Орешкина Наталия Владимировна. Слеза(влр)

Слеза

Я всегда любила тьму, ее тишину, ее бархатные объятия. Почему? Я этого не знала, может быть потому, что только там, где, казалось, никого рядом нет, я чувствовала себя в безопасности. Странно, люди боятся тьмы, им кажется, что кто-то появится из нее, причинит боль, просто напугает. Для меня это не имело значения. Чего бояться? Моя жизнь и так была полна боли, пусть душевной, не физической, и страха.
И вот я стою в почти такой же полной тьме и только слабый лепесточек огня мечется на сквозняке, идущем откуда-то сбоку. Было ощущение, что в комнате открыто окно в сад, потому что в леденящую тишину этого места проникали звуки летней ночи.
Фитилек свечи затрещал, задымил, и из окружающего мрака к нему вытянулась... рука. Хотя ту... конечность, так можно было назвать с большой натяжкой. Казалось, с человеческой руки какой-то абсолютно сумасшедший маньяк пытался содрать кожу тупым ножом, а там, где это не удалось, он выжигал куски кислотой или огнем. Кроме этого было еще кое-что, ногти на этой 'руке' были невероятно длинны и остры, скорее похожи на когти какого-то зверя, и тем, что отличало их от звериных был цвет - так наверное выглядят ногти начавшего разлагаться трупа.
Почему я так детально это разглядела, не знаю, видимо потому, что все произошедшее этим вечером навело меня на мысль, что то, что я сейчас увижу, будет последним в моей жизни.

Я всегда считала свою жизнь полным дерьмом, работа - ты боишься открыть рот, потому что тебя могут выкинуть в любой момент, одеться по-людски - можешь стать чьей-то подстилкой, просто потому, что этого кто-то хочет. Тебя не просят, тебе бросают приказ, как собаке палку, зная, что ты подхватишь и принесешь хозяину, заискивающе заглядывая при этом в глаза, ты - не человек, обычный винтик, который легко заменить, мусор, который выбросят за ненадобностью. Жилье - маленькая квартирушка в которой нельзя толком поспать, потому что соседи справа, словно вообще не затыкаясь, орут, выясняя отношения. Готовить - нелепо, потому, что через общую вытяжку от бабушки, любительницы кошек, с нижнего этажа тянет таким амбре, что все в считанные мгновенья пропитывается запахом их дерьма. Мужчины - только в романах они как коты любят 'мышей', в жизни - нет, нас не видят, нас цепляют в толпе не прося извинений, каждая проезжающая машина обливает нас грязью, нам ни разу в жизни не открыли дверь, ни разу не уступили место. Не думайте я не плачу, просто говорю все как есть.
Так и сегодня, почему все должно было быть хорошо? Нет, я не задерживалась на работе, не шла ночью через темный парк, меня просто схватили. Кто? Не знаю. Удар по голове вырубил меня раньше, чем я смогла увидеть, кто это был.
Я пришла в себя на полу машины, все тело ломило словно по мне прошлись битой. Я застонала и попыталась приподняться. Дура! Видно последние мозги мне тоже отшибли. Меня пнули с такой силой, что внутри что-то хрустнуло.
'Ребро', - как-то отстраненно подумала я, уплывая в омут боли и беспамятства.

Я пришла в себя только тогда, когда меня выволокли из машины и куда-то потащили. Перед лицом мелькнули широкие ступени крыльца, мраморный пол холла, а потом и ковер той самой комнаты, куда я в конечном счете попала.
Меня с силой вздернули вверх, пытаясь удержать вертикально, боль пронзила руки. Почему вместо того, чтобы вырубиться я не могла оторвать взгляда от свечи, какое мне до нее дело? Но этот слабый огонек и 'рука' словно зачаровали меня.
- Разве я заказывал на ужин отбивную? - хриплый и совершенно лишенный выражений голос, ледяным ветром прошелестел по моей коже.
- Господин, мы думали, что так она будет меньше дергаться и вам будет легче есть...
- А кто просил вас думать?! Вы исполняете, чтобы думать есть я! Давайте это сюда.
'Это!?' Хозяин комнаты смотрел, словно, сквозь меня, будто заметить меня и заговорить было каким-то табу. Нарушить которое - страшнейший грех.
На этот раз меня несли осторожно, хотя чего уж осторожничать - тело было сплошным сгустком боли. Вы знаете, я ощущала себя, как мешок заполненный кровью, только небольшое прикосновение, и она брызнет отовсюду откуда только можно. Меня тихо опустили на пол, сквозь мрак чуть разгоняемый светом свечи я увидела ноги, точнее плед, которым они были прикрыты, а отблеск свечи бросал мягкие блики на странную обувь.
Рука, что снимала нагар с фитиля легла на стол, а из мрака навстречу мне появилось лицо, хм, только я могла назвать это лицом, я даже не знаю, как передать на кого он был похож. Лицо этого... существа выглядело не лучше чем рука, оно тоже сплошь было покрыто ранами и ожогами, белые нити сухожилий чуть ссохлись а красная плоть между ними не скрытая кожей слегка пульсировала. Губы были в трещинах, как от сильного удара, и, казалось, висели лохмотьями. Но больше всего меня поразили на этом ужасном лице - глаза, они были живыми и человеческими, невероятной синевы. Они как два сапфира чуть светились в неярком свете.
- Почему, - он скользнул по мне взглядом, - оно в сознании? Неужели трудно сделать все как следует? - рыкнул сидящий. - Терпеть не могу, когда еда пялится на меня.
'Еда?!' Это слово занозой застряло у меня в голове, вызывая беспокойство и навязчивую боль.
- Мы пытались, господин, но ничего не вышло.
- Гм, а что это за запах?
Доставившие меня завертелись, принюхиваясь.
- Только не говорите, что вместе с даром залезать в голову вы еще и нюх утратили?
- Но, господин, тут не пахнет ничем особенным, - наконец, осмелился выдавить один из них.
- Пахнет ландышами, ну же? Я же просил не приносить никого с запахом духов! Это как пить вино разбавленное одеколоном.
- Но от нее ничем не пахнет, мы поэтому ее и взяли, несмотря на то, что она не поддалась внушению.
Он пригнулся и стал рассматривать меня, как муху в тарелке с супом. Брезгливость так и сочилась из его глаз. Гримаса на его лице дернулась и кровь слезами выступила на нем. Я подавила вздох, но это был не вздох ужаса, хотя я должна было просто трястись от страха. Это был вздох... жалости, почему-то мне было жаль монстра сидящего передо мной. И тут, наверное, впервые в жизни мои глаза защипали от подступающих слез. Монстр зло фыркнул, и вместе с кровавой 'слезой' побежавшей по его 'лицу', по моей щеке пролегла влажная дорожка. Я заплакала он жалости к этому чудовищу.

Он сильнее склонился вперед, и я отчетливо увидела верхнюю часть его тела. Она была обезображена не меньше чем рука и лицо, на мгновение мне даже показалось, что между ранами мелькнули небольшие участки ребер. Меня буквально скрутило от невероятной волны сочувствия и жалости к нему, я вдруг отчаянно взмолилась, иначе я и назвать не могла то, что кружилось в моей голове, о том, чтобы раны зажили, чтобы эта ужасная изуродованная плоть покрылась кожей, при этом слезы потекли ручьем.
Наверное 'мой монстр' принял их за признак страха или отвращения от открывшегося мне зрелища, его глаза полыхнули ненавистью, которая словно прожгла дыру во мне на том месте, где должно было быть сердце. Его рука поднялась, и сильная пощечина отбросила меня в сторону, не успела моя голова принять очередную вспышку боли, как я услышала, буквальной, вой с той стороны, где сидел 'монстр'. Он тряс рукой, которая коснулась моей щеки, наверное, соль моих слез обожгла ничем незащищенную плоть. Если до этого его глаза полыхали, то теперь из них на меня смотрела смерть, я уже думала, что все, отмучилась, но... он замер на мгновение и потом посмотрел на свою ладонь. Прерывистый вздох сообщил мне, что 'монстр' не просто удивлен, он потрясен до глубины... того, что у него там есть внутри.
Видно, что и его слуги были заинтригованы столь необычным поведением хозяина.
- Что-то случилось, господин? - настороженно спросил один из них.
'Монстр' вытянул руку, показывая ладонь, вся ее поверхность прямо на глазах покрывалась кожей, тонкой и нежной, как у новорожденного, но зато самой настоящей, человеческой.
Взгляды присутствующих обратились ко мне. 'Монстр' указал на меня пальцем, и слуги метнувшись ко мне, быстро подтащили к нему. Он провел рукой по моему лицу, но, вернувшийся страх, высушил всю влагу на щеках. От странного ощущения от прикосновения тонкой кожи его ладони, дрожь пробежала у меня по телу, а губы моментально пересохли. Я облизнула их языком и почувствовала медно-соленый привкус, оказывается, я не заметила, что пощечина разбила мне губу, хотя не удивительно, что на фоне всей этой боли не заметить такую 'мелочь'.
Рык вернул меня к действительности, 'монстр' опять был в ярости, не получив желаемого. Та самая рука, что осторожно пыталась собрать влагу с моего лица, стальными клещами стиснула мое горло, перекрывая кислород, и заставляя захрипеть.
- Тебе лучше начинать рыдать, - прошипел он, - иначе, прежде чем ты сдохнешь, будешь молить смерть придти к тебе, - он встряхнул меня так сильно, что зубы клацнули друг об друга.
Как же мне хотелось обливаться слезами, только бы он дал мне хоть небольшую передышку, так хотелось забыться, отринув все прочь. Пусть боль, что сжигает меня, утянет за собой, пусть темнота беспамятства подарит миг тишины. И тут я поняла, что, в самом деле, теряю сознание, стиснутое горло отказывалось пропускать нормальный глоток воздуха.
Только у 'монстра' были другие планы, он внезапно отпустил меня, и я рухнула на пол, задыхаясь в лающем кашле. Но видно ждать, когда я приду в себя, было выше его сил, он встал со своего кресла, плед сполз вниз, и я поняла, что это и не плед вовсе, а что-то типа большой гигиенической пеленки, а под ней его 'одежда' состояла из своеобразной набедренной повязки и... то, что я приняла за обувь, на поверку оказалось медицинскими бахилами, то есть тот минимум, что ограничивал касание его плоти с чем-то, что причинило бы ему дискомфорт. Не удивительно, что возвращение кожи на ладони, вызвало у него такую реакцию, а отсутствие 'лекарства' яростную злобу. Будто я специально делала так, чтобы он оставался чудовищем. Не взял он только в расчет одного - мои личные страдания никогда не вызывали у меня слез, как бы плохо мне не приходилось, глаза оставались сухими. Но стоило мне кого-то пожалеть, как слезы неудержимо рвались наружу. Феномен? Для кого-то может быть, для меня же объективная реальность. Только вот не горела я желанием быть откровенной, раз мне не выжить, почему я должна осчастливить своего палача. Страх перекрыл все другие ощущения, и даже, если бы я сильно захотела, я не смогла бы вызвать в себе и тень жалости к нему.
Он какое-то время разглядывал меня, потом ухватив за руку, подтащил к себе ближе и, вцепившись мне в запястье, полоснул по нему ногтем. Вспышка боли, и кровь начала выступать из неглубокого пореза. Вот уж не знаю почему, но у меня даже сомнений не возникло, с КЕМ я имею дело. Почему-то я как-то слишком просто признала существование вампиров. Хотя еще недавно наверняка высмеяла бы любого, кто стал бы утверждать, что они существуют. Только на фоне того, что со мной сегодня происходило, я уже перестала удивляться любой 'небывальщине'.
Я ожидала, что он, как и другие вампиры (ну должно же быть в кино хоть что-то правдой) вопьется клыками мне в руку, но когда он открыл рот, притягивая мое запястье, меня ждало очередное потрясение. Его клыки были то ли неровно спилены, то ли обколоты, потому что среди остальных более-менее нормальных зубов, торчали два выступающих обломка.
Боже, он, конечно, может и нечисть, но кто же над ним так издевался, кто заставил его пройти путь полный мучений, вместо того, чтобы просто прикончить его. Да даже от малой доли того, что ему пришлось вынести, он должен был сойти с ума. И не удивлюсь, что так, похоже, и было.
Он присосался к моему запястью и сделал глоток, другой... потом отбросил меня прочь, и захрипел, выблевывая кровь.
- Господин?!! - опять всполошились слуги, кидаясь к нему.
Он остановил их движением руки:
- Все нормально, - просипел он, словно пытаясь отдышаться. - Ее кровь... она ... другая... - задумчиво протянул он.
- Другая?
- Забудьте, меня больше интересует не это, а то, насколько она мне поможет.
Он потрогал пальцем зубы и растер вытекшую кровь по груди, судя по его реакции, того эффекта на который он рассчитывал не случилось. Он с минуту сидел, то ли ожидая изменений, то ли решая, как быть дальше.
- Мне нужны ее слезы, - наконец, сказал он. - Действуйте, только не убейте, не думаю, что мне еще когда-нибудь выпадет такой шанс.
Его слова не обещали мне ничего хорошего. Мое слабое сопротивление подавили в зародыше. Меня разложили тут же на ковре, один из них придавил мне плечи, так, что я и дернуться особо не могла. Другой вытащил из брюк ремень, с легкостью порвал у меня на спине одежду и вытянул меня им по коже. Я думала, что больнее быть не может, но, как оказалось, я ошибалась. У меня на мгновение помутилось в глазах, удары слились в сплошную череду, я скрипела зубами, стараясь сдержать стоны. Зря я это.
- Мало, бей пряжкой, - прозвучал 'совет' монстра, - если она не стонет, то и слез не дождемся.
Мучители не только добились моих стонов. Сначала те были тихими, потом все громче и громче, пока не слились в непрерывный вой, а потом и хрип. Они останавливались несколько раз, чтобы проверить, не появились ли слезы. В азарте они видно забыли о том, что я нужна им живая, потому что избиению не было конца. Если бы меня не сжигала жуткая боль, а спина не кровоточила вовсю, я бы позлорадствовала над ними, но пережитые издевательства, изгнали из моей головы все кроме желания, чтобы все это, наконец, прекратилось. Но, Господь никогда не слышал моих молитв. Я теряла последние силы, и тут хлопнула дверь:
- Развлекаешься, Федька? - раздался женский голос.
Женский голос был несколько писклявым, такими голосами говорят женщины, желающие показать свою хрупкость и беззащитность, часто скрывая за ними стальную волю и акулью хватку.
- Это моветон, играть с едой. Хотя, что с тебя взять, если этого нет в крови, то пара-тройка столетий ничего не решит.
- Что ты здесь делаешь, Ленора? Неужели в городе не нашлось ни единого симпатяги с хорошими манерами и с каплей голубой крови?
- Ах, мой монстрик не в настроении? Я тебе его исправлю... сегодня, ты делишь со мной постель.
- Прошу, не надо...
- Только не говори мне про боль, меня это волнует меньше всего. Заниматься с тобой сексом, одновременно и омерзительно и так интригующе, - она засмеялась жеманным смехом.
Шаги приблизились ко мне и чья-то рука цепко ухватила меня за волосы, поворачивая голову.
- О, а она ничего, - удивилась вампирша, - если ты не собираешься ее есть, отдай мне.
- Нет...
- Но она и так почти что мертва...
- Что-о-о-о?
- А чему ты удивляешься?! Она же человек, - Ленора провела руками вдоль моего тела, - у нее как минимум перелом, ну а уж то, что вы сотворили с ее спиной... - она замолчала ненадолго, - ... что это за запах... ландыши... Не знала, что ты изменил своим привычкам и стал питаться женщинами, которые знают о существовании шампуня и духов.
Она провела пальцами по спине:
- Ты не возражаешь? - это она монстру.
- Угощайся, - почему-то ехидно сказал он.
Наверное Ленора облизала пальцы, потому что через мгновение, она плевалась, писклявость пропала, сменившись истеричным воплем:
- Тьфу!!! Что за гадость. Ты отравить меня хотел?!
- Думал, что может только мне не понравилось.
- Она что наркоманка или алкоголичка?
- С чего ты взяла?
- Ну а почему тогда ее кровь на вкус, как самый паршивый самогон?
- Интересно, где же такая благородная дама пробовала сей плебейский напиток?
- Не твое дело!!!
- А может твоя кровь не такая уж и голубая?
- Ну уж, точно не те помои, что текут в твоих жилах.
Я лежала, надеясь, что их перебранка продлится хоть на мгновение больше, давая мне лишнюю секунду передышки.
Вампирша была довольно красива, но красотой женщин, для которых рамки девяносто-шестьдесят-девяносто лишняя головная боль. Никаких мальчишеских бедер и груди, для которой лифчик просто маскировка ее отсутствия. Пышный бюст, 'осиная' талия, и шикарный изгиб бедер. Она была по своей фигуре ближе к героиням Рубенса, правда без таких излишеств, как складки жира. Восхищаясь костлявыми красотками, именно о таких женщинах мужчины грезят в эротических снах. Ее проще представить в кринолине, чем в дизайнерском платье. Овальное лицо, чуть раскосые темные глаза, пухлый, казавшийся на бледном лице крававо-красным, рот, длинные блестящие, каштановые волосы. Каждая деталь внешности словно подбиралась специально, делая ее манящей, зовущей на безумства, на сумасшедшую страсть... и на ревность, месть, убийство. С такой женщиной не посидишь, просто обнявшись, и разговаривая о всяких пустяках, души таких женщин мрачнее самых страшных уголков ада.
Даже те, что только что издевались надо мной, несмотря на явно видимое восхищение, были в тоже время заметно насторожены. Если я хоть что-то понимала, то главным тут был отнюдь не монстр, хм, Федя, а эта самая Ленора. Но думаю и он, несмотря на свое уродство, занимал в иерархической лестнице не последнюю ступень, если осмеливался с ней спорить.
- Ладно, заканчивай с этим, я жду тебя через... - она посмотрела на изящные часики на руке, - ... скажем, час. И еще позови, этого твоего... - она помахала рукой, словно пытаясь подобрать слово, - ...зануду, вечно торчащего в архиве, пусть присмотрит за ней. Ты же знаешь условие - человек может умереть, только если есть прямая угроза нашему существованию, либо, если его полностью обескровят. Мне надоело прикрывать твои 'перекусы'. Кровь из пакета ничем не хуже.
- Моя болезнь...
- Она уже давно твоя болезнь! Пора смириться, что ты навечно останешься таким! Пора признать, что сейчас твоя внешность и характер, наконец, на сто процентов соответствуют друг другу.
- Ты жестока...
- Я никогда и не была другой. Да, и ты сам не ангелок. Смирись!
- Нет!!!
- У тебя нет надежды!
- Есть, вот, - монстр указал на меня.
- Она?!
Он показал ладонь.
- Я ее забираю, - сказала вампирша, глядя на меня.
- Я же сказал, нет, - зарычал он.
- Интересно, как ты мне помешаешь?
И тут ее словно порывом сильного ветра оторвало от пола и буквально распластало по стене.
- Откуда? - прохрипела Ленора.
- Я копил силу, хотя и изначально не уступал тебе. Я всегда думал, что это ты причастна к тому, что со мной случилось.
- Это не я тебя прокляла! Это не из-за меня ты гниешь!
- Проклятье может и не твое, но остальное...
- Даже если и так, ты ничего не сможешь с этим поделать. Ну, а потом, ты жив!
- И это по-твоему жизнь?! Быть одним из коллекции твоих постельных уродцев?!
- Отпусти. Я ее не трону. Ты сам сделаешь это.
С вампирши словно упали оковы, и она рухнула на пол, Мгновение, и она снова на ногах, надменная, гордая.
- Ночь не отменяется, пока моя кровь не дает тебе прогнить насквозь. А она... не очень рассчитывай на исцеление, без моей крови проклятие сожрет тебя.
Она вышла, резко хлопнув дверью.
Я слушала ее слова и их злоба, и неотвратимость, посылали мурашки по моей коже. Словно тот приговор, что звучал в них, относился ко мне, а не к моему мучителю. И опять жалость поднялась во мне, глаза защипали, наполняясь слезами. Я, не сдержавшись, всхлипнула.
Мою голову резко дернули вверх и... слезы пропали.
- Чертова жратва!!! - заорал монстр. - Почему?!
- Тео, успокойся... - услышала я незнакомый голос.
Но было поздно, он шмякнул моей головой об пол. Если бы он не отдернул руку в последний момент, мои мозги уже бы расплескались по полу, заляпав все вокруг, а так я просто уплыла в темноту.

- ...аккуратней, - предупреждая, сказал надо мной голос, что я слышала последним, прежде, чем провалиться в небытие. - Что на тебя нашло, Тео? Ты чуть ее не убил. И еще не факт, что у нее будет все в порядке с головой. Если она станет идиоткой, то придется ее отпустить.
- Почему? - удивился монстр.
- А я и забыл, что тебя не интересует то, что творится в нашем мире. Нашей верхушке пришла в голову бредовая идея, что кровь людей, у кого проблемы с головой, и неважно по какой причине, использовать в качестве еды нельзя. Мол, и так в нашей среде хватает вампиров с замашками маньяков, а сейчас не те времена, чтобы лишний раз афишировать наше существование.
- Мы сильнее людей.
- Да, сильнее, но их больше, и вооружены они не дрекольем. Ты помнишь Юрия?
- Этого урода, еще бы. Тот, кто его обратил, обладал извращенным чувством юмора.
- Его убили.
- Кто?!!!
- Какой-то придурок, возомнивший себя Ван Хельсингом.
- А поподробнее?
- Он просто прыгал с обломком штакетника в руке и орал - 'Я Ван Хельсинг! Смерть вампирам!' Соседи вызвали психушку, но наш 'герой', Юрий, решил, что это удачный способ перекусить и, затащив того в переулок, стал примериваться, куда тяпнуть. Только не взял в расчет одного, люди в таком состоянии подвижнее и сильнее. Ну и пока он готовился поужинать, этот чудик не промахнулся. Хорошо, рядом был кто-то из чистильщиков.
- Плевать на него. Олег, скажи, почему ты проводишь столько времени в архивах, изучая что-то?
- А тебе никогда не приходило в голову, что только те из нас, кто были чем-то заняты, не стали одержимыми жаждой и желанием убивать, а те, кто еще и силу напрасно не тратил, теперь у власти. Обрати внимание, даже ты, несмотря на свою болезнь, сильнее Леноры, хотя она и старше, да еще и обратила тебя, пусть и не по своей воле. Она, кичась перед другими, вычерпывала временами свою силу почти до дна, в то время пока ты по крупицам копил ее. Твой минус в том, что ты, погрузившись в свое несчастье, ожесточился, спрятался от всех.
- Да уж, с моим-то происхождением и внешностью, только в Совете заседать.
- Ну, причем тут это. Ты умен, предприимчив, иначе Ленора давно бы уже жила под забором, если бы не твоя финансовая гениальность. Она сколько угодно может трясти перед глазами своим титулом, только он ничего не стоит. Да и наличие его весьма сомнительно, думаю, что обративший ее, просто застрял у нее в постели, а в 'награду' за услуги она позаимствовала титул, ну, или на крайний случай, охомутала какого-нибудь бездетного старца-графа.
- Почему ты так решил? А ее имя, Ленора?
- Ты же слышал ее в гневе, лексикон портовой шлюхи и то лучше. А имя, да у нее на лбу написано, что в лучшем случае она какая-нибудь Фекла, или Анфиса. А то и вообще была безымянной, пока первый мужик, что на нее влез, не назвал ее как-нибудь, чтобы подтолкнуть резвее шевелиться в постели. Но, хватит о Леноре. Я заберу ее?
- Кого?
- Девушку.
- Нет!!!
- Ты сам собираешься обработать ее раны?
- Зачем ее лечить? Все, что мне он нее нужно - это слезы.
- Ну, хотя бы затем, чтобы она наплакала достаточно для твоего излечения.
- Черт!
- Что такое?
- Мне пора к Леноре...
- Сочувствую. Иди, я пригляжу за девушкой. Кстати, как ее зовут?
- Я никогда не знакомлюсь с едой! - с минуту он молчал. - Если она заплачет, зови и плевать на Ленору.
- Знаешь, что я подумал Тео.
- Да?
- Если у нее появятся слезы, в первую очередь тебе стоит восстановить тело, а не лицо.
- Почему?
- Пока тебя считают никчемным куском мяса...
- Почему-то я не удивлен, - хмыкнул монстр.
- ...так вот, твое 'лекарство' в относительной безопасности. Но если слух распространится, не факт, что ее не попытаются похитить или убить.
- Пожалуй, ты прав.
- И еще... ты знал, что у Леноры новый любовник среди людей?
- Нет, да и мне плевать, лишь бы оставила меня в покое.
- Не все так просто... не знаю, обратит ли она его, но я слышал, что он уже качает ей права, и не из тех, кто делится. Ленора же считая, что раз он человек, его не стоит воспринимать всерьез, может подставить всех. Ты сам в большой опасности, будь осторожен.
- Почему ты предупреждаешь меня? Вампиры каждый сам за себя, даже те, кто обитают в одной 'семье'.
- Ты забыл, что творилось, когда Ленора во время одного из своих заскоков обратила меня, и еще с десяток таких же? Я навсегда запомню голод, и ледяной холод темницы, как мы рвали друг друга на части, ради глотка крови. Ту сводящую с ума, иссушающую жажду. Именно ты тогда вытащил меня их этого ада...
-...сделав слугой... - пробурчал монстр.
- Да, какая разница кем? Все что угодно кроме этого. К тому же, ты оказался не таким уж требовательным хозяином, - в голосе говорившего слышалась улыбка.
- Хорошо, тогда я рассчитываю на тебя, - послышались шаркающие шаги, и хлопнула дверь.

- Можешь открыть глаза, - сказал тот, кого монстр называл Олегом. - Я знаю, что ты уже некоторое время в сознании.
- Почему же ты не сказал ему? - прошептала я.
- Не думаю, что Тео бы сдержался и не продолжил 'слезодобывание'.
- А ты что же такой жалостливый?
- Отнюдь. Просто в отличие от него я еще не исчерпал терпение. В вампирском мире я совершенное дитя, еще не полностью утратившее человечность, хотя думаю, что и наличие интеллекта влияет. Ладно, лекции лекциями, но, наверное, стоит тебя немного подлечить, пока Тео нет.
- Зачем?
- Затем, что ты 'лекарство', а я хочу, чтобы Тео хотя бы отчасти вернул себе то, что утратил.
- Зачем это мне?
- Подумай о возможности остаться в живых.
Я попыталась рассмеяться над нелепостью предположения о том, что выживу. Кого он пытается обмануть? Меня, испытавшую всю прелесть общения с Тео на своей шкуре?
Вместо смеха у меня вырвался хрип, перешедший в кашель, который заставил содрогаться тело и вспыхнуть режущей болью все раны полученные мной. Блаженство темноты снова накрыло меня...

Я пришла в себя от того, что кто-то буквально скрежетал зубами и, чертыхаясь, вспоминал недобрым словом родню Леноры до десятого колена. Я так поняла, мой монстр приходил в себя после 'ночных удовольствий'.
Я лежала на чем-то довольно твердом и колючем, спина горела огнем, желудок сводило от голода, а пить хотелось так, словно я неделю не пила.
Я открыла глаза, и обнаружила, что лежу на полу, на каком-то старом пледе, от которого несло слеглостью и пылью. Он был так тонок и истерт, что я чувствовала сквозь него каждую паркетину. Тело затекло от долгого лежания в одной позе, а мурашки прочно поселились на коже. Нет, я не сказала бы, что в помещении было так уж холодно, но все же, температура в комнате была несколько ниже грани комфорта. Тем более ни подушки, ни одеяла мне видно положено не было.
- Очнулась? - спросил Олег.
Я подняла на него глаза и попыталась ответить, но кроме шипения мое горло категорически отказывалось что-либо издавать. Монстр начал подниматься со стула, на котором сидел.
- Нет, Тео, не тронь ее.
- Почему? - удивился тот. - Я устал ждать.
- Если ты забыл, люди иногда еще едят и пьют. Откуда у нее взяться слезам, если она пол суток, как минимум, не выпила ни капли воды.
- Она не получит ничего, пока я тоже ничего не получу!!!
- Тогда она умрет!
- Дьявол! Ненавижу!!!
- Тео, отдай ее мне.
- Зачем?
- Обещаю, ты получишь ее слезы, а она станет взамен моей.
- Ты все равно не сможешь ее обратить, даже если запал на нее.
- Я и не ставлю себе такой цели.
- Давай так, ты добиваешься, чтобы она заплакала, и слез хватило хотя бы на небольшой кусочек кожи, и она будет в твоем распоряжении.
- Почему ты не хочешь отдать ее мне сразу и насовсем.
- Скажем так, жизнь научила меня осторожности. Но, если я вылечусь целиком, обещаю обдумать твое предложение. Договорились?
- Ладно, думаю, у меня все равно нет выбора.
Впервые в жизни мужчины спорили из-за того, кому я достанусь, жаль только, что одному я была нужна как некая панацея, а другому... даже затрудняюсь предположить, может быть, подопытный кролик?
- Мне интересно, что же ты будешь с ней такого делать, чтобы она заплакала.
- Говорить.
Монстр фыркнул:
- Ты бы еще ей серенаду спел.
- Тео, если бы ты знал, что она будет рыдать не переставая от твоей серенады, я уверен, ты бы пел не умолкая.
- Мой голос не годится для этого, - холодно сказал монстр.
- Тео, извини...
- Не стоит, - прервал его тот. - Что ушло, то ушло. Я уже давно перестал жалеть о том чего не вернуть. Первого столетия хватило на сожаления и полную потерю надежды. Ладно, я пойду, надеюсь, у тебя что-то выйдет. В первую очередь для ее же блага.
В его голосе прозвучало предупреждение, не сулившее мне ничего хорошего, он развернулся и пошел в двери. Все те же набедренная повязка и бахилы. В освещенной свечами комнате было хорошо видно, что он довольно высок и костяк его фигуры говорил о том, что в бытность свою нормальным мужчиной, он, скорее всего, доходягой не был. Судить о его внешности или еще о чем я, конечно, не могла, да это и не важно. Но думаю, что кроме того, что он пережил в руках палачей, утрата привычного вида, что низвела его на уровень изгоя, достойного только жалости, а среди тех, у кого высокомерие текло в венах наравне с кровью, пожалуй, брезгливости и издевательств, причиняла ему большую боль, чем раны. Хотя в том коктейле отношений, что тут бурлил, разобраться, просто услышав пару случайных разговоров, было невозможно. Да и не настроена я была сейчас ломать над этим голову, трудно думать, когда тело болит, а голод и жажда туманят рассудок.
Олег тоже вышел. Я лежала, и чувствовала себя растением, в голове была абсолютная пустота, и если бы не боль, вряд ли я бы поверила, что еще жива. Дверь хлопнула, вернулся Олег. Он принес поднос, поставил его на стол и, подойдя, склонился ко мне:
- К сожалению, с едой у нас туго, только хлеб и тот не первой свежести, да обычная вода, но я попрошу привезти что-то из продуктов. Только я слишком давно не кормил девушек и не в курсе, что заказать...
Он подхватил меня под мышки и поднял с пола. Не уверена от чего мне стало хуже от того, что при этом закололи все места которые я отлежала, от потревоженных ран, или от того, что до тошноты закружилась голова. Я застонала. Может, конечно, этот Олег и в своем роде заступался за меня, но ласковым со мной он быть не собирался, а уж извиняться тем более.
Он усадил меня на стул, пытаясь устроить так, чтобы я тут же не завалилась на бок.
- Тебе лучше приложить усилия и поесть и попить. Я, конечно, заступился за тебя, но не надейся, что теперь буду носиться с тобой. Хочешь выжить, держись! - резко сказал он.
- Пить, - просипела я.
Он придвинул кружку. Я попыталась трясущимися руками поднять ее, но пальцы отказывались шевелиться, а Олег не спешил помогать. Я склонилась к столу, сдерживая стон от боли в ребрах и спине, и постепенно придвинув негнущимися пальцами кружку ближе, припала губами к воде. Она была холодной, и мое горло с трудом пропускало ее. Я старалась не спешить, понимая, что если стану пить быстро, то просто захлебнусь, но и оторваться было выше моих сил. Но воздух в легких подошел к концу, и мне просто необходимо было отдышаться.
Олег наблюдал за мной, он подвинул в мою сторону тарелку, на которой лежала пара кусочков чуть подсохшего хлеба.
- Прямо как в карцере - хлеб и вода, - пробормотала я.
- Радуйся, хоть это есть, - ответил он.
- Чему? Тому, что протяну чуть дольше, чтобы вылечить монстра?
- Не называй так Тео, ты мизинца его не стоишь!
- Да куда мне до него. Он же у нас ангел небесный, само милосердие, - зло прошипела я.
- Ты же жива.
- Не его молитвами и тем более не моими.
Я отщипнула кусочек хлеба, он ободрал мне горло, с трудом протискиваясь туда. Пока жевала, я пыталась заставить шевелиться руки и ноги. Колотье в них постепенно сходило на нет, но с приливом крови, возвращалась и боль. Больше всего горела спина, ну это было и понятно, но еще почему-то ныло запястье. Я поднесла руку к глазам, на месте вчерашнего 'укуса', кожа покраснела и воспалилась.
- Это из-за проклятия, - начал объяснять Олег, - раны Тео не восстанавливаются, как у других вампиров, его же слюна не закрывает раны, а вызывает раздражение.
- Проклятье? Я уже несколько раз о нем слышала.
- Для того чтобы понять о чем речь, нужно начать сначала.
- Сначала чего? - я положила в рот еще кусочек, начиная медленно жевать.
- Сначала истории Тео.

- Почему ты зовешь его Тео, когда я слышала, как Ленора именовала его Федькой?
Олег поморщился.
- В этом вся Ленора. И об этом расскажу, наберись терпения.
- А зачем мне его история?
- Есть у меня парочка идей по этому поводу.
Похоже выбора у меня не было, так почему бы не скоротать время, слушая его.
- Тео родился примерно в 1710 году, в небольшом поместье Центральной России, в крестьянской семье...
- Я думала, что все вампиры аристократы.
- Большинство, да. Их обращали из-за денег или власти. Жить долго может и не так плохо, но не в придорожной канаве, а в удобстве и роскоши дворцов.
Я кивнула, соглашаясь, о чем тут же пожалела, голова закружилась, а спину начало дергать.
- Так, вот, если ты учила историю, то должна понимать, что это было за время.
- Крепостничество, - прошептала я. - Он был крепостным?
- Именно, он и вся его семья, были крепостными. А значит, сама их жизнь им не принадлежала, однако и в этих условиях люди жили. Но если бы не одно НО, именье принадлежало барыне, помешанной на том, чтобы все вокруг было красивым и не оскорбляло ее изысканный вкус. По этой причине она считала, что если поженить красивого мужчину и страшненькую женщину, дети будут вполне симпатичными.
Семьи страшились рождения красивых детей, потому что в пару им доставались самые неприглядные на селе, а иногда и вообще психически неполноценные люди. Был случай, когда деревенскому дурачку выпал жребий жениться на первой красавице.
Когда Тео родился, звали его правда тогда иначе, я, к сожалению, так и не выяснил как именно, потому что он очень тщательно уничтожил все упоминания о своем прошлом, и то, что я сейчас рассказываю, собрано мной по крупицам, случайно брошенным фразам. Его родные поняли - мальчика ждет незавидная участь. По мере взросления он не утерял ни капли своей привлекательности, мало того у него обнаружился голос заставяющий людей забывать обо всем.
Пока барыня планировала его судьбу, батюшка этого прихода упросил ее позволить Тео стать певчим. Наверное, не стоит говорить, что по нему сохли все девушки, но он избегал их, понимая, что уж его чувства в расчет не примут, а вот наказать за своеволие очень даже могут. Пострадать в этом случае мог не только он, но и девушка и их семьи.
- Ты его так описываешь, прямо не человек, а диво-дивное, - пробурчала я, чувствуя, однако, копящуюся внутри тяжесть.
- Ну диво, может и не диво, но если бы он жил сейчас, то все эти 'звездушки', что заполняют сейчас музыкальные ниши эстрады удушились бы от зависти. Но вернемся к рассказу. И вот, когда он приблизился к брачному возрасту, горничная барыни проболталась, что хозяйка уже определила ему невесту. Ей должна была стать девочка, которую на селе все называли убогой, она от рождения была слабоумна, но словно природе было этого мало, она лишила ее возможности нормально двигаться. От такой 'невесты' при тяжком крестьянском труде совершенно не было проку, она бы стала только обузой. Барыню же это не волновало, она даже не задумывалась о том, что скорее всего у такой пары не будет детей, а если каким-то чудом девушка и забеременеет, сможет ли она выносить дитя, а тем более родить его и остаться в живых. Будет ли этот ребенок полноценным...
Чем больше рассказывал Олег, тем сильнее нарастало во мне сочувствие, а при его словах о бедняге-невесте, оно пролилось из моих глаз слезами. Олег быстро вскочил и провел ладонями по моим щекам и, прежде, чем я успела отреагировать, он отвел мокрые ладони и закричал:
- Тео!!!
Монстр ворвался в комнату и было бросился ко мне, но Олег остановил его криком:
- Спину! Быстрее!
Тот отреагировал мгновенно, поворачиваясь и чуть наклоняясь. Олег провел ладонями по его пояснице. Монстр вцепился руками в спинку стула и она затрещала от его напора, а сам он зарычал раненым зверем. Если до этого я не видела того, что происходило с его плотью, то теперь трансформация шла на моих глазах. Сначала словно кто-то усердно начал обрабатывать запущенные раны, снимая с них корки гноя и сукровицы, очищая до самого мяса. Когда это закончилось, чистые раны на глазах стали заживать, сглаживая глубоко проеденные язвами места, пока плоть не выровнялась. И когда это произошло сначала тонкая, а потом все более явная, здоровая кожа покрыла ее. Уж не знаю сколько я там пролила слез, но участок поясницы сантиметров десять ширины или около того, восстановился.
Вздох облегчения и монстр выпрямившись, повернулся ко мне:
- Кто бы сомневался - не слезинки больше, - прошипел он.
- Тео, не надо! - успел крикнуть Олег, прежде чем удар монстра сбил меня вместе со стулом и содержимым подноса, стоявшего на столе. Я ударилась головой об пол, под спиной оказались обломки стула, больно впиваясь в израненную плоть. Щека стала стремительно опухать, а глаз за секунды превратился в узкую щелку. Я провела языком по зубам, пара штук хоть и не выпали, но заметно шатались. Свобода?! Если я когда и получу ее, то что мне будет светить? Инвалидная коляска или костыли?
Мне стало горько, вроде бы самое время рыдать в три ручья... и что? Ничего!!! Сухие глаза, жуткая тоска и безнадежность. Если кто и проклят в этой комнате, то это, определенно, я!
Я думала меня ждет очередной раунд 'слезодобывания' монстра. Но, нет, Олег встал, загораживая меня собой:
- Тео, я тебя прекрасно понимаю. Исцеление так близко и одновременно так далеко, но потерпи, дай мне во всем разобраться.
- Тебе что, жаль эту падаль? - зарычал монстр.
- Причем тут жалость? Я за несколько минут добился большего, чем ты со своими громилами за... сколько вы ее избивали?
Монстр замер, а Олег продолжил:
- Ты говорил, что она будет находится у меня, если ты вернешь себе хоть кусочек кожи, у тебя сейчас почти вся поясница здорова.
- Интересно, почему ты начал оттуда?
- Чтобы ты смог нормально сидеть, - усмехнулся Олег.
- Ну, тогда надо было бы трогать чуть ниже.
- Ага, я крикнул бы тебе - 'Заголяй зад!' и ты бы сразу все выполнил? Слезы высыхают почти мгновенно, у меня не было времени на долгие объяснения.
Монстр мельком взглянул на меня, не знаю, как я смотрелась, но видно не очень, потому что его взгляд брошенный на меня был полон брезгливости. Он отвел глаза и отвернулся от меня, я просто приклеилась взглядом к полосе чистой кожи на его пояснице. Она была такой девственной чистоты, что казалось сияла.
- Олег, думаешь она сегодня...
- Вряд ли. Тео, как это не прискорбно, но ты обязан сдерживаться.
- Увидим, - он вздохнул. - Пойду, если честно у меня нет сил. Знаешь, Ленора пыталась содрать кожу с ладони...
- И?
- Ничего у нее не вышло. Проклятье не работает там, где она зажила.
- Можно? - Олег потянулся рукой к пояснице.
Монстр помялся немного, но все же кивнул.
- Давай.
Олег сделал неуловимое движение и на коже выступила кровь, но в считанные мгновения царапина затянулась, не оставив и следа.
- Потрясающе! - восхищенно воскликнул Олег. - Даже быстрее чем обычно.
- Ладно, я пойду. И смотри, Олег, я тебе поверил, не разочаруй.
Стоило двери закрыться, Олег повернулся ко мне. Я не пыталась встать, знала, что ничего не получится. Я чувствовала себя сломанной куклой, пустота снова заполнила мою голову, я смотрела и ничего не видела вокруг, слушала и ничего не слышала.
Олег что-то говорил, но уши словно были забиты ватой, и я не воспринимала ни слова. Видно, поняв, что толку от меня мало, он легко приподнял меня и отнес на подстилку в углу, где я до этого лежала. Собрав обломки стула, он сложил их сбоку от двери, поднял с пола хлеб и положил его на тарелку рядом со мной, там же он поставил и воду.
'Как собаке', - мелькнуло у меня в голове. С появлением этой мысли, ко мне вдруг вернулся слух.
Олег ходил по комнате и что-то бормотал. Наверняка, его тоже напрягала эта ситуация. Сомневаюсь, что он так уж мне сочувствовал, скорее это было похоже на то, как нервничает исследователь, когда срывается эксперимент.
Потом он резко повернулся ко мне и, увидев у меня осмысленный взгляд, спросил:
- Кем были твои родители?
Я даже не знала, что именно ответить.
- Кто был твоим отцом?
- Не знаю.
- То есть, как это не знаешь?
- Моя мать родила меня вне брака, как говорят 'нагуляла'.
- Но хоть что-то ты знаешь о нем?
- Нет. На мои вопросы, мать только мечтательно закатывала глаза и потом шла молиться.
- А почему именно молиться?
- Не знаю. Как рассказывала бабушка, до беременности мать была такой же, как большинство девушек - бегала по танцам, пила и курила втихаря, а потом как отрезало. Она зачастила в церковь, увешала стены иконами, с полок исчезли детективы и любовные романы, их место заняли религиозные книги и брошюры. Она не пропустила ни единого поста, заставляя и нас придерживаться их. У нее, наверное, мозоли были на коленях от постоянного стояния перед иконами в молитве.
- Она тебя любила?
- Трудно сказать, скорее терпела. Тем более я с самого детства была неудачницей, если с крыши падал кирпич, то он никогда не пролетал мимо моей головы. Правда и заживали раны быстро, иначе я точно бы была калекой. И если у меня вдруг выдавался 'спокойный' период, значит, сто процентов меня ждала большая пакость. Чему наглядное подтверждение мое пребывание здесь.
- Возможно, это для тебя не самое худшее место, - я посмотрела на него, как на идиота, - кирпичи тут точно не падают. - Это он меня что, развеселить пытается? - Ну, а если все пойдет по моему плану, шанс выбраться у тебя все же есть.
- Олег... - я вопросительно посмотрела на него, спрашивая, можно ли мне его так называть, потому что если еще и он начнет меня бить, то мне точно конец.
Он кивнул.
- ...я не так наивна, как ты считаешь. Если меня не прикончит мо... - его предупреждающий взгляд остановил меня, - ... он, то это сделает Ленора. Не надо быть гением, чтобы понять, ей выгодно, что он такой. Что сидит затворником и, как я поняла, обеспечивает ей безбедное существование, а кроме того, удовлетворяет ее извращенную сторону в занятиях сексом. Вылечившись, он освободится во многих отношениях. Как думаешь, кто первым падет от ее мстительной руки? Он, ты? Я!!!
Он промолчал в ответ на мою речь, да и что он мог сказать? Откровенную ложь? Он разглядывал меня пару минут, а потом спросил:
- Тебе больно?
Я кивнула, горло сдавило, как в преддверии слез. Но я знала, что они все равно не потекут. Никогда не текли.
- И тебе жаль себя?
Опять слабый кивок.
- Тогда почему ты не плачешь?
- Не могу, - автоматом ответила я.
- Что значит, не можешь?
Я молчала.
- Отвечай! - он повысил голос. - Хотя, похоже, моя догадка верна, ты плачешь только от жалости к другим.
- Откуда ты... - прохрипела я.
- Я понял это, когда увидел твои глаза.
- А что с ними не так? Они просто черные.
- Не совсем верно, девочка. В них клубится тьма, человеку такого не видно, только с нашим, более острым, зрением можно заметить разницу.
- И что это значит?
- Пока не уверен, но что-то с тобой не так, а точнее с твоим папашей, потому что, судя по всему, мать у тебя обычная женщина.
- Он... вампир?
- Нет, причем это я заявляю со сто процентной уверенностью, - он снова замолчал, разглядывая меня. - Успокоилась? Готова слушать продолжение рассказа?
Как только я представила последствия того, что уже случилось после такой вот истории, я снова впала в прострацию. Мою голову наполнила пустота, в ушах, нарастая, зазвучал гул, и я опять отключилась.

