Аннотация: Продолжение книги "Робин Гуд с оптическим прицелом". В соавторстве с Ольгой Дорофеевой http://samlib.ru/d/dorofeewa_o_w/
Орлов Борис
Дорофеева Ольга
На правах рукописи (С)
Москва 2012
Робин Гуд: дорога к престолу
Снайпер-попаданец
Книга 2
Пролог
Рассказывает Беренгария Наваррская
Всю жизнь, сколько себя помню, мне снились сны. Одни были отражением происходящих со мной горестей, другие же - предвестниками будущих тревог и забот. А вот легкие грезы посещали меня редко. Тем удивительнее был сон сегодняшний - долго еще после пробуждения я словно продолжала видеть его, но так и не поняла - к добру он был мне послан или к худу. Мне снилось, будто бы я снова в Акре, рядом Джоанна, мы сидим в какой-то прохладной зале, украшенной нежными шелками, и смотрим на бассейн с золотыми рыбками. Журчит вода, и вокруг разливается такая нега, что лень пошевелить рукой... Вдруг в наши покои стремительно входит Ричард. От неожиданности я вскрикиваю, но он с такой радостью и нежностью на меня смотрит, что я чуть не плачу от счастья. Дождалась, Господи Боже, дождалась! И тут я понимаю, что это вовсе не Ричард, а совсем другой мужчина, хоть на него и чем-то похожий, только моложе. Я слышу, как кто-то тихо говорит мне: 'Посмотри получше, королева, не попробуешь - не узнаешь!' Оборачиваюсь и вижу Юсуфа: он лукаво улыбается и протягивает мне ярко-красное яблоко. Я беру это яблоко из его тонких смуглых пальцев, а он, все также улыбаясь, отходит в сторону и тут же пропадает с моих глаз...
Я долго не могла отделаться от мыслей об Акре, о моем муже, и обо всем, что между нами произошло. Какая-то неясная тревога не давала мне покоя, и в то утро у меня буквально все валилось из рук. Начала вышивать - уколола себе палец, и капля крови упала на фигурку рыцаря, готовящегося к схватке с драконом. Я не успела вышить его левую руку, а теперь получилось, будто он ее уже лишился... Пыталась читать, но 'Слова' Григория Богослова навели на меня такую тоску, что я закрыла книгу. Принялась за письмо Джоанне, но смогла вывести лишь пару строк... Странный сон будто сообщал мне что-то, чего я не в силах была понять. А моей дорогой Джоанны не было рядом. Вот уж кто мог бы мне помочь, да и просто выслушать, наконец! Ну что ж, в такие минуты остается только ждать, когда все уладится.. так или иначе. А ждать я умею - мне к этому не привыкать.
И тут в дверь мою постучали.
- Вы позволите, Ваше Величество?..
Мать-аббатиса? Вот неожиданность! Я неоднократно выражала ей благодарность за гостеприимство, и, кажется, мы обе порядком устали от этих церемоний. Последнюю неделю она заходила лишь пожелать мне доброго утра... Но сейчас на лице ее было написано такое волнение, что я не знала, что и подумать!
- Проходите матушка, присаживайтесь и рассказывайте, что вас так встревожило? - я любезно указала настоятельнице на обшитую итальянским бархатом скамеечку. Что же все-таки произошло? Я решила повести разговор в шутливом тоне, справедливо рассудив, что выказать свою тревогу я еще успею:
- Не прислал ли наихристианнейший король Филипп за мной, дабы сильнее уязвить моего царственного супруга? Не ожидает ли меня заточение в каком-нибудь мрачном замке?
- Ах, Ваше Величество - мать-аббатиса уловила иронию моих слов и позволила себе слабую улыбку. - Король Франции достаточно рыцарственен и достаточно куртуазен, чтобы не переносить вражду с мужем на его жену. Но, хвала Небесам, ничего подобного не случилось. Однако я действительно обеспокоена... - тут она быстро облизнула губы, словно они у нее пересохли, - В наш монастырь прибыл посланец... - аббатиса судорожно вздохнула, будто бы не решалась произнести дальнейшее - ... от вашего венценосного супруга, короля Ричарда. Посланец настоятельно просит свидания с Вами, заявляя, что не покинет аббатства до тех пор, пока не получит такой возможности.
Вот это была новость так новость! То, что я не нужна Ричарду, стало мне понятно в первый же месяц нашего брака. Даже когда я была рядом, он обо мне и не вспоминал... А что ж теперь? Ясно, что о нежных чувствах речь не идет... Неужели хочет, переборов отвращение, еще раз попробовать завести законного наследника? Не поздновато ли ты спохватился, мой дорогой муженек? Конечно, я еще достаточно молода, но вот, боюсь, что возбудить в тебе желание мне не удастся. К тому же, если хотят иметь законных детей, вряд ли занимаются этим через посланца. Понятно, что дело в другом. Но в чем? Это мне и предстояло узнать.
- Просите его ко мне, мать-аббатиса. И распорядитесь подать нам обед. Наш гость наверняка устал с дороги и не откажется разделить мою скромную трапезу...
Аббатиса удалилась. У меня было всего несколько мгновений до прихода гостя. Я не стала прихорашиваться - решила встретить его такой, какая есть, чтобы он не подумал еще, а тем более не передал Ричарду, что я специально наряжалась к его визиту. Так что я просто уселась в кресло и попыталась дышать как можно ровнее, чтобы не было заметно, насколько я взволнована.
А вот и он - черноволосый анжуец, с румянцем во всю щеку. Довольно красив, но на незнакомца из сна ни капли не похож. Во вкусе Ричарда, что и говорить... Кажется, я встречала его в Святой Земле. Как же его звали... что-то на 'б'... Бертран?... Бурбон?... нет, не помню, а переспрашивать у него явно ни к чему. Кстати, это не он ли посвятил мне какую-то удивительно тягучую скучную оду?..
Тем временем гонец поклонившись протянул мне письмо, запечатанное личной печатью Ричарда:
- Ваше Величество! Вы знаете меня лично, и мой добрый король Ричард посчитал, что это будет надежнее любых верительных грамот.
