Маска спасёт ненадолго. Позади разъяренная толпа, впереди неизвестность. Силы тают, а стена так и не открылась. Похоже, сорок шестой не добрался до цели. Эта ошибка станет последней, в прежний мир я уже не вернусь.
***
'Любимая. Пишу эти строки и словно наяву вижу милые голубые глаза. Верю, пока ты ждёшь, меня не заденет стальное жало войны. Здесь грязь, кровь, люди с малолетства обречены считать прожитые дни. Каждую секунду, миг за мигом, по глотку выпивают жизнь, словно путники в жаркой пустыне. Самое страшно сознавать, что здесь никому нельзя помочь, я одинок и бессилен. Жду того далёкого дня, когда смогу вернуться домой, обнять, раствориться в свете твоей солнечной улыбки...'
Голос Юли дрогнул. Рука с картонным прямоугольником письма бессильно опустилась, словно слова неведомого автора были сделаны из свинца.
- Где ты его нашла? - спросил Володя. Светло-серые прозрачные глаза его блеснули над марлевой повязкой.
- В шкафу, среди старых платьев. - Юля бережно сложила письмо. - Перебирала вчера. Надо с утра отнести на переработку, хочу на фабрике новые наряды заказать. Выгребла всё добро, а в углу на нижней полке обнаружила это письмо. Ни адреса, ни имени, лишь эти строчки от которых у меня до сих пор ноет сердце, будто что-то безвозвратно потеряно. - Девушка коснулась горла. - Эта авария... после неё всё изменилось. Прости.
- Отдай мне письмо, - потребовал Володя.
- Зачем? - удивилась Юля. Собеседник вдруг резко подался вперёд и выхватил конверт из рук. - Володька, ты что, сдурел? - Возмутилась девушка. Он в ответ снял маску и расплылся в улыбке, сверкнув белоснежными зубами.
- Мне важен твой покой, дорогая. А если послание вселяет тревогу и мешает позитивному настроению, то его нужно уничтожить. Ты же помнишь закон. Только радость и удовольствие спасёт мир. Забудь, наверняка тряпьё осталось от прежней хозяйки.
- Думаешь, - Юля потёрла лоб. - Почему я ничего не помню?
- Скоро всё восстановится милая, отдыхай. - Володя незаметно скомкал письмо и сунул в карман. - Иди сюда, мой волшебный поцелуй прогонит все твои тревоги.
- Ой, перестань, ну, хватит, - засмеялась Юля уворачиваясь. - Знаешь, ты какой-то другой без маски, зачем её вообще надевать?
- Да так привычка. - Володя помрачнел и отвёл глаза. - Ладно, мне пора в клинику, увидимся вечером. Отдыхай дорогая.
Он нежно потрепал девушку по плечу и вышел из комнаты. Юля вздохнула, было немного жаль потерянного письма. От написанных крупным, немного корявым почерком строчек веяло чем-то знакомым, волнующим. В памяти всплывали незнакомые лица, голоса, узкие тёмные улочки. Юля подошла к окошку, порылась в сумочке, маленькое зеркальце отразило бледное лицо со смешными веснушками на носу. Даже улыбка не скрывала беспокойство в глубине синих глаз. Привычный, знакомый с рождения мир вдруг показался чужим, письмо снова всколыхнуло былые сомнения.
***
Стоя у окна, я наблюдал, как ветер разносит по грязноватому переулку обрывки старого паспорта. Красные ошмётки прежнего существования растаскивали растрёпанные вороны, фото припечатал сапогом небритый дворник. Сегодня я умер. Когда контракт закончится, выдадут новый паспорт. Там будет стоять видимая только спецслужбам отметка о бывшей работе, призрачное клеймо на всю жизнь.
Когда неделю назад Витька Сомов неожиданно заявился в гости, я немного удивился. С одноклассником мы не виделись уже лет восемь, поговаривали, что он занимал в мэрии высокий пост, старательно избегая общения с бывшими друзьями по парте. А тут нате вам прикатил собственной персоной на тонированном джипе с бутылкой дорогого коньяка. За рюмкой то одноклассник и предложил поработать на фирму 'Слуги Харона', с хорошими условиями и такой высокой оплатой, что я подмахнул контракт, едва прочитав. Уж очень хотелось быстро, легко и безболезненно вылезти из той дыры, куда меня старательно запихивала жизнь. Ещё и радовался такой удаче, болван! Я, разумеется, слышал о Перевозчиках. Много разного болтали о людях наделённых властью Бога и унижением неприкасаемых. Их боялись и презирали, называли Иродами. Но то, что это и есть сотрудники фирмы 'Слуги Харона' Сомов предусмотрительно умолчал. А потом пути назад не было.
С моим прежним существованием сегодня демонстративно расправились Перевозчики. С завтрашнего дня начнётся новая веха в жизни, надеюсь, я смогу достойно пройти через все испытания...
В конторе нам выдали светло-серые балахоны с изображением песочных часов на спине. Лица скрывали плотные, непрозрачные, чёрно-белые маски, только глаза оставались открытыми. Люди не должны знать, кто приходит за их детьми. Мы вынуждены носить маски, чтобы жить.
Новая работа - персональный ад, для меня и для жителей этого города. Эта неделя показалась кошмаром. Я не мог смотреть в глаза родителей, у которых мы навсегда уводили детей, чувствовал себя палачом. Чёрт бы побрал эту программу! А ведь так хорошо начиналось, под лозунги и рукоплескания награждали ученых, решивших демографическую проблему. Их уже давно нет в живых, а Слуги Харона до сих пор расхлёбывают последствия. Так легко придумать меры предотвращения, и как страшно их выполнять! Детей, на которых выпал жребий, забирали у родителей, сажали в неуклюжие военные грузовики и увозили. Больше малышей никто не видел. Мы провожали их только до базы окружённой широким рвом, заполненным водой, на том берегу, бетонная стена навсегда скрывала отнятых ребятишек.
В конце рабочего дня, мы возвращались в контору, переодевались, на время становясь обычными людьми. Первые дни мне хотелось бежать, спрятаться дома, закрыться, выть от ужаса и боли, но вскоре чувства притупились. В душе воцарилась пустота, стало немного легче.
- Дерьмовая работа! - Перевозчик номер сорок шесть сплюнул прямо на сверкающий кафельный пол. - Так и загнуться недолго.
Я согласно промычал, распутывая шнурки на плаще.
- Неважно выглядишь, друг. На, прими для успокоения души. Тебе паёк ещё не полагается, чисто по дружбе предлагаю. Потом вернёшь когда получишь свою дозу.
Я посмотрел на ампулу. Жидкость разноцветно переливалась, обещая подарить такие же яркие мечты, хоть чем-то заполнить пустоту. Больно полоснуло воспоминаниями:
- Передоз, обычное дело, - врач закрыл чемоданчик, сунул в рот сигарету, закурил, со свистом втягивая воздух. - Кто она тебе?
Я словно оглушённый, стиснул между ладонями холодные костлявые пальцы. В них ничего не оставалось от той, прежней, живой и до сих пор любимой. Пустая, никчёмная оболочка. На белой коже моей руки желтели синяки, пальцы оставившие их ещё недавно были тёплыми и сильными, но смерть уже тогда стояла за плечом. Никому не удалось прогнать мрачную тень, да что уж кривить душой, никто и не пытался.
- Так, просто знакомая, - соврал я. Отрёкся от живой, во второй раз предал мёртвую.
- Жаль, - помрачнел доктор. - Я то думал родственница. Вот ещё маета, придётся теперь дополнительно для вояк бумаги оформлять. Эх, ладно парень иди-ка ты от греха подальше. Или нет, погоди, присядь пока, свидетелем будешь.
- Мне ничего не известно, - холодно сказал я. - Так просто мимо проходил. - Врач внимательно посмотрел в лицо. Хмыкнул, уронил на пол окурок, растоптал.
- Иди, - сказал он, отвернулся и заорал в коридор. - Васька, бездельник, давай, грузи у нас ещё сегодня двадцать пять вызовов.
- Нет, не надо, - я отвернулся, устало стащил маску, бросил в специальный контейнер. Ампула, могла на несколько часов заглушить боль, спасти сейчас, чтобы медленно убить потом. А мне нужно жить.
Перевозчик номер сорок шесть пожал плечами и сунул ампулу в карман.
- Дурак ты четыреста тридцать пятый, сдохнешь ведь.
Я сглотнул, помотал головой.
- Заграбастала нас конторка, вовек не отмоемся, - зло продолжил напарник, - откуда всё это сыплется? Мой папашка, перед тем как в притоне скопытится, болтал будто бы нам наказание за грехи послано. А, как думаешь?
- В бедах проще высшие силы обвинять, так себя жальче, - согласился я.
- С другой стороны по телику вообще болтали, что всё намного банальней. Собралась в правительстве кучка отморозков и закрыла границы. Сидим теперь в родной грязи, всему миру дулю показываем. А может бомбу какую втихаря жахнули. - Напарник посмотрел на меня вопросительно.
Я промолчал. Там, на границе мы навсегда отучились обсуждать Происшествие. Сорок шестой подождал, пожал плечами и направился к выходу:
- Ну, бывай, побегу домой, моя поди заждалась. Подарю ей ампулу, раз ты отказался.
С лязгом захлопнулся контейнер, будто сглотнул без остатка сегодняшний день, работа закончена.
Я вышел на улицу, спасаясь от ледяного ветра, поднял воротник. Короткое, холодное лето закончилось быстро и незаметно, будто выдох умирающего. Повсюду камни и грязь, небо разбито многоэтажками на неровные квадраты, о тенистой зелени деревьев напоминали лишь старые названия улиц. Серый, безрадостный мир. Даже солнце редко выглядывало из-за туч, будто стыдилось смотреть вниз на угрюмую землю.
Прохожие торопились домой, я разглядывал их осунувшиеся лица. Кто из них надевал маску Перевозчика, оставив в душе шрам до конца своих дней? Люди подозревали друг друга, заставляя рвать дружеские связи, всё глубже прятались в тесноте панелек, надеясь на чудо.
На большом экране мелькали кадры программы новостей. Привычная картина, выстрелы, искажённые лица, боль и страх. Комментаторы и руководители с уверенностью пророков предсказывали очередной апокалипсис, генералы отдавали приказания человекоединицам. Все они тоже своего рода Перевозчики, вот только их маски давно приросли к лицам, пустив в душах, цепкие корни.
Хотелось бы верить, что где-то может быть тёплое ласковое солнце, улыбки, свободные счастливые дети, живущие без тени Перевозчиков за спиной. Хотелось бы, но думаю мир за рекой давно мёртв.
***
Полутьма зала почти скрывала фигуру начальника подразделения Церберов. Перед ним мерцал экран. Собеседник, одетый в чёрно-белую форму хмуро таращился с монитора.
- Как прошла очередная операция?
- Всё хорошо, - начальник мельком глянул в таблицу в углу визора. - Группа детей доставлена. С ними будут работать корректоры.
- Вы уж там поаккуратней, не обижайте наших кровиночек.
- У нас никто никогда никого не обижает, - отрезал начальник. - В отличие от вашего гадюшника.
Чёрный-белый оскалился:
- Чистенькими хотите быть. Благодетели! Да вы откупаетесь, чтобы совесть ночами не мучила. Сами то в раю живёте, а мы как черви в куче навозной копошимся. Всё из-за ваших экспериментов! Сюда бы вас, к нам...
- Я присутствовал при начале эксперимента. Хватит уже, нахлебался дерьма в этом мире. Всё было сделано с согласия правительства.
- Кровососы!
- Прекратите истерику, - брезгливо прикрикнул начальник. - Сообщу координаторам о тогда и узнаете где на самом деле ад.
В ответ послышалось невнятное бормотание.
- Что?
- Приношу свои извинения, я нарушил ваш позитивный настрой. Больше не повторится, обещаю. Следующая отправка через неделю.
- Информацию принял, до связи, - начальник потянулся к кнопке. - А вот ещё что. У вас кажется есть доступ к спискам 'Слуг Харона'.
- Да.
- Я перешлю данные. Нужна информация о человеке, он должен служить в конторе. Выполните это поручение, и я забуду о вашем маленьком расстройстве.
- Слушаюсь, задание будет выполнено.
***
- Куда ты меня везёшь? - со смехом спросила Юля.
Володя подсадил её на платформу баблбуса. Они сели в ярко-красные кресла и круглый, похожий на гигантский мыльный пузырь транспорт взлетел. Внизу проплывали макушки тополей, мир казался удивительно радужным. Толи настроение у Юли улучшилось толи из-за полупрозрачных, перламутровых стёкол. Салон баблбуса был почти пуст, у окна сидела бабуля в сиреневом спортивном костюме, да весело визжала на заднем сидении стайка школьников. Володя достал карточку, автомат проглотил синий квадратик, пискнул, на табло высветилась цифра два.
- Сегодня на побережье открытие нового парка, - сказал Володя. 'Страна Романтика' называется, рай для влюблённых. Я заказал комнату в бунгало, думаю, нам не помешает немного расслабиться. Пляж, солнце, водичка.
- А мы влюблённые? - лукаво спросила Юля.
- Разве нет? - улыбнулся Володя. - Смотри.
Он несколько раз нажал кнопку, выбрал нужные пункты. Посреди салона развернулся подиум, появились голографические музыканты, тронули струны гитар. Полилась томная лирическая мелодия. Володя надавил кнопку на панели, запахло ароматом роз.
- Так, похоже?
- Красивые декорации, - кивнула Юля. - Спасибо.
- Я только хотел сказать тебе, - начал Володя и замолчал. Послышался писк минифона. - Извини, дорогая. Да.
Всё больше мрачнея, Володя активировал электронную карту на стене. Разноцветной паутиной вспыхнули маршруты баблбусов. Владимир выделил один, провёл пальцем вдоль зелёной линии, нажал на нужную остановку.
- Мы выйдем на Сиреневой. Жди, скоро будем.
- В чём дело? - спросила Юля.
- Какой-то сбой во время приёма группы. Рядом с детьми нашли обугленное тело взрослого мужчины, как он туда попал неизвестно. Психологи уже работают с ребятишками, но требуется опытный корректор сознания. Мне жаль, но поездка откладывается.
- Ничего, я понимаю.
- Попробуешь сегодня помочь с перераспределением энергии?
- Даже не знаю, я только недавно начала работать сенсором.
- Не бойся, милая, это не так уж страшно. Тем более когда-то нужно приступать к практике.
- Ты прав. Конечно, помогу.
Владимир кивнул, достал КПК, погрузился в расчёты. Из приёмника выползла карточка, Юля незаметно вынула её и положила в карман.
Баблбус завис над остановкой и плавно опустился вниз.
- Выходим, - сказал Володя.
На стоянке рядом они удачно взяли гелиокар и быстро домчали до Института психокоррекции. Юля уже бывала здесь, знакомые залы, уютные кабинеты психологов. А вот и комната где стояли автоматы-корректоры психики. Для более тонких изменений требовался человек . Володя прошёл мимо, толкнул дверь, в его кабинете ждали двое сотрудников.
- Сколько детей в группе? - спросил Владимир, усаживаясь.
- Двадцать четыре. Откуда взялся взрослый, не понятно. Отправляющие в курсе, что за пять минут до перемещения никто не должен находиться в радиусе двадцати метров.
- Вы проверяли, кого набирают для сопровождения?
- Да ну Вовка, как были воспитатели, так и остались чего там проверять зря только энергию тратить.
- В течение трёх дней прояснить этот вопрос, - отрубил Владимир. - Первичную коррекцию проводили?
- Маша сразу же сделала успокоительную терапию. Осталось память подчистить, ввести новые установки. Приёмные родители давно ждут. Уровень стресса, конечно, до сих пор зашкаливает, без вас никак.
- Хорошо, идёмте.
Дети возились с игрушками в комнате релаксации. Повсюду на стенах резвились рыбки, морские звёзды, даже потолок имитировал волны океана.
Володя показал Юле на кабинку с зеркальными стенами. Девушка улыбнулась детям и скрылась за дверью. Она села в кресло, надела шлем усилитель энергообмена. Монитор показывал психологические характеристики находящихся в комнате ребятишек. Эмоциональное состояние почти у всех было в норме. Юля послала телепатему.
'Мальчики за столиком, проверь в первую очередь их'.
'Понял, я чувствую стрессовый фон, ох, ты бы видела Юленька что они рисуют! Ставь на усиление, потребуется глубокая коррекция. Начну с того, что постарше'.
Девушка выделила график мальчика, перенесла в отдельный файл. Володя присел рядом с малышами, маленькому сунул игрушку, старшего взял за руку, с улыбкой начал что-то рассказывать. Юля ещё немного усилила приём, график на мониторе заалел, в висках немного ломило.
'Володя, есть контакт, продолжай'.
Картинка несколько раз менялась, желтела, потом снова краснела и так несколько раз. Когда график приобрёл стабильно спокойный синий цвет, и Юля хотела послать сигнал о завершении, в глазах потемнело.
... Грязная комната. За дверью двое. Слышится хриплый шёпот.
- Зачем она тебе, Макс. Пока ты куковал на границе, у неё в квартире только ленивый не переночевал. Послушай друга правду говорю, это ты глупыш в любовь и невинность веришь, а она тьфу, дрянь. Не удивлюсь, если колоться начала.
- Володька, я люблю её, - тихо прошелестел голос.
- Ну и дурак. Забудь лучше, откажись. Начни новую жизнь, в проекте не нужны хлюпики...
Видение исчезло, тьма рассеялась. Юля со стоном содрала шлем, в кабинку ворвался встревоженный Володя.
- Что случилось?
- С мальчиком всё нормально? - прохрипела девушка.
- Да, коррекция прошла блестяще, я только хотел отключить канал, но от тебя пошёл мощный энергетический выброс.
- Не понимаю, что это? - Юля с трудом встала, покачнулась, Володя подхватил её.
- Это я виноват, рано было заставлять тебя работать, - он испытующе заглянул в глаза девушке. - Что-нибудь видела?
- Да так, ничего особенного, - ответила Юля, привидевшийся разговор снова возник в памяти. - Пойду немного полежу в комнате отдыха.
- Я провожу тебя. - Володя заботливо взял её под руку.
Они прошли через комнату, на столике лежал рисунок. Юля заглянула в него. С альбомного листа смотрел человек в чёрно-белой маске.
***
Сегодня с меня чуть не сорвали маску. Днём мы забирали пятилетнего кроху, срок его жизни подходил к концу. Мать настойчиво совала карточку, предлагая купить лишние годы, проклинала нас. Рыдая, схватила за плечо, потянула, кричала, хотела взглянуть мне в лицо. Но кто я?! Всего лишь исполнитель чужих приказов. Мой напарник оттащил её, вколол сильное успокоительное, муж унёс обмякшую женщину в дом. Мальчика увезли, а я всё никак не мог забыть её лицо. Из рук всё валилось, мысли путались, на все вопросы, я глупо хихикал и всхлипывал. Руководитель группы, поморщившись, выписал разрешение на досрочное завершение рабочего дня.
- Ступай домой, расслабься.
В хранилище я как всегда сдал амуницию. На этот раз, вместе с пропуском на лотке с моим номером, лежал маленький контейнер. Внутри в пластмассовых держателях покоилась ампула. Вот и я удостоился получения эликсира забвения, как вовремя, будто кто-то заранее знал о происшествии. Должно быть руководитель доложил в контору, что Перевозчику за нумером четыреста тридцать пять требуется срочная ампутация души. Заботливо, но, пожалуй, средство мне не подойдёт. Выберусь из этой грязи как-нибудь без помощи добрых дяденек. Я закрыл контейнер, сунул в карман, пускай дома валяется, чтобы лишних вопросов не задавали. Вот бы разыскать бывших Перевозчиков, заглянуть к ним. Ведь как-то же забыли они этот кошмар, научились жить дальше, конечно, немногие признаются, но чем чёрт не шутит, попробую.
Двери хранилища бесшумно сомкнулись за спиной. Я спустился во двор, обошёл покосившиеся гигантские песочные часы, вошёл в административное здание. Проходя по коридору, заметил, что одна из дверей в кабинеты информационников открыта. Грех не воспользоваться случаем!
Архив я отыскал довольно быстро, это оказалось нетрудно: информация лежала в свободном доступе. Обычные люди сюда не заходили, контора охранялась как секретная военная база. Конечно, лопухи-операторы расслабились, кому из своих нужны данные о кучке неудачников.
Я просматривал личные дела участников проекта 'Стикс', показалось странным, что все бывшие Перевозчики живут в одном квартале почти на окраине города. Интересно, почему? Их связывают общие воспоминания, возможность расслабиться, снять груз вины? Узнаем. Как закончу работу обязательно туда наведаюсь.
***
Юля сидела на берегу городского пруда. Она до сих пор не могла прийти в себя. Все её сны, видения оказались реальностью, после случая в Институте коррекции постепенно возвращалась память о мрачном, бесприютном городе. Тёмные переулки, камуфляжники в чёрно-белом, страх. Каждый из них по своей прихоти мог забрать любую жизнь.
Противоречивые ощущения терзали душу. Юля решила использовать Володину карточку доступа. Пока его не было, она со своего компьютера заглянула в файлы Института. Девушке хотелось побольше узнать о себе, о прежней жизни, о катастрофе в которую попала. Своё досье Юля нашла в папке под названием 'Проект Стикс'. Когда она ознакомилась с содержимым, стало дурно. Сошлись все кусочки мозаики, и впервые девушке стало неуютно в их спокойном и счастливом мире. Она не могла понять, неужели возможно жить в раю, когда кто-то расплачивается за это счастье. Или жители этого мира пребывают в блаженном неведении? Кто принял страшное решение? Бедные дети, их оставляют сиротами при живых родителях, память можно стереть, но тень не покинет их никогда. Юля знала это из собственного опыта. Страшно и несправедливо. Девушка решительно встала, отряхнула платье. Необходимо последнее уточнение и если Володя подтвердит факты, она знает, что нужно делать.
***
Тяжёлые тучи цеплялись за макушки небоскрёбов. Налетел ледяной ветер, сорвал с головы капюшон. Непослушной от холода рукой я натянул его назад, поправил маску и прибавил шаг, надо поспешить, вот-вот хлынет дождь, местные жители попрячутся как улитки в раковины, хоть кулаки о двери отбей, не откроют. Да и кто добровольно, без предписания согласится впустить в дом Перевозчика?!
На замусоренных ступенях перед подъездом несколько подростков азартно лупили лохматого мальчишку в рваных джинсах. Остальные не обращая внимания на потасовку, резались в стрелялки. Те, у кого геймбоя не было, жадно заглядывали через плечо товарищей, свистом приветствуя новые победы. Я подошёл поближе и крикнул:
- Эй, ну-ка шпана оставьте пацана в покое.
Подростки испуганно замерли, в тишине слышались электронные выстрелы, рычание монстров. Избитый мальчишка шарахнулся к дверям и злобно прошипел.
- Шляется здесь, Ирод!
Я вздрогнул словно от удара, молча отвернулся и продолжил путь.
Вот и нужный квартал, Улица Радости. На грязной скамейке сидели трое: двое мужчин и женщина, её длинные сальные волосы закрывали лицо. Повсюду валялись зловонные кучи мусора, в одной из них лениво копалась тощая пегая псина с ободранным боком. Я подошёл к скамейке, застывшие глаза людей неподвижно таращились в пустоту. Из уголка рта одного из них стекала слюна. Все трое были уже где-то далеко, там, за гранью жизни. Я запахнулся поплотнее и пошёл дальше, всё ещё надеясь увидеть нормальных, здоровых людей. В угловой кафешке ветер то открывал, то с грохотом захлопывал разбитую дверь. Я уже подозревал, что увижу внутри. В нос ударил запах немытых тел, под ногами хрустели осколки стекла. Люди лежали на столиках, сидели, развалившись на стульях, валялись вдоль стен. Я заглядывал в белые обескровленные лица. Тормошил, звал. Бесполезно, все под дурманом. Измождённые тела. Кто-то рыдает, где-то тихо хихикают, девушка у стойки громко стонет, пытаясь отмахнуться от видимых только ею врагов. Неужели никто не смог спастись от грёз, почему ни один человек не пытался выбраться из квартала? Хотя кто-то упоминал о Перевозчике, который отработал несколько сроков, а потом исчез. Любитель, наверное, был, но, поди, отыщи его теперь. Скорее всего, просто легенда, кто согласиться повторно пройти через этот ад, разве что за очень большую награду. Я устало опёрся о стену, отдохну чуток и попробую посмотреть ещё.
С улицы донеслись выстрелы, я встрепенулся, совсем рядом послышалась ругань, пронзительный визг. Ветер снова грохнул дверью. Осторожно ступая, я прошёл вглубь зала, за ширмой скрывалась маленькая комнатенка, заставленная шкафчиками с посудой. Один из них накренился, углом зацепившись за верхнюю полку. Вот за эту конструкцию я и присел, осторожно вглядываясь в щель между шторками. В кафе ворвались камуфляжники в чёрно-белых беретах. Они разбрелись по залу. Я видел, как солдаты осмотрели людей, некоторых подобрали и стащили поближе к выходу.
- Многовато сегодня жмуриков, день, что ли какой-то особенный, - солдат вынул из рюкзака большой рулон чёрных пакетов, развернул, с кряхтением приподнял одно из тел.
- Вечером вспышка в карьере, они всегда мрут пачками за несколько часов до неё, - сослуживец поспешил помочь загрузить тело в мешок. - Ты ни разу не был в очистке, новенький что ль?
- Ага.
- Посмотришь, куда руководство покойников сплавляет. Хотя с другой стороны оно тебе надо? Сунулся недавно один такой любопытный, хотел посмотреть, как ребятишки с площадки исчезают.
- Ну?
- Что, ну, пыхнуло, даже подштанников не нашли. Это покойничкам всё равно, а мы теперь и близко не подходим.
- Разговорчики, - прикрикнул на них офицер. - Всё помещение проверили?
- Так точно.
Я приподнялся, чтобы лучше видеть говоривших, на полке чуть слышно звякнули ложки.
- Кто здесь, - рявкнул офицер, вскидывая автомат. Солдаты вскочили, с грохотом опрокинулся стул. Пули вонзились в стену над головой, посыпалась штукатурка. Я окинул взглядом комнату, тупик, лишь узенькое оконце наверху могло стать спасением. Из зала донёсся пронзительный визг:
- Они здесь, они близко, помогите!
- Отцепи её от меня, чёртова девка ногу мне располосует, суй дуло между зубов, - завопил офицер.
- Ща я её прикладом.
Не дожидаясь, пока вояки вспомнят обо мне, я схватил увесистую вазу, метнул в офицера, тот со стоном повалился. Пользуясь замешательством, вскочил на шкаф, дёрнул тугую створку оконца и протиснулся наружу. Сгруппировался, но всё-таки ударился спиной при падении. Заныли ободранные бока, не обращая внимания на боль, я метнулся между домами, заскочил в грязный двор. Позади слышались вопли и треск выстрелов. Словно получив сигнал, лавиной обрушился дождь, окружающий мир расплылся, маска намокла и сползла с лица, но я сломя голову мчался прочь из квартала Перевозчиков.
Как добрался до дома, уже не помню, в подъезде скинул плащ, превратившийся в мокрую, тяжёлую тряпку. Маску сунул за батарею. Руки окоченели так, что у двери я долго не мог попасть ключом в замочную скважину. Разозлившись, пнул деревянную створку и чуть не упал, дверь легко распахнулась. Нашарив в кармане кастет, я осторожно вошёл в квартиру.
- Не бойся, здесь все свои, - раздался знакомый скрипучий голос из гостиной.
Я заглянул в комнату.
Одноклассник развалился в моём кресле, равнодушно закинув ногу на ногу, рядом на столике в пепельнице дымилась сигарета.
- Привет, чем обязан? - спросил я.
- Дерьмово выглядишь, - оскалился Сомов.
- Беру пример с вышестоящих, - огрызнулся я, стягивая мокрый насквозь свитер. - Неужели ты поднял сиятельную задницу лишь для того, чтобы поговорить о моей внешности. Или в мэрии других дел нет?