Мне кто-то усердно обрызгивал лицо водой, пытаясь, наверное, таким способом привести меня чувство. Опять затекшее и дрожащее тело, сосущее ощущение в пустом желудке, жажда, и та же грызущая боль в ранах. Еще недельку подобной жизни и я привыкну к такому положению дел.
Я открыла глаза, Олег присев около меня на корточки с нетерпением ждал моего 'пробуждения'.
- Ну, наконец-то, я уж думал, что с тобой что-то не так.
- А со мной и есть все не так, - пробормотала я. - Долго я... спала?
- Очень, но в этом есть свой плюс, немного оклемаешься.
- По-твоему эта подстилка самое лучшее место для выздоровления?
- Я просто не хочу привлекать к тебе лишнее внимание Тео.
- Чем быстрее он меня убьет, тем быстрее это все закончится, - безразлично прошептала я.
- Я думал, ты более стойкая, а ты просто размазня.
- Плевать, если ты стремился меня поддеть, то мимо.
- Ладно, вот, - он придвинул к моему 'ложу' тарелку, на которой лежали: пара сосисок и кусок хлеба, так же рядом оказалась неизменная кружка с водой.
- Ешь, это пока все, что я смог достать, не привлекая к тебе лишнего внимания. Я еду в архив, надо кое-что узнать. За пределы комнаты не суйся.
- А если он придет? - мне не надо было объяснять, кого я имела в виду.
- Не думаю, Тео хандрит и, скорее всего, будет либо читать, либо заниматься делами.
- А если...
- А если он все же придет, не сопротивляйся, не вздумай спорить или оскорблять его. Меня не будет рядом, чтобы остановить его, до того, как он причинит тебе непоправимый вред.
- Успокоил... - проворчала я.
Мое настроение ему явно не понравилось, но, наверное, у него не было ни времени, ни желания что-то предпринимать, поэтому он просто встал и ушел, закрыв дверь на ключ.

Я через силу попихала в себя еду и запила водой, она осела в желудке каменной тяжестью. Как бы мне хотелось чего-то горячего, бульона ли, кофе ли, ну или даже чая.

Я прилегла, надеясь, что желудок все же соизволить принять то, что я съела, потому что без пищи тело категорически отказывалось меня согревать.

Я лежала, просто ожидая, что случится вперед - я усну или почувствую хоть какую-то сытость. Первое произошло раньше.

Не знаю, сколько я спала, но из полудремы меня вырвала боль от того, что кто-то сдернул меня за волосы с моей 'кровати'. Даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто это был, конечно же, монстр. Он перехватил меня за шею и куда-то поволок. Похоже, меня ждала очередная попытка 'слезодобывания'. Оставалось только надеяться, что я переживу это с минимальными потерями, понимая однако, что это напрасные надежды, но что мне еще оставалось? Выжила я как-то до сих пор? Помощи, все равно, ждать было неоткуда. Даже если бы я и знала сколько прошло времени с тех пор как ушел Олег, все равно было глупо на что-то рассчитывать, наверняка монстр знал, что того нет и подгадал к этому свой визит.

Он тащил меня, не обращая внимания на то, что я по дороге 'собрала' все ступени и углы, добавляя моему телу еще немереное количество синяков и ссадин. Но мне пора было бы уже привыкнуть, что мое благополучие никогда и ничего не будет для него значить.
Он приволок меня в подвал. Толстые каменные стены и прочная деревянная дверь, скрепленная ржавыми железными полосами. Преддверие моего ада, но об этом я узнала только потом.

Место было мрачным и пустым, освещенное только светом нескольких свечей, притулившихся на нишах в стене, у одной из них стояло кресло, в которое и уселся монстр, когда бросил меня на пол посреди комнаты.
Я уже было подумала, что таким образом приглашена на беседу, но тут меня подхватили с двух сторон, поднимая на ноги.
- Итак, - начал монстр, - ты не рыдаешь от боли? Но это не единственный способ вызвать слезы, может быть, это вышибет их у тебя? А там, глядишь, и не только мужчины получат удовольствие.
В мановение ока с меня содрали, и без того порванную с прошлого раза, одежду, оставляя совершенно голой, и дрожащей от холода и ужаса. Мне было бы страшно, даже если бы я уже была женщиной, но кто захочет лишить девственности 'ходячее несчастье', без опаски вляпаться в историю. Желающих, так и не нашлось.
- Господин, а кто первый?
- А зачем ждать у нее достаточно дырок для вас двоих, - 'обрадовал' он вампиров, что держали меня.
Я боялась поднять голову, чтобы взглянуть на тех, кто должен был 'осчастливить' меня. Я понимала, молить о пощаде бесполезно, он все равно не отступится, не поверит моим оправданиям. Я прощалась сейчас не только с девственностью, я прощалась с чем-то, что составляло мою суть, давало чувствовать себя человеком.
Меня безо всяких усилий согнули так, что сзади ко мне прижался один из вампиров с явными признаками возбуждения, а перед глазами оказалась вздутая ширинка другого. Перед лицом появилась рука, расстегивая молнию и извлекая на свет, уже начавший подниматься член, другая рука, схватив меня за челюсть, надавила, заставляя открыть рот.
- Укусишь, выбью зубы, - предупредил он, мог бы и не говорить, он так сильно сжимал мою челюсть, что я при всем желании не смогла бы закрыть рот.
Я почувствовала шевеление сзади... и тут с ужасом поняла, что та огромная штука, что с силой втискивали в меня, член другого вампа.
- Узкая, как целка, - простонал голос за мной.
Было очень больно, и я уже собралась застонать, но стон заглох в моем горле, когда член другого насильника проник в мой рот, вбиваясь до самого горла, вызывая рвотный рефлекс, только вот желудок был пуст, а обильная слюна, появившаяся от тошноты, только способствовала тому, что он смог проникнуть глубже, заставляя меня задыхаться.
И тут тот, что был сзади, сделал резкий рывок, видно решив не осторожничать, как и его приятель. Резкая боль скрутила меня, вырывая вопль и заставляя подломиться ноги. Но это никого не остановило, только удивленный возглас:
- Девственница! - сообщил о том, что он все же заметил это.
И тут дверь стала сотрясаться от ударов, кому-то явно не терпелось войти.
- Давайте быстрее, нас, похоже, решили прервать, - подогнал их монстр.
Что началось после его слов, я даже представить не могла, два вампира, уже по определению существа более сильные, чем люди, начали двигаться не сдерживаясь. Я задыхалась, потому что из-за частоты проникновений члена в рот, не могла сделать полноценный вдох, а еще боль, что скручивала внутренности, все нарастала от того, что другой, вбивался меж моих бедер, не прерываясь ни на мгновенье. Они оба кончили почти одновременно, и в тот момент, когда сперма потекла из уголков моего рта и заполнила меня внутри, дверь слетела с петель.
- Тео, ты рехнулся? - прошипел Олег.
- Эй, гляньте, она плачет? - не обращая внимания на вошедшего, спокойно спросил монстр.
Тот, что был впереди, извлек плоть из моего рта и задрал мою голову.
- Нет, господин, ни единой капли.
Тот, что находился сзади тоже вышел из меня, отпуская мои бедра. Я рухнула на пол.

Я думала, что когда-то была несчастна, как же я заблуждалась. Что значит какой-то кирпич, против того, что случилось сейчас. Я чувствовала себя мерзкой, грязной, у меня впервые за всю мою жизнь возникло желание позвать смерть. Сама моя душа словно была осквернена. 'Даже если я буду отмокать в самой чистой воде, я никогда не смою с себя эту грязь', - думала я.
- В темницу ее! - рявкнул монстр.
- Нет, Тео! Остановись!
Сквозь стену безразличия, что я воздвигла вокруг себя, я ощутила, что меня куда-то несут.
- Как думаешь, она выживет? - спросил один из насильников.
- Не знаю, она и так была избита, да и человеческой еде тут взяться неоткуда, плюс то, что случилось сегодня, а еще и темница... до следующей ночи она точно не протянет.
- Зря хозяин так, мог бы ведь и вылечиться, если бы слушал Олега.
- Не наше это дело, но терпением он не отличался никогда, сколько я его знаю. А тут такое замаячило, у него вообще, как сейчас говорят, 'крышу сорвало'.

Меня бросили куда-то в темноту, я чуть не прокусила себе губу, в попытке сдержать стон, когда все мои заработанные за это время 'болячки' вспыхнули резкой болью при встрече с каменной твердостью пола. Я уже и не надеялась хоть на малую передышку, но тут дверь захлопнулась, и такая тишина окутала меня, что я на мгновение решила что оглохла.
Где-то с пол часа чувство облегчения от того, что меня оставили в покое, приглушавшее большинство ощущений, сошло, и боль снова вернулась, а с ней пришло осознание того, что пол не только жесткий, но и практически могильно-холодный. Стынь от него, проникала в меня, вгрызаясь в сами кости, сжимая сердце в ледяном кулаке. Казалось, кровь стала гуще, с трудом пробиваясь по венам. Словно в сосудах появились, как на реке весной, заторы из ледяного крошева.
Чем дольше я лежала, тем сильнее трясло мое тело и вот когда, казалось, зубы начнут крошиться от стучания друг об друга, пришло тепло. Нет, никто не сжалился надо мной, согрев, просто я подошла к той грани, за которой нет ничего, только забвение. Смерть была рядом, может, ее отделяло от меня всего лишь несколько ударов сердца. Я не звала ее, и не потому, что не желала облегчения, освобождения от безрадостной судьбы, просто с раннего детства в меня было вложено то, что желать смерти грех, она придет сама, и не мне раскидываться ценнейшим Божьим даром - той искрой жизни, что горит в человеке по воле Его. Но я чувствовала - уже скоро. Стоит немного потерпеть, еще одно мучительное мгновение, еще один удар пульса. И о чем вы думаете, я вспомнила в эти последние мгновения? О нем, о монстре, об его 'освежеванном' теле, и тогда, когда я по идее должна была жалеть себя, я поняла, что глаза мои наполняются слезами жалости к нему. Я не могла объяснить, даже самой себе, почему я не могу пролить ни капли, если плохо мне, но стоило только начать кому-нибудь сострадать, слезы сами бежали из моих глаз.
От этой мысли меня отвлек громкий спор, мой мучитель был тут и не один, и похоже очень злился, потому, что его и без того хриплый голос, сейчас походил на рычание цепного пса.
Из отрывистых слов, что проникали в мое сознание, я поняла, что то, что я была в таком состоянии, его одновременно напугало и разозлило. Словно я сделала какую-то пакость уже тем, что оказалась более 'хрупкой'. Мое тело резко подняли с пола, по запаху гниющей плоти я поняла - это был монстр, моя щека прижалась к его обнаженной груди... и я опять встретилась с полом, он меня уронил. Я ощутила движение воздуха, он опустился рядом со мной на колени, пытаясь собрать с моих щек малейшие капельки слез, но там ничего не было, я услышала его рев:
- Чертова сука, почему бы тебе не рыдать, как все, - он схватил меня за плечи и начал трясти со всей силы. Моя голова закружилась, боль накатила тошнотворной волной, и я рухнула в черную бездну беспамятства.

Боль убедила меня лучше всего прочего, что я еще жива. Мои глаза отказывались открываться, а голова была тяжелой, словно, свинцовый шар, и гудела не хуже пчелиного улья. Слабость была так сильна, что и малейшего желания пошевелиться не возникало, и даже то, что я лежу на чем-то сравнительно мягком и лицу тепло не столько от жара сжигающего меня, но и от чего-то еще, прошло мимо меня.
- Ее надо как-то накормить, иначе она точно умрет, и даже лечение не поможет. Ты же так и не позволил дать ей кровь, а то бы она уже была если не здорова, то не так слаба.
- Не уверен, что этому помогла бы моя кровь. Что-то тут не так, оно какое-то другое.
- Тео ты опять за свое? Почему ты опять называешь ее - это, оно? Она же женщина.
- Это - еда, ну, в данном случае, лекарство, микстура, и я не собираюсь называть таблетку на 'вы', и кланяться при этом. Единственное, что мне нужно от этого, чтобы оно плакало, а еще лучше рыдало в три ручья.
- А потом?
- А что потом? А потом она мне больше не нужна, я отдам ее своим людям, пусть развлекаются. Может, кто-то из них даже оценит ее кровь.
Монстр вдруг перешел на 'она', словно я временно покинула статус еды.
- И это все?
- А я что ей должен памятник поставить?
- Тео, можно задать странный вопрос?
- Ну, что ж, давай.
- Она хоть раз плакала от побоев?
Несколько минут тишины сказали о том, что монстр думает над этим вопросом.
- Нет, ни разу. Даже странно, потому что притом, как ее избили, даже сильный мужчина уже бы обливался слезами. А она только стонала и кричала.
- А когда ее... насиловали?
- Нет, - кратко бросил монстр. - Ты что-то узнал?
- Есть легенда о людях, которые могут дать прощение даже за самый страшный грех, они по жизни невезучи, потому что прокляты с рождения.
- За что?
- Я пока не все выяснил, в архиве полно туманных намеков и ничего конкретного, но я нашел зацепку, только вот ты со своими выкрутасами все время отвлекаешь меня. Зачем тогда вся моя работа, если ты угробишь ее?
- Она жива, - пробурчал монстр.
- Да, жива, но она не ела черт-те сколько, у нее жар с тех пор, как я вытащил ее из темницы, совсем заледеневшую. Знаешь, что сказал тот человеческий врач, которого я тайком сюда притащил? Что ее шансы выжить примерно процентов десять. Я не прошу, чтобы ты вдруг стал милосердным, но так издеваться над человеком, пусть и едой...
- Ладно, я не буду ее трогать.
- Тео, ты уже не раз мне это говорил, и что? Стоило мне уйти, как тебя сорвало с катушек.
- Не хватало, чтобы ты меня из-за нее отчитывал. Как думаешь, через сколько времени она войдет в норму?
- Не знаю.
Монстр воздохнув, произнес:
- Я пойду, загляну перед рассветом, - и вышел прочь, тихо закрыв дверь.
Я открыла глаза и встретилась взглядом с Олегом.
- Очнулась, - он явно обрадовался, - как ты?
Я слышала, что он говорил, но слова для меня не имели никакого смысла, мне было все равно.
Олег приподнял мою голову и стал что-то вливать из кружки, взятой со стоящего рядом стула, мне в рот. Это оказался бульон, теплый пряный и наваристый, казалось, он даже не дотекал до желудка, впитываясь по пути, до того он был хорош. Но даже приятные ощущения от этого, не вырвали меня из кокона, который образовался вокруг, словно спасая от сумасшествия, которое мне неминуемо грозило, если бы я прокручивала в голове все случившееся. Олег опустил меня обратно.
- Черт, я даже не знаю, как тебя зовут, но, девочка, ответь мне. У тебя где-то болит, может, ты чего-то хочешь?
Но, я молчала в ответ, а что говорить, мне было на все плевать.
Он взял меня за подбородок, поднимая голову так, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Дьявол, - он поднялся и отошел, - все насмарку.
Он забегал по комнате, потом опять вернулся ко мне.
- Я знаю, ты слышишь меня. Должна слышать, - он подвинул стул и сел напротив меня. - Я рассказывал тебя историю Тео, ты готова слушать дальше? Кивни, если да.
Мне было глубоко безразлично, что там случилось с монстром, какая разница, кто меня добьет, хороший ли человек, или полный гад, конец один.
Олег сидел, ожидая от меня хоть какой-то реакции, наконец, поняв, что это напрасно, он встал и вышел из комнаты.

Время тянулось бесконечной чередой. Олег пытался меня кормить, даже в туалет водил. Я была как бездушная кукла, все во мне настолько застыло, что я удивлялась, как еще сердце ухитряется биться в груди.
Монстр заходил каждую ночь, минут пять прожигал меня взглядом, а потом уходил.
Один раз зашла и Ленора. Она, оглядев меня, презрительно фыркнула. Я вполне понимала ее реакцию. Нечесаные волосы, свалялись от долгого лежания, сбившись с одной стороны колтуном, и хотя Олег пытался меня лечить, но на такой подвиг как вымыть и причесать меня, он был не готов. Так вот представьте, чем несло от меня после последнего 'слезодобывания' и того, что я уже несколько дней была лежачей больной в состоянии 'овоща'. Где-то за толстой стеной безразличия билась моя душа, ища возможность ожить, вернув меня обратно. Но что-то надежно держало ее там, может это и к лучшему.
Ленора закончив осмотр, прошипела:
- Ну, я же говорила, что он чего-нибудь учудит. Э-э-э... - она помахала рукой в воздухе, словно вспоминая, как зовут Олега, стоящего рядом, -... неважно, если она не придет в себя через неделю, вы ее отпускаете, она явно свихнулась, - и ушла, довольно ухмыляясь. Похоже, мысль о том, что монстр останется уродом, вполне ее устраивала.
Я, да и, пожалуй, Олег, где-то внутри понимали, что эти слова лишняя провокация для монстра, который в это самое время появился в дверях, но он хоть и без сомнения слышал ее слова, казалось, никак на них не прореагировал.
Про меня словно все забыли, Олег продолжал ухаживать за мной, но основное время проводил, изучая какие-то документы и книги.
Иногда, он пропадал на несколько часов, но всегда возвращался, стоило подойти времени моей кормежки, и он, ни разу, не нарушил образовавшегося 'режима'.

Сегодня он ушел в очередной раз. Я лежала на своем матрасике, глядя в никуда, и никак не прореагировала на открывшуюся дверь. Это был монстр, в руке он сжимал кинжал. За долгое время моего 'растительного' состояния, я впервые ощутила более-менее осознанную мысль:
'Он пришел добить меня'.
Он приблизился и прохрипел:
- У тебя, несмотря, на то, что ты сейчас похожа на ведьму, красивые волосы, - он провел по моей голове зажившей ладонью. - И ты наверняка гордилась ими, а мужчины хотели ощутить их шелковистость своими руками, увидеть их раскинувшимися на подушке. А что будет, если ты их лишишься? Может быть, тщеславие тоже способствует слезам?
Если, он рассчитывал, хоть на какую-то реакцию с мой стороны, он прогадал. Но отсутствие ее, словно толкнуло его за грань. Он схватил меня за волосы и начал принесенным с собой кинжалом, безжалостно кромсать спутанную массу.
Я не знаю, что у меня там сработало в голове, но я открыла рот и начала изо всех сил орать на одной ноте. Орала я не от боли или жалости по волосам, просто, наверное, у меня и в самом деле что-то случилось с головой.
Монстр в ответ зарычал, приказывая мне заткнуться, но я продолжала вопить. Даже удар, обрушившийся на меня, не заставил замолчать.
Комната стала заполняться вампирами, во главе которых была Ленора.
- Отойди от нее! - приказала она. - Я предупреждала, если она свихнется, то уйдет отсюда. Надеюсь, никто не сомневается, что она сумасшедшая? - обратилась она к окружающим.
Те, соглашаясь, закивали.
И тут в комнату влетел Олег, он охватил все взглядом: меня, орущую как оглашенная, с головой покрытой редкими огрызками волос, монстра с кинжалом в руке, злую Ленору и с десяток других вампиров.
Вампирша повернулась к нему:
- Ты... а, не важно... даю тебе пару дней, чтобы убрать ее отсюда, - Олег открыл рот, пытаясь что-то сказать, - и никаких возражений! Пошли.
Она удалилась, за ней потянулись и остальные вампиры.
- Зачем? - устало спросил Олег. - Объясни мне, зачем? - повторил он, повышая голос. - Чего ты добился? Мы не сможем больше держать ее здесь, а если ее выкинуть на улицу, она не доживет до утра. И что тогда ты будешь делать? Как по-твоему, сколько нефилимов на земле?
- Кого?! - монстр был потрясен.
- Нефилимов!
- Она дочь ангела?!
- Вижу, ты слышал о них?
- Да, - мрачно сказал монстр. - А ты уверен?
- Все совпадает. Ее жизнь сплошные беды, лечебная сила ее слез проявляется только от жалости, а точнее сострадания. И ты видел ее глаза?
- А что с ними?
- Они начали менять цвет, если раньше они были черными, как... как грех. То теперь в них есть аметистовые вкрапления, и с каждым твоим фортелем их все больше. Я не даром, сравнил их черноту с грехом. Она искупает грех отца, его падение, и чем страшнее испытания, тем ближе она к небесам и в прямом и в переносном смысле. Если бы она продолжала жить как жила, вся ее долгая жизнь была бы, конечно, поганой, безрадостной. Но то, что ты ей устроил, уверен, сделает из нее великомученицу.
- Мне нужны ее слезы! На остальное плевать, будь она хоть мессией!
- Ты сделал свой выбор, Тео. Я и так превратился в горничную, ухаживая за ней. По-твоему это так приятно убирать за лежачей больной? Да еще и при нашем обонянии? Я делал это только ради тебя. Не мог же я притащить сюда человеческую сиделку, ее бы сожрали раньше, чем она хоть что-то сделала для девушки.
- Олег... я как-то не подумал об этом...
- Последнее время ты вообще не думал. Словно вдруг по какой-то причине тебе начисто отшибло мозги.
- И что теперь? - пробурчал монстр.
- А что теперь? Думаешь, я знаю? Я хоть и вампир и жалости у меня в крови днем с огнем не сыщешь, но вот именно ее мне жалко. Не потому что она какая-то необыкновенная, а просто потому, что я считаю, если хочешь убить - убей, а издеваться... Это только заклятые враги заслуживают пыток. Ты же убивал свою надежду. Уходи. Оставь мне грязную работу, на что еще нужны дру... слуги, - вздохнул Олег.
Монстр посмотрел на меня, и впервые в его глазах не было ярости и ненависти, а что-то другое, совершенно для меня непонятное.
- Сделай так, чтобы она не мучилась, - пробормотал он и вышел вон.
Я сегодня умру? Это меня хоть сколько-нибудь волнует? Мне все равно.
Олег глядел на меня, но, судя по глазам, не видел, погруженный в какие-то размышления. Потом, сдернув с кровати покрывало, уложил меня на него, замотав так, что я не могла ни шевельнуться, ни увидеть хоть чего-то.
- Потерпи, скоро, - шепнул он и, взяв меня на руки, куда-то понес.

То, что я в машине, и мы куда-то едем, я поняла по тряской дороге, каждый ухаб которой отзывался в моем теле новой вспышкой боли, пока грань возможного терпения не была преодолена, и я не провалилась в беспамятство.

Я пришла в себя от того, что мне было непередаваемо хорошо. Теплая вода плескалась у самой шеи, и хоть раны нещадно щипало от мыла, я была счастлива. Кто-то осторожно водил мочалкой по моему телу, и каждое это касание словно снимало корку грязи не только с кожи, но и с моей души.
- Олег, а может вообще сбрить с ее головы то, что там осталось. Лучше лысой, чем так-то, - раздался обеспокоенный женский голос.
- Да, пожалуй.
- Придется сменить воду, эта слишком грязная и вонючая.
- А может для первого раза сойдет?
- Нет, давай уж раз ты здесь, поможешь, она хоть кожа да кости, но все же не маленькая.
Олег фыркнул:
- Да она совсем кроха.
- Это для тебя. А я с ней одного роста.
Вода начала уходить, оставляя мурашки на коже, но тут на меня полились теплые струйки душа.
Пока со мной возились, я была в таком состоянии, что вроде бы и все слышу, но тело, словно не мое, совершенно безвольное. Думаю, это случилось еще и потому, что я вдруг поняла, что тут, где я сейчас находилась, я была в безопасности, и впервые за все время моего 'пленения' обо мне просто заботились.
- Лидия, мне надо идти. Никто не знает где она, и не должен узнать. Деньги я оставил в гостиной, их хватит надолго. Если что-то будет нужно, скинь мне пустую СМСку, я приеду. Меня не будет с неделю, может быть две. Сколько удастся скрывать все от Тео. Она не должна покидать это место, хотя бы до тех пор, пока не поговорит со мной. Это ясно.
- Да, Олег, ясно. Да, и сомневаюсь я, что у нее хватит на это сил.
- Кто знает, - задумчиво сказал тот. - Давай помогу.
Меня извлекли из ванной, и через некоторое время, я лежала на мягкой КРОВАТИ, чистая, согретая. Только с непривычки голове было немного прохладно, из-за полного отсутствия волос. А потом я не вырубилась, а, впервые за столько времени, спокойно уснула.

Меня разбудило солнце и осторожные шаги в комнате. Я открыла глаза, в спальне, где я лежала, тихо передвигалась женщина лет пятидесяти или чуть моложе, совершенно седая, с лицом, как у самой любящей тетушки. Она открыла створки окна, и теплый душистый воздух, с легким ароматом хвои, наполнив легкие, вызвал у меня головокружение, как бокал хорошего вина. Я втянула его со всхлипом, словно это был последний в жизни глоток.
- Проснулась, деточка? - спросил ласковый голос, женщина, улыбаясь, смотрела на меня.
Мне захотелось ответить, но сухое горло, отказывалось мне служить, да и желание говорить как-то сразу ушло, уступая место апатии.
- Бедная малышка, ничего, я тебя сейчас покормлю, а потом займемся твоими болячками. И не переживай, я за больными ухаживала, понимаю, что да как.
Знаете, если бы даже она была неловкой, как Шалтай-болтай, я и то бы доверилась ей, не задумываясь, только бы слушать ее голос, согревающий, кажется саму мою душу.
Она ушла и скоро вернулась, комната наполнилась ароматом свежесваренного кофе и булочек с корицей. Именно эти запахи стали первым пусть и маленьким шажком к моему 'возвращению'. Она кормила меня, как малое дитя, прося 'открыть ротик', кладя туда кусочки сдобы, уговаривая жевать, поя с ложечки кофе. Незаметно для себя я съела больше, чем за весь день в обществе Олега.
Потом она раздела меня и стала обрабатывать раны, попутно массируя затекшие мышцы. Больно, конечно, было, но когда боль стихала, вслед за ней шло невероятное облегчение. Все время пока она ухаживала за мной, она говорила не умолкая. Честно сказать, я особо не прислушивалась к ее словам, но само звучание ее речи наполняло спокойствием мою метущуюся душу. И хотя где-то внутри настойчиво свербело предчувствие того, что долго это не продлится, я бы все равно не отказалась от этих блаженных мгновений.

Время шло, день, другой, неделя. С каждым прошедшим днем, стена, окружавшая мою душу становилась все тоньше, я конечно полностью не выздоровела, но раны подживали, синяки бледнели, я уже могла посмотреть на себя в зеркало, не морщась при этом. Голову покрыла темная щетина волос. Моя худоба после вынужденного поста не прошла, я, конечно же, ела, но желудок отказывался принимать большие порции, как говорила моя 'нянька':
- Воробьи и то больше склюют.
Самой большой моей радостью стало то, что я смогла ходить, пусть и вначале с поддержкой. Я смогла, наконец, осмотреть дом, а главное то, что с первых дней манило меня за окном. И я увидела солнце не только через него, а почувствовала его прикосновение своей кожей.
Дом был одноэтажным, и совсем небольшим, кухня, гостиная, да пара спален. Правда комнаты были просторными, светлыми и из каждой можно было выйти в сад, хотя садом это было можно назвать только с оговорками. Странно было смотреть на яблони, соседствующие с соснами, а грядки с огурцами (зачем вампиру огурцы!) чуть ли не среди полянки с земляникой. Сначала я думала, что дом не огорожен, потому что за деревьями не видно было забора, но потом я убедилась, что просто участок имел большие размеры, а ограда удачно укрыта от глаз, так что изнутри создавалось ощущение полной свободы.
Обставлен дом был удобной темной мебелью, никакой вычурности или ненужной роскоши, все функционально, удобно, неярких цветов, но как-то по-домашнему уютно. В гостиной был камин, и вечерами, несмотря на теплую погоду, Лидия всегда зажигала для меня несколько поленьев, видя, как я расслабляюсь, глядя на пламя.

Однажды вечером Лидия готовила ужин, а я сидела на стуле, наблюдая за ней. Она как всегда говорила, не умолкая, на этот раз о том, как она училась готовить, и где-то посередине своей речи, вздохнув, произнесла:
- Эх, жаль имени твоего не знаю, деточка...
- Мария, - неожиданно, даже для самой себя, пробормотала я.
Она, обернувшись, застыла с ложкой в руке:
- Ты заговорила! - отбросив ложку, она подошла ко мне и, придвинув стул, села на него, взяв мои руки в свои.
- Я так рада, что ты ожила. Олег будет доволен...
Я, наверное, побледнела, потому что она кинулась меня успокаивать:
- Не переживай, он не желает тебе зла. Он даже этот дом купил, и меня нанял, чтобы за тобой ухаживать.
- Но он же...
- Вампир? - спросила она.
Я кивнула.
- Знаю, я об этом. Мне все равно. Он спас моего сына, дав свою кровь, когда тот умирал от рака.
- Просто так дал?
- Нет не просто так, но сын жив и здоров, как и вся наша семья.
- А что он потребовал за это?
- Ничего такого, ради чего стоило переживать. Раз в месяц все взрослые члены моей семьи сдают кровь, по немногу, грамм по двести-триста, и все это не за так. Нам платят, а так как нам тоже дали вампирскую кровь, никто в нашей семье ничем не болеет. И за тобой я тоже ухаживаю не за так, хотя, я бы и бесплатно согласилась помочь, Олег предложил мне очень солидное вознаграждение.
- А как же я?
- А что ты? Не думаю, что кто-то стал бы прилагать столько усилий, чтобы вылечить тебя, если бы хотел причинить зло.
Я промолчала. А что сказать? Как убедить мать, которой вернули сына практически с того света, что тот, кого она считает благодетелем, всего лишь нашел простейший способ обеспечить себя свежей кровью и человеком, на которого можно было скинуть заботу обо мне. Разговаривать расхотелось, да и о чем? О кулинарии? Увольте. Не самая лучшая тема для человека с дамокловым мечом над головой.

Он появился в конце второй недели моего 'отдыха'. Стемнело, но не спалось, и я смотрела новости.
'... найдено обгоревшее тело Смирновой Марии Андреевны, она пропала, когда возвращалась с работы домой. Из наших источников в полиции стало известно, что она стала третьей жертвой маньяка. Ее, как и предыдущих жертв, опознали по личным вещам, лежащим рядом с трупом, которые он, по какой-то одному ему ведомой причине, всегда аккуратно складывает рядом с местом сожжения. Нам удалось встретиться с матерью жертвы, которая с тяжелейшим нервным срывом попала в больницу...' Камера наехала на постель, на которой лежала моя мать, ее совершенно безумные глаза смотрели в никуда, и она, как заведенная, повторяла:
- Только не его дочь, только не с ней...
И так по кругу.
- С ней уже все в порядке, только молиться, кажется, стала чаще, но зато теперь тебя не ищут не только человеческие власти, но и кое-кто из наших, - сказал, входя Олег.
- Мне сказать спасибо? - безразлично сказала я.
- Не помешало бы, мне пришлось порядком потрудиться, чтобы все это провернуть.
Я промолчала, а что сказать, я знала, что его появление связано с потребностью в моих слезах.
- Нам нужно поговорить... - начал он.
- Говори, чего тянуть?
- Как ты, наверное, догадываешься, моя цель - слезы. Я уже понял, что их можно добиться, только вызвав у тебя сочувствие, поэтому тебе не стоит бояться. Тео я к тебе близко не подпущу.
- Олег, ты сам-то веришь, тому, что сказал? Ты и тогда пытался оградить меня и что вышло? Я не уверена, что смогу найти в себе хоть каплю сочувствия к этому монстру, - я подняла руку, останавливая его возражения. - А кто он для меня? Он превратил меня в грязь под ногами, мне самой от себя тошно. И если бы не вбитое в меня с детства, что самоубийство - непрощенный грех, я бы уже перерезала себе вены.
- Я просто прошу послушать его историю и все, а вдруг...
- Давай, я так поняла, ты по любому не отстанешь.
Олег прошел и сел напротив, тут же появилась Лидия и принесла мне кофе, как всегда горячий и невероятно ароматный. Она бросила вопрошающий взгляд на вампира, тот отрицательно покачал головой.
- Ты не любишь кофе? - ехидно спросила я.
- А тебя не стало бы корежить, если бы я сейчас стал пить кровь?
Я отвернулась, лучше не шутить с вампирами, потому что ответ на вашу шутку, может оказаться не таким уж и веселым.
- Помнится, я остановился на том, как барыня нашла Тео невесту. День, когда при всех будут объявлены пары брачующихся, неумолимо приближался. Тео оставалось только принять свой крест. Но судьба приготовила ему иной путь. На один из церковных праздников в усадьбу приехал по делам епархии благочинный, ну, и как водится, пошел на службу в церковь. И там он услышал, как Тео поет, он тут же обратился к барыне с просьбой продать ему певца, прозрачно намекнув, что знает про ее грешки при посещении губернской столицы. Барыня для вида посмущалась, но Тео продала. Его увезли и отправили в семинарию...
- Он же крепостной, кто же его туда взял?
- Так ему вольную отписали, только на руки не дали. И хоть про то, что он крепостной никто не знал, но как говорится - слухом земля полнится. Горя он там хлебнул через край, ему завидовали во всем: его внешности, росту, голосу, и тому, что любые знания он впитывал как губка. Из-за своего происхождения он был ниже по статусу, самого захудалого чиновничьего, либо поповского сынка, с трудом выучивших 'Живый в помощи', да и на 'Символе веры' спотыкавшихся после полугода обучения. Именно там он и получил имя Феодор, Федор или говоря на греческий манер Теодор, за чудный голос и в самом деле бывший настоящим даром Всевышнего.
Пока он рассказывал, что-то словно начало ворочаться у меня внутри, просясь наружу. И с каждым словом истории, сдерживать это становилось все труднее.
- Даже такая мелочь как имя, только ухудшило дело. Его несколько раз сильно избивали, и если бы не вмешательство благочинного, готовившего в лице Тео сюрприз архиерею, его вполне могли если не убить, то серьезно покалечить. Но это не значит, что его оставили в покое, ему портили вещи, плевали в еду, но Тео терпел, понимая, что либо это, либо возвращение в село и женитьба на несчастной убогой. Самым плохим в этой ситуации было то, что Тео не мог постоять за себя, и не из-за слабости, а потому, что ему, в отличие от остальных, с рук бы такое не сошло.
Не знаю почему, но мне очень ясно представились картины жизни мо... монстра. И тут я поняла, что не давало мне покоя, сочувствие помимо моей воли накрыло меня сокрушительной волной, слезы ручьями потекли по щекам.
Олег не медлил, он моментально собрал влагу:
- Тео, сюда!
Монстр влетел в комнату и, не глядя в мою сторону, повернулся спиной. Я опять стала свидетельницей происходящего на глазах исцеления. Олег опять метнулся ко мне и успел собрать еще немного, и тут монстр повернулся, и меня затрясло от ужаса.
- Тео, назад! - Монстр отступил к двери, а Олег, не теряя времени, провел влажными ладонями по его плечам. Монстр зашипел, пережидая боль. А потом взглянул на меня:
- Спа... спасибо, - выдавил он и вышел прочь.
Олег приблизился ко мне:
- Как ты?
- Средне, между хреново и очень хреново, - пробормотала я. Паника уже спала, и теперь до меня дошло, что впервые за все время меня не запугивали, я даже получила благодарность.
- Я же говорил, что он тебя не тронет, - вернул меня к действительности голос Олега.
- Пока, да. А что будет, если по какой-то причине, лекарство иссякнет?
- Честно? Не знаю. Но, надеюсь, все обойдется.
- А что потом?
- Потом? Тео не беден, думаю, что ты не останешься внакладе.
- Мне не нужны его деньги, только документы и возможность заработать себе на жизнь. А самое главное НИКОГДА больше не видеть вампиров.
Олег молчал некоторое время, разглядывая меня.
- Меня ты тоже считаешь монстром?
- Тебя... даже не знаю что сказать, ненависти у меня к тебе нет, как, впрочем, и другом я тебя не считаю. Для тебя я всего лишь инструмент, интересный объект. Персонаж легенды увиденный вживую.
- Раньше, да, теперь... - Олег замолчал, все так же, не отрывая от меня взгляда. - То, что ты необычная, я понял сразу, но насколько, не уверен, что знаю даже теперь. Ты и хрупка, как первый лед вначале зимы, и сильна, как стихия. На первый взгляд, ты как все, безразличная, безликая, а приглядевшись, видишь бездонное море сострадания, и лики самых прекрасных женщин, слившихся в одно. А твои глаза... в них словно тонешь, а потом, всплывая на поверхность, ощущаешь невероятную легкость и свободу, словно смыл с себя грехи...
- Очень романтично, только это уже не я. Я женщина, униженная, запачканная, я никто и останусь никем. Я исчезну, как только смогу. Жаль, только забыть все, как страшный сон, будет не в моих силах.
- Останься в этом доме, уверяю, тебя никто не побеспокоит, у тебя будет все, что только пожелаешь, а главное тебе ничто не будет угрожать, - Олег улыбнулся, - даже кирпичи с крыши.
- Олег, ты, что имеешь на меня виды?
- А если я скажу что, да?
- Я отвечу, что ты врешь, да, симпатия может и есть, но что-то большее... - я отрицательно покачала головой. - Я постараюсь вылечить его, - я кивнула на дверь, - а потом... уеду.
- До свидания и спокойной ночи.
- И тебе того же.

