Аннотация: Рассказ основан на реальном историческом факте
В шестой луне второго года правления императора Хуэй-ди, в день осеннего праздника хризантем неожиданно выпал снег. Красавица Ци, которую чаще называли просто Яньци - Ласточка, не могла видеть, как медленные пушистые снежинки проникают сквозь прохудившуюся крышу. Она просто почувствовала холодные прикосновение к своему лицу, ледяные поцелуи неба, тут же превращающиеся в капли воды.
Но не это разбудило Ласточку. Послышались неразборчивые мужские голоса, чьи-то грубые руки сорвали с неё те жалкие лохмотья, в которые она пыталась закутаться, и её куда-то потащили.
Она давно уверила себя, что место, в котором она неожиданно очутилась, это мрачное и зловонное место, куда не проникал ни один луч света, не что иное как Гуй-фан - страна бесов, страна кошмарных снов. Иногда невидимые адские прислужники вот так же, как сегодня, хватали её грубыми руками и куда-то тащили. Потом возникал шум невидимой толпы, невнятные разговоры, смех и единственный знакомый голос, который она узнала бы из тысячи - скрипучий и высокомерный голос императрицы Люй. Вот странно, даже здесь, в преисподней, императрица не оставила Ласточку в покое. Или это просто чудится? Ведь в страну бесов нет хода никому из жителей земного мира.
Свою прежнюю жизнь Ласточка помнила смутно. Да и не хотела вспоминать. Что-то там осталось такое, от чего леденела душа, сжималось сердце. Последнее, что осталось в памяти, это двое громадных жирных евнухов, ворвавшихся в её опочивальню, один из которых сразу же кинулся к нефритовому ларцу, где был спрятан изукрашенный рубинами кинжал, подарок императора, а второй молча и страшно ударил её в лицо. Потом было что-то ещё, что-то совсем уже невмещаемое, страшный отсверк огня на лезвии секиры... А затем боль. Нечеловеческая боль. Целый океан боли. Но одновременно эта боль принесла и облегчение, потому что прогнала образ мёртвого десятилетнего сына, постоянно мучавший Ласточку. Жуи - Желанный, так звали её сына в той жизни.
Снова послышался гомон толпы, смех, её бросили на что-то твёрдое и мокрое, и опять отчётливо прозвучал голос императрицы. Сколько Ласточка ни напрягала слух, разобрать произносимые слова было невозможно. Вот опять грянул раскат издевательского хохота, а через мгновение она вдруг ощутила на лице чьё-то ласковое и нежное прикосновение. Это было так неожиданно, что она инстинктивно отдёрнула голову и съёжилась.
- Я здесь, Ласточка, - сказал чей-то голос.
Этого не может быть! Голос принадлежал молодому императору Хуэй-ди. Этот юноша никогда не причинил бы ей зла. Зачем он тут, в царстве ночных кошмаров? Или это не сон? И всё, что случилось с ней - было на самом деле?
В шестой луне второго года правления юного императора Хуэй-ди, в день осеннего праздника хризантем, красавица Ци, прозванная Ласточкой, осознала, что тот чудовищный мир, в котором она таинственным образом очутилась - реальность.
Родилась она в захудалой крестьянской семье, в которой кроме отца - Справедливого, и матери - Ласковой, имелось ещё пять душ малолетних сестёр и братьев. Несмотря на бедность, Ласточка с малых лет твёрдо знала, что во всей Поднебесной не найти семьи лучше и счастливей.
К десяти годам она уже помогала по хозяйству, ловко плела своими маленькими ручками корзины и короба из молодых стеблей бамбука, теребила лён, кормила гусей и кур. Именно тогда к ним на ночлег попросился бродячий даос в рваном дорожном плаще, с бородой настолько грязной и свалявшейся, что она торчала вперёд колом, наподобие клюва птицы Пэн. Это встреча стала поворотной в её жизни.
Даос был изрядно навеселе, и немудрено - к поясу у него была привязана большая тыква-горлянка, на дне которой весело плескались остатки сливовой браги. Отец заворчал было, что слишком много развелось жуликов и пьяниц, стирающих башмаки по дорогам Ханьского царства, однако мать уговорила его не обижать святого человека.
