- Мама! Мамочка! Смотри, какая я богатая! - торжественную сонную тишину осеннего парка заполнил собой звенящий детский голосок - Я самая, самая богатая!! Целый лес золота и всё для меня!
По тропинке к лавочке, где сидела Ирина Петровна, приближалась разноцветная охапка осенних листьев на тоненьких белых ножках в красных лакированных туфельках. Охапка подпрыгивала, пританцовывала, смеялась и, наконец, из самой середины этого шуршащего великолепия выглянуло озорное детское личико. Забавные восклицательные знаки туго заплетённых косичек с огромными бантами, похожими на шапки пионов и веснушчатая кнопка любопытного носика вынырнули на свет раньше, чем серые восторженные глаза. Хитро взглянув на женщину с книжкой в руках и видимо смутившись при виде её сурового лица, девочка притихла и стараясь загребать ногами как можно больше листьев, так что перед ней плескалась настоящая красочная волна, прошла мимо лавочки.
Поймав кружившийся у самого лица небольшой желтый листик, Ирина Петровна закрыла обернутую в серую матовую обложку книгу, вложив его вместо закладки, с раздражением слушая голоса за своей спиной.
- Мама! Смотри! Смотри! Какие они красивые и ароматные! Они пахнут лесом и бабушкиным домом. Давай их с собой возьмём! Дома поставим в нашу жёлтую вазу! Будут разноцветные листья в жёлтой вазе! И у нас в квартире поселятся дети осени. Хорошо?
- Хорошо-то хорошо, но потом, они высохнут, начнут крошиться и сыпаться по всей комнате. И мне придётся ходить и убирать, да? - мать протестовала спокойно, больше для порядка.
- Ну, мамочка! Пожалуйста! Мы выберем только самые красивые и нарядные листочки! Хорошо, да? Хорошо? - не унималась маленькая болтушка.
- Уговорила! Только, давай не долго, ладно? Быстренько выбирай, и пойдём домой. Мне сегодня ещё котлетки к обеду лепить нужно.
Ирина Петровна вздохнула. Она специально пришла сюда рано утром, пока большинство людей отсыпается после рабочей недели. И этот крикливый, шумный ребёнок, взбудоражив своими листьями весь парк, так некстати прогнал то замечательное настроение, с которым она проснулась сегодня утром. Ощущение забытого комфорта пришло первый раз после смерти мужа. И вот ведь, как! Даже в этот ранний воскресный час, нашлись любители утренних прогулок. А ещё и со своими котлетками.
Ирина Петровна коснулась кончиками пальцев безукоризненной высокой причёски и, почему-то, в памяти возникли её первые, сделанные своими руками, котлетки. Бесформенные, жесткие и немного подгоревшие с одной стороны, они были их первым семейным обедом. Её муж Лёня, смешно морщась, пережевывал с трудом отломленный кусочек, не решаясь сказать ей, что это произведение кулинарного искусства совершенно не пригодно для употребления внутрь. Вспомнила, как она, устав ждать заслуженной похвалы, обиделась на мужа, отвернулась от него и элегантно положила половинку котлетки себе в рот. Почувствовав резиновую горечь, так мало похожую на вкус сочных, пышных, тающих во рту бабушкиных котлеток с хрустящей золотистой корочкой, замерла оторопело. Скосив глаза на мужа, встретилась с его несчастным, виноватым взглядом. Они, минуту, молча смотрели друг на друга, с трудом сдерживая улыбки и, наконец, не выдержав, прыснули, рассыпав горошины смеха по полупустой кухне. Потом долго плевались над раковиной, толкаясь локтями и стараясь как можно теснее прижиматься плечами. Её первые котлетки оказались абсолютно не съедобными, но невероятно, просто безумно эротичными. Первый семейный обед закончился, едва начавшись, уступив место десерту. Звонко хрустнули под ногами раздавленные очки Лёни и он, трогательно моргая близорукими серыми влюблёнными глазами, ставший в один миг наивно-беззащитным, спросил её тогда:
- Ты родишь мне сына!?!
- И сына и дочку! Обязательно! А ты, не перестанешь любить меня, когда я стану толстой и неуклюжей? - шептала она в ответ, теряя под его руками остатки разума и одежды.
Они были так молоды и наивны! Сколько раз ещё, скинув со стола неудавшийся обед или ужин, они с жадностью трапезничали мечтами и поцелуями. Голодные, весёлые студенты-мечтатели! Им казалось, что любовь вечна, а старики - это люди с другой планеты. И что у них обязательно будут смешные маленькие близняшки. Мальчик и девочка.
Но так повернула жизнь, что успели они всё, кроме малышей. Интересная работа, новая квартира, машина, дача в сосновом лесу и ежегодные поездки к морю. В их жизни было всё, кроме разбросанных по полу игрушек и бессонных от детского плача ночей, под флагами развешенных над головой мокрых пелёнок. Жизнь казалось, баюкала их, как любящая мать своё неразумное дитя. И убаюкала! Сначала они откладывали рождение ребёнка, желая встать на ноги, посмотреть мир, заработать денег, не связывая себя заботами. Потом просто наслаждались жизнью, путешествовали и обустраивали своё семейное гнёздышко. Она научилась отлично готовить, с энтузиазмом усовершенствуя знакомые блюда. В квартире воцарились идеальная чистота и порядок. А ребёнок остался только в мечтах. Они с Лёней очень переживали поначалу, обошли всех врачей, ездили к целителям и хватались за любые предлагаемые медициной способы, но тщетно. Мечты о маленьких розовощеких малышах таяли с каждым днём. Пока они, наконец, окончательно не смирились, стараясь обходить запретную тему даже в самых задушевных беседах. А вскоре, и чужие дети стали раздражать. Нестерпимая боль при виде неуклюже топающих, ясноглазых карапузов, сменилась полным их неприятием. С удвоенной нежностью они с мужем заботились друг о друге, выплёскивая нерастраченную любовь. И всё было отлично, пока не заболел Лёня. Рак. Химиотерапии, назначаемой при этой коварной болезни, не выдержало сердце. Она осталась одна. Полностью поглощённая навалившимся горем, она абсолютно отгородилась от жизни. Ей казалось, что так легче переносить невыносимую боль от потери близкого человека. В её квартире исчезли гости, она перестала и сама выходить куда-либо из дома, ограничиваясь короткими походами в ближайший магазин, только тогда, когда заканчивался последний кусочек хлеба. Сухо отвечала на телефонные звонки, которые становились всё реже и реже.
Сегодня впервые за год со смерти мужа, проснувшись рано утром, она чего-то захотела. Захотела пойти в парк. В тот самый парк, где они всегда гуляли с Лёней. Даже не стала завтракать, желая погулять по безлюдным дорожкам, пока не проснулся народ. И уже собиралась возвращаться домой, когда пришла эта маленькая звонкоголосая собирательница листьев.
Ирина Петровна уже решительно убирала книжку в сумочку, когда девочка снова появилась перед её глазами.
- Вот! Возьмите! Это Вам! У Вас, такой грустный вид - улыбаясь измазанными в шоколадке губами, девочка протягивала ей половину своего осеннего букета.
Ирина Петровна, даже не успев ничего ответить, удивляясь сама себе, взяла из её липких прохладных пальчиков разноцветный букет. Минуту посидела, разглядывая листья и спохватившись, сказала:
- Спасибо!
Только рядом уже никого не было. Странно, но выбросить листья не поднималась рука, хотя они ни чем не отличались от своих собратьев, лежавших вокруг неё на земле. Ирина Петровна вдохнула нежный, кисловатый запах, поднеся букет к самому лицу и почему-то тоненько, с надрывом, защемило сердце.
Из парка она принесла листья домой. Впервые за все годы нарушила устоявшуюся чистоту квартиры, пройдя в комнату не снимая уличных туфель, и поставила листья в вазу.
- Разноцветные листья в белой вазе! Тоже не плохо! - произнесла вслух и улыбнулась уголками аккуратно подкрашенных губ.
Лицо Ирины Петровны, покрытое тонкой разлиновкой морщинок, от улыбки преобразилось и та, юная и нежная Иринка, впервые когда-то вошедшая в эту квартиру, тенью промелькнула в её глазах.
Женщина подошла к окну. Раздвинула тёмные тяжёлые шторы и распахнула, уже целый год глухо закрытые, створки. С улицы, вместе с многоголосьем детских голосов, скользнул лёгкий осенний ветерок. Пробежал по лакированной поверхности стола, поднимая в танце, видимые только в солнечном луче, мельчайшие пылинки, шаловливо покачал прозрачную занавеску и зашелестел, запутавшись в пёстрых листьях.
Ирина Петровна несколько минут постояла у открытого окна, наблюдая за малышами в песочнице, не замечая бежавших по её щекам слёз, и взяла в руки телефонную трубку. Быстро пробежав пальцами по кнопкам, женщина набрала номер своей племянницы, недавно просившей её посидеть с пятилетней дочкой. Тогда, представив, во что превратится её чистая, уютная квартира, после пребывания в ней неугомонной, проказливой девочки, Ирина Петровна привычно отказала Оле, сославшись на плохое самочувствие.
- Алло! Олечка! Ты говорила, что вы хотите поехать на эти выходные в гости...Привозите ко мне Алёнку! Мне стало гораздо лучше.
Выслушав ответ, положила трубку и вытерла платочком слёзы. С неожиданной для себя нежностью подумала, что через пару часов в её доме будет разноситься такой же весёлый задорный голосок, каким разбудила её душу маленькая собирательница листьев, поделившаяся с ней своим самым главным богатством - капелькой искреннего тепла своего чуткого горячего сердечка.