Аннотация: - Подождите, - сквозь слезы рыдала теща, - это только цветочки. Ягодки еще впереди. Выкормили на свою голову пьянчужку. Интеллигент паршивый!
ТРЯПКА
Когда я прихожу после работы домой, теща обычно ворчливо копошится на кухне, а тесть сидит рядом за столом и что-то старательно выпиливает рашпилем - от скуки и безвылазного сидения дома он любит мастерить всякие безделушки.
Заметив мой приход, теща на мгновение хмуро косится в мою сторону, а потом сквозь зубы тихо шипит тестю:
- Смотри-ка, Петрович, явился наш работничек, не запылился!
- Вижу, - не отрываясь от работы, угрюмо бурчит тесть, даже не взглянув на меня.
Я делаю вид, что не слышу их скабрезных слов, неспешно раздеваюсь в прихожей и доброжелательно здороваюсь:
- Добрый вечер!
- Добрый-добрый, - с язвительной улыбкой приветствует меня теща, презрительно смерив глазами. - Что-то ты сегодня раненько.
- После работы сразу домой, - весело отвечаю я. - Даже в магазин заходить не стал. Да и погода сегодня с утра нелетная - хмурая и дождливая.
- Конечно, - сразу же язвит теща, - зачем тебе в магазин ходить, когда ты все на нас с Петровичем свалил.
- Но вы же с ним целый день дома сидите, а я работаю. Иногда допоздна, так что...
Договорить я не успеваю. Тесть сразу отрывается от своей работы и с вопрошающе-удивленным взглядом смотрит на супругу. Теща со злостью швыряет на стол деревянную поварешку, которой помешивала варящийся борщ, и ядовито восклицает:
- А ты нам глаза не ковыряй! Мы уже на пенсии, на заслуженном отдыхе, а тебе бы хотелось чтобы мы на старости лет пахали, как быки? Так на, вот - выкуси! Мы с Петровичем свое уже отработали - хватит! Не хватало еще, чтобы мы теперь целыми днями по магазинам бегали, руки сумками оттягивали. В гроб нас хочешь загнать, да? Ты этого от нас добиваешься, своими каждодневными придирками? - вдруг в истерике взвизгнула теща и, всхлипнув, отвернулась к окну.
Тесть сразу подскочил к супруге и что-то успокаивающе ей зашептал, пару раз ненавидяще сверкнув на меня глазами.
Мне стало как-то неловко:
- Ну, зачем вы так, Матильда Ивановна? Когда нужно я всегда прохожусь по магазинам, чтобы не идти домой с пустыми руками. Прошу вас, не принимайте мои слова близко к сердцу. Я вовсе не хотел вас обидеть.
- Слушай, иди отсюда! - вдруг распсиховался тесть, даже не желая выслушивать мои извинения. - Когда тебя не было - было тихо и спокойно, но как только ты появляешься дома - сразу скандал. Сейчас опять Мотю до слез довел. Иди отсюда, по хорошему прошу!
С испорченным настроением я пришел в спальню. Жена лежала в халате поверх одеяла, закрыв глаза и накрыв лоб холодным полотенцем.
Я подошел, присел рядом и заботливо поинтересовался:
- Золечка, голова болит, да? Может, лекарство какое дать?
- Что, опять поругался? - не открывая глаз, устало спросила Изольда. - Замучил ты их.
- Да не ругался я с ними, - сконфуженно возразил я. - Они сами на меня накинулись.
- Конечно, у тебя всегда все виноваты. Один ты у нас всегда хороший!
Я немного посидел возле жены, выслушивая ее раздраженные наставления и поучения - как нужно вести себя с ее родителями, что можно говорить, а что нет, а потом ушел в зал смотреть телевизор. Вечером все уселись за стол ужинать. Теща сама накладывала всем в тарелки, все еще обидчиво шмыгая носом, но на меня демонстративно не смотрела. Тесть, наоборот, хмуро сверлил меня взглядом, но я его старался не замечать. Изольда, хотя и выглядела больной, помогала матери, а наши дети - девятилетний Денис и четырнадцатилетняя Ольга ерзали на своих местах и ревниво наблюдали друг за другом.
- Куда ты свои грязные клешни суешь? - возмутилась Ольга, когда Денис потянулся к уже открытой банке с малосольными огурцами. - Мам, он прям туда хочет руку засунуть!
