Началось всё с того факта, что один из злодеев - беспощадный Человек-Крокодил - захватил несколько деревень и теперь терроризировал и убивал мирных жителей. Совет Старейшин пригласил меня на приём и дал задание - найти и ликвидировать проблемы крестьян. По разведданным злодей был древним некромантом, и творил непотребства со времён зарождения древнеегипетской цивилизации. Сейчас он с группой приспешников скрывался в одной из пещер рядом с Северным Трактом и готовился отравить все колодцы в округе. Когда Совет Старейшин предлагает тебе задание - неважно какое - ты всегда соглашаешься. И это не из-за их авторитета, и не из-за того, что награда больно как хороша. Просто... просто они смотрят на тебя такими добрыми-добрыми, мудрыми-мудрыми глазами и еле заметно улыбаются. "Сделай это",- говорят они, и эти слова словно хлопают тебя по плечу: всё будет хорошо. Да, ты можешь уйти, отказаться, даже убежать, но всё равно они позовут заглянуть к ним как-нибудь ещё, и ты придешь, а они спросят: "Ну, как, помнишь ту ситуацию, которую мы обсуждали в прошлый раз? Отличные новости: всё оказалось не так уж и плохо, и еще не всё потеряно. Да, собственно, всё сейчас обстоит отличнейшим образом, просто тебе всего лишь надо..."
В общем, надо было разобраться с очередным злодеем.
И, кажется, уже в следующий момент ты стоишь на пыльной дороге, рюкзак хочет расплющить тебя под своим весом, желудок и мышцы просят привала после первого же шага, а из лесу уже смотрят десятки голодных и жадных глаз. И, кажется, что всю жизнь был наёмником.
Я взял с собой в путешествие Анастасию, Наяну и Антона-берсеркера, и не успели мы пройти и нескольких миль, как навстречу нам выскочила дюжина всадников, размахивающих ятаганами. Не тех, что просят жалкие гроши, и, получив их, пляшут от радости, а тех самых, идейных. "Аррргх"- проревел Антон и рванулся вперед. Мой длинный лук выше человеческого роста тотчас оказался в руке, скрипнула тетива, а рядом ещё одна, и ещё одна - Анастасия и Наяна были лучниками ничуть не хуже меня самого -, и три стрелы пропели песнь смерти: один из всадников слетел с лошади от мощного выстрела, второй, падая, запутался в стременах, а третий, ухнув, наклонился вперед и замер в опечаленной позе - ятаганы вывалились из его рук, а лошадь пошла шагом. Тетива наших луков скрипнула ещё и ещё: и снова всадники останавливались, напоровшись на свою оперённую погибель. Блеснул на солнце огромный топор - и фонтан алых брызг вылетел из-под лошади - это Антон, несколькими прыжками преодолев расстояние между нами и врагами, одним плавным выпадом наискось отсек кобыле сразу четыре ноги. Еще одна вспышка стали на солнце - и топор перерубил напополам всадника, вылетевшего из седла, прямо в воздухе. Последние стрелы были выпущены уже почти в упор, и главарь разбойников стал похож на одну из тех "страшилок", которую мы в детстве делали, втыкая пойманным птицам палочки в глаза. "Хороший",- произнес Антон, вырвал печень из мертвого тела главаря, закутал её в серую тряпицу и положил в походную сумку.
Злодей выбрал хорошее место для логова - на пути нам то и дело встречались людоеды, тролли, оборотни и шайки гоблинов. Но мы, наконец, добрались до входа в комплекс пещер, в которых Человек-Крокодил проводил свои чёрные эксперименты с жизнью и смертью. Наяна прошептала несколько слов силы ("Лайто...") и протянула ладонь к солнцу, один из солнечных лучей обвился вокруг её миниатюрного запястья и засиял ярче остальных, девушка легонько дёрнула рукой, и вытянула его из Плетения. "Идёмте",- сказала она, и мы вошли под своды богомерзкой пещеры.
