простых русских солдат московского военного округа...
Автор.
Действующие лица и исполнители: (все вымышленные, потому настоятельно им рекомендуется после прочтения сей грязный пасквиль сжечь, а его пеплом посыпать голову - говорят, волосы от этого лучше растут... Причем, везде!)
Автор - в общем-то никто, не рыба, не мясо. Способен лишь на дурацкие замечания (те, что в скобках) и больше ни на что. Бездарность редкая, за то язва жуткая!
Рядовой Дурачков - солдат удачи одной из в/ч московского ВО.
Рядовой Солдатиков - его друг, такой же олух.
Старлей Беркутов - охотник-убийца, терминатор, совершенно из другого ВО.
Интеллигент Сапогов - просто невинная жертва (бедняжка!).
Генерал Собакин - еще один охотник-убийца, доминирующий самец.
Маршал Волков - фигура влиятельная, сохраняющая полный нейтралитет.
Массовка - жители Москвы, лохи и приезжие, просто люди (за кадром).
Вот кто-то с горочки спустился -
Наверно милый мой идет
На нем защитна гимнастерка -
Она с ума меня сведет!
Типа эпиграф, девки давеча пели...
Ну, поехали...
В московском царстве, в российском государстве... Не, не пойдет! Постмодернизма маловато... Попробуем иначе...
Сидели как-то рядовой Дурачков и рядовой Солдатиков в части своей воинской, отдыхали после ночного караула изматывающего и глядели через высокий кирпичный забор неприступный в сторону воли вольной, заказанной им до самого дембеля. А там, за забором - лето во всю шарашит, девчонки симпатявые шастают, мороженое белое жрут, мерседесы ездят со стеклами тонированными, а в них - люди важные, недоступные, но желанные во всех отношениях!
Вздохнули тяжело Дурачков и Солдатиков, поглядели друг на друга с пониманием, да так им сладкой жизни ентой захотелось, которая за забором мимо них проходила, что аж ноги в сапогах кирзовых у них вспотели!
И решили они тогда единодушно из части своей постылой смотаться и двинуться северным направлением, в место одно заветное, рыбное, лобное, в легендах не раз воспетое народа камуфлированного - вдруг пролетит птица какая важная, внимание на них обратит, да в теплые края возьмет с собой или хоть накормит от пуза жирного на худой конец! Вот ведь везуха будет невьебенная!
Сказано - сделано, чего уж там! Сварганили они себе "увольняшки" липовые с печатями царскими, все чин-чинарем, и двинулись вон из части через дверь серую КПП ненавистного, оставив дежурного обалдевшего полностью с глазами глупыми и круглыми...
Шли они садом-огородом, да по набережной и путь их лежал прямехонько в парк заповедный, не раз им снившейся, где росли меж фонарями стильными деревья ветвистые. Пришли они туда, расселись на ветках, перышки чистят свои, а лица сделали надменные и каменные, даже клювами не щелкают. Имидж такой, положено! И всем своим видом показывают: дескать мы тут - птицы залетные, случайные, отдохнуть просто присели на минуточку... А сами тайком на проплывающие стаи и косяки заглядываются, к кому бы примкнуть играючи, да улететь с ними в теплые земли желанные, где мед рекой да пиво пенится ("Балтика" "трешка", небось - ничего особенного!)...
Ну а тут из за угла аккурат выплывает белым лебедем старлей Беркутов с интеллигентом изрядно пощипанным по фамилии Сапогов. (к чему бы это?) Идут себе, беседуют мирно о том, о сем, вобщем - выебываются...
Завидели их издалека Дурачков и Солдатиков, встрепенулись все. "Вот те, кто нам нужен!" - молвили меж собой коварным шепотом. И дальше сидят...
Старлей Беркутов был птица тертая и стрелянная, сразу на ветвях увидал наших соколов и говорит ехидно Сапогову с хищностью в голосе: "Гляди, блин, воробышки! Айда сожрем с потрохами, зелененьких!"
Интеллигент Сапогов задрожал всем телом от таких слов циничных Беркутова и сделался как без чувств, упав на скамейку ближайшую.
"Делай, - говорит, - Что хошь! А я тут - лицо крайнее, наивное, типа в неведении... Я на себе крест уже давно поставил! На меня не рассчитывай..."