- Денис, не суй в банку руки. Я сейчас сама тебе положу на тарелку, - строго прикрикнула жена, слегка хлопнув Дениса по протянутой ладошке.
Тот сразу одернул руку и обиженно показал язык чрезвычайно довольной собой Ольге:
- Бе-е-е.
Вечером после ужина Ольга куда-то засобиралась. Я уже знал, что она третий месяц встречается с мальчиком из своего класса. Пару раз я уже случайно встречал ее на улице в компании этого мальчишки. В принципе, он мне понравился - рыженький такой, конопатый. Костиком зовут. Но его имя я узнал лишь от супруги, с которой дочка во вполне доверительных отношениях, а со мной Ольга такие дела предпочитает не обсуждать. Я как-то раз поинтересовался, что за человек этот Костик и чем он увлекается, но Ольга лишь хмуро покосилась на меня и коротко буркнула:
- Я уже маме всё рассказала.
Дочка чувствует, что мое положение в семье минимально, поэтому не считает нужным посвящать меня в свою жизнь. С Денисом у меня более дружеские отношения, но и он с возрастом стал отдаляться от меня все дальше и дальше. Единственный, кто меня всегда понимает в нашей семье, так это вечно преданный и верный Тишка - белая лохматая болонка, уже пять лет живущая у нас. Только в Тишке я нашел родственную душу, с которой можно и поговорить, и помолчать. Дети часто и довольно шумно играются с Тишкой в квартире, но водить его утром на улицу не любят, каждый раз со скандалом спихивая эту обязанность друг на друга. Впрочем, они и без этого постоянно ссорятся из-за малейшей мелочи. Вот и сейчас в коридоре между ними снова вспыхнула очередная потасовка.
Мы с супругой выскочили в коридор на шум драки и увидели сцепившихся детей. Ольга уже успела схватить Дениса за шиворот и трясла его, что есть силы, а тот безуспешно пытался вырваться.
- Ольга, перестань сейчас же! - встряла жена, разнимая детей. - Денис, не лезь к ней... Ольга, успокойся!
- Он в меня плюнул! - раскрасневшись от драки, кричит Ольга, пытаясь дотянуться до Дениса.
- А она мне подзатыльник влепила, - обиженно орал Денис, отдираясь от рук сестры, и при этом пытаясь пнуть ее ногой. - Я ее не трогал, а она драться полезла.
- А чего ты обзываешься? Мам, он Костика назвал рыжей обезьяной, а меня накрашенной вонючкой.
- Да ты на себя пол флакона духов напшикала. Аж тошно!
- А тебе какое дело? Ты, что ль, покупал?
- Конечно, не я. Тебе твой женишок купил. Конопатый!
Дети продолжали препираться и говорить друг другу гадости.
- Да перестаньте же, наконец! - вне себя от злости, выкрикнула супруга на всю квартиру.
Это подействовало. Дети сразу запнулись на полуслове, разнялись и отошли в разные стороны. Тяжело дыша, Ольга оделась и обидчиво взглянула на Дениса. Тот сразу окрысился:
- Давай, давай - катись к своему конопатому Костику!
Ольга нервно поджала губы, хотела что-то зло ответить, но на прощание лишь громко хлопнула дверью. На свидание она ушла в "приподнятом настроении".
После ее ухода я глупо послонялся по квартире, помог жене убрать и перемыть тарелки, сходил на улицу и погулял с Тишкой. Мы с Тишкой очень любили такие вечерние прогулки, на которых оба развеивались от домашней кутерьмы. Наслаждаясь долгожданной свободой, мы неспешно бродили по тихим засыпающим дворам или выходили на вечно суетный и торжественно освещенный бульвар, где Тишка неизменно сводил знакомство с местными четвероногими дамами. Пока "молодожены" принюхивались и присматривались друг к другу, я садился на лавочку, откидывался на спинку и задумчиво наблюдал за проходящей бульварной жизнью. Мимо неспешно дефилировали влюбленные парочки, шумными компаниями гуляли целые семейства с колясками и погремушками, у светового фонтана дурачились дети, а я смотрел на эту чужую и счастливую идиллию с какой-то затаенной и тоскливой завистью. Когда-то у этого фонтана сфотографировались и мы с Изольдой. Был яркий солнечный день, Изольда взяла меня под локоть, а я держал в руках тогда еще трехлетнюю Ольгу, одетую в яркий смешной сарафанчик и наивно щурящуюся от солнца. Тогда мы были молоды, красивы и счастливы, а предстоящая семейная жизнь казалась нам безоблачной и чистой. Как же давно это было. Как будто в другой жизни, совсем не похожей на эту. М-мда.
Когда я вернулся домой, в квартире было тихо. Изольда наверняка уже легла спать, Денис весело болтал в своей комнате по телефону с приятелем, а дорогие пенсионеры смотрели по телевизору фигурное катание, не обратив на мой приход ни малейшего внимания. Я вспомнил, как некоторое время назад я со скандалом (жена впервые была на моей стороне) лишил тещу и тестя очередного летнего курорта, а на эти деньги купил новый телевизор - большой, дорогой, с плоским экраном, который давно хотел приобрести. Вместе с женой мы погрузили его в дежурную "Газель" и привезли домой. Пока я раздевался и мыл руки, предвкушая, как я буду распаковывать и подключать долгожданную обновку, мои неугомонные пенсионеры на месте не сидели.
К моему приходу в зал, наш новый телевизор уже красовался на тумбочке на месте старого. Теща деловито складывала распотрошенный целлофан и пенопластовые проложки обратно в картонный ящик, а тесть с инструкцией в руках придирчиво осматривал кнопочки на панели телевизора и сверял их со схемой в инструкции. Экран телевизора уже горел, но еще ничего не показывал.
- Чтобы войти в главное меню, нужно нажать на вот эту кнопочку, - пристроившись сбоку, робко посоветовал я, глядя, как тесть сквозь толстые очки читает в инструкции хитромудрые технические фразы и задумчиво шевелит губами, пытаясь вникнуть в их смысл.
- Попрошу меня не учить! - сердито оборвал меня тесть, отходя в сторону и давая понять, что в моих советах не нуждается. - Матильда, убери его отсюда! А то я с ним никогда телевизор не настрою.
Тесть до пенсии в своем поселке работал токарем в местной организации "Электросети", поэтому считал, что в электронной технике и сам прекрасно разбирается.
- Славик, иди погуляй, - сразу отозвалась теща, деловито кружась возле супруга. - А то Петрович разнервничается, нажмет не на ту кнопочку, и телевизор сгорит.
- Не сгорит, Матильда Ивановна. Там так сделано, что ненужная кнопочка просто не сработает.
- Иди, иди, не умничай! - настойчиво заявила теща, выпроваживая меня из зала.
Меня бесцеремонно выставили за порог и закрыли дверь. Когда я через некоторое время снова пришел в зал, тесть с тещей уже умиротворенно смотрели по новому телевизору свой любимый сериал.
- На четвертом канале сейчас футбол идет. Наши играют с французами, - несмело и без всякой надежды произнес я. - Может, посмотрим?
- Какой футбол? Сейчас начнется "Кармелита", - не поворачивая головы, хмуро ответил тесть. - Кстати, Мотя, чем там вчера закончилась последняя серия?
- А фиг ее знает, - ответствовала теща. - Я уж и не помню.
Пенсионеры принялись путано и бестолково вспоминать события последней серии - то ли Каро кого-то зарезал, то ли самого Каро кто-то зарезал, то ли вообще никто никого не резал, а я неловко потоптался на пороге, а потом оделся и ушел гулять с Тишкой.
Так, наверное, и катились бы мои безвольные и пустые дни, пока однажды вечером идя с работы домой, я не встретил на улице Ивана - моего одногодка, с которым я когда-то в детстве жил в одном дворе. Иван уже тогда был мощный, коренастый и авторитетный среди ребят, его все уважали, а девчонки роем вились вокруг него. Вообщем, он был совсем не похожий на меня. Честно говоря, я Ивана поначалу не узнал, и уже прошел мимо, но Иван сам окликнул меня:
- Славик, ты что ли?
Я рассеянно присмотрелся:
- Иван?
Иван сначала дружески сгреб меня в охапку, потряс немного, а потом придирчиво осмотрел со стороны:
- А ты полысел, потолстел, очки надел, но, наверное, по-прежнему такая же рохля, как и в молодости, да? - не очень деликатно, но весело заявил Иван, гулко хлопая меня по спине. - Да не обижайся, Славик, это я так, любя. Может, зайдем в пивную - нашу встречу отметим.
- Нет, - отказался я, - мне домой надо.
- Так всем домой надо, - деловито ответил Иван. - Но и встречу надо отметить. Ведь сколько лет мы с тобой не виделись? Лет пятнадцать, да?
Не особо церемонясь, Иван поволок меня в ближайшую пивнушку, мимо которой я уже сто раз ходил, но в которой за всю жизнь еще ни разу не был. Пивнушка внутри оказалась грязновата и слишком шумна. За столиками сидели дружные компании, все говорили, смеялись и пили. Мы с Иваном уселись за единственный свободный столик возле стенки, я чуть не насильно всучил Ивану деньги, и он принес бутылку коньяка, шоколадку и нехитрую закусь на двух бумажных тарелочках.
Выпив за встречу, мы разговорились. Властвовал за столом, конечно же, Иван. Он наливал по стаканам и рассказывал о своем житье-бытье, о своей семье, об автоколонне, в которой работал шофером, а потом переключился на меня.
- Ну, а ты как? Где работаешь?
- Да так... - замялся я, - на нефтезаводе. Начальником цеха.
- О-о, - восхищенно произнес Иван. - Да ты у нас большой начальник, денег много зарабатываешь! Жена тебя, наверное, на руках носит?
- Наоборот, грызет каждый день, на пару с ее мамой. Говорит, что если бы я не был пожизненным тормозом, то уже бы в завпроизводством выбился бы, а то и в замдиректора. У меня в цехе когда-то замом был Коняхин, так он со временем меня обошел и теперь командует целым производством, а я, значит, уже под ним сижу. Он как-то раз с семьей был у нас на Новый Год, так Изольда с него восхищенных глаз не сводила. Все норовила то выпить с ним, то потанцевать. И вот с тех пор она мне этого Коняхина постоянно в пример ставит. А ты, говорит, тряпка!
- Ах, да, - вспомнил Иван, - твою девушку Изольдой звали. Я помню, она была такая худенькая брюнетка. Такая... с характером. Повсюду тебя с собой таскала.
- Она уже давно в блондинку перекрасилась, - уточнил я. - И пополнела немного. У нас же уже двое детей - младший Денис и старшая дочь Ольга.
- Молодцы, - похвалил Иван. - А Изольда где работает?
- Раньше в библиотеке работала, а потом, как сократили, дома сидит. Уже год.
- Что ж ты, получается, всю семью один кормишь?
- Получается так.
- А теща у тебя хорошая?
- Не-е, - морщусь я. - Вредная и язвительная. Все время Изольде поддакивает. Каждый раз науськивает ее на скандал со мной. Вообщем, преотвратнейшая старушонка! И тесть такой же.
- А тесть с тещей с вами живут или отдельно?
- С нами.
- Э-э, - сочувственно протянул Иван. - Это плохо. Тесть то ладно, но когда теща живет в семье, это добром не кончится! Хотя, есть нормальные тещи, которые не стравливают молодых между собой, не навязывают свои порядки, а живут тихо, мирно, и судят молодых только по поступкам - кто прав, не взирая на родственные связи. Но таких тещ мало, очень мало. Я помню, моя теща, она живет в соседнем квартале, поначалу тоже приходила к нам чуть не каждый день и пыталась рулить в семье, но я ее однажды просто выгнал, и всё!
- И что, она к вам больше не ходит?
- Ходит, но только когда меня дома нет. Боится!
- У тебя, наверное, и в семье теперь порядок?
- О-го-го, еще какой! Никто не пикнет и не вякнет. В семье тишь, гладь и божья благодать. Я вечером прихожу домой усталый и злой, так кот сразу под диван забивается, дети хватаются за уроки - кто за алгебру, кто за литературу, жена на кухне жужжит как пчелка - жрать готовит. Я когда сажусь за стол, всегда говорю ей одну и ту же фразу - "Наваливай!". Бывает, начинаю ужинать, а хлеба нет. Спрашиваю, почему нет хлеба, а жена испуганно отвечает, что забыла купить. "- Ну, вот что, дорогая, я сегодня добрый, и поужинаю без хлеба, но чтобы к завтраку хлеб был. Поняла меня?"
- И что потом? - наивно спросил я.
- Потом жена молча одевается и идет в магазин. Утром я завтракаю уже с хлебом.
- А если ночь на дворе, и магазины закрыты, где она хлеб возьмет?
- А меня это не волнует! - пристально глядя мне в глаза заявил Иван. - К утру хлеб должен быть, и баста!