Пока мы шли по коридорам, готовые отразить любое нападения, по стенам и потолку вокруг нас бегали причудливые тени, из темноты появлялись затейливые сталактиты и не менее замысловатые сталагмиты и снова скрывались в тени. Судя по тягучей атмосфере неминуемого кровопролития, нас тут уже давно ждали.
Мой опыт подсказывает мне несколько простых вещей. Одна из них говорит о том, что пещеры не любят когда внутри кто-то живёт, и они всеми силами стараются выжить незваных гостей из своих сводов. В том числе, помогают любому забредшему захватчику при прочих равных условиях. Почему они это делают неизвестно. Но ясно, что они, как и все, стремятся к пустоте.
Итак, кровопролитная битва завязалась в одном из перекрёстков, когда десяток мумий, разорвав чёрное полотно тени, вырвались из соседнего прохода. Наяна произнесла слова силы, и заклинание "Искажённый Поджигатель" сорвалось с кончиков её пальцев. Душераздирающий, безжизненный рёв охваченной пламенем нежити потряс свод пещеры. И тотчас со всех направлений начали появляться черти. Ну, "черти" - это я сейчас их так назвал, для определённости, раньше я таких существ не встречал. Но, судя по описанию, это были именно они - чумазые волосатые уродцы, только хвосты им были не нужны.
Мы отважно сражались, продвигаясь всё глубже и глубже, и, в конце концов, оказались в центральной пещере окружённые только трупами поверженных врагов.
- А где же Человек-Крокодил?- загрохотал во сводах немой вопрос.
- Анастасия?
Девушка вихрем пробежала по зале, её кинжал вспарывал поясные сумки наёмников, стороживших клетки с рабами, залезал в толстенные кипы пергамента, в которые безумные учёные-гомункулы записывали результаты бесчеловечных опытов, и вскрывал немудрёные замки на сундуках с запретными ингредиентами.
- Вот,- наконец сказала она, вытянув из глубокой трещины в расколовшемся каменном полу листок с записями,- Ля-ля-ля, Человек-Крокодил ждёт нас в своём логове, в пещере на вершине скалы в форме головы крысы.
- На самом деле я ожидал чего-то подобного.
- Ну и что дальше?- подал голос Антон.
- Как всегда, возвращаемся в город, отчитываемся старейшинам. Читай, - я протянул ему клочок бумаги с контрактом - значится очистить пещеру от злодеев. А в пещере больше злодеев не наблюдается.
- ЭЙ, ЗЛОДЕИ, ВЫХОДИ!- это я так, на всякий случай крикнул.
И что, скажу я вам, самое неинтересное во всех историях, так это возвращение домой. Ну, не домой, на самом деле, а скорее в уголок. Та же дорога, только задом наперёд и пусто.
- Свернём?- наконец предложила Анастасия, и мы хором её поддержали.
И мы сошли с дороги в бор, и принялись за охоту на кабанов. Даже одного медведя встретили. Но и лес когда-нибудь заканчивается, мы вышли на луг, и увидели где-то впереди деревню, к которой съезжались крестьяне после дня в поле.
- Чего надоть, барин?- пролепетал один из них, когда мы приблизились к телеге.
- Работал цельный день, ух, устал.
- Говорят, царь-то опять налоги поднять хотит.
- У нас новая курочка уродилася, Рябухой назвали.
- А у Васьки-то Кривого, дочка выскочила.
- Сонька, дура, покупает молоко втридорога, да к тому же еще и вонючее.
- Моя Манька готовит хлеб не хужей вашенских булкажоров, побробовай, накось, вкусней во сто крат!
- Недавно тутось один на своём тарахторе прилетал, полупедерастом кликался.
- А гуси-то! Гуси-то! Улетели, не подрезали крылья им вовремя.
- Сколько живу, никогда супротив товарища не шёл.
- Как жнёшь, так и жрёшь, верно говорится.
- Ты, барин, хоть и красив, но надоедлив.
- Чего надоть, барин?- по второму кругу пошло.
