Рано или поздно история повторяется, меняются только участники. Сегодня это ДАФ с двенадцатиметровым полуприцепом. Фура неспешно едет по длинному спуску слева от меня, на её мокрых боках - влажные отблески фар встречного потока.
Три километра до поворота.
С утра небо затянуло серой пеленой, моросит что-то невнятное: дождём не назовёшь, но лес полон воды, и над трассой висит водяная пыль, поднятая колёсами из многочисленных луж. Кустарник на обочинах сник и вяло качает мокрыми ветками вслед проносящимся автомобилям.
Из тёплых салонов тянет меланхолией. Мрачное настроение незримым облаком расползается по дороге, настраивая водителей на общую мысль: "Дома надо было сидеть".
Согласен.
Некоторым в такую погоду лучше вообще не выезжать из гаража.
Водитель ДАФа подтормаживает двигателем, не касаясь педали тормоза, и я хорошо вижу почему: компрессор тормозной системы держится из последних сил. Да и предохранительные клапаны тоже...
Дальнобойщик знает об этом.
Смотрю в его памяти обрывки разговора: "лучший водитель - двадцать пять лет без единой аварии...", "срочный груз...", "назад пустой...", "риск минимальный, за семь часов обернёшься, и сразу в ремонт...".
Это директор.
Далее тоже убедительно: "машина выдержит, не сомневайся... ", "рейс - тьфу, с закрытыми глазами пройдёшь, сколько ты по этой трассе наездил...".
Это главный механик.
И наконец, самое важное - премия!
В очередной раз жадность победила разум.
Водитель нервничает. Наклонился вперед, напряженно высматривая встречные машины сквозь размазанную на лобовом стекле воду, нажимает тормоз, тут же убирает ногу и бормочет ругательства под нос. В голове у него клубятся чёрные мысли, добавляя в общее дорожное настроение нотки страха.
Его переживания понятны: рейс хотя и короткий, но с двадцатью тоннами за спиной и неисправными тормозами на скользкой трассе может стать ещё короче. Может закончиться прямо сейчас, если тормоза выбьет полностью. Уклон здесь небольшой, но его достаточно, чтобы многотонная фура набрала приличную скорость. Крутой поворот направо, мокрый асфальт и плохая видимость... он сомнёт встречные машины, как банки из-под пива, или опрокинется в правый кювет, в этом месте больше похожий на обрыв.
"Ерунда всё это", - подбадривает он сам себя. Машина чутко отзывается на любые действия, и тормоза - он чуть прокачивает педалью - работают хорошо. На один-то рейс точно хватит. Успокоенный, он добавляет газ, стрелка спидометра переваливает немного за шестьдесят и замирает. Пустяк для федеральной трассы, даже с учётом плохих условий.
Два километра до поворота.
За фурой выстроилась колонна машин, они смирно плетутся следом, не пытаясь обогнать. Левый ряд тоже особо не разгоняется.
Движение на трассе оживлённое, несмотря на погоду.
Справа от меня, в потоке легковушек навстречу фуре движется пара мощных силуэтов: МАЗ-хлыстовоз на высоком шасси и туристический автобус - тоже МАЗ. Ещё выше хлыстовоза.
Тяжеловесы аккуратно едут в правом ряду, соблюдая скоростной режим.
Лесовоз загружен так, что рессоры ощутимо прогнулись. Могучие стволы восьмиметровой длины возвышаются над кабиной, встречный ветер обрывает чешуйки разбухшей коры. Туго натянутые тросы глубоко врезались в мокрую древесину.
Перегрузили машину...
Хорошо хоть, закрепили с хорошим запасом. Нужно сломать минимум две стойки и порвать несколько тросов, чтобы брёвна разлетелись по дороге. Хорошая работа, но бесполезная, - грузчики не могли предусмотреть, что МАЗ от удара перевернётся.
Автобус полон. Часть пассажиров спит, всё равно в залитые окна ничего не видно, остальные уткнулись в смартфоны или смотрят кино. Водитель морщится и потирает грудь правой рукой.
Сканирую его мысли: волнуется за больную жену, хочет позвонить, но дорога ушла в низину, сигнала нет. Удивительно, - на подсознательном уровне он чувствует связь между автобусом и фурой. Ощущает, но не может сформулировать причину волнения, и от этого тревожится ещё сильнее.
Он перебирает возможные причины и, наконец, находит вроде бы логичное объяснение: жене стало хуже. Надо побыстрее доехать до поворота, подняться на пригорок, где будет устойчивый сигнал соты, и позвонить домой. Проверить: может, это всё пустые страхи, и стойкое ощущение надвигающейся беды - всего лишь последствия от слишком жирного шашлыка.
Он перестраивается в левый ряд.
Тяжёлый автобус разгоняется медленно - к повороту он обгонит хлыстовоз на два корпуса, не больше.
Пока ДАФ преодолевает оставшиеся метры до намеченной точки, я размышляю над парадоксами, часто возникающими в жизни людей. Один из них сейчас развивается передо мной: пытаясь избежать плохого финала, люди своими действиями только ускоряют его наступление.
Неторопливые тяжеловесы притормозили машины, едущие за ними, - в равномерном автомобильном потоке возникает разрыв.
Пора.
Мысленным импульсом резко повышаю давление в тормозной системе. Компрессор воет, его колотит так, что срывает крепления; с громким хлопком вышибает клапаны, шланги срываются и бьют оконечниками по раме под оглушительное шипение сжатого воздуха. На левом переднем колесе колодка закусывает тормозной диск. Её тут же срывает, но этого мгновения хватило, и фуру выбрасывает на встречную полосу.
