Осетина Эльвира. Одержимый (Юля и Дима)

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 05.02.2016

Внимание!

Дорогие читатели! Представляю вам историю об одержимости. Мужчина безумно влюбленный в девушку, которую знает с детства, почти племянницу, дочь его старшей сводной сестры, она стала его мечтой, на что он способен ради того, чтобы она принадлежала только ему?

Предупреждаю сразу, в романе будут присутствовать сцены насилия и изнасилования, в деталях описываться эротические сцены, драматические события. Не рекомендуется к прочтению лицам, не достигшим совершеннолетнего возраста, а так же лицам с неустойчивой психикой.

Одержимый

1 глава (Юля)

Рабочий день уже закончился тридцать минут назад, и все работники уже разошлись, а Дима, ой, то есть Дмитрий Витальевич, как он просит, чтобы я его называла на работе, все же генеральный директор, да и собственник предприятия, все продолжал корпеть над бумагами. Я уже выключила компьютер и, посмотрев на время, все же пошла, спросить, поедет ли он сегодня домой, или мне одной ехать?

Постучала в дверь и, услышав: "Войдите", вошла.

На мое удивление Дима, с задумчивым выражением лица сидел на краю своего письменного стола, все бумаги были собраны в стопочку и аккуратно лежали в сторонке.

- Ой, Дим, а я домой сегодня одна, или вместе поедем?

Спросила мужчину, который даже не посмотрел в мою сторону.

Он будто очнулся от моего голоса и перевел свой взгляд на меня. И было в нем что-то такое странное и пугающее, что я невольно поежилась, пока ждала от него ответа.

- Юля, подойди ближе будь добра.

Я с готовностью уже хотела пойти к нему, но меня странным образом смутил его тон, было в нем что-то такое необычное, таких ноток я от него еще ни разу не слышала. Я повнимательнее рассмотрела его и обратила внимание, что он весь напряжен. Невольно сравнила его с хищником, который готов сейчас накинуться на свою жертву.

Я замерла в нерешительности, не совсем понимая, чего он хочет.

- Юль, ты так и будешь там стоять? Подойди ближе, я просто хочу тебе кое-что сказать, не буду же орать на весь офис.

Его лицо смягчилось, и он улыбнулся своей обычной улыбкой. Если бы я стояла ближе, то заметила, что улыбнулся он одними губами, в глазах же его была какая-то странная холодная решительность.

Но я не пожелала этого заметить, я поборола свой инстинктивный страх, который почему-то нарастал в моей душе. Ведь умом я помнила, что передо мной мой дядя, младший брат моей мамы, хоть и сводный конечно, но все же брат, который увез меня в Москву из нашего маленького Сибирского городка, где я работала обычной учительницей младших классов, после того, как закончила педагогический колледж.

Дима приехал к нам месяц назад, в своей манере шикарно одетый, и всегда успешный и богатый. Со своей голливудской улыбкой, от которой вечно сходили с ума все мои одноклассницы. Он был старше меня всего на двенадцать лет, и пока я росла, часто бывал у нас в гостях, всегда являясь любимым членом нашей семьи. Дима успешно смог вложить деньги в один из почти обанкротившихся химических Московских заводов, и к тридцати годам, стал единственным в России производителем целой серии самых раскрученных химических средств, заключив франшизу с немецким заводом на поставку сырья и оборудования. Ему нужна была личная помощница, не секретарша, нет, именно помощница, которой бы он мог всецело доверять. А я тут прозябаю в этой глубинке, молодая красивая и такая перспективная, лучше жить в столице, да и в университет он поступить поможет, а то это же смешно простой колледж, кому и где я буду нужна, с таким образованием? Вот высшее образование в Московском престижном университете, которое он мне обязался оплатить, а так же жилье и рабочее место, которое он мне предоставит, это другое дело. Я посоветовалась с родителями, и меня под полную ответственность Димы отпустили с ним в столицу. И вот я уже работаю на него целую неделю и живу у него дома. А так же полностью вникаю в работу, очень интересную, между прочим, работу.... И чего мне бояться, собственного дядю?

Все эти мысли промелькнули в моей голове буквально за одно мгновенье, и я уже приблизилась к нему на расстоянии одного метра, улыбаясь и готовясь выслушать, наверное, какое-то очень важное поручение? Раз он так внимательно на меня смотрит?

- Подойди ближе и встань на колени.

- Что?

Я в неверии посмотрела на вполне серьезного мужчину, пытаясь понять, в каком месте он пошутил и когда нужно смеяться и если это все же шутка, то она не смешная. На автомате я продолжала еще улыбаться.

- Юля. Ты, что меня не поняла? Я, кажется, ясно и четко выразился, подойди ко мне ближе и встань на колени.

Его голос был груб, и у меня создалось ощущение, что он отдал мне приказ. А затем он начал расстегивать свой ремень, при этом абсолютно спокойно продолжая смотреть мне в глаза.

Моя улыбка мгновенно померкла, и невольно опустив взгляд на его ремень, я увидела, что он уже принялся расстегивать свою ширинку.

- Я.. не...п-понимаю...

Мой голос подвел меня и я начала заикаться.

- Юля, если ты сейчас же не встанешь на колени и не начнешь делать именно ту работу, для которой я тебя привез в Москву, предоставил жилье, купил дорогих шмоток, сводил в салон красоты, еще и за учебу твою собираюсь платить, в конце концов. То я буду очень груб, и поверь, тебе моя грубость совершенно не понравится.

Я продолжала его слушать, но понять его у меня не получалось. Он не шутил, это была не шутка. Он действительно хотел, чтобы я встала на колени перед ним. В голове промелькнули те дни, когда он заставил меня сходить в салон, хоть я и отнекивалась, но у него был железный аргумент: "Моя личная помощница, должна быть во всем идеальна". Затем сам сводил меня в очень дорогой брендовый магазин, на цены я смотрела со священным ужасом, в нашем городе таких цен не бывает. И там он купил мне кучу деловой одежды, коктейльные и вечерние платья, шикарные туфли, и даже нижнее белье и чулки, сам выбирал, заставлял мерить, конечно, кроме нижнего белья.

