Переходов запущенных скрип половиц, Полумрак карих глаз помнит жизнь мертвых лиц, Руки те колдовали не с шелком и пяльцами - Мялись судьбы как воск теми тонкими пальцами.
Страсть сгорала в груди без восторга, без крика, Сердце как безнадежный тяжелый заика Билось в конвульсиях боли немой. Кто считал ее ведьмой, а кто-то - святой.
Но ни тайно, ни явно не ждала она слухов, Она формулой власти созывала в мир духов И мешался с запахом воска и кожи Старых книг запах вечности, душу тревожа.
Оттого так светла и коварна улыбка, Ибо помнят губы вкус того напитка, Что и жизнь, и смерть, и бессмертье вмещает, Всех поит, но избранных лишь причащает.
Мы стоим перед ней, глаза опуская, Ибо тайны касалась она, как горностая.