Было видно, что он не может скрыть своего нетерпения и ждет, что я тут же примусь за чтение. Как бы ни так! Не стану я при посторонних читать столь важные бумаги. Вместо этого я отложила письмо в сторону и любезно пригласила его к столу, где и начала разговор о том, о сем...
Я видела, что ему этот разговор в тягость - видно, не часто ему приходилось вот так запросто беседовать с королевами, и к тому же это наверняка расходится с приказом, полученным им от своего сюзерена. Но именно поэтому я и занимала его разговором. Ричарду нужен ответ как можно быстрее? Ну, что ж, пусть подождет. Насколько помнится, ожидание быстро выводит его из себя...
Покончив с обедом и заверив посланца, что ответ не заставит себя ждать, я наконец-то осталась одна. У меня дрожали руки, и не хватало сил распечатать письмо. Кое-как сломав печать, я развернула послание моего дорогого супруга. О да, это писал он - его манеру ни с кем не перепутаешь! Столько цветистых комплиментов, велеречивых оборотов и нежных двусмысленностей написать под силу только ему. Но вот если убрать всю эту красоту, что же остается? Ответ был прост: моему дорогому супругу нужны были деньги. А я-то размечталась! Деньги, деньги... Без них не обойтись даже королю. Если учесть, что в течение двух лет, прошедших с нашей последней встречи, он не написал мне ни слова, деньги ему нужны были позарез. И взять их, видимо, больше было негде...
Он умолял меня продать полученный в наследство Монреаль , подкрепляя свою просьбу рассказами о том, какую неземную любовь он ко мне испытывает на самом деле. И что только роковые обстоятельства помешали ему выказать всю свою страсть и нежность на деле. Все это было в высшей степени куртуазно изложено, да только я - не глупая рыба тунец, и дважды на одну и ту же приманку не клюну! А он, видно, совсем забыл, какая я, раз рассчитывал поймать меня на такую наживку. В прежние времена он хотя бы помнил, что я отнюдь не глупа.
И что прикажете делать? Продать Монреаль? А ради чего, вернее - ради кого?! Ради человека, который повернулся ко мне спиной чуть ли ни в первую нашу ночь?
Не продавать Монреаль? И заслужить славу изменницы, неблагодарной и неверной супруги, которая бросила своего мужа-героя, символ рыцарства в трудную минуту? О, я хорошо знаю коварство и жестокость всей семейки Плантагенетов! Уж они постараются, чтобы о моем отказе стало всем известно! И известно именно в той версии, которая будет им на руку. От их черного семени всего можно ожидать... Во всяком случае, мне бы очень не хотелось, чтобы трубадуры распевали канцоны и сирвенты , посвященные 'несчастному христолюбивому королю Ричарду и его жестокосердной супруге Беренгарии'...
Надо было что-то придумать...Но ничего в голову не приходило.
Всю ночь я не смыкала глаз. Сколько раз принималась за ответ и снова соскабливала написанное - и не передать...Наконец, ответ был готов. Он был полон нежности и куртуазности, содержал множество заверений в любви и преданности... но в нем не было ни одного конкретного слова о том, что я собираюсь делать с Монреалем. Конечно, если придется, я с ним расстанусь, но уж не так легко, как мог подумать мой дорогой муж. Вот только защитников у меня нет - разве что тот неведомый мне рыцарь из сновидения?..
Посланец, еще более румяный после крепкого сна и сытного завтрака, отбыл восвояси. А я принялась за прерванное вышивание. Капля крови, упавшая вчера на бедного рыцаря, побурела, и я без всякого сожаления укрыла ее стежками из ярко-синего шелка. Мой рыцарь приобрел не только новый плащ, но и недостающую левую руку, и опять был готов к схватке с драконом. ...Как жаль, что с моими врагами нельзя справиться при помощи иглы и ниток!
Часть первая
Апперкот с гарниром
Глава 1
О политических планах или 'кто тут в цари крайний?'
В тот день, когда в мой лагерь прибыли посланцы тамплиеров, я окончательно понял: от короны я смогу отвертеться только в одном случае - если убьют ДО коронации. Раз уж такие крутые гаврики, как Рыцари Храма - а я еще по 'Айвенго' помню, что это были серьезные ребята! - явились ко мне с выражением покорности... Да я здесь оказывается круче самой крутой горы! Разве что до Эвереста чуть-чуть не дотягиваю, а так...
Правда, насчет 'покорности', это я малость приврал. Храмовники явились скорее договориться. По принципу 'Ты - мне, я - тебе'...
- ...Ваше высочество - проникновенно вещал мне рыцарь с непроизносимым именем и еще более непроизносимой должностью, звучащей как 'гондольер' - наш магистр Лука Бомануар направил нас к вам с единственной целью: ваш венценосный отец, пребывающий ныне в Анжу, несправедливо поступил с нами - своими верными союзниками по Крестовому походу, и потому мы просим вас...
Ага! Знаю я этих 'верных союзников' и эту несправедливость! Один Бриан де Буагильбер чего стоил! Как Айвенго подставил, гнида казематная!..
Должно быть, последние слова я произнес вслух, потому что тамплиер немедленно воспрянул:
- Как, ваше высочество, вы знали моего брата, несчастного Уилфреда? Должно быть, вы встречали его в Святой Земле?
Я не успел ответить, как откуда ни возьмись вынырнул мой 'замполит' - 'смиренный епископ Адипатус', в просторечии - отец Тук.
- Встречались мы - я и его высочество, с рыцарем Айвенго, - сообщил он, задумчиво почесывая обширное чрево. - Что и говорить: рыцарь был - хоть куда!
- Истинный воин храма, достойнейший в свите маршала Иерусалимского Королевства... - В словах тамплиера послышалась, однако, нотка сомнения, - Во всяком случае, мне так говорили...
- И рекли святую истину, - убежденно заявил фриар Тук, оставив в покое живот и переключившись на бока. - Первый на поле брани, да и на пиру не знал равных!
Должно быть последним утверждением замполит попал в точку, потому что храмовник заметно расслабился:
- Да, он любил вкусно поесть...
- И вкусно попить!..
Нет, святой папаня точно не уймется! Ну что он лепит, какой Айвенго?!
Храмовник тем временем продолжает:
- И вот моего брата, доблестного Уилфрида Айвенго - надежду и опору рыцарей Храма убивает на поединке этот выскочка, этот анжуйский любимчик вашего отца - Бриан де Буагильбер!
От такого поворота событий я обалдел на столько, что смог лишь выговорить:
- Мать моя...
Мне показалось или нет, что тамплиер как-то удивленно взглянул на меня? Наверное показалось, тем более, что в беседу тут же вмешался отец Тук:
- Чума на него! Да разверзнется земля под грешником! Да преломятся в бою его копье и меч! - вот далеко не полный список проклятий, которые 'епископ из Святой Земли Адипатус' щедро высыпал на здешнего Буагильбера. Храмовник внимал с выражением благочестивого восторга на лице...
Однако, пора бы вернутся к нашим баранам:
- Так что же предлагает мне магистр английского Храма, блистательный Лука Боманур? И прошу вас как брата моего боевого товарища: говорите прямо и без околичностей. Как солдат солдату...
Тамплиер внимательно посмотрел на меня, затем подозвал своих товарищей. Посовещавшись о чем-то, они встали передо мной в шеренгу и...
- Ваше Высочество! Магистр поручил передать вам, что если вы решитесь пойти путем своего царственного родителя, то в обмен на новые гарантии неприкосновенности собственности Храма и три замка по нашему выбору, Орден готов оказать вам потребную помощь золотом, оружием и людьми. Буде вы согласитесь на эти условия, магистр просит вас указать место и время для встречи, на которой будут подписаны соответствующие грамоты и принесены соответствующие клятвы и присяги.
Не понял? Господа храмовники ждут, что я в Крестовый поход пойду? Ага, щаз! Вот только шнурки поглажу!..
Вот именно это я и собирался изложить посланцам Ордена, но тут...
С отца Тука неожиданно слетел его сонный вид, он перехватил поудобнее свой здоровенный посох с золотым набалдашником и так взмахнул им над головами рыцарей, что те аж присели.
- Нечестивцы! Как смеете вы склонять его высочество принца Робера к нарушению заповедей Божьих?!! - загремел над поляной его могучий бас. - Разве не сказано в писании: 'Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе '?!! Или же вы взыскуете погибели нашего принца, что призываете кары небесные на его юную главу?!!
Господи! О чем это он?!
Я огляделся в недоумении... Мама моя, к сожалению, не королева! Гляди-ка, что творится?!!
Мой дражайший тесть, шериф Нотингемский, подошел поближе и всем видом своим выражает крайнее неодобрение. С ним парочка его баронов, которые, видимо, тоже не в восторге от речей храмовников. Но это еще что! Тут же поблизости нарисовались Маркс, Энгельс и Малыш Джонни. Энгельс порывается что-то сказать, и, судя по его виду, это что-то будет нечто крайне неприятное для тамплиеров, если только не оскорбительное. Маркс без всяких околичностей взял на изготовку свой лук, а Маленький Джон - здоровенную хреновину, представляющую собой гибрид молота, топора и копья ... Да что они - белены объелись, что ли?
Храмовники тоже пришли в себя после внезапного наезда святого отца и кажется собираются, в случае чего, продать свои жизни подороже. Так, пора это кончать...
- А-атставить! Маркс, Энегельс - бегом по своим подразделениям! Отец Адипатус, Маленький Джон - ко мне. Остальные - р-р-разойдись!
Командный голос выработанный в двадцатом веке как всегда оказал на жителей средневековой Англии волшебное воздействие. Маркс и Энгельс исчезли с такой скоростью, что можно считать буквально растворились в воздухе. Тестюшка с присными тут же сделали вид, что они вообще не при делах и просто подошли полюбопытствовать: а кто это тут шумит? Храмовники мгновенно расслабились, опустили щиты и как-то значительно отчетливее задышали. А возле меня оказался Малыш Джонни во всей своей двухметровой красе и брат Тук, весь красный от праведного гнева и утреннего бочонка мальвазии:
- За мной!
Мы уже вышли за пределы лагеря, когда я, наконец, соизволил остановиться. А то необъятный святоша начал стонать очень уж громко...
- Ну? И как прикажешь тебя понимать, святой отец?
Бывший монах, самопровозглашенный епископ, отдувается, вытирает пот со лба а потом хрипло басит:
- Горло бы промочить...
- Ща я его те промочу... Джонни! Макни-ка святого отца в это ручей!
Мой бравый адъютант немедленно приступает к выполнению поставленной задачи и, несмотря на жалобные вопли брата Тука, несколько раз полностью окунает его в воду.
- Ну, теперь ты протрезвел? Говорить можешь?
Тот вытирает ладонью мокрое лицо, затем укоризненно смотрит на меня:
- Если бы у меня и были сомнения в твоем происхождении, мой принц, то теперь они бы окончательно развеялись. Сколько доброго вина я перевел зазря! - Он сокрушенно вздыхает, - Придется все начинать сначала.
- Да ради бога! - Вина в лагере - с избытком. - Только сперва объясни: чего ты на храмовников взъелся? Мужики присяги готовы принести, клятвы, людьми помочь...
- Да ты что, твое высочество?! - Толстяк уставился на меня с нескрываемым испугом, - Они же предлагают на Ричарда напасть! Или ты?...
Он глубоко задумывается, его взгляд становится заинтересованным:
- А в самом деле? Король из тебя выйдет - ого-го! К баронам - справедлив, вон хотя бы тестя твоего взять, к народу - милостив... А, Джон?
Он поворачивается к Малышу. Тот чешет в затылке огромной лапищей:
- Ну... Так, эта... Оно, конечно... - выдает он наконец. Потом вдруг интересуется, - А что, наш-то король, помер, что ли?
- А хоть бы и нет? Робер решил на престол взойти, чуешь, Джонни? Ох, быть мне в Кентербери ... Ну, что смотришь на меня коровой, светлость твоя, будущий граф? Или, ваше величество, герцогом его сделаешь?
От этих слов Джонни смущенно ухмыляется, а я начинаю понимать, что окончательно сошел с ума. Я когда говорил, что на трон хочу?..
Но аббат Тук наконец соизволяет объясниться. Оказывается, Ричард Львиное Сердце, еще не будучи королем, воевал со своим папашей - тогдашним королем, Генрихом II. И папахен его от этого и помер, после чего Ричард на престоле и оказался. А храмовники - добрые ребята! - предлагают мне повторить путь Ричарда, полагая, видимо, что сыночек от папы недалеко ушел. Дела...
Нет, а в самом деле?! Мне тут тесть порассказывал, какой Ричард был на самом деле король. Хотя что можно ждать от человека, у которого в оруженосцах - или кто он там? - сам Бриан де Буагильбер ходит. Скотина преизрядная! Ну и черт с ним, решено! Будем в короли пробиваться. Правда, там еще принц Джон имеется, ну да где наша не пропадала? Наша пропадала везде!
Интерлюдия
Рассказывает король Англии, герцог Аквитании, герцог Нормандии, граф де Пуатье, граф Анжуйский, Турский и Мэнский Ричард I прозванный 'Львиным Сердцем'
Со стен почти готового замка Шато-Гайар открывался прекрасный вид: нормандские равнины, позолоченные дыханием надвигающейся осени, песчаные холмы, то тут, то там открывавшие взгляду свои золотые бока и облака в безбрежной синеве, осыпанные золотом заходящего солнца... Всюду золото, золото, золото... И только у меня его нет! Хотя мне оно куда нужнее!..
Война... Честное, откровенное, истинно мужское дело. Хотя многие его позорят. Филипп... Негодяй, нарушивший слово - священную клятву не нападать на мои владения, пока я - в походе... Захватил Жизор - подло, подкупом, словно продажная девка, ткнувшая исподтишка ножом спящего шкипера... Но я сумел ему ответить - да так, что французская шлюха теперь сидит в углу и размазывает слезы по окровавленной морде! И новый замок построю, и старый отберу...
И вот ведь именно сейчас, когда предатель Филипп - будь он проклят, неверный! - еле держится, когда еще одно, последнее усилие, и королевство Франция падет к ногам Анжу, когда Бодуэн Фландрский отринул присягу Франции и заключил со мной союз, а заморыш Генрих все еще решает, чью сторону ему выгоднее принять... Раймунд Тулузский удовлетворен браком с моей сестрой, и теперь мы - союзники... Ад и дьявол! Осталось совсем чуть-чуть, еще одно усилие, и Европа падет в мои руки точно спелое яблоко...
И всего-то нужно каких-то несчастных сорок пять... ну, пусть пятьдесят тысяч марок и все! Все! Когда Европа у моих ног, а Салладин - мой благородный враг, переселился в мир иной - да упокоится он с миром! - долго ли продержится Иерусалим? Месяц? Два? Года, во всяком случае, на всю Святую землю достанет вполне. Но именно тогда, когда золото нужнее, чем вода в пустыне, когда нужно срочно призвать тысячи три-четыре здоровых брабансонов, выплатить фьефы молодцам-бретонцам, нанять тысячи две валлийских сорви голов, пригласить два-три копья бешеных наваррцев и хотя бы одну бандеру неистовых басколей - именно сейчас его и нет!
Эта унылая дура - моя дражайшая женушка, у которой я попросил - в кои-то веки раз! - помощи... Хоть какая-то от нее была бы польза! Ну что ей стоило продать этот чертов Монреаль кастильцам? И что особенно обидно: кастильцы были готовы купить эту крепость за любые деньги! Еще бы! При их-то отношениях с Наваррой...
Я написал этой горной козе письмо, в котором совершенно искренне объяснил свои резоны и попросил помочь. Ведь она - жена мне, королева! Разве не для нее было сказано в Святом Писании: 'Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу '? Разве не она сказала перед алтарем: '...обещаю хранить тебе верность в счастии и в несчастии...'? И где же эта хваленая верность? Где?! Сегодня утром мой оруженосец де Буагильбер привез ответ, в котором было все, кроме самого главного: когда она даст мне эти деньги?!!
А ее еще считали умной девицей! Даже Саладин восхищался ее мудростью! Вот не понимаю - за что? Она ведь не может понять даже такой простой вещи, что для войны и политики мужу нужны деньги!..
От досады я стиснул камни стены так, что побелели костяшки пальцев. Неужели не ясно, что своей невыносимой скупостью она может разрушить столь великолепный замысел. Недалекая курица!..
Впрочем, незачем считать ее Господом над Вавилонской башней. Не дает денег? Не надо! У меня еще есть мой Остров. Конечно, там ужасный климат, отвратительная пища, плохенькая охота и, разумеется, от всего этого - пресквернейший характер у жителей. Но это меня особо не заботит: главное, что у них есть деньги!
Мой единокровный братец Вильям уж наверное выколотит их этих прижимистых сквайров и йоменов такие нужные нам кроны, пенсы, фартинги и сложит их в полновесные марки. И тогда - вперед, на восход солнца!..
- Сир?
- А?
Передо мной стоит один из моих оруженосцев - юный Фиц-Урс:
- Сир, приехал посланец от графа Солсбери. И у него срочные известия...
Срочные? Проклятье, неужели Длинный меч тоже, как эта наваррская дура?..
- Давай его сюда! Быстро!
Но тот уже и сам торпится, да так, что аж спотыкается на лестнице...
- Ваше Величество! Граф Солсбери шлет вам заверения в своей преданности!
- К черту заверения! Скажи, мальчик, Вильям собрал деньги?!
- О да, сир, но... - он протягивает мне письмо Длинного меча.
Я срываю кинжалом печать... Та-а-ак... Что?.. Мятеж?!. Бастард?! Самозванец?!!
- Все ко мне!.. Сюда!.. Измена!..
...Ну, и дела! В своем послании Вильям сообщал мне, что на севере Англии начался мятеж, охвативший уже три графства. И возглавляет его человек, носящий неизвестный мне немыслимый титул - Робер фон Гайавата де Каберне де ля Нопасаран граф Монте-Кристо! - в котором самым замысловатым образом переплелись анжуйские, наваррские или кастильские, вероятно готские или фризонские и даже латинские слова. И этот невероятный незнакомец имеет наглость утверждать, будто он - мой сын!
Далее шло подробное сообщение о боевых успехах этого самозванца, расписанных такими красками, словно сводный братец был приближенным этого графа Монтекристо, а не моим! Хотя, если честно, победы того стоили! Этот негодник, несмотря на относительно юный возраст - Вильям сообщал, что на вид ему не более двадцати, - умудрился сколотить отряд, спаянный такой железной дисциплиной, какой не было даже у брабансонов. Половину отряда составляли, вероятно, валлийские стрелки, вторая состояла из пеших копейщиков, а всего отряд насчитывал не более пяти сотен. И с этими скромными силами де Каберне наголову разгромил рыцарский отряд под командой Гисборна - того самого, что в свое время отличился под Акрой ! Сам Гисборн еле спасся, а мятежник, пополнив свои войска в Нотингеме, двинулся дальше. Он шутя смел несколько отрядов, высланных против него Длинным мечом, и теперь является фактическим главой трех северных графств.
Прочитав про Нотингем и его шерифа, я, было, вспомнил своего подлейшего братика Джона. Помнится, его сторонники как раз и держали этот город. Но Вильям считал, что самозванец не был связан с Джоном - наоборот, он активно перетягивал на свою сторону его приспешников!..
И вот тут меня словно бы ударили булавой по шлему! А ну-ка... 'Высокий, волосы темно-русые... мастерски владеет мечем, луком и кинжалом... непревзойденный наездник: в Нотингеме демонстрировал сарацинскую выездку... воины боготворят его...' А как там звали эту... ну, мы с ней еще на охоте познакомились?.. Святой Андрей, она еще потом за этого... наваррца кажется вышла... или он ее украл?..
Если вдуматься, то почему бы этому молодцу и не быть моим сыном? Ведь вот была Бьянка - говорили потом, что она от меня понесла... И еще была эта... которую потом наваррец... нет он точно на ней женился!.. А еще тогда, совсем давно, как же ее звали? Матушка потом ее прогнала, когда выяснилось, что она - непраздна... И увезли ее в замок на Остров... Да, точно! А волосы у нее как раз были темно-русые... Мой сын? Мой! Еще бы! В меня пошел: силен, умен, боец!..
И что же он хочет, мой неизвестный мне сын? Ну-ка, ну-ка, где это тут было? Вот оно! '...утверждает, что Вы, сир, передали ему власть над Англией, которой принц Джон владел незаконно...'
Так он власти над Англией хочет?! Всего-то?!!
Надо немедленно отписать Вильяму и этому Робберу фон что-то де где-то... Пусть правит, раз хочет! Заплатит мне сто... нет, сто пятьде... нет, двести тысяч марок, принесет омаж и пусть правит себе, раз ему охота! Только пусть еще воинов даст... А впрочем, если ему захочется, может и со мной в поход пойти - хороший воин лишним не бывает! Да за двести пятьдесят тысяч марок я его наследником сделаю: пусть Джон побесится!..
А Вильям пусть не лезет - не ему вставать на пути моей крови! Пусть лучше договорится с этим Нопассараном... И деньги пусть быстрее привезет!..
- Эй, кто там?! Огня, пергамент и чернила мне! Живо!..
Глава 2
Об уроках интернационализма и создании партии нового типа, или 'Здравствуй, сынок!'
...Манор семейства Тайбуа уже неспешно дымился, а мои бойцы еще продолжали таскать разнообразные трофеи. Я лениво поковырял носком сапога землю. Скука...
Семейство Тайбуа состояло в близкородственных отношениях с Гаем Гисборном и рассчитывать на их верность и преданность 'новому порядку' было бы, по меньшей мере, неразумно, но этот замок нам был нафиг не нужен. Во всяком случае - сейчас. Большого отряда у Тайбуа не было, да и манор их стоял в стороне от дороги, которую мы собирались плотно оседлать на случай всяких нежелательных визитов с юга, но Энгельрик уж очень просил. Понять его было несложно: именно из-за терок с Тайбуями он и оказался в лесу, в банде папашки Хэба.
Наш аббат Тук, правда, подшучивал над Энгельсом, заявляя, что если бы не скоропостижная кончина Тайбуевого старшего сына, случившаяся аккурат во время его горячей встречи с Энгельриком, то сын сэра Ли никогда бы не встретил принца - меня, то есть. А за такую встречу, вещал наш 'замполит', надо не замки жечь, а всю жизнь всех Тайбуев испанским вином поить и жареными гусями кормить...
Энгельрик в принципе не спорил с монахом, соглашаясь, что встреча действительно была ему очень на пользу. Он даже как-то обмолвился, что обязательно будет поить всех членов фамилии Тайбуа до смерти, но лицо у него было при этом такое, что я сразу понял: Тайбуям такое угощение не понравится. Собирался ли Энгельс вливать в захваченных Тайбуев вино, пока те не лопнут, или решил просто и без затей утопить их в подходящей бочке с вином, я не знаю, и не узнаю уже никогда. Последний Тайбуй погиб во время штурма донжона, схлопотав в горло стрелу из 'идеального убийцы'. А нефиг было каменюгой в моего Энгельса метиться! Участь остальных Тайбуев была аналогичной, так что жестоким планам Энгельрика-мстителя не дано было осуществиться. Зато теперь пожинаются плоды победы. Серебро, оружие, одежда, харчи, несколько очень хороших боевых коней и два десятка рабочих лошадок... Все это хорошо, но... скучно. Скучно!
- О чем задумался, сыне?..
Папаша Тук! Как всегда прибыл в самый подходящий момент. И как ему, интересно, объяснить, что я думаю о Великом Октябре, о партии большевиков и о том, что мои действия в сравнении с ленинскими пока сильно проигрывают? У них-то партия была, общая идея, так сказать, а у меня? Бароны на крестьян волками смотрят, те баронов хоть сейчас на вилы подымут, наемникам вообще кроме денег ничего не интересно...
- Не о том ли, что людей своих объединять надо, а слова истинного для того найти не можешь?
Б... лин горелый! Товарищ замполит, а ты, случаем, не Кашпировский? Телепат, телепать твою!..
- Примерно об этом самом и думаю, отец Тук. Только вот ничего не придумывается...
Аббат тяжело вздыхает:
- Сразу видно, что отец твой - простятся ему все грехи его! - не утруждал себя заботами о твоем воспитании в лоне матери нашей - святой апостольской церкви, налегая, в основном, на воинские науки, - он задумчиво чешет брюхо, потом - затылок, потом - снова брюхо. - Но если ты пожертвуешь в пользу смиренного служителя церкви бочонок того замечательного розового испанского вина, которое подарил нам нехристь Исаак - я, так уж и быть, наставлю тебя на путь истинный...
Я оставляю на совести брата Тука утверждение 'подарил'. Впрочем, от встречи со мной Исаак, пожалуй, сохранил не самые плохие воспоминания. Да уж, есть что вспомнить...
-...Робин! Робин! - Скателок, недавно получивший звание сержанта, влетел в шатер, словно наскипидаренный. - Там!.. Там!.. Евреи!..
Я обвел взглядом сидевших в шатре. Вроде бы евреи в то время были ребятами мирными, в войнах участия не принимали и Моссадом не щеголяли. Так чего ж новоявленный сержант всполошился?..
- Так, отдышись и докладывай толком. Что за евреи, откуда евреи, зачем евреи и чего эти евреи хотят?
Бывший мельник, а ныне - сержант непобедимого войска славного фон Гайаваты, обалдело уставился на меня, сглотнул и выдавил:
- Так ведь евреи же...
- Очень информативно, но это ты уже говорил. А что кроме?
- Так ведь ограбить... и вообще...
Так, я не понял! Тут у нас что - филиал СС? Между прочим, у нас в спортзале висели фотографии чемпионов мира по стрельбе из лука, так в семидесятом был Шарон Либерман, я точно помню! Подумаешь, евреи!..
- Значит так, сержант Скателок! - тот моментально вытягивается. - Во-первых, не ограбить, а собрать дорожный налог в пользу революции. Во-вторых, что это ты понимаешь под 'и вообще'?
- Так точно, собрать дорожный налог!
А дисциплину я в них, все-таки, вколотил! Ну-ну... Но не успеваю я как следует порадоваться, как глаза Скателока маслянеют, и он игриво добавляет:
- Так это... Там же девки с ними... и бабы молодые... И пожечь евреев доброму христианину куда как пристало...
- Чего?! - перед глазами встали фотографии Бабьего Яра. - Чего-чего?!!
- Ваше высочество, - вступает в беседу мой многомудрый тесть. - Уверяю вас, что причин для тревоги нет. Никто не осудит вас, если ваши воины слегка позабавятся с еврейками да и...
- Где?!! - заорал я, вскакивая на ноги. - Где ты видел этих евреев?!!
Ошарашенный Скателок не смог ответить, лишь, выпучив глаза, молча ткнул куда-то в неопределенном направлении.
И много через полчаса, мы вылетели на дорогу, где и разворачивалось действо...
Энгельрик, похохатывая, лез за корсаж платья яростно вырывавшейся черноволосой смуглой девушке, которую держали за руки двое бойцов из его взвода. Еще одна женщина, в темном платье дико визжала, лежа на спине в телеге. И было от чего: трое стрелков задрали ей на голову подол и теперь пытались растянуть в стороны ноги, которая она стиснула в отчаянной попытке защититься от насильников.
Основная часть взвода держала на прицеле слуг и возниц, среди которых испуганно жались еще несколько женщин, а группа в полдесятка бойцов во главе с ефрейтором Белоручкой развела костер, и теперь пыталась затащить в огонь ноги хрипящего старика в одежде черного бархата. Бедняга пробовал упираться, но один из воинов очень грамотно ткнул его тупым концом копья под дых, тот обмяк, но тут же рванулся с удвоенной силой - его ноги оказались в огне...
- А-атставить! Прекратить, мать вашу хребтом через колено!
Энгельрик мгновенно отпустил девицу, Белоручка с присными - старика, но насильники возле телеги замешкались, за что один из них и огреб мечом плашмя по заднице, и над дорогой взлетел недоуменный рев:
- А-а! Роби... то есть, ваше высочество, за что?!!
- За что?! - я соскочил с коня и подошел к нему вплотную. - Ах ты, фашик недоделанный!
Кулак, всаженный в 'солнышко', отправил любопытного в глубокий нокаут.
- Кто-то еще что-то хочет спросить? - вопросил я максимально грозно, и повернулся к пострадавшим, в полной уверенности, что желающих не будет...
Но я ошибся. Первым решился Энгельс:
- Ваше высочество, а чего случилось-то?
- Энгельс, я ведь, вроде объяснял, - начал я сладким голосом, - что мы не грабим, и а взимаем налоги. И людей приказывал попросту не обижать, нет?..
Уловив оттенки, Джон шагнул ко мне поближе и поудобнее перехватил свой пелиакс. Это произвело обычное действие: строй чуть попятился...
- Так я предупреждал или нет?
- Предупреждал, - странно, но Энгельс не выглядел напуганным. Скорее - удивленным... - Но ведь это-то - евреи!..
- И что? Еврей - не человек, что ли?
- Так они же Христа распяли! - в голосе Энгельса зазвучал праведный гнев. - Деньги в рост дают, а потом грабят почище любого разбойника!
Я оглядываюсь. Старик успел подняться на ноги и теперь обнимал девушек, словно пытаясь закрыть их своим телом. Ткнув в него пальцем, я грозно рявкнул:
- Кто распял Христа? Этот? Он конечно старик, но когда распинали Христа, его еще и на свете не было. Или, может, кто-то из этих девчонок его распял? А на сиськах ты не иначе как гвозди для распятия искал? Вот видела бы Алька, чем ты тут занимаешься...
От последнего Энгельрик слегка побледнел и прошептал, подойдя поближе:
- Ромэйн, я прошу тебя хранить молчание... Зачем ей знать?..
- Ага, то есть мозгов у тебя хватает, чтобы понять, что непотребство творишь, а вот тормозов нет, так выходит?
Энгельс глубоко задумался, пытаясь сообразить: что такое 'тормоза' и где они у человека находятся, а я тем временем обратился к взводу:
- Вы, сука, чего творите, муфлоны?! Молчать, уроды, я спрашиваю! Чего они вам сделали, чтобы так себя вести?! Козлы, млять!
Взвод всем своим видом выразил полное раскаяние. Несколько воинов на всякий случай опустились на колени.
- Значит так, дебилоиды: всем - три наряда вне очереди! Ефрейторам - трое суток ареста! Сержантам - пять! Энгельс - получишь отдельно. Вопросы?!
И снова я не ожидал вопросов. И снова ошибся...
- Ваше высочество, - робкий голос из строя. - А евреев... только этих нельзя, или вообще?..
- Вообще потому, что...
- ...Нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос!
Во! Епископ Адипатус! Удивительно вовремя, честное слово! А то я бы сейчас им тут долго проповедь читал. Еще, глядишь, и Джону пришлось бы вмешаться...
Святой отец тем временем подходит к перепуганным евреям:
- Готовы ли вы немедленно принять святое крещение и отринуть свои заблуждения? - вопрошает он утробным басом.
Несчастные сжимаются еще сильнее и смотрят на него как крысы на гадюку. Но старик вдруг отчаянно шагает вперед:
- Нет! - каркает он. - Нет, не отречемся мы от веры своей и отцов своих, ибо...
Что 'ибо', остается мне неизвестным, потому что брат Тук удовлетворенно кивает:
- Ну и пес с вами! - сообщает он. - Не хотите - не надо! За это - по марке с каждого, и катитесь! - Тут он спохватывается и добавляет, - После того, как налог заплатите, само собой...
А еще через полчаса я тепло прощался с купцом Исааком его двумя дочерьми и многочисленной родней. Старик все порывался поцеловать мне руку, и путано объяснял, что я всегда могу на него рассчитывать, особенно, если понадобится занять денег или собрать сведения о противнике...
- Вся наша община поможет вам, ваше высочество - он чуть не плачет от избытка чувств. - Наш народ гонят все, а чем мы провинились перед другими людьми? Тем, что верим в истинного бога?..
- Слушай, Исаак. Мне недосуг вступать с тобой в споры о боге, да и желания большого тоже не имеется. Но вот что могу пообещать твердо: верьте, во что хотите - хоть в черта лысого! - никто вас не тронет! Я сказал!
- Ага, - рядом возникает фриар Тук. - Пошлину платите - и верьте на здоровьечко! Только платите...
...С тех пор Исаак регулярно поставлял нам провиант по не самой дорогой цене. Дважды он привез приличные партии оружия, в том числе - полторы сотни отличных валлийских луков; а один раз предупредил о приближении вражеского отряда. Причем сведения были настолько полными, что еще до встречи с противником я знал имена командира отряда, всех его рыцарей, всех оруженосцев, пажей и герольдов, и даже - некоторых пехотинцев...
- ...Ладно, святоша, будет тебе бочонок. И олений бок в придачу. Излагай...
Отец Тук усаживается поудобнее, жестом предлагает мне присоединиться к нему и начинает:
- Тебе, Высочество, надо больше к слову божьему обращаться. Христос - он добрый был и справедливый. Как и ты хотел, чтобы зря никого не обижали. Так что ты всем скажи: ты - за царство божье на земле воюешь. А я, сирый, - он тяжело вздыхает, - рядом стоять стану, и как только почувствую, что надо - так враз тебе из писания святого что-нибудь и добавлю...
Он переводит дух, сдвигает свою тиару на бок и продолжает:
- Это все просто: к церкви - матери нашей возвращаемся. Всем говори: за Христа идем, за то, чему он учил, а не эти... - он делает неприличный жест, - в сутанах!..
...После того, как отец Тук закончил и отправился за своей честно заработанной наградой, мне осталось только почесать в затылке и выдохнуть. Да-а-а, уж... Да-а-а-а, уж!..
Папаша Тук предлагал, ни много ни мало - создать эдакую... секту?.. церковь?.. религию?.. Больше всего, к тому, что он предлагал, подошло бы слово 'партия'! И ведь как все подвел, собака, демократ христианский! Значит: землю всю - королю, потому как земля - божье творение, и людям владеть ею не пристало. Крестьянам выдавать наделы в бессрочное пользование, и чтобы они все вместе все делали - ни дать, ни взять: колхозы! А рыцаря к ним - на кормление и общее руководство. Сдохнуть можно! Вот так, походя, этот толстый пьянчуга социализм изобрел, и никуда от этого не деться. И работать оно будет куда как классно! Ай да Тук, ай да сукин сын!..
Тем же вечером на совете я изложил принципы 'Туковизма-Ленинизма' своим сподвижникам. Сперва они ничего не поняли, да и не мудрено: поддатый замполит все время лез со своими цитатами из библии, наводя тень на и без того темный плетень. Потом, после повторения изложенного материала, бароны взбеленились: как так?! Им что же: ни хрена не достанется?! Но после третьего раза, с помощью особо продвинутых экономистов типа моего тестя и сэра Роберта Ли - папаши Энгельрика, они наконец поняли: будешь служить - будет все! И даже еще больше, потому как - по канонам веры...
Утром мои рыцари, окончательно разобравшиеся в ситуации, явились ко мне с подтверждением покорности, горя желанием как можно скорее стать 'председателями колхозов' и 'директорами совхозов', когда неожиданно в лагере поднялась тревога, а потом...
Мы с Машей сидим на здоровенном парном кресле, стоящем на возвышении. Чуть ниже нас: папаша Тук, тестюшка Мурдах, несколько баронов, Энгельрик и Статли. Дальше толпятся сержанты и ефрейторы и все вместе пялятся на человека, гордо входящего в шатер.
На вид ему лет сорок пять. Здоровенный такой бычара, с хмурой мордой и еще более хмурым взглядом. Перед ним шествуют два герольда - парни в костюмах, сшитых словно бы из разноцветных лоскутков. В руках они тащат длинные трубы с флажками, в которые время от времени трубят, производя дикую какофонию. А вслед за хмурым - человек пять баронов, если судить по доспехам. Подойдя поближе, герольды трубят в последний раз, после чего суровый здоровяк медленно склоняет голову:
- Робер фон Гайавата де Каберне де ля Нопасаран граф Монте-Кристо! Уильям по прозванию Длинный меч, третий граф Солсбери приветствует тебя!
Повисает пауза...
- И тебе привет, Ульям Длинный меч, граф Солсбери! - выдаю я, наконец.
Интересно, мне встать, или ну его? В голове вихрем крутится сцена из фильма 'Иван Васильевич меняет профессию'. Ладно, обойдется без вставания: в крайнем случае решит, что я его презираю...
- Мой король, твой отец Ричард, прозванный Львиным Сердцем, моими руками вручает тебе свое послание и свое родительское благословение!
Он протягивает мне свиток со свисающими печатями, но так, что я либо должен встать и подойти к нему, либо подозвать его поближе... Ага...
- Приблизься, Уильям Длинный меч, и передай мне... - Стоять! Чего он там ляпнул? 'Мой отец Ричард'?! 'Родительское благословение'?!! Та-ак... та-а-ак... Я сошел с ума.... Какая досада!..
Как бы в подтверждение моих мыслей аббат Тук громогласно рыгнул. Точно... Хана... Я - псих...
Глава 3
О промысле Божьем и вопросах престолонаследия
Быть королевой непросто. А королевой без короля и королевства - вдвойне... То есть и король, и королевство как бы есть, но что мне от того? Подозреваю, что даже сложись наши отношения с мужем удачнее, я бы и тогда была лишь бледной тенью за спиной всемогущей царственной свекрови. Она и сейчас не спускает с меня глаз - ведь жена короля, даже настолько ненужная как я, должна быть безупречна. Я давно привыкла к тому, что о любом моем шаге ей тут же может стать известно. Как говаривала моя нянюшка - и за кустом бывает чье-то ухо...
Я уже давно перестала искать тех людей, которые шпионят за мной по ее приказанию. Просто не доверяю никому. И стараюсь никого не приближать к себе, чтобы потом не разочаровываться. И в этом очень помогает тот образ жизни, который я веду - не лезу знатной родне на глаза, лишний раз не напоминаю о себе, да и свита моя столь мала, что не требует больших хлопот, и не оставляет после себя жутких сплетен. Правда, рядом совсем не осталось тех, кто отправился со мной из Наварры в то далекое путешествие семь лет назад... и это не добавляет мне радости. Но от явных соглядатаев Алиеноры я тоже, так или иначе, избавилась. Вот и получилось, что я - одна. Ну, что ж, за все приходится платить...
В моей жизни вообще набралось бы всего лишь несколько человек, которым я могла бы поверить. Это мои дорогие родители - но их уже нет на этом свете. Это мой любимый брат - но он остался там, в Наварре. Это Джоанна, давно ставшая мне не просто золовкой, а сестрой - но она тоже покинула меня. Это моя нянюшка, которая так хотела вырастить и моих детей, что даже отправилась со мной за тридевять земель - но она умерла, так и не дождавшись ни одного малыша. И это Юсуф, хотя я никому и никогда не призналась бы в этом. Но и он покинул этот мир...
...А в монастыре хорошо: тишина, покой, девичьи лица под покрывалами, аромат роз и пенье птиц... Чем не рай? Особенно если у тебя есть деньги и титул. Да, неплохая идея... Уж настоятельница-то из меня выйдет не хуже здешней. А, может, и лучше - раз уж настоящей королевы не вышло? Думаю, этот план мне удастся осуществить. И даже если свекрови или мужу это не понравится - а им это не понравится, я уверена - то смогут ли они противиться ...хм...промыслу Божьему? Если все правильно подать, то вряд ли. Да, Промыслу Божьему, и никак иначе. Ведь не просто так приходит в голову решение стать монахиней, это всем и каждому ясно.
О, как мне пришлась по сердцу эта мысль! Высокие монастырские стены дали бы мне ту свободу, которой у меня никогда не было. И закрыли бы меня от всего того, что причиняет мне боль.
И почему я раньше об этом не задумалась всерьез? И все надеялась, что смогу стать настоящей женой Ричарду и родить ему детей... А потом, поняв, что ничего этого не будет, считала, что вот так просто, сама своими руками не дам Ричарду возможности вступить в новый брак. Какие глупости! Да если бы ему понадобилось, я бы уже давно была в каком-нибудь самом дальнем монастыре, а то и вовсе на том свете...
Но именно в Ричарде мое спасение! Я ему нужна, и нужна обязательно в качестве жены, но - только на словах. Ведь только в этом случае ему не придется жениться снова, моему отважному супругу, которой предпочитает общество своих верных рыцарей брачному ложу. Но, может, и правда пришло время подумать о том, чтобы стать Христовой невестой?
И, как знать, может, я найду этим деньгам гораздо лучшее применение, если уж дойдет дело до продажи. И, может быть, этим богоугодным делом отмолю хоть часть его черных грехов...
Мысли мои унеслись далеко, и в мечтах Приют Святой Беренгарии уже возвышался среди эдемской долины, утопая в зарослях нестерпимо ароматных ярко-алых роз...
Но стук в дверь вернул меня на землю. Опять настоятельница, а лицо-то перепуганное куда больше прежнего.
- Ах, Ваше Величество - мать-аббатиса, того гляди, упадет в обморок - К вам снова гости...
Ох, как не люблю я таких непрошеных гостей! Ничего хорошего от их визитов ждать не приходится. И не принять не могу, и принимать не хочу. Да кто же там, в конце концов?
Аббатиса, наконец, собирается с силами и произносит:
- Это посланцы Ордена Храма.
Вот это да... А храмовникам-то от меня что понадобилось? Не успев испугаться, я тут же сказала себе, что, если бы дело приняло совсем скверный оборот, позволения войти они бы не спрашивали... Ну а раз так, выше голову, Беренгария!
Аббатиса меж тем собралась с духом и продолжила:
- Они не назвали себя, но одного из них, хоть он и тщательно скрывает свое лицо, я узнала - это Жан дю Плейди, граф Тюреньский.
Магистр Ордена во Франции? А дело-то, видно, и вправду непростое...
- Он заявляет, что должен видеть вас немедленно! А его спутники - настоятельница испуганно крестится - уже расседлывают лошадей! А ведь Вам, Ваше Величество, хорошо известны нравы буйных тамплиеров...
Да уж, нравы их мне известны, и даже больше, чем мне бы хотелось... Усилием воли мне удается отогнать от себя тут же пришедшие на память ужасные картины, так долго преследовавшие меня по ночам, и сосредоточиться на словах аббатисы: