В общем, дурная была идея с походом. Путь должен был пролегать вдоль небольшой лесной речушки, казалось бы, иди себе прямо - но, обходя завал из деревьев на берегу, мы отошли куда-то далеко вправо и к вечеру все-таки заблудились. Хотели найти лужайку где-нибудь в лесу и поставить палатку, но Матвей увидел просвет вдали за деревьями, и решено было идти туда. Вдруг там шоссе или деревня, все как-то спокойнее, чем среди леса ночевать.
Через полчаса мы вышли на летное поле. Я смутно помнил, что дед рассказывал о заброшенном аэродроме в окрестностях Кондратовского, вероятно, это был он. Значит, рядом должны были быть село и дорога, и утром, сверившись с картой, можно было попробовать вернуться на намеченный нами маршрут.
Мы прогулялись по территории аэродрома в поисках удобного место для палатки. В сгущающейся темноте ржавые "кукурузники" выглядели как огромные затаившиеся птицы, но мы не придали этому значения - слишком устали, чтобы пугать друг друга детскими страшилками. Забравшись в спальники, мгновенно заснули.
Около полуночи нас разбудил шум двигателя заходящего на посадку небольшого самолета. Мы выбрались из палатки и обалдели. Взлетно-посадочные полосы были освещены, над ними снижался "кукурузник".
- Какого хрена?.. - сформулировал я свое недоумение.
Матвей пожал плечами.
- Может, здесь остался какой-нибудь... Смотритель? Чтобы поддерживать все в рабочем состоянии на случай того, что какому-нибудь самолету понадобится аварийно приземлиться. Я такое в каком-то фильме видел.
- Тогда нам нельзя, наверное, здесь находиться, - с сомнением произнес я. Матвей неопределенно мотнул головой.
Пока мы обсуждали ситуацию и думали, в какую сторону убираться вместе с палаткой, самолет приземлился, и из него выбрался невысокий плотный мужчина. Потянулся с видимым удовольствием - как будто очень давно ему не предоставлялось возможности как следует размять косточки. Потоптался на месте, огляделся и... Направился в нашу сторону.
- Да ладно, - неуверенно начал Матвей. - Мы просто объясним, что не знали, что аэродромом еще пользуются. Не съест же он нас за это.
- Привет, молодежь! - крикнул пилот, приближаясь к нам.
- Не похоже, чтобы он был враждебно настроен, - понадеялся я вслух.
Пилот действительно был настроен совсем не враждебно. Расспросив нас, как мы тут оказались, он вытащил из нагрудного кармана шариковую ручку с помутневшим от старости пластиком и на карте нарисовал путь, который выведет нас обратно на маршрут, по пути отметив ориентиры, чтобы мы снова не сбились с пути. Потом заметил, как мы поеживаемся от прохладного ночного ветра, и предложил напоить нас чаем - мол, домик у него небольшой на окраине аэродрома, места всем хватит, чего под открытым небом ночевать. Мы как-то сразу прониклись доверием к этому маленькому пухлому человечку и без раздумий согласились.
К жилищу пилота шли через весь аэродром. Пилот по дороге рассказывал смешные истории, как я понял, из своей молодости. Мы с интересом слушали, я только на секунду отвлекся - мне вдруг показалось, что ржавые "кукурузники" в свете фонарей у посадочной полосы отливают свежей краской.
В домике все было обставлено так, как я и у деда своего уже давно не видел. Диван-книжка с деревянными полированными подлокотниками, круглый стол с засаленной, вязанной крючком салфеткой, секция от "стенки", заставленная какой-то технической литературой 80-х годов, непременный ковер на полу и гудящий в углу холодильник "ЗИЛ". Эти холодильники всегда казались мне какими-то космическими. А чай оказался тем самым, со слоном, такой забытый с детства вкус.
Мы слушали истории пилота почти до рассвета. Пригрелись в тепле домика так, что глаза стали потихоньку закрываться. Пилот задумчиво посмотрел в окно, небо начинало светлеть.
- А ложитесь-ка вы, ребята, спать, я вам на диване постелю. Вам утром путь долгий предстоит, до речушки вашей километров 15, не меньше, а оттуда еще сколько до следующего привала пройдете? Я сейчас тоже прилягу, вон там в углу, у меня матрас есть.
Мы только сонно кивнули головами и, коснувшись подушки, моментально уснули.
Утром нас разбудили будильники на мобильных. В разбитое окно избушки бил солнечный свет. В этих лучах клубилась пыль.
Мы находились в комнате, в которой явно никого не было очень давно. Ковер на полу и стены местами были подъедены плесенью, диван, на котором мы лежали, пах сыростью, ножки стола исцарапаны, будто об них точили когти кошки. А в углу, на матрасе, лежал полуистлевший скелет.
Мы подхватили вещи и, не сговариваясь, бросились вон из дома, по заросшей взлетной полосе, мимо изъеденных коррозией самолетов...
Только убежав на порядочное расстояние от аэродрома, мы остановились, чтобы отдышаться.
Позже мы сошлись на версии о том, что накануне очень устали, в темноте набрели на избушку и, не разбираясь особо, завалились в ней спать, а остальное... Привиделось? Приснилось? В причины коллективных галлюцинаций мы решили не вдаваться.
Но у меня до сих пор в верхнем ящике стола лежит карта, на которой уверенными линиями прочерчен маршрут от аэродрома до лесной речки и отмечены ориентиры, чтобы мы снова не сбились с пути.