Посреди тёмного бушующего моря, возвышался крохотный островок. Абсолютно голый и безжизненный. Издали его поверхность казалась сморщенной и потрескавшейся как кора старого дерева. Под мощными ударами волн, островок содрогался, словно в испуге. На самой высокой точке утёса, подобно неожиданно прекрасному видению, стояла девушка высокого роста, одетая в белоснежное платье. Её белокурые волосы тяжёлыми волнами ниспадали по спине. Ветер налетал и развевал их будто сверкающий золотом плащ. Одной рукой девушка придерживала мокрый от солёных брызг подол, другую подняла над головой. Из сжатой в кулак ладони острыми лучами било ослепительно-белое пламя. Оно полностью скрывало черты лица. И лишь нечеловечески огромные глаза сияли ярким изумрудным огнём.
Проснувшись, я долго лежал в темноте. За окном тихо шелестел дождь. Тополя на улице уныло раскачивали длинными ветками. Я попытался представить, где могла быть сейчас Эвелина. Жива ли она? В какую далёкую страну унесла чудо созидания?
Лена, моя давняя подруга, упрямо твердит, что в случившемся полностью моя вина. Но это не правда, я хотел помочь, чуть исправить положение к лучшему. И ничего не убивал. Эвелина создавала чудо, а я лишь попытался создать её. Знаю это точно и отчётливо помню каждый свой шаг.
18.07.200...
Можно сказать, что началось это во время посещения выставки молодой, но уже знаменитой художницы Эвелины Резник. Тогда я привёл с собой друзей. Лену - мою давнюю подругу по институту и Павла - коллегу, с которым мы трудились на опасной и увлекательной стезе журналистики. Выставка проходила в маленьком уютном зале. Собралось уже довольно много народу. Из стоящего в углу магнитофона лились негромкие звуки скрипки. Основной свет уменьшили. И картины, освещённые невидимыми глазу лампочками, казалось, оживали в причудливой игре контрастов. Мы медленно шли вдоль стен и смотрели.
Вдруг Елена остановилась. Долго вглядывалась, затаив дыхание. А потом словно очнувшись ото сна, вздохнула и отступила, поражённая красотой и мощью картины.
- Как она называется? - прошептала Лена охрипшим от удивления голосом.
Паша наклонился поближе, близоруко прищурился.
- Эвелина Резник. Рождение Земли. - Тихо прочёл он, - да, весьма поэтично.
- Удивительное в картине, не только это, - торопливо вмешался я. - Художница, которая написала эту красотищу, вот уже пять лет, как потеряла зрение.
- Что совсем ничего не видит? - переспросила Лена.
- Абсолютно. В течение нескольких лет ей делали множество операций. Пытались даже в мозг новейшее устройство вживить, но всё неудачно. Для остальных слабовидящих этот прибор стал спасением, а Эвелина к сожалению так и осталась во тьме.
- Бедняжка, как же это могло произойти? - с жалостью в голосе сказала Елена.
- Ты совсем не читаешь прессу, дорогая. - Я похлопал подругу по руке. - Но не горюй, ты же знаешь, друзья никогда не дадут умереть от информационного голода.
- Говорят, когда художнице было 18, произошло несчастье. - Негромко начал Паша, - я недавно читал об этом. Расскажу вкратце. Эвелина с друзьями отправилась в горы, ничего особенного обычный поход студентов на выходные. Вечером, в самый разгар веселья началась гроза, на лагерь обрушилась лавина дождя. Промокшие, все сразу бросились по палаткам. Но Эвелина вспомнила, что забыла в лесу куртку. Она побежала вверх по склону, скрылась за деревьями. В следующую секунду, туда ударила молния. Обеспокоенные друзья кинулись следом. Эвелину нашли на поляне, рядом потрескивая, горела ель. И хотя внешне девушка не пострадала, краски мира для неё исчезли навсегда.
- Как же она рисует? - удивилась Лена.
- Этого никто не знает. - Ответил я, - и хотя предположений множество, ни одно пока не подтвердилось. Кстати сейчас вам представится возможность узнать Эвелину поближе. Идёмте, меня на прошлой выставке знакомили с ней.