Заметив мое удивление, он твердо добавил:
- В моей семье я хозяин, а не жена или какая-то там теща. Как я скажу - так и будет. Вот так всех держу!
Иван демонстративно показал мне свой грубый обветренный кулак, размером с трехлитровую банку. Глядя на такой бесспорный "аргумент", я лишь завистливо вздохнул: мне бы такие габариты и такой крутой нрав!
А Иван не унимался:
- Славик, проснись, ау-у! Нельзя в своей семье всю жизнь прожить пугливым сусликом. Ведь ты же мужчина, глава семьи! А ты изначально себя поставил так, что на тебе все ездят. Ты попробуй изменить свою жизнь к лучшему. Разгоняй всю эту пенсионную богадельню, а то твои домашние настолько привыкли сидеть на твоей шее, что об тебя же еще и ноги вытирают. Жену отправляй на биржу труда - пусть работу ищет. А не хочет работать, пусть торговлей займется, за товаром куда-нибудь ездит или на рынке сидит.
- Нет, что ты! - ужаснулся я. - Моя Золечка не сможет на рынке - она у меня такая хрупкая, такая интеллигентная. На рынке она не сможет.
- Другие бабы могут, а она нет?
- Да какие это бабы? Прокуренные, крикливые, ругаются. Зимой вечно закутанные в какое-то тряпье и обутые в огромные валенки. Водку пьют, чтоб у прилавка не замерзнуть. Летом коричневые от загара, в каких-то грязноватых маечках и зашмыганных шортах среди мусора, грязи и вони. Как бомжовки! Не-ет, я не хочу, чтобы и моя Золечка была такой. Пусть лучше дома сидит.
- Тогда за пенсионеров берись, - напирал Иван. - Нечего им дома кресла протирать. Тестя на рыбалку отправляй за карасями. Пусть одной рукой рыбу ловит, а другой картины рисует или кораблики строгает - хоть какой-то доход от него будет. Теща пусть семечками торгует или в сетевой маркетинг подается - как я понял, она баба языкатая и слишком умная - вот и пусть своим талантом копейку зарабатывает. Ты шевелись, шевелись, Славик. Если ты их не будешь в руках держать, тогда они тебя держать будут.
Иван довольно долго втолковывал мне основы и правила семейной жизни, и подталкивал к мысли на переворот в семье. Я согласно кивал головой, одобрял, но как это осуществить и с чего начать, не понимал.
Иван еще пару раз вставал и что-то приносил. Мы пили, а Иван всё долбил, долбил и долбил. Я уже плохо соображал, Иван двоился у меня в глазах, а в голове шумело. Вообщем, нахрюкались мы с ним прилично. Иван, правда, держался крепко, как скала, а меня уже порядочно развезло и постоянно клонило к столу.
Наконец, когда я чуть не уткнулся мордом в бумажную тарелочку с недоеденной закуской, Иван вдруг поднялся из-за стола:
- Так, пора домой, - решительно сказал он, взглянув на часы. - Поздно уже. Давай, Славик, вставай.
- Нет, я требую продолжения банкета! - громко заявил я, припоминая знаменитую фразу из знаменитого кинофильма, и воинственно грохнул кулаком по столу: - Официант, я требую дичь! Где дичь?
В зале шум слегка поутих, все повернулись в нашу сторону. Многие засмеялись.
- Хватит буянить, никакого официанта здесь нет! - терпеливо заявил Иван и, придерживая меня за шкирку, вывел из пивной.
На улице было темно, слякотно и холодно. Что-то в суматохе позабыв на столе, Иван заботливо приставил меня к бетонной колонне у входа и торопливо ушел в пивную.
Я немного постоял, тупо уткнувшись в колонну руками, а потом мутно оглянулся по сторонам. Рядом на задних лапках сидела куцая собачонка и пристально наблюдала за мной, словно ожидая от меня какого-то подвоха. Потом она не выдержала и отбежала в сторону, недружелюбно рыча.
- Э-э, шалишь, брат, - сурово покачивая ей пальцем, промычал я. - Укусить меня хочешь, да? На, кусай!
Я сделал шаг от колонны и протянул к собачонке руку, но та струсила и убежала.
