Алмаз скатился на холодный мрамор стуча острыми гранями, кажется, оставил надбиток и пару царапин и стыдливо свернулся белым ежом.
Веселый Цветочек зверски кусал меня за ногу острыми листочками и требовал дождик.
"Дождик" оказался похож не на тучку, как следовало бы ожидать, а на студень и гололед. Он угрожающе колыхался и медленно полз и Цветочек, испуганно пискнув, спрятался за кусаемый ранее ботинок. Я мимоходом порадовалась, что одета в джинсы и бутсы на высокой и жесткой платформе.
Снег хмуро разглядывал меня, сцепившись зелеными палочками и, образовав кристаллическую решетку, плыл над головой.
Горечь светилась ярким солнечным светом, таяла хлопьями сладкой ваты и была почему-то совсем не горькой. Радость была темно-коричневой, как шоколадное масло, и горчила, как кофе с анальгином.
Печаль обмахивала всю эту компанию светло-голубыми крыльями, на вкус была бесконечно сладкой с легким оттенком мяты и без малейшей приторности. От нее легко и приятно пахло жасмином.
Страх был похож на кисло-сладкий острый китайский соус, но цвет свой не изменил.
Боль зависла перед носом ало-оранжевым апельсином, была остро-мятной с ванильным привкусом и заметно бодрила, со временем заставляя остервенело чихать и раздражаться.
Тем временем старожилы, объявившиеся первыми, осваивали территорию.
Ужас и страх приклеились к пяткам и зазывали Сердце поиграть там в салочки. Вопреки поверьям, оно категорически отвечало, что ему и здесь хорошо, мягко и просторно.
Кошмар постоянно менялся, походя то на рисунок сперматозоида из учебника по биологии (наверное, из-за шипящего хвостика), то на осьминога или каракатицу и приближался заметно к гидре Страха, но цветом напоминал буро-оранжевый рябой Ужас.
Брегливость перебирала мохнатыми паучьими лапками и непристойно размахивала скорпионьим хвостом, попахивая сладкой гнильцой и вызывая из всей компании наибольшую оторопь.
Скука была бела, как свежевыстираный пододеяльник... приторно-сладкая масса ее колыхалась и тянула липкие туманные щупальца.
Поглядев на всю эту "радость" я передернулась и живность вспоминать не стала.
Я сунула понравившуюся мне Печаль за пазуху и некстати помянула Пустоту. Успела поймать еще Боль, но остальных веселых зверушек засосало в разливающуюся вокруг... Нет, не черноту. Что-то среднее между черным и белым, с другой стороны от серого.
Печаль и выловленная Боль пугливо прижались к моей груди. Я успокаивающе погладила их по пламенным крыльям и...
Шагнула дальше.
Когда я проснулась, Печаль и Боль помахали мне крыльями, обещая вернуться, и растаяли на лунной дорожке в небе.
Я тихо хмыкнула, обнаружив, что Печаль нагадила мне на подоконник шоколадной Радостью...