Я повёл друзей к небольшой группе мужчин и женщин. Они смеялись и поздравляли миниатюрную девушку с длинными орехового цвета волосами, перевязанными атласной лентой. Шёлковое, тёмно-зелёное под оттенок глаз платье свободно струилось до колен. Смотрела девушка ласково, хотя во взгляде чувствовалась неуверенность. Мы немного подождали, пока отойдёт шумная группа молоденьких девочек, похожих на маленьких птичек. Когда у болтушек закончился запас поцелуев, и объятий, я смог, наконец, приблизиться.
- Эвелина, здравствуйте. Макс Варин - журналист, помните, я был на вашей прошлой выставке. Рад встретиться с вами вновь.
- Здравствуйте, - улыбнулась художница, - конечно, я вас помню. И мне всегда нравились ваши статьи. В особенности о творчестве Алины Певцовой. Ещё никто не смог так удивительно тонко прочувствовать её картины.
Я вспомнил, сколько критических статей и книг о живописи пришлось перевернуть тогда. Кажется, за основу я взял материалы с сайта поклонников Алины. Это помогло создать в статье то самое лёгкое настроение. Я кашлянул и с показным смущением сказал.
- Благодарю. Но сегодня я имею удовольствие присутствовать на вашей выставке. Великолепно! Картины как обычно выше всяких похвал.
- Спасибо, - сдержанно ответила Эвелина.
- Да, позвольте представить моих друзей, они пришли полюбоваться и выразить восхищение той, которую называют 'Лазурной звездой'.
Эвелина молча кивала и улыбалась. Она показалась такой милой и раскованной, что я решился спросить:
- Всегда хотел узнать, как вам удаётся создавать столь удивительные картины? Вы же не можете их видеть.
- Это мой профессиональный секрет, - неожиданно резко ответила художница. Щёки её порозовели.
- Конечно, я не спорю, однако...
- Простите, меня зовут фотографироваться. Приятно было встретиться. - Пожилой фотограф осторожно взял Эвелину под руку и повёл, чтобы сфотографировать на фоне картин. Паша увязался за ними. А мы с Леной встали поодаль.
- Странная девушка, не правда ли? - сказал я.
- Почему, она мне показалась очень приятной и доброй. А какие у неё глаза! Как море ранним, ранним утром. И выражение как у дитёнка новорожденного. Вспомни глазки малышей, которые недавно родились. Будто они всё ещё продолжают видеть мир, о котором мы давно забыли.
- По крайней мере, я не задаю бестактных вопросов. - Буркнула Елена, наблюдая, как Павел осторожно поцеловал Эвелине руку.
- Эх, Леночка, чувство такта это конечно прекрасно. Но кушать хочется каждый день и, причём регулярно. Разве ж я пройду спокойно мимо сенсации. А, судя по реакции художницы, здесь можно накопать много любопытного. Ты знаешь, что говорят про Резник? Читал в газете. Зрение Эвелина начала терять давно и поэтому создала заранее коллекцию картин. Теперь выдаёт понемногу. А слепоту использует как удачный пиар.
- Какая гадость. - Брезгливо сказала Лена.
- Подожди, в другой статье утверждали, что художники работают в паре. Эвелина описывает свои фантазии, а другой, безусловно, талантливый художник рисует. Вот так. - Я понизил голос. - Пожалуй, необходимо срочно начать расследование. Как ты думаешь?
- Ну и зря. Обязательно со скальпелем нужно влезть и вскрыть красоту. - Неприязненно сказала Лена. - Неужто непонятно, творчество не подчиняется никаким законам. И здесь всегда есть место для волшебства.
- Вот и посмотрим, - ухмыльнулся я, - может, всё-таки найдётся место и закону. Чувствую, тут я обязательно прославлюсь.
В тот вечер мы с Еленой впервые поссорились.
20.07.200...
Я весь день просидел дома, в наиболее прохладном месте, которое смог найти. До вечера просматривал заметки из журналов, газет, распечатки из Интернета, короче все материалы, посвящённые Эвелине Резник. Опустошил три чайника с божественным китайским напитком. Два раза принимал холодный душ. Свежести мысли это не помогло. Новой информации в статьях тоже не нарыл. Заинтересовала лишь одна случайная фраза художницы: 'Я отчётливо и ярко представляю картину, и она появляется'. Прочитав это, я задумался. Смешно, Эвелина пытается изобразить себя этаким божественным творцом. Конечно, с другой стороны ничего удивительного, сейчас модно привносить в любую деятельность элемент мистики. Я знал многих людей связанных с творчеством, которые любили рассказывать о неком потустороннем голосе, вдохновении, музе, божественном предопределении. Короче нужное подчеркнуть. Особенно красочные описания творческого процесса появляются после парочки рюмок. Тут уже одним Пегасом не обходятся, как минимум эшелоны крылатых созданий слетаются с охапками мыслей. Только записывать успевай!