Беркутов особо и не рассчитывал, а достал из штанов берданку бывалую, в боях с иродами иноземными не раз проверенную, зарядил чем полагается, передернул да и сшиб наших соколов Дурачкова и Солдатикова с веток. Упали они к ногам его трепетно и говорят тихонечко, с замиранием: "Все, блин, сдаемся без боя! Ваши навеки!"
"Хе-хе!" - сально ухмыльнулся на это старлей Беркутов, довольно потирая руки свои.
Тут и Сапогов сразу как-то очухался, встрепенулся, воспрял и жадно сверкнул контактными линзами.
"А знаете ли вы, сука-бля, что такое "золотой дождь", молодые люди?" - развязно осведомился он у рядовых срочной службы.
"Не знаем, - со свойственной всем русским солдатам прямотой ответили те и тут же бодро добавили, - Но обещаем узнать, коли нужно так!"
"Молодцы! Орлы!" - похвалил их Беркутов и хотя он был сегодня не в форме, Дурачков и Солдатиков сразу отдали ему честь свою, взявши под козырек.
Интеллигент Сапогов понял, к чему дело идет и предложил сразу, не думая:
"Дуем все ко мне, братцы! У меня бутерброды с икрой пропадают с Нового года самого! Жалко ведь..."
Что тут скажешь? Ну и дунули...
Дурачков с Солдатиковым радостные такие все:
"Вкусим теперь, - думают, - Жизни сладкой, халявной! И ничего нам за это не будет, фигушки! И провались она пропадом, служба постылая!"
А сами все на Беркутова глядят, Сапогова вроде как бы даже и не замечая...
Приехали они в курятник зачуханый, где интеллигент Сапогов влачил свое праздное существование и за стол сразу кухонный. Пили, ели, угощались без стыда и совести! Улетели в желудки ненасытные и бутерброды с икрой и пельмени сибирские, и паштет из печени, и водочка в бутылочке запотевшей, которую пили целыми стопками! (все проститутки - пьют!)
Компания пьяненькая такая уже, веселенькая, щечки раскраснелись, язычки развязались - лепота! Завидно аж... (нашел, дурак, чему завидовать!)
А Беркутов, птица хищная и безбожная, замыслил тем временем недоброе. Увел он рядового Дурачкова под крылья хрупкие в темную комнату, оставив Солдатикова, друга его верного и сотоварища, с коварным интеллигентом Сапоговым наедине. Сапогов-то тем временем все разговоры за жисть разговаривал, проникновенно так, гад, пел, а потом взял, да и хотел мальчонку снасильничать - только не вышло у него ничего... (и поделом, сволочи!)
В той темной комнате, за занавесками плотными, старинными, куда даже луч солнечный не заглядывал, крылышки и подрезал страшный Беркутов нашему соколу Дурачкову - дескать, хорош тебе летать по воле-волюшке, девок портить да водку пьянствовать, пора и на месте осесть обозначенном, в моей стае собственной!
Когда утро настало похмельное, с навалившейся болью головной да надеждами рухнувшими, одумались и очухались Дурачков и Солдатиков, и захотели в часть свою возвернуться, вырваться из злачного курятника Сапоговского, ненавистного. Беркутов, ухмыляясь нагло и беспринципно, по недоброму, против ничего иметь не стал, говоря им напутствие дивное: "Да куда вы теперь, нахуй, денетесь! Уебывайте!"...
А так как на дорогу у наших соколов денег не было, заняли они у интеллигента Сапогова (добрейшей души человек!) по пятьсот рублей - аккурат до части чтоб хватило добраться воинской, не более! Сапогов деньги дал без разговоров, пожалев соколов, поломанные крылья их да честь поруганную... Так они и улетели быстренько, сердешные, в утро туманное...
Прошло время... Долго ли, коротко ли...
Соколы наши, Дурачков и Солдатиков, деньги Сапоговские нагло потратили, прогуляли вероломно да прокутили, неопытные... Отдавать долг не с чего было им, а совесть их проклятая мучила. Что ж тут делать то? Решили опять в заповедный парк, на северную сторону, смотаться быстренько: одна нога здесь, другая - там. Дескать, заработаем честным трудом копеечку, да отдадим долг ироду ненасытному, идолищу!
Опять в парке на ветках расселись, как давеча, ждут... А тут, к ночи ближе, из-за угла генерал Собакин выруливает. Увидал соколов, взалкал по плоти их сочной, камуфлированной.
"Мои, - говорит, - Будут, служивые! В рабство их определю, опричниками..."
Так и случилось все, как задумывалось...
Спустя какое-то время, повстречались ужасный в своей беспринципности старлей Беркутов с доминирующим самцом генералом Собакиным (а они, оказывается, тоже друзьями были неразлучными!) и давай хвастаться друг другу, кто больше птиц в свои силки заманил, да невинных душ унасекомил! Фотографии показывают, рассказы рассказывают, боевыми трофеями потрясают и похваляются... (чисто как дети, одно слово!)
И тут вдруг выясняется быстренько, что мир окружающий тесен до ужаса и пользуют-то они оба одних и тех же соколов, одного и того же легиона-полка ультрамаринового, московского военного округа! А те все деньги занимают у них в свою очередь, чтобы в часть ненавистную якобы вовремя возвращаться, не опаздывая...
Не понравилось это дело ни Беркутову, ни Собакину. Разозлились они, свирепствуют.
Звонит тогда генерал Собакин по связи наисекретнейшей другу своему верному, маршалу Волкову, фигуре влиятельной и жалуется оному, аж слюна брызгает:
"Это что ж такое твориться, сердечный мой друг! Дурачков-то с Солдатиковым изгаляются, суки рваные, а мы с Беркутовым вроде как бы и мудаки!"
"Да пошли вы все в жопу! - говорит тогда маршал Волков томным голосом, - Не до сук мне сейчас! Пофигу..."
И повесил трубку, гадина...
Эх, вот так оно все и было... На этом вроде как и конец настал повествованию нашему правдивому, бессмысленному и безумному во всех отношениях. Но что же стало с героями сказки этой, постмодернистской во всех отношениях, дальше-то?
А ничего особенного!
Беркутов с Собакиным так и остались друзьями неразлучными (вот сволочи!), хищности своей не утратили и рыскают по земле русской в поисках жертв новых, дабы полонить их вероломностью своей наинастырнейшей и денщиками к себе отрядить на веки вечные, адьютантами... (губа - не дура!)
Маршал Волков так и остался в пофигизме своем уверенном и живет жизнью наполненной, на зло всем, припеваючи... (ничего, и ему обломится!)
Интеллигент Сапогов с тех пор сбляднул с лица маленечко, менжуется, в курятник свой зачуханный никого больше не водит, исправился, бутерброды с икрою ест сам, исключительно в одиночестве и под одеялом стеганным, снабжая организм витаминами, а о происшедшем с ним вероломстве - рассказы пишет правдивые да длинные, на премии всякие разные не раз номинировавшиеся, но так ни одну из них, почему-то, не получившие... (отчего б такое непонимание?)
А рядовой Дурачков с другом своим Солдатиковым все ветки в парке заповедном отсиживают, да так, что аж кора с них напрочь пооблезла вся, обнажив плоть древесную. Все сидят да ждут, не прилетит ли птица какая важная, безбашенная да безмозглая, не возьмет ли до кучи и их в стаю свою сплоченную, и не унесет ли в теплые края радужные нахаляву, под белы крылышки... (ну прям как ангелы!)
Только птиц таких, почему-то, не находится и все они надменно и важно косяками своими мимо пролетают. Просто невезуха какая-то лютая, хоть кричи от безысходности! Но соколы наши надежд своих не утрачивают, а ждут терпеливо часа своего звездного. Ведь не перевелись же еще дураки настоящие на земле русской и это Дурачкову с Солдатиковым хорошо известно, доподлинно... (не подкопаешься!)
И только иногда, чтобы себя как-то развлечь в часы долгого и томительного ожидания, вскрикнет, бывало, в сердцах мечтательный Дурачков:
"Эх, кореш, так и не узнали мы с тобой, что такое этот "золотой дождь" означает!"
На что ободряюще ответит ему более практичный Солдатиков:
"Да какие наши годы, братан! Узнаем еще... Успеется!"
Вот такая, блин, печальная камуфляжная сказка высказалась... Тут ей и пиздец настал!
Кто слушал, как говорят у нас в народе, - молодец, а концы, как и положено - в воду... :)