Я пыталась с ним спорить, но он вновь включал свой аргумент: "Моя личная помощница, должна быть во всем идеальна, мы с тобой будем ходить на разные приемы, общаться с партнерами, даже ездить в Европейские города, туда часто приглашают, так что не говори глупостей...". А на счет учебы? Я даже не заикнулась на эту тему, он же сам ее поднял и моим родителям обещал, да можно сказать, уговаривал... Жилье..., я ему много раз говорила, что мне нужно снять квартиру, но он отнекивался и говорил, что все равно его двухэтажная квартира пустует, в ней семь комнат, а он один живет... Я его совершенно не стесню... А сейчас он тыкает мне этим в лицо?

Мой мозг пытался переварить всю эту ситуацию, но я словно в ступоре смотрела на Диму и все ждала, когда же он начнет улыбаться, той своей красивой улыбкой, и говорить, что это была глупая, шутка, что он со всеми новыми работниками так по-дурацки шутит и все такое.

Но вместо этого он приподнял свою бровь и опять произнес этим странным грубым голосом свой приказ.

- Я последний раз повторяю тебе Юля, подойди ближе, и встань передо мной на колени!

Но я не могла пошевелиться, просто не могла и все. Мои руки затряслись от шока, страха и неверия. Ведь это же Дима, он же не такой, он же никогда себя так не вел, ему же родители меня доверили... А он, просит, чтобы я...

- Я не могу... - только и смогла прошептать я, голос совсем куда-то пропал.

- Ну что ж, ты сама напросилась, потом не ной.

Я даже не поняла, как схватив меня за руку, он дернул на себя и, подставив подножку, повалил на собственный письменный стол, завернув мою руку, так, что я невольно вжалась животом в стол, больно ударившись ногами и даже подбородком, чуть не прикусив себе язык.

А затем я почувствовала, как он задирает мою юбку, и сдергивает трусики.

И мой мозг наконец-то заработал. Он хочет меня изнасиловать!

- Нет!

Только и смогла закричать я и попыталась дернуться, но вместо того чтобы вырваться получила болезненный шлепок по попе и очень сильную боль в руке. От чего тут же вскрикнула.

А затем я ощутила, его пальцы прямо там... Он грубо вставил в меня палец, а по моим щекам потекли слезы.

- Нет, не надо, Дима, что ты делаешь, пожалуйста...

- А ну замолчала!

Я опять ощутила очень болезненный удар по ягодице, от чего не сдержалась и вскрикнула.

- Юля, я не собираюсь с тобой рассусоливать, тем более, что я предупреждал, нужно было вовремя встать на колени и сделать мне минет, и мы бы спокойно отправились домой. Но ты видимо желаешь по жестче? - и вновь я почувствовала очень болезненный удар, от которого у меня зазвенело в ушах, - значит, будет тебе пожестче.

Я уже не могла говорить, в моем горле встал комок, и единственное на что я была способна, это зажмуриться. "Боже, неужели это происходит со мной? Почему? За что?" Только это билось в моей голове.

Конечно, я, как и все девушки мечтала о своем первом разе с любимым мужчиной в нашей семейной кровати, обязательно с розами шампанским и сладким тортом. В нашем городке многие девчонки по глупости уже к восемнадцати годам теряли девственность, многие мои подруги даже замуж выскочили. Но я как-то не старалась торопиться, мне ведь не так уж и много лет, всего девятнадцать. А сейчас я понимала, что это случится, вот так и вот здесь с человеком, которого считала родным, которому полностью доверяла.... В душе разливалась пустота, мой мозг желал отключиться от того, что происходит, но отрешиться от реальности не получилось.

Я почувствовала его скользкую головку члена у входа в свое влагалище и зажмурилась, предвидя боль. Но когда он толкнулся, я поняла, что это не просто боль... это какой-то кошмар, я не смогла сдержаться и закричала, хотя надеялась, что смогу перетерпеть.

Он тут же замер и начал медленно из меня выходить, от чего причиняя мне еще большую боль. Я лишь смогла застонать и ощутила, как по моим ногам что-то потекло.

- Юля, ты девственница что ли? Но как же так...

В его голосе слышалась растерянность, он отпустил мою руку. И я попыталась поджать ее под себя, так как она очень сильно болела, кажется, он ее вывихнул, когда я ей пошевелила, почувствовала сильнейший спазм, и опять застонала. Мне хотелось сжаться на этом столе, а лучше залезть и спрятаться под него.

- Подожди, не двигайся, я сейчас...

Он куда-то отошел, и я услышала шорох.

А затем он приблизился ко мне, и от прохладных прикосновений я вздрогнула и снова всхлипнула.

- Я просто вытру твою кровь, тихо, не бойся.

Я почувствовала его руку на своей пояснице и сжалась от страха и унижения еще сильнее.

Он так тщательно вытирал меня влажными салфетками и даже вытер там, что, наверное, худшего в своей жизни я не испытывала. Я даже не могла пошевелиться и посмотреть на него, до такой степени мне было отвратительно и плохо...

Он натянул мне мои трусики, которые так и не снял, просто приспустил до колен.

- Твои чулки измазались, но это ничего страшного, купим тебе новые.

Он опустил мою юбку и, взяв меня за талию, потянул на себя. Я не смогла устоять, мои колени ослабли и к своему ужасу, когда он меня попытался поставить на ноги, я начала падать. Он тут же подхватил меня за талию и прижал к своей груди обеими руками очень крепко. А мое тело словно задеревенело. Все мышцы онемели, между ног саднило, и сильно болела рука. По мои щекам катились слезы боли и бессилия, и я ничего не могла с собой поделать. Весь мой мир рухнул в одночасье. Вот здесь на этом столе, когда меня ткнули лицом в грязь...

- Юличка, я не знал, что ты еще девственница, ты бы сказал мне,... я бы не так поступил с тобой, я бы не сделал тебе больно,... я не хотел, но... твоя подруга сказала, что у тебя уже было много мужчин, и я подумал...

Я с трудом понимала, о чем он вообще шепчет мне в волосы, смысл слов проходил, словно через вату. Мне хотелось залезть под душ и, сдирая кожу мочалкой попытаться отмыть всю эту грязь, его запах с себя, а затем вернуться в свою детскую комнату, к родителям в квартиру, в наш маленький уютный спокойный городок. Лечь под стеганое покрывало, что мне подарила на прошлый год бабушка и попытаться зализать свои раны, а он мне про мою подругу, что-то говорит?

- Юля... я был так зол, когда услышал такое о тебе, я ведь всегда видел в тебе такую светлую и милую девочку, я не хотел,... клянусь, я не знал,... эта тварь меня обманула...

Он еще что-то шептал в мои волосы, крепко прижимая к себе, а мне было абсолютно наплевать на его оправдания. Когда он понял, что я все это время молчу. То все же отпустил меня.

- Поехали домой, Юль, тебе нужно отдохнуть.

Глухо проговорил он и, взяв меня за руку, потянул на выход.

Я на автомате как кукла переставляла ноги, смотря себе под ноги. Он задержался у моего стола в приемной, взял мою сумочку и повел к лифту на выход.

У проходной попрощался с охранником, который что-то сказал и мне. Но я не смогла отреагировать. У меня просто не было на это сил. Я вообще понимала, что если сейчас куда-нибудь не сяду, то просто упаду. У меня не было сил даже на то чтобы идти.

Уже выйдя с проходной, он подхватил меня на руки и понес к машине. Я не сопротивлялась...

Посадил меня на переднее сиденье и даже пристегнул.

В машине он молчал и, слава богу, ведь с этого момента, его голос я возненавидела, я возненавидела не только его голос, я возненавидела его самого. Закрыв глаза я постаралась отрешиться от реальности. Получалось с трудом, рука все еще болела, и я, согнув ее на груди, боялась ей даже пошевелить, а между ног продолжало саднить, как собственно и ныли от боли ягодицы. Мне казалось, что болело абсолютно все мое тело, но гораздо сильнее болела душа...

Мы доехали до его элитной высотки, примерно за два часа, из-за вечерних пробок, и, въехав на подземную стоянку, наконец-то на лифте поднялись в квартиру. Быть с этим человеком рядом было для меня невыносимо, но я понимала, что сейчас просто не смогу куда-либо уйти. У меня просто не хватит сил...

Когда мы зашли в квартиру, я сразу же отправилась в душ. А там уже вволю наплакалась, кажется, я просидела там не меньше двух часов, бесконечно продолжая тереть свою кожу мочалкой, когда же уже услышала стук в дверь, поняла, что лучше выйти.

- Юль, ты как?

Услышала я его взволнованный голос, когда вышла из ванной комнаты, но отвечать ему не было сил, и я постаралась обойти, так чтобы он меня не задел. А затем как можно быстрее пошла на второй этаж, в свою... нет в комнату, которую он мне отвел. Побоялась, что пойдет за мной, но он так и остался стоять там возле ванны, прожигая мою спину взглядом, пока я шла по лестнице.

Зайдя в комнату, обнаружила, что на двери нет замка. От осознания этого, вновь ощутила свою полную беззащитность перед ним, и, казалось бы, уже переставшие бежать слезы, опять покатились по моим щекам.

В своей голове я прокручивала диалог с мамой. Что я скажу, когда вернусь? Говорить такое о её любимом брате было невыносимо, я даже была не уверена, что она мне вообще поверит. Да я бы и сама ни за что на свете не поверила, что он способен на такое. Наверное, все же придется сказать, что просто не понравилось там работать...

- Юля...

От его голоса я вздрогнула и шарахнулась, забившись в угол на кровати. С ужасом посмотрела на мужчину, стоящего на пороге комнаты. Я даже не заметила, как он открыл дверь.

Заметив мой испуганный взгляд, на его лице мелькнула растерянность и вина, но он мгновенно взял себя в руки и его взгляд стал непроницаемым.

- Идем ужинать, ты не ела вечером.

В его голосе опять проскользнул тот самый приказ, что он отдавал мне пару часов назад. И я решила его не злить и сходить поесть, рука все еще сильно болела и я инстинктивно прижимала ее к груди. Опустила взгляд вниз и, соскользнув с кровати, пошла, разогревать ужин. Вспомнила, как вчера я заботливо варила для нас обоих борщ. Думая о том, что Дима наверное домашней еды давно и не ел, постоянно один сплошной фастфуд и рабочая столовая... Сейчас мне показалось, что с тех пор прошла целая вечность. Ведь я стала другой. За каких-то несколько минут вся моя жизнь перевернулась. И тот, кого я всегда считала самым лучшим человеком на свете, кем всегда гордилась и в тайне мечтала встретить похожего на него мужчину, опустил меня в грязь, и мгновенно разбил все мои мечты и фантазии. Вот так грубо снял с меня мои розовые очки, которые я еще в детстве себе умудрилась надеть.

Наверное, так кончается детство? В нашем маленьком городке, уча в школе своих малышей, я и не знала, каков бывает жестокий мир взрослых. Играя в игры и обучая моих первоклашек, я была счастлива, я была в волшебном мире сказок. Меня любили и уважали, ждали моих советов как старшего товарища. Мне безумно захотелось вернуться к ним, в тот детский мир и забыть о том, что здесь случилось. Я так и сделаю, я просто вычеркну из своей жизни полностью Москву и поездку в нее. Ее не было.

Поужинав, я хотела помыть посуду, но он не дал мне этого сделать и попытался потрогать мою руку, но я вздрогнула и отпрянула от него, его прикосновения словно обожгли мне кожу, и от страха меня даже замутило.

В итоге проскользнула мимо него и опять ушла в комнату. Но он все же не оставил меня в покое.

Пришел и сев на кровать, в которой я опять забилась в угол, с силой пододвинул меня к себе.

- Юля, обещаю, не сделаю больно, я просто посмотрю...

В любом случае я была полностью в его власти и на его территории, и деваться мне от него было не куда. Пришлось позволить ему взять мою руку.

Он намазал ее какой-то прогревающей мазью, и стянул эластичным бинтом, привязав к груди.

Я надеялась, что он уйдет, но ему вновь захотелось поговорить.

- Юля, пожалуйста, прости меня, я не хотел... Юлечка...