Вскоре вернулся Иван, взял меня под руку и мы пошли по почти безлюдной улице. Мой дом был недалеко, а автобусная остановка Ивана была совсем рядом. Горели тусклые фонари, дул холодный пронизывающий ветер, который меня слегка отсудил и протрезвил.
- А ты где-то рядом живешь? - спросил Иван. - Ты говорил, что живешь на Нахаловке.
- Да. Вон мой девятиэтажный дом, рядом с той шестнадцатиэтажкой. Видишь? Если хочешь, мы можем зайти ко мне в гости - я познакомлю тебя с женой, с детьми...
- ...и с любимой тещенькой, - язвительно вставил Иван, и мы пьяно рассмеялись.
- А что, и с тещей познакомлю, - не унимался я. - Пошли?
- Нет, не пойду, - твердо отказался Иван. - Поздно уже. Да и вид у меня сейчас не презер... не презель...
- Не презентабельный, - подсказал я.
- Вот, точно!
На автобусной остановке никого не было. Немного постояв на краю дороги, мы уселись в пустом остановочном павильоне и пьяно обнялись. В ожидании автобуса и чтобы как-то согреться, мы затянули песню "По долинам и по взгорьям...". Правда, окрестности притихшего микрорайона оглашал лишь зычный голос Ивана, а я только путано и гнусаво подпевал. Пели мы долго. После "Боже царя храни..." пришел, наконец, долгожданный автобус. Мы сразу встали и обнялись
- Запомни, Славик, - нравоучительствовал Иван на прощание, - мужчина - царь зверей! Так что бери власть в доме в свои руки. Жену отправляй за шмотками в Турцию, тестя сажай за народную резню по дереву или еще чего-нибудь в этом роде, а тещу ставь на рынке семечками торговать. Пусть постоит на ветру и на холоде целый день - может быть поумнеет. Понял?
- Понял! - с глупой улыбкой ответил я, почему-то влезая в автобус вместе с ним.
- А ты куда? - обернулся Иван, бесцеремонно выпроваживая меня обратно. - Тебе туда, в ту сторону. Вон твой дом!
- Ах, да.
Я вышел, двери автобуса захлопнулись, и уже из-за стекол Иван приветственно вскинул руку с сжатым кулаком - дескать, держись. Я бодро ответил ему таким же жестом - "Но пасаран!".
Когда автобус уехал, я немного постоял, а потом пошатываясь отправился домой по безлюдным и притихшим дворам, едва освещенным тусклыми сонными фонарями. Я шел, и наливался решительным желанием круто изменить свою жизнь и стать, наконец, законным и уважаемым главой семьи.
Поднявшись пешком на шестой этаж, я долго и безуспешно ковырял ключом в замочной скважине, а потом раздраженно позвонил. Палец почему-то надолго прилип к звонку. Почти сразу же за дверью сквозь надрывающийся звонок послышался испуганный тещин голос:
- Кто там?
- Свои! - непривычно для себя рявкнул я на весь подъезд.
Дверь открылась, я нетвердо шагнул в ярко освещенный коридор, а пораженная моим видом теща изумленно отступила назад и всплеснула руками:
- Батюшки! Славик напился! С ума сойти, я даже глазам своим не верю! Изольда, доченька, иди посмотри на это чучело!
Из зала тут же выскочила супруга в халате, фруктовой маске и бигудях, ошарашено уставившись на меня. Моя решительность сразу несколько поубавилась. Изольда смотрела на меня как-то испуганно и удивленно, как на инопланетянина.
- Славик, ты что, пьяный что ли? - наконец произнесла она, глупо таращась на меня.
- Да, - выдохнул я перегаром. - А что я, не мужик, что ли?
- Ты заходи и закрывай дверь, - сдержано произнесла жена, брезгливо стараясь не дышать исходившим от меня "ароматом".
На шум уже выбежали дети, и вышел из своей комнаты тесть, на ходу торопливо цепляя очки. Под всеобщим молчаливым взглядом, я долго и мучительно пытался снять ботинки, но ноги не слушались и заплетались. Наконец, я их снял, но один ботинок остался на коврике, а второй отлетел в сторону.
- Нализался, интеллигент вонючий! - прошипела теща, с усмешкой глядя на меня.
- Я не нализался, а просто выпил с другом. Я что, с другом выпить не могу?
- А-а, - ядовито процедила теща, - значит, ты уже с каким-то алкашом снюхался. Дружбу, значит, завел.
- А вы, мама, вообще помолчите, - вдруг взвился я. - Живете тут на всем готовом, на курорты ездите, зубы вставляете, и мне же еще каждый день скандалы и истерики устраиваете. Я прихожу после работы домой, и выслушиваю о себе всякие гадости и нравоучения. Если вам что-то не нравится, то езжайте куда-угодно - скатертью дорога!
- А мы не с тобой живем, - повысил голос тесть. - Мы со своей дочерью здесь живем. С Изольдой! И не на твои деньги - нам пенсию платят!
- Да пусть будет проклят тот день, когда я согласился на ваш переезд к нам. Езжайте обратно в свое Гадюкино и живите там на свою пенсию, если сможете. А это моя квартира. Я ее покупал, я за нее кредит выплачиваю и я здесь хозяин. Я, а не вы. И если вы не угомонитесь, если не перестанете истерики устраивать, то я вас отсюда выселю. Выселю, ко всем чертям!
- Славик! - с ужасом вскрикнула жена. - Как ты смеешь такое говорить? Успокойся, прошу тебя!
- Ах, вот ты как заговорил, дорогой зятек, - побагровел тесть. - Так может нам уже и чемоданы собирать?
- Выкормили на свою голову пьянчужку! - плаксиво верещала теща. - Пришел среди ночи, пьяный дебош устроил. Из дома гонит.
- Выселю! - орал я, воинственно выглядывая из-за спины отчаянно сдерживающей меня жены. - Надоели! Осточертели!
- Это еще кто кому надоел! И не грози нам, мы и не таких видели, - в один голос кричали пенсионеры, злобно сверкая глазами.
Начался шумный и затяжной скандал. Все застарелые обиды и претензии, ранее старательно переживаемые внутри, лились из меня, как из рога изобилия. Но и пенсионеры взбесились и раскочегарились вовсю. Теща даже разъяренно размахивала у меня перед носом руками, и порой казалось, что мы вот-вот готовы сцепиться в рукопашной драке. Изольда в отчаянье металась между нами, пытаясь успокоить и примирить, но бесполезно.
Однако, ругательное вдохновение улетучивалось из меня уж как-то больно быстро. Инициатива постепенно переходила к пенсионерам, они наступали на меня по всем флангам, а я позорно отступал. Вскоре говорить мне стало совершенно нечего. Я сконфуженно вжал голову в плечи и удалился в зал, наивно полагая, что там пенсионеры оставят меня в покое. Не тут то было! Моя дорогая теща последовала вслед за мной, кляня и хая меня последними словами, словно дворовая моська вцепившись и облаивая подвыпившего гуляку.
- Что мы тебе такого сделали, почему ты нас так ненавидишь? - в слезах причитала она на всю квартиру. - О, Господи, у всех зятья как зятья - и с руками и с головой, и при деньгах, а у нас бестолочь какая-то - ни зарплаты приличной, ни должности, ни уважения среди начальства, ничего нет. И при этом еще хорохорится, умного из себя строит. А сам уже в алкоголика превратился!
Теща бушевала вовсю. Тесть стоял на пороге зала и тоже что-то агрессивно булькал.
Я уже не огрызался, а сидел молча на диване, угрюмо отвернувшись к окну, покорно выслушивая о себе всякие гадости. Я уже и сам был не рад, что послушал Ивана и затеял весь этот тарарам со сменой власти в семье. Иногда в зал на шум скандала попеременно заглядывали дети, и как-то затравленно смотрели на меня как на диковинную зверушку, которую все чураются и обходят стороной. Наверное, вид у меня при этом был самый глупый.
На мое счастье, в зал забежал Тишка и, увидев меня, радостно завилял хвостом. Я привычно положил его себе на колени, но едва только погладил его по голове, как теща сразу же подскочила ко мне и потянулась к собаке:
- Тишенька, мальчик мой, иди ко мне, моя лапочка.
Теща отобрала у меня Тишку, и нервно прижала к себе.
- Фу! - нарочито брезгливо прошипела она, глядя на меня ненавидящими глазами. - Всю собаку провонял перегаром. Пойдем, Тишенька, я тебя искупаю, а то лапают тут тебя всякие... грязными руками.
Зло покосившись на меня, теща ушла с Тишкой в ванную комнату, громыхнула там пластмассовым тазиком, а вскоре в ванной зашумела вода и послышалось недовольное собачье попискивание.
