Старик поднялся со стула и медленно, чтобы ни в коем случае не побеспокоить незаживающую язву под левом коленом, подошёл к оконному проёму. С усилием отодвинув металлический щит, закрывавший просвет окна, он выглянул наружу.
Нет, внуку показалось. Всё было как обычно. Сумерки, занесённая снегом тёмная площадь и тишина. Абсолютная, мёртвая тишина.
Дед протянул руку, чтобы потрепать внука по голове, но внезапно его ладонь наткнулась на что-то... странное.
- Ну-ка, ну-ка, иди сюда! - старик подвёл мальчика к перекошенному столу и, подкрутив фитиль керосиновой лампы, рассмотрел голову внука.
Волосы. Ещё не полноценные, но, тем не менее, самые настоящие. Маленький слабый пушок пробивался сквозь серо-белую кожу, иссечённую шрамами от заживших ранок и язвочек.
- Скоро придётся идти в парикмахерскую! - улыбнулся старик.
- А что такое парикмахерская? - сразу же спросил внук. Дед вздохнул, погладил ладонью свою совершенно лысую голову, окинул взглядом помещение и сокрушённо махнул рукой:
- Будет время, узнаешь!
- Это вкусно? - продолжал настаивать внук, серые глаза мальчика блестели в полумраке.
Поджав губы, Дед покачал головой и отвернулся к полке, по привычке пересчитывая оставшиеся на ней банки. Запасы таяли как снег, который, напротив, судя по всему, собирался лежать целую вечность.
Мальчик, поняв, что дедушка не собирается ему отвечать, вновь отбежал к оконному проёму, приподнял тяжёлое одеяло и уставился на площадь сквозь отверстие в металлическом щите.
Через мгновение раздался взволнованный крик:
- Деда, там кто-то есть!
Схватив ружьё старик рванул к окну.
- В сторону, Лёша! - Дед оттолкнул внука.
Опять бандиты? Когда же они все передохнут? - старик дослал патрон.
Но на площади было пусто. Внуку опять показалось. Или нет...
Присмотревшись, старик увидел, как с торчащей из-под снега крыши грузовика на макушку чёрного памятника перепорхнула какая-то мелкая птичка.
Птица... настоящая птица... впервые за полтора года... - Дед моргнул несколько раз.
Нет. Ему не показалось.
Порыв ветра ударил старику в лицо. И, несмотря на то, что кожа сразу же задубела, ему показалось, что на улице стало теплее. Может всего на градус, но теплее. Да и сугробы на площади выглядели чуть менее безысходными и вечными.
- Кто это, Деда? - мальчик подлез с боку и посмотрел на птицу, по-хозяйски расхаживающую по макушке памятника.
- Это, Лёша, - голос старика неожиданно дрогнул, - это весна.
- А это вкусно?
Старик медленно покачал головой и потрепал внука по колючей макушке: - Это ещё лучше! Это - жизнь!