Жизнь в нашем отделении легочного туберкулёза Љ2 была вполне терпимой. Кому-то она могла показаться даже беззаботной. Если бы не одно обстоятельство: почти каждый день из нашего отделения забирали одного-двух пациентов. Как метко прозвали этот процесс наши бывшие арестанты - "отправляли по этапу". Одних отправляли в хирургическое отделение: в основном больных с незаживающими кавернами и туберкулемами. Операции опасался каждый. Но хирургия - это еще был относительно хороший исход дела. Оттуда пациентов быстро, в считанные недели отправляли домой, долечиваться амбулаторно. Гораздо драматичнее была судьба другой категории "этапников": их отправляли в отделение химиорезистентного туберкулеза. В тот самый старый корпус, - обитель "гоблинов". Что там происходило, за стенами этой обители - мы могли только воображать. Однако, сроки лечения, которые назначались этим пациентам, шокировали нас до холодного пота. Чаще всего звучала цифра 8 месяцев. Совершенно космическая, как тогда казалось нам, пробывшим в ПТД первые недели. И это только стационар! Первая часть лечения!.. Впрочем, мало кто из нас тогда строил планы на дольше. Главное - выбраться со стационара. А дальше уже будет легче. Но, страшнее всего было то, что и эти "космические" восемь месяцев - это был не предел! До нас доходили сведенья, что люди там лежали и по году, и больше! Для современного человека, привыкшего жить в быстром ритме - это было сродни тюремному заключению. Без вины и права на амнистию. Но хуже всего то, что это меняло твое положение в этом небольшом социуме - мире больных туберкулезом. Из разряда людей, уже ступивших на путь выздоровления, ты словно опускался на ступень ниже. Становился еще более "больным" и "заразным", чем был до этого. Становился "гоблином", "хроником", "мультиком"...
Коля, в свойственной ему шутливой манере, метко окрестил старый корпус "тринадцатым районом", сравнив его с гетто из одноименного французского фильма.
Первым из нашей компании "этапником", переселившимся в "тринадцатый район", был больной по фамилии Бугай. Не только фамилией, но и своей внешностью, и манерой поведения он действительно походил на быка. Огромный, словно шкаф, с крупной, гладко выбритой головой на короткой мясистой шее. Два огромных мутноватых глаза смотрели с вызовом и агрессией, словно на красную тряпку. В общении все время сквозило психопатичное высокомерие, желание возвысится за счет кого-то. Это проявлялось злорадством, недобрыми шутками и издёвками.
О том, что Бугай "отправился по этапу" я узнал в первые дни своей госпитализации. Наши пациенты горячо обсуждали эту новость. Выражали сочувствие. Кто-то сочинял различные версии и теории на тему "Как же так произошло?". Но сам Бугай несколько дней не показывался на глаза.
И вот, однажды вечером, он подошёл к нашему пятачку перед отделением, где мы проводили время перед отбоем за разговорами, сидя на скамейке.
- Здорово, братишка! Как ты? - Первым бросился навстречу товарищу Коля. Они были соседями по палате.
- "Как"! - Недовольно проворчал Бугай. - Вот, как! - Он показал жестом на свою физиономию. Всё лицо его было красным от аллергической сыпи.
- Ого! - Присвистул Коля. - Это тебя так от таблеток новых развезло?
- Ужас! - С сочувствием вздохнула Наташа Ковальская.
- Это еще ничего! Было хуже! - Ответил Бугай. - Они мне всю дозу сразу вкатили! 12 таблеток и укол! С первого дня! Конечно, аллергия у меня пошла! Я ж им говорю, что так нельзя! К таким сильным препаратам организм привыкнуть должен! Идиоты! - Стал он эмоционально ругаться.
О том, кто же такие эти "они", можно было лишь догадываться. Ведь тут же Бугай стал хвалить лечащего врача:
- Ну ничего! Ничего! На следующую смену пришла наша заведующая, - Ольга Николаевна. Ох, она им раздала п...лей! Отменили мне все препараты пока. Завтра начну по новой. Поменяют один антибиотик и посмотрят как будет... А вообще, я вам скажу, там лучше лечат, чем здесь! Вот, и препараты каждому свои подбирают. И капельницу мне сделали, когда аллергия пошла. Серьезный подход чувствуется! Не то что здесь! - Махнул рукой Бугай на наш корпус. - Детский сад! Этот Паша всем одни и те же таблетки шпарит!
Пашей Бугай презрительно назвал нашего врача Павла Васильевича.
- Но ведь восемь месяцев! Это же ужас какой! - Возразила Таня.
- А что мне? Ну, полежу! Зато вылечусь! Не то, что тут! Каждую неделю вперед ногами "барана" выносят!
В причины этих явлений, которые описывал Бугай, он явно вникнуть не успел. Но говорил с такой важностью, словно за эти пару дней стал экспертом по туберкулезу.
Все время этого разговора я молча слушал. С Бугаем я раньше не был знаком, и сказать мне ему было нечего.
- Оп-па! Аты кто? Новенький? - Наконец, заметил меня Бугай.
Я протянул руку:
- Виталий!
Бугай сжал мою руку намеренно сильнее, чем этого требовало приветствие.
- Как же ты тут оказался, Витаха? - Сразу взял он насмешливо-высокомерный тон. - Не похож ты на тубика!
- Попутным ветром занесло! - В той же манере ответил я, вставая со скамейки. - А ты тоже на тубика не очень похож!
- Что?!! - Вдруг вскипел Бугай, вытаращив на меня свои глазищи. - Ты как разговариваешь?!!
- Также, как и ты! Словами. - Пытаясь изобразить невозмутимость, ответил я.
В воздухе повисло напряжение. Неизвестно, чем закончилось бы наше знакомство, если бы не Коля.
- Ну чего ты к человеку цепляешься? - Вмешался он в наш диалог. - Совсем тебя что-ли от таблеток "вставило"?
- А я что? Я же просто разговариваю! - Ехидно улыбнулся Бугай. - Лечись, Витаха, лечись! Вот, полежишь тут месяцок - и к нам! Я тебе даже лучшую нару приберегу! - Верзила расхохотался, но быстро перестал, увидев, что от его шутки никому смешно не было.
- И ты выздоравливай! А там уж - как доведется. Чему быть, - тому не миновать!
Поняв, что задеть меня не вышло, Бугай потерял всякий интерес к общению и снова переключился на рассуждения о лечении.
- Нам препараты из какого-то специального фонда* выделяют! - Снова начал он гордо повествовать. - Нас всего десять человек на все отделение, кто по этой программе лечится! Это серьезная организация! Говорят, ее сам Ахметов** содержит! Не то, что остальным всякую херню за деньги государства выделяют!..
Он долго еще что-то рассказывал. То о препаратах, то о соседях по палате (которые, с его слов, были все сплошь тупые и не пили таблетки), то о санитарках. Но я уже не вслушивался подробно. Общение с Бугаем оставило неприятный осадок.
Над крыльцом снова зажегся лимонно-желтый фонарь, и все пациенты поспешили в отделение.
- Ты не бери в голову, брат. - Заговорил со мной Коля, пока мы поднимались по лестнице. - Он неплохой парень. Это у него нервы сдали. Сам понимаешь, полтора месяца тут пролечился, и тут такое...
- Да все нормально, братишка! С кем не бывает! - Выдохнул я с некоторым облегчением.
Итак, Бугай был первым из нашего "заезда", кто вытащил несчастливый билет МЛУ-ТБ. Первым, но увы, - не последним. Дальше пошли следующие "этапы". МЛУ-ТБ был болен в то время примерно каждый пятый впервые выявленный пациент. И эта угроза постоянно висела над нами дамокловым мечом. Этот страх отравлял каждый день нашей жизни в отделении, вызывая постоянное моральное напряжение. Каждый день мы тянули жребий в этой странной лотерее, от которой невозможно отказаться.
Сегодняшний день прошел. Слава Богу, - сегодня не вызвали. Но завтра будет новый день. И новый жребий. Туберкулезная рулетка!
*) Имеется в виду Глобальный фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией.
**) Ринат Ахметов - украинский промышленный магнат и политик. Поддерживал некоторые благотворительные проекты по туберкулезу, однако, вопреки расхожему мнению, к Глобальному фонду отношения не имел.