Осадчий Алексей Николаевич : другие произведения.

Авантюра адмирала Небогатова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.93*42  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Казалось, всё предрешено: даже век спустя все попытки "переиграть Цусиму" на форумах мореманов-альтернативщиков неизменно заканчивались разгромом русских эскадр. Компьютерное моделирование нескольких сотен альтернативных вариантов в "нулевые" и "надцатые" годы 21 века только подчёркивало подавляющее превосходство Соединённого флота. Но, в этой временно-мировой "схлопке", в этом варианте "многомирья" всё пошло иначе...
  АВАНТЮРА АДМИРАЛА НЕБОГАТОВА
  Казалось, всё предрешено: даже век спустя все попытки "переиграть Цусиму" на форумах мореманов-альтернативщиков неизменно заканчивались разгромом русских эскадр. Компьютерное моделирование нескольких сотен альтернативных вариантов в "нулевые" и "надцатые" годы 21 века только подчёркивало подавляющее превосходство Соединённого флота. Но, в этой временно-мировой "схлопке", в этом варианте "многомирья" всё пошло иначе...
  
  Глава 1.
  
  - С Богом, Николай Иванович! - напутствовал контр-адмирала Небогатова, командир броненосца "Император Николай 1" капитан первого ранга Смирнов, провожая начальника на флагман Второй Тихоокеанской эскадры.
  Отряд Небогатова, для устрашения врагов и поддержания бодрости духа в подданных российского императора, поименованный Третьей Тихоокеанской эскадрой, соединился таки 26 апреля 1905 года с армадой вице-адмирала Рожественского в бухте Ван-Фонг.
  - Да, представляю, как Зиновий Петрович рвёт и мечет сейчас, - хмыкнул контр-адмирал, - он от нашей "инвалидной команды" с самого Мадагаскара убегал, да вишь, - не вышло.
  Адмирал хмыкнул ещё раз, нервным жестом поправил перчатки и шагнул на рассыльный катер, направляясь с членами своего штаба на броненосец "Суворов". Суету и бестолковую толкотню у трапа Небогатов и сопровождавшие его офицеры списали на общую нервозность и желание наиболее торжественно обставить встречу адмиралов при соединении эскадр, дабы максимально вдохновить личный состав. Очевидно, гордец Зиновий встретит на палубе...
  Однако, взглянув на бледные, растерянные лица фалрепных контр-адмирал как в лихие мичманские годы взлетел на палубу флагмана и завертел головой, высматривая монументальную фигуру Рожественского.
  - Господин контр-адмирал! Николай Иванович! - Клапье де Колонг, растрёпанный и жалкий, не похожий на солидного и импозантного капитана первого ранга, коим он был в действительности, подбежал к Небогатову и совсем не по уставному развёл руками.
  - Что с вами, Константин Константинович? На вас лица нет. Где Зиновий Петрович? - у адмирала сдавило сердце в предчувствии надвигающейся вселенской катастрофы, которая вот-вот разразится и утянет в бездну, в тартарары, к чёрту на кулички и его, и огромный броненосец "Суворов", и всю военно-морскую мощь Российской империи на Тихом океане...
  - У Зиновия Петровича удар. Пять минут назад, пока вы на катере шли. Он по мостику ходил, ворчал, ворчал. Вдруг упал. Доктор сейчас с ним, пытается что-то сделать. Но говорит - медицина бессильна. Безнадёжен Зиновий Петрович. Господи, помилуй нас грешных. Что же творится! И Дмитрий Густавович уже не встаёт...
   - Что, и Фёлькерзам плох? - от чёрных новостей, посыпавшихся на него на борту "Суворова" Небогатову самому на какой-то миг стало дурно, но усилием воли он преодолел секундную слабость и зычно распорядился. - Константин Константинович! Возьмите себя в руки! Ведите к Зиновию Петровичу. Василий Васильевич, а вы распорядитесь, пожалуйста, поднять сигнал - через два часа всем командирам судов и младшим флагманам, кроме контр-адмирала Фёлькерзама, разумеется, прибыть на "Суворов"...
  Капитан первого ранга Игнациус кивнул и быстрым шагом направился к мостику. Небогатов посмотрел на нестройную шеренгу офицеров, на застывшую команду "Суворова", перекрестился на корабельный флаг и вслед за Клапье де Колонгом, сдерживаясь, чтобы не побежать, пошёл в каюту Рожественского.
   Чуда не случилось, командующий Второй Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский скончался, не приходя в сознание, от кровоизлияния в мозг. Видимо, встреча эскадр напомнила флотоводцу о бездарно потраченных месяцах, когда после падения Порт-Артура японцы спокойно чинились, заменяли расстрелянные орудия, а его эскадра вместо прорыва, торчала на Мадагаскаре. А потом, по высочайшему повелению пришлось дожидаться отряд Небогатова...
