Она была красива какой-то странной нездешней и притягательной красотой. Хрупкая, почти мальчишеская фигурка, маленький рост, едва наметившиеся груди. Ее кожа была слишком темной даже для испанки, ее глаза были черны как темная южная ночь. Но самым поразительным в ней были ее волосы - белые как лунный свет, густые и слегка вьющиеся, они доходили ей до колен и окутывали ее светящимся белым облаком. Ей было всего 18 лет, и ее звали Малышкой.
Малышка не знала другого имени, она не помнила своих родителей, ей сказали только, что ее нашли на пороге того, что впоследствии стало ее домом, заработком и прибежищем. Это был самый большой в городе дом презрения, и Малышка была его хозяйкой.
Уже с раннего детства стало ясно, что она станет настоящей красавицей, и ее воспитанием занялись лучшие девушки Дома. С трех лет ее брали с собой в номера и учили смотреть, привыкать и наслаждаться увиденным и, к 13 годам ей уже не было равных в искусстве любви.
Малышка обладала острым и гибким умом, она рано поняла, что ей нужно очень многое, чтобы отличаться от других и распоряжаться собой, не ожидая приказов. Она понимала, что представляет собой ценный товар, и ставила свои условия. Очень многие в этом небольшом испанском городке удивились бы, узнав, что проститутка получила образование не хуже, чем дети самых знатных людей. Учить Малышку приезжали учителя из столицы, она была очень способной ученицей, хотя и немного ленивой. Ее обучали испанскому, пению, танцам, верховой езде, она самостоятельно изучала основы математики и астрономии. Малышка владела шпагой так, что немногие профессионалы могли сравниться с ней в этом. Но самым изысканным из ее увлечений были восточные танцы, которым она научилась у своих друзей арабов. Чувство изгоя объединяло ее с этим народом, бывшим властителем - ныне свергнутым со своего трона и принужденным влачить жалкое существование среди благопристойного ничтожества католического общества, неспособного принять то, что не укладывалось в их умы, кастрированные священным писанием и огнем жертвенных костров.
Малышка была умной не по годам, образованной и даже по-своему утонченной женщиной, но развращенной до мозга костей. Она не знала и не хотела знать другой жизни, и, хотя у нее было достаточно денег, чтобы перестать заниматься своим ремеслом, она не хотела этого. Она наслаждалась своей жизнью проститутки и чувствовала себя свободно в этом страшном мире.
Отравив свою воспитательницу и благодетельницу, Малышка в 17 лет унаследовала от нее преуспевающее заведение и превратила его в настоящий рай удовольствий. Ее дело процветало, и у нее не было столкновений с властями, т.к. они (власти) были частыми посетителями ее заведения. Ее девушки были лучшими, они были не только самыми красивыми, но они поддерживали некоторый уровень образованности, что привлекало богатых и знатных посетителей. Она открыла бани при Доме, к ее услугам всегда был лучший врач города, чтобы гарантировать в это смутное время безопасность ее посетителям. Но наиболее любима клиентами была маленькая восточная забегаловка рядом с Домом, где Малышка танцевала прекрасные и вызывающие в своей сексуальности и свободе восточные танцы. Там она впервые увидела Его.
Он сидел у самого входа за рюмкой текилы и смотрел на нее. Она танцевала "Танец шелка". Многочисленные разноцветные шелковые полотна, обмотанные вокруг ее стройного тела, во время танца постепенно разматывались и с тихим шелестом падали к ее ногам, пока она не оставалась полностью обнаженной. Не было музыки, только ритмичное постукивание ее пяток по деревянной сцене. Она не заметила, когда он вошел, но, танцуя, она все время чувствовала чей-то взгляд, пристальный и недобрый. Танец закончился, она выгнулась, сбрасывая последнее шелковае полотно, и выпрямилась, глядя прямо перед собой, разгоряченная
танцем. Ее волосы, прежде закутанные шелком, рассыпались по плечам и скрыли ее молодое прекрасное тело от глаз посетителей. Она смотрела на них, слушая их восхищенные крики и испытывая наслаждение от грубых пьяных похвал. Она уже собралась покинуть маленькую сцену, но тут она увидела его. Да, это был он, таинственный посетитель ее дома. Тот, кто заказывал лучших девушек и по-королевски платил, но о ком ни одна из ее девушек не хотела ничего рассказывать даже под страхом смерти. Это интриговало Малышку, и возбуждало ее интерес. Кроме того, он никогда не заказывал ее, он никогда даже не встречался с ней, присылая деньги и заказы через третьих лиц и требуя отдельного входа и полной тайны. Да, это был он - глава инквизиции и негласный хозяин города. Зачем он пришел сюда, что ему нужно? Этот человек был одновременно опасен, как дикий вепрь и интересен, как новая книга. Они встретились глазами. Его глаза были злыми и неуютно колючими, Малышка поежилась, она не привыкла, чтобы на нее так смотрели мужчины, в его взгляде не было восхищения или желания, в нем была ненависть. Малышка поспешно отвела глаза и убежала со сцены за разноцветный занавес. Но, убегая, она подумала: "Интересно, а он умеет быть нежным?"
