Осень в этом году выдалась необычайно холодной. Пронизывающий ветер пробирал до души. А может это и было его целью, заморозить душу, отрафировать ее, сделать больной, что б потом можна было только ампутировать, как обмороженную конечность. Иначе гангрена- смерть.
Этьен кутался в плащ и гнал во весь опор. Он сменил уже 4-х лошадей и эту тоже прейдется оставить на ближайшем постоялом дворе. Он спешил, спешил, спешил... И не успевал. Времени не хватало катастрофически. Впрочем ему везло. Пока его путь лишь однажды преградили разбойники, да и те оказались изголодавшимися крестьянами, бежавшими от окончательно потерявшего совесть, или что у него там вместо нее было, барона.
Этьен хотел отделаться от них кошелем монет, но те на столько потеряли голову от голода, что едва не разорвали его седельную сумку. Там был уже зачерствевший хлеб и копченое мясо. Он поспешил ретироваться, пока они не начали заглядываться и на его кобылу. Этьену было жаль их, но жалость смешивалась с отвращением.
"Они пали жертвами ветра..."- подумал он.
Скоро ветер стал отдавать гарью. Так казалось ему. Так казалось таким как он. Впрочем таких было мало. Катастрофически мало. Почти так же мало, как времени оставшегося у него. Но все это потом, а сейчас этот кошмарный паленый ветер был доброй приметой. Этьен приближался к Флоренции. Он уже чувствовал запах костров инквизиции- запах горящих красок т тлеющих страниц. Запах уничтожаемого разума. Но это значит, что уже скоро он будет в Венеции. Значит еще можно успеть. Это хорошо. Только бы не опоздать!
" И скакал по небу месяц страшным бешеным аллюром..."
Венеция.
Его не хотели пускать в город, но француз решил эту проблему. Нет вопросов, которые не способен уладить кошель золота. Вопрос лишь в количестве этого золота, а оно у Этьена было. Хуже было с сердобольными стражниками отговаривавшими столь щедрого господина ехать в пораженный чумой город. Но и это его не остановило.
Едва оказавшись в городе Этьен чуть не задохнулся:
" Так вот откуда родом этот адский ветер..."
Свинцовое небо над островами стало еще тяжелей от беспрерывных костров. Смог затянул весь простор, сколько хватало глаз.
" Такое тяжелое... Крышка от гроба. Вот, что это."- простонал просебя шут.
У святых отцов были своеобразные методы борьбы с эпидемией. Как у них только глотки не охрипли орать на каждом углу, о том, что болезнь - это кара Господня, ниспосланная на погрязший во грехе город. Проклятый город. И снова горели произведения искусств, старинные книги, научные труды... И трупы тех, кого забрала чума.
Шут рванулся в путь как только узнал о трагедии. Он умел быть благодарным. Ринулся в самое пекло, что б спасти своего учителя. Старого гения. Мэтра Рейнальдо Балдинини.
Этьен знал его с детства, еще тогда мэтр казался ему глубоким стариком. Венецианец по рождению он почти не покидал родного города, но родители Этьена часто навещали друга семьи. Тогда Балдинини казался мальчику великим чародеем, почти Мэрлином, а может быть даже еще сильнее. Однажды он заболел, заигравшись с мальчишками до позднего вечера. Тогда его свалила лихорадка и сильный жар, весь день он провел в бреду, как же испугались тогда родители... Но хуже всех было самому Этьену, ведь через два дня должен быть его десятый день рождения! А он болен... Но, ведь гости приглашены!.
Утром пришел старик. Выставил за дверь всех, включая причитающую мать, пробыл с мальчиком до заката, давая ему какие-то порошки и снадобья , а вечером отбыл. На утро маленький Этьен был здоров.
Это произошло как раз когда отец мелкий дворянин, получил выгодное назначение в Италии. Отныне образованием молодого человека занимался мэтр Балдинини. Нет, были конечно, и университет, и учитель фехтования, и уроки стрельбы и верховая езда, словом все необходимое для дворянина. Но воспитывал его все-таки старый мэтр. А он был великим ученым - врачом, изобретателем, алхимиком и даже сказочником. Просто потрясающим сказочником!