После ухода тещи скандал сразу как-то утих - тесть ворчливо удалился на кухню, а вместе с ним ушла и Изольда, расстроено хлюпая носом и презрительно смерив меня взглядом.
Я остался один в пустом зале. Чувствовал я себя как-то неловко, показываться на глаза остальным членам нашей семьи мне не хотелось, поэтому я взял в руки "символ семейной власти" - телевизионный пульт и тупо уставился в телеэкран. Было как раз время новостей, поэтому на всех каналах мелькал наш фанерный президентик, который в очередной раз принимал у себя какую-то очередную чинушку - то ли министра, то ли главу области или края. Голос за кадром умилительно вещал, что президент дал поручение решить некую проблему и доложить об исполнении. Какова судьба предыдущих поручений президента, диктор тактично помалкивал, и это, похоже, всех вполне устраивало, в том числе и президента.
После новостей пошли фильмы. Сначала я долго смотрел какой-то наискучнейший латиноамериканский сериал, где престарелый миллионер дон Педро застал своего сына Хосе Игнасио в объятиях Рахилии - кажется, служанки. Герои сериала вяло переругивались и злобно строили друг другу козни. В чем-то это напоминало и мою семью - тот же комок гремучих змей и бесконечные взаимные претензии. Потом началась примерно такая же американская галиматья, но только с мордобоем и автоматной канонадой. Мне было скучно, но вставать с дивана не хотелось. Из кухни слышались голоса жены и ее неугомонных родителей, которые продолжали меня ругать и поносить на все лады. Теша причитала громче всех.
- Подождите, - сквозь слезы рыдала она, - это только цветочки. Ягодки еще впереди. Выкормили на свою голову пьянчужку. Интеллигент паршивый!
- Он всех нас скоро в гроб загонит, - ядовито бухтел тесть, поддакивая своей половине. - Лично у меня нервы уже на пределе.
Я тихо вздохнул и снова уставился в телевизор. Голова моя раскалывалась, а настроение было самое отвратительное.
Наконец, уже ближе к ночи в квартире постепенно стало тихо - теща с тестем немного успокоились и отправились к себе спать, хотя из их комнаты еще долго доносилось несносное бабское рыдание и утешающее бормотание тестя. Дети тоже угомонились в своей комнате, и только жена хлюпая носом еще долго возилась на кухне, гремя посудой, а потом не глядя на меня отправилась в спальню. Через некоторое время я поднялся из кресла и нетвердой рысцой отправился вслед за ней. Изольда уже легла и демонстративно отвернулась в сторону, до плеч укрывшись одеялом. Желая загладить свою вину, я уселся рядом с ней на кровати и робко тронул ее за плечо, пытаясь помириться.
- Золечка...
- Не прикасайся ко мне, подонок! - истерично всхлипнула она, и дернула плечом. - Нажрался как свинья, всех обхаял, маму до слез довел, а теперь в пьяном виде ко мне лезет. Да я тебя видеть не могу! Сегодня будешь спать на кухне!
Понимая, что никакое примирение пока невозможно, я расстроено вздохнул и вышел из спальни. Послушно вытащив из кладовки матрас, я расстелил его на кухне у плиты, погасил свет и улегся спать. Вскоре ко мне в темноте пришел Тишка и устроился рядом, предварительно преданно лизнув меня в руку. Долго еще я лежал в самых расстроенных чувствах, а потом незаметно для себя уснул.
Зато ночью мне приснился чудный сон. Будто прихожу я поздно вечером домой, усталый и злой, а в квартире с моим приходом вдруг начинается какой-то благоговейный переполох: дети сразу кинулись за уроки, теща пугливой мышкой юркнула к себе в комнату, тесть-подлюка вообще не показывается, словно его и нету, а жена Изольда начинает заботливо хлопотать на кухне, накрывая мне ужин. Поймав на себе мой хмурый взгляд, она торопливо отворачивается в сторону, боясь нарваться на скандал.
Вымыв руки и причесавшись, я прихожу на кухню и сажусь за стол.
- Наваливай! - важно изрекаю я.
Жена расставляет передо мной дымящиеся тарелки, дает в руку ложку, и отходит в сторону, напряженно застыв у буфета.
Неспешно принимаясь за еду, я замечаю, что хлеба на столе всего два жалких кусочка. Мне это не нравится.
Многозначительно зыркнув на жену, я угрюмо интересуюсь: