнему посредине комнаты, наблюдая за закатом - за богом солнца, который скрылся, ушел от него. Возможно, навсегда. И уже никогда не согреет его своим теплом, но, может быть, он хотя бы будет дарить тепло его семье в загробном мире?..
Николай сидел в кресле перед телевизором, уставившись в одну точку.
-Поеду в морг завтра. Может, это и не они, - серьезно внушал он себе ровным спокойным тоном.
-Привет! - раздался голос позади.
Ник резко повернулся. - Никого.
-Эй! Кто здесь?!
Никто не ответил. Ник встал и пошел искать того, кто с ним поздоровался. Нигде не было и следа человека, который мог бы сказать “привет”. Дом был пуст.
-Почему ты так взъерошен? - раздался другой - женский голос.
-Где вы? - Ник стал метаться из угла в угол, но по-прежнему никого нигде не было.
“Что со мной? Я что, схожу с ума? Ха-ха-ха, нет. Черта с два. Врачи не сходят с ума. Кто-то решил подшутить надо мной! В такой день! А ну выходи! Сейчас я засуну ваши головы вам в задницу! Твари поганые! Скоты!!!” - Ник уже орал что есть сил. Изо рта вылетала слюна, маленькими капельками разлетаясь по квартире, заражая сумасшествием стены, пол, ковер, мебель. Все, куда она попадала, стало оживать, стряхивая с себя вехи недвижимости.
-Тебе не стыдно так топтать меня!? - кричал ковер.
-Да сколько уже можно тыкать в меня пальцем? - возмущался пульт дистанционного управления телевизором.
-Пошел вон, засранец!!!
Тысячи голосов ревели маленьком доме, унижая и оскорбляя своего хозяина. Ник выбежал на улицу, схватившись за голову.
-Нет! Не-е-ет! - только и мог орать он.
Беспомощный среди океана зла и несчастья, старавшегося поглотить его своим огромным иссиня-черным зевом. Из ближайшего дома вышла женщина. Она не могла понять, что случилось, озираясь по сторонам. Ника уже не было слышно. Он еле-еле стонал, упав на колени, по-прежнему держась за голову, стал сгибаться сильнее, затем лег на бок и застыл в позе эмбриона. Слезы ручьями катились из глаз и стекали на серый асфальт, оставляя на нем темные влажные следы.
Спичка стала гаснуть. Ее огонек слегка колебался под действием темного ветра, убаюкивающего сознание, хоронящего силы и чувства, желающего спеленать нового пациента по рукам и ногам в невидимые призрачные бинты и окропить каплей забвения. Вот огонек уже затухает. Остается лишь маленькая искорка, не способная более сопротивляться судьбе.
И снизошла тьма...
Часть вторая
Где-то
Глава первая
Мрак повсюду. Мрак окутал все. Жизни нет. Впрочем, нет и смерти. Источник бытия погряз где-то в пучине страданий и никак уже не сможет выбраться оттуда. Сплошное непонимание и неизвестность. Словно кто-то выключил свет, заставив тебя пробираться со страхом наткнуться на угол или другой острый предмет, в лучшем случае набив себе шишку. Жизнь в мраке? Кто способен на такое? Слепой? А если при этом ты еще ничего не видишь и не чувствуешь, тебе нечего бояться и не от чего заслоняться, впрочем то, и нечем - руки ты почувствовать не можешь. Все тело свело. А есть вообще тело в этой мрачной пучине, поглотившей тебя зевом?
Николай не мог понять, что с ним, где он и когда. Хотя недавние события он помнил превосходно: полицейский, весть о смерти, голос, голоса... мрак. И все пустота. “Значит, это и есть то место, куда попадаешь после смерти. Нет никакого рая, нет и ада. Светлый туннель. Светлый туннель! Ни черта такого нет. Они все брешут, желая обрести известность. Есть только холод и пустота. И тут ты застреваешь на веки вечные, оставляя все позади. Боже! Этого не может быть!” - мысли Николая уже кричали о себе, неслись рассекая пустоту сметроносным вихрем, уходя в НИКУДА.
“Или я заслужил что-то особое”, - Николай немного успокоился. - “Но что тогда я совершил, чтобы Бог так жестоко наказал меня. Да. За мой эгоизм. Наверное, я слишком много думал о себе. Вот куда попадают люди, мнящие о себе бог знает что. Я не заслужил даже смерти. Я проклят”.
Время тянулось нудно и скучно. Награды невозможно было придумать за то, что приходиться сидеть в кромешной тьме своего страха и каждую минуту, или пять, минут, пусть даже полчаса, сходить с ума, теряя сознание. А когда просыпаешься - вокруг тебя тот же злостный враг - мрак неведения, и есть еще несколько минут, чтобы сойти с ума вновь.