Олег пропадал пару дней, а когда появился, принес огромный букет роз. Его пришлось поставить в напольную вазу, настолько длинными оказались стебли. По дому сразу поплыл аромат, сладковатый, даже какой-то сливочный. Это были первые в моей жизни цветы, сознательно подаренные мужчиной просто так, а не к празднику. Кончики белоснежных лепестков, казалось, окунули в кровь, запачкав их ангельскую чистоту, и ее алый цвет застыл на самой их кромке.
- Привет, Мария. Лидия сказала, как тебя зовут, - сказал он, упреждая мой вопрос. - Нравятся, - он кивнул на цветы, от которых я не могла оторвать взгляд.
- Да, - прошептала я.
- Ну, что ж, я рад, - он замялся.
- Олег, ты ведь сюда не только чтобы цветы принести пришел, но и за слезами? Давай, рассказывай, чего уж.
- Хорошо.... В семинарии Тео пробыл ровно столько, чтобы выучить все, что требовалось от него, как от певчего. Никто не собирался позволить ему закончить обучение, дать шанс встать в один ряд с остальными учениками. Его забрал оттуда все тот же благочинный, сразу же увезя в архиерейскую резиденцию. Его тут же приставили к делу, но пение на службе не было единственной его заботой. Ему пришлось выполнять самую грязную и тяжелую работу, ту, которой брезговали даже самые низшие слуги. Единственное время, когда он мог побыть один - ночь, к началу которой он валился с ног без сил. Благодарности за свои старания он не получал, а вот наказать за оплошность могли, и чаще всего это выражалось в том, что его либо совсем не кормили, либо оставляли на хлебе и воде. Объясняли такое наказание тем, что это поможет ему смирить его грешную плоть. Вольный по закону, он так и остался рабом по сути, к тому же из-за того, что жил он при церкви, то и целибат должен был соблюдать. Человеку абсолютно мирскому, тесные рамки церковных правил давались нелегко, не потому что он был избалован, но живя на селе, привыкаешь к просторам, что тебя окружают, и даже тяжелый труд, не убивает некоего чувства свободы. Для того чтобы идти на церковное поприще, нужно родиться с чем-то в душе.
И вот наступил день когда, наконец, архиерей решил показать талант Тео в полную силу. В церкви на службу собралась масса народу, как говорится, яблоку было негде упасть. Служба уже началась, но гомон все никак не стихал, пока... не запел Тео. Тишина наступила такая, что, казалось, было слышно, как потрескивают фитильки горящих свечей, а люди словно перестали дышать...
- Откуда ты знаешь, как это было?
- Мне рассказывал один из наших в архиве, он тогда, еще будучи человеком, присутствовал там.
- Ясно, - прошептала я.
- С тех пор не было ни единой службы без Тео. Люди шли в церковь не только чтобы утолить свое религиозное рвение, но и чтобы услышать его голос.
Из-за того, что Тео, как и все певчие, стоял во время службы за своеобразной ширмой, его удавалось скрывать. Но влиятельные люди посетившие церковь и услышавшие его пение, настойчиво желали удовлетворить свое любопытство, увидев певца. Увидев обладателя голоса, многие дамы под разными предлогами просили мужей пригласить Тео для службы в домашней церкви, самой распространенной причиной были именины, либо какой-то семейный юбилей. Мужья ничего не имели против, потому что, несмотря, на внешность Тео, считали его настолько ниже себя, что не видели в нем опасности своему 'семейному счастью'. Они не скупились на пожертвования, чтобы заполучить певца в усадьбу. А принимая во внимание, что приезд Тео был своеобразным знаком расположения архиепископа, и его посещение, конечно же, производило фурор, заранее готовили речь, о том, что единственной причиной его появления в поместье, являлось благочестие и любовь к церковным песнопениям, а никак не тщеславие, что это удалось прежде соседей, и уговоры жены.
Тео пришлось мотаться по всей губернии, а после выступления уходить в тень, попутно пытаясь избегать авансов со стороны жен и дочерей хозяев. Самое в этом плохое было то, что изначально они считали его кем-то настолько ничтожным и грязным, что одно их присутствие должно было бы облагодетельствовать его. Он держался, хотя иной раз это было очень тяжело. Но после того как, однажды, благочинный застал Тео в то время, как хозяйка усадьбы настойчиво пыталась соблазнить его, он получил очень 'запоминающийся' урок. Тео высекли, высекли так, что он неделю пролежал в лихорадке, и только сильный и молодой организм, да лекарь присланный архиепископом, испугавшимся, что может потерять такое выгодное 'приобретение', помогли ему сравнительно быстро оправиться.
Олег замолчал, потому что, наверное, понял, что я почти не слышу его, перед моим взором стояло то, как наказывали монстра. Если после того, как меня высекли ремнем, я и то сравнительно быстро оклемалась, хоть и не полностью, а тут... Мужчина, что заведомо сильнее меня, неделю был практически без сознания...
Я четко видела истерзанную спину, свист плети и ручейки крови, бегущие из глубоких рубцов. Слезы прорвались потоком. Я, буквально, захлебывалась ими, почти ослепнув от их силы.
Олег не стал терять времени. Он собрал то, что смог в ладони, уверена, они лужицами стояли в них. Крик:
- Тео!
Размытый силуэт в дверях. Наверное, то, что он так и не пошел дальше, да еще то, что я четко не видела его, помогло слезам литься. Я даже не пыталась остановить их, наоборот накручивала себя, прогоняя в голове картину наказания, стараясь отнести скрип зубов и глухие стоны к мысленным видениям. Я прикрыла глаза, вздрагивая только тогда, когда руки Олега, собирали очередную порцию 'лекарства'. Не знаю, сколько это длилось, но внезапно слезы просто иссякли. И как я ни пыталась вновь вызвать их, ничего не вышло.

Я открыла глаза. Монстр стоял ко мне спиной, упершись руками в стену, и видно приходил в себя после лечения. Он был обнажен, и насколько я могла судить, вся задняя часть его тела была здорова и, прямо скажем, впечатляла. Широкие плечи, неслабые мускулы играли под атласно-гладкой кожей, узкая талия, подтянутая... ага, она самая, тьфу, куда я пялюсь.
Олег, как раз, направлялся ко мне, держа руки, как для того, чтобы набрать слез. Я отрицательно покачала головой.
- Тео, можешь одеваться, - бросил он, словно случайно, занимая позицию между мной и монстром.
Тот обернулся, зрелище было жутким из-за контраста между безупречной кожей спины и изуродованным лицом. Вроде бы плачь, жалей. Но видно лимит 'микстуры' на сегодня иссяк.
- Спасибо, - буркнул монстр и вышел прочь.
Я недоуменно смотрела на дверь, он что, опять недоволен? Да я за всю жизнь меньше слез пролила, чем за эти несколько минут.
Олег видно заметил мое недоумение.
- Не злись на него, он еще не пришел в себя после лечения. Тео говорил, что боль при этом адская. Все полыхает огнем.
Дверь открылась, и монстр возник на пороге.
Он стоял там, и молча смотрел на меня.
- Надеюсь, мы скоро закончим, - прохрипел он и вышел.
- И я жду, не дождусь, когда это все закончится, - сказала я ему вослед. Олег покачал головой и, пожелав мне спокойной ночи, ушел за монстром.

Спала я беспокойно, в голове все крутились мысли о том, что произошло за это время. И почему-то самой назойливой была мысль, что Олег считает меня нефилимом. Надо сказать, что для того, чтобы мне было чем заняться, Олег принес мне ноут, даже выход в интернет был. Отдавая мне его, он взял с меня слово, что я не буду заводить он-лайн знакомства, или еще как-то заявлять о себе, сказав, что, прежде всего, это повредит мне самой. Вроде бы с одной стороны я могла найти через него помощь, а с другой, напиши я там, что меня украли и держат у себя вампиры, меня примут за еще одну свихнувшуюся фанатку 'Сумерек'. Поэтому я даже и не пыталась этого делать, но просто иметь возможность знать о том, что творится за пределами моей 'тюрьмы', было важно. Это давало мне ощущение, что я и в самом деле все еще существую.
Сейчас же меня интересовало другое, а именно - нефилимы. Запрос выдал кучу ссылок и картинок. По одним выходило, что во мне должно было бы быть, как минимум, десять метров роста (интересно какие тараканы съели у утверждавших это мозги? как обычная человеческая женщина могла бы породить такого великана, пусть даже эти десять метров, имел взрослый нефилим?), с плоской башкой (у ангелов явно было что-то не так, если после рождения таких уродов они еще могли позариться на женщин), и кучей неприятностей (ну это-то ладно, на себе проверено) в награду. Оказалось, что из-за того, что мой отец соблазнился земной женщиной, он пал, то есть лишился крыльев и возможности вернуться на небеса, но это-то понятно, сам виноват. Только вот одно НО, наказание за его грех, должна была нести я!!! При этом, я могла простить ему грех, тем самым вернув на небеса, сама так и оставшись проклятой. Еще я узнала, что оказывается до Всемирного Потопа, ангелы частенько 'падали', но так же быстро возвращались на небеса, прощенные своими отпрысками, пока Господу не надоели их эскапады и он не устроил потоп, чтобы покончить с 'ангельскими детишками'. После этого ангелы взялись за ум, но пусть и редко, пусть раз в тысячелетие, но кто-то из них все равно срывался. Мой отец и оказался в числе таких вот, а так как прощать его я не спешила, он, скорее всего, до сих пор бродит где-то по земле.
Я сидела, обдумывая полученную информацию.
Встав, я подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение. Интересно, я, в самом деле, дочь ангела? Судя по росту и голове - нет, а по поганой жизни - все может быть. Олег был очень уверен, что я нефилим, когда говорил об этом, делая особый упор на цвет моих глаз. Я за все это время даже не обращала на них внимания. А сейчас приглядевшись, поняла, они кардинально изменились, став, если говорить более поэтично - аметистовыми, правда не совсем чистого цвета, их местами пятнали, словно кляксы, черные вкрапления. Получалось, что то, что я безвинно вытерпела от монстра, было частью моего искупления? Выходит, Божья кара не вечна, как писалось везде? А почему бы нет? Ведь получают же прощение раскаивающиеся грешники? Так почему Господу не простить меня? Ведь единственный серьезный грех, что висел на мне - тот, что я вообще появилась на свет?
Обдумывая все это, я начала понимать странное поведение моей матери, ее моления, а что если она знала о том, кем был мой отец, и пыталась, таким образом, хоть отчасти замолить его грех? Она явно его любила, и таким образом демонстрировала свою преданность. А вот любил ли он ее? Не уверена. Иначе, где же он был после своего падения?
Закрыв ноут, я легла, все думая о своей судьбе. Что же еще меня ждет? Судя по остаткам тьмы в глазах, испытания мои еще не закончены.

Незаметно я уснула, и мне приснился монстр, он сидел в кресле и явно был не в настроении. Он вел с кем-то беседу и, когда я погрузилась глубже в сон, поняла, он находился в комнате Олега, с кем и разговаривал...

- Тео, - увещевал Олег, - заканчивай уже вести себя, как невменяемый идиот. Ты же видишь, как дело пошло на лад, когда ты сделал, как я просил.
- Да, понимаю я, но стоит мне ее увидеть, мозги застилает такая злоба, которую я не в силах побороть.
- Так тебе что, ее сейчас жалко?
- Ну, не то, чтобы жалко, но и бесить она меня не бесит, - монстр замолчал, ворочаясь в кресле. - Эх, ты не представляешь какое это наслаждение, сидеть, не чувствуя боли. Так хочется наконец-то надеть нормальную одежду, а не этот... подгузник.
- Ничего, если так пойдет дело, это скоро станет реальностью.
- Твои слова, да Богу в уши, - пробормотал монстр.
- Тео, ты впервые за все время нашего знакомства, вспомнил о Боге.
- Потому, что он тоже впервые за все это время, вспомнил обо мне.
- Гордыня - смертный грех.
- Это не гордыня, это безнадежность, когда понимаешь, что, даже расшибив лоб об пол, не вымолишь спасения.
- Тео, ты отдашь ее мне, когда все закончится?
- Почему ты так зациклился на этом? Ты же говорил, что не имеешь на нее видов?
- Не имел... а теперь... она мне интересна... ее глаза... Ты же сам, наверное, видел?
Монстр молчал с минуту, а потом сказал:
- Видел... и что?
- Я рад, что ничего, - улыбнулся Олег.
- Я еще не отдал ее тебе, так, что особо не радуйся.
- Прими во внимание, что она жива, а и вообще в относительном порядке, только благодаря мне. В твоих 'нежных' руках, она давно бы умерла или сошла с ума.
- Да, да, да. Но я не готов пока отдать ее.
- Ох, эти глаза, - мечтательно простонал Олег.
- Заткнись, - рявкнул монстр и, вскочив, вылетел прочь.
Сон начал блекнуть, словно подернутый туманом, а потом я проснулась.

Восходящее солнце, золотило листья деревьев, играя бликами на утренней росе. Я полежала немного и опять провалилась в сон, только на этот раз сновидения не беспокоили меня.
Лидия разбудила меня к обеду и, впервые за все это время, я поела с аппетитом. Скорее всего, потому, что у меня и в самом деле появилась надежда выжить, и выжить не полоумной калекой, а сравнительно нормальной женщиной. Стать прежней, конечно, было не в моих силах, но убраться из этого чистилища я хотела. И ни Олег, ни черта лысого, не удержит меня здесь иначе, чем силой, я сыта по горло этими 'милыми' вампирами. Единственное что меня смущало - охи-вздохи Олега на счет моих глаз. И хоть я не очень верила в его нежные чувства, чем черт не шутит, а вдруг?
Я видела Олега много раз, но, если честно, смотрела - не видя. А ведь он довольно привлекателен. Около метра восьмидесяти или чуть больше ростом, темно-русые вьющиеся волосы до плеч, правильные черты лица, чуть полноватые губы, ямочка на подбородке и глаза... какого же они цвета, серые или голубые? В этом я уверена не была, для этого нужно было специально разглядывать человека. Смущало одно - глаза монстра я очень хорошо разглядела, не отвлекаясь на 'яркие' впечатления от его экзотической внешности... Что за глупости лезли мне в голову? Да будь они оба даже Мистеры Вселенная, я бы ни за какие коврижки тут не осталась. Вампиры, может, и были когда-то людьми, но среди тех, кого я встретила до сих пор, 'милашек' не наблюдалось. Даже, Олег. Можно хорошо украсить бутерброд, защитить его от мух, но он так и останется едой. Так и для них я всего лишь - 'чертова жратва'.
Лидия отвлекла меня от безрадостных мыслей притащив кучу одежды. Олег видно решил приукрасить 'бутерброд', хотя вещи были и в самом деле красивыми, и чисто женская часть моей души получила удовольствие, одевшись даже с некоторым шиком.

Вечер приближался, день уступал свои права ночи, и чем темнее становилось за окном, тем смурнее становилось на душе. Я боялась до дрожи в коленках, а что если на этот раз слезы не потекут? Что тогда меня ждет? Спасут ли меня мои глаза, от которых млел в моем сне Олег, или разбушевавшийся монстр проверит крепость моих нервов и костей?

От невеселых дум меня оторвал скрип двери. Я подняла голову. Олег улыбнулся мне, входя в комнату, так широко, что сверкнули кончики клыков.
- Привет, как самочувствие, красавица? - ласково сказал он.
- Знаешь, что я поняла, Олег?
- И?
- Большинство вампиров - извращенцы.
- Это почему?
- Только извращенец, может назвать красавицей женщину с бритой головой, и лицом, перекошенным и радужным от незаживших синяков.
- Дорогая, я вижу только твои глаза, они прекрасны.
На какое-то мгновение мне показалось, что я услышала рык.
- Ты пришел поговорить о моих глазах?
- Эх, Мария, ты совершенно неромантичная особа.
Вот точно я слышала рык.
- Меня не так давно избавили от иллюзий, - пробурчала я, - Олег, давай уже, не тяни.
Олег враз посерьезнел, хотя сожаление явственно мелькнуло у него на лице.
- Хорошо. На чем я закончил... А... да... что Тео ездил по именьям и пел в церквах на службах. Так вот. Одно из благородных семейств решило сделать сюрприз для своей семнадцатилетней дочери, и пригласили Тео спеть на службе в честь ее именин. Именно это выступление и стало для него роковым. Надо сказать, что девушки того времени росшие в уединении поместий чуть ли не поголовно были ограничены в общении с противоположным полом. Они всеми правдами и неправдами получали французские любовные романы, забивая головы всякой романтической чепухой, которую со временем выветривали реальность и выбранный родителями муж. Но пока этого не случилось, они были опасны, прежде всего, для самих себя, неадекватностью поступков.
Дочь хозяев, увидев Тео, буквально сошла с ума от его голоса и внешности, и в голове уже нарисовала себе любовь до гробовой доски и кучу детей. Даже то, что тот на нее и не взглянул, списала на то, что он смущен силой своих чувств. Она попыталась тайком с ним увидеться, но Тео и не думал идти к ней на какие-то тайные свидания. Девица же возомнила, что ему препятствуют видеться с объектом своей страсти. И эта несчастная дурочка не придумала ничего лучше как повеситься, написав перед этим пространное письмо, где признавалась в своих чувствах и что наложила на себя руки 'из-за жестокости этого мира к бедным влюбленным'. Ее нашли на следующий день, Тео уже был на полпути домой, когда его нагнали люди помещика, его избили до полусмерти и, связав, бросили в лесу. В ту пору он бы долго не прожил, волков в лесах было множество, и даже часто устраиваемые облавы, не делали некоторые места безопасными. А уж там, где оставили его, волки нападали на проезжающих с завидным постоянством. Его нашла Ленора, а точнее не она, а ее человеческие слуги, обязанностью которых было снабжать ее едой. Ленору Тео заинтересовал, даже избитый он выглядел неплохо. Ленора посадила его на цепь в подвале, дав сначала своей крови, чтобы оценить 'находку', когда из-за ее действия раны у Тео затянутся.
- Выходит вампирская кровь и вправду лечит?
- Да, это так. На следующий день она пришла посмотреть, кто же попал в ее цепкие ручки. В эту ночь Тео впервые познал женщину и стал вампиром. И то и другое стало жутким испытанием для его тела и психики.
Олег замолчал, увидев, как я погрузилась в размышления. Я думала о глупой романтичной девчонке, что из-за сиюминутного каприза, выбросила свою жизнь на помойку, походя, опозорив родных и загубив жизнь Т... Тео. Превратив его и без того безрадостное существование в кошмар, с Ленорой в качестве главного пугала. Отчетливо возникли в голове картины избитого, крепко связанного тела, потом цепь и измученный человек, прислонившийся к стене.
- Олег, а когда превращаются в вампира - это больно? - Даже я услышала в своем голосе надвигающиеся слезы.
- Невыносимо... - хрипло прошептал он. - Все тело словно выкручивает и ломает, каждый сустав, каждую мышцу. Боль длится сутками, самые слабые теряют рассудок и их ждет мучительная смерть, свои же забьют им в сердце кол, а потом оставят гореть на солнце, чтобы даже воспоминания не осталось. Но если ты выжил, и тот или та, кто обратил тебя, выпив почти насухо и напоив своей кровью, одарит тебя еще одним глотком, ты переживешь превращение и сильнейшую жажду сравнительно легко. Если же нет... то на время, пока идут изменения, ты превращаешься в зверя, готового загрызть любого, кто окажется на его пути, есть еще один побочный эффект, вместе с голодом тебя накрывает волна вожделения, и ты готов совокупиться с кем угодно, не важно, мужчина это или женщина. Ленора не дала Тео крови второй раз, на него надели что-то вроде намордника и приковали к вделанным в пол кольцам, оставив во власти Леноры. Все время пока шел процесс изменения, она была с ним, выдавая ему по каплям кровь и фактически насилуя его. Но и это не все, в том, что касается секса, Ленора хуже зверя, она любит причинять боль. Мне рассказывали, что после ее ухода, у Тео был вид, словно его грызли собаки, местами она выдрала куски мяса и, если бы не вампирская регенерация, с Тео было бы покончено. И весь этот ужас стал его первым сексуальным опытом с женщиной.
Больше я выдержать не могла, слезы хлынули из глаз, а Олег начал их собирать. Крик:
- Тео!
И Тео замер в дверях.
- Раздевайся, - скомандовал Олег, и тот, словно делая это специально для меня, стянул набедренную повязку.
Я окинула взглядом его тело, взор непроизвольно скользнул к паху. Даже, несмотря на ожоги, та самая часть его тела, показалась мне слишком большой. Я подняла глаза к его лицу. Он, не отрываясь, смотрел на меня, но тут Олег начал 'лечение' и странный взгляд больше не преследовал меня. Я смотрела, как Тео сопротивляется боли, как от напряжения выступают на щеках кровавые 'слезы', как судорожно дергаются мышцы, посылая дрожь волнами по телу. Слезы бежали из глаз, а Олег метался между нами, спеша использовать каждую каплю.
Секунды убегали, а я следила как, пусть и не быстро, но тело Тео обретало 'человеческий' вид. У него оказались стройные и довольно мускулистые ноги, с большими, но какими-то изящными ступнями, сравнительно узкие, но не костлявые бедра. Олег уже почти дошел до талии, когда Тео напомнил ему:
- Ты кое-что пропустил.

Олег посмотрел на него:
- Может, сам?
- Ты же понимаешь, что я не смогу этого сделать, - он кивнул в мою сторону.
Олег собрал у меня слезы и одной рукой провел по мошонке, а другой по члену Тео. Вопль, что раздался при этом, был страшнее, чем у души спускавшейся в ад. Стены содрогнулись от его силы, ваза с цветами, тренькнув, лопнула, заливая водой ковер, и поднимая вихрь лепестков, с полок посыпались книги. От охватившего меня страха, слезы моментально высохли, меня затрясло, кто-то метнулся, сбивая меня на пол и накрывая собой. Мой нос уткнулся в пахнущую каким-то, очень приятным парфюмом кожу мужчины, в проеме расстегнутого ворота рубашки.
Еще с минуту все в комнате гудело, а потом словно выключили звук, наступила звенящая тишина.
- Олег, можешь слезть с нее, - прохрипел Тео.
- Зачем? Мне и так приятно.
- Встань!!! - рыкнул Тео.
Олег встал плавным, текучим движением и, подхватив меня на руки, отнес к единственному не поваленному креслу.
Тео стоял у двери и опять странно смотрел на меня, некое шевеление отвлекло мой взгляд от его лица. У него на, теперь абсолютно здоровом члене, начиналась эрекция!!! Я резко вскинула голову и проследила за его взглядом. От всей этой возни с Олегом на полу, пуговицы на блузке расстегнулись, открывая, плотно обтянутую кружевом лифчика, грудь. На нее-то он и смотрел. Я вскинула руки, стягивая полы и судорожно пытаясь застегнуть трясущимися пальцами пуговицы, а потом, одергивая задравшийся подол юбки, стараясь натянуть его как можно ниже.
Из неловкой ситуации всех вывел Олег:
- Тео, ты бы прикрылся, что ль?
Тот отреагировал мгновенно, подняв 'подгузник' и закрывая пах.
- Я так понял, слез на сегодня больше не будет? - спросил он.
- Нет, Тео. Даме нужно придти в себя после... - он обвел рукой разруху в комнате, - ...этого. Не так ли, Машенька? - добавил он, его голос просто сочился нежностью и заботой. Почему-то мне показалось, что все это рассчитано на Тео.
Рык. Хлопок двери. Тео ушел.
- Тебе надо отдохнуть, - уже обычным голосом сказал Олег, - еще пару-тройку таких дней и все закончится.
Я вздохнула, с одной стороны в словах Олега было все в порядке, а вот с другой...то тянущее чувство в душе, не давало поверить в такую возможность до конца.

И опять сон, опять комната Олега и Тео, сидящий в кресле, только на этот раз в нормальной обуви и джинсах. Если бы не его грудь и голова, то он, скорее всего, притягивал взор.
- Тео, у тебя... там... - Олег кивнул на его пах, - ... все нормально? Я ничего не пропустил?
- Все хорошо. Думаешь, я надел бы штаны, если бы это было не так?
- Извини, но натурал во мне просто вопит и брыкается, при воспоминании, что я трогал чужой член и яйца.
- А мой зад?
- Не напоминай!
- Как думаешь, она будет завтра плакать? - спросил Тео.
- Давай, дадим ей денек придти в себя, - попросил Олег.
- Олег...
- Тео, один день. Это все что я прошу.
- Хорошо, - Тео задумался на мгновение. - А ты завтра к ней пойдешь?
- Это имеет значение?
- Просто ответь на вопрос.
- Скорее всего, да. Хочу поговорить с ней о ее отце.
- Так ли это?
- Тео, а в чем дело? Ты получил слезы? Получил. Получишь и остальные, если утихомиришься.
Тео молчал.
- Знаешь, ты сегодня пялился на ее грудь, - проворчал Олег.
- На чью?
- На Машину, не стоило этого делать.
- Нечего было ей блузку расстегивать.
- Это произошло случайно, - начал оправдываться Олег, - когда я прикрывал ее от твоего буйства.
- И ширинка у тебя случайно расстегнулась? - ядовито спросил Тео.
- Что?! - Олег кинулся проверять брюки, молния на них и в самом деле оказалась расстегнутой.
Даже во сне я, наверное, улыбалась, глядя на смущенно застегивающего брюки Олега.
Я как-то незаметно выпала из сновидения.
Проснулась я от солнца столь яркого, что даже плотные гардины не спасали от него.
Завтрак, бормотание Лидии, старавшейся подсунуть мне лишний кусок пирога. Потом я вернулась в спальню и подошла к зеркалу. Синяки оставили на лице лишь легкую желтизну, волосы сантиметровой стерней покрывали голову. Я вздохнула, ребра отзывались теперь при этом только легким дискомфортом. И тут у меня скрутило живот. Месячные!!!
Я уж и забыла про них. Но, сразу же, возблагодарила Бога, не знаю, можно ли забеременеть от вампира, но то, что семя насильника не принесло плода, заставило меня вздохнуть с невероятным облегчением, хотя до этого я даже не задумывалась об этом.
И тут я подумала про кровь, пусть и не совсем ту, что в венах, но Олег и Тео вампиры, кто знает, какова будет их реакция. До этого они вроде как не считали меня 'вкусной', но в данном случае риск явно не был благородным делом.
Я сообщила 'радостную' новость Лидии, она сказала, что позвонит Олегу и предупредит его, когда он 'проснется'.
Так она и сделала, новость Олега не обрадовала, он сказал, что не придет из опасения навредить мне. Это дало мне время на обдумывание моего вероятного будущего. Почему-то у меня было ощущение, что меня не собираются отпустить и после того как Тео исцелится.
Очень уж их беседа напоминала попытки двух самцов пометить территорию. Их разговор в моем сне все время крутился около моей персоны. Почему-то я была уверена, что сны очень даже реальны. Если я - нефилим, то почему бы мне не иметь, хоть какой-то бонус, за пинки судьбы.
Я понимала, что могу покинуть это место, только в том случае, если мне кто-нибудь поможет. А вот то, что я слышу переговоры 'врага' - очень кстати, потому что, вдруг, я заранее узнаю что-то важное касаемое меня.
Дело шло к ночи, и я собралась ложиться спать, я уже направлялась в спальню, когда услышала рык. От того чтобы бежать и спрятаться меня уберегло предчувствие, что это может быть еще опаснее. Может спровоцировать нападение. Я спокойно прошла в комнату и, задернув шторы, медленно разделась и улеглась в постель. Ощущение чьего-то присутствия мелькнуло тенью и пропало. Я все равно быстро уснула.
Во сне я опять оказалась в комнате Олега, перед ним сидел Тео, а сам Олег метался из угла в угол, и я впервые услышала, что он буквально рычит на своего хозяина:
- Какого черта ты туда поперся?!!! Ты бы опять что-нибудь с ней сотворил!
- Но ничего, же не случилось, - спокойно проворчал Тео.
- Отвечай, чего ты там забыл?! - ревел Олег, у него, казалось, глаза горели от бешенства.
- Не забывайся, - прошипел Тео.
- Не забывайся?!! И как мне это сделать?! Я уже жалею, что признался тебе, что спас Марию! Что заставляю ее рыдать! Может тебе и плевать на ее слезы, но меня скручивает от боли, когда они начинают течь! Глядя на нее с обритой головой, такую тоненькую, с этими синяками под глазами, я вспоминаю свою сестру. Как она сама, зная, что умирает от тифа, плакала о моей дальнейшей судьбе, что оставляла меня одного, уходя за матерью и младшими братьями.
- Ты никогда не говорил, о своем прошлом, - пробормотал Тео.
- А когда тебя последний раз волновало что-то или кто-то кроме себя любимого. Это ведь только у тебя в жизни были трагедии, а другие ей просто наслаждались! У этой девочки было в жизни мало хорошего, для нефилима искупление - тяжкое испытание, и его надо пройти, не кляня Бога за то, что каждый шаг, обещает только потери и боль. И не каждый из них сможет заслужить искупление для себя и своего родителя. Ты видел ее глаза? Они почти совсем очистились от тьмы, осталось немного, и это самое страшное время. Она может просто погибнуть, да, заработав прощение. Но какой от него прок, лежащему в гробу?
Тео молчал, и Олег продолжил:
-Я хочу, чтобы она жила, улыбалась. Я хотел бы сказать, что отношусь к ней как к сестре, но не уверен, что не солгу. Она словно вернула мне душу. Рядом с ней я забываю про жажду, мне хочется пошутить, сказать какую-нибудь чушь, чтобы она лишний раз улыбнулась, но я рассказываю ей всякую жуть, наблюдая, как меняется ее дыхание, как ее глаза темнеют, наполняясь влагой. Мне тяжело видеть, как она прикрывает их, словно прокручивая в памяти ужасающее кино по сценариям моих рассказов, чтобы слезы текли и текли. А ты озабочен только собой. Я понимаю, тебе хочется вернуть себе нормальный вид, и покончить с зависимостью от Леноры. Я постараюсь, чтобы так оно и было. Но я сделаю все, чтобы она выжила. Даже... - Олег на минуту замолчал, - ... даже пойду против тебя, - еле слышно закончил он.
Тео вскинул голову, и, даже на его обезображенном лице, было хорошо видно, насколько он потрясен.
- Ты променяешь нашу давнюю дружбу на какую-то маленькую потаскушку? - удивленно спросил он.
- Не называй ее так! - зарычал Олег. - Пока ты не натравил на нее своих громил, она была девственницей!
- Она всего лишь человек, - сказал Тео, словно это разрешало ему творить со мной все что угодно.
- Ты, как и я не Первородный! Ты сам был ВСЕГО ЛИШЬ человеком! Обещай... нет, поклянись, что больше близко не подойдешь к ней без меня. Поклянись на крови!
- Нет! - крикнул Тео и выскочил вон.

Я выплыла из сна, словно из глубины, задыхаясь, и с зудящим ощущением страха внутри.

Пока шли месячные, меня никто не 'навещал', но ощущение где-то на периферии чьего-то присутствия давило, не давая успокоиться. У меня мелькала мысль 'продлить' дни моей 'неприкосновенности', но я тут же отмела эту идею. Чем скорее я вылечу Тео, тем меньше шансов, что он опять придет выбивать слезы.

Олег явился в тот же вечер, как я сообщила, что 'горизонт чист'. В его глазах была странная смесь беспокойства и заботы. Если сон - правда, то я вполне понимала его эмоции.
- Привет, - сказал он, кончив разглядывать меня, - продолжим?
- Привет, Олег, - я улыбнулась ему, вспомнив то, о чем он говорил. Он сразу как-то весь расслабился, обмяк, и только тут я поняла, что он был напряжен как струна. - Давай свою историю.
- Когда обращение Тео завершилось, Ленора поняла, что просто не в силах его контролировать, и что по своей воле он в ее постель не вернется. Когда ей приказывали его обратить, разрешив делать с ним все что угодно, она не подумала о том, что может сама оказаться лишь пешкой в чьей-то игре, с расчетом на то, что озлобленный Тео уберет ее, и не только со своей дороги, даст возможность заменить ее кем-то другим, может быть даже им самим. Но Ленора слишком долго рвалась к власти, чтобы так просто ее отдать. Она узнала, что его везде разыскивают нанятые родителями девушки люди, его ждали пытки и смерть, и хотя его вины в том, что девушка повесилась, не было, но кого заботила судьба бывшего холопа. Церковные же власти не желали скандала, а тем более разногласий с видными жертвователями. Ленора прошедшая кровавый путь к власти, готова была пролить еще большие реки крови, лишь бы не скатиться с той вершины, куда проложила путь зубами и когтями.
Знаешь, нет в этом мире ничего страшнее и сильнее проклятия матери, потерявшей свое дитя, и хотя, как и всякое злое деяние, оно бьет рикошетом по проклявшему, утратившая от горя разум женщина, не задумываясь, идет на это, только бы виновник или виновница этой потери испытала те же муки, что и она. И часто для нее не важно, на кого падет проклятье, справедливо ли оно, принесет ли успокоение помраченному рассудку.
Вампиры, будучи по сути, созданиями тьмы, уже отчасти прокляты своей жаждой, и ни вечная жизнь, ни практически неуязвимость не приносят удовлетворения, если ты от природы порядочен и добр.
Я не знаю, остается ли у нас после обращения душа, но даже если малейшая искра ее еще тлеет в нас, то проклятие в состоянии загасить ее, сделав существование невыносимей.
Ленора со своим поистине извращенным рассудком придумала совершенно дьявольский план. Как она все провернула, сказать трудно, но в те времена она считалась просто мечтой любого мужчины, лестью, флиртом, и еще внушением она могла добиться от любого человека всего чего угодно.
Для начала она чем-то опоила Тео, чем так никто и не узнал, но скорее всего это была так называемая 'пьяная' кровь. Очнулся он закованный в серебряные цепи, и распятый на пыточном столе. Мать девушки призвала на его голову всевозможные кары, а потом, когда ее, бившуюся в истерике, унесли, за дело взялись палачи, с него срезали по кусочкам кожу, поливая раны святой водой, проклятие и вода сработали, хоть и не сразу - раны не затягивались. Пытку вели медленно, растягивая мученья, изо дня в день, под конец ему сломали клыки. Спасла его, как ни странно, тоже Ленора, решив, что от него в таком виде уже не будет угрозы. Тео, не зная, что все изначально было так и спланировано ей, согласился на полное подчинение, тем более, как оказалось, ее кровь помогала ему не сгнить заживо. Но она давала ему ровно столько, чтобы он находился в том состоянии, котором ты его и увидела. Ленора вполне могла бы сделать так, чтобы он выглядел почти нормально, но тогда у Тео появилась бы возможность искать способ избавиться от нее, а тут еще оказалось, что Тео сметлив в финансах, и появилась лишняя причина никуда его не отпускать.
Почти триста лет Ленора фактически владеет Тео, если он чуть пытался восстать против ее власти, она тут же принуждала его к тому, чтобы делить с ней постель, угрожая больше не дать крови. И тогда повторяется кошмар, что был при обращении, и большая часть полученной у нее крови уходит на 'лечение' последствий ее 'нежности'.
Глаза наполнились слезами даже быстрее, чем я смогла в красках представить себе эту картинку, я прикрыла рот рукой, чтобы не застонать от ужаса. Крик Олега, и опять та же процедура. И только тихий рык, говорит о том, как это больно. Я подняла на него взгляд. Олегу осталось обработать кроме головы, только шею и пару мест на ключицах, и вот все сделано, осталась только голова, всего ничего по сравнению с остальным, но я поняла что, несмотря, на жалость, слез просто нет.
Олег замер с протянутыми ко мне руками, я отрицательно покачала головой.
- Олег?! - спросил Тео.
- Тео, на сегодня все, - сказал тот, вставая так, чтобы Тео не добрался до меня.
Я боялась посмотреть на него, больше чем уверена, если бы у Тео был взгляд как у Супермена, в Олеге зияла бы дыра, а от меня осталась бы только горстка пепла.
Рыкнув:
- Спасибо, - он вышел вон.
Олег как-то сразу расслабился, видно не я одна опасалась агрессивных действий со стороны Тео.
Он подошел ко мне и присел рядом на корточки:
- Мария, я боюсь... боюсь, что Тео опять занесет. Хотя, я и сам хотел бы, чтобы он быстрее излечился, но не ценой, что выпадет тебе, когда он сорвется. Сейчас он может стать наиболее опасен, и я не смогу быть рядом, чтобы защитить тебя, потому что он по какой-то причине злится из-за нашего сближения и общения, и если я буду тут торчать, я только спровоцирую его. Он сильнее меня, просто до сих пор позволял мне противоречить ему, но если он не получит того чего так жаждет, я не знаю что от него ждать. Я хочу надеяться, что все обойдется. Прошу тебя, держись.
Он взял мои руки в свои и, слегка пожав, поцеловал.
- Мы завтра придем, и хотя история Тео практически рассказана, я надеюсь, найду что-то, что подтолкнет тебя к слезам. Спокойной ночи, солнышко.
Олег ушел, но от его слов на душе было и легко и тяжко одновременно. Легко потому что так приятно слышать, что кому-то небезразлична твоя судьба, в то же время опасность нависла надо мной сильнее, чем всегда.

Однако уснула я все равно быстро, понимая, что если буду ломать голову над тем, что меня ждет, то лишу себя возможности накопить сил перед очередным испытанием которое, я уверена, меня ждет, темные кляксы в моих глазах, словно пульсировали, предупреждая.
Сны мне не снились, будто не желая лишний раз бередить и так метущуюся душу.
День пролетел быстро, я просто насладждалась солнцем и тишиной. Вечер подкрался незаметно, вроде бы вот солнце золотило листву, а тут уже последние отблески заката накрыла темнота.
Олег как всегда вошел первым:
- Привет, солнышко, как прошел день?
- Привет, Олег. Хорошо.
- Ну, давай слушать страшилки дальше. Тео не всегда был таким жестоким, он, несмотря, на свои раны и боль, держался и даже удерживал Ленору от чересчур экстравагантных выходок, но в последние лет десять, Ленора стала совершенно невыносима. Тео становилось хуже, потому что она убавила количество получаемой им крови до минимума, он держался с трудом, но зато ему реже приходилось делить с ней постель. К тому же для Тео годилась только 'живая' женская кровь, но Ленора, будучи ревнива сверх всякой меры, хотела, чтобы он убивал тех от кого питался. Тео знал - убийство снижает силу, в то время как воздержание в 'пище' ее усиливает. В этом и есть парадоксальность ситуации. Кровь - это жизнь, сила, ее излишек, убийство - слабость. В этом одна из причин, что вампиров не так уж много, и почему Совет запретил лишать жизни тех, кто попадает в наши руки. Ленора думая, что Тео убивает 'еду' считала, что и силу свою он почти утратил. Только в самом начале он не скрыл, что оставил девушку в живых. Та была молода и довольно мила, легко поддалась внушению. Тео взял у нее немного крови и затем отпустил. На следующую ночь, он очнулся в цепях. Та девушка была в этой же комнате, только уже в сознании, она с ужасом смотрела на Тео, только опасность грозила ей не от него, а от парочки новообращенных натравленных на нее Ленорой. Девушку порвали буквально в клочья у него на глазах. С тех пор Тео очень редко позволял себе такое удовольствие - свежую кровь, как бы она ни была ему необходима, лишая себя облегчения от своих страданий, становясь полубезумным от боли. Это сейчас кровь можно получить у доноров, а тогда такого не было. Тео научился скрывать свои походы за 'едой'.
- А почему она не тронула меня?
- Сначала Тео не позволил, а потом ты исчезла, я хорошо спрятал следы. Мария... ты не плачешь?
Странно, но вроде бы мне было жаль Тео, а слез как не бывало.
- Нет, - пробормотала я.
- Тебе ничуть его не жаль?
- Жаль, но... но, слез почему-то нет...
Олег резко встал, загораживая меня собой. Я сначала не поняла почему, но через секунду в комнату вломился Тео.
- Ну? - зарычал он.
- Тео... - начал Олег.
- Я уже почти триста лет Тео! Где обещанное лекарство?!
- Наверное, я не совсем то рассказал, - перевел на себя стрелки Олег.
- Не дури мне мозги, - сказал Тео, пытаясь заглянуть за Олега, чтобы посмотреть на меня. - Что ей еще надо? Сколько ждать?
Меня затрясло от страха, так что даже если бы у меня были слезы, сейчас они бы наверняка моментально высохли. Олег словно почувствовав мой страх, осмелев, начал подталкивать Тео вон. Тот все-таки позволил себя вывести, хотя сделал это с явной неохотой. Уверена, что если бы не Олег, я сейчас испытала бы на своей шкуре его желание излечиться.

С этого дня моя жизнь превратилась в сплошной мандраж. Сбежать я не могла, для этого я еще не восстановила силы, интернет мне вырубили, а Лидия совместила обязанности сиделки со слежкой. Если днем все было просто великолепно, я отдыхала как на курорте. То с наступлением темноты страх сжимал меня в своих тисках. По какой-то причине, рассказы про то, как именно Ленора удовлетворяла за эти столетия свою извращенную натуру, были конечно ужасны, но слез не вызывали совершенно.
Олег хмурился, Тео рычал, сверкал глазами на меня и Олега, но вел себя все же, довольно смирно. После полуночи они уходили. И так каждую ночь. Напряжение копилось и словно грозовая туча висело над нами. Знать бы, что боясь одного монстра, я забыла о другом, скрытом в манящем женском теле.