  Экстренный военный совет в кают-компании "Суворова" длился без малого четыре часа. Кроме Небогатова в адмиральских чинах на совете присутствовал только Оскар Адольфович Энквист, однокашник по Морскому корпусу, растерянный и подавленный. Остальные: капитаны первого и второго ранга и несколько "заслуженных" лейтенантов выглядели не лучше Энквиста.
  - Господа, как вы все понимаете, смерть Зиновия Петровича не может прервать поход, - Небогатов смотрел на офицеров и "заводился". Ему, спокойному и незлобивому человеку не понравилась мрачная обречённость большинства и ещё более - тщательно скрываемая радость некоторых участников совещания, взять хотя бы кавторанга Баранова или каперанга Смирнова. Эти неглупые моряки, прожжённые интриганы и карьеристы, без сомнения уже прикинули, как будут развиваться события далее. Наверняка они решили, что "временный" командующий начнёт метаться, запрашивать инструкции из Петербурга, а в итоге всё закончится либо интернированием, либо возвращением домой без сражения с Соединённым флотом Японии.
  Пока же, Военный Совет проходил предсказуемо. Первыми высказывались "младшие", затем очередь дошла до заслуженных каперангов. Энквист суетливо пушил бороду и наблюдал за выступающими как первый ученик в классе, тщащийся запомнить урок "с голоса". Внезапно Небогатов успокоился и чтобы вновь не удариться в чёрную меланхолию начал сам с собой "игру", стараясь предугадать к чему призовёт очередной докладчик, даже похвалил себя мысленно ("Ай да Колька, ай да сукин сын") когда "угадал" доводы и резоны, приводимые Бухвостовым, Юнгом и Радловым. Да тут и провидцем не нужно быть, предлагались в основном варианты прорыва во Владивосток через каждый из трёх проливов, было несколько человек, пожелавших остаться в здешних водах, ожидая прибытия командующего флотом прямиком из Владика на "Громобое". О крейсерской войне против Японской империи говорили на удивление мало, прекрасно зная "куцую" крейсерскую составляющую русских тихоокеанских эскадр. После академического доклада Клапье де Колонга, которому единственному было дано полчаса, (все же прочие говорили не более трёх минут) Энквист, заявив о верности присяге и государю императору, предложил помолиться во славу русского оружия и за упокой души раба Божьего Зиновия. Небогатов резко встал, за ним поднялись офицеры.
  - Господа, благодарю за откровенный разговор, за веру в нашу победу. Прошу всех, кто желает выдать свои соображения в развёрнутом виде, обратиться к Константину Константиновичу в двухдневный срок. Все дельные предложения будут обязательно приняты во внимание. В эти трудные дни, когда смерть вырвала из наших рядов вдохновителя и организатора беспримерного в истории русского флота похода, прошу вас, господа - будьте ближе к матросам. Разъясните им, что от флота ждут побед и наши войска в Маньчжурии и все честные патриоты в необъятной России матушке. Нами пройден неимоверно тяжёлый путь, пройден без потерь кораблей, но мы потеряли нашего адмирала, сгоревшего в походе, погибшего на посту, на мостике своего корабля. Будем достойны памяти Зиновия Петровича, послужим России так, как служил ей адмирал Рожественский и если надо - отдадим за неё жизни. Но говорю вам, господа офицеры, - нет унынию и пораженчеству! Мы - военные моряки и нам надлежит думать о нанесении возможно большего ущерба неприятелю и сбережении своих кораблей и подчинённых, а заключение мира с Японией - дело дипломатов. Послезавтра жду подробные доклады о состоянии вверенных вам судов. Сейчас, - пройдите, проститесь с Зиновием Петровичем. Оскар Адольфович, Константин Константинович, Отто Леопольдович, - прошу вас остаться.
  
  .................
  Закончился тяжёлый и суматошный день далеко "заполночь" в "родной" каюте на "Николае 1". Небогатов сразу решил, что флагманским кораблём сделает гвардейский "Александр 3", о чём через Клапье де Колонга и довёл до командира броненосца Бухвостова, особо попросив не устраивать "адмиральскую приборку", не гонять матросов лишний раз. Николай Иванович с удовольствием остался бы на "Николае", человек он был основательный, консервативный и к "перемене мест" особого стремленья не питал. Но место командующего эскадрой - на лучшем, сильнейшем корабле.
  "Суворов" отпадал по причине суеверия, идти в бой на броненосце, где уже принял смерть один адмирал - никто бы на эскадре Небогатова не понял. Ну а "Бородино" и "Орёл" адмирал "отбраковал" из-за недостатков при постройке судов и более слабой подготовке экипажей, нежели чем на сплаванном гвардейце "Александре".
  Грамотный морской офицер Небогатов дослужился до адмиральских орлов без протекции, службу знал, в российском флоте считался признанным теоретиком, даже "акадЭмиком", как часто над ним подтрунивали "старшие" адмиралы.
  Николай Иванович прекрасно понимал, что покомандовать Тихоокеанским флотом, перенесись тот вдруг, "чудом" во Владивосток, из "заслуженных адмиралов" вмиг выстроится немалая очередь. Но вот прорваться к эскадре, возглавить её и довести до единственного российского порта на Дальнем Востоке, - тут дураков нет. И тянуть контр-адмиралу Небогатову лямку флотоводца до заключения перемирия с японцами, или до гибели в бою, или же, что наименее вероятно, до удачного прорыва в такой далёкий и такой желанный Владивосток.
  Гибнуть в бою, пусть даже и героем, Николаю Ивановичу категорически не хотелось, но и мыслей об интернировании, о "торможении" эскадры не возникало. "Академик" Небогатов знал, что начни он сейчас сноситься с Петербургом, вытребовать командующего, тянуть время, ожидая начала переговоров о мире, или же просить усиления черноморцами или покупными кораблями, напирать на разброд и шатание в экипажах после смерти Рожественского, - это конец. Даже не конец карьеры, чёрт с ней! Но погибнет флот, с таким трудом выстроенный океанский флот России, уже уполовиненный в Порт-Артурской мышеловке. Да и разложение в экипажах при бездействии и бесцельном "болтании" у чужих негостеприимных берегов пойдёт быстро и необратимо...
  План Рожественского, озвученный Клапье де Колонгом и лейтенантом Свенторжецким, желания следовать ему не вызывал. Ломиться через Цусиму, уповая на то, что Того сорвётся к Лаперузу или Сангарам, поверив в прохождение эскадры вокруг Японии? Нет, не поверит командующий Соединённым флотом в такое, как бы не суетились на заднем дворе Японской империи вспомогательные крейсера.
  При столкновении флотов Того будет просто избивать медленные российские броненосцы, а десятки миноносцев ночью учинят резню. Противопоставить что-то массированному удару минных сил у кораблей с выбитой артиллерией вряд ли получится. Тем более, молодые командиры миноносок наверняка будут жертвовать собой, не боясь сходиться с русскими вплотную. Не в первый, так во второй день, но крупные российские суда будут потоплены. Хорошо если несколько крейсеров сумеют прорваться, донеся "под шпиц" весть о гибели эскадры.
  Но нет, он - не Рожественский! А значит, на этом и следует строить все дальнейшие действия. Смерть Зиновия от японцев не утаить - да и нет такой необходимости, хотя на этом настаивал помешанный на секретности разведчик Свенторжецкий. Нет, наоборот, пусть Того знает, что вместо боевого и упрямого вице-адмирала Рожественского, мечтающего поскорее схватиться с врагом, "у руля" оказался нерешительный рохля Небогатов. В этом наш единственный шанс. Если "друга Хейхатиро" удастся провести, вытащить его из Мозампо, направить по ложному пути, это будет совсем другая история. Так думал контр-адмирал Николай Иванович Небогатов бессонной ночью с 26 на 27 апреля 1905 года по старому стилю.
  Утром не выспавшийся и хмурый адмирал попрощался с командой и офицерами "Николая 1" и перебрался на "Александр 3". Провожали его душевно - понимающего и незлобивого Небогатова любили матросы и ценили как знающего и ответственного командира, офицеры. Свой небольшой штаб Небогатов также перетащил с собой, здраво рассудив, что несколько толковых и знающих офицеров под рукой лишними не будут, а касаемо нехватки кают на флагманском броненосце, так потеснятся, потерпят пару тройку недель. Боевые моряки, это вам не паркетные шаркуны! Примерно так и ответил адмирал на стенания "утесняемых" лейтенантов и кавторангов. Кстати, капитана второго ранга Семёнова Небогатов оставил на "Суворове", настоятельно попросив Владимира Ивановича быть хроникёром событий с борта второго, не флагманского броненосца и особо наблюдать за эволюциями и стрельбой "Александра 3". Удивительно, но Семёнов не обиделся, а наоборот воодушевился, даже предложил выделить на каждом корабле по офицеру и по паре расторопных унтеров для "исторического хронометража". Небогатов обещал подумать.
  Но и без того было над чем задуматься, механическая часть на Второй Тихоокеанской была не ахти. О эскадренном ходе в 12 узлов сколь-нибудь продолжительное время оставалось только мечтать.
  Но важнее всех "технических" вопросов был вопрос человеческий, как сказали бы позже - кадровый. В приказном порядке отправив контр-адмирала Фёлькерзама с "Осляби" на госпитальный "Орёл" Небогатов начал решать непростую и в принципе неразрешимую задачу - как двух адмиралов, (его и младшего флагмана Энквиста) "равномерно" распределить по отрядам огромной эскадры. Тем более в способности однокашника Николай Иванович не верил и боялся навредить делу, передвинув Энквиста подальше от себя. В итоге принял "Соломоново решение" оставив Оскара Адольфовича начальствующим над крейсерской частью Второй Тихоокеанской эскадры с пребыванием на крейсере "Олег", который Небогатов собирался держать исключительно рядом с "Александром 3".