Сначала даос подробно рассказал все столичные новости, поведал о походе правителя Лю Бана на чуского вана, о том, что в народе всё больше и больше зреет убеждение, что чускому владычеству приходит конец и, значит, нужно ожидать больших перемен. Во всё продолжение этого рассказа отец неприязненно смотрел на нежданного гостя, кривил губы, словом, показывал вид, что не верит ни единому слову. А когда даос в оплату за ночлег предложил погадать на будущее, отец сердито фыркнул и вовсе ушёл на свою половину. Мать, немного помедлив, скрылась вслед за ним.
Покопавшись в засаленной сумке, даос вынул небольшую плоскую кость, спросил у оставшихся детей их имена и стал изрядно трясущейся рукой выцарапывать их на гладкой поверхности. Несколько щепоток остывшей золы, которые он с силой втёр в кость, заставили иероглифы проявиться со всей отчётливостью. Он бросил в очаг пучок неведомой, но очень пахучей сухой травы, несколько секунд с сомнением принюхивался к разлившемуся по помещению аромату, затем отправил в огонь кость, и, снова отхлебнув из своей тыквы, принялся ждать.
Старший брат, преодолев робость, заикнулся было, что для правильного гадания нужна лопаточная кость барана, а здесь явно был зверёк помельче, на что даос хмыкнул и объявил:
- Ишь ты, на такую мелочь, как ты, использовать целого барана! Ловок ты, сынок. Но я, как старый гадальщик, просто уверен, что на всех вас, мелкопузых, хватит и лопатки водяной крысы.
Все захихикали.
- Я вам скажу по секрету, - продолжал весёлый даос, - что кость, которую я бросил в огонь, гораздо могущественнее бараньей. Это кость от волшебного зверька Ю, настолько пугливого и недоверчивого, что никому из смертных до сих пор не удавалось его ни подстрелить из лука, ни подбить камнем. Это удалось только мне. Но это страшный секрет, поэтому всем молчок. Тс-с-с. Иначе пропадет вся сила предвидения.
Дети затаили дыхание и, разинув рты, уставились в огонь.
Когда кость от жара покрылась мелкими трещинками, гадальщик подцепил её кончиком вертела и выволок наружу. Подувая на пальцы, он так и сяк вертел кость перед самым своим носом и приговаривал:
- Так-так, самый крайний иероглиф изменил своё начертание, и теперь в нём ясно различимы знак сянь - мудрец и перевёрнутый знак дикого гуся, что означает способность к каллиграфии. Это ведь твой иероглиф, маленький умник? - спросил он старшего брата, а когда тот кивнул, продолжил: - Так вот, тебя ожидает судьба великого знатока трёх материй, четырёх качеств и пяти элементов. Ты станешь великим учёным, сынок, если, конечно, тебя ещё раньше не подвесят вниз головой за то, что указываешь старшим какие кости им использовать. А у человека, висящего кверху ногами, как утверждал учитель Лао, какашки сыпятся изо рта, а не из задницы, как у всех добрых людей. Учти это, маленький умник.
Ласточка, не удержавшись, прыснула в кулак, покосилась на брата, но тот, кажется, остался доволен предсказанием и не обратил внимания на шутку.
Младшей сестре выпало большое богатство и добрый муж, а когда очередь дошла до Ласточки, то гость сдвинул брови, помолчал несколько секунд, затем воскликнул:
- Клянусь Небом, ничего похожего я не видел за всю свою жизнь! Если бы кто-нибудь сказал мне, что Белый Тигр Запада пришёл под мои окна на задних лапах и наигрывает на кунхоу, я бы этому поверил больше, нежели тому, что сейчас видят мои глаза! Нет, вы только поглядите!
Сгорая от любопытства, Ласточка посунулась вперёд и увидела, что поперёк её имени появился стройный столбец из идеально выписанных иероглифов. Другие трещинки на кости всё же не были так упорядочены, и требовалась большая доля фантазии, чтобы найти в них смысл, а тут словно невидимая рука протянулась сквозь огонь и написала чёткие знаки.
Даос долго молчал.
- Тебя, юная красавица, ожидает большая любовь, - наконец произнёс он, но шутливых интонаций уже не было в его голосе, - ты познаешь большое счастье, жизнь будет казаться тебе волшебным царством повелительницы фей Сиванму, но за это придётся заплатить большую цену... Непомерную цену, потому что ненависть идёт за тобою по пятам. Убежать от этой ненависти можно только одним способом - убежав от своей любви. Трудный выбор... Впрочем, я не уверен, что выбор вообще существует, никто не в силах изменить предначертанного пути, ибо сопротивляться судьбе так же бессмысленно, как пытаться ладонями остановить бег Жёлтой реки... Скоро тебя ждут перемены, юная красавица, большие перемены. Храни тебя все боги Поднебесной.
Только через три года Ласточка поняла, что имел в виду бродячий даос.
Чжань Жеребец приходился им дальним родственником по материнской линии и иногда заезжал в гости, чтобы обсудить с отцом кое-какие дела. Это был очень богатый человек по крестьянской мерке, он служил у ханьского правителя Лю Бана в должности конюшего левой руки и поставлял лучших скакунов со всей Поднебесной. Отец был вынужден постоянно занимать у него в долг, поэтому относился к Чжаню Жеребцу с подчёркнутым уважением.
Ласточке уже минуло четырнадцать лет, когда однажды, принимая почётного гостя и угощая его вкусными пшеничными лепёшками, она услыхала, как он сказал отцу:
- Твоя дочь выросла, и она не дурна на вид. Но что за лохмотья на ней? А причёска? Это копна сена, а не причёска, разве такое подобает юной девице? К тому же она, как я погляжу, ходит босиком и её ступни вскоре, без всякого сомнения, превратятся в отвратительные лягушачьи лапы. Не лучше ли будет, почтенный родственник, подумать о её будущем?
Сгорев со стыда, Ласточка стрелой вылетела из комнаты во двор. Здесь она потрогала блестящие, густые, чёрные как крылья бабочки-траурницы волосы, с недоумением посмотрела на свои маленькие ладные ножки, слегка, правда, припорошенные пылью, и пожала плечами. Всё выдумал, старый толстый дурак. Но поскольку речь шла всё-таки о ней, то она бесшумно подкралась под слюдяное оконце и прислушалась.
- Нет, ты хорошенько обдумай, что я тебе предлагаю, - донёсся слегка подвизгивающий голос толстого дурака, - какую честь оказываю! Твоя дочь будет жить при дворе великого ханьского государя Лю Бана, а учитывая все последние события, не исключено, что в ближайшем будущем он станет императором всей Поднебесной.
Что ответил отец, Ласточка не расслышала, так как кровь зашумела у неё в висках. Жить во дворце государя! Это ли не предел мечтаний для всякой девушки! Ходить в шёлковых одеждах, спать в роскошных покоях!
- Тридцать лян серебра! - взвизгнул Чжань Жеребец. - Я готов списать весь твой долг и дать за девчонку целых тридцать лян серебра, а ты ещё раздумываешь! Смотри, уважаемый родственник, пройдёт ещё год-два и какой-нибудь местный деревенский прохвост сорвёт лотос удовольствия, и до скончания века дочь твоя будет прозябать в этой дыре. Подумай об этом хорошенько.
В ответ раздался какой-то, как показалось Ласточке, растерянный и почти жалобный голос отца:
- Твоё предложение так неожиданно, почтенный Чжань... Мне нужно посоветоваться с женой. К тому же, я хочу спросить у самой дочери, согласится ли она.
Не помня себя от волнения, Ласточка забарабанила в окно и закричала:
- Я согласна, отец!
Пластинка слюды вылетела из оконного переплёта и разбилась на мелкие части.
Вот так маленькая красавица Ци стала це - наложницей ханьского правителя Лю Бана.
Уже минул четвёртый месяц, как Ласточка жила при дворе. Государя Лю Бана она видела только единожды - на третий день после приезда. Он подошёл к ней после утренней церемонии, сопровождаемый лоснящимся от удовольствия Чжанем Жеребцом, и сказал:
- Значит, это и есть та самая красавица, о которой ты прожужжал мне все уши? Как тебя зовут, милая?
Всё, чему учил её в дороге Жеребец, моментально вылетело из головы девушки, и вместо указания рода, имени отца, занимаемого им положения, она пролепетала:
- Яньци - Ласточка.
Лю Бан усмехнулся:
- Я вижу, из моего дворца хотят устроить птичий двор. И я, пожалуй, не буду возражать, если все его жители будут хотя бы на четверть красивы, как ты. Ничего здесь не бойся и держись смелее, маленькая Ласточка, отныне ты находишься под моей защитой. А сейчас, уважаемый Чжань, пойдём посмотрим новых дайских коней, которых ты, я слышал, перекупил у сюнну. До скорой встречи, маленькая дикая Ласточка.
Они ушли.
А Ласточка осталась, и ещё долго проклинала себя за неотёсанность и глупость.
Через два дня Лю Бан уехал воевать с чуским ваном и пробыл в походе почти три месяца.
Скучно было во дворце, скучны были длинные утренние и вечерние церемонии, на которых неизменно присутствовала государыня Люй - женщина с надменным лицом, очень высокая (Ласточка не доставала макушкой ей до плеча), уже тогда склонная к полноте. Она проплывала мимо выстроившихся придворных, величественная, как морской корабль, шпильки торчали из причёски наподобие корабельных мачт, а шёлковая накидка развевалась парусом. Окружающих она, казалось, не замечала вовсе.
За это время Ласточка успела подружиться кое с кем из наложниц, и тоска по дому, чувство одиночества и заброшенности постепенно растворилось в череде дней.
Наконец ранней осенью пришло известие, что Лю Бан, одержав решительную победу, прибудет во дворец со дня на день. Вечером, когда пробили вторую стражу, Ласточка с двумя подружками решили подышать свежим воздухом и отправились в садовую беседку, расположенную среди живописных зарослей лимонника. Первая из подружек, Хохотушка Хо (большая сластёна), прихватила с собой мешочек фиников - поточить зубки, как она выразилась, а вторая - Розовая Сюй, пошла с ними, чтобы просушить волосы, которые она каждые три дня умащивала какой-то адской смесью из сала дикой кошки и отвара дубовой коры. Использовать этот состав для придания волосам пышности и блеска ей посоветовал какой-то заезжий шарлатан, однако действие мази было мало заметно, а вот убийственный запах заставлял шарахаться служанок и скулить собак. Евнух поворчал-поворчал, но в конце концов поплёлся следом, устроился под кустом и там, кажется, задремал.
Девушки наслаждались вечерним ароматным воздухом, изредка перебрасывались ничего не значащими фразами, и каждая представляла себе - как произойдёт встреча с государем.
Сначала разговор зашёл о том, кто лучше всех из наложниц исполняет волшебный танец Чанье. Ласточка помалкивала, так как была уверена, что лучше всех этот танец исполняет именно она. И дело тут не в излишнем самомнении, просто остальные девушки, как правило все из знатных домов, с младенчества подвергались постоянному бинтованию ступней, так что все пальцы на ногах, кроме большого, были уродливо подвёрнуты, совсем высохли, и нога превратилась в так называемый лотосовый крючок. Это было, конечно, очень элегантно, ножка выглядела совсем крохотной, но движения и походка при этом потеряли свою естественность. Другое дело Ласточка. Никогда её не готовили к придворной жизни, не бинтовали, но при всём при этом ножки у неё были такие миниатюрные, что, по выражению некоторых придворных льстецов, могли бы свободно поместиться в ноздре.
Потом разговор неожиданно перекинулся на такую тему, которая одновременно и смущала и жгуче интересовала Ласточку, и которая была довольно обычна среди наложниц. Игра в тучку и дождик - так они называли её.
- Жду не дождусь, когда вернётся государь и пригласит меня в свою спальню, - расчёсывая гребнем волосы, сказала Розовая Сюй и вздохнула. - Последний раз я была там четыре луны назад и до сих пор не могу прийти в себя от счастья. Государь был неутомим, словно дракон грома Лэй-гун.
Ласточка порозовела и навострила ушки.
- Сомневаюсь, что государь позовёт тебя ещё раз, - откликнулась Хохотушка Хо, доставая из мешочка очередной финик, - его удар грома прошёл впустую, ты осталась легка и не носишь ребёнка.
- Вот поэтому он обязательно вспомнит обо мне, - уверенно заявила Сюй, - к тому же мои волосы благодаря волшебному бальзаму стали выглядеть гораздо лучше. Правда ведь?
Хохотушка Хо комично закатила глаза, но ничего не ответила, поэтому, выждав паузу, Розовая Сюй продолжила:
- Ребёнок, это, конечно, очень прекрасно, в особенности сын, но откровенно говоря, уважаемые подружки, получаемое наслаждение не менее прекрасно. Каждый раз, когда государь обнажает копьё страсти и атакует мой драгоценный лотос, я словно взлетаю на крайнее небо. Какой восторг! Какая непередаваемая сладость! И как же горько, что это случается так редко. Я буквально чувствую, как мой драгоценный лотос плачет и изнемогает от такого пренебрежения. Конечно, Ласточка у нас новенькая, она ни разу не делила ложе не то что с государем, но и вообще ни с одним мужчиной, но ты-то, Хохотушка, должна меня понимать.
- Чего уж тут не понять. Поэтому мой тебе совет: сходи к зеленщику, попроси у него достаточно длинный и толстый огурец и всё пройдёт, - блестя глазками, сказала Хохотушка и быстро сунула в рот финик, чтобы не засмеяться.
Розовая Сюй махнула на неё рукой, но не удержалась и хихикнула:
- Тебе бы только зубоскалить. Но ведь как ни крути, а женское естество требует своего. Иногда по вечерам, уважаемые подружки, я даже заглядываюсь на нашего евнуха: а вдруг у него что-нибудь осталось в штанах? Ну хоть какой-нибудь маленький огрызочек!
Хохотушка не выдержала, выплюнула недожёванный финик и расхохоталась.
- То, что у него осталось, тебе может заменить обыкновенный шелковичный червяк! - сквозь смех выдавила она.
Когда они успокоились, Ласточка переборола смущение и задала давно мучивший ей вопрос:
- Скажите, уважаемые подружки, а каково ЭТО у государя?
- Что - ЭТО?
- Ну... как вы говорите, копьё страсти.
Розовая Сюй искоса взглянула на неё, сделала серьёзное лица и сказала:
- Да, маленькая Ласточка, тебе не позавидуешь. Ты самая миниатюрная среди нас, поэтому, скорее всего, копьё государя разорвёт тебя на клочки. Ты видела, как мальчишки лопают рыбьи пузыри? Вот то же самое может произойти и с тобой.
Ласточка буквально окаменела, не зная, как воспринимать это чудовищное заявление, а Хохотушка Хо поскорее впихнула в рот очередной финик и выпучила глаза.
- Ты, надеюсь, шутишь, уважаемая подружка? - пролепетала Ласточка. - Неужели... неужели это копьё так велико?
- О, оно как гора Куньлунь! - воскликнула Розовая Сюй и взмахнула руками выше головы. - Не меньше двух чи. Да что я такое говорю! Верных три чи и ещё с прихватом!
Рост самой Ласточки составлял всего четыре с половиной чи, и поэтому мысленная картина, услужливо подсунутая воображением, ужаснула её.
- Но этого мало, - продолжала Сюй свои безжалостные откровения, - оно покрыто присосками и крючьями, как щупальце кальмара, а на самом кончике и него расположена специальная вертящаяся колотушка, с которой рождаются все истинные Сыны Неба!
Она хотела добавить что-то ещё, но в этот момент затрещали кусты лимонника, кто-то огромный, с всклокоченной бородой вылез из кустов и закричал громовым голосом:
- Так вот чем вы здесь занимаетесь в моё отсутствие! Рассказываете о вашем государе всякие гадости и небылицы! Ну, сейчас я вам задам! Сейчас вы у меня отведаете моей вертящейся колотушки!
Это был государь Лю Бан, вернувшийся из похода несколько раньше обещанного и случайно подслушавший девичью болтовню.
Подружки с визгом выскочили из беседки и тут же пропали. Следом, испуганно причитая, устремился ополоумевший со сна евнух. Ласточка кинулась было за ними, но запуталась ногами в длинном подоле платья и грохнулась прямо под ноги мужчине. Погрозив кулаком вслед убежавшим, государь обернулся и надвинулся на барахтавшуюся в проклятых складках девушку.
Что происходило в этот момент в голове у бедной Ласточки - описать невозможно. Страшные бородатые кальмары возникали там, тянули к ней свои крючья длиной в три чи и тут же пропадали. Мерзкие мальчишки с вертящейся колотушкой подступали к Ласточке, грозя страшной и жестокой смертью. Ничего уже не соображая, она отчаянно воскликнула:
- Пощади меня, государь! Не лопай меня, как рыбий пузырь!
Она умоляюще протянула к нему руки и посмотрела прямо в лицо. Угасающим сознанием она отметила, что глаза у него вовсе не сердитые, как следовало ожидать, а как будто даже смеющиеся. Слёзы ручьём хлынули по щекам Ласточки, она ещё успела разглядеть, как мужчина нагнулся к ней, зажмурилась изо всех сил, ожидая неизвестно чего, возможно, немедленной гибели, и вдруг почувствовала, что её осторожно берут на руки.
- Клянусь Небом, ты пуглива, словно иволга, и доверчива, как оленёнок, - пророкотал над самым ухом насмешливый голос. - Кто же верит в рассказы болтливых женщин, у коих, как известно, язык без костей. Эге, а ведь я тебя знаю, ты - Ласточка, та самая, которую доставил ко двору старый толстый Чжань Жеребец. Ну-ну, не плачь, красавица, ничего я с тобой не сделаю.
С трудом разлепив намокшие ресницы, она увидела прямо перед собой глаза орехового цвета, мягко глядящие на ней из-под угольно-чёрных бровей, и в этих глазах ей почудилось собственное отражение - жалкое, зарёванное, совсем некрасивое.
Тихонько баюкая, он отнёс Ласточку в её крохотную спальню, уложил в постель и ушёл. На прощанье он сказал ей, остановившись в дверях и как-то неловко усмехаясь:
- Вот уж не думал, что я настолько уродлив и страшен, что способен довести до слёз Ласточку - маленькую, но очень отважную птицу.
На следующий день государь Лю Бан сам подошёл к ней после утренней церемонии и спросил, улыбаясь:
- Надеюсь, маленькая Ласточка, с утра я более пригляден и ты не станешь плакать от одного моего вида?
Она покраснела как варёный рак и уронила веер. В мёртвой тишине застывшего от изумления двора, Лю Бан поднял веер, вложил в её онемевшую руку и снова заглянул ей в самую душу своими чудесными ореховыми глазами. Вероятно, именно в этот момент Ласточка в него и влюбилась. Влюбилась той страшной и безрассудной любовью, для которой ещё не придумали на земле преград. И, конечно, она даже не заметила тяжёлого и неподвижного взгляда, который устремила на неё государыня Люй.
А через месяц уже вся провинция знала, что красавица из рода Ци, которую ещё называют Ласточкой, стала любимой наложницей ханьского государя Лю Бана.
Время как будто перестало существовать для маленькой Ласточки. Все дни слились в один день, носящий образ их неповторимого и единственного тесного мирка - Он и Она.
Потом у неё родился Жуи - Желанный, и это было двойное счастье. Иногда Ласточка спрашивала себя: чем она заслужила такую милость Неба? И не находила ответа. Да и существуют ли ответы на такие вопросы? А если существуют, то нужны ли они вопрошающему? Ласточка была счастлива, упивалась этим счастьем, как пьяница упивается крепким вином, и не хотела думать ни о чём другом.
Она подружилась с маленьким наследником, сыном государя и государыни Люй. Его звали Хуэй, он бегал как хвостик за Ласточкой и, кажется, тоже влюбился в неё той первой детской любовью, которая остаётся с человеком на всю жизнь.
Лю Бан иногда даже подшучивал над ними и говорил, что его сын и наследник бессовестно отбивает у отца любимую наложницу.
- Смотри у меня, - говорил он сыну, шутливо хмурясь, - если это будет продолжаться, я лишу тебя наследства и передам всё маленькому Жуи. Он-то уж не станет волочиться за собственной матерью.
Кто мог знать, что эти слова окольными путями дойдут до государыни Люй и станут причиной её лютой ненависти к ничего не подозревающей Ласточке.
Как и всё на свете, счастье не могло продолжаться вечно. На пятидесятом году жизни Лю Бан, ставший к тому времени императором, отошёл к небесным предкам, и эта смерть послужила началом той цепи событий, которые в конце концов привели Ласточку в Гуй-фан, страну бесов и кошмарных видений. В страну безумия. И лишь в шестой луне второго года правления императора Хуэй-ди, в день осеннего праздника хризантем измученная душа Ласточки обрела наконец долгожданное освобождение.
Мать-императрица Люй и юный император Хуэй медленно шли по хозяйственному двору. Сзади толкались человек десять челяди.
- Я хочу показать тебе нечто интересное, сын мой, - говорила императрица, растягивая в ледяной улыбке тонкие губы. - Зная, что ты большой охотник до всяческих чудес природы, любишь потешаться с карликами, горбунами, бородатыми женщинами, я решила доставить тебе ещё одно маленькое удовольствие.
- Я очень тронут вашей заботой, матушка, - пробормотал Хуэй, сильно сомневаясь, что их понятия об удовольствии имеют хоть что-нибудь общее.
- Ты, я думаю, слышал такое простонародное выражение, как "человек-свинья"?
- Конечно, матушка. Так обычно называют распутных людей, которые полностью подчиняют свою жизнь желаниям плоти.
Они подошли к большому деревянному сараю, куда сносили отходы жизнедеятельности со всего дворца, а потом специальные черпальщики увозили их на поля в качестве удобрения.
- Именно, - покивала головой императрица, затем жестом подозвала двух дюжих евнухов, тихо и коротко что-то им приказала и снова обратилась к сыну: - Да, именно так. Но я имела в виду другое. Я хочу показать тебе человека-свинью в прямом смысле слова, хотя это, конечно, не отменяет того смысла, который ты сюда вкладываешь. Это именно человек в образе свиньи, или, если угодно, свинья в образе человека. Обыкновенный уродец. С той только разницей, что появился он на свет не промыслом Неба, а моим желанием угодить тебе.
В этот момент из сарая показались два евнуха, тащившие за собой какой-то куль из некрашеной холстины. Что-то живое было завёрнуто в холстину, оно барахталось, издавало неприятные скуляще-хрюкающие звуки. Не доходя шагов трёх до царственных особ, евнухи опустили куль, взялись за свободный конец и вывалили на влажную после растаявшего снега землю странное существо.
Оно имело четыре короткие конечности, женскую грудь и небольшую голову, обросшую короткой чёрной щетиной. Голова эта могла бы назваться почти человеческой, если бы вместо носа на ней не имелось нечто плоское, заляпанное грязью, с вывернутыми наружу ноздрями, похожее на свиное рыло. Вместо ушей - два полузабитых грязью отверстия, на месте глаз - что-то чёрное и засохшее. Существо нелепо взмахнуло своими короткими конечностями и повалилось набок.
- Ах, свинка упала, - всплеснула руками имератрица Люй и снова растянула морщинистый рот в улыбке. Раздался хохот придворных лизоблюдов.
Поражённый этим зрелищем, император молчал и во все глаза рассматривал невиданное создание. Да, лицо у него почти человеческое... Странно, такое впечатление, что оно даже знакомо ему... Страшное и немыслимое предчувствие вдруг овладело юным императором, он сделал шаг вперёд, и тут заговорила императрица:
- Я вижу, мой сын, ты узнал эту женщину-свинью. Немудрено, она несколько лет подряд оскверняла своим присутствием дворцовые покои. Мои верные слуги сделали хорошую работу: они приблизили внешний облик к её порочной внутренней сути. Они отрубили ей руки и ноги, отрезали уши и нос, выкололи глаза и вырвали язык. Теперь она живёт в яме с отбросами, ими же и питается и, как видишь, выглядит вполне здоровой и довольной своей участью. Как ты, наверное, догадался, эту женщину-свинью раньше называли красавицей Ци, Ласточкой. Подумать только, это грязное создание когда-то было любимой наложницей твоего отца. Сам видишь, я поступила милосердно и сохранила ей жизнь, хотя она этого не заслужила.
Но юный император, похоже, не слушал свою мать. Он встал на колени перед корчившемся на земле существом, осторожно, словно боясь обжечься, погладил по щеке и спросил:
- Это ты, Ласточка?
От внезапного прикосновения существо вздрогнуло, съёжилось, подтянув к животу обрубки ног, а затем вдруг распрямилось, с хлюпающим поскуливанием поднялось на ещё кровоточащие культи и стало слепо водить головой из стороны в сторону.
- Я здесь, Ласточка, - произнёс Хуэй и снова погладил её по щеке.
И тогда из-под запёкшихся кровавых наростов, залепивших глазницы, потекли медленные слёзы, оставляя светлые следы на измазанном в грязи и нечистотах лице.
Ни на кого больше не глядя, император встал с колен и молча пошёл прочь.
А на следующее утро женщина-свинья исчезла. Что с ней дальше сталось - никто не знает. Только юный император с того дня погрузился в пучину беспробудного пьянства, что в конце концов и свело его до времени в могилу. Когда держался на ногах, он часто приходил к неприметному холмику на опушке леса и долго там сидел в одиночестве, бормоча что-то бессвязное. Что-то горькое и безответное о любви и ненависти.
(Тех, кого заинтересует соотношение вымышленного и реального в этом рассказе, приглашаю пройти в мой раздел и посмотреть небольшую статью Историческая справка к рассказу 'О любви и ненависти') Ссылку на статью см. в первом же комменте.