1.

Мне странно то, что я ещё живу,
ничем не проницаем и бездонен
и голову склоняю в синеву
под небесами двух твоих ладоней.

Покуда сад в оранжевой истоме,
покуда листья падают в траву,
я амарант божественный сорву
и буду юн, пока планета тонет.

Так пусть же вновь покатятся ручьи
в сада ничьи и города ничьи
и кровь рябин напомнит мне о доме;

И я скажу: "Благословенен миг,
пока, о осень, мир у ног твоих -
ничем не проницаем и бездонен.


            2.

Покуда сад в оранжевой истоме,
созрел шиповник...жёлуди...орех,
у времени на всё хватает вех:
дни всё свежей, а ночи всё бессоней.

Твоею охрой с лигатурой крови,
о, мой октябрь, не надышусь вовек!..
У всех вещей их зримый контур ветх.
Лишь кроме тех, что канули, лишь кроме...

Храни нас Бог от выспренных речей, -
как говорил один шальной испанец, -
бесславных дней, бестрепетных ночей,
тяжёлых уз, трагических беспамятств...
И дай нам сил остаться на плаву,
покуда листья падают в траву.


             3.

Лишь оглянуться может быть на миг,
и больше никуда не возвращаться:
такой исход ты мог бы счесть за счастье...
Ну так вперёд! - и что же ты поник?

Низвергни с сердца груз своих вериг,
а то ведь не успеешь надышаться.
Любовь в горсти не хочет умещаться:
лишь миг один - и ты уже старик.

Пригоршню сказок с грустью пополам
вновь ветер разметал по куполам,
а ты бредёшь по втоптанному следу:
через ржаное поле напрямик,
через холмы, и видишь напоследок,
как берега красны от земляник.


            4.
            
Как берега красны от земляник!
Какое чудо этот лён и маки!
Как будто бы с души сдуваешь накипь,
и благодати проступает лик.

И всё, что ты успел и что постиг,
всё, что отдал судилищам и плахам,
становится теперь отнюдь не прахом,
а горсткой слов, преображённых в стих.

Останусь здесь! Теперь я счастлив - Ave..!
Не сдвинусь ни на шаг на переправе  -
отныне не чета ни псу, ни льву!..

И в миг, когда стою, разбив оковы,
в решающий момент парить готовый,
мне странно то, что я ещё живу.