  Клапье де Колонга адмирал перевёл из "штабных" в начальники второго броненосного отряда с пребыванием на броненосце "Наварин", в кильватер которому шли "Сисой", "Нахимов" и "Николай 1". Отряд из трёх броненосцев береговой обороны был отдан под начало задиристого малоросса Миклухи, брата знаменитого путешественника. Сам Небогатов возглавил первый броненосный отряд в составе "Александр 3", "Суворов", "Бородино", "Ослябя", "Орёл". Слабо бронированный "Ослябя" был намеренно убран из замыкающих - по показаниям офицеров Порт-Артурской эскадры неприятель сосредотачивал огонь на первом и последнем корабле в колонне, а "Орёл" был куда как более устойчив к снарядам неприятеля, нежели чем "крейсер-броненосец" носящий имя героя Куликовской битвы...
  Капитан первого ранга Радлов помимо своры транспортов, которую эскадра вынужденно потащит за собой (путь неблизкий, глядишь и пригодятся) принял командование над вспомогательными крейсерами "Терек", "Кубань" "Урал" и "Днепр" и крейсером-яхтой "Алмаз". "Рион" был "приписан" к первому броненосному отряду.
  Два быстроходных "камешка" Небогатов прикомандировал к флагманам - "Жемчуг" к "Александру 3", "Изумруд" - к "Наварину".
  "Старички" - крейсера "Владимир Мономах" и "Дмитрий Донской" поступили под управление Клапье де Колонга и должны были прикрывать тылы эскадры, взаимодействуя со вторым боевым отрядом. "Олег", "Аврора", "Светлана" назначались "летучим отрядом" должным отыскивать и уничтожать неприятельских разведчиков. Здесь Небогатов уповал на энергию и решительность капитана первого ранга Добротворского, с которым собирался подробно проговорить его действия и "степень подчинённости" контр-адмиралу Энквисту.
  Николай Иванович выругался, вспоминая эпопею со снаряжением и выпихиванием его отряда в помощь Второй эскадре. Из более чем ста находящихся на службе российских адмиралов не нашлось ни одного, кто бы взялся вести "броненосцы берегами охраняемые" через три океана! Над неискушённым в интригах, "подставленным" в командующие Небогатовым - кто посмеивался, кто сочувствовал. Но все без исключения "знатоки" предрекали закат его карьеры, считая что он либо не соединится с Рожественским и будет в прах разбит японцами, либо потеряв один-два ББО позорно интернируется где-нибудь по пути, закончив флотскую службу с уничижительной формулировкой. Ан нет - дошёл, довёл, соединился. Теперь вот что делать? Делать то что?! Огромная эскадра, сильнейшая за всю российскую историю и на ней - "полтора адмирала". Оскар, чёрт его дери, совсем никакой, как говорят матросы на "Николае" - ни украсть, ни покараулить. Тут Небогатов вспомнил, что он ныне на гвардейском "Александре", чертыхнулся и не смог удержаться - употребил хлебного вина. Употребил конспиративно, ловко (как ему казалось) скрываясь от вестового и возможных визитёров - пьющий в одиночку командующий, это, знаете ли, не комильфо! Но нервы, господа, нервы!
  
  
  .......................
  Суета, бардак и неразбериха, сопровождающие выход в море любого корабля, тем более такой большой и "сборной" эскадры, не отменили прощания с адмиралом Рожественским. Небогатов решил не нагнетать, не накручивать мрачной торжественностью траурной церемонии подчинённых, и без того ударившихся в мистику, в толкование всевозможных примет и пересказов ужасных былей и небылей, в духе Николая Васильевича Гоголя.
  Решением Военного Совета (читай - единолично Небогатова) вице-адмирала Рожественского захоронили в океане 28 апреля. На "Владимир Мономах", которым Зиновий Петрович когда-то командовал, погрузили гроб и, собрав от 5 до 20 делегатов с каждого корабля, двинулись в скорбный путь. При этом работы по подготовке эскадры к рывку до Владивостока на прочих судах были прерваны не более чем на четверть часа: когда старый крейсер надсадно гудя, выходил из бухты, его поддержали все корабли эскадры и союзники французы, украсившие свои крейсер и канонерку траурным крепом. Команды, проводив флотоводца, разошлись по работам. Вечером экипажи получили по двойной порции рома, в кают-компаниях неистового Зиновия помянули по большей части вином - пить водку в жарком климате не тянуло. Листок с точными координатами упокоения Рожественского штурман "Мономаха" вручил лейтенанту Свенторжецкому для передачи семье адмирала.