На самом деле, думается, Эвелина талантливый рассказчик. Странно, что при таких способностях она не стала писателем. Зарабатывала бы, несомненно, больше. Что ж если Эвелину привлёк столь зыбкий путь, остаётся тогда всего лишь найти того, кто рисует фантазии девушки. А уж в его существовании я ни капли не сомневался и собирался заняться поиском в самое ближайшее время. Настал момент использовать супер журналистский метод - 'внедрение'.
22.07.200...
Разведданные доложили - художница проживает в доме номер 9, на пятом этаже. Ровно в полдень я подрулил к подъезду соседнего дома. Положил в карман диктофон. Взял добрый, старый цифровик и вошёл в парадное. Уже на третьем этаже я почувствовал страшную одышку. Еле смог вползти на пятый, там с облегчением облокотился о стену. Позор! 30 лет, а дыхание перехватило, словно Эверест впервые покорил. Сердце колотилось как сумасшедшее. Такое случилось со мной впервые. Необходимо было успокоиться и отдышаться. Согласитесь, стыдно появляться взмокшим, красным, с одышкой как у старой, загнанной лошади. Минут через семь, я, наконец, справился с капризами организма. Хотел уже позвонить, но не нашёл кнопки. На мой настойчивый стук никто не отозвался. Я постучал сильнее, и вдруг дверь приоткрылась. Оказалось, она и не была заперта. Я очень удивился легкомыслию творческих людей, но, тем не менее, спокойно вошёл и прислушался. Из комнаты напротив доносились шорох, потрескивание и, по-моему, шум прибоя. Я громко покашлял, заявляя о своём присутствии. Сбоку немедленно послышались мягкие шаги. Я обернулся и застыл на месте. Ко мне неторопливой походкой приближался огромный снежный барс. Я отступил и прижался к двери. Красавец зверь зевнул, завернув колечком язык, и вопросительно уставился на меня.
Барс внимательно осмотрел меня. Впечатлением явно остался недоволен. Вдруг ощетинился, приподнялся на лапах и грозно рявкнул. Меня словно подхватило вихрем и сдуло вниз по лестнице на площадку третьего этажа. Там я присел на ступеньки, утёр выступивший пот. В голове бились злобно-растерянные мысли.
'Творческие личности! Почему бы им ни завести кошечку или попугайчика. Так нет же, нам оригинальность нужна. Кто там, Дали, по-моему, гепарда на цепочке по улице водил'. - Я встал. Отряхнул джинсы. - 'Что же она скрывает, раз нужна такая охрана'? - Задумался я, спускаясь вниз. Эту ситуацию следовало обмозговать, желательно в прохладном, уютном кафе. А не на ступеньках, от холода которых нестерпимо заломило весь мой нижний этаж.
Солнышко встретило приветливым сиянием. Обогрело и вернуло поблёкшее чувство уверенности. Теперь бы ещё кружечку пива, но с этим придётся подождать до вечера. Внезапно представилось, как художница, хихикая, наблюдает в окошко за моим позорным бегством. Я тотчас гордо расправил плечи и твёрдой походкой супергероя направился к своей девятке. Медленно, сохраняя достоинство, поехал.
Теперь я был просто обязан разгадать загадку Эвелины!
23.07.200...
Выехал я засветло. Вчера пару часов проведённых наедине с пивом привели к блестящей мысли. Я взял фонарик, коврик, термос с горячим кофе и ровно в восемь выехал на дорогу, ведущую из города. Днём я узнал точно расположение места, где пять лет назад, произошло несчастье с Эвелиной, и решил тщательно обследовать.
Полтора часа тщательного осмотра ни к чему не привели. Ничего интересного я не обнаружил. Всего лишь пару бутылок из-под вина, массу пустых сигаретных пачек и несколько использованных резиновых изделий. Видно, что люди приезжали сюда расслабляться по полной программе.