Дальнобойщик ожесточённо выкручивает баранку. Мокрое стекло искажает перспективу, непонятно куда ехать и где встречные машины...
Долгие, тягучие секунды машина скользит, оставляя на асфальте чёрные следы от покрышек. Он сжимает руль, напрягается всем телом в ожидании удара. В голове бешено мечутся образы и обрывки мыслей...
Его подсознание, наконец, улавливает подсказку, и в мозгу словно яркая вспышка: вот же, впереди!.. Длинная, ровная поляна!
В следующее мгновение, перекосив лицо жуткой гримасой, он давит газ в пол. Ревёт мощный дизель, и фуру бросает вперёд под оглушительный визг пробуксовки. Двадцать тонн одним рывком пересекают трассу наискось.
Колёса громыхают по обочине, раскидывая щебёнку в стороны. Фура съезжает по небольшому уклону и таранит кустарник. Хруст щебёнки сменяется треском веток, затем шуршанием травы.
Дёрн раскис от воды, и широкие покрышки оставляют глубокие вмятины; вырванная трава и поломанные кусты отзываются в моём сознании краткими вспышками боли, подобно комариным укусам.
Водитель, ожесточённо матерясь, давит бесполезный тормоз, но ДАФ уже и сам замедляется: трава на поляне очень жёсткая и прочная, цепляется не хуже репейника и способна остановить и более тяжёлый грузовик.
Я специально такую вырастил. И заодно увеличил толщину слоя. Сейчас под огромной тяжестью дёрн сжался, но за пару дней выправится, и поляна снова будет ровной.
ДАФ замирает на середине поляны, водитель глушит мотор. Медленно вытирает трясущейся рукой пот со лба, оглядывается. Двигаться пока не может: от избытка адреналина ноги, как ватные.
Эта поляна у меня - специальный отстойник для идиотов, периодически вылетающих с трассы.
Дальнобойщик - хороший дядька, профессионал, но сегодня поступил, как дурак, и здесь ему самое место. Пусть сидит и думает, как жить дальше.
Для усиления эффекта показываю ему особо кровавые отрывки из несостоявшейся катастрофы.
Вот что случилось бы, не сломай я компрессор на двадцать секунд раньше его, так сказать, естественной кончины. Вот это... И это тоже. Смотри внимательно, все эти смерти были бы на тебе!
На сцене с брёвнами он глухо стонет, вываливается из кабины в мокрую траву и смотрит назад.
Небо чуть просветлело, морось поутихла, и ему хорошо видно, что на дороге всё в порядке. Обалдевшие от пируэтов многотонной громады водители набирают скорость, в салонах идут оживлённые разговоры. Несколько машин свернули на обочину. Я не препятствую: помощь в дороге - это святое.
Подгоняю зевак: всё, представление закончилось, езжайте дальше, не создавайте затор.
Особо упёртому, который умудряется снимать фуру, выставив смартфон в окно, сжигаю электронику. Немного перестарался: он вскрикивает, роняет оплавленный брусок бывшего смартфона и трясёт рукой. Друзья сочувствуют, один, самый толковый, достаёт аптечку.
Вот это правильно, займитесь лучше делом, чем глазеть на беду.
Водителя автобуса подталкиваю особо: "Езжай, без тебя разберутся. Вон, лесовоз к обочине сдаёт. А у тебя люди за спиной, думай о них". Хочется дать ему хорошего щелчка по мозгам, чтобы голова неделю трещала.
Конечно, я не стану этого делать. Ему автобус вести, да и вины большой нет.
Хотя...
Независимо от его действий, авария всё равно бы случилась. Было несколько вариантов, но обогнав лесовоз, он запустил самый жестокий. С огромными жертвами.
Его грех соизмерим с виной дальнобойщика?
Есть над чем поразмыслить.
Заодно вспомню прошлое - всё же сегодня мой день. Я так и не придумал толковое название, постоянно лезет что-нибудь пафосное: "возрождение", "преображение"... что-то в этом роде. Теперь называю просто: "мой день".
Всё равное такое не забыть.
***
Семь лет назад в этот день была отличная погода. Яркое солнце, по-осеннему прозрачный воздух и сухая дорога. Я прекрасно видел встречный тягач, но сделать ничего не успел. Впрочем, на такой скорости мало что можно сделать, разве что прикрыть лицо. Хорошая защита при столкновении.
Мою "хонду" занесло на повороте, и громадный "кенворт" превратил её в блин. В скомканную жестянку вперемешку с пластиком и кусками разодранной плоти.
Да, я сам виноват - получив новое тело, я обрёл достаточно смирения и мудрости, чтобы признать это, - разрыв с Наташей оказался намного болезненнее, чем я мог вынести, и бешеная гонка в никуда показалась хорошим средством исцеления.
Что ж... в каком-то смысле я добился, чего хотел, - "кенворт" радикально вылечил меня от страданий.
Настойчивое зудение в верхней части тела переключает мысли на другое. Да, старые проблемы ушли, зато появились новые.
У меня твёрдое тело, и корни уходят глубоко в землю, - никаким жукам не справиться. Но личинки прогрызают кору и ползают под ней в поисках уязвимых мест, а я не могу даже почесаться!
Зимой, когда вредители спят, я часто размышляю над великим законом равновесия. Каждой силе необходим противовес, и мои мучения - всего лишь напоминание об этом. Способ удержать меня от гордыни. Опасности упоения собственной мощью.
Хорошо об этом думать в тишине и покое, но, когда чешется в нескольких местах одновременно, философствовать не тянет совсем.
От несбыточного желания свирепею так, что ветки трясутся, и листья разлетаются по округе. Я - хозяин всего живого и неживого в радиусе трёх километров, не состоянии вывести заразу из собственного тела!