  Небогатов не задавался целью посетить все корабли эскадры, но на "Мономахе", уже возвращаясь в бухту, выступил перед делегатами с кораблей и спокойно, буднично обрисовал, обращаясь преимущественно к матросам, ближайшие шаги командования. Разумеется, военных тайн Николай Иванович не выдал, вкратце рассказав о плюсах и минусах каждого из проливов, ведущих во Владивосток, сказал о том, что делается всё возможное для присоединения к эскадре броненосных крейсеров "Россия" и "Громобой" с опытными, обстрелянными экипажами. Даже сама угроза выхода владивостокских крейсеров на коммуникации вынудит Того послать за "Россией" и "Громобоем" два-три броненосных крейсера адмирала Камимуры, а это немалая помощь для прорывающейся эскадры.
  Задача каждого моряка, заявил Небогатов, - наилучшим образом исполнять свои обязанности, будь ты адмирал или кочегар. Часто судьба боя зависит от подносчика снарядов, не давшего разгореться пожару, отстоявшего заряды от взрыва, спасшего тем самым судно от гибели. Да и кочегары, на совесть исполняя свой долг, не допустят ночью выброса искр из труб, сохранят корабль от обнаружения и минной атаки. Комендоры, в азарте боя не должны даром расстреливать боезапас, а сначала убедиться в верности прицела, не частить, точно целиться, слушать указания офицеров. Следует накрепко запомнить - частая, но бестолковая стрельба не наносит урона неприятелю, а возникшая нехватка боекомплекта скажется затем при отражении минных атак. Офицеры и матросы - суть одна боевая семья и в бою отвага одних помноженная на знания других обязательно принесут победу...
  Общение Небогатова с делегатами на "Мономахе" длилась более двух часов, адмирал отвечал на вопросы, хвалил стойкость и мужество русских моряков. Вспомнил Николай Иванович и как погибла Порт-Артурская эскадра - не в море, а расстрелянная огнём сухопутной артиллерии. Не забыл упомянуть и о том, что в морском бою из крупных кораблей японцы утопили только старый "Рюрик" и если бы не ошибки и просчёты, если бы не невезение 28 июля 1904 года...
  Вечером, под двойную винную порцию участники церемонии прощания с адмиралом Рожественским в красках пересказывали речь Небогатова, его чёткие и правдивые ответы на заковыристые вопросы. К тому же "матросский телеграф" с Третьей эскадры представил нового командующего правильным и справедливым начальником.
  Старшие офицеры всех без исключения судов отметили с момента побудки 29 апреля небывалый подъём в командах. Погрузка угля шла едва ли не вдвое быстрее обычного. Клапье де Колонг, хоть и "сосланный" на "Наварин", но продолжавший исполнять обязанности флаг-капитана не выдержал.
  - Николай Иванович, что вы такого вчера сказали? Матросы работают как черти, в кают-компаниях также воодушевлены и мичманцы и седые кавторанги. Люди рвутся в бой.
  - Да ничего особенного, Константин Константинович. Просто поговорил как с людьми, а не как с нижними чинами. Надеюсь, это сплотит матросов и офицеров на время похода и боя. А что будет после - не суть важно. Нам бы сейчас отбиться от наших стратегов из-под шпица и Царского села.
   - Вы про телеграммы из Петербурга? - капитан первого ранга был не только военным моряком, но и прирождённым дипломатом.
  - Именно, - Небогатов нервно прошёлся по каюте, - ну скажите, зачем им знать, как и когда мы пойдём во Владивосток? Я в поголовный шпионаж не верю, но такая настойчивость петербургских бюрократов настораживает.
  - Но как же рандеву с "Громобоем" и "Россией", - Клапье де Колонг даже несколько подрастерялся.
   - Ах, Константин Константинович, да если мы с вами во главу угла поставим непременное соединение с владивостокцами, под это будем подстраиваться, то нас точно Того перетопит как кутят. Вам примера "Рюрика" мало? Там тоже ведь привязывались к месту, времени, а вышло, так как вышло.
   - Но ваша депеша во Владивосток...
  - А что, разве не правильно я указал на минную опасность, как на весомое препятствие прорыву? Разве помешает нам, да и владивостокцам неустанное каждодневное траление? Я потому и государю и генерал-адмиралу ту телеграмму продублировал, чтобы во Владивостоке не почивали лёжа на боку нас ожидаючи. Только представьте, Константин Константинович, как обидно будет подорваться и затонуть после долгого пути на пороге дома, у входа в единственный русский порт на Тихом океане, да простят мне Николаевск на Амуре и Петропавловск на Камчатке. Ничего, на эскадрах каждодневно матросы жилы рвут. И там тральный караван пусть поработает.
   - Но, Николай Иванович, всё-таки ваше решение о разделении эскадр, вы уж простите, но чистейшей воды авантюра!
   - Конечно авантюра, а разве есть у нас иной выход? Того нас гарантировано раскатывает, иди мы хоть через Лаперузов, хоть через Сангарский. Он по внутренним коммуникациям перемещается, а мы с нашими тихоходами, да по большой дуге... Эх, Константин Константинович, да понимаете ли вы, что сегодняшний порыв команд, он через пару недель истончится, истает, особенно если мы будет здесь отстаиваться, или блуждать вдоль побережья как неприкаянные. Воодушевлённый матрос это здорово! Но узлов на лаг воодушевление не прибавит. Единственное, надеюсь, немного поточнее будут наши артиллеристы, не станут от испуга палить в белый свет как в копеечку - часто и мимо. А проторчим здесь ещё месяц, сносясь по каждой мелочи с Петербургом - грядёт бунт. Русский бунт, помноженный на работу революционных агитаторов.