Он, дон Хосе де Лахоста, был настолько же красив, насколько его имя было окружено тайнами и легендами. Никто в городе не осмеливался называть его по имени, все называли его просто хозяин, или господин. Поговаривали, что даже король боится этого страшного человека. Дону Хосе было 38 лет, он был несметно богат, а его жена была одной из самых красивых и знатных женщин в стране. Он был высок ростом, смугл, строен, его густые кудрявые черные волосы своей красотой вызывали зависть даже у женщин, у него были правильные, чуть крупные черты лица, огромные голубые глаза и полный чувственный рот. Де Лахоста обладал многими талантами, но о них не принято было говорить.
Родители дона Хосе стали одними из первых жертв инквизиции. Они были обвинены в сделке с дьяволом и колдовстве и сожжены на костре, когда их наследнику было всего 15 лет. Хосе был уже тогда ярым сторонником инквизиции и присутствовал при казни. Он не пролил ни слезы, его лицо было спокойным, и он улыбался. Его улыбка стала знаменитой впоследствии. Горожане говорили: "Пусть тебе улыбнется Хозяин!", если хотели кому-нибудь зла. Через год после казни родителей дона Хосе, по городу поползли слухи, что именно сын приговорил их к мучительной и позорной смерти. Но слухи были пресечены, и по городу прокатилась волна арестов и аутадафе. Дон Хосе быстро набирал деньги и авторитет. Глава города, его ближайший друг и опекун, находился полностью под его влиянием, хотя и был старше его почти на 20 лет. Этого мягкого и добросердечного человека, у которого было пятеро детей, дон Хосе заставил присутствовать на всех казнях и выносить кровавые приговоры своим бывшим друзьям. Так продолжалось до совершеннолетия де Лахосты. В 21 год он стал полновластным хозяином огромного состояния, поместий и главным инквизитором. Хотя последнее наименее соответствовало его поведению в предыдущие годы. Он вел разгульную жизнь, был любимцем всех проституток города и соблазнителем самых добродетельных жен. Вино и деньги текли шедрой рекой из его красивых рук. Он нарушал все законы и приличия, но потом неожиданно исчез. Исчез на целый год перед совершеннолетием и появился уже в качестве законного главы святой инквизиции. День его совершеннолетия стал также днем его свадьбы. Его опекун выбрал ему жену и все устроил. Эта прекрасная женщина была к тому же обладательницей одного из самых крупных состояний во всей стране. Свадьба была очень сухой и официальной, и дон Хосе покинул невесту сразу после венчания и отправился в монастырь, где провел весь следующий год, приводя в порядок дела инквизиции.
В этот год и все последующие годы его присутствия на посту главы святейшей инквизиции город находился страхе и трепетал при звуках колокола, возвещавшего о начале нового аутадафе. Наверно, этот город мог по праву считаться самым чистым в Испании, т.к. де Лахоста много постарался чтобы очистить его от ведьм и почитателей сатаны. Аресты и казни стали привычным делом, а костер на центральной площади не успевал остывать. Неподалеку от монастыря де Лахоста выстроил огромную тюрьму, в которую заключал обвиняемых в колдовстве и пороках. Его публичные процессы над ведьмами и проповеди о пользе инквизиции были верхом совершенства, впрочем, как и все, что он делал. Он был "хорошим человеком", и у него не было врагов. Враги де Лахосты долго не жили, и все вокруг считали себя его друзьями и почитателями. Он был образцом приличий и законности, хотя в сущности он и был закон. Но это была только одна сторона жизни Хозяина. Существовал и другой де Лахоста, тот, который пил много текилы, не соблюдал посты, любил вкусно поесть, развлечься охотой и тот, который одним движением руки мог разбить любое женское сердце. Этот дон Хосе был известен не многим, а если кто-то и был допущен к секретному знанию, то предпочитал молчать.
Дон Хосе де Лахоста быстро шел вверх по улице прочь от Дома Малышки. Его слуги, два мальчика лет семнадцати, едва поспевали за ним. Дон Хосе обернулся и махнул рукой, давая им понять, что они свободны.
- Ты видел, он улыбается,- сказал один из них.
- Да... Бедная Малышка! Пойдем, посмотрим на нее еще, у меня есть чувство, что она долго не проживет. Жаль, она такая красивая.
И слуги направились обратно к Дому, где их ждали текила и женщины.
Дон Хосе действительно улыбался, но его глаза горели другим неистовым чувством. Он и сам не мог точно сказать, что он испытывает: гнев, ненависть, презрение, или может быть желание. Может быть. Что-то темное, еще непонятое и несозревшее, свернулось клубочком в его душе и ждало часа своего рождения, и де Лахоста знал, что рождение состоится, и это не сулит ему ничего хорошего. Он боялся этого и ждал.
Дома де Лахоста быстро прошел в кабинет одним взглядом отказавшись от ужина и вечерних визитов, запер за собой дверь и скоро весь дом наполнился звуками лютни: медленные печальные мелодии сменялись бешенными ритмами испанских народных танцев . Лютня в руках дона Хосе была подобна любимой женщине, он ласкал ее струны своими быстрыми пальцами и добивался от нее стонов и вздохов желания, быстрой и страстной речи и криков экстаза. Лютня любила и ненавидела, возвеличивалась и падала с вершин, умирала и воскресала в его умелых и сильных руках.
Лютня давала дону Хосе возможность выразить языком музыки все те чувства, которые были скрыты ото всех и даже от него самого за надежной маской великого инквизитора. И эту маску он будет носить всю жизнь.
Только утром де Лахоста отложил лютню и задумчиво посмотрел на бумаги, громоздившиеся на его рабочем столе, у него было много дел, и он не мог позволить себе отдыхать. Рюмка текилы и он готов встретить новый день.
* * *
Малышка выбежала за занавес и побежала по узкой лесенке вверх в свою маленькую спальню, больше не будет представления сегодня, сегодня она хочет отдохнуть. Не глядя, она открыла дверь и налетела на стоявшего в дверях человека. Она едва не упала от неожиданности, но он удержал ее, обняв за узкую талию и прижав к себе. Малышка подняла глаза и улыбнулась: "Ты напугал меня, сокровище",- она подставила губы для поцелуя. "Ты вся дрожишь, прости любимая, я не хотел, я ждал тебя так бесконечно долго",- сказал мужчина и обнял ее еще крепче, осыпая поцелуями ее волосы. Дон Лусия дель Амбра был влюблен в эту маленькую и прекрасную развратницу, он потерял свою голову один раз и, казалось, навсегда. Даже громкое имя и принадлежность к королеской фамилии не удержали его от безумства. Он любил и не скрывал этого. И даже если он не был любим, то был желанен и не стремился к иному.
Дон Лусия был красивым мужчиной. Невысокого роста, хрупкий, но мускулистый, с белой гладкой и очень тонкой до прозрачности кожей и такими же белыми слегка вьющимися волосами, он был необычен в среде темнокожих и черноволосых испанцев. Его мать, англичанка подарила, ему прекрасные большие синие как море глаза и тонкие изысканно вылепленные черты. Его лицо было нежным и слегка женственным, его глаза искрились живым умом и юмором, а тело было гибким и сильным.
Дель Амбра рано потерял родителей, а опекуны разбазарили его состояние. Так к 24 годам он не имел ничего, кроме огромного дома, заложенного уже не один раз, некоторого количества преданных слуг, коня, друзей и любимой женщины.
Он был единственным постоянным любовником Малышки уже около пяти лет, и никто не знал почему. Но он знал, что это не любовь, а скорее привязанность к мужчине, который был первым. Да, он был первым для нее и всегда останется им. Он помнил ту ночь, когда он впервые пришел в Дом вместе с друзьями. Они много пили и веселились у него дома по случаю его возвращения из Англии, где он закончил обучение и получил диплом доктора философии. Потом один из его друзей начал рассказывать о девочке, которую он видел в Доме и своим описанием ее прелести и необычности разжег интерес дона Лусии, который немедленно предложил всем пойти и посмотреть на это чудо и может быть даже потрогать его руками... Шумной толпой они, двадцать пьяных молодчиков, ввалились в заведение. Пышная хозяйка сидела за огромным столом, крытым красным бархатом. Горели ароматные свечи. Хозяйка улыбнулась клиентам и, предложив им присесть на низкие диваны, стоявшие в приемной, спросила, кого и что они будут заказывать. Перекрикивая друг друга, они говорили о прекрасной маленькой девочке со смуглым лицом и белыми как облако волосами. Их голоса сливались и перепутывались, а выпитое вино не способствовало разборчивости их речи. Наконец дон Лусия поднялся, слегка покачиваясь, и громко и отчетливо сказал:
- Мы хотели бы видеть ваше чудо, сеньора, ту, что вы скрываете от
всех.