В двадцать лет Этьн решил вернуться во Францию. У него было великолепное образование, острый ум, весьма привлекательная внешность и изысканные манеры. Одним словом, все, что бы занять достойное положение в обществе. И он его занял, правда по своему разумению. Этьен стал шутом при Его Высочестве- кузене короля Франции. Нет, не глупым позером в красном колпаке и остроносых туфлях с бубенчиками. Одевался он как раз со всей возможной элегантностью, просто его острый ум и не менее острый язык, вкупе с жизнерадостным нравом, природным обаянием и умением на лету сочинять все начиная от фривольных памфлетов, заканчивая печальными балладами, сделали его чрезвычайно популярным. Повсюду то и дело слышались его шутки и едкое замечания. А еще он умел давать потрясающие советы, которые были полны иронии и сарказма. Но самое главное- то, что он хотел говорить правду. Мэтр хорошо выучил своего воспитанника, Этьен четко осознавал, что правду сильным мира сего смеют говорить только их любимцы и шуты. У него прекрасно получалось совмещать и то и другое.
- Сегодня мы положим конец гневу Господнему, предадим огню богомерзкую скверну, навлекшую наказание на наш город! Уничтожим ересь!!!- надрывался монашек вокруг. Которого собралась небольшая кучка людей. Даже двое мужиков, несших, завернутый в простыне труп, приостановились, прислушиваясь у его воплям.
"Фанатик"- с омерзением заключил молодой шут.
Но вопли святоши заставили его выйти из минутного оцепенения и продолжить бешенную гонку со временем. Скорее дойти до дома старика Рейнальда, дождаться ночи и вывести его из этого ада. Забрать учителя из пораженного болезнью города. Пусть дож приказал никого не выпускать- это мелочи, у него достаточно золота и хитрости, что б добиться своего, да и клинком он вполне владеет... Хотя иному оружию предпочитает все-таки ум.
Самый короткий путь к дому мэтра- через центральную площадь.
"Черт бы побрал этот ветер!"- Этьен плотнее запахнул пращ и ускорил ход.
Вскоре француз вышел на площадь перед дворцом дожей и снова замер в изумлении. На площади опустевшего, полумертвого города собрались едва ли не все горожане, кто кто еще был жив. Впрочем мертвые тоже не преминули посмотреть на предстоящее зрелище- кто-то сидел на ящиках-гробах.
Толпа плотным кольцом обступила высокий помост с которого вещали святые отцы- церковники, а на скамьях позади них восседал дож с семейством и члены городского совета. Причем разодеты они были так, будто собирались на королевский балл. Перед помостом же распологался столб обложенный хворостом и еще такая же куча сухих веток с каким-то хламом на ней. Перед кучей в окружении солдат стояла невысокая сухонькая фигурка в рубище и цепях.
Одного взгляда на эту фигурку хватило Этьену, что б страшная догадка молнией пронзила его.
"Не может быть"- он все еще отказывался верить глазам своим и словно в кошмарном сне стал проталкиваться вглубь толпы к страшному месту...
Теперь голос священника заглушил все вокруг. Даже ветер.
- Рейнальдо Балдинини, готовы ли вы покаяться в содеянном злодействе. Вы- колдун и чернокнижник, это вы наслали беду на Венецию.
- Боюсь, что вы ошибаетесь.- спокойно ответил старик, так буд-то не последние минуты оставались ему перед казнью, а он всего лишь вел светскую беседу в своем кабинете.
- Вот неопровержимые доказательства- и святоша махнул рукой в сторону меньшей кучи хвороста.
И тогда Этьен понял, что произошло. Крылья! На Куче веток лежал растерзанный летательный аппарат.
Его старый учитель всегда говорил, что когда-нибудь построит летающую машину и тогда он будет парить как птица и обязательно возьмет с собой Этьена. Обязательно, ведь небо такое большое, его на всех хватит...
" Значит у него получилось. Он построил свой аппарат и сам пытался покинуть смертельно больной город!.."- к горлу подступил ком и шут схватился за рукоять меча, судорожно сжав ее так, что метал клеймом впился в кожу.
- У вас есть последний шанс покаяться и сознаться в ереси!- торжественно произнес убийца.
- Я был в небе о чем еще мечтать?- пожал плечами старик и сделал шаг к будущему костру.
Первыми запылали крылья...
" Мечтатель! Старый дурак!!! Сказочник!!!"- слезы сами собой покатились из глаз Этьена:
- НЕТ!!!!!!!
Он проснулся среди ночи.
" До чего жуткий сон. Слава Богу, всего лишь сон."
Но лицо было соленым от слез.
" Сон. Только сон. Глупый кошмар, пусть даже очень реалистичный."- пытался он успокоить все еще бешено колотящееся сердце.
Он встал с кровати и распахнул окно, запуская в комнату свежий весенний ветерок.
" Какое счастье, что сейчас не пятнадцатый век и нет никакой инквизиции, чумы и аутодафе"- горько усмехнулся он, набирая полную грудь воздуха. Воздуха Варшавского гетто.