Так как днем Олег и Тео придти не могли, я спокойно бродила в саду вокруг дома, радуясь мнимой свободе и теплу летнего дня.
Сегодня я вышла погулять после обеда, вроде бы все было как всегда, но что-то внутри меня вопило: 'Беги!!! Беги пока еще есть время'. Я даже чувствовала, как истекают последние секунды. Наверное, более всего от того чтобы броситься бежать меня удержала уверенность, что кроме вампиров, мне ничего не грозит. Но сильные руки, схватившие меня, и темный мешок на голове, в доли секунды убедили, как я была неправа. Меня куда-то понесли, резкая боль - мне вкололи какую-то дрянь, и я уплыла в темноту.

Очнулась я крепко привязанная к узкой кушетке, из моей руки торчала игла и через трубочку по ней резво бежала кровь.
- Слушай, может хватит? Мы и так у нее уже литра два слили.
- А хрен его знает. Думаю, да. Лучше пусть ругают, что мало скачали, чем перережут горло за то, что она окочурилась.
- И то верно. Босс и так малость того был, а как с этой телкой связался, так вообще маньяком стал...
- И не говори... ладно, лучше придержать язык, а то можно его легко лишиться.
Я попыталась открыть глаза, но тело было словно налито свинцом, сердце, спотыкаясь, тяжким молотом металось в груди, пытаясь качать остатки крови. Голова кружилась даже притом, что я лежала неподвижно.
- Милый, надеюсь, твой посыльный уже исполнил свою задачу? - писклявый голос Леноры, заставил мурашки пробежать по моей коже. Если Тео и был мне когда-то страшен, то после рассказов Олега, я поняла, что он просто невинный младенец, против этой маньячки.
- Зачем он тебе нужен? Что ты в него вцепилась? Чего тебе во мне не хватает?
- Деньги, дорогой, власть.
- У меня этого тоже достаточно, хочешь, поделюсь? - мужчина, похоже, злился, что вампирша так легко отмахнулась от него. Она явно недооценивала его.
Шаги приблизились:
- Ты уверена, что он примчится за этой бритой доходягой? Не думаю, что кто-то способен променять такую великолепную женщину как ты на это недоразумение.
Я с трудом открыла глаза, надо мной стоял, презрительно глядя на меня, один из тех, кого принято называть 'новыми русскими'. Довольно высокий, коренастый, стильная прическа, светлые почти белые волосы, если бы ни глаза, его вполне можно было бы назвать красивым мужчиной, но в них была тьма, не та, что пятнала мои, другая. Та, что бывает у людей, которые одной рукой гладя тебя по голове, говоря приятные вещи, другой держат за спиной нож, пробуя рукой остроту лезвия и выбирая момент, чтобы вонзить его в тебя, испытывая при этом близкое к экстазу удовольствие.
Ленора нашла себе пару точно под стать.
- О, а глаза-то у нее какие, - удивился мужчина. - Ты уверена, что хочешь ее обменять, я не отказался бы с ней поиграть.
- Нет, - резко ответила Ленора. - Я сделаю так, что этот холоп сам угробит свое спасение.
'Это она про Тео что ль?' - подумала я.
- А если он не придет?
- Придет и сделает, как я хочу. Он же у нас теперь совестливым стал. Две недели, когда вот эта вот пропала, с ума сходил, даже услал куда-то тех, кого сам на нее же и натравил, уж на что они за него были готовы глотку любому порвать.
- Мне это не нравится... кровь зачем слила?
Ленора прильнула к любовнику, замурлыкав:
- Доверься мне, котик. - Мужчину передернуло от этого обращения, но он все же кивнул, мне показалось, что это случилось потому, что она надавила на него силой, я ощутила, как та ледяным ветром прошла по помещению. - А кровь... чтобы в случае чего, она быстрее сдохла.
Мужчина с сомнением поглядел на нее, но она уже не смотрела в его сторону, прислушиваясь к чему-то слышимому только ей.
- Он идет, - Ленора единственное, что не прыгала от радости. - Давайте, облейте ее посильнее.
Меня стали усердно поливать... водой? Увидев мой недоуменной взгляд, Ленора склонилась к моему уху и прошептала:
- Ты видела, как святая вода действует на нас? Тебе понравится.
Сквозь пелену слабости и страха я поняла, она уготовила мне какое-то испытание. А! Точно! Если Тео возьмет меня на руки, он сильно обожжется, только мне-то что? Ну, уронит он меня, ронял же и до этого, ничего, к синякам мне не привыкать. Хотя приложиться головой об плиточный пол подвала, будет, конечно, больно.

Дверь снесло с петель, вместе с косяками и кусками кладки, в которую она была вмонтирована. Даже на людей с затуманенными Ленорой рассудками, это произвело впечатление - вздох прозвучал из их глоток в унисон. Ленора тут же оказалась рядом, вцепляясь мне пальцами в горло, у нее как у кошки выдвинулись когти.
- Тео, не порть дом моего возлюбленного, - манерным голосом проворковала она.
Тот стоял в дверях, его лицо скрывал капюшон тонкой хлопковой толстовки, джинсы, как вторая кожа, обливали длинные ноги и узкие бедра. Любовник Леноры враз как-то потерялся на его фоне, казался ниже, толще, словно его образ полинял на глазах.
Ленора удивляла меня, она, произнося свои сентенции, глядела по сторонам, словно даже мысли не допускала, что Тео может что-то предпринять, а вот покрасоваться, понаслаждаться произведенным эффектом нужно срочно. Пока вампирша крутила головой, я заметила, как на считанные мгновения, глаза Тео застыли, а потом его сила словно сетью оплела стены помещения. Я почему-то была не удивлена такой своей 'зрячести', но Ленора, что, этого не видит?! Похоже, так и есть, заигравшись, она упустила преимущество. Надежда, что все может обойтись, вновь зашевелилась во мне.
- Тео, что же ты прячешь от нас свою красоту, сними рубашку, покажись, - слащаво пропела Ленора. Тео замер. - Поторопись, или я попорчу твою микстурку, или... обращу... - засмеялась она, оглядываясь вокруг, словно требуя поддержку своей шутке.
Один за другим люди ее любовника стали ей подхохатывать, хотя явно не поняли сути, смех был неестественным, каким-то ломким, но Ленора была довольна.
Тео стянул толстовку, под ней на нем ничего не было. Но, не видя его все это время, я как-то выкинула из головы, безупречную, сияющую красоту его кожи и тела.
Ленора ахнула, видно ей еще не сообщили масштабы исцеления, и она явно была потрясена. А вот других, похоже, ошарашило не это, а его изуродованное лицо. Любовника вампирши это еще и разозлило.
- Ты променяла меня на этого урода!? - заорал он.
- Милый ты о чем? - наивно захлопала ресницами Ленора.
Я глядела и удивлялась, неужели она не видит что он в бешенстве, что все ее сюсюканья только еще больше заводят его. Да, она вампирша, но думаю, что и вампирше встреча с помповым ружьем не доставил удовольствия. А у находившихся в подвале был такой арсенал, что при желании они могли превратить ее почти мгновенно в решето.
Прежде чем Ленора с любовником перестали играть в гляделки, Тео опустил сеть силы, сотканную им раньше, людей буквально окаменило, и как только это случилось, он метнулся к Леноре, отрывая ее от меня.
Я словно оказалась в каком-то жутком кино, до того страшным был бой. Они оба утратили малейшее сходство с людьми, на пальцах выросли длинные острые как лезвия когти, от ударов которых кровь алыми веерами брызг разлеталась по комнате, с глухим плеском оседая на стенах, в помещении словно повис кровавый туман. Платье на Леноре висело клочьями, пучки волос кружились в воздухе. Торс Тео испещрили рваные раны и укусы, кожа была красна от крови, как его собственной так и вампирши. Они метались по подвалу, иной раз словно зависая в воздухе, было в их драке что-то звериное, а уж от их рыка кровь стыла в жилах.
Я отвлеклась только на миг, когда увидела Олега обезоруживающего людей, и в последний момент успевшего вырвать пистолет у главаря, пришедшего в себя и собравшегося открыть пальбу. Олег отбиваясь, полоснул его рукой по лицу, оставляя на нем пять глубоких уродливых рубцов, прежде, чем успел окончательно вырубить того.
Когда я оглянулась на Тео, он как раз поднял руку и нанес удар Леноре, так вышло что в этот момент, она отвлеклась на своего раненного любовника. Удар был страшен, казалось, что он порвал ей горло до позвонков. Она рухнула на пол, хрипя и заливая его кровью.
Тео бросился ко мне, веревки лопнули под его руками, он резко поднял меня с кровати, я не успела его остановить, потрясенная случившимся у меня на глазах. Стоило моей насквозь сырой одежде коснуться его обнаженной кожи, как она практически задымилась. Жуткий вопль сотряс стены, руки Тео дернулись, сжимая меня с невероятной силой.
Я потом попыталась вспомнить, что же я тогда испытала. Это была не боль - агония, но беспамятство не спешило мне на помощь, только красная пелена страдания окутала меня. Я смутно слышала чей-то издевательский булькающий смех, чьи-то проклятия и тоскливый вой, вытягивающий душу, и чей-то уверенный голос, уговаривающий держаться. Череда встревоженных лиц, белые халаты, укол и темнота, наконец принявшая меня.

Я очнулась, и первое что увидела белый кафельный потолок. Попытка пошевелиться провалилась, у меня возникло ощущение, что я распята на дыбе или еще каком-то пыточном приспособлении.
- Деточка, не шевелись, а то навредишь себе, - прорвался в мое сознание голос Лидии. - Ты в больнице, врачи сделали все возможное, все будет в порядке.
То ли у меня повысилась чувствительность к вранью, но я уловила в ее голове нотки сомнения. Сосредоточившись, я начала инспектировать свое тело. Голова хоть и побаливала, но работала, я пошевелила пальцами рук, тоже вроде в порядке. 'Панцирь' в который было заключено мое тело, не давал шевелиться, но я его хотя бы чувствовала. Теперь ноги... и тут я поняла, что просто не ощущаю их. Словно ног у меня и вовсе нет. Паника накрыла меня, писк приборов стал чаще, крик Лидии:
- Врача!
Укол и снова тьма.

Я просыпалась урывками, мелькали образы врачей, медсестер, Лидии, вроде даже Олега и Тео. Ни у кого из них на лице не было хотя бы ни то что веселого, спокойного выражения. Тревога, озабоченность, вина.

Не знаю, сколько прошло времени, но меня, наконец, прекратили до одури пичкать обезболивающим. Чувство обреченности не проходило, но я уже приняла судьбу, даже, не будучи уверена, чего именно от нее ждать. Но прежде, чем я услышала дурные вести, произошло кое-что еще. Врач, вошедший в палату, глянув на меня, впал в прострацию, то же происходило со всеми, кому довелось встретиться со мной взглядом. Ситуацию разрешила Лидия, поднеся зеркало к моему лицу. Даже я сама была потрясена тем, какими стали мои глаза. Самые чистейшие, самые яркие аметисты, я уверена, поблекли бы рядом с ними. И это я так подумала при всем своем весьма скептическом отношении к своей внешности. В глазах больше не было тьмы, только сияние.
'Я искупила грехи', - мелькнула мысль.
Придя в себя, врач долго говорил, сыпля непонятными медицинскими терминами, но все его слова были туманными, на уровне - 'может быть', 'мы надеемся', и никакой конкретики. Я не выдержала.
- Доктор, я буду ходить?
Тот мялся в сомнениях, словно я его военную тайну просила открыть. Но под спокойным и решительным взглядом моих глаз, сказал:
- Скорее всего, нет.
- Никогда?
- Как пойдет ремиссия, но повреждения слишком сильные. Шансы на благополучный исход, к сожалению, минимальны. Возможно операция со временем чем-то и поможет, но я не питал бы ложных надежд.
- А за границей?
- Там, к сожалению, волшебников тоже нет, но если есть возможность...
- Нет...
- Подождем, сделаем еще рентген... но...- он развел руками.
- Спасибо, доктор.
- За что?
- За правду. Не хочу жить иллюзиями.
- Но не стоит терять надежду, опухоль с позвоночника еще не сошла, так что есть шанс, что последствия не будут слишком серьезными.
- Доктор, - я внимательно посмотрела в его глаза, - а вы сами-то верите в то, что сказали?
Он, молча развернулся, и вышел, вид у него при этом был весьма виноватым.

Я очнулась от сна, за окном было темно, рядом со мной сидел Олег. Вид у него был озабоченным и, конечно же... виноватым.
- Привет, - он попытался улыбнуться.
- Привет, - пробормотала я.
- Как ты?
- А разве не видно? Просто восхитительно, всегда мечтала о корсете.
- Мария... я... мы... мы сделаем все, что возможно, чтобы вылечить тебя.
- Что, Тео мордашку не успел поправить, облажался, попортив микстурку?
- Я понимаю, у тебя есть все права злиться на нас...
- Олег, лично к тебе у меня претензий нет, кроме того, что я просто не хочу больше иметь дел с кровососами.
- Зачем ты так...
- А как Олег? Каждый что-то получил! Твой Тео - вернул себе тело, ты - заслужил его доверие и отплатил долг, даже мой отец наверняка что-то обретет...
- Он, нет, ты должна сначала произнести слова прощения.
- Да? Здорово. Отец, где бы ты ни был, я от всего сердца прощаю тебя, - я и в самом деле вложила в эти слова все свое желание. Жаркая волна прошла по телу, отзываясь болью в каждой клеточке, заставив меня заскрежетать зубами. - Ну вот, всем сестрам по серьгам, а теперь уходи, мне надо будет подумать, куда податься после больницы. Надеюсь, есть какое-то место, куда меня примут, что-то вроде дома инвалидов.
- Нет, ты останешься жить в том доме, где жила с Лидией, она будет твоей сиделкой. А когда врачи скажут, что можно будет предпринять что-то еще, мы поедем за границу...
- Олег, мне ничего от вас не нужно, и никуда я не поеду. Как это ни странно звучит, но я ЗНАЮ, что вылечить меня может только чудо. Настоящее чудо, а не медицинское. Но я большая девочка, чтобы думать о том, что специально для меня кто-то сотворит его.
- Мы с Тео не бросим все как есть.
Я закрыла глаза и замолчала, меня не нужно было уговаривать, я просто знала, что меня ждала в лучшем случае инвалидная коляска, в худшем - почти вот такое же как сейчас лежание и полная неспособность хоть как-то обслужить себя. И единственное, на что я надеялась, что останусь такой обузой недолго. И это не потому, что я не хотела жить, просто видеть жалость в глазах других, это может кому и приятно, но не тогда, когда эти же самые глаза не так давно смотрели на тебя совершенно иначе. Я не рассчитывала на какие-то отношения с Олегом, даже если бы и была здорова, но уйдя от вампиров, я могла обрести хоть какое-то подобие нормальной человеческой жизни.

Дни тянулись, превращаясь в бесконечную череду каких-то осмотров и анализов, видимость суеты на мое благо. Похоже, вампиры и в самом деле денег не жалели. У меня в палате было все, что только могло быть необходимо для такой больной как я. Особенно, активность возрастала с приходом Олега, медсестры, и не только молодые, но и хорошо потрепанные жизнью, вдруг переходили на походку моделей и томное выражение лица. Бутерброды ходячие! Знали бы они, что его заинтересованный взгляд, если таковой и появлялся, был связан не с их 'неземной' красотой, а с его пристрастиями к той или иной группе крови. Откуда я узнала? Так он сам меня и просветил, в ответ на подначку о том, что он ходит не меня проведывать, а с персоналом флиртовать.

В этот день я была в палате совершенно одна, что для меня лично было более чем странно, даже Лидия куда-то запропастилась. Дверь открылась, и в палату вошел незнакомый мужчина, лет этак двадцати пяти-тридцати, он был очень красив, но не той смазливой красотой моделей мужчин, а суровой, мужественной красотой, заставляющей трепетать сердца женщин от ощущения некой опасности, но в тоже время редкой защищенности. Только вот я смотрела на все это почти двухметровое великолепие и... не чувствовала абсолютно ничего, кроме вполне понятного интереса, чего он тут забыл. И тут я увидела его глаза, два сияющих аметиста. Он что тоже нефилим? Почему-то я была уверена что нет, было в нем что-то, какая-то сила, могущество я бы даже сказала.
- Здравствуй, дитя мое, - тихо сказал он, его глаза наполнились печалью, - я так виноват перед тобой...
- Дитя? - я слабо понимала, что он хотел этим сказать, в лучшем случае он годился бы мне в братья.
- Я твой отец, - его лицо и тело начало меняться, словно, враз повзрослев лет на двадцать. - Это мой грех ты искупала.
- Ага, - я просто не знала, что еще сказать. - Зачем ты здесь?
- Чтобы отблагодарить тебя, и хотя бы отчасти возместить то, чего тебя лишила судьба за мое падение.
- С чего ты взял, что я так уж нуждаюсь в твоей благодарности? Я простила тебя не в надежде на награду. Просто не хочу оставлять незавершенных дел, если... если со мной что-нибудь случится, но если уж у тебя есть потребность кого-то облагодетельствовать, вспомни о той, что все эти годы стирала в кровь колени, вымаливая тебе прощение. О моей матери.
Он понурился, и словно какая-то аура поблекла вокруг него.
- Я виноват перед вами обоими, каждая из вас взвалила на себя всю тяжесть моего падения. Но в том, что случилось, в том, что меня не было с вами, я виноват лишь отчасти. И больше всего, что принял жертву со стороны твоей матери, не найдя в себе сил настоять на своем, пусть не сразу, а потом стало слишком поздно. События вышли из-под контроля.
Он, наверное, заметил в моих глазах недоверие, потому что подошел и коснулся меня.
- В тебе течет моя кровь и часть моей силы. Ты ведь видишь сны, которые настолько реальны, что веришь каждой мелочи увиденной в них?
- Да, - пробормотала я.
- Эти видения реальны, это и в самом деле происходит. Если ты хоть раз коснулась человека или какого-то предмета принадлежащего ему, ты сможешь увидеть его прошлое и настоящее. Самые яркие моменты, навсегда запечатлевшиеся в памяти. Глянь на то, что было у меня и твоей матери. Глянь своими глазами.
- Как это сделать?
- Просто сосредоточься на мне и ей, и все получится.
Я закрыла глаза и подумала о матери и о нем. Их образы с легкостью всплыли у меня в голове. И тут, словно кадры из какого-то кино, замелькали передо мной.

...Парк, осенние листья взметнуло порывом ветра, и девушка, смеясь, кружится в этом золотом вихре. Ее смех такой чистый, такой зовущий...
... Вечер, та же девушка идет домой, пара полупьяных парней в подворотне, страх на ее лице, бежать некуда, она окружена. И тут парней просто сметает с ее пути. Он появляется из темноты, сумрак, словно в страхе, отступает от его фигуры. Девушка и мужчина стоят не в силах оторвать друг от друга взгляда...
...Они идут, 'по-пионерски' держась за руки, украдкой бросая друг на друга взгляды. Даже невооруженным взглядом видно, что эти двое словно дышат одними легкими, перекачивают кровь одним сердцем...
... Робкие объятья, девушка замерла, потом осторожно подняла голову и коснулась ладошкой щеки мужчины. Он закрывает глаза, прерывистый вздох, его грудь ходит ходуном под прижатой к ней девичьей щекой, удары сердца будто спешат нагнать друг друга...
... Их губы встречаются, и мир словно исчезает за стеной молчания, они будто пьют дыхание друг друга, поцелуй набирает силу, руки судорожно мечутся по дрожащим телам, цепляясь, как за последнюю опору, что еще держит на грани безудержной страсти. Мыслей нет, есть только жаркий шепот и трепет тел вжимающихся друг в друга, как в попытке слиться воедино...
...Она сидит на краю кровати и дрожащими пальцами теребит край юбки. Он опускается перед ней на колени. Ее пальцы тут же погружаются в мягкую густоту волос. Ее шепот:
- Я люблю тебя.
Он вскидывает голову. Нежность в глазах выжигается страстью. Объятия, поцелуи, признания, два тела сплелись на постели в сбитых простынях, крик боли, слова утешения, поцелуи, собирающие слезинки со щек, скольжение рук, прерывистые вздохи и стоны, сливающиеся в одну песню наслаждения, влажные от испарины тела, истома, и попытка сохранить слияние тел...
...Они лежат не в силах оторваться друг от друга, их тела еще помнят экстаз. В головах рождается понимание того, что они не смогут более не быть вместе...
...Тело мужчины выгибает, как от боли и два огромных белоснежных крыла вырываются на свободу, сбивая все, что встречается на их пути. Девушка закрывает рот рукой, в попытке сдержать крик. Она в шоке столь сильном, что вместо крика сдавленно хрипит...
... Какая-то сила сбивает мужчину на пол. Крылья, немыслимо изгибаясь, практически выворачивает из плеч вверх, а потом они словно попав в жуткую мясорубку, перемалываются в обломки перьев, костей и крови, засасываются в воздушную воронку, образовавшуюся на, будто подернутом туманом, потолке. Тело мужчины содрогается от страшной боли, прекрасное лицо искажено страданием, пока на месте крыльев не остаются два жалких кровоточащих обломка костей...
... Мужчина поднимает взгляд на девушку. В их глазах боль и тоска, они словно уже попрощались друг с другом. Мужчина вскакивает и его тело тает, исчезая. Девушка рыдает, слезы нескончаемым потоком текут по ее лицу. Подушка давно промокла, а глаза почти не видят...
...Она встает под утро в комнате все на своих местах и если бы не девственная кровь на простыне и не липкая влага меж бедер, создалось бы впечатление, что все это ей только приснилось...
... Он наг, его трясет то от холода, то от зноя, кровь все еще струится по спине. Нескончаемая боль, и пустота. И неизвестно, что терзает больше. Времени словно нет. А в ушах шепот - сдайся, отрекись, прокляни. И только какай-то свет глубоко внутри, удерживает от этого шага, заставляет терпеть из последних сил. Любовь?...
... Его нет, каждый день без него будто дорога в ад. Гнетет понимание того, что стала причиной его боли, его падения. Надо искупить, надо принять на себя часть его греха. Молиться! Да! Надо все выяснить...
... Боль стихает. Кто я теперь? Видно, что уже не ангел, но и не человек тоже. Еда, я могу без нее спокойно обойтись, царапины и синяки заживают, боль только там, где были крылья. Из груди словно вырвали сердце, иссушающая пустота...
... Месячных нет! Ребенок! У меня будет его ребенок. Такое я не смогу отмолить, но и убить дитя, сделав аборт, еще больший грех...
...Пустота, ни чувств, ни мыслей, только бесконечная боль. Я есть, и меня словно нет. Шепот зовущий предать саму мою сущность все громче, и когда так хочется сдаться, я вспоминаю тоску в ее глазах. Я не могу сдаться, ради нее я выстою, буду жить...
... Боже, какая боль, он так и не пришел. Так и не увидел лица своей новорожденной дочери. Ее глаза, они пугают, они чернее самой глубокой ночи. И ее судьба платить за наш грех. Я одновременно и люблю и ненавижу ее, хотя в этом нет ее вины. Но она немой укор, доказательство падения...
...Сколько прошло времени? Неужели три года? Почему за своими болью и бедами я забыл о той кого люблю? Я должен увидеть ее, убедить, что в произошедшем нет ее вины...
...Я прогнала его, мое сердце рвалось на части от горя и любви. Я не могу ему позволить остаться с нами, тем самым утащив его глубже на дно отчаяния. Я буду молиться за него день и ночь, а наша дочь...он теперь знает о ней, я верю, что она искупит его грех. Я сделаю для этого все. Он не сможет жить среди людей вечно, он слишком другой...
... Она опять упала, ей так плохо, но из-за моей крови, что течет в ее венах, она не может выплакать в слезах свою боль, в то время, как чужие страдания вытягивают у нее душу. На что я обрек тебя, дитя мое, на что я обрек любимую женщину. Их жизнь так же пуста и безрадостна, как я сам внутри...
...Я чувствую, он где-то рядом, эта работа, она не должна была мне достаться, но, однако, я ее получила. Теперь нам с дочерью станет легче. У меня было искушение хоть раз использовать конверт с деньгами, что раз в месяц оказывается у нас на столе в прихожей. Но нет, нельзя. Сегодня церковь получит еще одно пожертвование...
...Удача в финансах, да предвидение, и возможность войти куда угодно, вот, пожалуй, и все что я могу теперь. Самое в этом смешное, мои слезы сохранили лечебную силу. Что смешного? А то, как слышишь спорящих мальчишек, уткнувшихся в монитор компьютера, что лучше применить - зелье или слезы ангела. Я напоминаю себе такой же компьютерный персонаж - пустая красивая игрушка судьбы...
... Что?! Ее убили?! Боже, мое дитя! Я лишила тебя всего - отца, нормальной жизни, своей любви и заботы. И ее больше нет...
...Почему сообщили, что она мертва?! Я же видел, как один из вампиров увозил ее загород, как осторожно нес на руках, словно что-то очень ценное. Он точно не смог бы ее убить...
... 'Стервятники' со своими микрофонами и камерами, я думала, они никогда не уйдут. Кто этот парень...красив, пластичен, словно не идет, а перетекает... Как хорошо, какое невероятное чувство покоя... лучше было только в его объятьях...его...моего ангела...
...Я не успел!!! Я бессилен! Ее боль рвет меня на части. Она в ужасе. Моя девочка! Я совершенно ничем не могу помочь...
...Я дома, как тихо, как пусто. Я не справилась, не защитила никого, ни возлюбленного, ни его дочь...
... Господи! Убей меня! Только избавь ее от этих мук! Молю! Почему я не могу добраться до этого мерзавца, стоит мне приблизиться к его дому, как силы оставляют меня. Попытки найти кого-то со стороны обращаются в прах...
...Я стою перед иконой, дрожащий свет свечей заставляет оживать лики на них. Как же хочется отречься от всего, во что верила, смахнуть рукой свечи, сорвать покрывающий волосы платок, просто выкрикнуть проклятия. Нет!!! Пусть я и все потеряла, но кроме себя мне некого винить, прости меня, Господи, за мысли грешные...
... Она жива!!! Выглядит такой хрупкой, но жива. Этот вампир, Олег, кажется, почему-то заботится о ней. Но я опять не могу к ней приблизиться. Что за защита окружает это место...
... Я очнулась, как тепло. Я словно парю, а тело и душа наполнены ликованьем.
- Любимая, - слышу я такой драгоценный голос.
Я больше не оттолкну его, я просто не переживу одиночества. Это мое воздаяние.
Аметисты его глаз, как живая вода.
- Люблю, - шепчу я. - Больше не покидай меня...
...Я опять не успел, снова ее жизнь в опасности, и я ничем не смогу помочь. Все что могу это стоять и смотреть, и только визг тормозов приводит меня в чувство. Мимо меня проносятся два вампира - Олег и мучитель моей дочери...
...Я счастлива...почти....В тишине ночи я отрываюсь от его теплого тела и стою, глядя в ночь. Слезы бегут сами, моя малышка...
...Нет!!! Не бери ее!! Господи, жизнь еле теплится в ней. Скорая, врачи, суета. Но я знаю, она никогда не сможет ходить, и даже мои слезы не спасут ее. Я слишком слаб, чтобы исцелить такое. А в чем-то она сейчас сильнее меня. Странно. Но эти два кровососа всерьез переживают. А монстр так вообще чуть на стенку не лезет. И у меня ощущение, что это не только потому, что он не исцелился до конца, зачем тогда он стоит ночами у больницы, с тоской глядя на окно ее палаты. Уж с чем-чем, а с этой эмоцией я знаком не понаслышке...
...Какой же тут красивый сад, любое мое желание выполняется в мановение ока. Я впервые просто живу, люблю... и тоскую в самый темный ночной час. Он рядом, говорит, что все будет хорошо, а я... я верю почему-то...
... Все хватит ходить вокруг да около, сегодня я должен сказать ей кто я. А потом постараться забрать ее отсюда. Я не позволю больше этим вампирам распоряжаться ее жизнью. В конце концов, у меня денег не меньше, я могу позволить сам обеспечить ей все, что только она пожелает...
... Что-то гнетет его, надеюсь, он не жалеет что вернулся? Стоит только подобной мысли явиться у меня в голове, как он рядом, его ласковый шепот уносит сомнения. Я верю...
... Что это? Не может быть! Как легко... как тепло... Крылья?! Она меня простила?! Она искупила мой грех?! Я могу вернуться на небеса? Нет! Я не брошу их страдать. Моя жена и дочь...только благодаря им, я выстоял... О, Господи! Словно свет течет по моим венам, сила опять со мной...
Я выплыла из видения, понимая, что видела именно то, что хотела узнать.
- Отец, - неуверенно прошептала я, - ты заберешь меня отсюда.

- Да, но, к сожалению, не сейчас. Тут не я решаю, - он возвел к верху глаза. - Мне запретили пока вмешиваться, но сказали, что еще недолго.
- Почему?
- Мне это неизвестно, но если я пойду против Его воли, то мне не позволят остаться с тобой и твоей мамой. Я только знаю, что все будет хорошо, и что награда за терпение того стоит. Подожди еще немного, дитя мое.
- А как... мама?
- Я не сказал ей, что ты жива, хотя мне и разрывают душу ее рыдания, когда она думает, что я не слышу. Она очень горюет о тебе. И если бы не я, уверен, что она бы сошла с ума.
- Почему ты ей не сказал?
- Она бы только больше страдала. Да, радость что ты жива - это хорошо, но она бы извела себя неуверенностью в том, что ждет тебя завтра. Лучше подождать, пока все не решится. Я не сказал и о том, что снова обрел крылья, иначе она бы могла опять оттолкнуть меня, опасаясь моего падения.
- А вы с ней...опять...того...
- Я женился на ней и да, мы живем как супруги. Мы переехали в другой город, он больше и нас там никто не знает, к тому же у меня там бизнес и хороший дом загородом. Сад особенно нравится твоей матери, - отец улыбнулся при этих словах, и его улыбка солнечным зайчиком осветила все вокруг.
- Я еще одного 'мученика' вы с ней не...
- Нет-нет, исключено, я, считай, стерилен. Ангелы снайперы, конечно, но одноразовые, - он смутился, даже слегка покраснел, произнося это откровение.
- А как ты оказался тут?
- Я могу оказаться везде, где хочу.
- А-а-а...
- Мне пора, девочка. Сюда идут, а я не хотел бы, чтобы меня тут увидели, я скоро приду, и ты решишь чего именно хочешь от жизни, уверен, ты это получишь.
- Папа, я хотела узнать на счет слез... они у меня больше не потекут?
- Ты изменилась, теперь, чтобы их вызвать, тебе не нужны страшилки. Просто сосредоточься и представь, что открываешь что-то вроде двери внутри себя к сочувствию, которым наполнена твоя душа, и что оно превращается в живительную влагу.
- И все?
- Все. Но это требует некоторых усилий, тренировки... Попробуй, уверен, у тебя быстро получится.
Он подошел ближе, склонился и коснулся легким поцелуем моего лба... а потом... просто растаял, словно его и не было.

То время, что мне еще предстояло провести в больнице, я решила 'развлечься', 'просматривая' прошлое и настоящее тех, кто незваными ворвался в мою жизнь. Ленора была первой на очереди.

...Девочка зло глядит на изможденную женщину со следами былой красоты, подвальная комнатушка заполнена паром, запахом мыла и крахмала.
- Кто мой отец?
Усталые глаза женщины обращаются к дочери:
- Сколько можно тебе говорить, он обычный пьяница, погибший под колесами кареты.
- Ты мне врешь! Наверняка тебя обрюхатил кто-то из тех господ, для кого ты стираешь!
Женщина протянула к девочке покрасневшие опухшие руки.
- Ты думаешь, кто-то позарится на это? Твой отец был живодером. Он любил убивать зазевавшихся собак и пить. Помнишь шрам у тебя на затылке? Это не благородная отметина, это след от удара. Ты неделю пролежала еле живая, и все потому, что ему показалось, ты посмотрела на него как-то не так...
...Женщина лежит на полу, жуткие спазмы выворачивают ее в кровавой рвоте.
- За что? - если слышно хрипит она.
Девочка на минуту отрывается от любования горсткой медяков извлеченных из сундучка с вещами.
- За что? Ты мне просто надоела, - равнодушно бросает она.
- Господь все видит, - шепчет женщина.
- Вот и пусть полюбуется на тебя, - девочка садится за стол, и ест, спокойно наблюдая за агонией умирающей...
...девочка лет двенадцати, грязная настолько, что на лице видны только белки глаз, волосы сбились в колтун, склонилась над лежащим мужчиной, он пьян, но судя по одежде не нищий. Она обшаривает его карманы и зло шипит - добыча не оправдала ожиданий. Сверкнул нож, кровь заливает землю, рывками выплескиваясь из перерезанного горла. Глаза девочки блестят, она облизывает губы, смакуя зрелище, и только отдаленный шум заставляет ее оторваться от вожделенной картины...
...Та же девочка дергает за рукав околоточного.
- Дяденька, там человека убили, - протягивает ему окровавленный нож, - вот убивец бросил...
... -Это он, - девочка уверенно показывает на нищего, шарахнувшегося от окровавленного трупа.
Она, пряча злую ухмылку, жует кусок хлеба, полученный от околоточного, пока упирающегося и вопящего, что он невиновен, нищего волокут прочь...
...Молоденькая девушка придавлена к замызганной койке тяжелым, потным мужским телом.
- Как тебя кличут? - спрашивает грубый голос.
- Зови как хошь, только заплати побольше, - голос девушки льстив, но в нем слышна алчность и желание быстрее покончить с этим.
- У моего хозяина есть милашка из благородных, такая краля, - мужчина мечтательно вздохнул. - Элеонора. Конечно, ты ей не чета, но если закрыть глаза, то и ты сойдешь.
- Ленора? - переспрашивает девушка, словно пробуя имя на вкус.
- Пусть будет Ленора, все равно ты до нее не дотянешь, если тебя даже в щелоке месяц вымачивать, - мужчина, пыхтя, начинает двигаться, не прошло и минуты, он дернулся, кончая. Он встал, завязывая тесемки на штанах. Бросив ей медяк на обнаженный живот, морщится. - До чего же ты воняешь, помылась бы что ль?
- А че тогда полез на меня?
- Приспичит, и на козу залезешь. Надеюсь, ты меня ничем не наградила, - и, развернувшись, уходит...
... Худая, потрепанная женщина со смаком полосует ножом мужчину, она почти вся в крови, глаза горят безумным огнем. Она стонет как в экстазе. Чьи-то пальцы вцепляются в шею, боль, кружится голова.
- Ты мне нравишься, пожалуй, с тобой будет интересно, - сквозь пелену уплывающего сознания слышен бархатный мужской голос.
...Тело не желает двигаться из-за невероятной слабости, солоноватая, и такая знакомая на вкус влага капает в рот. Она в небольшой, но опрятной комнатушке. Мужчина, стоящий над ней, одет в роскошный камзол, драгоценности огоньками вспыхивают в неярком свете свечей. Он довольно ухмыляется:
- Я так и думал, что если тебя отмыть, ты откажешься красоткой. Еще подкормить, глядишь, на что и сгодишься.
- Зачем я тебе?
Мужчина открывает рот, демонстрируя длинные белоснежные клыки.
- Еда, постель...и еще, ты меня забавляешь.
- Ты - вурдалак? - женщина даже внутри спокойна.
- Фу, как по-плебейски. Я - вампир. И если ты окажешься мне полезна, возможно, и сама станешь такой.
- Я сделаю для этого все!..
...женщина сидит перед зеркалом, любуясь своим идеальным лицом и телом:
- Ну, сколько можно, - недовольный мужской голос отрывает ее от созерцания.
- Ты что-то хотел?
- Да, пора тебе отработать то, что я в тебя вложил, и стать благородной, хотя бы для людей. Ты знаешь Сокольского?
- Этого старого пердуна, который вечно бросает на меня сальные взгляды?
- Ты должна заставить его жениться на тебе.
- Нет, только не он! - вскочив, возмутилась Ленора.
- Вот не надо этого показного возмущения, я же знаю тебе все равно с кем спать. Хотя... может, ты желаешь вернуться обратно в канаву, откуда я тебя вытащил, и впадать в экстаз, проливая кровь, и облизывая испачканные в ней пальцы, в ожидании пока тебя не вздернут за твои фокусы?
- Он же долго не протянет.
- А мне этого не нужно. Только не вздумай его убить, на меня тогда не рассчитывай! Он должен умереть своей смертью, чтобы никто не подкопался. Хоть затрахай его до смерти. Но если он умрет сам, у тебя будет титул, и эти снобы, Высшие, не прикончат тебя после обращения.
- Почему ты до сих пор не обратил меня?
- Ты должна доказать мне свою полезность, думаешь, таких как ты мало? Если бы наши желания в постели не совпадали, и если бы мне не пришлась по вкусу твоя кровожадность... тебя до сих пор имело бы за гнутый медяк всякое отребье, и ты до сих пор резала бы горло пьяницам, не столько из-за денег, сколько из-за зрелища агонии...
... Ленора привязана к кровати, а двое дородных слуг охаживают ее розгами.
- Хватит, - останавливает их скрипучий старческий голос, сухонький мужчина облизывает пересохшие губы не в силах оторвать взгляд от зрелища. - Она уже готова, - говорит он, глядя на влажные пальцы, которыми он только что исследовал ее лоно. - Ее уже трясет от возбуждения, сделайте мне наследника...
... - А мне идет траур, - Ленора крутится перед зеркалом, на ее постели те самые двое слуг, что секли ее. Порыв ветра хлопает дверью, и мужчины на постели хрипят, захлебываясь кровью.
- Пора, Ленора, - клыки впиваются ей в горло, в глазах темнеет...
... - Прелесть, - Ленора трогает языком кончик клыка. - И что теперь?
- У меня есть для тебя дело, - говорит вампир.
- Опять?
- Да опять, это приказ Совета, и плата за твое обращение.
- Что на этот раз?
- Тебе притащили на днях мужчину, обрати его.
- Федьку?
- Да. Тео.
- Зачем.
- Затем, что я приказал!..
... Истерзанное мужское тело лежит на пыточном столе, серебряные цепи проели плоть до костей, пол залит кровью его палачей.
- Теперь ты моя домашняя зверушка, - злорадно шепчет Ленора...
... Ленора сидит в затененной карете, в узкую щелку меж шторами наблюдая, как тело обратившего ее вампира корчится от боли в первых рассветных лучах, как начинает тлеть плоть.
- И кто теперь хозяин? - злорадно усмехается она. Карета трогается, а она обращается с Тео, сидящему напротив нее. - Не вздумай бунтовать, иначе станешь следующим.
Изуродованная голова мужчины склоняется в знак покорности...
... Помещение, тут ведь держали меня, когда Ленорины прихвостни выкрали меня из дома Олега.
Пыточный стол намертво вделан в пол, его стойки очень мощны и к ним серебряными цепями прикована женщина, в ней с большим трудом можно опознать великолепную Ленору.
Из темноты к ней выходит мужчина, это ее человеческий любовник, его лицо обезображено рваными шрамами, а на месте одного глаза зияет пустота, в руке у него влажно поблескивает нож.
- Дорогая, я пришел поиграть с тобой, надеюсь, ты рада.
Слабый рык слетает с разбитых женских губ. Он склоняется к ней и начинает методично срезать клочки заново наросшей кожи...

Я вырвалась из видения, с трудом приходя в себя, приборы верещали как оглашенные, а рядом суетился врач, ставя капельницу и переругиваясь с нерасторопными медсестрами.
Я решила отложить исследование прошлого и настоящего, пока не окрепну.

Сегодня меня выписывают, рада ли я? Не знаю, конечно хорошо, что я больше не растянута на 'дыбе', но и ног я так и не чувствую, а тело сковывает специальный корсет, чтобы уменьшить нагрузку на спину и избежать еще чего-то там, про что невнятно бормотал врач.
Сегодня я села на первый в своей жизни 'личный транспорт' - инвалидную коляску. Вампы расстарались, агрегат был снабжен всеми мыслимыми и немыслимыми 'наворотами'. Меня даже настойчиво выспрашивали, какого именно цвета я ее желаю, словно мне на это было не плевать. Я ответила:
- Черного, как катафалк, - думаю, мою шутку не оценили, и коляска была серебристая.
Я слышала, как шептались про то, что с такими 'спонсорами', удивительно, как я летающую тарелку в подарок не получила.
Так вот на транспорте, с Лидией в качестве сиделки, и букетом роз в руках я вернулась в домик Олега.

Я опять 'дома'. Лидия мечется около меня пытаясь накормить и сделать хоть что-то для поднятия моего настроения. А я... я просто хочу побыть одна, никого не видя и не слыша. Пока со мной никого рядом нет, я пытаюсь вызвать слезы, кто бы знал, что это окажется так легко, я-то думала, что на это уйдет не один день, но то, что я управилась буквально за сутки, удивило меня саму.