  - Вы правы, Николай Иванович, но - Клапье де Колонг двумя руками потёр крылья носа, как бы собираясь чихнуть, - что будет в случае неудачи...
  - Полно, господин капитан первого ранга, - Небогатов остановился перед растерянным офицером, - я не собираюсь, если мой план не сработает, героически гибнуть на мостике флагмана, унося с собой за компанию жизни тысяч русских людей. Корабли уйдут на юг, если придётся, то и интернируются, а мне предстоит суд, вероятно крепость, поношение и презрение всей России. Как же - вот герой Рожественский непременно бы одолел Того с Камимурой, но появился Небогатов и всё испортил. Так будут говорить, и правильно будут говорить. Но нет у нас другого выхода. Мы то с вами знаем.
   - И поэтому, - авантюра?
  - Она самая, милейший Константин Константинович, Авантюра адмирала Небогатова.
  
  Глава 2.
  
  
  С продвижением на Дальний Восток Второй Тихоокеанской эскадры служба на отряде владивостокских крейсеров заметно 'оживилась'. После боя в Цусимском проливе 1 августа 1904 года, крейсера отремонтировали, насколько позволяла скромная ремонтная база порта: залатали пробоины, починили станки орудий, добавили по четыре шестидюймовки. Офицеры, пережившие бой с эскадрой адмирала Камимуры, (а таковых на 'России' и 'Громобое' оставалось большинство, несмотря на ротацию кадров), прикидывали шансы балтийцев, и как они, 'понюхавшие пороху дальневосточники', могут помочь прорыву эскадры.
  Наиболее горячие головы предлагали идти навстречу эскадре Рожественского Лаперузовым проливом, но скептики и реалисты напирали на трудности соединения со Второй Тихоокеанской в открытом море и ответно чертили схемы обстрелов западного побережья Японии, после чего Того всенепременно бросит эскадру Камимуры на уничтожение наглецов, покусившихся на священную землю Ямато. А отвлечение трёх-четырёх броненосных крейсеров от 'сторожбы' в Цусимском проливе, существенно укоротит боевую линию Хейхатиро Того, облегчив тем самым задачу балтийцам.
  Так думали и 'плановали' весной 1905 года офицеры с 'России', 'Громобоя', номерных миноносцев, транспортов, причисленных к РИФ и само собой - кают-компании 'охромевшего', но от этого не ставшего менее боевым крейсера 'Богатырь'. В общем, в славном городе Владивостоке у офицеров Российского Императорского Флота хватало тем для разговоров, диспутов, дискуссий...
  Что примечательно, - до оскорблений и дуэлей, (которые всегда сопровождают любой 'мозговой штурм' будь то армия, либо флот) отложенных до окончания военных действий, не доходило, потому, что моряки чувствовали себя дОлжными Отечеству (бесцельная и бездарная гибель флота в Порт-Артуре сказалась) и все как один готовились сложить головы, обороняя последний форпост Российской империи на дальневосточных рубежах. А поскольку при штурме япошками крепости Владивосток геройски погибнуть собирались все без исключения господа офицеры - как морские, так и сухопутные, то и стычек флотских и армейских было неимоверно минимальное количество.
  Контр-адмирал Иессен после выхода эскадры с Мадагаскара каждый день ждал инструкций от Рожественского, но вице-адмирал хранил необъяснимо гордое молчание, а потом и вовсе умер. Зато Николай Иванович Небогатов в первые же дни, (да что там - часы!) на посту врио командующего направил Иессену пространную телеграмму, настоятельно требуя очистить от японских мин, неустанным и неусыпным тралением, окрестности Владивостока. Такоже 'академик' в приказном порядке рекомендовал держать в море, начиная с 10 мая, два номерных миноносца с лучшими штурманами, задачей которых является встреча прорвавшихся судов и сопровождение их до гавани по протраленным фарватерам.
  Иессен и до того не питал к Небогатову дружеских чувств, но после 'командной' депеши 'выскочки-акадЭмика', волею судеб получившему под начало мощнейшую эскадру, обозлился не на шутку. Карл Петрович весьма нервно реагировал даже на безобидные казалось бы прозвища, которыми всяк неоперившийся мичман награждает 'своего адмирала'. Но традиции традициями, а Иессен крайне злобился, слыша от доброхотов те 'клички', которыми наделяла его мичманская молодёжь и команды крейсеров.
  Больше всего бравого адмирала бесило поименование 'крейсерской погибелью'. И самое обидное - были все основания к такому прозвищу: тут и разбитый исключительно из-за бравады Иессена на камнях 'Богатырь', оставленный и затопленный экипажем 'Рюрик', потом и 'Громобой', славно 'поцарапавший' днище также 'записали' на Иессена...