Я не смотрела на него и старалась держаться и не расплакаться опять, мне было страшно и противно находиться рядом с ним. Это странно еще несколько часов назад, я могла называть его по имени и даже ... любить его ... той самой любовью, которой любила и своих родителей.

Он еще какое-то время помолчал, и тяжело вздохнув все же наконец-то встал.

- Отдыхай, завтра на работу можешь не ходить, считай у тебя выходной...

Я кое-как сдержала горький смешок. Но не стала его провоцировать. Мне было голову страшно поднять, а не смеяться над его словами. Неужели он, правда, рассчитывает, что я останусь на него работать после всего?

Он наконец-то вышел из моей комнаты, и я не выключая свет, обняв подушку, облокотившись на стену, так и не смогла сомкнуть глаз всю ночь...

Тогда я еще не знала, что это только начало, тогда я еще надеялась, что скоро буду дома, и обо всем попытаюсь забыть. Наивная...

2 глава (Дима)

Я вышел из комнаты и, прикрыв дверь, прислонился к ней лбом. Нужно было забрать ее, ведь она теперь моя... пусть спит рядом со мной..., но видеть ее страх и ужас в глазах, было так не привычно.... Нет, пусть эту ночь еще побудет одна, я дам ей время до завтра. Но завтра она должна будет понять, что теперь принадлежит мне!

Я, наконец, оторвался от двери в ее комнату, и пошел ополоснуться в душ. О том, что сделал, я решил не думать. Сделанного не вернешь, нужно двигаться дальше. Я все исправлю, я заменю ее плохие воспоминания на хорошие. Я дам ей очень много хороших воспоминаний. И она забудет и простит. Женщины все такие, они забывают плохое, достаточно подарить ей что-нибудь. Я вдруг задумался, а что ей подарить?

Помню каждый год, когда я приезжал и что-то пытался дарить, ей ведь ничего не нравилось. Тогда, на восемнадцатилетие, я хотел подарить ей золотой браслет с брильянтами от итальянского ювелирного дома "Рistachio". Очень дорогой и красивый, любая бы моя девушка за такой подарок, облизывала бы меня с ног до головы, не меньше года. Но когда Юля увидела эту красоту, на ее лице отразился страх. Я даже не понял, чего она испугалась. Но она его так и не взяла. Вымучено улыбалась и лепетала, что-то, о том, что такие вещи даже дома опасно держать, а он хочет, чтобы она их на руке носила. Их же убьют за такую красоту. В итоге я так и не смог ей его вручить, даже через Наташу, ее мать. Та тоже увидев мой подарок, была в шоке. Я тогда даже сделал вид что обиделся, тогда Юля заговорщицки мне, подмигнув, утащила на улицу.

- Идем, если хочешь сделать мне подарок, - улыбалась она своей лучезарной улыбкой, а в глазах играл предвкушающий блеск.

Я тогда подумал, что она меня в какой-нибудь бутик потащит, и уже приготовился к тратам, но она повела меня в соседний подъезд их дома. Я начал гадать, что она хочет купить. Быть может это какой-нибудь дорогущий предмет старины, что достался кому-нибудь по наследству? Но все оказалось настолько неожиданно, что я и представить себе не мог!

Нам открыла маленькая девочка, лет семи не больше. Я думал мы к ее маме пришли. Но нет, я опять ошибся.

- Юля Георгиевна?

Девочка заулыбалась и накинулась на Юлю обниматься, та подхватила ее на руки.

- Санечка, ты же меня задушишь.

Девочка, что-то увлеченно за тараторила. Из их разговора я понял, что Юля ее учительница.

- Сань, мы торопимся, я вот по какому делу пришла. Помнишь, твоя кошечка окотилась, ты еще не всех котят раздала?

Юля поставила девочку на пол, а та как взрослая всплеснув руками, опять за тараторила.

- Ой, нет, один остался! А вы его забрать хотите?

- Да, моя хорошая, у меня сегодня день рождения, и вот этот молодой человек, хочет сделать мне подарок, и я подумала, почему бы ему не подарить мне котенка?

Юля говорила с девочкой, но с улыбкой поглядывала на меня. А я был в шоке. Девочка кинулась в комнату и притащила сонный маленький клубочек шерсти. Следом выскочила недовольная кошка-мать и начала раздраженно мяукать.

- Мурка! Хватит возмущаться! Мама сказала, что вообще тебя выкинет, если ты еще раз котят принесешь!

Девочка с серьезным видом разговаривала с кошкой. Я даже не знал, смеяться мне или плакать над этой ситуаций. Юля так мило выглядела, когда прижимала к себе котенка. Что мне безумно захотелось стать им, чтобы она меня вот так же к груди прижала. Тогда я впервые понял, что не могу без нее, что на этот раз мне будет гораздо сложнее расставаться с этой светлой девушкой.

Мы заплатили рубль! Целый рубль за котенка! Девочка даже рубль брать не хотела, но Юля ей наговорила, что нужно хотя бы копейку отдавать за котенка, иначе он будет болеть. Я хотел больше дать, но Юля обожгла меня таким злым взглядом, что я побоялся заикаться даже об этом. На улице же она устроила мне целый разнос. За то, что я девочке хотел много денег дать.

- Она же еще ребенок! Какие деньги, ты что? Вот рубль дали и ладно.

Когда мы подходили к дому, я не удержался и спросил у нее

- Юль, ты ведь и без меня могла его себе забрать, это же не подарок получился, может, давай в ювелирный сходим, что-нибудь тебе подберем на день рождение, раз ты от браслета отказалась.

Юля остановилась и одарила меня взглядом под названием "большие глаза", я даже не сдержал смешок, а она зашептала, наклоняясь ко мне ближе, будто нас кто-то мог услышать.

- Ты, что Дим! - она наклонилась еще ближе, к моему уху, и ее дыхание словно опалило меня, - да этого котенка мне мама ни за что бы, ни разрешила взять! А если это будет твоим подарком, то она уже никуда не денется. Так что сейчас, когда придем домой, твоя задача уговорить маму на котенка, иначе я на тебя обиделась, вот!

Она смешно выпятила губу и, развернувшись, пошла в подъезд, прижимая к себе пушистый комочек.

А я вдруг подумал, что безумно хочу ее облизать и поцеловать, эту самую отставленную губу. Член так и заломило от возбуждения.

Я решил, что она тоже что-то чувствует, но когда догнал, и посмотрел на ее лицо, то увидел, что она и думать обо мне забыла, увлеченно сюсюкаясь с котенком на своих руках.

Юля возбудила меня за секунду и сама даже этого не поняла. Все эти светские львицы, с которыми я общался, отдали бы за такой прием соблазнения мужчины целое состояние. Но Юля даже не поняла, что сделала. Для нее это было естественным.

Я уговорил Наташу на котенка, аргументируя это выбором, или браслет, или котенок. И опять меня удивило это семейство, вышла Ирина Андреевна, жена отца и поставила жирную точку в споре.

- Конечно же, котенок! Тут и говорить не о чем, хватит спорить, идемте за стол.

Стоя под теплыми струями душа, отмывая ее уже запёкшуюся кровь с себя, я стал понимать, что наделал. Я сломал свое собственное счастье. Я уничтожил его. Я понятия не имею, как теперь загладить свою вину. Все подарки что я собрался купить ей... да она ни за что их не примет... Почему я забыл об этом? Как я мог об этом забыть? Почему тот разговор превратил меня в такого урода? Как я мог поверить той твари? Я ведь видел, как она завистливо смотрит на Юльку. Подруга называется, лучшая...

А может я хотел поверить, может мне просто хотелось найти причину, по которой я смог бы переступить через ту самую черту, переступать через которую было очень сложно?

Так и есть...

Я захотел ее, когда вернулся из Германии. Ей было пятнадцать, тогда впервые я почувствовал, что хочу ее, она была в шортиках и топике, лежала на диване в своей комнате и увлеченно как всегда что-то читала, а я зашел и засмотрелся на ее голые ножки и почувствовал, как затвердел мой член. Тогда я испугался своего влечения к собственной племяннице и, уехал на следующий день, отговорившись отцу, что вспомнил об очень важных делах, хотя дел было не так уж и много. Но я не мог вернуться целый год, каждый раз подавляя свои мыли о ней, желая не вспоминать. Отец звонил, спрашивал, когда приеду, но я все говорил, что очень много работы. И неожиданно для себя действительно очень много сил начал отдавать работе, чтобы только не думать о ней. Тогда и не заметил, как заключил море контрактов на поставку. Как мой маленький заводик превратился в поставщика во все регионы страны, и что я даже умудрился открыть несколько филиалов оптовых фирм представителей.

А год спустя, чувства притупились, и я решил поехать, смеясь над самим собой. Как можно захотеть эту маленькую пигалицу? Да глупости все это, у меня, наверное, просто тогда давно не было девушки...

Но когда появился на пороге отцовского дома, и эта пигалица бросилась мне на шею обниматься, и своими нежными губами коснулась моей щеки, я чуть с ума не сошел и кое-как удержался от того, чтобы не прижать ее к стене и не поцеловать ее в губы прямо у порога. Хорошо хоть отец вышли с Георгием, и я мгновенно пришел в себя.

За год Юлька стала еще красивее, фигура еще женственнее. И этот ее лучезарный взгляд, вечно смотрящий на меня с теплотой, любовью и гордостью.

С пяти лет она смотрела на меня таким взглядом. А я и не замечал, что хотел казаться лучше именно для нее. Когда я увидел эту кроху с умом взрослого человека, то сам не понял, что только из-за нее постоянно возвращался в дом отца с желанием увидеть гордость в ее большущих глазах, гордость за меня. И именно благодаря ей я стал тем, кем стал, просто потому, что все чаще и чаще хотелось видеть ее гордый и влюбленный взгляд в меня.

Юля была необычным ребенком. Таких детей называют вундеркиндами или индиго. Когда отец позвонил мне и сообщил о своей женитьбе, я тогда долго смеялся и даже пытался его отговорить. Ну, зачем жениться в такие годы? Ему ведь уже шестьдесят? Можно же просто вместе жить?

Но отец был не преклонен.

- Сын, как я не могу компрометировать эту замечательную женщину, она между прочим директором библиотеки работает, очень уважаема в нашем городе. А я ее в любовницы запишу?

Я если честно тогда решил, что отец опять себе молодую жену нашел. У моих родителей была очень большая разница в возрасте, целых двадцать пять лет. Моей матери было восемнадцать, когда она выскочила за него замуж, так как была мной беременна. Она работала простой уборщицей в редакции, которой управлял отец. Я так полагаю, что моя мать специально забеременела. Она была из какой-то глухой деревушки, и ей нужно было как-то устроиться в этой жизни. И единственное что у нее было, так это ее внешность. Вот она и соблазнила моего отца. А потом спустя десять лет познакомилась с заезжим московским бизнесменом и, бросив отца, выскочила замуж за него. У отца как раз тогда были серьезные проблемы на работе, и мать сразу же решила от него сбежать. Его газету закрывали, и отец мог остаться без работы. Отец был идеалистом по своему характеру, и когда его попросили пропиарить очередного кандидата в губернаторы края, он уперся. Вот его газету чуть и не прикрыли, конечно, отец справился, подключил свои старые связи по армии, и ему помогли. Но мать уже тогда подала на развод и, схватив меня в охапку, увезла в Москву, разгонять тоску...

Но отца я любил, очень любил, он для меня всегда был самым мудрым и важным человеком в жизни. Поэтому я согласился поехать на эту его свадьбу.

Мне тогда было всего семнадцать. Отец мне кратко поведал о своей избраннице. Оказалось, что ей пятьдесят пять лет, всего лишь на пять лет его младше. У нее есть взрослая замужняя дочь, и даже маленькая пятилетняя внучка! Внучка часто живет с ними, так как родители много работают.

И вот я стоял у порога отцовской квартиры, с обреченным взглядом. Отца огорчать не хотелось, он так просил приехать. А я уже содрогался от встречи с маленьким ребенком. Нет, на взрослых мне было наплевать, но маленькая девочка.... Моей сестре тоже было пять, и я ее ненавидел. Это была маленькая змея, а не ребенок. Избалованная надменная и злая девчонка. Вечно орущая, и визжащая на весь дом. Бесконечно требующая к себе внимание. Отчим с матерью с нее пылинки сдувают. Конечно, это же "их маленькая принцесса". Они не понимают, что эта принцесса превращается постепенно в очень злую королеву. Мне дома было невыносимо находиться именно из-за нее. Поэтому я постоянно где-то пропадал. Вечные тренировки, спорт. Летом - плавание, футбол, самбо, карате. Зимой - лыжи, сноуборд, биатлон.

И я вновь должен буду это терпеть. Но всего одну неделю, если что свалю к старым школьным друзьям с ними по тусуюсь, хотя с ними безумно скучно, они тут все с наркоманились да спились, только Витек один спортом увлекся, тогда к нему и схожу, вместе футбол погоняем, детство вспомним.

С этими мыслями, я немного себя успокоил и наконец, нажал на звонок. Дверь мне открыл незнакомый мужчина. Высокий худощавый с очками на кончине длинного носа, на вид ему было лет тридцать. Немного несуразный, таких обычно ботаниками зовут. Теоретически это муж моей сводной сестры Георгий.

- Здравствуйте, меня зовут Дмитрий.

Как можно дружелюбней улыбнулся я. Чего не отнять у моей мамы, так это красивую улыбку, которая досталась мне по наследству от нее. От моей улыбки млеют все девушки, а мужчины сразу же хотят со мной дружить. Еще бы, все понимают, что я красавчик, и ко мне липнут девчонки, а я же разорваться не могу, так что если со мной дружить, девчонки с меня будут переключаться на них. Но ботаник нахмурился и просканировал меня неприязненным взглядом.

- Проходите молодой человек, мы как раз только вас и ждем.

С недовольством пробурчало это недоразумение.

Моя улыбка слегка померкла. Но в коридоре появилась девушка, лет двадцати пяти, очень красивая и худенькая и улыбнулась мне такой теплой улыбкой, что я сразу расслабился.

Это была Наталья, моя сводная сестра. Следом появилась Ирина Андреевна. Немного полноватая, но тоже очень красивая взрослая женщина, почти копия Натальи. Ну и, конечно же, отец.

Он полез обниматься, удивляться тому, как я вырос, возмужал. Ну, еще бы, он видел меня три года назад, общались только по телефону, я за три года увлекшись спортом, стал ростом с отца - метр девяносто, и таким же широкоплечим. Мой отец всегда любил заниматься спортом и следил за своей фигурой. Даже сейчас в шестьдесят лет выглядел великолепно.

В итоге за разговорами и знакомствами мы прошли в комнату к накрытому столу, и уже начали отмечать праздник. Оказывается, расписались Ирина Андреевна с отцом, на прошлой недели, даже с коллегами сходили в ресторан, а этот праздник устроили в кругу семьи, чуть ли не специально для меня.

Ну, это было в духе отца. Он не любил работу тащить в семью. Всегда считал, что дом отдельно, работа отдельно.

Его жена мне очень понравилась, добродушная и милая женщина, постоянно подкладывала мне кучу еды. И я даже не понял, как впервые за долгие годы в кругу семьи почувствовал себя спокойно. Дома ведь такого не было с тех пор, как родилась Света. Наш светоч не земной, на которую, все молятся. С ней так тихо и спокойно не посидишь. Тем более в этой семье все увлеченно задавали мне вопросы. Чем я занимаюсь, куда собираюсь поступать. Давно мне такие вопросы родственники не задавали. Мать с отчимом вообще меня из жизни вычеркнули, как только появилась сестра. А тут, столько вопросов и тепла в глазах... Отец так вообще каждый раз светился гордостью, когда я говорил, что получил мастера по лыжному спорту и очередной разряд по стрельбе. Я уже это и не воспринимал, как достижения, ну есть и есть. А тут... Даже Георгий заинтересовался и смягчился.

А потом Ирина Андреевна вдруг вспомнила про внучку. О существовании, которой, я даже забыл.

- Наташ, а где Юлечка, ты чего ее голодом собралась заморить?

Запричитала Ирина Андреевна. Я так понял, что у нее по поводу еды какой-то пунктик, все окружающие должны быть накормлены, желательно так, чтобы из стола не выбраться было.

- Ой, мам, ты же знаешь, ее же из комнаты не выгнать, опять зарылась в свой любимый Шекспировский томик про Ромео и Джульетту.

Я изогнул бровь. Ей сколько лет-то? Вроде отец говорил, что пять, может я чего перепутал и не дослушал?

- Так она же его уже несколько раз читала...

Это был уже мой папа.

- Виталий Игнатьевич, вы же знаете, как она этим Шекспиром бредит. Я вообще была против, того, чтобы Гоша ей такие взрослые книги давал читать.

- Наташенька, ты же понимаешь, что сказки про Буратино и Незнайку она уже в три года прочитала, и сейчас ее ими не уговоришь. Скажи спасибо, что я у нее энциклопедию по химии из рук вырвал и на "худ.литературу" внимание переключил. Не желаю, чтобы ребенок пошла по моим следам!

Я был в маленьком шоке от их разговора.

Папа пихнул меня, и на ухо сообщил новость.

- Юлечка у нас вундеркинд, необычный ребенок, я, когда с ней познакомился, сам был в шоке.

- Так она что уже в школе учиться?

- Ой, с этой школой отдельная история...

Грустно вздохнула Наталья.

- Я сказал что против, она пойдет как все дети в семь лет!

Георгий неожиданно опять показал свой стальной характер. Если честно не ожидал от него, он все это время помалкивал, а тут сразу вскинулся.

- Ну, Гоша, ты же понимаешь, что ей будет не интересно...

- Нет, Наташ, я знаю как это, когда дети старше тебя на несколько лет, я сам через это проходил, и не позволю моей дочери через это пройти, она будет как все - самой обычной девочкой. К тому же, я вычитал теорию одного психолога. Если ребенка с высоким интеллектом не подталкивать в развитии, то он постепенно станет таким, как и все дети. Поэтому я от своего решения не отступлюсь, Юля пойдет в школу в семь лет. Пусть читает худ.литературу если ей нравится. Я вон ей и Достоевского и Стендаля уже принес.

- Ага, еще скажите философа Канта.

С неверием и смешком сказал я. Ну не мог я поверить, что в пять лет, ребенок будет читать Достоевского. Если честно я и сам его кое-как по школьной программе осилил в девятом классе.

- Книгу по философии она не так давно из моего рабочего кабинета пыталась умыкнуть, но я, помня о предостережении Георгия Генриховича у нее забрал. Может вы и правы Георгий, не стоит девочке заморачиваться.

Юлю все же привели в комнату и заставили сесть среди всех взрослых. Я был поражен этому ребенку. Она была само спокойствие, со всеми поздоровалась. Когда отец представил меня, она безразлично произнесла "приятно познакомиться" , села на стул возле Наташи, и молча принялась за еду.

- Юль, хватит истерить, - улыбнулась ей Ирина Андреевна, а у меня челюсть отвалилась, это тааак она истерит у них!? - ты же понимаешь, что иногда нужно возвращаться в наш бренный мир и подкармливать свое физическое тело. Оно межу прочим очень даже материально.

Девочка поджала губы, словно взрослая дама и недовольно произнесла чистым но детским голосом (моя же сестра до сих пор сильно картавила).

- Духовная пища, бабуля, тоже нужна организму...

И продолжила аккуратно подцеплять вилочкой мясо с тарелки.

А я опять не мог подобрать свою челюсть. Я слышал о таких детях, но ни разу с ними не общался. Для меня это было что-то абстрактное, типа Марса, который вроде существует, и на него даже уже ученые "марсоходы" запустили, но в глаза все это дело не видел. Вот и с Юлей так же. Вроде сидит пятилетняя малышка, с большими глазищами и темными волосами, аккуратно заплетенными в две косички, в детском платьице, а как откроет рот - взрослый человек.

Когда же она внимательно посмотрела на меня, я даже инстинктивно поежился. Такое было ощущение, словно она мне в душу пытается заглянуть.

Тогда я и не думал, что взгляд этой девочки станет для меня самым важным. Тогда она для меня была просто интересным ребенком. Но постепенно приезжая все чаще и чаще, и общаясь с ней, я начал замечать, что восхищаюсь ей. А дома неосознанно искал такой же чистый добрый и умный взгляд, в своих знакомых девушках. Заметил не я, заметил Витек, которого я перетащил в Москву, он единственный мой настоящий верный друг, а так же начальник моей охраны.

- Дим, ты бы хоть иногда на блондинок посматривал. А то все шатенки да шатенки, даже на настоящего олигарха не тянешь, - как-то со смешком сказал он мне, когда я знакомил его с очередной своей пассией.

И вот тогда я стал перебирать в своей памяти всех своих девушек. Я действительно знакомлюсь с темноволосыми или шатенками с голубыми или синими глазами. И больше того я все время ищу тот самый взгляд. Но нахожу лишь, его тогда, когда появляюсь в доме отца.

Тогда ей было шестнадцать. Тогда я запретил вновь себе о ней думать. Но после ее восемнадцатого дня рождения я понял, что уже не в состоянии ее отпускать.

Я умудрился себя убедить, что не притронусь к ней. Пусть просто приедет и живет со мной. Учиться, работает, с ее головой она может достигнуть невероятных высот, хотя бы в учебе. А я просто буду рядом, помогать, направлять и смотреть... и с ума сходить... Я сам себе врал... и не понимал что делаю. Наивный...

Вот тогда и решил приехать и уговорить ее родителей отпустить Юлю со мной в Москву. Уговаривать пришлось очень долго особенно Георгия. Но я давил на то, что в этом городе она зачахнет, здесь совсем нет развития, а она со своими мозгами детей маленьких учит и даже высшего образования не имеет, какой-то колледж педагогический закончила. Это же курам на смех!

И уговорил....

А Юля решила устроить прощальный обед. Позвала свою лучшую подругу, ("лучшую" в кавычках), отца, Ирину Андреевну, своих родителей. И тогда я видел, как завистливо смотрит ее подруга. Я пошел на улицу свежим воздухом подышать, а она вышла покурить. И наговорила мне гадостей про Юльку.

Какой же сильной яростью меня затопило! Значит, уже десятерых мужиков сменила, а я тут не знаю с какой стороны подойти, надышаться на нее не могу! Готов был уже как на икону молиться... А она уже давно... Значит я имею полное право, она станет моей!

Я думал, что наброшусь на нее с порога в моей квартире. Но Юля тогда мне устроила целый концерт, отказываясь в нее ехать вообще. Сказала, что родители ей дали денег на гостиницу и на съем квартиры, на целый месяц. Георгий даже уже позвонил и договорился с кем-то о квартире для нее. Мне пришлось ехать на эту квартиру, на окраину Москвы. И тогда я привел ей огромное количество аргументов, чтобы она отказалась от этого убожества. Кое-как, но она согласилась. Но когда появилась в моей квартире вообще испугалась. Для нее она была слишком огромной. И я понял, что просто не в состоянии взять ее сейчас. Скрипя зубами, показал ей ее комнату.

На следующий день, она накормила меня вкуснейшим ужином, точно таким же каким меня кормили Наташа или Ирина Андреевна. Потом были длинные уговоры на салон красоты, и покупка одежды в бутике. Я тогда решил, что она себе цену набивает. И злился еще сильнее на себя и на нее заодно. Мне вообще тогда казалось, что во мне борются две личности: та, которая понимала, что девочка, живущая у меня и заглядывающая в мои глаза со щенячьим восторгом маленького ребенка - моя племянница хоть и не родная. И вторая личность... та, что ничего не желала понимать, которая была в бешенстве и мечтала лишь взять женщину, которая уже и так давно поменяла, целую кучу мужиков. От нее ведь не убудет? Одним меньше, одним больше, какая разница? И я успокоюсь и не буду себя так мучить. И ее образ уйдет из моей головы. Сниму ей потом квартиру, буду содержать, иногда приезжать развлекаться с ней. Что здесь такого? Я всегда так делал? Вон Аньку до сих пор содержу, хотя она уже кого-то себе нашла, нужно будет ее с баланса скидывать...

На работе стало еще хуже. Юля с каждым днем удивляла все больше и больше. Буквально за два дня она поняла абсолютно весь рабочий процесс, просто посидев за компом, и получив доступ от меня ко всей информации нужной для работы. Я был ошеломлен ее работоспособностью, а так же новым идеям, для улучшения и экономии в автоматизации производства. Она даже в химические формулы полезла. Но эту информацию даже мы не знаем, нам ведь готовое сырье поставляют, наше дело добавить разные добавки по технологии и запустить конвейер, так что я невольно покраснел перед ней и виновато развел руками. А она лишь махнула рукой, и сказала, что попробует разобраться, это не так уж и сложно. Мне оставалось только рот открывать. Она даже в бухгалтерию залезла, нашла у главбуха некоторые ошибки и заставила уже краснеть сорокалетнюю женщину с двумя высшими образованиями, когда я спросил, откуда она с налогообложением в общей системе знакома, так она с невинным взглядом пожала плечиками и вскользь бросила: "Так мама же бухгалтер...". И так на нас с главбухом посмотрела, что мы почувствовали себя идиотами.

К концу недели я понял, что если не решусь сейчас, то уже не смогу решиться никогда. И Юля на свою беду заглянула ко мне в кабинет, и та личность, что требовала взять свое, победила....

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 05.02.2016

3 глава

Под утро я все же задремала. Усталость взяла свое. И поэтому пропустила приход Димы.

- Юля?

Ощутила его руки на своем лице, и меня затрясло от панического ужаса. Я, ничего не понимая, шарахнулась от ненавистных прикосновений так, словно ошпарилась, и упала с кровати, больно ударившись поврежденной рукой. Пришлось прикусить щеку, чтобы не застонать в голос, но боль была слишком сильная и на глазах непроизвольно выступили слезы.

Дима тут же подскочил ко мне, и я не успела опомниться, как он подхватил меня на руки и сел вместе со мной на кровать, усадив меня к себе на колени.

- Что же ты творишь, Юля! Дай посмотрю руку?

Я попыталась вырваться, но ничего не получалось, он лишь прижал меня к себе еще сильнее.

- Не дергайся! Я просто посмотрю! - рыкнул он на меня.

И я тут же притихла. Вчерашний урок я запомнила на всю жизнь. С Димой лучше не спорить, никогда.

Он осторожно разбинтовал мою руку и увидел, что она покраснела в локтевом суставе и распухла. Каждое его прикосновение отзывалось дикой болью. Я пыталась сдерживаться, и не стонать, но слезы все равно текли. На его лицо я даже не смотрела.

- Черт, похоже на перелом, - пробормотал он сам себе, и отвернулся, посмотрев куда-то в противоположную от кровати стену, продолжая держать меня у себя на коленях.

Одно было хорошо, трогать руку он прекратил, и боль начала стихать. Я проморгалась и постаралась здоровой рукой стереть слезы. От моего шевеления, он тут же повернул голову и посмотрел на меня, и я невольно поймала его взгляд... И меня накрыло... его виной и раскаяньем так, что я решила, будто он сейчас попросит прощения. Но для себя я уже давно поняла, что прощать его не намерена. В своем взгляде я отразила всю свою ненависть и злость по отношению к тому, что он сделал. И Дима понял это, прочитал в моих глазах - его извинения я никогда не приму! Ведь он знал меня с детства и знал, что его ожидает. Прощать я не умела никого и никогда и за более незначительные проступки, именно поэтому из подруг у меня осталась лишь Аня, и то похоже, что и она теперь пусть идет лесом. Прошли мгновения, Дима моргнул и его взгляд превратился из виноватого в решительный, черты лица словно окаменели и заострились и даже поза тела изменилась, он расправил плечи и посмотрел на меня с высока. Он не будет извиняться, говорил он мне всем своим видом и он не отступится от своего решения.

Я опустила глаза первой, разрывая наш мысленный разговор, сила на его стороне, я в его доме, на его территории и все что я сейчас скажу, не будет иметь для него никакого значения.

- Собирайся, едим в травмпункт.

"Отлично, сам сломал, сам и в больницу увезет, починит... !" - мрачно пошутила я сама с собой.

Интересно, а кто мне теперь душу починит и смогу ли я теперь когда-нибудь хоть кому-то довериться?

Он поставил меня на ноги, и я пошла умываться, продолжая молчать. Когда вернулась, он все еще сидел у меня в комнате с таким отрешенным и грустным взглядом, что у мне на мгновение, на какую-то долю секунды, даже стало его жаль. Но я стряхнула с себя глупую мысль, вспоминая о том, что он сотворил вчера. Как только Дима заметил меня, сразу же встал и его взгляд вновь трансформировался в решительный.

- Я помогу тебе одеться.

Я посмотрела на кровать, и кое-как удержалась от того, чтобы хмыкнуть, оказывается он и одежду мне уже подобрал, ту за которую он мне вчера предъявлял. Нет уж, спасибо, больше я ничего из его рук не возьму. Слишком опасно и имеет жуткие последствия.

- Спасибо, я надену что-нибудь свое, - прошептала я, и пошла к шкафу за своей одеждой, что привезла из дома.

Я слышала его вздох у себя за спиной, словно он хотел мне что-то сказать, но потом передумал.

Вытащила светлый сарафан, который не нужно было застегивать и свои летние туфли без каблуков.

Взяв в охапку вещи я, не поворачиваясь к нему лицом, тихо проговорила:

- Выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться.

- Я помогу тебе одеться, - с нажимом проговорил он.

Услышав его приближающиеся шаги, я обернулась и поняла, что уходить Дима не только не собирался, но и правда решил мне помогать одеваться. Я увидела, как он надвигается на меня с решительным взглядом и у меня в голове что-то щелкнуло. Вчерашняя сцена, как он с таким же взглядом приблизился ко мне в офисе, и ... я не выдержала и даже не закричала, а взвыла, как раненый зверь, от ужаса и страха затопившего все мое сознание. Сама не поняла, как шарахнулась спиной об шкаф и поняла, что идти совсем не куда, я в ловушке и будет опять как вчера, так же больно, страшно и стыдно. Единственное что я могла сделать, так это зажмуриться и умолять его не подходить ко мне.

Осетина Эльвира : другие произведения.

Одержимый (Юля и Дима)

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 05.02.2016