Хозяйка мягко улыбнулась и, подойдя к нему, заглянула ему в лицо.
- А... Так вы говорите о Малышке, это наша гордость. Но это очень дорогой товар. Понимаете, ни у кого еще не было возможности испытать ее в деле, она - девственница. Но если вы платите, я могу гарантировать, что она вас не разочарует. Конечно, если у вас всех наберется денег, чтобы заплатить за нее.
- Ну что ж, девственность действительно дорогой товар,- усмехнулся дель Амбра,- даже для проститутки. - Приведите ее, мы хотим посмотреть, за что мы будем платить.
- Хорошо. Ждите.- Хозяйка вышла из комнаты.
Через некоторое время в правом углу комнаты открылась потайная дверца и в комнату вошла она в сопровождении кого-то очень маленького, закутанного в густую вуаль. Хозяйка остановилась перед посетителями и, глядя на дель Амбру, назвала цену.
Мгновенно протрезвев, они заорали, что это грабеж и ни одна женщина в мире не стоит таких денег, что ни у одного из них нет при себе подобной суммы. Перекрывая их вопли, хозяйка властно сказала, что они не поняли, она продает девушку им всем на целую ночь, и, каждому в отдельности, это обойдется много дешевле названной суммы, которую они должны собрать.
Дель Амбра был самым богатым в этой компании, и он сказал последнее слово. Он сказал "да".
Хозяйка улыбнулась и приказала стоящей за ней девочке снять вуаль. Вуаль взметнулась над головой девочки и упала к ее ногам.
В комнате воцарилась полная тишина. Дель Амбра застыл, глядя на прекраснейшее создание, которое ему когда-либо приходилось видеть. Девочка была необыкновенно хороша. Ее лицо было одновременно лицом ангела и демоницы, лицом маленькой беззащитной девочки и проститутки. Она была одета в восточное платье, а ее распущенные белокурые волосы спускались ниже колен. Девочка стояла спокойно и с любопытством смотрела на мужчин, потерявших речь от восхищения и желания.
Сердце дель Амбры сжалось, когда он перевел взгляд на своих друзей, куча пьяных подонков, как они могут смотреть на нее так, с такой неприкрытой похотью. Она же совсем ребенок, на вид ей было не более десяти лет.
- Сколько тебе лет, девочка? - спросил дель Амбра.
- Меня зовут Малышка, мне уже тринадцать лет.
Ее голос был хрупким и мелодичным. "Наверное она красиво поет",-подумал дель Амбра. Ему хотелось прижать к груди эту маленькую головку, убаюкать ее и увести из этого страшного Дома, где ей не место. Думая о ней, он совершенно упустил из виду своих пьяных товарищей, которые уже судорожно считали деньги и наперебой предлагали тянуть жребий - кому из них быть первым. Они столпились вокруг Хозяйки и складывали на поднос, принесенный ею, толстые звенящие мешочки. Дель Амбра огляделся, какие скоты, страшно подумать, что они могут сделать с этой малюткой за одну ночь. Он должен что-то предпринять. Решительно растолкав толпу друзей, он подошел к Хозяйке и безапелляционно заявил: "Я хочу ее один и на всю ночь. Я заплачу вам вдвое, втрое или сколько хотите выше названной вами суммы". Услышав недовольные возгласы приятелей, он обернулся к ним и сказал: "Я плачу за вас, заказывайте лучших девушек в любом количестве. А она, - дон Лусия поморщился, - думаю, никуда от вас не денется потом, ночей будет еще много".
Хозяйка удовлетворенно улыбнулась, кажется, сегодняшний вечер оправдает ее ожидания. Она получит неплохое состояние с этого мальчишки и его друзей, она потерла руки, Малышка принесет ей еще много денег, т.к. ночей действительно предстоит еще много.
Она подошла к дель Амбре и сказала, что утром принесет ему счет. Он кивнул. Хозяйка взяла за руку девочку, все еще стоявшую посреди комнаты, подвела к дону Лусии и, вложив ее маленькую ручку в руку Лусии, сказала:
- Она ваша. Малышка проводи сеньора к себе.
Малышка кивнула и повела дона Лусию за собой в потайную дверцу.