Олег появился не второй день моего возвращения. Он долго мялся в дверях, потом зашел и протянул мне букетик ландышей.
- Привет, милая... как...ты?
- Привет, Олег. Терпимо. - Я вдохнула аромат цветов, радуясь, что хотя бы руками я владею почти как раньше. - Спасибо, очень милые... только... Попроси Лидию поставить их в воду... я... я же не могу ....
- Сейчас, - Олег в считанные секунды вернулся с водой в маленькой вазочке и поставил в нее букетик. - Я купил их, потому что они напоминают мне тебя.
- Чем же?
- Такие же хрупкие и красивые, да и пахнут они так же.
- Это, наверное, из-за отца...
- Скорее всего, - он помолчал с минуту, а потом продолжил. - Машенька, не переживай, мы что-нибудь придумаем, чтобы вылечить тебя.
- Олег, я не переживаю... не скажу, что я такая уж смиренная, но моя истерика ничего не решит. Мне нужно время, время, чтобы что-то решить для себя. И еще... приведи через пару дней... Тео.
- Ты уверена?
- Да... хотя... пусть придет один.
- Один?! - Ошарашено вскрикнул вампир.
- Да, не думаю, что он сделает мне что-то еще хуже.
- Маш... он не нарочно навредил тебе.
- Олег, можно узнать, почему ты все время ищешь ему оправдания? То, что я сейчас не могу ходить, конечно, горько. Но если все ограничивалось только этим... я даже избиение не ставлю ему в вину, как-то со скрипом я могу это понять и принять, но вот тех двух...
Олег понял, о чем я, он как-то весь сжался, все же он был свидетелем произошедшего, пусть и застал самый конец. Мне было отчасти даже странно, почему в его отношении ко мне нет брезгливости.
Олег опять некоторое время молчал, словно готовился сообщить мне очередную 'добрую' весть.
- Твоя мать... она... она пропала, и нет ни малейшего следа, куда она могла деться. Вошла в дом и просто исчезла.
- Может, Ленора... - выдвинула я версию, стараясь сделать скорбное лицо, чтобы не дать понять, как я рада, что отец обыграл вампирскую слежку.
- Нет, она... она тоже пропала. Мы совершенно забыли про нее, пока беспокоились о тебе, а так как Тео победил, ее она уже перестала быть главой 'семьи', мы просто не ощущаем ее.
- Было бы неплохо, если бы и я исчезла в один прекрасный момент.
- Нет! Только не ты!
- Олег, я не стану лечебным фонтанчиком слез для кровососов. Как только Тео излечится, я хочу, чтобы вы оба исчезли из моей жизни!
Олег вздрагивал от моих слов, как от ударов. Я никогда не была жестокой, и причинять боль Олегу мне, если честно, не хотелось, но я понимала, что где-то за ним всегда будет маячить Тео и пусть он не причинит мне зла, но его внимание и, я бы даже сказала, стремление быть рядом, настораживало и беспокоило меня.
Олег ушел, когда понял, что разговор просто не клеится.

На этот раз, проснувшись утром, я решила 'узнать' историю Олега. Я сосредоточилась, позволив его прошлому затянуть меня как в омут.

... Мальчик в коротеньких штанишках и матроске с длинными вьющимися локонами в восторге глядит на наряженную елку.
- Вот ты где, озорник, - красивая женщина в длинном платье с турнюром чуть отходит в сторону, пропуская в комнату мужчину в парадном мундире.
- Олег, я тобой разочарован, - его строгий голос заставляет мальчика сжаться. - Тебе велено было не входить сюда до Рождества. Ты будешь наказан, на гулянья мы тебя не возьмем.
- Дорогой, - умоляющий голос женщины слегка дрожит, - не сердитесь на него, он еще слишком мал.
- Мадам, я и так уступил, позволив вам заниматься его воспитанием, а не отдал его в кадетский корпус, как следовало, но мне не нужен сын размазня. Я не желаю, чтобы его непокорство привело его в ряды тех, кто сейчас или попал на каторгу, или закончил свои крамольные речи, болтаясь на виселице...
... - Олег, ты идешь с нами? - Студенты, смеясь и толкаясь, с криками высыпали на улицу.
- Нет, мать с младшими одна, а сейчас неспокойно, я не хотел бы оставлять их одних...
... - Вам придется временно оставить столицу, - голос отца сух и напряжен.
- Отец, может пока все не успокоится, нам поехать заграницу? - голос Олега полон тревоги, он оглядывает комнату. Мать нервно теребит кружевную кромку носового платка, сестра, стараясь не привлекать внимания, сидит в углу с вышивкой, только иголка не сделала ни единого стежка, даже близнецы обычно шумные и непоседливые, несмотря на увещевания матери и приказы отца, притихли.
- Нет! Ты отвезешь их к моей тетке и вернешься назад. Пора уже стать мужчиной, а не держаться за юбку матери. Ты займешь место рядом со мной. Нельзя позволить этому быдлу получить власть!
- Но мама...
- Она жена офицера и к тому же благородная дама. Пусть проявит себя...
...Тесный плацкартный вагон, запах немытых тел, махорки и еще Бог знает чего. Уснуть нельзя - ограбят, и так уже чем дальше они едут, тем злее взгляды людей вокруг...
...Вокзал, никто не встречает. Город как-то странно пуст и угрюм, только стылый ветер гонит опавшую листву. Извозчика найти не вышло, пришлось идти пешком, благо недалеко. Хотя для измученных, замерзших женщин и детей это стоит последних сил. Дом встречает темными окнами, и холодом, кажется, что в нем холоднее, чем на улице. Тетка обнаруживается в спальне, она мечется в жару...
... Насколько еще хватит денег? Испуганные глаза глядят на Олега - мать, совсем выбившаяся из сил ухаживая за теткой, сестра - его нежной сестре пришлось учиться тому, что раньше делали слуги - стирать, мыть полы и готовить, готовить не какие-то праздничные изыски, а то чем можно наесться, братья - как нахохлившиеся воробышки, холод и плохая еда убили радость в их глазах. Как я их брошу? Стоит мне уехать, и с наступлением темноты они ни минуты не будут в безопасности, даже я слабая защита, а без меня...
...Мы слишком поздно подумали о враче, и не обращали внимание на слухи. У тетки оказался тиф! Мать и близнецы стали следующими. В доме разместили госпиталь, теперь кругом боль, страдания и смерть. Несмотря на то, что тетку, мать и мальчиков начали лечить, для них было слишком поздно, они умерли с промежутком в пару-тройку дней. Нас ненавидят, почему-то считая, что раз мы благородного происхождения, смерть обойдет нас стороной, злоба удушливым, тяжелым туманом висит в воздухе...
... Я болен, но сестре еще хуже. Меня пытаются уложить, но кто позаботится о ней. Лекарств нет! А ей все хуже, она тает на глазах, кажется, что сквозь ее кожу просвечивают кости. Большую часть времени она в бреду. Волосы сбрили из-за вшей. Когда она приходит в себя, она следит за мной взглядом, в глазах безысходность и печаль...
... сегодня ее не стало, но я даже не смог с ней попрощаться, потому что сам свалился в горячке. Я не хочу жить! Все потеряно...
... Ночь, я прихожу в себя от сильной боли в шее, нет сил сопротивляться, потом что-то льется меж моих губ, вкус странный, солоновато-медный. Меня куда-то несут, но боль скручивает, не давая вздохнуть, и я проваливаюсь во тьму...
... Кругом кровь, мы рвем друг друга на части, чтобы добраться до того, что манит непреодолимо - тела сброшенного в яму, где мы обитаем. К концу нашей 'трапезы' мы недосчитаемся еще кого-то, нас отгонят в сторону, чтобы сгрести в мешок останки. А еще мы часто видим очень красивую женщину, она смотрит на наши бои и такое чувство, что она сейчас забьется в оргазме, такое наслаждение написано у нее на лице...
... Его вид ужасен, но своей волей он вытащил меня из ада, объяснил, кто я есть теперь. Впервые я чувствую себя 'по-человечески', ха, не будучи человеком. Жажда уже не сжигает меня, Тео, так зовут моего спасителя, ухитрился принести мне кровь Леноры, той, что обратила меня. Она ужасающа, безжалостна, она больший монстр, чем все вместе взятые в нашей 'семье'...
... Как бежит время. Сегодня моего отца до конца его дней заперли в психушке. Почему? Это его вина что мама, сестра и братья мертвы. Из-за его разговоров о чести и идеалах они оказались в беде. А он? Этот подонок ухитрился сбежать заграницу, и как оказалось с солидным капиталом. Он даже не пытался узнать, что с нами случилось, просто объявил себя вдовцом. Он, погруженный в транс Тео, с каким-то извращенными удовольствием рассказывал, что случай спас его от никчемной жены и таких же никчемных детей. А теперь он готовился вступить в очередной брак, всего лишь через пол года после нашей гибели. Он хорошо устроился и наслаждался жизнью во всю, куда исчез тот чопорный, строгий до крайности солдафон. Он веселился, пока те, кто считал его слово, чуть ли не словом Божьим - его семья, догнивали в общей могиле. Тео с его способностями, помог перезахоронить их. Но они МЕРТВЫ!!! Я не мог оставить все как есть. Я стал появляться ночами, куда бы он ни пошел с наступлением темноты, он видел мое лицо. Добило его то, что Тео наслав морок, сделал так, что я на его глазах поцеловал его непорочную невесту, задрав ей юбку и лаская, как дешевую шлюху. Он не мог пошевелиться, пока все это происходило, Тео отключил и его, пока я приводил девушку в порядок. А потом морок был снят. Отец, с криком, надавал ей пощечин, ругая такими словами, что не приняты не только в приличном обществе, но и самых паршивых забегаловках, призывая окружающих в свидетели. Как результат от него отвернулись все те, кто считал за честь получить приглашение в его дом. Его стали избегать. Еще пара моих визитов, и его публичных скандалов, да парочка пущенных слухов, и двери психиатрической клиники захлопнулись за ним навсегда. Те, кого я по-настоящему любил, мертвы, как, собственно, теперь и я...

Я переврала видение. Боже! У них хоть у кого-нибудь была нормальная жизнь?!
Нет, прошлое Тео я точно смотреть не стану, а то моя крыша уедет без надежды на возвращение. Так что в оставшийся до визита Тео день я еще потренировалась в 'слезокапании', конечно, не потоки, но все же должно хватить, для моих целей.

Я сидела в гостиной, глядя на камин, от поленьев остались только уголья, по которым время от времени пробегали искры и со щелчком отскакивал уголек, порождая на этом месте лепесточек огня.
- Ты сказала, чтобы я пришел, - голос Тео был каким-то скрипучим, словно, и без того поврежденное горло, сжали до удушья.
Я подняла взгляд. Тео был одет в свободные льняные брюки и тонкую толстовку с капюшоном, закрывающим его голову.
- Да... Кожа у тебя на груди зажила после... ну...
- После того как я искалечил тебя? - Я не стала кивать, он и так знал, что я имела в виду. - Да.
- Хорошо. Подойди сюда, разденься до пояса и встань около меня на колени.
Тео не задавая вопросов, исполнил мою просьбу. Меня в который раз поразил контраст между безупречностью груди и уродством головы.
Я понимала, что долго пялиться на него было цинично, поэтому закрыла глаза и потянулась к той двери внутри, что хранила мои слезы. Я не слышала с его стороны ни малейшего шороха, только сипловатое дыхание.
Но стоило слезам побежать по щекам, а мне открыть глаза, я поняла, насколько он потрясен. Его буквально трясло от чего-то, я даже и не поняла от чего, но он не шелохнулся, чтобы собрать влагу. Я, однако, не собиралась терять время и, проведя руками по своим щекам, коснулась его лица, он напрягся в ожидании боли, но судя по его недоумению, ее не было.
- Не болит, - пробормотал он и вкинул на меня взгляд. - Почему?
- Наверное, мои руки помогли, - предположила я.
Я плакала и, собирая влагу, водила пальцами по его лицу. Знаете, что напоминал этот процесс. Я словно скульптор лепила из глины его черты. С каждой прошедшей минутой на свет появлялись: четкие скулы, чуть впалые щеки, прямой нос, красивый изгиб бровей, высокий лоб. У него оказались очень симпатичные уши, и ямочки на щеках, полные губы и такой мужской абрис челюсти с упрямым подбородком. Самым интересным было, как брови и ресницы выросли в секунды после моих касаний. Господи, что это были за ресницы, густые длинные с загнутыми кончиками. Такое богатство я видела только в рекламе туши.
- Наклони голову, - сказала я перед тем, как заняться той частью головы, где должны были расти волосы.
Я быстро прошлась влажными руками по затылку, макушке, обводя оставшиеся не излеченными места. Стоило мне закончить, как следом за появившейся заново кожей, сначала робко, щетиной, а потом как в ускоренной съемке, волна локонов обрушилась на плечи, заканчиваясь примерно у лопаток. Это шелковистое буйство, скрыло от меня его лицо.
- Почти все, - сказала я.
Тео поднял голову. Одно дело видеть его лицо похожим на кровавую маску другое... у меня было чувство, что я начисто разучилась говорить, пока я его лечила, он не открывал глаз, да и его лицо я воспринимала как бы частями, увлеченная процессом. А сейчас сквозь тонкую завесу волос на меня сияли с самого невероятного лица два чистейшей воды сапфира.

Тео

- Спасибо, - прошептали мужские губы, и искривились в попытке улыбнуться
- Еще не все, - выдавила я из себя.
- Не все?
- Да, поднеси ладони к моим щекам, и попытайся собрать побольше слез, - я сосредоточилась, шире открывая 'слезливую дверь'.
Я почувствовала, как ребра его ладоней осторожно, словно боясь обжечься, или причинить боль, прижались к моим щекам. Это было до странности приятно. Сначала он глядел на свои руки, но стоило слезам побежать быстрее, как он поднял взгляд, всматриваясь, будто ища причину этого потока. Его глаза метались по моему лицу, потом замерли на мгновение, и тут я поняла, что просто тону в них. Я понимала, почему это происходит, в его глазах больше не было ненависти, злости, только печаль и может быть ... вина.
Я очнулась:
- Набралось? - прошептала я.
Он кивнул
- Пей.
Секундное замешательство, и он исполнил мою просьбу.
Сначала он захрипел, и я испугалась, что что-то сделала не так, но тембр хрипа стал меняться, перейдя в такой эротичный стон, что у меня мурашки побежали по коже. Его рот открылся, издавая вздох облегчения, и я увидела блеск совершенно целых белоснежных клыков.
- Теперь точно все, - пробормотала я.- Уходи.
- Я... хотел бы...
Его голос ... был самым чистым и волнующим звуком, издаваемым мужскими губами. Я не могла с точностью определить что это - тенор или баритон, но он словно шелковыми путами обвился вокруг меня, пленяя, унося мысли совершенно не туда, куда следовало в моих обстоятельствах. Во мне вдруг поднялась такая злость, такая обида на судьбу, что все, что я потом говорила, словно было произнесено не мной. Как никогда возникло желание возмутиться тем, что я опять у разбитого корыта. Что вот он, Тео, стоит на коленях и в его глазах кроме жалости... ну, может, некоторого чувства вины, я не увижу ничего. Хотя вряд ли я бы заинтересовала когда-нибудь такого мужчину. Я боялась, что если он не уйдет сию же минуту, я просто озверею.
- Убирайся! - прошипела я. - Не хочу никого видеть.
Он дернулся, как от удара, отступил, потом еще на шаг, он двигался так, словно ему было больно делать это, словно каждый шаг ранил его.
Но... он все же ушел.
Я вцепилась в ручки кресла, будто собиралась сломать их. Резкий рывок, другой, третий, сквозь боль, сквозь агонию внутри, и вот я лежу на полу, подвывая от боли и радуясь ей. Боль физическая хоть на время подавила тоску в душе.
Тео ворвался в гостиную через минуту, рухнул на пол рядом со мной и, осторожно касаясь пальцами моей руки, зашептал:
- Тише, малышка, сейчас придет врач, тебе будет легче.
Чаша моего терпения перелилась через край.
- Зачем? - захрипела я. Зачем это нужно? Я бесполезная, никчемная калека!
- Не надо так говорить, я могу обратить тебя, - неожиданно предложил он.
- Обратить?! Да тебя стошнило от глотка моей крови! Да и с чего ты взял, что меня можно обратить? Я - свет, ты - тьма. И с какого перепугу мне захочется стать кровопийцей?
- Врачи говорят...
- Они много чего наговорят, пока ты платишь. Но я знаю, коляска - единственный транспорт, который я смогу водить!
- Может за границей, в Германии или Америке, ну или еще где?..
- Брось, это ни к чему. Знаешь, что хуже всего, у меня нет стимула бороться за себя. Мне не к чему стремиться. Знаешь, меня даже никогда не целовали по-настоящему, так чтобы до головокружения и мурашек по коже. А мой первый раз... ты превратил в непередаваемый кошмар. И больше этих самых разов не будет. НИКОГДА! У меня не будет семьи, пусть и самой захудалой, не будет мужа даже самого плюгавого, не будет детей. Только инвалидная коляска и зависимость от милосердия - твоего, Олега, Лидии.
К концу своей речи я уже еле сипела, но излив все то, что скопилось внутри, я почувствовала себя так, словно сбросила тяжкую ношу, камнем тянувшую меня к земле. Сбросила... а может, переложила?
Но вот только теперь я обратила внимание на того, на кого я ее переложила. Тео сгорбился, как старик или человек на которого обрушился град ударов. Он понимал, что каждое слово сказанное мной - правда. Что его заскоки стоили мне очень дорого. И пусть в том, что сейчас я калека, он был виновен лишь косвенно, я не могла удержаться и не ударить побольнее. Я не хотела думать о том, справедливы или нет мои упреки. Я только знала, что у меня ничего уже не будет, в то время как он с его данными, - может получить все.
Тео опять скрылся за занавесом волос, только его пальцы чуть дрожали, когда он продолжал мягко поглаживать меня по руке.
Дверь хлопнула, это был Олег, Лидия, и судя по белому халату врач.
- Как же вы так деточка неосторожно, - забормотал он, опускаясь рядом со мной на колени и открывая чемоданчик. - Зря вы отказ от госпитализации подписали.
Меня осмотрели, что-то вкололи и осторожно отнесли в спальню, с наказом не двигать несколько дней... Я была зла, и никак не прореагировала на попытки Олега и Лидии до меня достучаться.
Тео маячил где-то на периферии, не вмешиваясь, но и не уходя. Он все так же прятал лицо за волосами. Что он скрывал, не знаю.
После падения я чувствовала себя все хуже и хуже, мне что-то кололи, уж не знаю что, но основную часть времени я плавала в каком-то полусне. Мелькали обеспокоенные лица Олега, Лидии, доктора. Иногда мне казалось, что и Тео был рядом потому, что стоило мне закрыть глаза, чьи-то пальцы нежно гладили мои руки и лицо. Но стоило мне попытаться открыть глаза, как все это исчезало.
Я потеряла счет времени, только ставшая привычной боль от очередной иглы, вонзавшейся в мои вены и лица становившиеся все тревожней. Лидия отворачиваясь, утирала слезы, если так пойдет и дальше то Олег облысеет, потому что он буквально рвал на себе волосы. Только днем около меня уменьшалось череда скорбных лиц.

Лидия ушла отдыхать, я любила эти благословенные минуты, когда никого не было рядом, мне хотелось, если придется умереть, чтобы смерть пришла бы именно в эти мгновенья, не хотелось чтобы последнее, что я увижу, будут слезы и горечь на лицах.
Вдруг мое тело словно воспарило над кроватью, боль ушла, по коже будто пробежал солнечный луч, согревая, лаская. Казалось, этот свет проникал внутрь, что-то меняя, будто собирая меня заново, более совершенную, более сильную, очищая от малейшей капельки злости, печали, ненависти, наполняя безграничной верой, любовью, надеждой и светом.
- Ну что же ты, милая, довела себя до такого состояния? - услышала я голос отца. - Все, хватит валяться, пора убираться отсюда, пока никого нет. Ну?
Я пошевелилась, боли не было, руки работали хорошо, я решила пошевелить ногами... ОНИ РАБОТАЛИ!!!
Отец помог мне встать, не то чтобы я не смогла этого сделать сама, но страх что вдруг это мне все только кажется, сдерживал меня сильнее оков.
- Неужели уже месяц прошел?
- Да. Но зачем ты причинила себе вред?
- Прости, но я, наверное, исчерпала все резервы терпения, откуда мне было знать, что ты меня вылечишь, а тут...
- А тут исцеленный красавчик-кровосос?
- Ну, что-то вроде того.
- Ладно, нет времени, - он махнул рукой, и появилась сияющая золотистым светом вертикальная полоса, она расширилась, открывая проход.
- Идем.
Прошел год

Я еще раз крутанулась перед зеркалом, шифон летнего сарафана, облаком взметнулся вокруг моих ног. Как все изменилось. Всего лишь год, и уже год. В прошлом полутруп, с настроением ниже плинтуса, с точащими от худобы ребрами, бритой головой. Сейчас - стройная женщина, с хорошей фигурой, вьющимися до лопаток волосами (спасибо еще тормознула папу, а то бы по пятки были), сияющими глазами. Мышь, боящаяся своей тени, исчезла без следа, страх жизни ушел, я теперь не ходила, а как говорила моя мама - порхала, как какая-то экзотическая бабочка. Мужчины оглядывались мне вослед, торопливо открывая дверь или уступая место, в стремлении сделать это раньше других. Я не так уж сильно изменилась внешне, но красота человека зависит и от того какой он внутри, как ощущает себя по жизни. Искупление изменило меня, наполнив радостью и стремлением жить, но и как ожидалось ангельская часть меня, наконец, заявила о себе, я могла успокоить самого отчаянного грубияна и дебошира, могла отговорить от последнего шага самоубийцу уже затянувшего на шее петлю, вернуть веру в себя тому, у кого, казалось, нет надежды. Поэтому, еще учась на психолога, я, попутно подрабатывала на 'телефоне доверия'. В мою смену беда обходила город стороной. Мне везло во всем и везде, словно удача, так усердно избегавшая меня раньше, вдруг решила возместить мне свое отсутствие. Отец не успел купить мне машину, я ее выиграла на лотерейный билет, который мне всучили на сдачу, но получать ее отправила родителя, боясь привлечь к себе внимание.
Отец купил мне небольшой загородный дом, он был очень похож на тот, что принадлежал Олегу, только более открытый солнцу, и сад там был именно садом. Родители упрашивали меня остаться жить с ними, места в их доме и в самом деле хватало. Но на фоне их семейной идиллии, я чувствовала себя не то чтобы лишней, но полнее ощущала то, чего была лишена - возможности обрести собственную семью. Я ладила с родителями, но то, что я недополучила в детстве, уже нельзя было вернуть.
Мать, побывав у меня в гостях, пеняла, что дом был не совсем 'женским', и все пыталась уговорить 'создать уют', но меня он устраивал таким, как есть. Белые оштукатуренные стены, органза на окнах, минимум мебели, ничем не застеленный пол, лишь зимой прикрываемый местами циновками. С недавних пор я не могла выносить тесноты, мне нужен был ветер, играющий в волосах, и солнце, слепящее глаза.
Я была до сих пор одна, чем беспокоила мать. Отец не комментировал это, наверняка зная, что глубоко внутри во мне укоренилось отторжение любой близости. Для пробы я попыталась поцеловаться с одним из знакомых мужчин, хорошим во всех отношениях, но оставившим меня совершенно равнодушной, несмотря на все усилия. Я не хотела выйти замуж только чтобы демонстрировать кольцо на пальце на зависть незамужним ровесницам.
Про Тео и Олега я иногда вспоминала, но гнала любую мысль о них, не желая однажды увидеть в видениях как, теперь уже красавчик, Тео покоряет женские сердца и постели. Не знаю почему, но одна мысль об этом, могла испортить мне настроение на целый день.
Но если днем моя голова была забита делами, то ночью я часто просыпалась, стоило сну стать хоть чуточку ярче и отчетливей. Однако видение все же ворвалось в мою жизнь.

...Зал, казалось, был огромен, хотя может это впечатление возникало из-за того, что потолок и стены его тонули во мраке. Только центральная часть, была освещена четырьмя напольными канделябрами, свет которых отражался в мозаичном паркете пола. Между одной парой стояло кресло, которое судя по богатой резьбе и позолоте, играло роль трона. Меж другой парой, как собака на цепи, был прикован к вмонтированному в пол кольцу вампир. Он был похож на загнанного в угол зверя, коктейль почти неконтролируемого страха, злобы, готовности напасть, кипел в нем гремучей смесью. Но мало того, его вид говорил о том, что с ним что-то не так, он был истощен, кожа, словно старый пергамент, была сероватой и, казалось, ткни в нее пальцем, с хрустом распадется в прах.
Вдруг тени по стенам зашевелились, и я поняла, что зал полон вампиров, затаившихся во мраке, их глаза красными всполохами мерцали в темноте. Легкий шепот и тени замерли, а кресло-трон оказалось занято вальяжно развалившейся в нем фигурой мужчины. Его присутствие накрыло зал аурой власти и силы, оно незримо давило, клоня головы и спины. Это был Тео, но словно и не Тео вовсе, во всяком случае не тот, каким я запомнила его. Безразличие - вот что появилось в нем, и безжалостность, еще более сильная, чем та, что он испробовал на мне. Рядом с троном возник Олег, и на кивок Тео, заговорил:
- Николай, ты обвиняешься в убийстве человека без важной на то причины. Отягчающим обстоятельством является то, что это была несовершеннолетняя девушка, не познавшая мужчины. Кровь девственниц табу даже для Высших. За твой проступок наказание одно - смерть.
- Не вам решать! Ленора наша госпожа!
Тео поднял руку и стиснул кисть так, будто пытался пережать что-то. Вампир захрипел, стараясь вывернуться из невидимой хватки.
- Как думаешь, почему я могу это делать? - тихо проговорил Тео, но даже эти еле слышные слова, проникли в каждый уголок зала, словно жили своей собственной жизнь. - Может потому, что власть сменилась?
Тишина, повисшая в зале, была такой, что, казалось, было слышно, как горят свечи.
- Пора, - сказал Тео, и в считанные мгновения зал опустел, только вампир воя, метался на гремящей цепи, пытаясь сорвать ее с кольца.
Сначала я не поняла, что происходит, но тут раздался скрежет и потолок начал расходиться в разные стороны, открывая светлеющие рассветом небеса...

Я проснулась и лежала, не вставая еще какое-то время, я не знала, как реагировать на увиденное. Вроде бы только что зарвавшегося кровососа призвали к ответу, но что если этот, нынешний Тео, с такой же легкостью лишит жизни и человека, перебежавшего ему дорогу... или просто решившего жить по-своему, без оглядки на него и его планы.
Я не знала, стоит ли рассказывать о своем видении отцу, причем об откровениях перед матерью даже речи не шло, для нее папаши-ангелочка хватило, чтобы почти свихнуться, а что случилось, если бы она узнала о вампах и моей с ними эпопее. Я так и промолчала, тем более, как оказалось, это было еще не самое интересное 'кино'.
Этой ночью я долго не могла заснуть, что-то тревожило меня, занудно, надоедливо, как комар, пищащий около уха. Я решила сосредоточиться, отпуская сознание вослед этому ощущению. Полусон накрыл меня в считанные мгновения.
...Большая спальня, обстановка до крайности спартанская, очень схожая с монашеской кельей. Несколько тонких восковых свечей еле рассевают тьму. Шевеление в углу, коленопреклоненная фигура, это мужчина, он вскидывает голову, и волна волос сбегает на спину, открывая лицо... Тео!!! Он открывает рот и из его горла небесной красоты музыкой рвутся слова молитвы, по мере того как он поет, его кожа словно начинает тлеть, сначала это почти незаметные волдыри, но потом пузыри лопаются, оставляя жуткие язвы, голос хрипнет и последние слова еле слышны.
Дверь распахивается и в комнату врывается Олег:
- Ну, сколько можно! - он жутко зол и почти рычит. - Какой прок от того что ты издеваешься над собой?
- Я виноват... я так перед ней виноват, - шепчет Тео.
'Это перед кем же он провинился, что так себя истязает, вот бы оказаться на месте этого человека'.
- Маше твои муки вряд ли помогут, - проворчал Олег.
'Офигеть! Это как же сильно его торкнуло? Ну, хотя, я ему много чего напоследок наговорила'.
- Кто ее украл? Там же была защита, камеры слежения! Жива ли она?
Олег присел рядом с Тео, ноготь на его пальце выдвинулся как лезвие ножа, он проделал им дырочку в принесенном с собой пакете крови и воткнул в него коктейльную соломинку.
- Пей, - он сунул пакетик Тео. - Ты хоть понимаешь, что все чувствуют отголоски твоей боли, я устал врать, что это фантомные боли от твоих прежних ран? Нам только бунта не хватало.
- Плевать, большинству этого отребья, созданного Ленорой, место на цепи в ожидании рассвета...
- А что, по-твоему, будет, если ты себя угробишь? Вся эта бешеная свора вырвется на свободу, и что они натворят пока Совет не примет меры?
- Поэтому я и жив... только молюсь... это воздаяние...
- Тьфу, аж тошно, мексиканские страсти-мордасти. Пей. У меня есть новость для улучшения аппетита. Ее нашли.
Тео тут же сел, вид у него был плачевный, он сейчас был очень похож на себя в первую нашу встречу.
Так же сидя на полу, он медленно осушил пакет. Пока он пил, раны на его коже начали исчезать и к концу 'перекуса', на его лице остались только розовые пятна молодой кожи.
- Где она? Что с ней? - сыпал вопросами Тео, его усилия скрыть нетерпение потерпели полный провал, оно сквозило в каждом слове, в каждом жесте.
- Не так далеко, но, к сожалению, до завтра ничего не выйдет, это запретная территория, мы не можем явиться туда без спроса, там живет только наблюдатель от Совета, если не получить разрешение, верная смерть.
- Там... я слышал про это место... Вот, почему мы не могли ее найти, ни одному вампиру и в голову не взбредет там побывать. Но как она туда попала, кто все же ее похитил?
- Я знаю не больше твоего, мне сообщили только где она и как ее найти.
- Это кто-то из тех, кого мы наняли?
- Нет, мне прислали письмо на е-мейл, я даже в какой-то момент подумал, что это ловушка, но там сообщалось, что мы получим разрешение по первому требованию, а это серьезно. Мы даже не можем послать кого-то выяснить подробности...
- В этом нет необходимости, я не желаю ждать ни единого лишнего дня, отправь запрос на вход и просьбу об убежище.
- Тео, а вдруг она не захочет нас видеть, может ей вполне комфортно и без нас. Зачем вносить сумятицу в ее жизнь. Она так хотела избавиться от нас.
- Олег, я должен увидеть ее, понимаешь, должен. Должен как-то получить ее прощение. Не знаю, что со мной, и почему это так важно, но я просто не могу найти ни минуты покоя. Да, я здоров и могу жить в свое удовольствие, но... я словно утратил вкус к жизни. Я питаюсь только потому, что это необходимо, понимаю, что стоит только пожелать, как в моей постели будут самые красивые женщины, молящие о близости, и, конечно же, это не будет таким кошмаром, как с Ленорой. Я так ждал времени, когда смогу одеться по-людски, а теперь мне плевать, что на мне надето. Я словно пустой внутри.
- А почему ты думаешь, что встреча с Машей что-то изменит?
- Сам не знаю, но именно ее последние слова и выжгли во мне пустоту.
- Ладно, пойду готовить визит...

Я очнулась.
- Значит, нужно ждать гостей. Интересно, кто это меня заложил?
Уж не знаю, по какой причине, но я тоже не отказалась бы повидаться с вампирами... и, не считайте меня садисткой, попутно лишний раз пнуть 'страдальца'. Почему-то теперь я совершенно не боялась их. Олег наверняка не тронет 'сестренку', а Тео со своим чувством вины и чихнуть будет бояться в мою сторону.
Я уснула, и мой сон в этот раз был на редкость спокоен и крепок.

Я готовила завтрак, когда голос сзади заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.
- И что ты думаешь насчет этого визита?
- Пап, не пугай меня так!
- Извини, но я думал, что ты привыкла к моим появлениям.
- А если бы я была не одна? - спросила я.
Отец фыркнул.
- Если бы это было так, я бы лично подержал свечку.
- Пап, ты че?! Ты хочешь, чтобы я завела себе любовника?! А как же заповеди?
- Дорогая, твоя жизнь пуста. И заповеди, заповедями, но жить без любви, не жизнь - существование. Ты из тех женщин, которым нужна любовь, семья, дети, наконец. Насчет детей не уверен, но вот кое-что ты сможешь обрести.
- Что именно?
- Любовь.
- Знаешь, у меня какое-то странно ощущение что слова 'визит' и 'любовь' как-то связаны между собой.
- Ты всегда была умной девочкой.
- Пап, Олег мне, конечно, нравится, но... как бы поточнее выразиться, он симпатяга, но мне вроде брата, не думаю, что наши отношения изменятся.
- Я имел в виду не Олега.
- Тео?!
- Именно.
- Пап, ты уверен, что не ударился где-нибудь головой? Может с вороной в полете столкнулся? Или мама тебя сковородкой приласкала.
Отец рассмеялся:
- Девочка, не знаю, интересовалась ли ты как он жил все это время, но думаю, что несмотря на то, что он кровосос, скоро точно в великомученики попадет. Если бы простой человек молился бы с таким пылом, то у него исполнились бы все, даже самые невероятные желания. А этот из садиста в мазохиста переквалифицировался.
- Это ты про его... прожарку во время молитвы?
- Значит, все же видела?
- У меня возникло предчувствие, и я решила ему довериться. Оказывается, кто-то сообщил им, где я се... А это случаем был не ты?
- Я.
- Нафига!!!
- Так надо.
- Знаешь, я иногда думаю, стоило ли тебя прощать, - я уткнулась лицом в ладони.
- Все будет хорошо, малышка, - он шагнул ко мне.
Я подняла руку, останавливая его.
- Уходи, я больше не желаю, чтобы кто-то что-то решал за меня, - я подняла на него взгляд. - Если ты еще раз так поступишь, я просто перестану с тобой общаться. Видно, я слишком легко простила тебе то, что перенесла за твое спасение, раз ты решил, что вправе распоряжаться моей судьбой. А ты не подумал, что я просто не готова?!
- Дитя мое, не отвергай меня, - его голос наполнился молящими нотками. - Я никогда бы не сделал ничего, что причинило бы тебе вред.
- Знаешь, что говорят про благие намерения? Я чувствую себя пешкой, в чьей-то многоходовой игре. Что вся эта жуть, через которую я прошла, не только из-за искупления, но и еще чего-то... чего-то связанного с Тео.
Отец помялся, а потом произнес:
- Я не могу тебе всего рассказать, пока сделан еще не весь выбор.
- А если я просто соберусь и уеду? Или откажусь иметь дело с кровососами?
- Ты не должна этого делать, этот город - свободная зона, вампы тут бессильны, а ты единственный живой искупленный нефилим, тем более женского пола. Тебе нужна защита. Как по-твоему, сколько кровопийц за это время получили раны, которые они желали бы исцелить? Думаешь, про чудесное исцеление Тео никто не узнал? И еще, нельзя убежать от судьбы. Потерпи, скоро все станет ясно. Поверь, ты не пожалеешь, что согласилась.
- Эх, чего же жизнь такая веселая? Люди сами ищут приключения на свою пятую точку, а мне даже утруждаться не надо. Мне уже все найдено другими и только ждет очереди, когда я забудусь и на тебе...
- Они придут с темнотой, настройся, и ты узнаешь, что они на подходе.
- Да, да, да, - отмахнулась я.

***

Весь день, несмотря, на ожидание 'свидания', я была в каком-то слишком приподнятом настроении. С таким настоем хорошо гадости делать, а не гостей встречать.
Близился вечер, в дверь позвонили. На крыльце стоял курьер, передавший мне сверток. Открыв его, я выпала в осадок, в нем оказались два пакета крови и записка: 'Сунь в холодильник, на всякий случай. Папа'.
- Я их еще и кормить должна?! Фу!!! Хотя, лучше так, чем самой оказаться закуской.
До темноты я успела прибраться и слегка перекусить. Приготовив себе большую чашку кофе с лимоном (ну, люблю я такой кофе!!!), я задумалась, где же устроить 'засаду'. Моим самым любимым местом в доме была застекленная веранда, я любила сидеть здесь в любое время года. Шумел ли осенний дождь, пели ли майскими ночами соловьи или кружили в причудливом танце мохнатые хлопья снега. Менялось только то, во что я была одета.
Я открыла двери в сад, уселась в кресло, прикрыв ноги пледом. Сосредоточившись, я поняла, что 'гости' на подходе.
Отхлебнув глоток кофе, я стала ждать.
Я почувствовала их присутствие, они стояли за пределами границы света, не решаясь двинуться вперед, но я как прикосновение ощущала их взгляды, скользившие по мне. Я не знала, сколько они собираются играть в гляделки, поэтому начала со смаком потягивать кофе, потом повела плечами, словно бы сидеть прямо было, по крайней мере, проблематично. С границы света, словно шорох листьев, прошелестел судорожный вздох. Ждать надоело!
- И долго вы там намерены торчать? - громко спросила я.
Первым, направляясь к веранде, из темноты вышел Олег, отставая от него на пару шагов, за ним следовал Тео. Если на лице Олега сияла приветливая улыбка, то выражение лица Тео, я не смогла бы определить. Он сейчас напоминал побитого пса, который с надеждой глядит в глаза хозяина в ожидании то ли очередного пинка, то ли подачки. Не считайте меня злой, но, если честно, его мучения грели мое эго.
Они приблизились и встали около крыльца.
- Привет солнышко, - начал Олег. - Как ты?
- Привет, хорошо, как видишь. Жива. А чего вы в дверях мнетесь?
- Войти не можем, на доме защита, - буркнул Тео.
- Че, правда?
- Да, - подтвердил Олег. - Странная какая-то... словно... стена света.
- Ясно, - я подумала и сказала: - Я разрешаю вам войти. Помогло? - поинтересовалась я.
Олег шагнул вовнутрь, подошел ко мне, поцеловал мне руку и сел на кресло рядом. Тео же застыл в дверях, занавес волос закрыл от меня его лицо, но до этого я успела увидеть, как по его щекам пролегли красноватые дорожки. Он плакал?! Почему?!
- Что привело вас сюда? - спросила я.
- Мы искали тебя, - ответил Олег.
- Зачем?! Я же выполнила то, что от меня требовалось - излечила его, - я указала на Тео.
- Мы беспокоились, когда ты пропала. Думали, что тебя могли похитить.
- Ну-ну. А с чего вдруг такая забота? Я считала, что если сделала обещанное, теперь очередь за вами. А вы вроде должны были оставить меня в покое?
- Машенька, ну что ты на самом-то деле? Мы просто о тебе волновались, ты так неожиданно исчезла, а тут еще и Ленора со своим любовником куда-то сгинула, мы думали, что это они организовали. Поверь, нам от тебя ничего не нужно, но, может, тебе нужна какая-то помощь?
- Ладно, проехали. Насчет Леноры, не волнуйтесь, эта мымра сейчас получает 'наслаждение' по полной программе.
- Откуда ты знаешь? - удивился Олег.
- Нефилимские бонусы, - хмыкнула я. - Если она вам нужна, проверьте тот подвальчик, где меня держали, ну, сами знаете когда. А помощь... так мне вроде бы ничего не нужно.
- А как твои ноги? - раздался еле слышный вопрос от двери.
Я взглянула на Тео, тоскливые глаза и розовые следы на щеках.
- А что не так с моими ногами? - наивно хлопая ресницами, спросила я. Потом стянула плед, приподняла ноги и покрутила ступнями.
- Нормальные ноги, красивые даже.
Грохот около двери отвлек меня от любования конечностями.
Тео в неловкой позе валялся на полу.
- Он что, в обморок упал? - я встала, направляясь к двери.
Олег оказался быстрее, когда я приблизилась, он уже пытался устроить Тео на полу. Мы склонились над ним, не понимая, что делать с выпавшим в осадок вампиром.
- Не думал, что кровососы как истеричные барышни в обморок падают, - раздался голос позади нас.
- Па-па-а-а, - протянула я. - Лучше бы помог.
- В чем помочь? Смотреть тебе под юбку?
Я глянула вниз. Тео и в самом деле смотрел... и в самом деле не на мое лицо.
Я пнула его в бок ногой и, развернувшись, пошла к своему креслу.
- Идиотка тупорылая, - бурчала я, - нашла кого жалеть.
Я успокаивала себя слабой надеждой, что его интересовали мои здоровые ноги, а не... 'цвет трусиков'.
- А вы кто? - раздался удивленный голос Олега.
- Я Машин отец, могу даже крылья показать. Только сомневаюсь, что вы переживете зрелище ангела во славе.
- Пожалуй, - Олег глянул на Тео. - Может, хватит полы вытирать, вставай, есть места и поудобнее.
Тео поднялся, его взор перебежал с меня на моего отца. Сказать с уверенностью, кто из нас поразил его воображение сильнее, было сложно. Наконец, он, по-видимому, решил, что я все-таки более умопомрачительный объект. Его взгляд, скользивший по моим ногам, казалось, был материальным, словно чьи-то руки осторожно обследовали их.
- Как? - одного слова было достаточно, чтобы понять, о чем речь.
- Чудо? А может воздаяние за терпение и муки? - предложила я варианты ответов.
- Ясно...
Чего ему там было ясно, я не поняла, может его сдвинутый вампирский мозг работал как-то по-особому?
Тео погрузился на мгновение в какие-то свои мысли, судя по выражению его лица, радужными они не были.
- И что конкретно нужно кровососам от моей дочери.
- Пап, а разве...
Его быстрый взгляд в мою сторону заткнул мне рот не хуже кляпа. Папаня вел какую-то свою очередную игру, и вампам отводилась в ней не последняя роль. Вот теперь мне начинало становиться чрезвычайно интересно, какова конечная цель.
Тео весь как-то подобрался, словно готовясь отразить нападение, потом распрямился, откинул волосы назад. У меня, несмотря на желание уверить себя, что его красота оставляет меня равнодушной, пробежали мурашки по спине... а может и ниже. Ври себе или нет, он был все же потрясающе красив, чтобы оставить безразличной любую особь женского пола от пеленочно-сосочного возраста до маразматично-морщинистого.
- Я очень хотел бы добиться ее прощения, причем не просто на словах, а настоящего, идущего от души.
Почему-то в этот самый момент, когда я могла по полной оторваться на нем, отплатив за его издевательства, мой мозг начисто отключился, отказываясь придумывать или даже припомнить хоть одну из тех многочисленных кар, которые, пусть и не часто, рождал мой разум ночами за этот год, когда я боялась уснуть в страхе, что увижу Тео в видениях в пикантной ситуации. И вот он - шанс! А я в растерянности.
- Есть один очень действенный способ, доказать искренность своего раскаяния... только, я очень сомневаюсь, что ты решишься на него...
- Говорите, я готов на все.
- На все ли?
От этих слов отца, у меня почему-то прошел мороз по коже от нехорошего предчувствия.