Я ещё раз оглядел поляну. Обгоревшую ель, скорее всего давно срубили на дрова. Грозы не ожидалось, аномальной зоной даже и не пахло. Приближалась ночь, солнце суетливо завалилось за горизонт. Вдали мигали и переливались разноцветные огни города. Я раскатал коврик и, пройдя немного вглубь леса, присел. Вдруг повезёт и мне тоже явится чудо. В такую приятную ночь душа настойчиво потребовала волшебства. На всякий случай рядом лежал фотоаппарат. Минуты текли, ничего не происходило. Лишь потрескивали ветки, и одиноко стрекотал заблудившийся сверчок. Становилось скучно. Я поёжился, с завистью принюхался к запаху шашлыка, издалека доносился весёлый, уже нетрезвый смех.
'Пожалуй, надо уходить', - подумалось мне, - 'чуда не будет - факир сгорел'. Я поднялся, потирая озябшие от холодного горного ветерка руки. И вот оно - среди деревьев мелькнул свет. Он приближался, увеличивался, слепил. Я замер в экстазе, сердце переполнило вселенское счастье. Душа раскрывалась навстречу волшебству света. О-о-о.
- Мужик ты чего?
Хриплый удивлённый голос сбросил меня с небес на землю. Либо я недостоин экстаза и ангел принял облик небритого, угрюмого бомжа, либо я идиот. Склоняясь ко второму варианту, я поднял коврик и буркнул:
- Да так, в спину вступило.
- А-а-а. Выпить не осталось? - С жадным интересом осведомился 'ангел'.
- Нет, даже не начиналось.
'Ангел' разочарованно вздохнул и, недовольно бурча, скрылся за ёлками. Видно принял меня за жадного маньяка-одиночку.
Я обругал свой излишний полёт фантазии и предпринял спуск вниз, к дороге. По пути неосторожно разбил фонарь. Из-за этого в темноте с большим трудом отыскал машину. Весь ободранный я погнал к городу. Не успел проехать и пару километров, как у меня, в дополнение ко всем прелестям жизни, спустило колесо. Короче ночь удалась на славу, домой я добрался часам к трём. Грязный, голодный и злой я совершенно обессиленный рухнул в постель.
24.07.200...
На следующий день меня разбудило треньканье телефона. Глаза упорно не желали разлепляться. На ощупь я нашёл трубку и просипел:
- Алло.
- Макс, ты что спишь? - Послышался удивлённо - раздосадованный голос Елены. - Как же так можно. Договаривались позавчера, сам же три раза переспрашивал. Кому это вообще нужно.
- Простите, Елена прекрасная, премудрая и ужасная, - оживился я и даже приоткрыл один глаз. - С того момента произошло столько событий! Имею я право забыть?
- Что ты опять натворил? - встревожено спросила Лена. - Снова к кому-то из знаменитостей пытался пробраться. Что тебе на этот раз порвали?
- Мне повезло, отделался лёгким испугом и одной большой царапиной на спине, - сухо ответил я. - Мы договаривались, если не ошибаюсь, к двум. Сколько сейчас? Двенадцать. Хорошо, уже встаю и как вихрь лечу к тебе. Смотри, будь готова.
Елена возмущённо фыркнула в трубку и ответила мне короткими гудками.
Мастеру спорта всё нипочём, ровно в назначенный срок мы входили в роскошную квартиру художника Снегина. Я сразу засомневался. Ну что кроме плохого может сказать о коллеге столь успешный художник? И ошибся. Как выяснилось впоследствии, Резник занималась в студии Снегина. Думаю, тому очень льстил успех бывшей ученицы.
- Я хорошо помню Эвелину. Лет 10 назад, я преподавал в детской изостудии. Девочка писала неплохие картины. Фантазия её всех просто поражала. Неведомые миры, странные удивительные люди с других планет. Но сама Эвелина оставалась недовольной. На похвалу говорила, что получившееся лишь жалкие отблески задуманного. Часами просиживала над картиной, сердилась. Даже победы на детских выставках её не радовали. Дальше выпускной вечер, институт. Проблемы закружили девушку, и она забросила рисование. Изостудия наша со временем развалилась. Мне в дальнейшем повезло, нашёлся спонсор, устроивший выставку в престижной галерее. С Эвелиной мы встретились, когда она нашла меня и попросила разрешения показать картину. Дальше вы знаете. Успех, слава, всеобщее восхищение. Я признаться очень рад за девочку. После всех её несчастий она нашла силы для искусства. И мне кажется, сейчас Эвелина довольна картинами.
- А с того момента изменилась ли у неё техника рисунка? - Нетерпеливо спросил я.
- Да, безусловно. Картины просто дышат жизнью.
- Может, Эвелина отыскала художника, который смог реализовать её мечты?
Снегин разволновался:
- У меня даже мысли подобной не возникало. И манера и содержание остались. Я сердцем ощущаю, что это её.
- Понятно. Да вы не беспокойтесь. Я просто спросил.
К сожалению, разговор дальше не клеился. Снегин замкнулся, откровенно посматривал на часы. Елена за его спиной постучала пальцем по лбу. Я пожал плечами. Лена взяла под руку художника и весело защебетала о том, как ей интересно взглянуть на его новые картины. Снегин опять оживился, с видимым удовольствием повёл показывать. В ожидании, когда можно вежливо откланяться и уйти я взял со столика книгу и рассеяно перелистнул несколько страниц. Вдруг в глаза мне бросилась фраза, которая поразила меня. Я бросился в мастерскую, торопливо попрощался. Изнывая от нетерпения, отвёз возмущённую Лену в студию. Игнорировал всё колкости и ядовитые замечания. Мне сейчас было не до Лениного негодования.
Стремительной молнией я пронёсся по улицам. Как на крыльях взлетел на пятый этаж. Перед нужной квартирой несколько раз глубоко вздохнул. Мысленно перекрестился, приоткрыл дверь и вошёл. Как и в прошлый раз, из комнаты появился снежный барс. Увидев меня, зверь нервно дёрнул хвостом и ощетинился.
- Итак, киска, вижу, ты меня узнала - тихо произнёс я, - но если написанное в книге, правда, то ты мне не страшна.
Расстояние между нами уменьшалось. Хищник рычал всё более угрожающе. Блеснули острые клыки. Неприятная слабость наполнила тело, сделала ноги ватными. Хотелось надеяться, что в случае если я ошибся, хозяйка дома и придёт на помощь. Барс оглушительно рыкнул, присел для прыжка. Во рту у меня пересохло как в безводной пустыне. Ещё шаг и зверь прыгнул. Я зажмурился, лёгкий ветерок овеял меня. Всё путь был свободен. Цель достигнута. Я медленно сполз по двери на пол, ощущая, как пот обильно струится по спине. Взмокший и обессиленный, просто иллюстрация наказанного любопытства, вошёл в комнату. Эвелина сидела возле окна на маленьком пуфике. В углу виднелась неоконченная картина, полуприкрытая серой шёлковой тканью.
- Здравствуйте Максим. От коллег я не раз слышала о вашем упорстве и знала, что вы вернётесь. Прошу прощения за причинённый в прошлый раз испуг.
- Как вы меня узнали? - глупо улыбаясь, спросил я.
- По вашим шагам, они запомнились мне ещё в первый ваш визит.
Я вспомнил поспешное бегство вниз по лестнице и густо покраснел. Глупая ситуация. Эвелина сейчас имела полное право прогнать меня и пожаловаться, куда следует, на двойное вторжение.
- Хотите посмотреть, как я работаю?
- Если можно, - ответил я тихо.
- Хорошо, оставайтесь, - грустно протянула Эвелина и, держась за стену, вышла.
Я присел на стул, в полной уверенности, что девушка сейчас приведёт того самого таинственного художника. На всякий случай включил в кармане диктофон.
Дальнейшее я помню смутно. Эвелина вернулась одна. Она безошибочно и легко пересекла комнату и остановилась прямо перед картиной. Я встал, чтобы удобнее было видеть. Заглянул Эвелине в лицо и отшатнулся. За привычной внешностью скрывалось нечто таинственное и немного жутковатое. Более того, художница посмотрела на меня зрячими глазами. Несомненно, она всё видела, во всяком случае, в данный момент. Солнце за окном вспыхнуло ярче, волосы пошевелил неизвестно откуда взявшийся ветерок. Послышался шум прибоя. Я оглянулся в поисках магнитофона, но ничего не увидел. Эвелина подняла руки окутанные светом и развела их в стороны. Замурлыкала тихую песенку на незнакомом языке. Постепенно под плеск волн, свист ветра и звуки песни, из света под руками девушки рождались образы. Они возникали ниоткуда, словно художница ткала их прямо из воздуха и нежных мелодий. Перед моим удивлённым взором чудесным образом возникала картина. Она уплотнялась и лёгким покрывалом оседала на холст.
Когда свет померк, и смолкли звуки, я, чувствуя в голове странный дурман, подошёл поближе. С молчаливого разрешения Эвелины, потрогал только что созданное произведение. Картина оказалась вполне реальна, на ощупь как сотни обычных. Такая привычная шероховатость мазков под пальцами. Но я видел своими глазами, как рождалась картина! Эвелина даже не брала в руки кисти. Как, каким образом!
- Вы довольны? - Спросила Эвелина.
Я оглянулся. Передо мной стояла обычная девушка, с бледным от усталости лицом. Взгляд её изумрудных глаз был, как всегда рассеян. Только сейчас я заметил, что за окном сгущались сумерки, словно картина вобрала в себя все краски солнечного дня. Боже, сколько ж я здесь пробыл.
- До свидания, - устало ответила Эвелина и отвернулась к окну.
Куда спрашивается, подевалась моя журналистская хватка?! Я должен был раскрутить художницу, расспросить, вытянуть все подробности вплоть до интимных. Вместо этого я неловко пробормотал слова прощания и поплёлся к дверям. Барс любезно проводил меня. В зеленоватых глазах его плескалась насмешка и укор. Я даже не пытался погладить хищника, хотя и знал, что он не опасен. Там у художника, я прочитал в книге о Центре Хара, развитие которого даёт огромное количество возможностей, в том числе и управление животными. Снегин упомянул о серьезном увлечении Эвелины йогой. Я допустил, что во время занятий у Эвелины проявилась такая способность. И надеялся, что девушка не допустит кровавой расправы. Ведь у животного не было ни ошейника, ни поводка. На деле всё оказалось ещё более странным и неожиданным - барс был иллюзией. Кем созданной и для чего мне предстояло выяснить.
31.07.200...
Всю неделю я просидел, зарывшись в книги. Для этого пришлось разорить библиотеки друзей и совершить налёт на ближайшие книжные лотки. Сам я эзотерикой не увлекался.
По мере прочтения постепенно рождалась статья. Вот только для какого издания? Можно конечно красочно описать спецэффекты, выставить Эвелину талантливой иллюзионисткой, может даже сильным гипнотизёром. Что ещё нужно жадной до сенсации публике? Интерес прямо скажем обоюдный - мне гонорар, Эвелине реклама и шумиха, а читателем интересное чтиво. Не понимаю, что меня останавливало. Не отпускала мысль о редком феномене, который не хотелось пропустить и разменять на быстрый успех. В голове постепенно сложилась удивительная по своему безумию идея. Все авторы прочитанных мною книг в один голос утверждали - свет это материал, из которого можно создать любые формы. Любые иллюзии и мечты. Может, и не зря говорится - мысль материальна. Чем не доказательство?
Эх, жаль, что у меня был всего лишь диктофон, а не камера. На пленке, правда, прослушивался шум моря и негромкая песня Эвелины, но это ничего не аргументирует? Там вполне могла быть и магнитофонная запись.
Но если вдруг допустить, что виденное мной не безумие, не гипнотический сон, напрашиваются любопытные выводы. Возможно, удар молнии пробудил у Эвелины таинственную силу, позволяющую творить из света, подобно высшим существам. И либо молния есть носитель особой энергии, которая попадает в тело и порождает чудотворцев. Либо в самом человеке может пробудиться спящее истинное я, с новыми силами и способностями. В любом случае очень заманчиво и перспективно, стоит лишь вообразить масштабы такого могущества. Картина перед моим мысленным взором разворачивалась настолько захватывающая, что напрочь задавила ворчание внутреннего скептика.
Допив шестую по счёту чашку чая, я встал и подошёл к окну. С моего седьмого этажа открывался великолепный вид на горы, ярко освещённые последними лучами заходящего солнца. Вершины казались плоскими и нарисованными на синеватой глади неба. А с севера медленно наползала ночная полоска тьмы, словно выход в иной мир.
Я принял решение. Быстро оделся. Захватил с полки сотку. После пятого гудка Эвелина ответила. Я сказал.
- Здравствуйте, это опять Максим. Вы дома?
- Да, приходите.
На этот раз на пороге меня ждала Эвелина. Я вошёл и молча обнял её. Девушка вначале отшатнулась, но сейчас же снова прижалась к груди. Губы у неё оказались мягкие и влажные. И почему-то приятно пахли ванилью, как мамины булочки в праздничный день. Оторвавшись от губ, я поочерёдно поцеловал глаза девушки, чувствуя трепет нежных век.
- Ты меня тоже заколдовала? - Пошутил я.
Эвелина вздрогнула. Затем коснулась моего лица тёплыми, дрожащими пальцами.
- Макс, ты веришь в это?
- Ну, - смешался я, - смотря, о чём ты.
Девушка взяла меня за руку и провела в комнату. У стены яркими отблесками переливалась новая картина. Я взглянул и вздрогнул, там, на фоне ослепительно сиявшего Солнца, над морем парили двое - мужчина и женщина.
- Похожи? - спросила Эвелина.
- Удивительно, но как. Ты всё же немного видишь?
- Я вижу, но не глазами. А, даже не могу сказать. Да ты и сам давно понял.
- Не могу поверить. Но раз ты, как, получается, можешь воздействовать на реальность, почему ты не исправишь зрение?
- Так далеко моё могущество не распространяется. - Горько усмехнулась Эвелина, - но это осознанный выбор.
Я присел рядом и обнял девушку. Она по-кошачьи потёрлась щекой о моё плечо. Я вновь взглянул на картину и зашептал. Я рисовал Эвелине самые блестящие перспективы, строил воздушные замки, царил вместе с ней на вершине земного могущества. Эвелина слушала, кивала, а потом улыбнулась и процитировала:
- И будешь ты царицей мира, подруга первая моя. - Я, было, смешался, но потом подхватил
- О нет, прекрасное создание, к иному ты присуждена; Тебя иное ждёт страдание, иных восторгов глубина.
Эвелина вздрогнула и опустила голову. Я видел, как она сцепила пальцы и о чём-то задумалась. Но вдруг просияла, положила руки на плечи, обняла и...
1.08.200...
Утром я прощался с Эвелиной. Девушка светилась радостью, глаза её блестели, губы складывались в детскую счастливую улыбку. Я поцеловал Эвелину и сказал ласково:
- До вечера любимая, я только смотаюсь в редакцию и к тебе. Подумай, о чём я говорил.
- Хорошо. До встречи. Любишь? - после небольшой паузы, спросила Эвелина.
- Люблю, - не задумываясь, ответил я. Небрежно чмокнул девушку в щёку и ушёл.
Я знал, как сделать её ещё счастливее. В обед я уже отдал статью о таинственной, великолепной художнице Эвелине. Эта была первая ступень к всемирной славе.
18.10.200...
'И вновь остался он, надменный, один, как прежде во Вселенной. Без упования и любви!'
Больше я Эвелину не видел. Её долго искали. Постепенно шум стих, о художнице забыли. Этому способствовало странное обстоятельство. Через неделю после исчезновения все картины бесследно пропали, оставив после себя серое переплетение нитей холста. Узнав об этом, художник Снегин слёг с инфарктом и впоследствии отбыл на лечение за границу.
Моя статья, конечно, имела успех. Мысль о талантливом гипнотизёре Эвелине Резник, подхватили и разнесли по газетам. Феномен Эвелины долго изучался известными психотерапевтами. Карьера моя пошла в гору. Уход Эвелины казалось, принёс мне счастье.
Но, я по ночам стал часто просыпаться. И видеть один и тот же сон. Море, остров и Она.
Куда Эвелина ушла, где творит своё чудо, мне не известно. Мои глаза слепы. Иногда меня посещает страшная мысль, а была ли Эвелина на самом деле. То есть такая как я её помню. Мы ведь почти и не знали друг друга. Но потом поднимаю глаза и вижу ту самую картину. Последнюю. И тогда я начинаю верить, что мне представится возможность задать Эвелине все мучавшие меня вопросы. Я верю.
Откуда-то из области сердца поднялась, чёрная мрачная тоска и сдавила горло. Я сполз с кровати, из груди вырвался стон. В пальцах нестерпимо закололо. Издалека послышался тихий шёпот и плеск волн. Я ощутил дуновение солоноватого морского ветра...