  Прямо говоря, моряки дальневосточники считали Карла Петровича 'нефартовым' адмиралом, человеком с непростой судьбой и тяжёлым характером. И правда, служить с ним было нелегко. Нелегко, но интересно.
  Совещание с командирами крейсеров для обсуждения инструкций Небогатова Иессен созывал с неохотой. Например, он предпочёл бы не видеть там капитана первого ранга Стеммана, командира злосчастного 'Богатыря'. Стемман искренне считал адмирала могильщиком своей карьеры, а потому желчно критиковал любые инициативы Иессена. Но не позвать каперанга 'инвалидного' крейсера - значило смертельно обидеть того, и из критика-брюзги сделать настоящим врагом. Нет, на это Карл Петрович пойти не мог. Но всё-таки решил предельно сократить число участников совета, в итоге - 'соображали вчетвером'.
  Помимо Стеммана, хмуро взиравшего на начальство, крепкий чай с лимоном употребляли капитан первого ранга Лев Алексеевич Брусилов, командир 'Громобоя', брат генерал-майора Алексея Алексеевича Брусилова, начальника Офицерской кавалерийской школы и капитан первого ранга Владимир Александрович Лилье, командовавший броненосным крейсером 'Россия'.
  Ознакомив каперангов с наставлениям-приказами-пожеланиями Небогатова, не преминув 'подшпилить', что Николай Иванович те же инструкции отправил и в столицу, что не лучшим образом характеризует 'случайного' командующего, неискушённый в интригах Иессен 'попал под раздачу'. Начал, разумеется, Стемман.
  - Карл Петрович, я не понимаю, почему вы так критичны к прямому приказу командующего (Стемман особо, побуквенно, выделил это слово - КОМАНДУЮЩЕГО) о тралении прилегающих к Владивостоку водных районов? Разве Николай Иванович не прав? Разве мало нам крейсеров, стоящих в доке, из-за грубейших навигационных ошибок? А тут ещё и минная опасность! Японцы минами закидывают нам все выходы, а мы преступно молчим, ничего не предпринимаем, отсиживаемся под защитой орудий крепости.
  - Александр Фёдорович! Потрудитесь держать себя в руках!!! - Иессен был до крайности взбешён прямым, без дипломатических экивоков 'наездом' Стеммана.
  - Я держу себя в руках! Я спокоен! - обозлённый каперанг встал и, глядя в глаза контр-адмирала, чеканил слова весомо и пугающе чётко, - Да, я считаю преступлением пренебрежение к угрозе минных постановок врага под нашим носом. Вашего благодушия, господин контр-адмирал - я не понимаю! Потрудитесь объяснить, что вы нашли смешного в дельных и логичных указаниях адмирала Небогатова?!
  - Карл Петрович! Александр Фёдорович! - отставив стакан с чаем Брусилов поднялся и, предваряя ответную, страшную реплику Иессена, обратился к спорщикам. - Ну что вы право, как мичманцы из-за примы уездного театра схватились! Хорошо, нас здесь только четверо. Да если офицеры или нижние чины на ваше мушкетёрство посмотрят, мы без японцев получим во Владивостоке 'кровавое воскресенье'! Вы же знаете, какую подрывную работу ведут агитаторы в экипажах и в крепости, как они настраивают матросов и солдат на бунт. Резню готовят! Нам важно единство старших командиров показать, уверенность в победе, готовность достойно встретить Вторую эскадру. А вы, - ну словно дети малые, - Брусилов болезненно скривился, махнул рукой и сел.
  - Лев Алексеевич прав, - Лилье также поспешил 'разнять' Иессена и Стеммана, - революционеры радуются нашим поражениям, кликушествуют. В городе какие-то 'студенты' зазывают матросов в кабаки, угощают, а в ответ просят пронести на суда прокламации. А там призывы учинить 'варфоломеевскую ночь' офицерам, поднять 'флаги свободы' в крепости и на кораблях. Очень похоже на подрывную работу японской агентуры...
  - Да какие к чёрту японцы, дурь наша российская, - Иессен попытался сгладить ситуацию, - Александр Фёдорович, мы с вами действительно как гардемарины завелись, но сами посудите - где взять достаточно сил для траления? И без предписания Небогатова понятно - мы должны тралить, тралить и тралить. Но - какими силами? Эскадра, те кто прорвутся, даже с учётом неспешности продвижения вокруг Японии, через две недели будут во Владивостоке. Александр Фёдорович, вы вопрос подняли, вам и исполнять. 'Богатырь' в доке, - вот и беритесь с вашими офицерами за организацию дополнительной тральной партии, подчиняйте себе все катера, все суда, которые найдёте. Со своей стороны обещаю полное содействие вашим трудам.
  - Хорошо, Карл Петрович, - Стемман тоже был рад 'сдать назад', тем более, когда старший начальник первым протягивает руку...