- Не тяни пернатый, - пробурчал Тео.
- А повежливей нельзя? - спросил отец.
- Я не у тебя прощения пришел просить.
- Она моя дочь!
- А где тебя носило, пока она страдала за возвращение твоих крылышек?
- А кто ей это устроил? - гонор Тео слегка увял от этих слов, а отец зловеще усмехнулся, готовя каверзу. - Выйди на солнце, и считай, что доказал глубину своего раскаяния.
- На солнце?!!! - я еле сдержалась, чтобы не присоединиться к вопрошающему дуэту Тео и Олега.
Как бы я уже знала последствия 'загара' для вампов и, несмотря, на потребность напакостить Тео, почему-то не находила в себе желания его при всем при том угробить. Он, конечно, кровопийца и садист порядочный... во всяком случае, был по отношению ко мне, но его смерть не числилась в списке моих приоритетов.
Прежде чем я ляпнула что-то необдуманное, в атаку бросился Олег, при этом перепало не только папику, но и всему ангельскому роду и иже с ними. Надо сказать, что за большую часть его речи я проголосовала бы и руками и ногами. Ведь так сказать, как бы ни велика была награда, душа, чего я не могла не признать, стала отчасти какой-то ущербной, что ли. Пройти все это и не утратить какую-то важную часть себя, было фактически не реально. Может быть именно тот утраченный кусочек души и не давал мне в полной мере наслаждаться жизнью?
Из размышлений меня вырвал вопль Олега:
- Ты бросил свою дочь на произвол судьбы, а теперь пытаешься, угробив Тео, искупить свои собственные грехи?! А кто возместит его муки, кто воздаст ему за все то, что он вынес, кто вознаградит его за то, что он, будучи хищником, с маньячкой в роли хозяйки и потребностью в 'живой' крови, не убил ни единого человека?! - крик Олега, уже резал уши.
- Ну, прямо святой!!! - не остался в долгу отец. - Может ему мои крылья отдать?!
- А что слабо?! Ты сам-то как наказан был?! Просто перышки ощипали, да пнули под зад с небес?! Я прямо рыдаю от сочувствия. А слабо месячишко побыть у Леноры в подчинении?!
- Да что ты знаешь о падении?!
- Как и ты ни черта не знаешь о нашей жизни. Если у меня в ней было хоть что-то хорошее, то у Тео кроме каторжного труда и издевательств вообще ничего не видел. А теперь его еще ради твоего душевного спокойствия совсем угробить понадобилось?! Не позволю!!! Вы там наверху хоть представляете, чем это может обернуться...
Пока Олег с отцом усердно шпыняли друг друга, я наблюдала за Тео, перспектива превратиться в барбекю его то ли мало волновала, то ли наоборот отчасти устраивала.
Тут наши глаза встретились, и мне прочему-то показалось, что он ясно заметил мое сомнение в папочкиных планах. На какое-то мгновение он словно не верил в увиденное, а потом его глаза потеплели, а на губах заиграла слабая улыбка, проявляя ямочки на щеках.
- Я согласен, - негромко сказал Тео, но среди олегово-папочкиных воплей его кроме меня видно никто не услышал. - Я согласен, - произнес он громче.
Перепалка между отцом и Олегом резко оборвалась, эти двое, словно не веря, вытаращились на него. И хотя причины этого ступора у каждого, наверняка, были разные, столь быстрого согласия не ждали оба.
- Олег, молчи, - остановил Тео, уже было открывшего рот друга. - Я все равно не изменю своего решения... только Совет стоило бы предупредить, а то моя 'семейка' хуже палаты буйнопомешанных, да Ленора еще не найдена.
- Совет уже в курсе, семью Леноры, исключая вас двоих было решено уничтожить.
Тео шагнул вперед и произнес:
- Поклянись, что не позволишь причинить вред Олегу, тогда я с удовольствием приму кару.
- Клянусь, - как-то уж слишком легко согласился отец.
Тео весьма величественно поклонился и, схватив упирающегося Олега, потащил его прочь.

Мы сидели и уже несколько минут просто молча смотрели друг на друга.
- Может, объяснишь свою неможенную ангельскую логику, как связаны между собой 'любовь' и 'вамп глубокой прожарки'?
- Тебе его жаль? - ответил вопросом на вопрос отец.
Я не стала спешить с ответом, решив, что сначала хорошенько разобраться в том, что же я чувствую.
- Разве ты не считаешь, что такому как он место на земле? Что это отродье и раб Леноры не испорчен до мозга костей?
Вроде бы отец говорил все верно... да только тут у меня в голове всплыли 'страшилки' Олега и я поняла очень ясно одну вещь - если бы он был настолько недостоин существования, слезы бы не потекли, вряд ли сей драгоценный дар ангельской крови был рассчитан на всякую мразь. Да, мне хотелось ему отомстить, но только дальше хорошей взбучки, мысли не шли... хотя пожизненный целибат для него тоже хорошо грел мне сердце. А вот смерть... спросите себя, кому вы проще простите прегрешения? Среднестатистическому чмо или тому, от одного взгляда на которого мозги превращаются в кашу, в животе порхают не просто бабочки, а птеродактили? Во-во, и я о том же. Ремешком по голой заднице... лично - ДА, мучительная смерть на солнце... все же... нет. Воспоминания о том, что я от него пережила, никуда не ушли, только чуть поблекли, потому что, несмотря, на всю жестокость произошедшего, они сделали из меня ту, кем я стала сейчас - знающую себе цену и смело идущую по жизни женщину. Даже отсутствие личной жизни не сильно напрягало меня, просто потому, как я отчетливо поняла, что хотела большего, чем довольствуются многие. Его прошлое не оправдывает то, как он вел себя со мной, но и не считаться с этим тоже было нельзя, чего стоят несколько месяцев против почти трех сотен лет кошмара и боли? Теперь я понимал, что именно пытался втолковать мне Олег, и что я, понимая где-то глубоко внутри, не принимала.
- Я не хочу его смерти, - пробормотала я.
- Прости его, и он со спокойной совестью пустится во все тяжкие, скольких женщин...
Даже незаконченная фраза, словно, что-то переключила во мне.
- Убедил, можешь его зажарить!!! - рявкнула я, и тут же поняла, насколько ревниво это прозвучало. Мне хотелось вернуть эти слова обратно, но что-то внутри, упрямо не хотело показывать, что его смерть могла меня как-то задеть.
Я только надеялась, что мне не придется оставшуюся часть своей жизни клясть себя на неверное решение.

МАШУНЯ )))

Уходя, отец по телефону сообщил вампам о моем согласии с наказанием. Мысль об их реакции оставила горький осадок внутри и жгучее желание узнать их реакцию на это. Не успела за отцом захлопнуться дверь, как я рванула на кухню заваривать ромашковый чай, который, по какой-то неведомой причине, действовал на меня не хуже сильного снотворного.
Уже минут через двадцать я начала клевать носом и, стоило моей голове коснуться подушки, я тут же вырубилась.

...Комната была огромна и до вычурности роскошна, она словно сошла с экрана какого-нибудь исторического фильма про Францию, времен Людовика XIV, золоченая мебель, пышная причудливость декора.
Тео лежал на кровати с балдахином и выглядел на ней крайне уместно, словно его приняли не морщинистые от работы руки деревенской повитухи, а придворный лекарь в великолепии дамского будуара.
Голос Олега оторвал меня от созерцания.
- Ну почему?! Почему она согласилась, почему не попросила изменить наказание?! Я думал, она хоть что-то поняла из того, что я рассказывал, что слезы вызваны не страхом или не только страхом, но и сочувствием пониманием, что в том, каким ты стал виноват ни столько ты, сколько поганая судьба...
- Олег, не мельтеши, а то в глазах от тебя рябит, - спокойно произнес Тео. - Она имела полное право желать для меня наказания, и я не считаю, что то, что мне предстоит, так уж ужасно. Я не живу, друг мой, я играю навязанную мне судьбой роль. Роль грозного главы 'семьи', уж не знаю, откуда во мне все чаще появляется столь сильное желание, почти жажда, но как факт, я хочу заставить их поубивать друг друга, как делают ядовитые пауки, запертые в банке. Хочу увидеть, как те, кто жил рядом не один век, кто делил с Ленорой страсть к пыткам и насилию, захлебнуться в собственной крови с рваными глотками, и чтобы потом солнце выжгло саму память о них. А Маша всего лишь одна из жертв, которая по капризу судьбы получила редчайший шанс на возмездие. Так с какой стати я должен лишать ее заслуженной мести, если она ее так жаждет? Она не искала меня, чтобы отомстить, я сам пришел.
- Ага, прямо кино - 'Не виноватая я, он сам пришел'. Тео, это твой самый наиглупейший поступок. Да, я готов признать за ней право мстить, но не так!!!
- Олег, что бы ты ни говорил, решения я не изменю. Лучше это, чем тянущая, непрекращающаяся боль внутри. Не считай, что я тут устраиваю мелодраму, но посмотри, в нашей 'семье' только мы с тобой были обращены, не желая того, не разделяя, даже в самые черные моменты, ее извращенных забав, кроме как по принуждению. Это не делало нас лучше, но хотя бы сохранило немного человечности. А потом Мария сама того не желая вытащила на свет того монстра, каким изначально меня хотела видеть Ленора. Именно с ней монстр, поселившийся во мне после обращения, впервые показал свои мерзкие стороны в полной мере...
- Ты же не убил ее!!!
- Только потому, что ты успел вовремя встать на моем пути, воззвав к той крошечной капли человечности, что из последних сил все еще тлела во мне. Слезы Марии... я даже и не знаю, как точно сказать, они не только исцелили мое тело, избавили от боли, они что-то изменили в самой моей сущности. Быть вампиром плохо, быть вампиром с угрызениями совести - нелепо, и даже опасно. Не для себя, для других... Я чувствую себя как человек с раздвоением личности, словно я застрял где-то на пути перевоплощения во что-то другое, непонятное. Нельзя править вампирами в таком состоянии, даже Ленора со своим сумасшествием была лучше, сомнения и метания не для тех, кто у власти, они подрывают уверенность 'семьи' в твоих силах. Мы - хищники, и как у всяких хищников, инстинкты у нас на первом месте, если ты проявил слабость, будь готов подставить горло под клыки того, кто сильнее.
Олег молчал пару минут, потом вздохнул, этот вздох был переполнен безнадежностью, тоской, ожиданием потери и одиночества.
- Позволь мне хотя бы проводить тебя, - тихо попросил он.
- Только если пообещаешь не вмешиваться, и ничего не делать и не говорить Маше.
- Хорошо, клянусь, - пробурчал Олег...

Я проснулась почти сразу, как видение прервалось, на душе было так тяжело, словно завтра на рассвете должен был умереть не мой мучитель, ни тот, чьей смерти я просто обязана была желать, а какой-то хороший, знакомый, почти родной человек. Недаром, мужчины ничего не могут понять в нашей женской логике, где уж им болезным, если уж мы сами порой с трудом ее понимаем.

***

Утро выдалось на редкость ясным и теплым, ни единого, даже самого крошечного облачка не пятнало его безупречной чистоты. А вот настроение у меня было прямо противоположно погоде, небосклон моей души был затянут черными тучами. Все мои попытки хоть как-то это исправить, не то чтобы провалились, но дали столь малый эффект, что и заикаться об этом не стоило. И такого бесконечного дня я тоже не могла припомнить. В институте на меня обрушилась новая, но, в то же время, привычная напасть, желающие как пофлиртовать, так и поплакаться в жилетку, буквально рвали меня на части. А какой может быть флирт и сочувствие, когда перед глазами так и стоит лицо Тео во время молитвы, я была уверена, что рассвет будет еще худшим испытанием.
Ближе к обеду позвонил отец, пригласив к ним на ужин, попутно 'обрадовав', что вампы прислали подтверждение своего согласия на 'барбекю'. Они должны были появиться у меня за час до рассвета, и во избежание каких-либо неожиданностей, у меня в доме срочно устанавливали жалюзи и вешали плотные шторы. Ирония судьбы, мое жилище начинало походить на вампирское убежище. Но больше всего меня волновал вопрос, как я буду жить в доме, практически на крыльце которого завтра умрет человек... ладно, вампир? Но какая, блин, разница?!!! Это же все равно труп на пороге!!!

Как я дожила до вечера, а точнее до того времени когда пришли вампы, я не знала. Меня так протрясло до их появления, что когда они вошли, на моем лице уже кроме безразличия ничего невозможно было найти. Ура!!! Зовите меня Айрон-мен, в смысле герл. Уверена, к концу сегодняшнего дурдома, а окажусь в настоящем, со смирительной рубашкой и мягкими стенами.
Вампы были совершенно на себя не похожи. Весельчак и любитель флирта Олег, вел себя так, будто транквилизаторами поужинал, Тео же словно уже получил путевку на небеса с персональным облаком и хором ангелов вместо радио. От этой его блаженной улыбки у меня по коже бегали мурашки сильнее, чем от 'нежных' речей Леноры. Все уселись на той же веранде, что и вчера, только уже не было 'Как ты, солнышко?', а только тяжелая, давящая тишина.
Прервал ее вопросом отец:
- Не передумали?
Мне так хотелось, чтобы Тео сказал - да, но моему желанию не суждено было сбыться.
Бархатный голос произнес:
- С чего бы вдруг мне передумывать? Я вполне в состоянии сделать то, на что дал свое согласие.
От созерцания Тео меня отвлекло ощущение пристального взгляда, буквально буравящего меня. Это оказался Олег, и на его лице была написана крайняя степень удивления. А чего он удивляется? Типа я не знаю, что у меня с головой не в порядке.

Небо потихонечку начинало светлеть, еще пол часа, и утро полностью вступит в свои права и все будет кончено. Мне хотелось закричать, спросить, почему этот долбаный кровосос не может убраться куда-нибудь к чертям собачьим и там строить из себя страдальца?!
Я раньше любила рассветы, закрывая глаза, я представляла, что это не первые солнечные лучи согревают мою кожу, а пальцы возлюбленного осторожными ласками пытаются разбудить меня ото сна. А сейчас, крадущиеся к Тео лучи казались мне пальцами палача, тянущимися к жертве, выискивая место, куда нанести очередную рану.
Он, не колеблясь, шагнул навстречу рассвету, ветер игриво перебирал пряди его волос, и было какое-то жуткое несоответствие умиротворенности всего вокруг и того, что с минуты на минуту произойдет.
Тео остановился метрах в пяти от порога, повернулся к нам лицом и улыбнулся такой улыбкой, которой я у него никогда раньше не видела, она сделала его лицо по-мальчишески юным, словно она, эта улыбка, смыла с него следы всех кошмарных лет, всех страданий, возродив его таким, каким он был бы если бы все его беды прошли стороной. У меня внутри все свело судорогой, при мысли, что я больше никогда не увижу подобного.
Я быстро отбросила всю эту сопливую сентиментальность, пытаясь оградить стеной безразличия свое, начинавшее давать трещину, сердце.
Медленно, словно неохотно, небо все сильнее светлело, минута другая и лучи прорвали кроны деревьев, заиграв на хрусталиках росы. Только вся эта красота заставила меня замереть, вокруг Тео начала формироваться легкая дымка похожая на марево над раскаленным на солнце асфальте, фигура Тео, казалось, струилась в ней. Это марево как кокон окутало его, но с ним было что-то не так. Оно было неравномерным, местами тусклым, словно припорошенным пылью, местами по нему словно вспыхивали искры, но, однако, оно защищало Тео. Я уже почти вздохнула с облегчением, как 'пыль' начала сбиваться в сгустки и там, где они становились чернильной темноты, солнце пробивало оболочку, заставляя Тео дергаться и скрипеть зубами от боли.
- Жаль, аура черновата и слишком тонка, а то бы мог выжить, - мне захотелось пнуть 'любимого' папочку за холодно сказанные слова.
Солнце поднималось все выше и все чаще 'крупинки' тьмы, кружась маленькими водоворотами, сталкиваясь, образовывали все большее количество сгустков, и все чаще содрогалось тело Тео, все сильнее он скрипел зубами, в попытке сдержать боль и крики. Но когда образовался особенно крупный сгусток, Тео не выдержал, его голова запрокинулась назад, так что жилы на шее чуть ни свело судорогой, а из горла вырвался звериный рык. Отчетливо запахло горелой плотью, а аура начала таять.

Больше, стоять и ждать, не было сил, ноги сами собой понесли меня к Тео. Не представляю, как я вообще смогла до него добежать на своих трясущихся ногах, но уже в следующую секунду, мои руки обвились вокруг его шеи, притягивая в извечном защищающем женском объятии.
То, что происходило дальше, я видела словно со стороны, потому что, казалось, вся боль Тео вдруг хлынула в мое тело. Я бы не поверила своим 'призрачным' глазам (а я словно висела в паре метров над собой), если бы дружное 'Ах!' не подтвердило то, что я видела.
Вокруг меня была такая же оболочка, как и у Тео, только в отличие от его, она сияла серебром и была плотной и насыщенной.
Потом она начала меняться, перетекая на спину, образуя там более интенсивное свечение, а затем у меня возникло ощущение, словно чьи-то когти впились в спину, разрывая кожу, обжигая огнем. Новый всплеск боли чуть не вырубил меня, и только поразительная вещь, произошедшая следом, удержала меня в сознании, потому что эта мука породила вспышку света, в которой из моей спины вырвались два, словно сотканных из солнечного света, крыла. Они взметнулись вверх, шатром закрывая сгорбленную фигуру Тео. С этого сияющего занавеса, как эльфийская пыль, сыпались серебряные искорки, которые, попадая на ауру Тео, словно вплавлялись в нее, отдавая ей свой свет, растворяя тьму, выжигая самые крупные сгустки, оставляя только легкую тень. Пока мои 'крылья' делили с ним свет, часть его тьмы, как туман оседала на моих 'перьях'. По мере того как 'крылья' бледнели, мое сознание начало уплывать, пока я не погрузилась в беспамятство.

***
... - Почему она так долго не приходит в себя? - обеспокоенный голос, произнесший это, принадлежал Тео.
- Твое перерождение не хухры-мухры, она почти всю ауру тебе отдала. Так что цени ее жертву.
- Я ценю то, что она меня в очередной раз спасла, но нельзя ли поподробнее про часть о перерождении.
- Сначала пусть Маша придет в себя, чтобы два раза одно и то же не пересказывать. Но как данность, теперь ты можешь не бояться солнечного света, так что не охай над ней, как над умирающей, а лучше вынеси ее на солнце, часок под его лучами пойдет ей на пользу.
Меня подняли и понесли, приторно-сладковатая дымная вонь горелой плоти смешалась с ароматом парфюма, вызывая тошноту. И если бы не ветерок снаружи дома, я бы наверняка 'осчастливила' несущего меня по полной программе, а так отделалась только головокружением и ноющей болью в висках. Как только я ощутила, что меня отпустили, я открыла глаза. Я лежала в шезлонге, где частенько загорала, а встревоженное лицо Тео было так близко к моему, словно он собирался меня поцеловать. Я видела его как в тумане, только яркий блеск его глаз словно якорем, зацепил, удерживая мое сознание на поверхности. Солнечное тепло окутало меня мягким одеялом, казалось, оно сквозь поры просачивалось внутрь, с жадностью впитываясь моим телом. Мне почему-то захотелось услышать бархатный голос Тео, увидеть ту его мальчишескую улыбку... Я ХОТЕЛА, ЧТОБЫ ОН ОБНЯЛ МЕНЯ!!! Пора вызывать труповозку, потому что такие дикие мысли могли мне придти в голову только в том случае, если я умерла, а Тео поднял меня как зомби, обязанную ему во всем подчиняться!!! Нужно срочно делать ноги, пока у меня не родились еще более дикие желания!!!
Я понимала, что еще немного, и я просто впаду либо в панику, либо в истерику из-за противоречивости своих мыслей и невозможности шевелиться. Движение всегда заставляло мои мозги работать лучше, быстрее находить выход из таких вот неловких ситуация.
По мере того как от солнца согревалось мое тело, мышцы наливались силой, а легкие судороги говорили о скорой готовности тела к действию. Для начала я пошевелила пальцами, проверяя реальность того, о чем заявляло тело - солнце и в самом деле восстанавливало мои силы, хотя если вспомнить мои 'крылышки', удивляться, пожалуй, не стоило бы.
Я закрыла глаза, позволяя своему телу самому о себе позаботиться, и отбросила прочие мысли, какой прок ломать голову над тем, что я в любом случае узнаю. Так лучше встретить все, что случится потом во всеоружии, крепко стоя на ногах, а не трясясь от жуткой слабости. Одно я знала на сто процентов, отец был в курсе всего, что произошло, он снова использовал меня, и пусть цель была, возможно, и благая, но от моего терпения не осталось уже и клочка.
Не знаю, сколько я так пролежала, но прилив сил, обрушившийся на меня, не заметить было невозможно, казалось, подпрыгни я и полечу. Я не стала с этим экспериментировать, а просто встала. Тео, было, дернулся помочь, но мой взгляд убил бы его на месте, если бы он не остановился.
Уверена, когда я ворвалась в дом, волосы у меня стояли дыбом, глаза метали молнии, а улыбка, или уж скорее оскал, наводил на мысль, что я собираюсь перегрызть кому-то глотку.
- Собрались все, и резко свалили отсюда, - Олег дернулся в темном углу, напоминая о своем присутствии. Я слащаво улыбнулась ему. - К тебе, Олеженька, это не относится, моя спальня по коридору направо, ложись, я сейчас этот козлятник разгоню и составлю тебе компанию, - уверена, еще капля слащавости, и с моих слов закапал бы мед. Бе-е-е!!!
Вы бы видели физиономии папаши и Тео, еще чуть-чуть и этих двоих кондрашка хватит. До чего приятное зрелище.
Мой родитель, наконец, осознал, что я не слабая послушная малышка, я выросла (не прошло и пол года, интересно все ангелы так тупят? Прости меня, Господи, но куда уйти от фактов).
- Я уже предупреждала, чем кончатся твои игры, папуля! Ты сделал по-своему, только лабораторная мышка оказалась кусачей, и ну ни в какую не хочет участвовать в опытах. Уходи, ты не просто исчерпал лимит моего всепрощения, ты его сильно превысил. Я запрещаю тебе входить в мой дом без моего на то согласия.
Я моргала с минуту, когда поняла что портал, которым отец обычно пользовался для перемещения ко мне, засосал его в себя не хуже пылесоса. Класс!!! Вот это мне нравится.
Когда я со злорадным лицом повернулась к кровососу, тот отпрянул от меня, словно собирался забиться от страха в угол.
- Сам пойдешь, или тебя послать? - рявкнула я для пущего эффекта. Олег терся около двери, я улыбнулась ему и сказала: - Дорогой, как на счет перекусить... - у обоих вампов глаза на лоб полезли. Олег послал мне похотливую улыбку, а у Тео возникло где-то внутри грозное рычание, да и маникюр стал заметнее (еще бы не увидеть почти пятисантиметровые когтищи!), а я продолжила, - ...в холодильнике есть пакетик крови, сунь его в микроволновку.
Олег, все так же ухмыляясь, ушел на кухню, а Тео сразу как-то обмяк. Он потоптался на месте, потом тихо, почти шепотом, спросил:
- Так я пойду?
- Именно это я и сказала.
- А Олег?..
- Ну, если тебе нужен жареный друг, можешь и его прихватить.
- Я как-то не подумал...
- Кстати, Тео, я забираю свое приглашение, - ей-богу, я обалдела, с какой скоростью его вынесло прочь. Через несколько минут стукнула калитка и я услышала звук отъезжающей машины.
Я вошла на кухню, Олег криво улыбнулся, закрывая крышку мусорного ведра, куда он только что бросил пустой пакет из-под крови.
- Не грузись, я уже почти свыклась, столько всего повидала, подумаешь - кровища.
- Маш, ведь все не так радужно как ты пытаешься меня убедить?
- Господи, Олег, для этого не надо быть гением, и ежу понятно, что у меня вся жизнь с редкими просветами идет через назад.
- Почему ты прогнала отца, я еще могу понять, но почему выгнала Тео, не очень. Да и все эти 'милый-дорогой' в мой адрес, для чего? Объясни мне, чего ты хочешь, чтобы Тео ушел навсегда из твоей жизни или заставить его ревновать?
- Я хочу сама делать выбор, хочу, чтобы с моими желаниями считались. Я не хочу, чтобы потому что кто-то из папашиного 'начальства' решил спарить меня с Тео, я должна лечь на спину и раздвинуть ноги. Я достаточно настрадалась из-за отцовского падения, и скорее бы согласилась умереть, чем стать покорной исполнительницей чьей-то воли! Я просто хочу спокойствия, хочу мужчину, которого выберу сама, наконец, я хочу, чтобы за мной элементарно поухаживали! Я хочу собственный букетно-конфетный период! Это что, так много?! Я прошу горы бриллиантов?! Всю жизнь я что-то теряла: отца, любовь матери, дружбу людей, боящихся, что мои неудачи перейдут к ним, а после знакомства с вампирами - самоуважение, какую-то важную часть себя. Искупление вроде бы все время меня чем-то наделяет, но большая часть этого для меня малоценна, мне не нужна удача за игровым столом, меня бы устроил и скромный гардероб, даже этот дом... я его люблю, конечно, но он пуст, в нем нет тепла... у меня нет даже слез, чтобы облегчить свою душу!!!
Движение Олега было таким быстрым, что в комнате словно потянуло сквозняком, он осторожно прижал меня к своей груди и прошептал:
- А ты представь, что хочешь пожалеть меня, может получится, и они потекут? - в его голосе была такая щемящая нежность, а руки так осторожно гладили мою спину, что вся злость, вся напряженность, скопившиеся во мне за эти дни начали таять, глаза защипало и вдруг нежданные слезы хлынули из глаз. Рубашка на груди Олега сразу промокла, и если бы моя щека не была плотно притиснута к его груди, я бы не поняла, что его все сильнее пробивает дрожь.
Я отодвинулась, и начала судорожно расстегивать рубашку у него на груди, бормоча:
- Олег, прости, тебе больно? - я распахнула полы рубашки, кожа на его груди была в порядке, я прошлась по ней руками, желая убедиться, что глаза меня не обманывают. И снова, его грудь задрожала под моими руками.
- Прекрати, - задыхаясь, выговорил Олег.
Я подняла взгляд и увидела на его лице красные дорожки слез.

- Прости, я не хотела причинить тебе вред, - я умоляюще сложила руки.
Олег сделал пару глубоких вздохов и, наконец, ответил:
- Солнышко, не извиняйся, я просто боюсь щекотки.
- Щекотки?! - я отпихнула его. - А я-то думала тебе больно.
- Если продолжишь гладить, то наверняка будет, - он чуть прижался ко мне пахом, без слов поясняя свою фразу. - Я хоть и отношусь к тебе скорее как к сестре, но я все же мужчина, а ты красивая женщина...
Я сделала шаг назад, покидая его объятья.

Я уложила Олега спать в гостевой комнате, а сама начала собираться в институт, услышав через дверь, как он кому-то звонил. Думаю, что его собеседником был Тео, но я не стала, ни подслушивать, ни использовать видения, раз сама не хотела контроля с чьей-то стороны, то кто я такая, чтобы шпионить за другими... теперь.
Я не собиралась позволить всем этим вапмирско-ангельским разборкам, лишить меня возможности устроить себе, насколько это возможно, нормальную жизнь. С моими нефилимскими способностями к 'вправлению мозгов', на меня уже сейчас был некоторый спрос, а с тем количеством народа, у которого не то чтобы 'не все были дома', но, так скажем, половина была в отъезде, работы у меня было бы завались.

Вот объясните мне почему, когда ты не в настроении общаться, около тебя толпа, но стоит только настроиться на разговоры, как вокруг возникает зона отчуждения. Единственное, что доставало меня больше - это настойчивые звонки сначала от отца, а потом, когда я с десяток раз сбросила вызов, от матери. Мне не хотелось ее обижать, но выслушав один раз ее дифирамбы папаше, и укоры мне неблагодарной, я совсем отключила телефон.
Я усердно строчила конспекты, вслушиваясь в монотонную речь препода, надеясь, что это отвлечет меня от сумбура в голове. За всей этой сосредоточенной писаниной я и не заметила, как пролетело время.
Уже выходя из института, я обратила внимание на благоговейно-завистливые вздохи, и шепот по громкости напоминавший гул.
Сказав себе, что любопытство не порок, я направилась к ближайшей кучке одногруппников, одним глазом кося на эпицентр людского любопытства. Как я не запахала от удивления носом, один Бог знает. У тротуара опершись на машину... нет, не так... на МАШИНУ, стоял затянутый с ног до головы в кожу объект горящих вожделением женских глаз. Пальцы одной руки нетерпеливо постукивали по крыше тачки, пальцы же другой сжимали белоснежную розу с кроваво-красными краями и с невероятно длинным стеблем. Именно этот цветок и приковал мое внимание, он был мне знаком, такого же сорта цветы мне уже дарили однажды. Я вгляделась внимательней и поняла на кого именно пускает слюни женская часть любопытных. Это был... Тео!!! Только никогда до этого он не выглядел настолько не просто привлекательным внешне, а сексуальным, чувственным. Его облик просто кричал о сексе, жарком, не знающим ограничений во времени, не признающим табу. Если бы я уже не испытала на себе всю 'прелесть' общения с ним, то сейчас была в рядах истекающих слюной девчонок, надеющихся на брошенный в их сторону благосклонный взгляд.
Я физически ощутила, когда его взгляд метнулся ко мне, вызывая мурашки на коже. Я, однако, все так же продолжала идти к компании своих друзей.
Как и ожидалось, разговор вился вокруг Тео и объекта его ожидания. Предположения, кого же он ждет, были самые невероятные, а так как мимо него продефилировали почти все девчонки института, в попытке найти повод для знакомства, выдвинули даже версию, что он гей. Тео и вдруг гей, укатайка просто. Я единственная знала, ну или хотя бы предполагала причину его появления здесь. Интересно, насколько основательно Олег промыл ему мозги? Тео в ухажерах - на это стоило бы посмотреть.
По тому, как мои собеседники стали замолкать один за другим, а их глаза все усерднее лезли на лоб, я предположила, что Тео идет сюда.
Дыхание шевельнуло прядку волос около уха, и бархатный голос выдохнул:
- Привет, могу я отвести тебя домой? Нам все-таки нужно поговорить, - он поднял мою руку, поцеловал ладонь и вложил в нее розу, я практически оказалась в его объятьях, окутанная его запахом, словно укрытая от всего мира. - Мне показалось, тебе понравились именно эти розы.
Создалось впечатление, что пока Тео говорил, все люди вокруг нас замерли, обратившись в слух.
Я сама была в легком шоке, не скажу что неприятном, но я просто не знала как реагировать на ТАКОГО Тео. Это был не тот вамп, к которому я привыкла, который называл меня 'оно', если отбросить прошлое, я с уверенностью сказала бы, что сейчас рядом со мной стоял мужчина моей мечты. Все что я смогла из себя выдавить, было:
- Я на машине, - девчонки вокруг посмотрели на меня как на умалишенную, а Тео добавил:
- Мой человек, - он особо подчеркнул эту фразу, - отгонит ее к твоему дому. - Он оглядел моих собеседниц, его взгляд пробежал по ним так, словно видеть каждую из них в отдельности было невероятно приятно, он мило улыбнулся и буквально промурлыкал: - Надеюсь, дамы, вы меня простите, - все дружно закивали, в этот момент они готовы были сделать для него все что угодно.
Если бы я еще не была в шоке, то вряд ли бы позволила так легко увести себя и устроить в машине. Он захлопнул дверь, плавно обогнул машину, и мы поехали. Легкое урчание двигателя привело меня в чувство:
- Куда ты меня везешь?
- Туда, где нам никто не помешает поговорить?
- Ну, а цель этого цирка у института?
- Мне сказали, что женщинам нравится любезное обхождение...
- Я не про это, почему ты явился именно туда?
- Я же сказал, что хочу поговорить.
- А иначе никак?
- А если бы я приехал к тебе домой, ты бы пустила меня на порог?
- Не знаю...
- Зато я знаю, не пустила бы. Мария, груз моей вины перед тобой велик, и я не надеюсь, что все это мне легко простится, если на это вообще есть шанс, но в одном я перед тобой точно не виновен, я совершенно не в курсе планов твоего родителя.
- Да, знаю я. Видела...
- Видела? Что ты имеешь в виду?
Я промолчала, а он не решился развивать эту тему, довольствуясь уже тем, что я вообще согласилась с ним говорить.
Пока мы ехали, я разглядывала машину, было ощущение, что я попала не в салон машины, а в космический корабль.
- Тео, а что это за машина?
- Ламбор...
- Ясно, большие бабки и не меньшие понты. Я не знала, что ты умеешь водить.
- Вампирская реакция сильно помогла, - пояснил он.
- А почему не 'беха'?
Тео непонимающе посмотрел на меня.
- БМВ.
- Как ты сказала, я попросил, чтобы были понты и большие бабки.
Надо же у кровососа чувство юмора оказалось, я уже привыкла считать, что он прямой как гвоздь.

Ресторан, в который меня привез Тео, был совсем небольшим, может около десятка столиков, причем каждый из них находился в нише, которая в любое время могла быть отгорожена от общего зала раздвижной ширмой. Обычные для ресторанов ароматы блюд здесь были такими слабыми, словно на кухне готовили очень редко, но зато у воздуха был какой-то странный привкус ржавчины, он был едва уловим, но настораживал, вызывая желание поскорее покинуть это место и забыть к нему дорогу.
Официант, подошедший к нашему столику, подобострастно поклонился Тео, бросив в мою сторону презрительный взгляд. Почему-то это меня жутко взбесило, с какой стати этот бледный до синюшности доходяга смотрит на меня свысока. Тео показал ему что-то в меню и тут же, этот немочный придурок взглянул на меня иначе, шустро протянув мне другое меню, и, приняв заказ, быстро ретировался.
- Почему тут так странно пахнет? - спросила я.
- Потому что это 'вампирский' ресторан?
- В каком смысле?
- В самом прямом, этот город не принадлежит вампирам, он нейтральная территория, где решаются споры и собирается Совет, вампирам принадлежат только здание Совета с архивом, гостиница для визитеров и этот ресторан. Не волнуйся, здесь нас никто не тронет, просто потому, что наказание - мучительная смерть. Вампиры в основном весьма ценят свою жизнь, чтобы идти на такой риск.
- А что за дела с обслугой?
- Заметила? Он принял тебя за принесенную с собой 'закуску', а когда понял что это не так...
- 'Закуску'?!
- На что только не идут некоторые люди за деньги. Так что не удивляйся.
- Мрачновато тут как-то.
- Даже я, получив возможность ходить при свете дня, предпочитаю ночь, это заложено в нашей природе. Электрический свет нам безвреден, но режет глаза, поэтому мы предпочитаем свечи. Здешний интерьер действует на нас успокаивающе, снижает ощущение тревоги, агрессию. Но я хотел поговорить не об этом, а о том, что произошло в тот день, когда я должен был встретить рассвет. Я, конечно, понимаю, что у тебя был повод разозлиться и выгнать нас, но что-то тогда изменилось не только во мне, но и в тебе. И я хотел бы знать что.
- Почему это так важно для тебя?
- Потому что для любого вампира возможность ходить под солнцем - это практически неограниченные возможности, власть, наконец. Ограничение темнотой сильно сковывает, дает врагам вампиров существенное преимущество, возможность любому, даже самому слабому противнику одержать верх над сильнейшими из нас. Превратить в прах тех, кто веками стоял в тени тронов, будучи фактически правителями. А тут такой шанс.
- Ты думаешь, тебя попытаются использовать?
- Дело не во мне, я могу за себя постоять, дело в тебе. Это тебе грозит опасность.
- Но почему?
- Уже то, что ты излечила мои ужасные раны - чудо из чудес, за все века, что существуют вампиры, многие из них получили неизлечимый ущерб. Одним из фетишей вампиров, считается красота, как минимум - привлекательность. Любое уродство превращает в изгоя, я тому красноречивый пример. А тут - панацея. Но обрести возможность ходить под солнцем... за это многие бы решились нарушить любой запрет. Ты в опасности, я прошу разрешения охранять тебя...
- Но днем мне ничего не грозит!
- Я бы на твоем месте не был бы так уверен, Ленора тоже не должна была до тебя добраться, однако...
- ...она использовала людей, а им все эти мистические барьеры по барабану, - закончила я за него.
- Именно. Этот город по идее должен быть для тебя безопасен, но мое появление привлекло к тебе излишнее внимание...
- Ты в этом не виноват, это мой отец сообщил мое местонахождение, - в очередной раз перебила я.
- Поэтому мы и должны все выяснить, тыкаться слепым котятами, чревато самыми непредсказуемыми последствиями, я не позволю, чтобы ты попала в чьи-то руки, для тебя это может обернуться хуже чем...
- Пребывание у тебя 'в гостях'?
Тео молча кивнул. Он хотел что-то сказать, но в это время нам принесли заказ. Перед Тео поставили хрустальный бокал, редкой красоты и изящества, с багровым содержимым, он украдкой взглянул на меня, словно спрашивая позволения. У меня, было, возникла мысль подпортить ему ужин, но разум возобладал, мне еще предстояло ехать с ним домой, и как-то приятней быть в замкнутом пространстве машины с тем, кто не мечтает впиться в твое горло... даже если моя кровь на вкус 'как дешевый самогон'.

Официант быстро накрыл на стол и исчез, а Тео, наконец, продолжил:
- Я не рассчитываю, что ты вдруг ни с того ни с сего начнешь мне доверять, но думаю, что слову... - тут Тео споткнулся, словно выговорить фразу дальше было для него по меньшей мере неприятно, - ...Олега, ты можешь поверить.
Мне почему-то захотелось подбодрить хандрящего кровососа.
- Хорошо, я доверюсь тебе, но не хочу, чтобы ты любезничал со мной на глазах у всех, мне завтра и так в институте весть мозг вынесут из-за этого твоего визита, а уж если ты зачастишь... Как мне объяснить, кто ты такой?
- Скажи, что я твой... парень...
У меня отвисла челюсть, и дело было не столько в необычности предложенного, сколько в том, как именно он собирается претворять свое предложение в жизнь. Что он вообще знает об отношениях... об нормальных отношениях между мужчиной и женщиной?
- Тео, не хотела бы тебя обидеть, но как ты себе это представляешь? Ты хоть знаешь, что нас ждет, если я соглашусь?
Он пару минут задумчиво прихлебывал из бокала, разглядывая меня, потом сказал:
- Ты права, нелепая идея... но, какой у нас выбор. Либо ненавистный кровопийца, - он чуть улыбнулся, блеснув клыками, - либо вероятность влипнуть в то, из чего не только я, твой отец может тебя и не вытащить. По-моему жизнь стоит нескольких часов в моем обществе.
- Тео, дело не в этом. Парень, или как большинство говорит бойфренд, это не просто заехал, всучил цветочки, увез. Любая девушка в институте и не только сразу заметит, что между нами ничего нет. И это бы ладно, но свято место пусто не бывает, сразу найдется толпа желающих эту 'вакансию' занять. И кто кого тогда станет защищать? Пойми, может когда-то, хотя бы внешне девушки были тихими, и застенчивыми. Сейчас это как в бассейн с пираньями нырнуть, сожрут в секунды.
- Неужели слабый пол стал хуже вампиров?
Я усмехнулась такому сравнению.
- В чем-то так и есть. Ладно, я подумаю. Отвези меня домой.

Когда мы покидали ресторан, что-то насторожило меня, это было давящее ощущение, как от злобного взгляда, сверлящего спину, вызывающего мурашки на теле и холодную испарину на лбу, но я отмахнулась от этого, списав на волнение по поводу предстоящей поездки наедине с Тео. Нет, я его не боялась, но слишком доверять не видела смысла спешить. Он заметил мои 'трепыхания', но не стал заострять на них внимание.
Ехали мы молча, не знаю, о чем думал вамп, я же представляла его очередной визит в мою 'альма-матер'. Бои без правил - вот что меня ждало, тем более что не желая заводить парня, я с завидным постоянством 'сводила' парочки из своих 'подруг' и неудавшихся ухажеров, а теперь у остальных наверняка появится мысль, а почему вдруг Тео не оказаться одним из отвергнутых за ненадобностью. Тем более тут не хухры-мухры, практически предел всех желаний... ну, хотя бы чисто внешне. 'Успокаивало' одно, Тео меня точно не 'бросит' ради одной из них, потому что я не была 'закуской', а Тео любителем 'пить молоко из-под коровы'. Хотя появиться с кем-то вроде Тео где угодно - чревато проблемами... но и в то же время жутко интересно, и адреналина получишь не меньше чем на американских горках.