Ошеломленный прикосновением ее руки дель Амбра не заметил, как оказался в небольшой очень хорошо обставленной в восточном стиле комнате. Вдоль стен комнаты стояли полки с книгами и висели акварельные рисунки. Огромное зеркало стояло прямо напротив входа и отражало в себе всю комнату, рядом с зеркалом лежал какой-то струнный инструмент похожий на лютню, но с большим количеством струн и другой формы. В углу стояло несколько шпаг, а на маленьком столике лежали листы бумаги, сплошь исписанные непонятными дель Амбре письменами. Его поразило, что в комнате не было кровати, только огромный мягкий ковер под ногами, у четырех концов которого стояли арабские вазы, в которых курились благовония. Слабый приятный запах мускуса и каких-то трав уютно обволакивал и распространял спокойствие.
Дель Амбра был удивлен, эта комната не была похожа на комнату проститутки, он повернулся, чтобы спросить, кто дал ей все это, но не успел. Она стремительно обняла его и прижалась губами к его рту. Из уст дель Амбры вырвался сдавленный стон. Больше он уже ничего не помнил, он не помнил, кто он и с какой целью пришел, он забыл свое имя и долг, он был просто мужчиной, который сгорал от желания и хотел раствориться в этом маленьком, таком нежном и хрупком и таком умелом теле.
Утром он проснулся от странных мелодичных, красивых, но каких-то чужих звуков. Он хотел приподняться, но почувствовал тяжесть на плече, а тело его было укрыто чем-то мягким и шелковистым. Дель Амбра открыл глаза - на его плече покоилась прелестная головка, а густые белые волосы покрывали его тело. Девочка держала в руках тот странный музыкальный инструмент и играла. Именно эти звуки разбудили его. Дон Лусия пошевелился, девочка отложила инструмент и, посмотрев на него, сказала: "Спасибо." Потом она встала, волосы скрывали ее маленькое тело почти полностью, она подала ему одежду. Дон Лусия встал и, отвернувшись, начал одеваться, он не мог понять, что с ним, он стеснялся этой малышки, такой юной и такой развратной. Он молча оделся и уже собрался уйти, но что-то заставило его обернуться к ней. Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. И тут он пропал, он понял, что отныне вся его жизнь зависит от этих глаз, вся его воля просочилась через узкое пространство, разделявшее их, и утонула в ее глазах навсегда. Лусия вздрогнул и, резко отвернувшись, вышел.
Он оплатил все счета, не глядя и, не дожидаясь друзей, ушел. Его ждал дом и ... аудиенция у главы инквизиции.
Этой аудиенции придавалось большое значение, т.к. если Хозяин примет его благосклонно, значит ему обеспечено большое будущее. Аудиенция должна была состояться по полудни в монастыре после очередной публичной проповеди де Лахосты. Дон Лусия был спокоен, ему казалось, что все пройдет благополучно, т.к. у Хозяина не было причин относиться к нему плохо, он уехал из города еще мальчиком, а вернулся только вчера. Потом, говорили, что Хозяин великолепно владеет английским и большой поклонник любимой доном Лусией античной философии.
В двенадцать дон Лусия был в монастыре. Он слушал проповедь и восхищался, более талантливого оратора, чем де Лахоста было трудно себе представить. К концу проповеди он уже был влюблен в этого великого человека. Настал момент представления, и его имя было объявлено. Он с трепетом направился к кафедре и, поднявшись, низко склонился. По обычаю он должен был поцеловать руку де Лахосты, да что там он был готов целовать прах у его ног. Внезапно он заметил, что голоса людей на площади стихли, и в воздухе повисло напряженное ожидание. Де Лахоста стоял, не глядя на него, и не протягивал ему руку для поцелуя.
- Вы вели себя недостойно вашего имени, и я отказываю вам в своем благословении, - жестокий голос де Лахосты прозвучал троекратным эхом в голове дона Лусии. Де Лахоста говорил тихо, но его слова были услышаны всеми. Знатные горожане поспешно покидали площадь, стараясь не смотреть в сторону кафедры. Де Лахоста так же не глядя на молодого сеньора, чью судьбу от только что сломал, спустился с кафедры и направился в монастырь.
Дель Амбра долго стоял на кафедре один, пытаясь осмыслить происшедшее. Он ничего не понимал: чем он мог заслужить такое, что он сделал, в чем его страшная вина.
Вернувшись домой, он узнал, что его друзья были у него в его отсутствие и вернули ему деньги, заплаченные за них в Доме. Все, кто еще вчера стремился увидеть его, теперь отказывались от визитов под любыми предлогами.
Лусия понял, что сегодня он проиграл жизнь в игре, названия и правил которой он не знал. Он знал, что это означает конец его едва начавшейся карьеры, он искал утешения и нашел его в вине и любви. Он пошел в Дом и купил все ночи Малышки на месяц вперед. Он принадлежал ей, а она ему. И чем больше он узнавал о ней, тем больше любил.