Я дождался пока глава семейства моргнёт, и молниеносно наложил стрелу на тетиву.
- Ой, ой! Сударь не губи, в ножки кланяюсь.
Стрела дрожала в моей руке, настолько сильно я её натянул и передал ей ту ярость, которая хранилась в спокойном омуте моей души. Я отпустил тетиву, стрела зажужжала как разъярённый шмель, и, пройдя сквозь тело крестьянина, разорвала его своей вибрацией на части, даже кости его расщепились и посекли стоящее рядом семейство. Мы неспешно пошли дальше, по направлению к деревне, крестьяне попрятались за частоколом и закрыли массивные ворота, но топор Антона снёс их, словно и не бывало. Я сделал вдох и выдох: "Убить", и наши инструменты заработали в унисон. Тут было всё, и буйство красок вырывающейся из иссечённых тел крови, и крики паникующих людей, чистые, от всего сердца, не скованные рассуждениями "а не глупо ли это будет звучать?". Антон в обнимку со своим резаком танцевал польку ломающихся костей и разрываемой плоти, а мы были скорее струнным оркестром.
Стрела, еще одна. А теперь вместе. Один, двое. Да хоть пять: стела проходит через одного, второго, отклоняется от траектории, разбив черепную коробку третьего, нанизывает четвёртого с пятым, а затем пригвождает к стене. А в волшебном колчане уже ждёт очередная стрела.
От роя стрел воздух сначала накалился, потом затрепетал, и, наконец, начался пожар. Кто-то успел убежать, так что потом пришлось снова устраивать охоту в лесу.
В город мы всё же вернулись, но уже ближе к вечеру, доложились Совету Старейшин и отправились кто куда, после того как поделили добычу. Тут позволю себе вспомнить, что, как оказалось, среди кучи хлама мне достался огромный, размером с кулак, драгоценный камень, очень дорогой! Правда, с перепродавцами камней дел я тогда иметь не желал, а самому продать не так просто его (а вам случайно не хочется купить огромный драгоценный камень), так с ним и мыкался до вечера, так никуда и не пристроил. Встретились с друзьями мы снова уже на закате в небольшом трактире с изогнутой люстрой на потолке и обсудили планы на будущее:
- Честно говоря, я очень удивлён,- проговорил я,- Старейшины не торопятся посылать нас в очередное последнее пристанище злодея.
- Да, да, конечно, это очень важно,- сказали они,- Но сейчас есть вещи более важные. Конкретно: вы уже давно являетесь нашими посланцами и бойцами, и в данный момент важнее не сделать десять ударов палкой, а превратить эту палку в прекрасный клинок, секущий всё, что ему встретиться.
- А больше эти старейшины ничего не сказали?- спросил Антон,- Какое-то очередное словоплётство.
- Судя по всему, они хотят провести какой-то мистический обряд, и напитать нас новыми силами. Я их спрашивал конкретнее, и они сказали, что это не опыт, не мастерство, не умение, и вообще:
- Этот обряд для вас является настолько же важным, насколько важно ваше рождение. Это неминуемая веха развития. Да, после вы уже никогда не будете прежними, и от вас самих мало что останется, но это необходимо пройти. Не рождение, не смерть, но очень похоже и на то, и на другое.
- И что они хотят?- спросила Анастасия.
- Ты будешь смеяться.
Она не засмеялась, когда я сообщил, что мы должны залезть в выдвижные ящики огромного шкафа и лежать там "столько, сколько понадобится".
Вообще со шкафом мне тоже идея не слишком нравилась, но это не из-за того, что мм... старцы на этот раз совсем выжили с ума, а из-за одной истории, которая произошла, когда я был маленьким и жил в поместье своей тёти. Так вот, у них на веранде стоял огромный комод, и он у меня всегда вызывал живое любопытство. И вот, однажды ночью, когда мне как всегда не спалось, я вышел на балкон, и подошел к этому комоду, а у него было зеркало, и мне стало интересно таращиться на него в темноте - ничего не видно же, да и тьма там казалась там будто бы темнее самой чёрной черноты. И вот когда мне надоело таращиться, и я решил полазить по ящикам (хотя книжники утверждают, что опасно заглядывать в ящики в темноте), то, как только я отвёл глаза от зеркала, как оттуда молниеносно высунулась костяная рука, и время замерло, когда сердце опустилось в пятки, пока рука тянулась чтобы утащить меня. Я отскочил что было мочи, и понёсся прочь с веранды, через холл с привычно бродящим там призраком дядюшки, вверх по лестнице, в свою комнату, и в кровать, под одеяло.
Следующим утром мы собрались у шкафа. Антон и Анастасия уже давно забрались в первый ящик, и все ждали меня. Наяна была нарядна, оказалось, что ей ещё рано ложиться в ящик, и она просто провожала меня в моём любимом синем платье, стало быть, прощай.
В общем, чего тянуть? Я нырнул в ящик, который оказался как раз такой длины, чтобы я в нём поместился вытянувшись, и ящик задвинули снаружи.
- А сколько лежать?- спросил я перед этим у старцев.
- Столько, сколько будет нужно. Ты сам поймёшь. Вот тебе простой критерий: если сомневаешься, значит ещё не время.
И я лежал. И лежал. И лежал. Нет, занудно или скучно не было, похоже, скорее, на спокойный сознательный сон без сновидений, а ощущение, как будто ты овощ, и тебя запекают в гигантской печке, каждая частичка тела начала преображаться и перестраиваться, всё сильнее материализуясь в пространстве. Уже через некоторое время стало казаться, что весь ты расслоился и превратился в тончайшую нить позвоночника.
Пора?
Наверное, ещё не пора. Ещё полежу.
И я полежал ещё. И ещё чуть-чуть.
Может сейчас?
Ага, сомневаюсь. Не пора.
В общем, через некоторое время я уже не видел повода лежать в ящике больше, и вылез обрат...
Обратно? Ну нет! Всё было совсем другое! Города нет. Вот шкаф, а города нет, вот Антон и Анастасия кружат раскрыв рты, вот луг с сочной травой, вот незнакомые высокие горы все в снегу, вот неб...
Ага, и небо не то. Звёзд больше, и они ярче, их видно прямо днём. Сколько же времени прошло после того, как мы разлеглись по ящикам?
- Я понял,- наверное, я вылез слишком рано,- Вселенная должна была умереть и заново родиться, а мы появиться как бы там же и как будто бы ничего и не случилось, только на целую вечность мудрее.
- Кто его знает, как там оно должно было быть. Что есть, то есть,- ответил Антон, да ты посмотри ближе.
И тут я ощутил. Мир был не просто другим, он был совсем иным. В этом мире я чувствовал, как ветер играет моими волосами, как трава прикасается к ногам, я почувствовал, что дышу, в конце-то концов! И я понёсся вверх по склону, на бегу касаясь ладонями верхушек трав.
Но радость была недолгой. Навстречу внезапно выскочили саблезубые тигры, я опешил, поскользнулся о мокрую траву и покатился вниз по склону. Тигры тотчас ринулись вслед за мной. На помощь мне подоспели товарищи, у них не было оружия лучше найденных тут же дубинок, и я тоже поспешил выбрать себя надёжно выглядящую палку. Тигры были сильнее нас. Намного. Мы успевали только кое-как защищаться. Поражение было предрешено.
- Антон, Настя, бегите!- крикнул я и отчаянно вырвался вперёд. Не знаю, последовали ли они моему совету, времени не было обернуться и посмотреть, несколько минут я танцевал свой последний танец, а затем когтистая лапа оторвала мне плечо, я упал лицом вниз в ручей. Это было последнее, что я видел.
Смерть, я почувствовал её, как собака чувствует возвращение хозяина, и ещё до того, как сердце остановилось, я ушёл к ней на свидание, и она подарила мне свободу. Несколько шагов в темноте назад я ещё сделал по инерции от шока, и обессилено опустился на пол.