  - Вот и славно, а пока, господа надо подумать, как заставить вражеские крейсера держаться на почтительном расстоянии от Владивостока, насколько Того испугают наши подводные лодки. Лев Алексеевич, что скажете?
  Брусилов, которого и в глаза и за глаза называли 'ходячим морским генштабом', ответил не задумываясь, как будто именно к этому вопросу контр-адмирала он долго и тщательно готовился...
  - Князь Трубецкой на 'Соме' уже погонял, во время последнего выхода на позиции, японские миноносцы у мыса Поворотный. И данный факт, крайне важен для нас. Думаю, что противник сейчас серьёзно рассматривает угрозу удара из-под воды и корабли линии к Владивостоку ближе чем на сто-сто пятьдесят миль, прежде чем не 'разберётся' с Небогатовым, не двинет - Того достаточно осторожен и рисковать понапрасну не будет. Касаемо аварий на подводных лодках - дело это новое, многое приходиться додумывать на ходу, изобретать, ошибаться. Но офицеры и кондуктора там знающие, с каждой неделей набирают опыт, а энтузиазма им не занимать. Принимая во внимания работу вражеских агентов, я бы предложил подводным лодкам по возможности чаще выходить на позиции, пусть даже и без торпед на борту - такая демонстрация дойдёт до японцев незамедлительно, почему то я в этом уверен. В чём не уверен, так в эффективности действий подводников у чужих баз, считаю это делом недалёкого, но всё-таки будущего. Однако прикрыть Владивосток, помочь с выходом навстречу Второй эскадре 'России' и 'Громобоя' подводные лодки помогут и существенно. Если требуется, я готов ответить развёрнуто по каждой единице подводных сил и по их возможностям.
  - Благодарю, Лев Алексеевич, достаточно, - Иессен, стараясь не встречаться взглядом со Стемманом вновь заговорил о Небогатове, - но как нам понять, каким проливом пойдёт Вторая эскадра? Николай Иванович, к сожалению никаких разъяснений не дал. Понимаю: секретность, опасение японских шпионов. Но мы имеем только намёки Небогатова - держать крейсера в готовности к выходу и не удаляться от Владивостока более чем на 200 миль к югу и столько же на восток, до получения информации непосредственно от кораблей эскадры.
  - Принимая во внимание осторожность Николая Ивановича, и понимая его опасения, я вижу только два варианта, как Небогатов с нами свяжется. - Брусилов говорил, не прекращая подливать чай Стемману (секретности ради вестовой Иессена был выставлен за дверь, которую от 'больших ушей' возможных подслушивателей зорко стерёг адъютант). - Это будет либо быстроходный крейсер с курьером, либо телеграмма через мощную станцию 'Урала'. Не думаю, что в последний момент информация о прохождении эскадры, пусть и шифрованная, пойдёт телеграфом. Потому так и 'толсто намекает' нам Николай Иванович о непрерывном тралении, что ему необходимы владивостокские крейсера в постоянной готовности 'выскочить' в точку рандеву, которую укажет либо крейсер прорыватель, либо радио с 'Урала'. Крейсера не на рейде, а в море, под парами, с полным запасом угля.
  - Сангарский? Лаперуза? Цусима? - полярник Лилье мог и огромные интересные доклады делать в Академии Наук и быть чрезвычайно лапидарным.
  - Лаперуза, - Брусилов ответил не задумываясь, - зная Небогатова, могу точно сказать - через Цусиму он такую огромную эскадру не поведёт. А бросить в Цусимском проливе тихоходов, уйти в отрыв только с новейшими кораблями - не таков Николай Иванович. Да даже попробуй он так поступить - Того быстро перетопит 'старичков', а десятки миноносцев 'стреножат' бородинцев. Прорвётся в лучшем случае три-четыре броненосца - разгром, позор. Нет, не пойдёт на такое Небогатов, постарается вынудить Того ошибиться, раздёргать силы. Вероятно, устроит демонстрацию транспортами и вспомогательными крейсерами у Цусимы, после они побегут в Циндао интернироваться, или в Шанхай. Не думаю, что Того в это поверит.
  - Значит, вычерпываем все японские мины, готовим крейсера к бою и пробегу до пролива Лаперуза, а подводные лодки выводим на позиции, - Иессен начал подытоживать 'чаепитие', - к какому числу быть во всеоружии, Лев Алексеевич?
  - Если Небогатов вышел из 'Ван-Фонга' 1 мая, то с 12 мая надо быть в полной готовности, неделя у нас есть...
  
  Первая книга закончена, https://zelluloza.ru/books/3989-Avantyura_admirala_Nebogatova-Aleksey_Osadchiy/#book
  
  пишется вторая: "Диктатура адмирала Небогатова"... https://zelluloza.ru/books/4914-Diktatura_admirala_Nebogatova-Aleksey_Osadchiy/#book
  
  
  
Оценка: 6.93*42  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"