Так в этих отчасти дурацких раздумьях я и не заметила, как мы приехали. Тео не спешил выходить, что-то сосредоточенно высматривая в ночи.
- Что-то не так? - его напряжение передалось и мне.
- Засада, мы отрезаны.
- Я ничего не вижу, кто они?
- Вампиры, я насчитал около десятка, надо пробиваться к дому, там ты будешь в безопасности...
- А как же ты?
- Выживу, меня не так просто убить, а вот ты можешь серьезно пострадать не только сейчас, но и при дележке, которой не миновать, если тебя схватят.
- Так чего же мы ждем? - спросила я, если при его первых словах о засаде я немного занервничала, то сейчас это куда-то ушло, осталось уверенность не дать так легко нападавшим добиться своего.
И хотя я понимала, что вдвоем противостоять десятку вампиров мы вряд ли сможем, но хотя бы есть возможность основательно проредить их ряды.
- Останься в машине, - он бросил мне брелок с ключами, - закройся и звони отцу, может он успеет.
Тео выскочил из машины, я с дрожью увидела, как он меняется, вроде бы ничего столь существенного, но удлинившиеся когти, зубы которые уже не смогли прикрыть губы, ощеренные в жутком рычании, рвущемся изо рта, сама поза - составляли четкий образ жестокого хищника, который не дрогнув прольет кровь, защищая что-то свое. Сейчас этим 'своим' была я. Не знаю почему, но именно вот это все, что в принципе должно было бы оттолкнуть меня, наоборот добавило мне уверенности, как-то согрело, словно внутри у меня был некий светильник, некая негасимая лампадка, тлевшая слабым огоньком, и в нее плеснули масла, и огонек, задрожав, словно от радости, чуть дрогнул, принимая подношение, и вспыхнул ярче. Будто чья-то забота, чье-то внимание, понимание того что и кто я есть, прибавляло силы и света моей душе. От всех этих витаний в облаках меня оторвал, стук открывшейся двери моего дома, из нее выскочил Олег. Я-то совсем забыла, что он оставался у меня, но теперь в нашем 'полку' прибыло и, хотя шансы по-прежнему были малы, но все же они возросли.
Появление Олега спровоцировало нападение, видно вампиры не думали, что кто-то вообще окажет сопротивление, теперь же боялись, что число защитников возрастет, а больше шансов для захвата может и не появиться. Что ни говори а про запретную зону они может сейчас и забыли, но не вызывало сомнений, что им не долго ждать напоминания. Только вот кто был в ней сдерживающей и карающей силой? И когда ждать прибытия кавалерии, я не знала.
Я понимала, что сидеть в машине глупо, она не спасет меня от существ, для которых свернуть человеку шею раз плюнуть. Наоборот 'клетка' машины была для них как упаковка для подарка, вскрой - получишь приз. Поэтому я вылезла из нее. Мои вампы тут же заслонили меня.
Дальше началась очередная 'Матрица', только в это раз я четче улавливала движение. Тео и Олег старались держать нападавших на расстоянии, что было очень сложно из-за их количества, силы и скорости, это только в киношных боевиках нападают по очереди, в жизни тебе не дают шанса выйти один на один, 'спасало' меня только одно, по какой-то причине, они хотели сначала уничтожить моих защитников, чего ждать было не долго. Что на Тео, что на Олеге, одежда выше пояса была изодрана в клочья, а тело под ними покрыто глубокими шрамами, и кровью, как своей, так и врагов. Не сказать, чтобы те выглядели лучше, больше половины уже были выведены из строя, как я поняла те, кто напали в первых рядах, но зато другие сохранили больше сил, в то время как моя 'охрана' начала слабеть. Вампир ты или кто еще, но потеря крови она и есть потеря крови. Мелькали клыки, когти, казалось, трава покраснела от крови, которая туманом висела в воздухе. Это было по-настоящему жутко.
Я начала бояться, что все пропало, как назло телефон не работал, и позвонить отцу или даже матери я не смогла.
Тео оступился, и на него навалились сразу трое, пытаясь добраться до его горла. Страх взметнулся во мне гигантской волной, и сама не знаю почему, но упав на колени и, вознеся руки к небу, я закричала:
- Отец!!!
От моего вопля все словно застыли, может это длилось секунду, может больше, но только они стали оживать, как мое тело начало слабо светиться, вампы чуть отступили, не отрывая от меня глаз. Но угроза пришла к ним с другой стороны.
Вспыхнул, открываясь, портал, и из него шагнул мой отец. Он выглядел совершенно иначе, чем я привыкла. Его одежда напоминала доспехи римских военачальников, только цвета были бело-золотые, а за спиной сияли чистейшей белизной два огромных крыла, а над головой искрилось сияние, словно сами его волосы источали свет. В руках он держал меч, по его блестящему лезвию пробегали алые всполохи.
- Карающий, - словно шорох листвы от ветра, пронесся шепот благоговения смешанный с ужасом.
- Можно узнать, что вы делаете на МОЕЙ территории, у дома МОЕЙ дочери, - я никогда не слышала, чтобы отец говорил таким зловещим голосом, в нем была неотвратимая смерть. - Видно глава Совета слишком зажился на этой земле... как, впрочем, и вы, - на этих словах он опустился на одно колено, и с силой воткнул меч в землю, со словами. - Призываю Святой круг.
Слова были тихие, еле уловимые, но они прозвучали похоронным звоном.
От меча побежал свет, окружая золотистым кольцом нападавших вампов, уже растерявших всю свою смелость. Олег и Тео успели, пока отец говорил, убраться за машину, сообразительные ребята.
Стоило кругу сомкнуться, как с вампов в нем словно сошел паралич, они пытались вырваться из него, но все кончалось тем, что они с душераздирающими воплями и ожогами отскакивали назад.
Вдруг у краев круга один за другим стали открываться порталы, из которых появлялись мужчины в одежде вроде отцовской, только чисто белой, и все как один крылатые. Всего с моим отцом их было семеро, они опустились на колени и, подняв головы кверху, запели на неизвестном мне языке. Их голоса я даже не знала с чем сравнить, я бы сказала, что именно про это пение говорят...
- Ангельский хор, - озвучил мою мысль Олег.
А в это время сила свечения круга начала нарастать, и он потихоньку стал сужаться. Вампы чуть друг на друга не лезли, пытаясь уйти подальше от света, только у них не было ни единого шанса. Я и в себе заметила изменения, у меня снова открылись 'крылья'.
Еще минута другая, и пение достигло апогея, резкая вспышка, и все что осталось на газоне - пустая одежда и прах уносимый ветром. Вампы исчезли без следа.
Ангелы, стали подниматься с земли, они вели себя почти так же, как и любые другие мужчины, закончившие тяжелую но нужную работу, пересмеивались, подталкивали друг друга, отряхивали травинки приставшие к коленям и... дергали за перья. А потом я привлекла их внимание, в их глазах сначала было удивление, резко сменившееся чем-то вроде сильного интереса... эх, да кому я вру, в их глазах было желание. Они словно притянутые магнитом пошли ко мне... но тут им дорогу преградили отец, с 'моими' вампами по бокам.
- Остыли, и пришли в себя, - рявкнул отец.
- Но она же одна из нас... - начал говорить один из шестерки.
- Это не так, она искупленный нефилим, и моя дочь.
- Это почти то же самое, - возразил тот же смельчак, - что она делает тут с этими кровопийцами? Любой из нас с радостью стал бы ее защищать, и почел бы за честь назвать своей. Она чиста и ее дети не будут нести греха. Она шанс на возрождение расы истинных ангелов, рожденных, а не превращенных.
- А меня кто-нибудь спросил? Хочу ли я быть племенной кобылой? Пусть и крылатой, типа Пегаса.
Но моя шутка пропала втуне, похоже, этот косяк красавцев имел те же командные замашки, что и мой отец.
- Она сама решит свою судьбу, она почти пришла к ней. Вам не позволено вмешиваться, - голос отца наполнился сталью. - Ваша помощь была бесценна, но я не стану платить за нее телом своего ребенка.
Глаза ангелов как-то сразу пригасли, и они беспрекословно начали исчезать в порталах, только один, тот, что задавал вопросы, напоследок произнес:
- Я еще не сказал последнего слова. Запомни, милая, меня зовут Александр, - и он, подмигнув, тоже исчез.
- Ощиплют ему когда-нибудь перышки за своеволие, - покачал головой отец, - а жаль, сильный воин. - Он повернулся ко мне, все его сияние, крылья и 'римский' прикид, сменились обычной одеждой и 'взрослым' видом. - Как ты? Тебя не задели?
- Нет, Тео и Олег даже близко их не подпустили, - я благодарно улыбнулась вампирам.
Отец взглянул на клыкастых, они уже более-менее пришли в себя, хотя их раны и не кровоточили, но были все еще очень глубоки, и выглядели вампы сильно уставшими, почти измученными, еле державшимися на ногах. Однако храбрились, пытаясь показать, что еще на что-то способны.
- Идемте в дом, я вас всех приглашаю, - расщедрилась я.
Тео подошел к машине, и извлек изнутри небольшой переносной холодильник.
- Надеюсь, вы не против? Нам с Олегом надо восстановиться, мало ли чего.
Я кивнула.
- В микроволновку сунь, так холодная не будет.
Тео удивленно взглянул на меня, смущенный моей заботой.

Минут через двадцать, мы сидели у меня в гостиной, отец быстро смотался через портал домой, так что вампы успели прикрыть свои торсы. И выглядели они после перекуса значительно лучше.
- А теперь пришло время вам кое-что узнать, - после некоторых колебаний сказал отец.

Ну это так фантазии на тему )))

- Тео, Машенька, для того чтобы понять смысл испытаний выпавших на вашу долю, нужно кое-что знать. Такое понятие как Книга Судеб - реально, и в ней описана не только жизнь людей, но и всего сущего. Только вот знать, что в ней скрыто, дано лишь Высшим силам. И вот лет примерно четыреста назад, появилось предупреждение о падении ангела и рождении Первородного, только вот когда и где это случится, никому не сказали. - Олег, было, дернулся что-то спросить, но отец жестом остановил его. - Изначальных ангелов не так много, потому что у нас нет женщин. Мы были созданы для служения, чтобы уберечь человечество на его первых неуверенных шагах, а не для семейной жизни. Но любая защита, помощь, требует сил, но ничего не дается просто так, на все существует своя цена. Падение ангела, это не просто желание сходить налево, расслабиться. Это испытание, испытание верой и любовью.
- Испытание?
- Да. Ангелы не равны меж собой. Основная масса, те, кто получили ангельский чин за свою праведность, их задача обеспечивать душам, попавшим в небесный чертог отдохновение и возможность подготовиться к перерождению. Но изначальные ангелы, способны на большее, и наделены силой с самого своего сотворения. Спокойная жизнь в раю не для них, стремление нести свет и добро толкает их пройти испытание, хотя суть его неизвестна до тех пор, пока не дано согласие, а прошедшие хранят тайну. Но, несмотря, на возможность обрести силу, сомнение в том, что пройдешь испытание, о котором ничего не знаешь, сдерживает многих. И только какой-то эмоциональный взрыв, толкает шагнуть в неизвестность. Страх пасть, хуже цепей сковывает стремление, но откуда же знать, что вопрос не в том падешь ли ты, а в том выстоишь ли после этого, сохранишь ли веру и любовь в своем сердце, не предашь ли саму свою сущность.
Одна из самых трудных ангельских 'должностей' - Карающие. Земля для впервые попавшего сюда ангела, подобна аду. А если ты обладая могуществом Карающего увидишь подобное, мало не покажется никому, погибнут и правый и виноватый. Лишь тот, кто сам претерпел страдания, способен на сочувствие и прощение, понимание за какой из грехов должно последовать наказание, а какой стоит лишь порицания. Даже, казалось бы, смертные грехи, за которые возмездие неминуемо, и те надо различать по степени. Не убий - а если это случилось, когда ты защищал от гибели свою семью? Не укради - а если это не для того чтобы набить карманы, а случилось единожды, чтобы накормить голодных детей?
Для того, кто только сошел с небес, нет нюансов цвета, есть только черное и белое. Мы говорим - Бог есть любовь. Эта любовь идеальна, безукоризненна. Но простая человеческая - другая, у нее сотни... тысячи граней, тех, с которыми ангелы ни разу не сталкивались на небесах. Чистая, невинная радость, радость не ценному подарку, а чему-то простому, обыденному даже...
- Как листопад? - вспомнила я.
- Да, как листопад, первый снег, роса поутру... ошеломляют. А если эта радость зародилась в женщине, да еще и в той, которая по воле Божьей есть самое большое искушение именно для тебя? Устоять, шансов нет. И никакие клятвы, никакая даже самая стойкая воля и вера - ничего не стоят перед ее улыбкой, взглядом. Это самый первый, хотя и не самый жестокий урок. Сначала есть просто желание быть рядом, защитить, услышать ее голос, смех, смахнуть со щеки случайную слезинку. Ты убеждаешь себя, что этого достаточно, ты устоишь, но... тут чуть касаешься ее и все принципы, все табу сметает как невесомую пыль. Ты чувствуешь себя обнаженным, с тебя словно ненужная шелуха осыпаются гордыня, долг, честь, все устои которыми ты жил и без которых себя не мыслил, сменяются понятием того что как оказывается мало ты знал о соблазнах, о простой человеческой любви, которую раньше против любви к Богу воспринимал как какое-то отклонение, вирус. Нет, любовь к Богу никуда не делать, она как кровь, что заставляет биться сердце и бурлит в венах, но в ее сияющую струю добавляется тоненький ручеек любви к женщине, сердце стучит уже не так ровно, легкий трепет, а потом и перебои, пока оно словно готово остановиться. Душа перерождается, она как дитя ждет, что же ты выберешь, эту простую любовь и веру, несмотря на боль и пустоту идущие вослед, или отречешься от всего, кляня Бога и любимую. В конечном итоге твой выбор решит все, появится ли шанс возвыситься через страдания не только тебе, но и твоей любимой и ребенку, или, отрекшись и проклиная Бога, пасть в бездну, пополнив ряды демонов, изуродовав свое тело и душу, обрекая на проклятие свою семью. Все взаимосвязано.
- Что случается при искуплении нефилимов, я испытала на собственной шкуре, но что насчет тех, кто не сдержался и отрекся от Бога вослед за отцом? - спросила я.
- Жизни отца и ребенка связаны так, что если отец принял тьму в свою душу, дитя последует за ним, судьба его темна. Как и нефилим отрекшийся от Бога, и проклявший его из-за тяжкой ноши отцовского греха, утянет за собой и отца. Такой нефилим становится Первородным...
- Вы хотите сказать, что мы созданы павшими нефилимами?! - перебил Тео.
- Так и есть, нефилимы не совсем люди, а точнее совсем не люди, они по сути своей ближе к отцам, поэтому тьма так меняет их. Если отец - демон, ребенку одна дорога в монстры. Но таких было единицы, и их уже нет в 'живых' более тысячи лет. Проклятые дети стали проклятием для живых и были уничтожены, но они оставили за собой кровавое наследие - вампиров. Те приняли в себя всю тьму Первородных, но еще и все человеческие недостатки, алчность, зависть, они получили силу, пусть и не такую, как у их создателей, и использовали ее во зло. Но в Первородных, все же тлела слабая искра света, и они не дали творится совершенному беспределу, а создали пусть и кровавые, но законы. Совет - их детище, именно они оказались той силой, что породив тьму, ее же и сдерживала, но это осознали потом, когда было уже поздно. Судьба сыграла злую шутку с излишне праведными. Мы ангелы можем уничтожить вампиров, но кто придет им на смену? Каких чудовищ породит ад, если эти сгинут? Но и оставить все как есть нельзя. Появление Первородного это не только шанс навсегда избавиться от беспредела, но и сохранить баланс. Поэтому появление нового Первородного так важно, как важно и то, кто его породит, и как сделать так, чтобы он был адекватен. Вроде бы вот он шанс, но только почему-то Высшие силы молчали, ничего, казалось бы, не предпринимая. Только был приказ приглядывать за одним смертным, сладкоголосым певчим, которого просто бесконечно преследовали несчастья. Мы часто задавались вопросом, почему столь достойный человек должен так страдать, только ответа не было, был запрет вмешиваться в его жизнь. Я был тем наблюдателем, и именно его страдания, а потом и обращение в вампира подтолкнули меня к решению стать Карающим.
- Ты это сейчас про Тео говорил? - потрясенным шепотом спросила я. - Но почему же его оставили страдать, когда он не заслужил всего этого?
- Я и сам часто ломал над этим голову, мало того я узнал, что кто-то из Высших и подтолкнул кого-то в Совете к обращению Тео и последующему проклятию.
Тео сидел, беззвучно хлопая ртом, как выброшенная на берег рыба. Думаю, что с его-то вернувшейся верой в Бога, это было жестоким ударом.
- Не отрекайся, Тео, тебя не оставили как ты считаешь, ты просто искупал заранее то, что сотворил потом с моей дочерью. Ты же не думал, что все, что ты сделал потом, обойдется тебе обычным 'прости' сказанным Маше?
Я взглянула на Тео, он задумался буквально на мгновение, а потом, соглашаясь, кивнул.
- Тем более, важно было и то, что ты не отрекся от Бога, несмотря на все испытания, а сохранил в душе хоть что-то человеческое.
Мы несколько минут просидели в гробовом молчании, а что сказать, новости были довольно шокирующими. Оказалось, что если уж меня использовали в темную, и почти угробили, то с Тео тоже обошлись не лучшим образом. Думаю, что он вполне бы обошелся без всех этих воздаяний.
Отец словно прочитав мои мысли сказал:
- Тео была суждена тьма, и еще худшая участь, и то что бы его излечила, было благословением, не у всех в судьбе есть развилки, позволяющие сделать выбор. Чаще все предопределено. Если бы вас с Тео не свела судьба, ты бы прожила пустую жизнь, без капли смеха, еле успевая принимать удары судьбы, и кто знает... может быть, в какой-то момент сдалась... и я тоже. А Тео был бы игрушкой в руках сумасшедшей вампирши, пока чем-то не угодив ей в один прекрасный момент, не был бы убит, вместе с Олегом, кстати. Вот и развилка. Ну и как варианты?
- Не очень, - вздохнула я. - Из огня, да в полымя.
Вампиры согласно закивали.
- Ладно, вернемся к нашим баранам. Падения ангела вещь крайне редкая, как ни велико наше воинство, потеря даже одного из нас невосполнимая утрата. Все небеса гудели как улей, пытаясь придумать выход. И я сам вырыл яму, в которую попал. Каждый знает, что если ты пал, вступив в связь с женщиной, то ребенок будет обязательно, и именно от него во многом зависит, получит ли родитель искупление. Но дело в том что нефилим до искупления практически обычный человек, ну может с возможностью прожить намного дольше других, а что если жизнь не подкинет достаточно испытаний для того чтобы завершить искупление. Несчастный случай, болезнь, какой-то ненормальный, палящий без разбору, и все... шанс упущен и возврата нет. Но что если 'ускорить' процесс. У нас был изуродованный вампир, мечтающий об исцелении и свободе, и сущность нефилима - исцеляющие слезы. Это были мои слова, только вот знать бы тогда, что это свою дочь я обрекаю на это 'ускорение', и что желание стать Карающим, чтобы защитить подобных Тео людей от произвола кровопийц, и есть шаг в вырытую мной яму. Я тогда не знал, что тем падшим из Книги судеб стану я. Что это я забуду обо всем из-за девушки в парке, кружащейся под листопадом. Что это меня совершенно лишит разума плотское желание, и подарит невиданный раннее экстаз. Что это я буду выть от боли, когда мои крылья перемелет падение. Что это я буду скитаться, как призрак по земле, ничего не чувствуя, ничего не желая, борясь лишь с желанием выкрикнуть слова отречения. Что это я, вспомнив о падших, начну по крупицам собирать себя, пытаясь облегчить участь любимой женщины и своего ребенка, с рождения обреченного на муки. И это я буду видеть все только со стороны, не в силах помочь. Что я, обретя вновь крылья и получив огромную силу, увижу свою дочь еле живой, искалеченной, не ждущей уже ничего от жизни, и все же простившей и принявшей меня. И самое странное, что это мне придется пытаться как-то свести вместе жертву и мучителя, потому что ни один из них не сможет выжить без другого...
- Это ты сейчас о чем? - сразу насторожилась я, нехорошее предчувствие зашевелилось во мне. - Видишь ли, девочка, спасая Тео, ты поделилась с ним самой сокровенной частью себя, как бы проще это объяснить... у вампира после обращения остается внутри крохотный кусочек души, почти тень, она настолько мала, что считается, что ее и вовсе нет, однако, есть возможность раздуть эту искру, если кто-то поделится собственным светом. Но... и как всегда есть вечное НО. Простой человек в принципе может это сделать, но, только целиком пожертвовав собой, и то при условии, что делает это добровольно и в нем горит огонь просто-таки безумной любви, и все же изгнать ТАКУЮ тьму пока не удалось ни единому из людей, слишком сильно пятнают свет души жизненные невзгоды. Да и вампиры, в своем большинстве, слишком эгоистичны, слишком помешаны на власти и жажде крови. А теперь представь, каков будет результат, если тот, кто даровал свой свет кровососу, погибнет при этом? К тому же вампиру, даже одаренному светом все равно не суждено стать обратно обычным человеком, он просто изменится, обретя возможности почти равные Первородным... Свихнувшийся не боящийся света практически неуязвимый кровосос - вот результат подобной жертвы. И хотя и тут есть лазейка, если найти того, у кого есть чем поделиться, того у кого достаточно света для чтобы изменить вампира и при этом не погибнуть самому - это либо ангел, либо искупленный нефилим. Но, ни один ангел не станет этого делать, а нефилима днем огнем не сыщешь, тем более искупленного. Судьба часто имеет довольно извращенно чувство юмора, твой милосердный поступок фактически соединил вас в единое целое...

Если честно чем дальше отец говорил, тем сильнее во мне пробуждалась тревога. Тревога о том, что за приключения я опять нашла на свою шею. Любовь, счастье, дружеское тепло и участие, как мало его было в моей жизни, и вот я сама того не желая подарила кому-то не просто какие-то абстрактные чувства, а часть того что было самой сутью моего существования. Теперь я понимала, что все эти разговоры о душе не просто какой-то мистический треп, это объективная реальность, вдруг постучавшая в мою дверь.
Отец продолжил:
- ...теперь если Тео не будет рядом, ты станешь ощущать некую пустоту внутри, как будто собиралась сделать что-то важное и забыла, а потом мучительно пытаешься вспомнить, что же это было. Чем дольше расставание, тем назойливей оно будет.
- Пипец, - только и смогла произнести я.
Отец же продолжил живописать безрадостные перспективы:
- Тео тоже придется не сладко, его жажда станет нарастать и может привести практически к полному безумию, если... - отец замолчал, и я поняла, что сейчас нас ждет очередная 'радостная новость'.
Я не выдержала даже минутной паузы.
- Ну?!!
- ... если ты не поделишься с ним своей кровью.
Моя крыша помахала мне ручкой с последними папашиными словами. Это я что теперь 'закуска'?!
Я посмотрела на Тео, тот тоже был ошеломлен, он-то не знал, как выпросить у меня прощение за его прошлые грехи, а тут такое.
- Простите, но я не могу просить Марию о подобном, я скорее встречу ра... - Тео прервался посреди фразы, понимая, что смерть принять, оказывается, весьма затруднительно в нынешних обстоятельствах. - А от чего умирают Первородные?
Кровосос-то оказался сообразительным.
Отец помялся немного, но ответил.
- Ты, конечно, можешь что-то сделать, и способы есть, но готов ли ты пожертвовать ради этого Машей? Да отказавшись от крови и лишив себя жизни ты, вроде бы, по идее должен бы искупить свою вину и избавить ее от всей этой кровавой жути. Однако, как ты думаешь, что станет с ней, если уже утраченная часть души так назад и не вернется, а просто исчезнет без следа? Что предпримут вампиры, знающие о ее 'особых' способностях?
Да уж перспективы просто 'прелесть'!
- Пап, а много... много нужно... ну... это...
- Крови?
- Да.
- На самом деле я точно не знаю, но сомневаюсь что много, иначе ты просто не сможешь выжить. Думаю, что нужно начать, если конечно ты согласишься, с небольшого укола, например на пальце... ну вроде как для анализа крови в больнице...
Я посмотрела на Тео и вытянула в его сторону руку, протягивая указательный палец. Он недоуменно посмотрел на меня.
- Что, сейчас? - как-то смущенно спросил он.
- А че тянуть? Тут есть, кому в случае чего призвать тебя к порядку, - я кивнула в сторону отца.
Олег и папаша переглянулись и в ожидании уставились на Тео.
Я отчетливо видела его сомнения, думаю, что частично они проистекали от того, что он избегал пить из 'источника'. Но все же видно приняв то, что я проявила инициативу, он осторожно обхватил мой палец и, нагнувшись, лизнул его.
Боже, ощущения, что нахлынули на меня от такого вроде бы простого действия, обдали меня жаром от кончиков пальцев на ногах до макушки. Я не удивлюсь, если у меня искры по волосам забегали. Ничего более эротично я за всю свою жизнь не испытывала.
- Это чтобы обезболить, - пояснил Олег, как-то странно поглядывая на меня.
Я взглянула на Тео, его глаза словно заволокло туманом, и сквозь этот туман, звездами пробегали жаркие всполохи. Он не стал кусать меня, как я ожидала, а просто чуть уколол палец острым ногтем. Алая капля начала медленно набухать на кончике пальца. Ноздри Тео затрепетали, словно он принюхивался, тоже самое сделал и Олег. Веки Тео, словно вдруг отяжелев, полу прикрыли глаза, словно держать их открытыми у него не было сил. У него было лицо мужчины близкого к экстазу. А вот Олег... тот скривился, и потер нос, словно запах был не то чтобы неприятным, но раздражающим.
- Ну? - Спросила я Олега.
- Дорогая, извини, но пахнет как просроченные духи. Не то чтобы совсем отвратно, но... - он с сожалением пожал плечами, словно был расстроен, что я пришлась ему не 'по вкусу'.
Я перевела взгляд на Тео, тот завис над пальцем, и все принюхивался и млел. Не знаю, почему, но все это его 'мление' меня потихоньку бесило. Да и терпение мое было на исходе еще и потому что эта его умильная физиономия, действовала на меня как афродизиак, чего уж мне точно было не нужно. Мне хотелось бы поскорей закончить с экспериментом, и хоть в чем-то определиться.
- Давай, кончай таксикоманить, - я пододвинула палец ближе ко рту Тео.
Он поднял на меня ошалелые глаза, но выполнил мою просьбу, слизнув каплю.
Если до этого я чувствовала себя возбужденной, то теперь я ощутила, как ожили все те места, о существовании которых, я знала только по любовным романам. Мне хотелось закрыть глаза и застонать, меня удержало только то, что оргазм на публике - это не мое, да и за Тео я очень внимательно следила.
Я увидела, как дернулся его кадык, когда он глотнул, а потом его выгнуло дугой, и встряхнуло, глаза у него закатились, желваки заходили на скулах, полузадушенный стон вырвался из горла. Не знаю, почему, но мой взгляд метнулся к его паху. У него была жесточайшая эрекция, казалось еще немного и молния просто не выдержит, рассыпая вокруг звенья застежки. Новый приступ дрожи и стон и на его паху стало расползаться мокрое пятно.
Твою же мать!!! У него случился оргазм?!
Я взглянула на Олега и папика, оба были в полном шоке, но и смущены до крайности, словно подсматривали за кем-то в замочную скважину.
- Да-а-а-а уж, - протянула я, больше для того чтобы прервать неловкое молчание, да и отвлечь внимание от Тео, начавшего приходить в себя.
Олег и отец воззрились на меня. Отец, присмотревшись, спросил.
- Ну а ты как?
Я уже было хотела сказать, что мол я вообще тут не причем, но меня опередил Олег. Он втянул воздух и сказал, одним словом вогнав меня в краску:
- Возбуждена, и сильно.
Мне жутко хотелось как следует ему врезать, единственное, что удержало меня, это то, что я, скорее всего, только просто бы отбила себе руки, а ему это было бы как слону дробина.
Тут зашевелился Тео, и мы все обернулись в его сторону.
Он возился на кресле, пытаясь одернуть рубашку и прикрыть пах. Не знаю, был ли он смущен, потому что опять спрятался за занавесом волос, но считаю, что все же был. Думаю, что не часто "Могучие и Великие Главы вампиров" прилюдно кончают в штаны от единственной капли крови.
На этот раз молчание повисло Дамокловым мечом, словно скажи кто-то хоть слово, тонкая, держащая его смертоносная нить оборвется, и случится что-то страшное. Не в силах больше терпеть эту мучительную тишину, я обратилась к отцу.
- Надеюсь, ты не рассчитывал на такой эффект?
Он ерзал на кресле, словно пытаясь придумать как 'поприличней' изложить свой ответ, и я его в чем-то понимала, думаю, что вряд ли найдется так уж много отцов, готовых обсуждать вероятность появления у дочери любовника, причем очень большой вероятности, прямо-таки 'восставшей' у него на глазах.
- Нет... подобного я не ждал... предполагалось, что вас потянет друг к другу... но... но, чтобы так... - он неопределенно махнул рукой, в сторону Тео. - Я думал, что все пройдет... в... как бы это сказать... в более легкой форме.
Я понимала, что дальнейшее обсуждение ничего хорошего не даст, не ослабит напряжения, и не откроет ответов на вопросы. Всем требовалось время... время придти в себя, время отойти от случившегося конфуза. И с невероятной отчетливостью я поняла, что разбираться в случившемся между мной и Тео надо нам самим, и ни Олег, ни мой отец, ни мать, ни вся вместе взятая ангельско-кровопийская братия нам тут не помощники. Что именно мы сами должны как-то найти способ выстроить между нами такие отношения, что позволят нам принять то, чего изменить уже никто не в силах.
Мы оба оказались слишком далеки от понимания нормальных отношений между мужчиной и женщиной, учиться придется обоим. Где-то уступая, в чем-то соглашаясь, ломая установившиеся в нас стереотипы.
Я не очень-то верила, что результатом наших усилий станет любовь. Но внутри у меня было легкое томление, какая-то странная напряженность. Такое ощущение возникает в детстве, когда вы еще верите в чудеса, в то, что подарки Дед Мороз непременно принесет, и вы отмахиваетесь от слов взрослых осторожно намекающих, что нет времени или денег, вы просто ждете чуда.
И я не стала душить это ощущение, я позволила ему остаться, и оно теплым и мягким клубочком, как пригревшийся котенок, свернулось у меня внутри в ожидании своего часа. А пока я решила разогнать народ и просто подождать, что же предпримет мой кровосос. Мне почему-то захотелось, чтобы именно он проявил инициативу, показал, что я для него не просто перекус с 'эротической приправой', а что-то большее. Пусть даже просто друг... хотя, что врать самой себе. Да! Я хотела увидеть этого красавца-пакостника перед собой на коленях, и чтобы в его глазах горела другая жажда. Я хотела, чтобы именно он заменил все те мрачные воспоминания моего заключения на что-то другое, то от чего меня не будет бросать в дрожь, и преследовать кошмары. На то, что огнем охватило меня в тот момент, когда он слизнул кровь. И я хотела, чтобы эти ощущения были никак не связаны с укусом... ну или хотя бы предваряли процесс.
Я даже себе не могла объяснить, почему хотела этого именно от Тео, может потому что в голове еще были живы его обращение ко мне как к 'это' и его брезгливость. Я понимала - все изменилось, что все ни так как раньше, но хотела более существенного подтверждения, чем случайные взгляды или слова 'я виноват, искуплю'.
Я поднялась, демонстративно зевнула и потянулась.
- Давайте по домам, спать хочется. Завтра все обсудим.
- Но... - начал отец.
- Пап, если тебе будет спокойней, я оставлю Олега...
Тео аж подпрыгнул на кресле.
- Может лучше я?
- Нет, - я была непреклонна. - Олегу я не по вкусу, а ты... а ты как бы чего не учудил... вот.
Аргументы, конечно, были по-детски наивными, но спорить никто не стал. Отец ушел через портал, Тео укатил на машине, а мы с Олегом, кивнув друг другу для порядка, разбрелись по комнатам.
Я, как это и не странно, уснула мгновенно. Я давно не спала так умиротворенно, так словно вся тяжесть ответственности, которая никуда не делась, друг оказалась в разы легче. Словно через связь с Тео, я большую ее часть перевалила на его широкие плечи.

День в институте был заполнен, пересудами, шепотками, и бесконечными вопросами о Тео. Я понимала их неизбежность, понимала, что злиться глупо. Но когда тебе в тысячный раз весьма откровенно намекают, что тебе такой лакомый кусочек не по зубам, и его надо 'переложить' на тарелку более опытным. Появлялось желание завыть, хотелось крикнуть этим самоуверенным дурам, что не надо считать мужиков совершенно безмозглыми. Да многие глядят сначала на внешность, грудь, ноги... а дальше что? Хотелось заорать - оглянитесь!!! Кто в первую очередь уже замужем?! Да те, кого и за конкуренток не считали. А красотки часто остаются в одиночестве так и не найдя свой идеал. Скольким из вас приходилось принимать авансы от очередного мачо, а потом видеть, как в ЗАГС он ведет какую-нибудь замухрышку, знающую о существовании косметики только по рекламе в ящике?
Я поспешно погасила возмущенный голос, вопиющий во мне, радуясь, что скоро закончится последняя пара. Звонок возвестил об этом вожделенном моменте... и тут конспекты и пособия сложенные на краю стола в ожидании того, что я отправлю их в сумку, со звучным шлепком приземлились на пол, защелка тетради, держащая листы
щелкнула, открывшись и, страницы конспекта разлетелись по аудитории. Не надо быть гением чтобы понять, что эта мелкая пакость ставила целью задержать меня в здании, пока остальные рванули на выход, думая, что получили шанс перехватить Тео до того как мы встретимся.
Громкий восторженный шепот, и охи-ахи совершенно прошли мимо моего внимания, потому что я спешила собрать страницы, пока их не унесло, или 'чистая' обувь студентов не втоптала их в пол.
Мужская рука протянула мне несколько недостающих листов, я подняла взгляд и опешила, рядом со мной на корточках сидел Тео. Я впервые видела у него подобное выражение лица. Оно было очень умиротворенным, как у человека, вдруг обретшего смысл жизни. Не знаю, может я себе все это напридумывала, выдавая желаемое за действительное, но изменилось что-то внутри него, словно произошедшее между нами и в самом деле наделило его частью моего света.
Я взяла листы и не глядя, сунула их в общую кучку. Тео плавно поднялся и протянул мне руку, помогая встать. Я поднималась как в трансе, не в состоянии отвести от Тео глаз, было ощущение, что та тоненькая ниточка, что потянулась между нами после вчерашнего, на глазах росла, обретая крепость и толщину каната. Когда я оказалась на ногах, мой 'монстрик' поднял мою руку к губам и сначала лизнул запястье, а потом поцеловал центр ладони.
Пока мы на глазах у публики изображали 'Ромео и Джульетту', новый персонаж возник в моей жизни, добавив сумятицы и в без того запутанную ситуацию.
- Милая, зачем он тебе, когда есть я? - прозвучал от дверей знакомый голос. Завистливые вздохи были аккомпанементом этим словам.
Это был Алекс из 'ангельского спецназа'. Я великолепно запомнила кучку светловолосых красавцев, своим 'выступлением' развеявших вампиров в прах, но, если честно, внутри у меня ничего не шевельнулось, СОВЕРШЕННО ничего. Казалось бы чем ни вариант, уж лучше того кто довел меня до грани смерти? Ан нет, я словно оказывалась в совершенной пустоте - тишина, ни цвета, ни звука, ни чувств.
Алекс быстро преодолел оставшееся расстояние, под восхищенно-завистливые шепотки студентов обоего пола (было такое ощущение, что и мужская часть их как-то вдруг поголубела). Он потянулся за моей рукой, но я отреагировала мгновенно, убирая ее за спину, а другой вцепляясь в Тео.
- Алекс, еще одно движение в мою сторону и ты - гриль, - прошипела я.
- Почему гриль-то? - недоуменно спросил он, ошеломленный такой реакцией, видимо впервые 'его ангельско-потрясно-заносчивое высочество' так отшили.
- Потому что пернатый, - пояснила я.
- И тот еще гусь, - добавил Тео, притягивая меня ближе.
- А ты бы помалкивал Черный плащ, - проворчал ангелок.
- Ужас, летящий на крыльях ночи, - пояснила я Тео, явно не тянувшего на любителя Диснеевских мультяшек. Не знаю, понял ли Тео туповатые шутки, но согласно кивнул.
- Зачем ты здесь? - спросила я пернатого.
- Ну, я вроде дуэньи, чтобы этот вот, - он небрежно махнул рукой в сторону Тео. - Вел себя прилично. Как сказал твой отец. 'Пусть сначала проявит себя и докажет что не причинит вреда моей девочке'.
Я понимала, что аудитория института и куча публики не место для выяснения отношений. Поэтому я схватила сумку, и на ходу крикнув мужчинам:
- Пошли! - рванула на выход.

Я уже стояла на улице, когда на входе появились Тео и Алекс, надо сказать я думала, что они будут более потрепанными, но только степень их недовольства была той самой, которую я и ожидала.
Тео и Алекс почти наперегонки бросились ко мне. Это выглядело комично, они могли в долю секунды оказаться около меня, но должны были скрывать свою сущность.
Потом последовали препирательства кому и с кем ехать. Точнее препирались мужчины, я же постояв пару минут, потихоньку отошла к своей машине, и сев за руль, просто поехала домой. В зеркало заднего вида, я заметила, как спор резко оборвался, и вскоре у меня на хвосте оказалась тачка Тео, но, как ни странно, Алекса я не видела.
- Не меня ищешь, красавица? - я чуть из трусиков не выпрыгнула, когда на заднем сидении начала формироваться мужская фигура.
- Тьфу, зараза! - рявкнула я, вцепляясь в руль и пытаясь выровнять машину, которую чуть не снесло в кювет. - Совсем свихнулся, я же разбиться могла!!!
- Знаешь, с трудом могу поверить, что ты дочь ангела, и что почти обрела мученический венец. Лексикон у тебя...
- Плевать, я не ставила целью тебя очаровывать.
- А зря, стоило бы. Во всяком случае, для здоровья было бы полезней, и риск минимальный. Неужели ты втюрилась в кровососа?
- Почему враз втюрилась? Уж ни тебе ли знать, что такое судьба?
Алекс помолчал с минуту, а потом сказал:
- С судьбой трудно спорить, но возможно, если цель того стоит.
- Хочешь самый простой ответ?
Алекс кивнул.
- Приложи пальцы к моему пульсу на шее, ну и сделай... ну что-то... - я замолчала, предоставляя догадываться ему.
Он положил пальцы на мой пульс и осторожно погладил ровно бьющуюся жилку, а потом нагнулся и, почти касаясь губами, затылка подул не него. Реакция была нулевая. То есть, словно его тут и не было вовсе.
- Ясно, - Алекс отстранился, а я резко вдарила по тормозам, потому что ламборджини Тео пронесся мимо нас и, развернувшись, перекрыл дорогу. Не успела моя машина толком затормозить, а я придти в себя, как водительская дверь распахнулась, Тео выдернул меня из машины, секунда и я уже в его тачке, ошеломленная, с бешено бьющимся сердце, увозимая прочь от своей машины, от ангела... и от здравого смысла, похоже, тоже. Потому что сердце мое билось не от испуга или чего-то вроде. Оно билось от того что я продолжала ощущать объятия Тео, сильные, уверенные, собственнические.

Мы ехали довольно долго, и это притом, что машина буквально летела по дороге. Причудливая литая решетка ворот преградила нам путь, не знаю почему, но дрожь пробрала меня до костей.
Ворота автоматически открылись, и мы поехали по ухоженной подъездной аллее, усаженной по бокам старыми дубами, в просветы меж которыми были видны все атрибуты богатого поместья: безупречные ковры газонов, роскошь розария, ажурные беседки увитые глицинией, даже блеснула голубая гладь небольшого пруда.
Вскоре мы подъехали и к дому, хотя конечно дом, было слишком скромным названием для этого здания. Пусть оно имело всего пару этажей, но величественность готического особняка, делала его огромным и зловещим. Среди всей этой яркой растительной роскоши, он должен был бы походить на ворона, по нелепой случайности залетевшего в женскую спальню. Но как ни странно эта неуместность, немного смягчала общее впечатление, ослабляла напряженность и даже некоторую долю страха витавшего тут.
Тео помог вылезти мне из машины и повел к дверям. Я чуть не упала на ступенях, потому что их вид вызвал у меня дежа вю. Я помнила эти широкие ступени, трещинки и структуру камня, но... с другого ракурса.
Стоило вступить в холл, и я поняла, куда меня привез Тео. Пусть сейчас при свете дня все казалось более безобидным, но мрамор пола, его черный, почти обсидиановый цвет, с тонкими белыми прожилками вернула меня обратно, в тот страшный день, когда это мраморное великолепие стало преддверием в мой личный ад.
Меня начало трясти, сначала слабо, но с каждой прошедшей секундой все сильнее и сильнее, пока я не поняла, что если не сяду, попросту свалюсь на этот самый пол, по которому мне даже ступить было страшно.
- З-зачем-м т-ты п-прив-вез м-меня, с-сюд-да? - еле смогла выговорить я.
Тео тут же прижал меня к себе, осторожно поглаживая по спине, словно пытаясь прогнать мурашки, бегущие по ней от страха.
- Я хочу, чтобы это место, ставшее тюрьмой не только для тебя, но и для меня либо перестало ей быть, либо, если этого не случится, было снесено до основания.
От удивления моя дрожь и страх, моментально улетучились.
- Ты готов сровнять этот особняк с землей? А почему бы просто не продать его?
- Я могу только перестроить верхнюю часть, а ТО, что под землей...
Я как-то сразу сообразила, о чем именно идет речь.
- И много их там?
- Немало, и некоторые спят сотни лет, среди них те, кто чем-то не угодил Леноре или ее предшественнику, но кого убить они не могли, чтобы не вызвать вопросы со стороны Совета. Как я могу убить их только потому, что ненавижу это место, чем я тогда лучше Леноры?
Я прошла к одному из окон и отдернула плотную штору. И тут произошло настоящее чудо, лучи солнца, проникнув через стекло, зажгли искорки в белых прожилках пола. Я отдернула шторы с другого окна, солнце омыло холл, словно выжигая темноту, густую как туман смесь мрак и ужаса.
- Открой рамы, - попросила я.
Тео дернул за сонетку, и тут же из двери слева материализовался человек, одетый с ног до головы в черное, только на его шее на массивной серебряной цепи висел крест.
- Звали, хозяин? - его голос был хоть и уважительным, но не подобострастным. Как у человека, который хоть и служит, но и цену себе знает.
- Во всех комнатах, первого этажа нужно открыть шторы и проветрить комнаты, - приказал Тео.
- Но, хозяин, а как же...
'Дворецкий' не успел закончить.
- Предупреди, чтобы на первый этаж никто не совался, пусть спустятся в катакомбы.
- Будет сделано, хозяин.
Тео махнул рукой, отпуская слугу.
- Кто он?
- Один из тех, кто обязан. Его дочь умирала от сепсиса после родов, мы еле успели, но она жива, как и ее малыш. И они проживут долго, и надеюсь счастливо. И, конечно же, каждый из них оплачивает свой долг служением.
- А как его зовут?
- Для людей в нашем мире нет имен, за редким исключением. Имя - это уже привязанность, обязательство заботится, оберегать. Не дают имя цыпленку, которого зарежут на обед, когда он вырастет, чтобы не давиться куском, когда это случится.
- Я... я тоже цыпленок.
Тео подошел и снова притянул меня к себе, такое ощущение, что я уже начала находить привычное место в его объятиях.
- Нет, ты не цыпленок... впрочем, ты и никогда им не была.
- Но в начале... - начала я.
- Вначале...не могу сказать что это, мол, был не я, что я стал другим и больше подобного не будет... возможно и так, а может и нет, но даже когда, я злился на тебя, едой никогда особо не считал. Мне казалось, что ты можешь смотреть на меня лишь с отвращением... как другие, как Ленора. Чем добрее ты была с Олегом, чем больше принимала его заботу, тем я сильнее бесился...
- Но почему?!!
- Ты напоминала мне рассвет. Насколько же желанный, настолько же и недостижимый. Для меня все эти ощущения внове, единственный кого я воспринимал не как угрозу, как кого-то кому мог, если уж не верить, но считать опорой - Олег. А тут появляется женщина, которая только тем, что она существует, полностью рушит привычное существование, дарит надежду, и сводит с ума. И пусть и не по своей воле, но пробуждает самые темные глубины души, в которые ты и заглядывать боялся, надеясь, что их не существует, что тьма живет в ком-то другом, а ты лишь послушная пешка, несущая отпечаток тьмы хозяина. И тут вся мерзость годами копившаяся внутри выплескивается наружу, и ты совершаешь то, чего при здравом размышлении и в голову бы не пришло. Если бы не Олег... Я не хочу сказать, что я очень уж сильно раскаивался в том, что делал по приказу ли Леноры, или со злости, нет, я далеко не святой. И вампирского эгоизма во мне более чем достаточно. Но ты что-то изменила во мне. Не уверен, что я стою хоть малой части твоей жертвенности и заботы, уж не говоря о любви. Но не хочу, чтобы ты думала, что только кровь держит меня рядом с тобой. Ты как-то спросила, как я собираюсь быть твоим парнем, не имея навыков человеческого общения? Я и сам с трудом это представляю, но я впервые хочу этому научиться. Но сразу хочу предупредить, ты единственная, кто увидит мою добрую сторону. Только у тебя будет право что-то менять во мне. Для других я все тот же кровожадный монстр, готовый убить только за намерение перейти мне дорогу. И ты не должна пытаться встать у того монстра на дороге, потому что только так в моем мире можно поддерживать хотя бы видимость порядка.
Такая длинная речь была для Тео внове, впервые он попытался приоткрыть то, что было у него внутри. И хотя на какие-то нежные чувства в его словах особых намеков не было, я ощущала себя так, словно он признался мне в большой и горячей любви. Я оценила что он, который считал что кругом только враги, вручил мне ключ к своей судьбе, к своему изменению. И теперь у меня был выбор, либо принять эти хрупкие ростки человечности, либо разрушить все, ввергнув его в еще худшую тьму.
Да о чем я вообще, выбора у меня видно не было изначально, я просто обманывала себя, думая, что что-то решаю. На самом деле, путь был избран еще тогда, когда строчки о жизни Тео появились на страницах Книги Судеб. В наших же силах лишь подредактировать эти строки, 'украсив' сюжет.
Пусть так, отступать как раньше, прятаться по темным углам, бояться малейшего шороха - это было в другой жизни, с другой 'мной'. Но и спешить я тоже не хотела.
Я отстранилась, чтобы лучше видеть его лицо, его глаза.
- Тео, я тоже хочу попробовать, - чуть слышно прошептала я.
Думаю, что даже если бы я прокричала эти слова, они все равно одинаково поразили бы его.
Он взял меня за руку и потянул налево, двери распахнулись...ковер был другим, но окно в сад было открыто как тогда, только вместо ветерка, в него струился жар летнего дня, но это была та же комната, где мы впервые встретились.
- Тебе страшно? - спросил Тео.
- Как ни странно, нет. Да и выглядит сейчас все иначе... ковер...
- Тот выкинули, он был весь в твоей крови, - пробормотал Тео. - Да и вообще... кое-что поменяли... Мне самому не очень приятно бывать здесь, но я всегда думал, что дело не в месте, а точнее не только в месте где все случилось, дело в людях, в нас самих.
- Ты прав, я и сама так считаю, да только вот еще бы мозги свои убедить в этом, - горько усмехнулась я.
- Может, ты сама хочешь тут что-нибудь поменять? Ну, там обои, мебель...
- Зачем? Я же не собираюсь здесь жить, - перебила я его.
- Кто знает, что может случиться, а вдруг?
Я удивленно посмотрела на него.
- Не спеши с планами на будущее, - охладила я его пыл. - Капля моей крови еще не повод для совместных планов, я обещала только попробовать, не более того.
- Гм, у меня что-то не так с лицом или телом?
- Причем тут внешность? С этим у тебя все более чем в порядке. Но мое согласие попытаться, не дает гарантию на то, что я тут же соберу вещички и начну вить тут любовное гнездышко.
- Но нас тянет друг к другу.
- И что? Мы должны визжа от счастья, использовать друг на друге наш обалденный 'сексуальный опыт'? Не думаю.
Я вырвала у него руку и пошла к входной двери.
- Отвези меня домой. Я уже достаточно на сегодня насмотрелась.
- Постой, давай хотя бы перекусишь, ты наверняка голодна.
- Не уверена, что кусок полезет в горло.
Я выбежала на улицу, решая, что же предпринять, чтобы скорее попасть домой. Я была не в настроении убеждать Тео в том, что спешка только отталкивает меня, и хотела немедленно покинуть это проклятое место.
- Я уж думал, тебя в заложники взяли, и пора ангельский спецназ вызывать, - на площадке перед домом стояла машина Алекса, и сей индивидуум, прислонившись к капоту, ехидно улыбался мне. - Я так понимаю, визит закончен и пора домой?
Я кивнула, не способная что-либо объяснять. Я, не оглядываясь, села в машину и только когда мы разворачивались, заметила Тео стоящего у окна, смотрящего мне в след.

Я не видела Тео несколько дней, даже Олег, обычно маячивший на горизонте, куда-то пропал. Как ни странно и Алекс тоже не появлялся. Не то чтобы я так уж нуждалась в его обществе, но как-то быстро я привыкла к тому, что возле меня всегда кто-то есть.
И словно этого было недостаточно, на меня сыпались упреки в том, что это, мол, я всех самых ценных кадров распугала. Вся эта хрень так меня достала, что я решила устроить себе выходной, мне даже благовидный предлог придумывать не пришлось. У меня кружилась голова, была температура, и горло першило так, словно я утром не кофе пила, а с паяльной лампой целовалась, даже кожа зудела как после солнечного ожога. Поэтому собрав вещички, и посетив поликлинику на предмет больничного, я отправилась домой.
Несмотря на то, что сил у меня практически не было, я просто не могла усидеть на месте, еле двигая ногами, я моталась из угла в угол, спотыкаясь на ровном месте. Было ощущение, что я выпала из реальности, а потом я и в самом деле из нее выпала...

... - И долго ты собираешься мучить себя? - голос Олега просто бурлил от злости. - Ну не кинулась она тебе на шею с криками восторга, а чего ты собственно ожидал? Пара букетов и ужин, это все на что ты способен, чтобы как ты сам же говорил возместить ей все страдания? Да еще притащил ее в этот вампирский вертеп, где ее чуть не уничтожили не только физически, но и морально, предложив в качестве компенсации выбрать цвет обоев? Ты что совсем идиот? Да у тебя пока кроме смазливой мордашки ей предложить нечего!!!
- Я богат, - неуверенно добавил Тео.
- Да и она не побирушка! Если бы ей были деньги нужны, думаешь, она бы сейчас была бы одна? Ей просто нужно поверить в себя как в женщину, нужно внимание забота, наконец. Это мужчинам чтобы залечить гордость иногда достаточно хорошего секса.
- И что прикажешь мне делать? На коленях что ль перед ней ползать?
- А если и так, то что? Ты себя в зеркало видел? Несферату и то краше.
- Ну и что?
- А то идиот, что тебе не приходило в голову, что ей тоже может быть плохо? А что если с ней что-то случится только потому, что твоя раненая гордость не позволила придти к ней и признать свою ошибку?..

...я словно пыталась всплыть на свет из глубокого омута, мысли беспорядочно бились в голове, вокруг меня двигались какие-то тени, кто-то спорил 'громким шепотом'. Наконец мои усилия увенчались успехом, и меня резко вытолкнуло на 'поверхность'.
Я лежала на своей кровати, за окном уже стемнело (это ж сколько я была в отключке?), а в комнате был полный набор злых мужчин: конечно же отец - кстати рычавший громче всех, Тео - порядком клыкастый, Алекс - уже слегка светившийся, Олег - изображающий Фредди Крюгера со своими когтищами. Причем весь этот тестостерон бесился как-то тихо, видно пытаясь меня не побеспокоить, и в то же время выйти, чтобы выяснить отношения тоже никто не решался.
У меня было большое искушение понаблюдать, что же будет дальше, но подумала, что если пустить дело на самотек, то через несколько минут придется либо пылесосить пепел от вампиров, либо перья. Ни того ни другого делать мне конечно же не хотелось. И я застонав, медленно открыла глаза.
В комнате наступила прямо-таки гробовая тишина.
- Девочка, как ты, - полушепотом, словно если он повысит голос, я взорвусь, настороженно спросил отец.
- Терпимо, - прохрипела я, честно, я пыталась сказать нормально, только горло выдавало сплошное сипение.
- Что с тобой случилось? - продолжил допрос папаша.
- Не знаю, может простуда, или грипп какой.
- Ты теперь не можешь болеть, - возразил отец.
- Но я же больна, это же очевидно, - возмутилась я. - Я что по-твоему, симулирую?
- Нет, думаю, что это последствия вашего с Тео расставания, - отец зло глянул в сторону вампира. - Ему-то хоть бы хны, а ты, - он так умильно посмотрел на меня, что я еле сдержала смех, - опять страдаешь.
Тут возмутился Олег.
- То что Тео на своих ногах, не говорит о том что ему хорошо!!!
- Да уж вурдалак во всей красе, - подколол из угла Алекс.
Тео и в самом деле не блистал красотой, кожа была сероватой, глаза словно потускнели, подернувшись какой-то белесой пеленой и были полубезумными, волосы будто поредели и торчали ломкими пучками, а губы были синюшными как у покойника, а с его клычищами в придачу, зрелище было не для слабонервных. Увидишь такое ночью и пожизненная диарея гарантирована.
Я прикинула на пальцах сколько же дней мы не пересекались, вышло где-то дней десять. И такой эффект!!! А что будет через месяц? Лучше и не знать.
Я немного пошевелила мозгами, и поняла что сейчас сделаю то, в чем скорее всего буду раскаиваться, но остановить себя я уже не могла.
- Я отзываю свое приглашение для Олега (его вынесло со свистом, а папа и Алекс ехидно улыбнулись), для тебя отец и тебя Алекс (улыбки исчезли раньше, чем их выперло прочь).
Тео напрягся, ожидая своей очереди. Я протянула ему руку.
- Поди сюда.
Он не спешил подходить.
- Я боюсь причинить тебе вред, - пробормотал он, однако начал медленно приближаться ко мне. У меня было ощущение, что он сам не вполне понимает, что делает это.
И только когда до меня оставался какой-то шаг, он резко остановился и попытался попятиться, да только несмотря на свою слабость я среагировала быстрее. Я схватила его за руку и дернула изо всех сил к себе. Тео не удержался, а может и не хотел удерживаться, и рухнул на меня. Правда в последний момент вампирская реакция все же сработала, и он завис надо мной на локтях. Его тело как-то уж очень хорошо вписалось в мои изгибы и хотя он не был возбужден, дрожь сотрясавшая его передалась и мне. Хотя думаю трясло нас по разным причинам, его скорее всего от голода, меня же... много от чего, от страха, что на мне лежит мужчина и от слабости тоже наверное.
Голод Тео был виден невооруженным взглядом, слюной он на меня конечно не капал, но судорожно дергающийся кадык лучше всего говорил об этом.
Я обхватила его голову руками, и притянула ее к своей шее.
- Давай, укуси.
Он сопротивлялся голоду еще пару мгновений, но видно что предел был уже перейден.
Жаркий язык скользнул по моей шее, и это место сладко заныло и от него стала медленно растекаться по телу истома, хотелось коснуться этого места, чтобы как-то успокоить зарождающуюся лихорадку. Он не укусил меня как я ожидала, он только слегка поцарапал кожу, чтобы выступила кровь, и начал медленно слизывать выступавшие капли. Каждое движение его языка заставляло меня все больше утрачивать контроль над своим телом. Я прикладывала просто титанические усилия, чтобы не начать тереться об него или выгнуться чтобы еще плотнее прижаться к нему, или что уж скорее всего, не обхватить его бедра ногами... ну дальше правда мои фантазии не шли, но и это для меня был перебор. Пока я пребывала в этом странном состоянии, я даже не заметила, как 'настроение' Тео изменилось. Да, он все так же нависал надо мной на руках, только тело уже не было напряженным от голода, оно пылало жаром мужского желания, а его солидное доказательство недвусмысленно упиралось мне в живот.
Тео не пытался раздвинуть мне ноги, или как-то еще 'проявить' себя. Он просто лежал в том же положении что и раньше, только слегка покачиваясь как в трансе. Он последний раз лизнул мою шею, а потом поднял голову, краски вернулись на его лицо, глаза обрели прежнее сияние.
Он не отрываясь смотрел мне в глаза, словно выискивая ответ на одному ему ведомый вопрос.
Мы смотрели друг на друга и просто молчали, только казалось что его тело все тяжелее давило на меня, заставляя дышать все чаще, а жар внутри полыхать все сильнее. В голове мутилось, казалось, что еще немного и я просто вырублюсь. И тут Тео застонал, его тело забилось на мне и случилось нечто странное, мы будто слились в одно существо, я ощутила на себе всю силу его оргазма. Это было не просто великолепно, это было сказочно.
Тео скатился с меня и сел на край кровати, опустив голову, он уставился в пол. Не думаю, что на полу было что-то интересное, просто опять возникла неловкость... да и в душ ему не помешало бы. Я не хотела усугублять ситуацию, тем более сама спровоцировала ее.
- Тео, все в порядке.
Он как-то горько улыбнулся и произнес:
- Видно мне надо в подгузнике ходить когда я с тобой.
И тут у меня как крышу сорвало, я начала смеяться так что буквально сползла с кровати. Меня трясло, слезы текли из глаз, но остановиться я просто не могла. Наконец я смогла выдавить.
- Ну что слюнявчик перед едой надевают это я слыхала, но чтобы подгузник...
Я опять рухнула в приступе истерического хохота. А потом я услышала странный звук, он как-то сразу заставил меня замереть. Тео смеялся!!! Смеялся открыто, свободно, это был удивительно приятный смех. И мне было все равно, что стало его причиной, главное, что он смеялся, наверное впервые за несколько сотен лет, а кто знает может и вообще впервые, во всяком случае так открыто и так свободно.
- Спасибо, тебе, - отдышавшись пробормотал Тео. - Я уже и не думал что вообще способен смеяться, тем более так. Мне пожалуй пора, а то...
Тео замолчал, я довольно долго ждала что же он ответит, но ответа все не было.
- Что ты хотел сказать? - не вытерпела я.
- Я не уверен что сдержусь, меня все сильнее тянет к тебе, и дело не столько в жажде, просто рядом с тобой я ощущаю себя уютнее что ли, отрешаюсь от того что составляет мой мир, получаю передышку, могу мыслить разумнее там, где поступил бы опрометчиво. Олег на меня даже ворчать стал реже, нам с ним проще стало действовать. Мы за последнее время решили даже те вопросы которые висели годами. А сейчас на очереди Совет, и хотя я не в праве просить, но все же мне просто необходима поддержка. Если это конечно возможно.
Пока он говорил, я наконец и сама отчетливо поняла то что подсознательно не хотела, я не хотела отпускать его, пусть не на долго, но я хотела чтобы он просто побыл рядом. Мне не нужны были разговоры, клятвы верности и любви, просто несколько минут этой вот тихой близости. Словно услышав мои мысли, он придвинулся ко мне, протянул руки чтобы притянуть поближе, и тут я сама себя удивила. Не долго думая, я забралась ему на колени, и обхватила руками, очень хорошо вписавшись в его объятья, которые тут же плотным кольцом сомкнулись вокруг меня. Я не знаю, когда я отрубилась, но в чувство меня привел будильник, настойчиво напоминавший, что я кроме всего прочего еще и учусь. Тео лежал на моей кровати, а я растянулась на нем как на матрасе, уткнувшись носом в изгиб шеи, и вцепившись в него руками, словно боялась, что он сбежит. Хотя по большому счету меня тоже неслабо обнимали, думаю, что в зазор между моим телом и телом Тео даже воздуху было бы проблематично просочиться.
Тео не спал. Я кое-как отлепила себя от него, он не пытался меня удержать, просто пристально изучал мою возню.
- Пойду завтрак приготовлю, - пробормотала я, сама вместо кухни отправляясь в ванную.
Тео удивленно посмотрел на меня, но от комментариев воздержался.
Это хорошо что я в ванную пошла, потому что тот вурдалак с помятой физиономией что отразился в зеркале, привел меня в больший ужас, чем вид Тео прошлым вечером. Но душ и косметика сотворили так необходимое мне чудо, для полного счастья мне не хватало только заправить истосковавшийся организм лошадиной дозой кофеина, потому что встать-то я встала, а проснуться еще толком не успела.
Я уже почти приготовила себе завтрак, как вспомнила о том, что я вообще-то не одна и хомячить в одиночку как-то не очень. НЗ моего папани оказался на месте, я сунула пакет в микроволновку, пока он грелся, я занялась своим бутербродом. Но когда в голове полный бардак, лучше за нож не браться. А ножи-то у меня острые!!! Заразы!!! И ведь задела еле-еле!!! Чертыхаясь, я стала искать пластырь, когда пропищала микроволновка. И тут меня посетила 'гениальная' идея. Я перелила кровь в большой бокал, и стала, ожидая когда кровь из раны на пальце закапает туда же. Я сосредоточенно считала капли, сбегавшие по пальцу из затягивающегося на глазах пореза, когда у моего уха раздался хриплый голос:
- Машенька, такой завтрак нужно подавать в постель.
Он взял мою руку и лизнул ранку, закрывая ток крови. Я не видела его лица, но то мурлыканье что грохотало у него в груди прижатой к моей спине, было вполне красноречивым.
- Давай, завтракай, - сказала я, вырывая у него руки и протягивая стакан. - Слушай, а ты на машине? Может подкинешь до универа, у меня сейчас руки не стоят машину вести.
- С большим удовольствием.

То что Тео назвал большим удовольствием, может и было таковым для него но мне обеспечило очередной вынос мозга.

Надо сказать, начиналось все довольно безобидно, скорость, умиротворяющее урчание мотора, и аромат парфюма, унесший все мысли кроме простого желания вдыхать его. Почему? На самоанализ не тянуло, так как я понимала, что результаты только добавят мне лишней головной боли.
Первая мысль, возникшая у меня в то время, когда универ показался на горизонте, была - 'кто-то устроил забастовку'. И только подъехав ближе, я поняла, что на самом деле это был 'комитет по встрече' Тео.
Знаете, я раньше всегда думала, что мужчины из галантности дверь дамам открывают, но теперь до меня дошла вселенская истина. Мужчины категории 'VIP' открывают своей даме дверь для того, чтобы ее не унесло приливной волной желающих обратить на себя их, этих мужчин, внимание! Если бы я, не дай Бог, вышла первой, меня бы уже втоптали в тротуар, а так я вполне комфортно шла к дверям универа с 'моим монстриком'. Его рука, лежащая у меня на плече, четко обозначила всем границы его 'собственности', а взгляд остерегал желающих даже пытаться эту границу нарушить.
Мы уже почти взошли по ступеням, когда знакомая машина с визгом ворвалась на стоянку, и к нам, едва ли не расшвыривая толпу, рванул Алекс, с криком:
- Уходим!!! Они идут!
Кто эти самые 'они' я обдумать не успела, потому что Алекс шустро выдернув меня из объятий вампа, подхватил на руки, и мелкой рысью побежал к машине Тео, успев напоследок крикнуть:
- Тео за руль!
В машине Алекс, недолго думая, плюхнулся на сиденье, и устроил меня у себя на коленях, притиснув так крепко, что я даже вякнуть не могла. Прежде чем я хоть немного пришла в себя, машина с ревом вылетела на дорогу, набирая скорость и лавируя в плотном потоке утреннего транспорта.
- Кончай ее тискать!!! - рявкнул Тео, не отрывая глаз от дороги.
- Я ее не тискаю, просто так случилось, что по-другому сесть времени не было, да и машина у тебя не лимузин, сидений маловато.
- Итак, давай, подробности, - потребовал Тео, косясь в зеркало.
- Похоже, многим в Совете все никак неймется, кровососов теперь посылать не станут, чтобы нас в открытую не провоцировать, а вот каких-нибудь человеческих отморозков, это всегда, пожалуйста. Я по просьбе Машиного отца за окрестностями приглядывал, когда засек их. Времени на разъяснения не было, да и узнавать, кто за ними стоит тоже. Давай рули в Совет, позову Карающего, поедем вампов строить.
- Нет! - категорично прервал Тео.
- Почему нет?!
- Ты хочешь, чтобы началась полномасштабная война с 'небесами'? Как говорил Машин отец, мне видно на роду написано, призвать этих тупиц к порядку. Но тылы мне нужно будет усилить, пора мне свою 'семейку' встряхнуть чуток, хватит им без дела болтаться.
- Может ты и прав... хорошо, давай сделаем по-твоему.

Почему-то всю дорогу до поместья, меня одолевали нехорошие предчувствия, и когда мы свернули на дорогу, ведущую к нему, я поняла, что они меня не обманули. Ворота были распахнуты и покорежены, словно их протаранили танком. Тео вдарил по газам, и мне на мгновение показалось, что мы сейчас взлетим.
Двери в доме были сорваны с петель, большинство стекол в окнах разбиты, а штор не было ни на одном окне. Тео, казалось, выскочил из машины раньше, чем она даже остановилась, пронесся мимо нас и исчез в доме.
Дом внутри выглядел как после Мамаева побоища, нет, я, конечно, понимаю нападение, но на фига ж всю мебель в щепки разбивать. Алекс как-то странно покрутил головой, а потом побежал налево, я, недолго думая, последовала за ним, стоило нам миновать пару дверей, как я поняла причину поведения Алекса.
На полу в нелепой позе и, уже начавшей подсыхать лужице крови, лежал давешний дворецкий, я сначала подумала, что он мертв, настолько неподвижен он был, но потом, приглядевшись, обнаружила, что его грудь еле заметно приподнимается, словно он с трудом пытается вдохнуть очередной, так необходимый ему глоток воздуха. Алекс опустился около него на колени, и начал водить над его телом руками:
- Да уж, досталось ему, хотя конечно не смертельно, но в его возрасте... Эх, где этот долбаный кровосос...
- Я тут, - раздался голос за моей спиной.
У меня возникло острое желание и Тео уложить рядом с дворецким, так он меня напугал.
- Дай ему немного крови, чтобы он от болевого шока не загнулся.
Тео без лишних разговоров 'накапал' немного 'лекарства' в открытый Алексом рот дворецкого. Прошла всего пара минут, как уже стало видно эффект от ее действия. Лицо человека утратило синеватую белизну, и тело чуть расслабилось, словно боль ослабла. Еще мгновение и он приоткрыл глаза, они сразу же обратились к Тео:
- Хозяин, я ничего не смог сделать... - пролепетал он. - Их было много, а все спали...
- Не оправдывайся, не нужно, - пробормотал Тео. - Ты бы ничего и не смог сделать. Сейчас тебя отвезут в частную клинику, оставайся там, пока не выздоровеешь.
- Но как же дом...
- Пока тебе тут опасно находиться, сначала надо кое-что предпринять.
Скоро приехала машина, и хотя внутри она была оборудована по последнему слову медицинской техники, снаружи это был обычный, я бы даже сказала слишком обычный, потрепанный микроавтобус. Такой проедет через любой пост дорожной полиции, так словно невидим. Выскочившие из него 'ребятишки' шустро погрузили пострадавшего, на носилки, и так же шустро уехали, не сказав не слова, а ограничившись лишь парой кивков.
Мое терпение и так было на грани, а теперь к нему еще и любопытство добавилось, так что я не сдержалась:
- Тео, что тут вообще за хрень творится?!
- Ну, все просто. Кто-то напал на мою 'семью' и... вырезал всех подчистую, - голос Тео был пустым, и холодным. - Не тронули только людей, хотя те разбежались при первой тревоге, чему я очень рад. Дворецкий попал в переплет потому, что оказал сопротивление. Убивали же только вампиров, сейчас день, они хоть и не молодые, но Ленориными стараниями, никуда не годные выродки. Мне их собственно не жалко, но я не нашел... Олега, - к последнему слову голос Тео стал еле слышен.
- А почему ты не почувствовал, что на них напали, ты же тут главный босс?
- Я считал, что большинству из них так и так не жить после расследования Совета, и не стал принимать от них клятву на крови, не думал, что до такого дойдет.
И тут зазвонил мой сотовый, папаня был на проводе:
- Привет, что-то хотел? - вряд ли я была вежлива, но в некотором шоке от происходящего на реверансы не тянуло.
- Привет, - голос отца был как-то слишком веселым. - Передай Тео, что Олег ночевал у нас.
Я выпала в осадок от этой новости, переведя взгляд на Тео, я поняла, что он слышал разговор, потому что протянул руку, прося телефон:
- Здравствуйте... э-э... хотел предупредить, я собираюсь пробудить спящих, - как-то слишком зловеще прозвучали эти его слова.
- Ну, так твой дом, кто я такой чтобы мешать, - услышала я ответ отца, то есть он косвенно давал добро на подобные действия Тео. - Надеюсь, ты устранишь бардак и займешь положенное место? Ты же понимаешь, что они не дадут покоя ни тебе, ни Маше. Возьми ее на пробуждение, она пригодится.
Эх, судя по зуду в моей пятой точке, что-то меня ждало, и это что-то меня отнюдь не порадует. Что же такого жуткого было там в подвале, что даже Тео сомневался в нужности это что-то тревожить.

Мы довольно долго петляли по мрачным коридорам, в которых к следам разгрома добавились кровавые разводы на полу и стенах, и обугленные останки вампиров, которых нападавшие частью вытащили в комнаты с окнами, частью сожгли в каменных темницах, вроде той, где я тоже как-то побывала. От смеси вони от сгоревшей плоти и затхлого запаха подвала першило в горле. Но как ни странно, но весь этот ужас, меня мало задевал, да и 'знакомые' места уже так не цепляли. Просто был легкий осадок где-то внутри, неприятный, но вполне терпимый.
Мы прошли почти весь подвал, который оказался довольно впечатляющих размеров, и оказались в квадратном помещении, в котором кроме нескольких цепей с кандалами на стенах, да держателей для факелов ничего не было. Тео в лучших традициях исторических романов повернул один из держателей, тот выглядел так, словно его давным-давно сломали, а починить забыли, никому бы и в голову не пришло, что он еще на что-то годен. На стене открылась небольшая панель с полным набором ультрасовременных сканеров для сетчатки глаз и отпечатков (поспешила я подумать про исторические романы). Тео прошел все необходимые процедуры, и большой кусок стены плавно скользнул в сторону, открывая вход в огромное помещение.
- Етить!!! Пещера Бэтмена! - не удержалась я от дурацкого вскрика.
Но место и в самом деле было не только огромным, но и ... странным. В тени вдоль стен громоздились ровными рядами какие-то ящики, одна стены была почти целиком занята большущими холодильниками, а в самом центре стояла мраморная плита с вмонтированными в нее цепями, настолько толстыми и на вид прочными, что казалось и носорога удержат.
- А что это за ящики? - не удержавшись, спросила я.
- А это, милая Машенька, - сладко улыбаясь, заговорил Алекс, - гробы с кровососами. Видала какое 'богатство' по ящичкам распихали. Интересно, сколько они там уже так вот лежат?
- Многие еще до моего появления, так что думаю лет этак пятсот-шестьсот, - спокойно сказал Тео. - Помоги.
- Ого, и в самом деле 'богатство'. Ну что ж приступим?
Вамп и Алекс легко подхватили ближайший 'ящик' и установили его рядом с плитой. Открыли крышку и извлекли на свет убогое существо. То есть не то чтобы совсем уж убогое, но представьте себе человека с последней стадией анорексии и вы получите полное представление.
- Маш, сунь в микроволновку пару пакетов, - я сразу же поняла, для чего именно нужно было столько холодильников, это был солидный запас вампирских 'завтраков'.
Я не стала препираться, а просто сделала то, что меня просили.
Существо на столе, лежало совершенно неподвижно, даже грудная клетка ничуть не шевелилась. И если честно мне с трудом верилось, что какой-то жалкой парой пакетов крови ЭТО можно было оживить.
Тео повесил пакет на стойку капельницы, и... срезав иголку, засунул трубочку 'мумии' в рот. Отрегулировав капельницу так, чтобы кровь еле капала, он ушел и вернулся уже со стульями, на которые мы и уселись.
- А чего так медленно капает?
- Чтобы кровь напрасно не тратить, дальше быстрее пойдет. Интересно кто это? Даже пол разобрать сложно, а тряпье совсем истлело, не понятно, то ли платье то ли рубаха, а снимать как-то неудобно.
Мы только успели закончить говорить, как пошла реакция на кровь. Существо тряхнуло, и если бы не крепеж, со стола оно точно бы свалилось бы. По мере того как капли бежали по трубочке, существо обретало плоть, хотя я не ожидала что оно прямо сразу станет чем-то прекрасным, но все же местами кожа была покрыта вмятинами и рубцами, а одно ухо отсутствовало напрочь.
- Это Софья, - уверенно сказал Тео. - Ее еще предыдущий Господин обратил, а ревность Леноры превратила в это. Говорили, что сильная была очень, да только слишком доверчивая, себе во вред.
- А что это за вмятины?
- Это Ленора макала в святую воду кочергу и избила ее, прежде чем обескровить и в гроб запереть.
- Маньячка хренова, одна радость, что она сдохла, наконец.
- Ленора мертва, - прошелестел тихий голос со 'стола'.
- Ага, мертвее не бывает, - зло усмехнулась я.
- Софья, подождите пока восстановитесь, а потом я вам все расскажу.

Софья выпила еще пару пакетов, прежде чем обрела более-менее 'человеческий' вид. Пока она 'лечилась' Тео просвещал ее насчет времени пробуждения, об общей ситуации, она внимательно слушала и периодически кивала в подтверждение что поняла. Я была уверена, что эта уж точно будет за нас. Разглядывая ее, я вдруг поняла, что имел в виду отец, говоря о моей помощи - не девочка на побегушках, а 'микстурка'. Хотя с теперешними навыками, я совсем не возражала помочь, бедняге и, недолго думая, я заплакала. Реакция на мои слезы была просто отпадная. Тео и Алекс бросив рассказ, тут же кинулись выяснять причину моих слез, попутно извиняясь и пытаясь успокоить, даже София собралась извиняться.
- Тео, я хочу ее подлечить, так что кончай истерить, - одернула я приставалу.
Мужчины враз расслабились, а вот София была озадачена, но ненадолго. Где-то спустя час, мы, наконец, закончили приводить ее в порядок.
София оказалась миловидной, невысокой женщиной. Этакая Наташа Ростова а-ля Бондарчук, и над этой-то милягой изгалялась Ленора. Я конечно умом понимала, что эта женщина тоже не святая, все ж таки вампирша, но как-то с трудом верилось, что она была такой же зверюгой как та тварь.
Оклемавшись, она встала на колени перед Тео и потянулась к его запястью, он спокойно дал ей его оцарапать и слизать выступившую каплю. Выглядело это как-то отвратно, но кто я такая, чтобы лезть в эти их кровососские ритуалы. Потом гроб отнесли на место, а София, извинившись, забралась обратно в него 'отдохнуть покамест'.
Мы трудились несколько часов к ряду, и вроде все шло довольно удачно. Пока мы 'лечили' вампов, они приглядывались к Тео, попутно выслушивая его пояснения, и откровенно радуясь смерти как Леноры, так и предыдущего Господина. Меня уже начало напрягать что 'на свет' выбирались только женщины, и хотя все до единой со следами пыток, но все же симпатяги, тем более после моей 'пластики'. Они конечно к Тео не клеились, однако радости мне это не добавляло, особенно их покорно склоненные фигуры. Но на пятом гробу, наконец, 'бабье царство' разбавил первый мужчина. Я никогда не видела никого хотя бы примерно равного Тео в плане внешности, хотя Алекс был очень даже красив, но этот, был... так скажем, впечатляющим. Хотя тот 'суповой набор' кто извлекли из гроба, сначала удивил только длинной и основательностью скелета. По мере поглощения крови, 'скелет' обретал форму и эмоции, и это было не спокойное принятие заботы, как у женщин. Вамп явно был не в настроении слушать истории Тео, да и на нас с Алексом посматривал с подозрением, и по тому, как чуть шевелились его ноздри, я поняла, что он принюхивался к нам.
- Кто они? - прохрипел он.
- А почему я должен тебе отвечать? Тебе - слабаку проигравшему потаскухе Леноре? Не слишком ли много ты на себя берешь? - с этими словами, Тео перекрыл ток крови и начал демонстративно медленно втаскивать трубочку изо рта вампа, тот дернулся, пытаясь удержать ее. - Что, кушать хочется? Может мне стоит засунуть тебя обратно в гроб, еще на сотню-другую лет, глядишь, вежливости наберешься. Ну что в гроб или все ж таки 'пожалуйста' в речь добавишь?
- Кто вы, Господин?
- А вот это уже другое дело. Я Тео, тот, кто убил в бою один на один Ленору, и по праву занял ее место. Этот, - вамп тыкнул в стороны Алекса, - нахальный, но временами полезный тип - ангел. - Алекс пренебрежительно фыркнул. - А это, - он очень элегантным жестом указал на меня, - моя девушка, - у меня отпала челюсть, - и кроме того, искупленный нефилим, Мария.
У вампа от подобных заявлений глаза полезли на лоб.
- Но ты... то есть вы же были...
- Уродом? - подсказал Тео. - Мария исцелила меня. Ты наверняка знаешь, что в одном из этих гробов, находится и твоя невеста...
- Когда Ленора изуродовала ее, та бросила меня, сказав, что такому страшилищу не место рядом со мной, - чего-то после этих слов меня чуть на слезу не пробило.
Выходит вся эта офигенная куча гробов - те, кто пришелся Леноре не по вкусу, или скорее очень даже по вкусу. Наверняка она на этого мужика глаз положила, а отказ восприняла как... как Ленора.
- Давай сделаем так, если Мария исцелит твою невесту, ты подчинишься мне по собственной воле, а не потому, что я сейчас старший?
Глаза у вампа прямо как лампочки зажглись, значит, предложение пришлось по вкусу. Он кивнул.
- Я не дам тебе пока много крови, чтобы ты сильно не дергался. Надеюсь, ты помнишь, в каком из них она спала?
Вамп пригляделся и ткнул в один из уже 'обслуженных' нами гробов. Мы переглянулись.
- Ну, тогда все проще, позови ее.
Вамп дернулся и слабым голосом позвал:
- Оленька...
Не успело отзвучать слово, как крышка с одного гроба буквально слетела прочь.
Не буду описывать душещипательную сцену, но всего хватило с избытком, слез, объятий и клятв. После клятвы мы оставили парочку в покое, наслаждаться друг другом и дозой крови. Алекс сгонял за едой для меня и себя, пока мы с ним ели, Тео сверлил его недовольным взглядом, между делом, поднимая очередного 'члена семьи'. Надо сказать, что народ оказался вполне себе приличным, был рад освобождению, и более всего кончине Леноры, которая отыгралась на каждом, оставив весьма заметные следы, благо хоть не в таких масштабах как у Тео, потому что у меня уже глаза припухли он моей 'работы'. Мы совсем потеряли счет времени, а Тео так увлекся пробуждением кровососов, что и про нас забыл, словно мы были просто инструментами для его работы. По мере копившейся во мне усталости, рос и уровень моей злости, вампы вампами, но рыдать чуть не целый день это вообще пипец какой-то.
Я встала и, не говоря ни слова, призвала портал, Алекс, словно прочитав мои мысли, пошел ко мне.
- Вы куда? - удивился Тео.
Ответила не я, а Алекс:
- Слышь, кровосос, ты в конец оборзел. 'Твоя' девушка, как ты ее назвал, еле живая от усталости, и глаза от слез скоро открываться не станут, а ты все тут кудакаешь. Твое счастье, что ее отец этого не видит, иначе тебе бы уже трепанацию провели. Если ты не обратил внимания, то это я за едой для нее мотался, мне то она по стольку поскольку, голода я не чувствую, а вот Маша и в обморок грохнуться может. И уж кому-кому как не тебе кровосос думать о ее здоровье, ведь это тебе она кровавый коктейльчик утром варганила. Да знаю, шпионить не хорошо, но весело... отчасти, - ухмыльнулся Алекс.
Мы шагнули к порталу и уже хотели войти, когда в помещение ворвался Олег.
- Все живы? - он огляделся. - Черт, пока темноты дождался, думал, свихнусь. А Карающий напрочь отказался портал сюда открывать, сказал, что не собирается вмешиваться в наши разборки, - он оглянулся. - Но тогда что тут Алекс делает.
- Вообще-то охраняю малышку, на вас мне с высокой крыши плевать. Уходим? - последний вопрос был обращен ко мне.
Я кивнула, но прежде чем я вступила в портал, Тео схватил меня за руку.
- Постой... и прости, - пробормотал он.
Я обернулась, я так устала, что мне было абсолютно параллельно насколько он раскаивается. Поэтому я стряхнула руку и, перед тем как скрыться в портале, сказала:
- Бог простит.

Будет реакция на выложенное, будет выкладка

Комментарии: 323, последний от 22/05/2017.
Размещен: 08/05/2012, изменен: 04/02/2014. 321k. Статистика.
Глава: Фэнтези

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"

Комментарии: 323, последний от 22/05/2017. © Copyright Орешкина Наталия Владимировна (1967reader@mail.ru) Размещен: 08/05/2012, изменен: 04/02/2014. 321k. Статистика. Глава: Фэнтези Вампирушка(NC? не флафф)		Оценка: *7.3825** Ваша оценка:
Аннотация: Я никогда не плакала, гордясь своей "стойкостью". Знать бы тогда, что эта "стойкость" мне принесет. Я была для него всего лишь едой, стаканом сока на завтрак. Пока, все же, не упала слеза... (Обложка моя, роман в процессе написания, ЧЕРНОВИК) СКОРО НАЧНЕТСЯ ПЕРЕРАБОТКА РОМАНА И ЕГО ЗАВЕРШЕНИЕ, ВЫКЛАДКА БУДЕТ СНАЧАЛА НА РУЛЕЙТЕ, ПОТОМ ЗДЕСЬ Обновление от 04.02/14

Орешкина Наталия Владимировна : другие произведения.

Слеза(влр)